Почему я говорю «нет» толерантности
Стало модным агитировать за идею толерантности в отношении этнических групп, рас и религий. В Санта-Барбаре, где я живу, в школах даже читают целый курс о толерантности. В Вашингтоне музей, посвященный истории Холокоста, называется «музеем толерантности».
Чем я недоволен?
В поисках позитива
Предположим, вы постоянно ругаетесь с женой и кто-нибудь посоветовал вам «относиться друг к другу толерантно». Что это означает? В моем понимании это значит, что надо подавлять желание высказывать свое мнение и вместо этого занять пассивную позицию, примириться с тем, с чем вы не можете согласиться. На мой взгляд, толерантное отношение к тем, у кого другие взгляды, означает молчаливое страдание.
В чем состоит альтернатива? Ругаться? Убить друг друга? Отвергать различия?
Нет!
Я советую радоваться различиям.
Нужно искать в различиях позитивное.
Представляя свою супругу, вместо того чтобы сказать: «Вот моя жена, я отношусь к ней толерантно, — муж пусть говорит: — Вот моя лучшая половина».
Разница во взглядах, по определению, означает, что противоположная сторона может предложить новую точку зрения. Почему бы не стремиться к этой обогащающей нас разнице, вместо того чтобы толерантно относиться к ней как к неудобству?
Можно относиться толерантно к цыганам, а можно наслаждаться их музыкой и их любовью к жизни.
Можно относиться толерантно к евреям с их идиосинкразиями (например, к их энтузиазму по поводу их религии, который иногда путают с навязчивостью), а можно восторгаться их стремлению к знаниям и остроте их ума.
У каждого человека, каждой нации, культуры, сексуальной ориентации… у каждого цветка или сорняка есть своя история. К ней не нужно относиться с толерантностью. Ее нужно изучать. Принять новое знание с распростертыми объятиями и радоваться разнице.
Что значит «единый»?
Сегодня на прогулке я проходил мимо церкви. Перед ней висел большой плакат, приглашающий всех войти и «присоединиться». Я задумался. Это то, чего все мы хотим: (со)единение. Быть единой семьей, единым обществом, даже единым человеком, чтобы перестать спорить с окружающими и прекратить внутренние разногласия у себя между ушами.
Но что это означает — быть «единым»? Думаю, для многих это значит, что больше нет разногласий. Именно это двигало инквизиторами во время Великой инквизиции. Этим движимы многие фанатически религиозные люди, не только радикальные мусульмане. Этим руководствовались коммунизм и фашизм: желанием устранить разнообразие. Будьте как я или не будьте вообще. Единство — это возвышенная цель, но средства ее достижения трагичны. Сколько людей погибло или подверглось мукам из-за того, что некий режим, религия или политическое движение любой ценой пытались достичь этой вожделенной цели единства?
Перефразируем концепцию
Мне кажется, нужно переосмыслить наше понимание слова и концепции единства. Посмотрите на свою ладонь. Пальцы разного размера, работая вместе, образуют ладонь.
Нужно понимать, что можно быть едиными и не быть одинаковыми.
Возможно единение в разнообразии.
Как? Для единения в разнообразии нужен общий знаменатель, который бы соединил разнообразные компоненты, не уменьшая их уникальности и разницы между ними. Что это за знаменатель?
Я считаю, что это взаимное доверие и уважение. Взаимное доверие — это когда люди верят, что находятся в симбиотическом взаимоотношении, где каждый участник получает пользу от разных индивидуальных вкладов. Каждый привносит то, в чем состоят его конкурентные преимущества, и каждый получает выгоду от вклада других. (Тем, кто незнаком с концепцией конкурентных преимуществ, рекомендую книгу Пола Сэмуэлсона «Введение в экономику». В ней автор приводит такой пример: одна страна выращивает апельсины, а другая производит автомобили; обмениваясь, обе страны извлекают пользу. То, что верно в отношении стран, применимо и к человеческим отношениям.) При взаимном доверии различия обогащают, а не угрожают позиции каждой стороны.
Взаимное уважение означает, что люди открыты тому, чтобы поучиться друг у друга. Точно так же при взаимном уважении люди получают пользу от разнообразия, а не чувствуют себя загнанными в тупик.
На языке экономики взаимное уважение означает открытые рынки без торговых барьеров. Взаимное доверие — что никто не эксплуатирует открытые рынки для единоличной выгоды за счет остальных участников. В межличностных отношениях это значит, что мы не относимся к разнообразию толерантно, а стимулируем конструктивные различия. Мы благодарны вкладу, который разнообразие вносит в систему для каждого из нас.
