Цирк шапито — это моя жизнь. Я в нем клоунесса, она же круглая дура. Проколотое колесо прекрасно символизировало замкнутый круг моих глупостей и ошибок. Из него не вырваться.

Вздохнув и поблагодарив мироздание за очередной намек, я закончила минутку философии и вернулась к насущному. В качестве моральной поддержки из машины выбралась Милка. Крутилась рядом, жужжа под ухо. Жутко раздражала. Сильнее действовали на нервы только мужики, которые притормаживали, предлагая помощь.

Мила тут же распушала перья у машин покруче, надевала на лицо лучшую свою улыбку, чтобы согласиться. Но я хмуро и жестко отвергала помощь.

— Мы сами справимся, — отсылала я каждого доброхота, не в силах заглушить эмансипированную стерву, которая, видимо, проснулась сегодня во мне вместе с эпической глупостью и чертом.

Да и вообще, что тут сложного? Учили меня на курсах, как колесо менять. Да и папа, который всю жизнь сам справлялся с машиной, не раз показывал. Знал, наверно, что пригодится. В конце концов, случай типичный. Ничего сверхъестественного. Просто сегодня и так не сахарно, вот я нагнетаю.

Развернув ситуацию на сто восемьдесят градусов, я даже обрадовалась проклятому проколу, и заранее представляла, как сексуально буду смотреться с домкратом. Признаюсь без лишней скромности, с ним я справилась отлично. Дело за малым — отвинтить гайки, снять колесо, поставить запаску. И вот тут меня ждала подстава подстав. Как ни старалась, я не нашла в багажнике нужный ключ. Их там было много всяких, но ни один не подходил. Как на зло, и желающие помочь закончились. Мне не нужно была помощь, но я бы с удовольствие одолжила ключ. Кажется, настало время впадать в отчаяние. Мешала только Милка, которой я не спешила признаться в упущенном моменте и сути проблемы. Она отчитала меня в сотый раз за отклоненное предложение помощи из мерседеса в последнем кузове, и ушла дуться в машину.

Не зная, что предпринять, я сидела на корточках у машины и смотрела в одну точку, на одну из гаек, решая, что же делать. Вид у меня, наверно, и правда был хоть и отчаянный, но сексуальный. Узкая юбка-карандаш, туфли на высоком каблуке, полупрозрачная блузка, которую более не скрывал жакет. И сама я на корточках, внимательно смотрю на колесо. Наверно сгодилось бы для постера автосервиса. Или для сюжета к фильму для взрослых. Потому как раз в тот момент, когда я собиралась признаться Милке в отсутствие ключа, рядом кто-то притормозил.

Спаситель.

— Лена, у вас проблемы? — услышала я за спиной голос, который не могла не узнать.

Ерохин! Сукин сын, а не спаситель. Мирозданию от меня полетела новая порция благодарностей из ненормативной лексики.

— Все в порядке? — добавил Ерохин, потому что я уронила голову, уткнувшись лбом в колени, и не отвечала ему, борясь с истеричным смехом.

Даниил Ильич же прочитал ситуацию быстро и правильно. Он вышел из машины, что я поняла по хлопнувшей двери и шагам, а потом по матовой коже темно синих ботинок, которые разглядела рядом.

Интересно, они дороже моей машины? Или примерно одинаково стоят?

Чтобы в голову не лезла всякая чушь, я брякнула очередную гадость.

— Полный порядок, Даниил Ильич. Разве не видно? — поговорила я, поднимаясь, — Колесо проколола. Можно это считать ущербом, полученным на производстве? Я, пожалуй, могу подать на вас в суд.

Он вздернул брови. Я ждала в ответ резкости или похожей гадости, или, что он пошлет меня подальше и уедет. Но Ерохин в очередной раз удивил.

— Вы, конечно, можете, Елена. Даже лично на меня. Но вряд ли удастся отсудить что либо.

— Даже моральный ущерб?

— Я выдвину встречный иск, — пригрозил Ерохин, продолжая улыбаться.

Он меня с ума сведет этой снисходительно ехидной улыбочкой. Но в его словах было рациональное зерно, и я поспешила это признать:

— Думаю, мне и правда не светит обогатиться за ваш счет.

