Оле Адлер. Обыграть босса

Глава 1. Живописно

— Едем домой? — заглянула ко мне, как всегда в конце рабочего дня Мила. Моя компания ей не очень-то была нужна, а вот машина — напротив.

Обычно не сложно было ее подвозить. Даже иногда вместе заглядывали в магазин или перекусить в уютном местечке, но сегодня Милин меркантильный настрой никак не сочетался с моими планами.

— Нет, — замотала я головой, не отрывая сосредоточенного взгляда от монитора компьютера, — Надо задержаться сегодня.

— Хочешь, я подожду? — подруга совсем не хотела воспользоваться транспортом или прогуляться, хотя погода была отличная. Май, солнце, теплынь, а она ленится.

— До девяти точно просижу, — опять соврала я, нагнетая тучи.

Намеки на Милу никогда не действовали, поэтому приходилось избавляться от нее угрозами. Вот и сейчас только перспектива оказаться дома ближе к ночи убедила ее покинуть меня.

— Ну ты тут не убивайся только. Ты же самойловец, а не стахановец, — она хихикнула, полагая, что удачно пошутила, — Самойлов все равно премию не выпишет.

Упоминание босса заставило сжать губы и прищуриться. Сдержалась. Не хватало еще разреветься перед ней. Мало того, что не отвяжется, еще и разнесет на всю контору, что у меня драма. Нет-нет-нет, страдать я привыкла в одиночестве. Коллеги уже разошлись, босса не было с обеда. Пустой офис — отличное место, чтобы выпустить пар и вернуться домой к той же Милке в более-менее приличном виде, дабы избежать расспросов и сплетен.

Отличный план, правда? Вот и мне нравится.

Милка попрощалась и ушла, продолжая посмеиваться собственной шутке о стахановце-самойловце. А я подождала несколько минут, подошла к окну, чтобы увидеть, как она вышла из здания, направилась в сторону остановки общественного транспорта.

Только после этого я вернулась за свой стол, достала красочный глянцевый журнал. С обложки на меня смотрел босс Владислав Самойлов. Он улыбался во все свои потрясающие отбеленные зубы, склонив голову к невесте. Они почти соприкасались висками. Она тоже скалилась, как на осмотре у дантиста, уверяя аудиторию журнала, что счастливее ее нет никого в целом свете. «Влад Самойлов и Полина Кочина назначили дату свадьбы», — гласила подпись под фото. И чуть мельче ниже: «Подробности на стр. 9».

Как махровый мазохист я раскрыла журнал на девятой странице. Собственно, чего я не знала об этой парочке? Что они знакомы со школы? Что их родители дружат? Что батюшка Полины плотно сотрудничает с нашей фирмой? Его бизнес практически неотделим от деятельности отдела Самойлова? Все я знала, конечно. И то, что Влад с ней уже сто лет. И все шло к свадьбе.

Да. Я знала. И прекрасно знала, что он мне врет, говоря, что она давно ему как сестра, что отношения построены на взаимовыгоде и расчете. Давно между ними нет той искры, которые сыпятся, когда мы вместе. Когда он целует меня, когда обнимает.

Конечно, я знала, что он врет. Не дура. Да и чувствовала. Сколько раз я уходила от него? Столько же возвращалась. Не могла я отказать, когда он прижимал меня в коридоре на лестнице, умоляя дать еще время, разобраться со всем. Глобальная сделка или папе Поли нездоровится. Опять давление скачет, вчера был криз, вызывали скорую. Разве можно в такое время бросать ее? Нет, нельзя, конечно.

Меня вот бросать можно. В день рождения, 8 Марта, в Новый год, на Рождество. В общем, я и должна проводить эти дни в гордом одиночестве, без парня. Потому что никто не должен знать, что у меня роман с боссом. Даже заподозрить не должны. Иначе…

Я выдохнула и позволила слезам свободно политься из глаз. Они текли ручейками по щекам, падали крупными каплям на журнал. Прямо на фото, где он сидел у камина и обнимал Полину. На их ноги небрежно брошен плед в шотландскую клетку. Влад укрывал меня им, когда я последний раз была у него дома. Когда он вот так же обнимал меня.

Я захлопнула журнал, но опять на глаза попалась обложка.

— Какой же козел, — проскулила я сквозь слезы.

Не сдержав порыва, схватила маркер и пририсовала Владу рога и бородку. Для убедительности написала: «Козел». И даже стрелочку поставила. Стало немного легче. Хорошо бы в рамочку поставить и повесить тут на стене, чтобы не забывать. Или вообще прибить на дверь его кабинета. Было бы шикарно. Жаль, что у меня не хватит смелости даже просто сказать в лицо, что он козел, не то что решиться на такую подставу для шефа.

А вообще эта рамка с напоминанием должна висеть в моей комнате, над кроватью. Чтобы я не забывала про радостную Полину, про их скорую свадьбу и козлиную натуру Влада. Помнить об этом мне понадобится, потому что последний упомянутый парнокопытный скорее всего очень скоро вспомнит, что его любимую игрушку Леночку нужно приласкать, дабы не забывала команду «к ноге». Давно он мне не звонил, и в офисе общались только по работе. Наверно с фотосессией и свадьбой хлопот полон рот.

Представив Влада в смокинге, о котором упоминалось в статье, я снова зашлась в рыданиях. Шум в коридоре и звук открывающейся двери офиса заставил меня вздрогнуть и подавиться всхлипами.

— Добрый вечер, — поздоровалась уборщица, вкатывая тележку с инвентарем.

Я промычала ей что-то в ответ и поспешила скрыться туалете, чтобы не смущать своими слезами и рыданиями.

В уборной было пусто. Все сотрудники давно разошлись. Наш этаж точно был абсолютно безлюден, если не считать меня и уборщицу. Поэтому, запершись в кабинке на всякий случай, я разрешила себе порыдать еще.

Наверно, глупо оплакивать собственную мягкотелость. Но мне было так жалко себя, что сил сдержаться не находила. Ревела и ревела, пока слезы не иссякли, а всхлипы не превратились в икоту. Наверно, заработала обезвоживание и истощение одновременно. Взглянув на часы, поняла, что пора ехать домой. Заскочить по дороге в магазин за вином и в одиночку, а может и вместе с Милкой, залить свою печаль. Чтобы больше никогда не повторять ошибок, которые заставляют врать подруге и запираться в туалете.

Приведя себя в порядок у зеркала, я опустила голову побрела обратно в офис, чтобы забрать вещи. Хорошо, что на улице сегодня солнечно. Не буду выглядеть глупо в черных очках. С такими красными белками и опухшими веками стыдно показываться людям. Хотя мне и осталось, что спуститься на лифте до парковки, а потом заскочить в магазин. Но глаза спрятать все равно надо. Как и журнал обязательно положить в сумку. Порвать и выбросить где-нибудь подальше от офиса. Лучше в контейнер около дома. Не дай бог кто-то из наших увидит, разговоров хватит на год, а то и больше.

Сплетни в нашей конторе разлетались со скоростью света. Возможно, потому что отделы тесно взаимодействовали. Возможно, потому что руководители это не особенно пресекали. Мне бы не помешало слушать эти сплетни внимательнее. Все вокруг говорили, что Самойлов большой любитель связей на стороне, а его Поля не более чем ширма для бизнеса. Но я не верила. Казалось, что именно со мной он честен. Меня любит. А она — да, ширма. Но я-то точно не интрижка. Не одна из. Наивность… Иллюзии — мой удел. Я расплатилась за них сполна.

Уборщица домывала пол в офисе, пока я выключала компьютер и собирала вещи в сумку. Телефон, пудреница, злополучный журнал. Кажется, все. Готова.

Очки на нос. Обязательно надеть очки. Сумку на плечо, колечко от ключей машины на палец. Готова.

— До свидания, — хрипло проговорила я, прощаясь, и под небрежный ответ вышла из офиса, отправилась к лифту.

Обычно я пользовалась лестницей, но сегодня навалилась такая тоска и лень, что думать о легкой физкультурной нагрузке и позитивном влиянии движения совсем не хотелось. Хотелось заползти в какую-нибудь нору и сдохнуть. Уж слишком никчемной и бестолковой я себя чувствовала.

Это чувство убивало весь мой позитивный жизненный настрой. Обычно я даже из самой паршивой ситуации умела сделать выводы и обернуть все в свою пользу. Мой стакан всегда наполовину полон. Но только не сегодня.

Сегодня я неудачница и дура. Стою с поникшими плечами, опущенной головой. И сама словно пыльным мешком ударенная. А темные очки как нельзя лучше затемняют этот мир, честно показывая: он не розовый, а серый, очнись уже, дуреха наивная.

Очнуться меня заставили двери лифта, которые наконец открылись. Не поднимая головы, я вошла и тут же налетела на что-то твердое.

— Ой, простите, пожалуйста, — промямлила я, поднимая глаза, — Не думала, что кто-то есть в лифте.

Пока я задирала голову, сканируя взглядом пиджак мужчины, в которого так неудачно врезалась. Он проговорил не менее озадаченным тоном.

— Это вы меня извините. Сам стал выходить, вот и протаранил вас. Думал, уже мой этаж. Вам первый или парковку?

— Парковку, — еле выдавила сквозь сдавленное горло, узнавая его, — Добрый вечер, Даниил Ильич.

— Добрый-добрый… ммм, — так и не вспомнил он мое имя, что не удивительно, добавил, нажал кнопку, — Задерживаетесь? Какие-то проблемы по сметам?

То, что руководитель всего строительного направления помнит отдел, где я тружусь, уже о многом говорит. А вот что сказать ему в ответ — не понятно. Ведь нет у меня никаких проблем на работе. По сметам уж точно.

— Просто мелочи и каталоги в компьютере разгребла. Все время оставляю на потом, вот и решила задержаться, чтобы сделать.

— Похвально, — оценил он с легкой поощрительной улыбкой, — Елена, правильно?

Я кивнула и закусила губу, молясь, чтобы лифт скорее доставил нас на парковку. Мне всегда было неуютно в присутствии большого начальства. Хотя, не буду врать, то, что он вспомнил мое имя ужасно польстило.

Даниила Ерохина я видела всего несколько раз. Первый — когда его прислали к нам из Москвы в качестве кризис-менеджера. Не сказать, что контора пребывала в кризисе, но наверху провернули какую-то аферу с понижением акций. Потребовалось хорошенько затянуть пояса и провести оптимизацию производства. С этим к нам и послали Ерохина, который в результате своей деятельности не только упразднил кучу должностей, но и занял место руководителя всего строительного направления.

Признаюсь честно, я боялась его, как огня. Единственное, что меня немного успокаивало в период тотального сокращения, поддержка Влада. Они с Ерохиным были добрыми приятелями по строительному институту, и Самойлов обещал замолвить за меня словечко. Видимо, не врал, потому что после сокращений мне удалось не только сохранить место, но и принять дополнительные обязанности личного помощника Влада. Конечно, ставку урезали, и я получала намного меньше, чем сокращенный секретарь, но все же. Это была отличная прибавка к жалованию. Обязанностей тоже прибавилось, но меня это не напрягало. Всего то и надо было, что иногда скоординировать встречи Самойлова или отнести документы наверх Ерохину. С большим начальством часто общаться мне не приходилось. Обычно оставляла все на подпись у его секретаря, потом забирала. Лишь дважды ситуация требовала оперативности, и я имела аудиенцию у Ерохина. Даже представить не могла, что он запомнил мое имя. Наверно из-за протекции Влада обратил внимание.

Мне стало неуютно в замкнутом пространстве. Казалось, Ерохин все знает обо мне. Любовница Самойлова, которая через постель сохранила рабочее место. Я зажмурилась, радуясь, то через зеркальные авиаторы он не видит мои бесстыжие, зареванные глаза.

Пока двери лифта открывались, я судорожно пыталась вспомнить, кто по правилам этикета должен выйти первым. На ум пришла глупая байка от программиста Коляна, который как-то уверял меня, что первым выходит мужчина. По легенде влюбленные назло родителям, которые не разрешали им пожениться, решили сигануть со скалы. Девушка прыгнула первая, а парень подумал и не стал убиваться. С тех пор мы бабы (по версии Коли) должны выходить последними, чтобы мужик их не сдрейфил.

Я замешкалась, топчась на месте. Ерохин тоже не спешил стартовать. Может, пропускал вперед? Я решила «прыгнуть» первая и попилила на выход, как ледокол. В этот самый момент босс тоже начал двигаться. Мы наверно вышли бы и вдвоем одновременно: проем был достаточно широким; но Ерохин выбрал странную траекторию — мне наперерез. В результате мы снова столкнулись и намного сильнее. Я попятилась, чуть не упала. Слетели очки, уронила ключи от машины, и с плеча соскользнула сумка. Разумеется, по закону подлости, который сегодня любил меня с особой силой, все содержимое рассыпалось по бетонному полу парковки.

Наверно я бы шмякнулась, распластавшись перед начальством во всей красе, но он поймал меня за талию, не давая упасть. От такой близости мне стало во сто крат неуютнее, чем было в лифте. А еще он смотрел мне прямо в глаза. Глаза, которые более не скрывали очки.

«Пусть он подумает, что я всегда такая опухшая», — взмолилась я.

Сильная рука жгла талию лишь несколько мгновений. Столько же он смотрел на меня. И наши лица были близко-близко. Но я как будто за это время сто раз умерла от стыда и какого-то странного волнения, которое сделало мои ладони потными.

Сглотнув я моргнула, отстраняясь, чтобы скорее избавиться от Ерохина, его внимательного взгляда и всей этой идиотской ситуации.

Он и сам словно отмер, убрал руку, затараторил виновато:

— Ради бога, Елена, простите. Что-то я сегодня совсем не вижу, куда иду. Надо выспаться.

— Оба мы хороши, — примирительно улыбнулась я, присаживаясь, чтобы собрать вещи и не смотреть на него.

Разумеется, все, что было в сумке, рассыпалось по полу. Первым делом я схватилась за маленький пластиковый контейнер, в котором всегда носила тампоны. И какой толк от конспирации гигиенических средств, если на крышке все равно огромными буквами пишут «o.b».

Наверно теперь красными стали не только мои глаза, но и щеки. Во всяком случае горели они, словно костер.

— Я помогу, — тоже кинулся на колени Ерохин.

— Нет. Я сама. Пожалуйста, Даниил Ильич, не утруждайтесь, — отбивалась я от его помощи, но он не слушал.

Упертый гад. Хоть по рукам бей. Но я не решилась. Начальство же.

Во всей этой суматохе я совсем забыла про журнал. Аккурат до тех пор, пока Ерохин не протянул мне его. Казалось, вся кровь, что есть в моем нелепом теле, рванула к голове. Теперь я пылала словно светофор. Даже чувствовала, как вибрируют корни волос.

Все, что осталось — это вцепиться в проклятый журнал и молиться, чтобы Ерохин не заметил мои художества. Я потянула на себя журнал и с ужасом поняла, что босс его не отпускает.

Пришлось поднять глаза, встретить насмешливый взгляд серого голубых глаз. И снова я взмолилась, чтобы он оказался очень тактичным. Воспитанный человек не должен смущать даму. Пусть отпустит уже и журнал, и меня с богом.

— Живописно, — проговорил Ерохин, усмехнувшись, а потом вообще заулыбался хулиганской улыбкой пацана.

Пока он расплывался в этой демонической и одновременно безумно соблазнительной улыбке, я видела, как он сопоставляет помолвочную обложку, подпись, козлиную бороду его друга, мою задержку на работе и зареванные глаза.

— Это не то, что вы подумали, — промямлила я, дергая журнал.

— Аха-ха, ну конечно.

Нет, он точно не тактичный и не воспитанный и ни капли не джентльмен. А ведь похож.

Исчерпав иллюзии о порядочности босса, я заскулила:

— Пожалуйста, Даниил Ильич, не говорите ему.

— Кому? — продолжал издеваться он, крепко держа журнал.

— Самойлову.

— Что именно? Что ты рыдала или, что он козел?

Как-то быстро он перешел на ты, но мне показалось, что уместно. Сложно уважительно обращаться к размазне типа меня.

— И то и другое. Пожалуйста.

Он поднялся, и мне пришлось тоже встать, так как журнал я отдавать не хотела ни в коем случае.

— Не думаю, что для Влада это будет новостью, — проговорил Ерохин.

Каким-то чудесным образом в одно мгновенье с его лица сошла улыбка, а веселые чертики из глаз испарились.

— Что именно? — не поняла я.

— То, что он козел, — подмигнул босс, — Ну а ваши слезы, Елена, информация лишняя, полагаю. Всего доброго.

С этими словами он отпустил журнал, развернулся и пошел по парковке. Я стояла, как дурочка, смотрела ему в след. Босс быстрым шагом дошел до машины, пиликнул сигнализацией, сел и сразу укатил.

На негнущихся ногах я отправилась к своему Матизу. Сев в машину, первым делом разорвала обложку в мелкие клочья. Потом еще долго сидела, пытаясь очнуться, оправиться от потрясения, уговаривала себя успокоиться. Слишком много для одной маленькой бестолковой меня в один день.

Успокоив нервы, я завела мотор и поехала к дому. Вина больше не хотелось. Проводить вечер с Милой — тоже. Поэтому, минуя магазин, я сразу поехала домой. Не забыла притормозить у мусорных контейнеров, чтобы избавиться от журнала. Этот план следовало довести до конца в любом случае. Только он у меня сегодня и удался.

Вернувшись домой, как и грозилась в девять вечера, я быстренько пробежала в свою комнату. Сослалась на головную боль от цифр и компьютера, переоделась, сходила в ванную. Смыв с себя пот ломовой лошадки, я не избавилась от более привязчивых ароматов. Например — запаха неудачницы. Похоже, неприятности чуяли его издалека и липли ко мне со страшной силой. А сегодня, видимо, Юпитер был в Пятом доме, и на меня напала сразу целая стая пакостей. Помолвка Самойлова, уборщица, которая не дала спокойно оплакать свою глупость, Ерохин… Да-а-а-а, на фоне позорно-обличительного столкновения с Данилой Ильичом меркла даже грядущая свадьба Влада. Его предательство я могла пережить, а что делать с боссом, который вряд ли забудет этот инцидент. Хорошо бы еще обещание свое не забыл — сохранить мои страдания в тайне.

Спрятавшись с головой под одеялом, я изо всех сил мечтала никогда больше не встречаться с Самойловым и Ерохиным. Идеально было бы уволиться, чтобы эти мечты исполнились, но безумно жаль несколько лет, которые я отдала компании. Хорошая зарплата и стабильность в самой большой и надежной корпорации нашего города — слишком большая плата за ошибки и невезуху.

Может подать заявку о переводе? Точно!

Словно озарение. Как будто лампочкой над головой зажглась идея. Я ведь давно хотела перейти в бухгалтерию. Там и зарплата больше — как обе мои ставки. Работы столько же, коллектив женский. И никаких — НИКАКИХ — поводов для общения с начальником проектного отдела или руководителем строительства.

Год назад мне звонили из кадрового отела, предлагали должность в бухгалтерии, и я даже всерьез вознамерилась уйти, желая в очередной раз разорвать связь с Владом. Но он опять запудрил мне мозги, уверил, что не сможет без меня во всех смыслах, уговорил отказаться. Я поддалась.

Дура.

Вряд ли мою заявку теперь буду рассматривать всерьез, но квалификация моя никуда не делась. Закинуть удочку точно стоит. Может хоть раз мне улыбнётся удача.

Стараясь мыслить позитивно, я успокоила нервы, выбросила из головы Ерохина и Самойлова, наконец, смогла уснуть.

Глава 2. Мила, Влад и прочие гадости

Утро не принесло никакого позитива. Голова была словно чугунная, глаза не желали открываться, пока не умылась ледяной водой. Милка раздражала, подгоняя сильнее обычного. Хотелось послать ее на остановку, как и вчера, но не нашлось смелости. А может раздражения. Или совесть заела. В конце концов, я живу в ее квартире, плачу сказочно мало за комнату, и вообще мне не сложно ее подвозить. Пункт назначения у нас один и тот же.

Не будь стервой, Ленка.

С Милой мы вместе учились в институте. Вернее это я училась, а она худо-бедно пинала учебу к логическому завершению в виде диплома. С одной стороны такое легкомысленное поведение вызывало возмущение, но с другой я порой Милой восхищалась, даже завидовала где-то. Она появлялась на лекциях очень эпизодически, всегда имела хвосты в сессию, несколько раз была в списке на отчисление. Случалось, она нагло требовала помощи на экзаменах, и я даже по доброте душевной ее оказывала. Миле было некогда учиться. Она считала, что слишком хороша, чтобы просиживать лучшие годы в библиотеке, корпеть над учебниками, писать конспекты. В общем, была права.

Уже в институтские времена ее родители съехали, построив дом. Двушка улучшенной планировки досталась Миле в безраздельное пользование. И она пользовала эту недвижимость по полной программе. Я не дружила с ней тогда близко, но знала о регулярных вечеринках и посиделках. Завидовала, конечно. Мальчики, алкоголь, задушевные беседы — это было очень по-студенчески. Но мои приоритеты сужались до гранита науки, ведь у меня не было отдельной квартиры и папы, который бы составил протекцию с работой после троечного (как у Милки) диплома.

Поэтому я училась изо всех сил, хваталась за все возможности дополнительного образования и расширения возможностей. Денег у родителей я выпрашивала не на тусовки, а на курсы бухгалтерского дела и углубленного изучения английского. Единственное дорогое развлечение, которое я себе позволила — это месячный йога-тур в Индию. И то по большей части это был не отдых, а возможность вспомнить язык. Йога-тур дешевле обычного, туристического, а возможностей общаться с носителями хинди намного больше.

Так мы и существовали с Милой. Отдельно. Пока меня не огорошила бабушка, у которой я снимала комнату. К ней собрался вернуться блудный сын, и он был категорически против квартирантов. Она очень извинялась, но попросила очистить помещение, которое я занимала учебниками и одеждой. Делать было нечего. Я пыталась уговорить себя, что буду ездить в институт из своего города на автобусе по мере надобности. Все это случилось уже на пятом курсе, и учеба не всегда требовала ежедневного присутствия в институте. Однако мне жизненно необходима была научная библиотека для написания диплома. Да и вводные лекции по госам тоже не хотелось пропускать. Именно в таком отчаянном состоянии и нашла меня Мила. Я сидела в столовой, почти ревела над супом. Она пристроилась рядом со мной за столом, мы разговорились. Оказалось, что у нее с дипломом совсем все плохо, и я зачем-то стала рассказывать, какая у нее легкая тема, даже тезисы начала выдавать.

— Хоть записывай за тобой, — восхитилась Милка.

Ее глаза горели корыстным огнем.

— Может поможешь мне немного, Лен? У меня с этим дипломом совсем не клеится в одиночку.

Я помогла. Из столовой мы пошли на кафедру, где под мою диктовку Мила печатала тезисы для предзащиты. Но этого ей показалось мало. Она увязалась за мной, провожая до остановки автобуса, и по пути выведала печальную историю с квартирой. Я сама не поняла, как выложила ей все, а в автобус садилась с соблазнительным предложением пожить пока у Милы. В общем, мне и жить то было не обязательно. Так… ночевать иногда. Но за эти ночевки Милка драла с меня три шкуры. Не деньгами — услугами. Я постоянно помогала ей с учебой. И диплом ее на две трети был написан мной. В общем-то я не жалела. Это было взаимовыгодное сотрудничество. Хотя возможно Мила все так обставила, что я позволяла себе именно эти мысли. Она была отличным манипулятором. Не очень эффектная внешне, но цепкая и болтливая. Милка никогда не имела проблем с общением. Она очень здорово взаимодействовала людьми.

Огромной удачей для нее стала должность в отделе кадров нашей корпорации. Папа пристроил, конечно. Но Мила была тут на своем месте, и никому даже в голову не приходило, что она блатная. Работала хорошо, но звезд с неба не хватала. Ее вполне устраивала должность, на которой можно было халявить.

После диплома, прямо на выпускном, Мила предложила остаться у нее жить, но уже не за даром и множество мелких услуг. Я говорила ей, конечно, что подала заявку на должность сметчика и меня приняли. Поэтому она знала, что в родной городок я возвращаться не собираюсь. Цену за квартиру Мила мне озвучила очень даже привлекательную. За эти деньги я бы вряд ли нашла даже приличную комнату. Посоветовавшись с родителями, решила согласиться хотя бы на первое время, ведь оклад мне обещали весьма скромный.

Как говорит моя мама, ничего нет более постоянного, чем временное. Вот и я жила у Милы уже пятый год и не особенно хотела съезжать. Мы, конечно, иногда не сходились во мнениях, ругались, спорили, но жили преимущественно мирно. Я научилась отгораживаться от гигантского Милкиного любопытства и привычки перемывать всем кости. Она старалась не задавать лишних вопросов. Ее настырность и любовь к манипуляциям никуда не делись. Мила каким-то образом внушила мне, что я практически ее личный водитель. Чаще в мои обязанности вменялся только подвоз до работы и обратно домой, но иногда она наглела, требуя то отвезти ее на маникюр, то на свидание. Однажды даже заявила, что мы вместе поедем на юг, даже милостиво согласилась рулить половину дороги.

Пришлось долго нудно и много раз объяснять ей, что на такое расстояние я ехать не собираюсь, тем более с ней. Мила, конечно, обиделась, но факты вещь упрямая. Три разбитых машины, которые купил ей папа, не подлежали восстановлению. Сама Милка чудом отделывалась ушибами и сломанными ребрами. Мне так не везет — это еще один факт. Поэтому я никогда не пущу ее дальше пассажирского сиденья своей бешеной букашки. Матиз — не Мерседес и даже не Шевроле, которыми баловал Милу любимый состоятельный батюшка. Моя коробочка сложится пополам а то и сомнется, как бумага в кулаке. Знаю, не самый лучший выбор транспортного средства, но накопленных денег и большого подарка от родителей хватило только на на такую вот красную букашку. Благо, вожу я хорошо и аккуратно, и от психов на дороге пока Бог берег. А от Милки свою машинку я берегла сама.

В то лето она почти со мной не разговаривала. Видимо слишком ей хотелось на море быть на колесах. Вроде бы даже парня под свои желания нашла, с машиной. Как раз на лето. Хотя не могу точно утверждать. На весь отпуск я уехала в Бангалор и мало что знала об отдыхе Милы. Сама не спрашивала, а она не рассказывала. И хорошо.

Сегодня мне было плохо. Дзен, которого я достигла накануне, уверив саму себя, что Ерохин не будет докладывать Владу о моих художествах, более не действовал. Да и сама встреча с Владом на работе чертовски нервировала. Вчера мы совсем немного общались, исключительно по делу. Он уехал на деловой обед и не вернулся в офис. Сегодня мне вряд ли так повезет. Должно повезти вообще дважды. Если Ерохин не скажет… и если Влад не будет приставать… Как уже говорила — фортуна мне не сестра и даже не троюродная бабушка.

Еще и жужжащая на оба уха Мила довела за утро до тихого бешенства. Я даже не пыталась делать вид, что мне есть дело до ее трескотни и сетований об опоздании. Сама она регулярно тормозила по утрам, просыпала или нагло игнорировала будильник. Но когда мои ноги не идут на работу — это конечно катастрофа и разгильдяйство.

Милкин фонтан иссяк, как только мы сели в машину. Она демонстративно надулась, кажется, потому что я не удосужилась извиниться за свою медлительность. В итоге, не вступая в диалог, я умудрилась ее обидеть. Меня бы это волновало, если бы я не была уверена, что Мила простит мне все к вечеру, чтобы поехать домой в компании не самой приличной, но почти родной соседки.

Добрались до офиса без приключений, но на парковке меня слегка передернуло от воспоминаний, а у лифта вообще затрясло. Казалось, сейчас двери разъедутся, и навстречу выйдет Ерохин с этой свой хитрой улыбочкой и понимающе-насмешливыми глазами.

Пришлось вспомнить мантры и сделать дыхательную гимнастику, чтобы прогнать все этот бред из головы. Мне удалось успокоиться, пока поднималась на свой этаж, здоровалась с коллегами, включала компьютер, открывала программы.

— Доброе утро, — настиг бархатный мужской голос.

Весь отдел нестройным хором поприветствовал руководителя.

— Доброе, — буркнула и я, не отрывая глаз от монитора.

Не видела, но чувствовала, что он встал сзади. По спине побежали мурашки. Едва сдержалась, чтобы не задрожать.

— Лен, подготовь расписание встреч на эту неделю, пожалуйста.

— Хорошо, — ответила я тихо, а сама внутренне сжалась.

Это был своеобразный код. Не нужно ему никакое расписание. Он нуждался в координаторе очень редко. Сейчас совсем не время запарки — все спокойно. Его просьба могла значить только одно — будет опять лить мед в уши.

— За полчаса справишься? — уточнил Влад, постукивая пальцем по спинке моего кресла.

— Конечно, Владислав Николаевич.

— Тогда жду в кабинете через тридцать минут.

И ушел к себе, собрав по пути несколько поздравлений с помолвкой от подчиненных. Я смотрела ему в спину, точно знаю вежливую улыбку, с которой Влад кивал, благодаря за внимание к такому важному событию в его жизни.

Зажмурившись на секунду, заставила себя вернуться к работе. Отложила сметы, стала набрасывать расписание встреч, сверяясь с заметками в блокноте, которые делала на прошлой неделе.

«Хорошо хоть кофе сварить не просит», — успокаивала я себя, расписывая встречи за обедом и важные звонки. Кофе я варила отменный, но Владу сразу сказала, что на такие глупости он может не рассчитывать. Пусть у меня и часть секретарской работы, но прислуживать я отказалась сразу.

Влад благополучно забывал об этом, когда злился на меня за очередной взмах хвостом и игнорирование его персоны. Иногда он вел себя, как ребенок. Дул губы, придумывал всякие гадости, чтобы привлечь к себе внимание. Говорят, первые сорок лет детства у мальчиков самые сложные. Самойлов в полной мере подтверждал эту истину. Сколько личин в нем уживалось? Я научилась справляться и с пубертатным максимализмом, и с детскими выходками. Мне нравилось работать с серьезным, умным, спокойным руководителем. Но растекалась я только, когда он включал свое проклятое обаяние ручного тигра. Что-то подобное я вчера почувствовала и от Ерохина… На какой-то краткий миг мне показались знакомыми эти доверительные интонации в голосе и теплый взгляд. Влад говорил так же, когда хотел от меня нечто больше, чем было обрисовано в обязанностях сметчицы и секретаря. Не зря эти двое дружат. Один другого краше.

Я хмыкнула, гаденько улыбаясь собственным крамольным мыслям, вернулась к расписанию. Оно было готово за пятнадцать минут, и я решила не откладывать экзекуцию, поднялась и пошла в кабинет начальника. Постучала, чуть приоткрыв дверь уточнила:

— Можно?

— Да-да, Лен. Входи. Ты быстро.

Он стоял, привалившись к столу, сразу протянул руку, в которуя я вложила распечатанный план.

— Спасибо.

Я повернулась, чтобы уйти, но ласковый голос Влада остановил.

— Задержись еще. Ты мне нужна.

И это было сказано так, что я поняла: все опасения оправданы. Сейчас начнет метать бисер. Влад редко позволял себе вольности на работе. Почти никогда в кабинете. Особенно в разгар рабочего дня. Но, видимо, понимал, в каком я состоянии. Он хорошо изучил мою психованную натуру. Я весьма однообразно реагировала на его публичные появления с Полиной. Такое громкое заявление в СМИ никак не могло пройти мимо.

Водя глазами по буквам на бумаге, Влад, словно между прочим, спросил:

— Как дела?

— Все хорошо. Спасибо, — отвечала я спокойно.

— Я был занят последнее время. Совсем не уделял тебе внимания, — продолжал он, не глядя на меня, но добавляя сахара в голос.

— Я вполне довольна, Владислав Николаевич. Вы не обязаны со мной нянчиться. Я рядовой сотрудник…

— Лен, — Влад положил распечатку на стол, протянул ко мне руку, — Ленок…

Он понизил голос до шепота, и меня пронзило стрелой со сладко-горьким ядом на конце. Я прикрыла глаза и не нашла сил сделать шаг назад. Его пальцы коснулись моего запястья. Влад ласково погладил место, где врачи обычно проверяют пульс. Мой зашкаливал от волнения, но уже с легкой примесь негодования.

Как он смеет меня касаться? Он женится скоро!

— Приезжай ко мне вечером. Отвези домой свою мелку грымзу и приезжай, — Влад уже шептал мне это на ухо. Когда только успел подойти? — Я так соскучился, Ленок…

— Нет, — я одернула руку, сделала шаг в сторону, избавляясь от его гипнотизирующей близости, — Хватит, Влад. Ты женишься скоро.

Я должна была ему напомнить. Лицо Самойлова исказила гримаса раздражения. Кажется, он перебирал в голове несколько ответов, но озвучил именно тот, который более всего меня ранил.

— Ты знала, что так будет, Лен. Я же не скрывал.

— Да, знала, — кивнула я.

Знала, но в моих мечтах на этой свадьбе была другая невеста. Это, конечно, моя вина. Нужно было сразу бежать. А лучше не связываться с боссом вовсе. Жаль, что хорошие мысли так поздно приходят в глупую голову. Когда уже на лбу нет живого места от ударов граблями.

— Закончим на этом, Влад. С меня хватит.

— Брось, Лен. Что по сути изменилось? Ну женюсь я…

— Ага, — подхватила я его легкомысленный тон, старясь не повышать голос, — Ну женишься, ну детей заведешь… а я что буду делать? Развлекать тебя, когда устанешь от работы и семьи? Нет, спасибо. Аниматор из меня паршивый.

— Лена! Перестань, — она начал злиться, — Ты же знаешь, я люблю тебя.

— Ага, а еще я запомнила, что это тоже ничего не меняет. Устала, Влад.

— Чего ты хочешь? Гарантий? Все женщины хотят гарантий, — начал он рассуждать вслух, — Давай квартиру тебе сниму? Денег хочешь? Подарков, украшений?

Он впервые говорил со мной, как со шлюхой. Большая ошибка.

— Я не собираюсь становиться содержанкой.

— Лен, ну что за выражения?

- Я хочу нормальных отношений, Влад, — меня понесло, — Семью хочу, детей. Все, что у тебя скоро будет. И не со мной. И для начала я хочу быть единственной, с кем спит мой мужчина.

Самойлов закатил глаза, цинично усмехнулся.

— Девочка моя наивная, все еще веришь в принцев и моногамию? Перестань.

— Не хочу больше это обсуждать.

Его пренебрежительно насмешливый тон снова пробил брешь в моей броне. Хотелось разреветься, но такой роскоши позволить себе не могла.

— Не звони мне, не пиши. И прекрати эти разговоры на работе. Сплетни тебе нужны еще меньше, чем мне. Вот, — с этими словами я протянула ему заявление на перевод и бланки дополнительных сведений о работнике. Стандартная анкета.

— Это что? — не понял Влад.

— Мое заявление на перевод. Буду благодарна, если напишешь рекомендации, характеристику. Кажется, я тебя не подводила, — хотела добавить, что на работе, но подумала и ядовито добавила, — во всех смыслах.

Пока он не очнулся, я поскорее покинула кабинет, вернулась на свое место и стала молиться. Насколько я знаю Влада, он взбесится, и мне сегодня придется несладко. Приняв это, как данность, я решила заняться работой, пока еще есть возможность.

Мои худшие опасения оправдались. Самойлов несколько раз показывался людям, и был чернее тучи. Почти перед обедом он вызвал меня снова. Теперь Влад сидел за столом, сохраняя дистанцию: начальник-подчиненная. Он бросил на стол пачку распечатанных документов.

— Сшить и на подпись Ерохину, — приказал босс.

— Хорошо, — сама не знаю, зачем, но я уточнила, — Моими рекомендациями вы еще не занимались?

— Нет, — рявкнул Самойлов, — В бухгалтерии все равно нет для тебя вакансии.

— Это ничего, — отвечала я как можно более невозмутимо, — я подожду.

— Кофе мне сделай, — не сдавался Влад.

Я обернулась, потому что его приказ прилетел мне в спину, не позволяя уйти.

— Ваш кофе не входит в мои обязанности, Владислав Николаевич. Кажется, мы это обсуждали, когда я принимала секретарскую ставку.

Он зло прищурился, и я поняла, что последнее слово все равно останется за ним.

— Документы с подписью нужны срочно. Желательно сразу после обеда. К моему возвращению.

Влад встал с кресла, схватил со спинки пиджак, направился к выходу.

— Но… — пискнула я, понимая, что придется не только пропустить обед, но и предстать перед Ерохиным лично.

— Что непонятного я сказал, Елена? — огрызнулся босс, — Или расторопность тоже не входит в ваши обязанности?

Не дав мне более возможности для ответа, он резко дернул на себя дверь и вылетел, как торнадо из кабинета. Мне ничего не оставалось, как пойти следом на свое рабочее место.

Что и требовалось доказать. Обед теперь отменяется. Вместо него придется сшивать проклятые листы с чертежами и расчетами в полноценный том. Единственная надежда, которая еще удерживала меня на позитивном настрое: может, Ерохин занят и не примет. Все же его дела важнее наших. Разок он отодвигал мой срочный визит. Вдруг и сейчас повезет оставить документы у секретаря вопреки приказу Самойлова.

Чтобы не тянуть кота за хвост, я сразу набрала помощницу Ерохина. Катерина Павловна, очень серьезная и строгая женщина в годах выслушала мою просьбу и обещала дать знать об этом Даниилу Ильичу. Я занялась сшиванием, ожидая приговора.

Он был оглашен очень скоро. Буквально через пару минут секретарь босса перезвонила и велела прибыть в любое удобное время, но желательно, не откладывая в долгий ящик.

Я глубоко вздохнула и пообещала подойти в течение часа. За этот час меня почему-то дергали все, кому не лень. По делу и просто так. Даже Мила позвонила на мобильный, хотя по моим прогнозам она должна была дуться до вечера.

— Леныч, динамь своих кур, давай сегодня вместе пообедаем. Я такое узнала — ты офигеешь, — трещала подружка мне в трубку, — Буду ждать в столовке, ага?

Она уточняла приличия ради, полагая, что я просто обязана узнать последние сплетни. Вода у Милы в известном месте не держалась. Нагрев где-то уши, она всегда стремилась разболтать новости как можно большему числу народа. А иначе ее порвет от переизбытка. Даже меня ради такого дела решила помиловать досрочно. Но я отказалась от амнистии.

— Нет, Мил. Сегодня я без обеда. Дома поговорим, ладно?

— Ой, как это без обеда?

— Самойлов загрузил выше головы. Документы готовлю, — отрапортовала я, хотя не была обязана ей докладывать.

— Да брось эти документы, — смело присоветовала мне подружка, — Не имеет он права лишать тебя обеда. Хочешь, в профком накапаю?

— Нет-нет. Он и не лишал, — призналась я, — Но дело срочное, не терпит отлагательств.

— Пфффф, — раздраженно фыркнула Милка, — ну ладно. До вечера тогда.

И повесила трубку.

Почему-то это звонок привел в тонус. Мила изрядно меня взбесила. Сама не знаю почему. Вроде обычное дело, но я завелась и разозлилась. Все мои растрепанные чувства по части Влада отошли на второй план. Реветь расхотелось категорически, как и жалеть себя несчастную. В пору было рвать и метать. Попадись мне сейчас под руку Самолов, узнал бы о себе намного больше, чем я осмелилась ему сказать в кабинете. Видимо эпоху отрицания невозможности счастья с Владом вчера сменил момент отчаяния, а сегодня я быстренько перестроилась на гнев.

Именно в таком приподнято боевом настроении шагнула в лифт и нажала кнопку последнего этажа, где заседало все самое большое и важное начальство. Если вчера я чуть не умерла от стыда, когда Ерохин поднял разрисованный журнал, да и сегодня после приказа Влада хорошенько перетрусила из-за перспектив такой скорой встречи с большим боссом, то сейчас мне было плевать. Абсолютно. Расскажет Владу? Ну и ладно. Уже рассказал? Все равно. Что мне с того? Уволят? Пфффф, нет такой статьи в трудовом кодексе.

Доехав до верхнего этажа, я вообще убедила себя в мысли, что Ерохин должен передо мной извиниться за насмешки и улыбочки. То, что он несколько раз просил прощения, когда мы друг на друга налетели, я предпочла забыть. Он просто наглец, как и Влад. Не зря они дружат. Два сапога пара.

Короче, в приемную я вошла, вибрируя негодованием и с желанием кого-нибудь порвать на мелкие кусочки. Катерина Павловна едва ли на меня взглянула, проговорила быстро:

— А, Ланская. Иди-иди. Даниил Ильич ждет.

— Угу, — буркнула я не очень вежливо и прошла в кабинет.

Даже не постучала, хотя стоило. Но ведь меня ждали.

Ерохина за столом не было, но нашла я его очень быстро. Он опять налетел на меня. Вернее почти налетел, едва успел отпрыгнуть, а иначе, наверно, сбил бы с ног. Я открыла рот, по ходу решая, то ли сразу проехаться по его привычке не смотреть по сторонам, то ли поздороваться. Но он жестом оборвал мой порыв, показав, что разговаривает по телефону, улыбнулся тепло и приветливо, прижал палец ко рту, чуть склонил голову, прося тишины и подождать минуту.

Что мне оставалось? Кивнула и осталась стоять посреди кабинета, как памятник всем недотепам. Ерохин так и мерил шагами кабинет, продолжая разговор. Вернее, ему что-то рассказывали, а он слушал, почти не отвечая. Лишь иногда вставлял: «Ммм, угу. Это понятно». У меня начала кружиться голова от его мельтешения, и я стала всерьез опасаться, как бы не замутило до тошноты. Пришлось даже уставиться на ковролин под ногами, чтобы не глазеть на босса.

Пользуясь нечаянной паузой, я попыталась успокоить нервы и уговорить себя не делать глупости. Со мной редко, но случались приступы агрессии. Сама по себе я человек тихий, мирный, терпеливый. Можно сказать, как Женя Лукашин, на котором ездят все, кому не лень. Хотя бы та же Милка — в прямом смысле же ездит. Но иногда чаша терпения переполнялась, и тогда я с трудом себя контролировала. Нет, я не била посуду, не орала, не обвиняла мир в глобальной несправедливости. Просто начинала говорить людям то, что думала. Без купюр. Без прикрас. Без лишней скромности. Просто рубила правду матку, иногда сдабривая ее доброй долей ядовитого сарказма. И то, как я накрутила себя после разговора с Владом и звонка Милы, было очень похоже на прорвавшийся нарыв.

Умом я еще понимала, что не стоит грубить начальству, и он в принципе ничего криминального себе не позволял, но процесс был запущен. Отменить бурление экскрементов в собственном организме я не могла. Старалась хотя бы сдерживаться.

— Все равно я не понимаю, почему мы должны идти им на уступки. Подрядчики в очередь стоят за этими работами, — заговорил, наконец, Ерохин распространенными предложениями, — Нет. Всегда так делаем и они думали — это не аргумент. Пусть заканчивают работы на авансовую стоимость и убираются с объекта.

Он отбил звонок без лишних церемоний, положил трубку, взглянул на меня. Снова доброжелательная улыбка изогнула его рот.

— Добрый день, Лен. Смотрите, я делаю успехи — сегодня вовремя затормозил и вы даже не уронили папки, — пошутил он.

Мне тут же захотелось сказать, что с тормозом у него как раз все в порядке, а вот глаза нужно пришить на место. Хорошо, что такая объемная скабрезность не сразу слетела с языка, а потребовала секунду на удачную формулировку, и Ерохин успел продолжить говорить, не дав мне вставить слово.

— Давайте документы, посмотрим, что у вас.

Я подошла ближе к столу, сложила перед начальником стопочкой все, что сшила за утро. Он открыл папку и начал читать. У меня аж сердце екнуло.

— Присядьте, Лен, — Даниил Ильич указал взглядом на кресло у стола.

— Знаете, мне ведь только подпись ваша нужна, — проговорила я, не спеша воспользоваться предложением.

— Знаю-знаю, Катерина Пална мне так и сказала.

Я бы умилилась, как простецки сократил отчество своего секретаря, которое являлось ее корпоративной кличкой, но меня волновали документы.

— Вы не собираетесь подписывать? — изумилась я.

Ерохин поднял взгляд от документов.

— Вы же не думаете, что я буду подписывать, не изучив материалы? — спросил так, словно я дура набитая.

Хотя примерно так я себя и вела.

— Но там же три тома, — нашла я аргумент.

— Потому я и предлагаю присесть, — снова растолковал мне недалекой Даниил Ильич, — Можете сделать себе кофе. В приемной кофеварка.

— Нет, спасибо.

Еще кофе мне не хватало. И так трясет от злости, беспомощности и собственной глупости. Приняв все эти грехи со смирением, я опустилась в кресло. За то время, пока Ерохин шелестел бумагами я успела обсмотреть офис, как следует изучить стол начальника, понять, что мне пора записаться на маникюр, и почти успокоиться. Смиренное ожидание даже нагнало сон, и я начал клевать носом. Из коматозного состояния вывел скрип ручки о бумагу. Босс подписывал.

Он даже сам встал из-за стола, обошел его и вручил мне папки. Две. Третью продолжал держать в руках. Я потянулась за ней, взялась за край, чтобы забрать, но Ерохин не отпускал. Подняв глаза, я снова встретила хулиганский взгляд с прищуром и улыбочку. Он в точности копировал вчерашнее недоразумение с журналом.

— Что не так с этим томом? — поинтересовалась я невозмутимо, продолжая тянуть на себя.

— Все с ним в порядке.

— Тогда, в чем дело?

У меня еще были лимиты, но держалась из последних сил.

— Если хотите встретиться, то можете просто позвонить, — с этими словами он положил сверху на папку визитку, — Не обязательно искать предлог и записываться на прием через секретаря.

— Что? — я едва могла говорить от возмущения.

— Вы же пришли спросить, не рассказал ли я Владу? Сидите, мнетесь, явно не решаетесь начать разговор. Я все понимаю, Лен.

— Невероятно, — выдохнула я, закипая, — Вы серьезно считаете, что я выдумала необходимость вашей подписи?

— О, нет. Подпись моя тут, конечно, необходима, но вот срочность — отнюдь. Обычно я подписываю весь проект, а тут не хватает еще двух стадий с финальными расчетами. Скоро они будут готовы?

— Я… я не знаю. Это не мой объект.

— Ну… полагаю, что через месяц. Обычно раньше не выходит. Не переживайте, Лен. Я понимаю, у вас драма и все такое. Обещаю, ничего не говорить Самойлову. Можете быть спокойны. Но и служебным положением злоупотреблять больше не…

— Как вы смеете меня упрекать! — прорвало.

Более я собой не владела.

— Плевать я хотела на вас и вашего Самойлова. Можете ему хоть в красках обрисовать все, что было на этой проклятой обложке. Да чего там! Хотите я сама пойду и скажу ему? А еще лучше — пойдемте вместе.

— Зачем мне это? — опешил Ерохин от моей наглости.

— А мне зачем выдумывать все это? — я потрясла папками в воздухе, — Ваш драгоценный Владислав Николаевич сам меня сюда отправил. Можете проверить, заодно передайте, что он козел. Да и вы, похоже, от него не далеко ушли. Такой же самовлюбленный, самоуверенный наглец.

Едва я проговорила последние слова, как поняла, что погорячилась. Может правда была где-то рядом, но не стоило ее озвучивать.

Ерохин моргал, не говоря ни слова. Пока он не очнулся, я выхватила последняя папку и ранула прочь. У самой двери снова заметила визитку. Ни разу не сомневаясь, бросила ее на пол и вышла. Сама себе напоминала Влада, который несся утром из кабинета, словно за ним черти гнались. С тем же энтузиазмом я пилила по коридору мимо Катерины Павловны к лифту, молясь, чтобы Ерохин не додумался меня догонять. Пусть еще немного побудет в шоке, а уволит позже. Желательно по телефону.

Пока ехала в лифте, немного успокоилась. Но щеки так и горели. Я все ждала, что на смену агрессии придет осознание и паника. Все же назвать босса козлом просто так, без повода — тот еще подвиг. За него можно вполне лишиться работы. Для меня увольнение равно катастрофе. Слишком я привыкла к нашей компании, хорошей зарплате, дополнительной ставке и стабильности. Лишиться всего этого, потерять несколько лет карьерного роста, начать все сначала в какой-нибудь захудалой строительной фирме…

Это определенно должно было заставить паниковать. Но… Мне было плевать. Наверно, адреналин имел долгое воздействие и заливал мой трусливый разум анестезией. Или я совсем выжила из ума. Одно из двух. Но я не боялась. Абсолютно.

Выйдя из лифта, как ни в чем ни бывало, отнесла Самойлову в кабинет документы, вернулась за свой стол, продолжила работать в обычном режиме. Словно и не случилось ничего.

Влад вернулся через час после моего путешествия к Ерохину. Появление начальника резануло новым лезвием раздражения. Я разве что не зашипела ему вслед. Это же надо, так подставил с проклятыми срочными подписями. И зачем? Ведь просто так. Погонять решил. Показал, что он тут весь из себя важный и главный. КОЗЕЛ.

И снова я не боялась, когда на фоне этих мыслей, Самойлов снова вызвал меня к себе. Его голос из динамика не обещал малины и пряников. Он словно дунул на угли. Наверно я искрила, пока шла к его кабинету. Как только техника из строя не вышла.

Хмурый Влад одной своей кислой физиономией подписал себе смертный приговор. А что? Играть так ва-банк. Перед увольнением, хоть оторвусь на славу. Раз уж я вручила пряников практически ни в чем не виноватому Ерохину, Самойлов обязан получить за все и с процентами.

Зайдя в кабинет, я благоразумно прикрыла дверь и взглянула на шефа. Ему не нужно было особого приглашения, чтобы начать орать.

— Ты умом что ли повредилась, Елена?

Стоит признать, он был не так далек от истины.

— Я? — уточнила издевательски и картинно прижала руку к сердцу, давая понять, что он меня ранил в самое оно, — У тебя самого-то мозги в голове ночевали?

У меня наверно все же сработал инстинкт самосохранения или какая-то врожденная сдержанность, а может банально воспитание не позволяло орать на тех же частотах, что и шеф. Вместо этого я злым шепотом цедила слова.

Влад уставился на меня, тоже не ожидая такого поворота событий, но в отличие от Ерохина быстро очнулся и принялся перечислять мои грехи.

— Почему мне звонит Ерохин и устраивает допрос по текущему проекту? Чего ты там ему наплела? Я же просто просил подписать три стадии.

— Ты просто просил? — продолжала шипеть я, — Ты не просто просил, Влад, а требовал, чтобы я все бросила и сделала это срочно. СРОЧНО! Мать твою. Ты выразился именно так.

— Полегче на поворотах, — предупредил Влад, — Не забывайся.

Я одновременно вспомнила, что не стоит звать его по имени и взвилась еще сильнее, потому что ничего внятного он мне отвечать не собирался.

— Вы, Владислав Николаевич, выставили меня идиоткой, которая не знает, что мы подписываем проект целиком, а не кусками. А теперь еще спрашиваете, в честь чего Ерохин задает вопросы! Знаете, какие он мне вопросы задавал? О, лучше и не знать.

— Лена, — угрожающе перебил Влад.

Кто б ему позволил вклиниться.

— Вы мало того, что оторвали меня от работы, требовали сварить чертов кофе, так еще и выставили дурой перед руководством. Все потому что… Вы сами знаете, почему, — решила заканчивать я свою речь, — А теперь будьте так добры, позвольте мне вернуться к своим обязанностям.

Задрав нос, вышла из кабинета. Дверью не хлопнула, сдержалась. Я скромная все же. Снова вернулась на свое место, предварительно завернув к куллеру. Стакан воды охладил пыл, а чашка чая печенюшками успокоила нервы и настроила на рабочий лад. Не самая лучшая альтернатива обеду, но все же.

До конца дня меня никто не дергал. Влад ушел почти сразу после нашей милой беседы, едва взглянув на меня, быстро бросил:

— Не вернусь.

Я даже не кивнула. Пошел он. Много чести.

Ближе к концу рабочего дня, когда в отсутствии начальства все начинают собираться домой чуть раньше обычного, я тоже отвлеклась от цифр, позиций, цен на бетон и прочего. Стало приходить осознание всего произошедшего. Я даже прикинула варианты контор, в которые могу подать резюме. В деньгах, конечно, проиграю, но с голода не умру. Да и всегда можно пойти выкладывать на прилавок консервы в один из магазинов, которые мы строим. Работать я умею и не стыжусь простого труда. Хотя, разумеется, так себе перспектива. Приятнее сидеть в теплом офисе и заниматься тем, чему меня учили в университете.

Смеха ради, я нагуглила сайт любимого телеканала и всерьез подумала, а не подать ли заявку на ведущую в веселую передачу о путешествиях. Язык я знаю, на фотках хорошо получаюсь, а судя по сегодняшним тирадам перед боссами, еще и язык могу подвесить под острым углом.

Авантюра. Но почему нет?

Хихикая даже начала заполнять анкету, но не успела. Задумалась. Откуда только взялась во мне эта смелость и дерзость? Даже безрассудство. Куда подевалась тихая и скромная Лена, которой так легко манипулировать? И где теперь искать тот самый страх, который я окончательно потеряла, нагрубив Самойлову. Как ни пыталась я заставить себя паниковать или бояться туманного будущего без работы, но не получалось.

Наверно у меня раздвоение личности. Уживаются во мне тихоня и авантюристка. Не зря же каждое лето тянет в Индию и желательно в нетуристические места. Я обычно оправдывалась желанием совершенствовать язык среди местных, но острые ощущения волновали не менее. Свой красный Матиз я купила, поддавшись порыву. Могла еще немного подождать, взять что-то более… нормальное. Но этот красный букан… От папы в тот день услышала много нового о себе и женщинах вообще. И даже Влад. Я закрутила с ним эту жуткую интрижку, прекрасно зная, что он не свободен, что это неправильно.

В общем, во мне определенно жил какой-то черт. Чаще он спал, но сегодня его потревожили. Судя по всему это зловредное существо обратно в анабиоз не собирается. Кажется, стоит перестать пытаться пробудить в нем совесть или еще что-то лишнее.

Через пять минут после окончания рабочего дня нарисовалась Милка. Она разве что не приплясывала у двери, пока я закидывала в сумку телефон. Едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Вот дурная девка. Зачем ходит каждый раз за мной? Можно подумать я рискну уехать домой одна. Потом останется только повеситься от ее упреков и нытья. Хотя, возможно, это лучше, чем тонна свежих сплетен, урожай которых Мила по всей видимости собрала сегодня.

Приличия ради Мила ходила вокруг да около, интересовалась, как прошел день, и что опять на меня повесил Самойлов. Я рассказала, не вдаваясь в подробности. Разумеется, упустила скандальные детали. Боюсь, Мила бы впала экстаз из многочисленных и продолжительных оргазмов, расскажи я ей все в подробностях и красках. Пусть живет и радуется без потрясений.

Мы дошли до парковки, сели в машину. Я стала аккуратно выруливать, смотря по сторонам и зеркалам. Милка, зная, что это ответственный момент, не отвлекала. Едва мы выехали на дорогу, и я приготовилась вклиниться в трафик, подруга набрала воздуха в грудь. Но тут же сдулась, потому что, как и я, услышала странный звук.

У меня по части машины всегда паранойя. Даже малейший скрип или стук заставляет гнать к механику или хотя бы попросить папу послушать. А тут… такого вообще не припомню. Я сразу съехала в сторону, включила аварийку, вышла, чтобы осмотреть свою «букашку».

Мироздание, похоже, решило меня наградить за сегодняшние праведные труды. Я проколола заднее колесо.

Сразу подумала, что это логичное завершение потрясающего дня. Все самое веселое со мной уже случилось.

Как же я ошибалась. Оказывается, веселье только началось.

Глава 3. Шиномонтаж

Цирк шапито — это моя жизнь. Я в нем клоунесса, она же круглая дура. Проколотое колесо прекрасно символизировало замкнутый круг моих глупостей и ошибок. Из него не вырваться.

Вздохнув и поблагодарив мироздание за очередной намек, я закончила минутку философии и вернулась к насущному. В качестве моральной поддержки из машины выбралась Милка. Крутилась рядом, жужжа под ухо. Жутко раздражала. Сильнее действовали на нервы только мужики, которые притормаживали, предлагая помощь.

Мила тут же распушала перья у машин покруче, надевала на лицо лучшую свою улыбку, чтобы согласиться. Но я хмуро и жестко отвергала помощь.

— Мы сами справимся, — отсылала я каждого доброхота, не в силах заглушить эмансипированную стерву, которая, видимо, проснулась сегодня во мне вместе с эпической глупостью и чертом.

Да и вообще, что тут сложного? Учили меня на курсах, как колесо менять. Да и папа, который всю жизнь сам справлялся с машиной, не раз показывал. Знал, наверно, что пригодится. В конце концов, случай типичный. Ничего сверхъестественного. Просто сегодня и так не сахарно, вот я нагнетаю.

Развернув ситуацию на сто восемьдесят градусов, я даже обрадовалась проклятому проколу, и заранее представляла, как сексуально буду смотреться с домкратом. Признаюсь без лишней скромности, с ним я справилась отлично. Дело за малым — отвинтить гайки, снять колесо, поставить запаску. И вот тут меня ждала подстава подстав. Как ни старалась, я не нашла в багажнике нужный ключ. Их там было много всяких, но ни один не подходил. Как на зло, и желающие помочь закончились. Мне не нужно была помощь, но я бы с удовольствие одолжила ключ. Кажется, настало время впадать в отчаяние. Мешала только Милка, которой я не спешила признаться в упущенном моменте и сути проблемы. Она отчитала меня в сотый раз за отклоненное предложение помощи из мерседеса в последнем кузове, и ушла дуться в машину.

Не зная, что предпринять, я сидела на корточках у машины и смотрела в одну точку, на одну из гаек, решая, что же делать. Вид у меня, наверно, и правда был хоть и отчаянный, но сексуальный. Узкая юбка-карандаш, туфли на высоком каблуке, полупрозрачная блузка, которую более не скрывал жакет. И сама я на корточках, внимательно смотрю на колесо. Наверно сгодилось бы для постера автосервиса. Или для сюжета к фильму для взрослых. Потому как раз в тот момент, когда я собиралась признаться Милке в отсутствие ключа, рядом кто-то притормозил.

Спаситель.

— Лена, у вас проблемы? — услышала я за спиной голос, который не могла не узнать.

Ерохин! Сукин сын, а не спаситель. Мирозданию от меня полетела новая порция благодарностей из ненормативной лексики.

— Все в порядке? — добавил Ерохин, потому что я уронила голову, уткнувшись лбом в колени, и не отвечала ему, борясь с истеричным смехом.

Даниил Ильич же прочитал ситуацию быстро и правильно. Он вышел из машины, что я поняла по хлопнувшей двери и шагам, а потом по матовой коже темно синих ботинок, которые разглядела рядом.

Интересно, они дороже моей машины? Или примерно одинаково стоят?

Чтобы в голову не лезла всякая чушь, я брякнула очередную гадость.

— Полный порядок, Даниил Ильич. Разве не видно? — поговорила я, поднимаясь, — Колесо проколола. Можно это считать ущербом, полученным на производстве? Я, пожалуй, могу подать на вас в суд.

Он вздернул брови. Я ждала в ответ резкости или похожей гадости, или, что он пошлет меня подальше и уедет. Но Ерохин в очередной раз удивил.

— Вы, конечно, можете, Елена. Даже лично на меня. Но вряд ли удастся отсудить что либо.

— Даже моральный ущерб?

— Я выдвину встречный иск, — пригрозил Ерохин, продолжая улыбаться.

Он меня с ума сведет этой снисходительно ехидной улыбочкой. Но в его словах было рациональное зерно, и я поспешила это признать:

— Думаю, мне и правда не светит обогатиться за ваш счет.

Он открыл рот, чтобы продолжить, но перебила Милка, которая бросила дуться и выскочила из машины, узрев начальство.

— Даниил Ильич, здравствуйте. А мы тут застряли, — слишком весело для сложившихся обстоятельств проговорила моя подружка.

Как будто без нее не видно.

— Добрый вечер, эээ…

— Мила. Мила Смирнова из кадрового, — поспешила освежить память Ерохина Милка, — Колесо прокололи. Представляете?

— Вот смотрю и представляю. Очень даже представляю.

Он и ей улыбался, но немного не так. Определенно добрее и ласковее. Неужели понравилась эта вертихвостка? Ну а что? Мила не очень эффектная, но приятая. Блондиночка, хрупкая, глаза большие, как у коровки деревенской с пакета молока. Мужчины любят такое.

Я вздохнула и пошла в очередной раз порыться в багажнике.

— Лен, вы собираетесь сами колесо менять?

Что за глупые вопросы? Не видит домкрат что ли?

— А у меня есть выбор? — огрызнулась я опять.

Тут же заработала от Милы «тысумасошла» взгляд. А Ерохин видимо уже привык к моему хамству, поэтому спокойно ответил.

— Вообще-то есть. Можно вызвать выездной шиномотаж.

Я ушам своим не поверила и схватилась за эту идею, как утопающий за соломинку.

— А номер у вас есть? — голос автоматически стал тише, приятнее. Наверно и глаза у меня подобрели.

— Есть, конечно.

Пока Ерохин диктовал цифры, Мила нетерпеливо танцевала.

— А долго они обычно едут, Даниил Ильич? — спросила она, едва босс замолчал.

— Час. Иногда меньше.

— У-у-у, это когда же я домой попаду?

Заметьте: не мы, а я.

— Работать будут тоже около часа, — оповестил Ерохин и тут же предложил, — Хотите, подвезу вас?

Еще б она не хотела. Милка закивала. Разве что не запрыгала, хлопая в ладоши. Если эти двое сойдутся и поженятся, я сопьюсь. А вообще… пусть катятся. Оба. Сама справлюсь.

— Удачи, Лен, — подмигнул Ерохин, открывая Миле дверь.

А я слушала длинные гудки, пока он обходил машину, трогался, уезжал. Трубку никто так и не снял. Трижды позвонив по номеру, я плюнула и полезла в интернет. Не единственный же выездной шиномонтаж у нас в городе. Скорее всего, так и было, но узнать мне это оказалось не суждено. Телефон отказывался подключаться к всемирной сети. Похоже, я исчерпала трафик.

Завыть что ли?

Слезы собрались в уголках глаз, грозя пролиться соленым дождем. Я зажмурилась, изо всех сил стараясь сообразить, что делать. Можно было позвонить Миле, попросить, чтобы приехал ее отец с ключом. Или чтобы она сама нашла чертов шиномонтаж. Этот вариант я отмела сразу. Не хотела быть ей обязана. Собственно, как неудобно было дергать мужей подруг, у которых были автомобили. Влада даже рассматривать не хотела. Он и трубку не возьмет после сегодняшнего.

Единственно правильный вариант — отец. Ехать ему чуть больше, чем Милкиному из пригорода. Хотя нотаций будет тонна. Но лучше уж напрячь родного человека, а не чужого дядьку. Набираясь сил на звонок, предвкушая, сколько еще брани заработает от папы моя букашка-машинка, я глубоко дышала, уронив голову на руль.

Главное успокоиться, тогда и отец будет сдержаннее. Лучше дома пореву, когда все закончится. Запрусь в ванной, включу воду, чтобы Милка не слышала, и дам себе волю. Сейчас нельзя.

Но слезы все равно капали из глаз. Я еще сдерживала рыдания, но уже понимала, что долго не продержусь. Даже вчера было легче. Вчера все было по плану. Ну или почти все. Ерохин испортил мне панихиду по несбывшейся любви. Вспомнив о начальнике, я вернулась мыслями и к Владу, а потом зациклилась на увольнении. Показалось, что вся моя жизнь рухнула. Проклятое колесо было последней каплей.

Всхлипывая от души и вытирая глаза, я размазывала по лицу тушь. Как ни странно, а становилось легче. Я отпускала все свои бедовые передряги, стараясь концентрироваться на хорошем. Смогу у мамы с папой пожить, а то больше, чем на пару дней не задерживаюсь. Может даже сгоняю в Индию прежде, чем искать новую работу. И вообще, я отличный опытный сметчик. Меня с руками оторвут. Будет новая должность, новое место, новые знакомства.

Я уже говорила, что мой стакан всегда наполовину полон?

Забудьте. Весь позитивный настрой смыло, едва я снова услышала его голос.

— Лен-Лен, ну чего случилось опять?

Слезы святого катарсиса больше не были для меня успокоением. Плакса! Из-за рыдания я, похоже, не услышала, как подъехала машина. Ерохин вернулся.

А это был именно он. Кто же еще? Везет мне сегодня.

— С вами все в порядке? Уберите руки, — потребовал босс. Скорее даже приказал.

Повиноваться я не собиралась, а Ерохин, видимо, не любил, когда его распоряжения игнорировали. Он присел на корточки у открытой двери машины, обхватил мои запястья пальцами и мягко, но уверенно потянул, чтобы посмотреть на мое лицо. Что за человек? Мало ему вчера было опухших глаз? Решил в процессе полюбоваться?

И тут меня осенило.

— Вы поглумиться приехали, да? — всхлипывала я, взглянув на него, — Дали неправильный номер, увезли Милку, бросили меня тут одну. Классно, Даниил Ильич. Шалость удалась. Отомстили на славу.

— Что? — опешил Ерохин, — Отомстил? Лен, вы что такое говорите? За что мне вам мстить?

А сам продолжал разглядывать. Внимательно так. Без лишнего стеснения и такта. Прелесть, какой воспитанный. Наверно я уже пятнами пошла, но от злости стала чуть спокойнее. Говорить могла достаточно четко.

— Ну как же. Я вам нахамила сегодня на пустом месте, можно сказать. Уволить меня слишком просто, поэтому можно еще и гадость какую-нибудь сделать. А тут и случай подвернулся. Проклятое колесо!

Даниил Ильич потряс головой, словно не желал оставлять в ней тот бред, что я наговорила.

— Фантазерка вы, Елена, — усмехнулся он, — Так значит рыдаете, потому что навыдумывали все эти небылицы? Очень по-женски, надо сказать. Я уж думал, ограбили, пока я вашу подружку отвозил.

