Слова Милы вскружили мне голову окончательно. После того, что сотворил со мной Дан, это казалось закономерным. Мы не играли ни в какие игры. Я все придумала себе сама. Ерохин хочет меня. Именно меня. Не может мужчина быть таким внимательным и горячим, не испытывая реального влечения ли каких-то чувств. Я заснула с твердым убеждением, что нужно прекращать вести счет и надумывать всякие глупости.

Вопреки этой установке, мне всю ночь снились какие-то гадости, а под утро вообще пригрезилось, что Дан меня бросил ради Полины, которую всю жизнь любил. Я встала с кровати с совершенно с иным настроением. Словно проспалась после запоя или протрезвела без дозы наркотика. Не очень разбираюсь во всем этом допинге, но, думаю, что похоже.

Теперь в каждом слове, жесте, действии Ерохина я снова видела тонкий расчет. Он заманил меня к себе домой, как и я его. Ему было комфортно в привычной роскошной обстановке и галстуке. Он очаровал меня своей проклятой рыбой и кексами, а потом закрепил все сексом. Не удивлюсь, если Дан мысленно наставил себе десяток жирных плюсов, едва я уехала. Да, он все делал правильно. Неистовый любовник с кучей денег, положением в обществе, еще и готовит сам, и вкусно. Попробуй тут не потеряй голову. Милка бы точно сдурела от свалившегося на нее счастья. Да и я вчера слегка повредилась умом. Хорошо, что сегодня протрезвела.

Почти.

Никуда не делись мои чувства. Едва я закрывала глаза, видела его торжествующую улыбку, слышала бархатный голос: «Малыш, ты смерти моей хочешь». Я не хотела. Это он убивал меня подобными фразочками и затасканно избитым малышом, который из его уст звучал так мило и горячо, что я и не думала противиться этому глупому прозвищу.

Слишком уж он был хорош. Для меня. А может вообще. Не верилось в такое счастье. В воскресенье вечером — да, я еще могла проникнуться подобным чудом, но в понедельник утром иллюзии рассеивались, как туман.

— Трахает он ее. Ну, точно, — пробормотала Мила. Она листала свежий номер «Светской жизни», не отвлекая меня от очередных размышлений на тему Дана.

Мой мозг уже готов был взорваться, а я еще кофе не пила. Поэтому решила перезагрузиться и посплетничать с соседкой. Нужно отвлечься.

— Кто кого? — уточнила я, заработав при этом удивленный взгляд.

Обычно я пропускала подобные ремарки от Милы. Она давно перестала нуждаться в собеседнике, могла болтать и сама с собой.

— Так Ерохин, — с удовольствием выпалила Смирнова, — Полину эту проклятую.

Ну, супер. Отвлеклась, называется. Хотелось взять свои слова назад, ничего у Милки не уточнять. Но куда там. Ее понесло.

— Ты посмотри, как она ему лыбится. И он тоже хорош. Гад какой. Нет, Лен, ты глянь.

— Мил, я машину веду. Смотрю на дорогу, — объяснила ей как маленькой.

— Ой, ладно, — отмахнулась подружка, — На светофоре оценишь. Нет, как же она меня бесит! Крыса.

— Чего ты взъелась на нее? Какая разница?

Я старалась подобрать нейтральный слова, чтобы не выдать собственного волнения. Конечно, Милкина болтовня больше похожа на бред, но… Но и Дан не может быть таким идеальным. Обязан быть у него изъян. Хотя бы в виде Полины.

— Да сплю я с ним, Лен, — воскликнула возбужденная моим интересом Мила.

Хорошо, что дорога была знакомой и не очень загружена, иначе я бы въехала кому-нибудь в зад.

— С кем? — ушам своим не верила.

— С Даней же, ну!

— С Ерохиным?

— Ага.

Я крутила головой, глядя то на шоссе, то на Милу. Господи, врет ведь.

— Серьезно? — чудом удавалось говорить ровно.

Мила закатила глаза.

— Ну, да, — она напустила на себя отрешенный вид. Так всегда бывало, когда собиралась хорошенько похвастаться, — Он же тогда номер мой взял. Позвонил, мы встретились. Как-то сразу закрутилось.

