Часть 1

Утром меня настигло похмелье. Нет, не от вина Дарио, а от поцелуев Ерохина. Если до вчерашнего томного залипания на диванчике в ресторане все было легко и весело, то сейчас я осознала, как подгорает мой зад. Дан, как бабка Ёжка со стажем, ловко усадил меня на лопату и засунул топку. Стоит признать, мне нравилось поджариваться. И это самое страшное. Таким темпом я и моргнуть не успею, как завязну в ненужных чувствах. Вернее, сгорю до тла. С Владом я долго тлела, пока не вспыхнула. Но он и не дул на угли. А Ерохин только и делает, что поддает жару.

Даже осознавая расчет и выгоду босса, я не могла плохо к нему относиться. Невероятно, но меня купили два свидания. Первое — абсолютно сумасшедшее. Промежуточный обед — тоже с кучей нервотрёпки и волнений. Второе — противоречивое. Дан взбудоражил меня, постоянно держал в напряжении. А ведь это я собиралась быть для него искрометной и непредсказуемой. Возможно, мне это удавалось, потому что в его глазах тоже нередко мелькало изумление, а то и шок. Я точно заработала тонну очков, когда он вспомнил детали моего личного дела. И это его признание, что хочет. Прямо заявил. Если не сказать, нагло. Хотя его напористость и откровенность меня подкупали. Влад всегда юлил, словно уж на сковородке извивался. И не важно, касалось дело чувств или правды о Полине.

Мне не нравилось сравнивать их, но аналогии всплывали сами собой. Ничего не могла с собой поделать. Постоянно оборачиваться на Влада мне казалось нормальным, но вот такая одержимость Даниилом пугала. Мы действительно ничего не знаем друг о друге. Или делаем вид, что не знаем. Но оба потеряли голову. Я — точно.

С каждой встречей снежный ком катился все дальше и рос, рос, рос.

Разумеется, я отринула глупую трусость, уговорила себя быть храбрым портняжкой и немного эгоисткой. Мне нравилось проводить время с Даном. Нравились встречи, прогулки, поцелуи. Я продолжала чудить, иногда злила его, иногда дразнила. С каждым днем становилось все очевиднее: однажды я ему уступлю.

Сексуальный подтекст все чаще стал проскальзывать в разговорах. Ну а когда мы целовались сложно было игнорировать слишком крепкие объятия Дана и тяжелое дыхание. К тому же он регулярно повторял предложение, заехать к нему.

Я продолжала прятаться за своим мифическим целомудрием, утверждая, что еще рано и не время. Да, это было чистой воды издевательством. Я словно испытывала его на прочность. И себя заодно.

Думаю, обычный мужчина уже давно бы бросил возиться с таким динамо. В конце концов, мы взрослые люди. Ему за тридцать. Мне не шестнадцать. Не принято в моем возрасте набивать себе цену. Секс — не валюта, которую нужно придержать до пика котировок, чтобы навариться на дивидендах. Ерохин без труда мог найти себе утеху в постели, но почему-то возился со мной: выгуливал, кормил, целовал, звал к себе, получал отказ и терпел. Чаще всего молча сносил очередное нет. Лишь поджатые губы выдавали раздражение.

Правда, он хотел не просто женщину, а именно меня затащить в койку. Назло Владу или Полине. А может потешить свое эго. Не знаю. Но подвох я чувствовала. Именно из-за него находила силы балансировать. Мне не меньше, чем Дану хотелось перейти на другой уровень. Я понимала, что однажды сдамся. В конце концов, я хотела его. Очень. Но и портить игру не желала. Если Ерохин собирался переспать со мной и бросить, то я хотела выжать из этой единственной ночи все двести процентов удовольствия. Ну а накаляются провода сильнее, когда долго не даешь разрядки. Поэтому я тянула, ждала подходящего случая. Хотела, чтобы все было по моим правилам. Уж точно не у него дома. Иных вариантов пока не подворачивалось, да и сама я не была готова все закончить на эпичной ноте. Потому и тянула резину, изводя своего кавалера до помутнения рассудка.

Мы с Даном встречались регулярно. Он обязательно что-то придумывал для выходных. Иногда даже на два дня. Часто гуляли в том местечке на набережной, пару раз съездили в соседние города. Просто шатались там по улицам, ели уличную еду, катались на аттракционах в парке, кормили уток у реки. В такие моменты было сложнее всего помнить об игре и быть собранной. Даже поцелуи Дана не пудрили мне мозг так сильно, как его смех и шутки, веселые разговоры и то, как крепко он держал меня за руку.

Но тяжелее всего пришлось в походе. Воодушевившись моей идеей о шашлыках, Ерохин устроил вылазку на природу. В тихое место. С ночевкой. В палатке. Он утверждал, что она двуместная, но туда с трудом влез не самый большой надувной матрас. Нам пришлось прижаться друг к другу. Погода стояла жаркая, даже ночью было не холодно. Дан уговорил просто укрыться спальниками. Разумеется, эти одеяла скоро стали для нас ненужными. Распалённые поцелуями, ласками, желанием, мы оба вспотели, и я готова была отдаться ему во всей этой антисанитарии, на свежем воздухе.

Из-за его горячих уговоров мысли путались. Последние силы уходили, чтобы ловить руки Дана, которые норовили забраться под уютный трикотаж спортивного костюма, который я надела вместо пижамы. Он не применял силу, молча соглашался, прекращая попытки проникнуть под одежду. Но потом опять целовал, и через несколько минут я чувствовала его ладони на своей коже снова. Приходилось еще и еще раз останавливать его, ловить запястья, взывать к здравому смыслу.

— Дан, пожалуйста. Не сейчас. Не надо.

Сначала он соглашался молча, потом стал извиняться, потому что ничего не мог с собой поделать, и очень скоро в его голосе зазвучала мольба, но я продолжала отказывать, пока он не разозлился.

Одернув руки в сотый раз Дан рявкнул: «Ладно. Давай спать». Он слез с меня, лег на спину, вытянул руки по швам, закрыл глаза. Несколько минут я слушала, как его дыхание выравнивается, успокаивается после гонки за желанием. В это время мое тело ныло, желая его руки, губы там, откуда я его так яростно гнала. Легкий озноб пробежал вдоль спины. Я повернулась на бок, перекинула руку, обнимая Дана. Наверно, нужно было извиниться или сказать что-то вразумительное, но я просто придвинулась к нему ближе. Через минуту почувствовала, как он коснулся губами моих волос. Еще через одну Ерохин сам меня обнял.