— А очень по-мужски так подставить меня с этим проклятым шиномонтажом по вызову? — я игнорировала его заботливую тревогу по части ограбления, — Не могли что ли сами мне ключ дать? Я бы справилась! И вообще, нормальный мужик и колесо заменит без проблем.

Ерохин вздохнул.

— Я не нормальный, по всей видимости.

— Что? — теперь настала моя очередь не понимать.

— Что вас удивляет, Лен? Сами несколько часов назад сравняли меня с козлом Самойловым, — усмехнулся снова, а потом шокировал меня, — Но мой грех даже хуже. Никогда не менял колесо сам.

— Что? — я ушам своим не поверила.

— Угу. Потому и слился. Абсолютно по-скотски. Как козел поступил, бросив вас, — каялся большой начальник, продолжая держать меня за руки, но при этом пряча глаза.

На козла не похож, скорее на нашкодившего щенка. Надо же. От всех этих признаний и зашкаливающей милоты я даже икать и всхлипывать перестала.

— Но шиномонтаж реальный, клянусь, — не унимался Ерохин, — Я у них переобувался не так давно, приметил, что есть услуга по выезду. Для себя и записал на всякий случай. Правда, я…

— Серьезно? Никогда не меняли колесо? — хихикнула я, перебивая.

Он помотал головой, стал оправдываться:

— Нет, в теории я, конечно, знаю, но применять на практике не доводилось.

— В теории и я знаю. Облажаться боялись?

Подбор слов не самый лучший с моей стороны, но чего терять? Осталось только обвинить Ерохина в смерти Кеннеди и повесить ответственность за голод в Судане. Все остальное я уже ему приписала. А он в свою очередь добил меня чистосердечным признанием:

— Конечно, боялся. Представляете, если бы начал… и не смог.

— О-о-о, да. Это кошмар любого мужчины, — совсем распоясалась я, перейдя на пошлые намеки.

А Ерохин, похоже, шутку оценил, рассмеялся. Он погладил мои ладони пальцами, отпустил. Жест был дружеским, мимолетным. Я не успела смутиться. Даниил Ильич поднялся.

— Выходите что ли, будем вместе производить замену. Смотрю, домкрат уже на месте.

— Это было не сложно, — похвасталась я.

— И что же вас остановило от дальнейших подвигов?

— Ключ, Даниил Ильич. У меня почему-то нет ключа в машине, — объясняла я, выбираясь и семеня за ним к раскрытому багажнику.

— Как? Баллонника? Он вроде идет в комплекте.

Я развела руками.

— Значит у меня недокомплект.

Папа бы обязательно ввернул, что у меня и недомашина, а Ерохин лишь тактично кивнул.

— Понятно. Давайте тогда воспользуемся моим.

Я оценила диаметр «башмаков» на его машине, засомневалась.

— У вас колеса большие. Вдруг не подойдет?

— Ключ вроде типовой, — неуверенно предположил Ерохин.

— А говорили, что в теории разбираетесь, — опять не смогла я промолчать.

Он зыркнул на меня из-под бровей. Я даже была готова услышать рычание, но не сбылось. Босс нырнул в свой багажник, долго там что-то перекладывал, копался, пару раз выругался, но не крепко, как-то даже интеллигентно. Ремкомплект нашелся на самом дне. Ерохин вытащил ключ, словно Буратино похвастался, подняв в воздух.

— Вот. Нашел.

— Супер. Все самое сложное позади, — я никак не могла отпустить сарказм.

— И что я вам плохого сделал, Елена?

Он взглянул на меня с легким упреком. Осуждения и обиды в его глазах было ровно столько, чтобы мне стало стыдно за свое поведение, но меньше, чтобы считать его нежным ранимым цветочком. Я прикусила губу и язык, чтобы не ляпнуть ничего лишнего более. Буду молчать — это золотое правило.

Ерохин же, прежде чем заняться колесом, положил ключ рядом с домкратом, снял пиджак. Я не могла не оценить широкие плечи и узкую талию, которая подчёркивала рубашка модного покроя. Даже запонки рассмотрела. Вряд ли это серебро, скорее платина. Вместе с ботинками они точно переплюнут по цене мой Матиз.

Однако весь этот шик не помешал большом начальнику сесть на корточки у колеса и начать пристраивать ключ к гайкам.

— Даниил Ильич, вы же запачкаетесь, — очнулась я, — Давайте я сама.

— Помоюсь, если запачкаюсь, — буркнул он, не переставая крутить.

Стоит признать, выходило у него неплохо. Особенно для первого раза. Наверно и сложного ничего в этом не было, но я залюбовалась. Как натягивалась рубашка у него на спине и плечах, как перехватывал ключ, отворачивая гайки. Не признайся он, что никогда этого не делал, я бы не догадалась. Несмотря на дорогую одежду, не было в Ерохине чистоплюйства. Он упирался коленом в асфальт, чтобы сохранять равновесие, и придерживал колесо.

Очнувшись, я поняла, что не очень-то прилично стоять и глазеть, решила тоже поучаствовать. Не зря же хвалилась знанием теории. Прикрыв рот и облизав губы, я отправилась к багажнику, откуда вытащила запасное колесо.

— Лена, что же вы делаете! — возмутился Ерохин, увидев, как я пытаюсь вытащить запаску, — Убьетесь еще на своих каблуках.

Он был прав, конечно. Устойчивость на шпильках так себе, но я же должна была попытаться. Это моя машина и мой геморрой, в конце концов. Однако запаску я отдала без возражений, даже дуться не стала.

— Вы лучше смотрите и учитесь, — подмигнул Ерохин, снимая дырявое колесо и пристраивая его в багажник, — В следующий раз моя помощь не будет безвозмездной.

— Сдерете три шкуры? По спекулятивной цене?

— Неа, потребую множество мелких услуг, — он снова подмигнул и заулыбался, как мальчишка.

Флиртует или мне кажется?

Я аж зажмурилась и затрясла головой, как Ерохин, чтобы избавиться от бредовых мыслей. Второй день подряд он видит меня в слезах. Сегодня еще и в соплях, в разгаре истерики. Я повесила на него всех собак за собственные неудачи, а теперь возомнила, что босс меня клеит. Вот уж ересь. Приди в себя, Лена.

Оставив реплику Ерохина без комментариев, я решила привести себя в порядок. Пока он возвращал на место и затягивал гайки, я достала из бардачка влажные салфетки, стерла со щек грязные разводы туши и даже соплей. Ох, да, конечно. Флиртует он. Это я себе крепко польстила.

Оценив свои опухшие веки, до боли захотелось спрятаться за очками, но это выглядело бы глупо. Еще глупее, чем предположение, что я нравлюсь начальнику. Милка ему приглянулась. Ее же домой отвез. А вернулся за мной, видимо, из чувства долга. Кажется, не так он и плох.

— Лен, поможете? — позвал меня босс.

Оставив в покое свое лицо, я быстренько откликнулась на зов.

— Да. Что нужно делать?

— У меня на заднем сиденье в машине бутылка воды. Полейте на руки, пожалуйста.

— Ох, а может влажные салфетки лучше? — запоздало сориентировалась я, уже поливая боссу на испачканные ладони.

— Угу. Вы мне еще забыли перчатки предложить. Я видел в багажнике, — усмехнулся он.

— Не подумала, — настала моя очередь каяться. Сейчас от него была бы очень кстати реплика: «Это уж точно». Но я не дала вставить слово, быстро перешла в оборону от нападения. — Что же вы не попросили?

— Постеснялся.

Мы фыркнули синхронно, оценив его сарказм.

Салфетки босс тоже принял, протерев ими руки еще разок. А потом я заметила у него на лице мазок грязи. Прямо на щеке. Наверно почесался или стирал пот от усердия.

— Позволите? — попросила я скромно, вытаскивая еще одну салфетку из пачки.

Он недоуменно вскинул брови.

— У вас лицо…

— Как и у вас, — ответствовал Ерохин с новой долей иронии.

— На щеке грязь, — поспешила объяснить я и встала на цыпочки, чтобы аккуратно стереть.

Мне пришлось подойти к нему почти вплотную. Руку обожгло горячее дыхание. Губы босса были все еще искривлены усмешкой, даже глаза смеялись, но при этом в серо-голубой радужке плескалась теплота. Разве может грозовое небо быть теплым? А это еще что? Неужели интерес? Ко мне? Серьезно?

Нет-нет-нет. Это у меня опять ум за разум заходит. Рядом с начальством мысли путаются.

— Все? — спросил Ерохин, когда я перестала тереть и отошла от него.

— Да. Думаю, да, — проговорила я бодро, стараясь не выдать голосом смятения, протянула ему руку, — Большое спасибо за помощь, Даниил Ильич. Вы меня очень выручили.

Он пожал мою ладонь, но не спешил отпускать. Снова стало неловко.

— И далеко вы собрались, позвольте спросить, — поинтересовался Ерохин вместо вежливого пожалуйста.

— Домой.

Становилось все более неудобно от его затянувшегося рукопожатия.

— Вам нужно в шиномонтаж, Лен.

— Зачем?

— Мы заменили колесо на докатку.

— Дааааа? — я начала прозревать, — Значит, это мне подсунули вместо запаски?

— Похоже. Но до ближайшего сервиса доедете без проблем.

— Знать бы еще, где он, — буркнула я.

— Интернет? — предположил Ерохин.

— Не работает у меня, — и снова съязвила, — Думаете, почему я не вызвала других монтажников?

«Потому что дура», — прочитала я опять его мысли. Не угадала.

— Потому что расстроились и растерялись. Не следовало, наверно, увозить вашу подругу, — доблестно взял он на себя ответственность, — Но мне показалось, она усложнит все своей трескотней.

Я тихо засмеялась.

— Да, Мила может.

— Она у вас вместо радио, похоже, — продолжал хохмить Ерохин, набирая что-то в телефоне, — Признаться, я за последний год не слышал столько о своих сотрудниках, сколько от нее за пятнадцать минут.

— Ага, она находка для шпиона.

— Это точно, — он просиял, явно довольный копанием в телефоне, — О, пять минут езды до сервиса. Круглосуточный. Заводите коня, двигайтесь за мной.

Ерохин выдавал команды своим начальственным тоном, и я на автопилоте рванула выполнять, но быстро одёрнула себя.

— Даниил Ильич, вы и так задержались. Покажите на карте, я сама доеду.

Он взял секунду на обдумывание, но отмел мое предложение:

— Нет уж. Поедем вместе. В сервисе я бываю регулярно, а вас там такую теоретически подкованную обуют на раз-два.

Крыть было нечем. Что ж, настаивать тоже глупо. Да и сил спорить у меня не осталось. Исчерпала лимит боеспособности за сегодня. Намного приятнее оказалось просто слушаться. Командовать Ерохин умел, а я умела исполнять приказы. Поэтому села в машину, и мы потихоньку поехали по его навигатору. Он не подвел. Через несколько минут Ерохин уже договаривался с механиками о починке моего колеса. Я даже не думала влезать. Мужчины и так отлично друг друга понимали.

Колесо мне залатали за полчаса, поставили на место, пожелали удачи. Все это время я сидела на лавочке возле сервиса, цедила невкусный кофе из автомата и рассеянно смотрела в одну точку. Ерохин подходил несколько раз, узнать, в порядке ли я, а потом снова отправлялся контролировать работу. Можно подумать, он что-то в этом понимал. Хотя докатку от запаски отличил в отличие от меня.

Навалилось какое-то опустошение. Я так устала за сегодняшний день. Нервы, ругань с начальниками, злость и несдержанность, а потом еще и это колесо. Слишком много для меня. А учитывая и вчерашний не самый приятный день, так вообще перебор.

Вечер был теплым, и закат заливал небо яркими красками. Но мне все казалось серым. Словно я забыла снять темные очки.

— Лен, все готово. На ходу ваша машинка. Пляшите.

Вместо танца я почему то спела отбивку из «Ералаша».

— Пуру-пуру-пу-уууу.

Да еще таким тоном, словно «букашку» мою не вылечили, а захоронили. Ерохин все это заметил и тут же спросил у механика:

— Дружище, а можно я машину у вас тут на часик оставлю? Лучше сам даму до дома отвезу.

— Да хоть на всю ночь. Мы тут все равно до утра. Присмотрим одним глазом, — ответствовал парень в перепачканном комбинезоне.

— Что? Это еще зачем? — запоздало начала я возмущаться.

Признаться, делала это по привычке и из последних сил.

— На вас лица нет, — резюмировал босс, — Нельзя за руль в таком состоянии.

Больше я спорить не могла, а перечить ему из вредности не видела смысла. Наделала я сегодня дел из-за этой самой вредности. И наговорила. Особенно Ерохину. Ему бы стоило действительно меня разыграть с шиномонтажом. Так нет. Ликвидировал Милу, покрестился с заменой колеса, растолковал про докатку, проводил до механиков. Теперь еще и доставить лично собрался. Просто добрых дел мастер, а не грозный кризис-менеджер. Отмывает карму за полтысячи уволенных сотрудников? Возможно.

В трезвом уме меня бы такой вывод не устроил, а рвение босса насторожило. Но я устала. Ночью плохо спала, днем буянила, вечером психовала. Все. Тузик сдох.

Вместо ответа я послушно поплелась к своей машине, обошла, чтобы сесть со стороны пассажира. Даниил Ильич последовал за мной. Я не удержала смешка, глядя, как он протискивается в тесный салон. Да уж, с его ростом не очень удобно. Но ведь сам предложил.

До дома довез меня молча. Только один раз уточнил дорогу. Я смотрела в окно, мечтая, чтобы этот день скорее закончился. Все равно, что будет завтра. Ко всему готова. Только пусть уже череда моих глупостей и неудач закончится. Вспомнив все, что натворила за последние два дня, я вздохнула.

Ерохин припарковался у моего дома, заглушил мотор.

— Не очень безопасно оставлять машину вот так. Лучше на охраняемой стоянке, — присоветовал он тоном знатока.

— Это вам лучше, Даниил Ильич. Ваш танк так и просится быть вскрытым или угнанным. А моя букашка кому нужна?

— Мало ли, — философски изрек Ерохин, — Я знаю историю, как вскрыли копейку. Взять в ней было нечего. Даже магнитолу хозяин не ставил. Допотопное родное радио имелось только. Так эти паскуды-взломщики просто нагадили на заднем сиденье. По большому.

Я начала хохотать.

— Это байка такая?

— А черт его знает.

Даниил Ильич тоже улыбался.

Я словно впервые рассмотрела его лицо. Мужественное, приятное, с едва заметными ямочками на щеках, когда смеется, и темной щетиной. Странно, что сам он почти блондин, а борода темная. Да и брови с ресницами… Оу, Лена! Стоп. Только ресниц тебе не хватало.

Однако привлекательность босса быстро нашла отклик в моей душе, а его добрые дела в мой адрес достучались до совести.

— Вы простите меня, Даниил Ильич, — искренне извинилась я, — И спасибо вам большое. За все.

— Звучит так, словно мы прощаемся на веки вечные, — пошутил босс.

— Вероятно, так и есть.

— Почему?

— Потому что, если не вы, то меня уволит Самойлов.

— За что?

— За то, что я вам на него нажаловалась из-за этих злосчастных срочных подписей.

— Вот еще, — возмутился Ерохин, — Вы не жаловались. Возмущались, да. Но жалобу я как-то не уловил в той пламенно речи о козлах начальниках.

Я грустно рассмеялась.

— Все равно. Я потом и Владу нахамила. Он меня точно уволит.

— Не уволит, Лен. Расслабьтесь уже. Самойлов сам начудил, за что и получил от меня внушение. Работайте спокойно. Только уж держите себя в руках.

Я заморгала, не веря своим ушам.

— Спасибо, — буркнула единственное, что пришло в голову, добавив, — еще раз.

— Вот тут и правда не за что. Пожалуй, мне пора.

Ерохин выбрался из машины. Забавно было наблюдать, как ему пришлось сгруппироваться: поджать ноги и втянуть голову. Уточнив адрес, он вызвал себе такси до автосервиса, вручил мне ключи от машины. Я уже собиралась в сотый раз поблагодарить его и попрощаться, но Даниил Ильич спросил:

— Лен, мы можем встретиться в ближайшее время?

Я почему-то подумала о работе, уточнила:

— Это из-за тех незаконченных расчётов? Я, правда, не знаю, когда они будут готовы, но как только…

— Ох, да при чем тут работа? — перебил он, — Я имею в виду личную встречу. Вы и я. В выходные может? Свободны?

— Вы и я? — далее этих слов я его не поняла, поэтому переспросила, — Личная встреча?

— Ну да, — Ерохин склонил голову, провел ладонью по волосам на затылке. Он нервничает что ли?

— Зачем? — а я как всегда проявляю чудеса сообразительности, задавая тупые вопросы.

— Эээ, как вам объяснить попроще…

Да-да, лучше попроще. Я что-то совсем не понимаю, к чему этот разговор.

— Вечер, ужин, хорошая музыка, немного вина, разговоры, — перечислял Ерохин.

— И все это — со мной?

— Именно.

На языке снова завертелось глупое «зачем», но в этот раз я его проглотила, заменив более уместным:

— Вы уверены?

— Абсолютно.

У меня дар речи пропал. Еще и такси подъехало. Ерохин то ли принял молчание за согласие, то ли решил брать нахрапом. Более он ничего не спрашивал и не объяснял, только аккуратно забрал из моих рук телефон, который я держала вместе с ключами, набрал цифры, отправил дозвон. У него в кармане запиликала стандартная мелодия айфона.

— Это мой номер, — выдал босс, — Позвоню вам в конце недели, хорошо?

— Ладно, звоните, — ответила я.

— Всего доброго, Лен.

Он снова подмигнул, сел в машину, велел водителю трогать. Наверно, с минуту я стояла у подъезда, не понимая, что вообще произошло. Понимание не пришло, но ноги начали слушаться, хоть и были словно вата. Едва живая от всего пережитого за день я пошагала к подъезду.

Глава 4. Коварный план

Все на тех же ватных ногах я вошла в квартиру, бросила на тумбочку ключи, мечтая принять горячий душ и лечь спать. Не тут-то было. Милка выскочила из кухни, как черт из табакерки, и сразу начала трещать сорокой.

— Леееен, ну чего ты так долго? Я вся извелась.

Угу, извелась она. Что ж даже не позвонила?

— Оказалось, что у меня не запаска, а докатка. Поставили ее, но пришлось еще ехать в сервис, чтобы колесо залатали, — объяснила я, решив не упоминать возвращение Ерохина.

Не хотелось, чтобы Милка знала. Вряд ли он ей доложил, что собирается вернуться за мной. Но если доложил, то сама не удержится от упоминания о начальстве.

Она и не удержалась, но в ином ключе.

— О-о-о, главное, что все обошлось, — закрыла она тему прокола и перешла к насущному, — А Ерохин-то какой офигенный, да? Остановился, помог…

— Да-да, еще и тебя подвез, — поддакнула я, зная, что дешевле сейчас поддержать разговор, чтобы Мила выпустила пар. Иначе будет бесконечно жужжать.

— Машина у него, Лен! Ммм…

— Да уж. Не Матиз.

— Это точно, — Мила рассмеялась.

Мне стало немного обидно за букашку, но я сдержалась и не подала виду. Ну надуюсь сейчас, скажу, чтоб просила шефа ее возить. Все равно потом подлижется.

— А я его даже на кофе пригласила, и он почти согласился, — продолжала тараторить Мила, быстро вернувшись от машин к главному.

— Почти?

— Сказал, что еще дела у него. Как думаешь, соврал?

— Зачем ему врать?

— Не знаю. Может я ему не понравилась?

— Зачем же он тогда повез тебя домой?

Не знаю, для чего я поощряла Милино тщеславие, стараясь уверить ее в симпатии Ерохина. Наверно, чтобы отвести подозрения от себя. Не представляю, что было бы, расскажи я ей сейчас о его предложении встретиться. За ужином. С музыкой. Чего он там еще упоминал? А… разговоры. Ну и ну.

Нет, лучше вместе с Милой помечтать о ее грядущем романе с боссом.

— Вот и я думаю, что не просто так он меня подбросил. Глаза у него какие, Лен… Ты видела?

— Не замечала, — соврала нагло. А что делать?

— Такие серые, но добрые. И хитрые немного. Ох, я в них просто утонула.

— Ммм, — стала напрягать эта метафоричное словоблудие, и я решила взять паузу, — Душ приму, Мил…

Как бы не так.

— Да ты же моталась весь вечер. Иди поешь сначала. Я салат сделала. И рулетики из ветчины еще остались, — купила меня Смирнова.

Что за стерва. Специально ведь готовила, чтобы я никуда не делась. При всех своих грехах Мила славилась гением кухни. Правда бывала на ней редко, но стряпала всегда с душой. Я не смогла отказаться от ее предложения. В салате была какая-то секретная заправка. У меня не получалось такую повторить, как ни пыталась. А Милка ни в какую не желала выдавать тайну ингредиентов и пропорций.

Не устояв перед искушением, я отказалась от душа, помыла руки и села за стол на кухне. Мила щедро наложила мне салат, подвинула тарелку с рулетиками, поощрила:

— Ты ешь-ешь.

— Спасибо, Мил. Супер, как всегда, — я забросила удочку для порядка, — Что ты в заправку кладешь?

— Не скажу, — хихикала она, — Эх, жаль Ерохина не заманила. Уж он бы у меня одним кофе не отделался.

— Кормить бы стала?

— А как же. Он мужик одинокий. Наверно в ресторанах привык питаться. Там все равно не то. Да и мало у нас приличных. Не то что я.

— Самый быстрый путь к сердцу мужчины через желудок? — продолжала я поддерживать разговор, услаждая желудок.

— Все-таки через постель, — усмехнулась Милка, — Но и желудок тоже вариант. С Ерохиным — точно.

— Почему так думаешь?

— Так он Казанова еще тот. Я же тебе еще в обед хотела рассказать, — и Милу понесло, теперь уж я не лезла с ремарками, — Вчера прилетела девчонка, по договорам какие-то вопросы решать. Она на подрядчика нашего в Орле работает. Так вот она раньше в Москву моталась за этими делами. Вроде как именно Ерохин тот проект курирует. Никому больше не доверяют наши шишки. Ну так девчонка эта… Ну как девчонка — лет под тридцать ей, но не бабушка. Хорошая такая, симпатичная. Она рассказывала, что в Москве у Ерохина секретарши менялись раз в месяц. Она каждый месяц почти туда и летала — и все врем новые девочки ее встречали. Угадай, почему?

— Да мало ли… — нейтрально проговорила я, давая Миле перевести дух, — Не убивал же он их.

— Ну да. Только с одной из них эта, которая к нам прибыла вчера, разговорилась, решили встретиться после работы. Ну выпили, и та секретарша разболтала, что у Ерохина мания просто — он ни одну не может пропустить. И даже на работе ему постоянно надо. Террорист сексуальный. Маньяк. Ага-ага.

Последнее было реакцией на мои выпученные глаза.

— Его и к нам сослали, чтобы прекратил там девок портить. И Палну древнюю дали секретаршей, чтобы соблазна не было.

— Боже, Мил, что за бред? — я рассмеялась.

— Ну… может и бред. Но девчонка та говорила что он ей тоже намекал. Спрашивал про гостиницу, нравится ли ей номер и все такое.

— Это же не попытка изнасилования.

— Нет, но… — Мила махнула рукой, — Ладно. Скорее всего. Приукрашивают тоже. Не без этого. Меня то вон оставил у дома и был таков.

— Ты же не секретарша, — я хмыкнула собственной шутке.

— Я лучше, — гордо ответствовала Мила, продолжая мечтать о маньяке- Ерохине, — А под кофе мог бы и насиловать. Вряд ли бы я сопротивлялась.

— Тогда это уже не изнасилование. Максимум — соблазнение.

Мила утерла со лба воображаемый пот.

— Не завод меня, Ленк. Я еще от его глаз не отошла. И парфюм… так пахнет. Но еще та девчонка рассказала — и это уже сто пудовая инфа — они с Самойловым не очень и друзья.

В этом месте Мила сделала театральную паузу, обозначая интригу, а я прожевала и снова подыграла:

— Как не друзья? Они вроде общаются…

Я сама попыталась припомнить, откуда взяла сведения о дружбе начальников. Влад говорил, что они учились вместе, упоминал, что был у Даниила на новоселье. Про дни рождения я не могла утверждать, но в конторе они пару раз при мне сталкивались, общались весьма непринужденно. Что-то путает Мила.

— Общаются, да. Но Ерохин зуб имеет на твоего начальника. Видела последний номер «Светской жизни»?

Она еще спрашивает, видела ли я. Сама Мила покупала каждый выпуск, не желая пропустить новости гламурной тусовки нашего города. Изрисовала я, конечно, собственный экземпляр, а не Милкин.

— Где Самойлов с невестой? — уточнила для отвода глаз, — Его все видели. По отделу ходил из рук в руки.

— Да-да, вот как раз эта невеста и стала камнем преткновения.

Я положила вилку, чтобы не выдали трясущиеся руки. Сцепив пальцы, уперлась ими в подбородок, более не разыгрывая интерес, а испытывая самое настоящее любопытство.

— Это как же она стала камнем? Ерохин с ней роман крутил? — предположила я.

Невероятно, но вдруг.

— Именно, — радостно вскрикнула Мила, а я чуть со стула не свалилась, — Но это было давно. Еще в Москве, пока они учились.

Я продолжала слушать, не моргая. А Милка разошлась, видя мой неподдельный интерес.

— В общем, не только Самойлов с Ерохиным в одной группе был, но и эта… Как ее?

— Не помню, — соврала опять.

— А! Поля. Дочка Кочина. Отец мой его знает, ну да это не суть.

— Так вот Поля эта, тупая, как сибирский валенок.

Я хмыкнула, не сдержавшись. Мила тоже закатила глаза, довольная собой.

— Да. Но при том еще и амбициозная. Адская смесь. В общем, она хотела что-то кому-то доказать. Отцу, себе или миру, не знаю. Батюшке пришлось ее запихнуть в московский вуз. По строительной направленности разумеется. А что? Вдруг выйдет толк, а у него бизнес в этой сфере. Подряды у нас ведь регулярно берет.

Я покивала, подтверждая.

— Так вот. Отправил он Полину в столицу, как Страшилу за мозгами в Изумрудный город.

В этот момент я любила Милу сильнее, чем когда либо. Обычно меня раздражало ее пренебрежение к людям, но в этом случае мое эго пело, не заботясь о справедливости и толерантности.

— Наверно, специально вместе с Самойловым засунул в группу, чтобы присматривал и помогал. Они же семьями дружат?

Я снова кивнула. Это все знали.

— Но Владик наш в Москве загулял и о Поле не особенно заботился. Да и она пошла в отрыв. А батя, видимо, был не очень счастлив от таких поворотов судьбы. Велел он дочке за ум браться. Ну она и взялась. Охмурила ботана из группы. Он ей за секс стал извилины закручивать. В общем, учеба пошла на лад. Только спать с ботаном ей, похоже, наскучило. Едва диплом он ей написал, махнула хвостом и Самойлова нашего перед фактом поставила, мол старые связи, мы обещаны друг другу. В общем, ушла к нему. А теперь угадай фамилию того ботана с трех раз.

— Ерохин, — с первого.

— Точно.

— В чем тут подвох, Мил? У каждого своя дорога. Полина выбрала.

— Выбрала она своеобразно. Вроде как Ерохин их застукал, только потом она призналась, что использовала его, а любила всю жизнь Самойлова.

— Что за бред? Кто о таком будет вслух говорить? Зачем?

— Откуда я знаю? Говорю же, стерва она махровая, — Милка замахала руками, вспомнив важный нюанс, — А-а-а, Самойлов же с Ерохиным дружили. Представляешь, как это все выглядело?

— Не очень, — призналась я. Такие страсти представить мне было сложно. Друг и девушка — вдруг любовники.

— Говорят, Ерохин тогда уже стажировался в нашей конторе, но ушел. Принял какое-то эксклюзивное предложение от английского кризисника на персональное обучение. Он же голова, Даниил наш, лучшим был на курсе, все гранты и конкурсы выигрывал на дополнительное обучение. В Москве, Лен! Представляешь, какой он умный.

А вот это я представляла отлично. А еще хитрый и коварный. Гад.

— Мне кажется, Полина с ним так из-за происхождения обошлась.

— Из-за чего?

Я вспомнила запонки, туфли, машину, в конце концов… Происхождение Ерохина бросалось в глаза. И оно уж точно было не пролетарское. Оказывается, я ошибалась.

— Он из какой-то глуши родом. Родители обычные работяги. Просто вот такой он одаренный и пробился сам до самой макушки. Скажи еще, ты не знаешь, что он один из лучших антикризисных менеджеров в мире.

— Что?

Нет, я знала, что Ерохин крут в масштабе центральной России, но мира…

— Ох, Лена, ты дальше носа своего не видишь. Тот мужик из Англии, сенсей Ерохина, он почти бог. Ну а Ерохин теперь, считай, первый после бога. Господи, все это обсуждали, когда его к нам отправили.

Я сглотнула. В то время меня больше интересовало, как сохранить место. Да и роман с Владом был в разгаре. За своим глупым счастьем я даже самые горячие сплетни не слышала.

— Такие дела, Ленка, — закончила Мила свою миссию и вернулась к обсасыванию прелестей босса, — Я как представлю, что эти славные глазки стрева-Полина заставила плакать…

— Не утрируй. Вряд ли он плакал, — фыркнула я, ткнув вилкой рулетик.

— Но все равно. Он шикарный такой. Я раньше думала, Самойлов красавчик, но Даниил… У него ведь нет никого?

— Откуда я знаю? — выкатила глаза, стараясь натурально удивиться, — Это ты у нас по кадрам.

— А ты у него разве не бываешь?

— Ну заскакивала пару раз за подписью. Сегодня вот — тоже. Но между делом спросить не довелось.

— Да-да, я понимаю, продолжала Мила мечтательно, — Он дистанцию держит и все такое. Вроде по-доброму, вежливо разговаривает, но отстраняется. Наверно, это все стерва-Полина. Он теперь никому не верит. Бедняжечка.

Я едва сдержалась. Хорошо, что жевала, а то бы обязательно что-то ляпнула. На бедняжечку Ерохин тянул едва ли. Но у Милки было хобби — придумывать историю на пустом месте. Да и очень хотелось ей пожалеть и приласкать обиженного босса. Меня же иллюзии по части его бедности не посетили. Пусть и было это все, но вряд ли стало для Ерохина такой ужасной травмой. Да и вообще…

— Мил, ты с чего взяла, что все так было?

— Так девчонка же…

— А она откуда знает?

— Ну ей же…

— Перестань. Это все между ними. Никто больше не может знать. Скорее всего, не было никакой драмы. Погуляла Полина с Ерохиным, вернулась к Самойлову. Дело молодое. Забыла, как сама в универе чудила?

Милка скромно потупилась и захихикала, не отрицая, что жгла.

— Не знаю, Лен, — она вздохнула, трагически заломив руки, — Он такой шикарный и печальный одновременно. Я же чувствую.

Драматично вздохнув ей под стать, я дожевала еще один рулетик, глотнула остывший чай.

— Выдумщица ты, Милка. Спасибо огромное за ужин. Бесподобно. Пойду в душ и спать, с ног валюсь.

— Машина-то у нас в порядке? — крикнула мне в спину подруга.

— Да-да, завтра едем, как обычно.

Я усмехнулась, оценив «у нас». Иногда простота хуже воровства. Наверно в другой день я бы обиделась, но сейчас сама погрязла во вранье и лицемерии. Еще и живот набила благодаря Миле, которая и знать не знает о продолжении моего приключения с колесом, где было так много Ерохина.

Я приняла душ, едва живая от усталости и переизбытка эмоций. Вчерашний день казался адом, а сегодняшний… Что там ниже ада? Ничего? А где же я тогда была? Влад, издевки Ерохина, мое бешенство, проклятое колесо и отчаяние. А потом меня спас рыцарь на белом джипе. Ну и сказочка.

Я лежала в кровати, стараясь уснуть. Не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Глаза, словно слиплись. Голова была одновременно пустой и тяжелой. Уснуть не получалось. Сегодняшние приключения вспыхивали яркими картинками. Словно эпизоды фильма, где главной героиней была я.

Влад.

Ерохин.

Колесо.

Милка с салатом и душераздирающей историей о боссах.

Я собирала эти картинки, словно мозаику, вставляя гвоздики в дырочки, пока не увидела весь ковер целиком.

Нет, Ерохин, конечно, не просто так мне улыбался второй день. Не просто так был мил и обаятелен, как черт. Не просто так он чинил мне машину, избавившись от Милки. И уж точно не за красивые глаза он вручил мне свой номер и выразил желание встретиться в выходные.

Просто Даниил Ерохин хочет щелкнуть по носу своего старого заклятого друга.

Я всегда с насмешкой относилась к привычке Милы разводить драму на пустом месте и делать выводы из кучи нелепых слухов, но сегодня вполне была с ней согласна. Очень похоже, что Ерохин не забыл Полину и былую обиду. Иначе, зачем ему я?

Начиная с того проклятого столкновения и разрисованного журнала, все закрутилось и понеслось. Так быстро и головокружительно. Не услышь историю Милы, ведь легко могла купиться на его обаяние и тигриные повадки.

«Второй раз, Лен? На те же грабли? Роман с боссом. Версия 2.0 Серьёзно?» — спросила саму себя.

Нет-нет-нет. Даже у меня не настолько развито слабоумие.

Перевернувшись на другой бок и яростно ткнув подушку кулаком, я погрязла в возмущении.

Какой же гад этот Ерохин. Пусть его хоть сто раз обидели Влад и Полина, но я тут при чем? Едва просек, что Самойлов и меня ранил, сразу начал паутину плести. Улыбочки, словечки. Ну и сволочь.

Надо будет завтра ему позвонить и сказать, что он козел.

Быстро представила, как набираю номер босса и выкладываю все, что о нем сейчас думаю.

Мда… Не очень умно. Да и я уже говорила ему это сегодня, даже не зная, насколько права. А потом еще и извинялась. Теперь брать назад извинения?

Ну и бред.

Я легла на живот, накрылась подушкой.

Влад.

Как он посмел предложить мне квартиру, побрякушки, деньги! Неужели за все это время, не понял, что мне нужен был только он. Да, черт побери, мне нравился его дом, его костюмы и модная стрижка, которую он обновлял дважды в месяц. Но любила я его нежность и заботу. Когда он кормил меня мороженным, а потом укрывал пледом, чтобы не мерзла и грел глинтвейн. Любила веселые и пошлые смс, которые он писал мне, когда уезжал в командировку. Любила дышать им, оставаясь наедине.

Неужели все это можно купить?

Как я могла всем этим делиться? Первый год — да. Полина жила в Париже, и я не принимала всерьез наличие невесты, о которой все знают, но никто никогда не видел. Но потом, когда она вернулась…

Ох, надо было сразу уходить. Но он ведь каждый раз возвращал меня.

И теперь я безвольная кукла. Собачонка, которая предана своему хозяину.

Нет. Не хочу. Хватит с меня.

От обиды и боли я вся сжалась в комок. Едва сдерживая слезы, дрожала под теплым одеялом.

«Вечер, ужин, хорошая музыка, немного вина, разговоры», — всплыл в памяти вкрадчивый баритон Ерохина. И его взгляд… Действительно теплый и добрый.

Как бальзам на раны легло воспоминание. И пусть сейчас предложение Даниила обросло совершенно иным смыслом, мне все равно оно льстило. А перспектива отказаться с ним наедине в тихом мете не внушала ужаса, даже не удивляла. Пожалуй, я не отказалась бы от вечера с ним.

Хочет щелкнуть Влада по носу таким образом? Так и я не против.

Что теряю? Одинокие вечера с вот таким воем в подушку? Нет. С этим пора завязывать. Уж если лечиться от больной любви, то гуляя по ресторанам с шикарным мужчиной. Тем более что он сам предлагает.

Вообще, конечно, пока предлагал лишь встретиться и поужинать, но что-то подсказывает, на одной встрече Ерохин не успокоится.

Ладно. Пусть звонит — поужинаем, поговорим. Почему нет?

На этой мысли я успокоилась и уснула.

Утром мысли о встречи усугубились непонятно откуда взявшейся меркантильностью. Влад никогда не появлялся со мной на людях. Я приняла это как часть наших отношений, смирилась. Ерохин же не постеснялся сразу пригласить ужинать. Понятно, что у него свой резон, но мне так захотелось надеть красивое платье, сделать укладку и важно цокать по паркету под руку с шикарным мужчиной (Ерохин шикарный, чего уж там), ловя на себе завистливые и восхищенные взгляды.

Назовите это ребячеством или тщеславием, но мне захотелось. Так явственно я все представила, что даже кончики пальцев закололо от предвкушения. Каждая девушка немного Золушка. Мы все хотим на бал, и чтобы мачеха лопнула от злости. Ну и принца, само собой. Его я как раз могла себе позволить. Нельзя только влюбляться. Был у меня уже один с короной. Второго не надо.

На работе я витала в облаках, то и дело заставляя себя возвращаться к насущному. Влад вел себя нормально. Видимо, перегорел, успокоился. Общался со мной на вытянутой руке. Я была этому только рада. Мои мысли все время возвращались к Ерохину, Милкиному рассказу. Она кстати вытащила меня на обед и снова практически слово в слово повторила ту историю, но уже сдабривая ее доброй порцией своих суждений. Больше всего эпитетов досталось Полине, конечно. Потом Милка облизывала Ерохина. Я то и дело шикала на нее, одергивала, и едва сдерживала смех, когда она с придыханием произносила имя босса, смакуя и растягивая. Данииииииил. Казалось, на длинном «и» она впадала в экстаз, испытывая неземное удовольствие.

Признаюсь и меня задевало рикошетом ее эротических фантазий о боссе, но больше волновало его намерение позвонить. Вернувшись на рабочее место, я решила, что слишком много думаю о себе и Ерохине. Даже Влад сегодня отошел на второй план, хотя страдать я собиралась долго и сильно. С одной стороны это было неплохо, но с другой… Слишком я увлеклась тесным общением с его другом, потому и переживаю меньше за потерянную любовь. Нужно обязательно найти золотую середину. Отвлечься — отлично, но не завязнуть бы с головой в еще более безнадежное болото собственных иллюзий.

После этой мысли я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух. Ну, какие иллюзии? Босс только бросил небрежную фразу про звонок и намерение встретиться, а я уже встала в позу Джульетты. Может и не позвонит он. Мужчины много чего обещают, а потом не делают. С Владом, конечно, я такого не проходила. Он просто ничего никогда не обещал. Но в институте у меня был друг, который тихо слился после жаркой ночи любви. И несколько курортных романов во время путешествий по Индии. Вот уж в отпуске мужчины горазды заливать. Каким-то чудом я трезво оценивала все эти сладкие песни и сберегла сердце. Чтобы отдать его Самойлову. Так себе инвестиция, знаю. Вложив все, я ничего не приобрела. Кроме опыта, пожалуй. И он сейчас мне очень пригодится, если Ерохин…

«Ох, Лена! Хватит уже о нем. Вот позвонит, и будешь думать», — отругала я себя, в сотый раз за день отвлекаясь от работы.

Вопреки установкам и даже краткой мантре для очистки разума от глупостей, я все равно до конца дня ждала звонка от Ерохина, придумывала остроумные ответы и каверзные вопросы. Не позвонил. К вечеру я вспомнила, что он обещал набрать в конце недели и… успокоилась. Наверно, мне нужно было перегореть всеми этими бредовыми мыслями, чтобы познать дзен.

Правда, в четверг меня опять настигло глупое волнение. Постоянно проверяла, нет ли пропущенных на мобильном, и вздрагивала от каждой вибрации телефона. Но снова от Ерохина не было вестей. К пятнице я разозлилась и сказала маме, что приеду. А что? Я должна сидеть и ждать его звонка, как благодати? У меня тоже могут быть планы. Уже даже есть.

Кроме визита к родителям, я записалась на стрижку и маникюр к подруге. Мы вместе учлись в школе и имели страсть к образованию. Только она не спешила забивать голову премудростями иностранных языков и цифровых формул, а упирала на ремесло. Светка, так зовут мою одноклассницу, закончила все что можно. Начала с медучилища, продолжила мастером-парикмахером, а потом приплюсовала себе в актив все возможные курсы: от косметолога до педикюра. Не скажу, что в каждой из этих сфер она была гуру, но свои руки и волосы я доверяла только ей. А еще все свои секреты.

Я не трепушка, как Милка, но иногда хочется поплакаться в жилетку или похвастаться. С последним я не особо преуспела, но откровения мои Света всегда слушала с терпением. Не осуждала, но осаживала иногда.

Все события и треволнения я и вывалила на Свету, едва мы определились с цветом лака.

— Знаешь, Лен, мне кажется, этот шишка-босс от тебя не отстанет, — сделала вывод подруга.

— А я думаю, погорячился он. Забыл уже все. Без меня дел вагон. Много чести соблазнять, чтобы отомстить.

— Не знаю-не знаю, — продолжала недоверчиво качать головой Света, — Неспроста он к тебе вернулся с этим колесом. Всплывет еще.

— Ой, не каркай. Я только успокоилась, — отмахнулась я, по привычке дуя на ногти.

Света закатила глаза.

— Да не смажется. Смешная ты, Ленка. Все как в каменном веке живешь. Вот и стрижку с универа не меняла. Давай я над тобой поколдую, как следует.

— А успеем?

— Час до клиентки. Успеем.

— Не хочу я ничего менять, Свет, — уперлась я, — Мне нравится. Средняя длинна — удобно и красиво.

— Скучно, — продолжала давить подруга, — Давай концы закруглю и укладку сделаю другую.

На такое я была согласна.

Через тридцать минут я не узнала девушку в зеркале. Казалось бы, Света ничего особенного не сотворила — убрала челку, открыв лоб, да превратила мои прямые тёмные волосы в романтичные волны. Но этого было достаточно для преображения. Я так привыкла к строгим пучкам на работе, сама была такой же строгой и скучной. Влад просил не распускать волосы, потому что «они сводят его с ума» (конец цитаты). Поэтому я позволяла себе такую роскошь очень редко. Чаще, когда мы были в ссоре, и я готовилась в очередной раз сдаться и провоцировала начальника на порцию уговоров.

— Ты посмотри, какая принцесса, — похвалила себя и меня Светка, — Лоб открыли, и глаза заиграли. Брови теперь видны твои шикарные. В тебя, Леныч, за одни брови влюбиться можно. Я б влюбилась. Или убила бы.

Мы прыснули синхронно.

— Ко мне сейчас клиентка придет на татуаж. Она бы точно убила, — довела меня подруга.

Я давно так от души не смеялась. За это Свету и люблю. С ней легко и весело.

— Знаешь, грех такой красоте дома вечером у телека с предками тухнуть. Идем сегодня танцевать, — снова поставила она мне ультиматум.

Всегда так делает. Я даже не удивилась и была согласна. А еще знала, что Светка заявится ко мне домой пораньше и накрасит поярче, заставит надеть что-нибудь легкомысленное.

— А боссу своему не доверяй, — наставляла она, пока мы расцеловывались, прощаясь до вечера, — И на уговоры его не ведись. Перечь из принципа. Пусть выкручивается, если ему так надо тебя охмурить.

— Да не надо ему, — отмахнулась я, — Не позвонит уже. Точно.

— Ну и фиг с ним тогда.

Последнее мня бы устроило. Но едва я вышла на улицу, зазвонил мобильный. Незнакомый номер.

— Лена, добрый день, — услышала я голос Ерохина, сняв трубку.

Глава 5. Первое свидание

Глава 6. Меж двух огней

Глава 7. Сюрприз

Я с трудом пережила пятницу. Масло в огонь добавлял Ерохин, который так и не соизволил сказать, что придумал на субботу. Я с ужасом ждала сюрпризов после «Ромашки». Пусть бургер был действительно вкусным, и мой желудок не пострадал, но все же я бы предпочла менее одиозные заведения. Хотя, сама спровоцировала Дана на нестандартный формат свидания своим поведением.

Сколько я не вытягивала, он не рассказал про субботу. Лишь проговорился, что мы куда-то поедем, поэтому и одеться предложил удобно. Я подозревала, что он увезет к реке на шашлык. Это было бы кстати. Погода пела гимны грядущему лету, и на природе всегда можно затеряться, найти местечко подальше от толпы. К тому же будет легко впечатлить даму манипуляциями с мясом и огнем. Если, конечно, Ерохин собирался меня завоевать. Да, такой план меня бы устроил.

В пятницу он позвонил, чтобы уточнить время. Голос у Дана был такой жуткий, что я поняла — устал. Очень устал. Предложила перенести встречу на воскресенье, но он не согласился. Настаивать я не стала. Договорились, что он подберет меня на остановке, чтобы не вызывать подозрений у Милы, которая все чаще и чаще интересовалась моим новым кавалером.

Солнце палило нещадно. Я всерьез подумывала, не прихватить ли купальник, чтобы поваляться на пледе, позагорать и хорошенько раздразнить Дана. Решила, что это будет слишком. Пусть мы перешли грань рабочих отношений, но все же еще не окунулись в любовь и страсть. Даже не целовались, в конце концов. Вспомнив угрозы Ерохина о неожиданных поцелуях, я занервничала. Пришлось взять себя в руки. Что я школьница? Переживаю из-за поцелуев. Тоже невидаль. Мысль о том, что у Ерохина чертовски мягкие и соблазнительные губы я решительно отогнала, дабы одеться уже. Вчера собиралась ехать в толстовке, но солнце поменяло планы. В итоге я выбрала простую серую, свободную майку, но короткую. Если подниму руки, то будет видно живот. Такого стриптиза Дану будет за глаза на этом этапе. Плюс укороченные джинсы и нарядные кеды. Да, удобно, просто, со вкусом и симпатично. Минимум косметики, волосы распущены. Вместо сумки — рюкзачок.

— Отлично выглядишь, — оценил мой вид Дан, едва я оказалась в его машине.

Он даже отстегнул ремень, чтобы податься вперед, поцеловать меня в щеку. Я ответила, легонько касаясь губами щетины. Небритым он мне нравился еще больше. В майке и джинсах, с растрепанными волосами. Подтянутый, широкоплечий, красивый.

— И чувствую себя прекрасно, — отвечала я, пока мы оба пристегивались, — Ты сам как? Отдохнул?

— Да-да, — отмахнулся он, — просто нужно было поспать. Накапливается усталость за неделю. Это нормально.

Я не стала говорить, что он тоже прекрасно выглядит. Ерохин сиял, и это не требовало подтверждения из глупых ремарок.

Как я и ожидала, он направил машину в сторону городской черты.

— Не спросишь, куда мы едем? — поинтересовался Дан.

— Ты же обещал сюрприз, — ввязалась я в очередную игру, — так пусть будет сюрприз.

— Тогда, конечно, — ухмыльнулся он.

Но мы уезжали все дальше и дальше, а мой водитель так и не сворачивал с шоссе. Я давно потеряла счет свороткам, где сама отдыхала у реки с друзьями и родственниками. Неужели не угадала про шашлык?

— Дан, куда мы едем? — не выдержала я, когда пересекли границу области.

— А я все думаю, когда тебе надоест изображать равнодушие? — посмеивался он, довольный собой до омерзения.

— Разве мы не на природу.

— Нет. Но мысль хорошая. Хочешь? Могла бы сказать.

— Не заговаривай мне зубы! Куда едем?

— Почти приехали. Скоро будем.

Я предположительно озвучила название города. Даниил кивнул.

Неожиданно на меня напала кудахчущая наседка, и я запричитала в лучших традициях своей мамы.

— Дан, зачем так далеко? Ты же вчера был уставший, еще и вымотаешься сегодня дорогой. И ради чего?

— Ради тебя, — ответил без промедления.

Но меня это не проняло.

— Прости, но не надо мне этих подвигов. Я же сама за рулем — это ад за день туда и обратно съездить.

— Лен, прости меня тоже, но на моей машине нет никакого ада. А вот в твоем Матизе сразу все затекло.

Я поджала губы, но обижаться за Матиз не стала. Глупо. В этом комфортном танке Дана действительно и место с три раза больше, и сиденья очень удобные, летит машина быстро — одно удовольствие ехать. На своей я бы плелась больше двух часов, не смея обгонять фуры, останавливаясь, чтобы размяться. Ерохин вполне мог уложиться в полтора.

— Все равно, Дан. Какая бы не была дорога — ты устанешь, — не унималась я.

Он протянул руку, погладил меня по коленке.

— Ты такая милая сегодня. Это к дождю?

Я набрала воздуха в грудь, выдохнула, так и не решившись что-то сказать, но обиделась.

— Брось, Лен. Я часто так езжу. И сегодня сам собирался. Просто подумал, что тебе может понравиться тоже.

Ерохин продолжал наглаживать мою коленку, словно нащупал там зону отключения злости. Признаться, так оно и было. Я расслаблялась от этой легкой ласки лучше, чем от его оправданий.

— Собирался, да? — уточнила я, — Зачем?

— Все увидишь. Почти добрались.

Больше я не вытянула из него ни слова. Чтобы отвлечься, спросила, как он познакомился с Кириллом. Не прогадала. Дан в красках расписывал, как на одном из благотворительных вечеров в Москве Кир был приглашенной звездой. Едва он спел все, что полагалось, начал напиваться. Как-то вышло, что артист буквально упал Ерохину под колеса, когда тот уезжал с приема. Дан долго рассказывал, как боялся, что чудо-певец перепачкает рвотой его машину, но обошлось. В итоге Кир просто выключился, и пришлось везти его к себе. Я посмеивалась от этого рассказа, полагая, что Дан крепко преувеличивает. В конце он проговорил:

— Или наоборот? Это я напился, и Кир меня спас?

— Ты меня спрашиваешь? — рассмеялась я в голос.

— Надо спросить его, — подвел итог Даниил.

— О, при случае я обязательно это сделаю!

Ручаюсь, что версия Кира будет не менее шедевральной.

Оставшуюся часть пути я смеялась, пытаясь придумать версию, где Дан был бы пьян, а Кир вынимал его из-под колес машины. Ерохин самокритично улыбался, соглашаясь с каждой бредовой идеей. Признаться, меня подкупала его простота. Нет, я не питала иллюзий, что он свой в доску парень, который лишь на работе носит маску сурового босса. Был в его манерах и поведении легкий налет высокомерия и самодовольства. Полагаю, он прекрасно знал себе цену, и я бы сроду не подъехала на хромой козе к такому мужчине. Но Дан сам пожелал общаться, и я не чувствовала фальши, когда он смеялся. Или брезгливости, когда касался меня. Опять же в разговорах Ерохин не выдавал напряжения. Казалось, он действительно получает удовольствие, слушая живую музыку своего друга в моей компании, поедая сомнительные бургеры на набережной или добротный обед в своем кабинете.

Не знай я о подоплеке с Владом и Полиной, пожалуй, уже мечтала бы выйти за него замуж. Может не от великой любви, но хотя бы назло Самойлову.

— Приехали, — оповестил Дан, паркуясь у офисного центра.

— Даже сейчас не скажешь, что будет? — заворчала я, потягиваясь от долгой дороги.

— Скажу, — ликовал босс, — Мастер-класс итальянской кухни от очень крутого шефа из Москвы. Я раньше часто раз ел у него в ресторане — это невероятно.

— Урок кулинарии? — я ушам своим не верила.

— Да, Италия. На повестке дня капрезе, паста и что-то на десерт. Вроде бы пудинг.

— Дан, ты серьезно собираешься готовить? — продолжала недоумевать.

— И ты тоже, — он легонько щелкнул меня по носу, приподнял мою нижнюю челюсть, которая отвисла, — Ну же, малыш, это всего лишь еда. Душить котят мы не будем.

— Л-ладно, — согласилась я, дурея от такого сюрприза.

Ну и дела. Я хотела быть для него шкатулкой неожиданностей, но пока сама чаще удивляюсь.

— Тебе понравится, это весело. Сейчас все перемажемся, посмеемся над шуточками Дарио, а потом будем есть то, что получилось. Голодная не уйдешь.

Дан подмигнул. На его лице снова сияло самодовольство. Он явно был счастлив, сумев удивить меня. А я не могла скрыть своего изумленного потрясения. Разве что могла задавать вопросы:

— Дарио — это шеф-повар?

— Он самый. Дарио Конте.

— Что такое капрезе?

— Он сам и расскажет.

— Мне нужно было подготовиться?

— Ну конечно — вымой руки перед началом.

— Прекрати издеваться.

— Не могу. Ты такая забавна в ступоре.

— Я не верю, что ты готовишь. Мужчины не готовят.

— Не говори этого при Дарио. Он не перенесет.

— Ладно. Мужчины готовят, но не такие как ты.

— А что со мной не так?

— Нет-нет, — я замотала головой, следуя за Даном по коридорам, — Все так. Просто не могу представить. Ты весь такой… и трешь сыр.

Он рассмеялся.

— Только не падай в обморок, когда я буду возиться с тестом.

— Ничего не могу обещать.

Наверно, я бы до конца дня вела с ним подобные беседы, но Ерохин дернул дверь, и мы оказались с небольшой но уютной студии-кухне. Посредине буквой «П» стоял стол с многочисленными ящиками внизу и несколькими варочными панелями. На стенах я сразу отметила так же много ящиков, духовые шкафы. Огромная вытяжка свисала с потолка. Все исполнено в черно белых тонах, на полочках сидели игрушки, на стене много фото. Приглядевшись, я заметила, что преимущественно на них изображены дети.

— Обычно здесь проводят мастер-классы по сладостям для детей, но иногда устраивают и для взрослых забавы, — объяснил Дан.

— И ты не пропускаешь ни одной?

— Стараюсь.

Я снова уставилась на него во все глаза.

— В общем, добро пожаловать, — проговорил Дан, широким жестом руки приглашая меня в свой мир.

Я затаила дыхание, шагнув вперед, но тут же меня чуть не сбила с ног дама. Она даже извиниться не удосужилась, ибо очень спешила повиснуть на шее моего спутника.

— Даня! — практически взвизгнула она, — Ты приехал!

Она потянулась губами ко рту Ерохина, и я перепугалась, что прямо сейчас станет так неловко… особенно мне. Однако босс чуть повернул голову, подставив щеку под отпечаток красной помады.

— Привет, Тань. Приехал, конечно. Как я мог Дарио пропустить, — сдержанно, но доброжелательно отвечал он, целуя ее в ответ, тоже в щеку.

Я не знала, куда деть глаза. Наверно, стоило тактично отвернуться, но не могла. Стояла и смотрела, как дамочка стирает с его щеки помаду, продолжая щебетать:

— Алонсо пропустил, — попеняла ему она, — Было так здорово. Я расстроилась, между прочим. Правда-правда, ждала тебя.

И надула алые губы.

— Не смог вернуться к сроку, — коротко объяснил Дан, аккуратно отстраняясь, взял меня за руку, притягивая к себе, — Познакомься, Тань. Это Лена.

— Хм, привет.

Всю радость с ее лица, как водой смыло.

— Привет, — я попыталась быть доброжелательной, улыбнулась.

— Вы вместе… приехали? — тут же стала расставлять Таня все по своим местам.

— Да. Лена первый раз. Первый ведь, да? — уточнил он, буквально запихивая меня себе под мышку.

Как будто хотел спрятать от Тани, которая собиралась на меня накинуться. Стоит признать, выглядела она довольно хищно. Блондинка, чуть полноватая, с ярко красной помадой на губах и не очень удачным татуажем бровей. В целом весьма симпатичная, если бы не звериный окал, который приклеился к ее лицу. Видимо, она пыталась изобразить улыбку. Надеюсь, у меня получилось лучше.

— Да, первый раз, — подтвердила я, вжимаясь в Дана, а для усиления эффекта еще и впихнула ладонь в тесный задний карман его джинсов.

Он едва заметно дернулся, не ожидая такого. Я и сама не ожидала. Наверно инстинкт сработал — пометить территорию. Пусть я и девочка. Но он меня сюда привез, пусть и увозит. А то еще сбежит с этой тигрицей. Или она его утащит, что более вероятно.

Таня хотела что-то еще сказать, но ее перебили. Через зал к нам шел сам шеф. Его не сложно было узнать по форменной рубашке и колоритной итальянской внешности. А уж едва он открыл рот…

— Daniele, mio caro. Come sono felice di vederti,* — проговорил хозяин кулинарной вечеринки, раскрывая объятия.

Дану пришлось меня отпустить, чтобы поприветствовать Дарио. Тот расцеловал моего спутника в обе щеки, даже жарче, чем Таня. Они обнялись, хлопая друг друга по спинам.

— Dario, reciprocamente. Tempo che non ci vediamo**, - отвечал Дан, заставляя меня конкретно обалдеть.

— О, нет, не надо говорить так. Твой итальянский хуже моего французского, — громко возмутился шеф.

— Хорошо еще, что мой английский лучше твоего русского, — не остался в долгу Даниэль.

— Спорно, caro, спорно, — потом он обернулся ко мне, — Bella, il mio dio***.

Дарио снова посмотрел на Ерохина.

— С тобой?

— Это Лена, — закивал Ерохин.

— Bella, Bella, — снова и сова повторял повар, расцеловывая меня звонко и от души.

Таня в это время стояла и хлопала глазами, что мою демоническую натуру порадовало.

— Пойдемте. Время начать. Мы только вас заждаться, — пригласил Дарио на кухню.

— Мы опознали? — Дан посмотрел на часы, следуя за шефом.

— Нет, но все собрались. Больше время для еды и вина.

Таня семенила за нами хвостом. Дан уже привычным движением, чуть надавливая мне на спину ладонью, поощрял идти вперед и поглаживал одновременно.

Мы заняли места на кухне, и Дарио начал с небольшой вступительной лекции об Италии, нравах, людях, продуктах. Слушать его было интересно. Я и раньше встречала итальянцев, но не общалась бизко. Обычно это были ленивые туристы на отдыхе, а наш шеф работал. И, признаться, было сложно не проникнуться его страстью к любимому делу.

Когда перешли к практике, я совсем расслабилась и отдалась процессу. Никогда не питала особой страсти к готовке, но в небольшой веселой компании под руководством потрясающего мастера было здорово. Дан помогал мне, много шутил, все время улыбался, смеялся. Мы словно вернулись в школу на урок труда, где были и мальчики. Паста у Ерохина получилась куда лучше, чем у меня. Я едва удержалась, чтобы не отлупить засранца, когда он начал иргиво пристраивать мне ленты лапши к ушам.

Дарио часто подходил к нам, показывал мне, как правильно раскатывать, резать, месить, не стесняясь прикасаться, прижиматься. Ох, уж эти итальянцы. Я вспыхивала от такого тесного контакта, а Дан потом гладил меня по щеке, пачкая мукой.

К концу занятия стало проще, потому что Дарио щедро разлил по бокалу вина каждому. Алкоголь окончательно расслабил, позволяя наслаждаться, происходящим в полной мере. Только Таня раздражала, портя общую картину. Ей тоже перепало вина, и, кажется больше одного бокала. Она смеялась громче, чем положено приличиями, постоянно обращалась к моему спутнику, трогала его по поводу и без, то и дело вставляла фразы: «А помнишь, в прошлый раз» или «Ты же знаешь, как мне это нравится».

Ерохин на ее выходки реагировал спокойно. Отвечал сдержано, но с улыбкой, доброжелательно. Предложение Тани тоже выпить отклонил, сославшись на машину и дорогу домой. Меня это выбесило просто. Даже Дарио сразу отстал, понимая повод отказа. А эта раз десять пыталась убедить, что от одного бокала ничего не грозит. Я даже допустила мысль, что потом она бы уговорила его на второй и переночевать от греха подальше. А меня отправить домой на автобусе.

Но даже прилипучая дама не испортила маленький праздник. Было бы лучше, если бы она отчалила вместе со всеми, когда мастер класс закончился. Но то ли Таня никуда не торопилась, то ли прослушала, что Дарио попросил задержаться именно Дана. Понятно, что я тоже останусь, но она-то тут при чем?

Что во мне взыграло? Ревность или терпкое итальянское вино, которое слегка взбудоражило разум, но Таню захотелось послать… домой. Однако я сдержалась. Настроение было отличное, Дан обнимал меня за плечи, истово клялся, что прибудет к Дарио в ресторан, если будет в Москве. Итальянец в свою очередь велел обязательно захватить меня. Он дважды подливал нам с Таней вина. Она пила до дна и громко смеялась, а я изо всех сил тормозила, хотя алкоголь бы невероятным на вкус и идеальным к блюдам, что мы готовили, а теперь доедали.

Если на первом свидании пина колада натощак меня не зацепила, то сейчас захотелось наделать глупостей. Например, стащить с Дана майку и прильнуть щекой к его голой груди, покрыть поцелуями. И чтобы он обнимал меня крепко-крепко. Мне было мало его тяжелой руки на талии и редких касаний губ, которые небрежно обжигали то мою щеку, то висок.

От этих мимолетных поцелуев я завелась похлеще, чем от долгой и интенсивной прелюдии. Наверно, на лице у меня все было написано. Во всяком случае, казалось, что Дан читает мои грязные мысли, когда наши взгляды встречаются.

Дарио отошел, увидев, что прибыл хозяин кухни и организатор мастер-класса. Ерохин тут же заявил, что пора ехать. Я была категорически с ним согласна. Не терпелось остаться наедине.

Мы попрощались с шеф-поваром, отправились на выход. Таня семенила следом до самой парковки. Даниилу не оставалось ничего, как предложить подвезти ее. Разумеется, отказа не последовало. Я чуть в обморок не упала, заметив, что она целенаправленно пилит к двери переднего сиденья. Эй, дамочка! Это мое место.

Однако удача была не на моей стороне. Дан продолжал обнимать меня и не дал шанса ускориться. В итоге Таня гарцевала у двери, ослепительно улыбаясь нам обоим. Решив быть выше всего этого идиотизма, я задрала нос и спокойно забралась на заднее сиденье. Дан тоже ничего не сказал, лишь удивленно вздернул брови.

Веселье началось, когда мы тронулись. Сначала Таня то и дело пыталась погладить Ерохина. То по руке, то по плечу. А еще придвинулась почти вплотную, не смотря на ремень безопасности. Как у нее это получилось, не представляю. В итоге, Даниил едва не двинул ей локтем по лицу, когда выкручивал руль.

— Сядь, пожалуйста, прямо? — попросил он, в сотый раз снимая ее ладонь со своего бедра.

Она нехотя послушалась.

Я кипела, кусая губы, но сдерживалась, понимая, что не стоит опускаться на ее уровень. Дан приехал со мной. Со мной же и уедет. Пусть Таня выставляет себя на посмешище с этими жалкими потугами. Главное — не мешать.

Хотя, чего уж душой кривить, мне было противно. Особенно, когда Таня прямо предложила Ерохину проводить ее до квартиры. Дан опять проявил твердость и воспитание, заявив, что мы и так задержались, а еще домой добираться. На этом она не успокоилась, «вспомнив», что он забыл у нее запонки, которые на вид очень ценные.

Мой спутник глубоко вздохнул.

— Переплавь и сделай сережки, — присоветовал он.

Я хихикнула, и Дан подмигнул мне через зеркало.

— Пока, Тань.

— Было приятно познакомиться, — невозмутимо попрощалась я.

— Взаимно, — выдавила она, не скрывая разочарования и поспешила выйти из машины.

Я проводила газами ее силуэт. Таня шла к подъезду виляя бедрами. Видимо, так демонстировала все то, от чего Дан отказался.

— Ты пересядешь? — обернулся он.

— А надо, да? — я не смогла скрыть яд, который так долго сглатывала при Тане.

— Эээ, хотелось бы.

— Тут удобно, — упрямилась я.

Интересно, что он будет делать?

Ерохин пристально посмотрел на меня. Наверно прочел что-то по глазам и лицу. Возможно, вредность, решительность и долю обиды, что сейчас кипели во мне. А может просто оценил степень опьянения и концентрацию упрямства. Он вышел из машины, чтобы тут же залезть обратно, но уже рядом со мной, на заднее сиденье.

Каким-то невообразимо ловким и стремительным движением он заставил меня лечь, подмял под себя. Я открыла рот от возмущения, но подавилась ругательствами. Просто смотрела на него, как завороженная. Что с лицом у этого мужчины? Почему я перестаю соображать, когда он сокращает расстояние между нами?

Я рассмотрела каждую черточку его идеальности, положила ладони на щеки, тронутые щетиной, почти не моргала, чтобы наслаждаться бурей в его глазах. Идеальный момент для первого поцелуя. Он ведь собирается поцеловать?

Видимо, нет.

Дан продолжал нависать надо мной, рассматривая, изучая, слово пробовал на вкус момент и качество напряжения. Похоже, показатели его не устроили, и он провел носом по моей щеке к носу, скользнул губами по шее.

Момент был упущен, потому что в голову мне полезли глупые мысли. Хихикнула.

— Что смешного? — поинтересовался он, продолжая дышать мне в шею.

— Твои ноги сейчас торчат из машины? — ответила я вопросом на вопрос.

Ерохин попытался обернуться, словно хотел проверить. Но это и так было очевидно. Он поднял голову. Улыбался, как дьявол.

— Да. Похоже.

— Это чертовски смешно со стороны. Жаль, я не вижу, — продолжала я хихикать под ним.

Дан скривил улыбку, чуть сдвинул брови. Его взгляд стал пронзительным, серьезным. Так он смотрел на меня на работе раньше, когда мы еще не перешли на ты, и я была просто секретаршей с бумажками от Самойлова.

— Ты пьяна? — спросил он.

— Немного, — честно ответила я, — Но не настолько, чтобы заняться сейчас тут сексом.

Глаза снова потеплели, Дан рассмеялся.

— Думаешь, я собирался? — поинтересовался он.

— Разве нет? Поза недвусмысленная.

— Нет, я, конечно, собираюсь, но чуть позже.

— О, спасибо тебе за это, — смеялась я, не находя сил остановить веселье.

— Тебе спасибо.

— За что?

Не удержалась и погладила его по щеке, а потом запустила руку в волосы, перебирая короткие пряди на затылке. Дан чуть прикрыл глаза, словно от удовольствия. Я думала, не ответит, но он собрался.

— За то, что не напилась и вела себя достойно.

— Это на фоне Тани так кажется.

— Не думаю.

Дан моргнул. Упоминание его знакомой моментально разрушило веселье и волшебство между нами. Я повернула голову в сторону, чтобы не смотреть на него. Почему-то стало обидно.