Он открыл рот, чтобы продолжить, но перебила Милка, которая бросила дуться и выскочила из машины, узрев начальство.

— Даниил Ильич, здравствуйте. А мы тут застряли, — слишком весело для сложившихся обстоятельств проговорила моя подружка.

Как будто без нее не видно.

— Добрый вечер, эээ…

— Мила. Мила Смирнова из кадрового, — поспешила освежить память Ерохина Милка, — Колесо прокололи. Представляете?

— Вот смотрю и представляю. Очень даже представляю.

Он и ей улыбался, но немного не так. Определенно добрее и ласковее. Неужели понравилась эта вертихвостка? Ну а что? Мила не очень эффектная, но приятая. Блондиночка, хрупкая, глаза большие, как у коровки деревенской с пакета молока. Мужчины любят такое.

Я вздохнула и пошла в очередной раз порыться в багажнике.

— Лен, вы собираетесь сами колесо менять?

Что за глупые вопросы? Не видит домкрат что ли?

— А у меня есть выбор? — огрызнулась я опять.

Тут же заработала от Милы «тысумасошла» взгляд. А Ерохин видимо уже привык к моему хамству, поэтому спокойно ответил.

— Вообще-то есть. Можно вызвать выездной шиномотаж.

Я ушам своим не поверила и схватилась за эту идею, как утопающий за соломинку.

— А номер у вас есть? — голос автоматически стал тише, приятнее. Наверно и глаза у меня подобрели.

— Есть, конечно.

Пока Ерохин диктовал цифры, Мила нетерпеливо танцевала.

— А долго они обычно едут, Даниил Ильич? — спросила она, едва босс замолчал.

— Час. Иногда меньше.

— У-у-у, это когда же я домой попаду?

Заметьте: не мы, а я.

— Работать будут тоже около часа, — оповестил Ерохин и тут же предложил, — Хотите, подвезу вас?

Еще б она не хотела. Милка закивала. Разве что не запрыгала, хлопая в ладоши. Если эти двое сойдутся и поженятся, я сопьюсь. А вообще… пусть катятся. Оба. Сама справлюсь.

— Удачи, Лен, — подмигнул Ерохин, открывая Миле дверь.

А я слушала длинные гудки, пока он обходил машину, трогался, уезжал. Трубку никто так и не снял. Трижды позвонив по номеру, я плюнула и полезла в интернет. Не единственный же выездной шиномонтаж у нас в городе. Скорее всего, так и было, но узнать мне это оказалось не суждено. Телефон отказывался подключаться к всемирной сети. Похоже, я исчерпала трафик.

Завыть что ли?

Слезы собрались в уголках глаз, грозя пролиться соленым дождем. Я зажмурилась, изо всех сил стараясь сообразить, что делать. Можно было позвонить Миле, попросить, чтобы приехал ее отец с ключом. Или чтобы она сама нашла чертов шиномонтаж. Этот вариант я отмела сразу. Не хотела быть ей обязана. Собственно, как неудобно было дергать мужей подруг, у которых были автомобили. Влада даже рассматривать не хотела. Он и трубку не возьмет после сегодняшнего.

Единственно правильный вариант — отец. Ехать ему чуть больше, чем Милкиному из пригорода. Хотя нотаций будет тонна. Но лучше уж напрячь родного человека, а не чужого дядьку. Набираясь сил на звонок, предвкушая, сколько еще брани заработает от папы моя букашка-машинка, я глубоко дышала, уронив голову на руль.

Главное успокоиться, тогда и отец будет сдержаннее. Лучше дома пореву, когда все закончится. Запрусь в ванной, включу воду, чтобы Милка не слышала, и дам себе волю. Сейчас нельзя.

Но слезы все равно капали из глаз. Я еще сдерживала рыдания, но уже понимала, что долго не продержусь. Даже вчера было легче. Вчера все было по плану. Ну или почти все. Ерохин испортил мне панихиду по несбывшейся любви. Вспомнив о начальнике, я вернулась мыслями и к Владу, а потом зациклилась на увольнении. Показалось, что вся моя жизнь рухнула. Проклятое колесо было последней каплей.