Именно там мне захотелось, чтобы Дан сдался, потому что сама была на волоске. Ему следовало закончить наши встречи после этой ночевки. Без сцен, без объяснений, по-мужски: перестать звонить мне и все. Почти так и вышло.

Доставив меня домой в воскресенье днем, Дан обещал дать знать о себе. Мы встречались даже в будни, не смотря на работу. Выбирались куда-нибудь вечером на час другой после службы. Ерохин обычно задерживался, и у меня было немного времени, чтобы заехать домой и переодеться. После похода он позвонил. Прямо в понедельник. Но мы и двумя словами перекинуться не успели, как он резко оборвал разговор.

— Срочное дело, Лен. Перезвоню, — выдал Дан и бросил трубку.

Я весь день ждала его звонка, заработав от Влада два замечания о рассеянности. Вечером телефон снова молчал. На следующий день до меня дошли слухи, что большой босс умчался в столицу.

Нет, я понимаю, у него дела, командировка, но он же НЕ ПЕРЕЗВОНИЛ!

Найдя в этом какую-то уж совсем болезненную одержимость, я приказала себе не переживать. Получалось скверно. Только к концу недели, когда я уже собралась позвонить сама, вспомнила, что мечтала все прекратить. Вернее, чтобы Дан прекратил.

Пусть он собирался перезвонить, пусть у него сейчас куча дел и не до меня, но это ведь не мешает Ерохину пораскинуть мозгами и решить избавиться от дополненного стресса виде синих гениталий, которые я ему регулярно в этот цвет окрашиваю своими отказами.

Может с девочками в бане попарился и решил, что не стоит больше чудить с этой бывшей Самойловской… Вполне, вполне может быть.

С каждым днем я все сильнее и сильнее проникалась этой идеей. Заставляла себя принимать спокойствие, как долгожданную благодать. Спокойствие, которого недавно я так сильно желала, стало мукой. Сердце екало каждый раз, когда телефон звонил или пиликал смской, когда видела на парковке машину, как у Дана, когда кто-то мимоходом упоминал его в разговоре.

В выходные я поехала к родителям, которых сто лет нормально не навещала. Последнее время получалось заглянуть на несколько часов, чуть-чуть поболтать. Не удивительно, что мама выдвинула ультиматум, заявив, что я обязана остаться до понедельника. Протестовать я не стала, провела в родном доме два дня. Помогла по мелочи, сходила вместе с мамой в гости к бабушке, даже успела забежать к Свете на маникюр. Подруга меня отчитала не хуже, чем мама. С того дня, когда мне впервые позвонил Ерохин, мы с ней и не виделись толком. Обычно она не наседала из-за моих исчезновений, больше ругала за ногти без лака, но в этот раз Света не спустила мне молчания.

— Слышать ничего не хочу, — ругалась она очень даже серьезно, — Сегодня мы с Костиком к его родне в гости идем, а через неделю, чтобы как штык была в городе. Пойдем танцевать. И знать не хочу про твоего босса-красавчика. Совсем он тебя оккупировал. Бог велел делиться. Так ему и скажи. Да-да.

— Он вроде и сам уже отстал, Свет. Не пыли. Приеду я. Обещаю.

— Только попробуй надуть.

— Заодно и расскажешь спокойно, что у вас там. Сегодня вагон народу, все уши греют.

Последние слова Света произнесла чуть тише, чтобы в соседнем зале не услышали клиентки.

Я согласилась с ней по всем пунктам.

С понедельника буквально приказала себе радоваться и предвкушать веселые танцы с подругой. Настроилась даже пофлиртовать с кем-нибудь. Пусть в нашем городке все мужчины женатые, придурошные или родственники, но обычно появление со Светланой в людях не проходило незамеченным. Это мы никого не замечали. Однако теперь я готовилась сделать исключение.

К середине недели мне почти удалось прийти в боевое настроение. По закону подлости именно в тот момент объявился Ерохин. Да как объявился!

Позвонил в четверг вечером. Я почему-то не удивилась его звонку, не разволновалась, спокойно сняла трубку.

— Да.

— Привет, — проговорил он таким виноватым голосом, что у меня ноги отнялись.

— Привет, ответила я, — капитулируя заочно.

— Можешь выйти?

— Куда?

— На наше место. Я у соседнего дома.

— Дан, ты… — начала я его отчитывать, но осеклась.

Милы дома не было, поэтому я могла говорить прямо, но вот желания его поучать об осторожности и уважении моего личного пространства отпало так же быстро, как и появилось. Зеленая тоска, что давила сердце всю неделю, сейчас сжала его со страшной силой. Я была готова заплакать то ли от радости, то ли от злости и обиды.

Что он себе позволяет? Думает, можно пропасть на неделю, а потом вот так вот притащиться среди бела дня с наглым лицом. Мы так не договаривались. Пропадать — так с концами. Нужно послать его подальше. Пусть катится.

Но вопреки здравому смыслу, гордости и еще куче странных чувств, я проговорила в трубку:

— Сейчас иду.

Дома я сидела, готовая ко сну, смотрела телек. Без косметики, без укладки, уставшая и помятая перед окончанием трудовой недели. Мысль быстро накраситься и надеть что-то приличное как пришла, так и ушла. Облезет. Делать мне больше нечего, наряжаться.

Как была, так и пошла. В домашних коротких спортивных шортиках, пригладив немного растрепанные волосы рукой. Только майку сменила, потому что уж слишком вызывающе тоненькая заношенная ткань обтягивала грудь. Надела футболку. Лифчик искать было лень. Пошла, как есть. Лето же.

Прошмыгнув мимо бабушек у подъезда, я завернула за угол к соседнему дому, где обычно парковался Дан. Белый внедорожник стоял на привычном месте. Из машины тут же выскочил и хозяин, а за ним появился букет алых роз. Это жест показался мне таким идиотским в своем пафосе, что я, не дойдя до Ерохина несколько шагов, тут же развернулась на пятках и пошла обратно. Он, конечно, поймал меня, не дал уйти. Да и сама я уже поняла, что глупо было бы возвращаться с букетным кавалером на хвосте. Разговоров хватило бы на вечность. До Милки бы точно дошли слухи.

— Лен, постой. Не убегай, — уговаривал Дан, утягивая меня к машине.

— Зачем это? — недоумевала я, глазея на вязанку роз в его руках, — Или это не мне? Скажи, что не мне!

— Тебе, — виновато признался Ерохин.

— Не надо, Дань, — я почему-то начала поскуливать. Совсем крыша поехала. Всего лишь розы. Чего завелась?