— Пересядь ко мне, пожалуйста, — попросил Ерохин слишком уж вкрадчиво.

Я кратко кивнула, и он слез с меня. Отвратительное чувство потери тут же накрыло с головой. Словно под этим мужчиной было мое место, мой дом. Я даже поежилась, но времени мерзнуть не было. Дан уже сел за руль.

«Это все вино», — сказала я себе, возвращаясь на законное сиденье рядом с водителем.

— Ты спал с ней? — выпалила я, едва успела пристегнуться.

Ерохин открыл рот, но я не дала ему ответить.

— Конечно, спал. Это очевидно. Несколько раз?

Даниил снова приготовился сказать, и я опять перебила:

— Нет, не отвечай. Это тоже очевидно.

— Тебя это беспокоит? — наконец сумел вклиниться он в мой диалог с самой собой.

— Да. Нет. Не особенно. Может быть, немного.

— Понятно, — кивнул Дан, чуть сжимая губы. Видимо пытался не улыбаться. — Ревнуешь.

— О, еще чего.

— А очень похоже.

— Ни капельки. Думай, что хочешь.

Я надулась. Пока стояли на долгом светофоре, Дан повернулся ко мне. Я специально смотрела в окно, изображая обиду, протест и гордость. Он погладил меня по плечу, позвал:

— Лен.

Я стряхнула его руку. Она приземлилась на бедро, погладила там. Черт, это ведь приятно. Злиться расхотелось, но я продолжала игру.

— Лен, прости за это, — повинился он так искренне, что я обернулась, — Мне правда неудобно за Танины выходки. Но я очень рад, что ты не среагировала на ее провокации.

— А должна была? — я искренне возмутилась.

Он думал, я буду ей замечания делать за весь этот флирт, намеки и касания? Или подерусь за место рядом? Много чести. Обоим.

— Не знаю. Дарио любит иногда шутить с этим вином. Таню оно не ощадило.

— Дело не в вине, Дан. Или не только в нем.

— О том и речь, — он подмигнул и вернул внимание на дорогу, потому что зажегся зеленый.

Я снова уставилась в окно. Вроде понимала, что глупо злиться. Спал он с этой блондинкой, что? Радоваться должна, что заработала себе очки за ее счет. Ерохин достаточно искренне выразил это.

Интересно, а он ревнует меня к Владу? Ну хоть чуть-чуть.

О боже! Что за мысли?!

Стоп-стоп-стоп. Надо избавляться от этого бреда. Видимо вино и правда коварное.

— Лен, — Дан снова потеребил мою коленку, чтобы обратить на себя внимание, — Не злись, пожалуйста. Не хочу в этой гробовой тишине до дома ехать.

Я покивала ему, улыбнулась, давая понять, что все в порядке. Дабы отвлечься и разрядить обстановку попросила:

— Расскажи про Дарио. Как вы подружились?

_____________

*Даниэль, мой дорогой. Как я рад видеть тебя

** Дарио, взаимно. Давно не виделись

*** Какая красавица, Бог мой

Глава 8. Спорим!

Выяснилось, что никакой дружбы между Даном и Дарио не было. Ерохин являлся близким приятелем столичного ресторатора, у которого как раз и работал шеф Конте. Мой босс выделял кухню Дарио, что регулярно сообщал самому шефу и его работодателю.

— А я думала у вас история на подобие, как с Зарубиным, — вклинилась я с репликой, когда Ерохин закончил объяснять.

— Дарио человек малопьющий, — посетовал Даниил.

— А ты? — тут же возник у меня вопрос, — Мы второй раз встречаемся, и я пью, а ты — нет.

— За рулем, — объяснил он.

— Почему?

— Мы ведь должны были доехать, — стал растолковывать, как дурочке, — Такси или автобус мне не очень нравятся. Я люблю водить, если честно.

— Точно?

— Даааа, — протянул Дан, — Ты к чему клонишь?

— У тебя проблемы с алкоголем?

Мне так хотелось, чтобы он признался. Должно же в нем быть что-то порочное, неправильное. Я буквально жаждала грязного секретика о темном прошлом моего ухажера. Но Дан рассмеялся, разбив надежды.

— Нет, Лен.

— А ведешь себя, как будто кодированный, — я решила дожимать свой бред, — Зачем приехал на машине в первое свидание? Мы ведь договаривались выпить.

— Я же сказал, не люблю такси, — начал раздражаться мой спутник, — Прокуренный салон, водители-камикадзе. Спокойнее на своей. Хотя… ты права отчасти. Я почти не пью.

— По какой причине? — вставила я едко.

— По двум.

— Ну-ну.

— Я спортом немного занимаюсь. Баловство, конечно, но достаточно регулярно хожу в зал.

Невольно оценила его фигуру. В сотый раз. Как обычно восхитилась широкими плечами, подтянутым прессом. Черт знает, что там у него в штанах, но не удивлюсь, если ноги мускулистые. Думала, это от природы, а оказывается человек работает над собой. Только как это соотносится с алкоголем? Дан растолковал:

— Я уже не мальчик, Лен. Заниматься с похмелья — так себе удовольствие. И на сердце нагрузка. Ну а пить после тренировки — это бред. Я через день примерно в зале бываю, поэтому…

— Порочный круг, — хмыкнула я.

— Типа того. Но есть еще причина.

— Какая? — меня раздирало от любопытства вновь.

— Становлюсь похотливым до ужаса. А ты у меня такая недотрога…

Дан подмигнул, не договаривая. В общем, этого и не требовалось. И так все было ясно.

— Значит мое целомудрие обязано твоей трезвости?

Язык у меня слегка заплетался, но я все же выговорила столь витиеватый пассаж.

— Выходит, что так, — ответил Даниил, — Но, признаться, я держусь из последних сил, чтобы не свернуть в лес, где растерзаю тебя такую милую и пьяненькую.

Похоже, вино Дарио продолжало шутить со мной шутки, потому что угроза показалась до безобразия привлекательной. Да, это все вино. Ведь я не надулась, не возмутилась, а ответила:

— Учти, я буду сопротивляться.

— Сомневаюсь, — засмеялся Ерохин.

Боже, почему этот гад так привлекателен в своем самодовольстве.

— Буду-буду, — настаивала я.

— Сил хватит только в начале, — предрек он, — Учти, это еще сильнее заводит.

— Прекрати!

Я спрятала малиновое от смущения лицо, закрывшись руками. Капитулировала, знаю. Буквально расписалась в своей слабости.

— Вино и в тебе будит желание, м?

Я не видела его лица, потому что продолжала прятаться, но явственно представила моего кавалера с рогами и хвостом. Сущий дьявол.

— Ладно, не смущайся, малыш. Обещаю, держать себя в руках и не сворачивать с шоссе.

— Спасибо, — пробормотала я в руки.

— Ты будешь прятаться всю дорогу?

— Нет. Еще минутку. Потом попью водички, и мы сделаем вид, что этого разговора не было.

— Океееей, — протянул Дан, соглашаясь.

Он сделал именно так, как я просила. Мы снова непринуждённо болтали, и я почти забыла о волнении, что он разбудил. Вино быстро выветривалось, оставляя лишь легкую сонливость и раскрепощенность.

Я снова занервничала, когда он включил поворотник и стал съезжать с шоссе в сторону попутного города, который мы должны были проехать мимо.

Даниил сразу поспешил успокоить:

— Не дрожи, кролик, мы просто поедим. Ты ведь голодная уже? А я обещал заботиться об этом.

Пришлось признать, что он абсолютно прав. С момента поедания всего приготовленного на мастер-классе прошло уже несколько часов. Я была не против перекусить, но снова с подозрением отнеслась к выбору Дана. Словно читая мои мысли, он объяснил:

— Не морщи носик, Лен. Здесь хорошая кухня. Я много раз ел. Всегда останавливаюсь по пути домой. Отличное мясо и чудесные овощи на гриле. Пойдем.

Дан снова положил руку мне на спину, направляя к ресторанчику, который больше походил на придорожную харчевню. Запах по округе гулял потрясающий, но сильнее меня волновала теплая ладонь босса, что поглаживала и чуть надавливала. Казалось, все наши отношения сейчас заключаются в этом движении. Он ласков, но настойчив. Не назойлив, но и забыть о себе не дает. А еще в этот момент я поняла, что ни черта ничем не управляю. Все мои игры — это часть его игры.

Ох, все еще вино?

Я моргнула, войдя в ресторан и сразу расслабилась, выбросив из головы свой хитросплетенный параноидальный вздор. Приглушенный свет, уютная обстановка и еще больше соблазнительных запахов располагали не думать ни о чем, кроме вкусной еды и приятной компании.

Официантка слишком мило улыбалась Дану и позволила себе назвать его по имени. Я снова кусала губы из-за неприятных покалываний ревности, но успокоила себя. Он здесь часто обедает, не обязательно, что с ней спал. А даже если и спал…

Нас провели в уютный уголок, где стоял диван, заваленный подушками. Я позволила Дану заказать без моего участия, так как совсем не было желания разбираться в незнакомом меню. Кавказскую кухню (а в основе была именно она) я не очень знала.

Нас обслужили быстро. Почти сразу на столе появились лепешки с сыром и айран. Будь я в трезвом уме, наверно, озаботилась бы несварением, но вино сделало меня эксцентричной, хоть и выветрилось почти полностью.

Очень скоро на столе появилось и разрекламированный Даном шашлык, овощи и грибы с гриля. Порции были основательными, добротными. Это подкупало не меньше, чем симпатичное оформление блюд и просто невероятный запах. Я потянулась к лепешке, чтобы оторвать кусочек, и услышала, как щелкнула камера на мобильнике.

Еще и еще. Серьезно? Он снимает еду?

А что я ждала от мужика, который ездит за тридевять земель, чтобы приготовить пасту?

— Инстаграм, а? — не сдержалась я от издевки.

Он не ответил, но показал фотку, на которой мои пальчики щипали булку.

— Смотри, как здорово, — похвалился Дан, — Ты часть композиции.

Я закатила глаза, принимаясь за еду, а мой спутник поспешил объяснить.

— Не в интсаграм. Давно хотел им отзыв написать.

— А для «Ромашки?» — я не удержалась.

— Обижаешь, — усмехнулся Ерохин, — Это же было потрясение года для меня. Сразу накатал, едва оказался за компьютером. Вроде бы даже на работе.

— О, боже, — меня душил смех, — Это же злоупотребление!

— Не будь занудой. Хочешь сказать, что не сидишь в соцсетях?

— Не положено.

Напустила на себя важный вид, хотя сидела, конечно. Сисадмины все грозись перекрыть нам кислород, но как-то у них не доходили руки.

— А я сижу, — гордо признался Дан.

— Да ты и обеды на диване утраиваешь, — продолжала я его отчитывать.

— Страшный человек. Отвратительный руководитель, — перечислял свои грехи Дан, нарезая мясо.

— Руководитель ты хороший. Но страшный, да. На работе. А так очень даже милый с этими фоточками еды для инстаграмма…

— Я же сказал, это для отзыва, — огрызнулся он игриво.

— Да-да, да-да, — покивала я, смеясь.

Он махнул на меня телефоном, прекращая спорить. Мы обратились к еде, которая заслуживала всех похвал, которые озвучил Дан.

Объевшись и не жалея об этом, я откинулась на диване. Ерохин протянул руку вдоль спинки, придвинулся ближе. Было так уютно сидеть с ним рядом, потягивая ароматный бакинский чай с восточными сладостями.

— Знаешь, я не вкладывал в инстаграм даже свой первый торт. А он получился классный, — лениво протянул Дан, возвращаясь к моим подколам.

— Врешь ты все, — так же растягивая слова, проговорила я.

— Не вру, не выкладывал! — упирался он.

— Я не про инст. Не пек ты никаких тортов. Лапша и помидоры нарезать на капрезе — это одно. А про выпечку можешь не заливать.

Не знаю, зачем я снова ему перечила. Ну, хвастается. Ну, бывает. Хочет показаться нетривиальным, интересным. Хотя я и без тортовой бредятины под впечатлением.

— Лен, обижаешь. Зачем мне тебе врать?

У меня было много вариантов для ответа.

— Выпендриваешься.

— Хочешь поспорим?

— На деньги?

Дан рассмеялся, чуть отодвинулся, и я увидела, как он опять хитро щурится. Плохой знак.

— На три щелбана, — выдал Ерохин, добавляя еще и ухмылку.

Мне бы дать заднюю. Ну чего привязалась к этому торту? Но я смело кивнула.

— Спорим!

— Спорим!

Дан протянул руку, я вложила в нее свою. Он сам разбил, и полез в телефон.

— Если все-таки он в инстаграмме — ты продул! — добавила я условие, заводясь азартом.

— В облаке, — уточнил Дан.

Господи, неужели не врет?

Через минуту поисков он с победным кличем показал мне фотки кривенького, но вполне аппетитного «Рыжика». Я бы могла прицепиться, что это картинка из сети или просто чужой торт, но там были и фотки в процессе, с селфи.

— Мама тоже не верила. Я для нее снимал, — оправдался Ерохин, тут же не без гордости предъявил дополнительный козырь. — А вот еще «Наполеон». Но я с ним заколебался. Больше не буду связываться.

— Ерохин, ты человек вообще? — уставилась я на него, пребывая не то что в шоке или потрясении… у меня просто разрыв шаблона произошел.

Серьезно, люди, так не бывает. Красивый, спортивный, богатый босс, который печет торты и ходит на курсы готовки. Не пьет, не курит, матом не ругается. Принц Гарри может смело удавиться от зависти. Или кто там в тренде самых завидных женихов сейчас?

Хорошо, что я без иллюзий, иначе втрескалась бы намертво.

И ведь самое паршивое и привлекательное одновременно, что он прекрасно осведомлен о своей исключительности. Но не бравирует этим. Лишь иногда позволяет себе быть таким вот самодовольным победителем всех и всего на свете.

— Ты проспорила, — беспощадно завил мой сказочный мужчина.

Он сложил пальцы, готовясь отвесить мне приз, даже руку отвел. Я чувствовала себя тем самым попом, который так неудачно связался с Балдой, но делать было нечего. Надеясь, что Ерохин не вышибем мне остатки ума и духа, я смахнула со лба волосы, зажмурилась крепко-крепко.

Дан медлил. Наверно нарочно издевался. Я была готова захныкать, ощущая себя такой глупенькой и беззащитной, полностью в его власти. Наверно даже легкая боль довела бы меня до слез сейчас. Нервы. Или все еще вино?

Но вместо щелбанов через невыносимые полминуты слепоты и горького предвкушения я ощутила, как его губы накрыли мои. Это было неожиданно и приятно. Ошеломительно и сладко. Словно бальзам на раны. Как будто он натянул меня, как тугой жгут, но отпустил не резко, а плавно.

Его губы были мягкими, а поцелуи осторожными. Он не давил, не настаивал. Я так отвыкла от этого. Привыкала ли я к этому? Все, кто был до Влада, казались далекими, мифическими, ну а Самойлов никогда не утруждался дразнить меня или уговаривать. Он всегда брал то, что хотел. И я не смела ослушаться. Возможно, потому что у нас не было таких вот свиданий, ему не пришлось меня завоевывать…

Все мысли о Владе испарились, едва Дан коснулся кончиком языка моих губ. Он просил пустить его внутрь, хотел больше. Наверно, я много фантазирую, но мне показалось, что он не просто хотел, но и хотел, чтобы я хотела.

Не найдя ни повода ни сил отказать ему в этом, я ответила на поцелуй, а потом и разомкнула губы. Его ладонь скользнула мне в волосы, чтобы прижать голову крепче, а я заерзала, стараясь придвинуться ближе, вплотную.

Его поцелуи были такими чувственными, глубокими. Он отступал на секунду, чтобы глотнуть воздуха и снова завладевал моими губами. И целовал, целовал, целовал, пока мы оба не начинали задыхаться. Пока я не заскулила, прося пощады, потому что вся горела от желания. Тогда Дан позволил уткнуться носом ему в шею. Я тяжело дышала, опаляя горячим воздухом его кожу, не в силах отказать себе, прижала губы.

— Лена, — позвал он, потянув меня за волосы.

Послушно запрокинула голову и снова растворилась в поцелуях.

Я не знаю, сколько прошло времени. Час или год? Мы целовались, пока губы не заболели. А у меня еще и щеки горели от того, что я терлась он его щетину, как кошка.

— Ты хочешь, чтобы я потеряла сознание и ты сможешь делать с моим телом все, что захочешь? — спросила я, с трудом подбирая слова и ворочая языком.

— Раскусила, — усмехнулся Ерохин, — если честно, просто не могу остановиться.

Я огляделась. Оказывается, между делом у нас убрали всю посуду, даже счет лежал, оплаченный Даном. Ничего этого не заметила. Списать бы невменяемость на все то же вино Дарио, но должна признать, что поцелуи босса и рядом не валялись с коварным итальянским алкоголем.

Как бы не хотелось остаться в этом уютном уголке подольше, а нужно было возвращаться домой. К тому же народу стало намного больше, и на нас уже косились.

— Мы столик держим, да? — уточнила я у Дана.

— Похоже, но если хочешь…

— Нет-нет, — замотала я головой, стараясь очнуться, — Домой еще ехать. Времени много.

Ерохин помог мне подняться, бросил на стол несколько купюр, хлебнул остывший чай. Привычно уже его рука легла мне на спину. Дан двигался рядом, умудряясь прикрывать меня корпусом от мужчин, которые тут же направились к нашему столу. Чувство надежности, защищенности, сдобренное остаточным кайфом от нирваны поцелуев, словно приподняло меня над землей. Я не шла — летела.

В машине сразу повисло напряжение. Шуточные угрозы Дана об уклонении с маршрута для эротических утех сейчас казались мне еще более заманчивыми. Может я ошибаюсь, но и Ерохин был слишком уж собран. Всю дорогу он болтал, шутил, смеялся, наслаждаясь поездкой, а сейчас молчал, как сыч. Я ведь не сделала ничего дурного, чтобы разозлить его. Скорее всего, он тоже завелся и сейчас все силы его силы уходили, чтобы держать себя и руль в руках.

До дома оставалось не так уж много. Трасса была почти пустая, да и город тоже. Путаясь в мыслях и чувствах, я очнулась на том же пятачке у соседнего дома, где и в первый раз парковался Дан. Едва мотор затих, Ерохин отстегнул ремень, выдрал и мой, притянул меня к себе, снова целуя.

— Какого черта мы здесь делаем? — поинтересовался он через несколько минут, прижавшись своим лбом к моему.

— Мы ездили на мастер-класс, и ты доставил меня домой, — напомнила я, снова целуя его, — Свидание.

В машине целоваться оказалось совсем неудобно, но я была готова потерпеть ради его губ и тяжелого дыхания.

Дан был со мной солидарен, не сопротивлялся. Напротив, он развернулся так, чтобы быть ко мне ближе, почти вдавливал в сиденье. Его губы сместились с моего рта на щеки, шею. Эти поцелуи больше не были дразнящими, аккуратными, нежными. Теперь он соблазнял, распалял меня. И я дрожала в его руках, чувствуя, как губы Дана приоткрываются, влажно скользят по моей коже, и он касается языком, вырывая стон из моего горла. Ерохин зашептал мне в ухо:

— Поехали ко мне.

Его ладонь проникла под майку, погладила мой голый живот. Пальцы обрисовали кромку пояса джинсов. Я прерывисто выдохнула, отчаянно желая согласиться. Но разум взял верх над похотью. Я уперлась ладонями ему в грудь, отодвигая, отстраняясь.

Дан позволил мне это, отпрянул.

— Нет, — проговорил он, читая все по моему лицу и жестами.

Я покачала головой, подтверждая его предположения.

— Мда, чего я собственно ждал? — продолжал он разговаривать сам с собой, — Первое свидание без поцелуев. Второе, само собой, без секса.

Разочарование, которое звучало в голосе моего босса сигналило, что он редко вот так вот себя уговаривал спокойно принять отказ. Собственно, и отказы он не привык получать. Судя по Тане и ее поведению, вряд ли Ерохин долго ее завоевывал.

— Дан, мы едва знакомы, — напомнила я.

— Знаю, — откликнулся он.

Дан повернул голову, протянул руку, чтобы притянуть меня к себе, несколько раз поцеловал, но уже дозируя страсти и желание.

— Хочу тебя, Лен, — выдохнул мне в губы.

Я смутилась от этого откровенного признания, снова стала отстраняться, но на этот раз мне этого не позволили.

— Я просто говорю, — объяснил он, — чтобы ты знала. Это факт. Но я не давлю и не пытаюсь тебя обидеть.

— Наверно, глупо обижаться на такое, — улыбнулась я, поглаживая его по щеке, — Ты мужчина и реагируешь. Это нормально. Наверно, даже должно мне льстить.

— Конечно, должно, — нарочито возмутился Ерохин. Глаза сверкнули лукавством.

Я не могла не улыбнуться. Мне было хорошо с ним. Мысли путались, игра перемешалась с реальными желаниями. Пора было, наверно, удирать домой, чтобы во всем разобраться спокойно, без его волнительного присутствия рядом.

— Не уходи, — Даниил словно прочитал мои мысли, — Побудь со мной еще.

— Хорошо, — согласилась я слишком быстро. Сама не очень хотела с ним прощаться. — Расскажи, как ты дошел до всего этого с готовкой? С детства маме помогал?

— Нет, — рассмеялся Дан, — Первый раз меня как раз затащил работодатель Дарио. Сказал, что я слишком психованный стал, а резать лук — отличная терапия: дешевле и приятнее психолога.

— Психованным? — не поверила я и скептически выгнула бровь. Смутно представляла босса нервным даже, не говоря уже о психованном.

— Я тогда много работал, — объяснил Дан.

— Ты и сейчас много работаешь.

— Нет, Лен. Я работаю почти, как все. Может чуть больше. Это не сравнить с тем темпом. Но расслабляться все равно надо. Да и… — он осекся.

— Что? — подбодрила я.

— Скучно мне, — признался он, словно нехотя, — Хочется чего-то нового. Людей встречать интересных, учиться у них.

Впервые я увидела, что он смущен. Или что-то вроде того. Дан говорил искренне и переживал, как я отреагирую. Сейчас между нами не было игр. Он поделился важным, открылся мне. И я точно знала, что должна ответить откровенностью на откровенность. В конце концов, это не портит игру, а делает ее еще интереснее.

— Понимаю тебя, — проговорила я, накрыв его руку своей, переплетя наши пальцы, — Сама такая. Знаешь, я в школе ходила во все кружки. В институте тоже хваталась за все курсы. Английский, бухгалтерия, аудит и оценка. По смежным специальностям старалась все охватить.

— Ты ведь тоже строительный заканчивала? — заинтересовался он.

— Да.

— Второе высшее — экономика, углублённый английский, делопроизводство, Организация системы маркетинг-менеджмента в строительстве, семинар: Новые актуализированные нормативные документы по обследованию строящихся, реконструируемых, недостроенных зданий и сооружений, — перечислял он, словно читал по бумажке перечень моих достижений?

Я сидела, уставившись на него во все глаза. Мой взгляд был красноречивее любых подтверждений, но я все же выдавила потрясенно:

— Да. Откуда ты…

— Я вспомнил, — перебил меня Дан, смеясь и хлопая себя по колену, — Вспомнил, почему не сократил тебя.

- Что?

— Твое личное дело набито всеми этими дипломами. Господи, как я мог забыть! Тебя никак нельзя сокращать. Ты ценный сотрудник, Лен, и безнадежный ботаник.

-Сам ты ботаник, — не выдержала я его издевок.

— Ага, — не отпирался Даниил, — Такой же, как и ты.

— Я просто люблю учиться.

— За этот идиотизм таких как мы и дразнят ботаниками, — продолжал хохотать Дан, — Сколько у тебя в группе было таких же?

— Нас трое с красным…

— Нет, не с красным дипломом. Именно помешанных на учебе шизиков, которые глотку перегрызут за возможность послушать древнего профессора вместо того, чтобы пропустить с однокашниками стаканчик пива в ближайшем кабаке. Сколько, Лен?

— Только я, — призналась еле слышно, словно это был самый страшный порок. Наверно и был.

— Даже не сомневаюсь. Ты и сейчас не можешь остановиться. Я видел несколько курсов повышения квалификации.

— Это только, которые контора организовала, — начала я неумело хвастаться, — Дома еще куча корок. Я же должна делать свою работу хорошо. И расти, развиваться.

— Ты прелесть.

Дан заправил волосы мне за ухо, погладил по щеке, поцеловал несколько раз. Даже в его поцелуях сквозил этот нелепый щенячий восторг.

— Мы похожи с тобой, — проговорил он.

— Ты думаешь?

— Уверен.

— Что это значит?

— Ничего. Просто… родственные души?

— О, заткнись.

Я рассмеялась, отталкивая его, а Ерохин продолжал наседать.

— Мы созданы друг для друга. Одинокие ботанские сердца. Два заучки. Нас свели звезды.

Тянуло сказать, что свела нас свадьба Влада и проколотое колесо, но я выбрала еще более дерзкий вариант.

— Хорошая попытка, Ерохин, но секса тебе сегодня все равно не обломится.

— Блин, — он в сердцах рассек кулаком воздух, — А ведь я все рассчитал. Уверена? Может, все же рванём ко мне. Покажу свои дипломы и корки. Даже международные есть.

— Как-нибудь. Однажды, — туманно пообещала я, похлопав его по щеке.

— Коварная, вероломная женщина, — сокрушался Ерохин, заставляя меня хохотать, — А если пообещаю отправлять тебя на все курсы повышения, какие смогу пробить через контору?

— О, не искушай.

— Ты крепкий орешек.

Хотелось сказать, что после поцелуев с ним я не крепче расплавленного воска, но решила промолчать. Очень кстати пришелся зевок, который я деликатно прикрыла рукой.

— Устала? — спросил Дан.

— Да. День был насыщенный.

— Пойдем.

Он потянулся к ручке двери, чтобы выйти из машины, но я остановила. Не нужно нам даже в темное время показываться у дома. Однажды обязательно увидят. Мила здесь всю жизнь живет. Если не сама, то доложат добрые люди.

— Просто притормози у подъезда, — попросила я.

Дан нахмурился, но спорить не стал, завел мотор, сделал, как я просила. За эту услугу расплатилась еще одним глубоким поцелуем.

В этот раз, засыпая, я разрешила себе не думать. Толку не было бы все равно. Сложно соображать, когда губы горят, а тело помни жар его рук. Мне хотелось волшебства, купаться в этом почти детском удовольствии. Я не ходила на свидания в школе. Мне не везло с кавалерами в институте. Хочу оторваться сейчас. Пусть Ерохин преследует свои цели, но изображает интерес и влюбленность он мастерски. Какой смысл отказываться от этого чудесного розового ощущения счастья. Так хорошо.

Я заснула, улыбаясь.

Глава 9. Незваный

Глава 10. Искры ночи

Доставив Свету до дома, я поработала навигатором для Дана.

— Ночь, улица, фонарь, аптека и твой дом, и мы в машине, — поговорил Ерохин, — Становится хорошей традицией.

— Нет тут аптек и фонарей, — буркнула я сварливо, прицепившись.

— Тем лучше для нас, — подмигнул Дан, разворачиваясь ко мне.

— Ты хитрый, наглый гад, Ерохин. Я же говорила, что буду занята сегодня. Зачем приехал?

— Видишь, как все сложилось хорошо, — он даже не извинялся, не оправдывался. Наглец.

— Как ты вообще нашел меня в баре?

— Сама говорила, что у вас в городе одно место, где можно потанцевать и не быть затоптанным толпой малолеток.

— А ты всегда слушаешь, что я тебе говорю?

— Разумеется.

— И запоминаешь?

Даниил чуть поморщился.

— Особенность мозгов, наверно. У меня отличная память, — он словно оправдывался за это, — запоминаю все, что может быть полезным.

— Включая фамилию моей подруги и перечень моих дипломов.

Он развел руками.

— Очень ценная информация, ага, — хихикнула я пьяно.

— Невероятно ценная, — серьезно подтвердил Дан, — Света кстати тоже ботаник. Как мы. Понимаю, почему вы дружите.

— Родные души, ага. Только она предпочитает работать руками, а не головой.

— Это не так важно.

Дан заметил, как я пытаюсь избавиться от туфли, которая немного натерла пятку.

— Сними, чего мучаешься, — посоветовал он.

Не дожидаясь моего согласия, сам нырнул вниз, провел ладонями по лодыжкам, избавил от туфель и ловко закинул мои ноги себе на колени. Я в очередной раз порадовалась, что салон его машины просторный.

Почувствовав легкий массаж ступней за авторством моего босса, я откинулась, прикрыла глаза и благодарно застонала.

— Как на тебя злиться, Ерохин! — возмутилась я, чувствуя, как приятно кружится голова от мохито и тепла его рук.

— Не злись, малыш, — пропел он, гладя мои ноги выше, — Все равно тебя это не спасет.

Самое ужасное, я не хотела спасаться. Не собиралась ругаться с ним, возмущаться. Сил не было даже остановить горячие ладони, что путешествовали по моим ногам все выше и выше. К бедрам, под подол платья.

— Иди ко мне, — проговорил Дан, как заклинание.

Через мгновение я уже сидела у него на коленях, отвечая на страстные поцелуи. Он продолжал гладить меня, а я дергала его за волосы, загребая пальцами светлые пряди.

— С ума по тебе схожу, — хрипел он, разрывая поцелуй, чтобы провести влажными губами по моей шее.

Я запрокидывала голову, подставляя ему больше кожи, бесстыдно стонала, изгибалась. Его ладони дразнили внутреннюю сторону бедер, но не касались белья. Он не спешил. Я не знала, хорошо это или плохо. Даже не знала, плохо ли то, что я склоняюсь, что плохо. Теряя сознание от желания, я все равно не могла перестать искать подвох.

— Ты сейчас заведешь меня до предела и отправишь домой? — строила я вслух бредовые сценарии,

— Что?

Кажется, он не разобрал моего невнятного лепета.

— Мстишь за то, что я терлась об тебя в баре?

— О, да, — согласился Дан, — Это было жестоко. Я отомщу сейчас, готовься.

Тихий механически звук, Дан толкнулся ногой. Сиденье отъехало назад, спинка опустилась. Он лег и подтянул меня на себя, уложив сверху. Я ойкнула и засмеялась, потому что уж слишком смешным показался звук собственного удивления. Ерохин же позволил себе лишь улыбку, а через секунду вернулся к делу.

Его поцелуи теперь не скользили, а жалили. Он буквально кусал меня губами. Руки не гладили, а сжимали, надавливали, вырывая из горла не стоны, а мольбы.

Когда он провел пальцем по кружеву стрингов, я выгнулась дугой.

— Дань, пожалуйста, — не сдержала жалобного всхлипа.

— Что, малыш? — отозвался он бархатно, продолжая поглаживать, но не проникая внутрь, — Еще?

Чтобы не отвечать я впилась в его губы, покусывая их, посасывая. Он запустил пальцы мне в волосы, сжал в кулаке, настойчиво заставляя отклониться, чтобы покрыть поцелуями грудь. Дан ругал тесное платье, целовал прямо через ткань.

Напряжение удовольствия натянуло струной все мое тело. Я хотела его руки, губы, его всего, везде. Разум отказал, тело подчинилось инстинктам. Я стала толкаться навстречу его руке и просила, поскуливая:

— Да, еще. Пожалуйста, Дань. Так хорошо.

— Черт, — рыкнул он, и дал мне желаемое. Его палец проник под белье.

Едва он дотронулся до меня, я вздрогнула, ослепла, задохнулась. Так много и мало одновременно. Ослепительная вспышка. Как молния. Как хлопок петарды. Практически нулевое удовлетворение. Я сразу захотела повторить, но кровь уже помчалась по венам, неся отключенному мозгу кислород, пробуждая разум.

Еще не до конца понимая, что наделала, но уже обо всем жалея, я опустилась на Дана, позволяя ему целовать и гладить. Будь я проклята, но он невероятно грамотно почитав мои эмоции, заходил на второй круг.

— Еще, — выдохнул он.

Теперь это был не вопрос, а приказ, но я не собиралась повиноваться.

— Нет, — пискнула, поражаясь, как вообще смогла издать хоть какой-то звук. Сил сопротивляться у меня точно не было, и Дан этим пользовался.

Прижав меня к себе крепче, снова стал поглаживать. Я была гиперчувствительна после разрядки, но его ласки не доставляли дискомфорта, а распаляли заново. Перед глазами очень скоро все поплыло. Я и так была как желе, а теперь и вовсе растеклась лужей. Он собирал меня заново, заставляя воспрянуть и желать еще сильнее.

— Давай, малыш, давай, — шептал он, видя, как меня снова трясет и корчит от предвкушения.

Он усилил трение, и это стало последней каплей. На этот раз я целую вечность смаковала вспышки экстаза, прижимаясь губами ко рту Дана. Он сцеловывал мои стоны, что-то шептал, явно довольный мной и собой. А потом я услышала, как зажужжал зиппер молнии. Дан потянул вниз мои трусики, заерзал, заставляя приподняться.

Меня словно ледяной водой окатило. Я почти подпрыгнула, стукнулась головой о потолок, перескочила на пассажирское сиденье, больно ударившись ногой о дверцу.

Ерохин сел, уставился на меня огромными глазами.

— Лен, ты чего?

- Я чего? Это ты чего? Чего себе позволяешь? — включила я нападение в качестве лучшей обороны.

Дан тяжело вздохнул, потер лицо руками. Словно был тем самым Сизифом, который в очередной раз закатил на гору камень, и снова слетел с ним вниз.

— В каком смысле? — поинтересовался Дан.

— Ты реально не понимаешь? — я начала злиться, заводиться, праведный гнев был отравлен двумя оргазмами и предательским желанием иметь третий.

— Вообще не врубаюсь.

Он тоже начал злиться.

— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом в машине.

— А. Понял. Можно задам тупой вопрос?

Огрызнулся — плохой знак.

— Попробуй.

— То, чем мы сейчас занимались, ты сексом не считаешь?

Он был тысячу раз прав, но я не имела отваги, чтобы это признать, поэтому лицемерно замотала головой, отрицая.

— Боже, Лен, это невероятно, — Ерохин рассмеялся, — Знаешь, можешь врать себе сколько угодно, но это чертов секс. И он у нас был. Уже много раз, между прочим. Каждый раз, когда я тебя целую, и ты мне отвечаешь — это проклятый секс.

Он чеканил слова, словно втолковывал мне прописные истины. Его версия, конечно, звучала чувственно и красиво. Честно, в любом другом случае я бы оценила такую изысканную метафору, но сейчас меня больше волновали факты. А именно тот, что я ни черта не контролировала. Мой разум, мое сердце, мои желания были в его власти. Я сама ему принадлежала целиком и полностью, отдалась, проиграла, но не собиралась это признавать.

— Нет, Дан, — упорно возразила я, — Это ласки, петтинг. Не знаю, какие еще есть определения, но не секс. Секс — это…

Я кивнула на его расстегнутую ширинку.

— Ну, окей, — примирительно согласился он, — но ты же, черт подери, хочешь больше. Хочешь этого проклятого секса со мной.

— В МАШИНЕ! — я повысила голос, обозначая возмущение, — В МАШИНЕ, ДАН!!!

— Какая разница? В машине, в палатке, на столе в офисе, у стены в туалете. Какая гребаная разница, Лен, если мы оба этого хотим со страшной силой?

— Большая, — выдохнула я, опуская глаза, — Секс в машине — это как в плохой молодежной комедии.

— Тебе для хорошей солидной мелодрамы нужна кровать и лепестки роз?

— Не утрируй.

— Ах, это я утрирую?!

Он застегнулся, зачесал волосы рукой назад, поднял сиденье.

— Я чертовски устал от твоих игр и нелепого лицемерия, Лен. Если ты пытаешься казаться недоступной из-за Вла..

— Заткнись, черт, подери, — завопила я, — Как ты смеешь вообще!

— А что я еще должен думать? — развел руками Дан.

— Думай, что хочешь.

Я толкнула дверь и схватила туфли. Пока натягивала их на бегу, чуть не упала. Жалкое зрелище.

Почему то была уверенность, что Ерохин меня догонит. Но шагов позади я не слышала и велела себе не оборачиваться. Наверно, он меня набаловал. Вечно я пыталась удрать, а он ловил, возвращал. В этот раз Дан просто завел машину и уехал.

Была глубокая ночь. Родители давно спали. Я прокралась в ванную, быстро умылась, на цыпочках прошла в свою комнату. Накрыв голову подушкой, чтобы никто не услышал, разревелась.

Глава 11. Скука

Воскресенье убивало меня похмельной болезнью и эхом ссоры с Даном. Первым, что пришло в голову — извиниться. Позволила ему такие откровенные ласки, а потом свернула лавочку. Была в его словах горькая правда. Я лицемерила. Врала и ему, и себе. Любой бы взбесился.

Но едва взяла в руки телефон, передумала. Трусость, глупая обида и все тоже похмелье заставили отложить этот разговор. К тому же времени болтать не было, напланировала кучу дел, плюс до отъезда нужно было что-то придумать с проклятым похмельем. Алкоголь до вечера, конечно, выветрился, но голова продолжала трещать.

После визита к бабушке, я быстро собралась, попрощалась с родителями, уехала. В дороге мне позвонила Света.

— Леныч, ты как?

— Паршиво, — призналась честно, — Голова болит. Больше не пью.

— Меньше тоже, — хихикнула подруга.

— У вас все хорошо? Помирились?

— Да, идиллия. Вот жарим вместе шашлычок во дворе. Ты не желаешь присоединиться?

— Уже домой еду, Светик. В другой раз.

— Как у вас с Даней? Повеселились вчера?

— О, да, — фыркнула я, — Веселья было хоть отбавляй. Разругались вдребезги.

— Ну вот, — казалось, она на самом деле расстроилась, — А он мне так понравился. Классный мужик. Веселый и без понтов. И ты ему реально нравишься.

— Бред это все. Ему нравится мысль, что он меня поимеет. Все игра, Свет, — давила я свою версию до последнего.

— Ну, знаешь, вчера он очень даже не наигранно в лице изменился, когда к тебе Валерка подкатывал.

— Не подкатывал ко мне Валерка. Подумаешь, танцевали.

— Подкатывал, Лен. Ты сама это знаешь.

— Ладно, но… Черт, Свет, да не нужна я ему. Просто блажь.

— Даже если блажь, то что? — огорошила подруга.

— Как это, что?

— Лен, не будь дурой. Даже в качестве блажи такой мужик сделает тебя офигенно счастливой. Пусть и на время. Я бы на твоем месте бросила все эти глупые игры и ловила кайф. Один факт того, что он примчался присматривать за тобой уже о многом говорит.

— Ага, например, говорит, что ему плевать на мои планы и решения. Он нам испортил вечер, между прочим, — не сдавалась я.

— Ничего он не испортил. Скорее спас от моего тухлого настроения. В общем, мой тебе совет — не замачивайся. И трахни его уже. У тебя от воздержания ум за разум зашел, похоже. Это вредно. Все, Костик мясо снимает. Я побежала. Целую.

Она чмокнула в трубку и отключилась. Я чуть не прозевала поворот, отвлекшись разговором и Светкиными наставлениями. Не так часто она давала мне советы. А с Ерохиным это уже второй раз. Света, конечно, была не самым крутым специалистом по части любовных дел, но она умела радоваться жизни в любом случае. Вот даже вчерашнее удрученное настроение после ссоры с другом не помешало ей мило пообщаться с Даном, который душевно развлекал, пока я дула губы. Возможно, поэтому подруга быстро простила Костю, который признал, что погорячился. Думаю, остаток ночи она провела очень даже бурно. В отличие от меня.

Я никогда не умела отпускать ситуацию. Вообще отпускать. Поэтому с Владом не была счастлива и одновременно уйти от него не решалась так долго. Паршивое состояние фекалии в проруби, которая болтается туда-сюда. Вот и с Даном я опять все вывожу на тот же уровень. А как все весело и бодро начиналось, но я стухла.

Сама не знаю, почему. Я хотела его, он хотел меня. Дан все верно вчера сказал. Мы взрослые люди. Какая разница, где и когда. Но меня переклинило. То ли на игре, то ли на собственной значимости. А теперь, с чем я осталась? Без игры, без Дана, без секса. У разбитого корыта, как жадная старуха, которой все было не так. Тоска.

Смахнув слезы, я припарковалась у дома. Звонить Дану окончательно передумала, потому что при одной мысли о нем, снова начинала плакать. Решила, что выдержу паузу. Возможно эмоции улягутся, и я смогу просто закончить все это. Пусть не на самой лучезарной ноте, но это лучше, чем увязнуть с головой, как советует Света.

Рабочая неделя принесла мне… покой, но не спокойствие. Влад уехал, Дан не звонил. Казалось бы, живи и радуйся. Оба босса отстали, но меня одолела скука. Ничего не хотелось делать. Все сильнее тянуло позвонить Дану, но ослиное упрямство и тупая гордость не позволяли. Спас меня, как ни странно, Влад. Он сообщил, что автоматчик поправил замечания Ерохина. Самойлов советовал сходить за подписью к боссу, раз уж он так внимательно отнесся к этому разделу. Я сразу же позвонила Палне, предвкушая скорую встречу с Даном.

Меня записали на завтра, которого я с нетерпением ждала. Подбирала одежду тщательнее, чем для первого свидания. Решила, что та самая блузка в цветочек, которую Дан запомнил с фотографии личного дела, будет в самый раз. Не новая, но она мне шла. Хотела распустить волосы, но передумала.

На следующий день в назначенный час я нетерпеливо топталась в приемной, не решаясь войти. Дверь кабинета была открыта. Катерина Павловна с нечеловеческой скорость метала на стол перед Даном листы, которые он подписывал, а потом отодвигал в сторону. Секретарь ловко подхватывала завизированные документы в папочку и подсовывала следующий. Ерохин расписывался, одновременно говоря по телефону. Меня они не замечали, слишком увлеченные работой. Я не решалась даже постучать. Лишь, когда Пална набила полную папку и пошла к полке, чтобы поставить ее туда, я тихо кашлянула и перемялась с ноги на ногу, привлекая внимание.

Получилось. Дан оторвал глаза от монитора компьютера, но так же быстро и вернул их туда. Катерина Пална уделила мне больше внимания.

— А, Лена. Совсем про тебя забыла. Сумасшедший день сегодня. Давай.

С этими словами она буквально выдрала у меня из рук папку с автоматикой, положила перед Ерохиным.

— Подписать, да? — уточнила секретарь.

— Там были ошибки. Мы поправили. Владислав Николаевич велел…

— Потом, — перебил меня Дан, прикрывая рукой динамик, едва взглянув на том, отодвинул, — Вместе с остальным. Надеюсь, исправления корректны.

Он встал из-за стола, продолжая слушать кого-то в телефоне, буркнул:

— Секунду, — и уже обращаясь к Палне, — после обеда буду. Распечатайте допсоглашение по Орлу.

И вышел.

Меня чуть не снесло порывом ветра от его стремительного старта.

Катерина Пална покачала головой, подошла к столу, чтобы забрать мою автоматику. Углядев, что босс скрылся за дверями лифта, она сунула мне в руки папку, посоветовала:

— Не обращай внимания, — и пожаловалась, — Всю неделю такой. Как подменили Данечку.

Она впервые так откровенничала со мной. Хотя и момент подходящий тоже выдался первый раз.

— Обычно другой? — поинтересовалась я.

— Спокойный обычно, — подтвердила Пална, — А тут как подменили. Нервный, дерганый. Совсем его в этой Москве измучили придирками. Сволочи. Не берегут золотого человека. Молиться на него должны… Эх.

Она не стала продолжать, отправила меня с миром.

— Ты иди, Лен. Не переживай. Подпишет он потом все. Или срочно?

— Нет, — честно призналась я, — Просто Самойлов просил заранее. Да и сам Даниил Ильич интересовался. Но видимо сейчас это не так важно.

— Сейчас других забот полно, — подтвердила секретарь, — Иди с миром. Мне до обеда еще распечатать надо. Под горячую руку не хочу попасть.

Я покивала и пошла к лестнице. В обед на меня напал долгожданный дзен. Уверившись, что Дан злится и не желает со мной больше общаться, я успокоилась. Сразу стало как-то проще жить и работать. Моя трудоспособность повысилась вместе с настроением. Я даже решила заказать что-нибудь вкусненького на вечер и прихватить вина по дороге домой, чтобы посидеть с Милой у телевизора. Но не сбылось. Не изменяя традициям Ерохин огорошил меня в конце дня смской.

Д. Прокатишься со мной вечером?

Л. Куда?

Д. Это важно?

Л. Завтра на работу.

Д. Ненадолго.

Л. Ладно.

Подумала и добавила.

Л. Я скучала.

Д. На нашем месте в 19.30

Л. Окей.

Вроде бы и ничего особенного, но я насторожилась. Он никогда не упускал случая прицепиться к фразам типа «скучаю» или «жду встречи». Сегодня Дан был уж слишком лаконичен. Я, конечно, могла списать все на нашу ссору и его занятость, но не спешила обольщаться. Интуиция подсказывала, что прежней легкости в общении уже не вернуть. Так и вышло.

Я забралась в машину, которая стояла в назначенное время на условленном месте, и сразу ощутила перемену. Дан сдержанно улыбнулся, поздоровался. Он не упоминал нашу ссору, не говорил о встрече сегодня в офисе. Лишь кратко бросил:

— Спасибо, что согласилась составить мне компанию.

— С удовольствием, — улыбнулась я.

И тут же поняла, как фальшиво звучат наши слова. Словно на нем все еще был галстук, а у меня забраны волосы. Я понадеялась, что все это рассосется, уйдет, но зря.

Оказалось, Дану нужно заехать в постомат, чтобы забрать заказ. Он даже рассказал, что недавно оформил доставку каких-то особенно классных ножей. Все бы ничего, но в конце прибавил:

— Я бы пригласил в выходные к себе, чтобы вместе их опробовать, но ты ведь откажешься все равно.

Я сглотнула, даже не стала отвечать. Он и не ждал ответа.

Потом мы поехали на мойку, пили омерзительный пакетированный чай, пока его внедорожник натирали до блеска. Мне хотелось окатить Дана из шланга холодной водой за ледяной тон и нелепые разговоры, которые он заводил. Даже погоду обсудить сподобился.

Меня безумно раздражало его показная вежливость и нордическое спокойствие, но я не подавала виду. Лишь, когда он привез меня к дому и сухо чмокнул в щеку, едва не разревелась.

Что ж, игра продолжается, только теперь он установил новые правила. Думает, я не смогу им следовать? Как бы ни так.

Мы стали видеться чаще на буднях, но в выходные он меня больше никуда не звал. Сама я, разумеется, не напрашивалась. Хотя иногда накатывало отчаяние от мысли, что Дан поехал на очередной мастер-класс, где Таня не упустит шанс затащить его в койку.

Ерохин больше не возил меня на набережную, не пытался зацеловать до смерти, не отпускал комплименты и сальные намеки, которые смешили и заводили одновременно. Максимум секса, который я теперь от него получала — это почти дружеское поглаживание по колену и пресловутый поцелуй в щеку.

Зато я теперь знала, где он моет машину, куда сдает одежду в химчистку, где покупает по предварительному заказу лосося с Фарерских островов. Именно в таких местах мы теперь бывали вместе. Рутинно-бытовое сопровождение, нудный эскорт — вот кем я стала.

В очередной рыбный четверг Дан закинул фарерцев в специальный контейнер со льдом и повез меня домой. По пути он посетовал, что в выходные его ждет тоскливый прием в честь какой-то благотворительной акции. Там же должен был присутствовать Влад с невестой.

— Он твой друг, — напомнила я, — Значит, немного сможете повеселиться.

Дан невесело усмехнулся.

— Влад мне не друг, а приятель. Таких друзей на приеме будет с полсотни, но они не более чем нужные люди, с которыми приходится общаться.

Я насторожилась.

— То есть, эти люди тебе не нравятся?

— Не настолько, чтобы считать их друзьями или хотя бы более менее близкими людьми. У меня нет друзей в этом городе, — и тут он ослепительно улыбнулся, почти как раньше, уточнил — Кроме тебя.

Я аж вздрогнула от такого признания.

— Хочешь сказать, мы друзья?

— Разве нет? Мне нравится твоя компания. Тебе моя, кажется, тоже. Ведь нравится?

— Эээ, да, — промямлила я неуверенно.

— С энтузиазмом сказано, — саркастично усмехнулся Ерохин.

Притормозив у дома, он снова чмокнул меня в щеку, похлопал по коленке и отпустил с миром.

Пока я шла к подъезду, кожа на щеке пылала огнем, и я терла ее со страшной силой.

Что еще за новости? Друзья? Пошел он к черту со своей дружбой! Пусть с Полиной дружит или с Палной. Не надо делать из меня душевного приятеля, который развлекает вместо радио, пока важный босс Ерохин мотается по бытовым делишкам.

Я так разозлилась, что отказалась от следующий встречи. Потом, конечно, ругала себя на чем свет стоит. Нужно было узнать, как прошел прием, а потом уже посылать его к черту. Почему-то мне было важно узнать, что Дан там делал, как выглядела Полина и не напился ли Самойлов.

Чтобы заполнить этот пробел, я даже сама позвонила и назначила встречу. Придумывать ничего не стала, попросила развлечь, покатать часик по вечернему городу. Мы же друзья, в конце концов.

Дан не отказал. К своему удовлетворению я даже почувствовала удивление в его голосе, когда он уточнял время. Я снова его удивляю? Это приятно.

Он приехал в отличном настроении. Поцелуйчик в щечку обломился мне в качестве приветствия сразу. Вслед за ним последовал подарочек из «Ромашки» в виде бургеров. Я не успела поесть и с радостью умяла два, чтобы еще раз его опрокинуть.

— Спасибо, что покупаешь чай в запаянной бутылке, а не стаканчик разливного лимонада. Боюсь, такого я бы не вынесла.

Даня погладил меня по бедру, не по коленке даже. Почти интимно.

— Не за что, малышка, — улыбнулся ослепительно.

На этот раз беседу инициировала я. Болтала о всякой ерунде, конечно, но он все же улыбался, кивал, хотя и не пытался углубиться в пространный разговор. Мне никак не удавалась вывести его на тему о вечеринке, а в лоб спросить все же было как-то неудобно.

Пока я мялась и несла околесицу, Дан рулил по вечерним улицам города. На одной из остановок девчонка в короткой юбочке подняла руку, голосуя. Я мысленно фыркнула, потому что Данина машина ни разу не такси, а тормозила девица именно внедорожник. На труженицу древнейшей профессии она тоже не была похожа. Скорее просто бесстрашная, юная искательница приключений на упругий зад.

Понимая, что мыслю, как пенсионер, одернула себя. Но все же не поощрила такой смелости. А Дан — напротив, стал притормаживать. Я хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, только моргала, открыв рот.

Он остановился аккурат около девушки, нажал кнопку, открывая окно с моей стороны.

— Привет. До «Айсберга» подкинете? — спросили розовые губки.

— Да, залезай, — улыбнулся Дан той самой улыбкой, которая жгла на мне белье до тла.

Не удивлюсь, если и у барышни поднялась температура в тех широтах. Я даже злиться на нее за это не могла, потому что прекрасно понимала: красивый, взрослый мужик на шикарной тачке. Сама в ее возрасте, наверно, от одного взгляда подобного субъекта в свою сторону, лишилась бы чувств. А эта малявка — ничего, крепкая. Похоже, знает, как хороши розовые губки и длинные ресницы с тонной туши.

Девчонка забралась на заднее сиденье, вытащила телефон, стала печатать что-то и хихикать.

— К приятелю в клуб едешь? — спросил Дан.

Я старалась не выдавать своего изумления, смотрела в окно. Но решение Ерохина довезти девушку и теперь вот инициатива в разговоре, мягко говоря, обескураживали.

— Типа того. Выбираю вот, какого послать.

— А может обоих? — Ерохин подмигнул ей через зеркало.

— Возможно. Иногда мужики такие дебилы. С девчонками лучше напьюсь и потанцую, — выдала мекая кокетка.

— Вот уж точно, — не сдержалась я.

— Я не был в «Айсберге», — посетовал Дан, — Хорошо там?

— Весело, — пожала плечами девчонка.

— Махнем, Лен?

— На работу завтра, — проскрипела я, снова входя в роль пенсионерки.

— Нет в тебе авантюризма, — пожаловался Дан.

— Ага, мы перестали делать милые глупости, лазить в окно к любимым женщинам, — процитировала я кривенько речь Ипполита из «Иронии судьбы».

— Вот-вот, — поддержала меня девочка, — такие парни пошли тупые и скучные. Хоть папика богатого заводи.

— Заводи, — поддержал ее Даниил, снова подмигивая и улыбаясь, — Ты хорошенькая.

Я едва не взорвалась. Флирт между ними был очевиден. Она намекала, он не передергивал. Я тут же почувствовала себя лишней. Захотелось выпрыгнуть на ходу из машины, чтобы избавиться от них, а их от себя. Надеясь, что Дан не заметит моего кипения, я отвернулась, игнорируя их, уставилась в окно.

Старалась не слушать и молилась, чтобы светофоры дали зеленый свет. Наверху меня услышали, и мы очень скоро припарковались у «Айсберга». Я лишь раз была в этом клубе. Репутацию он имел сомнительную. Хорошее вино, хорошая кухня, хорошая музыка, но по большей части туда шли знакомиться. У мужчин это место считалось сборищем недорогих девиц, которые за два коктейля могут согласиться на жаркую ночь. Я была там днем, с одногруппниками, отмечали защиту дипломов.

Наша пассажирка, похоже, отмечала очередную среду.

— Сколько я должна? — спросила она, залезая в сумочку.

— Нисколько, — отмахнулся Дан, развернувшись к ней, — Мы просто катаемся. Было весело.

Я изо всех сил держалась, чтобы не фыркнуть.

— Ммм, — протянула девчонка, подавшись вперед, — Тогда забери меня через пару часов.

Я не видела, но готова поспорить на большие деньги, что эта нахалка изобразила глазами: «Избавься от своей курицы и позажигаем ночью».

7- Завтра на работу, — процитировал меня Дан, заставляя нашу пассажирку пренебрежительно фыркнуть.

— Как хочешь, — выдала на прощанье и выскочила из машины.

Даже спасибо не сказала.

Ерохин махнул ей рукой и дал газу.

— Эй, Лен, ты как? — спросил он через минуту молчания, — Обиделась?

Судя по его тону, я должна была обидеться.

— Нет-нет. Конечно, нет, — затараторила я.

— Забавная девчонка.

— Да, смешная.

Чтобы увести разговор в сторону от этой неприятной поездки, я вдруг нашла слова для своего насущного вопроса.

— Кстати о тусовках. Как прошел прием?

— Скучно, — только и пожал плечами Дан, — хорошо хоть Влад был, а то бы заснул там.

Я открыла рот, чтобы задать еще вопросы о вечере, но вдруг осознала, что мне все равно. Потому что Ерохину со мной так же скучно. Он и девчонку эту подобрал, чтобы взбодриться из-за моей тухлой компании. Вон и глаза загорелись, и волосы растрепал рукой.

— Лен, ты чего? — спросил Дан, видя, что я замерла с открытым ртом, осознавая все это.

— Слушай, мне надо домой, — начала я врать, — срочно. Совсем забыла. Прости.

-Господи, перепугала. Чего забыла-то?

Нужно было срочно соврать что-то подробнее.

— Мне к родителям надо.

— Зачем?

— Цветы полить. Они уехали, просили меня, а я забыла совсем.

— Прямо сейчас? На ночь глядя?

— Вчера надо было, а я забыла. У мамы гортензия расцветает. Ее сейчас надо активно поливать, — врала я самозабвенно, примешивая к правде удобную ложь.

Родители действительно уехали навестить тетку на Урале. Само собой, я обещала полить цветы в выходные, но никакая гортензия цвести не собиралась. Кажется. В добавок, я понятия не мела, нужно ли ее чаще поливать в эту пору. Выдумала, чтобы просто отвязаться от Ерохина, чье присутствие стало просто невыносимо. Если хочет, пусть возвращается за этой красоткой. Не буду мешать.

Глупо, наверно. Надо было просто сказать, что хочу домой, но боялась, что станет слишком очевидна моя реакция на его заигрывания с этой девчонкой. В очередной раз поставив крест на наших странных отношениях, я все же не хотела выглядеть проигравшей. Пусть отвезет меня к машине и катится. Больше я с ним кататься не буду. Хватит с меня этих игр в свидание, соблазнение и дружбу.

Однако, у Дана было на этот счет иное мнение.

— Не понимаю, зачем тебе тогда домой? — продолжал он допрашивать. Упертый баран.

— Там машина же. Я поеду сейчас.

— У тебя под попой машина. Поехали вместе на моей. Все равно катаемся.

Я предвидела такой поворот, стала активно отказываться, сыпя аргументами.

— Нет-нет. Мы же ночью вернемся. Работать завтра. Ты устанешь. Не надо, Дань. Я сама.

— Глупости, — отмахнулся он и развернулся на ближайшем разрыве, взяв направление в сторону моего родного городка.

Дьявол. Я снова вляпалась.

Глава 12. Дома и стены помогают

Пока Дан вел машину по трассе, я тихо сходила с ума. Паника разрывала меня изнутри. Хотелось открыть окно и заорать. Сдерживаться было непросто, ведь еще и приходилось отвечать иногда Ерохину, который решил поболтать. Он спрашивал про клубы города, про «Айсберг». Я упомянула, что отмечала там диплом, и он привязался к теме моей работы. Потом рассказал о своем выпускном проекте, о семинарах в Нидерландах и Бельгии, которые ему очень помогли в разработке. Я больше слушала, изредка уточняя, а сама при этом пыталась придумать, что же делать.

Наверно, это заразно. Я, видимо, подхватила у Дана способность делать несколько дел одновременно. Слушала его, участвовала в разговоре, пыталась успокоиться и придумать, как быть. Вроде бы самым очевидным было быстро сбегать в квартиру и вернуться, чтобы Дан ничего не заподозрил — намочить руки. Но где-то на полпути к городу, мне стало плевать, заподозрит он вранье или нет. Наше общение стало таким нелепым. До абсурда. Мне виделось два выхода: усугубить это все безумной эксцентричностью или просто закончить.

Как назло, в голове на повторе звучали Светкины слова: «Даже в качестве блажи такой мужик сделает тебя офигенно счастливой». Мне сейчас очень не хватало капельки счастья. Или двух. А лучше стакана старого доброго счастья, которое можно получить древнейшим способом.

Чем ближе к родному дому, тем сильнее я утверждалась в мысли, что обязана заманить Ерохина к себе, соблазнить и покарать. Эта мысль на удивление умиротворяюще ложилась на вздернутые нервы. Успокаивала, расслабляла и будила сладкое предвкушение.

Едва Дан остановил машину у моего дома, я обернулась и послала ему самую свою соблазнительную улыбку. До него мне, конечно, далеко в этом навыке, но кое-что тоже могу.

— Поднимешься?

— А надо? — не постиг своего счастья сразу Ерохин, — Ты, наверно, быстро.

— Ой, Дань, — продолжила я кокетливо, не хуже девицы, что отрывалась сейчас в «Айсберге», — Ты же довез меня, одолжение сделал. Я обязана напоить тебя чаем.

— Не обязана, — хохотнул он, — Но, черт подери, это было бы мило.

— Тогда пошли.

Он кивнул и последовал за мной. Поставил машину на сигнализацию, помог дернуть вечно заедающую тяжелую дверь подъезда. Мы поднялись на этаж.

— У нас все скромно, конечно, — сразу начала оправдываться я, представляя, в какой роскоши он привык жить сам.

— Перестань, Лен. Я в такой же пятиэтажке полжизни прожил. Чего ты, из меня лепишь светского льва с родословной.

Он был прав, конечно. Никогда за Даном я не замечала ханжества или снобизма, которого в том же Владе было хоть отбавляй. Самойлова я бы точно не привела в свой дом. Ерохин же, едва переступил порог, показался мне таким родным и уютным в привычной простенькой обстановке. Разве что он был слишком большим для тесной прихожей. Мы топтались в узком коридоре, пытаясь разуться и не ударить друг друга.

Вспомнив свой цветочный бред, я быстренько прошагала в ванную, где под раковиной нашла небольшую лейку, набрала воды. Дан вырос за моей спиной через мгновение.

— Руки помою? — уточнил он.

— Конечно.

Я быстренько сгоняла в комнату, принесла ему чистое полотенце.

— Спасибо, — поблагодарил Дан.

— В большой комнате подожди.

Кивнув, босс отправился в зал, а я поспешила полить цветы, что стояли на балконе. Гортензии и правда цвели. Они вообще часто цвели. Кажется. Что ж, тем лучше для мня и для них.

Вернув лейку в ванную, я отправилась на кухню, вскипятить чайник. Слава богу, моя мама всегда хранит дома что-то сладкое и вкусное. Набросав в вазочку конфет, печенья, мармелад и прочих сладостей, я поспешила в комнату. Ерохин рассматривал многочисленные фото, которые стояли на полке. Я провела ладонью по его спине, обращая на себя внимание и лаская одновеременно.

Дан чуть заметно вздрогнул. Видимо, увлекся.

— У тебя очень милая семья, — проговорил он, продолжая рассматривать рамки.

— Да. Они хорошие. Хотя иногда действуют на нервы, — отвечала я, доставая чашки от праздничного сервиза.

— Это нормально. Они же семья.

Постелив на журнальный столик симпатичную салфетку, я поставила на нее вазочку и чашки, сходила на кухню, где заварила чай.

— Это дедушка с бабушкой? — уточнил Дан, показав на фото.

Я разлила чай.

— Да. Дед умер пять лет назад. А бабуля ничего, держится.

-Сколько ей?

— Восемьдесят два. Огород ведет, каждый год дети-внуки-правнуки толпой гостят. Всегда в тонусе.

— Здорово, — тепло улыбнулся Дан.

Он и сам словно оттаял. Я больше не чувствовал того расстояния вытянутой руки, на котором он держал меня последнее время. Казалось, приведя его в свой дом, приоткрыв часть своей души, я снова стала ему интересна. Не как друг. Кажется, даже не как женщина, а как человек.

— Присаживайся, угощайся, — пригласила я.

Ерохин, не колеблясь устроился в кресле, которое очень любил мой отец. Мы разговорились о бабушках, дедушках. Дан поделился, что его все умерли, но он хорошо их помнил. Примерно так же, как мои родственники с Урала каждый год приезжал на лето гостить. Правда, ненадолго. Два месяца из трех он обязательно проводил в специализированных лагерях для особо одаренных. Чаще языковых, но несколько раз повезло попасть в математический, а однажды даже в спортивный.

— Мне такого никогда не предлагали, — удивилась я.

— Думаешь, мне предлагали? — засмеялся Ерохин, — Матушка проталкивала. Буквально с детского сада.

— О, с тобой плотно занимались?

— Плотнее некуда. Задалась целью вырастить гения.

-Ей это удалось, — припудрила я правдивой лестью его эго.

Дан махнул рукой, не вдохновившись моей попыткой подлизаться.

— Я больше любил у бабушки гостить. Вот там было веселье. Пацаны, войнушки, деревья, чужие огороды, лес недалеко и карьеры с тонной вшей. Вот это лето!

Я рассмеялась. Ерохин опустошил вторую чашку чая под конфетку «Коровка», и я предложила согреть еще. Он не отказался, хотя за окном давно стемнело, а стрелка часов грозила обозначить полночь.

Пока я стояла с чайником и ждала чтобы тонкая струйка крана фильтра наполнила ее, Дан пришел на кухню.

-Давай я подержу, — предложил он и не дожидаясь ответа, перехватил чайник. Меня же Дан перехватил второй рукой, обняв за талию.

Я засмеялась, чувствуя себя нелепо счастливой из-за его прикосновений.

— Ленк, — прошептал он мне в затылок, потеревшись о волосы носом.

— Ммм, — промычала.

— А у тебя есть варенье?

— Клубничное? — растерянно предложила я, припомнив, что мама угрожала подарить мне банку.

— Угости меня, а?

— Без проблем. Сейчас поищу.

Он тут же отпустил меня, легонько шлепнув по попе для ускорения. Скорее даже погладил. Ну и дела.

Пока я искала банку, чайник наполнился. Дан поставил его на плиту, сам включил газ. Он неотрывно следил, как я аккуратно накладывала варенье в небольшую розетку. Разумеется, это было невозможно сделать не испачкавшись. Я поспешила облизать липкую сладость, но Ерохин перехватил руку. Он поднес мои пальцы к своему рту и убрал языкам капельки варенья.

— Невероятно, — пробормотал Дан, — Давай скорее ложку.

С этими словами он подхватил розетку и потащил варенье в комнату. Я с трудом вышла и ступора. Но Ерохин не врал. Он наворачивал клубничное с таким удовольствием, постанывая и нахваливая, что я только успевала умиляться.

— Хорошо у тебя, — подвел он итог нашим посиделкам.

В предложение фразы, просилось: «Пора и честь знать», поэтому я поспешила предложить иной сценарий.

— Хочешь, останемся на ночь?

— Серьезно? — казалось, Дан не верит своим ушам.

У меня за спиной выросли крылья. Я снова его удивляю.

— Конечно. Какой смысл возвращаться? Уже поздно. Поспим здесь, а завтра вернемся. Утром.

— Я не против, — согласился он, не раздумывая.

— В маленькой комнате есть раскладное кресло, но так лень искать белье, — продолжала я ломать комедию, — У меня кровать двуспальная. Давай вместе ляжем.

— Давай, — повторил Ерохин, улыбаясь еще шире.

— Это хорошо.

Я скопировала его кошачий оскал и поднялась, чтобы вымыть чашки.

— Я могу помочь? — спросил Дан

— Можешь, но не надо.

С посудой я разобралась быстро, все вернула на свои места под пристальным взглядом Даниила.

— Пошли, покажу кровать.

Он радостно закивал.

Кровать у меня была хорошая. Не новая, но крепкая, и очень удобная. На такую даже здоровяка Ерохина не стыдно уложить.

Я сняла покрывало и откинула одеяло.

— Вот. Устраивайся. Не стесняйся.

Развернулась и оправилась к выходу из комнаты. Дан поймал меня за руку.

— Эй, а ты?