Преимущества разнообразия
Разнообразие, основанное на ВДиУ, обогащает всех участников отношений. Они учатся на взаимных различиях и вместе познают больше, чем суммарно по отдельности, и таким образом извлекают пользу из совместно созданного большего блага. Без ВДиУ разнообразие ведет к дезинтеграции, разрушению системы.
Что препятствует перефразировать концепцию единства, признать, что это не однообразие, не слияние, а интеграция? Страх. Страх неизвестного, страх различий, которые мы не знаем как контролировать. Однообразие — типичная трактовка единства — дает ощущение контроля: компоненты системы известны, и их поведение предсказуемо. Но это ведет к бюрократии, уничтожает творчество и инновацию, тем самым снижая экономический рост и благосостояние.
То, что хорошо поддается контролю, не всегда полезно.
Стареющее население и сопутствующие проблемы
Много лет назад — кое-кто еще помнит — дети были инвестицией. В те времена не было медицинских страховок, страхования жизни, пенсий. Родители вкладывали в детей, ожидая, что в старости и болезни дети о них позаботятся. Пользу ожидали не только в долгосрочной перспективе: от детей требовалась продуктивность, они приносили пользу в семье с детских лет. Девочки помогали по хозяйству, мальчики работали в полях.
Я, например, начал работать в одиннадцать лет, когда мой отец повредил здоровье на работе. Некоторое время даже был единственным кормильцем семьи. Когда в пятьдесят пять мой отец заболел раком, он перестал работать, и на протяжении следующих тридцати лет я помогал родителям, пока они не умерли. У них не было ни страховки, ни пенсии. Их благополучие полностью лежало на моих плечах.
Все изменилось, по крайней мере в развитых странах. У людей есть страховки и пенсии. Они откладывают средства на протяжении своих трудоспособных лет, чтобы оплачивать старость в пансионе, доме для престарелых, где за ними будут ухаживать наемные люди. Они даже покупают страховку для оплаты похорон, чтобы, не дай Бог, детям не пришлось потратиться.
Дети перестали быть статьей дохода, зато расходы на них многократно выросли. Стоимость образования, например, достигла астрономических размеров, но это еще «легкие» затраты. Как насчет эмоциональной и психологической цены, чтобы удержать детей от наркотиков, которые повсюду — в каждом районе, в каждой школе; чтобы научить детей, как избежать небезопасного секса и незапланированных беременностей; какова цена времени и сил, уходящих на то, чтобы защитить их от многочисленных и весьма эффективных негативных влияний?
Дети — это дорогое вложение, приносящее либо мало, либо и вовсе никакого дохода. Я говорю не только о материальном доходе. Раньше дети награждали родителей и дедов уважением — самой ценной и приятной наградой. Нынче такое редко.
Уважение: пример
Поделюсь примером, чтобы вы представили, что такое уважение в еврейской религиозной семье. Вечер пятницы, пора встречать шаббат. Всем положено вернуться домой пораньше и приготовиться к молитвам до первой звезды. Семья собирается за пятничным ужином. Все вовремя. Вся семья нарядно одета, мужчины обычно в белых рубашках, все сидят кругом, с отцом во главе стола.
Сначала семья моет руки. С этого момента и до прочтения благословения наступает абсолютная тишина. Дети ведут себя послушно. Те, что постарше, помогают накрыть на стол. Мать светится от гордости. Еда на столе, семья собралась вокруг: это успех ее роли, которая заключается в том, чтобы жилище превратить в родной дом.
Затем отец поет песню — отрывок из Ветхого Завета о достойной женщине. Он восхваляет хозяйку дома, которую семья уважает за то, что она достойная жена и мать. Далее отец поднимается, целует жену в щеку и подходит по очереди к каждому ребенку. Каждый ребенок независимо от возраста целует руку отца, и отец благословляет ребенка, кладя руку ему на голову.
Дальше благословляют вино: один бокал, специально предназначенный для благословения, наполняют вином и передают по кругу, и каждый член семьи делает один глоток.
Потом благословляют хлеб: отец берет халу — плетеный хлеб, испеченный специально для шаббата, и отламывает по куску для каждого члена семьи. Сначала для матери, потом для старшего ребенка, и так далее. Это было символом того, что он кормилец семьи. Семья выражает ему уважение и благодарность. Хлеб делят и благословляют.
Теперь настает время для всех, включая детей, петь традиционные песни шаббата, пока в тарелки накладывают еду. В конце ужина поют благословение, благодаря Бога за пищу и здоровье семьи.
Таким ритуалом семья выражает уважение, признание и любовь друг к другу, особенно к родителям.
