— Дим, ты шутишь? Какого дьявола? — орал в телефон Геллер.
Он редко повышал голос, но отчаянные времена провоцировали на отчаянную реакцию.
— Не шучу, Саш. Прости. Так вышло, — произнес на том конце провода Токарев.
В его голосе было достаточно раскаяния, сожаления и даже капелька грусти, но это не лечило раны Геллера. Обеззараживало — да, но и щипало от этого больней.
— Я ведь на полгода вперед тренировки твои проплатил, — по-еврейски посетовал Саша.
Токарев рассмеялся.
— Ты проплатил обычные занятия с тренером. Не со мной лично. Клуб предоставит замену.
— Сам говорил, что в нашем городе нет нормальных тренеров, — продолжал ныть Геллер, — Мы же собирались менять программу тренировок. Дим, ну как так? Не понимаю, за каким чертом ты вообще едешь в эту Индию.
— Так надо, Саш. Так надо.
— На полгода? Серьезно? Я там за неделю взвыл. Как вообще Сашку с Асей оставишь?
Молчание в трубке не сулило ничего хорошего. Геллер почти догадался, что Дима скажет, и очень хотел ошибиться. Но опасения подтвердились.
— Девочки со мной. Мы все вместе улетаем.
То ощущение, когда в кое-то веки пришел домой с работы пораньше, поел, взял с полки хорошую книгу, которую давно купил, но все не успевал начать читать, и вот, утонув в мягких диванных подушках, погружаешься в нирвану все глубже и глубже, потому что книга оправдывает свое определение — она действительно хороша — при чем это становится понятно уже по первым страницам, так что, лежа и расслабившись, ты предвкушаешь несколько долгих, вкусных часов, а может, и половину ночи в отличном сюжете…
И тут — бах!
Звонят из редакции.
Или бывшая.
Или мама.
Форс-мажор.
Ситуация на грани фола.
Нужно ехать, а вернешься домой уже за полночь.
И маленький уютный мирок предвкушения и перспективы кайфа рушится.
Словно кто-то бьет битой по башенке из хрустальных бокалов.
Умножить на сто объем облома. Именно так почувствовал себя Геллер, услышав новости об отъезде Токаревых.
Не сказав больше Диме ни слова, он сбросил звонок и набрал его жену.
— Геллер, — по-деловому ответила Саша.
— Ты где сейчас? — рявкнул он в трубку, даже не стараясь смягчить тон.
— Дома, — немного опешила она.
— Где дома? В городе?
— Да.
— Сейчас буду.
И снова бросил трубку.
Геллер пулей вылетел из редакции. Хотел задержаться, поработать, да какое там? Он завел машину и поехал к Сашиной квартире. Когда — то она была милым гнездышком одиночки Нестеровой, а теперь превратилась в городскую резиденцию Токаревых.
Давно миновали те времена, когда Нестерова была равным партнером Геллера. Он припомнил, как встретил ее в клубе, пьяненькую и растерянную после возвращения из Москвы. Только Сашка смогла загореться его идеей так ярко, что нашла возможность разделить почти пополам финансовые риски. Они сыграли олл-ин*, вложив в проект все свои деньги, силы, время и кипучий энтузиазм молодости. Не сразу, но молодые таланты нашли аудиторию, рекламодателей и свой неповторимый стиль. Их смелость была вознаграждена.
Геллер, хоть и писал бойко и грамотно, но никогда истинного призвания журналиста за собой не чувствовал. Ему больше по душе был дизайн, даже экономика. В свое время он дал Нестеровой свободу по части текстового контента, а сам взялся за визуализацию и хозяйство. Поэтому узнав, что Саша собралась бросить все, Геллер всполошился не на шутку.
После рождения ребенка она не вернулась в качестве полноценного редактора и руководителя. Большая часть работы лежала на плечах заместителя, а Сашка писала в свободное время, для души, для поддержания формы и авторитета журнала, не особо напрягалась. Она могла себе это позволить. Публикации под фамилией Нестерова в журнале "РестораторЪ" были теперь той ценной каплей, которая сигналила, что все в порядке, шеф пишет все так же душевно и пронзительно, становитесь в очередь, и завтра она нарисует ваш портрет словами.
Геллер все это давно знал, понимал, ценил. Журнал давно уже ехал по ровным стабильным рельсам. У них была своя ниша, аудитория, очередь из рекламодателей на год вперед. Он и сам мог бы давно делегировать полномочия, как это сделала Сашка, но не спешил. Если у его партнера был повод в виде мужа и дочери, то Геллер как раз обрел много свободного времени, когда ушел из семьи.
