Часть 1

Марина встретилась с Сашей прямо у дверей бара. Они почти синхронно подъехали к входу, и обе заулыбались, ценя пунктуальность друг друга. Неожиданно для самой себя Марина приобняла девушку, легонько коснулась ее щеки губами. Саша на мгновение замерла, больше от неожиданности, чем из-за отторжения, но почти сразу ответила на объятия и тоже чмокнула Маринку, как старую подружку. Однако Иванова заметила изначальную нерешительность Нестеровой и сразу пошла на попятную:

— Ой, Саш, ты извини, я обычно так не делаю. Смутила тебя?

— Я обычно тоже так не делаю, но с тобой очень даже неплохо получилось.

Они рассмеялись, снимая неловкость, прошли внутрь. Устроившись за столиком, девочки сделали заказ и в ожидании еды потягивали сладкий вермут со льдом.

— Марин, Костя сказал, ты потеряла ребенка, — аккуратно начала Саша.

— Да, — коротко кивнула Иванова, опуская глаза.

— Мне жаль.

— Я знаю, — чуть улыбнулась ей Марина.

— У меня плохо с сочувствием. Я смутно представляю, что ты пережила, — попыталась объяснить Саша свое косноязычие и не показаться сукой одновременно. — Не знаю, что нужно говорить в таких случаях.

— Лучше ничего не говорить, Саш. Все в порядке. Давай просто отдохнем.

Нестерова кивнула. Почти сразу им принесли еду, обновили напитки, и девушки сняли тяжелую тему, предпочтя обсудить Костю, Сашкину работу, Маринкину «Канцелярию», даже Усманова, которого они обе знали.

Марина инстинктивно ждала, что в разговоре возникнет неловкая пауза, но ее опасения никак не сбывались. Напротив, они с Сашкой ржали, постоянно перебивали друг друга, стараясь перемыть кости всех общих знакомых. Нестерова на многое открыла ей глаза в отношении Костика. История его житья-бытья с Викой многое объяснила в поведении и образе жизни Бирюкова. В целом, Марина поняла, что Кос так же застрял в рутине с Паниной, как и она со Стасом. Только если ее Иванов убивал своей пассивностью, то Костина бывшая была чересчур активна. Ну и конечно, Марина не могла не смеяться до икоты над Сашкиным откровенно пристрастным отношением к Вике. Она ее, мягко говоря, не выносила и наслаждалась смакованием подробностей об их стычках с Костиной экс-герлфренд.

В общем, в клуб девчонки приехали в отличном настроении. После вермута Марина предложила перейти к текиле-бум, которую они влили в себя у стойки бара, продолжая хохотать и привлекать к себе внимание. И если Саша откровенно наслаждалась мужскими взглядами, примечая наиболее интересные экземпляры для развития событий, то Марина отводила глаза, стараясь не давать никому из присутствующих повода к ней подкатить. Хотя контингент был вполне для нее безопасный. Одни малолетки. Сашка с ее кукольным лицом и глазами-плошками вполне сливалась с толпой, но не Марина. Что, впрочем, не помешало Ивановой опрокинуть очередную порцию текилы-бум и потащить Нестерову на танцпол. Девушки мгновенно растворились в ритмичном бите, что стучал прямо в сердце, побуждая двигаться в такт. Марина позволила музыке расслабить ее тело, подчинить себя танцу. Она подняла руки над головой, начала покачиваться в такт, расслабляясь, очищая разум от лишних мыслей. Но одна навязчивая идея никак не покидала ее. Чертовски не хватало рядом Кости. Последний раз она танцевала в клубе именно с ним. Марина чуть улыбалась, вспоминая, как его руки уверенно обнимали ее за талию, как она бессовестно терлась задницей о его пах, а потом подставляла свои губы порочным сладким поцелуям.

Сам Костя в это время стоял на лестнице, которая вела к танцполу, и, копируя полуулыбку Марины, смотрел на свою любимую женщину. Полчаса назад Сашка скинула ему смску: «Клиент дозрел», — и Костик рванул в клуб, чтобы с лихвой воспользоваться приподнятым настроением Марины. Он выдержал минуты три безмолвного созерцания и двинулся вперед. Подойдя сзади, он положил ладони на тонкую талию, привлекая девушку к себе, шепча ей в ухо:

— Я скучал по твоим чертям, солнце.

Марина вздрогнула, но, узнав голос и запах, тут же расслабилась. Она подняла руку, чтобы обнять его за шею. Костя склонил голову, доставая губами до ее щеки, щекоча легкими поцелуями ее ухо и мягкую кожу за ним. Он двигался с Мариной синхронно, повторяя за ней движения, раскачиваясь, чуть приседая. Его ладони блуждали по ее телу, придавая танцу пикантное возбуждение. Марина таяла в его руках, отдавала всю себя, распаляясь все сильнее и сильнее. Когда Костя аккуратно, но твердо развернул девушку к себе лицом, она мгновенно притянула его к себе, целуя так страстно, что Бирюков забыл, что нужно дышать.

Движения перемешались с поцелуями, время слилось с музыкой, и в шумной толпе потных тел эти двое не видели и не слышали никого, кроме самих себя, не чувствовали ничего, кроме всепоглощающего желания соединиться воедино.