Всхлипывая от души и вытирая глаза, я размазывала по лицу тушь. Как ни странно, а становилось легче. Я отпускала все свои бедовые передряги, стараясь концентрироваться на хорошем. Смогу у мамы с папой пожить, а то больше, чем на пару дней не задерживаюсь. Может даже сгоняю в Индию прежде, чем искать новую работу. И вообще, я отличный опытный сметчик. Меня с руками оторвут. Будет новая должность, новое место, новые знакомства.

Я уже говорила, что мой стакан всегда наполовину полон?

Забудьте. Весь позитивный настрой смыло, едва я снова услышала его голос.

— Лен-Лен, ну чего случилось опять?

Слезы святого катарсиса больше не были для меня успокоением. Плакса! Из-за рыдания я, похоже, не услышала, как подъехала машина. Ерохин вернулся.

А это был именно он. Кто же еще? Везет мне сегодня.

— С вами все в порядке? Уберите руки, — потребовал босс. Скорее даже приказал.

Повиноваться я не собиралась, а Ерохин, видимо, не любил, когда его распоряжения игнорировали. Он присел на корточки у открытой двери машины, обхватил мои запястья пальцами и мягко, но уверенно потянул, чтобы посмотреть на мое лицо. Что за человек? Мало ему вчера было опухших глаз? Решил в процессе полюбоваться?

И тут меня осенило.

— Вы поглумиться приехали, да? — всхлипывала я, взглянув на него, — Дали неправильный номер, увезли Милку, бросили меня тут одну. Классно, Даниил Ильич. Шалость удалась. Отомстили на славу.

— Что? — опешил Ерохин, — Отомстил? Лен, вы что такое говорите? За что мне вам мстить?

А сам продолжал разглядывать. Внимательно так. Без лишнего стеснения и такта. Прелесть, какой воспитанный. Наверно я уже пятнами пошла, но от злости стала чуть спокойнее. Говорить могла достаточно четко.

— Ну как же. Я вам нахамила сегодня на пустом месте, можно сказать. Уволить меня слишком просто, поэтому можно еще и гадость какую-нибудь сделать. А тут и случай подвернулся. Проклятое колесо!

Даниил Ильич потряс головой, словно не желал оставлять в ней тот бред, что я наговорила.

— Фантазерка вы, Елена, — усмехнулся он, — Так значит рыдаете, потому что навыдумывали все эти небылицы? Очень по-женски, надо сказать. Я уж думал, ограбили, пока я вашу подружку отвозил.

— А очень по-мужски так подставить меня с этим проклятым шиномонтажом по вызову? — я игнорировала его заботливую тревогу по части ограбления, — Не могли что ли сами мне ключ дать? Я бы справилась! И вообще, нормальный мужик и колесо заменит без проблем.

Ерохин вздохнул.

— Я не нормальный, по всей видимости.

— Что? — теперь настала моя очередь не понимать.

— Что вас удивляет, Лен? Сами несколько часов назад сравняли меня с козлом Самойловым, — усмехнулся снова, а потом шокировал меня, — Но мой грех даже хуже. Никогда не менял колесо сам.

— Что? — я ушам своим не поверила.

— Угу. Потому и слился. Абсолютно по-скотски. Как козел поступил, бросив вас, — каялся большой начальник, продолжая держать меня за руки, но при этом пряча глаза.

На козла не похож, скорее на нашкодившего щенка. Надо же. От всех этих признаний и зашкаливающей милоты я даже икать и всхлипывать перестала.

— Но шиномонтаж реальный, клянусь, — не унимался Ерохин, — Я у них переобувался не так давно, приметил, что есть услуга по выезду. Для себя и записал на всякий случай. Правда, я…

— Серьезно? Никогда не меняли колесо? — хихикнула я, перебивая.

Он помотал головой, стал оправдываться:

— Нет, в теории я, конечно, знаю, но применять на практике не доводилось.

— В теории и я знаю. Облажаться боялись?

Подбор слов не самый лучший с моей стороны, но чего терять? Осталось только обвинить Ерохина в смерти Кеннеди и повесить ответственность за голод в Судане. Все остальное я уже ему приписала. А он в свою очередь добил меня чистосердечным признанием:

— Конечно, боялся. Представляете, если бы начал… и не смог.

