Бюрократическое общение

В книге я описал поведение стареющей организации. А сейчас хочу обсудить один аспект старения систем: их общение.

Впервые я видел, как общаются бюрократы, на заседаниях коммунистической партии Югославии в 1960-х годах. В то время мне казалось забавным то, как люди разговаривали на этих встречах. Предложения были длинными и путаными. Слова подбирались напыщенные. А потом мне довелось присутствовать на собраниях стареющих корпораций в Соединенных Штатах, и я заметил, что шаблон тот же.

Много лет спустя я занялся консультированием в России. Коммунизм формально пал более двадцати лет назад, но я снова наблюдаю те же стереотипы общения.

Шаблон, о котором я говорю, очевидно определяется не политическими взглядами или культурой, а этапом жизненного цикла.

Так что это за шаблон? Я описал его в своей книге. В молодой, растущей компании общение прямолинейно и кратко. Нередки случаи использования нецензурной лексики. По опыту знаю, что ругань и брань весьма характерны для этапа Давай-давай. В то же время все воспринимается с юмором. Это культура предпринимательства (E). Предприниматели бывают очень агрессивны, иногда ведут себя отвратительно, но на следующий день они опять милы, обходительны и веселы. Они забывают о гневе, проявленном накануне. А культура компании отражает стиль ее руководителей.

В стареющей компании, особенно в бюрократической, происходит нечто противоположное. Никто никого не оскорбляет. Общение формальное. И способно ввести в заблуждение.

Чтобы произвести впечатление на собеседника, используются настолько заумные слова, что без словаря понять их смысл невозможно. Бюрократы часто по несколько раз повторяют сказанное, но это не делает их речь более вразумительной. Наоборот, выходит еще туманнее. Они ходят по кругу, и каждое новое предложение противоречит предыдущему. Они не дают прямых ответов, как это было на этапе Давай-давай, но как будто бы на что-то намекают.

Частое употребление напыщенных фраз – это норма. Повторяются лозунги о славе, масштабе, преданности делу. Эти фразы отражают общую культуру напыщенности. Посмотрите на московские здания, построенные в сталинскую эпоху. Это невозможно описать – это надо видеть. Они огромны, они подавляют. Но не только советская архитектура отражает определенную культуру. Шаблоны общения тоже это делают. На первом месте в них – форма, функциональность отступает на задний план.

Бюрократическая организация переживает дезинтеграцию. Левая рука не знает, что делает правая. Это тоже отражается в стиле общения. Просто невозможно понять, что пытается сказать собеседник. Как будто он берет разные предложения и соединяет их случайным образом. Я записал текст одного заседания и поменял фразы местами. Невозможно было определить, какая часть откуда. Весь текст не имел никакого смысла.

Бывает, люди на заседаниях стараются подавить собеседника. В компании на этапе Давай-давай разговор может начаться с фразы: «У меня в печенках сидит эта тема. Мы ее столько раз уже обсуждали. Это ни к чему не ведет. Мы тратим время…» Или: «Это не важно. Зачем тратить на это время?» и т. д. Такими фразами сознательно стараются подавить собеседника, сменить тему, заставить его подчиниться чужому мнению.

В стареющей компании вы такого никогда не услышите. Здесь давление происходит очень деликатно. Они вежливо держат вас за горло.

Вот, например, как это происходит в России. При коммунизме всех называли «товарищами». Сейчас этого нет. Русские обращаются друг к другу «коллега», но тем же тоном, каким раньше произносили слово «товарищ». Давление выглядит так: «Позвольте возразить моему ученому коллеге» или «Коллеги, давайте свернем эту тему».

Культура под влиянием этапа жизненного цикла отражается не только в стратегии компании, ее финансовых результатах и процедурах, но и в архитектуре офиса, использовании пространства, выборе мебели, стиле одежды и шаблонах общения.

Культура отражается на всех аспектах деятельности организации.

 

Контроль или многообразие

Работая с русским клиентом, я пережил ситуацию, похожую на ту, что сложилась в ходе подготовки проекта для министра здравоохранения Ганы сорок лет назад. В России я занимался разработкой для клиента структуры региональной организации с филиалами в семнадцати регионах страны.

Когда я предлагал структуру для региона А, клиент возражал, что эта структура не подойдет для региона Б. Когда рассматривали структуру для региона Б, он начинал переживать, что она противопоказана региону А. Тут меня озарило: клиент пытался найти такую структуру, которая подойдет всем регионам сразу. О, наследие Советского Союза, где во всем искали единообразие.

Откуда такая любовь к единообразию?

Где источник такого уклона в организационной культуре?

И тут я вспомнил, что пережил нечто похожее в Гане сорок лет назад. Британские империалисты когда-то разработали единообразную структуру общественных услуг для всех своих колоний – для удобства контроля. В колониальную эпоху, когда обучали чиновника для работы в колониях, не важно было, куда его пошлют – все британские миссии и колониальные общественные организации были устроены одинаково.

