У Гарри было прекрасное настроение, он постоянно ловил себя на мысли, что жизнь прекрасна и может быть еще прекраснее. Он проснулся рано, забрал Сквиза и поехал на джипе к гостинице, где его ждала полусонная Мэл. Они выехали за город. Сквиз, как всегда, уселся на свое любимое место на заднем сиденье, а Мэл дремала рядом с Гарри. Точнее сказать, не дремала, а крепко спала, так как за оставшееся после бурной ночи время так и не сомкнула глаз.

Гарри часто посматривал на нее, и на его лице появлялась улыбка от предвкушения чудесного дня в горах. Мэл была прекрасной в эту минуту — сонной, расслабленной и совершенно беззащитной. Правда, она иногда просыпалась, смотрела на него своими огромными глазищами и даже порывалась что-то сказать, но сил явно не хватало, и она вновь погружалась в сладкий сон.

А Сквиз то и дело высовывал голову из окна, принюхивался и тоже, судя по всему, предвкушал несказанное удовольствие от этой прогулки. Они миновали небольшой поселок, затем долго ехали по лесной дороге, и вскоре перед глазами появилось чудное лесное озеро, на берегах которого ютились скромные и уютные отели. Именно сюда приезжали истосковавшиеся по природе городские жители посидеть на берегу и насладиться рыбной ловлей. А рыбы здесь было немереное количество.

А когда на дорогу выскочила свора собак, Сквиз грозно зарычал и даже попытался выбраться наружу, на что Гарри отреагировал строгим окриком.

— Где мы сейчас? — удивленно спросила проснувшаяся Мэл, протирая глаза.

— Мы сейчас там, где и должны быть, — шутливо ответил Гарри, сворачивая с основной дороги на грунтовую. Мотор натужно рычал, преодолевая покрытую гравием горную дорогу, а Гарри отчаянно крутил руль, объезжая ямы и огромные валуны. — К сожалению, это единственный путь к моей хижине, — пояснил он.

Мэл вжалась в сиденье и с ужасом наблюдала за его маневрами на извилистой дороге.

— По такой дороге без особой практики вообще нельзя проехать, — заключила она, с тревогой поглядывая на него. — У меня такое ощущение, что мы никогда не выберемся отсюда.

Он снисходительно улыбнулся и остановил машину.

— Если хотите знать, мадам, это только начало, — шутливо сказал он, открывая перед ней дверцу. — Прошу вас покинуть это опасное средство передвижения.

Мэллори выскочила из машины без его помощи и сладко потянулась.

— О Боже мой, какая прелесть! Как здесь красиво!

И тут она заметила небольшой бревенчатый домик, приютившийся на склоне горы. Он был аккуратным, с узкими окнами и островерхой крышей, покрытой в некоторых местах снегом. Входная дверь была такой мощной, что казалось, ее не могла бы взять приступом даже целая армия. По обеим сторонам небольшой веранды громоздились огромные гранитные скалы. Мэл завистливо вздохнула.

— Интересно, какие еще сюрпризы вы, Джорданы, приготовили для меня? Есть ли еще нечто такое, что могло бы вызвать у меня такой прилив зависти? Может быть, какой-нибудь древний рыцарский замок в Испании? Или, на худой конец, вилла в Тоскане?

— Боюсь, больше у нас ничего нет. Кроме того, чтобы владеть замками, надо быть по крайней мере маркизом, а мы, Джорданы, всегда были простыми крестьянами.

— И детективами, — напомнила она ему.

— Мэл, давай забудем про детективов, хорошо? Хотя бы на эти выходные.

Сквиз жалобно заскулил, вероятно, обиженный тем, что на него никто не обращает внимания.

— О, бедняжка, — всплеснула руками Мэл, — мы совсем забыли про тебя!

Гарри открыл машину, и пес, радостно махая хвостом, завертелся у них под ногами.

— Вижу, ты не единственный, кому здесь очень нравится, — заметила Мэл, потрепав собаку по холке.

— Да, это его любимое место, — подтвердил Гарри, наблюдая за тем, как Сквиз бросился в чащу леса. — Думаю, что в такой глуши он ощущает свое далекое родство с волками. Ему, видимо, кажется, что он снова стал диким животным. — Он вытащил из багажника огромную дорожную сумку и пошел по направлению к хижине, а Мэл последовала за ним, прижав к груди небольшую корзину с заготовленными шеф-поваром продуктами. Гарри достал ключ, отпер дверь и вежливо пропустил вперед спутницу.