— Любовь с первого взгляда? — не сдержала я сарказма.

— Какое там, — махнула рукой Симонова, — просто секс, Лен. Но он мне нравится. Если бы не эта Полина, может и… Эх.

— С чего ты взяла, что Полина?

— Посмотри же! — Мила сунула мне в лицо страницу с фото. — Смотри, как она ему глазки строит. Скалится, как будто он ее дантист. И Даня тоже…

— Что — тоже?

Я не разобрала толком их лиц, но на фотографии они стояли близко, кажется, разговаривали. Похоже это фото с того самого приема, где Ерохин скучал.

— Тоже ей улыбается. Как будто у них есть маленький грязный секрет. Теперь, похоже, Самойлову рога наставляют. Перемена мест.

— Ох, Мил, слишком много драмы.

— Я же знаю, Лен, — продолжала давить она, — Он и со мной, и с ней спит. Точно. Потому и встречаемся мы редко. Последнее время — вообще.

— И не противно тебе делиться?

— Противно. Немного. Но он в постели — просто ураган. Не могу отказаться. Да и смысл? Я девушка свободная. Он тоже не женат. А пусть и был бы. Вот, знаешь, пофиг.

О, я знала. Это я знала, как никто. Милу понять я могла по этой части. Оставалось только решить: верить ей или нет.

Я сразу стала припоминать дни, когда ее не было дома, сопоставлять факты, сверять время. Жидкости в голове снова кипели, грозя взорвать череп. Мог ли Дан быть таким? Спит он с Милой? Или с Полиной? Или с обеими? Больше похоже, что только с Милой. По ее версии вторая любовница — это я.

Абсолютно обезоруженная и размазанная этим разговором, я добралась до рабочего места. В обед пришло несколько смс от Дана. Скучал, вспоминал обо мне, звал к себе после работы. У меня не было сил ответить хоть что-то. Только вечером смогла наврать о планах и делах. Примерно так же я вела себя всю неделю. Рассмотрев хорошенько фото из пресловутого журнала, я не увидела ничего, что так расстроило Милу. Похоже, она заранее придумала себе эту историю, а фото притянула за уши, как необходимый факт.

В среду моя соседка заявила, что ночевать дома не будет, и я тут же позвонила Дану, чтобы напроситься в гости. Проверка на вшивость, да. Он очень натурально расстроился, потому что снова должен был лететь в Прагу. Совпадение?

Я так запуталась, что не знала, как быть. Ерохин прислал мне фотки с Карлова Моста, который наконец смог потоптать ногами. Но он ведь мог улететь утром, а вечером встретиться с Милкой. У меня не было доказательств, не было твердого убеждения на их счет. Я вообще не знала, что думать, поэтому снова сбежала. К родителям на выходные. Категорически запретив Ерохину приезжать, взяла тайм-аут.

Передышка не помогла. Все продолжала вспоминать, анализировать, представлять. От одной мысли, что Мила была в постели, на которую меня укладывал Дан, становилось дурно. Теперь адские аппетиты босса казались чуть ли не смертным грехом. Если у него такие запросы по части секса, то очень возможно, что Смирнова не врет и время от времени заполняет паузы. Разве мог он терпеть столько моих выходок с таким темпераментом?

Я не очень хорошо разбиралась в мужских принципах и потребностях, но чаще они предпочитают ни в чем себе не отказывать. Если я отказывала Ерохину, это не значит, что он ехал домой и помогал себе сам. С такими темпераментом Дана хватит и на Милу, и на Полину, и на меня. Хотя Полину я все же предпочитала не считать. Почему-то. Мне казалось, что слишком он гордый, чтобы спать с ней и любить ее после всего. Если это все, конечно, было, а не придумано обиженными секретаршами.

Опять же — секретарши эти. И личное признание Дана, что ему плевать на свою репутацию. Он был готов на публичность, пока я не начала играть в прятки. Стало интересно, привел бы он меня на тот прием, если бы мы встречались открыто? Ох, вряд ли. Одно дело спать с секретаршей, и совсем другое выводить в свет.