Он крепко держал меня за запястье, хотя я передумала убегать и стояла на одном месте, отвернувшись от него, чтобы спрятать смятение на лице. Дан стал поглаживать меня по руке, чуть тянул к себе, пока я мелкими приставными шагами не подошла ближе. Стояла к нему боком, заметив, что он держит руку с букетом подальше от меня. Словно боится, что снова взбешусь от вида цветов. Я усмехнулась.

— Сядь в машину, — приказал Ерохин, но так вкрадчиво и душевно, что у меня не было шанса ослушаться, а потом он еще и ласково добавил, — Пожалуйста.

Я залезла в машину. Дан бросил букет на заднее сиденье и устроился рядом. У меня глаза на лоб полезли, когда он повернул ключ и стал выруливать из двора.

— Дан! С ума сошел? Останови.

Я думала, мы просто в машине посидим. Куда в таком виде мне ехать? До помойки мусор выкинуть, в магазин за молоком сбегать, но босс меня точно не в эти места доставить собрался.

— На набережную доедем, — объяснил Дан, не думая разделять мою панику, — Там мало народу.

— Но он есть! — не унималась я.

— Брось, Лен. Тебя никто и не заметит. Все будут пялиться только на меня, такого шикарного и неповторимого.

Ерохин повернулся, чтобы подмигнуть мне, и тут я заметила, что он жутко выглядит. Никогда не видела его в таком состоянии. Глаза потухшие, под ними синяки, сам весь помятый, лицо землистого цвета. Где его носило вообще? Но парочка мы отменная. Я — бесцветная, как моль. И он — серый.

— Ты себя в зеркало видел? — не удержалась я, — На зомби похож.

— И чувствую себя примерно так же, — не стал спорить Дан, — Меня спасет только литр кофе и поцелуи прекрасной принцессы.

— В конце улицы у торгового центра есть кофейная забегаловка. А принцесс даже не знаю, где тебе поблизости раздобыть. У нас в городе с этим добром туговато.

Я все еще злилась, но сквозь раздражение и самоиронию уже проскальзывала нелепая радость. Я скучала по нему, черт побери.

— Уверен, что смог умыкнуть единственную и неповторимую, — продолжал лить мне мед в уши Дан.

Я махнула рукой и не стала перечить. Пусть заливает. Жалко что ли?

Ерохин завернул, куда я советовала, забежал в кофейный магазинчик и вернулся с огромным стаканом и пакетиком. Видя мое удивление, он объяснил:

— Мне сегодня еще работать. И завтра.

— Всем завтра работать, — огрызнулась я.

— Мы не долго, — пообещал Дан, делая большой глоток из стакана и шипя, — Горячий, сволочь.

Я отвернулась к окну, спасая репутацию обиженки. Зачем я дулась на него? Так глупо, но все равно не могла избавиться от этого нелепого чувства. Наверно стоило изобразить равнодушие, которое я в себе культивировала за время нашей разлуки. Мне все равно. Не звонил? — Ладно. Не виделись неделю? — Не особенно и хотелось. А бешусь я потому что увез меня черти в чем в центр города. Да! Именно так.

Даниил остановил на нашем месте, вышел из машины, потянулся. Я осталась внутри.

— Лен, — он открыл дверь, — пойдём посидим полчасика. Я все объясню, правда.

— Не надо мне ничего объяснять, — задрала нос.

— Надо-надо. Давай.

С этими словами он просто вытащил меня из машины на руках. Я так опешила, что не смогла сопротивляться. Озноб заставил передернуть плечами. Жара отступила, а я даже свитер не прихватила. Не думала же, что к реке поедем. Вообще никуда ехать не хотела.

— Дан, я не хочу. Мне холодно, — заскулила я, обнимая себя руками, надеясь вызвать хотя бы жалость.

Ерохин кивнул, пошел к багажнику. Я потопала следом, чтобы продолжать давить, но не успела заныть снова. Увидела, что в машине так и лежит все, что было с нами в походе. Не разобрал? Поленился? Вряд ли. Больше было похоже, что Дан сорвался куда-то прямо после нашего пикника с ночевкой.

Пока я хлопала глазами, босс сунул мне в руки туристический коврик и мягкий плед, забрал из машины кофе, пакетик и бутылку воды, стал спускаться к реке. Я семенила за ним. Что еще оставалось? Дан расстелил на траве коврик, надавил мне на плечи, усаживая, пристроился рядом сам, укутав нас обоих одеялом, обнял меня одной рукой, притягивая к себе.

— Да, идеально, — подвел он итог всей этой возне, — Сейчас глотну кофе — и полная нирвана.

— Это свинство, а не нирвана, Ерохин, — начала я качать права, — Что ты себе позволяешь? Я не плюшевый медведь для твоего уюта и спокойствия.

— Прости, малыш, — повинился он в сотый раз, — но ничего не могу с собой поделать. Ты нужна мне.

Он был такой трогательный и милый в своем эгоизме, что я не сразу нашла слова для очередной дозы возмущения. Моя одежда была спрятана под пледом, холод больше не беспокоил, а недельное молчание я запретила себе считать поводом для обиды еще по дороге. Пока я мешкала, Дан придвинул меня еще ближе, обнял крепче и стал целовать.

Вот кто ему разрешал? Это запрещенный прием. Не могу я злиться, когда его губы такие мягкие и ласковые, уговаривающие, сладкие. Когда его руки сжимают крепче, а сердце бьется так громко.

Не хотела я больше ругаться, не видела смысла. Он приехал, он извинился тысячу раз. Я не требовала объяснений, но он все равно пытался что-то сказать. Пусть сейчас Дан сделал все, что хотел, но я чувствовала, что он полностью в моей власти. Отними сейчас губы — заплачет. Я действительно была нужна ему. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый звук говорил за него. Он хотел. И что-то мне подсказывало, он не хотел хотеть, но и отказаться от меня не мог.

Лучшей тактикой сейчас было дать ему желаемое, привязать к себе этой жаждой, потребностью. Я отвечала ему с тем же пылом, возвращала каждый крошечный, приглушенный стон, каждое украденное поглаживание, которое скрывало от посторонних глаз одеяло.

— Леееен, — протянул Дан, наглаживая мне спину, — Ты без лифчика?

Я прижалась к нему грудью, чтобы не отвечать. Ерохин застонал. Этого мне показалось мало, и я нагло соврала.

— Думаешь, почему я не хотела никуда ехать? На мне из белья только загар.