В его глазах я прочитала разочарование, злость, недоверие. Все за мгновенье.

— Мне нужно в душ, — шепнула я, погладив его по щеке.

— О, — он вздернул брови, — хорошо.

Про душ я не врала. Он был мне очень нужен. Обычно я хорошо за собой ухаживала, но последнее время немного расслабилась. Забравшись в ванную, поняла, что не только зона бикини, но и ноги требуют бритвы. Хорошо, что папа пользовался одноразовыми станками. Соблазнять Дана повышенной лохматостью не придется.

Конечно, эти процедуры заняли намного больше времени, чем хотелось бы Ерохину. Он даже постучал, напоминая о себе.

— Лен, ты не утонула?

— Пять минут, — крикнула я, — Ложись.

— Через пять минут я могу уже вырубиться.

— Ну и вперед.

Не стала обещать, что разбужу. Сюрприз будет. Стараясь доделать все поскорей, я поспешила покинуть ванну. На крючке висел милый хлопковый комплект, который я захватила из шкафа. Показалось, что простые трусики и маечка на бретельках будут уместнее соблазнительной сорочки. Я, конечно, хочу его обезоружить сегодня, но при этом не собираюсь пошло выпендриваться.

Выйдя из ванной, увидела, что квартира погружена во мрак. Выключив свет, Дан лежал у самой стенки, спиной ко мне. Спал. Или делал вид. Я улыбнулась своим мыслям, и не в силах больше тянуть, скользнула к нему под одеяло, прижалась.

Он не отреагировал. Видимо обиделся. Ну и ладно. Сегодня от меня не убудет инициативы. Еще пока мылась, я думала, стоит ли быть напористой или напротив невинно пассивной, а может игривой. Но в итоге решила, что буду собой. Сегодня я просто хочу его, хочу, чтобы он понял это. И наслаждался. Интуиция подсказывала, что это лучшее решение по всем фронтам.

Продолжая прижиматься к Дану в позе ложки, я провела рукой по его плечу к локтю, погладила живот. Мне нравился рельеф бицепса и пресс. Не постеснялась пересчитать кубики пальцами и прочертить контур по косым мышцам. Он, наконец, вздрогнул, реагируя.

Я прильнула губами к плечу, оставляя влажный поцелуй, чуть прикусила. Хотела уже позвать его, сказать что-то милое и пошлое одновременно, чтобы не оставлять ситуацию двусмысленной, но это не потребовалось. Дан перевернулся ко мне лицом, без лишних слов притянул к себе, впился в губы поцелуем.

Теперь уже и я не сдержала дрожи и стона. Мы не разговаривали. Слова были лишними. За нас все говорили стоны и рваное дыхание, поцелуи и прикосновения. Рука Дана сразу нырнула мне под майку, ища грудь, лаская, дразня. Он стягивал с меня мягкий хлопок, покрывая поцелуями каждый сантиметр, освобожденной от плена кожи. Он трогал, ласкал, целовал и прикусывал именно так и там, где мне хотелось. Я выгибалась навстречу ему, прося еще, стараясь отдать еще больше. Дан тоже не стеснялся принимать мои нежности. Было так приятно водить губами по его груди, задевая языком плоские соски, чуть потягивать редкие волоски и слушать, как он шипит от удовольствия.

Кажется, прелюдия была такой длинной и короткой одновременно. Я не думала, что он так долго продержится. Не думала, что мне будет этого мало. Хотелось снова и снова целовать его и наслаждаться поцелуями. Но я совершила ошибку сама: провела пальцем под резинкой боксеров. Это стало последней каплей. На миг я пожалела о своей дерзости, но ровно до того, как мы соединились.

Это было потрясающе. Так горячо, сладко, так правильно и сильно. Я стремилась ему навстречу, понимая, что он долго не продержится, но не могла затормозить. Хотелось больше, быстрее. Пусть у нас осталось лишь несколько минут, но зато каких.

Как же я ошибалась. У меня действительно осталось несколько минут. До первого взрыва. Разлетаясь на тысячу осколков, я была уверена, что заберу его с собой, но даже в угаре экстаза заметила, что Дан замер, навис надо мной, опираясь на локти, позволил двигаться самой, комфортно продлевая удовольствие.

Едва я затихла, он стал целовать мое лицо, едва касаясь губами. Словно боялся спугнуть блаженство. Я улыбалась. Через минуту даже нашла силы, чтобы поднять руки, утопить пальцы в его волосах, поймать губы своими для сладкого благодарного поцелуя. На языке вертелся вопрос, а в голове недоумение, но выразить словами мне это не довелось, потому что Дан все объяснил, чуть отстранившись. Он повернул меня на бок, сам приподнялся, чуть сместился и проник под другим углом. Я вскрикнула. От неожиданности и ощущений, которые стали острее и ярче.

Возможно ли это?

Он собирается..?

Я взглянула на Ерохина и по его довольной улыбке поняла: о, да, он собирается.

Мне пришлось собраться вместе с ним. Признаться, никогда не имела подобного опыта. И подобного мужчины в своей постели. Я трижды видела звезды, не поднимая глаз к небу. Трижды, он отправлял меня в блаженный экстаз, измотав до полуобморока. Клянусь, я думала он супермен, какой-то, человек из стали. В конце концов, он хотел меня. Обычно мужчины не могут так долго, когда сильно хотят. Ну или не могли те, с кем я спала.

Было чертовски приятно разочароваться в них во всех. Никто и рядом не стоял рядом с Ерохиным. Я бы не удивилась, если бы он потребовал от меня еще, даже приготовилась разорвать наше красноречивое молчание и попросить пощады. Но чувствуя, что я снова близка к разрядке, сидя на нем верхом, Дан сам поднялся ко мне, стиснул мои бедра, заставляя двигаться быстрее и прижался губами к моему рту, даря поцелуй вперемешку со стоном.

Размазанные блаженством, мы лежали обнявшись. Я даже двинуться боялась, чтобы не спугнуть свое счастье. Мы оба вспотели, но я не чувствовала брезгливости, напротив, с удовольствием поглаживала влажную грудь Дана. Он так же легонько водил пальцем по моему плечу. В пору было принять душ еще раз и вдвоем, но у меня не было сил подняться.

Все испортил Ерохин, который начал вставать, аккуратно освобождаясь от моих объятий.

— Душ? — спросила я. Даже строить полные предложения не было сил.

— Неее, — протянул Дан, — Меня хватит на раковину и выбросить презерватив.

Я тихо засмеялась, отпуская его. Глаза закрывались, и я, кажется, успела подремать, пока он ходил по своим делам. Но разбудили поцелуи и насмешливы голос Ерохина прямо в ухо:

— Ленк, а мы что, сексом занимались?

— Не знаю, — сонно отозвалась я, пряча улыбку, — Но похоже на то.

— Ну, ты коварная, конечно, — продолжал издеваться Дан.

Что ж я такой и была, но возмутиться обязана:

— Почему это?

— Заманила меня. Соблазнила. Не побоюсь этого слова, воспользовалась.

Меня душил смех, но я боролась за серьезность, продолжая перекладывать с больной головы на здоровую.

— Это я заманила? Ты напросился, Ерохин! И соблазнять тебя не особенно нужно было. Я просто рядом легла.

— Ты меня трогала.

— Ну, извини. Тут виновата.

— А еще ты врушка! Легла в пижаме, а я ждал голую.

— Это не пижама.

— Там были какие-то трусы, — смутно припомнил Дан, — Считай — пижама.

— Я приличная девочка. Не могу голой к мужику лечь — это будет чистой воды соблазнение.

Даня заржал, но быстро затих, потер глаза.

— Спасть хочу, сил нет, — пожаловался он, — Завтра сдохну на работе.

— Засыпай. Нам и встать пораньше надо.

— Угу.

Он лег на спину, сунул меня подмышку, блаженно выдохнул, прикрыл глаза.

— Лен, — позвал меня сонным голосом.

— Ммм, отозвалась я с тем же дремотным энтузиазмом.

— Чем эта кровать лучше моей машины или моей кровати?

— Я на ней невинности лишилась.

Понятия не имею, почему выдала это. Наверно, на автомате вылетело, потому что совсем не соображала от желания заснуть. Но то была истинная правда. Хотя сейчас словно и не со мной было все. Первая любовь, мы школьники, родители на работе. Все так странно, не очень приятно, потом очень больно. Я не жалела, но и не лелеяла воспоминания об этом.

— Ммм, символично, — пропел Дан, едва ворочая языком.

— Что тут символичного?

— Здесь был твой первый мужчина и теперь последний.

— Хотел сказать, крайний? — хохотнула я.

— Последний, — повторил Ерохин.

— Вы так самоуверены, Даниил Ильич.

— Говорю, как есть, малыш.

Много чего я могла ему сказать, но было лень. Черт с ним. Пусть считает себя последним. Пусть думает, что я поведусь на сказочку про долго и счастливо. Заявка на победу меня впечатлила, но все же этот раунд за мной.

Глава 13. Игра на чужом поле

— Дань, просыпайся, — мурлыкала я боссу на ухо, специально задевая губами.

-Ммм, — замычал он недовольно, — Еще пять минуточек, малыш.

— Не больше пяти, — разрешила я ему. Не удержалась и прошлась губами вдоль позвоночника.

Дан довольно выдохнул, даже попытался поймать меня, но неудачно. Я вывернулась. Ерохин не очень расстроился, снова упал на подушку, которую обнял, как родную.

— Пять минут, — забормотал он, улыбаясь.

Я с трудом оторвала взгляд. Слишком уж он был хорош и соблазнителен. Лежал на животе, скинул одеяло до пояса. Наверно, чтобы могла любоваться широкой спиной и плечами, сглатывая слюни.

Да, Света была права. Даже играючи, Даниил Ерохин сделал меня невероятно счастливой. Взамен я верну ему немного счастья в виде кофе и завтрака. Не великая благодарность за потрясающую ночь. Главное, не привыкать, не расслабляться. Очень скоро ему надоест, и этот момент нужно будет поймать, чтобы не влипнуть по уши.

Отогнав эти мысли, я разрешила себе сегодня наслаждаться присутствием рядом потрясающего мужчины.

На кухне я сварила кофе и поставила на огонь яйца. Немудреный завтрак, но ничего другого дома не было. Вполне приемлемо, чтобы заморить червячка. Нашла еще свои хлебцы и масло. Можно сказать, почти пир.

А вот разбудить Дана оказалось не так просто. Сначала он капризничал, а потом сгреб меня в охапку и уложил рядом.

— Ты даже душ принять не успеешь, — сыпала я аргументами, уклоняясь от его поцелуев и объятий, — Нам ехать минут сорок.

— Дома приму. Все равно переодеваться.

— Тебе еще меня нужно отвезти.

— Успеем, все успеем, малыш.

И я уступила ему. Наверно мы бы снова занялись любовью, но вовремя дали знать о себе яйца.

— Чем это пахнет? — Дан повел носом.

Я вскочила и побежала спасать наш завтрак. Вдогонку мне прилетел крик Ерохина:

— Чтоб меня черти драли, времени-то!!!

— А я говорила, — вернула мстительно с кухни.

Дан прошлепал босыми ногами в ванную, и я не сдержала улыбки, представляя, как он чистит зубы пальцем. Через несколько минут он подтвердил мои догадки, поцеловав с мятным вкусом. Я намазывала хлебцы маслом, по привычке оправдываясь за скудное угощение.

— Извини, что мало еды. Нашлось только это.

— Ленк, ты чудо, — Дан еще раз расцеловал меня и с широченной улыбкой уселся за стол, — Быстро все уничтожаем и едем.

— Есть, босс, — козырнула я.

Мы быстренько поели, попили кофе. Пока я заправляла кровать, Ерохин помыл и вытер посуду. Сам настояла. Ну не мужик, а клад.

На улице обнаружилось, что дождь льет стеной. Странно было это видеть, потому что на душе у меня светило солнышко и пели птички. Дан выругался.

— Мы успеваем, — попыталась я приобдодрить его.

— Я не об этом, — помотал он головой и насупился.

Едва мы сели в машину и отъехали, запел его мобильник. Увидев имя вызова, Дан закатил глаза.

— Ну, конечно. Разве могло быть иначе? — проговорил он куда-то в космос и бодро рявкнул в трубку, — Ерохин. Слушаю.

Больше он не говорил, только слушал. Я кое-как улавливала слова из телефона, невольно подслушивая. Кажется, на одном из объектов протекла крыша, и у Дана намечался по этому поводу веселый день. Он разговаривал почти всю дорогу, лишь раз взглянул на меня, изобразив теплую улыбку на мгновение.

Мне это не помогло. Я словно сидела на приеме у босса, но толком не причесанная, не мытая, после секса. Было неуютно. Дана словно подменили. Не доезжая до города несколько километров, он вызвал на конечную остановку такси, сразу же обратился ко мне.

— Лен, прости, но отвезти я тебя не успею. Сам домой не попадаю. Чертов дождь промочил крышу, еду на объект.

— Я так и поняла.

— Не обижайся, ладно?

Он потрепал меня по коленке, но сказать, что обиды тут неуместны, я не спела, потому что Дана опять отвлек телефон.

Такси уже стояло, когда мы подъехали. Ерохин продолжал разговаривать. Я проговорила одними губами: «Пока», но его это не удовлетворило. Не дослушав собеседника, Дан бросил: «Перезвоню». Ерохин отключил вызов, притянул меня к себе, целуя так сладко и чувственно. Я вся задрожала, еще впечатленная его образом начальника, одновременно вспоминая все, что мы делали ночью.

— Позвоню вечером, — пообещал Дан, разрывая поцелуй.

Я кивнула, и только тогда он убрал руки, отпуская меня в чужое авто.

Наверно, из-за того, что такси вызывал Ерохин, машина мне досталась старенькая, потрепанная, прокуренная, а водитель лихой и болтливый. Я рассчитывала подремать, но какое там. От амбре и трескотни таксиста у меня к концу поездки закружилась голова. Дома еще и Мила добавила своим возмущение и угрозами, что опоздаем. Я с трудом от нее отделалась, чтобы принять душ, кое как забрала волосы, почти не высушив. Тушь взяла с собой, остальная косметика показалась роскошью. Спасение я нашла в рабочей кофеварке, которая пыхала жаром в начале дня, бодря весь офис.

После обеда все отдел взбодрился и новыми слухами. Только и разговоров было, что о Ерохине. Кто-то наткнулся на него в лифте и оценил помято демократичный вид начальства. Пална подтвердила, что он заезжал в офис на одной ноге, чтобы снова вернуться на объект. Ремонт кровли, слава богу, был на совести реконструкторов, поэтому Влад ходил гоголем, расслабленно посмеиваясь, то над протечкой, то над самим Даном. Девчонки, конечно шептались по-тихому, но Самойлов все понял и улыбался. Я надеялась, что он не свяжет это с моим макияжем в стиле минимализм и красными от недосыпа глазами. Не связал, но и не смог игнорировать.

— Ты чего какая печальная сегодня, девочка моя, — подкатил Влад, когда мы остались наедине в кабинете, — Глазки заплаканные, или мне кажется?

Я решила не оправдываться, а поиздеваться. Нормальных слов Влад никак не понимал, поэтому, какая разница, как я его в очередной раз отошью.

— Так по тебе рыдала всю ночь, Владик. Ты случайно свадьбу не отменил?

Он скорчил недовольное лицо, отрицательно покачал головой.

— Сдалась тебе моя свадьба, Лен.

— Признаться, не сдалась, — честно заявила я, — Но ты постоянно забываешь о ней.

— И ты решила напомнить?

— Лишним не будет. Я же должна заботиться о твоем расписании, вот и напоминаю. А еще ты должен будешь любить свою жену, в болезни и…

— Хватит, Лен! — вспылил Самойлов, — Не нагулялась еще? Не перебесилась? Я думал, у нас было что-то больше, чем интрижка.

— Я тоже, Влад. Я тоже. И я ошиблась. Поэтому, давай забудем все и начнем спокойно работать.

Он кивнул, но в глазах мелькнуло что-то. Обида или ревность. Я неплохо знала Влада. Человек он не плохой, но и не слишком хороший. Так просто он меня не отпустит. Особенно после этих заявок, что между нам больше, чем интрижка. Пожалуй, он любил меня. Возможно, даже не имел на стороне других связей. Девочки из бани по работе не в счет. Только сейчас мне было все равно на его чувства. Я хотела их совсем от другого мужчины и, кажется, сама начала испытывать больше эмоций, чем собиралась.

Невольно заулыбалась, вспомнив о Дане. Стало тепло и щекотно, захотелось бежать к нему через дождь, чтобы просто обнять. Ох, это перебор. Отдаваться Ерохину с постной миной, конечно, дело нереальное, но и щенячий восторг тоже не к месту. Нужно передавить половину бабочек, что поселились в желудке, иначе снова буду рыдать, оплакивая свою глупость.

— Лен, ты с ним счастлива? — вытащил меня Влад из размышлений. Похоже, имел в виду нового кавалера, на которого я намекала еще за обедом.

— Мне с ним хорошо, — поправила я начальника.

— Что ж…

Влад прищёлкнул языком, вздохнул смиренно. Это означало, что он попытается свыкнуться или опять решил затаиться. Надеюсь, ему надоест меня ждать. Обратно в этот омут я точно не вернусь. Там и раньше было плохо, а теперь… Нет-нет. Одна мысль о сексе с бывшим вызвала приступ нездоровья. Слава богу, что Влад решил закрыть тему и отпустил меня.

Всю дорогу до дома я дёргалась, переживая, что Ерохин позвонит, пока Мила будет рядом в машине. Я вряд ли смогу сдержаться даже при ней. К тому же она могла услышать Дана, что-то понять из обрывков фраз. На всякий случай я держала наготове радио, которое сделала бы погромче. Но обошлось. Дан не звонил.

Укрепляя свои инициативные позиции, я набрала его сама ближе к ночи.

— Не поверишь, только сел в машину, собираюсь домой, — проговорил Дан. Голос у него был уставший, сиплый, — Целый день под этим дождем. Вымок к чертям весь.

— Разве у тебя нет специально обученного человека, который бы держал зонтик?

— Нету, — посетовал Ерохин, — Черт! Надо завести. Отличная идея, малыш.

Он чихнул, и я заволновалась.

— Дань, ты в порядке?

— Неа, — честно ответил он, — Хочу горячий душ, горячий чай, горячую женщину в постель.

— Приехать?

— А ты достаточно горяча?

— Чтобы согреть чайник и настроить воду в душе? Вполне. Остальное не обещаю.

— Не скромничай. От всего остального вода вскипит и в чайнике, и в душе.

— Так мне приехать?

Я решила не развивать тему своей горячности. Было немного неловко. А вот съездить и поухаживать за одиноким промерзшим начальником показалось отличной идеей. Мальчишкам, даже большим, нужна в такие минуты мамка-наседка.

Я мысленно оделась и заскочила в магазин за медом и лимоном, но Дан идею не поддержал.

— Нет, Лен. Не стоит. Мне нужно выспаться. Хотя бы немного.

— О, — только и выдала я, стараясь скрыть разочарование, поддержала, — понимаю. Да.

— Я бы с удовольствием тебя сейчас увидел, но завтра в шесть утра на самолет, — объяснил Дан.

— В Москву опять?

— Ага. По телефону им меня мало. И так до полусмерти затрахали. Не представляешь.

— Очень даже представляю, — не сдержала я издевки, — Со мной намедни начальство проделало то же самое.

Пауза.

— Надеюсь, ты сейчас в прямом смысле и имеешь в виду меня? — аккуратно уточнил он.

Я рассмеялась.

— А кого еще?

— Ну… может Влад.

— Нет, Дань. Я с ним не сплю.

— Ага, я догадывался, но может иносказательно. Не достает он тебя?

— Не более чем обычно.

— Ладно. Это хорошо.

— Я тоже так думаю.

— Сама как себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался Дан.

— Нормально. Спать хочу только.

— Ложись, малыш. И думай обо мне.

— Непременно, — поддразнила его я, — мысли мои будут грязными, как твое тело до душа.

— Не дразни меня, Лен. Я же буду фантазировать.

— Ты и должен.

Он тяжело выдохнул, но собрался и бодренько предложил:

— Приедешь ко мне в субботу? До выходных я вряд ли разгребусь с работой. Буду в режиме электровеника.

— А ты приготовишь этого жуткого лосося с островов?

— А ты бы хотела?

— Даааа. И посмотреть, как режешь ножами.

Дан засмеялся:

— Какие затейливые эротические фантазии, малыш.

— Ты их исполнишь?

— Постараюсь.

Его голос был такой тихий, уставший, но до безумия соблазнительный, теплый, даже… родной?

Я отогнала эти мысли, быстро согласилась, чтобы закруглить разговор.

— Тогда до субботы.

— Ага, созвонимся. Целую.

— И я тебя.

Как ни старалась я прийти в себя после ночи с Даном, разговора с ним, но не могла. Все время улыбалась, вспоминала, порхала, как бабочка, предвкушая субботнюю встречу. В пятницу днем мой супер занятой и снова очень уставший босс оповестил, что возвращается в город.

— У меня деловой завтрак в субботу утром, — пожаловался он, — Но вечером — весь твой.

— Деловой завтрак? Такой бывает? Еще и в субботу! — возмутилась я, хотя казалось важнее признаться, что я тоже вся его. И не только вечером.

— Бывает, малыш. Эту встречу не отменить, и так Пална перенесла. Пока я по столице шатаюсь, тут мою работу никто не делает. Представляешь?

— Безобразие, — снова выразила я возмущение, не сдержавшись процитировала его секретаря, — Не бережем мы такого золотого человека.

— Ахаха, — говоришь, как Пална.

— Главное, что выгляжу иначе.

— О, да, — согласился он с энтузиазмом.

После этого Дан сказал, что ему подали машину, и отключился. Не знаю, специально он меня накручивал этими звонками или действительно хотел держать связь, скучал, но я пребывала в таком тонусе. Лучшего и желать нельзя. На следующий день я начала готовиться с самого утра. Благо оно было поздним. Мила никуда не спешила и действовала мне на нервы, изредка уточняя, не слишком ли от меня вкусно пахнет и не очень ли я стараюсь расфуфыриться, примеряя половину гардероба.

Мне даже огрызаться в ответ было лень, и я пропускала ее издевки мимо ушей. Только не удержалась и предупредила, что, скорее всего, ночевать не вернусь.

Едва дождавшись назначенного часа, я прицелилась, чтобы прыгнуть в босоножки, но запел мобильник. Даня. Меня сразу напряг этот звонок. Он не давал знать о себе весь день, и я полагала, что излишне уточнять по сотому разу о встрече, но за полчаса до назначенного времени… Возможно, я нагнетаю?

— Ленк, я только домой вошел, ничего не успеваю, — одновременно огорошил и успокоил меня босс.

— Чего ты не успеваешь? — не поняла я. Он же дома. Что еще нужно?

— Душ, ужин, притормозить и отдышаться — ничего не успеваю, — жаловался он скороговоркой.

— Отдышаться точно успеешь.

— Нет-нет. Рыба сейчас быстро замаринуется. Картофель, шпинат. Так, а масло есть? О, есть. Все окей.

— Если устал, давай отложим или перенесем? — щедро предложила я.

Представив, что он только к ночи добрался из Москвы, и весь день сегодня где-то мотался, я не могла не проявить сочувствие.

— Зачем переносить? Куда отложим? — возмутился Ерохин, — Или у тебя что-то поменялось?

— Нет. Я собиралась выходить.

— Вот и выходи, малыш. Заодно поможешь мне.

— Скорее, я все испорчу.

— Доверю тебе самую тупую работу.

— Резать лук?

— И тереть сыр.

Смеясь, я закрепила ремешок босоножки, схватила сумку и махнула Милке на прощание. Дан сказал, в какую квартиру звонить и пожелал мне поскорее приехать.

Проходя мимо машин, что стояли у нашего дома, я видела в кривоватом отражении стекол себя, юную и энергичную. Юбка выше колен, легкомысленный шелковый топ и улыбка от уха до уха. Я чувствовала себя такой красивой, свежей, молодой и очень счастливой. Дожди перестали, снова светило солнце. Меня ждал потрясающий мужчина. Ради одного этого ощущения стоило забыть обо всем. Об игре, об отношениях с Владом, о том, что тот самый мужчина большой начальник всея строительства, связь с которым вряд ли закончится добром.

Я просто села в машину и поехала в центр, просто набрала цифры на домофоне, прошла в подъезд, который в пору было назвать парадной. Даже вахтерша сидела. Приветливая и опрятная. Я кивнула ей, здороваясь, пошагала к лифту.

Дверь квартиры была открыта. О, да. Хоромы.

— Это я, — крикнула погромче, чтобы охватить всю территорию.

— На кухне, — отозвался Дан.

Я пошла на звук.

То, что предстало передо мной на кухне сложно описать словами. На плите что-то варилось и жужжала вытяжка. Весь стол был заставлен мисками, кастрюльками, тарелками. Рядом валялась разделочная доска с чем-то порубленным и зеленым. Попа Дани (ее я узнала сразу) собственной персоной торчала каким-то причудливым образом из холодильника. Обман зрения, конечно. Он просто что-то искал в морозильной камере. Но выглядело забавно из-за отсутствия в поле зрения верхней части туловища.

Я хихикнула, давая о себе знать.

— Ну и дела!

Дан вынырнул из холодильника, у меня аж дыханье перехватило. Он был в расстёгнутой рубашке. Зачем-то оставил две пуговицы: одну внизу и одну посередине. Наверно, чтобы у меня сразу зачесались руки расстегнуть их. Взъерошенный, с безумными глазами. А еще на нем был галстук. Он бы свернут на бок болтался на голой шее. Черт меня подери, это безумно сексуально. Мой босс, сверкающий голой грудью. Такой соблазнительный, но все еще недоступный. Кажется, я проиграла, едва вошла.

— Привет, — улыбнулся Дан.

— Добрый вечер, — аккуратно проговорила я, продолжая глазеть на рубашку и галстук.

Ерохин чуть приподнял бровь, не понимая моей робости, а я, напротив, вошла во вкус.

— Вызывали, Даниил Ильич?

Он хотел что-то сказать, но осекся. Пару секунд Дан соображал, а потом криво и коварно улыбнулся, сильнее ослабил галстук.

— Да, Лен. Очень мило, что вы не опоздали. Даже чуть раньше, — пропел так медово, что у меня сразу слиплось в одном месте.

— Я спешила изо всех сил. Итак! Чем могу помочь?

— Бокалы, — он кивнул на штангу, которая волшебным образом держала несколько фужеров.

Мне удалось извлечь их с первого раза, не опозорившись. Желание, сделать все хорошо, было усилено многократно Даниным видом. Я никак не могла отвлечься от его начальственной ипостаси. Можно сказать, втянулась в игру. Интересно, он специально это все затеял? Вряд ли. Просто совпало.

Ерохин извлек из бутылки пробку. От характерного хлопка у меня заранее закружилась голова.

— Выпьешь со мной? — проговорил Дан, чуть взъерошив мои волосы.

— Не против.

— Отлично, — он улыбнулся, как кот, облизал губы.

Прекрасно знал, что я не сяду за руль даже после одного бокала, а это значит, что мое согласие на вино — одновременно и согласие провести в его доме всю ночь.

Продолжая играть роль любовницы-секретарши, я заботливо поинтересовалась:

— Как прошел деловой завтрак?

— Плавно перетек в деловой обед, — поморщился Ерохин, наливая нам вина, — и грозил превратиться в деловой ужин, но я сбежал.

— Может, не стоило?

— Может, — Дан пожал плечами, — Хотелось послать все к черту еще в полдень, но это инвесторы. Потенциальные. Так что я постарался быть милым.

— О, вы умеете это.

Я пригубила вина и мгновенно захмелела.

— Серьезно? Разве я не злой и страшный?

А Ерохин, кажется, забыл о готовке и хитро поглядывал на меня сквозь стекло и янтарь напитка.

— Когда это нужно — да.

— Ты все еще меня боишься?

Я едва не рассмеялась на его хищный оскал и клацанье зубов, но сохранила лицо.

— Немного, — призналась с загадочной улыбкой, делая еще глоток.

— Это хорошо.

Дан подошел так близко, почти вплотную. Я инстинктивно сделала шаг назад и уперлась пятой точкой в стол. Ерохин продолжал наступать. Блеск его глаз и ухмылка обещали много веселья прямо сейчас.

Не сдержавшись, я скользнула рукой по его груди, по дороге расстёгивая проклятую пуговицу, которая закрывала общий вид.

— Леночка, а что вы делаете? — поинтересовался Дан.

— Галстук вам поправляю, — я быстренько убрала руки и повернула его удавку, как надо, затягвая.

Дан наклонился, и мне пришлось запрыгнуть на стол, чтобы избежать поцелуя. Наши намерения совпадали, но было так забавно и волнительно дразнить его.

— А я уж подумал, что вы меня домогаетесь.

— Не льстите себе, Даниил Ильич.

Дан поставил на стол свой бокал, положил ладони мне на колени, заставляя развести ноги. Я послушалась, и он сделал шаг вперед, подойдя к столу. Зарывшись носом в мои волосы, Дан жадно дышал. Его руки не отпустили колени, а двинулись вверх под юбку, обжигая бедра.

— Может, это вы меня домогаетесь, Даниил Ильич? — поинтересовалась я, подставляя его поцелуям шею и плечи.

— Вам кажется, Леночка, — он снова сбился на уважительно ерническое обращение, что завело меня сильнее.

— Нет, вы определенно домогаетесь.

— Подай на меня в суд, — выдал Дан и наконец поцеловал меня в губы.

Одну руку я уже по привычке запустила ем в волосы, а второй схватила галстук, потянула. Дан тихо охнул. Мне это чертовски понравилось.

— Мой галстук не дает вам покоя? — поинтересовался он, целуя мои щеки, подбородок. Губы скользнули по шее к груди.

— Не дает, — призналась я честно.

— Хочешь сниму?

Секунда на раздумье.

— Нет. Оставьте.

Дан рыкнул, явно обрадованный этим выбором, и избавил меня от топа.

Я сразу задрожала и поспешила прижаться к горячему боссу. Хотелось вжаться в него, тереться, чувствовать каждой клеточкой его кожу.

- Лен, черт, — выругался Ерохин, — Хочу тебя.

Он тут же взял мои запястья в свои, заставляя отпустить его шею, потянул назад, и я инстинктивно подалась следом, ложась на стол. Крупная дрожь пробежала по всему телу. Я была вся перед ним, но он до сих пор медлил. Хотя движения были торопливыми и нетерпеливыми. Дан содрал с меня трусики, погладил, заставляя вскрикнуть. Его губы были на моей груди, а пальца продолжали ласкать ниже. Я недовольно выдохнула, когда он перестал целовать, но оказалось, это ненадолго. Его рот заскользил на юг, чтобы встретиться с пальцами.

Наверно, я бы упала со стола, если бы он не держал меня за бедра, так сильно вздрогнула, почувствовав язык босса.

— О, господи, — проскулила я, выгибаясь и корчась, словно от разрядов тока.

Слишком сильно. Слишком быстро. Слишком ярко. Мое тело реагировала на Дана так интенсивно, что я даже перепугалась. Удовольствие смешивалось с легкой болью. Никогда я ничего подобного не ощущала. Не контролируя звуки, чувства и эмоции я просто позволила ему продолжать. И снова все кончилось слишком скоро. Слезы брызнули из глаз. Я зачем-то развела руки, словно пыталась выплыть из омута ощущений. Что-то упало со стола, но мне было все равно. А еще чем-то испачкалась, но снова без разницы.

Кажется, Дан разделял мое равнодушие к крушению его кухни, потому что скоро его губы накрыли мои. Белое вино и мое возбуждение — пикантный коктейль.

— Прости, — выдохнул Дан мне в губы, накрывая своим телом, прижимая к столу, — Не могу больше.

Он не дал мне в этот раз отдышаться. Я все еще дрожала от оральных ласк, когда почувствовал его внутри. Резкий толчок. Даже немного больно. Казалось, сердце сейчас разорвётся, но я ни за что не хотела останавливаться или просить подождать. От интенсивности и остроты ощущений я укусила его за губу. Дан ойкнул, но, слава богу, не отступил. Лишь замер на несколько сладких секунд. Он водил своими губами по моим, нашел мои руки за головой, переплел наши пальцы и начал двигаться. Не прекращая целовать, он прижимал меня собой к столу, крепко сжимал мои ладони, постепенно наращивая темп и амплитуду.

Дан отпускал мои губы на миг, когда чувствовал, что я задыхаюсь. Позволял глотнуть воздуха и снова завладевал ртом. Обездвиженная, абсолютно беспомощная, невероятно чувствительная я лежала на столе, словно на самой мягкой перине. Я ни черта не контролировала, ни свое тело, ни чувства. Он знал это. И я знала, что он знает. А еще я хотела, чтобы он это знал.

Мне было плевать на игры. На его мотивы и тайны. Плевать на все, кроме того, что в этот момент заставляло Дана двигаться, целовать меня и рычать, словно он дикарь какой-то.

Кажется, мои звуки были не менее неадекватными. Кажется, я перепачкала его рубашку и галстук мукой и специями. Кажется, нам было плевать. Ровно до тех пор, пока оба не отпустили дикое напряжение, которое поднялось к потолку, взорвалось там салютом и опустилось на нас дождиком из мишуры и конфетти.

Через какое-то время я вдруг поняла, что стол ни капли не перина, что Ерохин тяжелый и у меня, кажется, в кровь стерта задница. В этот же момент Дан стал растирать мои затекшие ладони и поглаживать руки. Аккуратно приподняв, заставил сесть и сам выпрямился, но не отпускал. Прижал к груди, целовал в макушку, заботливо поинтересовался еще чуть хриплым голосом:

— Не покалечил тебя?

— Если найду повреждения, то точно подам на вас в суд, — хихикнула я глупенько, как восьмиклассница, специально не выучившая урок симпатичного учителя.

Дан хохотнул, чуть отстранился, разглядывая мое лицо, расцеловал щеки. Я положила ладони ему на грудь, стала снова гадить. Не могу удержаться. У него потрясающее тело. А вот рубашка и галстук, от которых мы так и не избавились, выглядели так себе.

— Ох, все испачкано.

Я провела пальцем по шелковой вышивке на галстуке. Он мне нравился. Дан стащил его, бросил на стол.

— Оно того стоило.

— Мы опрокинули какую-то миску, — стала замечать я следы урагана на кухне.

— Ну и что?

— Мука и зелень. Господи, Дань, надо убрать, — едва он снял галстук, я смогла обращаться на ты. Патология, наверно уже.

— Потом, малыш. Не суетись, — он удержал меня, не позволяя спрыгнуть со стола, — давай я отнесу тебя замарашку в душ?

Дан поднял меня на руки, не дожидаясь согласия, но тут я была обязана протестовать. Знаю я, чем этот душ закончится, а кто-то обещал ужин.

— Эй, нет! Все равно придется тут прибрать. Какой смысл мыться сейчас? И вообще, как же ужин? Я есть хочу.

Врала. Не очень хотела, но уходить с кухни хотелось еще меньше. Понравилось мне тут. Очень.

— Опять морю тебя голодом, — Ерохин поставил меня на пол, хлопнул себя ладонью по лбу. — А, черт. Картоха!

Он протянул руку, передвинул сотейник с плиты на подставку, открыл крышку.

— Вроде даже не подгорела.

Я засмеялась. Запах тушёного картофеля заставил вспомнить о голоде. Нет, все-таки хочу есть. Дан уже включал гриль и практически одновременно вытаскивал из духового шкафа… кексы. Почему я не чувствовала их запаха? Но это объясняем муку на столе и, кажется, какао.

Обжигаясь и матерясь, Дан вытаскивал кексики из силиконовой формы один за другим, расставлял на широкой красивой тарелке.

Я вдруг осознала, что выгляжу странновато в одной юбке, болтающейся на талии, решила ее поправить. Топ валялся на полу. Я подняла его, но надевать не хотелось. Дан в очередной раз прочитал мои мысли, стащил с себя рубашку, накинул мне на плечи.

— Прикройся, а то придется идти в душ прямо сейчас.

Я не стала спорить.

Гриль щелкнул, оповещая о готовности к работе, и Ерохин переключился на него. Он доставал из маринада яркие куски рыбы, укладывал на решетку. Хорошо, что мы не расколотили миску, в которой лосось ждал своего часа. Уж больно аппетитно он поджаривался.

— А что делать с этим? — я указала на шпинат. Он был потрепан, но все еще лежал кучкой на бумажном полотенце.

— Порвать и перемешать с картошкой. Еще добавь чеснока, немного масла и укроп.

Дан кивнул на уже приготовленные ингредиенты, и я козырнула, берясь за дело. По дороге хлебнула вина и стащила кексик.

— Лен, — укорил меня Ерохин за воровство, — Это же десерт.

Я обожглась, откусывая, но все же не пожалела. На вкус было божественно.

— Если ты сможешь гарантировать мне, что я доживу до десерта, спокойно буду, есть свой ужин, — ответила я цитатой.

— Да, мало ли тебя астероидом прищемит во время ужина, а ты так и не попробуешь то, что больше всего хотела.

Я замерла, не дожевав кекс и не дорвав шпинат.

— Хороший фильм, — подмигнул Дан, довольный моим ошеломленным состоянием.

— «Помни меня», — проговорила я, как дурочка.

— Ну да, — Ерохин подмигнул и стал переворачивать румяного лосося.

Наверно, мне стоит перестать удивляться. Мы похожи. Нам нравятся одинаковые фильмы, мультики, музыка, оба любим учиться, вкусно поесть. Правда, я при этом не очень люблю готовить, но все же.

Чтобы отвлечься от лишних мыслей, я допила вино и попросила Даню налить еще. Помогло. Алкоголь расслабил, позволил не думать лишнего. Я насаждалась приготовлением ужина, потом и едой в компании чудесного мужчины. Дикая близость позволила нам отбросить заморочки и этикет. Дан пристроил меня к себе на колени, стащил перед этим юбку, которую бросил к топу на соседний стул. Он кормил меня то с вилки, то брал кусачки еды прямо руками, закладывая мне в рот. Я следовала его примеру. Разумеется, мы смеялись, как дети, все перепачкались, объелись и лениво прибрали все, что раскидали во время горизонтальной ламбады на столе. Только после этого я согласилась пойти в душ, где игры продолжились по ожидаемому сценарию. Заканчивали в спальне.

В квартире родителей мне казалось, что я не выдержу его напора. Слишком уж Дан был неистов и неутомим в ту ночь. Списала это на первый раз, слишком сильное желание, которое я в нем подогревала. Зря. По сравнению с тем, что ждало меня после душа, это были цветочки. Похоже, дома стены помогали не только мне расслабиться и получать удовольствие. Оказалось, что наши параметры удовольствия не очень совпадали. Удовлетворенная на кухне и в душе, я бы предпочла просто лечь спать, но Дан был категорически против. Против меня так же играло то, что он прекрасно изучил мое тело. Когда только успел. Возможно, просто читал мои реакции и пользовался этим, играя на самых чувствительных зонах. Он знал, когда нужно целовать и где ласкать, чтобы распалить меня. Словно кто-то вручил Даниилу Ерохину инструкцию по эксплуатации меня. Плюс карту эрогенных зон. Нет-нет, не Влад. Влад не знал и половины того, что проделывал Даня.

Казалось, сам он получает не меньше удовольствия, чем я от процесса. И это подкупало еще сильней. Я принимала щедрые дары его губ и рук, двигалась вместе с ним, ловя ритм, обнимая крепко и жарко. Пока голова не начала кружиться и в глазах не потемнело. Я попросила пощады. Он сжалился, но разбудил меня ночью.

— Прости, малыш, — шептал он, пристраиваясь ко мне сбоку, поглаживая грудь, чуть раздвигая ноги коленом, — Проснулся, а тут ты. Не могу… сдержаться.

Каждое слово он выдыхал с трудом. Словно разговаривать ему тяжело физически. Как и сдерживаться. Я с трудом пришла в сознание, чувствуя, как он аккуратно проникает в меня. Я была к этому готова. Физически, но не морально. Дан снова понял это. Закончил быстро, и мы снова уснули.

Утром меня не удивила томная прелюдия, перемешанная с побуждением. Чтобы избежать неприятного дыхания после ночи, я сразу перевернулась на живот. Ерохин и из этого положения смог извлечь максимум для нас обоих. Слава богу, утреннее настроение не располагало к затяжным играм. Мне пришлось бы снова просить пощады и признаться, что еще немного и наше веселье закончится для меня травмой или отеком. Или чертовым инфарктом от перенасыщения оргазмами.

Но все обошлось, и я валялась в кровати, наблюдая, как Дан ходит по комнате и собирает использованные презервативы, как грибы после дождя.

Я пробыла у него почти весь день. Сначала было просто лень удирать, потом я проголодалась, а ближе к вечеру захотелось насытиться не только едой. Снова. Да. Вопреки всем натертостям и насыщению вчерашнего вечера, ночи и сегодняшнего утра. Даня с удовольствием утолил все виды моего голода

Только после этого я смогла норамльно рассмотреть его спальню. Мне понравилось темное постельное белье, строгие линии интерьера, забавные обои в полоску на стенах и два печальных кактуса на полке с телевизором. Наверно, все очень дорогое, стильное и дизайнерское. А еще мой взгляд упал на фото, что стояло в рамке на прикроватной тумбочке. Я даже не постеснялась взять рамку в руки, чтобы лучше рассмотреть. С нее на меня смотрел Дан. Нет, пожалуй, именно Данечка. Молодой, почти мальчишка, в больших несуразных очках, которые ему ни капли не подходили, в вытянутом свитере из-под которого торчал воротничок белой рубашки, в мешковатых джинсах, которые визуально делали его ноги короче. Но сам он улыбался и обнимал… родителей? Точно. Отец такой же высокий, светловолосый. Мать напротив приземистая, полноватая. Но что-то было в ней мощное, сильное. Возможно, поза или взгляд. Если отец чисто символически закинул руку на плечи Дане, то мама держала его крепко. «Вцепилась, как клещ», — сразу пришла на ум ассоциация. Я отогнала бредовые мысли и спросила у Дана, который как раз вернулся в спальню с кофе и кексами для перекуса.

— Родители? — уточнила я, переворачивая фото, чтобы показать ему.

— Ага. Как раз получил первый грант на курс по менеджменту в Сорбоне.

«Ого, Сорбона», — подумала я, а вслух сказала:

— Хвастун.

Дан пожал плечами, не отрицая, попыталс изобразить скромную улыбку, но вышло все равно самодовольно. Он забрал рамку, поставил на тумбочку чашки, протянул мне кекс. Я не возражала. Однако как-то сам собой взгляд стал останавливаться на фото. В гостиной было еще несколько. Горнолыжный курорт, тропический остров, море и яхта. Дан был на этих фотографиях один или в компаниях. И только на одной я увидела его маму вновь. Снимок свежий, судя по всему. Но обнимала его родительница так же крепко, а другой рукой не менее усердно удерживала красивую стройную блондинку. Отца Дани на фото не было, но присутствовал мужчина лет пятидесяти. Невысокий, лысоватый, но какой-то… породистый что ли.

— Кто это, Дань? — спросила я, указав на мужчину.

— Дэвид Йорк, его дочь и мама моя, — назвал он всех на фото, — Они живут по соседству в Лондоне. Дружат. Ну или что-то вроде того.

Дан как-то странно скривил лицо, и я решила не лезть к нему с расспросами более. Тем более, пора было собираться.

Без капли косметики, в мятой одежде, растрепанная, с горящими глазами и улыбкой, я вернулась к себе домой. Мила присвистнула, и мне даже не захотелось показать ей средний палец.

— Да-да, — подтвердила я ее догадки, — Он потрясный и неутомимый. У меня никогда не было столько секса.

— Поздравляю, — засмеялась Смирнова, — Если выйдешь за него, обещаю сдохнуть от зависти.

Глава 14. Отыграться

Слова Милы вскружили мне голову окончательно. После того, что сотворил со мной Дан, это казалось закономерным. Мы не играли ни в какие игры. Я все придумала себе сама. Ерохин хочет меня. Именно меня. Не может мужчина быть таким внимательным и горячим, не испытывая реального влечения ли каких-то чувств. Я заснула с твердым убеждением, что нужно прекращать вести счет и надумывать всякие глупости.

Вопреки этой установке, мне всю ночь снились какие-то гадости, а под утро вообще пригрезилось, что Дан меня бросил ради Полины, которую всю жизнь любил. Я встала с кровати с совершенно с иным настроением. Словно проспалась после запоя или протрезвела без дозы наркотика. Не очень разбираюсь во всем этом допинге, но, думаю, что похоже.

Теперь в каждом слове, жесте, действии Ерохина я снова видела тонкий расчет. Он заманил меня к себе домой, как и я его. Ему было комфортно в привычной роскошной обстановке и галстуке. Он очаровал меня своей проклятой рыбой и кексами, а потом закрепил все сексом. Не удивлюсь, если Дан мысленно наставил себе десяток жирных плюсов, едва я уехала. Да, он все делал правильно. Неистовый любовник с кучей денег, положением в обществе, еще и готовит сам, и вкусно. Попробуй тут не потеряй голову. Милка бы точно сдурела от свалившегося на нее счастья. Да и я вчера слегка повредилась умом. Хорошо, что сегодня протрезвела.

Почти.

Никуда не делись мои чувства. Едва я закрывала глаза, видела его торжествующую улыбку, слышала бархатный голос: «Малыш, ты смерти моей хочешь». Я не хотела. Это он убивал меня подобными фразочками и затасканно избитым малышом, который из его уст звучал так мило и горячо, что я и не думала противиться этому глупому прозвищу.

Слишком уж он был хорош. Для меня. А может вообще. Не верилось в такое счастье. В воскресенье вечером — да, я еще могла проникнуться подобным чудом, но в понедельник утром иллюзии рассеивались, как туман.

— Трахает он ее. Ну, точно, — пробормотала Мила. Она листала свежий номер «Светской жизни», не отвлекая меня от очередных размышлений на тему Дана.

Мой мозг уже готов был взорваться, а я еще кофе не пила. Поэтому решила перезагрузиться и посплетничать с соседкой. Нужно отвлечься.

— Кто кого? — уточнила я, заработав при этом удивленный взгляд.

Обычно я пропускала подобные ремарки от Милы. Она давно перестала нуждаться в собеседнике, могла болтать и сама с собой.

— Так Ерохин, — с удовольствием выпалила Смирнова, — Полину эту проклятую.

Ну, супер. Отвлеклась, называется. Хотелось взять свои слова назад, ничего у Милки не уточнять. Но куда там. Ее понесло.

— Ты посмотри, как она ему лыбится. И он тоже хорош. Гад какой. Нет, Лен, ты глянь.

— Мил, я машину веду. Смотрю на дорогу, — объяснила ей как маленькой.

— Ой, ладно, — отмахнулась подружка, — На светофоре оценишь. Нет, как же она меня бесит! Крыса.

— Чего ты взъелась на нее? Какая разница?

Я старалась подобрать нейтральный слова, чтобы не выдать собственного волнения. Конечно, Милкина болтовня больше похожа на бред, но… Но и Дан не может быть таким идеальным. Обязан быть у него изъян. Хотя бы в виде Полины.

— Да сплю я с ним, Лен, — воскликнула возбужденная моим интересом Мила.

Хорошо, что дорога была знакомой и не очень загружена, иначе я бы въехала кому-нибудь в зад.

— С кем? — ушам своим не верила.

— С Даней же, ну!

— С Ерохиным?

— Ага.

Я крутила головой, глядя то на шоссе, то на Милу. Господи, врет ведь.

— Серьезно? — чудом удавалось говорить ровно.

Мила закатила глаза.

— Ну, да, — она напустила на себя отрешенный вид. Так всегда бывало, когда собиралась хорошенько похвастаться, — Он же тогда номер мой взял. Позвонил, мы встретились. Как-то сразу закрутилось.

— Любовь с первого взгляда? — не сдержала я сарказма.

— Какое там, — махнула рукой Симонова, — просто секс, Лен. Но он мне нравится. Если бы не эта Полина, может и… Эх.

— С чего ты взяла, что Полина?

— Посмотри же! — Мила сунула мне в лицо страницу с фото. — Смотри, как она ему глазки строит. Скалится, как будто он ее дантист. И Даня тоже…

— Что — тоже?

Я не разобрала толком их лиц, но на фотографии они стояли близко, кажется, разговаривали. Похоже это фото с того самого приема, где Ерохин скучал.

— Тоже ей улыбается. Как будто у них есть маленький грязный секрет. Теперь, похоже, Самойлову рога наставляют. Перемена мест.

— Ох, Мил, слишком много драмы.

— Я же знаю, Лен, — продолжала давить она, — Он и со мной, и с ней спит. Точно. Потому и встречаемся мы редко. Последнее время — вообще.

— И не противно тебе делиться?

— Противно. Немного. Но он в постели — просто ураган. Не могу отказаться. Да и смысл? Я девушка свободная. Он тоже не женат. А пусть и был бы. Вот, знаешь, пофиг.

О, я знала. Это я знала, как никто. Милу понять я могла по этой части. Оставалось только решить: верить ей или нет.

Я сразу стала припоминать дни, когда ее не было дома, сопоставлять факты, сверять время. Жидкости в голове снова кипели, грозя взорвать череп. Мог ли Дан быть таким? Спит он с Милой? Или с Полиной? Или с обеими? Больше похоже, что только с Милой. По ее версии вторая любовница — это я.

Абсолютно обезоруженная и размазанная этим разговором, я добралась до рабочего места. В обед пришло несколько смс от Дана. Скучал, вспоминал обо мне, звал к себе после работы. У меня не было сил ответить хоть что-то. Только вечером смогла наврать о планах и делах. Примерно так же я вела себя всю неделю. Рассмотрев хорошенько фото из пресловутого журнала, я не увидела ничего, что так расстроило Милу. Похоже, она заранее придумала себе эту историю, а фото притянула за уши, как необходимый факт.

В среду моя соседка заявила, что ночевать дома не будет, и я тут же позвонила Дану, чтобы напроситься в гости. Проверка на вшивость, да. Он очень натурально расстроился, потому что снова должен был лететь в Прагу. Совпадение?

Я так запуталась, что не знала, как быть. Ерохин прислал мне фотки с Карлова Моста, который наконец смог потоптать ногами. Но он ведь мог улететь утром, а вечером встретиться с Милкой. У меня не было доказательств, не было твердого убеждения на их счет. Я вообще не знала, что думать, поэтому снова сбежала. К родителям на выходные. Категорически запретив Ерохину приезжать, взяла тайм-аут.

Передышка не помогла. Все продолжала вспоминать, анализировать, представлять. От одной мысли, что Мила была в постели, на которую меня укладывал Дан, становилось дурно. Теперь адские аппетиты босса казались чуть ли не смертным грехом. Если у него такие запросы по части секса, то очень возможно, что Смирнова не врет и время от времени заполняет паузы. Разве мог он терпеть столько моих выходок с таким темпераментом?

Я не очень хорошо разбиралась в мужских принципах и потребностях, но чаще они предпочитают ни в чем себе не отказывать. Если я отказывала Ерохину, это не значит, что он ехал домой и помогал себе сам. С такими темпераментом Дана хватит и на Милу, и на Полину, и на меня. Хотя Полину я все же предпочитала не считать. Почему-то. Мне казалось, что слишком он гордый, чтобы спать с ней и любить ее после всего. Если это все, конечно, было, а не придумано обиженными секретаршами.

Опять же — секретарши эти. И личное признание Дана, что ему плевать на свою репутацию. Он был готов на публичность, пока я не начала играть в прятки. Стало интересно, привел бы он меня на тот прием, если бы мы встречались открыто? Ох, вряд ли. Одно дело спать с секретаршей, и совсем другое выводить в свет.

Все эти треволнения запрещали мне видеть Дана. Мы общались по телефону. Он настаивал на встрече, но я «не могла» в те дни, когда он предлагал, а он обязательно задерживался допоздна на работе или улетал в командировку, когда Мила не ночевала дома.

Это была новая игра. Не интересная. Тупая и грубая. Но я не могла остановиться. Дан злился, иногда ругался, но быстро затухал, признавая, что на него слишком много всего навалилось сейчас. Даже умудрялся извиняться за свою занятость и плотное расписание, в которое я никак не могла протиснуться. В такие моменты я хотела наплевать на все и обсудить с ним на чистоту, но не по телефону же такие разговоры заводить. Едва он вешал трубку, обещая скорую встречу, на меня накатывала злая тоска. Я скучала по нему. Очень-очень. В такие моменты мне было плевать, пусть он спит хоть со всем отделом кадров, Палной и Полиной в придачу, лишь бы увидеться, обнять его.

Сердце ныло, а мозги диагностировали, что этот недуг ведет меня в новый ад, где я опять буду любить мужчину, который принадлежит не только мне. Я убирала телефон и запрещала себе звонить-писать, думать о нем. Снова ждала Милкиной отлучки, чтобы устроить Дану очередную проверку на вшивость. В один из таких тяжелых дней, я проходила мимо магазина мужской одежды. Сама себя не помня, зашла, а вышла с покупкой. Галстук для Дана. Я же перепачкала тот красивый маслом и какао.

Среди недели Милка сообщила мне с самого утра, что дома не появится. Как дурной зомби я тут же написала Дане, который последнее время пропадал то на объектах, то в Москве. Была уверена, что он откажет, но Ерохин неожиданно согласился. Вернее, почти согласился.

— Скорее всего, буду ночевать сегодня в офисе, Лен, но чертовски соскучился. Давай созвонимся ближе к вечеру.

— Давай, — ответила я, — Тоже скучаю, Дань.

Он отключился, сославшись на занятость, не объяснив ничего толком. Так уже было пару раз. К вечеру выяснялось, то он будет занят чуть ли не до ночи. Или срочная командировка. В общем, я не питала иллюзий. Вечером его мобильный был вне зоны. Я успокоила себя, как могла, купив по дороге бутылку и вина и мяса, которое на скорую руку приготовила, зажарив медальоны со специями. Под красное бордо было почти деликатесно. Я уняла свои терзания. В нетрезвую голову пришло желание соблазнить Ерохина в его кабинете. Как раз тот пресловутый проект с кривой автоматикой близился к завершению, и мне скоро нужно будет относить разделы на подпись. Вот там я его и соблазню, а потом брошу. Да! Отличная идея.

Вероятность того, что проект предложат оставить для подписи у Палны, а потом забрать, я не учитывала. Уверена, мне повезет.

Пока я строила свои коварные планы и цедила вино, раздался звонок.

— Я свободен. Тебя из дома забирать или как? — спросил Дан, едва я сняла трубку.

Я ушам своим не поверила. Еще и восьми нет. Это называется ночевать в офисе? А Мила? А я? А вообще!

— Приезжай ко мне сам, — выпалила я, чтобы уж совсем сбить его с толку.

— Ммм, — замялся Ерохин, — А подружка твоя?

— Ее не будет до завтра.

— Ладно, — согласился он очень быстро, — Скоро буду.

Психуя изо всех сил, сбросила его вызов и набрала Милку.

— Да, Лен. Быстро давай. У нас тут продовольственный кризис.

— А ты где? — нагло выдала я, хотя у нас не принято было так в лоб спрашивать. Сама же ввела ограничения и права на приватность личной жизни.

— У родителей я. Учу маму готовить утку пекинскую, чтоб они обе были здоровы.

— А, — открыла я рот, — То есть, сегодня не ждать?

— Нет, конечно. Я же сказала, что сама завтра на работу доберусь. Ты чего, Лен?

— Забыла, прости. Что-то совсем из головы вылетело.

— Бывает, — буркнула Мила, — Пока тогда?

— Пока.

Я посмотрела на замолчавший телефон, и поняла, что нужно срочно придумать… нечто. Дан доберется до меня минут через пятнадцать, и этого времени мне должно хватить, чтобы ошеломить, обескуражить, покорить соблазнить. Я на своей территории — мне и карты в руки. Нужно отыгрывать все, что он так нагло заграбастал в копилку у себя дома. Вспомнив все, что он вытворял, я чуть на стенку не полезла от нестерпимого желания.

Мне нельзя пить, наверно. Тоже становлюсь похотливая, как Ерохин. Но еще и дурная. Хотя я и в трезвом уме умею феерически куролесить. А тут все-таки полбутылочки вина ушло. Эх. Но останавливаться я, конечно, не собиралась.

Как назло идея пришла в голову мгновенно. Блестящая, разумеется. Освежившись по-быстрому в ванной, я надела самые свои минималистические трусики, взбила волосы, чтобы стали объемнее, выделила ярче глаза тенями, но губы оставила без помады. Дан не любил. Бросила на пол в прихожей юбку, по направлению к своей комнате оставила блузку, повесила на ручку двери бюстгальтер.

Сама же осталась в одних трусах. Сейчас он войдет и обомлеет от такой встречи. Пристраиваясь на краю кровать в соблазнительной позе, я вспомнила про галстук. Достав его из шкафа, вытащила из упаковки, завязала широкую петлю и пристроила себе на грудь.

Он просто обязан на меня наброситься. Или я на него. Нужно отыграться за визит к нему домой. Пусть теперь сам почувствует, каково это.

Трель домофона заставила меня вскочить и ринуться открывать.

— Лен, это я, — проговорил Ерохин, и у меня все сжалось от предвкушения.

- Дверь будет открыта. Найди меня, — проговорила я ведьмовским голосом.

-Что? — послышалось в ответ, пока я бросала трубку.

Ничего, Данечка. Совершенно ничего. Готовься к лютому, неудержимому эротическому марафону. Я быстро вспоминала все свои постельные уловки, все, на что реагировал Дан, даже кое-что из фильмов для взрослых решила на нем испытать. Живым не уйдет. Мне нужен мой босс со всеми грязными подробностями и сверхъестественными способностями. Лена в ударе. Да начнется пир сладострастия!

Однако мой вкусный ужин не спешил. Я слышала, как скрипнула входная дверь, но не улавливала шагов в сторону моей комнаты. Начала даже фантазировать, что это кто-то из соседей, но голос Дана успокоил.

— Лен? — позвал он.

— Иди ко мне, — я попыталась крикнуть сексуально (если это вообще возможно).

Ерохин показался через несколько секунд. В руках держал мои вещи.

— Ты не любитель прибирать за собой, да? — проговорил он, входя в комнату, но тут же осекся, узрев меня в трусиках и галстуке на кровати.

Я уперлась руками позади спины, откинулась и выпятила грудь. Брови Дана поползли вверх.

— Иди сюда, — повторила я, поманив его пальцем.

Ерохин нагнулся, чмокнул меня в губы и… рассмеялся.

Серьезно. Заржал прямо в лицо. У меня от такой невоспитанности даже глаз задергался. Дан уселся рядом, продолжая хохотать. Он бросил на кровать мою одежду, которая изображала тропу к сексуальной нимфе, похлопал меня по коленке, словно приятеля. Часто так делал в машине, когда мы были «друзьями». Паршивый знак.

— Ты чего тут..? — он даже договорить не смог, потому что пытался успокоиться.

— Галстук тебе купила, — брякнула я первое, что пришло в голову.

— Симпатичный, — оценил Дан, снова прыская. Сам он был в рубашке с коротким рукавом и брюках. Без галстука.

— Взамен того, что я перепачкала, — продолжала я глупо оправдываться.

— Так мило, малыш. Я тронут. А ты дома обычно ходишь голая, да? Не только спишь?

— Нет.

— Тогда почему? — Дан окинул меня взглядом, имея в виду наготу.

— Потому что, — прошептала я, схватив его за рубашку, потянула к себе, чтобы поцеловать.

Дан подался вперед, приобнял меня, несколько раз ласково коснулся моих губ своими, игнорируя мои попытки сделать поцелуй страстным и глубоким.

— Лен, — позвал он, отстраняясь.

Не желая ничего слушать, я запрыгнула на него верхом, положила ладони на шершавые щеки, чтобы он не смог уклониться, стала целовать. Но он все равно бормотал мне в губы:

— Лен… малыш, я так устал… И голодный. Есть чего пожевать у тебя?

Я отпрянула.

— Ты шутишь?

Нет, правда, он прикалывается. Я тут вся такая доступная и потрясающая. Бери и не в чем себе не отказывай. А он голодный. ГОЛОДНЫЙ! Черт меня дери.

Дан помотал головой, давая понять, что он серьезен, как никогда, и сделал жалостливые глаза. Я тут же спрыгнула с него.

— На кухне мясо, — буркнула сердито, но стараясь держать лицо.

— Класс, — оцени Ерохин и потопал туда, где было мясо.

Я сняла и бросила проклятый галстук на кровать, накинула халат и пошла следом.

— Есть рис с овощами и тушеный картофель, — огласила я все, что осталось в холодильнике.

— Рис, если можно, — улыбнулся Дан, чуть наклоняя бутылку, которая стояла на столе, чтобы оценить, сколько выпито.

— Третий бокал был лишним, — хохотнул он.

Я не поняла юмора, но предложила:

— Ты хочешь?

— Разве что каплю.

Пока я доставала второй бокал, он уже вылил остатки вина в мой и пригубил. Причмокнув Дан одобрительно скривил губы.

— Вкусно.

Микроволновка звякнула, оповещая о подогреве, и я поставила перед боссом тарелку. Садиться почему-то не хотелось, чувствовала себя полной дурой. Слова не шли на язык, поэтому я молча стояла над душой, смотрела, как Дан есть. Сначала он расправился с мясом, сделал еще глоток вина, только потом приступил к гарниру.

Поймав мой взгляд, Ерохин вопросительно дернул бровями, заставляя смутиться еще сильнее. Мне не было стыдно за перфоманс с галстуком, скорее обидно и неуютно. В собственном доме я умудрилась слить такую красивую игру. Даже не слить — я банально проиграла. Оставалось уповать, что еще не вечер.

— Чай? — просила я, видя, как Дан доедает.

— Да, спасибо.

— Это неправильный ответ, — начала я выходить из себя.

— А какой правильный?

Снова весело ему, а мне хоть вой.

— Нет, не хочу. Пошли в спальню, — выдала я, ни капли не скрывая своего настроя. Что тут уже скрывать? Надо хотя бы попытаться гнуть свое до победного.

Но чайник я все же поставила.

Даня поймал меня за руку, притянул себе на колени.

— Твоя соседка скоро вернется? — спросил он.

— Нет. До завтра ее не будет. До вечера, — уточнила я, без стыда, намекая, что можно остаться у меня на ночь.

— Тогда куда ты спешишь, малыш? — прошептал Дан, прижимая губы к моей шее и играя пояском халата. — Если боишься, что она вернется, поехали ко мне.

— Не боюсь, — выдала я смело, — Но хочу остаться дома.

— Что на тебя нашло сегодня? — он опять улыбался, доводя меня до белого каления.

— Хотела подарить тебе галстук.

— Оригинальный способ выбрала.

— Да. А ты все испортил.

— Прости, но ты была такая забавная и смешная.

Забавная и смешная? Нет, он сегодня точно вырабатывает какой-то неведомый лимит по глупым шуткам. Я была крутая и роковая, сексуальная и дерзкая. Забавная и смешная? Пф!

Фыркнула я вслух, выразив все свое презрение к его определению моего вида на кровати.

— Кажется, кто-то немного нетрезв, — тактично подметил Дан, — Ты после мастер-класса была в похожем состоянии.

Отнекиваться было глупо. Да, я выпила, но немного. Может, чуть больше, чем следовало, но все равно. Это не дает ему права смеяться.

Но Дан смеялся снова. И теперь без причины.

— Что? Ну чего ты ржёшь? — не выдержала я, вскочив.

— Вспомнил. Это сцена из «Красотки». Она ему там тоже галстук дарила таким образом.

Я тоже вспомнила. Только сейчас. Даже в голову не пришло, когда наряжалась. Думала, сама. Ага. Бессильно притопнув ногой от досады, я выпалила:

— Ты просто говнюк, Ерохин. Вот!

Я сделала вид, что стартую куда-то. Хотя куда я могла убежать? Квартирка маленькая. Не в туалете же запираться в знак протеста. Дан впервые за вечер оправдал мои ожидания. Вскочил с табуретки, скрутил и крепко к себе прижал. Я для приличия задергалась.

— Лен. Ну, Лен, извини, — просил он прощения, — Малыш, я не хотел, правда. Оно само как-то. Не обижайся, пожалуйста.

Шлепнув его по груди хорошенько и больно, я сменила гнев на милость. К тому же только сейчас заметила усталость, что залегла кругами под глазами. Подтверждая мои догадки, Даня попросил:

— Налей чай, пожалуйста. И посиди со мной. Еще немного, ладно?

Я сделала, как он просил.

— Тяжелый день? — спросила, пристраиваясь рядом.

— Вся неделя. Весь месяц даже. Но эти три дня — да. Убивают, — ответил Дан, отпивая горячий чай.

Он протянул руку, взял мою ладонь, пересчитал пальцы поглаживая.

— Рад просто видеть тебя, если честно.

— И я.

— Расскажи, как родители? Хорошо съездила?

— Да, неплохо.

Он кивнул, побуждая не ограничиваться односложным ответом, и я рассказала подробнее. Потом Дан спросил про работу, про Милу, про Свету. Сидел и слушал меня, не перебивая. Наверно, целый час.

Он отказался от второй чашки чая, и я встала, чтобы сполоснуть посуду.

— Оставь, — попросил Ерохин, обнимая сзади, аккуратно забирая чашки, — Подождет.

Он взял меня на руки и отнес в спальню на разобранную кровать. Мы занимались любовью медленно и томно. Дан был нежным и внимательным, иногда даже слишком. К такому я не была готова, но и эта новая ипостась меня не разочаровала. В тягучем киселе удовольствия он был невероятно хорош, умел и горяч.

Нам хватило одновременно и поровну. Словно где-то были отмерены ровные дозы экстаза на сегодня. Вино выветрилось, оставив лишь сонливость, и я задремала на груди Дана, но быстро проснулась, потому что он уложил меня на подушку.

— Куда ты? — спросила я, видя, как Дан встает с кровати.

— Домой, Лен.

— Что? Как? Но…

Дан, натянул брюки, уперся коленом в матрас, наклоняясь ко мне, чтобы поцелуем заставить прекратить задавать глупые вопросы.

— Завтра тренировка утром. Не могу зал пропускать. Паршиво себя чувствую.

— Зачем домой? От меня поезжай.

