Гэбриэл нахмурился. Брат явно что-то скрывал от меня.

— Давайте поднимемся наверх, — неожиданно предложил он. — Нужно поговорить.

Я упрямо покачала головой.

— Я не брошу Ксавье.

— Он будет в порядке.

— По-твоему, он в порядке? — не веря своим ушам, спросила я.

— Я имею в виду, что пока он не причинит себе вреда.

— Бетани, ты идешь?

Но я решила не сдаваться.

— Нет, — заявила я. — Вы с Айви знаете, что делаете.

Гэбриэл шумно вздохнул. Похоже, я испытывала его терпение.

— А чего ты намерена добиться, оставшись в подвале?

Я пожала плечами.

— Не знаю, — призналась я. — Но через минуту я поднимусь. А сейчас я хочу немного побыть с Ксавье наедине, если вы не возражаете.

— Бетани, ты свихнулась! — раздраженно отозвался Гэбриэл.

— Как раз наоборот, — парировала я.

— Гэбриэл боится за тебя, — произнесла Айви. — Ты Ксавье ничем не поможешь, а только измучаешь себя.

— Он скован наручниками! — воскликнула я.

— Бетани, не спорь. Для блага Ксавье важно, чтобы мы были вместе. А если мы будем тянуть время, эта тварь овладеет им окончательно. Подумай, Бетани…

В отличие от Гэбриэла, которому следовало поучиться тактичности, Айви всегда находила правильные слова. Теперь ей удалось достучаться до меня. Я понурилась и неохотно поднялась за братом и сестрой по лестнице. Однако я часто оборачивалась: Ксавье ни на что не реагировал и не шевелился. На последней ступеньке я задержалась.

— А если что-нибудь случится?

— Не волнуйся понапрасну.

— Ладно, — проворчала я. — Тогда давайте в темпе.

Но мои брат и сестра действовали осторожно и осмотрительно. Я и сама понимала, что человеческая жизнь — весьма хрупкая вещь, и крошечная ошибка могла стоить нам всего. Я побрела на кухню, снедаемая отчаянием. Айви готовила какой-то травяной отвар. Она спокойно отрывала листочки от стеблей и бросала в кипяток. Гэбриэл обшаривал шкафчики и вынимал из них упаковки соли, которые расставлял на столешнице. Оба вели себя скорее как эксцентричные знахари, нежели как ангелы-экзорцисты.

— Тогда он погибнет, — сказал Гэбриэл в ответ на мои мысли. — Если мы попытаемся грубо изгнать демона, это будет то же самое, как если бы мы выдернули шовные нитки из свежей раны. Сперва надо беса ослабить.

— Ясно.

Я навострила слух, но услышала только дыхание Ксавье, которое стало более ровным. Наверное, он заснул. Мне было нестерпимо представлять его таким — закованным в кандалы и плененным внутри собственного тела. А ведь у нас в запасе не было вечности! Ни Гэбриэл, ни Айви не знали, что такое человеческая любовь, а там, внизу, находился мой муж, которого разлучили со мной насильно.

— Нам потребуется поддержка, — серьезно вымолвил Гэбриэл.

— Я согласна, — невесело кивнула Айви.

— Разве вы — не большие шишки? Сами не справитесь?

— Мы в затруднительном положении.

— Почему? — спросила я.

Гэбриэл раздраженно поглядел на меня.

— Ты прекрасно понимаешь, Бетани.

— То есть… потому, что это он? — выдавила я и запнулась.

Я не могла заставить себя произнести его имя вслух. Все, связанное с ним, было настолько омерзительно, что у меня не хватало сил произнести его вслух. Меня пугало и то, что в любой момент могли нахлынуть воспоминания, которые я старалась стереть и уничтожить. Некая частица меня по-детски верила в то, что если у зла нет имени, то, значит, оно тебе просто мерещится. Но я должна держаться — ради Ксавье. Парадоксальная ситуация: мой возлюбленный и существо, которое я ненавидела, соединились в одном человеческом теле.

Гэбриэл помолчал.

— Неудача исключена, Бетани, — тихо произнес он наконец. — Если мы провалимся, Ксавье умрет.

У меня в мозгу будто произошло короткое замыкание, но я сумела совладать с собой.

— Изгонять бесов — ваше призвание, правда?

— Да, — подтвердил Гэбриэл и растерянно добавил: — Но мы занимаемся этим только с помощью силы, дарованной свыше.

Туман в моей голове мгновенно развеялся.

— Ага, — пробормотала я. — Учитывая обстоятельства, вы сомневаетесь в том, что ваши коллеги откликнутся.

— Можно и так сказать.

— Значит, Небеса не на нашей стороне.

— Еще неизвестно, — заметила Айви. — Мы можем найти союзников.

— Если они у нас вообще остались, — процедила я, а моя сестра изумленно вздернула брови.

— Не стоит так думать.

— Но мы отщепенцы, отверженные, — вырвалось у меня. — Кто же нас послушает?

— Мы все из одной семьи.