В Советском Союзе, очевидно, применяли аналогичную практику – однообразие – как инструмент максимального контроля из Кремля.

Разрабатывая структуры филиалов для русского клиента, я пытался убедить его, что каждая территория может быть организована оптимальным для нее образом. Расстояния разные, есть коммуникационные сложности. Во многих российских городах нет прямого авиасообщения с Москвой. Приходится лететь с пересадкой. (А Москва – это центр России во многих смыслах слова.)

Вице-президент по филиалам испытывал крайнюю обеспокоенность в связи с использованием разных структур, поэтому я спросил себя: почему на Западе, в условиях рыночной экономики, мы чувствуем себя комфортно в условиях многообразия?

Я думаю, что в капиталистическом обществе результат важнее контроля. Измеряя итоги работы филиала, мы готовы мириться с его желанием отличаться от других, если это ведет к лучшим результатам. И нам не важно, как он этого добивается (конечно, в рамках закона и морали).

В тоталитарных системах главное не результат, а контроль. Он превыше всего. Поэтому результативность страдает. Неудивительно, что российская экономика, как и во всех коммунистических странах, характеризуется низкой производительностью.

То же самое верно в отношении колониальной Британии. Производительность колоний была не так важна, как контроль из Лондона. Когда колонии обрели независимость, в них сохранились структуры, разработанные для контроля, и это снизило способность повышать производительность. Я часто объясняю, что недостатки колониализма не в том, что они забрали с собой, а в том, что после себя оставили: в культуре максимального контроля за счет снижения производительности.

Это очень обширная тема. Речь идет о конфликте между результативностью и эффективностью, то есть между многообразием и подконтрольностью. Эффективность может повысить доходность, если не снижает результативность до уровня ниже оптимального.

Повышая эффективность, нужно следить за результативностью. По достижении определенного уровня (его можно посчитать при помощи предельного анализа) повышение эффективности снижает общую доходность из-за потери результативности.

 

Долговой кризис в Греции

Главная проблема Греции – не долги. У других стран задолженность в процентах от ВНП даже больше. Но у них нет кризиса. Тогда в чем проблема Греции? В неспособности выплатить эту задолженность, погасить свои финансовые обязательства. Другими словами, долговой кризис – это проявление проблемы. Чтобы решить, что делать, нужно разобраться с источником проблемы.

Я считаю, источников несколько.

Прежде всего, в Греции огромный дорогостоящий правительственный аппарат, где множеству чиновников выплачиваются крупные компенсации. Это одно администрирование (A) без производства результатов (P). Между тем промышленный сектор, например судостроение, либо освобожден от налогов, либо успешно от них уклоняется. В результате правительство тратит больше, чем собирает в казну.

Чем до сих пор покрывали разницу? Заемным капиталом, в том числе субсидиями Евросоюза. Но задолженность не может расти бесконечно, и субсидии рано или поздно заканчиваются. Конец – в данном случае долговой кризис – наступил.

Привычка полагаться на займы для финансирования непроизводственных элементов правительственного аппарата также наложила отпечаток на социальную сферу.

Сложилась культура зависимости.

Люди хотят жить хорошо, а работать ни шатко ни валко. Другими словами, они считают себя вправе быть непродуктивными, а по счетам пусть расплачивается кто-нибудь другой.

Почему так сложилось в стране, где родилась демократия?

Вне сомнений, граждане всех демократических государств благодарны Греции за это.

Но также не секрет, что в наши дни греческие политики надругались над демократией.

Как? Награждая льготами разные влиятельные группы, чтобы заручиться их поддержкой. В результате непомерно разросся государственный аппарат, и многие компании, которые могут и должны платить налоги, получили право их не платить.

Корень проблемы, причина долгового кризиса, на мой взгляд, – прореха в демократической системе, позволяющая посредственным и коррумпированным чиновникам приходить к власти, удерживать ее и в итоге разрушать страну.

Греция – не единственная страна, где попирают демократию. В США тоже пора перестроить систему. Она верно служила долгое время, но в сегодняшнем сложном мире от нее больше проблем, чем пользы.

Невидимая рука рынка слишком медленно реагирует на стремительные изменения, происходящие в сложной среде. Экономическая теория, полагающая, что элементы системы стремятся к равновесию, основана на предпосылке о медленном ходе изменений. Со стремительными переменами система не справляется. «Все рушится, не держит середина» – эти слова, написанные Йейтсом девяносто лет назад, можно применить к ситуации с демократией в XXI веке.

Нужна новая теория – я бы назвал ее регулируемой демократией. Эта система должна принимать в расчет сложность, взаимозависимость и высокий темп изменений в современном мире.