Он сглотнул, и я почувствовала, как вторая ладонь заскользила по бедру, забралась под шорты. Я поспешила шлепнуть его по руке и отодвинуться. Трусики на мне были, но очень маленькие. Можно сказать, я и не лукавила. Так, немного утрировала.

— Ты смерти моей хочешь? — задал Дан свой любимый вопрос.

— Ты сам все затеял, так что не надо винить меня. Если сейчас скончаешься, то это чистой воды суицид.

— Согласен.

— И не уговаривай поехать к тебе.

— О, нет. Я не собирался. Сегодня — точно нет.

— Это почему? — я почти обиделась.

— Потому что я просто усну на тебе. Даже, если выпью этот кофе и еще два таких же.

Я ахнула, а Ерохин спокойно потянулся к стаканчику, сделал три добрых глотка, вынул из пакета пончик, стал жевать.

— Какого же дьявола, ты тут сидишь? Езжай домой и спи!

— Хотел тебя увидеть, — ответил Дан.

— До завтра не мог подождать?

— Не мог.

— Дань, ты совсем..? — я покрутила пальцем у виска.

— Похоже, — он пожал плечами, улыбнулся так устало, но ослепительно, что мне захотелось взять его на ручки и качать, как маленького. Глупый мальчишка, а не суровый босс.

— Хочешь? — он протянул мне пончик.

Я взяла, не смея отказаться. Совсем не хотелось его расстраивать, хотя несколько минут назад я была намерена извести этого наглого гада капризами и нытьем. Кто кого обыграл в итоге?

Я плюнула на все наши игры, решила просто наслаждать вечером и спутником.

Жуя пончики, которые все никак не кончались, Дан рассказывал, а я слушала.

— Я на тебя обиделся, — признался он сразу и честно, — Так злился в понедельник за этот поход. Сейчас понимаю, что глупо, но тогда… Специально не перезвонил. Было время сообщить, что пропаду, но…

— Но злился, — подсказала я.

— Ага. А потом завертелось.

Блин, Лен, меня давно так не драли во все места без вазелина. Признаться, наверно, никогда. Нет, я огребал за ошибки. Все мы ошибаемся. Но вот так объемно и за всех… — Дан вздохнул, — Думал контракт разорвут, но нет. Отправили в Прагу, представляешь? На переговоры.

— Зачем? — изумилась я.

— Оценить выгоду, спрогнозировать перспективы проекта. Причем, вежливо попросили.

— Разве мы строим в Чехии?

— Нет. Это не по строительству. Дочерние инвестиции. Корпорация здоровая, чем только не занимается.

— А ты тут при чем?

— При том, — лаконично ответил Дан, — Разбираюсь немного.

— В Праге был, — позавидовала я, — Классно.

— Угу. Аэропорт, гостиница, встречи, разговоры, документы — вот и вся Прага. Пятый раз там, а Карлов мост даже издалека не видел. Хочу в отпуск.

— Иди.

— Не пустят сейчас. До осени тонна дел. Тебе кстати тоже не светит. Меня драли как раз за Владькин объект в Тамбове. Он завтра туда отчалит все исправлять. Тебе придется тут за него частично отдуваться. Хотя бы встречи переносить.

Паршивые новости. Знаю я этот объект в Тамбове.

— Меня он с собой не возьмет? Как думаешь? — спросила я у Дана, искренне опасаясь, что застряну с психованным Самойловым на неделю в командировке.

— На тебя командировочных не выделено, — подмигнул Ерохин, — Экономят. Я тоже без секретаря катался, потому и мертвый. Все сам.

— Фух.

Я смахнула воображаемый пот со лба и расслабленно положила голову Дану на плечо. Он наконец прикончил последний пончик, смял пакет.

— Увидимся завтра? — спросил босс, не откладывая в дальний ящик.

— Нет, — честно ответила я.

— Суббота?

— Нет.

— Воскресенье тоже нет?

— Тоже.

— Жестоко. Наказываешь меня?

Я открыла рот, чтобы нацедить яду о том, что много чести, и мир вокруг его лучезарно боссовитой персоны не крутится, но Даня смотрел, как побитый пес. Такой уставший, измотанный, виноватый, милый. Просто не смогла прикинуться стервой, ответила:

— Нет. Не наказываю. У меня планы на выходные.

- На все?

— На все.

— Даже вечер пятницы? Ну вот что ты делаешь в пятницу?

— Уезжаю к родителям сразу после работы.

— Перенеси на утро субботы.

— Не буду.

— Почему?

— Потому что в любом случае тебе нужно выспаться. Если собрался сейчас и завтра работать, то точно заснешь стоя. Или за рулем.

Ерохин поморщился, но было видно, что я попала в точку.

— Не сяду завтра за руль — это точно. Ладно. Завтра я высплюсь, а в субботу встретимся?

— У меня в субботу встреча с подругой.

— На весь день?

— Вечером.

Он открыл рот, но я сразу обозначила:

— У нас девичник, и его не отменить, — предупреждая последующие пункты допроса, сразу сказала, — В воскресенье поеду к бабушке помогать, на весь день. Вернусь в город только вечером, так что никак. И вообще, с какой радости я обязана перед тобой отчитываться?

Меня все же проняло постфактум, а Ерохин невозмутимо ответил:

— Потому что я очень настойчивый и не отстану, пока ты мне не выложишь все по пунктам. Давай, я приеду и вместе поможем твоей бабушке.

— Да, конечно, — скривилась я, — А на следующие выходные махнем навестить твоих родителей. Где они живут?

— В Лондоне.

— О! Отлично. Я как раз в Лондоне была последний раз… Дай бог памяти. Никогда! Супер.

Даниил дернул щекой. Было видно, что знакомить меня с родителями ему не очень хочется, но он все же процедил.

— Если хочешь…

— Не хочу, Дан, — честно отрубила я, — Отдохни в выходные. Выспись. У меня дела.

— Хорошо.

Он согласился слишком легко. Обычно так просто я от него отделаться не могла. Сразу вспомнился обед, от которого я отказалась, но потом Дан заманил меня в офис.

— Поехали домой. Уже поздно.

Мне не осталось ничего, как подняться вслед за своим уставшим похитителем. Было видно, что он обижен или расстроен. Меня это задело. Сначала стало жалко его. Весь такой разбитый и уставший, еще и я его пнула. Хотела и правда отложить поездку к родителям на субботу или пообедать с ним завтра в виде исключения, но едва мы тронулись в сторону дома, передумала. Вспомнила все свои метания, претензии мамы и Светы. Уже месяц я все свое свободное время посвящала Ерохину. Не слишком ли он много хочет? У меня есть своя жизнь и более важные люди в ней. Переживет один вик-энд. А если нет, пусть катится. Он, видите ли, злился на меня за поход. Как будто это я ему в штаны лезла. Наглец!