— Все вещи дома, малыш. Да и тебя не хочу будить так рано. Завтра работать.

— Даааань, — я бесстыдно захныкала, цепляясь за его, — Не хочу тебя отпускать.

— Я тебя тоже.

Он печально улыбнулся, присел, позволив нам еще немного поцелуев.

— Прости, что так получается, — повинился он, — Со следующей недели должно быть попроще.

Я приказала себе взбодриться и прекратить быть такой тряпкой.

— Да, конечно, — проговорила тихо, но уже спокойно, и разомкнула руки, прекращая удерживать его.

Дан накинул рубашку, застегнул пуговицы, увидел что-то на полу, улыбнулся, поднял.

— Галстук красивый, — помахал Ерохин трофеем, — Спасибо.

Он сунул голову в петлю и подмигнул. Я выдавила кислую версию радостной улыбки, и стала подниматься, чтобы проводить его.

— Нет-нет, спи. Я захлопну дверь, — остановил он меня, поцеловал в лоб и вышел из спальни.

Едва дверь захлопнулась, я поняла, что проиграла. Все проиграла. Включая свое глупое сердце.

Глава 15. Молчание — золото

Мне не хватало Дани ночью. Снилось, что он передумал и вернулся. Позвонил, и я бежала открывать дверь, снова умирала от его поцелуев, а потом засыпала рядом. Но утром моя постель была пуста. Он не вернулся. Уехал, оставил меня.

Как он мог меня оставить вот так?

Мне не хватало Милы утром. Ее трескотня или ворчание обычно раздражали, но сегодня я бы все отдала, чтобы слушать ее, а не свои мысли. Они не давали покоя. Вернее, одна мысль. Один вывод. Один паршивый, но бесспорный факт. Я проиграла.

Все, что навыдумывала вчера, оказалось ошибкой. У меня не было ни капли власти над Даном. Это он владел мной. Целиком и полностью подчинил своим желаниям, правилам, расписанию. Ночь со мной не вписалась в его распорядок дня, и он просто уехал. У него не было настроения заниматься безудержным сексом, и он спокойно отказался от меня горячей и готовой, а взял потом. В своем темпе, по своему желанию.

Я приняла все это. Я подстроилась под него. И просила остаться, хотя впору было самой пожелать, чтобы он уехал, дабы сохранить хоть каплю иллюзии независимости.

А все почему? Потому что я влюбилась в Даниила Ерохина. Самое ужасное произошло. Вчера я не вспомнила ни Милу, ни Полину. Мне было все равно, с кем он спит. С той или другой. Или с нами тремя. Я хотела его себе. На всю ночь. В свою постель. Меня не волновали последствия и перспективы. Просто хотелось провести с ним ночь. Одну конкретную. Вчерашнюю. А он уехал.

Я осталась с разбитым сердцем и жгучим желанием позвонить, чтобы услышать его голос.

В машине мне снова не хватало Милы. Радио не могло ее заменить, хотя и немного отвлекало от терзаний.

Когда же я успела? Как умудрилась вляпаться практически в ту же самую кучу навоза?

Более всего пугала мысль, что опять хочу жить в этой куче. Стать навозным жуком, катать шарики и считать это счастьем. Вообще, ненормально, что у меня с любовью такие ассоциации. Куда подевались былые бабочки и невесомое чувство полета, которые будоражили совсем недавно. Все перепуталось. Стереотипы сместились. Мир перевернулся с ног на голову.

— Лен, ты в порядке? — спросил Влад, когда я считала ворон вместо того, чтобы слушать его.

— Я… да. Извините, отвлеклась. Значит стадии КМ и КЖ уже готовы? Будем подписывать и сдаваться?

Я быстро нашлась, но Влада, казалось, больше не интересовала работа.

— У тебя все хорошо? Ты бледная.

— Все в порядке, Владислав Николаевич. Давайте вернемся к работе. Я постараюсь больше не отвлекаться.

Вместо ответа мне на плечо легла рука. Я вскочила с кресла, сделала шаг к двери.

— Пожалуйста, Влад, давай работать, — заскулила затравленно, — или я пойду.

Он шагнул вперед, наступая. Я не успела до двери, оказалась в его объятиях.

— Прекрати, пусти меня, — зашипела на него, стараясь избавиться от навязчивых объятий.

— Скажи, о чем ы думала. Ты обо мне думала? Я знаю это твое выражение лица, Ленок. Скажи! И я отпущу.

Я замерла, прекратив вырываться. Влад почувствовал это и сразу его руки заскользили по моей спине, плечам. Он знал, что мне это нравится и сразу пустил в ход.

— Ты любил меня? — выпалила я.

Он замер.

— Любил и люблю, Лен, — признался Самойлов.

— Нет. Когда мы первый раз переспали. Ты просто хотел секса или испытывал ко мне чувства?

— Конечно, испытывал.

— Любовь? Ты любил меня?

Влад не ответил. Да мне и не нужен был его ответ. Зачем я вообще спросила? Зачем я спала с ним? И с Даном. Все было проще без секса.

— Стадия КЖ скоро будет готова, да, — продолжил Влад, оставляя мой вопрос без ответа, — Думаю, если сдадимся без особых претензий и в срок, все сможет рассчитывать на хорошую премию.

— Отличные новости, — прокаркала я не своим голосом.

— Да. Подготовь заранее все стадии, чтобы не терять время. Оно пока играет на нас.

— Да, Владислав Николаевич. Поняла. Могу идти?

— Иди.

Не любил он меня. Мы напились на корпоративе, вместе оказались на улице, поцеловались, и я очнулась только в такси по дороге к дому Влада. Это было банальной похотью. Завязла в чувствах уже потом. И с совестью своей договаривалась тоже позже. Мне было весело целый год, пока Полина не вернулась из Англии. Вот тогда и стало ясно, что отказать себе во встречах с Владом я не могу, а он не собирается разрывать помолвку.

Наверно, даже хорошо, что у меня был такой опыт. Сейчас я понимала, как никогда, что нужно прекратить встречи с Даном. Не кончится это для меня ничем хорошим.

Если я выйду из игры, то не проиграю. И пусть не выиграю, но смогу сделать вид.

Вернувшись на свое место, я увидела, что на мобильный пришло сообщение.

Д. Ты как, малыш?

Сглотнув ком, ответила.

Л. Все хорошо. Спасибо, что вчера заскочил. Была рада увидеться. Как твоя тренировка?

Тренировка хорошо. Весь вспотел. Но ты меня выматываешь лучше. Увидимся в выходные?

Л. Думаю, да.

Отлично. Уже скучаю.

Л. И я.

Д. Позвоню вечером.

Л. Хорошо.

Вот так вот все у нас хорошо и отлично.

Он не позвонил, но прислал смс ближе к ночи. Опять был сослался на занятость, боялся разбудить. Я была рада, что не пришлось разговаривать. Нарушив все свои правила, пригласила Дана пообедать. Он опешил, но согласился встретиться. Мы поели, поболтали. Я была милой и даже приняла его поцелуи в машине. Заметала следы. Нельзя же все оборвать резко и сразу.

Мы договорились куда-нибудь съездить на выходных. Дан обещал подобрать какой-нибудь дом отдыха. Я не возражала, хотя знала, что никуда с ним не поеду больше. Хватит.

В пятницу отправила смс.

Срочное дело. Уехала из города.

Он писал, звонил, но я не отвечала. Сама набрала в понедельник утром. Он взял трубку, хотя я знала, что в это время уже начинается горячая линия, и лучше Ерохина по пустякам не беспокоить.

— Дань, я вернулась все в порядке.

— Господи, Лен! Разве можно так? — накинулся он сразу.

— Извини. Времени не было совсем.

— Что у тебя стряслось?

— Ничего.

— Как ничего?! — Дан почти орал.

— Не хочу говорить. Личное. Пожалуйста, не спрашивай.

— Здорово, — выдавил он саркастически.

А я стала закругляться.

— Ладно, Дань, созвонимся. Работать надо.

И сбросила звонок, не дав ему вставить и слова.

С тех пор я больше не брала трубку и не отвечала на сообщения. Стоит признать, он не так часто меня донимал. В тот вечер позвонил несколько раз. На следующее утро прислал смс и снова позвонил в обед. Далее только в выходные дал о себе знать. Причем звонок был единичный. Я сразу поняла — сдался. Больше он не звонил.

Я победила. Победила же, да? Последнее слово осталось за мной. Решение прекратить общаться — мое. Значить игра закончена, и я вышла из нее пусть не с призом, но вовремя. Чтобы опять не рыдать, не прослыть лузером и дурой.

Каждый день повторяла себе, как мантру, гоня прочь желание бежать к нему, обнимать, целовать. Еще разочек побыть его игрушкой. Пусть делает, что хочет, как хочет… Но еще раз. Один раз. Нет? Нет! Нельзя. Это слабость. Инстинкты, которые ведут в никуда. К черту секс. С ним все только хуже. Я не могу контролировать физику, как бы не пыталась. Интимная связь у меня всегда подразумевает эмоциональную привязанность. Не хочу быть таким образом зависима от Дана. Не желаю. И не буду.

Работа помогала отвлечься. Проект вошел в финальную стадию, и я часто была занята оформлениями, координированием, даже выезжала с Владом на объект несколько раз. Кроме того, никто не отменял мои основные обязанности. Думать о большом начальстве в таком режиме было некогда. Я едва ли видела, что происходит вокруг. Не прислушивалась к разговорам, передвигалась в ускоренном темпе, все время была в тонусе, и благодарила бога, что так удачно все сложилось. Почти не страдала по Дане. Разве что ночью чуть-чуть. Но спала хорошо. Сказывались энергичные будни.

Накануне сдачи проекта, когда я собиралась заняться сшиванием и прочим подведением итогов, раздался звонок от Милы. Мы едва успели расстаться на парковке, и меня сразу накрыло раздражением. Не хотела даже трубку брать. У меня куча дел. Не до ее болтовни. Но все же ответила.

— Ленка, ты не поверишь! — выпалила она.

— Возможно, — процедила я сквозь зубы.

— Тебя сейчас наверх потребуют. Ерохину нужен переводчик. Мне только что поступил запрос, и поиск выдает только тебя. Ты представляешь!!!

Что-то она путает. Какой из меня переводчик? Английским неплохо владею, но не настолько, чтобы я была единственной в фирме на уровне. Дан сам свободно общается на английском. Зачем ему переводчик?

— Не представляю, Мил. Ты что-то путаешь.

— Ничего я не путаю, — уперлась она и сразу начала обижаться. Даже по голосу стало понятно.

В этот момент вошел Влад, поздоровался. Я кивнула, готовая бросить трубку, но пока только вопросительно взглянула на шефа.

— Лен, подними смету по Тамбову, пожалуйста. Нужно кое-что проверить, — попросил Самойлов, притормаживая у моего стола.

— Конечно, Владислав Николаевич, — кивнула я, игнорируя Милу, которая продолжала болтать что-то мне в ухо.

— Сшиванием занялась уже? КЖ должен быть завтра — это последнее.

— Сегодня все сделаю. На завтра только КЖ и останется.

— Хорошо, — похвалил Влад, — Будь на связи. Ты мне понадобишься.

Он ушел к себе, а я быстро распрощалась с соседкой.

— Работа, Мил. Зашиваюсь. Давай все дома.

И положила трубку, чтобы погрузиться в праведные труды. Я сразу же выбросила из головы ее слова и занялась делом. А зря.

Менее чем через час раздался звонок коммутатора, и меня поприветствовали из отдела кадров. Не Мила, а ее шефиня. Она не распространялась, как моя соседка, просто велела явиться к Ерохину немедленно. Уточнила лишь, что я подхожу по кадровому запросу и нужна наверху для какого-то важного дела. Подробностей не сообщила, но сделала акцент на срочности.

Я растерялась. Это не было похоже на розыгрыш. Даже не на интриги Ерохина. Не стал бы он завязывать узлом весь кадровый отдел в честь меня. Я решила пойти и уточнить у Палны. Все подобные приказы проходили через нее. Как назло, Влада не было на месте. Куда-то укатил, сказав, что будет после обеда. Мобильный не брал. Пришлось отправить смс. На всякий случай оставила на мониторе компьютера стикер с идентичным сообщением: «Вызвали к Ерохину срочно».

— Леночка, ты разве записывалась на сегодня? — удивилась секретарь, увидев меня в приемной.

После того инцидента со злым Даном, который отказался подписывать автоматику, она прониклась ко мне. Мы иногда даже мило болтали во время обеда.

— Нет, Катерина Пална, — ответила я.

— О, слава богу, я уж думала, что пропустила заявку. Сегодня просто жуткий день. И Ерохин сам не свой из-за нового проекта, — обрадовалась и разоткровенничалась она.

Я улыбнулась ей, сочувствуя.

— Так ты чего зашла, Лен? Что-то срочное?

— Я и сама не знаю, — честно ответила я, — Меня вызвали через кадровое. Сказали срочно, но…

Этой информации секретарю хватило, чтобы все понять.

— Ох, так это ты! Конечно-конечно. Давай иди скорее, он ждет. Места себе не находит.

— Вы не предупредите? — опешила я.

Пална только замахала на меня руками, поторапливая. Сдается, все это плохо кончится. Для меня — так точно.

Я мысленно перекрестилась, поплевала через плечо, скрестила пальцы и пропела про себя мантру. В общем, сделала символическое подношения всем богам и демонам. На всякий случай. Что-то да сработает. Нет — так умру молодой и красивой.

Постучав в дверь, я тут же услышала, как с той стороны Дан рявкнул:

— Да. Открыто же!

Шоу начинается. Я вошла и осталась стоять у двери, надеясь, что все кругом ошиблись. Сейчас Ерохин просто выставит меня, заявив, что уж точно не нуждается в моих услугах. Да и какие таланты я могла ему предложить? Нет, определенно, кто-то крупно ошибся, отправив меня сюда что-то переводить.

Даниил ходил по кабинету, словно специально не замечая меня. Разговаривал по телефону, глядя в ковролин, который мерил шагами-циркулями. Чуть отвлекшись от предстоящего взрыва, я невольно залюбовалась им. Все такой же преступно красивый. Почему-то сегодня без костюма, только в рубашке с коротким рукавом. Ах, вон же висит пиджак на кресле, и галстук валяется на столе. Переминаясь с ноги на ногу, я невольно слушала его разговор. Кажется, звонил кто-то из Москвы.

— Слушай, у меня и так в Тамбове крыша чуть не рухнула. Я до сих пор последствия разгребаю. Кроме того три проекта сейчас вошли в финальную стадию. Получше время не нашли, чтобы еще работы мне подкинуть? Я сплю по пять часов, — пауза, несколько шагов по ковролину, а потом Дан взорвался, — Я хотел? Как я хотел? Я хотел спокойную управленческую должность, — снова пауза, — Относительно того, что было тут все спокойно. Но, черт подери, Миш, без этих архиважных заданий от совета все было бы прекрасно. И я не ною.

Он снова замолчал, вцепился себе в волосы свободной рукой, подергал, обреченно выдохнул.

— Да знаю, что это важно. Знаю. Ну, заведите себе специально обученного человека по всем этим сомнительным проектам, — Дан рассмеялся ответу в трубке, — Ну, умыл, Миш. Да, оптимизация труда по всем фронтам. Не думал, что и меня это коснется. Быстро учатся наши великие директора. Но все равно это свинство. Ладно еще в Чехию мотался, но Индия, Миш! И переводчик! Откуда у нас тут в глуши знаток хинди?

Услышав об Индии, я едва не лишилась чувств. Переводы? Единственный сотрудник? О, боже. Они не ошиблись.

— В отпуск я хочу. Вряд ли вы меня пошлете на Гоа. Нью-Дели? Супер. Всю жизнь мечтал.

Дан снова засмеялся, но я поняла, что ему ничуть не весело. Просто он смирился и держит лицо. В этот момент он увидел меня.

— Ладно, Миш. Я все понял. Держи связь, ладно? Угу. Будь.

Ерохин отбил звонок, криво улыбнулся, сложил руки на груди. Я бы приняла этот жест за неуверенность и желание закрыться, но скорее всего, Дан так обозначал, что мне нет хода в его личное пространство. Однако разговор он начал с весьма личного.

— Если ты зашла, чтобы ответить на все мои звонки, то поздновато, Лен. К тому же есть телефон. А еще я занят. Много работы, — выдал он, пройдя к столу, на который положил мобильный.

— Н-нет, — промямлила я, теряясь от его сурового и одновременно насмешливого тона.

— Чем обязан тогда? Только быстро.

— Меня вызвали, — голос снова задрожал.

— Я тебя не вызывал.

— Отдел кадров.

— Что? — Дан склонил голову, явно заинтригованный.

Я, наконец, собралась, даже немного разозлилась. Черт, некогда убаюканный, снова взял слово.

— Мне позвонили из отдела кадров, велели явиться перед ваши ясные очи, Даниил Ильич. Если это ошибка, я с удовольствием вернусь на свой этаж, к своей работе. У меня ее, к слову, вагон и маленькая тележка.

— Ты говоришь на хинди? — пропустил мимо ушей все мои слова Ерохин.

Пришлось признаваться.

— Да.

— Свободно?

— Относительно.

— Письменный текст разберешь?

— Вполне, — чуть смутилась от собственной уверенности, — если только диалект, могут быть проблемы, но в принципе…

— Откуда ты, черт возьми, знаешь хинди? — в его голосе было столько удивления, что напрочь исчезла враждебность, — Этого не было в личном деле. Я бы запомнил.

— Я просто знаю язык. У меня нет дипломов и грамот за это. Это… личная инициатива. Я указала только в анкете при поступлении на работу.

«Дернул же меня тогда черт», — проговорила по себя. А Ерохин словно в ступор впал. Правда, ненадолго. Он хлопнул в ладоши, перепугав меня до смерти. Я аж подскочила.

— Окей, — быстро нашелся он, прошагал к дивану и вытащил из сумки ноутбук, — Иди сюда, садись.

Я не очень хотела следовать этому приказу. Вдвоем с Даном на диване? Сомнительно и опасно.

— Лена, давай не тратить время на глупости. Оно нам обоим очень дорого будет стоить. Сядь за ноут, прочти письмо.

— Письмо? — проговорила я эхом.

— Именно.

Ничего мне не осталось, как послушаться. Присев на диван, я постаралась сохранить пионерское расстояние между нами. Все свое внимание обратила на текст.

Письмо оказалось небольшим, но достаточно личным. Мне стало немного неудобно, хотя Дан открыл его из рабочей почты.

— В двух словах расскажи, что он от меня хочет, — попросил Ерохин, видя мое замешательство.

— Похоже, хочет общаться, — проговорила я, — Нашел тво… ваш профиль в Facebook, увидел несколько репостов о кулинарных мастер-кассах. Очень рад, что проект поручили неравнодушному человеку.

— С ума сойти! — выпалил он.

Я не разделяла этого щенячьего восторга, напротив. Паршиво это пахло. Неприятностями и переменами. А Дан уже тараторил:

— Так сейчас обед и встретиться… Да, пару часов, — он потянулся к мышке и практически прижался ко мне, — Успеешь перевести четыре письма? Скидывай мне на почту каждое по мере готовности, окей?

— Но… нет. Я не могу!

Дан встал с дивана, не особенно оценив мое возмущение. Он мгновенно преобразился.

— А это не просьба, Елена, а прямой приказ руководства. Работайте. Я жду результат. Вернусь, будем обсуждать.

Ледяной тон не оставлял мне выбора.

— Кабинет в вашем распоряжении. Можете заказать еду в офис. Знаю, обед в этой конторе — святое. Сохраните чек, будет оплачено в честь ваших сверхурочных. И оставайтесь на связи.

Говоря все это, Дан одновременно просматривал какие-то документы. Что-то откладывал, что-то отправлял в портфель. В итоге он щелкнул замками, взял телефон со стола, бросил мне:

— Удачи, — и вышел из кабинета.

Хотелось сложить его ноутбук и запустить в закрытую дверь. Но я себе позволила лишь сжать кулаки, сосчитать до десяти… до двадцати трех. Немного успокоилась и принялась за работу. Конечно, никакой еды заказывать не стала. Правда Катерина Пална принесла мне кое-что перекусить из столовой. Еще и поругала:

— Даниил, как в воду глядел, что ничего не закажешь. Ешь давай, Лен, не геройствуй.

Она поставила передо мной контейнер и кекс. Кофе я сделала сама. Брезговать едой не стала. Глупо. Перекусив по-быстрому, вернулась к письмам. Заканчивая каждое, отправляла Дану на почту, как он и просил. Ерохин на мои послания никак не реагировал. Лишь приходили оповещения, что письмо прочитано.

Я почти закончила последний перевод, когда мой мобильный ожил в кармане. Влад. Отлично. А я так надеялась, что расквитаюсь со всем до его возвращения.

— Лена! — сразу заорал он в трубку, — Где тебя носит? Обед давно закончился.

— У Ерохина, — ответила я честно, — но уже заканчиваю.

— Какого черта так долго? — кипел Влад, — Где Тамбовская смета?

— Я не успела, Владислав Николаевич.

— Ты меня разыгрываешь? Чем занималась все это время?

— Так у… — собралась я опять свалить все на Ерохина.

— Ладно. Неважно. Быстро найди мне смету. Или я сам должен копаться?

— Я буду через пять минут.

— Через три, — гавкнул Влад и швырнул трубку.

Я по-быстрому закончила с переводом, сбросила Ерохину на почту и помчалась к лифту.

— Уже все, Лен? — спросила меня Пална.

— Да, закончила, — крикнула я, понимая, что лифт ждать как раз те три минуты, что отмерил мне начальник.

Я побежала по лестнице, едва не навернулась, но все же целой добралась до родного отдела. Монитор компьютера, как назло сто лет не рассеивал тьму сберегающего режима.

Наконец я нашла файл и послала на печать сразу на принтер Влада. Присев за стол, взяла тридцать секунд, чтобы перевести дыхание и решить, чем же заняться в первую очередь. Томами проекта или собственными расчетами, которые тоже начали поджимать по срокам.

Не прошло и десяти секунд передышки, как из коммутатора послышался голос Влада:

— Зайди ко мне.

Как же они оба сегодня утомили своими приказами. Но делать нечего, я поднялась и пошла на казнь. Оставила дверь кабинета открытой, рассчитывая, что Самойлов не будет отчитывать меня на весь офис. Не сбылось.

После долгой тирады о безответственности и разгильдяйстве, моих невнятных оправданий, почти со слезами на глазах, Влад соизволил сменить гнев на милость, спросил:

— Что от тебя Ерохин вообще хотел? Ты ему даже ничего не отнесла на подпись.

— Ерохин хотел, чтобы Елена дождалась его в кабинете, — раздался за моей спиной голос Дана.

Самойлов оторвал взгляд от сметы, которую изучал. Я вскочила с кресла. Кажется, понимаю теперь, как чувствуют себя приговоренные на смерть, когда за ними приходит палач лично.

— Даниил Ильич, я… — начала и ему бормотать бессвязно.

Пришлось поднять глаза, чтобы не выглядеть совсем уж трусливой зайчихой. Сразу же меня обжег стальной взгляд его глаз. Дан злился. Очень.

— Я… Меня….

— Я ей велел, Данил, — вступил очень вовремя Влад, — У нас работы куча. Не до глупостей.

— Полагаешь, я вызвал сотрудника к себе, дал задание и просил меня дождаться ради глупостей? — начал закипать и Ерохин.

— Откуда мне знать? — развел руками, Самойлов.

— Оттуда, Влад. Если я велел, значит — это важно.

— У нас проект готовится к сдаче.

— Меня не волнует. Распредели ее обязанности среди коллег. Елена не единственная сметчица в отделе, а секретарские дела можешь и на себя частично взять.

— Ты шутишь?

— Ни разу.

— Что за проект такой? Почему я о нем не знаю?

— Потому что не по рангу, — отрезал Ерохин, — Елена, со мной наверх.

У меня отвисла челюсть. А Влад не сдавался, не смотря на то, как его осадил Даниил только что и при мне. Да при всем отделе. Ведь дверь так и оставалась открыта.

— Стоп-стоп! Она сказала, что все закончила, — Самойлов преградил путь, — Вызовешь, когда понадобится. Зачем ей торчать наверху целый день?

— Я не знаю, когда мне понадобится ее помощь. И не желаю ждать, пока поднимется. Нет времени объяснять, Влад. И желания тоже нет, между прочим. Хотя… — Дан качнулся на пятках, — Отчасти ты прав. Я устрою Елене рабочее место наверху. По сетке сможете координировать с ней рабочие моменты, но только в свободное от моих задач время.

— О, ну спасибо. Ты просто гений, Дань, — огрызнулся Влад.

— Я знаю, — самодовольно усмехнулся Ерохин и подмигнул приятелю.

Он шагнул к двери, распахнул ее еще шире, приглашая меня на выход.

— Возьмите вещи, — присоветовал Дан, проходя мимо моего стола, — Я жду вас у лифта.

Я собиралась в звенящей тишине, почти почесываясь от пристальных взглядов коллег. Такого в нашем отделе еще не было. Ерохин, конечно, не первый раз заходил, но чтобы так эффектно и громко. Разговоров будет… Наверно, хорошо, что он забирает меня к себе. Я услышу только выжимку самых интересных интерпретаций от Палны. Переезд избавит от кучи вопросов. И от Влада.

Стакан всегда наполовину полон.

Я старалась думать, что Даниилу действительно необходимо мое присутствие. Он профессионал и не позволит себе вольностей. О секретаршах, которые стали его жертвами в Москве, я постаралась забыть. Мы будем работать и придерживаться деловых отношений. Субординация и все такое.

— Я велел дождаться меня, — проговорил Ерохин тем же стальным голосом, едва мы зашли в лифт.

— Разве вы не получили письма?

— Получил.

— Больше вы ничего не просили сделать. Владислав Николаевич настаивал, и я подумала…

— Не надо думать, Лена, — оборвал меня босс, — Делайте, что вам говорят. Подумаю я за вас сам. Это ясно?

— Да, Даниил Ильич.

Я опустила голову.

Деловые отношения. Субординация. Начальник и подчиненная.

Вряд ли это будет легко.

Глава 16. Новые обязанности

Проходя мимо Катерины Планы, я поймала ее сочувствующий взгляд. Видимо босс при ней выразил недовольство моим дезертирством. Стало совсем паршиво на душе. Дан пропилил в кабинет прямой наводкой, я плелась следом.

— Прикройте дверь, — велел он, бросая портфель на стол, — И присядьте.

Я послушалась. Опустившись на стул, подняла на него глаза. Ей богу, как на плахе. Сейчас Ерохин достанет топор и отрубит мне голову. Раз уж Влад огреб по полной программе, меня точно не помилует.

Ерохин медлил. Он смотрел на меня долго, неприлично долго для босса, которым сейчас был, и внимательно, потом вздохнул и выдал:

— Похоже, нам некоторое время придется работать вместе и очень тесно. Чтобы это время проходило в теплой дружеской обстановке, я объясню. Один раз объясню, Лен, чтобы вы понимали. Хорошо?

Я кивнула. На нем был галстук. Я еще в кабинете Влада заметила. Перечить или возражать у меня не было желания, поэтому вся обратилась в слух.

— Славно. Если я говорю, что мне требуется ваше присутствие здесь, значит оно требуется. Если я прошу дождаться меня, значит нужно дождаться.

Я открыла рот, чтобы снова сослаться на приказ Влада, но Даниил не дал вставить слова.

— И не важно, кто требует от вас нарушить мой прямой приказ. Говорите, что не можете и все. Сейчас ваши основные обязанности здесь. Индийский проект очень важен для всей корпорации. Так вышло, что его повесили именно на меня, а я делю это счастье с вами. Поэтому нам нужно как можно более оперативно работать с почтой, общаясь с потенциальным партнером. Кажется, он нам благоволит, и это хороший знак. Не будем его игнорировать и портить ситуацию проволочками из-за того, что Влад Николаич не может поднапрячься. Это понятно, Лен?

— Вполне, — я снова кивнула.

— Прекрасно. Татьяна Павловна уже подготовила для вас срочный договор. Остается только подписать. Сразу предупрежу, что этот проект требует полной секретности. Вы подпишитесь не только под новой зарплатой, инструкциями и распорядком дня, но и под неразглашением информации.

— Зарплата? Неразглашение? — я совсем растерялась.

— Именно так.

— Но…

— Боюсь, что отказаться вы не сможете, — огрел меня еще раз Ерохин.

Признаться, я и не собиралась отказываться, но едва он заявил, что я не могу этого сделать, то сразу захотелось.

— Это еще почему?

Я гордо вздернула нос. Пришлось запрокинуть голову, чтобы вдобавок обжечь босса гордым взглядом повстанца.

— Потому что специалист по хинди такого уровня, как у вас стоит дорого. И в нашем регионе его просто нет. А вызвать нужное лицо из Москвы встанет руководству в копеечку. Поэтому мне дешевле вас убить, Елена, чем отпустить с миром считать сметы и варить кофе Самойлову.

— Все шутите, Даниил Ильич, — фыркнула я.

— Какие тут шутки, Леночка.

Он развел руками, улыбнулся чуть натянуто, но явно забавляясь ситуацией. Или просто бодрился.

— Кроме того, я не варила кофе Владиславу Николаевичу. И вам не буду.

— То есть, вы согласны?

Он совсем разулыбался, и я едва сама сдерживалась.

— Жить охота, Даниил Ильич. Согласна.

— Это похвально.

Я распоряжусь, чтобы вам оборудовали рабочее место. Сегодня пока располагайтесь у меня на диване.

— За вашим ноутбуком? — уточнила я.

— Да.

Тянуло едко уточнить что-нибудь и про его постель, в которую мне придется лечь ночью, а потом пройтись по раскатанной губе и широким карманам, но… Но на Ерохине был галстук, говорил он весьма серьезно, хоть и улыбался. Я не решилась дерзить начальству, переходя на личностные отношения.

— Хорошо.

Я гордо прошагала к дивану, где попыталась принять важный и деловой вид. Ноутбук Дана уже стоял на низком стеклянном столике, и была открыта почта.

— Что мне делать?

— Я надиктую письмо, а вы переведете и отправите.

— Без проблем.

Проблем действительно это задание не составило. Я писала все со слов босса, пока он сидел рядом, развалившись, как царь, и хлебал кофе из огромной чашки. Дан смотрел мне через плечо, проверяя написанное.

— Сколько времени займет перевод?

— Возможно, час, — прикинула я очень примерно. — Но тут много терминов, поэтому…

— Я понял, — оборвал Ерохин, — Не торопитесь. Меня интересует качество. Как закончите, отправляйте и можете приступить к своим непосредственным обязанностям. Если нужно будет скоординироваться с Владом, то лучше по внутреннему чату или выходите в приемную, чтобы не отвлекать меня телефонными разговорами.

Я хотела сказать, что поняла, но он опять перебил, добавляя:

— И договор подпишите обязательно у Катерины Палны. Прямо сегодня. Лучше сразу после перевода.

— Хорошо.

Перевод занял больше часа, как я и ожидала. Возможно, я справилась бы быстрее, если бы не отвлекалась все время на Дана. Казалось, что в каждом его действии, каждом сказанном слове есть подвох. Не знаю, чего я боялась. Не накинется же он на меня в офисе в разгар рабочего дня.

К своему стыду должна признаться, что такой сценарий казался мне очень даже привлекательным. Я даже вспомнила свои планы по части лютого секса на столе в знак прощания. Нет-нет. Хорошо, что я поменяла стратегию и закончила все эти глупые игры раньше.

Хорошо ли? Даже само присутствие Даниила рядом не давало мне покоя. Я справлялась раньше, зная, что мы в одном здании. Но находиться с ним в одном кабинете и не иметь возможности сесть рядом, прикоснуться, поцеловать оказалось для неожиданно тяжело. Глупое сердце умоляло разум продолжить игру, а не заканчивать ее, обрывая так бездарно.

Но я взяла себя в руки, решив держаться. Вон ведь Ерохин и не смотрит на меня даже. Какой смысл убиваться? Ему плевать.

Отправив письмо, я сходила к Палне, взяла свой новый договор. Секретарь улыбнулась мне, как обычно тепло, даже поздравила. Я не очень поняла, с чем, пока не начала читать условия срочного трудового соглашения. Мои глаза расширились, едва я увидела сумму гонорара за свои услуги.

— Даниил Ильич, это слишком много, — заявила я, вернувшись в кабинет Ерохина.

Осеклась от своего внезапного порыва, но отступать было поздно. Да и босс был относительно свободен, стоял у принтера, забирая отпечатанные листы.

— Слишком много чего, Елена? Машин на дорогах? Войн в этом мире? Раздражающих вопросов в моем кабинете?

Я сглотнула, но решила продолжать, раз уж отвлекла и раздражаю.

— Слишком много денег.

— Так не бывает, — рассмеялся Дан.

— Нет, правда. Я не думаю, что…

— Вам и не надо думать, Лен. Вам нужно переводить, — опять грызнулся он.

Ох, что же я его извожу весь день. В другое время влепила бы себе плюсиков, но сегодня все это обернется против меня.

— Я лично мониторил все затраты по этому проекту и прекрасно знаю, сколько поучает профессиональный переводчик.

— Но я ведь не профессиональный.

— Боже, дай мне сил, — воздел он руки к небу, — Сомневаться в моей оценке ваших способностей тоже необязательно, Елена. Вы вообще читали договор? Или только цифру заметили? Там указано, что ваши услуги могут понадобиться внеурочно. Это тоже дополнительная нагрузка, которая требует материального поощрения. И вообще…

Дан бросил бумаги на стол, вернулся за компьютер, видимо не собирался продолжать, но я прицепилась:

— Что вообще?

Он вынырнул из-за монитора, сверкая на меня лукавыми глазами.

— Если вам кажется, что оценка ваших услуг завышена, то можете еще мне кофе варить.

Я открыла рот, чтобы разразиться бранью, но он подмигнул и задорно улыбнулся. Специально меня выводит. Ну, точно. А вот и не буду психовать.

— Я подумаю, Даниил Ильич, — проговорила я, положив свой договор на его стол, — Можно у вас ручку позаимствовать?

Он кивнул, и я вытащила одну из подставки, чтобы подписать соглашение.

— Катерине Палне отнесите.

— Я письмо отправила. Могу заняться своей работой? — уточнила я.

— Конечно. Сетевое окружение там в порядке?

— Да, я нашла свои папки.

— Ну и отлично.

Остаток дня я занималась своими обычными делами. По просьбе Дана связывалась с Владом через обменник сообщениями или выходила позвонить в приемную. Беспокоила меня лишь спина, которая затекла от долгого сидения на диване. Устав мучиться, я откинулась назад и взяла ноутбук Дана на колени.

— Простите, но больше не могу сидеть крючком, — пожаловалась я, поймав его заинтересованный взгляд.

— Располагайтесь, как удобно, — усмехнулся он, — Завтра будет проще, обещаю.

Наверно, могла бы и потерпеть один день. Скорее всего, потерпела бы, будь моим начальником кто-то другой. Но Дан видел меня голую и в более интересных позах, поэтому я не слишком его стеснялась.

Ровно в шесть Катерина Пална зашла попрощаться. Дан пожелал ей всего хорошего, и я тоже начала собираться. Милка завалила смсками, требуя полного отчета о приключениях. Видимо, до нее уже дошли слухи из нашего отдела.

— Лен, а вы далеко? — уточнил Дан, видя, как я закладываю в сумку телефон.

— Домой. А что?

— Почту проверьте, — посоветовал он.

Я едва не застонала вслух. Серьезно?

Действительно в списке новых писем красовалось одно непрочитанное. Они там в Дели не спят еще что ли? Дьявол.

— Я должна перевести сейчас? — уточнила на всякий случай, хотя и так было ясно.

— Именно. А потом мы еще составим ответ, и вы его переведете.

— Ох, проклятье, — я не сдержалась.

— Ну да, — усмехнулся Дан, — Отчасти за это и назначена столь щедрая оплата вашего эксклюзивного труда.

— Понятно, — буркнула я, по-быстрому отписывая Миле, чтобы ехала домой сама, — А вы тоже останетесь?

Перспектива торчать в кабинете наедине с Даном меня, мягко говоря, пугала. Я и среди бела дня побаивалась его, а тут… Пустое здание, только уборщики.

— Останусь, — ответил он.

-Если хотите, езжайте домой, я скину вам на почту перевод, потом вы мне перешлете ответ, и я все отправлю.

Ерохин рассмеялся:

— Как вы все славно придумали, Леночка. Заботитесь обо мне, да? — он издевался.

— Эммм, ну… зачем вам задерживаться?

— За тем, что у меня еще дела. К тому же вы работаете на моем ноутбуке, который я оставить не могу. Так что в любом случае мы тут застряли вместе на пару часиков. Привыкайте. Такое иногда бывает. А завтра вам настроят почту, и я буду еще и после работы донимать. По вечерам и в выходные.

— Как в старые добрые времена, — пробормотала я себе под нос.

— Что-что? — уточнил Дан.

— Ничего. Потреплю, говорю, — огрызнулась я, открывая письмо и вчитываясь в затейливую вязь алфавита деванагари.

Стараясь закончить все быстрее, я, разумеется, чаще сбивалась и путалась. Все же у меня давно не было практики. Редкие письма старым знакомым по йога-турам, конечно держали мои навыки в тонусе, но все же это не то. Деловая переписка и профессиональный перевод требовали больше усердия и внимания, чем: «Намасте, как поживаете, не хворают ли детки». Но я старалась изо всех сил. Кажется, и получалось неплохо. Больше отвлекалась на Дана, от которого ждала уже не просто подвоха, а нападения.

Но он сидел за своим столом, как паук. Видимо на самом деле был занят, лишь изредка на меня поглядывал.

Когда я закончила с переводом, Ерохин пришел ко мне на диван, попросил зачитать вслух. Я старалась озвучить письмо ровным голосом, не выдавая волнения. Невольно осеклась, заметив краем глаза, что Дан снял галстук, но продолжила, стараясь себя уговорить, что это ничего не значило. Хотя это значило так много для нас обоих.

Продолжая внимать, он протянул руку и ловко раскрыл зажим заколки, которая удерживала мои волосы. Я почувствовала почти физическую боль, потому что он не растрепал меня, не начал гладить, массируя уставшую кожу головы. Просто позволил прядям упасть на плечи. А я все читала и читала.

Дослушав меня, Дан тут же спросил:

— Лен, я тебя обидел?

Что ж, хоть в этих прогнозах я не ошиблась.

— Нет, все хорошо, — поспешила я ответить, стараясь дотянуться до заколки, которую он положил на стол, и отсесть подальше.

Но он первый забрал зажим и успел поймать меня за руку, не давая убежать.

— Все хорошо было, пока ты не начала меня игнорировать. Что-то случилось, когда ты уезжала?

— Ничего не случилось, Дань, — жалостливо начала оправдываться я, вырывая руку из такого приятного плена его горячих пальцев.

Тысячу раз репетировала эти объяснения, догадываясь, что Дан не оставит меня в покое просто так, но это не помогло. Я хотела быть с ним жесткой и беспощадной, циничной и грубой, а на деле опять вышли какие-то мольбы и стенания. Нужно собраться.

Освободив руку, я встала с дивана, глядя на него сверху вниз. Почувствовала какое-то мнимое преимущество. Это ведь я заканчиваю отношения, объясняю ему, как глупой влюблённой девочке.

— Слушай, давай без этих глупостей. Тем более теперь. Нам ведь придётся работать вместе.

— При чем тут работа, Лен? Почему ты трубку не брала? Почему не звонила, не отвечала? — он тоже встал и стал говорить жестче. Уже не просил, а требовал ответа.

— Потому что я не хочу продолжать, Дан.

-Ах, вот как? — на его лице отразилось горькое понимание.

— Именно так.

— Почему ты мне об этом не сказала?

— А разве не понятно? Зачем говорить лишний раз?

— То есть, я тебе просто надоел?

— Можно и так сказать.

Дан усмехнулся и сделал шаг вперед. Я инстинктивно отступила.

-Что же тебя не устроило? — спросил он.

— Просто нам не стоит все это продолжать. Мне надоело, да.

— Чем же я так плох?

— Господи, при чем тут это?

Каждая его реплика — шаг вперед. Моя — отступление. А потом я наткнулась спиной на стену и поняла, что попалась.

— Дань, хватит, пожалуйста.

У меня сдавали нервы от его близости. Снова вспомнился план со столом, но я точно не выиграю, если позволю поиметь меня в офисе. Однажды уже попалась, больше не буду. Если сказала, все, значит все. Но Ерохин и не думал верить моим словам. Он прижал меня к стене, положил ладони на талию, не давая убежать. Его лицо становилось все ближе и ближе, и пришлось отвернуться, чтобы он не получил губы. Даня не слишком расстроился, стал целовать шею, скользнул ниже в вырез блузки.

— Перестань, прекрати, — ругалась я, очнувшись, стараясь оттолкнуть его. Куда там! Словно скалой придавило к стене, даже дышать тяжело. Или это от возбуждения? Проклятые его поцелуи.

— Брось эти глупости, малыш, — шептал он, не прекращая водить губами по моей коже, — Я так скучаю по тебе. И ты тоже… я же чувствую, Лен. Ты сразу вспыхиваешь, едва я гляну на тебя, а сейчас и вовсе горишь.

— Хватит, хватит, хватит, — не отступала я, уже начиная лупить его по плечам, — Ты мой босс. Я не желаю никаких других отношений. Это неправильно.

Дан отпрянул.

— Раньше тебе это не мешало, — выдал он, а чтобы усугубить эффект, уточнил, — С Владом. Который тоже твой босс.

Почему то меня всегда так бесило, когда он упоминал Самойлова. Хотя я сама вложила этот вечный козырь в его рукав. Но упрек звучал так обидно и больно. Да, я мерзкая, грязная тварь. Любовница босса, у которого есть невеста. Была такой. Но для Дана, видимо, и осталась. Захотелось залепить ему пощечину. Но за что? На правду грех обижаться, тем более бить. Поэтому я собрала в кулак всю свою обиду, вздернула нос и подтвердила.

— Да. Не мешало. Потому что я его любила.

Этим словами я построила между нами толстенную железобетонную стену.

— Понятно, — проговорил Дан, делая шаг назад.

По его лицу и правда было все понятно. Его любила, а меня нет. В этом вся разница. Сделав еще шаг назад, Ерохин моргнул, выдохнул, сказал устало:

— Давай ответ составлю и переведешь. А то действительно задерживаемся сильно.

Этими словами он укрепил стену со своей стороны.

Пригладив волосы нервным жестом, я вернулась на диван.

— Если хочешь, сядь на мое место, — предложил Ерохин очень вежливо.

— Нет, спасибо, — отказалась я так же мило и культурно.

Он быстро пробежал глазами перевод и стал по ходу составлять ответ, останавливаясь на каждом пункте, который просил осветить заказчик.

Больше не было прикосновений и едких замечаний. Он не пытался меня поддеть или обидеть. Дан превратился в хорошего начальника. Доброго такого и внимательного к мелочам.

Пока я переводила ответ, он сделал кофе, даже сходил к автомату, что был возле столовой, принес кексы. Конечно, это не та волшебная сдоба, что он пек сам, но после рабочего дня — самое то, чтобы не помереть с голоду. Я не отказывалась, но и не злоупотребляла, стараясь быстро закончить работу.

Когда письмо было отправлено, я растерялась. Не знала, что лучше: прибавить скорости, чтобы уехать без него на парковку или подождать. Вспомнив кофе и кексики, а также предложение сесть в его кресло, решила не быть мелочной трусихой. Нарочито долго собирала свои немногочисленные вещи и забирала волосы в приемной у зеркала, пока Даня гасил компьютер и упаковывал ноутбук.

— Устала? — поинтересовался он, пока мы ехали вниз.

— Немного.

— Привыкай.

— Думаю, смогу.

Ничего не значащие фразы, но так много они значили для меня.

— Я тоже думаю, что мы сработаемся, — оптимистично выдал Дан, пропуская меня вперед из лифта.

— Да. Спасибо. То есть, до свидания.

Я мысленно скривилась, не зная, как спасти эту неловкую сцену. В итоге, конечно, только испортила все, сказав:

— Спокойной ночи, Даниил Ильич, — и протянула руку.

А ведь галстук он больше не надевал — засунул в портфель. Но мне нужно было обозначить рамки и границы повторно.

— Добрых снов, Елена, — отозвался он, легонько сжал мои пальцы, тряхнул и сразу отпустил.

Дан пошагал к своей машине, я посеменила к букашке. Он выехал первый, газанув так, что остался черный след от шин.

Кажется, я выиграла. Пусть несколько битв были сданы, но получилось превратить их в стратегическое отступление, чтобы в нужный момент разбить самоуверенного босса стремительным блицкригом.

Это стоило отметить. На выходных, со Светой. В баре. Да! Обязательно. Праздник ведь. Я не сдалась, не расклеилась, обставила его по всем фронтам. Игра стоила свеч. Хотя бы увидеть обескураженное лицо Ерохина, которое он не смог скрыть своей ухмылкой.

Да. Я хороша, а он лузер.

И не важно, что половину ночи я проплакала. Всякое бывает. Нервы, напряжение, работа.

Теперь главное хорошо делать дело, за которое босс обещал кучу денег. Утром я встала с позитивным настроем, прибыла на работу чуть раньше обычного, но начальство уже было на месте. Вроде он выглядел нормально. Как всегда отглаженный, деловой, очень важный. Но я сразу поняла, что на легкую жизнь с Ерохиным рассчитывать не стоит.

Как в воду глядела. Очень скоро на меня свалилось столько всего.

Глава 17. Наверху

Если бы я не влюбилась в Дана Ерохина заранее, то обязательно бы отдала ему свое сердце после нескольких дней работы бок о бок. Не зря Катерина Павловна звала его золотым человеком. Он таким и был.

Едва я прибыла на рабочее место в первый официальный день, то увидела, что напротив Палны уже стоит стол для меня, а лохматый сисадмин настраивает новенький ноутбук. Я немного растерялась. У всех сотрудников были стационарные компьютеры. Дан сразу появился и объяснил:

— Вы можете брать его домой, Лен. Сейчас Гриша поставит все программы, удобно будет работать. К тому же я бы не хотел, чтобы эти материалы тиражировались на разных носителях.

— Понятно, — кивнула я, вспоминая все секретные секретности, под которыми вчера подписалась.

Признаюсь, это было даже хорошо. Повышенная ответственность, конечно, волновала, но зато я могла смело отшить Милку с ее допросами. Она донимала до самой ночи и все утро, пока я не рявкнула, что за разглашение меня уволят, а то и убьют. Хотя ее больше волновало, как мне работается с «Данечкой». Как она мне завидует, потому что они так редко видятся из-за проклятой работы и Полины.

Да что там Милка! Даже Самойлов позвонил. Обрывал телефон еще вечером, но я не сняла трубку. Утром сама перезвонила. Он сразу начал орать, что все еще мой начальник и как я смею игнорировать его звонки, а потом потребовал отчитываться, что я делаю для Ерохина. Пришлось так же, как и Миле, популярно объяснять, что теперь мой начальник Даниил Ильич, мы с ним задержались вчера и делиться подробностями проекта мне категорически запрещено. Влад долго молчал мне в трубку. Я устала ждать, когда он перезагрузится, пожелала хорошего дня и скинула звонок.

Если честно, мне легко работалось с Самойловым. Он, конечно, иногда выходил из себя, но это можно было понять и принять. Деспотом я Влада никогда не считала. Он обладал гибким умом, обширными знаниями и отличной хваткой руководителя. Но на фоне Дана таланты моего бывшего любовника выглядели так себе. Недаром Влад руководил сметчиками и проектировщиками, а Дан всем строительным направлением корпорации. И не только.

Я и раньше знала, что Ерохин умный, как три тысячи чертей, но только работая с ним, смогла сосчитать эту нечисть. Он умудрялся следить за всеми проектами, знал по именам прорабов, проектировщиков, руководителей отделов не только в нашем регионе, но и по всей стране. Сходу мог назвать характеристики марок бетона или арматуры, знал перечень поставщиков, с которыми стоит поддерживать хорошие отношения и вел в уме черный список. Но и кроме строительства Дан решал кучу вопросов. Один раз я слышала, как он объясняет кому-то по телефону все риски с операциями по недвижимости в Болгарии, советуя обратить внимание на Хорватию.

Дан никогда не повышал голос, даже если был раздражен или возмущен. Он выдыхал, брал паузу и заново растолковывал собеседнику суть претензий, ставил новые задачи или искал пути решения по старым. Пожалуй, тот суровый тон, который он позволил себе у Влада в кабинете, когда пришел за мной, был максимальным показателем его резонанса.

Но при всем спокойном отношении к работе и доброжелательности к подчиненным все Ерохина уважали, а многие и побаивались. Я видела, как трясутся девчонки из смежных отделов, ожидая его аудиенции. Сама такой была. Смешно вспомнить.

Со мной Дан больше не позволял себе лишнего. Я тоже целиком и полностью окунулась в деловые отношения между нами. Даже, когда он снимал галстук, не позволяла себе фамильярности, и сама старалась забирать волосы, чтобы не провоцировать его. Хотя, казалось, Дан все забыл, перешагнул этап и был весьма равнодушен ко мне. К Катерине Палне он и то относился теплее. А еще у них была традиция. Независимо от того, как сильно босс был загружен, он дважды в день устраивал себе перерыв. По-свойски шел к кофеварке, что стояла в приемной, сам готовил себе кофе, предлагал нам с Палной, но мы всегда отказывались. Она из-за возраста-давления, я по идейным соображениям. Дана это не расстраивало. Он брал чашку, прислонялся пятой точкой к углу стола Палны и начинал болтать о ничего не значащих вещах. Новости, погода, дети-внуки секретарши, как вообще дела. Мог и поинтересоваться последними сплетнями. Пална с радостью поддерживала беседу, вываливая боссу о себе, других и жизни. Все, как на духу.

Бывало, они и меня подначивали, пытаясь втянуть в беседу. Но я — кремень. Только слушала и посмеивалась. Мне хватало и частых обедов с Даном. Он теперь взял в привычку таскать меня с собой, как карманный разговорник. Иногда я качала права и отстаивала свое право на столовку, но чаще соглашалась поехать обедать в ресторан или перекусить прямо в офисе заказанной едой, ведь письма приходили вне нашего расписания. Иногда я не успевала закончить к обеду, или Дан только собирался надиктовать ответ. Вспоминая цифру в контракте, я соглашалась разделить трапезу со службой. Не особо большая жертва, учитывая, что Ерохин в принципе не отказывал мне в обеде, даже оплачивал его. Вроде как за счет фирмы, сверхурочные, как он объяснял. Что-то типа бесплатного молока для царей за вредность. Я не очень ему верила, но и не настаивала на своем участии в оплате счета. Зачем?

С переводами у меня не было проблем. Сначала, конечно, переживала, иногда перестраховывалась, уточняла нюансы, но уже через неделю втянулась. Восстановив привычку к языку, работа пошла, как по маслу. Я стала успевать намного больше, хотя все равно часть моей работы Владу пришлось перепоручить. Я часто общалась с Самойловым, но теперь по телефону. Не проходило и дня, чтобы он не сказал, как меня не хватает. Во всех смыслах. Да-да, прямо так и уточнял.

Меня это то раздражало, то льстило. Находиться рядом с Даном было нелегко. Я так привыкла к его вниманию за короткий период романтических отношений, что теперь было почти больно, что он меня не касается, не шутит ниже пояса, пытаясь меня смутить, даже не смотрит, как раньше. Поэтому слова Влада немного утешали раны на сердце и самолюбии. Наверно, поэтому я и согласилась с ним пообедать. Он, конечно, звал на ужин к себе, но я решила, что лучше уж обед в людях.

Наверно, снова проснулся черт. Захотелось мне подразнить их обоих. Я не против послушать новую порцию комплиментов от Влада и заодно дать об этом знать Ерохину. Конечно, Дану я сказала, что Самойлов хочет обсудить проект за обедом. Как раз был перерыв между почтой, я могла поесть в столовой. Или с бывшим боссом в ресторанчике. Ерохин смотрел на меня чуть дольше, чем обычно. Возможно показалось, но на его лице мелькнула тень недовольства.

— Что вы там собрались обсуждать? По Тамбову? Вроде это не ваш проект?

— Не мой, но я изучала смету и разделы. Хорошо ориентируюсь. Владислав Николаевич говорит…

— Ох, ладно, Лен. Идите, — замахал он на меня рукой, — Телефон только не забывайте, чтобы почту мониторить. Если что…

— … я буду сразу на месте, Даниил Ильич. Спасибо.

— Не за что, — проворчал Ерохин мне в след.

Едва я увидела Влада на парковке, сразу пожалела о своем опрометчивом согласии. Не настолько сильно среагировал Ерохин на мою просьбу, не настолько сильно мне хотелось теперь отбиваться от бывшего. А что отбиваться придется, стало сразу понятно. Едва я подошла к машине, Влад сгреб меня в объятия и поцеловал в щеку. Хорошо, что сразу отпустил, но я успела перепугаться.

— С ума сошел? На парковке, Влад! Увидеть могут.

— Что такого? Пожал он плечами. Все знают, что мы с тобой хорошо общались. Я соскучился.

Он подмигнул и сел в машину. Мне осталось только последовать его примеру. Уже по дороге стало скучно. Влад говорил о работе, каждый раз добавляя, как меня не хватает. А я витала в облаках, думая о Дане и мечтая, чтобы пришло письмо из Нью-Дели. Мне нравилось работать над этим проектом. Нравился ушлый богатый индус, который мечтал ввести в России моду на свою национальную еду и кухню. Прежде всего, он собирался открыть несколько точек быстрого питания в гиппермаркетах, которые строила наша фирма, а потом хотел пойти дальше и насадить свою сеть не только в формате фастфуда, но и в виде ресторанов и кафе. Дан со своими связями в рестораторском бизнесе и любовью к кулинарии был до ужаса удачной находкой. Нашего потенциального заказчика и партнера звали Раджеш, и он категорически не желал общаться через свою помощницу, которая отлично владела английским. Но против меня он ничего не имел, как ни странно. Странный немного. У богачей свои причуды.

Основную переписку они вели, конечно, по рабочей почте, обсуждая все новые и новые нюансы. Но кроме этого мне приходилось переводить и небольшие сообщения, вести диалог через фейсбук Дана. Это было странновато, но я полагала, что таким образом Радж пытается обзавестись белым другом, который не только поможет ему с развитием бизнеса, но и станет завидной диковинкой, которой можно похвастаться среди своих. Ерохину я об этом не говорила. Он так забавно беспокоился, что Радж в него влюбился, что грех раскрывать карты.

— Хорошее настроение? — уточнил Влад, увидев, что я улыбаюсь.

— Нормальное, — я не стала сразу наводить на лицо серьезность. Настроение действительно было хорошим.

— Ка там, наверху? Ерохин не слишком прессует?

— Нет. Хотя работы достаточно.

— Ммм, я заметил. Почти не занимаешься сметами.

— Я не виновата в этом, Влад. Ты же знаешь.

— Знаю, знаю, — покивал Самойлов, — И чего Даня решил именно тебя выцепить на эти переводы. Как будто больше в городе никто не знает английский. Бред.

Он даже не знал, что я перевожу с хинди. Влад был в курсе моих поездок в Индию, и я говорила не раз, что жила там несколько лет, но он не потрудился копнуть глубже очевидного. Откуда только про переводы прознал? Отдел кадров?

— Сам спроси у него, — отрезала я, не желая распространяться.

— У него спросишь. Ладно, черт с ней с работой. Пойдем обедать. Я так голоден.

Аппетит у Влада и правда оказался отменным. Он много ел, много говорил, регулярно пытался взять мен за руку. От его болтовни и навязчивости у меня началось несварение. Кусок не лез в горло, и я сто раз пожалела, что согласилась с ним поехать. Самойлов снова пытался наладить нашу связь и это уже ни капли не льстило, а раздражало. Как раньше я сравнивала Дана с ним, теперь сопоставляла Ерохина с Владом.

Даня больше не делал попыток ко мне подкатить. Ему хватило одного категорического отказа. То ли гордость не позволяла, а может не было у него ко мне чувств и влечения, что заставляли Самойлова пытаться снова и снова. Вроде бы настойчивость Влада должна была выглядеть приятно, но мне нравилась больше теплая отстраненность Ерохина. Не исключено, что причина этого крылась в том, что я все сильнее и безнадежнее влюблялась в своего нынешнего босса.

А Влад… он вроде не плохой, но и не хороший. Для меня уж точно теперь не так хорош, как раньше. Не так хорош, как Дан.

Эти мысли не отпускали всю дорогу обратно до офиса. Я не заметила, как мы доехали, даже не уловила, когда Влад заглушил мотор. Очнулась только от его прикосновения. Самойлов погладил меня по щеке. Ласково, интимно. Он всегда так, делал раньше. И мне это нравилось. Я обычно терлась о его ладонь, как кошка, но сегодня этой нежности не хотелось. Совсем. Я отпрянула, но отстраниться не позволил ремень безопасности. То ли приняв эту ловушку за удобный случай, то ли не сдержавшись, Влад подался вперед, взял меня за плечи, привлек к себе, стал целовать. Я забилась в его руках, запертая его объятиями и проклятым ремнем. Самойлов напирал, продолжая ловить мои губы своими, уговаривая:

— С ума схожу… девочка, поцелуй меня. Ленок, я скучаю по тебе.

Вспомнив, как Дан говорил, что скучает, я изо всех сил оттолкнула Влада, одновременно нашла кнопку от ремня, освободилась и выскочила из машины. Надеялась, что Самойлов отстанет. Он и так полез ко мне на парковке, где кто угодно нас мог увидеть. Но Влада не остановила возможность быть увиденным сотрудниками. Он поспешил за мной. Я летела к лифту, насколько позволяли каблуки, проклиная узкую юбку, сбившуюся блузку и волосы, которые растрепались.

— Лен, постой, — Влад поймал меня за руку, пока у лифта пыталась забрать волосы.

Выдрать локоть из его хватки оказалось не так просто. Мне стало даже немного больно, но оно того стоило.

— Ты совсем сдурел? — зашипела я на бывшего, — Что себе позволяешь? Сколько это будет продолжаться?

— Пока ты не уступишь.

Я увидела в его взгляде столько решимости и напора, что сразу поняла, сейчас опять начнет целовать. Влад действительно схватил меня за плечи, но тут раздался хлопок двери. Мы синхронно вздрогнули. Самойлов убрал руки, поджал губы в тихом бешенстве. Через мгновенье послышались шаги, и я сразу узнала эту поступь. Мне лечиться пора, наверно, но я знала наверняка и заранее, что это Дан.

— День добрый, — поздоровался Ерохин, тоже занимая очередь в ожидании лифта.

— Добрый, — буркнул Самойлов.

— Как пообедали?

Я отважилась поднять на него глаза и увидела, что Ерохин весь сияет. Он в принципе всегда был на позитиве, но сейчас как будто дитя перед Новым Годом.

— Хорошо, — выдавила я.

— Угу, — буркнул Влад.

— Лен, письма были?

— Ох, я не смотрела, — призналась честно, сразу доставая телефон, слава богу, ящик был пуст, — Ничего.

— Ну ладно. Но все же следите. Это важно.

— Конечно, Даниил Ильич. Простите.

Наконец двери лифта разъехались, и мы вошли. Стоя между двумя мужчинами я чувствовала себя крайне неуютно. Словно голая. Влад, который был чернее тучи и постоянно смотрел то на меня, то на Дана. И Ерохин с самодовольной ухмылкой, которая буквально приклеилась к его рту. В этот момент они меня оба немного пугали.

Отойдя от них назад к зеркальной стенке, я пыталась незаметно заколоть волосы. Но Руки не слушались, все еще дрожали после всего, что устроил Влад, и такого неожиданного появления Ерохина. Плюнув, я положила заколку в карман пиджака.

Влад не обращал на меня внимания больше. На Дана — тоже. Он не проронил ни слова, стоял, уставившись в двери лифта. Я видела его напряженное лицо в размазанном нечетком отражении блестящей стали. Самойлов вышел на этаже проектного отдела, так ничего и не сказав. Двери закрылись, и мы с Ерохиным поехали выше. Но недолго. Едва лифт набрал скорость, Дан сделал шаг к панели и нажал кнопку стоп. Металлическая коробка тут же прекратила подъем.

— Что вы делаете? — пролепетала я, окончательно сбитая с толку происходящим.

Даниил сократил расстояние между нами, стоял практически прижимая меня к стенке.

Я подняла глаза и задрала голову, чтобы увидеть его лицо. Он улыбался.

— Даниил Ильич, — обратилась я как можно более спокойно и официально, взывая к его здравому смыслу. Да и к своему тоже, потому что от его близости, запаха и горячего взгляда мое сердце погнало вскачь. Повторила вопрос: — Что вы делаете?

— Нужно кое-что проверить.

Он положил руки мне на талию, и я сглотнула. Почему то не хотелось вырываться. Совсем. Он все время раньше со мной это делал. Я уже забыла, как гипнотизирует этот его удавий взгляд меня-кролика. Если бы Дан собирался откусить мне голову, я бы не смогла сопротивляться. Физически — точно. Даже не попыталась отстраниться или убрать его руки. Лишь попросила:

— Пожалуйста. Прекратите.

— Ты такая милая. И вежливая.

Он заулыбался шире. Словно прямо сейчас проверял это кое-что, и результаты его радовали. А еще он назвал меня на ты, а потом запустил руку в волосы. Волосы — черт! Распущены. А он в галстуке.

Мы что, снова играем? О, боже, нет.

Пока я собиралась запаниковать, Даниил привлек меня к себе теснее и поцеловал. Он не держал, не неволил, как Влад. Просто перебирал волосы одной рукой, ласкал щеку и шею второй. Его губы не были напористыми, страстными, неистовыми. Он целовал осторожно, нежно, но, точно зная, как мне нравится больше всего. Чуть касаясь кончиком языка, углубляя поцелуй немного, а потом отступая.

И я позволяла ему. Расслабила губы, разрешая боссу совершать все эти приятности, и сама отвечала, как он любил. Чуть прикусывала и посасывала. И при этом еще вцепилась в его пиджак, комкая в кулаках идеально отутюженные лацканы.

— Собери волосы, малыш, — прошептал Дан мне в губы, отстраняясь, — Иначе я возьму тебя прямо здесь.

Эти слова отрезвили, я отпрянула.

— Да что вы себе позволяете! — возмущенно захрипела я, тряся его за пиджак.

Дан засмеялся.

— Не более того, чем ты позволяешь мне, — выдал он.

Я оттолкнула самодовольно посмеивающегося босса и снова занялась заколкой.

Дан отжал кнопку, не дав мне привести себя в порядок. Как ни в чем ни бывало, он достал телефон, стал просматривать почту. Я очнулась и начала наезжать, чтобы хоть как-то спасти остатки гордости и поставить его на место.

— Между прочим, это домогательство, — огрызнулась я, наконец справившись с волосами и заколкой.

— Не льстите себе, Леночка, — бросил через плечо Дан.

— Я могу в профком пожаловаться.

— Зачем? Лучше сразу подайте на меня в суд.

Я задохнулась от его наглости, а еще вспомнила похожую перепалку у Дани дома на кухне перед феерическим действом на столе. Щеки, которые и без того были красными, заалели сильнее.

Пока я придумывала, чем ему пригрозить и как позаковыристее ответить, мы приехали. Дан вышел из лифта первый. Я плелась следом. Он улыбнулся Катерине Палне, и мне удалось кое-как скривить губы в знак приветствия.

— Лен, письмо пришло, — притормозил Ерохин у двери в кабинет. Тон стал прежним. Деловым и доброжелательным.

— Сейчас займусь, — постаралась я тоже вернуть невозмутимость, устраиваясь за своим столом в приемной.

— Потом сразу ко мне. И впредь постарайтесь решать все рабочие вопросы с Владиславом Николаевичем в офисе.

От этой фразы мороз пошел по коже. Если я и подозревала, то теперь была уверена, Ерохин видел безобразную сцену с Владом. Похоже, даже целиком, начиная с машины.

Глава 18. Офисные игры

Пока Ерохин составлял ответ, я сидела, как на иголках. Казалось, сейчас он снова распустит мне волосы, снимет галстук и будет соблазнять своим бархатным голосом и недвусмысленными прикосновениями. Пообещав себе, что буду готова к его атакам, я жутко нервничала и постоянно отвлекалась. Несколько раз упускала мысль, не успевая за его диктовкой. Приходилось просить повторить. Босс не ругался. Лишь сдвинутые брови выдавали недовольство и краткие фразы типа: «Будьте внимательнее, Лена».

Ничего особенного Дан больше со мной не сделал. К вечеру я почти успокоилась, уверив себя, что все придумала. Ничего Ерохин не видел, а поцелуи в лифте… Это я сама виновата, вернее волосы. У него, наверно, как у Самойлова, рефлекс выработался. Мужчины иногда, как животные. Совсем себя не контролируют. Но Дан справился.

Справился же? Вон сидит у себя с открытой дверью, серьезный и деловой. Влад бы остаток дня меня изводил по поводу и без. А этот ничего. Даже кофе себе варил без лишних взглядов в мою сторону.

Я ушла в глухую оборону и не высовывала нос из-за компьютера. Только с Палной обменивалась изредка парой слов. А что? Отличный выход — все отрицать. Мой черт затаился и не лез на рожон. Я предпочла поверить, что все дневные приключения были ошибкой. Так легче, наверно, пережить стресс. Нет проблемы — нет нервов.

Очень хотелось сегодня удрать со службы вовремя. Но писем от Раджа не приходило, и я знала, чем это грозит. Обычно он отвечал под вечер, как раз, когда у нас подходил к концу рабочий день. Вот и сегодня не изменил себе.

Сцепив зубы, я отправилась к Дану в кабинет, как только закончила с переводом. Он уже давно не показывался, и Пална прикрыла дверь, когда выходила от него попрощавшись.

— Даниил Ильич, перевод готов, — проговорила я, постучав и войдя.

— Да-да. Заходите, Лен. Давайте только кофе выпьем.

Он отправился в приемную мучить кофеварку, а я не могла не удивиться вслух. Мы, конечно иногда баловались кофейком, засиживаясь на работе, но всегда одновременно с работой, а не вместо. А сейчас Дан явно был настроен отложить дела.