Все эти треволнения запрещали мне видеть Дана. Мы общались по телефону. Он настаивал на встрече, но я «не могла» в те дни, когда он предлагал, а он обязательно задерживался допоздна на работе или улетал в командировку, когда Мила не ночевала дома.

Это была новая игра. Не интересная. Тупая и грубая. Но я не могла остановиться. Дан злился, иногда ругался, но быстро затухал, признавая, что на него слишком много всего навалилось сейчас. Даже умудрялся извиняться за свою занятость и плотное расписание, в которое я никак не могла протиснуться. В такие моменты я хотела наплевать на все и обсудить с ним на чистоту, но не по телефону же такие разговоры заводить. Едва он вешал трубку, обещая скорую встречу, на меня накатывала злая тоска. Я скучала по нему. Очень-очень. В такие моменты мне было плевать, пусть он спит хоть со всем отделом кадров, Палной и Полиной в придачу, лишь бы увидеться, обнять его.

Сердце ныло, а мозги диагностировали, что этот недуг ведет меня в новый ад, где я опять буду любить мужчину, который принадлежит не только мне. Я убирала телефон и запрещала себе звонить-писать, думать о нем. Снова ждала Милкиной отлучки, чтобы устроить Дану очередную проверку на вшивость. В один из таких тяжелых дней, я проходила мимо магазина мужской одежды. Сама себя не помня, зашла, а вышла с покупкой. Галстук для Дана. Я же перепачкала тот красивый маслом и какао.

Среди недели Милка сообщила мне с самого утра, что дома не появится. Как дурной зомби я тут же написала Дане, который последнее время пропадал то на объектах, то в Москве. Была уверена, что он откажет, но Ерохин неожиданно согласился. Вернее, почти согласился.

— Скорее всего, буду ночевать сегодня в офисе, Лен, но чертовски соскучился. Давай созвонимся ближе к вечеру.

— Давай, — ответила я, — Тоже скучаю, Дань.

Он отключился, сославшись на занятость, не объяснив ничего толком. Так уже было пару раз. К вечеру выяснялось, то он будет занят чуть ли не до ночи. Или срочная командировка. В общем, я не питала иллюзий. Вечером его мобильный был вне зоны. Я успокоила себя, как могла, купив по дороге бутылку и вина и мяса, которое на скорую руку приготовила, зажарив медальоны со специями. Под красное бордо было почти деликатесно. Я уняла свои терзания. В нетрезвую голову пришло желание соблазнить Ерохина в его кабинете. Как раз тот пресловутый проект с кривой автоматикой близился к завершению, и мне скоро нужно будет относить разделы на подпись. Вот там я его и соблазню, а потом брошу. Да! Отличная идея.

Вероятность того, что проект предложат оставить для подписи у Палны, а потом забрать, я не учитывала. Уверена, мне повезет.

Пока я строила свои коварные планы и цедила вино, раздался звонок.

— Я свободен. Тебя из дома забирать или как? — спросил Дан, едва я сняла трубку.

Я ушам своим не поверила. Еще и восьми нет. Это называется ночевать в офисе? А Мила? А я? А вообще!

— Приезжай ко мне сам, — выпалила я, чтобы уж совсем сбить его с толку.

— Ммм, — замялся Ерохин, — А подружка твоя?

— Ее не будет до завтра.

— Ладно, — согласился он очень быстро, — Скоро буду.

Психуя изо всех сил, сбросила его вызов и набрала Милку.

— Да, Лен. Быстро давай. У нас тут продовольственный кризис.

— А ты где? — нагло выдала я, хотя у нас не принято было так в лоб спрашивать. Сама же ввела ограничения и права на приватность личной жизни.

— У родителей я. Учу маму готовить утку пекинскую, чтоб они обе были здоровы.

— А, — открыла я рот, — То есть, сегодня не ждать?

— Нет, конечно. Я же сказала, что сама завтра на работу доберусь. Ты чего, Лен?

— Забыла, прости. Что-то совсем из головы вылетело.

— Бывает, — буркнула Мила, — Пока тогда?