Теперь представьте наш современный мир. Если у вас дома телевизор, со временем вы перестанете узнавать своих детей. У них будет свой собственный язык, который они усвоят с экрана телевизора или из компьютерных игр, в которые вы не играете. У них будут такие прически, за которые меня бы в детстве выгнали из дома. У них будут пирсинги в ушах, губах, языке, носу, даже на веках, и татуировки везде и всюду.
Кто эти люди? Откуда они взялись? Они похожи на инопланетян.
Они учатся пренебрегать родительским авторитетом, огрызаться, перебивать старших. Дети разговаривают по телефону за ужином, обмениваются текстовыми сообщениями под столом, а то и вовсе встают и уходят, чтобы поболтать с друзьями, не спрашивая разрешения.
Дети больше не приносят никакой экономической выгоды.
И грустная правда состоит в том, что и психологической пользы они также не приносят.
Я прочитал, почему сегодняшняя молодежь называется поколением Y (игра слов — эта буква в английском языке созвучна со словом «почему»): «Почему я должен работать? Почему я должен убираться в своей комнате? Почему я не могу делать, чего мне хочется?»
Чья в этом вина? Не бывает плохих солдат, бывают плохие генералы. Не бывает плохих сотрудников, бывают некомпетентные руководители. По тому же принципу не бывает плохих детей, бывают нерадивые родители.
Мне кажется, что современное общество позабыло свою самую важную роль: роль воспитания будущего поколения. Мы не только разрушаем внешнюю среду, в которой будущие поколения будут жить, не только оставляем им астрономические долги, мы еще и халатно их воспитываем.
Я говорю не только о формальном образовании. Я говорю об их мировоззрении, об их поведении.
Уважение к родителям — один из десяти заветов. Давайте подумаем, почему оно так важно? Когда уважение потеряно, полотно семейных отношений расползается по швам, и базовая ячейка общества распадается.
По мере того как дети становятся скорее обязательством, чем ценностью, родители заводят меньше детей. В результате население стареет. В странах, где население стареет, ожидаются серьезные демографические проблемы, которые затронут экономику, традиции и общественный склад. Нам пора задуматься о том, как изменить ход событий, как поднять родительскую отдачу делу воспитания детей. И это нужно уже вчера.
О дефиците улыбающихся людей
Мне кажется, я несправедливо отнесся к русским, когда написал в недавней заметке, что не видел улыбок на улицах Москвы. В то время это было правдой, но мои выводы были ложными. Я не вижу улыбок ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне, ни в другом крупном городе. Чтобы увидеть улыбающихся людей, нужно отправиться в маленькие деревни, где жизнь течет медленно. Готов поспорить, что, будь я в маленьком русском городе, я бы тоже нашел улыбающихся людей.
Помню, как в 1967 году я переехал из Нью-Йорка, где учился в Университете Колумбии, в Лос-Анджелес. Меня приятно удивило, что прохожие на улице мне улыбались. В Нью-Йорке я к этому не привык. Но это было давно. Сейчас и в Лос-Анджелесе никто не улыбается. Город вырос. Час пик уже длится не час. Час пик теперь и днем, и ночью. Чтобы встретить улыбающихся людей, нужно поехать в маленькую Санта-Барбару, и то нужно поторопиться, потому что и этот городок растет.
Думаю, что существует связь между размером города и улыбчивостью его жителей.
Чем гуще населен город, чем больше пробок на дорогах, чем больше жители спешат, тем больше хмурых лиц и меньше улыбок.
Так что так не только в Москве.
Борьба за выживание
Много лет назад я прочитал статью об эксперименте над крысами. Посадили их в коробку. Пока их было мало, они вели себя естественно. Однако когда коробка переполнилась, поведение крыс радикально изменилось. Увеличилась их сексуальная активность, включая гомосексуальные связи. А дальше они начали друг друга убивать.
Общий знаменатель такого поведения — как всплеска сексуальных потребностей, так и атак друг на друга — это борьба за выживание. С одной стороны, крысы стремятся сократить популяцию, убивая друг друга, с другой — боясь вымирания, бросаются создавать потомство.
Может, то же самое происходит с людьми в больших городах?
По мере прироста населения в измерении, скажем, голов на квадратный километр увеличиваются статистика преступлений и общая агрессия, люди перестают улыбаться, фольклорные песни исчезают и становятся повсеместными одиночество и депрессия. Как это было у крыс, по мере того как планета становится перенаселенной, возможно, неизбежен ядерный холокост? Это один из способов взять под контроль прирост населения. Может быть, распространятся неизлечимые болезни, против которых лекарства будут бездейственны.
ХХ век был самым кровавым в истории человечества. От человеческой руки погибло больше, чем в любом другом столетии. Что если в ХХI веке будет еще хуже? Как нам избежать этой участи?