— Разве нам не нужно все сделать быстро? — крикнула я ему вдогонку.

- Да ну его, — громко откликнулся Ерохин, — Он Радж, а не раджа. Подождет пятнадцать минут. Пончики погреть вам, Лен?

— Да, — тихо и очень неуверенно согласилась я.

В общем, такого Ерохина я видела регулярно с Палной. Может меня тоже перевели в статус коллеги, с которой можно расслабиться и поболтать. Когда-то я была его другом.

Самообман — это такая прелесть. Но действует лучше любого успокоительного. Решив, что буду играть по его правилам, я почему-то почувствовала себя более комфортно и уверенно. Что я не знаю Даниных игр? Да все его ходы у меня на год вперед расписаны. Пусть развлекается.

Я окончательно запуталась в чувствах, мыслях, выводах, поэтому пустила все на самотек. В данный, конкретный момент мне было спокойно рядом с Ерохиным. Давно такого не было. Повлиял на это его поцелуй или самовнушение — не важно.

Я расслабилась и отдалась блаженству от запаха кофе и сдобы.

— Пойдемте на диван, Лен, — позвал Даниил, уже ставя на прозрачный столик у дальнем углу кабинета тарелку с пончиками. Он сходил за кофе в приемную, и я отвесила себе мысленно подзатыльник за то, что не догадалась предложит помощь. Сидеть и думать свои очень важные мысли — это, конечно дело святое, но помочь шефу стоило. Однако не догадалась.

Решила, что лучше не вспоминать тот первый день на диване в этом кабинете. К тому же Дан сразу пояснил:

— Ноут не берите. Я сейчас сам ответ накидаю и вам на почту отправлю. Останется только перевести.

— Ладно.

Я пожала плечами и присела. Обхватив ладонями горячую чашку, просто грела руки и вдыхала чудесный аромат. Дан хорошо варил кофе. Ему не требовался для этого секретарь или личный помощник. В очередной раз задалась вопросом: что он вообще делает плохо?

— Давно хотел спросить, — подал голос мои идеальный босс, — Откуда вы знаете хинди?

Он взял пончик, откусил добрый кусок и стал жевать, ожидая моего ответа.

— Отец был привлечен на строительство в Индию. Мама захотела поехать с ним. Меня долго пытались отставить у бабушки, но в итоге взяли тоже.

-Ого, — выдал Дан с полным ртом.

— Да, — кивнула я, улыбнувшись, делая глоток обжигающего кофе, — Мы жили там несколько лет. Для детей даже школа была русская, но и с местными много общались. За три года я хорошо впитала язык.

— Сколько тебе было?

Я вздрогнула, потому что он перешел на ты. Дан сам поймал себя на этом и ловко избавил меня от заколки. Я и ахнуть е успела, а он проговорил:

— Вам очень идут распущенные волосы. У нас ведь нет строгого дресс-кода на этот счет.

Я обомлела, а Ерохин решил это усугубить, погладив мне шею и затылок, где кожа головы ныла из-за забранных волос.

— Так сколько тебе было лет? — повторил он вопрос, убирая руку. Словно каждый день не по разу гладил всех своих подчиненных вот так.

— Десять, — ответила я.

— Да, отличный возраст для нового языка, — подтвердил он, — Не забыла со временем?

— Конечно, стала забывать. Но мне нравится отдыхать в Индии, совмещать приятное с полезным. Йога, океан, люди. Не самая комфортная страна по части туризма, но мне нравится.

Дан улыбнулся как-то зловеще, но я снова решила не обращать внимание. Взяла пончик, откусила, наслаждаясь едой. Ерохин допил кофе и сходил за ноутбуком.

— Не торопись, — велел он, — Ешь спокойно.

Пока он загружал почту, я наслаждалась едой и напитком.

— О, черт. Опять он у меня в сообщениях на ФБ. Чего хочет, Лен?

Дан подвинулся ко мне ближе, чтобы было видно экран. Его близость на этот раз не показалась мне преступной. Пробежав глазами текст сообщения, я озвучила:

— Спрашивает, когда уже встретитесь лично. Ему не терпится сводить тебя в свой ресторан. И жить ты будешь обязательно в его отеле.

Я сама неожиданно сбилась на дружеское обращения. Дан даже ухом не повел, лишь галстук ослабил. Давал мне знать, что не против?

— Ничего не пишет про мой упругий зад и сладкий рот?

Я рассмеялась, чуть не расплескав кофе.

— Нет. У него же жена, дети, Даниил Ильич, — я вернулась к уважительному обращению, чтобы подразнить, — Не думаю, что Раджеш гей.

— Тебе- то чего думать? Это мои заботы.

Ерохин забрал у меня почти пустую чашку, положил свой ноут мне на колени. Ответь, что буду рад лицезреть его и его владения в ближайшем месяце.

— Могу еще добавить, что ты непоколебимый натурал, — совсем распоясалась я, набирая быстрый ответ.

— Сама ему скажешь.

— Что?

— Что натурал. Тебе ли не знать, — он посмеялся над собственной шуткой, а я вот не смогла оценить.

— Мне набрать это в ответе? — уточнила, совсем не понимая, что должна делать.

— Нет, конечно, Лен. Скажешь при встрече. Ты же сама видишь, что все идет к нашей поездке в Дели.

— К нашей? Я тут при чем? — я продолжала эпично тупить.

Радж, конечно, уже не первый раз звал Ерохина обсудить все лично и торопил с контрактом, но я им там зачем? У нашего индийского чудака все еще была секретарша, которая владела английским, а Дан свободно на нем общался. Помня скупердяйство конторы по части секретарей в командировках, я не допускала мысли, что и меня пошлют тоже.

— Лен, ну как я там без тебя? — он улыбнулся, показывая зубы, — Вместе, конечно, полетим.

— А как же..?

Дан не дал мне сказать.

— Ох, времени уже сколько, — он забрал у меня ноутбук, — Давай я быстро набросаю ответ, а то ты до ночи домой не доберешься.

Заботливый какой, хоть застрелись. У меня дар речи пропал. Да и не стоило отвлекать Ерохина сейчас. Пусть и правда быстрее закончит, чтобы я могла начать открещиваться от этой поездки. Делать мне с ним в Дели совершенно нечего.

Но немного зная Дана и Раджа, думаю, особенно выбора мне не предоставят.

Поглядывая на Ерохина, который быстро набирал текст, иногда притормаживая, чтобы подобрать слова, я тихо смирялась с грядущей командировкой.

— Тук-тук, — раздался из приемной голос Самойлова, — Данил, ты тут?

Я заерзала, пытаясь отодвинуться, но ничего толком не вышло.

Сам Влад объявился в кабинете. Он не сразу нашел нас на диване, но увидев нахмурился.

— Чем обязан, Влад Николаич? — обратился к нему Дан, продолжая стучать по клавиатуре.

— Хотел тебя соблазнить на бильярд.

— К тебе? — уточнил Дан, заканчивая с письмом.

— Ну да. Сто лет не заглядывал. Совсем забросил старого друга. Поехали, пропустим по стаканчику, шары погоняем.

— На машине я, Влад. Поэтому стаканчик…

— Оставь на стоянке. Вызову я тебе такси приличное. А лучше у меня оставайся, — перебил его мой бывший босс.

— Ты просто дьявол, Самойлов.

Влад самодовольно рассмеялся.

— Подождешь пять минут? Я почти закончил, — и обращаясь ко мне, — Лен, справитесь? Я сейчас вам брошу все на почту, а вы потом Раджу.

— Да, без проблем, Даниил Ильич, — откликнулась я, пытаясь встать. Не вышло. Диван был слишком низкий и мягкий, а рядом еще стоял столик, который я боялась задеть коленями.

В итоге, Дан сам поднялся и протянул мне руку, чтобы помочь. Я не отказалась.

Пока он проверял, что написал и отправлял мне, я прибрала стол, на котором оставались салфетки, чашки и корзинка из под пончиков.

— Хорошо вы тут устроились. Почти пикник, — ядовито заметил Влад, не сводя с меня глаз.

За нас обоих ответил Дан, явно хвастаясь.

— Ты представляешь, еще и диван раскладывается, есть два комплекта белья. Можно жить. Вот душа нет — это прямо жаль.

Влад от таких откровений побагровел. Я прошмыгнула мимо в приемную, старясь держаться от него подальше. Но он стоял в дверях и обжег меня яростным взглядом. Повезло, что продолжал играть недоумение.

— Ты сам чего как поздно сегодня? — спросил Дан.

— Да один гондонистый начальник забрал у меня секретаршу, — пошутил Самойлов, — приходится задерживаться.

Дан засмеялся.

— Тебе не повредит. Или Полина ругается? Скажи, что до свадьбы пилить нельзя — только после.

— Ее нет в городе. В столице у модельера платье подгоняет.

— Святое дело, — согласился Ерохин.

Я услышала, как компьютер босса отключился, и поблагодарила небеса за окончание этого странного дня. На моей почте уже горело письмо, и я поспешила заняться делом.

— Всего доброго, Леночка. До ночи не засиживайтесь, — тепло улыбнулся мне Ерохин, а увидев, что я сполоснула его чашку, так же мило добавил, — О, не стоило. Но спасибо.

— Да завтра, Даниил Ильич, — подумала и добавила, — Владислав Николаевич.

Некрасиво было его игнорировать. Мы сегодня уже здоровались, но не прощались.

Самойлов буркнул в ответ:

— Угу.

Даже не удостоив меня взглядом при Дане.

Я выдохнула, едва за ними закрылись дверцы лифта и приступила к работе.

Вернувшись домой достаточно поздно, впервые почувствовала, что действительно устала. Наверно, накопилось напряжение. Да и новый режим работы давал о себе знать. Я даже не поела. Быстро приняла душ и легла в постель. Более всего мне хотелось двух вещей: в отпуск и знать, о чем буду разговаривать мои начальники.

Один из них объявился раньше, чем мне хотелось бы. Я глазам не поверила, увидев, что на часах глубокая ночь и меня разбудила смс от Ерохина.

Д. Леночка, а вы сделаете мне кофе?

От такой наглости я не побоялась быть дерзкой.

Л. Какой кофе в час ночи, Дан Ильич? Совсем у вас крыша отъехала?

Д. Не сейчас, малыш. Завтра утром.

Л. Не пошел бы ты в задницу?

Д. В каком смысле? Можно я позвоню, и мы это обсудим?

Л. Отвали, Ерохин.

Я уже хихикала в подушку, но сохраняла серьезность в тексте.

Д. Так я позвоню?

Л. НЕТ!

Д. Ладно-ладно, малыш. Не кричи на меня

И тут я вспомнила про Влада и их планы. Да он кривой, как сабля.

Л. Ты пьяный что ли?

Д. Капельку. Давай я за тобой заеду. Поехали ко мне.

Л. Ты совсем охренел!

Д. Нет. Если бы совсем, я бы приехал и забрал тебя. Без лишних вопросов.

Л. Только попробуй. Я спущу тебя с лестницы без лишних вопросов.

Д. Если пообещаешь, что утром меня встретит твой кофе, постараюсь не делать глупостей.

Л. Сварю. С одним условием.

Д. Эх… условия. Я же босс. Ладно, что ты хочешь? Анал? Римминг? Золотой дождь?

Л. Не пиши мне больше.

Д. Блин. Ладно. Спокойной ночи, малыш.

А еще долго пыталась успокоиться и не смеяться. Пришлось сходить на кухню, попить водички. Заснула, конечно, с улыбкой и каким-то детским предвкушением праздника.

Ерохин был утром бодр и свеж. Мы оба делали вид, что ночных смс не было. Я все принюхивалась, надеясь уловить перегар, но чувствовала лишь легкий аромат парфюма, от которого кружилась голова. Видимо, недолго он пробыл у Самойлова и не злоупотреблял спиртным. Единственное изменение, которое я заметила — это его ухмылки. Он смотрел на меня исключительно улыбаясь. Даже текст надковывал с радостной и бодрой интонацией утреннего ви-джея на радио. Я сразу провела ассоциацию с ребятами под лсд и прочей дурью, которых не раз видела на транс-вечеринках пляжей Гоа. Они были веселы и могли колбаситься всю ночь под жуткие звуки, которые называли музыкой.

Вот и Даниил таким стал. Постоянно в тонусе, деятельный, двигающийся в своем невероятном ритме. Сыпал комплиментами по поводу и без, постоянно улыбался, что-то напевал. Даже Катерина Пална заметила.

— Данечка у нас влюбился что ли? — хихикнула она, пока мы вместе спускались обедать в столовую.

Я пожала плечами, но решила выдать свою версию.

— Он словно на наркотиках.

Пална хохотнула вместе со мной.

— Нет-нет, — она гнула свое, — Наверно, барышня завелась. Они вчера вроде с Владом твоим развлекались. Девчонки говорят, он тоже блаженный ходит.

А вот такого мне в голову не приходило. Полина в Москве. Влад вполне мог устроить релаксирующую вечеринку, пригласив не только Даню, но и девиц.

Вспомнив Ерохина после секса, я сильнее утвердилась в этой мысли. Его так сильно не колбасило при мне, но приподнятое настроение и повышенная улыбчивость имелись. Да и может секс был получше, чем со мной.

Весь обед я ревновала. Ничего не могла с собой поделать. Меня просто трясло от беспомощности и злости. Но я сама себя обрекла на это. Дан мне не принадлежит, никогда не будет. Мы работаем вместе, не больше.

Вспомнив вчерашний поцелуй, я разозлилась еще сильнее. Разогрелся на мне и поехал к бабам. Молодец какой. Оба они с Владом, видимо, после меня решили сцедить лишних жидкостей. Почувствовала себя виагрой какой-то.

Все эти бредовые мысли решила оставить за дверями приемной. Но они наглым образом потащились за мной, вздергивая нервы и заставляя реагировать на босса сильнее обычного. А он еще и усугубил нервотрепку.

Пока я записывала с его слов очередной ответ на письмо, Дан мерил шагами кабинет. Он остановился на полуслове сзади меня, чуть облокотился на спинку кресла, нагнулся, читая через мое плечо. Он иногда терял мысль и прочитывал все, что я написала, чтобы поймать обратно суть.

Его дыхание щекотало мне шею, и пауза затягивалась. Я начала сильнее нервничать. Сама уже трижды перечитала текст. Что не так?

Щелк.

Заколка раскрылась, освобождая мои волосы. Дан аккуратно положил ее в карман моего пиджака, проговорил:

— Я же просил, распускать волос, Лен. Почему вы нарушаете приказ?

— Это был приказ? — я еле вытолкнула слова изо рта, теряясь от его наглости.

— Именно он, — подтвердил Дан, расправляя по плечам пряди моих волос, — Давайте продолжим.

И стал диктовать с того места и того же в точности слова, на котором запнулся.

А мне что было делать? Я продолжила записывать, стараясь расслышать голос Дана сквозь громкий пульс, которым стучало сердце. На негнущихся ногах я вернулась в приемную. Быстро спряталась за свой ноутбук, молясь, чтобы Катерина Пална не заметила перемены. Она была занята и не особенно на меня смотрела. Но ее внимание привлек сам Даниил.

Мало того, что он как будто специально подловил меня у кофеварки и почти прижался, чтобы забрать чашу с кофе и разлить нам обоим, так еще и нагло заметил:

— Катерина Пална, скажите, Леночке больше идут распущенные волосы.

Хорошо, что секретарь была снова занята и не слишком обратила внимание на реплику босса и мои алые щеки.

— Да-да, Даниил Ильич, — ответила она не отрывая глаз от монитора, — молоденьким все к лицу. А Леночка у нас еще и хорошенькая. Ей по-всякому хорошо.

Дан подмигнул мне и скрылся в кабинете.

На следующий день я упрямо нацепила пресловутую заколку. Если он думает, что может командовать, то крупно ошибается. Ерохин, едва меня увидел, сузил глаза, но заулыбался уже по традиции.

Едва мы остались в кабинете одни, он повторил манипуляции с моими волосами, но при этом положил заколку не в мой, а в свой карман.

— Так будет с каждой, — пригрозил он.

Я едва сдержалась, чтобы не засмеяться. Ну и дурак. Меня так завела эта новая игра, что еще через день я заплела косу. Она была тугой и прочной. Ерохина это не смутило.

Он диктовал и одновременно расплетал меня. Не торопясь, медленно, словно испытывал миниоргазм, каждый раз пропуская пряди сквозь пальцы. Я обернулась, чтобы хмуро посмотреть на своего стилиста.

— У тебя была такая прическа на первом свидании, — проговорил он, улыбнувшись мне.

И снова стал диктовать, не нуждаясь в моем ответе или реплике.

Уходя я, решила поинтересоваться:

— Даниил Ильич, вы можете оставить в покое мои волосы?

Он пожал плечами и честно признался:

— Не могу, — и закрыл тему, отправив меня переводить, — Займитесь письмом. Оно очень важно для Раджа.

В приемной я краем глаза взглянула в зеркало. От тугой косы мои волосы действительно немного завились и лежали симпатичными волнами на плечах. Поддавшись порыву, я сходила в уборную и заколола наверх челку, полностью повторяя волосы на первом свидании. Весь день Дан улыбался еще шире, чем обычно.

Больше я не упрямилась, распускала волосы. Причем каждый день стала вставать чуть раньше, чтобы уложить их по-новому.

Знала, что веду себя глупо и нелогично. Понимала, что сама себе противоречу, ввязываясь во флирт с Даном. Но ничего не могла поделать. Мне так нравилось его дразнить, нравилось, когда он смотрел на меня или мимолетно касался. И было все равно, с кем он спит. Я же к нему в постель больше не собиралась. А эти невинные игры на работе — просто для тонуса и хорошего настроения.

Едва Ерохин привык ко мне «с волосами» и перестал эмоционировать по этому поводу, я воспользовалась шпильками-иглами, сделав пучок. Как на зло, в этот день Радж решил устроить видео-конференцию, чтобы пообщаться лично. Дан без проволочек на приветствие загнал меня в кабинет, едва я появилась в офисе. Он усадил меня в свое кресло, и через мгновение я увидела нашего индийского приятеля. Приятный улыбчивый дядечка изо всех сил радовался нашему контакту, рассыпал комплименты мне и Ерохину в равной мере, зазывал к себе как можно скорее.

Пока мы разговаривали, Дан стоял позади, опираясь на спинку кресла, и постоянно прикасался к моей шее. Я не сразу поняла, что он играет с волосами, которые выбились из пучка. Благодаря этим манипуляциям по моему телу гуляли токовые разряды, и я едва сдерживалась, чтобы не повести плечами от легкой щекотки.

Едва Раджеш попрощался и отключился, я попыталась встать с кресла, но Дан положил мне ладони на плечи.

— У вас шея затекла, Леночка, — промурлыкал он мне в ухо, разминая мышцы уверенными сильными движениями.

Это было бы правдой в конце дня, но мы только приступили к работе. Однако сил вырываться я в себе не нашла. Лишь предпочла напомнить:

— А если Катерина Пална войдет?

— Она отпросилась до обеда, — ответил Ерохин, прекратив массировать.

Теперь он поглаживал и тихонько оттягивал все те же пряди, которые накручивал на палец во время видеосвязи.

— Можешь поднимать волосы вот так. Мне нравится. Но не чаще, чем раз в неделю.

— Вы совсем обнаглели, Даниил Ильич, — пропела я, млея от его рук, даже не думая отстраняться. Так хорошо. Но все же не стоит расслабляться.

— А работать вам не надо, Даниил Ильич? — продолжала я портить ему кайф.

— Успею, Леночка, успею.

Он наклонился и провел носом по коже, оставил несколько поцелуев, глубоко вдохнул.

— Так нравится, что ты не пользуешься парфюмом. Наверно только крем какой-то, да? Чуть сладкий и горький одновременно. Очень тебе подходит.

Хорошо, что он продолжал сзади, иначе увидел бы, как у меня глаза закатились к самому затылку от удовольствия. Вот сейчас нужно было удирать, иначе очень скоро захочется пересесть на стол и раздвинуть ноги.

Нет, нет. Я больше не буду с ним спать. Ни за какие пряники. Иначе точно пропаду.

Одновременно с этой мыслью зазвенел его мобильный. Я встала, чтобы уйти, но Дан схватил за руку. Прежде, чем ответить на звонок, он проговорил:

— Не дергайся. Я дверь запер, — и подсадил меня на проклятый стол. — Тсссс. Ерохин. Слушаю.

Он снял трубку и начал обычный разговор. Кажется, даже с Москвы звонили, но Дана это не интересовало. Босс развел мои ноги и устроился между них. Угораздило мне надеть сегодня платье со свободной юбкой. Обычно я носила юбки-карандаши, которые помешали бы ему так надо мной издеваться. Хотя, кого я обманываю. Дан придумал бы что-нибудь еще, а я бы снова не смогла сопротивляться.

Он смотрел мне прямо в глаза и улыбался, при этом продолжал отчитываться перед начальством.

— Да, скоро нужно лететь. Мне нужно предварительное соглашение. Лучше на трех языках… сами спеца по хинди ищите, у меня и так человек зашивается… Да, мы заедем, и сами заберем из головного офиса, а потом сразу полетим. Да… Спасибо. Дней пять, я думаю. Это официальный визит, он важен. Угу. Я рад, что вы понимаете это…

Пока Дан разговаривал, я сидела как на иголках. Боялась, что кто-то постучит в запертую дверь, и что не сдержусь. Его пальцы то гладили меня по щекам и шее, то принимались играть с поясом платья или обводить по кругу коленку.

Я не отводила глаз, смело глядя на него. Не вырывалась, но и не поощряла. А еще грела уши, понимая с каждым словом из разговора, что скоро мы летим в Москву, а потом в Дели. В общем, это было ясно из последних писем Раджа, где он постоянно упоминал контракт.

Закончив разговор, Ерохин бросил мобильный на стол, придвинул меня ближе, зарылся носом мне в волосы.

— Мы летим в Дели? — поинтересовалась я.

Дан усмехнулся.

— Да. Похоже. Через неделю примерно.

— Ясно.

— Ты даже не возмутишься?

— А смысл? У меня контракт. Там прописаны командировки.

— Да, не повезло, — засмеялся Ерохин.

Он стал целовать мое лицо, избегая губ, а ладони гладили бедра с внутренней стороны. Я едва сдерживала стоны.

— Ты всех секретарш так соблазняешь? — меня понесло.

— Нет. Только самых хорошеньких. И ты не секретарша.

— Угу. Для разнообразия.

— Даже не вырываешься, — хитро проговорил Дан, — Разве это прописано в контракте?

— Нет, но там прописан невыносимый босс, которого лучше не злить.

— О, да, — хмыкнул он и провел своими губами по моим.

Я не сдержала громкого вздоха, а потом добавила.

— Можешь продолжать в том же духе, но я не стану с тобой спать. А уж тем более трахаться на столе.

— Не больно и хотелось, — фыркнул Даня и легонько поцеловал в губы.

Из компьютера раздался звук оповещения почты. Дан скосил глаза, поморщился.

— Не желаете поработать для разнообразия, Даниил Ильич? — поддела я, отталкивая его.

— Не особенно, но придется, — вздохнул он обреченно и сделал шаг назад, отпуская меня.

Пока я одергивала платье и облизывала губы, Ерохин сел в кресло, открыл письмо и уже деловым будничным тоном произнес:

— Закажите обед в офис, Леночка.

— Для вас?

— Для нас, — Дан подмигнул из-за монитора и тут же вернул глаза к почте.

— Разве я свами сегодня обедаю?

— Разве нет? У вас другие планы?

— Нет планов.

— Тогда считайте, что я ваш план, Леночка.

— Хорошо, закажу на двоих.

— Спасибо.

От его выкрутасов и нашей пикантно шутливой перепалки у меня настроение просто зашкаливало. Я двинулась к двери, повернула ручку, и поняла, что кабинет не был заперт. Растеряв всю субординацию, я тут же наехала на начальство.

— Ерохин, ты совсем умом поехал! Дверь!

— А что с ней? Вроде на месте, — невозмутимо откликнулся Дан, щелкая мышкой, не отвлекаясь от работы.

— Она открыта. Ты наврал, что запер.

— Каюсь. Грешен. Не хотел упускать момент, — он почти смеялся.

— А если бы кто-то вошел…

— Я бы вас, Леночка, тогда безусловно и категорически скомпрометировал перед общественностью. Наверно, пришлось бы жениться. Как честному человеку.

— Я… Да вы… Ах!

Не найдя слов выразить свое возмущение, я всплеснула руками и выскочила в приемную. Ерохин смеялся мне вслед. К обеду я успокоилась и невозмутимо устроилась на диване Дани, ожидая, когда он соблаговолит присоединиться к трапезе.

Начальство не заставило себя долго ждать. У нас не было писем или каких-то других поводов, чтобы вместе обедать. Мы просто ели и болтали, продолжая флиртовать, постоянно забывая обращаться на вы, вопреки всем галстукам и прическам.

Это было знакомо и необычно одновременно. Приятно и странно. Волнующе и спокойно.

Ни за что я не смогла бы отказаться от этих минут и эмоций с Даном. Наверно, я слабая и ветреная, неуравновешенная и противоречу сама себе. Но мне слишком нравилось находиться рядом с ним и понимать, что он тоже наслаждается моим присутствием.

Наверно, это приведет меня аккурат на новые грабли, которые больно ударят по пустой голове, я все еще тешила себя надеждами, что сумею вовремя затормозить.

Больше никакого секса, только невинный флирт. Я ведь его предупредила, и он согласился. А потом мы подпишем контракт и передадим проект в Москву. Я вернусь к Владу, сметам и постараюсь забыть Даню окончательно. С глаз долой из сердца вон.

Бонус. Боссы

Вернемся в день, когда Влад уговорил Даню поехать к нему

Я знал, что Влад не оставит все, как есть, поэтому не особенно удивился, когда он нарисовался в моем кабинете после рабочего дня. И его тихое бешенство из-за Ленки, что сидела слишком близко на диване, я прекрасно уловил. Самойлов всегда считал себя таким продуманным и полагал, что его сложно подловить на эмоциях. Но я достаточно давно его знал. К тому же при Лене он практически себя не контролировал.

Не могу его судить за это. Она и меня постоянно выводит из равновесия. Вот хоть сегодня в лифте. Я же держался несколько недель, но стоило увидеть, как она отбивается, а потом удирает от Влада, просто крышу снесло.

Пусть сто тысяч раз повторит, что любила его, но сейчас это не так. Не осталось у нее к нему ни капли влечения, иначе уступила бы. Так, как уступила мне в лифте. Вопреки всем сказанным словам, она не вырывалась, не отворачивалась, а целовала меня в ответ, вся горела и дрожала в моих руках.

Это была последняя капля в чаше моего терпения. Не мог больше прикидываться равнодушным. Еще и проклятый Самойлов вздернул нервы. Мне нужно было проверить. Не дожидаясь подходящего момента. Прямо в лифте. Я хотел ее губы, ее прикосновений, ее всю. Хотел, чтобы она тоже хотела. Я знал, ее тело будет честнее разума и острого языка. Лена не подвела.

Любите вы хоть черта, Леночка, но желаете именно меня.

Остаток дня я просто кайфовал. От работы, от кофе, от банального знания, что она за стенкой в приемной. На меня свалилось спокойствие и позитив. Почему-то посетила уверенность, что все у нас сложится. Нужно лишь немного приложить усилий, но не слишком напирать. Запутался я в ее играх. И сама она, похоже, совсем растерялась.

А вот Влад, напротив, оказался слишком предсказуем. Бесит его, что Лена теперь со мной. Ничего. Привыкнет.

Поговорив по дороге немного о работе, мы съехали на личное. За окном мелькали дома, и я даже порадовался, что Самойлов помешал нам с Леной на диване. Ей стоило переварить лифт и такого милого меня в конце дня. А мне давно пора было расслабиться в мужской компании. Пусть Влад не был мне особо близок, но последнее время именно в его компании я чувствовал себя комфортно и расслабленно. Бильярд и хороший виски тем более усугубят позитив.

Но Влад, похоже, был настроен расслабить меня еще сильней.

После партии в русский и нескольких порций скотча я слегка поплыл и начал подумывать о такси, а Влад размышлял диаметрально противоположно. Он набрал номер и долго разговаривал, пытаясь уломать какую-то «кисулю» приехать. Я не в первый раз становился Скиделем его левых подвигов, но сегодня напало настроение пофилософствовать.

— Зачем ты женишься, Влад? — задал я сакраментальный вопрос, когда приятель закончил разговор и вернулся к игре.

— А то ты не знаешь, — огрызнулся он.

Похоже, я испортил ему настроением женильным вопросом.

— Дружим семьями, ее папа подрядчик, контракты, связи и ла-ла-ла, — спел я известную с института песню.

— Так точно. Никакой романтики. Только бизнес, — подтвердил Самойлов.

— Но что ни говори, жениться по любви не может ни один король, — протянул я гнусаво, пристукнув кием в такт.

— В тебе сдох артист, Ерохин.

— Почему же сдох?

— А, еще нет? Хочешь я добью?

Вместо шара Влад прицелился кием в меня, а потом вообще перехватил его как биту. Я заржал, картинно закрываясь руками.

— Зря ты мне в любви отказал, Данька. Можно все прекрасно совмещать.

Это как же? Я хотел спросить, но озвучки мыслей и не требовалось. Влад пил больше меня, следственно и захмелел сильнее. Его тянуло на поговорить.

— Отец мой всю жизнь с любовницей. Мне кстати об этом первый раз сама Полина сказала. Это была мама ее одноклассницы. Я осуждал, конечно, по малолетству, но мать знала. Да все, наверно, знали. И все счастливы.

— Каждому свое, — толерантно откликнулся я, хотя мне такое счастье не казалось приемлемым.

У меня самого семья, конечно, не образец, но все же… если и был кто у отца, я об этом не знал. И мама не знала. Убила бы — точно. Она у меня моралистка. Я весь в нее.

И тут до меня дошло, что Влад выбрал себе любовницу по примеру отца. Видимо, Лена не была простым капризом. Любил он ее. С кисулями мог спать, в командировках по баням ходил, да и от гостиничных девочек не отказывался, если душа просила радости, но Лену просто так не желал отпускать. Словно подтверждая мои мысли Влад спросил:

— Ты с моей Ленкой спишь?

— А должен? — я приподнял бровь.

— Ну как же! В универе ты Польку любил, а мы трахались. Теперь, небось, поквитаться решил. Забрал Леночку у меня и окучиваешь.

— Ты бредишь, старик.

Неужели когда-то мне доставила удовольствие мысль, что Влад будет беситься из-за меня и Лены? Сейчас это казалось абсурдом. Ну вот — он априори бесится, даже не будучи уверен, что я его бывшую любовницу имел кучей способов. А мне как-то все равно. Главное, чтобы не трогал ее больше.

— Ты смотришь на нее, — ответил Самойлов, стукнул по шару, попал, выложил на полку, плеснул себе еще виски.

Я тоже не возражал против добавки.

— Я вот и на тебя смотрю, Владь, а мы вроде и не трахаемся. Или я что-то пропустил?

— Вечно ты со своими шуточками, Данил.

Он отмахнулся и еще раз ударил по шарам. Промазал.

— Не лезь к ней, Ерохин, а? — попросил Самойлов, пока я белил мелом кончик кия.

— Почему я должен к ней лезть?

Влад хохотнул:

— Ты же всех своих секретарш трахаешь.

— Только самых симпатичных, — ответил я ему, ухмыльнувшись.

Выбрал шар и собирался принять стойку, но тут до меня дошло, что неспроста Влад такое мне выдал про секретарш. Откуда он знает вообще?

— С чего ты взял про секретарш?

Влад фыркнул.

— Все знают, Дань, что у тебя слабость на помощниц. Они в тебя втрескиваются, а потом увольняются. Потому и назначили тебе Палну, чтобы текучки не было.

Вот наивный человек. Думает, мне могут кого-то назначить. Еще по такому нелепому поводу. Я сам Палyу выбрал, по личным соображениям. Отчасти — да, чтобы не отвлекаться. Хотел спокойно работать.

— Бред какой, — я протер глаза, занял позицию, ударил.

Биток стукнулся о другой шар по заданной траектории, отправляя его в лунку.

— Не отнекивайся. Подумаешь… — Пожал плечами Влад, — Чего тут скрывать? Я же и сам видел эту… Как ее? Ну!

— Настю, — подсказал я, умиляясь, как одна секретарша превратилась в толпу.

Ну ладно, спал я не только с Настей. Были еще две после нее, но одна была замужем и потом ушла в декрет. Не от меня беременная, естественно. От мужа. А вторая… Я выпил тогда. Все было нелепо и сумбурно. Еще и в командировке. Откуда вообще об этом кто-то мог знать? Вряд ли она сама хвасталась. Хотя… Женщины.

— Да-да, Настя, — подтвердил Влад.

— Я с ней не просто спал, Влад. Мы вместе были. Почти год.

— Какая разница: почти год трахал или пару раз. Жениться же ты на ней не собирался.

Я решил не разочаровывать Влада. Были у меня и такого рода мысли. Хорошо, что быстро прошли. При всем моем теплом отношении к бывшей подруге, видел и ее недостатки. Она больше хотела своего босса, чем самого меня. Конечно, все девчонки обычно мечтают захомутать богатого молодого холостяка, но у Насти просто программа стояла в голове. С первого дня она меня обрабатывала. Весьма неумело, стоит сказать, очень грубо местами. Но меня это не смущало. Она мне нравилась.

Поначалу я не придавал значения ее дальнему прицелу, но вовремя очнулся, поняв, что она живет у меня пять дней на неделе, планирует мой отпуск на свой вкус и составляет список гостей на свой день рождения из моих приятелей и коллег.

Я честно пытался жить в ее темпе, свыкнуться с ее захватнической политикой. Пожалуй, я был влюблен в начале. Но слишком скоро стало скучно. Секс стал похож на отработку трюков в цирке, лицо Насти потеряло былую миловидность, благодаря косметологии, на которую она регулярно просила денег. Работать она стала спустя рукава, словно ждала, что я предложу ей бессрочный оплачиваемый отпуск за мой же счет. Или свадьбу с последующим декретом. Последней каплей стал нечаянно услышанный разговор с моей матерью, где Настя отчаянно и эмоционально предлагала смириться и прямо заявляла, что никуда я от нее не денусь.

Я делся в тот же день. Вернее отправил ее в отставку по всем фронтам.

Похоже, именно Настя была источником слухов, которые теперь гуляли обо мне не только в головном офисе, но и по нашей конторе.

Видя мое смятение и заметив паузу раздумий, Влад проговорил:

— Да ладно, Дань! Серьезно? Женился бы на секретарше?

— Она была бы не против, — ухмыльнулся я.

Тут же стало немного обидно за всех секретарш. Снобизм Влада иногда меня выводил на едкие комментарии. Вот и сейчас я не сдержался.

— А что не так с секретаршами, Владь? Это вы с Полей голубых кровей, а я парень простой. Захочу и на секретарше женюсь. Хоть на уборщице.

— Это был бы номер, — заржал Самойлов.

Он, похоже, собирался продолжить эту мысль, но перебил звонок. Влад поспешил к панели, чтобы открыть ворота.

— Кисуля приехала. Наконец-то, — проговорил он.

— Кто? — откликнулся я пьяно, понимая, что нужно завязывать с выпивкой.

Взглянув на часы, увидел, что и с посиделками лучше закругляться. Но Влад, кажется, только начал развлекаться.

— Не дрейфь Ерохин. Будет тебе сегодня секретарша. Что я, друга без бабы оставлю?

Стукнув еще раз по шарикам, я сам промахнулся и присел в кресло, глупо размечтавшись, пока Влад встречал гостей. Было бы здорово сейчас усадить Лену на колени, целовать ее, чуть дразнить, когда никто не смотрит. А она бы тихо вздыхала и ругалась шепотом, прося прекратить безобразничать.

Мда, алкоголь на меня забавно влияет. Мысли, ощущения, почти полная готовность… Черт, сколько уже не было секса? Когда мы последний раз? В ее квартире? Вернее в комнате. Квартира-то не ее. Помнится, у меня сил не было даже толком насладиться. Но и за скомканный секс с одним Ленкиным оргазмом я бы сейчас отдал весь год эквилибристики, которую мне демонстрировала Настя.

— Девчонки, знакомьтесь. Это Даня. Мой давний приятель, — вырвал меня из эротических фантазий голос Влада.

Самойлов зашел в бильярдную, обнимая сразу двух девиц. Брюнетка и блондинка — классика. Светленькую он сразу отпустил, и она приветливо мне махнула, лучезарно улыбаясь. Я тоже усмехнулся, кивая обеим. Невежливо, конечно, но вставать мне было лень. В голове слегка шумело, но девчонки были симпатичные, и партию мы не закончили.

Сколько у меня не было секса? Ах, да! С Леной. Галстук, представление, одежда на полу. Сто лет прошло? Или больше?

Пока мы с Владом доигрывали, новоприбывшие гостьи пили шампанское и щебетали, как птички. Я моментально забыл, как зовут обеих. Мысленно называл брюнетку, что льнула к Владу, кисулей, а светленькую подружкой кисули. Подружка, разумеется, предназначалась мне. Я оценил жест Влада, хотя и не особо любил блондинок. Но эта была очень даже славной. И я ей, кажется, понравился.

Слово за слово, мы разговорились. Она просила научить держать кий, целиться, просчитывать траекторию удара, а потом честно призналась, что ни черта не поняла. Я смеялся над ее непосредственностью, не особенно разбирая, прикидывается она дурочкой или на самом деле такая. В любом случае, это было мило. Хотя что-то меня все время настораживало. Возможно то, что она постоянно пыталась меня потрогать. Нет, я не придурок какой-то, брезгующий хорошенькой девушкой, но все же… У нее были чистые ногти, хорошая одежда, гладкая кожа, красивые волосы, но я постоянно дергался.

Дошло до меня, когда подружка кисули передала мне от Влада обновленный стакан с дринком скточа, присела сначала на подлокотник кресла, а потом незаметно переместила упругую попку мне на колени. Я не сразу понял, что обнимаю ее. Рефлексы работали быстрее разума. Лишь через какое-то время осознал, что напряжение в паху обострилось не только алкоголем и близостью горячей красотки, но и тем, что она бессовестно ерзает по мне.

Подружка кисули что-то шептала мне в ухо, задевая губами, прикусывая. Ее пальчики расстегнули несколько пуговиц на рубашке и поглаживали мою грудь.

Я часто заморгал, обвел глазами мансарду. Влада не было. Как давно интересно?

— Э, солнышко, разреши-ка.

Я аккуратно ссадил ее с колен на кресло, встал. Девчонка приняла позу Шерон Стоун, надула губки, перекинула ноги: одну на другую.

— Не задерживайся, — прошептала она томным голосом.

И тут я понял. Она профи.

Ничего не ответив, я спустился вниз, где хозяин дома развлекался на диване с кисулей.

— Влад, на два слова, — рявкнул я.

Видимо автоматом включился тон начальника. Самойлов мог бы послать меня к черту, конечно, но он отодрал от себя девчонку и пошел за мной на кухню.

— Самойлов, они проститутки что ли? — выдал я злым шепотом, едва за ним закрылась дверь.

— А ты наличные не захватил? — хохотнул мой приятель, — Расслабься, Дань. Девочки чудесные. Одна их подружка охомутала дядьку из Москвы. На днях женой его стала. Так они теперь наших командировочных готовы бесплатно обслуживать. Но я не борзею, конечно. Они сегодня не на службе, а по любви. Ты Любаше понравился.

— Влад, ты в своем уме вообще?

— Неа. Я пьян и хочу трахаться. Чего и тебе желаю, приятель.

— Я не сплю с проститутками.

— Пф, — фыркнул он, — Чистоплюй что ли, Дань? Тебе Ленку обязательно надо? Мало, что с Полиной кувыркаешься…

— Господи, — я сжал переносицу пальцами.

Все это смахивало на дешевую драму.

— Я не спал с Полиной, Влад. Вернее спал, но давно. Ты сам знаешь.

— Что ж так? Она тебя хочет. В принципе, мне плевать, Ерохин. Можешь ее хоть на свадьбе трахать, только оставь Ланскую в покое. Она моя.

— Ты совсем из ума выжил?

Я начал догадываться, к чему он устроил все эти гостевые визиты.

— Откупаешься от меня таким макаром, да?

Мне стало смешно. Правда. Чтобы я оставил Лену в покое, он мне нашел отвлечение в виде ночной бабочки.

— А тебе мало? Хочешь, забери обеих. Я даже с удовольствием оплачу по вип-тарифу, — следующие слова Самойлов чеканил громко, чуть ли не по слогам, — ТОЛЬКО ЛЕНУ НЕ ТРОГАЙ.

Влад растерял всю свою доброжелательность, показывая истинное лицо. Я знал его таким, поэтому не был удивлен. Он буквально оскалился.

— Она не твоя собственность, Влад, — ответил я, стараясь держать себя в руках, но обязан был предупредить откровенно, — Лена мне нравится, ты прав.

Я пошел к двери, но Влад преградил дорогу.

— Не смей, Ерохин!

— Дай пройти.

— Ты ничего не знаешь о нас. Не лезь, Дань.

— Мне хватило того, что я видел на парковке, Влад. Тебе в любом случае светят неприятности, если не прекратишь ее преследовать. Ты хоть представляешь, если она пожалуется в профком или мне лично? А если письменно?

Я, конечно, поступал, как редкий говнюк, грозя Владу разбирательствами за его поползновения. Сам хорош. А буду еще лучше. Но Лена меня не отталкивает хотя бы. А от него уже отбивается и удирает.

— Она не посмеет.

— А если я сам посмею?

— Даниииил, — пренебрежительно протянул Самойлов, — Брось пугать. Не будешь же ты из-за девки стучать наверх. Мы друзья, в конце концов.

Я выдержал паузу. Полагаю, Влад вспомнил время, когда я примерно так же не мог ничего ему обещать. Он сохранил должность во время сокращений, даже занял пост выше, но не из-за того, что мы вместе учились и дружили сто лет назад. Сейчас я как никогда понимал: мы кто угодно, но точно не друзья.

— Давай не будем проверять.

Я был готов, что Влад меня ударит. Он сжал кулаки, весь раскраснелся, надулся, как индюк. Похоже, дошел до точки кипения. Я мысленно решил, что уйду вправо от его удара, но вместо того, чтобы занести руку, Самойлов рассмеялся. Нарочито и фальшиво. Он не хотел прямого конфликта.

— Дань, чего мы тут с тобой, а? — хохотал он, хлопая меня по плечу.

Я криво усмехнулся, давая понять, что принимаю его отступление.

— Надо пить меньше, — примирительно проговорил я.

— Наверно. Чуть из-за баб не подрались. Вот умора.

— Ага.

— Не хочешь, не трахай Любу. Я ее домой отправлю. Хотя — нет. Лучше себе оставлю. Пригодится.

— Гигант ты, Владик, — позавидовал и польстил ему я для снятия напряжения, — Меня среди недели и на одну с трудом хватает.

— Витаминки попей, — хохотнул Самойлов.

Очень вовремя меня настиг сладкий зевок.

— Поеду домой. Развлекайтесь тут сами. Я старый и ни на что негодный.

— Тебе бы работать поменьше, Дань. Выгораешь на глазах.

— Кто, если не я, — развел я руками.

Влад вызвал мне машину. Очень быстро прикатил чистенький солярис. Самойлов объяснил, что часто вызывает этого парня, просил не обижать деньгами. Я обещал расплатиться, не скупясь и, не прощаясь с дамами, укатил.

Водитель на радость попался спокойный, не очень разговорчивый. Мы перекинулись парой дежурных фраз, и я прикрыл глаза, почти задремав.

Мысли сразу вернулись к Лене. Что я к ней так прикипел? Даже с Владом чуть не рассорился в пух и прах. Вроде бы именно этого мне и хотелось в начале. Мелочное желание уколоть его так же больно сбылось. Но удовлетворения ноль. Лучше бы она была просто сметчицей, которой я помог с колесом. Без всех этих разрисованных журналов и тяжелых разрывов. Я бы мог быть с ней открытым. И она бы могла. А теперь мы оба по уши в каких то странных играх. И ни конца, ни края этому болоту.

Чертовски хотелось попросить водителя отвезти не домой, а к Лене. Одна мысль о том, что она сейчас голая в кровати, привела меня в полную боевую готовность снова. Едва не застонал в голос. Понимая, что сам себя сейчас не успокою, я вытащил мобильный и настрочил ей смску. Невежливо, конечно, будить. Может и не проснется. Или проснется, но не ответит. Нет, как это? Если не ответит, я ей позвоню.

Но ответ пришел достаточно быстро. Она меня не разочаровала. Даже среди ночи умудрялась шутить и отшивать. Но делала это так мило, почти ласково. Если бы я сейчас был рядом, мы обязательно бы закончили такой диалог сексом. Боже, я сейчас любой диалог был готов закончить сексом. Не перемкни меня на Ленке, не побрезговал бы подружкой кисули.

Представив утро рядом с блондинкой, меня передернуло. Было бы неловко. Наверно. Еще и в доме Влада — чужая территория. Не люблю. Даже у Ленки не мог остаться, не смотря на ее уговоры. Такие сладкие. Черт, а сейчас бы рискнул, пожалуй. За медленное пробуждение рядом с ней, за утренний секс и кофе в постели я бы легко поступился своими новоприобретенными чистоплюйскими привычками. Спал же я с Полиной в общаге. И даже перед соседом не было неловко. За счастье было пыхтеть под одеялом.

Вспомнился и неловкий вечер выпускного, когда я увидел свою девушка в объятиях друга. Они целовались. Видимо уже долгое время, потому что я не мог найти Полю целый час. Оказывается, она уединилась с Владом в одной из беседок. А я дурак хотел сделать ей предложение, обсудить, что она хочет: поехать в Англию, или остаться в России.

— Дань, пойдем, — позвал меня однокашник и одновременно тот самый сосед, — Ты же не думал, что Полька с тобой всерьез. Они с Владом помолвлены с детства. Просто иногда отдыхают друг от друга.

А я думал, черт подери. И утром поперся к ним в номер, устроил разборки, как дурак. Они даже не оправдывались. Похоже, я обязан был знать. Я догадывался, но не хотел верить.

Все тот же однокашник оттащил меня от Самойлова. Уже потом я сопоставил факты. Полгода Полина мне благоволила. Я не только спал с ней, но и помогал с дипломом, вернее писал за нее. Когда все встало на свои места, я сам себе был противен. А ею просто брезговал.

С тех пор сам себе пообещал, что не свяжусь с женщиной, которой что-то от меня нужно. Потому и с Настей расстался без особых проблем. А к Лене меня, наоборот, тянуло. Она ничего никогда не требовала. Постоянно отталкивала. Я понимал, что это какая-то игра и все время ждал, что она, подняв свои акции до максимума, начнет спекулировать. Но — нет. Даже после секса продолжала держать дистанцию, а потом и вовсе пропала.

Был в этом расчет? Мой аналитический ум говорил — конечно. Сейчас она выдержит паузу и придумает встречу по какому-нибудь нелепому поводу.

Но время шло, а Лена и не думала меня возвращать. А потом на нас свалился Радж. Я сам сделал первый шаг. Возможно — это тоже ее расчет. Но мне было уже все равно. Хотел ее безумно. Скучал невероятно. Работа отлично отвлекала, но в первый же вечер, когда мы оказались с Леной наедине в офисе, я не выдержал. Слабак, знаю.

Но больше никуда ее не отпущу. Не отдам Самойлову ни в каком смысле. Пусть даже не рассчитывает вернуться в сметный отдел. Благо Катерина Пална подсказала мне вариант для Ленкиной безопасности. Полезно дружить с секретарем, тем более такой всезнающей.

Войдя домой, я обнаружил, что хмель почти не беспокоит, поставил себе плюс. Вовремя остановился. Получил удовольствие, но без последствий. Уверен, похмелья завтра не будет. Будет Лена, которая хочет меня, но противится своим желаниям. Нужно разогреть их в ней до поездки в Дели, а там…

С помощницей Раджа я тоже не зря подружился.

Глава 19. Москва, Дели и далее

Очень скоро Дан уехал. Я так привыкла к его постоянному присутствию и вниманию, что теперь жутко мучилась. Без его заигрываний и улыбочек, без доброжелательных приветствий и болтовни с Палной, без собранного и делового голоса, что слышался из кабинета. Скучала отчаянно. Еще сильнее, чем, когда сама его оттолкнула. Разлука обостряет чувства, а у мня предмет обострения никуда не делся. Похоже, только больше стал.

Мы общались по почте. Он сбрасывал сообщения от Ражда, я переводила и отсылала обратно. Палне я завидовала, ведь ей он регулярно звонил.

Через несколько дней я уже считала числа на календаре, не находя себе места. А ведь совсем недавно одна мысль о командировке с Даном внушала мне ужас. Сейчас этот ужас казался несбыточным и таким желанным чудом.

Лишь один раз я позволила себе побеспокоить Дана во время отъезда. Причиной тому был Влад. Он не постеснялся подняться и потребовал, чтобы я на время командировки Ерохина вернулась к секретарским обязанностям. Помня слова Дана, я категорически отказалась. Катерина Пална меня поддержала, заявив:

— Даниил Ильич никаких инструкций по этому поводу не оставлял, значит Лене следует остаться на своем месте.

— Даниил Ильич мог банально забыть, а у нас дел по горло. Мне Лена нужнее сейчас. Пусть работает и над его проектом суперсекретным, но при мне.

Недолго думая, Пална набрала Ерохина. Ее так просто не заговоришь, она ведь тоже подчинялась исключительно Ерохину, а Влада могла легко послать ну хутор бабочек ловить.

— Даниил Ильич, тут Самойлов просит Лену вернуть на время вашего отсутствия, — начала она. По тону было ясно, что хотела добавить еще что-то, но на том конце провода начальник перебил. — Поняла. Так и думала. Извините за беспокойство. Да, конечно.

Она положила трубку, развела руками. Влад все понял без лишних объяснений и с гордым видом удалился.

— Не живется спокойно твоему Самойлову, — фыркнула Пална на закрытые двери лифта, что скрыли Влада, — Как будто сам не может проекты распечатать и сшить. Набаловался.

— Для этого существуют специально обученные люди типа меня.

Я чуть улыбнулась, чтобы не выдать бурную радость. Хорошо, что не пришлось звонить самой. Выглядело бы это не очень красиво, и мне заранее было неудобно и отрывать Дана и жаловаться на Влада. Но возвращаться в сметный хотелось еще меньше. Слава богу, пронесло.

В этот день я крепко задумалась, что буду делать после подписания контракта с Раджем. Дан курировал проект лишь на первичной стадии сотрудничества. Конечно, он будет поддерживать с индийцем неформальную переписку каким-то образом и потом, но меня уже к этому не привлечешьофициально. Одна мысль о Владе теперь наводила глубокую тоску. Не хотела я с ним работать. Совсем.

Нужно поболтать с Милой. Может она подберет мне что-то по базе. Хотя в отделы, где постоянная текучка кадров, тоже не хотелось. Хоть опять начинай думать о других конторах. Этого мне хотелось еще меньше, но подобный вариант я отметать не стала.

Отвлекая от таких невеселых вечерних мыслей, раздался телефонный звонок. Я заулыбалась, увидев номер своего невыносимого босса.

— Привет, малыш. Как ты? — замяукал этот котяра, словно мы вчера расстались, причем после жаркой ночи.

— Добрый вечер, Даниил Ильич. Чем обязана?

Милки дома не было, и я говорила спокойно и в полный голос.

— Хотел узнать, не съел ли тебя Владька, серый волк.

— Вашими молитвами я цела.

— Не стоит благодарности.

Я так рада была слышать его голос. Уставший немного и чуть хриплый.

— Как ваши дела, Даниил Ильич? Все хорошо?

— Да, просто отлично. Ощущение, что по мне неделю асфальтовый каток ездит. Жду посадку на Краснодар. Буду в гостинице уже ночью.

— О, Краснодар, — позавидовала я, — Там тепло.

— Это у нас тепло, Лен, а там адище под сорок пять. И мне не повезет отсидеться в номере с кондиционером. Придется таскаться в самое пекло по объекту.

Ох, знаю я этот прием. Думает, на жалости выехать. Как бы не так.

— Думаю, вечером девочки в бане с вас смоют пот и кровь трудовых будней, — вставила я едко.

— Баня? Девочки? Думаешь, мне так повезет?

Я не думала, знала. Влад иногда проговаривался, пытался уверить, что это рабочие моменты. Ерохина уж точно не оставят без эскорта.

— Не сомневаюсь, Даниил Ильич.

— Тебе это нравится, малыш? — заговорил он тем же кошачьим тоном, от которого у меня непроизвольно поскакали мушашки и защекотало внизу живота.

— Что мне должно нравиться?

— Представлять меня. С горячими девочками. Тебя это заводит, да?

— Что за извращение, Даниил Ильич? — возмутилась я.

— Тебе лучше знать. Ты же меня представляешь.

— Ничего я не представляю.

— Врешь.

— Ох, отстаньте.

— Это я должен отстать? Ты мне сама позвонила, Лен. Еще и начала заводить этими разговорчиками.

Моему возмущению не было предела.

— Это вы мне позвонили!

— Как я?

— Да вот так.

— Серьезно?

— Да.

— А зачем?

— Наверно, чтобы доставать меня грязными разговорчиками.

— Нееееет! — теперь возмутился Дан, — Я не мог. Я не такой. Если я звоню, то исключительно по делу.

— Все дела мы с вами по почте обсудили уже.

— Не может быть.

— Очень даже может.

Я с трудом сдерживала смех.

— А, Лен! Вспомнил. Конечно, я по делу звоню. Ты купальник уже купила?

— Что?

— Я хочу на веревочках, бикини. Поразвратнее.

— С какой стати я должна покупать купальник? Еще с развратными веревками!

— У Раджа в отеле бассейн, спа. Все дела. Его помощница нам сегодня забронировала но…

Последнее слово утонула в хрипе помех на линии.

— Что нам забронировала помощница Раджа? — уточнила я. Если он думает, что я буду делить с ним апартаменты, то очень ошибается.

— Номера, Лен. А ты что подумала? Про бунгало у моря? Эх, я бы хотел. А ты? Хочешь в отпуск? — заговаривал мне зубы Дан.

— Все хотят, — буркнула я угрюмо.

— Поехали, а? Какой-нибудь Боро-Боро или Мальдивы. Хочешь? Со мной.

— Нет, — соврала я, — И вас никто не отпусти до осени.

— Блин, ну ты и зануда иногда. Помечтать нельзя.

Послышался голос на фоне и Дан сделал паузу, а потом сказал:

— Карету подали. Пошел на посадку.

— Привет девочкам в бане, — не сдержалась я.

— Ммм, все же тебя это волнует. Поговорим, как вернусь, ага? При запертых дверях.

— Я тебе те двери никогда не прощу.

— Ага, ты и спать никогда со мной не будешь. Я помню. Уже коллекционирую твои «никогда».

Понимая, что он вот-вот закончит разговор, я не выдержала и спросила:

— Когда вернешься?

— Скучаешь?

Решила быть честной:

— Да. Очень. И вообще, что-то затянулась командировка. А нам опять лететь.

— Надеюсь, в выходные буду дома. Но вряд ли раньше субботы. Успею только вещи собрать скорее всего. А хотелось и отоспаться. В воскресенье попрусь в офис, все в порядок приводить. Хочешь присоединиться?

Если бы он действительно нуждался в помощи, я бы вышла не раздумывая, но ведь опять будет приставать. Вряд ли в пустом здании у меня сработает тормоз. Нет, лучше не рисковать. Еще нужно выяснить, что с отелем Дели, и как мне там держать оборону.

— Нет, у меня планы, — обрубила я сразу.

На самом деле хотела со Светой встретиться. Сто лет не виделись.

— Ну ладно, — сдался Дан быстро, — Я почти в самолете малыш. Не забудь про купальник. Какой-нибудь красный. Тебе пойдет. До понедельника.

— Целую, — на автомате выдала я.

Дан довольно засмеялся.

— И я тебя, Лен.

Он отключился, а я опять улыбалась стенам и потолку.

Дан действительно не появлялся в офисе до конца недели. От словоохотливой Катерины Палны я узнавала, что он то в Орле, то в Тамбове, то в Саратове. Южное направление требовало его пристального внимания перед отъездом. Вообще, похоже, он часто так аврально улетал в командировки, чтобы потом месяц работать в более-менее спокойном темпе. Вспомнив, что Дан говорил о стабильной должности, которую сам себе выбрал, я до конца в этом уверилась. Спокойствие, конечно, относительное. Но, если бы не Радж, он мог бы и не задерживаться. Работа была всегда, но не слишком горела. Исключая, конечно, истории с протекшей крышей или халтурными перекрытиями в Тамбове. Но это форс-мажоры.

В отсутствие шефа я не забывала о его распоряжениях. Связавшись с помощницей Раджа, выяснила, что она забронировала нам два номера в отеле. Действительно спа, бассейн. Пять звезд, собственно. Я ждала подвоха в виде какого-нибудь чудо-люкса, в котором нам пришлось бы жить вдвоем, но нет. Отдельные апартаменты. Не самые шикарные, но достаточно просторные. Я даже мечтать о таком боялась во время своего отдыха. Хорошо хоть на работе выдался случай пожить, как человек.

В выходные я собиралась навестить родителей и Светку, но подруга неожиданно объявилась сама в пятницу вечером. Я как раз заканчивала приятные командировочные хлопоты, оформляя нам с Ерохиным билеты до Дели онлайн.

— Я в городе, Лен. Можем встретиться? — заявила Света мне по телефону около пяти.

— О, с удовольствием. У меня останешься? Оторвемся сейчас как раз. Ты давно хотела в боулинг.

— Эээ, могу остаться, но… — она замялась, — Давай при встрече.

Меня насторожила такая скромность в выражениях и сдержанный тон. Света нечасто выбиралась в город, а оставалась у меня и того реже. Обычно подобная удача сулила нам супер отрыв, но сегодня что-то явно сразу не задалось.

Подруга встретила меня у работы. Мы вместе отвезли Милу домой, и Света пообещала, что будем не поздно. Вместо шумного боулинга она предпочла небольшой уютный ресторан, сразу заявила, что пить не будет и в сотый раз поблагодарила меня, что завтра подброшу ее до дома по дороге к родителям.

Она была непривычно тихой и загадочной. Едва нам принесли заказ, Светка оценила мой недовольно подозрительный вид и выпалила:

— Я беременна, Лен.

Меня тут же накрыло бурей эмоций. Я буквально почувствовала, как от радости за подругу разглаживаются морщинки на лице и возникают новые, но уже от улыбки, а не сдвинутых бровей. Я забросала ее вопросами: как, что, давно ли. Оказалось, что вышло случайно. Срок совсем маленький, но анализы у нее не очень. Поэтому и приехала в областной центр к хорошему врачу. Ее Костик был рад, даже предлагал быстренько пожениться, но Света категорически отказалась. Бойфренд уже был женат и развелся официально не так давно. Лишних денег у них не было для торжества, поэтому Света не очень хотела утопать в кредитах и долгах ради формальности. Да и токсикоз ее донимал. Не до хлопот и праздников.

— Сейчас еще ничего, — жаловалась она, — Только вечером и могу нормально поесть. А утром и днем выворачивает от всего.

Разговорившись о здоровье и перспективах будущей мамочки, я поймала себя на мысли, что завидую. Я всегда хотела ребенка, но он был для чем-то абстрактным. Примерно, как и свадьба или любимый человек, который меня не прячет ночами в своем доме. Но видя, как горят глаза у Светы, как она сияет, я даже умудрилась пожалеть, что свое время не забеременела тайком от Влада.

Быстро прогнала эти мысли. Что бы я делала с этим ребенком? Сдала бы родителям? Бред. Нет. Такое счастье нужно делить с человеком, которого любишь и доверяешь всецело. И тут же всплыл образ другого босса, с которым я спала.

Как бы я хотела верить Дану, забыв обо всех играх.

Светка заметила, что я отвлеклась и тут же припомнила Ерохина сама.

— Как у тебя с Даней? Продолжаешь прикидываться, что он всего лишь твой секси-босс?

-Какое там, — я махнула рукой, — Форт-Нокс почти пал. Хорошо, что он не слишком настаивает, иначе уже давно дала бы прямо в кабинете. Держусь на голом энтузиазме.

— И зачем держишься, спрашивается?

— Сама не знаю. Запуталась, Свет. Оттолкнуть его не могу, но и сама боюсь нового сближения. Уверена, спать ним больше нельзя.

- Ленк, тебе таким макаром больше ни с кем спать нельзя.

— Это почему?

— Смотри. Даня холостой, без подружки или невесты какой. Недвусмысленно дает понять после всех твоих выкрутасов, что готов на все.

— Он только спать со мной готов.

— Они все поначалу только к этому и готовы. Что теперь? Будешь дома сидеть и смотреть в окно? Чем твой Ерохин хуже любого потенциального ухажера?

— Он лучше, — тихо проговорила я.

-Тем более. Чего тормозишь?

— Боюсь, что он бросит меня. Или, что придется опять уходить.

— Ой, боже мой. Боится она, — закатила глаза подруга, — Динамила, издевалась над мужиком и не боялась, а тут вдруг струсила. Тебе уже говорила, Леныч, и еще раз скажу. Пусть у вас только секс и будет, но какого черта от него отказываться? Это лучше, чем ничего. Куда вы летите? В Индию? Трахни его там! Или сделай, чтобы он тебя. Мужики любят такие дела, типа они сами загнали добычу и пожирают тепленькое.

— Света, фуууууу, — замахала я на нее руками, вспомнив фильмы о животных, — Ну и ассоциации у тебя.

— Получше, чем твои нелепые игры и принципы. В общем, благословляю вас на секс в командировке. Будьте счастливы, дети мои.

Светка уже в который раз не боялась мне советовать. Ей нравился Даня. По большей части за положение и легкий характер, которые он продемонстрировал, когда явился на нашу маленькую вечеринку. Мне бы он тоже понравился. Возможно, я так же советовала бы не чудить и брать от жизни все.

— Ты себя как чувствуешь? — спросила я у подруги, — Осилишь небольшой шоппинг?

— Пффф, конечно, — фыркнула Светка, — Я беременная, а не больная.

— Мне нужен купальник.

— О-о-о, — протянула она, — Давай выберем развратный, чтобы Данечка челюсть в коленях искал. Какой-нибудь красный на тонюсеньких бретельках.

— Говоришь, как Ерохин, — засмеялась я, — Он именно такой и просил купить.

— Ну и хулиган.

Светка присвистнула, и мы стал скорее доедать ужин, чтобы успеть посетить магазины. Господи, благослови того, кто придумал торговые центры. У себя в городе я бы ничего уже не купила до завтра.

Наши приключения закончились покупкой двух купальников. Света настаивала, что нужно разнообразие. Один бикини я выбрала сама, белый, простой. Второй мне подобрала подружка. Бессовестно красный. За что там вообще заплатила — не знаю — настолько крохотными были трусики и лифчик. Денег мне было не жалко, как ни странно. Обычно я очень осторожно совершала такие покупки, никогда не шиковала. Но на днях перевели новую сумму за работу с Даном, и эти деньги буквально жгли карман. Я посчитала, что купальникиу будут хорошим вложением средств.

Выходные я провела дома. Мама причитала по поводу командировки и питалась вручить мне побольше еды. На дорожку. Чтобы я ничего не готовила и не питалась не пойми чем. Принимать то, что я еду не поездом и не до Владивостока она не хотела.

— Помню я, как в этой Индии кормят, — ворчала матушка, а мы с отцом сжимали губы.

Вечером в воскресенье объявился Ерохин. Позвонил аккурат, когда я ехала домой.

— Здравствуйте, Леночка. Как вы там без меня? Совсем распоясались? — взял он сразу шутливо начальственный тон.

— Конечно, Даниил Ильич, — подыгрывала я, — Без вас от рук все отбились.

— Вот так всегда, — Дан прищелкнул языком, — Что мне с вами делать? А давайте-ка выйдем завтра на работу пораньше. Скажем, в восемь.

— Разбежалась.

Господи, я это вслух сказала? Похоже, потому что Ерохин засмеялся.

— Лен, ты мне правда нужна пораньше. Нужно много чего распечатать для Раджа, а у меня еще куча срочных дел. Не капризничай, малыш. Приходи завтра в восемь.

— О, да. Конечно, Даниил Ильич.

— Я тебя отпущу пораньше, — пообещал он милостиво.

-Не надо, тут же включилась моя гордость, — У меня контракт…

— Лен, тебе все равно придётся ехать домой за вещами и вообще.

— О, да. Конечно, — спохватилась я, ругая себя на чем свет стоит. Не угадываю сегодня.

Мы попрощались сдержаннано. Я подозревала, что мой босс опять не спал толком, очень устал. Он ведь хоте сегодня в офисе появиться. Видимо, не смог. Бедняга. Надеюсь, хоть отоспится ночью.

Кажется, мои надежды сбылись. Дан был бодр и свеж, когда я появилась приемной в понедельник в означенный ранний час. Я и рта раскрыть не успела, чтобы попросить инструкции и задачи на день, как он буквально втащил меня в кабинет за руку, закрыл дверь и прижал к стене.

— Даже не думай дёргаться и кричать. Мы тут все равно одни.

И впился голодными губами в мой рот.

И впился голодными губами в мой рот.

Господи, он сто лет меня так не целовал. Наверно, последний такой раз был у него дома. Я невероятно скучала по этому напору и страсти. Неистовые губы терзали меня, почти причиняя боль. Руки сжимали жадно, оставляя белые следы на коже. Но мне нравилось. Безумно. Оказывается, я хотела именно этого. И Дан знал. Он все знал обо мне. Или чувствовал.

Когда его ладонь скользнула под юбку, задирая ее, я тихо пискнула, пытаясь сопротивляться.

— Тише-тише, малыш, — стал уговаривать он, — Ты не будешь заниматься со мной сексом. Тем более в кабинете. Я все помню. У нас и времени на это нет.

— Какого же черта, — прохрипела я.

Дан задрал юбку едва ли не до талии, прихватил меня за бедро, заставляя поднять ногу и согнуть в колене.

— Просто хочу почувствовать тебя. Ближе. Так скучал.

Он говорил отрывисто, дышал тяжело, а сам вжимался в меня пахом, давая почувствовать, как сильно скучал.