Но что же делать Греции? Во-первых, сесть на диету, значительно урезав ряды чиновников. Во-вторых, поменять налоговый кодекс и повысить налоговые сборы. В-третьих, жестко наказывать за коррупцию. И, в-четвертых, сделать кредиты доступными для малого бизнеса и стартапов.

Другими словами, нужно урезать администрирование (A), увеличить производительность (P) и стимулировать предпринимательство (E). Воодушевить население, избирая на руководящие позиции технократов. Выбрать новых лидеров, нового поколения честных и способных людей. А больше всего Греции нужна надежда на будущее, основанная на доверии и уважении, – чтобы начать интеграцию (I)!

 

Греция

 

2 июня 2013 года меня пригласили встретиться с группой бизнесменов, политиков и журналистов, чтобы обсудить проблемы, стоящие перед Грецией, и предложить свои рекомендации по их решению.

Позвольте мне попытаться пролить дополнительный свет на эту тему. (Для диагностики и разработки возможного плана действий я применяю теорию жизненного цикла и методику PAEI.)

 

Этап жизненного цикла

Греция находится на этапе преждевременного старения, близко к фазе «взаимных обвинений», когда разные участники вступают в разрушительный конфликт. Пока Греции удалось избежать этих обвинений, создав коалицию трех крупнейших политических партий – шаг, который помог замедлить дальнейшее ухудшение ситуации.

То, что Греция переживает преждевременное старение, подтверждают следующие важные факты.

• В культуре отсутствует уважение к закону. Законам не подчиняются, поэтому новые законы принимаются, но не исполняются.

• Судебная система бессильна. Влиятельные бизнесмены-олигархи стоят выше закона. Никто не рискует с ними судиться, и антитрестовское законодательство к ним неприменимо. Многие законы написаны плохо и непоследовательно, дублируют друг друга или вступают в противоречие.

• В Греции сложились политические династии (подобно династиям в бизнесе). Племяннику или сыну предыдущего премьер-министра переходит по наследству его пост. Дочь другого премьер-министра назначают новым министром иностранных дел.

В дополнение к неработающим законам – признак слабой администрации (A) – в Греции отсутствует культура конструктивного диалога и практически нет опыта командной работы – признаки низкой интеграции (I). Результат – раздувшаяся бездействующая бюрократия, дублирующие друг друга министерства и слишком много госслужащих, исполняющих функции, для которых в других странах требуется в десять раз меньше сотрудников.

Беззаконие позволяет олигархам осуществлять неправомерное влияние на правительство через финансовую поддержку на выборах и контроль средств массовой информации. Чиновники, в свою очередь, расплачиваются с олигархами выдачей банковских кредитов. В результате кредиты получают только крупные корпорации, в то время как средний класс постепенно исчезает.

Далее, олигархи пользуются законодательным бессилием, монополизируя государственные контракты.

Как и следует ожидать на данном этапе жизненного цикла, у греческого правительства отсутствует видение будущего и какие-либо долгосрочные планы. Они застряли в цикле тактических решений, пытаясь выжить и удовлетворить требования «тройки» (Европейского центрального банка, Международного валютного фонда и Европейской комиссии). Те требуют в обмен на кредиты сократить расходы греческого правительства. Правительство так и поступило, только, вместо того чтобы увеличить результативность чиновников, снизило зарплаты и пенсии госслужащим. Из-за этого обрушилась потребительская активность, приведя к негативному коэффициенту экономического роста.

В итоге правительство собрало еще меньше налогов. Эта проблема уже существовала, потому что богатые уклоняются от их уплаты. Но теперь снизилось количество людей, которые зарабатывают достаточно, чтобы что-то платить. Это увеличило разрыв между государственными расходами и сборами в казну, который оказалось невозможно закрыть приемлемыми методами.

Вследствие всего этого уровень здравоохранения и образования упал, выросла безработица, усилился отток мозгов из страны, ненависть между госслужащими и коммерческим сектором стала острее, а население революционизировалось. (Пока я находился в Афинах, произошло три взрыва в различных офисах.)

 

Наблюдения

У греческой культуры есть душа.

Прислушайтесь к их музыке. Посмотрите на народные танцы. Обратите внимание на то, как люди общаются. Как будто это одна большая семья.

Но для греческой культуры также характерны высокий уровень индивидуализма и предприимчивость (E), в результате чего там мало взаимного доверия и уважения. Все пытаются доказать, что они умнее окружающих, и яростно соревнуются между собой. (Пример тому – теледебаты. Не нужно понимать язык, достаточно посмотреть на то, как взаимодействуют участники.)

Без культуры взаимного доверия и уважения Грецию ждет серьезная дезинтеграция, которая выразится во внутреннем терроризме и уличных волнениях. В свое время греки уже показали, на что способны. После Второй мировой войны в этой стране разразилась гражданская война.

Экономический кризис – это изменения, которые вызывают центробежные силы. И ультраправые, и коалиция левых расширяют свое влияние за счет сужения позиций центристов. Это либо приведет к конфронтации и развалу, либо те и другие объединятся и подорвут демократию.