Предчувствие не обмануло ее. Этот домик действительно был необыкновенно уютным, хотя и не очень большим. Деревянные стены потемнели от времени, а висящие на них украшения индейцев навахо придавали ему вид какого-то романтического жилища конца прошлого века. На массивном дубовом столе она заметила бронзовые статуэтки всадников на лошадях, а под ногами приятно пружинил старый ковер ручной работы. Во всем чувствовался безупречный аристократический вкус жителей Новой Англии, бережно относящихся к своему прошлому. Даже камин у противоположной стены был настолько огромным и монументальным, что в нем, казалось, можно было бы быка зажарить.

— О, Гарри, какая прелесть! — не удержалась от восхищения Мэл, внимательно разглядывая диковинные предметы.

Тот улыбнулся и задумчиво провел рукой по свежевыбритому подбородку.

— Что-то ты слишком немногословна для сотрудника телевидения.

— Я просто не нахожу слов, чтобы выразить свой восторг, — откровенно призналась она. — Если же ты хочешь получить отчет в письменном виде, то я бы написала только одно слово — блаженство. — Она замолчала и хитро посмотрела на него. — Гарри, а тебе не приходило в голову, что есть немало женщин, которые согласились бы выйти за тебя замуж только из-за твоей недвижимости? Мне очень понравилось везде, где мы были. — С этими словами она плюхнулась на мягкий диван в дальнем конце холла.

— Хватит рассиживаться, — шутливо ответил он. — Пойдем, я покажу тебе все остальное.

Он повел ее в комнату с огромными окнами, откуда открывался прекрасный вид на покрытые лесом горные вершины. Мэл всплеснула руками и застыла, завороженная необыкновенной красотой природы вокруг дома, не в силах выразить словами свое восхищение. Ветерок теребил листья на деревьях, и укрывшиеся на их ветках птицы так весело щебетали, что у нее дух захватывало. Даже солнце здесь казалось намного теплее и ласковее.

— У меня нет слов выразить свое восхищение этой красотой, — тихо произнесла она, не отрывая взгляда от горных вершин.

— Еще бы, — гордо поддержал ее Гарри. — Каждый раз, когда я приезжаю сюда, у меня возникает мысль о том, какого черта я торчу в этом душном городе и трачу время на поиски всяких мерзавцев и преступников. А здесь такая красота, что хочется поселиться в этом домике и никогда больше не покидать его. К сожалению, пока это из области мечтаний. Остается довольствоваться тем, что после каждой поездки сюда происходит какое-то странное обновление моей души, после чего я возвращаюсь в Бостон совершенно другим человеком. Правда, такие поездки в последнее время стали большой редкостью.

— "Это возрождает мою душу", — процитировала Мэл известную сентенцию из Библии и многозначительно посмотрела на Гарри.

— Да, кто бы ни написал эти мудрые слова, — согласился с ней Гарри, — он правильно понял суть. Хотя некоторые из тех, кто приезжал сюда, могли бы не согласиться с подобной оценкой.

Мэл сразу же догадалась, кого именно он имел в виду.

— Твоя жена? — Он кивнул:

— Джилли ненавидела эту хижину и все, что ее окружает. Она была здесь один раз и после этого наотрез отказалась приезжать сюда. — Он грустно улыбнулся и посмотрел вдаль. — В то время ей был двадцать один год.

— И это была та самая красивая девушка в откровенно открытом платье, которой ты так восторгался и которая позволила тебе залезть ей под платье, когда вы возвращались домой в лимузине? — высказала догадку Мэл.

— Почему ты решила, что это была именно она? — спросил Гарри.

Мэл пожала плечами:

— А на ком еще ты мог жениться?

Джордан стоял прислонившись плечом к балкону и смотрел на вершину горы, но у нее возникло впечатление, что на самом деле он ничего не видит.

— Когда мы познакомились, — сказал он после долгой паузы, — ей было девятнадцать. Тогда она работала официанткой в маленьком придорожном кафе в пригороде. Она родилась и выросла в небольшом городке в штате Алабама, и у нее был такой чудный южный акцент, что я мог слушать ее часами. А еще у нее были длинные золотистые волосы и необыкновенные глаза цвета выдержанного виски. Джилли действительно была очень красивой, и, когда шла по городу, все парни оборачивались вслед и не скрывали своего восхищения. При этом она была своенравной, как дикая кошка, и часто разъезжала по городу на своем старом мотоцикле «харлей». Помню, я часто ждал, когда она закончит работу и помчится на мотоцикле с развевающимися волосами.

Гарри задумался и снова посмотрел на горы.