Он выдохнул, провел рукой по волосам и потеребил серьгу в ухе. Мысли о детях и бывшей жене всегда заставляли Геллера нервничать. Неуверенность, от которой он избавился, когда реализовался на профессиональном поприще, снова вернулась после развода. Ведь кажется, все делал правильно. Но почему тогда его жене было мало? Что он упустил? В чем сплоховал?
Мысли кружились хороводом, отвлекая от дороги. Благо, квартира Токаревых была недалеко от редакции.
Саша открыла ему дверь, и Геллер уже был готов наехать на нее прямо с порога, но в прихожую выбежала кудрявая девчушка, и он тут же растерял всю свою злость.
— Анастасия Дмитриевна, — приветствовал Геллер малышку. — Добрый вечер.
— Дядя Саса присель, — залепетала Ася, улыбаясь, но не спешила броситься ему на шею.
— Пришел, — подтвердила ее мама, поднимая на своего гостя виноваты глаза. — Я ужин готовлю. На кухне поговорим?
— Без проблем, — кивнул Геллер, разуваясь. — Может, еще и покормишь меня?
— Если обещаешь не убивать.
— Стоило бы, но грех такую кроху сиротой оставлять.
Саша оставила без комментариев последнюю реплику, лишь махнула рукой в сторону кухни. Геллер прошел за ней следом, только сейчас замечая аромат жареного мяса, чеснока и каких-то трав. В животе заурчало. Сашка заметила и хмыкнула.
— Опять голодный? — вопрос был риторический. — Димка тебе сто раз талдычил, что нужно питаться правильно и часто.
— Я не о питании лекции приехал слушать, — напал в качестве обороны Геллер. — Ты мне вообще собиралась сообщить об отъезде? Почему я узнаю об этом от твоего мужа по телефону после десятка наводящих вопросов и в контексте разговора о моих тренировках?
Саша поморщилась.
— Мама, мама, я хочу помоть, тебе помоть, — запрыгала Ася, едва увидев овощи на столе.
Девочка сама притащила детский стульчик и пластмассовый нож из игрушечного кухонного набора. Саша улыбалась, отдавая дочери на растерзание огурец и показывая, как нужно его резать. Это избавило ее от необходимости отвечать сразу.
Но Геллер ждал. Он сидел за столом с каменным лицо, всем своим видом давая понять, что готов повторить вопрос, если он будет проигнорирован.
— Я не знала, как тебе сказать, — тихо начала Саша. — Мы и сами недавно решили. Думала завтра позвонить…
Она сглотнула, часто и громко задышала, словно с трудом сдерживала слезы. Геллер напрягся пуще прежнего. Он вообще уже ничего не понимал.
К счастью, в этот самый момент Ася объявила, что резать салат ей надоело, и она идет лечить медведей. Не тратя время даром, Геллер встал, подошел к Саше, положил ей руку на плечо и проговорил с легкой издевкой в голосе:
— Хорош пыхтеть. Выкладывай на чистоту.
Она не реагировала, продолжая молча резать.
— Нестерова! — рявкнул Геллер хоть и тихо, но очень грозно.
Шутки кончились.
— Токарева, — поправила его Саша.
— Мужу своему эту лапшу на уши вешай. Ты всегда будешь Сашкой Нестеровой. Для меня во всяком случае.
— Геллер, — Саша всхлипнула и крепко обняла друга.
Он стоял, не зная, куда деваться. Сочувствие и тонкая женская душа никогда не были в перечне вещей, которые постиг Геллер. Но с Сашкой все казалось проще. Он знал ее давно и не боялся облажаться. Поэтому руки поднялись достаточно легко и аккуратно сжали подругу в ответном объятии.
— Ты с едой закончила? — спросил Геллер через минуту.
— Да, теперь только помешивать надо.
— Сядь, я чай налью. Начинай рассказывать, — командовал гость по привычке, доставая чашки.
Геллер часто бывал у Сашки раньше, поэтому мог себе позволить хозяйничать.
— Мы решили уехать, — начала Саша нейтрально.
— С какой стати?
А этот вопрос был очень сложным.
— Димка мне однажды сказал, что нужно уезжать, если все надоело, и больше нет смысла.
— И что же тебе надоело? — снова начал раздражаться от общих фраз Геллер.
— Рутина, бытовуха, — Саша взяла протянутую чашку, но сразу пресекла вопрос: — И не надо упреков, что я сама бросила журнал. Да, бросила. Это мой потолок, Геллер. Я уперлась и не вижу перспективы.