— Пока.

Я посмотрела на замолчавший телефон, и поняла, что нужно срочно придумать… нечто. Дан доберется до меня минут через пятнадцать, и этого времени мне должно хватить, чтобы ошеломить, обескуражить, покорить соблазнить. Я на своей территории — мне и карты в руки. Нужно отыгрывать все, что он так нагло заграбастал в копилку у себя дома. Вспомнив все, что он вытворял, я чуть на стенку не полезла от нестерпимого желания.

Мне нельзя пить, наверно. Тоже становлюсь похотливая, как Ерохин. Но еще и дурная. Хотя я и в трезвом уме умею феерически куролесить. А тут все-таки полбутылочки вина ушло. Эх. Но останавливаться я, конечно, не собиралась.

Как назло идея пришла в голову мгновенно. Блестящая, разумеется. Освежившись по-быстрому в ванной, я надела самые свои минималистические трусики, взбила волосы, чтобы стали объемнее, выделила ярче глаза тенями, но губы оставила без помады. Дан не любил. Бросила на пол в прихожей юбку, по направлению к своей комнате оставила блузку, повесила на ручку двери бюстгальтер.

Сама же осталась в одних трусах. Сейчас он войдет и обомлеет от такой встречи. Пристраиваясь на краю кровать в соблазнительной позе, я вспомнила про галстук. Достав его из шкафа, вытащила из упаковки, завязала широкую петлю и пристроила себе на грудь.

Он просто обязан на меня наброситься. Или я на него. Нужно отыграться за визит к нему домой. Пусть теперь сам почувствует, каково это.

Трель домофона заставила меня вскочить и ринуться открывать.

— Лен, это я, — проговорил Ерохин, и у меня все сжалось от предвкушения.

- Дверь будет открыта. Найди меня, — проговорила я ведьмовским голосом.

-Что? — послышалось в ответ, пока я бросала трубку.

Ничего, Данечка. Совершенно ничего. Готовься к лютому, неудержимому эротическому марафону. Я быстро вспоминала все свои постельные уловки, все, на что реагировал Дан, даже кое-что из фильмов для взрослых решила на нем испытать. Живым не уйдет. Мне нужен мой босс со всеми грязными подробностями и сверхъестественными способностями. Лена в ударе. Да начнется пир сладострастия!

Однако мой вкусный ужин не спешил. Я слышала, как скрипнула входная дверь, но не улавливала шагов в сторону моей комнаты. Начала даже фантазировать, что это кто-то из соседей, но голос Дана успокоил.

— Лен? — позвал он.

— Иди ко мне, — я попыталась крикнуть сексуально (если это вообще возможно).

Ерохин показался через несколько секунд. В руках держал мои вещи.

— Ты не любитель прибирать за собой, да? — проговорил он, входя в комнату, но тут же осекся, узрев меня в трусиках и галстуке на кровати.

Я уперлась руками позади спины, откинулась и выпятила грудь. Брови Дана поползли вверх.

— Иди сюда, — повторила я, поманив его пальцем.

Ерохин нагнулся, чмокнул меня в губы и… рассмеялся.

Серьезно. Заржал прямо в лицо. У меня от такой невоспитанности даже глаз задергался. Дан уселся рядом, продолжая хохотать. Он бросил на кровать мою одежду, которая изображала тропу к сексуальной нимфе, похлопал меня по коленке, словно приятеля. Часто так делал в машине, когда мы были «друзьями». Паршивый знак.

— Ты чего тут..? — он даже договорить не смог, потому что пытался успокоиться.

— Галстук тебе купила, — брякнула я первое, что пришло в голову.

— Симпатичный, — оценил Дан, снова прыская. Сам он был в рубашке с коротким рукавом и брюках. Без галстука.

— Взамен того, что я перепачкала, — продолжала я глупо оправдываться.

— Так мило, малыш. Я тронут. А ты дома обычно ходишь голая, да? Не только спишь?

— Нет.

— Тогда почему? — Дан окинул меня взглядом, имея в виду наготу.

— Потому что, — прошептала я, схватив его за рубашку, потянула к себе, чтобы поцеловать.