— А когда я впервые пригласил ее погулять со мной, она снисходительно поморщилась и прогнала меня. «Иди домой к своему папочке, сынок», — сказала она тогда с видом умудренной жизнью женщины, которая отвергает саму мысль о связи с юным молокососом из престижного колледжа. Даже когда я стал приезжать к ней на своем новеньком «порше», она не изменила пренебрежительного отношения ко мне. «Зачем ты мне нужен? — сказала она как-то вечером. — Ко мне тут парни на „феррари“ приезжают».

Он снова замолчал на секунду, а потом, тяжело вздохнув, продолжил:

— Я ходил за ней по пятам несколько месяцев, но она не замечала меня, а потом вдруг заявила, что мы не подходим друг другу, так как у нас разная длина исходящих из души волн. Неожиданно я узнал, что она употребляет наркотики, и даже отыскал парня, который поставлял их ей.

Гарри внимательно посмотрел на Мэл.

— Ты должна понять одну вещь: Джилли старалась вести себя как фотомодель, а наркотики тогда были непременным атрибутом принадлежности к высшему классу. А я ненавидел наркотики и еще больше ненавидел того парня, который регулярно снабжал ее этой гадостью.

Мэл внимательно слушала его, ожидая продолжения.

— Потом я пригласил ее на свой выпускной вечер в Гарвардском университете и был очень удивлен, что она согласилась. «А что обычно надевают в Гарварде по такому торжественному случаю?» — спросила она меня, и я впервые увидел, что она заметно нервничает. Помнится, я ответил, что одеться можно как угодно, но только без особых изысков. Джилли пришла на вечер в свитере и в длинной, почти до пят, юбке. А ее роскошные золотистые волосы были завязаны в пучок и перетянуты лентой. Я подумал, что она в таком виде напоминает скромную и благовоспитанную девушку пятидесятых годов, что выгодно отличало ее от придурковатых снобов.

Гарри замолк, собираясь с мыслями.

— Впоследствии оказалось, что мой выпускной вечер в Гарварде решительно изменил всю ее жизнь. Она сидела рядом с моими родителями, вела себя как самая настоящая светская леди и постоянно делилась своими впечатлениями, используя всю прелесть тягучего южного акцента. После торжественной части и вручения дипломов мы отметили событие в ресторане «Локсобер». Джилли была в центре внимания, постоянно расспрашивала меня о традициях университета и чем он, в частности, отличается от Йельского университета. «Ну все, Гарри, — сказала она мне некоторое время спустя, — я завязываю с наркотиками, бросаю работу официантки, никогда больше не сяду на свой „харлей“ и вообще собираюсь стать настоящей леди».

Он посмотрел на Мэл и улыбнулся.

— Самое интересное, что это ей удалось. Впрочем, ничего сложного в этом нет. Для этого, как ей казалось, требуются соответствующая прическа, хорошо подобранная одежда и хорошие манеры. Короче говоря, к моменту нашей свадьбы Джилли была сплошное очарование. А потом я одним махом разрушил все ее мечты и надежды. «Я вышла замуж за адвоката, а не за простого полицейского!» — сообщила она мне на втором году нашего брака. К этому времени у нее появились другие мечты и представления о жизни. Она обожала светские рауты, вечеринки, общение с друзьями, званые обеды и ужины в дорогих ресторанах, дорогую одежду и все такое прочее. А мне нравилась прежняя нахальная и дерзкая девушка, разъезжающая по городу на мотоцикле с распущенными светлыми волосами.

Гарри снова посмотрел на горы.

— На этом все и кончилось, — продолжал он. — Я оставил ей все, что она потребовала, и ушел с небольшой сумкой в руках. А Джилли вскоре вышла замуж за какого-то преуспевающего адвоката, переехала в Коннектикут и сейчас живет в Гринвиче с мужем и двумя детьми. Кроме того, насколько мне известно, активно занимается благотворительной деятельностью.

Мэл поняла, что эти воспоминания до сих пор причиняют ему немало боли.

— Прости, Гарри, я не хотела тревожить твою душу.

— Нет, все нормально, — успокоил он ее. — С этим уже покончено. Сейчас я желаю ей добра и удачи. На самом деле Джилли милая женщина, которая имеет право на свое представление о счастье. Просто оно не совпало с моим собственным, вот и все.

Гарри обнял Мэл и привлек к себе.

— Я же говорил тебе, что это место располагает к задушевной беседе. Так и хочется излить душу, если, конечно, есть кому.

Они спустились вниз по широкой деревянной лестнице. Подойдя к двери, Гарри еще крепче прижал Мэл к себе и показал рукой на дом и окрестности.