— О-о-о, да. Это кошмар любого мужчины, — совсем распоясалась я, перейдя на пошлые намеки.

А Ерохин, похоже, шутку оценил, рассмеялся. Он погладил мои ладони пальцами, отпустил. Жест был дружеским, мимолетным. Я не успела смутиться. Даниил Ильич поднялся.

— Выходите что ли, будем вместе производить замену. Смотрю, домкрат уже на месте.

— Это было не сложно, — похвасталась я.

— И что же вас остановило от дальнейших подвигов?

— Ключ, Даниил Ильич. У меня почему-то нет ключа в машине, — объясняла я, выбираясь и семеня за ним к раскрытому багажнику.

— Как? Баллонника? Он вроде идет в комплекте.

Я развела руками.

— Значит у меня недокомплект.

Папа бы обязательно ввернул, что у меня и недомашина, а Ерохин лишь тактично кивнул.

— Понятно. Давайте тогда воспользуемся моим.

Я оценила диаметр «башмаков» на его машине, засомневалась.

— У вас колеса большие. Вдруг не подойдет?

— Ключ вроде типовой, — неуверенно предположил Ерохин.

— А говорили, что в теории разбираетесь, — опять не смогла я промолчать.

Он зыркнул на меня из-под бровей. Я даже была готова услышать рычание, но не сбылось. Босс нырнул в свой багажник, долго там что-то перекладывал, копался, пару раз выругался, но не крепко, как-то даже интеллигентно. Ремкомплект нашелся на самом дне. Ерохин вытащил ключ, словно Буратино похвастался, подняв в воздух.

— Вот. Нашел.

— Супер. Все самое сложное позади, — я никак не могла отпустить сарказм.

— И что я вам плохого сделал, Елена?

Он взглянул на меня с легким упреком. Осуждения и обиды в его глазах было ровно столько, чтобы мне стало стыдно за свое поведение, но меньше, чтобы считать его нежным ранимым цветочком. Я прикусила губу и язык, чтобы не ляпнуть ничего лишнего более. Буду молчать — это золотое правило.

Ерохин же, прежде чем заняться колесом, положил ключ рядом с домкратом, снял пиджак. Я не могла не оценить широкие плечи и узкую талию, которая подчёркивала рубашка модного покроя. Даже запонки рассмотрела. Вряд ли это серебро, скорее платина. Вместе с ботинками они точно переплюнут по цене мой Матиз.

Однако весь этот шик не помешал большом начальнику сесть на корточки у колеса и начать пристраивать ключ к гайкам.

— Даниил Ильич, вы же запачкаетесь, — очнулась я, — Давайте я сама.

— Помоюсь, если запачкаюсь, — буркнул он, не переставая крутить.

Стоит признать, выходило у него неплохо. Особенно для первого раза. Наверно и сложного ничего в этом не было, но я залюбовалась. Как натягивалась рубашка у него на спине и плечах, как перехватывал ключ, отворачивая гайки. Не признайся он, что никогда этого не делал, я бы не догадалась. Несмотря на дорогую одежду, не было в Ерохине чистоплюйства. Он упирался коленом в асфальт, чтобы сохранять равновесие, и придерживал колесо.

Очнувшись, я поняла, что не очень-то прилично стоять и глазеть, решила тоже поучаствовать. Не зря же хвалилась знанием теории. Прикрыв рот и облизав губы, я отправилась к багажнику, откуда вытащила запасное колесо.

— Лена, что же вы делаете! — возмутился Ерохин, увидев, как я пытаюсь вытащить запаску, — Убьетесь еще на своих каблуках.

Он был прав, конечно. Устойчивость на шпильках так себе, но я же должна была попытаться. Это моя машина и мой геморрой, в конце концов. Однако запаску я отдала без возражений, даже дуться не стала.

— Вы лучше смотрите и учитесь, — подмигнул Ерохин, снимая дырявое колесо и пристраивая его в багажник, — В следующий раз моя помощь не будет безвозмездной.

— Сдерете три шкуры? По спекулятивной цене?

— Неа, потребую множество мелких услуг, — он снова подмигнул и заулыбался, как мальчишка.

Флиртует или мне кажется?