Пока что проявления дезинтеграции умеренны: уличные волнения, демонстрации, блокирующие дорожное движение. Растет число самоубийств, но преступность сохраняется на прежнем уровне. Также не меняется статистика разводов. Очевидно, это потому, что общество еще надеется на лучшее. Эту надежду питают правительство и олигархи через СМИ. Правительство контролирует их при помощи банков (СМИ находятся в глубокой долговой яме и поэтому на крючке у государственных банков). Олигархи влияют на СМИ благодаря большим расходам на рекламу. Они заинтересованы в предотвращении народных волнений. Таким образом правительство и богачи глушат голос СМИ, и те не передают плохих новостей.

Добавлю, что приближается лето – туристический сезон, поэтому будущее не кажется таким уж мрачным. Но придет зима, и если экономика не улучшится или не появятся признаки экономического роста и снижения безработицы, то трудно рассчитывать на длительное спокойствие.

С требованиями «тройки» тоже не все просто. Ее сотрудники в основном имеют макроэкономическое образование. Они считают, что Грецию можно сделать конкурентоспособной, снизив стоимость труда, урезав зарплаты и уменьшив бюрократию. Тогда в страну польются инвестиции, и кризис будет разрешен. Когда вы привыкли орудовать молотком, все проблемы кажутся гвоздями.

Чтобы привлечь инвестиции, нужна низкая стоимость капитала. В Греции она составляет около 15 %. Это высоко и непривлекательно.

Во-первых, следует отстранить от власти тех, кто обогащается на беззаконии. После этого правительству потребуется усилить антимонопольные законы и привлечь к участию в государственных проектах малый бизнес, заменив им олигархов, чтобы средний класс рос и экономические блага распределялись равномернее.

Греции необходимо пересмотреть процедуры уплаты налогов, чтобы увеличить причитающиеся сборы в казну. В то же время нужно разработать видение будущего страны, чтобы решить, какие сегменты развивать, чтобы ВНП меньше зависел от туризма.

Только после этого правительство сможет сократить ряды госслужащих и освободить трудовые ресурсы, чтобы те могли участвовать в новых правительственных инициативах. Так жир на теле страны превратится в мускулы.

Но для таких трансформаций нужны инвестиции.

Греции не выжить без зарубежных денежных вливаний, но, чтобы привлечь инвесторов, потребуется восстановить эффективность законов и результативность судебной системы, а также децентрализовать экономику, преодолеть бюрократизацию правительства и внедрить государственную политику, поощряющую необходимые инвестиции.

Помимо привлечения инвестиций понадобится переучить бюрократов, чтобы те смогли с пользой работать в промышленности. Это непросто и недешево. Откуда взять деньги? Пока что вместо инвестиций мы наблюдаем фонды-стервятники, кружащие вокруг Греции в надежде скупить активы по бросовым ценам.

Страна не может осуществлять собственную монетарную политику. Полагаясь на евро, она лишена возможности печатать собственные деньги, чтобы подтолкнуть экономическую активность. Это сдерживающий фактор, и Греции потребуется договориться с Евросоюзом, чтобы тот инвестировал в государство, а не в банки. Греция не может сама изыскать достаточное количество средств для экономического роста. Необходим план, подобный плану Маршалла. Иначе стране придется задуматься о выходе из еврозоны, чтобы можно было заниматься собственной монетарной политикой.

Каково бы ни было решение греческого правительства, прежде всего нужно укрепить законопослушность и начать цивилизованный диалог и сотрудничество, отсутствие которых обусловливает сложившиеся проблемы. От урезания зарплат расходы снижаются только на бумаге, но это не решает проблему.

 

Предсказание будущего

Если Греция продолжит принимать тактические, предсказуемые решения, механистически соглашаясь на требования Европейского центрального банка, пытаясь достичь нужных экономических показателей, но при том не устраняя источника проблем (беззакония, бюрократизации, централизации экономики), если стране не удастся привлечь масштабные инвестиции, то есть вероятность общественных волнений и роста преступности. Из-за этого пострадает туристическая отрасль, и государство еще глубже окунется в кризис.

Дорога к оздоровлению нелегка. Путь по скользкой дорожке, по которой Греция скатится до положения страны третьего мира, более вероятен.

 

В поисках идеала

Я консультировал кибуцы в Израиле.

Концепция кибуцев построена на таких великих идеях, как равенство, справедливость, совместное пользование и взаимная поддержка. Члены кибуца работают без зарплаты. Им выплачивается некая сумма, соответствующая размеру семьи, и все. Каждый участник занимается тем делом, которое соответствует его квалификации и нуждам кибуца. Некоторые работают за пределами общины: доктора, директора заводов и т. п. Их доходы также идут на нужды кибуца. Они получают такие же выплаты, как и все остальные. Здравоохранение, питание и образование бесплатные.