— Неужели мы проиграли? — прошептала я.

— Ты потеряла веру, Бетани? — спросил мой брат.

— Откуда ей взяться, если Бог нас покинул?

— Именно в такие, самые темные времена вера не должна угасать, — ответил Гэбриэл. — Он всегда рядом и наблюдает за нами. Он выведет тебя на путь истинный.

Какой же Гэбриэл умник! Однако я с ним мысленно согласилась. Он прав, и гроза еще не миновала. Но я ужасно устала и заодно смогла убедиться в том, что даже ангелы не идеальны. Странно, но где-то в глубине — под всеми слоями тревог, обид и гнева — я ощущала прикосновение заботливой руки. Кто-то словно утешал меня, давая мне надежду.

Я уставилась на подвальную дверь. Айви сжалилась надо мной.

— От Бетани никому не будет никакой пользы, пока она не проведает Ксавье.

Гэбриэл молча кивнул. Я поблагодарила брата и сестру и едва не помчалась по коридору во всю прыть.

— Пять минут! — крикнул мне вслед Гэбриэл. — И не освобождай его ни в коем случае!

— Ладно!

— Бетани! — позвала меня Айви, догнала и вручила глиняную кружку, от которой исходил пряный аромат. — Попробуй, может, ты уговоришь его выпить настой.

— А что это?

— Чай с мандрагорой.

— А для чего?

— Ксавье успокоится, и нам не придется дежурить возле него ночью. А утро вечера мудренее, — подбодрила меня Айви.

— Точно.

— Бетани, после того как побудешь с Ксавье, ты должна хоть немного поспать. Ты измучилась.

— Хорошая мысль. — Я слабо улыбнулась сестре.

Я умело подыгрывала Айви и Габриэлю. Может, позже я опять проскользну к Ксавье и посижу возле него!

Но, очутившись в подвале, я замерла. Зрелище окровавленного Ксавье оказалось невыносимым. Его тело было спортивным, крепким, но он выглядел ранимым и беспомощным. Губы потрескались, подбородок зарос щетиной. В глазах Ксавье застыло выражение жертвы. Но ведь он — не из тех, кто шарахается прочь от проблем. Ксавье предпочитал сражаться в открытую. Но как победить врага, который поселился внутри тебя?

Я поставила кружку с дымящимся чаем на старый виниловый проигрыватель, подошла к ржавой раковине и намочила полотенце. Затем вернулась к кровати и осторожно омыла царапины Ксавье.

Сначала он явно обрадовался мне, но потом в его сознании пробудились кошмарные воспоминания.

— Бет, — прохрипел он. — Прости! Я так виноват!

— Ксавье, что случилось?

Я по привычке прижала ладонь к его лбу.

— Что за жуткие вещи я говорил! Я ничего такого не имел в виду… ничего!

Я не знала, скоро ли тьма снова завладеет им. Он уже покрывался потом и скрипел зубами. Поразительно, как ему вообще удалось добиться хотя бы малого успеха в этой битве — заставить Люцифера уйти с дороги практически невозможно. Наверное, Ксавье был сильнее, чем мы считали. Хотя зачем гадать? Времени у нас было в обрез.

Я прижала палец к его губам.

— Ксавье, это был не ты. Забудь. Выпей это… — Я поднесла к его рту кружку, уповая на то, что тварь не вынырнет на поверхность его сознания. — Тебе полегчает.

Ксавье послушно сделал несколько глотков и поморщился.

— Извини, — сказала я. — Вкус такой же гадкий, как запах?

— Угу.

До нас донеслись приглушенные голоса Гэбриэла и Айви.

— Что они задумали? — осведомился Ксавье.

— Они просто хотят разобраться, — ответила я и сжала его руку. — Тебе надо пережить ночь…

Внезапно он зажмурился и болезненно застонал.

— Ночь? — переспросил он. — Неужели они прямо сейчас не могут мне помочь?

— Они готовятся, Ксавье, — прошептала я. — Потерпи.

Он резко отвернулся от меня.

— Уходи, Бет… Я же монстр.

— Нет, — заявила я и наклонилась к нему поближе. — Мы повенчаны. Мы будем вместе, какими бы ни были — хорошими, плохими или уродливыми.

— Насчет последнего ты права, — произнес Ксавье.

— Мне все равно, так что кончай спорить, — резюмировала я.

— Бет… — испуганно начал он. — Я не могу ему помешать. Кто-то прямо щелкает выключателем у меня в мозгу, и я перестаю собой управлять.

— Ксавье, ты справишься.

— А вдруг нет? — выдохнул он.

— Ты силен. Хочешь, скажу, откуда я это знаю?

Ксавье посмотрел на меня с первой искоркой надежды в глазах, начиная с того момента, как мы привели его в подвал.

— Откуда?

— Сейчас со мной общаешься ты. Ты победил его, это и есть настоящий подвиг.

Ксавье вяло улыбнулся.

— Спасибо, Бет.

— Так-то лучше.

