Марина ди Монтефьоре жила лишь одним событием – предстоящей свадьбой молодого графа. Вся деревня была празднично украшена флагами и вымпелами, разноцветными фонариками, развешанными на деревьях, на площади соорудили длинные столы для праздничного обеда – дар деревне от графа Альдо и его невесты – который должен был состояться вечером. А затем – фейерверк над палаццо, серьезная выпивка для рыбаков постарше и танцы на площади для молодежи. Местный оркестр наскоро провел несколько репетиций и должен был исполнить серенаду в честь молодой пары, когда они будут выходить из крохотной, заново прибранной церкви, чтобы усесться в экипаж, щедро украшенный лентами и цветами, запряженный двумя белыми ослами, и вернуться на нем в палаццо, где будет дан прием.

Индия была очаровательна, хрупкая и стройная, в платье из кремовой шелковой тафты, придуманном и сшитом Парис, с цветком апельсина в волосах, с сияющими от счастья глазами. Сидя в экипаже и держа за руку Альдо, она улыбалась и махала другой рукой толпам людей, собравшимся на площади, бросала цветы молодым девушкам и весело смеялась, когда прелестные ослики вдруг остановились, чтобы пощипать сочную травку у фонтана.

Это была настоящая деревенская свадьба, простая, красочная, полная жизненного тепла непосредственных, словно дети, итальянцев, и Индия наслаждалась каждой минутой церемонии. Она ощутила укол боли и печали, когда отправлялась в церковь, опираясь на руку брата графини – и не только потому, что это не ее отец вел ее по проходу – она привыкла к тому, что у нее нет отца, а потому, что не присутствует ее мать, чтобы увидеть, как она выходит замуж. Дженни понравилась бы такая свадьба, как эта. Она бы пила шампанское с гостями и танцевала тарантеллу с рыбаками и была бы бесконечно счастлива счастьем своей дочери.

Палаццо заполнили родственники Монтефьоре. Альдо, похоже, был в родственных отношениях с половиной Италии, и большая часть из них решила приехать на свадьбу. Вся анфилада огромных парадных комнат была заполнена людьми, приветствующими друг друга поцелуями и громкими возгласами восторга от неожиданной встречи. Шампанское пенилось, и нарядно одетые девушки в белых фартуках едва пробивались с подносами с закусками сквозь толпу, а фотографы сбивались с ног, собирая и перестраивая семейные группы, пока Альдо и Индия, смеясь, не сказали им – хватит.

Венеция и Парис оказались в центре внимания молодых гостей, их осыпали комплиментами, чисто итальянскими изъявлениями восторга перед их очарованием. И девушки отбросили на этот день все свои заботы и полностью отдались празднику.

– Она сразу заполучила огромную, уже готовую семью, – заметила Парис, когда Индия и Альдо разрезали свадебный пирог. – Я всегда считала, что Индия упускает свое призвание, не имея семьи. У тебя были твои Ланкастеры, а я, ладно, я всегда была одиночкой.

Уединившись на какой-то момент от всеобщего веселья, сестры опять вспомнили мать.

– Бедная Дженни, – вздохнула Венеция. – Как бы ей понравилось все это.

– Она должна была дожить, чтобы увидеть свадьбу Индии. – Лицо Парис стало суровым от вновь переживаемого гнева. – Я все еще верю, что во всей этой истории что-то не так, ты понимаешь…

– Есть странное совпадение с тем, что ты только что сказала. Я рассказывала Фитцу МакБейну о том, как все случилось, и он тоже почувствовал, что тут что-то не так. Он даже сказал, что попробует разобраться с этим делом ради нас. У него есть люди в Лос-Анджелесе, которые могут помочь. Не знаю, что он намерен сделать или что ожидает раскопать, но… – Венни прогнала ненужные воспоминания, – ладно, здесь неподходящее место, чтобы обсуждать такие вещи. Не надо омрачать праздник Индии. О, смотри, к нам направляются новые родственники с шампанским…

Альдо и Индия решили провести медовый месяц в палаццо, им предстояло стать первыми жильцами больших «желтых апартаментов», специально для молодоженов завершенных раньше остальных. Графиня тактично намекнула, что намеревается провести некоторое время у родственников во Флоренции, предоставив молодым наслаждаться уединением.