Кос едва смог нажать на тормоз, обнаружив одну свою ладонь под Маринкиным топом, а вторую на ее заднице. Первым его желанием было утащить ее на темный диванчик в углу чилл-аута, но он внезапно вспомнил, что эта потрясающая женщина принадлежит ему, живет с ним, и он имеет полное право сказать:

— Солнце, поехали домой.

Марина отстранилась, подняла на него глаза, улыбнулась, явно разделяя его желание уединиться дома, но вспомнила:

— А Саша? Мы же не можем ее тут одну бросить…

Кос развернул Марину на сто восемьдесят градусов так, что перед глазами у нее оказалась Сашка, зажигающая с симпатичным пареньком лет двадцати.

— Нестеровой не до нас. Не пропадет, — хохотнул Бирюков, утаскивая Марину в сторону выхода.

— Ты откуда тут взялся вообще? — смеялась Маринка, едва поспевая за ним, но не отпуская горячую ладонь.

— Приехал, — пожал плечами Костя и двинул бровями, хитро ухмыляясь. — Дома скучно, по телеку смотреть нечего.

Девушка снова захихикала, но едва они оказались в салоне машины, ей стало не до смеха, потому что Костины губы снова колдовали с ее ртом. И его руки, не сдерживаясь, проникали под одежду, жадно шаря по горячей коже, отодвигая кружево лифчика, дразня возбужденные соски. Марина тоже время даром не теряла, наглаживая его через джинсы, вырывая громкие стоны, по которым она, как оказалось, безумно скучала.

— Солнц, пожалуйста, давай поедем уже, — совсем немужественно заскулил Костя, пытаясь прекратить лапать ее и целовать.

— Давай-давай, — запела голосом пьяной лисицы Марина. — Ты же за рулем, я вроде не держу.

— Ой ли, — Кос скосил глаза на свой пах. — Ты держишь меня за яйца, Мариш. Во всех смыслах.

— Не держу, так — придерживаю, — опять захихикала Маринка, находя ситуацию не менее забавной, чем возбуждающей. — Считай, это типа компрессионного белья с поддерживающим эффектом.

— Родная, сколько ты выпила? — заржал и Костя, поворачивая ключ, заводя машину.

— Достаточно, чтобы всю дорогу держать тебя в тонусе.

— Хватило бы одного твоего присутствия.

— Поехали уже, Бирюков.

И он поехал. Марина расслабленно откинулась на сиденье, но ее рука, как и было обещано, продолжала держать Костю в приподнятом настроении. Она то поглаживала его по бедру, то пересчитывала ноготком зубчики молнии, растирала и сжимала, заставляя Бирюкова выпускать воздух со свистом. Но ей и этого было мало. Сжимая ноги и тихо постанывая, она скинула пальто, пиджак, оставшись в одном тонком топе и брючках. Ее соски отчетливо выделялись сквозь два слоя тонкой ткани, и Костик сглотнул, прибавляя мощность печки. Вдруг замерзла просто?

— Хочу тебя, Кос, — выдохнула Маринка, потеревшись щекой о его плечо, дернула пуговицу на его джинсах, потом расстегнула молнию, аккуратно освободила его член, облизала ладошку и начала нежно поглаживать.

— Солнце, что ты творишь… Господи… — почти икал от паники и острого возбуждения Бирюков.

— Ты давно водишь? — поинтересовалась она, облизывая губы.

— Что? Лет десять… даже больше, наверное… — окончательно растерялся Костик.

— О, нормально, — одобрительно кивнула она, отстегивая ремень безопасности. — Следи за дорогой, малыш.

И она нырнула вниз. Первым Костиным порывом было — зажмуриться, но он не позволил себе такой роскоши и огромными, как блюдца, глазами таращился на ночную дорогу. Благо, путь был до боли знаком, поэтому он на автомате сворачивал в нужных местах, едва сдерживаясь, чтобы не прибавить газу. Кос шипел и матерился, то проклиная, то благословляя Маринку, ее рот, чертову текилу и выбоины на дороге. А она на это лишь хмыкала, продолжая изводить его своим горячим ртом. Обычно он оставлял машину на платной стоянке, но сегодня решил бросить возле дома, чтобы не радовать смотрителей парковки порно-театром. Едва они оказались во дворе, Кос заглушил мотор, откинулся, расслабился и, звонко вскрикнув, кончил, даже не предупредив.

«Меня же тоже никто не предупреждал», — подумал Костик, разрешив себе не париться по пустякам.

Марина еще несколько сладчайших секунд подержала его во рту, а потом осторожно отпустила. Она подняла голову, улыбаясь, как сытая, довольная кошка, и вид растерянного, запыхавшегося Кости заставил ее удовлетворённо улыбнуться и мурлыкнуть.

— Черти жгут, — наконец очухался Кос, отстегнул и свой ремень, притянул девушку к себе. — Иди сюда.

Он порывисто, почти грубо схватил Марину за волосы, притягивая ее голову к своей, целуя неистово, жестко, жадно. Ему было мало. Мало даже этого чёртового минета, даже понимания, что никто таких фокусов с ним не проворачивал, мало удовлетворения, мало Марины. Кос прихватил ее за бедро, чуть поднимая и усаживая на себя верхом. Он спихнул вниз ее топ, лифчик, оголяя грудь, заключая мягкую плоть в плен своих ладоней. Марина постанывала ему в рот, чуть прикусывая его губы, отчаянно ища его язык своим. Она держалась за Костины плечи, раскачиваясь, потираясь своим пахом о его.