— Дань, — позвала я жалостливо, уже готовая взять все вои клятвы про «никогда» назад. Не только он тосковал эти дни.

— Сейчас, Лен. Сейчас. Еще капельку.

Он продолжал целовать и тереться. Я не могла разыгрывать отчуждение и притягивала его голову к себе, загребая пальцами волосы. Безумно хотелось, чтобы он сдвинул в сторону трусики и взял меня. Прямо тут у стены. Быстро и без церемоний. Но поцелуи становились все нежнее. Он уже не сжимал, а поглаживал кожу бедер, аккуратно ставя мою ногу на пол, возвращая юбку на место.

Мы медленно восстанавливали дыхание, постепенно смиряясь с вынужденным отдалением.

Дан последний раз чмокнул меня в губы, провел пальцем, убирая размазанный блеск. Я поправила его галстук и смахнула с лацкана пиджака несуществующую пылинку.

Отпускать его — это по-настоящему больно.

— Приезжай ко мне вечером, — проговорил Дан.

— Нет, — выпалила я по привычке.

Ерохин рассмеялся.

— Ты не поняла, Лен. Мы выезжаем вечером на моей машине. Так что придется приехать.

— О, — я скруглила губы, понимая, что выгляжу, как круглая дура, — Да, я приеду.

Дан расправил воротничок на моей блузке, ущипнул за щеку игриво. Он улыбался, как дьявол делая шаг назад.

— Москва прислала договор, — проговорил Ерохин чуть с хрипотцой, но достаточно ровно, — Посмотрите?

— Да, конечно.

Он отошла к компьютеру.

— Отправляю вам на почту, Лен.

— Да. Ловлю.

Я вернулась на свое место и занялась делом.

Стало попроще, когда пришла Пална. При ней даже думать пошлости о Дане было неудобно. В очередной раз позавидовала Ерохину и его умением переключаться на дело. Сама все равно была рассеянной до конца дня, а он наоборот сразу собрался и крутился деятельным торнадо по кабинету.

Дан отменил обед, но отпустил меня в три домой. Собрав остатки вещей, все проверив по сотому разу, уже в шесть я была у него. Ерохин велел загнать мою букашку в свой бокс подземного паркинга. Грешным делом я сазу подумала, что возвращаться придется к нему, и это будет тот еще соблазн, если Даня начнет звать в гости.

Я еще не до конца решилась на все в этой поездке. Может и случай не представится. Учитывая, как Ерохин выматывается после подобных командировок, мне, наверно, и рассчитывать не стоит на его домогательства.

Но я рассчитывала. Даже мысли не хотелось допускать, что мы едем туда работать. Смех да и только. Контракт и финальные переговоры — это, конечно, очень важно, но спа-отель пяти звезд отодвигал все это на второй план. Я же взяла купальники, черт подери.

Добравшись до Москвы ближе к ночи, мы разошлись по номерам, которые я забронировала заранее в небольшой гостинице. Уверена, Дан заснул, едва лег. На нем лица не было. Я предлагала порулить на свой страх и риск, но он отказывался, ласково тиская мою коленку и поглатывая очередной зевок.

Рано утром мы заскочили в головной офис, где оставили для нас документы, а оттуда, зевая, ехали в аэропорт. Потом была суета с багажом, досмотром, посадкой. Едва мы заняли места в самолете, Дан выдохнул, словно пробежал марафон. Его рука тут же накрыла мою. Я собиралась возмутиться, но он тут же заявил:

— Я боюсь летать, а у вас, Леночка, в контракте невыносимый босс. Так что не дергайся. Будешь приставать — не буди.

Я только хмыкнула, но руку вырывать не стала. Летать он боится, ага. Вырубился, едва высоту набрали. Всем бы так. Я от силы подремала час. Всю дорогу до Дели Даня спал, как младенец, не выпуская моей руки.

В аэропорту нас встретил водитель от Раджа. Просторный автомобиль с кондиционером скрыл вонь и жару столицы Индии, но Дану хватило и вида из окна.

— Господи, ну и помойка. Тут везде так? — спросил он.

— Роскошь и трущобы — визитная карточка Индии, ответила оном знатока. Вы кино не смотрели что ли, Даниил Ильич?

— Давно дело было, — признался Дан, — Думал, в столице не так.

— Нью-Дели чистый, респектабельный район, но до него нужно добраться.

— Я понял.

Вскоре он это и прочувствовал. Мы прилетели достаточно рано, но все равно попали в пробки. Шум сигналов и гул улицы был слышен даже через хорошую шумоизоляцию нашего добротного автомобиля. Заметив круглые глаза Дана, водитель проговорил на кривеньком английском:

— Добро пожаловать в Индию.

— Спасибо, — откликнулся босс с улыбкой.

Я заговорила с водителем на хинди, и он поведал, что мы скоро доберемся. Мне однажды уже довелось бывать в Дели, и я примерно знала город и его особенности. Тот визит не оставил много приятных впечатлений. Один едкий запах мочи чего стоил. Хорошо, что сегодня я тут за счет конторы.

И за счет Раджа, как оказалось. В его отеле нам не пришлось даже к ресепшену подходить. Встретили прямо в холе, поприветствовали по всем традициям, провели в номера. Однако расслабляться и устраиваться времени не было. Его едва хватило на душ, потому что Радж и Дана, его помощница, уже ждали нас на обед.

И понеслось. Я на своей шкуре познала, что такое деловой обед, перетекающий в ужин. У Раджа был офис прямо в отеле. Там и произошло торжественное подписание. Но это было только начало.

Ерохин успел полюбезничать с помощницей Раджа. Они мило пошутили на английском по части схожести их имен. Дан улыбался ей так приветливо, а смеялся, как мне показалось, чересчур радостно.

Я тут же вспомнила про его слабость к секретаршам и помощницам. Надеюсь, не позеленела от ревности. Слава богу, в этот момент Раджеш расспрашивал меня об отце, его работе в Индии, моем детстве здесь. Некогда было психовать и ревновать босса, который мне только босс.

Ну, целовались мы перед отъездом в кабинете — это ровным счетом может ничего не значить. Для него. Мне тоже нужно равняться на равнодушие.

Наш индийский партнер стал расспрашивать о стадиях строительства, сроках и прочих важных вещах. Его интересовали не цифры на бумаге, а истинное положение дел. В принципе, это он пытался выяснить у Дан и в переписке, но босс обычно уходил от прямых ответов. Сегодня он достаточно откровенно рассказал и о стройке, и о бизнесе по-русски. Они умудрились даже съехать на обсуждение рестораторного сегмента в России.

У меня язык болел переводить, а эти двое все не унимались.

Какой спа и бассейн? Я едва дошла до номера и заснула, едва голова коснулась подушки. Утро наступило слишком скоро. Его скрасил лишь завтрак, который Дан заставил с ним разделить. Я не сопротивлялась, а он не позволял себе лишнего. Не до того было. Мы едва перекинулись парой слов. Все остальное время он торчал за ноутбуком или разговаривал по телефону, чудом успевая жевать между делами.

Днем Радж ждал нас в гости, и у меня выдалось несколько свободных часов. Дан отпустил, скрепя сердцем.

— Лен, — крикнул он вдогонку, когда я уходила, закончив завтракать, — Плавать пойдешь?

— Да, — я кокетливо улыбнулась, — В купальнике, представляешь.

— Только этим и занимаюсь, — пробубнил Дан, снова снимая трубку.

Мне его даже жалко стало, но не отказываться же теперь от теплой воды и йоги с инструктором. Не могу.

Дан работал даже по дороге в усадьбу Раджа. Столько он даже дома не разговаривал по телефону, а тут как с цепи все сорвались. Или это он сорвался? Сам набирал не меньше номеров, чем принимал вызовов.

Конечно, я ничего не стала уточнять по этому поводу. Начальство все же.

Дом Раджеша ожидаемо был похож на шикарную антикварную лавку. Хозяин с удовольствием показывал нам апартаменты, хвастаясь каждой бесценной безделушкой, которая на элитных аукционах ушла бы за баснословные деньги. Его жена была очень радушна и не уставала радоваться, что я знаю хинди, и не приходится говорить по-английски. Международный язык они оба знали, но предпочитали родной. У богатых свои причуды и зоны комфорта.

Разумеется, нас никуда не отпустили после обеда. К вечеру прибыли многочисленные партнеры Раджа по бизнесу и родственники. Все они жаждали пообщаться с Ерохиным. Слава богу и к счастью для меня, большинство не брезговало английским. Дан с удовольствием перешел на знакомую речь, и я восхитилась, как чисто и ровно он говорит. Думаю, оксфордские профессора не пренебрегли бы похвалой его знанию языка.

Между делом Дан отвел меня в сторонку и попросил не особенно распространяться дома о том, что я тут слышу. Собственно, даже мне, далекой от управления, было понятно без его предупреждения, что общение выходит за рамки интересов компании. Дан сам по себе был значимой фигурой в бизнесе, и наши индусы это прекрасно понимали.

Меня отпустили общаться с Рани, женой Раджа. Устав говорить, я все больше слушала и улыбалась. Остановившись и расслабившись, поняла, что деловые вопросы мы в принципе все решили. Зачем еще три дня командировки? Неужели все они пройдут в таких вот визитах? Очень может быть. Судя по тому, как зачарованно гости Раджа смотрели на Дана, они были бы не против затащить его к себе и поподробнее обсудить бизнес и лучшие варианты его развития. А если повезет, то и интеграцию в Европу без потерь и радикальных преобразований.

— Дани просто нарасхват, — подтвердила мои наблюдения и жена Ражеша.

— Да, он всегда и всем нужен, — покивала я, едва заметно умиляясь имени, которое получил мой начальник, — Вечно занят.

— Наверно очень интересно с ним работать?

— Да. Правда, мы сотрудничаем только из-за Раджа. Не так давно и плотно, но… — я улыбнулась, решив не вдаваться в подробности, — Да, с ним интересно. Не заскучаешь.

- Всегда занят и некогда отдохнуть, — махнула рукой Рани, — Радж такой же. Хорошо, что Дани согласился остановиться у нас на вилле. Мы настаивали, чтобы бесплатно, а он хотел за полную цену. В итоге сошлись на полцены. Дана его уговорила.

Она рассмеялась, а я даже улыбнуться вежливо не смогла и просто онемела. К лучшему, наверно. Не переспросила, как дура, что еще за вилла, смогла сделать понимающее лицо и покивать, как болванчик. Остаток вечера я следила глазам за Ерохиным, словно гепард на охоте за добычей. Он все время был вовлечен в разговор, и у меня не было ни единого шанса на тет-а-тет.

В машине я не хотела начинать при водителе, которого выделил нам Радж. А в лифе я пыталась собраться и успокоиться, чтобы не заорать. Не вышло.

Поэтому у дверей моего номера, прежде, чем Дан сделал шаг, сокращая между нами приличное расстояние, я выпалила:

— Вилла! Когда ты мне собирался сказать про чертову виллу?

— Ээээ, сейчас? — немного растерянно проговорил Дан.

— Серьезно? Сейчас? Разве прямо сейчас ты не собирался напроситься ко мне в номер и начать приставать?

Дан заложил руки за спину, как провинившийся школьник и потупил глаза. Значит, угадала. Я его уже неплохо знаю, как ни крути. Черт, он же собирался меня соблазнить, трахнуть, а потом рассчитывал, что я соглашусь на все, включая виллу.

— Да, собирался, — он растянул губы в своей нахальной улыбочке.

Это вывело меня из себя окончательно.

Сунув карту в замок, я открыла дверь, спеша скрыться в номере.

— Не пошел бы ты к черту, Ерохин? — это был риторический вопрос.

Я попыталась быстро захлопнуть дверь, но Дан успел ее заблокировать плечом зашел следом за мной.

— Да в чем проблема, Лен? Мы просто отдохнем три дня. Ты же хотела в отпуск, а из-за Раджа…

— В чем проблема? Отпуск? Радж? — заводилась я все сильнее, повторяя за ним, как дурочка, — Да ты наврал, Дан! Вот проблема. За моей спиной спланировал какую-то аферу с виллой. А я как дура думала, что мы работать будем.

— Мы работали, Лен. Контракт подписан, вопросы выяснены, сотрудничество налажено. Что тебе мешает теперь взять паузу? Это просто выходные.

— За твой счет, — едко ввернула я.

— Это моя идея. Почему ты должна платить?

— Почему я должна ехать? Катись сам на свою виллу, а я завтра вернусь домой.

— Нет, — спокойно, но твердо произнес Дан.

Я аж задохнулась от такого заявления.

— Как это нет?

— Вот так. Билет до Москвы у тебя через три дня.

— Поменяю.

— Нет, — повторил Ерохин тем же нагло скотским тоном, констатируя факт.

— Как это нет? — я начала звереть.

— Билеты оплачены фирмой, если начнешь менять даты, возникнут вопросы. Ко мне. В принципе, плевать. Пусть хоть уволят, но я с трудом разгреб кучу рабочих моментов, чтобы эти три дня мне никто не мешал. Поэтому, нет, Лен. Домой ты вернешься со мной, дабы не портить впечатление верховного начальства от нашей командировки.

— Да я… Ты! Вы…

В очередной раз у меня не хватало слов.

— Если тебе будет проще, считай, что это приказ. Но я бы советовал расслабиться и получать удовольствие.

— Такой совет дают, если попал в руки к насильнику, — выплюнула я.

— Вряд ли тебе так повезет, — выдал он напоследок, явно обиженный, — Вылет завтра в два. Полагаю, завтрак ты не пожелаешь со мной разделить?

— Лучше удавлюсь, — крикнула я ему в спину.

— Я так и думал. Признаться, и сам не хотел бы квасить сливки в кофе твоей кислой миной.

Дан открыл дверь и вышел, оставляя меня одну. Хотелось запустить в дверь вазой, что стояла на журнальном столике, но я сдержалась. Лишь пнула ножку стула, который отлетел аж на полметра.

Из вредности собралась сходить в бассейн, поискать приключений на свою задницу и назло боссу, но поразмыслив, поняла, что слишком устала для подобных глупостей. Приняв быстрый душ, я забралась в кровать и долго успокаивала нервы, пытаясь уснуть. Впервые перспектива провести несколько дней в курортной Индии меня не радовала.

Глава 20. Гоа

Глава 21. Возвращение

Утро было ужасным. Мы проспали. Джею пришлось звонить и напоминать, что самолет ждать не будет. Меня подташнивало всю дорогу до аэропорта. Наверно, от голода. А может от недосыпа. Дан был молчалив и угрюм. Похоже по тем же причинам. В машине он постоянно прикрывал глаза, а в самолете напротив никак не мог отключиться. Я наблюдала за ним с каким-то смешанным чувством осторожности и тревоги. Он снова стал казаться мне боссом, которого лучше не злить. Хотя его рука, что сжимала мои пальцы, и губы, которые искали мои в любую свободную минуту, нарушали всю субординацию.

Я хотела скорее домой, потому что волновалась за Свету. И не хотела, потому что там придется принимать решения. Вернее жить с тем решением, которое я уже приняла здесь, в Индии. Я снова готова была отдать себя и свою жизнь мужчине. Однажды уже так было, и не принесло ничего, кроме боли. Но я хотела рискнуть. Я любила Даню так сильно, что и выбирать не пришлось. Все мои потуги быть роковой и независимой сейчас казались такими смешными. Как я могла вообще отталкивать его? Ведь самое прекрасное — это вот так сидеть рядом и чувствовать тепло его руки. За это можно все отдать.

В Дели мы пересели на самолет до Москвы, и в нем уже оба моментально отключились. Хотя полет был долгим, и спалось в принципе хорошо, я не чувствовала себя отдохнувшей. Похоже, Дан — тоже.

— Надо было первый класс брать. Зарекаюсь каждый раз, — ворчал он, разминая шею.

— Дорого же, — отвечала я, даже примерно не представляя, сколько это стоит.

— Здоровье дороже.

Ерохин поводил плечами, кивнул на ленту багажа.

— Вон твой рыженький, — заметил он мой чемодан и легко подхватил его.

Я улыбнулась, разрешая ему поухаживать и чувствуя себя от этого очень хорошо. Видимо, Дане тоже понравилось, что я стала покладистой. Он чмокнул меня в нос и поспешил забрать и свой багаж.

Всю дорогу до дома, пока Дан рулил, я его развлекала болтовней. Он опять много спрашивал о Свете, обо мне, о школе и родителях. Я трещала без умолку и уже почти дома решилась спросить сама.

— Дань, а у тебя есть друзья? Не приятели, вроде Влада и по работе, а чтобы по-настоящему.

Он улыбнулся очень тепло и без запинки ответил:

— Дэвид мой друг. Пожалуй, единственный настоящий.

— Твой учитель? — уточнила я, — Тот англичанин?

— Ага. Мы с ним столько времени провели вместе, что обречены были либо возненавидеть друг друга, либо подружиться. Думаю, я ему нравился, поэтому первый вариант отпал.

— Он ведь старше тебя?

— Да, намного. Но он такой классный мужик. Очень молодой душой, но при этом спокойный и сдержанный, как все англики. Благородный и достойный во всех смыслах, но ни разу не высокомерный, не сноб. Я больше таких людей не встречал. Мне с ним всегда интересно и комфортно. Странно, наверно.

— Почему странно? — не поняла я, зачарованная его рассказом.

— Я всегда считал себя таким простачком, а Дэвид буквально с нуля меня всему научил. Что он во мне разглядел?

— Может он разглядел тебя? — предположила я, улыбаясь.

— Брось, малыш, — он потрепал меня по коленке, — Это шиза моей мамы, что я гений. На самом деле просто упорный и люблю учиться.

— Это уже немало, Дань.

Он покачал головой, вроде как принимая мою версию.

Уже на пути к моему родному городу, меня озарило.

— Дань, ты зачем меня везешь? Моя машина на твоей парковке. Нужно было заехать и забрать.

— Брось, — отмахнулся Ерохин, словно это было несусветной глупостью, — ты и так устала. Зачем за руль?

— А ты не устал, можно подумать.

— Я привык, — пожал плачами Дан.

— А назад мне как ехать?

— Позвони, я тебя заберу.

— Дааааань, — протянула я, — У тебя дел больше не будет что ли?

Он сморщился, и я поняла, что дел у него уже куча.

— Дела всегда есть, а тебя у меня очень мало, — проговорил он, — Придумаю что-нибудь.

— Фантазер-придумщик, — хихикнула я, решив не спорить.

Доеду и на автобусе, если что. Или на такси, если совсем будет лень тащиться с чемоданом до вокзала. Уж точно не собиралась ему звонить и отрывать от дел ради меня такой замечательной.

Притормозив у Светкиного дома, Даня повернулся, притянул меня к себе и долго целовал.

— Лен, если что-то понадобится, позвони. Хорошо? — проговорил он очень серьезно, когда отпустил.

— Что может понадобиться? — не поняла я.

— Что угодно. И просто так звони, ладно? Я не буду. Не хочу вам мешать.

— Хорошо, — я покивала, — Спасибо.

— И можешь не выходить на работу пару дней.

— Но… — я совсем растерялась от его щедрот, — А если Радж…

— Перешлю тебе письма. Будь в сети.

— Ох, ладно. Спасибо, Дань. За все. Правда. Хотя не стоит…

Он закрыл мне рот поцелуем, не давая испортить благодарности.

— Ты стоишь всего и даже больше, — бормотал он, водя своими губами по моим, — Давай выйдем из машины, а то я боюсь увлечься.

Я улыбнулась, поцеловала его последний раз и дернула ручку двери. Дан помог мне с чемоданом и собирался донести его до двери квартиры, но из подъезда вышел Костик, прикурил. Я быстро познакомила мужчин. Они пожали руки. Даня тактично быстро удалился, обняв меня на прощание. Уже отъезжая он показал жестом, что будет ждать звонка. Я истово покивала и махнула рукой.

— Это кто? — не сдержался Кос, выдыхая в сторону дым.

— Мой босс, — брякнула я первое, что пришло в голову. Собственно так оно и было.

— Больше на бойфренда твоего похож.

Я красноречиво зарделась и уставилась в землю. Костик хохотнул.

— У вас там как? — спросила я, меняя тему.

— Ничего. Но на работу не хочет. Почти не ест. Хотя вроде настроение получше.

— Тебе когда ехать?

— Вчера, Лен.

— Понятно. Тогда пошли.

Костян выбросил сигарету в урну, поднял мой чемодан и повел в дом.

Я немного волновалась, но Света встретила меня хорошо. Выглядела она так себе, но Костя определенно сгущал краски. На наше с ним заявление, что я поживу здесь, пока хозяин дома в отъезде, моя подруга отреагировала немного удивленно, но без истерик. Признаться, я ждала чего-то страшного, а на деле вышло совсем не так.

Буквально через час Костик собрался и уехал. Проводив его, Света вернулась на кухню, налила мне еще чая, присела напротив, сказала:

— Выкладывай, Ланская. Что он тебе наплел? Откуда ты тут нарисовалась вся в загаре и с точкой на лбу.

Я чуть чаем не подавилась. На автомате потерла лоб, но там не было уже давно никакой точки. Мне ее рисовали только в отеле Раджа, отдавая дань традициям. Света рассмеялась.

Господи, Костя действительно сгустил краски. Нормальная же Светка. Я решила быть честной.

— Сказал, что выкидыш был, и ты подавлена.

— А надо было праздновать что ли? — фыркнула подруга.

— Беспокоился он, Свет, вот и попросил меня с тобой побыть эти дни.

Она вздохнула.

— Сиделка. Блеск.

— Просто составлю компанию, — пыталась найти я нейтральные формулировки, — Ты себя как чувствуешь?

— Физически? Ничего.

— А морально?

— Паршивенько.

— Врачи что сказали?

— Что молодая. Бывает такое. Успею родить и не одного.

Я облегченно выдохнула, погладила Светку по руке. Она кисло мне улыбнулась.

— Приятного мало, конечно. Но постарайся быть оптимисткой.

— Я стараюсь, Лен, — заверила она меня, — Но еще с мамой накануне разругалась вдребезги. Им прям нужна была свадьба. Не разговаривает со мной теперь. А уже и свадьба не нужна.

— Брось, Свет.

— Бросила, — махнула она рукой, — пустое все. Но я столько всего запланировала уже, чуть вещей не накупила, а тут… Тяжеловато перестроиться.

— На работу иди, — послала я ее, — Чего дома киснешь?

— Переварю и пойду. Вот Костик вернется, и да. Знаешь, а хорошо, что вы у меня есть. Этот придурошный паникер и ты, на все сразу согласная.

Я обняла ее крепко-крепко. Светка шмыгнула носом.

— Любите меня, похоже.

— Конечно, любим, дурында, — не сдержалась я.

Мы еще немного пообнимались. Оказалось, что я тоже пустила слезу. Сама не заметила.

— Хочешь, попробую приготовить какую-нибудь индийскую вкуснятину, — предложила я, отпуская подругу и вытирая глаза.

— Брось, Леныч, — отмахнулась Света, — давай лучше по-нашему пирогов напечем. Заодно расскажешь, как Данечка затащил тебя в койку.

Я выкатила глаза, не понимая, откуда она могла знать. Света рассмеялась.

— Ой, Лен, у тебя сексуальное удовлетворение на лице переливается. Я тебя не знаю что ли?

— Ну, ты и коза, — я легонько толкнула ее в плечо.

Пришлось признаваться во всем. Светка то смеялась, то ругала меня за фокусы и выкрутасы. Возиться с пирогам вдвоем оказалось весело, хоть и хлопотно. Была глубокая ночь, когда мы улеглись спать.

Я провела с подругой выходные, а в понедельник вечером вернулся Костя. Света собиралась уже завтра выйти работать, назначила клиенток и вообще была бодрячком. При мне звонила и ее мама, хотела вечером приехать. Я надеялась, чтобы помириться. Миссия была окончена. Кости вызвался увезти меня в город, но на его лице был отпечаток усталости и руля, который я так часто видела у Ерохина. Отказалась категорически, но он настоял хотя бы доставить до автостанции. Я могла бы попросить отца довезти, но мне совсем не хотелось к ним заезжать, объяснять. Уже в автобусе я поняла, что и домой к Миле мне хочется еще меньше. Рука потянулась к мобильному, но пальцы не спешили нажимать вызов.

Что я ему скажу? Как напроситься вежливо? Но он просил звонить… Однако, не приглашал в гости.

В этих терзаниях слишком быстро закончилась поездка до города. Я настраивалась психовать из-за тесноты, неудобных сидений и прокуренного салона общественного транспорта, но ничего этого не заметила из-за своих метаний.

Выйдя на остановке, вызвала такси. В салоне воняло сигаретами похлеще, чем в автобусе. Водитель хмуро поинтересовался, куда едем.

— В ближайшую «Ромашку», — бойко ответила я.

Он аж повернулся и без лишней скромности обсмотрел меня всю, хохотнул и дернул передачу. Я сжала губы, чтобы не засмеяться, но улыбку скрыть не удалось. Набрав в забегаловке бургеров, я назвала Данин адрес. Водитель снова обернулся, просканировал меня повторно.

Похоже, я второй раз порвала его шаблон. Сначала не прошла кастинг на посетителя «Ромашки», а потом на жителя фешенебельного жилого комплекса. Но по обоим адресам меня нужно было доставить, и таксист повиновался, как джин.

У кованой решетки забора меня начало трясти. «Если он занят, я просто заберу машину и уеду», — думала я, — «Может и дома нет».

Второй вариант очень даже возможен. Понедельник. После командировок Даня постоянно навещал объекты в городе и области, отрабатывая чуть ли не до ночи. Но не сегодня. Хриплый голос проговорил из домофона:

— Да. Кто там?

— Это я, — пискнула, как мышка.

Пауза. За три секунды я тысячу раз умерла.

— Поднимайся, — велел Дан, и ворота запищали открываясь.

Я покатила свой чемодан к подъезду, вошла, кивнула вахтерше, вызвала лифт.

Он просил подниматься, значит точно не против моего визита, иначе уточнил бы про машину, спустился сам на парковку. Нет-нет, мне тут рады. Слава богу.

Даня ждал у открытой двери. В домашних брюках и майке без рукавов он был такой уютный и родной, что я едва не разревелась. Улыбка растянула его губы, а глаза были такими теплыми и добрыми, что я растеряла все слова для приветствия.

— Какими судьбами, Леночка? — проговорил он почти официально.

Я сказала совсем не то, что собиралась:

— Ты однажды сказал, что мы друзья. Сейчас мне очень нужен друг.

Дан не спешил пропустить меня в дом, не кинулся целовать. Он просто стоял, подпирая косяк и убивая своим напускным равнодушием. Мстит мне, гад такой.

— Ммм, да, припоминаю что-то про нашу дружбу, — протянул он, — А что там у тебя в пакетике? Никак бургеры из «Ромашки»?

— Они самые, — подтвердила я.

— Это взятка?

— Нет, знак внимания и вежливости. А еще, возможно способ умереть в один день.

Ерохин рассмеялся.

— Раз ты такая внимательная, вежливая и с едой, то проходи.

Онпосторонился, и я вошла вместе с чемоданом. Мда, видок, конечно. Как на пмж приехала.

— Значит, ты меня пускаешь только из-за взятки в виде еды?

— Исключительно из-за нее, — истово закивал Даня.

Едва я сняла туфли, он подхватил на руки и утащил на диван в гостиную. Бросив пакет с бургерами на тумбочку, Дан наконец поцеловал меня. Хорошо так поцеловал. Я сразу вся загорелась и пожалела, что мы не в спальне. Он чуть отстранился, и я рассмотрела в его глазах еще и усталость.

- Ты занят? — спросила я, увидев на столике ноутбук с каким-то чертежом на экране, а еще заметила включенный телевизор, — Я помешала?

— Ты не можешь помешать, — проговорил Дан, усаживаясь на диван и пристраивая мои ноги себе на колени, — Просто смотрел новости и новый проект между делом. На самом деле ты очень даже вовремя. Мне лень даже заказать поесть, хотя я жутко голодный.

— Что ты за человек, Ерохин, — отругала я, потянувшись за пакетом, — Хочешь приготовлю что-нибудь быстро?

Мне стало стыдно. Я тут у Светки продолжаю бездельничать и расслабляться, а он, похоже, уже в выходные начал вкалывать. Но Даня бодрился.

— Нет-нет, Лен. Ничего не надо. Поешь со мной. Что у тебя там еще? Чай холодный? Я буду. Тебе нужен друг — вот он. Голодный и красивый. Корми и гладь.

Я рассмеялась, а Даня боднул головой, как собака потерся о мою ладонь.

Мы так и сидели на диване перед телевизором. Дан умудрялся одновременно смотреть новости, листать чертежи, есть и подставлять голову для очередных поглаживаний. Мне было так уютно с ним, так хорошо. Мысль, что пора ехать домой, я гнала изо всех сил, но совесть не позволяла задерживаться дольше в гостях без веского повода. Он быстро нашелся. Едва я съела свой бургер, то начала прижиматься к Дану крепче, гладить интимнее, ласкала губами его шею. Ужасно себя чувствовала на самом деле, напрашиваясь таким образом на ночевку. Правда потом мне стало все равно. Я просто хотела его, ужасно соскучилась, как оказалось.

— Лен, — жалобно протянул Дан, — какова вероятность, что тебе нужен сегодня не только друг, но и нечто большее.

— Вероятность очень велика, — поддержала я разговор.

— Ох, это хорошо.

Он развернул меня, притягивая ближе, усаживая на колени.

— Да, мне с тобой повезло, — продолжала я издеваться, — Верный друг и любовник неплохой.

— Неплохой? — хохотну Дан, а потом самокритичной заявил, — Да, пожалуй, сегодня я именно такой.

Мы занялись любовью прямо на диване. Под сводки Евроньюс, тирлиньканье почтовых оповещений и запах недоеденного бургера. Дан не ставил меня в изощренные позы, не требовал каких-то исключительных ласк. Он просто целовал меня, а я его. Мы обнимали друг друга крепко и жарко. Нам просто хотелось раствориться друг в друге, соединиться и проникнуться этим счастьем. Ничего особенного, даже обыденно как-то. Но мне было так хорошо.

Я не могла не вспомнить вечер с галстуком и соблазнением, когда Даня приехал ко мне после работы. Так хотелось его удивить, а он, видимо, просто хотел меня. Без выкрутасов и игр. Просто меня. Вот как сейчас. Со смазанным макияжем и одеждой, которую не было ни желания, ни сил снимать до конца. Как же я не поняла этого тогда? Не рассмотрела. Слишком увлеклась желанием выиграть.

— Скажи, что останешься на всю ночь, — прошептал Даня, придавливая меня к дивану, — ты же не будешь мне мстить за галстук и тренажерку. Пожалуйста, Лен. Останься.

— Останусь, — проговорила я так же тихо, — если ты с меня слезешь и разрешишь принять душ.

Дан тут же приподнялся, давая мне воздух.

— Придавил тебя? Прости. Да, душ будет очень кстати. Только есть загвоздка.

— Какая?

— Мыться можно только вдвоем.

— О, я должна была догадаться.

— Должна была, — согласился Ерохин, подмигивая, — Ты умная.

— Ты мне льстишь.

— Иногда. Но не в этом случае.

Я засмеялась.

— Пойду найду полотенце и халат, — оповестил Даня, — Ты помнишь до ванной дорогу?

— Да, помню.

Пока он ходил в спальню, я немного прибрала в гостиной, выбросила мусор, сунула последний бургер в холодильник, избавилась от остатков одежды и голая пошлепала в ванную. Дан уже настраивал воду. Такой же обнаженный и немного рассеянный, как и я.

В этот раз мы впервые использовали душевую по прямому назначению. Обнимались, конечно, и целовались, пока мыли друг друга, но дальше дело не пошло. Данина усталость заразила и меня. После горячей воды готова была родину продать, чтобы только поскорее оказаться в постели. Даже волосы не высушила, так и легла с мокрыми.

— Я такой скот, — проговорил Ерохин уже в спальне, стаскивая покрывало с кровати, — Как у Светы дела даже не спросил.

— Нормально, — я улыбнулась, — Костя немного переоценил масштаб депрессии. Светке просто нужно было это пережить.

— В таких делах, наверно, лучше перебдеть.

— Пожалуй. Она, конечно, не в лучезарном дзене, но бодрится. Завтра уже на работу выходит.

— Ммм, — протянул Дан, — Это хорошо. А тебе вот лучше еще побыть денек вне офиса.

— С чего бы это? — удивилась я.

— Работы для тебя пока нет. Я связывался с Даной. Раджа сейчас обрабатывают из головного офиса.

— У меня есть и другая работа.

— Никуда она не денется.

— Дань, — я начала раздражаться.

-Один день, Лен.

— Что он решит?

— Ничего. Просто я хочу, чтобы ты была дома, когда я вернусь. Пожалуйста, малыш.

Он сделал такие грустно ласковые глаза, что я не могла отказать.

- Ладно.

Дан облегченно выдохнул, забравшись под одеяло. Я юркнула к нему под бок, и тут же шальная мысль родилась в голове. По привычке я ее обдумывала, не решаясь сразу озвучить. Почти уже собралась, но Дан заговорил сам.

— Мне в пятницу нужно быть… ммм… в одном месте. И я бы хотел пойти туда с тобой.

Хорошо, что я лежала у него на груди, и он не мог видеть моих глаз, которые грозили выскочить из орбит. После того разговора на первом свидании Дан ни разу не поднимал тему конспирации, молча соглашаясь на шпионские встречи подальше от знакомых. И тут такое.

— Куда пойти? Выдавила я, едва ворочая языком от удивления и радости одновременно. Если он хочет быть вместе официально, то я тоже хочу.

Однако следующие слова поубавили мой пыл.

— Это предсвадебная вечеринка Влада и Полины, — он тут же начал оправдываться, — Я понимаю, это странно и дико, возможно, для тебя. Но…

— Нет, почему же? Я пойду.

Я выпалила это быстрее, чем решилась, кажется. В другой день начала бы просчитывать, сомневаться, фантазировать, что это очередная уловка Ерохина, что именно так он будет мной мстить этой парочке. Но сегодня я не могла и мысли допустить, что в его приглашении есть какой-то злой умысел. Влад, скорее всего, взбесится, но может и побыстрее отстанет, если увидит меня с Даней.

Ерохин опять читал мои мысли.

— Владу пора принять, что ты ему больше не принадлежишь.

Я поморщилась. А ведь было время, когда я была рада считаться игрушкой Самойлова, за счастье казалось. Но с Даней все настолько иначе. С ним я не чувствую себя ущербной и мерзкой, не мучает совесть и чувство вины. В конце концов, мы на одной волне, мыслим в унисон, чувствуем друг друга. С Владом никогда такого не было. Любила ли я его? Пожалуй. Но не так.

— Надеюсь, вы с ним не говорили обо мне, — я отчаянно краснела, уже зная, что ошибаюсь в своих предположениях.

— Надейся, — усмехнулся Дан, прижимая меня теснее к себе.

Представив вечеринку, мне стало дурно.

— Ты уверен, что я должна пойти с тобой?

— Уверен, — заявил он твердо.

— Зачем, Дань? Эти люди тебе даже не нравятся.

— Это бизнес, Лен. Люди, которые там будут, или партнеры фирмы, или подрядчики или еще какие важные шишки. Депутаты, администрация и прочие чины. Я обязан принимать все эти приглашения. А ты будешь рядом, спасая меня.

— От чего?

— Чтобы не сдох от скуки. Ну, Лен. Соглашайся. Ты же уже согласилась, — уговаривал Ерохин.

— Ладно-ладно. Пойду, — сдалась я, — Платье коктейльное?

— Ага. Ты чудо.

Дан чмокнул меня в макушку, снова крепко сжимая.

Я задумалась снова. Все развивалось так быстро. Несколько дней назад у нас были почти деловые отношения, и я не собиралась даже спать с ним. А теперь вот иду на вечеринку в качестве подруги. И меня это почти не пугает. Разве что капельку, но он ведь будет рядом. С Даней ничего не страшно.

Пока я размышляла, дыхание Ерохина выровнялось, но я хотело уточнить еще один вопрос:

— Дань…

— М, — отозвался он сонно.

— А можно я у тебя поживу несколько дней?

Одна мысль о возвращении к Миле раздражала до зубного скрежета, поэтому и решилась обнаглеть.

— Оставайся насовсем, — пробормотал Ерохин.

Он повернулся на бок, подвинул меня так, что попа вжалась в его пах, и сладко засопел. А я еще долго лежала, уставившись огромными глазами в стену напротив, не веря своим ушам и счастью.

Глава 22. С небес на землю

Я проснулась от скрипок и флейт с будильника Дани. Моментально вспомнив, где нахожусь, вздрогнула и завозилась, решив встать вместе с ним. Сделаю завтрак, сварю кофе, буду полезной. Это самое малое, чем могу отплатить за гостеприимство. Но Дан погладил меня по плечу, натянул одеяло до шеи, поцеловал в щеку, тихо заговорил:

— Спи, малыш. Не вставай.

— Нет, я кофе сварю, провожу, — промямлила я заплетающимся со сна языком. А глаза буквально не желали открываться, веки словно свинцом налились.

— Еще и шести нет, Лен. Спи.

— А ты куда в такую рань?

— Тренировка, — он повторил в очередной раз, — Спи. Если очень хочется, то приготовь мне ужин. Я постараюсь быть дома вовремя.

— Вовремя — это в полночь? — съязвила я.

Дан тихо хмыкнул.

— Это в семь, — поправил он, вставая с кровати.

Едва хозяин дома вышел из спальни, я моментально уснула снова. Обычно мне плохо спалось в чужом месте. Учитывая, что Дан собирался уйти, оставив меня одну, я вообще не должна была чувствовать себя комфортно. Но вопреки привычкам проспала почти до полудня.

Прошлепав в ванную, привела себя в порядок и отправилась штурмовать кухню. В небольшой кастрюльке на плите стояла овсянка. К крышке был приклеен стикер «съешь меня», я отыскала глазами кофеварку и рассмеялась в голос. На чаше была такая же розовенькая наклейка, но с призывом «выпей меня». Включив подогревать все это, я потянулась за телефоном, который завибрировал в моей руке. Дан. Ну, правда, мы связаны.

— Привет. Проснулась? — послышался его бодрый голос из динамика.

— Да, — я почти смеялась, как дурочка, хотя он не пошутил, просто настроение было отличным, — Спасибо за завтрак и письма.

— На здоровье, малыш, — Ерохин тоже улыбался, судя по голосу.

— Ты как? Работаешь?

— Да. Уже еду обедать с Кочиным.

Упоминание отца Полины немного смазало картину дня. Голос Дана тут же стал серьезнее.

— Лен, я тут подумал… — он замялся, но продолжил, — Может и не стоит нам вместе идти на эту вечеринку.

— Да? — я насторожилась, — Почему?

Вчера он настаивал, а сегодня так просто отказывается от этой идеи.

— Ммм, наверно давлю на тебя, наседаю. Не хочу навязывать этот вечер, если ты не готова.

Я хотела сказать, что мне все равно на всех, если ему это необходимо, но Даня продолжил говорить, не дав мне вставить слова.

— У нас с Полиной и Владом была небольшая… эээ… история. И теперь все это будет выглядеть не очень красиво. Не хочу, чтобы ты в это вляпалась.

— Что за история? — я почти не дышала.

— Давняя, — кратко ответил Дан, — Давай вечером расскажу все, и вместе решим. Хорошо?

— Конечно. Как скажешь.

— Фух, — он облегчённо выдохнул, — ну и славно. Увидимся дома тогда. Целую, малыш.

— И я тебя.

Он положил трубку, а я чуть не уронила телефон. Почему-то его предложение об отмене совместного вечера меня расстроило. Должна была напроив обрадоваться. Похоже, он намеревался рассказать про институтские времена. А может еще что-то? Дан собирался быть со мной честным, но это не доставляло радости. Хотя его намерения напрямую свидетельствовали о серьезном ко мне отношении. Но вопреки этой логике у меня в животе закрутило от неприятного волнения и тревоги.

Пытаясь унять эти чувства и отвлечься, я поела и начала думать, что приготовить к ужину. Пока обследовала холодильник, телефон завибрировал снова. На этот раз меня побеспокоило сообщение в почте. Пришло оповещение о письме от Раджа. Я совсем растерялась.

С телефона я не могла его открыть из-за настроек безопасности. Просто видела папку входящих, в которую мне переадресовывались все послания из Дели. Нужно было ехать в офис, где остался мой ноутбук.

Я набрала Дана, но его телефон не отвечал, пришлось звонить в приемную.

— Катерина Пална, здравствуйте, — поприветствовала я секретаря, — Это Лена Ланская. Даниил Ильич на месте?

— Ой, привет, Леночка. Нет его. И не будет, наверно. А у тебя же отпуск после командировки. Или опять дела не дают отдышаться?

— Похоже на то, — подтвердила я, — Сейчас приеду в офис.

— Я тут, дорогая. Приезжай.

Собственно, присутствие Палны мне и не нужно было. Только ноут и доступ к почте. Но говорить ей об этом я, конечно, не стала.

Быстро собравшись, я направилась к выходу. В керамической чаше лежали ключи, а рядом еще один стикер: «если что, запри дверь этим». Я расплылась в улыбке, схватила ключи и поспешила на парковку.

Букашка весело зарычала и понесла меня на работу. Кажется, ничего особенного не произошло. Рабочий момент. Дан не отвечает, а почту я должна принимать незамедлительно. Все правильно делаю. Все то же нехорошее предчувствие, что поселилось во мне после звонка Дани, велело никуда не ездить, сидеть дома. Но чувство долга было, разумеется, сильнее глупых параноидальных мыслей. Я лавировала в потоке, приближаясь к офису. Тугая пружина сжимала горло все туже и туже.

Поднимаясь в лифте, я уже знала, просто была уверена, что столкнусь в офисе с чем-то неприятным. Но даже предчувствие не подготовило меня к тому, что я увидела. Но сначала услышала. Властный женский голос достиг моих ушей, пока двери лифта бесшумно разъезжались.

— Как же вы не можете ему дозвониться?

— Примерно так же, как и вы, — раздраженно отвечала Катерина Пална. Очевидно, что секретарь уже давно вела этот разговор, и удовольствия он ей не доставлял.

— А если важное и срочное? У него должен быть какой-то экстренный номер. Для чрезвычайных ситуаций.

— Для чрезвычайных ситуаций есть МЧС, а у Даниила Ильича только мобильный.

— А вы мне не хамите, дорогая.

— А я вам не дорогая.

Я медлила, не решаясь пройти дальше. Так и мялась у лифта в зоне для ожидания приема. Скрипнул диван, и я повернула голову. Взгляд упал на блондинку, что листала журнал. Она тоже меня заметила, но не подала виду. Я не стала ее рассматривать, хотя она показалась мне смутно знакомой.

Вспыхнув, я прошагала дальше, туда где вели диалог две женщины. Ту, что требовала связаться с Даней, я узнала сразу. Его мать. И блондинка. Я вспомнила. Они обе были на том фото. Значит, девушка — это дочь Дэвида. Что происходит?

Меня замутило, но я старалась сохранять спокойствие, прошла к своему месту.

— Добрый день, — поздоровалась я сразу с обеими.

- Леночка, привет, — вымученно улыбнулась мне Пална.

— Добрый, — огрызнулась мама Дани, — А вы, милая девушка, тоже не знаете, как связаться с Ерохиным? Вы ведь наверно его помощница.

— Временная, — проговорила я сдавленно, — Я тоже не могу с ним связаться. Скорее всего, он на объекте в области. Там плохая связь.

— Или сквозь землю провалился, — проворчала себе под нос посетительница.

Я снова обратила внимание, как они с Даней похожи. Мимика, черты лица, интонации. Правда, у его мамы проскальзывал какой-то почти неуловимый акцент. Видимо, Лондон наложил отпечаток.

— Вообще, могли бы предложить кофе.

У нее был такой властный тон, что я едва не сорвалась варить, но Катерина Пална осадила.

— Знаете, у нас тут так не принято. Даниил Ильич сам прекрасно варит кофе. Машинка вон там, — она кивнула в сторону кухонной зоны.

— Знаете, это свинство так обращаться с матерью начальника и его невестой.

Я уронила мышку, но, кажется, этого никто не заметил. Женщины были увлечены перепалкой.

— Я же вас не гоню. Сидите — ждите. Пробуйте дозвониться. У нас у всех телефоны одинаковые. А за кофе нам с Леной не доплачивают. Работы и так хватает.

Я их почти не слышала

«С матерью и невестой», — крутилось у мня в голове на повторе, — «С матерью и невестой. Невестой. Невестой? Невестой!».

Эти слова словно погрузили меня в кому. Я практически на автопилоте открыла почту, прочла письмо от Раджа, перевела, отправила Дану на почту.

Сколько прошло времени? Полчаса? Сорок минут? Пална и мать Ерохина что-то выясняли. Они не переходили на повышенный тон, но раздражение буквально обрело запах и разносилось стойким ароматом по приемной.

В конце концов, визитеры решили удалиться. Я провожала взглядом мать и невесту, пока они не скрылись в лифте.

— Вот так дама, — фыркнула Пална, — А невеста — селедка какая-то. Сдалась она Дане нашему. Лучше бы своих девочек рассмотрел.

— Нет, она милая, — пискнула я, — очень ему подходит.

— Господь с тобой, Леночка. Как ты можешь? Я думала, вы друг другу нравитесь.

Я рассмеялась саркастически, едва сдерживая слезы.

— Не смешите, Катерина Пална, — старалась сглотнуть горечь, но она все равно пробралась в голос.

Зазвонил телефон, и секретарь невольно прекратила обсуждать начальство.

Я сначала пряталась за монитором, потом пошла варить кофе, которым пренебрегли гости из Англии. А в это время пазл становился на место. Я собирала кусочки головоломки, расставляя каждый к подходящему.

Невеста и мать. Приехали. У него есть невеста. Не могу я связаться с мужиком, у которого никого нет. Даже если игнорировать Полину и Милу, связь с которыми действительно скорее миф, то невесту не предашь забвению. Под стать ему. Шикарная, сдержанная, породистая, дочь лучшего друга. Наверно, он узнал, что она приедет, поэтому и предложил не ходить на свадебную вечеринку Влада.

Мои умозаключения прервали слова Палны. Поговорив по делу, она решила, что обязана со мной поделиться очень важной информацией.

— Говорят, Даня наш Полину Кочину ради этой англичанки бросил. Он ведь в Англии долго жил, и Полька эта там ошивалась. Думала его захомутать, а он ее через плечо и был таков. Хотя по мне обе они его не стоят. Поля зазнайка редкая, а эта… Сразу видно — голубая кровь, чернь типа нас ей не ровня. Даже не поздоровалась, сидела час журнал листала, пока мать тут права качала.

Я промычала что-то в ответ и потянулась за листком бумаги. А Пална продолжала:

— Даниил Ильич такой человек приятный, тактичный, простой. Если бы не сходство никогда бы не подумала, что у него такая мать. Откуда что берется? Нет, не надо ему на этой вобле лондонской жениться. Совсем они не пара.

Я снова сделала вид, что разделяю мнение, хотя это было не так.

Нацарапав дрожащей рукой заявление, я отнесла его на стол Ерохину. Подумала и оставила на столе ключи от квартиры, но тут же забрала назад, вспомнив о чемодане.

Сказав Палне, что все закончила, по-быстрому собралась и ушла. Нужно было ехать домой. То есть к Ерохину, чтобы забрать свои вещи и оставить ключи. Адреналин шумел в ушах, не давая мне расклеиться. Только руки немного дрожали от перевозбуждения.

Полина и дочь Дэвида. Конечно, Дан предпочтет вторую, чтобы утереть нос той, кто его ранил. Официальная невеста на предсвадебном приеме лучше какой-то Лены сметчицы. Я сгодилась бы для мести Владу, но видимо Поля интересовала Даню больше. Похоже Самойлов уже все знал о нас.

О нас…

А нас нет.

И не было.

Все игра.

Я едва не до потолка подпрыгнула, когда звякнул лифт, нарушая мое уединённое размышление. Остановка случилась как раз на этаже сметного отдела, а вошли… мать Дана и его невеста.

Последняя опять сделала вид, что я прозрачная, а мама скривила лицо в странной гримасе.

Не знаю, кто меня дернул за язык. Черт? Возможно. Хотя скорее это просто слабоумие. Даже нечисть не пошла бы на такое, будучи в разуме.

— Извините, — обратилась я к женщине, — Возможно, я смогу вам помочь?

— Возможно, — она чуть склонила голову.

— Меня Лена зовут. А вас?

— Антонина Дмитриевна, — представилась она.

— Очень приятно.

— Простите, милая девушка, но приятного в нашем знакомстве мало. Я бы хотела увидеть своего сына и вашего босса. Вы в этом мне можете помочь?

— Отчасти. Иногда Даниил Ильич мне поручает мелкие дела, типа химчистки. У меня есть ключи от его квартиры. Я как раз туда направляюсь.

Лицо Антонины Дмитриевны на мгновение разрезали хмурые морщины, но уже через секунду она просияла. Словно солнце сквозь тучи.

— Вы сможете нас подвезти и пустить в квартиру? — уточнила она.

— Конечно.

— Прекрасно. Хоть кто то в этой стране еще помнит о вежливости и помощи, — и обращаясь к невесте добавила на английском, — Элли, эта девушка отвезет нас к Даниилу.

Элли едва заметно кивнула, давая знать, что информация принята.

Мы игнорировали первый этаж и спустились на парковку. Я специально не смотрела на них, когда показывала свою машину. Но раздраженный вздох за авторством Элли достиг ушей.

А что делать? Не роллс-ройс, да.

Проявив милость, Антонина Дмитриевна рассказала, что они прилетели специально на вечеринку Влада Самойлова. «Вы же знаете Влада Николаевича?», — уточнила она.

Я кивнула.

Потом оказалось, что для «Данечки» это должен быть сюрприз, а он как назло пропал.

Подумать только. И некуда им теперь податься. Даже Самойлов оказался занят.

Я боялась предложить гостиницу или еще что-то нелепое в этом роде. Просто кивала и смотрела на дорогу. Пробки я удачно объехала и уже через несколько минут доставила гостей к дому Дана. Снова забор, консьерж, лифт. Я без труда справилась с замком, открыла дверь.

— Спасибо, Лена, — сдержанно поблагодарила Антонина, — Это очень любезно с вашей стороны.

— Не за что. Я заберу вещи из спальни и оставлю вас. Не буду мешать.

Стараясь идти, а не бежать, я последовала в спальню, быстро покидала в открытый чемодан все, что успела выложить, закрыла молнию и поспешила к выходу. Тихо положив в чашу ключи, я вышла из квартиры Ерохина, не прощаясь с его гостями.

Едва за спиной закрылась дверь, захотелось разрыдаться. Именно захотелось, но не получалось. Глаза словно высохли, хотя в офисе я едва сдерживалась.

У меня ведь было время поплакать. Сейчас, по дороге домой, и пока Мила не вернется. Но все эти несколько часов я не проронила ни слезинки. Наверно, понимала, что придется объясниться с Даном. Вряд ли он тихо подпишет мое заявление и отпустит на все четыре стороны. Скорее всего, будет, как и Влад, настаивать на встречах, попытается что-то объяснить. Мне нужно быть готовой к таким разговорам. У меня осталось еще немного сил, чтобы продержаться последний раунд. Если все для него было игрой… Что ж, я смогу принять поражение, но достойно.

Бонус. Сюрпризы для Данечки

Случаются такие дни, когда все катится к черту. Обычно у меня так в понедельник. Звезды, наверно, смотрят в календарь и регулярно решают: «А не подкинуть ли нам проблем Ерохину в начале недельки, чтобы до выходных разгребал». И подкидывают. На самом деле те звезды чаще всего прорабы, которые ленятся следить за стройкой в выходные, и к понедельнику какая-нибудь бригада обязательно забухает или криво положит кладку. А в понедельник все идет по бороде, и я начинаю расхлебывать.

Но в этот раз бог миловал. Понедельник выдался не самым легким из-за моего отпуска с Ленкой на Гоа, но все же достаточно спокойным. Еще и моя прекрасная переводчица скрасила вечер. Я глазам своим не поверил, увидев ее на пороге с бургерами и чемоданом. То еще зрелище. Я так даже вызванному деду Морозу в детстве не радовался.

Она приехала ко мне сама, и, похоже, совсем не торопилась уходить. Я был нужен ей. Это понимание грело и щекотало все мое нутро, заставляя растекаться от блаженства. Даже накопленная усталость перестала давить на плечи. Казалось, если Лена со мной, то все остальное — мелочи.

Все, что мы делали этим вечером, было таким правильным и прекрасным. Секс, совместный душ и тихие разговоры в постели. Как бы я хотел быть с ней вот так каждый день.

В голове перемкнуло, и я понял, что никуда ее не отпущу. Вот же чемодан, вот она и я. Мы вместе, только это имеет смысл. Я хотел ее в своей квартире, в своей жизни. Наверно меня слегка занесло от осознания этих вещей, и я огорошил ее приглашением на вечеринку Влада и Поли. Нет, не так нужно было это делать. Сначала мы должны были поговорить о нас, но я бежал впереди паровоза, куда-то гнал. А Лена согласилась. Похоже, тоже сгоряча, потому что потом стала сомневаться. А я давил. Зачем-то. Чего хотел доказать? Кому? Ленке? Себе? Владику с Полькой? Утором по дороге на объект решил, что все отменю к чертям. Или хотя бы откажусь от этой идеи, пока мы не поговорим. Я не хотел начинать отношения с недомолвок. Вечером приеду и все ей расскажу про Полину. А там пусть решает, хочет она пойти или нет. Почему-то был уверен, что Ленка не струсит. Последнее время она была такой смелой и решительной.

Черт, как же я люблю ее.

Люблю?

Мысль обожгла разум, а сердце даже не участило ритм. Конечно, люблю. Давно. Всегда знал это, а понял и принял как будто только сейчас.

Я приехал в этот город, чтобы жить спокойно, остановить бешеный ритм постоянных разъездов, нескончаемых контрактов, работы двадцать четыре на семь. Мне было тошно в Москве, и в Лондоне. Я не хотел жить в Европе. Тихая должность в компании, которую сам вытащил из клоаки, отлично мне подошла. Так же подошел и уездный город, в котором даже утром все торопились медленно. Это был бальзам на сердце. Даже скука, которая стала одолевать, не очень мешала мне жить. Рядом был Влад. Какая-никакая, а компания. И мне были рады на всех светских тусовках. В общем, всегда можно было себя занять.

А потом появилась Ленка со своим журналом комиксов про Самойлова-козла и проколотым колесом. Мое легкомысленное желание позлить Влада, помелькав с его любовницей, превратилось в безудержное веселье. У меня было много разных женщин. Шикарные и обычные. Золушки с претензиями и скучающие жены магнатов. Но только Лена была… Леной. Только она умела смешить и удивлять, восхищать и радовать, возбуждать и злить.

Наверно, она что-то слышала, ч то-то знала обо мне, поэтому и затеяла свои игры. На самом деле я видел, что за всем этим скрывается простая девчонка, которая хочет любить мужчину, которая хочет замуж и детей, дом за городом и… спокойствия.

Она идеально мне подходила. По темпераменту, в постели, по жизни. Я хотел остановиться вместе с ней. Уверен, она тоже хочет. Трусит, конечно, но хочет. Поэтому сегодня нам нужно быть честными друг с другом.

Я даже не представлял, насколько честным мне придется быть.

Прежде всего, позвонил Ленке и сообщил, что идти ей на вечеринку не надо. Так будет правильно. Девчонки ведь с ума сходят из-за таких вещей. Она еще вчера про платье спрашивала, явно переживала. А я ведь не сказал, что там будет моя мать. Пусть пока расслабится. Вечером я ей расскажу про Польку, тогда и решим.

Приехав на объект у черта на рогах, я безвылазно проторчал там почти до конца рабочего дня. Хорошо, что пообедал с Кочиным, а не только обсуждал новый подряд. Голодный и уставший от дороги и лазаний по стройке, я рулил к офису. Жутко хотелось домой, но нужно было оставить документы и переслать данные в Москву. Едва я вошел в приемную, на меня накинулась Катерина Пална.

— Даниил Ильич, что же вы делаете? Где пропадаете, — причитала мой секретарь, буквально выпрыгнув из-за стола, — Сначала гостей зовете, а потом телефон отключаете. И вообще!

Она сделала театральную паузу, всхлипнула, заломила руки.

— Как же вы так! Теперь вот Лена уволилась.

Я ушам своим не поверил, прикрыл глаза, словно пытался перезагрузиться, чтобы избавиться от галлюцинаций.

— Что? — переспросил я, глядя на Палну.

Она открыла рот, и я тотчас понял, что сейчас выдаст мне ровно ту же самую кашу, что я уже слышал.

— Давайте по порядку, Катерина Пална.

Я вытащил мобильник, который не ловил на стройке, а потом похоже отключился. Мда, плохо. Кучу звонков попустил, но все решаемо и поправимо. Не катастрофа. В отличие от…

— Каких гостей вы имеете в виду? И как это связано с Леной?

— Ваша мама и, — Пална фыркнула, — невеста из Англии прибыли. Желали вас видеть. Устроили тут посиделки с дознанием. А я волшебник что ли? Из сумки вас, как кролика не выну. А им надо, понимаете?

— Понимаю, — буркнул я, начиная закипать.

Невеста, черт подери. Ну, мама…

— Долго они тут меня ждали?

— Достаточно, — опять фыркнула мой секретарь, — А потом еще к Владиславу Николаевичу отправились.

Это, видимо, уже доложили доброжелатели из сметного. Но сейчас меня волновало не то, что мать вскипятила мозги Ппалне и Самойлову, а Лена. И невеста. Не хотелось верить, что мама притащила Элли, но иных вариантов не было. Господи, мы же договорились, что я ее завтра встречу. Что за нелепые фокусы опять?

И Ленка. Откуда она тут взялась? Что за увольнение?

— Лена была в офисе? — уточнил я, как дитя надеясь, что она только звонила и Пална перепутала и нагнала драмы.

— Да, была.

Дьявол!

— Она сказала, письмо пришло, а вы вне доступа. Поэтому приехала, чтобы перевести. Компьютер ее здесь ведь.

— Ну, да, — кивнул я, потирая переносицу, — а увольнение то откуда взялось.

— А вы свой стол проверьте, — ядовито выдала секретарь, — Место ей предложили. Как все совпало, правда?

Я прошел в кабинет. На столе действительно лежало Ленкино заявление.

Дьявол!

Включив телефон, сразу получил тонну сообщений от матери и миллион оповещений о непринятых вызовах. Почти все от матери — тоже. Всего три по работе.

Не успел я оказаться в сети, как мобильник запел.

— Где ты, мам? — спросил я сразу без приветствий.

— У тебя, Данечка, — ответила она вроде и ласково, но в голосе звенела сталь. Знаю я этот ее тон.

— У меня?

- В твоей квартире.

— Что? — рявкнул я.

Это было последней каплей. Дальше я орал. Это ужасно, знаю. Мать уже не молода, она никогда не изменится, но мы же договаривались!

— Буду через полчаса, — пролаял я в трубку.

Сунув заявление Лены в портфель, выдрал мобильный из зарядки. Телефон жалобно пискнул, желая заряжаться еще, но мне было плевать.

— Буду завтра, — выдал я Палне, не дожидаясь ответа промчался через приемную почти бегом.

Но уже у лифта решил уточнить, вернулся.

— Катерина Пална, там в бухгалтерии все так же?

— Да, Даниил Ильич, — проговорила она ехидненько так.

— Хорошо. Теперь точно ушел.

— Попутный ветер в спину.

Она злилась, потому и позволила себе такие вольности. Я ее не винил, потому что тоже злился.

Пока ехал, немного зарядил телефон. Пытался дозвониться Лене, но она игнорировал звонки. Неудивительно. Оставив машину на парковке, я поднялся. У двери взял паузу.

Черт, так хотелось сегодня прийти домой, обнять Ленку, поесть, выпить вина, поговорить нормально, спокойно, а потом заняться сексом. Можно в другом порядке и последний пункт несколько раз впихнуть в список. А теперь придется заново объяснять матери, что я не люблю сюрпризы и Элли мне не невеста.

Наверно, я плохой человек, раз практически с порога начал кричать на мать, которая устала с дороги и половину дня ждала меня. Мы не виделись несколько месяцев, а может и около полугода, но я не был настроен на радость встречи и гостеприимство. Последнее вообще не было моей сильной стороной. Не мог я жить с матерью. Все детство мечтал свалить из дома. Вырвавшись в общагу универа, я учился, потом работал, и точно знал, что не буду больше жить с родителями под одной крышей. Наверно, это шиза. Или слишком много мамы было у меня в детстве, но в Лондоне я останавливался в гостинице или у Дэвида, а к родителям ходил в гости. Моя мать прекрасно знала, что ей нечего делать в моей квартире. Я уже забронировал ей номер в лучше гостинице города. Правда, на завтра. Но ей захотелось сделать сюрприз. Сюрпризы я тоже ненавижу.

Нет, вру. Вот Лена вчера с бургерами — это отличный сюрприз. А мама на день раньше, еще и в компании Эл — этого отвратительное нарушение моего личного пространства.

Выяснив, как незваные гости оказались в моем доме, я чуть сознание не потерял. Мало того, что Лена их видела в приемной, так еще и вызвалась отвезти домой. Наверно, считала, что оказывает мне услугу, но на самом деле подложила ту еще свинью.

Я прекрасно знал мать и понимал, что никуда она из моей квартиры не уедет. Как бы я ей не растолковывал, как не объяснял, она не стала бы слушать. Поэтому я заранее смирился, что сегодня тут ночевать не буду. Но это меньшее из зол. Нужно было скорее ехать к Лене, а я застрял в упреках и обвинениях.

Признав, что скотина и неблагодарный наглец, я поговорил с Элли. Оказывается, ее Полина тоже пригласила, как и маму. Уж не знаю, когда они успели подружиться. Последуй раз, когда я видел их рядом, Полина зеленела и бледнела то ли от злости, то ли от зависти. Но видимо присутствие «подружки из Англии» требовалось Кочиной по списку гостей.

А моя мать каким-то образом убедила Эллисон, что она приглашена в качестве моей пары. Я тактично объяснил, что пара у меня уже есть. Оптимист, знаю, но все же. Эл сразу поняла, что ошиблась, но расстроилась из-за того, что создала мне неудобства, чем поняв, что на ее руку и сердце я не претендую.

Да, Дэвид и мама частенько заводили разговор о нашей помолвке. Мы с Эл попробовали и… Мне было скучно. Ей неинтересно. Вроде неплохо ладили, но не более. Я не смог бы с ней жить. Ее многое во мне раздражало. Однако по воле отца она была готова выйти хоть за черта. Я вообще сомневаюсь, что ее интересовали мужчины, как вид. Эллисон возбуждалась от рейтинга Доу Джонса. Нормальный интим ее не очень интересовал. Меня она считала неплохой партией.

— Ты хотя бы не намного глупее меня. Семье нужен наследник, — говорила она, чуть улыбаясь своей холодной королевской улыбкой, — Почему нет, Дэниел? Ведь всегда можно развестись.

Гениально, правда?

Но Элли не гений. А я тем более. Но моя мать — да. Она смогла запудрить мозги и притащить сюда мою «невесту». Только потому, что Венера в пятом доме и Телец в лунной чакре. По ее мнению все сошлось, и мы обязаны быть вместе.

Мама слышала, как я говорил Элли, что у меня есть пара. Конечно, она прицепилась к этой фразе.

Я запихивал белье в портфель, стараясь не помять документы, когда родительница решила меня допросить.

— Как это понимать, Дань? Что еще за пара у тебя?

Руки в бока, брови сведены, глаза метают молнии. Меня не били, но вот такие допросы и внушения я получал регулярно.

— Девушка, мам. Что еще за пара может у меня быть? Ты стала такой толерантной, пожив в Европе.

— Данечка, не надо язвить. Хватит и того, что ты сегодня повысил на меня голос.

— Ммм, — протянул я нейтрально, понимая, что она дает мне таким образом шанс извиниться, но я не спешил им воспользоваться.

Мама вздохнула, обижено поджала губы.

— Далеко ты направляешься? Ну почему хоть раз в жизни не побыть со мной под одной крышей? Мы что, чужие люди?

— Мам, сто раз обсуждали, — бросил я раздраженно, — и у меня дела.

— Какие дела? К ней поедешь? Кто она? Из приличной семьи?

— Я бы сказал — да, но понятия о приличной семье у нас с тобой расходятся.

— Даня, — сурово проговорила мать, — ответь мне.

— Ты ее видела. Это Лена. И сейчас мне придется использовать все свое проклятое красноречие, чтобы объяснить, откуда у меня, черт подери взялась невеста.

— Лена!

Я дернулся от ее визга.

— Дань, ты с ума сошел? Опять секретарша? Ты смерти моей хочешь, Даниил Ерохин?

— Я жить хочу, мам. Спокойно. А еще желательно долго и счастливо. С Ленкой. Пожелай мне удачи.

— Удачи? Ты шутишь? Даня, прекрати. Я запрещаю.

— Ты не можешь мне ничего запретить, — спокойно проговорил я.

— Я твоя мать.

— Я помню. Правда, мам. Но это не аргумент.

Чмокнув ее в щеку, я подхватил портфель, ноут и вышел из квартиры.

Лифт ехал сто лет. Еще сто раз по стольку я стоял на светофорах по пути к Лениному дому. Вернее к дому Милы.

В подъезд я удачно проскользнул следом за парнем из доставки. Скосив глаза на адрес, что был приклеен к контейнерам, я чуть вслух не спел аллилуйя. Заболтав пацана и оплатив счет, я забрал у него заказ и позвонил в дверь. Он кивнул, удостоверившись, что я ему не наврал, и быстро удалился. Открыла мне дверь Мила.

— Здравствуйте, — еле слышно выдавила она.

— Привет, — я улыбнулся, стараясь быть милым прежде, чем обнаглеть, — Лена дома?

— Да, она…

Я перебил.

— Мил, можешь нас оставить на часик-другой? Дело важное очень, — я протянул ключи от машины, — Покатайся, ладно? Тебе ведь нравится моя машина.

— Да я… мне… — замялась она, но уже обувалась, — А бензина там нормально?

Я сунул в карман ее толстовки несколько купюр, объясняя:

— На донышке. Заправишь?

— К-конечно.