И правильно, что извиняется, виноватым себя чувствует. Обиделся он, понимаете ли! Какой нежный цветочек.

На часах было уже к двенадцати, когда Дан затормозил у подъезда. Я не очень нежно прихватила его за подбородок, поцеловала в губы.

— Созвонимся. Не стартуй сразу.

Выскочила из машины и прежде, чем он дал газу, забрала с заднего сиденья цветы. Обернувшись, послала ему воздушный поцелуй. Качая скудно прикрытой шортами попой, пошла к подъезду. Заходя отметила, что Ерохин уронил челюсть, замотал головой, заморгал. Только после этого он очнулся и начал сдавать назад.

Я усмехнулась, залепив себе добрый плюс в копилку. Нужно будет потравить смсками, чтобы усилить эффект. Но не сейчас. Завтра, а то и в субботу. Пусть отдохнет, очнется. Иначе смажется эффект. На сегодня с него и отсутствия белья бы хватило.

Меня встретила у самых дверей Мила, которая, как и Ерохин, потеряла челюсть в районе ступней, узрев меня в домашнем и с букетом.

— Не спрашивай, — бросила я ей, скидывая кеды.

Но она, конечно, спросила.

— Ты откуда?

— В магазин за хлебом ходила.

— Удачно, — хохотнула Смирнова, — и где же хлеб?

— Кончился. Пришлось брать, что было.

— Крутяк! Надо попробовать тоже полуголой прогуляться. Авось обломится полсотни роз.

— Их не полсотни, — огрызнулась я, полагая, что Мила преувеличивает.

Но — нет. Цветы с трудом влезли в огромную вазу. Пятьдесят одна. У Милы глаз на такие вещи наметан. Я хотела оставить их на кухне, но в последний момент передумала. Дурманящий, сладкий, но ненавязчивый аромат накрыл меня, как легкое невесомое одеяло. Я заснула, едва коснулась головой подушки. Всю ночь мне снилось, как мы с Даном едим пончики, укутавшись пледом из розовых лепестков.

 

Часть 2

Все вышло так, как я хотела. В пятницу Влад бегал по офису, как подстреленный в зад заяц. Он только успевал раздавать распоряжения, кому что нужно доделать в срок, куда перенести его встречи, с каких прорабов, на каких стройках затребовать отзовоны по особо важным объектам. Плюс на меня легло оформление его билетов и гостиницы. Даже в этой круговерти Самойлов успел затормозить, чтобы в очередной раз подкатить ко мне. Не постеснялся сделать это прямо в офисе с приоткрытой дверью. Я едва успела уклониться от его руки, отошла в сторону, злобно глядя на него.

— Жаль, не могу взять тебя с собой, — посетовал он.

— Да. Туго вам без меня придется, Владислав Николаевич, — разделила я его печаль, — Но я в вас верю. Все получится.

Он криво улыбнулся. Я не знала, правду говорил Дан об урезанном финансировании командировок даже у руководящего звена, или это была его личная афера, чтобы не отпускать меня никуда с Самойловым, но я была рада. В любом случае. Неплохо, когда босс тебе благоволит. Как ни крути. Я не оценила этих привилегий с Владом (не считая признательности за сохранение должности, которой, как оказалась, была обязана не любовнику, а собственным регалиям), а вот с Даном мне нравилось. Уж если быть расчетливой стервой, то и удовольствие от этого получать по полной.

По слухам и обрывкам разговоров во время посещения кабинета Самойлова я поняла, что Дан сейчас занят по самые уши. Похоже, не врал вчера. Действительно работал и ночью, и днем. Случай убедиться в этом воочию мне представился в конце дня. Ерохин лично спустился на наш этаж, чтобы пообщаться с Владом о предстоящей поездке. Самойлов отбывал прямо с работы, ему предстояло торчать на стройке все выходные и добрую половину следующей недели. Как минимум. Но это меня беспокоило намного меньше, чем жуткий вид Даниила Ильича. Вчера он был помятый и серый, а сегодня по Ерохину словно бульдозер проехал. Вроде костюм сидел, как обычно, галстук он даже не ослабил, рубашка ослепительно белая, но едва я встретилась с ним глазами, сразу оценила степень усталости.

Даниил сдержанно поздоровался, я тихо промямлила приветствие в ответ и стала пробираться к выходу, но меня остановил Влад.

— Лен, задержись, пожалуйста. Запиши тезисы. Мало ли я чего забуду.

— Да, конечно.

Влад освободил мне свое место, и я стучала по клавиатуре его ноутбука, пока они с Даном обсуждали ситуацию в Тамбове.

В этот момент в кабинете не было моего бывшего и будущего любовника, только грамотные руководители. Как бы я ни относилась сейчас к Владу, но дело свое он знал. Слушал Ерохина внимательно, сразу предлагал несколько вариантов решения проблемы. Дан что-то одобрял, что-то сразу отметал. Из их разговора я поняла, что прокололся субподрядчик, но головная компания спрашивала с нас, поэтому изначально в Москве отымели Дана, а теперь Дан имел Самойлова. Но делал он это очень красиво. Без лишних нервов, без ругани, просто ставил задачи. Объемные, непростые. И сроки. Напротив, скромные. Влад, похоже, заранее признал свою ошибку по выбору работников и сейчас усиленно пытался ее исправить.

«Все мы ошибаемся», — вспомнила я слова Дана.

— Стадию КМ и КЖ давай посмотрим, — проговорил Ерохин, зевая.

— Лен, принесёшь? — подхватил Влад, — Они…

— Я знаю, где.

Поспешила встать, чтобы сбегать к полкам в общем офисе. Даниил еще раз зевнул, потер глаза. Задержав на нем взгляд, едва не налетела на Влада, споткнулась. Он поймал меня. Ерохин встрепенулся.

— Слушай, может и кофе нам сделаешь? — очень-очень-очень вежливо попросил Влад, — Даниил Ильич не ровен час уснет прямо в кресле.

— Не надо, — запротестовал Дан, — Мы и так Елену задерживаем. Уже седьмой час. У нее должно быть свои дела.

— Я сделаю. Не проблема, — тихо ответила я, обходя Самойлова.