Бирюков сам не заметил, как снова возбудился. Вообще, он был уверен, что у него и не падал. Если только на секундочку, а потом опять встал. Больше всего на свете Кос хотел сейчас избавить Марину от брюк и белья, войти в нее и смотреть, как она скачет на нем, извиваясь от удовольствия. Но он помнил, все еще помнил что-то про «полгода нельзя», поэтому просто расстегнул пуговку на ее штанишках, просунул руку в трусики, находя пальцем влажный пульсирующий комочек нервов. Марина захныкала, почувствовав трение, в котором отчаянно нуждалась, и привстала, позволяя Костиной умелой руке довести ее до умопомрачительной разрядки. Девушка кончила почти сразу, прогибаясь в спине, хрипло постанывая.

Их ослепил яркий свет фар такси, которое въехало во двор. Кос едва успел схватить с пассажирского сиденья Маринкино пальто, чтобы прикрыть девушку, которая испуганно вздрогнула и прижалась к нему, чтобы спрятаться.

Они сидели, слушая, как громко стучат их сердца под аккомпанемент тяжелого дыхания и работы двигателя такси, остановившегося у соседнего подъезда. Только когда машина уехала, а пассажиры скрылись в доме, Костя тихо сказал:

— Солнце, я, наверное, слишком старый уже для этих фокусов, а ты не настолько раскрепощенная. Пойдем домой… пожалуйста.

Марина покивала. Она запахнула пальто и неловко слезла с Костика, снова хихикая по этому поводу. Придерживая расстегнутые брюки, она выскочила из машины, крикнув:

— Кто последний, тот лох, — и понеслась к подъезду.

Заразившись ее детским энтузиазмом, Кос рассмеялся и полетел следом, отчаянно отставая. Он едва успел протиснуться в закрывающуюся дверь подъезда, поймать Марину на втором этаже и прижать к стене.

— Штаны не потеряла? — поддел он, прихватывая ее за попу, целуя и смеясь.

— А ты? — не уступала ему Маринка, залезая ладошкой в боксеры. — Смысл зачехляться, если опять все снимать?

— И то правда, — согласился Костя, утягивая ее наверх, подгоняя, — шевелись, шевелись, у меня на тебя планы.

Он планировал принять с ней душ, сделать Маринке массаж, ласкать ее до обморока, залюбить до сладкой нирваны, а потом наконец поговорить о свадьбе. Кос предполагал, что после кунилингуса, который он оставит на десерт, Маринка будет в наиболее приличном расположении духа.

Но все его планы полетели к чертям Маринкиного тихого омута, едва они ввалились в квартиру. Девушка словно обезумела. Она скинула пальто, ботильоны, избавилась от брюк и трусиков, стояла перед Костей в съехавшем топе и лифчике, выглядя совершенно безумно и до сумасшествия соблазнительно. Марина снова запустила ладонь ему в штаны, перебирала пальчиками свободной руки пуговицы на рубашке, расстёгивая, оголяя его торс, прижимаясь губами к потной коже. Кос вяло отбивался, что-то бормотал про душ и тормоз, который им нужно включить, но Марина не слышала. Она продолжала соблазнять его, заражая своим нетерпением, отзывалась на его хриплые стоны одобрительным мурлыканьем.

Костя очнулся, понимая, что прижимает Марину к стене, что на нем из одежды — одни носки, а его член в ее маленькой ладошке, и она водит головкой по своей влажной плоти, дразня их обоих.

— Маринка, можно я?.. — Кос попытался присесть, чтобы удовлетворить ее ртом, но Марина не позволила.

— Нет, — почти взвизгнула она и направила его внутрь. — Ахххххх…

Кос замер, зажмурился. Не было сил возражать, когда она так настойчиво брала свое. В конце концов, у него сто лет не было секса. Он прихватил Марину под коленкой, поднимая ее ногу, аккуратно проникая глубже, слыша словно со стороны свои рваные стоны. Костя старался действовать бережно, но Марина ни черта ему не помогала сохранять контроль. Она повисла у него на шее, толкаясь бедрами навстречу, бормоча:

— Еще… Сильнее… Пожалуйста, Кость, пожалуйста… Давай.

И он дал. Отдал все, что мог и умел, всего себя. Двигаясь быстро и уверенно: вперед и вверх, — Кос дарил ей яркое тепло трения внутри. Он ругался и толкался сильнее, когда Марина дергала его за волосы, прося еще, царапала плечи и спину, требуя больше, прижималась к нему всем телом, отдаваясь в ответ. Чувствуя, как настающая пульсация несет ее к взрыву, она подпрыгнула, сцепив ноги у Кости за спиной. Он поймал, стиснул, прижимая девушку к стене. В глазах потемнело от переизбытка ощущений, чувств, эмоций. Они закричали в унисон, кончая практически одновременно.

Не в силах держаться самому и держать Марину, Костя развернулся и сполз по стенке на пол. Мгновенно на него навалились угрызения совести и запоздалое раскаяние.