Так было поначалу. Некоторые общины до сих пор живут по этим законам, но их меньшинство. Сегодня движение кибуцев находится под значительным давлением необходимости перемен. Члены общины хотят свободы выбора. Размер выплат увеличился, и теперь участники могут покупать те продукты, которые им нравятся. Они также имеют возможность приобретать одежду на свое усмотрение. В некоторых общинах прекратили выдачу равных выплат и стали рассчитывать их подобно зарплате – в зависимости от типа выполненных работ.

Другими словами, перестали следовать идее «равенства».

Как это произошло? Я полагаю, что в ситуации, достаточно быстро меняющейся под влиянием множества несовместимых факторов, существование идеала невозможно.

Мы равны только после смерти.

Люди хотят равенства, демократии, любви, здоровья, счастья – и я теперь понимаю, насколько эти концепции шатки. Они меняются со временем и не могут быть абсолютными.

Когда взаимодействуют разные подсистемы и несовместимые факторы, устойчивый оптимум невозможен – не может быть устойчивого равенства. В реальности иногда больше благ достается вам, а иногда мне, и баланс постоянно меняется. Например, в браке невозможно абсолютное и постоянное равенство. Ведь в спорах побеждает то одна, то другая сторона. Это жизнь.

Неравенство – в постоянном преобладании той или иной стороны.

Для абсолютного равенства требуется неизменность. Она наступает только после смерти.

Абсолютные идеи – это мечты: мы к ним стремимся, но не можем достичь. А если и достигаем, то лишь на время. Чтобы они были устойчивыми, надо предпринимать усилия по их поддержанию.

Нужно постоянно к ним стремиться и поддерживать равновесие, которое со временем нарушается.

 

Как наладить работу организации с матричной структурой

Матричную структуру рекомендуют для внедрения в организациях, где люди имеют двойное подчинение.

Например, менеджерам, отвечающим за прибыльность продукта, приходится полагаться на сотрудников отделов, которые им не подчиняются, – менеджеров по продажам или рабочих на конвейере.

Матричная структура распространена в международных компаниях. Таким организациям приходится думать в мировом масштабе, а действовать на местном уровне. Но кто тогда отвечает за прибыльность: местный рынок, где происходят продажи, или менеджер продукта, на глобальном уровне определяющий ценообразование, характеристики продукта и стратегию продаж?

Один вариант уменьшения путаницы – возложить ответственность за прибыльность на глобальную организацию, а местные филиалы рассматривать лишь как торговые точки.

Или другой вариант: пусть филиалы отвечают за прибыльность, а глобальная организация занимается ценообразованием, продуктовыми характеристиками и стратегией.

Но в любом случае руководство компании не может всех контролировать и возлагать ответственность за прибыльность на всех сотрудников. Это, возможно, объясняет, почему организации часто переходят то от централизованной структуры к децентрализованной, то возвращаются к централизованной. Правда, рано или поздно они понимают, что ни тот, ни другой тип организации не обеспечивает желаемый контроль. И тогда они переходят на матричную структуру, где и центр, и филиалы разделяют ответственность. Либо организовывают работу по функциям, возлагая единоличную ответственность за прибыльность на CEO.

В последнем случае и местные, и головные офисы становятся бюджетными центрами с разными задачами. Филиалы отвечают за продажи, но не за прибыльность. Центральный офис занимается разными функциями и тоже не отвечает за прибыльность.

Оба решения влекут за собой проблемы.

В организациях с матричной структурой происходит масса конфликтов (особенно внутренних), потому что непонятно, кто за что отвечает.

Другая причина, по которой функциональная организация центрального офиса – плохая идея, заключается в том, что прибыльность не связывают с конкретным рынком или продуктом. Ее измеряют пропорционально затратам, а это не отвечает на вопрос, кто за нее отвечает. Такой анализ дает определенную информацию, но главный вопрос – кто главный? кто может внедрять изменения, необходимые для улучшения? – остается без ответа.

Как же поступить? Создать успешную организацию с матричной структурой. То есть решить, какой отдел «зеленый», а какой – «оливкового цвета». Что я имею в виду?

Приведу в пример международное управление выпуском продукции с продажами и обслуживанием в филиалах. Допустим, и центральный офис, и филиал выступают бюджетными центрами.

Согласно методологии Адизеса мы раскрашиваем организационную схему. Центры формирования прибыли получают зеленый или оливковый цвет. Зеленый означает ответственность за прибыльность, это ведущий центр. Оливковый сигнализирует, что данный центр измеряет прибыльность и уведомляет зеленый центр о проблемах.

Представьте себе «зеленого» менеджера продуктов и «оливкового» менеджера филиала. Менеджер продуктов отвечает за прибыльность на всех рынках. Менеджеры филиалов исполняют его планы. Прибыльность измеряется на уровне филиалов, но контроль определяющих прибыль факторов – цены, качества и разнообразия продуктовой линейки – осуществляется глобальным менеджером продуктов.

