Марина, как и обещала Косте, с головой ушла в работу. Если с общими формальными обязанностями назначенная ее замом Лидия Тимофеевна вполне справилась, то вот встречи с клиентами накопились на месяц вперед. Они желали общаться только с Мариной, откладывая решение всех вопросов до ее возвращения из отпуска. Поэтому Иванова была в жестком цейтноте из-за паломничества в ее кабинет. Некоторые встречи ей удавалось совместить с обедом, но чаще это был просто кофе.

Через неделю Марина была готова застрелиться от такого ритма, но пистолета под рукой не оказалось, и ей пришлось продолжить мучиться. Мама постоянно ворчала, что девушка исхудала, что кости торчат, пыталась кормить плотнее, но Марина едва ли умудрялась съесть половину, а потом падала замертво в кровать. Где-то посредине этой гонки она столкнулась с Кристиной, которая тоже вернулась с отпуска. Загоревшая.

— Привет, — кивнула ей Иванова, пытаясь пробудить в себе совесть и хоть немного помучаться ее угрызениями.

— Привет, Маришка, — бодренько отозвалась Кристина. — Как отдохнула?

— Эммм… неплохо, — как можно нейтральнее постаралась ответить она. — А ты? Хотя загар и так красноречив.

— Ой, даааааа, — протянула Малинина томно. — С подружкой моталась в Испанию. Таааак клаааасно.

— Вы вроде с Костей собирались на Байкал? — аккуратно напомнила Марина, начиная понимать Костю и его намерение расстаться.

— Это Костя собирался, — фыркнула любительница курортов. — Ой, Маринк, не говори ему, ладно?

— Думаешь, он не поймет? — Иванова вздернула бровь, намекая на Кристинкин загар.

— Хм, дома тоже жарко было. Не ждать же мне, пока он притащит обратно свой отмороженный в Байкале зад. К слову, зад у него потрясный, но не до такой же степени, — закатила глаза Малинина.

— Тебе видней, — только и пожала плечами начальница. — Не переживай, буду молчать.

— Спасибо, дорогая, ты — прелесть.

Марина ушла в свой кабинет и с минуту вспоминала, как Костя морозил задницу в Байкале, а потом грел ту же часть тела в горячем источнике. Она улыбнулась, понимая, что возвращение на работу Кристины ни капли не омрачило ее настроения. Марина подозревала, что Бирюков давно был в курсе коварных планов своей подруги, почти бывшей подруги. И Ивановой даже не было жаль девушку. Лишь легкий мандраж предчувствия сжал ее сердце, но и его перекрыла звенящая тоска по Костику. Девушка позволила себе немного светлой грусти и даже каплю надежды. Она не строила планов на Бирюкова, но поняла, что ждет его возвращения с нетерпением. Долго культивировать в себе посторонние эмоции ей не дали. Зазвонил телефон, и Марина снова окунулась в работу.

В круговерти будней прошла еще неделя. Даже в выходные Марина торчала в офисе, занимаясь бумажной работой, просматривая отчетность. Мама все настойчивее наседала на нее, прося сбавить темп, и девушка была с ней согласна. Но работа сама по себе никуда не девалась. Только копилась. Приходилось пахать. Благо, Марина смогла хотя бы отоспаться в выходные, и в понедельник чувствовала себя, если не отдохнувшей, то более-менее живой. Человеком, а не роботом на батарейках.

Наплевав на экономию, девушка даже позволила себе поспать утром подольше и взяла такси до офиса. Рыская в сумке кошелек, чтобы расплатиться с водителем, она нашарила маленький пластиковый контейнер, в котором хранила тампоны на случай внезапного прибытия месячных. Которые, к слову, давненько уже не напоминали о себе. Вылезая из машины, Марина отчаянно тыкала в телефон, открывая программку-календарик. «Задержка 12 дней», — сообщил ей period tracker. Иванова едва не выронила мобильник, встала, как вкопанная, у дверей, и через минуту ступора развернулась на пятках, отправившись к ближайшей аптеке.

«Смена поясов, климата, вагон работы, плохое питание, дефицит сна», — мысленно перечисляла Марина возможные причины задержки, пытаясь успокоить себя. В аптеке она взяла два теста и едва ли не бегом понеслась обратно к офисному центру, а потом в туалет. Спустя десять минут девушка на ватных ногах плелась в кабинет. Едва кивнув коллегам, она прошла к себе, села за стол, на автопилоте включила компьютер, таращась в экран стеклянными глазами. Она отвечала на телефон, который как обычно осаждали клиенты, переносила на завтра все встречи, понимая, что просто не в состоянии сегодня общаться по работе. Марина уже собиралась уйти домой, чтобы спокойно подумать о двух парах полосок, которые светились на тестах, как в ее кабинет ворвалась Кристина.