— Что же ты делаешь, солнце, — бормотал он ей в волосы. — Нам же нельзя… Ты же говорила… полгода…

— Что? — Марина подняла голову. — Какие ещё полгода?

— Ты говорила, что полгода нельзя заниматься сексом.

— Я не говорила такого.

— Говорила.

— Полгода нельзя беременеть, Кость.

— Нет. Сексом нельзя полгода, — упрямился он.

— Сексом можно через месяц, дубина, — рыкнула Маринка.

— Откуда бы мне это знать? — завелся и Кос.

— А спросить?

— Спросить? Да ты со мной почти не разговариваешь после… — Кос прикусил язык.

Он словно в замедленной съемке видел, как Маринины глаза наполняются слезами. Бирюков мысленно обругал себя последними словами. «Молоток, Кос, орешь на любимую женщину, сидя на полу после секса, даже не вынув. Блеск, мужик».

— Солнце, про… — он потянулся рукой к ее лицу, но Марина со всей силы шлепнула его по ладони, отворачиваясь.

Но тут же снова встретилась с ним взглядом: смело, решительно.

— Не смей извиняться, — почти прорычала она. — Ты трахался с кем-то?

— Что? — Костя округлил глаза.

— По бабам ходил?

— Марин, ты в своем уме? Я же дома каждый день. Каждый гребаный вечер.

— Дрочил?

— Твою ж мать… — Костик прикрыл глаза, запрокинул голову, стукнувшись затылком о стену. — Ну… да.

Он ждал, что сейчас посыпятся упреки и обвинения, что Марина не поверит ему, припомнит всех его телок, их секс в его кабинете, припишет кого-нибудь с работы. Но вместо этого он почувствовал, как расслабилось ее тело, и девушка прильнула к нему, уткнувшись носом ему в шею.

— Кость, посмотри, в кого я тебя превратила, — всхлипнула она. — А ты еще и извиняешься. Это же бред какой-то.

— Марииииин, — он крепко обнял ее, не зная, что сказать на это.

— Я все ждала, когда ты найдешь себе кого-нибудь и выставишь меня.

— Мариииин…

— Ну чего ты со мной возишься, Кость?

— Мариииииин…

— Когда тебе уже надоест эта благотворительность?

— Хватит! — рявкнул Кос, теряя терпение.

Он встал, поднял Марину на ноги, повернул ее лицом к спальне, от души придав ускорение звонким шлепком по заднице.

— Я сейчас покурю и успокоюсь, а ты разберешь постель и будешь меня там ждать, поняла? Марш!

Девушка так опешила от его командного голоса, что безропотно отправилась выполнять приказ. Маринка сняла покрывало с кровати и нырнула под одеяло, решив не заморачиваться с сорочкой. Она было рыпнулась собрать одежду в коридоре, но тут же передумала. Было лень. Прислушиваясь к звукам за стеной, она постепенно успокаивалась, приходила в себя, суша слезы, прогоняя остатки хмеля из головы.

Костя нарисовался минут через пять. От него пахло дымом и коньяком. Он включил торшер, настроил полумрак, забрался к Марине в кровать.

— Марин, я с тобой живу не из милости. Не настолько я хороший человек, — начал Кос, повернувшись к ней. — Мне нравится с тобой жить, понимаешь? И я сейчас хочу выяснить кое-что без дебильных недосказанностей, окей?

Марина кивнула.

— Нам действительно можно заниматься сексом?

— Да.

— Ты хочешь заниматься со мной сексом?

Иванова прищурилась на него, но Кос сощурился в ответ и, она, закатив глаза, сказала:

— Да, хочу.

— Потрясающе, а почему мы говорим об этом только сейчас, а не месяц назад, например? Уже ведь месяц прошел, как можно, да?

Девушка потупилась, тиская в кулаках одеяло. Кос глубоко вздохнул, улегся поудобнее на бок, повернул Марину к себе лицом. Приобняв ее, поглаживая по спине, он тихо проговорил:

— Просто скажи, как есть, солнце. Я постараюсь понять.

— Я не знаю, Кость. Сначала мне страшно было. Боялась, что больно будет. Да и ты не просил. Я думала, может у тебя кто-то есть и… ну и тебе скоро надоест изображать наседку. А потом… — Марина прикусила губу, — я не хочу привыкать к этому, понимаешь? Мне так хорошо с тобой… тут…

— И мне с тобой хорошо, глупенькая, — едва сдерживаясь, чтобы не начать ее трясти, проговорил Костя. — Придется привыкать, Мариш, потому что я никуда тебя не отпущу. Поняла? И теперь секса у тебя, дорогая, будет много.

Марина хихикнула, но Кос наоборот посерьезнел.

— Мы не предохранялись. Если беременеть нельзя полгода…

— Я на таблетках, Кость, — успокоила его Марина.

— О… Хорошо.

Она не сдержалась, хмыкнула. Костик не сдержался тоже, ткнул ее под ребра. Маринка хихикнула, пнув его в отместку под одеялом. Разумеется, Бирюкову не оставалось ничего, кроме как навалиться на нее сверху и начать зацеловывать дерзкую засранку.

— Кос, — Марина вдруг уперлась рукой ему в грудь, останавливая быстро развивающуюся прелюдию. — Мы что, действительно живем вместе?