– Мне ужасно обидно, что надо уйти и пропустить общее веселье, – призналась Индия, когда Парис позднее помогала ей снять подвенечное платье. Венни уже сбросила с ног туфли и улеглась поверх постели Индии, слушая. – Там будет фейерверк и всеобщие танцы на деревенской площади. О, это так прекрасно – как бы я хотела, чтобы вы обе были так же счастливы, как я сейчас. – Она повернулась к Венеции. – Венни, что у тебя с Фитцем МакБейном?

Венеция, вспыхнув, села в кровати.

– Все позади. По крайней мере, надеюсь, что так…

– В самом деле? – В голосе Индии слышалось недовольство. – Тогда почему ты возвращаешься на «Фиесту»?

– Я уже здесь, на Средиземном море, так проще…

– Да? – Индия села рядом с Венни на кровать. – А теперь выслушай совет от старой замужней женщины. Подумай, как бы Дженни поступила в подобной ситуации. Такой совет мне когда-то дала Парис. Ты это помнишь, Парис? И он пригодился! Не мечись по клетке, Венни, размышляя, любит ли тебя этот парень. Представь, что бы сделала Дженни – и делай так же.

– Все так запутанно, хотя…

– Почему? Из-за Моргана? Венни, взгляни на вещи трезво, разве Морган является препятствием между тобой и Фитцем?

– Он однажды сказал мне, чтобы я забыла о нем, но я не уверена, что это только из-за Моргана.

– Да? Тогда почему ты не выяснила? – Индия взглянула на часы. – Я уже должна переодеться. Альдо будет ждать меня.

Закружившись в вихре счастья Индии, Венни не имела возможности подумать об этом до следующего утра, когда она вместе с Парис ждала рейса своего самолета на Ниццу.

– Но я же не похожа на Дженни, – призналась она, – я не могу взять и вот так запросто подойти к мужчине и спросить его, любит ли он меня? А если он ответит – нет? А он может. А вдруг я для него лишь мимолетная страсть? Хорошенькая девушка в знойную тропическую ночь…

– Тебе решать, Венни, это твоя жизнь.

В это утро Парис была очень спокойна. Она возвращается в свою одинокую жизнь в студии, подумала Венеция, а я здесь эгоистично беспокоюсь только о своих собственных проблемах.

– А что ты намереваешься делать теперь? – спросила она.

Парис пожала плечами.

– У меня нет сил снова возвращаться к профессии модели. Кроме того, после всей этой потрясающей итальянской кухни я не могу работать у Мицоко – он хочет, чтобы его девушки состояли из одних только костей. Есть несколько идей о курортной одежде. Думаю, смогу сшить несколько вещей и продать их бутикам в Сен-Тропез и Монте-Карло. Представляешь, такие легкие, веселые спортивные вещи. Конечно, они далеки от высокой моды, но я изменилась, Венни. Я решила начать с самого дна. С чего-нибудь такого, что дало бы возможность хоть ногу просунуть в дверь моей мечты.

– Только не думай об этом как о дне, думай об этом как о начале, – успокаивающе сказала Венни, – в любом случае, желаю тебе удачи, Парис. И поддерживай связь со мной, звони. Если будешь на юге, буду рада видеть тебя.

Самолет Венеции вылетал первым, и Парис осталась одна в переполненном аэропорту Неаполя. Она будет скучать без общества Индии, по веселым дням в палаццо, но работа манила ее как вызов. Дженни ожидала от нее, что она примет этот вызов – и победит. Парис расправила плечи. И направилась к воротам, где объявили посадку на ее рейс. Она сделает еще одну попытку.