— Зажралась ты, мать.
— Не без этого.
— А Токарев куда уперся?
— Туда же. Консультировать он давно устал. Раньше клуб спасал, но и там надоело.
Геллер поморщился при упоминании клуба. Потеря личного тренера, конечно, меньшее из зол, но и она огорчала. Не говоря уж о том, что он терял партнера и друзей.
— Какой-то детский сад, Нестерова. Ну сгоняйте на месяц в свою Индию, словите дзен и домой. Я как раз придумаю, чем занять вас, неугомонных. Хорека — надоела. Издательство — вчерашний день. Спорт — снова мимо. Может, детский сад открыть?
Саша в очередной раз глубоко вздохнула.
— Не поможет это. Нужно уехать, — уперлась она. — Не до бизнеса сейчас.
До Геллера начало доходить.
— Личное?
— Оно самое, — не сразу ответила Саша. — Мы перестали понимать друг друга. Постоянно на ребенка орем. Оба. Димка вечно куда-то торопится. Мне не терпится все домашние дела переделать и сесть писать что-нибудь. А в голове при этом каша. Не могу настроиться. Все сроки коту под хвост.
— Какие сроки? — изумился Геллер. — Нет у тебя давно никаких сроков.
— Вот именно, — подтвердила она. — По факту сроков нет, но в голове так и остались эти привычки. Села — выдай десять тысяч знаков. Или два раза по пять. А я и пятисот не могу, поэтому и начинаю истерить. На Диму и Асю срываюсь. Словно они виноваты.
Геллер хлебнул чай и насупился. Ему были знакомы скандалы на пустом месте.
— Я люблю мужа. И дочь люблю. Но не могу отключиться здесь от прежней жизни. Даже за городом не могу успокоиться. Дима предложил уехать. Мне кажется, это хорошая идея.
Саша замолчала. Ее гость тоже не спешил говорить. Только беззаботный лепет Аси из комнаты разбавлял густую тишину.
— Без ножа меня режешь, Нестерова, — пробубнил Геллер, сверля подругу глазами.
Она пожала плечами, извиняясь. Продолжить разговор им помешал звук открывающейся двери.
— Папоська, папоська, папоська пришель, — заверещала Ася, несясь в объятия к Диме.
Геллер снова поморщился. Детская радость убивала его сильнее, чем новости об отъезде Токаревых. Но, смерив эмоции, он натянул на лицо дружелюбную радость и вышел поприветствовать приятеля.
Потискав дочь и чмокнув жену в губы, Дима добрался и до Геллера. Он пожал руку, хлопнул по его по плечу.
— Так и знал, что поедешь пытать ее. Мама не говорила, что трубку бросать невежливо? — отчитал Токарев вместо приветствия.
— Даже не начинай, Диман, — ощетинился в ответ Геллер. — Если я стану жирным и уродливым и умру в одиночестве, знай, это твоя вина.
— Ты и так не красавец, — рассмеялась Саша. — Пойдемте ужинать.
— Сама-то себя в зеркало видела, страшилка? — не сдержался гость.
— И каким идиотом нужно быть, чтобы жениться на одной и дружить с другим, — посмеивался и Дима, поддерживая дружеский стеб.
За ужином и веселой болтовней паршивое настроение Геллера сменилось на благостное умиротворение. Он с удовольствие провел с Токаревыми вечер, наслаждался теплой семейной перепалкой, незатейливыми играми с ребенком и вкусной домашней едой. Казалось, все, о чем рассказывала ему подруга, было выдумкой. Не были Саша с Димой похожи на пару с проблемами и скандалами. Но ведь и он со Светой никогда не вызывал подобных ассоциаций. На людях они казались идеальной семьей, а на деле…
За окном становилось все темнее, вечер готовился отдать смену ночи, а это значило, что пора ехать в пустой дом, ложиться в холодную кровать, стараться не думать.
Геллер засобирался было, но Дима его остановил.
— Сашка уложит Асю. Она быстро засыпает. И поговорим.
Девочки скрылись в спальне, оставив мужчин на кухне тет-а-тет.
— Я бы предложил тебе выпить… — начал Дима.
— Да я на машине. И не особо последнее время… — поспешил отказаться Геллер.
— Знаю, — хмыкнул Токарев. — Чай?
— Уже два раза пили. Говори, как есть. К чему эти церемонии?
— Нашел я тебе тренера.