— Марин, я не могу работать с Бирюковым, — с места в карьер заявила девушка

— Что? — выдавила из себя Марина, не без труда фокусируя на ней взгляд.

— Он бросил меня, Марин. Представляешь? Приехал и заявил, что все кончено! — истерично взвизгивала Кристина.

— Кто? — тупила Иванова, не в силах вынырнуть из своих мыслей.

— Костя. Бирюков, мать его! Я не могу с ним работать. Да и здесь не могу работать. Мне нужно уволиться.

Марина подняла глаза на девушку, долго смотрела на нее, догоняя смысл сказанного. Скорее на автомате, чем от души она выдала:

— Ты не торопись. Подумай.

— И думать нечего. Работать я с ним не буду, — по-детски уперлась Малинина.

— Кристин, давай попозже. У меня куча дел.

Брошенка вздернула нос и, обиженно засопев, вышла из кабинета. Марина уронила голову на руки, топя пальцы в волосах. Она зажмурилась, изо всех сил борясь со слезами. Телефон продолжал звонить, пришлось поставить его на беззвучный режим, потому что даже ответить не было сил.

Иванова долго собиралась с силами и почти уже собралась позвать Лидию Тимофеевну, чтобы оставить ее за главную и слинять домой, сославшись на болезнь, как к ней снова ворвались.

— И чего это мы трубку не берем? — спросил ее веселый голос Кости.

Девушка подняла голову, встречая его тепло-льдистый взгляд своими затравленными глазами.

— Ты вернулся? — сдавленным голосом спросила она, вставая из-за стола.

— Да, — просто ответил Костя, вмиг сокращая расстояние между ними, заключая Марину в тепло своих сильных рук. — Я так соскучился, солнце.

И он поцеловал ее дрожащие губы. А Марина схватилась за широкие плечи, чтобы не упасть. Хотя и без того ей это не грозило, ведь он держал ее так крепко.

— Костя, — всхлипнула Марина, разрывая поцелуй, уткнувшись ему в грудь, чтобы спрятать лицо.

— Хей, солнце, надеюсь, это от чувств-вс-с? Ты так рада меня видеть? — как всегда, дурачился он, приподнимая голову Марины за подбородок, заглядывая во влажные глаза.

Девушка не успела ответить.

— Марин, даже не слушай его. Я увольняюсь… — снова без стука и приглашения ворвалась Кристина, — Ой.

Марина замерла, не найдя в себе сил даже отпрыгнуть от Кости. Хотя она и не смогла бы, потому что Бирюков не сделал ни малейшей попытки отстраниться, даже руки не разжал, продолжая обнимать ее за талию. Она только открыла рот, чтобы ляпнуть: «Это не то, о чем ты подумала». Хотя это было именно то, но и сказать Марина ничего не успела, потому что Кристина начала верещать.

— Какая же ты сука, Иванова, — и зыркая на Костю: — Это же из-за нее, да? Этот гребаный Байкал ни при чем. Ты ее трахал все это время.

— Крись, замолчи, а? Не позорься, — спокойно посоветовал Костя, игнорируя вялые попытки Марины отстраниться.

— Вы все это время трахались у меня за спиной? С тех пор как она вернулась, да? А может, и до этого? Ты всех своих бухгалтер имеешь, да, Бирюков?

— Кристин, мы не… — пискнула Марина, с трудом, но расцепив Костины руки у себя на талии, она сделала шаг назад.

— Марин, даже не оправдывайся, — прищурился Кос.

— Действительно, Марин, не оправдывайся. Это же в порядке вещей, да? Сама-то, наверное, регулярно у себя в кабинете ему ноги раздвигала, поэтому и психовала, когда нас увидела, — несло Малинину.

— О боже, — закатила глаза Иванова и не сдержалась, хмыкнула.

Она, конечно, испытывала сейчас тонну противоречивых эмоций, но подобная бредятина насмешила бы кого угодно.

— Тебе б романы писать, Крись, — хохотнул и Костик.

— Твари, — выплюнула напоследок Малинина и, хлопнув дверью, вылетела из кабинета.

— Я на секунду, ладно? Никуда не убегай, — подмигнул Кос и вышел следом.

Он, конечно, и подумать не мог, что оставляет Марину в растрепанных чувствах. Вернее, он, понимал, что девушка сейчас взвинчена, но посчитал важным догнать Кристину и расставить все точки над ё и поймал бывшую в коридоре.