— Доброе утро, страна, — не сдержал сарказма Бирюков. — Уже два месяца как живем, солнце.

— А почему я не плачу за квартиру и еду?

— Замолчи прямо сейчас, женщина, или я тебя выпорю.

— Нет, ну у меня же должны быть обязанности, — не могла уняться Иванова.

— Ты готовишь, стираешь, пол моешь. Я вот не мыл пол… Сашка мыла, когда жила тут. А я не могу, — признался Кос. — Ну только когда пиво пролил однажды, пришлось.

— В тебе слишком много тестостерона для мытья полов, малыш, — успокоила его Маринка, посмеиваясь.

— Это, да, — покивал он.

— Ладно, значит, ты платишь, а я готовлю и убираю.

— И стираешь еще, — напомнил Кос.

— И мне не нравится, что ты куришь дома. Есть же балкон, — разошлась Марина.

Костя приподнялся на кулаках, изумленно вздернул брови:

— Ты шутишь? Я так привык вообще-то. В окно почти все вытягивает.

— Ключевое слово — почти, Кость. На всю кухню воняет, да и в комнате — тоже. Меня бесит это.

— Так, я передумал. Собирай манатки и проваливай, — хохотнул Кос, стараясь замять тему и отвлечь Марину поцелуями.

— Я серьезно, — не сдавалась девушка.

— Мариииин, — заныл он. — Не лето красное на балконе-то зад морозить.

— Тогда не кури вообще.

— Блин.

— Кость, я не то чтобы давлю, но… — Марина ласково провела губами по его шее, чуть прикусила кожу на плече. — Но ты же понимаешь, что я права. Это просто вонючие сигареты, можно и потерпеть лишний раз. Я же не заставляю тебя бросать…

— И на том спасибо, — выдохнул Костя, откровенно радуясь, что и правда не заставляет.

— Значит, договорились? — она взяла Костину руку и положила себе на грудь, чуть надавливая сверху, выпуская воздух изо рта с удовлетворенным стоном.

— Все, что хочешь, солнце, — как завороженный согласился Кос, наслаждаясь тем, как Марина ласкает себя его рукой.

Все, что она сейчас хотела — это он сам, о чем не постеснялась попросить. В этот раз прелюдия была долгой и томной, без прямых стимуляций, только намеками, полуприкосновениями они доводили друг друга до сладкого исступления, которое смаковали, не желая приближать неминуемый конец. И тем желаннее была развязка, ярче взрыв кульминации. Медленное парение с облаков на землю почти выключило сознание Марины, если бы не слова Кости:

— Надеюсь, ты помнишь, что мы женимся пятого ноября?

Она постаралась не подать виду, но все равно чуть вздрогнула.

— Ты разве не забрал заявление? — удивилась она.

Костя покачал головой, потом все же добавил, взяв лицо девушки в ладони, глядя прямо в ее глаза:

— Я хочу жить с тобой, Марин. Я буду курить на балконе, платить за квартиру, покупать еду, возить тебя на работу, а через полгода вместе пойдем к врачу, чтобы планировать беременность. Я люблю тебя, солнце, и хочу жениться на тебе. Хочу всю жизнь с тобой прожить.

Марина сжала губы, стараясь не расплакаться, но непокорные капельки все же сорвались с ее ресниц.

— Я тоже, — почти беззвучно, из-за вставшего в горле комка, ответила она.

 

Часть 2

Костик сидел за столом на кухне, подперев кулаком щеку, наблюдая, как Маринка накладывает ему остывший ужин, чтобы сунуть в микроволновку, и мило ворчит:

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь, Кость. Можно же было предупредить, я бы попозже начала готовить. Разогретое уже не вкусно.

— Перестань, солнце. Я вкуснее ничего не ел, — улыбнулся он, притягивая девушку к себе на колени.

— Ты так и не сказал, где тебя носило? — поинтересовалась Марина, стараясь не терять разум от близости его тела.

— С Митькой по делам ездил. Заболтались потом…

— Какие такие дела у тебя с Митькой?

— Разные, — пожал плечами Костя, отвлекая Марину поцелуями в шею.

— А все-таки? — не сдавалась она, хотя поплыла и разомлела.

Звякнула микрашка, оповещая о подогреве еды. Марина не без труда встала, а Костя разочарованно выдохнул. Девушка поставила перед ним тарелку, налила себе чай и присела рядом за стол.

— Серьезно, Кость, где вы были?

— Марин, ну не по бабам мы шлялись уж точно. Ты мне не доверяешь что ли? Сколько можно? — решил обидеться Кос.

— Тебе доверяю, а Токареву не очень. И не понимаю, почему ты так отчаянно уходишь от ответа? Что за тайны?

— Блин, женщина, дай поесть спокойно, — промямлил он с набитым ртом.

— Лааадно, — протянула Маринка.

Она тихонько пила чай, косясь на Костика, который нарочито медленно и тщательно пережёвывал еду. Бирюков знал, что от Маринки так просто не отвяжешься, и, как только он проглотит последний кусок, она снова пристанет с расспросами. А еще Костя знал, что она действительно ему доверяет, да и Митьке тоже. Просто ей до ужаса любопытно, где они были и почему не взяли ее с собой.