Геллер было просиял, но быстро сник. Не очень ему хотелось иметь дело с кем-то, кроме Токарева. Димка знал его возможности, помогал расти, вовремя заметил, что стало скучно и пообещал новую систему тренировок. Открывать кредит доверия чужому человеку Геллер совершенно не хотел. Тем более помня, что сам Токарев постоянно ругал «сельских» тренеров, которые скорее покалечат, чем помогут.
— Не кисни, Сашк, тебе давно пора самому тренить. Технику ты знаешь, все умеешь. Немного мат часть подучить, да слушать мышцы…
— Дим, мне по работе вся мат часть в голову не влезает, а ты говоришь еще и по тренажерке надо учебники читать. Я за тем и купил абонемент с сопровождением тренера, чтобы ты сам за меня все знал.
— Ленивый ты, Геллер. Слушал бы меня…
— Отвали, — как всегда отмахнулся от него Саша.
Да, ему было лень углубляться в анатомию и специфику распределения нагрузок при занятиях спортом. Хватало инструкций и наблюдения тренера. К тому же, Геллер знал, что сам будет сачковать, жалеть себя, и перестанет пахать на износ. Токарев же выматывал его до мокрых маек. К концу тренировки можно было выжимать.
— Чего там у тебя за тренер? В клубе одни кретины маргариновые да дрищи, — заворчал Геллер, давая другу шанс уговорить себя. Хотя, в общем, выбора у него не было.
— Отличный вариант, Санек. Она очень крутая. Только через неделю к нам в клуб перейдет, но я уже договорился на твой счет, — запел Токарев.
— Погоди. Она?! — Геллер повысил тон.
Дима шикнул на него, напоминая о ребенке за стенкой. Саша повторил, но на этот раз шепотом:
— Она?!!
— Именно. Ее зовут Настя Сокол. Молодая, но толковая девочка.
— О, господи, — заскулил Геллер. — Ты меня разыгрываешь! Девчонка? Сопливая девчонка — мой новый тренер? Дим, ты в своем уме?
Токарев сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он понимал Сашину реакцию, но рассчитывал, что он будет ему доверять чуть больше. Смирив раздражение, Дима начал объяснять причины своего выбора.
— Старик, я понимаю, что тебя тошнит от баб, но тренер — он ведь как врач. Я могу отдать тебя пауэрлифтеру Васе, который пятый год колет себе тонну дерьма в зад. Хочешь?
— Не особенно.
— Вот. А эта девочка очень хорошо понимает, что делает. У нее разряд по атлетике, а ты любишь побегать. Она тебя научит делать это правильно. Плюс Настя в «Фитнес-бикини» участвовала. Мест не заняла, но у нее отличные перспективы по этому поводу.
— Господи, она еще и задом вертит перед мужиками. Полагаешь, это делает ее супер тренером? — Геллер провел рукой по лицу.
— У нее офигенный зад, Санек. Чтобы накачать такой, орех нужно пахать, как лошадь. Чего я тебе и желаю.
— Чей вы тут зад обсуждаете? — зашла на кухню Саша.
— Сокол, — тут же уточнил Дима, ни капли не смущаясь.
— О, да. Отличный попец, — подтвердила жена.
— Ты откуда знаешь? — закатил глаза Геллер.
— Видела. Мы с Димкой вместе ходили на «Бикини» поглазеть. Я думала — просто поржать заскочим. Но некоторые там ничего. А Настя еще и очень приятная девочка, между прочим. Я у нее была по пригласительному на тренировке. Понравилось.
— Вот и я ему говорю, что она — отличный тренер, — продолжал уговаривать Токарев, — а не верит.
— Попробуй, Геллер. Не понравится — заменишь, — пожала плечами Сашка.
Аргументов у него не осталось. Геллер лишь махнул рукой и неопределенно фыркнул.
— Ладно. Попробую, — сдался он.
— Ну и замечательно, — потер руки Дима. — Саш, вы про журнал поговорили?
— Нет, — ответил за нее Геллер. — А что с журналом?
— У меня есть покупатель на Сашкину долю. Можем быстро оформить сделку до отъезда. Человек нормаль… — начал Токарев.
Но Геллер тут же осадил его.
— Нет, — отрезал он, не глядя на друга, но сверля глазами Сашку. — Никаких сделок. Я против.
— Я не хочу бросать все просто так. Это нечестно, — проскулила девушка.
— Даже слышать ничего не хочу, Нестерова. Мне проще делиться с тобой, чем с каким-то левым дебилом.
— Он не дебил, — встрял было Дима.