— Постой, Кристин, — Кос прихватил ее за локоть, отводя в сторонку, подальше от любопытных глаз и ушей.

— Это омерзительно, Костя. Не прикасайся ко мне.

— Омерзительно то, что ты мне врала. И то, что ты наговорила сейчас Марине. Можешь не верить, но я с ней не спал, пока был с тобой.

— Хочешь сказать, что бросил меня из-за гребаного Байкала? Не гони, Бирюков, — сощурилась на него девушка.

— Не из-за Байкала. Я, знаешь ли, не привык быть мудаком, Крись. А ты меня им усиленно делала, ломая все эти комедии. Обещала лететь со мной, потом прикинулась больной и рванула на курорт. Супер.

— Что? Кость, да я никуда не ездила.

— Угу, а загар?

— Я тут загорала, — девушка приложила ладонь к груди, скруглила большие глаза. Она на мгновение подумала, что сейчас отбрехается, и Костик забудет всю эту чушь про расставание. А Марина… ну, может, и правда ничего не было?

— Ты знаешь, местный загар совсем не так ложится на кожу, — тоном знатока просветил ее Костя и, не дав Кристине продолжить витиевато врать, выдал: — А еще твоя подружка выкинула тонну фоток в соцсети.

Девушке осталось только сцепить зубы и дернуть локоть, который продолжал держать Бирюков.

— Пусти.

— Увольняйся, но Марине жизнь не порти. Поняла?

— Разберусь.

— Кристин, ты же знаешь, у меня самого достаточно связей, чтобы… Ну понимаешь, да? Уйди тихо.

— Урод, — только и выплюнула девушка, вырвала локоть и побежала заливать слезами туалет.

А Костя самодовольно улыбнулся, полагая, что уладил этот вопрос малой кровью. Он развернулся и отправился обратно к Марине. Она сидела на диванчике, закрыв лицо руками. Кос буквально физически ощутил ее боль и растерянность.

— Солнце, не убивайся, — проговорил он, опускаясь рядом, обнимая ее за плечи, привлекая к себе, — не плачь.

— Не плачу, — чужим голосом откликнулась Марина, поднимая голову. — Кость, я…

Ее перебил мобильник Бирюкова.

— Прости, — он принял звонок, встал. — Слушаю. Нет… Какого хера? Я знаю, что Санек болеет, но она-то тут при чем? Ничего не показывай. Никуда не пускай. Как уже? А они сами где, в магазине на Огарева? Ладно, тогда задержи ее, скажи, я сейчас буду.

Костя сбросил звонок, присел на корточки возле Марины, взял ее руки в свои ладони.

— Мариш, мне надо по работе смотаться. Давай часика через полтора пообедаем в ДТ? Нам есть о чем поговорить.

— Да, — согласилась девушка, — есть.

— Ты ведь не собираешься загоняться из-за Кристинки?

— Не собираюсь, — помотала она головой.

— Вот и умница, — он чмокнул ее в губы, но не нашел сил оторваться так скоро и продолжил поцелуй, бормоча: — Так скучал по тебе, родная. Теперь все будет хорошо, только не бойся. Ладно?

Марина покивала, хотя сама буквально дрожала от страха. Она решила, что скажет Косте во время обеда, а не сейчас впопыхах.

— Я позвоню, когда освобожусь. Будь на телефоне, — попросил он, вставая.

— Буду, — снова послушно кивнула Марина.

Кос улыбнулся ей, качнулся на пятках, слегка нервничая. Его не отпускало дурное предчувствие, но в магазине хозяйничала Вика, и ему нужно было поскорее гнать на Огарева, чтобы забрать оттуда документы, которые в это время искала на Ленина Панина. Поэтому Костик отогнал глупые мысли и поспешил на парковку, успокаивая себя тем, что Марина не отталкивала его, была готова пообедать, спокойно поговорить.

Панина несколько месяцев встречалась с его управляющим, Сашкой. Кос был не особо рад такому раскладу. Ему было фиолетово, с кем спит его сотрудник и приятель, но вот саму Вику он подозревал в каком-то коварном расчете. Не верилось ему во внезапную любовь этой парочки. До Бирюкова доходили слухи, что Панина после него крутила с местными бандитиками, приятелями ее папочки, и, когда она переметнулась к Саньку, он напрягся. И не зря.

Звонил продавец из магазина, чтобы предупредить — Сашка заболел и послал свою подругу за документами по персоналу. Стоит ли говорить, что все это выглядело очень подозрительно, поэтому Кос рванул забрать те самые документы с Огарева, а потом и разобраться с Викой.