Теперь поменяем все местами. Пусть филиалы будут зелеными, а менеджер продуктов – оливковым.

Кто тогда устанавливает цены и влияет на продажи и прибыльность? Рынок. А менеджер продуктов только отслеживает результаты и оповещает остальных о проблемах.

 

Код PAEI и стратегический дизайн

Я неоднократно утверждал, что PAEI – это код. Это ДНК организаций. С его помощью можно анализировать управленческие стили, организационную структуру, процесс принятия решений и систему вознаграждений. Благодаря ему удается предсказать цепочку проблем, которые встанут перед компанией по мере прохождения этапов жизненного цикла.

PAEI также можно воспользоваться для разработки корпоративной стратегии, при которой соблюдается баланс между четырьмя необходимыми для успеха ролями: какие из них являются сильной, а какие – слабой стороной организации, и над чем руководству придется работать в будущем.

Давайте рассмотрим ситуацию подробно.

Компания может выбрать стратегию, основанную на следующих преимуществах:

• продукты или услуги качественнее, чем у конкурентов (P);

• более низкие затраты на производство и распространение (A);

• больше инноваций (E);

• оптимальная организационная культура, привлекающая и удерживающая лучшие кадры (I).

Видите, как я применил код PAEI? Ни одна компания не может оказаться на высоте во всех четырех сферах. Каждая роль стоит затрат, поэтому конкурировать по всем направлениям – это слишком дорого. Идеальной компании, побеждающей по всем четырем направлениям, не существует, как и мифического идеального руководителя.

Стратегия Southwest Airlines состоит в том, чтобы их сервис считался самым лучшим (P). У компьютерного производителя Dell низкие цены (A). Холдинг 3M полагается на высокий уровень инноваций (E), а IT-компания HP с самого основания выделяется привлекательной организационной культурой (I).

Какую стратегию выберете вы? В чем ваши сильные стороны? Какие у вас сложились преимущества перед конкурентами? Актуальны ли они сегодня? На каком этапе жизненного цикла находится ваша отрасль? Если на этапе старения, то нужно очень внимательно следить за затратами. Но этого мало, начинайте вкладываться в инновации. Если же инновации уже истощились и не создают конкурентного преимущества, надо со стратегии (E) переключиться на (P), (A) или (I).

Вот, например, полупроводниковая промышленность. Инновации в этой сфере себя исчерпали, потому что мы достигли предела познаний в физике этих устройств. Мы не можем сделать полупроводники еще меньше или мощнее. Для этого потребуются новые открытия в физике. Вдобавок конечный пользователь пока не смог освоить даже все текущие инновации. Другими словами, объем новых возможностей превышает потребности клиента. Отрасли нужно на время снизить темпы, чтобы потребитель освоил все то, что ему доступно, и чтобы появились новые теории в физике. А чем пока себя занять? Нужно снизить расходы на инновации (E), оптимизировать затраты (A) и начать разрабатывать новые услуги в поддержку существующих продуктов (P).

Поговорим о Dell. Компанию догнали конкуренты, ноутбуки становятся все дешевле и дешевле.

Dell не может дальше снижать затраты (A).

Бывшее конкурентное преимущество грозит стать причиной будущего краха. Что же делать? Переключиться на улучшение качества (P) или на изобретение новых продуктов (E) – начать производить планшеты или многоцелевые устройства. Для этого нужно нанять самых талантливых людей, что прежде Dell вряд ли удавалось, поскольку компания фокусировалась на максимальном снижении затрат. Для инноваций нужны новые кадры и, следовательно, культура, отличная от ориентированной на экономию. Поэтому требуется снизить экономию (A) и увеличить инновацию (E) и культуру (I).

Что касается Southwest Airlines, конкурентам еще долго не удастся соперничать с их культурой. Тут можно не беспокоиться. Это преимущество поддается дальнейшей капитализации за счет присоединения новых авиалиний и прививания им культуры, являющейся конкурентным преимуществом компании.

Чтобы планировать достижение успеха, нужно анализировать конкуренцию, а также свои сильные и слабые стороны в терминологии PAEI и планировать стратегию в терминах PAEI в будущем.

 

Будущее Apple после Джобса

 

Согласно еврейским верованиям, пророков больше нет, поэтому предсказывать будущее – занятие для глупых. Тем не менее девиз моего блога – «без страха», и потому я осмелюсь присоединиться к тем, кто рассуждает в средствах массовой информации о последствиях ухода Стива Джобса из Apple. При этом я буду пользоваться специфическим сленгом Адизеса, иначе получится не заметка, а целая книга.