Я аж зажмурилась и затрясла головой, как Ерохин, чтобы избавиться от бредовых мыслей. Второй день подряд он видит меня в слезах. Сегодня еще и в соплях, в разгаре истерики. Я повесила на него всех собак за собственные неудачи, а теперь возомнила, что босс меня клеит. Вот уж ересь. Приди в себя, Лена.

Оставив реплику Ерохина без комментариев, я решила привести себя в порядок. Пока он возвращал на место и затягивал гайки, я достала из бардачка влажные салфетки, стерла со щек грязные разводы туши и даже соплей. Ох, да, конечно. Флиртует он. Это я себе крепко польстила.

Оценив свои опухшие веки, до боли захотелось спрятаться за очками, но это выглядело бы глупо. Еще глупее, чем предположение, что я нравлюсь начальнику. Милка ему приглянулась. Ее же домой отвез. А вернулся за мной, видимо, из чувства долга. Кажется, не так он и плох.

— Лен, поможете? — позвал меня босс.

Оставив в покое свое лицо, я быстренько откликнулась на зов.

— Да. Что нужно делать?

— У меня на заднем сиденье в машине бутылка воды. Полейте на руки, пожалуйста.

— Ох, а может влажные салфетки лучше? — запоздало сориентировалась я, уже поливая боссу на испачканные ладони.

— Угу. Вы мне еще забыли перчатки предложить. Я видел в багажнике, — усмехнулся он.

— Не подумала, — настала моя очередь каяться. Сейчас от него была бы очень кстати реплика: «Это уж точно». Но я не дала вставить слово, быстро перешла в оборону от нападения. — Что же вы не попросили?

— Постеснялся.

Мы фыркнули синхронно, оценив его сарказм.

Салфетки босс тоже принял, протерев ими руки еще разок. А потом я заметила у него на лице мазок грязи. Прямо на щеке. Наверно почесался или стирал пот от усердия.

— Позволите? — попросила я скромно, вытаскивая еще одну салфетку из пачки.

Он недоуменно вскинул брови.

— У вас лицо…

— Как и у вас, — ответствовал Ерохин с новой долей иронии.

— На щеке грязь, — поспешила объяснить я и встала на цыпочки, чтобы аккуратно стереть.

Мне пришлось подойти к нему почти вплотную. Руку обожгло горячее дыхание. Губы босса были все еще искривлены усмешкой, даже глаза смеялись, но при этом в серо-голубой радужке плескалась теплота. Разве может грозовое небо быть теплым? А это еще что? Неужели интерес? Ко мне? Серьезно?

Нет-нет-нет. Это у меня опять ум за разум заходит. Рядом с начальством мысли путаются.

— Все? — спросил Ерохин, когда я перестала тереть и отошла от него.

— Да. Думаю, да, — проговорила я бодро, стараясь не выдать голосом смятения, протянула ему руку, — Большое спасибо за помощь, Даниил Ильич. Вы меня очень выручили.

Он пожал мою ладонь, но не спешил отпускать. Снова стало неловко.

— И далеко вы собрались, позвольте спросить, — поинтересовался Ерохин вместо вежливого пожалуйста.

— Домой.

Становилось все более неудобно от его затянувшегося рукопожатия.

— Вам нужно в шиномонтаж, Лен.

— Зачем?

— Мы заменили колесо на докатку.

— Дааааа? — я начала прозревать, — Значит, это мне подсунули вместо запаски?

— Похоже. Но до ближайшего сервиса доедете без проблем.

— Знать бы еще, где он, — буркнула я.

— Интернет? — предположил Ерохин.

— Не работает у меня, — и снова съязвила, — Думаете, почему я не вызвала других монтажников?

«Потому что дура», — прочитала я опять его мысли. Не угадала.

— Потому что расстроились и растерялись. Не следовало, наверно, увозить вашу подругу, — доблестно взял он на себя ответственность, — Но мне показалось, она усложнит все своей трескотней.

Я тихо засмеялась.

— Да, Мила может.

— Она у вас вместо радио, похоже, — продолжал хохмить Ерохин, набирая что-то в телефоне, — Признаться, я за последний год не слышал столько о своих сотрудниках, сколько от нее за пятнадцать минут.

