Элли казалось, что она уже сто лет сидит в этой чертовой комнате при свете настольной лампы с розовым абажуром во враждебной тишине. В виске пульсировала боль, щеки горели, в ушах звенело от напряжения, она все время прислушивалась.

Вот наконец повернулся ключ в замке, и сердце у нее екнуло. Дверь скрипнула и медленно отворилась.

Элли застыла, глядя на человека в лыжной шапочке-маске. Похититель направился к ней, протянул руку. Она резко отпрянула назад, по телу пошли мурашки, глаза расширились от ужаса.

Бак ласково погладил по мягкой кремовой коже, к которой так долго мечтал прикоснуться, и произнес тихим свистящим шепотом:

— Рад видеть тебя, Элли. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше? Жаль, пришлось ударить, но ты не оставила мне выбора. Заверяю тебя, я предпочел бы, чтобы ты пришла сюда добровольно.

Шепот напоминал ей что-то или кого-то.

— Моя дорогая Элли, — продолжал он ласково. — Я привез тебя в это милое местечко, потому что хочу, чтобы ты была счастлива. Разве ты не видишь, как я здесь все замечательно оборудовал? Специально для тебя. — Он не хотел ее пугать своей страстью. Нужно дать ей время успокоиться, привыкнуть к нему.

Бак подошел к стенному шкафу и отодвинул в сторону дверь.

— Посмотри на эти симпатичные платья. Они все твоего размера и, надеюсь, соответствуют твоему вкусу. Как видишь, я продумал все. Но если тебе нужно еще что-нибудь, только скажи.

Она оцепенело смотрела на него снизу вверх.

— Я уже спланировал нашу совместную жизнь, Элли, — нежно добавил Бак. — Ты ни в чем не будешь нуждаться. Заживешь как принцесса.

Бак снова коснулся ее. Пальцы дрожали от желания, но он овладел собой и направился к выходу. У двери повернулся и посмотрел на нее:

— Единственное мое желание, Элли, — чтобы ты была счастлива. Здесь, со мной.

Бак лукавил. Это было не все, чего он хотел. Негодяй думал о приятном ожидании. Ожидании ее смерти. Это произойдет, когда он ею перенасытится. Месть должна быть полной. А затем он получит свое. Особняк «Приют странника» и прочее, что причитается ему по праву.

Он вышел. Щелкнул замок.

Элли побежала вслед за ним, толкнула, дверь, тщательно ее осмотрела. О взломе не могло быть и речи. Элли нервно уперлась в деревянное полотно ладонями.

«Он ненормальный. Есть такие люди, читала. Они выслеживают женщин, как животных на охоте. Почему-то считают своими. Они думают, будто их собственная жизнь связана с жизнью жертв».

Элли закрыла глаза и представила волевое лицо Дэна. Его темно-голубые глаза смотрели в ее светлые, насмешливо улыбаясь. Он всегда так смотрел, когда она совершала какой-нибудь дурацкий поступок.

«Вот именно дурацкий. Дэн был копом и знает, что делать. Дэн найдет меня».

Элли села в розовое кресло. Прошло минут пятнадцать. В замке снова повернулся ключ. Она открыла глаза.

Бак вкатил в комнату столик на колесиках, покрытый белой льняной скатертью с белой розой в серебряной вазе. Подал ей стул и произнес, снимая серебряную куполообразную крышку:

— Суп тортилья с мексиканскими кукурузными чипсами. Хлеб с оливами, какой ты любишь. Холодный жареный цыпленок с зеленым салатом. И бутылка твоего любимого вина.

Он вынул из кармана штопор, открыл вино, плеснул немного в бокал, учтиво поклонился и сделал шаг назад:

— Прошу.

Она не отреагировала.

— Пожалуйста, Элли, прошу тебя, наслаждайся, — произнес он тихим хриплым шепотом. — Поверь мне, я не собираюсь делать ничего плохого. Мне просто хочется, чтобы мы были вместе.

Она угрюмо смотрела на тюремщика. Он вздохнул, зло скрипнул зубами и направился к двери, напоминая себе, что должно пройти некоторое время. Через пару дней она придет в себя и примирится. Женщины обычно влюбляются в своих похитителей. Это общеизвестно.

Бак закрыл за собой дверь и запер на ключ.

От этого звука у Элли застыла кровь в жилах. Он намеревался держать ее здесь вечно. Он сам так сказал. Только он и она. Замечательно.

«Я должна отсюда выбраться».

Она подбежала к столу. Нож из набора столового серебра от Христофле. Бокал для вина из хрусталя баккара, тарелки из лиможского фарфора. Любимая еда и вино «Шато Бешевель», тоже любимое.

В животе неприлично заурчало. Элли понятия не имела, когда ела в последний раз.

Она взяла кусочек хлеба, поднесла ко рту.

«Может быть, он отравлен? Или с психотропным препаратом? Я потеряю волю, и он меня спокойно изнасилует».

Выронив хлеб, Элли попятилась от стола, плюхнулась в розовое кресло и уронила голову на руки:

— О, Дэн, пожалуйста, пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста, найди меня.

Тут она вспомнила, что Дэн работал детективом по расследованию убийств. То есть действовал после того, как обнаруживали мертвое тело.