Много лет назад, в 1985 году, когда Джобса уволили (другой основатель, Стив Возняк, ушел из компании еще раньше), произошла хоть и не роковая, но вполне предсказуемая для этого этапа жизненного цикла компании ситуация: предпринимательство (E) вытеснили и заменили комбинацией (PA). Джон Скалли, который чуть не разрушил Apple, ориентировался на результат и контроль. Система контроля и фокус на деталях (PA) в «молодой» отрасли – путь к провалу. К счастью, предпринимательство (E) удалось вернуть (Джобса приняли обратно), и компания восстановила свои позиции в качестве инновационного лидера.

 

Возвращение Стива Джобса

Стив Джобс не увольняется. Он останется председателем совета директоров, который играет в управлении компанией второстепенную роль, а место лидера займет Тим Кук, нынешний директор по производству.

Что, по моему мнению, произойдет? В первые два года – ничего особенного. В это время будет завершен ряд проектов, начатых при Джобсе. А потом?

Высокотехнологичные компании подвержены очень высокому уровню изменений. Организации, лишившейся предприимчивости (E), легко потерять свои позиции и уступить более инновационным и агрессивным конкурентам.

Почему я считаю, что Apple теряет предприимчивость, которая до сих пор была источником ее феноменального успеха? Потому что мне кажется, что роль предпринимателя (E) в Apple выполнялась Стивом Джобсом.

Конечно, он не в одиночку осуществлял инновационное, изобретательное руководство компанией. Но, судя по отзывам в СМИ, он играл доминирующую роль.

Он мог единолично принять решение о прекращении работ над почти готовым продуктом, который ему не нравился.

Мог единолично закрыть проект, если Джобса не устраивали его элементы.

В предпринимательстве (E) не каждое решение удается четко выразить или объяснить. Люди часто поступают, прислушиваясь к собственной интуиции и предпринимательскому чутью. Очевидно, интуиция не может быть результатом процесса работы команды. В качестве примера такой работы можно привести японские инновации, хотя для самих японцев предприимчивость (E) в целом не характерна.

Теперь место Джобса займет бывший руководитель производства, который, безусловно, был хорош на своем месте, иначе его бы не повысили. Но в чем его конек? Не в изобретательности (E), потому что тогда бы он конфликтовал с Джобсом. Скорее всего его основная роль – быть правой рукой Стива, исполнять разработанные им стратегии как искусный руководитель (PA) с небольшой добавкой (E). Иначе он бы не выжил под руководством Джобса.

Может быть, в душе он предприниматель (E), и эта черта теперь вырвется на свободу, но я в этом сомневаюсь. Если бы это было правдой, Джобс бы его раздражал, поскольку его чутье конкурировало бы с чутьем доминирующего Джобса.

Вспомните, что произошло с Applied Materials, когда Дэн Мэйден, ключевой предприниматель (E) ушел на пенсию. Его заменил руководитель со стилем (PA), и с тех пор Applied Materials топчется на месте. Мэйдена заменил Майкл Сплинтер, до этого занимавший пост главного вице-президента продаж и маркетинга в Intel. Согласно методологии Адизеса это плохая комбинация, потому что производство результатов (P) и предпринимательство (E) нельзя совмещать. В такой комбинации побеждает ориентация на продажи (P), а маркетинг (E) страдает. Сплинтер также работал CEO в Technology and Manufacturing Group. Это тоже комбинация (P) и (E), где победила ориентация на продукт (P).

Когда его наняли, я предупреждал, что теперь все остальные предприниматели (E) из компании уволятся. Так и произошло. С тех пор дела у Applied Materials не ладятся. Компания в стагнации, и ей нужна радикальная смена стратегии, в то время как отрасль стареет.

В Apple не все так плохо. Новый директор не пришел со стороны. Опасность для предпринимателей (E) в компании не так очевидна.

Однако я бы меньше волновался за будущее Apple, если бы Джобса заменил директор по маркетингу или руководитель отдела разработок, сохранив на лидирующей позиции в компании руководителя со стилем (E). Этого не случилось. Думаю, дело в том, что все они были в тени Джобса. Он доминировал в предпринимательской культуре.

 

Дилемма компании Apple

Что же делать Apple? Нужно укрепить культуру (E). Это требовалось сделать давно, так как болезнь Джобса не новость и все понимали, что он уйдет. У компании еще есть время преобразоваться так, чтобы отделами с предпринимательскими функциями руководили управленцы со стилем (E). (К сожалению, я недостаточно хорошо знаком с организационной структурой Apple, чтобы назвать их поименно, но полагаю, что идея понятна.) Главы этих отделов должны подчиняться одному руководителю, и таким образом предприниматели (E) будут сгруппированы в единый фронт, который нельзя будет игнорировать политически. Тогда Джобс сможет передать им свой опыт, одобряя или не одобряя проекты.