Спустя две недели после их девичника с Сашей, после классного секса в прихожей и разговора на чистоту, после его очередного признания в любви и Марининого полупризнания, Кос заметил, что его женщина очень быстро начала меняться. И что самое приятное, динамика ее преображения была положительной.

Бирюков знал и любил Маринку-солнце, Маринку-позитивчик, Маринку-хохотушку, но даже в то беззаботное время, когда он был просто ее клиентом, такого моря тепла не видел, не чувствовал. А сейчас она расцвела, словно очнулась от долгого сна. Косте было весьма комфортно существовать и с тихой Мариной, а выйдя из депрессии, она и вовсе превратила его жизнь в один сплошной праздник. К утреннему кофе теперь непременно прилагалась улыбка и море поцелуев. Иногда даже быстрый секс в душе, если Кос успевал проснуться пораньше. И теперь он успевал, очень старался успевать, ломая выработанную годами привычку дрыхнуть до десяти даже в будни.

Но даже не секс, кофе и поцелуи радовали Костю (хотя, конечно, радовали и очень), а то, что Маринка постоянно улыбалась, что-то щебетала, почти всегда была в отличном настроении. Она легко общалась с его родителями, прониклась к Дениске, который успел дважды нагрянуть в гости, откровенно обожала Митяя, подружилась с Сашкой. В общем, Иванова проникла во все сферы его жизни, раскрашивая ее своим неповторимым светом. То, чего Кристина не смогла добиться за год отношений, а Вика и вовсе за пять лет, Марина спокойно достигла за какие-то полмесяца. Именно поэтому Кос каждый день просыпался с улыбкой на лице, зная, что сделал правильный выбор, что не зря форсировал события после возвращения с Камчатки. Он был уверен, что проживет с этой женщиной всю жизнь, потому что не хотел другую.

Под пристальным взглядом Марины Костян засунул в рот последний кусок мяса и, еще жуя, спросил:

— Ты не отвяжешься, да?

Девушка, невинно улыбаясь, покачала головой.

— Я костюм покупал на свадьбу. С Митькой, — признался наконец Костик.

— Оооо, — протянула Марина, хихикая. — Тайна тайн. У тебя вроде этих костюмов десяток. Неужели все они с выпускного?

— Ха-ха-ха, — скривился Костя, передразнивая ее. — Хочу в новом жениться. И хорош ржать.

— Примадонна, — уже откровенно угорала Маринка.

Бирюков закатил глаза.

— Давай, давай, смейся. Я оторвусь, когда сама платье купишь.

— Не буду я никакое платье покупать, — только и хмыкнула Марина в ответ. — Найду и так что-нибудь.

Костя замер. На фоне всепоглощающего счастья этих двух недель его все же жрала поедом мерзкая мыслишка. Марина очень пренебрежительно относилась к вопросам организации свадьбы. Она сразу заявила, что никаких ритуальных катаний по памятникам и возложения букетов терпеть не собирается, попыталась вычеркнуть и мосты, но один Костя все же отстоял, отменила выкуп. Последнее Бирюков принял с радостью. Однако заявление о платье Костю просто взбесило. Он встал из-за стола, спокойно, но твердо произнес:

— Я хочу, чтобы ты купила платье.

Марина сглотнула от его тона.

— Кость, мы говорили об этом. У меня второй брак, я не хочу устраивать цирк.

— Маринк, знаешь, ты прямо невеста мечты для мужика. Гостей тебе не надо, машины и катания — тоже лишнее. Тупой выкуп с тупыми конкурсами и тупого тамаду опять отменила. Ресторан и меню — снова тебе пофигу. Знаешь, я бы прыгал от радости, но так вышло, что у меня этот брак первый. И, уж прости, последний. Я уважаю твое желание все сделать тихо и скромно, но объясни мне, пожалуйста, почему я должен лишать себя удовольствия видеть тебя, дорогая, в красивом платье. Солнце, ну правда, мне насрать, будет оно белое или черное, хоть домино. Но будь так добра, соизволь сходить в магазин и купить себе красивое, новое платье.

Выдав эту тираду, он развернулся, пошел в прихожую, сдернул с крючка куртку, оделся. Маринка замерла. «Неужели уйдет?» — подумала она. Но Костя двинул не за дверь, а к балкону, чтобы покурить, проветриться, успокоиться. Недолго думая, Иванова повторила его маршрут до коридора, тоже накинула пальто, вышла следом.

Кос стоял к ней спиной, куря в окошко, никак не реагируя на звук открывшейся позади него двери. Марина обняла его сзади, уже по привычке потерлась щекой о Костину спину. Она собиралась извиниться, сказать, что купит платье, что просто не любит показушный балаган, который устраивают в честь бракосочетания, но вместо всего этого тихо проговорила:

— Кость, я люблю тебя.

Бирюков вздрогнул, замер на миг, выбросил сигарету, развернулся, заключая ее в объятия, глядя прямо в глаза, улыбаясь.

— Я уж думал, ты никогда мне это не скажешь.

— Ты и сам сказал всего два раза.

— Считала?

— Да.

— Я предпочитаю показывать.