— Ага, она находка для шпиона.

— Это точно, — он просиял, явно довольный копанием в телефоне, — О, пять минут езды до сервиса. Круглосуточный. Заводите коня, двигайтесь за мной.

Ерохин выдавал команды своим начальственным тоном, и я на автопилоте рванула выполнять, но быстро одёрнула себя.

— Даниил Ильич, вы и так задержались. Покажите на карте, я сама доеду.

Он взял секунду на обдумывание, но отмел мое предложение:

— Нет уж. Поедем вместе. В сервисе я бываю регулярно, а вас там такую теоретически подкованную обуют на раз-два.

Крыть было нечем. Что ж, настаивать тоже глупо. Да и сил спорить у меня не осталось. Исчерпала лимит боеспособности за сегодня. Намного приятнее оказалось просто слушаться. Командовать Ерохин умел, а я умела исполнять приказы. Поэтому села в машину, и мы потихоньку поехали по его навигатору. Он не подвел. Через несколько минут Ерохин уже договаривался с механиками о починке моего колеса. Я даже не думала влезать. Мужчины и так отлично друг друга понимали.

Колесо мне залатали за полчаса, поставили на место, пожелали удачи. Все это время я сидела на лавочке возле сервиса, цедила невкусный кофе из автомата и рассеянно смотрела в одну точку. Ерохин подходил несколько раз, узнать, в порядке ли я, а потом снова отправлялся контролировать работу. Можно подумать, он что-то в этом понимал. Хотя докатку от запаски отличил в отличие от меня.

Навалилось какое-то опустошение. Я так устала за сегодняшний день. Нервы, ругань с начальниками, злость и несдержанность, а потом еще и это колесо. Слишком много для меня. А учитывая и вчерашний не самый приятный день, так вообще перебор.

Вечер был теплым, и закат заливал небо яркими красками. Но мне все казалось серым. Словно я забыла снять темные очки.

— Лен, все готово. На ходу ваша машинка. Пляшите.

Вместо танца я почему то спела отбивку из «Ералаша».

— Пуру-пуру-пу-уууу.

Да еще таким тоном, словно «букашку» мою не вылечили, а захоронили. Ерохин все это заметил и тут же спросил у механика:

— Дружище, а можно я машину у вас тут на часик оставлю? Лучше сам даму до дома отвезу.

— Да хоть на всю ночь. Мы тут все равно до утра. Присмотрим одним глазом, — ответствовал парень в перепачканном комбинезоне.

— Что? Это еще зачем? — запоздало начала я возмущаться.

Признаться, делала это по привычке и из последних сил.

— На вас лица нет, — резюмировал босс, — Нельзя за руль в таком состоянии.

Больше я спорить не могла, а перечить ему из вредности не видела смысла. Наделала я сегодня дел из-за этой самой вредности. И наговорила. Особенно Ерохину. Ему бы стоило действительно меня разыграть с шиномонтажом. Так нет. Ликвидировал Милу, покрестился с заменой колеса, растолковал про докатку, проводил до механиков. Теперь еще и доставить лично собрался. Просто добрых дел мастер, а не грозный кризис-менеджер. Отмывает карму за полтысячи уволенных сотрудников? Возможно.

В трезвом уме меня бы такой вывод не устроил, а рвение босса насторожило. Но я устала. Ночью плохо спала, днем буянила, вечером психовала. Все. Тузик сдох.

Вместо ответа я послушно поплелась к своей машине, обошла, чтобы сесть со стороны пассажира. Даниил Ильич последовал за мной. Я не удержала смешка, глядя, как он протискивается в тесный салон. Да уж, с его ростом не очень удобно. Но ведь сам предложил.

До дома довез меня молча. Только один раз уточнил дорогу. Я смотрела в окно, мечтая, чтобы этот день скорее закончился. Все равно, что будет завтра. Ко всему готова. Только пусть уже череда моих глупостей и неудач закончится. Вспомнив все, что натворила за последние два дня, я вздохнула.

Ерохин припарковался у моего дома, заглушил мотор.

— Не очень безопасно оставлять машину вот так. Лучше на охраняемой стоянке, — присоветовал он тоном знатока.