Кто может занять позицию Apple, если та потеряет предприимчивость? Определенно не HP, которая давно начала терять свою первоначальную предпринимательскую культуру, полагаясь на покупку новых компаний вместо разработки инноваций. Может быть, Google заинтересуется этой отраслью, если Apple отклонится от курса. Google не производит компьютеры, но уже не раз демонстрировал, что имеет огромный потенциал для выхода на новые рынки и коммерциализации технологий, разработанных другими компаниями. Только представьте, что будет, если Google объединится с SanDisk…

Еще рано списывать Apple со счетов. Но и покупать их акции я бы не стал. Моя рекомендация: выждать и посмотреть, что произойдет с предпринимательством (E) в Apple.

 

Переживания основателя компании

 

У меня появились новые наблюдения по поводу переживаний основателей компаний, когда приходится передавать власть новому руководителю.

Когда основатель открывал компанию, он все решал сам. Он мог быть «безумцем», работать не покладая рук, брать на себя все риски, жертвуя семьей и даже здоровьем. Кого это заботило? Никто не вмешивался в его решения и не оспаривал его власть. Работы было чересчур много, а награда казалась сомнительной, поэтому никто не стремился к участию в принятии решений.

Но, когда вы добились успеха и руководящая позиция связана с деньгами, признанием и уважением, у всех появился интерес, многие хотят полномочий, чтобы определять направление компании. Те, кто работал на основателя, начинают его вытеснять. Они хотят встать у руля, занять его кресло.

А он думает: «Где же вы раньше были?»

 

Перерастая лидера

Борьба за власть усиливается, и основателю угрожает смещение с должности. Я заметил, что главная причина стремления сменить лидера – это когда компания его переросла. Подразумевается, что организации теперь нужен не только рост, но и порядок, чтобы работать не так, как прежде, а лучше, по-новому.

Основатель, который до настоящего времени был весьма успешен в своей роли, считает это требование оскорбительным. Его самолюбие ущемлено. Более того, он опасается, что предлагаемые изменения разрушат плод его многолетних усилий.

Он переживает.

У него есть опыт, который дался непросто и оставил на душе глубокие шрамы. А у новых претендентов на власть масса энергии и нет рубцов на сердце. Они верят в необходимость изменений, и им нечего терять. Это не их детищу грозит гибель, если перемены приведут к краху компании.

Кроме того, у основателя все поставлено на карту. Возможно, создание компании стоило ему дорого – он потерял семью, не мог проводить время со своими детьми, подорвал здоровье. Неужели все это было напрасно? Он сопротивляется и становится препятствием на пути изменений. Совет директоров или наемные консультанты приходят к выводу, что его нужно сместить.

Вторая причина, по которой решают сменить основателя, состоит в том, что он состарился и перестал работать как следовало бы. Компании не хватает энергии. Она топчется на месте, в то время как рынок стремительно несется вперед. Ей нужен новый лидер.

 

Невосполнимая потеря

Что, по вашему мнению, чувствует основатель, когда появляется требование его заменить? Признает, что состарился, неспособен руководить? Он чувствует, что его использовали, а потом выбросили вон. Но ведь человек всю свою жизнь вложил в эту организацию. Как сказал один бизнесмен, «все мои воспоминания о детях заключаются в том, как они родились и как женились. Больше я ничего о них не помню».

Забывая о родных детях, основатель тем не менее помнит каждую мелочь, связанную с компанией. Каждое событие. А теперь он стал не нужен, с ним стремятся расстаться. Так же происходит с детьми, которые, вырастая, отправляют стариков в дом престарелых умирать. Серьезный повод для депрессии, не правда ли?

Дело основания бизнеса почетно, но заканчивается глубокими страданиями.

Я консультировал одного бизнесмена. Его единственная дочь пыталась захватить контроль над бизнесом. Они часто ссорились. Он отказался делать то, что хотела она. Она пригрозила увольнением, и он испугался, потому что долгие годы верил, что строит семейный бизнес. Хотел, чтобы выросшая дочь взяла бразды правления в свои руки.

Когда мы с ним обсуждали сложившуюся ситуацию, я спросил, сколько у него детей. Он удивился и ответил: «Как сколько? Одна дочь».

«Нет, – сказал я. – У вас их двое». Он вздрогнул. Человек был религиозный, а мои слова прозвучали так, будто у него есть внебрачный ребенок. «Ваше второе дитя – это компания. И вы волнуетесь, что дочь уничтожит этого ребенка, которому вы отдали больше времени, чем кому бы то ни было».

Пожилой бизнесмен заплакал. Искренне. Ему было очень тяжело.

Открытие бизнеса – это не просто предпринимательство ради денег. Вы строите себе памятник, который вас переживет. Вы строите музей своей славы, исполняете свою мечту. И вдруг все превращается в кошмар: вы постарели, и новые, молодые спешат на ваше место, чтобы управлять вашей мечтой. А вдруг они уничтожат то, что вы строили с такой любовью?

Можно ли как-то смягчить ситуацию, облегчить страдания?

Можно, и я работаю над этим вот уже сорок четыре года.