— Теперь все это принадлежит тебе.

Мэл огляделась вокруг и положила голову ему на плечо.

— Знаешь, Гарри, сейчас мне почему-то захотелось, чтобы пошел сильный снег. Мы могли бы развести огонь, зажечь лампы и…

— И что? — удивленно переспросил он.

— И устроить грандиозный пикник, — быстро добавила она, так и не осмелившись сказать, о чем она подумала. — Не знаю, как ты, а я ужасно проголодалась.

Они вернулись в дом и зашли на кухню, которая поражала воображение старинными предметами обихода и почти антикварной посудой. В дальнем конце была устроена огромная ресторанная печь со стальной поверхностью, рядом с которой стоял сосновый стол, окруженный дюжиной разных по форме стульев, а чуть поодаль виднелся большой камин с резной полкой.

— Когда отец был жив, сюда приезжало много людей, — пояснил Гарри, оглядывая кухню. — А до него здесь часто бывал дедушка с моими многочисленными дядьями, тетками, двоюродными братьями и сестрами и всеми остальными родственниками. Трудно даже сказать, сколько здесь перебывало людей за последние сто лет. А вот под этим огромным столом я часто прятался, когда был маленьким. Мне очень не хотелось идти спать, и только здесь я мог укрыться от своей маменьки. Разумеется, они все прекрасно знали, где я нахожусь, но делали вид, что никак не могут найти меня, и это доставляло мне наибольшую радость. А они сидели у камина почти до утра, пили вино, рассказывали анекдоты, вспоминали смешные истории и обсуждали предстоящую рыбалку или охоту.

Он посмотрел в окно и показал рукой на лес.

— А больше всего на свете я любил, когда шел снег и завывала пурга, а моя мать готовила на этой печке вкусный обед, запах которого просто сводил с ума. И отец часто пек хлеб, он был таким вкусным и ароматным, что можно было за один присест съесть весь каравай. Это было его хобби, которое, как он говорил, позволяло ему забыть обо всех неприятностях жизни. При этом он так колотил кулаками по тесту, что мать смеялась и говорила, что он воображает, будто лупит своих клиентов.

Мэл смотрела на него и по-хорошему завидовала, что у Гарри остались такие приятные воспоминания о своем детстве. Завидовала, потому что у нее таких воспоминаний, к сожалению, не было. Там, где должны были быть друзья, тепло родных и близких, в памяти осталось лишь пустое место, омраченное одиночеством и неприкаянностью.

Гарри провел рукой по уже успевшей зарасти щетиной щеке и улыбнулся.

— Могу сказать только одно — наши предки умели веселиться в те дни, чего не скажешь про нас. При этом у них не было ни телевидения, ни радио — ничего того, что искусственно вызывает у человека определенное настроение. Правда, моя мать иногда включала старый проигрыватель, но это бывало редко и только в исключительных случаях. Кстати, он до сих пор стоит в гостиной на полке возле камина, там же лежат старые пластинки, включая ее любимую «Дым застилает глаза».

А самым главным нашим развлечением было старое пианино, на котором играли практически все, включая и меня. Конечно, никто из нас не играл по-настоящему хорошо, но мы не обращали на это внимания. Мы также играли в карты, но из всех карточных игр я запомнил только покер. А когда день клонился к закату, мы усаживались перед камином, мужчины выпивали по рюмке бренди и пели старые песни. Гарри замолчал и задумчиво посмотрел в окно. — Конечно, я был маленьким и не принимал участия во всех этих событиях, но я видел, как они веселятся. Сейчас все это похоже на сладкий сон, а моих многочисленных родственников уже давно нет в живых. Но когда я приезжаю сюда один, то всегда ощущаю их незримое присутствие. В такие минуты мне кажется, что я окружен старыми и надежными друзьями.

Мэл завороженно слушала его, как ребенок слушает волшебную сказку. Гарри грустно улыбнулся:

— Теперь ты знаешь, почему я люблю это место. Оно пробуждает приятные воспоминания. И если говорить откровенно, я хотел бы передать эту память своим детям.

Он подошел к столу и открыл корзину с едой.

— Если не ошибаюсь, ты сказала, что ужасно проголодалась? Не пора ли нам перекусить?

Но Мэл была так увлечена его воспоминаниями и погружена в совершенно неведомый ей прекрасный мир благополучной большой семьи, что не слышала этих слов и никак не — прореагировала на его предложение. Сейчас ей хотелось не есть, а поглубже окунуться в его жизнь, похожую на ту, о которой она раньше знала только из книг да кинофильмов. Гарри, положив в миску куски мяса, позвал Сквиза, и тот радостно набросился на еду, изредка поглядывая на хозяина, словно благодаря его за доброту и щедрость.