Дан подался вперед, приобнял меня, несколько раз ласково коснулся моих губ своими, игнорируя мои попытки сделать поцелуй страстным и глубоким.

— Лен, — позвал он, отстраняясь.

Не желая ничего слушать, я запрыгнула на него верхом, положила ладони на шершавые щеки, чтобы он не смог уклониться, стала целовать. Но он все равно бормотал мне в губы:

— Лен… малыш, я так устал… И голодный. Есть чего пожевать у тебя?

Я отпрянула.

— Ты шутишь?

Нет, правда, он прикалывается. Я тут вся такая доступная и потрясающая. Бери и не в чем себе не отказывай. А он голодный. ГОЛОДНЫЙ! Черт меня дери.

Дан помотал головой, давая понять, что он серьезен, как никогда, и сделал жалостливые глаза. Я тут же спрыгнула с него.

— На кухне мясо, — буркнула сердито, но стараясь держать лицо.

— Класс, — оцени Ерохин и потопал туда, где было мясо.

Я сняла и бросила проклятый галстук на кровать, накинула халат и пошла следом.

— Есть рис с овощами и тушеный картофель, — огласила я все, что осталось в холодильнике.

— Рис, если можно, — улыбнулся Дан, чуть наклоняя бутылку, которая стояла на столе, чтобы оценить, сколько выпито.

— Третий бокал был лишним, — хохотнул он.

Я не поняла юмора, но предложила:

— Ты хочешь?

— Разве что каплю.

Пока я доставала второй бокал, он уже вылил остатки вина в мой и пригубил. Причмокнув Дан одобрительно скривил губы.

— Вкусно.

Микроволновка звякнула, оповещая о подогреве, и я поставила перед боссом тарелку. Садиться почему-то не хотелось, чувствовала себя полной дурой. Слова не шли на язык, поэтому я молча стояла над душой, смотрела, как Дан есть. Сначала он расправился с мясом, сделал еще глоток вина, только потом приступил к гарниру.

Поймав мой взгляд, Ерохин вопросительно дернул бровями, заставляя смутиться еще сильнее. Мне не было стыдно за перфоманс с галстуком, скорее обидно и неуютно. В собственном доме я умудрилась слить такую красивую игру. Даже не слить — я банально проиграла. Оставалось уповать, что еще не вечер.

— Чай? — просила я, видя, как Дан доедает.

— Да, спасибо.

— Это неправильный ответ, — начала я выходить из себя.

— А какой правильный?

Снова весело ему, а мне хоть вой.

— Нет, не хочу. Пошли в спальню, — выдала я, ни капли не скрывая своего настроя. Что тут уже скрывать? Надо хотя бы попытаться гнуть свое до победного.

Но чайник я все же поставила.

Даня поймал меня за руку, притянул себе на колени.

— Твоя соседка скоро вернется? — спросил он.

— Нет. До завтра ее не будет. До вечера, — уточнила я, без стыда, намекая, что можно остаться у меня на ночь.

— Тогда куда ты спешишь, малыш? — прошептал Дан, прижимая губы к моей шее и играя пояском халата. — Если боишься, что она вернется, поехали ко мне.

— Не боюсь, — выдала я смело, — Но хочу остаться дома.

— Что на тебя нашло сегодня? — он опять улыбался, доводя меня до белого каления.

— Хотела подарить тебе галстук.

— Оригинальный способ выбрала.

— Да. А ты все испортил.

— Прости, но ты была такая забавная и смешная.

Забавная и смешная? Нет, он сегодня точно вырабатывает какой-то неведомый лимит по глупым шуткам. Я была крутая и роковая, сексуальная и дерзкая. Забавная и смешная? Пф!

Фыркнула я вслух, выразив все свое презрение к его определению моего вида на кровати.

— Кажется, кто-то немного нетрезв, — тактично подметил Дан, — Ты после мастер-класса была в похожем состоянии.

Отнекиваться было глупо. Да, я выпила, но немного. Может, чуть больше, чем следовало, но все равно. Это не дает ему права смеяться.

Но Дан смеялся снова. И теперь без причины.