Сразу поставила кофе. Отнесла им папки с разделами, приготовила чашки. Подносов у нас не было, поэтому пришлось аккуратно подать по одной. Оба поблагодарили с проникновенными улыбками. Не знаю, кто был милее в этот момент. Наверно, все же Влад. У него было больше сил стараться.

— Ты вообще что ли не спал? — поинтересовался Самойлов у босса, когда тот зевнул и после кофе, который проглотил за минуту.

— Документы ночью смотрел. Подремал немного под утро, — признался Даниил.

Я едва сдержала вздох раздражения. Что за человек?

— Фанатик ты, Данил, — даже Влад разделял мое негодование, — Совсем себя не бережешь.

— Тебя берегу зато, — не спустил ему Ерохин.

— Спасибо, — хмыкнул Самойлов.

Они проговорили еще с полчаса, уточняя нюансы и договорившись быть постоянно на связи. Я чувствовала себя неловко, но сосредоточилась на тезисах, стараясь не смотреть на боссов.

— Все, Лен, — помиловал меня Влад, — можешь идти. Спасибо, что задержалась и за кофе.

— Да, спасибо, — подхватил Дан.

— Не за что. Всего доброго.

Я поспешила удрать из кабинета. Пока собирала вещи в сумку и выключала свой компьютер, услышала:

— Подкинешь меня до дома? — попросил Ерохин Влада.

— Минут сорок подождешь? Нужно распечатать кое-что. Не хочу Ленку задерживать.

— Усну я тут за сорок минут. Такси лучше вызову.

— На такси быстрее, — согласился Самойлов, — Правда, Дань, я бы подвез, но…

— Ой, брось. Не проблема. Хорошо тебе съездить. На телефоне.

— Ага, буду звонить. Сам выспись. Страшный, как моя жизнь с Полькой.

Дан хохотнул. Хлопок крепкого рукопожатия дал мне сигнал удирать. Бежала я быстро, но недолго. До лифта. Там меня догнал Ерохин. Он шел широкими шагами, листал что-то в телефоне, обязательно толкнул бы меня, но я отпрыгнула. Черный пояс у меня уже по уклонению от боссов.

Дан заметил, что снова меня не заметил, поднял голову, отрываясь от телефона, улыбнулся. Пока мы не вошли в лифт, не сказал ни слова.

— Планы не изменились? — поинтересовался он аккуратно, едва двери закрылись.

Я сконцентрировалась на его галстуке, решив не переходить грань на работе и обращаться начальству, как положено.

— Нет. Надеюсь, что ваши — тоже.

— А какие у меня были планы?

— Выспаться.

— Ах, да. Но я могу…

— Не можете, — перебила я его, — Вы стоя спите, как слон, Даниил Ильич.

— С чего вы это взяли, Елена?

— Моргаете медленно.

— Ладно.

Мы приехали на парковку. Даниил в этот раз пропусти меня вперед, задержавшись. Потом качнулся на пятках, раздраженно фыркнул.

— Черт, я без машины, — он снова полез за телефоном, — Не подскажите службу такси поприличнее?

— А давайте я вас подброшу, — выдала я, дурея от собственной любезности, — Но у меня Матиз. Наверно, не подойдет вам такой класс авто.

— Вы в нем не курите?

— Нет. Но вам в нем придется сложиться пополам.

— Лучше так, чем нюхать пот и дым суровых таксистов.

Мы шли по парковке, слушая эхо шагов. Я сто раз пожалела, что предложила подвезти. Если кто-то увидит, что мы в одной машине… Вроде ничего криминального, но все же. Обошлось. Народ у нас не самый отчаянный по части работы, без трудоголиков, мало кто задерживается даже на час. Я это оценила еще, когда колесо проколола. И сейчас нам никто не встретился на парковке.

Едва Дан упаковался на переднем сиденье моей букашки, он ослабил, а потом и вовсе снял галстук, небрежно скомкал, затолкал в портфель, протянул руку и вытащил из моих волос две длинные шпильки, которые держали пучок. Я молча забрала их, положила в сумочку.

— Привет, — улыбнулся Дан, растрепав мне волосы.

— Привет, — ответила я, стараясь не мурлыкать от удовольствия, потому что руку он с моего затылка не убрал, продолжал поглаживать.

Дан попытался податься вперед, чтобы поцеловать меня, но тесный салон и так с трудом вмещал его XXL габариты. Он дернулся, повел плечом. Этого мне хватило, чтобы вспомнить, что мы еще на служебной территории. Поскорее завела машину и дала газу. Ерохин скорчил недовольное лицо, но ничего не сказал.

— Не слишком я тебя напрягаю? — сразу спросил он, — И так задержались.

— Нет. Все нормально. Куда доставить?

— Домой.

— И где у нас дом?

Он назвал адрес, и я невольно присвистнула. Недалеко от центра, элитный жилой комплекс. Собственно, а что я ожидала? Двушку-брежневку в пятиэтажке?

— Поднимешься? — проговорил Дан, едва я притормозила у кованых ворот закрытой территории.

— На кофе? — не сдержала я свою вредность.

Ерохин изобразил рвотный позыв, заставляя меня засмеяться.

— Хватит с меня на сегодня кофе. Наверно, месяц не притронусь теперь.

— Иди домой, ложись спать, Дань, — проговорила я, поглаживая его по щеке, — На тебе лица нет. Правда.

— Давай ты ляжешь со мной. Соглашайся. Сегодня я точно не буду приставать.

— А я вот за себя не ручаюсь, — пошутила чистую правду.

— Это ничего, — махнул рукой Дан, — Я не против. Можешь воспользоваться моим бессознательным телом. Только потом расскажи, ладно?

— В другой раз.

- Окей.

Он слишком быстро уступил. Наверно и правда устал.

— Созвонимся, да?

— Звони, — милостиво позволила я.

Поняв намек на свое недельное молчание, Дан снова чуть скривился. Извиняться не стал. Просто покивал то ли мне, то ли сам себе.

— Хороших выходных, — пожелал он, быстро поцеловал меня и стал вылезать из машины.

Чуть покачиваясь, он дошел до ворот, вытащил из портфеля ключ, приложил, потянул кованую калитку на себя, махнул мне рукой. Я тоже показала ему открытую ладонь и стала разворачиваться.

Разумеется, всю дорогу до родного города я то жалела, что отказалась, то фантазировала, как здорово было бы провести с Даном ночь. Конечно, сейчас он бы уснул, едва лег, но утром точно не отпустил бы меня просто так. Мне светил либо секс, которого я все еще не хотела на его территории и в таком нестабильном состоянии, либо ссора из-за моего очередного отказа. Ругаться не хотелось совсем. Нервы еще не пришли в норму после его недельного молчания. Нужна передышка.