Пока он возился с собакой и доставал из шкафа тарелки, Мэл отправилась готовиться к пикнику. Увидев, что она решила поджарить цыплят, картошку и сделать салат из овощей, Гарри очень удивился.

— Мэл, вообще говоря, я хотел обойтись какими-нибудь сандвичами, чтобы не терять

время.

Мэл взмахнула рукой:

— Я привезла тебе пищу богов, а ты хочешь какие-то паршивые сандвичи.

— Я шучу, — пошел он на попятную. — Кстати сказать, для такого обеда требуется по меньшей мере бутылка хорошего красного вина.

Он уже было пошел за вином, но Мэл остановила его.

— Нет, нет, никакого вина! — запротестовала она. — Во всяком случае, сейчас. Воды будет вполне достаточно. Мы же собираемся прогуляться в горы, а для этого нужна свежая голова, не затуманенная винными парами.

— Прогуляться? — оторопел Гарри. — После обеда? А мне казалось, мы немного отдохнем после долгого пути.

Она весело рассмеялась:

— Послушай, Гарри Джордан, я потратила немало денег на специальное снаряжение и намерена воспользоваться им.

В этот момент к ним подошел Сквиз и жадно посмотрел на жареных цыплят. Гарри оторвал кусок и бросил ему.

— Да, похоже, что и Сквиз решил как следует подкрепиться для такой прогулки. Ну что ж, я вынужден подчиниться.

Мэл улыбнулась и подумала о том, что истинное счастье чем-то напоминает деньги: когда их нет, человек не знает, что это такое, а когда они есть, сразу же забывает об их существовании. Так было всегда и, наверное, будет всегда.

— Ну ладно, — решительно заявил Гарри, посмотрев на часы. — Если ты так настроена, то советую поспешить. Даю тебе пять минут, чтобы переодеться. Не будем терять время, а то погода в этих краях очень переменчива и может измениться в любую минуту.

Мэл удивленно посмотрела на безоблачное небо, но не стала с ним спорить и быстро пошла в дом собирать вещи.

— Кстати, — крикнула она ему от порога, — а где ты будешь сегодня спать?

Гарри улыбнулся:

— А мне казалось, что ты не задашь этот бестактный вопрос. Разберемся, когда вернемся с прогулки. Не волнуйся, в этом доме достаточно места чтобы разместить сколько угодно гостей. Впрочем, миссис Мэлоун, могут появиться и другие варианты.

— "Мэллори", — сколько раз можно говорить тебе! — возмутилась Мэл и скрылась за дверью, решив, что действительно не стоит торопиться с определением спальни. В конце концов, это можно сделать и поздно вечером. Она вошла в комнату, где оставила свои вещи, надела простые брюки защитного цвета, такую же рубашку, толстые носки и специально купленные для такого случая туристские ботинки на толстой подошве с шипами. Поправив волосы, надела бейсбольную кепку, подкрасила губы и вышла из дома.

Гарри уже переоделся и ждал ее во дворе. Он тоже был в кепке, выгоревшей на солнце рубашке и таких же потрепанных брюках с многочисленными карманами. А у его ног нетерпеливо топтался Сквиз, желая поскорее выбраться на простор.

— У меня такое ощущение, что я опять оделась не совсем так, как надо, — сказала Мэл, оглядывая себя с головы до ног.

— Ты оделась слишком серьезно для самой обыкновенной прогулки. Мы же не собираемся покорять неизведанные горные вершины, правда?

Мэл весело рассмеялась и вспомнила продавцов магазина, которые уверяли ее, что без такой одежды она вообще не сможет подняться в горы. При этом она окинула его критическим взглядом и недовольно поморщилась.

— Может, мне надеть что-нибудь другое? — неуверенно спросила она.

— Нет, не стоит, все прекрасно, — успокоил ее Гарри. — Если тебя кто-нибудь увидит, то подумает, что ты впервые в жизни идешь в горы и поэтому тебе все простительно.

— Ну ладно, — согласилась она, махнув рукой, — в таком случае предлагаю стартовать без промедления.

Сквиз рванул вперед, махая хвостом и радостно поскуливая. У первых деревьев он остановился, посмотрел на них и громко залаял, словно напоминая, что время идет и погода может мгновенно измениться. А Мэл вдруг подумала, что прекрасно понимает Сквиза, так как сама долго ждала этой счастливой минуты и сейчас боится, что все может внезапно закончиться, как сладкий и приятный сон.