— Что? Ну чего ты ржёшь? — не выдержала я, вскочив.

— Вспомнил. Это сцена из «Красотки». Она ему там тоже галстук дарила таким образом.

Я тоже вспомнила. Только сейчас. Даже в голову не пришло, когда наряжалась. Думала, сама. Ага. Бессильно притопнув ногой от досады, я выпалила:

— Ты просто говнюк, Ерохин. Вот!

Я сделала вид, что стартую куда-то. Хотя куда я могла убежать? Квартирка маленькая. Не в туалете же запираться в знак протеста. Дан впервые за вечер оправдал мои ожидания. Вскочил с табуретки, скрутил и крепко к себе прижал. Я для приличия задергалась.

— Лен. Ну, Лен, извини, — просил он прощения, — Малыш, я не хотел, правда. Оно само как-то. Не обижайся, пожалуйста.

Шлепнув его по груди хорошенько и больно, я сменила гнев на милость. К тому же только сейчас заметила усталость, что залегла кругами под глазами. Подтверждая мои догадки, Даня попросил:

— Налей чай, пожалуйста. И посиди со мной. Еще немного, ладно?

Я сделала, как он просил.

— Тяжелый день? — спросила, пристраиваясь рядом.

— Вся неделя. Весь месяц даже. Но эти три дня — да. Убивают, — ответил Дан, отпивая горячий чай.

Он протянул руку, взял мою ладонь, пересчитал пальцы поглаживая.

— Рад просто видеть тебя, если честно.

— И я.

— Расскажи, как родители? Хорошо съездила?

— Да, неплохо.

Он кивнул, побуждая не ограничиваться односложным ответом, и я рассказала подробнее. Потом Дан спросил про работу, про Милу, про Свету. Сидел и слушал меня, не перебивая. Наверно, целый час.

Он отказался от второй чашки чая, и я встала, чтобы сполоснуть посуду.

— Оставь, — попросил Ерохин, обнимая сзади, аккуратно забирая чашки, — Подождет.

Он взял меня на руки и отнес в спальню на разобранную кровать. Мы занимались любовью медленно и томно. Дан был нежным и внимательным, иногда даже слишком. К такому я не была готова, но и эта новая ипостась меня не разочаровала. В тягучем киселе удовольствия он был невероятно хорош, умел и горяч.

Нам хватило одновременно и поровну. Словно где-то были отмерены ровные дозы экстаза на сегодня. Вино выветрилось, оставив лишь сонливость, и я задремала на груди Дана, но быстро проснулась, потому что он уложил меня на подушку.

— Куда ты? — спросила я, видя, как Дан встает с кровати.

— Домой, Лен.

— Что? Как? Но…

Дан, натянул брюки, уперся коленом в матрас, наклоняясь ко мне, чтобы поцелуем заставить прекратить задавать глупые вопросы.

— Завтра тренировка утром. Не могу зал пропускать. Паршиво себя чувствую.

— Зачем домой? От меня поезжай.

— Все вещи дома, малыш. Да и тебя не хочу будить так рано. Завтра работать.

— Даааань, — я бесстыдно захныкала, цепляясь за его, — Не хочу тебя отпускать.

— Я тебя тоже.

Он печально улыбнулся, присел, позволив нам еще немного поцелуев.

— Прости, что так получается, — повинился он, — Со следующей недели должно быть попроще.

Я приказала себе взбодриться и прекратить быть такой тряпкой.

— Да, конечно, — проговорила тихо, но уже спокойно, и разомкнула руки, прекращая удерживать его.

Дан накинул рубашку, застегнул пуговицы, увидел что-то на полу, улыбнулся, поднял.

— Галстук красивый, — помахал Ерохин трофеем, — Спасибо.

Он сунул голову в петлю и подмигнул. Я выдавила кислую версию радостной улыбки, и стала подниматься, чтобы проводить его.

— Нет-нет, спи. Я захлопну дверь, — остановил он меня, поцеловал в лоб и вышел из спальни.

Едва дверь захлопнулась, я поняла, что проиграла. Все проиграла. Включая свое глупое сердце.