У родителей я передохнула сполна. Уже к вечеру субботы припомнила, почему обычно езжу к ним раз в месяц. Расспросы вперемешку с ворчанием и усиленным давлением вроде бы и отвлекли от треволнений с Даном, но нервы снова вздернули. Мама все пыталась узнать, по какому поводу так долго не приезжала, и не виной ли тому мужчина. Отец сходил посмотреть мою букашку, остался не доволен тем, как я с ней обращаюсь и самой машиной в целом. В общем, я вышла из дома раньше, чем планировала, приехала в бар до назначенного срока. Немало удивилась, найдя Свету там тоже. Оказалось, моя подруга вдребезги разругалась с бойфрендом. Обычно мелкие ссоры ее бодрили и побуждали веселиться активнее, но сегодня она была в полном раздрае. Это означало, что я буду много слушать и много пить.

Так и вышло. Светка в красках и подробностях описывала исток, причину и следствие их конфликта, а я кивала, обзывала Костю бессовестным и посасывала через трубочку мохито. Спустя три коктейля, тема была исчерпана. Музыку сделали погромче, многие уже выходили танцевать, но Света была настроена обсудить и моего мужчину.

— Чего там твой мега-босс? Расскажи, — потребовала она, — Встретились вы в понедельник?

— О, еще как!

Алкоголь развязал мне язык, и я по Светкиному примеру рассказала о свиданиях с Даном и во что они вытекли. Подруга слушала, открыв рот, позабыв о своих печалях.

— Офигеть, — резюмировала она, — Вот это мужик. Ленк. Ты не думала, что нравишься ему. Ну… по-настоящему. Серьёзно. Мало ли что у тебя с Самойловым было…

— Наверно, нравлюсь, — согласилась я, — или все сразу. Не верю я ему, Свет. Не хочу верить. В любом случае, мне хватило одной интрижки с боссом. И эта разница в социальном статусе. Я Самойловым всегда чувствовала себя второсортной. А Даня… он же… такой…

У меня не хватало слов, но я искала и находила.

— Вроде и простой, но при этом я с ним не могу расслабиться. Даже в простой одежде он выглядит шикарно. Такой высокий, красивый, светлые волосы, широченные плечи…

— … ни намека на пузо, длинные ноги, — продолжала Светка дорисовывать портрет, — синяя майка поло, голубые джинсы, мягкие туфли. И взгляд пронзительный, словно ищет кого-то…

— Чего?

Я подняла глаза от бокала, увидела, что подруга смотрит мне через плечо за спину.

— Нашел и идет сюда. Вот так офигеть, Ленка! И ты такому до сих пор не дала?! — это последнее, что успела сказать Света, прежде чем Дан подошел к стойке.

Стервец подкрался сзади, но я была абсолютно уверена, что это он. Почувствовала. Словно радар какой-то. Едва Света упомянула поло и мягкие туфли, я уже знала, что это не совпадение. Ну что за человек? Откуда он тут взялся?

— Добрый вечер. Вы Светлана Косова? — без лишних церемоний обратился босс к моей подруге.

Эта дурында разрумянилась и засмущалась. Я заметила ее алые щеки даже в темном помещении бара.

— Да, это я, — подруга протянула руку.

— Даниил, — представился Ерохин, продолжая игнорировать мое присутствие, — Я о вас много слышал.

— Неужели реклама так хорошо работает? — кокетничала Света, заставляя меня кипеть.

Чтобы хоть немного угомонить нервы, я снова присосалась к трубочке, охлаждаясь остатками мохито и талого льда.

— Ваша подруга много рассказывала. Ее реклама о многом говорит, — запел Ерохин.

— Это какая подруга? — работала под дуру Светка. Так у нее здорово получалось, что я начала ржать.

— Лена Ланская.

— А, Ленка. Так вые ей не верьте, Даниил. Она за скидки соврет не дорого возьмет.

Я шлепнула Светку по руке.

— Эй!

Она сделала обиженное лицо, хотя проехалась именно по мне. Дан засмеялся, и я решила дать о себе знать. Крутнувшись на высоком барном стуле, я повернулась лицом к незваному боссу.

— Что ты тут делаешь?

— О, малыш, привет, — продолжал валять дурака Дан, — Я тебя не заметил.

Он действительно был одет, как описывала Света, и этот прозаический наряд невероятно шел ему, подчеркивая все достоинства. В очередной раз я убедилась, что Дан выделяется из толпы, просто будучи собой. Может быть, у меня совсем плохо с головой и другими органами, и это я его выделяла. Но казалось, что он самый потрясающий мужчина в этом зале.

Я так увлеклась, разглядывая его, что даже не успела уклониться от поцелуя, который без лишней скромности подарил мне Ерохин у всех на виду. Света присвистнула, а я от растерянности… ответила. Хорошо, что он быстро отпрянул, могло выйти неловко, если бы оба увлеклись.

Облизнув губы и немного придя в себя, я повторила вопрос:

— Что ты здесь делаешь?

— Мимо проезжал, решил зайти.

— Дан!

— Скучал по тебе.

Неправильный ответ. Я покачала головой, давая понять, что он тут лишний.

— Брось, Ленк, — вступилась за босса Света, — Пусть выпьет с нами, потанцует. Не зря же ехал человек.

Когда он успел ее обаять? И когда Света успела напиться?

— Мы вдвоем хотели посидеть, — напомнила я.

— Тоска вдвоем. Я с удовольствием пообщаюсь с Даниилом.

— О, взаимно, Свет, — подхватил Ерохин, бесцеремонно приваливаясь к стойке между нами, — Лена рассказывала, у тебя свой салон и все возможные навыки по части красоты.

Он так легко перешел на ты и сразу начал с приятного для Светки, что у меня сдали нервы.

— Отойду, — буркнула я, слезая со стула направляясь к уборной.

— Не салон, конечно. Кабинет в салоне. Мы на троих помещение снимаем… — услышала я Светин щебет за спиной.

Боже, как банально: зарабатывать очки, очаровывая мою подругу.

Я специально провела в дамской комнате подольше. Практически обновила макияж, три раза вымыла руки. Возвращаясь, я увидела, что дела плохи. Наши пустые бокалы заменили полные, а Светка сосала через трубочку пылающий Б-52.

— Лен, привет, — окрикнул меня кто-то со столика.