А Марина, хоть и отпустила Костю, но почти сразу поняла, что зря. У нее не было сил ждать его звонка. Уже через полчаса девушка схватила сумку и, оставив за главную Тимофеевну, стараясь игнорировать косые взгляды теток, сбежала из офиса и поехала в «Green» на Ленина. Она посчитала, что Костя уже успел туда добраться и, хотя она понимала, что будет только мешаться ему, но все равно ничего не могла с собой поделать. Два теста с двумя парами полосок, лежащие на дне сумки в пакетике не давали ей покоя. Они сводили ее с ума, и девушка отчаянно хотела скорее сказать Косте, а уже потом попытаться осознать самой.

— Здравствуйте, Константин Борисович здесь? — вежливо поинтересовалась она у молодого продавца.

Парень давно работал у Кости, знал Марину еще, когда она сама была их бухгалтером.

— Эээ, да у себя, — слегка смутился он, но не остановил Иванову.

— Я пройду?

— Да, наверное, да, — снова запнулся паренек. — Дорогу помните? Или проводить?

— Найду, — улыбнулась девушка, спеша к кабинету.

Дверь была чуть приоткрыта. Марина взялась за ручку, но, услышав голоса, повременила входить внутрь.

— Вик, ты в своем уме? — Костя.

— Не кокетничай, малыш, иди сюда, — женский голос, игривый.

— Панина, ка- какого хера ты вытворяешь? — снова Костя, чуть сбиваясь. — Одевайся живо, идиотка бешеная.

— Да брось, Костик, давай. Я так устала от слюнявого секса. Сложно трахнуть меня по старой памяти?

— Вик, тебе лечиться надо. Вибратор в помощь, если Сашка не справляется.

— Мне твой член больше нравится.

— Мне тоже, поэтому я не собираюсь его в тебя пихать, дорогуша. Одевайся, или я тебя выволоку отсюда нахрен прямо так.

Стук каблуков, возня.

— Вик, хватит, — повышенный тон, лязг ремня. — Идиотка. А я думал, ты меня тут обокрасть решила…

— Ну ведь все вышло, ты примчался, — хихикала девушка. — И не отнекивайся своими бумажками. Ко мне же спешил. Ладно уж корчить неприступность, у тебя вон все стоит. Для Кристинки бережешься? Не смеши меня. Ты от нее шляешься регулярно. И Сашку свою выскочку Нестерову, небось, так и потрахиваешь. Мало ей братца твоего придурошного было, можно подумать. Так что брось моральность изображать. Оставь ремень, пусть штаны упадут.

Снова лязгнул ремень, началась возня, к которой примешивался отборный мат Кости и шипение Вики. Видимо, у Бирюкова крякнула терпелка. У Марины — тоже. Ее подташнивало от сального пения девицы, и она решила спасти от нее и себя, и Костю. Иванова толкнула дверь, молча и одновременно красноречиво давая знать о своем существовании.

Костя замер. Он держал полуголую, в одном белье, Вику за запястья, заведя ей руки за спину. Его брюки были расстегнуты и держались на честном слове.

— Марин, — выдохнул он еле слышно.

Иванова увидела, как за мгновение вся кровь отлила от его лица.

— Ого, еще и Марина у тебя? Хорошо устроился, Бирюков, — продолжала издеваться Вика, хотя положение у нее было так себе. Ей только и оставалось, что брызгать ядом.

— Ты давно здесь? — спросил Костя, игнорируя Панину.

— Достаточно, — кивнула Марина, давая понять, что правильно понимает ситуацию.

— Минуту мне дай, — и Костя начал выпихивать Вику из кабинета, цепляя по дороге ногой ее валяющееся на полу платье.

— Сука, это же Кавалли, — завизжала Панина, не стерпев такого зверского обращения с брендовой шмоткой.

— Веришь — нет, мне насрать, — только и ответил Кос. — Чтоб я тебя тут больше не видел. Поняла?

Он хлопнул дверью, оставив незадачливую стриптизершу снаружи. Обернулся, прикрыл глаза, не смея посмотреть на Марину, и тихо сказал.

— Прости за это.

— Бремя Казановы? — невесело хмыкнула девушка, садясь на диванчик. — Штаны застегни, Кость.

Он ругнулся, заправляясь, и наконец взглянул на Марину.

— Не смотри так, — тут же среагировала она. — Это жалостливое выражение тебе не идет. Не твоя вина, что бабы на тебя бросаются.

— Ты говоришь так, словно я действительно в этом виноват.