— Это вам лучше, Даниил Ильич. Ваш танк так и просится быть вскрытым или угнанным. А моя букашка кому нужна?

— Мало ли, — философски изрек Ерохин, — Я знаю историю, как вскрыли копейку. Взять в ней было нечего. Даже магнитолу хозяин не ставил. Допотопное родное радио имелось только. Так эти паскуды-взломщики просто нагадили на заднем сиденье. По большому.

Я начала хохотать.

— Это байка такая?

— А черт его знает.

Даниил Ильич тоже улыбался.

Я словно впервые рассмотрела его лицо. Мужественное, приятное, с едва заметными ямочками на щеках, когда смеется, и темной щетиной. Странно, что сам он почти блондин, а борода темная. Да и брови с ресницами… Оу, Лена! Стоп. Только ресниц тебе не хватало.

Однако привлекательность босса быстро нашла отклик в моей душе, а его добрые дела в мой адрес достучались до совести.

— Вы простите меня, Даниил Ильич, — искренне извинилась я, — И спасибо вам большое. За все.

— Звучит так, словно мы прощаемся на веки вечные, — пошутил босс.

— Вероятно, так и есть.

— Почему?

— Потому что, если не вы, то меня уволит Самойлов.

— За что?

— За то, что я вам на него нажаловалась из-за этих злосчастных срочных подписей.

— Вот еще, — возмутился Ерохин, — Вы не жаловались. Возмущались, да. Но жалобу я как-то не уловил в той пламенно речи о козлах начальниках.

Я грустно рассмеялась.

— Все равно. Я потом и Владу нахамила. Он меня точно уволит.

— Не уволит, Лен. Расслабьтесь уже. Самойлов сам начудил, за что и получил от меня внушение. Работайте спокойно. Только уж держите себя в руках.

Я заморгала, не веря своим ушам.

— Спасибо, — буркнула единственное, что пришло в голову, добавив, — еще раз.

— Вот тут и правда не за что. Пожалуй, мне пора.

Ерохин выбрался из машины. Забавно было наблюдать, как ему пришлось сгруппироваться: поджать ноги и втянуть голову. Уточнив адрес, он вызвал себе такси до автосервиса, вручил мне ключи от машины. Я уже собиралась в сотый раз поблагодарить его и попрощаться, но Даниил Ильич спросил:

— Лен, мы можем встретиться в ближайшее время?

Я почему-то подумала о работе, уточнила:

— Это из-за тех незаконченных расчётов? Я, правда, не знаю, когда они будут готовы, но как только…

— Ох, да при чем тут работа? — перебил он, — Я имею в виду личную встречу. Вы и я. В выходные может? Свободны?

— Вы и я? — далее этих слов я его не поняла, поэтому переспросила, — Личная встреча?

— Ну да, — Ерохин склонил голову, провел ладонью по волосам на затылке. Он нервничает что ли?

— Зачем? — а я как всегда проявляю чудеса сообразительности, задавая тупые вопросы.

— Эээ, как вам объяснить попроще…

Да-да, лучше попроще. Я что-то совсем не понимаю, к чему этот разговор.

— Вечер, ужин, хорошая музыка, немного вина, разговоры, — перечислял Ерохин.

— И все это — со мной?

— Именно.

На языке снова завертелось глупое «зачем», но в этот раз я его проглотила, заменив более уместным:

— Вы уверены?

— Абсолютно.

У меня дар речи пропал. Еще и такси подъехало. Ерохин то ли принял молчание за согласие, то ли решил брать нахрапом. Более он ничего не спрашивал и не объяснял, только аккуратно забрал из моих рук телефон, который я держала вместе с ключами, набрал цифры, отправил дозвон. У него в кармане запиликала стандартная мелодия айфона.

— Это мой номер, — выдал босс, — Позвоню вам в конце недели, хорошо?

— Ладно, звоните, — ответила я.

— Всего доброго, Лен.

Он снова подмигнул, сел в машину, велел водителю трогать. Наверно, с минуту я стояла у подъезда, не понимая, что вообще произошло. Понимание не пришло, но ноги начали слушаться, хоть и были словно вата. Едва живая от всего пережитого за день я пошагала к подъезду.