— Спасибо, Мил. Я твой вечный должник.

Черт дернул, и я ей даже подмигнул.

Мила споткнулась о порог, тихо ругнулась, а мне чуть громче сказала:

— Да что вы. Это мелочи.

Она посторонилась, пропуская меня в квартиру, и тихо прикрыла дверь с той стороны.

Я стоял в прихожей, как дурак, смотрел на Лену. Она сидела на диване в большой комнате. Видимо, это у них была гостиная и Милина спальня. Я первый раз толком ее и не видел, только на Ленку и еду мог смотреть. Но теперь разглядывал и диванчик. Не новый, но симпатичный. И Лену, которая сидела, подобрав ноги, смотрела в нуотбук и рассеянно водила ролом по блюдцу, видимо собирая соевый соус.

Не зная, как лучше начать, я прошел чрез прихожую, встал в дверях, подпирая косяк.

— Здравствуйте, Леночка, — вырвалось само собой.

Она уронила ролл, подняла на меня глаза. Во взгляде мелькнула паника, но лишь на мгновение. Лена моргнула, подцепила ролл снова, отправила в рот, прожевала. Только потом ответила мне спокойно и так же официально.

— Добрый вечер, Даниил Ильич. Чем обязана?

Мда, а никто не обещал, что будет легко.

Глава 23. На чистоту

По дороге домой мне позвонила Катерина Пална. Разумеется, она увидела мое заявление на столе Дана. Разумеется, не могла промолчать по такому поводу.

— Ты из-за невесты уходишь? Да, Леночка? — допрашивала она меня проникновенно сочувственным тоном.

— Нет, конечно, — врала я, — Мне место предложили. Должность спокойная, деньги хорошие.

Кого я обманывала? Пална сама мой срочный составляла. Больше в нашем городе получали только топ-менеджеры, до которых я точно не доросла. Да и сметно-секретарская моя зарплата была Палне известна. В общих чертах — так точно.

— Нельзя так, Лен. Нельзя. Такие вещи нужно сначала обсудить. Вот Даниил Ильич вернется…

— Мне некогда ждать, пока он вернется, — перебила я, — Вообще, я хочу в отпуск. Или за свой счет вместо отработки.

— Так и писала бы заявление на отпуск с увольнением.

Я чуть не завыла. Господи, ну почему не додумалась? Отпуск с последующим увольнением — это же идеальный вариант. Теперь точно не отвяжешься от встречи с Ерохиным. Вряд ли мне повезет и его не будет в офисе. Все равно придется ехать переписывать.

— Завтра приеду, напишу новое, — обрубила я совсем невежливо, — Катерина Пална, я за рулем. Мне неудобно говорить.

Пока отключала вызов, услышала, как секретарь кричит: «Большая ошибка, Леночка».

Припарковавшись у дома, заскочила в ближайший магазин, взяла бутылку вина. Подумала, и добавила еще одну. На пути к подъезду позвонила Мила. Я уже знала, о чем будет разговор.

— Лена! Как так? Ты уволилась?

Я ждала, что она сразу же возмутится: «А кто будет возить меня на работу!», — но Мила ограничилась удивлением.

— Уволилась, Мил. Ты скоро там заканчиваешь? Дуй домой, обмоем это дело. Я винишка взяла, сейчас роллы закажу.

— Ты с ума сошла?

— Нет.

Врать Милке про выгодное рабочее предложение я не стала. Она меня быстро на чистую воду выведет.

— Дуй, домой, Мил. Все расскажу, — пообещала я от души.

На меня накатила тоска, даже какая-то апатия. Разумеется, Катерина Пална уже разнесла все свои догадки обо мне, Дане и визите его матери с невестой. А потом еще мое заявление. Пазл сошелся, а я стала главной героиней сентиментальных сплетен нашего коллектива. Что мне терять теперь? Тем более, работать я там не собираюсь. Расскажу Милке. Не все. Частично. Пусть знает. Она ведь тоже спала с Даней.

Я усмехнулась. За то время, пока я работала с Ерохиным, она очень вяло поддерживала теорию об их связи. Мы вообще почти не общались из-за моего смещенного графика. Даже известие о командировке Мила восприняла спокойно, без лишних вопросов. Сама она стала ночевать дома реже. Все больше проводила времени у родителей.

К тому времени, как Милка вернулась с работы, я уже успела уговорить бокал вина и съесть больше половины роллов. Почему то заказала немного.

Соседка моя сразу смела почти все, что осталось в коробках, заглотнула залпом бокал вина и выдала.

— Знаешь, Лен, не спала я с Ерохиным.

Ну… что и требовалось доказать.

— Знаю, — махнула я на нее палками, — А я вот спала.

— Я так и подумала, — закивала истово Мила.

— Вся контора это обсуждает, да? — я спрашивала для галочки, и так было понятно.

— Это самая популярная версия, — подтвердила соседка, — Ты не знала про невесту?

Я отрицательно покачала головой, глотнула еще.

— Блин, я голодная, — пожаловалась Мила, — Давай еще закажем.

— Да, конечно. Что-то я не рассчитала.

Мы быстренько оформили себе заказ и продолжили болтать. Забавно, но меня не трогали все эти слухи больше. Пусть говорят, что хотят. Какая разница? Ну, спала я с боссом. А кто бы отказался? Вы нашего Даню не видели что ли? Вон Мила даже виртуальный секс с ним выдумала для красного словца. И нормально. Сидит, цедит вино и ничего ей не делается.

Раздался звонок домофона, и Мила пошла открыть доставщику, а я пока заводила на ноуте старые серии ситкома, который мы обе любили.

Милка пропала куда-то, и я уже решила сходить проверить. Только вот доем последнюю Филадельфию. Но тут, как раскат грома, прогремел голос Дана:

— Здравствуйте, Леночка.

Ролл свалился в соус. Я подняла глаза.

Ерохин стоял у входа в комнату, подпирал косяк, как обычно, с видом победителя всего и всех. Немного портили картину контейнеры с едой, которые он держал в руке. Но в принципе и с ними хорош гад.

Не запылился. Похоже, заранее уверен в успехе. Зовет на вы и улыбается как наглый хитрый котяра. Окей, Данечка. Я готова сыграть. И намерена обыграть босса… последний раз.

Я подцепила ролл и отправила его в рот, прожевала. Только потом проговорила:

— Добрый вечер, Даниил Ильич. Чем обязана?

— Ехал мимо. Дай, думаю, заскочу. Перекусим, поболтаем, обсудим ваше нелепое увольнение.

Дан поставил на столик контейнеры, потянул за галстук, ослабляя, скинул пиджак на диван, присел рядом со мной.

— Вы так проницательны, Даниил Ильич, — продолжала я ломать комедию, глядя, как он раскрывает палочки и проверяет содержимое контейнеров, — Я как раз думала о том, чтобы переписать заявление. Мне нужен отпуск с увольнением.

Он повернул голову, обжег меня взглядом, но при этом мягко рассмеялся.

— Хитро, Леночка. Чтобы не дорабатывать положенные две недели? Даже умно, пожалуй. Жаль, что умная мысль так поздно вам в голову пришла, правда? Никак теперь вам от меня не отделаться.

— Похоже на то, — я хмуро проводила в его рот ролл.

— Если не секрет, — жуя промямлил Дан, — Что за вакансию вам предложили?

— Сметчица в «НиколСтрой», — брякнула я первое, что пришло в голову.

Ерохин не унимался.

— Сомневаюсь, что там больше платят.

— Я не могу разглашать цифры. Это коммерческая тайна.

— Конечно-конечно.

Я не выдержала. Даже хмельная голова не гарантировала железных нервов. Мои точно были обычными и сдали.

— Дан, — проговорила я, стараясь быть спокойной, — Просто подпиши заявление.

Он и не думал спорить.

— Я подпишу, Лен, — бросил палочки на стол, пригубил вина из моего бокала, — Только другое. Увольнение с переводом. Так ты не потеряешь стаж и… Ох, ну ты же сама знаешь, наверно. Изучала ведь трудовое право факультативно.

— Какой еще перевод?

— В бухгалтерию. Ты же хотела и заявку подала. Там есть место.

— Нет там мест.

— Скоро будет.

— Откуда ты знаешь?

— От Палны, конечно, — Ерохин лучезарно улыбался, — Белова скоро в декрет уйдет, на больничных пропадает постоянно. Тебя как раз в суть дела введут местные.

Я ушам своим не верила. Ну и дела. Может зря я старательно избегаю промывания костей в конторе. Это может быть полезным. Хотя… теперь-то какая разница.

— Нет, Даниил Ильич, — вернулась я к чопорности, — Это уже неактуально. Я хочу отпуск и увольнение.

Подобрав ноги, я отползла в уголок дивана Подальше от него. Дома было тепло, но у меня по коже забегали мурашки. Дан снова смотрел на меня и от его пристального взгляда стало совсем не по себе.

- Хватит чудить, Лен. Если честно, за то, что ты пустила мою мать в мою квартиру тебя нужно по статье уволить.

— Это по какой статье?

— Вредительство? — неуверенно произнес Ерохин.

— Нет такой статьи, — я, наконец, разозлилась.

Встав с дивана, уперла руки в бока и начала отчитывать его:

— Мог бы спасибо сказать, Дань.

— О, спасибо, дорогая.

— Я тебе услугу оказала.

— Да, конечно. Медвежью. Кто тебя просил?

— Им было некуда идти.

— В городе куча отелей.

— Ты шутишь? Она твоя мать!

— Где-то я сегодня уже этот аргумент слышал.

— Слушай, Ерохин, — меня совсем понесло, — разбирайся сам со своими бабами. Мне нужно было забрать вещи, я их подбросила. Это банальная вежливость.

— Да, я помню. Ты у меня такая вежливая и услужливая последнее время. Не знаю, куда деваться, — он тоже встал и повысил голос.

— Ты чего на меня вообще орешь?

— Это я еще не ору, а возмущаюсь.

— С какой стати?

— С такой, что ты обещала быть дома, когда я вернусь. У меня дома, Лен!

Я набрала воздуха в грудь. Господи, дай мне сил. Что за человек? Совсем стыд потерял или мозги отшибло кирпичом на стройке?

Я напустила на себя равнодушно деловой вид и как можно более спокойно и тихо проговорила:

— Дань, угомонись, а? Ну, примчалась твоя невеста с матушкой сюрпризом — бывает. Заканчивай это выступление. Ты мне ничего не должен, ничего не обещал. Ну потрахались и разбежались. Не проблема, правда.

Сама себе поставила твердую пять. Так его. Лицо Ерохина вытянулось, подтверждая, что опять в шоке от меня.

— Серьёзно? Не проблема? Еще скажи, что ты всегда так делаешь.

Я только глаза закатила и хмыкнула.

— А твое заявление, Лен? — продолжал наседать он.

— А что с ним?

— Если нет проблем, зачем увольняешься?

Я открыла рот, но он не дал сказать.

— И не смей нести эту чушь про «НиколСтрой».

— Думай, что хочешь. Мне плевать.

Я собиралась уйти к себе в комнату, надеясь, что он отстанет. Но Дан не дал мне и шагу ступить. Он схватил за руку, притянул к себе. Я пискнула и уперлась ладонями ему в грудь, а потом начала хлопать ими звонко и сильно, чтобы больно было. Попыталась уклониться, но его сухие жесткие губы нашли мои. Вырываясь и отворачиваясь, я старалась избежать его поцелуев, но Дан не отпускал и продолжал попытки.

— Чертовски устал от твоих игр, Ленка. Хватит. Прекрати, — требовал он, сжимая меня все крепче, а потом начал уговаривать, — Выслушай меня, малыш. Ну же… тихо, тихо…

Я перестала лупить его по груди. Скомкав в кулаках рубашку, пыталась трясти за грудки. Сил не осталось. По щекам наконец побежали слезы, а изо рта вместо рыданий вырвался истеричный смех.

— Невесту из Англии ты собрался объяснять? Серьезно? Ах-хах, Дань. Это чертовски смешно. Я даже послушаю.

Он прижал меня к себе крепко-крепко и не отпускал, пока я не успокоилась. Только когда я перестала икать от смеха и остановила воду из глаз, затихла в его объятиях, Дан ослабил хватку. Он провел пальцем по щеке, проговорил:

— Прости, что все так вышло. Я не знал, что они прилетят сегодня. Про Эл и вовсе не знал.

Воздух вылетел из моего рта свистящим порывистым ветерком, я снова была готова разрыдаться. Он не знал?! Он извиняется за то, что не знал.

Следующее признание добило меня.

— Я люблю тебя, Лен.

Снова сжала его рубашку в кулаках. Ткань даже затрещала. Хорошая такая ткань. Наш дешевенький хлопок уже порвался бы. Отпуская напряжение, я заставила себя расслабиться.

— Я тоже тебя люблю, Дань. Но все уже было, понимаешь? Невеста из Лондона. Родители, которые спят и видят свадьбу. Я буду опять любовницей. Почетное второе место. Нет.

— Нет, — повторил Дан, соглашаясь, при этом почему-то кивнул.

Я стала выбираться из его объятий. Разумеется, он не отпустил.

— Пожалуйста, Дань. Ты же хороший человек. Уйди, а? Не доставай меня. Влада хватило с его лестными предложениями.

— Не могу, Лен. И у меня даже предложения нормального нет. Разве что руки и сердца, но ты же пошлешь, да? Так что приберегу я свой суповой набор пока.

— Что?

Я совсем перестала понимать, что он несет.

— Эллисон не моя невеста, малыш. Разве что в больном воображении моей матери. Иногда ей удается убедить в этом Дэвида, а он уже доносит информацию до Эл.

— Испорченный телефон какой-то, — буркнула я.

— Так точно. А на конце провода сегодня оказалась ты. Мне жаль, родная. Правда.

Он отстранился, чтобы заглянуть в мои заплаканные глаза.

— Я сказал, что люблю тебя, кстати, — улыбнулся Дан.

— Я кстати слышала. И ответила взаимностью.

— Круто, — он заулыбался как мальчишка.

— Она правда тебе не невеста?

— Правда, Лен. Клянусь.

Это сработало, как заклинание. С меня упали тяжелые доспехи. Я больше не хотела от него защищаться. Во мне не осталось сарказма и недоверия. Не осталось желания играть, изображать из себя что-то. Я стояла и смотрела на него. Как будто первый раз видела.

Я встала на цыпочки, закинула руки Дане на шею, притягивая, чтобы поцеловать. Он тихо охнул мне в губы.

— Я тебя люблю, Ленка. Люблю, — шептал он, отрываясь от моих губ на мгновение, — мне твоих заскоков с головой хватает. Никаких невест больше не надо.

Я улыбалась, продолжая целовать его. Сердце стучало так громко и часто, а внутри было тепло и сладко. Дан поднял меня на руки и понес в спальню. Когда он уложил меня на кровать, я вспомнила, что живу тут не одна.

— А Мила… — начала я.

— Тссс, — зашипел Даня, — У нас есть час-другой. Я отправил ее покататься.

— Что? Отдал свою машину?

— Да.

— С ума сошел? Она отвратительно водит. Если не разобьет, то обязательно поцарапает.

— Да черт с ним, плевать.

Дан стащил с меня трусики, и я тут же с ним согласилась.

— Люблю тебя, Ленка, — шептал он, целуя меня, кусая, щекоча, — Люблю заразу.

Я извивалась и дергалась, смеялась, как дурочка, отвечая:

— И я тебя, Дань. Люблю. Люблю.

Он улыбался, снова целовал меня и ойкал, когда я щипала его за бок, заваливая на спину.

Никогда мне не было так весело во время секса. Но наше счастье не было тихим. Хотелось сделать его именно таким. Веселым и горячим.

Думаю, даже если бы Милка была дома, я не смогла бы сдержаться и быть тихой. Мой черт был счастлив и не желал это скрывать. А может и не черт это вовсе, а я сама. Именно мне хотелось этих игр и дразнилок. Сейчас, в постели с тем, кого так сильно люблю. И в самом начале, когда мы оба были осторожны и смелы одновременно, когда только-только узнавали друг друга.

— Ты смерти моей хочешь, — как всегда пожаловался Дан.

Я сидела на нем сверху, не двигаясь. Лишь сжимала внутри, улыбаясь коварно и соблазнительно. Он держался недолго. Сначала заставил меня лечь на него, а потом и вовсе перевернул на спину. Я не возражала. Дан стал двигаться резче, быстрее, и я поднимала бедра в такт.

Он притормозил в самом конце, давая мне вдоволь насладиться разрядкой, прежде чем отпустил себя.

— Не могу поверить, что ты выгнал Милку из ее же квартиры, — возмущалась я, глядя, как Даня без лишнего стеснения раскладывает на кровати остатки еды и прихлебывает вино прямо из бутылки.

— Я скотина, знаю. Сегодня день такой, — каялся он, — Но не при ней же разговаривать. Пришлось быть обаятельным гадом. Слава богу, она вся передо мной трепещет. Начальство же. С тобой такое уже не проходит.

Я фыркнула.

— Никогда со мной такое не проходило.

— Ой, какая короткая память, — засмеялся Ерохин, — Да ты краснела и бледнела от одного моего взгляда.

— Не было такого.

Я засмеялась и взяла ролл прямо руками. На Дана глядя. Да и палочки он не прихватил, как и бокалы.

— Конечно-конечно, — он не стал спорить, — Кстати, я поживу у тебя, ага?

— Что? С какой стати? Нет-нет, Дань.

— Да-да, Лен. Сама виновата — у меня с твоей легкой руки теперь мама.

— Но…

— Ничего не знаю. Сегодня я точно у тебя. Уверен, Мила не будет против, — он подмигнул.

— О, да. Не выгонит — это точно.

— Уже хорошо. Завтра можно будет в отель заехать. Аккурат в мамин номер.

— А почему ты не можешь жить с мамой?

Я прикусила язык и тут же решила, что это слишком личное, добавила:

— Извини, это не мое дело, наверно…

— Твое, Лен, — мягко поправил Ерохин, — Не надо стесняться спрашивать. Я не хочу от тебя ничего скрывать. Больше не хочу. У меня с мамой непростые отношения. Я ее люблю, благодарен и все такое, но она до сих пор хочет все решать за меня.

— А она и раньше решала?

— Да.

— Что именно?

— Какая школа, какой профиль класса, универ, специальность. Пыталась даже после учебы, но к тому времени я подрос и обнаглел.

— Она была против Дэвида?

— Категорически.

— Почему?

— У меня к выпуску было отличное предложение от нашей конторы. Мама считала, что нужно его принять, а не гоняться за эфемерными знаниями какого-то англика. А я Дэвида чуть ли не год доставал, навязываясь на обучение. И он согласился.

Дан замолчал, потер щетинистую щеку, словно размышлял, стоит ли продолжать. Я молча смотрела на него, не решаясь вставить хоть слово, но истово желая, чтобы он рассказал мне все.

— Правда чуть сам не отказался из-за Полины, — рассмеялся он натянуто, взглянул на меня с прищуром, — Ты же знаешь про нее, да?

— В общих чертах, — кивнула я, смущаясь.

— Что именно? — уточнил Дан.

— Вы встречались, а потом она вернулась к Владу.

— Договаривай, Лен, — попросил он, — Ты знала это, и думала, что я тебя использую, чтобы мстить Самойлову.

— Да.

— Тебя не смущал мой коварный расчет?

— Нет, — я потупилась, — Меня все устраивало, пока не…

— Не что?

Даня поднял мою голову, заставляя смотреть в глаза.

— Пока я не начала влюбляться в тебя.

— Бедная девочка, — хохотну он, — Значит, ты издевалась надо мной, потому что влюбилась?

Я кивала, а он посмеивался, легонько целуя меня в губы.

— Я чуть не рехнулся от твоих игр, Ленка.

— Ты и должен был, — нагло заявила я.

Даня засмеялся.

— Какая же ты зараза. Люблю тебя, малыш. Со всеми фокусами и заскоками.

И тут я поняла, что нужно быть честной тоже.

— Дань, я ведь не такая на самом деле. Я тихая и обычная. Я не хочу никаких игр. Ты же привык к Европе, Москве, шикарной одежде, вечеринкам, ослепительным женщинам… Тебе станет скучно со мной.

— Это вряд ли, — Ерохин щелкнул меня по носу ласково, — Но мы в любом случае обязаны проверить.

Собиралась поспорить, но Дан не дал мне возразить.

— Ты разве не видишь, Лен, я тоже скучный и спокойный. Я сюда приехал, чтобы остановиться, жить тихо и мирно. Подальше от шума и бешенного темпа мегаполиса. Мне не нравятся ослепительные женщины. Я пробовал — вообще не мое. Мне с тобой хорошо, малыш. Пожалуйста, прекрати себя принижать. Я достаточно хорошо изучил себя и тебя, и знаю, что все у нас получится. Знаю, что хочу жениться на тебе, хочу с тобой детей…

— Дань… — не сдержалась, всхлипнула.

— Я люблю тебя, Лен. Люблю. Прекрати плакать. Ты слишком часто из-за меня рыдаешь.

Он стирал мои счастливые слезы, пока они не высохли.

— Ты такой умный, что мне приходится верить, — проговорила я смеясь.

— Вот и верь. Я же гений. По версии моей мамы, но все же.

Он скорчил умилительную гримасу, и мы вместе рассмеялись. Но Дан быстро стал серьезным.

— Рискую показаться ветреной барышней, которая меняет мнение по сто раз на дню, но тебе придется пойти со мной на вечеринку, Лен.

Я тут же скисла. Мне было так хорошо с ним сейчас. Без третьих лиц, без лишних глаз. Хотелось наслаждаться этим тихим счастьем как можно дольше. Представила себя при параде в шикарном особняке Кочиных под пристальными взглядами местных светских львиц и львов. Поежилась.

— Не хочу, Дань, — закапризничала я.

— Надо, Лен. Про нас и так уже все знают благодаря Палне. И это будет очень удачный момент для знакомства с моей мамой. Ей придется вести себя более менее адекватно на людях. Кроме того, это отличный вариант для прессы.

У меня голова закружилась.

— Пресса, мама, Пална, — перечисляла я страдальческим голосом, — еще невеста твоя. И Влад с Кочиной. Это слишком много, Дань.

— Она мне не невеста, Лен, — в очередной раз заявил он, — Элли приглашена, как и мама. В качестве друга Полины. Когда они все подружились, я не знаю.

Похоже, он сам был не в восторге от происходящего. Меня снова кольнуло ревностью. Что там было вообще, когда Дан в Англии жил? Домыслы Палны не давали мне покоя, а Дан еще и разрешил спрашивать. Поэтому я набралась смелости и выпалила:

— Ты бросил Полину ради Элли?

Даня засмеялся.

— Бросил? Хах, ну это громко сказано. Наверно выглядело именно так. Я спал с Полькой, Лен. Это правда. У нее что-то сдвинулось в голове, и я хотел чего-то кому-то доказать, а потом приехала Эл. Нас почти обвенчали мать и Дэвид. Но все так быстро затухло. Можно сказать, не начинаясь. Я вернулся в Россию, а наши родители, наверно решили, что их мечты в силе. А Полина почему-то плакалась всем подряд, что я ее соблазнил.

Я прекрасно знала, что сдвинулось в голове у Полины. Дан изменился со студенческих времен. Похоже, ей хотелось попробовать все аспекты его перемен. Я ее понимала отчасти. Перед Даней сложно устоять. Думаю, она до сих пор кусает локти. Вспомнив фото, которое показывала Мила, я еще сильнее убедилась в своей правоте. А еще поняла, что идти на прием нужно обязательно, иначе на фоне сплетен о наших неуставных отношениях появятся еще и подробности о невесте из Англии и старой подруге по университету. Чувство собственности, которое я подавляла, наконец, орало благим матом: «Давай детка, покажи всем, что это твой мужчина».

— Ладно, Дань, я пойду, — выдала я смело.

— Круто, — он опять улыбался, как мальчишка.

Но поцелуй, которым вознаградил меня за смелость бывший босс, был совсем не детским. Он превратился в нечто большее, и это затянулось надолго. Даня никак не мог остановиться, а я, как всегда, черпала вдохновение в его силах. Казалось, мое тело было способно дарить ему удовольствие бесконечно. Возможно, потому что я получала столько же в ответ.

Среди ночи скрипнула дверь, и мы с Даней захихикали, как подростки, понимая, что вернулась Мила. Он шикал на меня. Я на него. Но каждый все равно срывался на стон, когда эмоции и чувства зашкаливали.

— Мы ужасные люди, — проворила я, засыпая.

— Да, отвратительные, — не спорил Дан, — Но ты вали все на меня. А я воспользуюсь служебным положением.

— Какой же ты гад, Ерохин.

— Какой? Красивый, сильный, до безобразия обаятельный.

— И любимый, — выдохнула я, посмеиваясь из последних сил.

— Мммм, — довольно протянул Даня, весьма обрадованный моим эпитетом.

Я обняла его покрепче, и мы одновременно заснули.

Глава 24. В новом статусе

Глава 25. Обыграть всех

Дан с дамами прикатил в начале восьмого. Я немного задержалась у визажиста, поэтому им пришлось меня ждать несколько минут. Уверена, его мать разукрасила мне карму фекалиями и гудроном за это время. Почему-то более всего меня волновала именно она, хотя и других поводов для беспокойства было предостаточной.

Ерохин вышел из машины, заметив меня. На его лице красовалась горделиво-восхищенная улыбка, которую он тут же поддержал комплиментом:

— Ты ослепительна.

Он с минуту меня осматривал, заставляя крутиться. Я поцеловала его, еле касаясь губ, чтобы не испачкать блеском.

— Данечка, мы опаздываем, — раздалось из открытого окна машины.

Он закатил глаза и открыл мне дверь пассажирского сидения.

Элли и мама сидели на заднем. Мы поприветствовали друг друга, и Дан дал газу.

Я дергалась, конечно, и переживала. Это снова напоминало игру. Мои нервы взвинчивала Антонина Дмитриевна. Даже молчаливая она умудрялась держать в тонусе. Правда, рука Дана, что все время опускалась на мое колено, сглаживала неловкость, успокаивала. Он дарил мне уверенность. На него я могла положиться. Но даже это не помогло, когда мы подъехали к дому Кочиных. Это сооружение было сложно назвать домом или коттеджем. Скорее приходило на ум слово особняк, даже усадьба.

— Вот с такими людьми приходится иметь дело, — подмигнул мне Дан.

Да уж, Даня жил куда скромнее. Его привязанность к драгоценным запонкам и дорогой одежде казалась на фоне шика Кочиных мальчишечьем баловством. Однако здесь ждали и ценили моего мужчину, и я обязана была соответствовать статусу подруги Даниила Ерохина. В этом мне помогла Эллисон. Она снова приняла образ равнодушной и холодной леди. Лишь тепло улыбнулась Дане, который помог ей выйти из машины. И тут же ее лицо стало скучающе безразличным. Она взглянула на дом и сад, смело пошла вперед к двери. Я решила брать с нее пример.

Антонина Дмитриевна собственнически вцепилась крюком, взяв сына под руку. Я кивнула Дану в ответ на вопросительный взгляд, и мы тоже поспешили войти.

Мама Дана тут же утонула в объятиях Полины. Освобожденный Ерохин незамедлительно положил освободившуюся руку мне на плечи.

Сквозь шум музыки и звон бокалов я видела, как Элли что-то отвечает Владу, а Антонина Дмитриевна щебечет с Полей.

Когда до нас дошла очередь, я буквально вжалась в Ерохина.

— Данечка, — взвизгнула Поля, едва ли не запрыгивая на него. Стоит ли говорить, что мое присутствие она игнорировала.

— Привет, — сдержано ответил Дан, наклоняясь и чуть касаясь ее щеки губами.

Далее последовало рукопожатие с Владом. Я отметила, что мужчины вели себя холоднее, чем обычно. Обошлись без дружеских похлопываний по спине.

— Полин, это моя Лена, — представил меня Дан.

— Лена, — повторила хозяйка вечеринки и, оглядев меня с ног до головы, резюмировала, — Очень приятно.

Сомневаюсь, что так оно и было. Я растащила губы в улыбке и вежливо ответила:

— Взаимно, Полина. Наслышана о вас.

— О, правда? Даже страшно спрашивать, в каком смысле, — хихикнула Кочина.

— Я работала с Владиславом Николаевичем. Последнее время в отделе только и разговоров было, что о вашей грядущей свадьбе.

— Да, мы немного нашумели с этим событием, — она так мило скромничала.

— Что же вы обманываете, Елена, — вступил Влад в свою очередь, обнимая невесту так же, как меня Дан, — последний месяц вы пропадаете в приемной большого начальника.

— Я общаюсь с бывшими коллегами, Владислав Николаевич. Они держат в курсе последних новостей.

— Кажется, на днях их затмили совсем другие известия.

К щекам прилила кровь, и я была готова запаниковать, но Дан пришел на помощь.

— Пойдем, я тебя познакомлю со всеми, — проговорил он и повел меня через огромную гостиную.

Мы начали с родителей Полины, продолжили мамой и папой жениха, потом пошли депутаты с женами, сын мэра, промышленники, бизнесмены, партнеры. Словно это была не предсвадебная вечеринка, а деловой ужин.

Я переводила дыхание во время торжественной части, пока ведущий рассказывал о паре, представлял родителей, свидетелей и всех тех, кто прошел с парой долгий путь к алтарю. Даню в этом списке выделили как давнего друга со времен института, а Элли и Антонину Дмитриевну назвали друзьями с туманного Альбиона. Меня, разумеется, в списке не было. Оно и к лучшему. Бывшая любовница жениха — так себе статус.

После официальной части Эллисон заявила, что уходит. Дан уговаривал ее остаться, а потом вызвался доставить до дома, но она отказалась. Собственно, никто бы и не отпустил Ерохина так быстро. К нему постоянно подходили гости, заводили разговоры. Женщины — легкие и веселые. Мужчины — серьезные, деловые.

Я думала, что вместе с Элли уедет и мама Дана, но она видимо имела дружбу с родителями Полины и не желала отрываться от них так рано.

Мне же скоро встала поперек горла эта вечеринка. Чем ближе к полуночи двигалась стрелка часов, чем больше пили шампанского, тем смелее становились дамы. Мужчины успокаивались, пообщавшись с Даней, но женщины подходили снова и снова. Ерохин все время был в центре внимания, а у меня уже не было сил стоять рядом и делать вид, что это нормально. Я чувствовала себя, собакой, которая охраняет драгоценную еду. Мое доверие вроде никуда и не делось. Дане я доверяла, но не этим шикарным пумам и львицам.

Разумеется, он был вежлив с ними, поддерживал беседу, смеялся над шутками, был милым и очаровательным. Как всегда. Меня в разговоры не особенно старались втягивать, да я и не рвалась. Все стояла и стояла, охраняя свое мясо. Докатилась до того, что не осмеливалась отойти в уборную. Знаю, это абсурд. Только, когда уже терпеть не было сил, отругала себя мысленно и прошептала Дане ухо:

— Отойду.

- Все нормально? — спросил он.

— Да, я в дамскую комнату.

Он кивнул, отпуская меня.

В уборной я перевела дух, велела себе перестать дергаться и ревновать. Дан пришел сюда со мной, со мной уйдет. Он популярен в обществе. Особенно среди дам. Нужно смириться с этим.

Мое смирение рассыпалось прахом, едва я вернулась в гостиную и увидела Ерохина с Полиной. Она поглаживала его по плечу, ослепительно улыбалась и что-то говорила. В этот момент я так сильно прочувствовала негодование Милы. Невозможно равнодушно смотреть, как Кочина заглядывает в глаза моему мужчине. Черт, а ведь не так давно меня убивало, что она владеет Владом. Вот бы и катилась к жениху.

Стиснув кулаки, я собиралась подойти к ним, чтобы разрушить ее козни, но передумала. Наговорю глупостей. Или гадостей. В любом случае, не стоит сейчас пороть горячку.

В этот момент Дан нашел меня глазами, вопросительно вздернул брови. Я указала взглядом на балкон, к которому поспешила пройти. Нужно остыть, подышать воздухом.

Надеюсь, Даня присоединится ко мне.

Подойдя к массивным периллам, я положила ладони на гранит и вдыхала прохладу позднего вечера. Спрятавшись от шума светского общества, сразу почувствовала себя лучше. Даня прав. Здесь скучно. И нервозно.

Хлопнула дверь, и за моей спиной послышались шаги, я потом я почувствовала, как ко мне прижимается крепкое мужское тело. Сразу стало спокойно и тепло.

— Люблю тебя, Дань, — поговорила я, откинув голову ему на плечо, потерлась щекой о ткань пиджака.

И моментально поняла, что ошиблась. Запах, рост, руки, что легли на мои запястья. Я знала их. Когда-то считала родными. Но сегодня мне стало не просто неприятно от близости этого человека, но и страшно.

— Серьезно, Лен? Любишь его? — проговорил Самойлов, едва сдерживая раздражение в голосе.

Его пальца сомкнулись стальными оковами на моих запястьях. Влад сделал шаг, прижимая меня к ограждению балкона, блокируя любую попытку вырваться.

— Пусти меня, — пискнула я.

— А иначе, что? — выдохнул он аромат крепкого алкоголя мне в щеку, — Закричишь?

Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Скомпрометировать себя, опозорить Даню его мать — нет, я не могла.

— Пожалуйста, Влад, — решила воззвать к его здравому смыслу, — Тут твои родители, невеста. Ты женишься через неделю. Не сходи с ума.

Казалось, он услышал только последнюю фразу.

— Не сходить с ума, да? — зарычал Самойлов, еще теснее и больнее прижимая меня к балюстраде, — Я должен отдать тебя Ерохину и не сходить с ума, черт подери? Слушать все эти сплетни о вас на работе и не сходить с ума? Видеть тебя рядом с ним и — что? Не сходить с ума? А теперь ты говоришь, что любишь его, а потом просишь не сходить с ума. Я буду сходить с ума, Лен. Потому что ты не соображаешь, что творишь.

— Влад, мне больно… Пожалуйста…

Он не слышал, продолжал, оседлав волну:

— Думаешь, он трахает тебя и вывел в свет, потому что безумно влюблен? Не льсти себе, Лен. Ерохин просто хочет мне отомстить.

— Мне все равно, — пискнула я, стараясь выкрутить руки из его захвата. Бесполезно.

— Он трахал Польку, но видимо не удовлетворился. Да и мне плевать. Теперь взялся за тебя. А ты, как дура, повелась. Думаешь, женится? Наивная девочка. Поиграет и бросит. Тогда приползёшь ко мне.

— Это вряд ли.

— Приползешь, — шипел Влад, как змей, жаля языком мое ухо.

Я скорчилась.

— Приползешь, и я буду долго забавляться, прежде чем принять тебя назад, котенок. Моя маленькая дворовая кошка. Думаешь, задрала хвост и поймала удачу. Хотя вы занятно смотритесь с Даней. Два плебея нашли друг друга.

Последнее уже было чересчур. Влад и раньше умудрялся тонко намекать, что я не его поля ягода и должна довольствоваться тем, что он может мне дать. Бог с ним. Это я пережила, нарастила слоновью кожу. Но вот про Даню он так зря. Ерохин умел работать, говорить, держать себя в обществе так, что Владу и не снилось. Даня умел быть простым и сложным одновременно. Доступным и недосягаемым. Самойлов банально завидовал ему. Видимо, еще с институтских времен.

Разозлившись изо всех сил, я, наконец сообразила, как могу избавиться от опротивевших объятий бывшего. Вдавив со всей силы шпильку ему в ботинок, я выдернула руки и оттолкнула Влада.

Почти получилось. Я рванула к соседней двери, но Самойлов поймал меня за руку, снова скрутил и потащил дальше по балкону. Я с ужасом поняла, что сейчас он сможет меня уволочь вообще в другую часть дома.

Но тут же послышались шаги, шум. Влад отпустил меня неожиданно, и я упала. Задрав голову увидела, как Самолов поднимается с каменного пола, вытирая кулаком угол рта от крови, а ко мне спешит Дан. Я хотела предупредить его, что Влад замахивается, но раньше меня остановила Влада… Полина. Она буквально запрыгнула на жениха, повисла на нем, не давая атаковать Ерохина.

— Сдурел что ли, Влад? Здесь родители, гости, пресса. Здесь все!

— Сука, — буркнул Самойлов, пытаясь сбросить с себя Полину, но уже теряя энтузиазм.

Дан помог мне подняться, положил ладони на щеки, спросил:

— Где болит, Лен? Он тебя обидел? Прости меня.

Я бездумно кивала и мотала головой, стараясь не разреветься.

— Ну, все-все, малыш. Тихо. Черт, ведь на минуту отпустил. Прости.

Я снова замотала головой, отрицая его вину. Дан спрятал меня за своей спиной, процедил в сторону Самойлова:

— Я предупреждал, Влад, чтобы ты не приближался к ней.

— Пошел ты, — выплюнул Самойлов.

— Пожалуй, пойду, — ответил Дан.

Ерохин прижал меня к себе и повел к дверям. Войдя в зал, он окинул взглядом гостей, нашел мать, попилил через зал. Антонина Дмитриевна что-то увлеченно рассказывала матери Полины.

— Мам, мы уезжаем, — отрезал Дан, не тратя время на извинения и любезности.

— О, десять минут, дорогой. Мы с Наташей…

— Сейчас, мам. Немедленно, — рявкнул Ерохин.

— Что-то случилось, Данечка? — предположила «Наташа».

Он выдохнул со свистом, но сдержал раздражение.

— Нам пора домой. Мне и Лене — точно. Если хочешь, мам, оставайся.

— Я с тобой, конечно.

Дан кратко попрощался с матерью Полины и направился к выходу. Я семенила за ним на ватных ногах. В голове шумело от пережитых эмоций, шока и оторопи перед Даней. Таким я его никогда не видела. Может однажды, в машине, когда отказалась от секса. Но тогда он скорее был зол, а сейчас Ерохин находился в бешенстве.

Пока мы шли до машины, Антонина Дмитриевна задыхаясь отчитывала Даню за дурные манеры. Он игнорировал и пер вперед, как танк, таща меня на буксире. Я думала, что в машине станет легче. Ерохин всегда концентрировался на дороге, любил водить, получал удовольствие от руля. Но в этот раз не сработало. Дан вцепился в руль до белых костяшек. Он смотрел вперед, иногда бросая на меня краткие внимательные взгляды. Словно боялся, что у меня кровь пойдет, или сознание потеряю. А его мать продолжала причитать. Возможно, именно это и довело Дана до точки кипения.

— Разве я так тебя воспитывала, Данечка? Как можно уйти с приема, не попрощавшись с хозяевами дома? Что Поля и Влад о нас подумают? А их родители? Обязательно нужно извиниться. Если ты не позвонишь, то я сама завтра же…

— Довольно, мам, — взорвался Дан.

Я подпрыгнула от его крика и вжалась в сиденье.

— Если я что-то делаю, значит так надо. Мне абсолютно плевать, что обо мне подумают Самойловы и Кочины. Извиняться ты ни перед кем не будешь, поняла? Я запрещаю.

— А мне объяснить причины своего поведения ты не хочешь? — отозвалась его мать тихо с заднего сиденья.

— Нет. Уж точно не сейчас.

Похоже, не только я впервые видела Даню таким. Остаток поездки прошел в молчаливом напряжении.

Шок, страх и переживания постепенно отпускали меня. Комок невыплаканных слез провалился в желудок, а потом защекотал ниже. Наверно это был какой-то нерастраченный адреналин. Он не нашел выхода, так и остался в моей крови, грозя вскипятить кровь. Я пыталась совладать с собой, искала успокоения в Дане, но его решительный и грозный вид не помог мне прийти в себя.

Мы заехали на парковку.

Дан вышел из машины, кратко попрощался с матерью, даже извинился за несдержанность, обещал отвезти ее завтра на вокзал. Она собиралась еще и в Москву завернуть к старой подруге, раз уж оказалась в России.

Проводив маму глазами до лифта, Дан вернулся в салон, положил руки на руль, но трогаться не спешил. И тут на меня что-то нашло. Мы оба нуждались в чем-то бурном и позитивном. Нужно было выплеснуть энергию, а не переваривать ее внутри.

Я провела рукой по плечу Дана, безмолвно прося повернуться, посмотреть на меня. Едва он сделал это, я подалась вперед и поцеловала. Сначала осторожно, прощупывая пределы дозволенного, его лимиты. Но Ерохин не был против. Его ладонь сразу легла мне на затылок, пальцы утонули в волосах, ломая хитрозабранный пучок. Дан притягивал меня ближе, целовал все жарче. Я постанывала и ерзала, стараясь придвинуться к нему ближе. В машине это было проблематично. Но кого волнуют такие мелочи, если надо.

Задрав подол платья, я неуклюже перелезла Дану на колени, оседлала его.

— Малыш, — выдохнул он со свистом, — Что ты вытворяешь? С ума сошла?

— Да, сошла, — призналась я без ложной скромности, — И это все ты виноват.

Дане такой ответ понравился, он обнажил зубы в хищной улыбке и снова завладел моими губами. Его ладони сжимали грудь через лиф платья, пока я расправлялась с молнией на брюках и возилась с бельем.

Он был возбужден. Очень сильно. Собственно, как и я.

— Так скоро? Ты уверена? — продолжал он уточнять мои действия и мотивы.

— Еще немного и я взорвусь.

Я заерзала, устраиваясь на нем, а Дан сдвинул в сторону мои трусики. Он задел влажную плоть и получил достойное доказательство моего нетерпения.

— Черт, — выругался Ерохин, когда я резко и нетерпеливо опустилась.

Салон машины наполнился хриплыми стонами и влажным горячим дыханием. Дан держал меня за бедра, помогая двигаться. Его губы прижимались к моей шее, щекам, обжигали рот. А я даже целовать не могла, кусала его за мочку, продолжая скакать и сжиматься.

Разрядка настигла нас внезапно и остро. Так ярко, что я ослепла на несколько блаженных мгновений и обессиленная упала Дане на грудь. Тихо постанывая, почти всхлипывая, я терлась щекой о его рубашку, как кошка, которая просит ласки.

— Что это было? — спросил Дан через минуту, чуть отдышавшись.

Я отодралась от него и увидела, что этот засранец смеется. Правда, он хихикал, как девочка. Надо мной.

— А тебе не понравилось что ли? — наехала я в ответ.

— Понравилось, конечно. Я не жалуюсь, ты не подумай, — продолжал веселиться Ерохин, — Просто ты и я. Секс в машине — это как в плохой молодежной комедии.

Я сузила глаза и щелкнула его по носу.

— Ты такой злопамятный. Сам говорил, что если обоим хочется, то без разницы где.

— Господи, как же полезно быть убедительным.

Я услышала, как открылись ворота, и кто-то въехал на парковку. Моментально спрыгнув с Дани на свое место, стала поправлять одежду.

— Салфетки в бардачке, — подсказал Ерохин.

Я взяла себе одну и ему выдала, проговорила:

— Поехали уже отсюда.

Дан посмеивался и дразнил меня всю дорогу до отеля. Я сваливала все на его тлетворное влияние, которое рушит мое целомудрие и сдержанность.

Напряжение ушло, мы снова стали сами собой, отвлекшись от неприятных событий вечера. Припарковавшись, Дан помог мне выйти. Держась за руки, мы прошли через холл отеля, но у лифта Дан развернулся на пятках в сторону ресторана.

— Пойдем выпьем, — предложил он.

Я не возражала.

Мы прошли через коридор и оказались в уютном ресторане. Народу было немного, играла фоном приятная музыка, свет был приглушен.

Дан отказался от столика, повел меня к бару. Улыбчивый парень в белой рубашке и черной бабочке плеснул нам коньяка в бокалы. Обычно крепкий алкоголь меня настораживал, но сейчас хотелось проглотить чего-то обжигающего и насыщенного.

— За нас, — объявил Даня тост.

Я тихонько стукнула своим бокалом о его. Не хотелось звенеть о нашей любви звонко. Мы и так слишком эффектно объявили о ней. К чему это привело…

— За нас, — повторила я почти шепотом и опрокинула бокал следом за Даней.

Коньяк был хорош. Сразу стало тепло, а на языке осталось приятное послевкусие. Я бросила в рот кусочек горького шоколада, который заботливо предложил бармен. Стало еще лучше.

— Потанцуй со мной, — попросил Дан.

Я оглянулась. Как такового места для танцев не заметила. Но играла музыка, и мы оба были не против. Забыв о стеснении и правилах, я вложила пальцы в ладонь Дана. В конце концов, мы только что занимались сексом в машине на парковке. Что нам потанцевать там, где это не принято.

Даня отошел на несколько шагов от бара, привлек к себе. Я положила руку ему на плечо и отдалась неспешному ритму мелодии. Это было приятно и правильно. Спокойно и чувственно. Дан то и дело задевал носом мои волосы, и я улыбалась от этой легкой ласки.

— Прости меня, Лен, — проговорил он спустя минуту, — Я должен был прийти раньше. Видел, что Влад за тобой пошел.

— Почему не пришел? — спросила я глухо.

— Убедил себя, что ты сама справишься, что должен доверять тебе, а не сводить с ума ревностью. Не думал, что Самойлов совсем ума лишился.

— Он выпил.

— Понятно. Хотя это его не оправдывает. Как и меня.

— Ты не виноват, Дань. Я тоже… ревновала тебя.

— К Полине?

— Ко всем. Но Полина была последней каплей. Поэтому я и потащилась на это проклятый балкон. Не могла выносить ее флирта.

— Как я тебя понимаю, — он горько усмехнулся, — И что со всем этим делать?

— Не отпускать друг друга, — выдала я самый очевидный вариант.

— Хочешь уедем?

Я отклонилась, чтобы удивленно на него взглянуть.

— Куда?

— Куда угодно. Европа, Штаты, Москва, Питер, Нижний, Казань. Я регулярно получаю предложения о сотрудничестве. Могу везде найти работу. Вообще могу не работать. Можем даже себе позволить год бездельничать, путешествовать.

— А через год у тебя кончатся деньги? — засмеялась я.

— Неа. Но я сам взвою. Люблю работать, как ни крути.

— Как я тебя понимаю, — повторила я его фразу, добавила, — Я не хочу уезжать, Дань. Влад, конечно, сегодня дал жару, перепугал меня до смерти, но мы ведь можем как-то избегать его.

— Надеюсь. Но все равно будем пересекаться.

— Я знаю. Думаю, куда бы мы не уехали, прошлое все равно нас найдет. Нет смысла бегать от него.

— Ух, — выдал Дан, — Отлично сказано. И очень смело. Не замечал раньше за тобой.

— Смелости?

— Мудрости.

Я картинно возмутилась.

— Да что ты! Как же ты не замечал — она же у меня буквально на лбу прописана.

— Я той грамоте не обучен, видимо, — засмеялся Даня.

— Ну, знаешь ли… это оскорбительно. Я мудра, как сто индийских гуру. Иначе как бы смогла обыграть босса.

— А ты обыграла, да? Наивная девочка, — Ерохин продолжал издеваться и веселиться.

— Ты влюбился в меня, значит обыграла.

— Но и ты в меня — тоже.

Аргумент.

— Ладно. Согласна на ничью.

— Не возражаю.

Я прижалась к нему крепко-крепко, скрепляя объятиями этот договор. Дан прошептал мне на ухо:

— Пойдем в номер, малыш. Может, я там сумею выиграть еще разок.

— Наивный мальчик, — улыбнулась я, — пойдем.

Он обнял меня и повел из ресторана к лифту. Я улыбалась, предвкушая очередную маленькую войну, где опять соглашусь на ничью. Влад, Полина, высшее общество, сплетни на работе, мама Дани и прочие волнения перестали меня беспокоить. Я знала, пока мы вместе, то сможем обыграть всех.

Эпилог

— Дань, ты скоро? — проговорила я в трубку. Знала, что он уехал в область на объект, а там всегда задерживается.

— Час-полтора, малыш. Уже заканчиваю тут, но нужно еще доехать, — проговорил он вполне бодро.

Хорошо, что не очень устал, у меня сегодня на него большие планы.

— Чудненько, тогда жду тебя.

— У себя? — уточнил Дан.

— Нет.

— О, здорово. Дома поговорим, Лен. Занят.

— Да-да, конечно. Увидимся дома.

Я положила трубку, надеясь, что последнее слово заставит его задуматься. Сегодня я решилась, что перееду к Дане. Он еще этого не знал. Последнее время вообще перестал настаивать на совместном проживании. Полагаю, потому что я утомила его отказами и играми в эмансипацию. Хотя какая к черту женская независимость, если он платил за мою съемную квартиру почти половину суммы. По сути, я просто позволяла ему выкидывать деньги на ветер, упрямясь ради каких-то туманных прав и убеждений.

Большую часть свободного времени я все равно проводила Дани. У меня давно были ключи, и я не стеснялась ими пользоваться. Меня знали вахтеры и соседи. Сам Ерохин регулярно настаивал на переезде, но последнее время отпустил эту тему. Но только потому что теперь приставал ко мне с машиной, предлагая продать и купить «что-нибудь похожее на автомобиль, а не ведро». Эту тему он заел при моем отце, чем заработал еще с десяток баллов в свою копилку. Папа так проникся Даниными настоятельными просьбами, что даже обещал добавить денег на новую машину. Лишь бы я избавилась от «ветряной оспы на колесах».

Как и с квартирой, я упиралась из вредности. Букашка и правда доставляла мне много хлопот последнее время, но соглашаться с носителями тестостерона я не желала. Однако у меня были подозрения, что Ерохин скоро все обстряпает без моего ведома. Как с квартирой, когда мы только начали встречаться. Почти год прошел, а мне казалось, что вчера мы танцевали в баре отеля, шутливо угрожая друг другу постельной расправой. И вроде совсем недавно Влад женился и перебрался в Англию, куда так рвалась вернуться его Полина.

Я до сих пор не могла понять, что в ту ночь нашло на Самойлова. Похоже, он собирался переспать со мной перед свадьбой и сообщить об этом Дане. Очевидно, что мой выбор не устраивал Влада, и он был готов хотя бы провернуть тот же номер, что и в институте. Не сбылось.

После этого инцидента Дан и Влад перестали общаться на короткой ноге. Они обращались друг к другу исключительно по имени отчеству и контактировали только по рабочим вопросам в меру нужды. Самойлов больше не делал попыток сблизиться со мной. Я перекрестилась, когда стало известно о его увольнении и отъезде.

На Рождество мы с Даней летали в Лондон. Он познакомил меня с отцом и Дэвидом. Я была рада увидеться с Эллисон, которая тоже навестила отца в честь праздника, а потом улетела в Альпы. Антонина Дмитриевна была верна себе, и удовольствия от встречи с ней я не получила. Даня тоже был на подъеме лишь в первый день, а потом то и дело закатывал глаза и норовил удрать к Дэвиду.

С моими родителями все было куда проще. Узнав, что я кручу шашни с собственным боссом, мать потребовала незамедлительной встречи для знакомства. Со своим неземным обаянием Даня тут же прошел кастинг на приличного мужика, за которого я обязана выйти замуж. Оба моих родителя были солидарны. Даже не знаю, кто больше влюбился в Дана. Мама, которая глаз от него не могла отвести и смущалась от каждого комплимента. Или отец, услышавший от Ерохина, что мне давно пора менять машину.

Так и жили. Постоянно о чем-то спорили, воевали, пытаясь обыграть друг друга, но все равно оставались в паритете. Не будь этих игрищ, наверно, переехала бы к Дане еще зимой, но я мурыжила его отказами на автопилоте. И сейчас созрела, потому что он перестал меня уговаривать. Это будет сюрприз. Представляя, как вытянется его лицо от удивления, я засмеялась вместе с коварным чертом, что стал теперь моим добрым спутником и приятелем.

Но предаваться размышлениям у меня не было времени. В рекордное время нужно приготовить ужин и себя. Да чтобы оба компонента приятного вечера шокирующих новостей были в порядке.

Первым делом я разобралась с едой. Ерохин — гад, не удосужился на этой недели съездить за своим проклятым лососем. Пришлось самой лететь сегодня в обеденный перерыв. Надеюсь, что не испорчу его, как мясо в прошлый раз. Специалиста по стейкам из меня не вышло, может хоть с рыбой не пролечу. Салат, гарнир и быстрая закуска в тарталетки. Шампанское в холодильник. Управилась за час. Не сожгла ни рыбу, ни сам гриль. Уже за это мне можно дать медаль.

Я рванула в ванную, чтобы отмыться от запаха еды и пота рабочего дня. Пришлось вспомнить, как раньше успевала за час добраться с работы к Миле и привести себя в порядок к приезду Дани. На всякий случай взяла с собой мобильный. Не зря. Вылезая из душевой, услышала мелодию звонка.

— Малыш, я почти в городе. Есть чего пожевать у нас? — поинтересовался Дан. Голос — как у голодающего из Судана.

— Не наглей, Ерохин, — играла я в возмущение, — Я сама недавно вошла. В холодильнике мышь повесилась.

— Да, я не ездил в магазин, — покаялся он, — А кашу из топора не догадалась приготовить?

— А я тебе не жена каши наваривать.

— Ммм, очень жаль, — проговорил он.

— Даже не буду уточнять, что именно тебе жаль.

— Да. Не стоит, — он уже смеялся, — Закажем еду. Не переживай.

— Я и не переживаю, — выпалила я, — С чего ты взял?

— Зараза, — буркнул Дан, — Погоди, разберусь с тобой.

— Жду не дождусь, — усмехнулась я и повесила трубку.

Осталось минут пятнадцать, максимум полчаса, чтобы все доделать.

Я быстро высушила и уложила волосы, натерлась ароматным кремом для тела, сделала легкий макияж, надела платье и туфли. Шампанское остывало в холодильнике, еду осталось только разложить на тарелки.

Я раскладывала салфетки, когда услышала ключ в замке, и поспешила встретить своего уставшего босса.

Дан бросил ключи в чашу, увидел меня. Его брови взлетели вверх. Да, для начала неплохо сразить его внешним видом.

— Привет, — проговорила я ему в губы, целуя.

— Привет выдохнул он в ответ, положил ладонь мне на талию, привлекая к себе и не давая скоро отстраниться, — Мы идем куда-то?

— Нет. С чего ты взял?

— Ты такая нарядная.

— Разве я не могу нарядиться для своего мужчины? Нельзя?

— Ох, можно, Лен. Конечно, можно. Даже нужно.

Он устал. Не валился с ног, но был слегка рассеян и скорее всего голоден как волк. Правда это не мешало Дане продолжать удерживать меня и целовать. Значит, на ногах стоит и на подвиги еще способен. Нужно срочно кормить и ублажать.

Но я все же не могла прекратить его дразнить между поцелуями. Что поделать, мы оба получали от этого какой-то нездоровый кайф. Прав был Даня, утверждая, что мы никогда не заскучаем вдвоем.

— Ты хочешь в ресторан? Грех прятать дома такую красоту? — продолжала посмеиваться, пока он невесомо касался губами моих щек.

— Не грех, — отвечал Даня, — Никуда не хочу. Хочу тебя.

Я услышала, как зашуршала бумага, и Даня обнял меня двумя руками, намереваясь целовать с более серьезными намерениями. Его ладонь сползла мне на попу. Я скосила глаза, увидела, что он поставил на столик возле чаши для ключей пакет из «Ромашки». Ох, голодный же, а торопится заняться сексом. Нет-нет, сначала ужин. Все по плану.

Я аккуратно расцепила его руки, подхватила пакетик.

— Пойдем поедим. Ты же голодный, — проговорила я и красиво пошагала в столовую.

— Мы можем в гостиной на диване поесть? Какой смысл в столовой? — ворчал Дан, но послушно шел за мной. По дороге он завернул помыть руки, и прибыл уже без пиджака и галстука. Рубашка была расстегнула почти до живота, и у меня стандартно потекли слюни. Как у собаки Павлова, ей-богу. Соберись, Елена.

— Леееен, рыба? — Дан повысил голос от удивления.

— Говоришь так, словно я ее сама ловила, — засмеялась я, — Всего лишь съездила в магазин.

— Съездила, приготовила. Что там еще? Спаржа? Серьезно? Родная, я начинаю волноваться. У нас праздник, трагедия, форс-мажор?

— А я не могу просто приготовить ужин?

— Ты можешь конечно, но в платье…

— Ну и что?

— И спаржа.

— Кажется, я ее передержала.

— Лен, все в порядке?

Дан начинал нервничать, не понимая, что происходит. Я веселилась от души.

— Ты беременна? — выпалил он.

— Нееееет! — теперь пришла моя очередь повысить голос, — Мы же обсуждали это.

— А я бы не отказался и сейчас, — опять начал он склонять меня к размножению.

— Позже, — уперлась я и вынула шампанское, доказывая, что никакой беременности нет.

А Даня продолжил гадать, но теперь издеваясь.

— Я бы подумал, что ты стукнула мою машину, но я ведь сам на ней весь день ездил, — предположил он, извлекая пробку из бутылки с глухим хлопком.

— Я больше никогда не сяду за руль твоей машины.

Это было пару раз, и один из них чуть не кончился плохо. Меня подрезали, и я едва успела уйти от столкновения.

— Значит, придется тебе купить свою такую-же, — разумеется, Даня все вывел на старую тему.

— Не смей, Ерохин.

Он чуть скривил лицо, недовольный очередным отказом. Я подняла бокал, отвлекаясь от споров.

— Не хмурься, Дань, — я сделала голос торжественным, объявила, — У меня есть новость.

— Уже страшно, — Ерохин положил ладонь на сердце, — Ты не беременна и машину не била. Даже страшно предположить.

— Замолчи. Я всего лишь решила переехать.

Даня замер на мгновение, переваривая информацию, а потом засыпал меня вопросами и восклицаниями.

— Куда, Лен? Зачем? Хорошая ведь квартира. Нашла хибарку в бараке что ли? Даже не думай. Я могу больше денег у тебя брать, если уж так надо…

— Да, погоди, — засмеялась я, пытаясь остановить поток слов. Какое там, Даню понесло.

— Нет, Лен. Сколько можно уже? Это издевательство просто. Я хочу просто быть уверен, что ты в безопасности. Это касается машины, квартиры, но ты все равно пытаешься жить с приключениями. Зачем, малыш? Ей-богу, я не понимаю.

— Тссс, — зашикала я на него, — Дослушай уже. Что ты давишь раньше времени?

Очень часто его рабочие привычки не отключались и в обычной жизни. Дан хотел все контролировать. Каждый аспект своей жизни. А я теперь стала очень важной частью его существования. Так что он курировал и меня с усердием управляющего. Это иногда раздражало.

Решив больше не нервировать ни его, ни себя, я выпалила:

— Я переезжаю к тебе, Ерохин. Можешь радоваться. Или смеряйся.

Дан взглянул на меня недоверчиво.

— Серьезно?

— На все сто, — подтвердила я.

— Так это же отлично, — все еще с недоверием и опаской.

— Ты уверен? — я продолжала веселиться.

— Конечно.

Дан усадил меня себе на колени. Его голос, наконец, обрел краски радости.

— Определенно за это нужно выпить, — проговорил Ерохин и стукнул своим бокалом о мой.

Мы пригубили шампанского, и Дан тут же начал окрыленно уточнять:

— И каждый вечер меня теперь будет встречать нарядная красотка?

— Не обещаю нарядную красотку, но я буду.

— И ужин? Будешь готовить ужин?

— Это обязательно?

Нет, я бы могла, конечно, каждый день вот так мчаться домой и устраивать вечерний праздник, но… все же это хлопотно. Обычно мы вместе что-то готовили, когда ехали к нему после работы. Не заморачиваясь с высокой кухней каждый день, Даня вполне был счастлив поужинать простой едой, без изысков. Тушеные овощи и мясо или курица. Теперь я должна это делать? Эх…

— Нет, — развеял мои опасения о рабстве у плиты Дан, — Мне хватит и тебя. Здесь. Каждый день. Я буду ужинать тобой.

Сразу из вредности захотелось готовить каждый вечер.

— Помешанный, — поддразнила я, но глаза так и закатывались от удовольствия ощущать его поцелуи на шее.

Что и говорить, я была одержима не меньше, чем он. Дан всегда умел разжечь мое пламя, а я не была против, если он хотел томно тлеть.

Между поцелуями и ласками мы умудрялись кормить друг друга, превращая ужин в прелюдию.

— Я думал, ты никогда не прекратишь упрямиться, — тихо говорил Дан, закладывая мне в рот кусочек рыбы.

— Я перестала как раз, когда ты утратил надежду.

— Лен, это безобразие просто. Ты смерти моей хочешь?

— Просто люблю тебя удивлять.

— Удиви меня, смени машину.

Я раздраженно выдохнула. Ну сколько можно?

— Ты слишком много хочешь в один день, — ответила я слизывая с уголка его губ капельку соуса.

— Признаться, да. У меня тоже есть сюрприз. Хотел дождаться выходных, но…

— Но?

После напоминания о машине я была готова, что Дан вручит мне ключи от нового авто прямо сейчас. Он угрожал этим пару раз, но я надеялась, что до дела не дойдет.

— Закрой глаза.

— И не подумаю.

— Пожалуйста.

Его язык прочертил влажную дорожку от ключицы до уха, и я зажмурилась от удовольствия. Просьба была удовлетворена.

— Не открывай, — попросил он, лаская губами кожу за ухом, покусывая мочку.

— Не останавливайся, — попросила я в ответ, все еще держа глаза закрытыми.

Я чувствовала, как он ерзает, что-то достает, потом раздался глухой щелчок, тихий звон.

— Ерохин, если это ключи от машины, то будешь спать на диване.

Он засмеялся, и я почувствовала, как мне на палец скользнул холодный метал. На тот самый палец.

О, Господи.

— Господи, — повторила я вслух, распахивая глаза, и поднимая руку. Мне подмигнул яркий сапфир.

— Выходи за меня, — проговорил Дан, улыбаясь той самой потрясающе наглой и очаровательной улыбкой, которая сжигала на мне белье и делала безвольной, на все согласной, куклой.

— Я… Мне… Я…

— Да, — посмеивался Дан, — Просто скажи да, Лен.

— Да, — тут же кивнула я, зачарованная им.

— Да? Точно, да?

И тут уже почувствовала, как за шоком наваливается огромная тяжелая и беспощадная волна счастья. Она грозила раздавить меня, задушить и заставить плакать. Сквозь слезы, всхлипы и истеричный смех, я прозаикалась:

— Т-точно, да. Я выйд-ду.

— Ммалыш, — ласково прошептал Дан и закрыл мне рот поцелуем.

Я отвечала ему, продолжая плакать и смеяться одновременно. Даня уговаривал успокоиться, и я старалась, но не могла. Был только один способ, чтобы унять эту истерику и направить мои эмоции в правильное русло. Дан быстро понял, как нужно действовать. Через минуту я уже сидела на столе, и он раздвигал мои ноги, зацеловывал, стягивал платье. Ух, давно мы этого не делали тут. Все больше в душе и спальне. Стареем? Хах! Вряд ли.

Ближе к ночи после кухонного урагана, совместного горячего душа который окончательно меня успокоил, почти усыпил, мы лежали в кровати. Дан словно лениво гладил меня, чуть подразнивая чувствительные места. Я знала, чем это закончится, и мое тело уже начинало соответственно реагировать.

— Лен, — позвал Дан.

— Ммм, — отозвалась я сонно.

— Давай после свадьбы подумаем всерьез о ребенке.

— Ты уверен? Это не рано, Дань?

Я, как всегда сомневалась и тормозила развитие событий. А он, наоборот, куда-то спешил, был смелым и решительным.

— Я с Костей говорил в выходные, они со Светой тоже хотят к осени пробовать снова.

— Это повод и нам торопиться?

— Нет, но вам будет веселее вдвоем.

- Не факт, что я забеременею так сразу или Света…

— Да бог с ней со Светой, давай сами решимся.

— Не знаю, Дань. Может быть. Ты хочешь свадьбу летом?

— Хочу завтра подать заявление, так что получится летом, да.

Я и не ожидала от него другого ответа.

— Как они там работают, интересно?

— Утром доедем, перед работой.

— Все ты знаешь, — я засмеялась.

— Работа такая, — усмехнулся Дан и перевернул меня на спину, устраиваясь сверху.

Его губы скользнули к моей груди, а потом ниже. Нам снова стало не до разговоров.

— Лен, — снова позвал меня Дан, когда я почти уснула после невероятного оргазма.

В этот раз я уже с трудом соображала и мечтала отключиться корее. Но мой новоиспеченный жених, видимо, еще не все сказал. Подумать только, а ведь это я устроила вечер хороших новостей. Кто бы знал, что Ерохин перехватит инициативу. Кажется, я опять проиграла ему.

— Что? — промямлила я, едва ворочая языком.

— Ты же мать моего будущего ребенка, ммм?

— Надеюсь, что я, ага, — тихонько засмеялась сквозь дрему, — Было бы странно выйти за тебя, а рожать будет другая.

Дан хмыкнул.

— Такой расклад не для нас.

— Ммм, — подтвердила я снова мычанием.

— Значит, нам нужно хорошенько подумать о твоем здоровье.

— Я недавно была у врача, но если хочешь…

— Пожалуй, — согласился Дан, — Я бы тоже прошел обследование. Планирование это важно.

— Согласна.

— А еще тебе нужно подумать о безопасности.

— Хорошо, — я соглашалась уже на автомате, чтобы он отстал и дал мне поспать. Откуда у самого силы? Встал ведь сегодня в шесть на тренировку, а бодрячком.

— Я правда беспокоюсь из-за твоей машины. Каждый день, Лен. У Матиза паршивые показатели по безопасности.

Стало понятно, куда он клонит, но спорить и упрямиться не было сил. Он меня специально что ли вымотал? Вот демон!

— Мне так надоели эти разговоры о машине, — промямлила я.

— Значит, нужно поехать и посмотреть в выходной что-нибудь приличное в салоне.

— Съездим, — сдалась только, чтобы отстал, — Дай поспать, Дань. Устала.

— Спи, малыш, — проворковал он довольно, поцеловал мое голое плечо, укрыл одеялом и пристроился сам ложкой сзади, крепко обнимая, — Люблю тебя.

— И я тебя, милый, — ответила я, вжимаясь попой ему в пах.

Похоже, Ерохин в очередной раз меня обставил. Что за хитрый черт! Но я не спешила расстраиваться по этому поводу. Каждая Данина победа меня теперь радовала. Ведь если он выиграл, значит я тоже.