Марина встала на цыпочки, чтобы до тянуться до его губ, выдыхая с поцелуями просьбу:

— Мне нравится, когда показываешь. Пойдем, покажешь еще разок….

— Могу и пару раз, — хохотнул Кос, уводя ее обратно в дом, стаскивая по дороге с себя куртку, а с Марины пальто.

— Не откажусь, — тоже хихикала Маринка, даже не думая сопротивляться.

— Ты такая бестолочь, Мариныч.

— Я бестолочь?

— Ты, ты…

После трёх показательных раундов Маринка лежала у Кости на груди, довольно улыбаясь. Решив разорвать комфортную посторгазменную тишину, она проговорила:

— Я куплю платье.

— Спасибо, — тоже улыбнулся Бирюков, перебирая короткие локоны ее волос.

— Сашке позвоню, пусть составит мне компанию. Ей тоже, наверное, захочется прикупить чего-нибудь, — размышляла вслух Марина.

— Эээ, — протянул Костя. — Ты, конечно, позвони, она не откажет, но ее не будет на свадьбе.

— Что? — встрепенулась Иванова, приподнимаясь. — Как это не будет? Ты не приглашал? Как так, Кость?

— Это старая история, Мариш. Она с Денисом не пересекается даже ради меня.

— Ох, я все время забываю, что они были женаты.

— А они вот помнят. Вернее, Сашка помнит. Дене вроде фиолетово.

— Он изменял ей, да? — спросила Марина.

— Изменял, — подтвердил Костя. — Периодически.

— Она его любила очень?

— Скорее, он ее.

— Да ладно.

— Дерьмовая история, Марин. Он поторопился, она боялась остаться одна. В итоге Деня шлялся, пытаясь доказать себе, что он мужик, пока не подцепил трипер. Хватило мозгов признаться Сашке. Она по-быстрому от него слиняла. Я ее тогда на вокзале подобрал с вещами. Сидела, ревела в полуобмороке… дуреха.

— Кошмар, — прикусила губу Маринка.

— Угу, — Костик вдруг усмехнулся. — Мы с тобой в тот день обедали в «ДТ», помнишь? Ты все пыталась извиниться за оплеуху, которую отвесила мне после клуба.

— Ой, — девушка прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку. — Помню.

— Я накануне как раз с Викой окончательно порвал, поэтому и оставил Нестерову у себя.

— Может, я уговорю ее прийти? Как-то странно будет без Сашки. Она классная.

— Попробуй, — без особого энтузиазма пожал плечами Костя, — меня самого все это бесит, если честно.

Костя знал, что у Марины ничего не выйдет, но разубеждать не стал. Он понимал, что настанет время, и Саша сама бросит валять дурака. Во всяком случае, Кос на это надеялся.

***

Костик старался не трястись, но все равно дико нервничал. Спасаясь от насмешек друга и двоюродного братца, он вышел из машины на морозный ноябрьский воздух, чтобы покурить. Денис и Митька стебали его всю дорогу по поводу и без, совершенно не разделяя его волнения. Костик успокаивался тем, что не зря уступил Марине и согласился на скромную свадьбу. Среди масштабного традиционного торжества он бы рехнулся — сто процентов.

Все его легкое, цинично-наплевательское отношение к ритуалу бракосочетания рухнуло, как карточный домик, едва он открыл глаза утром и понял, что сегодня день свадьбы. Его свадьбы. Его свадьбы с Мариной. Он проклял убежавший кофе и подгоревшую кашу, своего парикмахера, который, видимо, очень старался, но все равно снял сзади больше, чем Костику хотелось бы. Стоит ли говорить, что Бирюков крыл матом Дениса и Митьку, которые практически довели его до нервного срыва. Теперь он в полной мере понимал пренебрежительное отношение Марины, ведь она прошла через полную версию ада. Да еще и беременная.

Кос сглотнул, затянулся, взглянул на часы. Времени было достаточно, но тревога все равно бурлила в пустом желудке, отчего Костика слегка подташнивало. Запиликал домофон, и он поднял голову. Его челюсть слегка отъехала вниз, отчего дымящаяся сигарета вывалилась изо рта и упала на асфальт. Костик этого даже не заметил, он просто стоял и пялился.

— Малыш, закрой рот, — посоветовала с улыбкой Марина, подойдя к нему.

Костя захлопнул пасть, но дар речи не обрел. Митяй запоздало надавил на клаксон, а Деня открыл окно и оглушительно свистнул, приветствуя невесту. Правда и это не вывело Костю из транса. Он совершенно не ожидал увидеть Маринутакой. Нет, ему было прекрасно известно, что она потрясающе красива, что ей идут забранные наверх волосы и вечерние наряды. Но Бирюков совершенно не ожидал, что Марина будет в котором платье и шубке цвета шампанского.

— Ты в шубе, — тупо констатировал жених, наконец вспомнив, как произносить слова.

— Ну… да, — засмеялась Марина. — Проблемы с этим? Ты из гринпис?

— Я никогда не видел у тебя такую, — продолжал сыпать фактами Костя, — в шубе.

— Наверное, потому что она новая? — осторожно предположила Марина, не зная переживать ей за Костю или немного поиздеваться.

— Я просил купить платье, а ты купила шубу.

— Ну я и платье купила, — Маринка распахнула шубку, позволяя Косте заценить глубокий вырез декольте, покрутилась.