Я обернулась, увидела старого знакомого, еще со школы. Мы перекинулись парой фраз и улыбок. Не будь я так взбудоражена появлением Даниила, уделила бы старому приятелю больше времени, но сейчас было не до него. Я поспешила вернуться к стойке. Светка громко смеялась, а Дан бурно жестикулировал, рассказывая:

— Серьезно, всю бороду опалил. В пору было пожарных вызывать. А все потому, что бармен не дал трубочку.

— А может ты поспешил его выпить? — предположила Светка, икая от смеха.

— Все может быть. Но я до сих пор виню бармена. И бороду жалко. Два месяца отращивал.

Знала я эту историю и тоже смеялась, когда Дан рассказывал. Умеет он развеселить, а еще подкупает самоиронией. На долю секунды я даже порадовалась и возгордилась, что у меня такой классный мужчина, но быстро вспомнила, что мужчину этого сюда никто не звал, и он не очень мой. Или совсем не мой. Главное, что я — точно не его. И у него нет никакого права портить мне вечер с подругой.

Стоит признать, что подруга не считала вечер испорченным. Она стала рассказывать, как сама в бурной юности тоже недооценила алкоголь. Слушать это мне не хотелось. Могли ведь и с меня потребовать похожую историю.

Как раз в это время заиграла попсовая, любимая всеми в зале песенка, сделали громче звук. Я подошла к стойке, втянула в себя полстакана мохито за раз.

— Как хотите, а я танцевать, — бросила через плечо, чуть качнув головой в сторону Светы.

Мы ведь за этим сюда пришли!

Достаточно быстро я пожалела, что выскочила на танцпол одна. Света присоединиться не торопилась, продолжала болтать с Даном. Однако мой знакомец с дальнего столика, видимо, принял лишнего и решил, что я хорошо ему подхожу для парных танцев. Он не стал ждать медленного, разумеется, пристроился ко мне и лихо отплясывал. Он был ничего, симпатичный. Я его еще со школы знала. Возможно, решилась бы и на флирт, не вернись Дан из своей поездки среди недели. Но сейчас чувствовала себя неуютно рядом чужим мужчиной, который имел недвусмысленные планы пристроиться ко мне ближе, чем позволяли приличия.

Может и стоило позлить Дана, принимая ухаживания другого, но не такие наглые и грубые. Я уже третий раз убирала чужие руки со своей талии и подумывала вернуться за стойку. Пусть этот раунд проиграла, но лучше так, чем позволять потным ладоням пачкать тонкий шелк моего платья.

Но бежать не пришлось. Дан и Света пришли спасать. Подруга поприветствовала моего ухажера и бесцеремонно стала танцевать напротив, отдвигая мужчину. Дан встал позади меня, как стена. Сразу захотелось, чтобы обнял, прижал к себе. Но Ерохин не делал попыток прикоснуться, просто прикрывал тыл.

В таком коконе я почувствовала себя спокойной и защищенной. Еще и музыка заиграла приятная, ненавязчивая. Ловя ритм, улавливая редкие слова, я подняла руки и отдалась танцу. Светка последовала моему примеру. Прикрыв глаза, мы двигались в такт, не заботясь, как это выглядит со стороны. Девочки отдыхают.

Обычно на нас глазели все знакомые и не очень посетители. Это немного напрягало, но сегодня мне было плевать. И еще сильнее заводило, что смотрит Дан.

Но увлечься нам не дали. Вернее Свете. Песни через три краем глаза я заметила, что она достала телефон. Как только услышала звонок в этом шуме. Наверно держала поблизости. Она вышла в холл, где было потише, чтобы поговорить. Я была готова заложить все свои накопления, что звонил ее Костик. Но от этих мыслей меня быстро отвлекла мужская рука, что обняла сзади.

— Света классная, — проговорил Дан мне в ухо.

— Знаю, — крикнула я в ответ.

— Но ты лучше всех.

Я обернулась, но разозлиться не смогла, засмеялась:

— А ты засранец.

— Знаю, — он дернул щекой, привлек меня к себе ближе.

Разумеется, объятия Дана не были мне неприятны. Наоборот хотелось прижиматься к нему сильнее, продолжая танцевать. Он почти не двигался, лишь позволял мне извиваться возле него. Мохито сделал меня горячей и несдержанной. Я, конечно, держала себя в руках, но незаметно для чужих глаз умудрялась потереться об Ерохина во время танца. Казалось, он не возражал, безмолвно принимал мои дразнящие движения.

Это начало злить, и я наращивала обороты. Сама заводилась сильнее и сильнее, но остановиться уже не могла. Очнулась, прижимаясь спиной к его груди, при этом изо всех сил старалась задеть попой пах Дана. Достаточно долго он позволял мне это хулиганство, даже прижимал к себе крепче, чтобы усилить трение, и целовал шею сзади. Но в итоге не выдержал и развернул к себе лицом, впился поцелуем в губы.

— Ты смерти моей хочешь, — почитала я по его губам, потому что ни черта не слышала. Только музыка и гром пульса в ушах.

— Просто хочу тебя, — впервые откровенно призналась ему.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Вокруг скакали люди, орала музыка, наливали вино, но я видела только грозу в его глазах и… обещание.

Момент разрушила Светка. Она, похоже, поняла, что помешала, но обязана была была предупредить.

Не говоря ни слова, показала знаками, что уезжает домой и быстренько пошла к выходу. Я поспешила за ней. Дан за мной.

— Свет, случилось что? — спросила я, догнав ее в холле.

— Костик звонил, извинялся, — призналась она, чуть смущаясь, — Я тоже хороша была. Поеду мириться. Не обижайся, Ленчик, ладно?

— Эээ, — я подумала и решила не обижаться, но честно призналась, — Тогда и мне домой пора.

— Перестань, — Света зыркнула на Дана, — Вы так мило пляшете, возвращайтесь и ни в чем себе не отказывайте.

Я сглотнула. Если Света оценила наши танцы, значит нужно заканчивать. Я и так уже потеряла тормоз. Дан видимо почувствовал мое дезертирское настроение, поддержал.

— Пожалуй, с меня тоже хватит танцев. Давай мы тебя отвезем домой, Свет.

— Нет-нет-нет. Ни в коем случае. Я сейчас такси вызову, — замотала головой моя подруга.

— А ты на машине? — я подняла газа на Дана.

— Да.

— Тогда и правда пусть отвезет, Свет. И тебя, и меня.

Ерохин довольно оскалился, притянув меня к себе.

— К вашим услугам, дамы.

— Услуги можешь оставить при себе, Данечка, — Светка панибратски похлопала его по плечу, — Но раз предложил — вези.