Вот что я думаю. По мере роста населения ценность отдельных индивидуумов снижается. Это основы экономической теории: когда происходит «инфляция» населения, индивидуальная ценность понижается. А когда людей немного, их ценность возрастает.
Помню, в 1991 году я поехал с двумя сыновьями на пешее сафари в Ботсвану, на границу с Намибией. Вместе с гидом мы шли и сплавлялись на каноэ в течение недели, не встретив ни одной живой души. Когда нам наконец попался человек, мы так радовались, словно это был пропавший без вести родственник или лучший друг.
Нам нужно учить людей ценить значимость человеческой жизни. Нужно ценить жизнь превыше всего. Искусство и гуманитарные науки должны играть большую роль, как никогда раньше.
По мере того как нас становится все больше, нужно сознательно работать над тем, чтобы преодолеть подсознательное желание уничтожать себе подобных.
Раннее старение
Одним из результатов происходящих в наши дни быстрых изменений является раннее старение людей.
Позвольте пояснить. Сегодня сорокалетнему человеку тяжело найти работу в индустрии высоких технологий. Никто ему прямо не скажет, потому что противозаконно дискриминировать по возрасту, но причина понятна: он слишком стар.
Господи! Старый в сорок лет.
Если ваша деятельность связана с интернетом или сетевыми технологиями и вы вдруг остались без работы, то обнаружите, что сорок — это не просто старый, а древний возраст. Работодатели ищут свежих выпускников, мужчин и женщин около двадцати — тех, кто получил свежее, современное образование.
Мой сын — музыкант. В девятнадцать лет он бросил университет, потому что, как он утверждает, если он не добьется успеха в избранном музыкальном стиле — нью-эйдж и электронной музыке — до двадцати трех лет, то все пропало. Он практически устареет. После этого — ни малейшего шанса. Слишком стар.
Причина очевидна: изменения. Общественные вкусы в моде и музыке меняются очень быстро. То же самое с новыми технологиями, двигающими изменения: не успеешь моргнуть, как пропустишь какое-нибудь крупное изобретение. Необходимо быть способным постоянно учиться новому, и делать это быстро. К сожалению, способность быстро учиться снижается с возрастом, и работодатели не хотят с этим мириться. Они не хотят обременять себя, переобучая сотрудников, насколько я понимаю.
В прошлом считалось, что одно поколение — это примерно тридцать три года. Сегодня, как я полагаю, это от силы десять лет, если не меньше.
У меня шестеро детей: им 38, 37, 36, 30, 29 и 19 лет. Моя семья состоит из пяти разных поколений, и все собираются вместе на праздники и дни рождения. Я представляю собой одно поколение — мне 76. Моя жена — следующее поколение (она на двадцать лет младше). Три старших ребенка — третье поколение. Далее 30- и 29-летние — четвертое поколение, а «младшенький», которому 19, — пятое.
Как я это измеряю? У нас пять разных систем ценностей. Разные ожидания от жизни. Разный образ жизни. Мы как будто говорим на пяти разных языках. Не я один так считаю. Дети говорят так друг о друге.
Этот феномен — раннее старение — имеет множество следствий.
Старше, да не мудрее
К сожалению, только потому, что кто-то старше, еще не означает, что он мудрее или компетентнее. Я чувствую себя идиотом, когда приходится иметь дело с новыми электронными устройствами. Приходится смущенно (или с раздражением) обращаться к младшему сыну, чтобы тот объяснил мне, что и как делать. В процессе я чувствую, как теряю родительский авторитет. Вместо того чтобы отец учил сына, получается наоборот: сын учит родителя. Авторитет шатается, если еще не подорван, и семейная иерархия трещит по швам.
И младшему поколению приходится не легче. Сегодня давление на молодых профессионалов преуспеть, чтобы не отстать от поезда, гораздо сильнее, чем в мои молодые годы.
Крупные изменения, на которые раньше уходило лет тридцать, теперь происходят за десять. Как будет в будущем? Новое поколение каждые пять лет? Каждые три года? Если в двадцать три года «слишком стар», «время ушло» — и не только в музыке, но и в моде, науке и кто знает, где еще. Какое будущее нас ждет? Тинейджеры за рулем мира? Может, они и разбираются в технологиях и текущей моде, но эмоционально еще не созрели.
Мы видим и переживаем дисбаланс между эмоциональным взрослением и профессиональным развитием.
Анализируя этот феномен, я прихожу к выводу, что это стремительное изменение пагубно для общества. Но его невозможно остановить. Нужно найти пути, чтобы духовное и эмоциональное становление наших детей происходило раньше и быстрее.
А иначе…