— Мне плевать, Токарев. Ты привык торговать своими проектами, но это не мой хлеб. Я люблю «РестораторЪ» и хочу работать на себя. Так, как мне удобно. Мне и Нес…
Дима прищурился, будучи как всегда не в восторге от того, что друг игнорировал новую фамилию Саши.
— Мне и твоей жене, — поправился Геллер. — Я хочу и буду зависеть только от Саши. Потому что только она знает, чего стоило создание журнала. Только с ее мнением я буду считаться. Давайте закроем тему.
Саша не собиралась сдаваться так быстро.
— А если мы не вернемся? Я так и буду получать проценты? Это не очень полезно для издания, когда один из владельцев выпадает из правления.
— Ты на северный полюс что ли собралась? А хоть и да. Там вроде тоже есть телефоны и интернет. Везде теперь есть. Будем держать связь. Если начнутся какие-то движения, то свяжемся, решим. В конце концов, я приеду, — стоял на своем Геллер. — И я не верю, что вы долго протянете.
— Посмотрим, — неопределенно пожал плечами Дима. — Саш, ты ведь не сможешь совсем не писать. А тем для «Ресторатора» будет тонна. Вот увидишь.
— Ох, Нестерова, повезло тебе. Умного мужика охмурила. Не профукай.
— Я ей каждый день то же самое говорю.
Токарев протянул руку, и Геллер хлопнул ему по ладони в знак солидарности.
— Готова отложить этот разговор на полгода, — примирительно согласилась Саша, не в силах спорить сразу с обоими. — Действительно, сейчас ничего не ясно.
— Вот и хорошо. Я поеду, поздно уже, — засобирался Геллер.
— На покер в субботу ждать? — уточнил Дима.
— Конечно.
Уже в дверях Геллер вздохнул. Оказалось, он хоть и должен, но совсем не хочет уходить. Прощаться с Токаревыми было тяжело.
— Я буду скучать по вам, ребята.
Сашка повисла у него на шее, даже не дослушав. Она старалась не расплакаться, и ей это даже удалось. Дима гладил жену по спине, виновато глядя на друга.
— Не грусти, Санек. Иногда конец — это начало чего-то нового, — философски напророчил Токарев. — Никто не умер. Мы просто едем в отпуск без срока.
— Надеюсь, все получится. Удачи, — от души пожелал Геллер.
— Погоди прощаться. Увидимся еще.
— Да, конечно.
Геллер кивнул, ласково ущипнул Сашку за щеку, крепко стиснул Димину ладонь и вышел.
Он ехал домой медленно. В голову лезли мысли, воспоминания, ассоциации.
Когда родился второй сын, на Свету тоже напала депрессия. Она очень хотела сменить обстановку. Кардинально. Жена просила, буквально умоляла Сашу переехать жить в Европу. Наслушавшись подругу, которая хорошо устроилась в Италии, Светлана тоже загорелась идеей махнуть в цивилизованную страну. «Подальше от серости и быдла», — говорила она.
Но в то время Геллер и Нестерова только начинали получать прибыль от журнала. Впереди были новые берега, новые стратегии, отличные, интересные перспективы. Саша уговорил жену потерпеть. А потом и вовсе отвлек ее от неудобных мечтаний, купив небольшой ресторанчик.
Геллер, конечно, не был русским до мозга костей, но ему нравилось жить в России. Он умел здесь жить. Знал законы и правила. Язык, в конце концов. Понимая, что вложил в журнал не только деньги, но силы, вдохновение, Саша не желал бросать все, чего достиг. Именно эта страна позволила ему воплотить в жизнь мечту. Не без труда, но оттого успех был еще слаще. И здесь он собирался растить своих детей. Мать воспитала его хорошим человеком. Смелым и честным. Именно это он мог дать и своим сыновьям.
А что теперь? Теперь Геллер ехал по пустым дорогам, размышляя, где он ошибся? Может, стоило пойти тогда навстречу Светлане? Поддержать ее, как Токарев Сашку? Возможно, если бы он прислушался, жена не стала бы искать понимания и утешения в объятиях его лучшего друга.
Геллер поморщился, предвкушая бессонную ночь. Он вывернул руль и свернул, не доезжая до дома пару кварталов. Покататься по ночному городу, подумать, выпить чая в круглосуточном кафе — это иногда помогало. Во всяком случае, лучше, чем лежать и смотреть в потолок, ненавидя пустоту квартиры, гробовую тишину и себя за компанию.
* Олл-ин — (англ. all-in) — это ситуация когда игрок ставит на кон все свои фишки (деньги), т. е. идет ва-банк (или как говорят покеристы — выставляется)