— Не виноват, конечно. Ты же красавчик и трахаешься, как бог. Что простым смертным остается? Только ждать милости.

— Марина, — Костя подошел к ней, присел на корточки рядом с диваном. — Посмотри на меня, пожалуйста.

Она не смотрела, изучала свои колени.

— Кто такая эта Вика, Кость?

— Моя бывшая, — признался он, понимая, что глупо врать, да и смысла нет.

— А Саша?

— Сашка — жена моего брата. Бывшая жена.

— И ты ее трахал, — это был не вопрос.

— Марин…

— Ее, меня, Вику, Кристину потом. А может и не потом? Может всех вместе? Хорошая у нас компания, да? — Марина сама не заметила, как из глаз наконец потекли слезы.

Костя потянулся, чтобы стереть их, обнять девушку, но она отшатнулась.

— Сколько у тебя баб, Кость? Она же не просто так сюда пришла?

— Не заставляй меня оправдываться, — начал заводиться он.

Кос был гордым засранцем. Или стал им после Вики. Панина своей дрессурой воспитала в нем какой-то нелепый, нездоровый мандраж. Костя едва избавился от навязчивой идеи, что он все делает не так, что ему нужно объяснять свои поступки и их мотивы. Будучи в отношениях с удобной Кристиной, он изжил из себя эту черту и сейчас бесился, потому что снова чувствовал потребность оправдываться. Потребность, но не желание. Умом он понимал, что нужно просто все разложить для Марины по полкам: Вика — шлюха, Сашка — друг, с Кристиной кончено, люблю тебя. Но вот чертова мужская спесь не позволяла ему раскрыть рот. Да и задним умом Кос догадывался, что Марина его сейчас не услышит.

Прежде, чем он придумал, что сказать, Иванова заговорила сама.

— Я не хочу быть в твоем списке побед. Ты представить не можешь, как это противно. То я пью кофе с твоей Сашей, то Кристина лезет тебе в штаны прямо на работе, а теперь вот и Вика нарисовалась в одном белье, и опять все твое хозяйство на улице. А я… Я… Я беременна, Кость, — и она разрыдалась в голос.

— Что? — не поверил своим ушам Бирюков. — Ты… что?

— Я беременнаааа, — продолжала плакать Марина, даже не пряча лицо, просто опустив голову.

Кос почувствовал, как ноги подвели его, и он уперся коленями в пол, чтобы не упасть.

— Солнце, правда? — не веря, уточнил он.

Девушка покивала. Она не отстранилась, когда Костя взял ее лицо в ладони, стирая с него слезы.

— Не надо, Мариш. Не плачь, пожалуйста, — уговаривал он. — Ты когда узнала?

— Утром. Я не могу аборт делать после двух выкидышей. И не будууууу.

— И не надо, — возмутился Кос, — какой аборт, Марин? Ты в своем уме? Нам же не по шестнадцать лет.

— Это уж точно, — зло хмыкнула Маринка, чуть успокоившись. — Придется мне рожать от мужика, у которого телок больше, чем у меня волос на голове.

— Придется, — стальным тоном подтвердил Костя, вставая с колен, присаживаясь рядом. — А еще тебе придется выйти за него замуж.

— Я не собираюсь опять выходить замуж по залету, — строптиво отбрила его Иванова, вытирая глаза.

— Предлагаю для разнообразия сделать это по любви, — пожал плечами Бирюков, как ни в чем ни бывало.

— А ты меня что ли любишь? — стрельнула в него взглядом Марина.

— Люблю, — просто ответил Костя, словно они обсуждали погоду.

Девушка никак не прокомментировала его признание, снова опустила глаза вниз.

— Ты ведь сейчас ни одному моему слову не поверишь, да? — озвучил свои опасения Кос.

Марина промолчала.

— Паниной и то быстрее поверила. Шлюшке, которая в одном белье задницей крутила.

— Я тут вообще без белья на столе однажды сидела, — припомнила Иванова, намекая, что она тоже не особо далеко ушла от дамы легкого поведения.

— Понятно все с тобой, — Костя встал. — Поехали.

— Куда?

— Полагаю, есть один человек, который вправит тебе мозги.

— Костя… — начала было артачиться Марина, но он очень настойчиво тянул ее за собой.

— И даже не спорь. Вставай и поехали.

Иванова поднялась, поддаваясь его настойчивости. Она очень хотела, чтобы Костя оказался прав, но очень сомневалась при этом, что кто-то сможет избавить ее от панического страха, который горьким соком жег ее душу все сильнее и сильнее.