— Ух, — красноречие Бирюкову сегодня явно отказывало в своих услугах, но при этом он до безумия хотел что-то сказать, поэтому ляпнул: — Давай поженимся.

Маринка засмеялась.

— Спасибо, конечно, за предложение. Но я так расфуфырилась не для того, чтобы кататься по городу с твоим придурошным дружком и быдловатым братом в джипе с драконом, украшенным шариками и ленточками. Поэтому мог бы и не предлагать, у тебя выбора нет, женишься на мне, как миленький. Лезь давай в машину. Холодно.

— Вот это моя девочка, — наконец очухался Костян и открыл дверь.

Он придержал Марину за локоть, помогая ей забраться в салон и не помять платье.

— Мариныч, классная шкурка, — поприветствовал ее Митька. — Еще не поздно, айда избавимся от Бирюкова по дороге и поженимся.

— А второго Бирюкова куда денем? — хихикнула Марина, расправляя платье и прижимаясь к Костику, который сверкал глазами, тихо бесясь.

— Блин, Дэн, вот вечно ты не в тему. Всю малину мне загадил, — заворчал на него Митя.

— А я что? Чуть что — сразу Деня, Деня, — подыграл Токареву Бирюков-младший, пихая в рот сигарету.

— Хей, мелкий, покуришь у ЗАГСа, а лучше после, — вклинился Костя.

— В этом гребаном ЗАГСе сейчас начнется гребаная кутерьма, а потом будет еще хуже, — оповестил Дениска тоном знатока, прикуривая.

— Дэн, выкинь сигарету, ты же знаешь, Марина не любит, когда курят, — тоном, не терпящим возражений, потребовал старший брат.

Денис аж повернулся, чтобы соотнести серьезность сказанного с Костиным серьезным лицом. Он действительно не шутил.

— Охренеть, блин, — заворчал Дэн, выкидывая сигарету в окно. — Митьк, ну нормально, да? Женится он, а курить нельзя мне. Где справедливость?

— Да уж, Кос, ты бы хоть дождался ради приличия, когда она тебя окольцует, а потом бы становился подкаблучником, — ржал Токарев, теребя за плечо хмурого Дениску. — Теряем мы его, Дэн. Костян наш уже не тот.

— Идиоты, — только и фыркнул Костик.

— Завидуют, — выдохнула еле слышно Марина, уткнувшись носом ему в шею.

Он покивал, переплетая их пальцы, почти мурлыча от удовольствия.

— Поцелуй меня, — прошептала девушка, поднимая голову и подставляя губы.

— Помада смажется, — предупредил Кос, хотя ему было пофиг, ведь они целых три дня не виделись.

— Мне все равно. Я соскучилась.

— И я.

Соединяя губы поцелуем, они отдавали себя друг другу, связывая свои жизни воедино прочнее, чем подписи в амбарной книге или штампы в паспортах. Беззвучно клянясь друг другу вечной любви, обещая хранить верность, уважать друг друга и беречь, Марина и Костя незаметно увлеклись поцелуями, объятиями.

Митька сначала просто кашлянул, но когда с заднего сиденья до его ушей донеслось несколько стонов, он не выдержал.

— Эй, полегче там. Имейте совесть, господа брачующиеся, — гаркнул Токарев.

— Я же говорила, ему просто завидно, — хихикнула Маринка достаточно громко, чтобы Митька ее услышал.

Он скорчил ей рожу через зеркало заднего вида, но возражать не стал. Токарев действительно завидовал этим двоим. Историю Кости и Марины нельзя было назвать стандартной, и решение пожениться обдуманным, взвешенным, зрелым, но Митька был отчего-то уверен, что эти двое будут счастливы в браке. И — да, наверное впервые он позавидовал молодоженам, а не посочувствовал. Слишком ярко сверкали Маринкины глаза, до безумия уморительно психовал Костя. И не то, что бы Токареву прямо сейчас захотелось жениться, но…

«Маринка что-то говорила о приглашенных подружках, — припомнил Митька, словно между прочим. — Надо бы присмотреться».

— О, приехали наконец-то, — заворчал Дениска, снова прикуривая и выпрыгивая из машины, едва Митяй успел припарковаться.

Токарев тоже поспешил выйти, чтобы повнимательнее разглядеть девушек, которые стояли у дверей ЗАГСа.

— Боже, чья идея была ехать на джипе? — заворчала Марина, стараясь не выпасть из салона на тротуар лицом. — Почему нельзя было взять твою машину с нормальной посадкой, а не этот танк?

— К твоим шубке и платью Митькин дракон потрясающе подходит, — успокоил ее Костя.

Маринка засмеялась, разгладила складки на юбке, не удержалась, поправила Костину бабочку и сняла невидимую пылинку с лацкана пиджака. Она залюбовалась им, не стесняясь обожания, льющегося из ее глаз.

— Пойдем?

— Да.

— Не боишься?

— Нет, ты ведь со мной.

Костя улыбнулся и наконец расслабился. Марина взяла его под руку, и они двинулись к крылечку, где их ждали родные, друзья и новая жизнь. Жизнь без страхов и сожалений, наполненная любовью и верой, что все получится, ведь они есть друг у друга.