— Бет, сделай и ты кое-что для меня.

Взор Ксавье совсем прояснился.

— Вдруг у нас не получится… тогда…

У него сорвался голос, и он умолк.

— Что, Ксавье? — тихо спросила я.

Чувства, охватившие меня, были настолько сильны, что я едва их вынесла.

— Обещай мне, что не будешь горевать?

— Ну… — выдавила я.

— Если у Гэбриэля и Айви не выйдет…

— Они сумеют, Ксавье, — настаивала я.

Ксавье задумался.

— Внутри меня что-то адское, Бет, но я стану бороться. Если я не смогу победить, вы должны держать меня взаперти, чтобы я никого не покалечил.

— Ксавье!

— Хотя в таком случае я бы предпочел смерть.

— Что ты говоришь!..

— И ты позволишь мне умереть, — продолжал он.

— Нет! — воскликнула я.

— Бет, ты отпустишь меня. Хватит с меня мучений.

— Ты никому не причинишь вреда, — сказала я. — Пожалуйста, не проси меня о большем.

— Хорошо, — пробормотал он. — Еще увидимся. Не забывай меня.

— Что? — спросила я, но он уже спал.

Айви заварила крепкое снадобье.

— Я скорее себя забуду, — вымолвила я, прижавшись губами к виску Ксавье.

Я поднялась наверх и взяла теплое одеяло. Закутавшись в него, я опять спустилась в подвал и устроилась в ветхом кресле-качалке. На сей раз Айви и Гэбриэль не имели ничего против — текущие по моим щекам слезы подсказали им, что меня лучше не трогать. Порой я начинала дремать, но мгновенно просыпалась при малейшем шорохе или движении. Мне казалось, что, когда я открываю глаза, я замечаю изменения во внешности Ксавье. Его щеки запали еще сильнее, а вокруг губ образовались вмятины. Но я внушала себе, что сумрак, царящий в подвале, играет с моим восприятием.

О приближении рассвета я узнала только по крику петуха в соседнем дворе. Кукареканье разбудило Ксавье. Он разжал веки и уставился на меня. Глаза у него по-прежнему были ясные, бирюзовые, но Ксавье они не принадлежали. Когда он заговорил, зазвучал гортанный голос, и я вздрогнула.

— Великолепный сосуд.

— Что?

— Да, это. — И он устремил взгляд на свое тело сверху вниз. — Жалко разрушать.

— Ты… — воскликнула я с внезапной вспышкой гнева, но быстро передумала.

Я поняла, что Ксавье исчез и что его тело оккупировал новый постоялец, который разглагольствует о своем жилище.

— Что, язычок твой кошка съела? — Он ухмыльнулся и зазвенел цепями. — Приветствую тебя, ангелочек, — гнусаво протянул он. — Неплохой выбор. Мне здесь очень нравится. Я тут задержусь.

— Нет, — отрезала я и сама себе удивилась.

— Уверена?

— Против нас тебе не устоять, — небрежно ответила я.

— Ну-ну, — голос зазвучал тише и стал злорадным. — Я ведь на Земле, не так ли?

— Ненадолго.

Я пожала плечами, но мое показное равнодушие на Люцифера не подействовало.

— Ты будешь потрясена моим упорством.

— Гавриил — могущественный архангел, — произнесла я. — Он запросто с тобой расправится. Сдавайся! У тебя нет ни малейшего шанса.

— Мой братик тебе задаст. Мы должны помочь бедненькому Ксавье, потому что я его так сильно люблю, — скрипучий тембр и издевательский хохот ударили, словно хлыст.

— Бетани, милочка, твоя наивность прелестна. А я думаю, шанс у меня есть. И твой милый мальчик в моей власти. Я бы не советовал пытаться изгонять меня. Я смогу натворить много чего внутри него — в буквальном смысле.

Голова Ксавье начала мотаться из стороны в сторону. Неожиданно его тело сотрясли судороги, похожие на эпилептические.

— Теперь понимаешь?

— Ксавье! — вскрикнула я.

— Прошу прощения, но Ксавье в данный момент нет дома. Ему что-нибудь передать?

Люцифер ухмыльнулся, радуясь собственной шутке.

— Он меня не слышит, — пробормотала я.

— Отнюдь, — с готовностью отозвался Люцифер. — Но ответить не может. Он все чувствует… и притом очень остро.

Я всмотрелась в чужое лицо Ксавье.

— Что ты с ним творишь? — спросила я.

— Тяну за ниточки.

Я разозлилась и сжала кулаки. Но нужно было вести себя осмотрительно.

— Я знаю, ты на меня сердишься, — уступчиво проговорила я. — Отомсти мне. Не делай с ним ничего плохого. Он не виноват.

— Ах, дорогуша, — проворковал Люцифер. — Я как раз тебе и мщу. Превосходный способ, верно? У тебя на глазах умирает любимый… медленно, мучительно… Жестокая кара, не правда ли?

— Оставь его в покое!

Взгляд Люцифера упал на мое обручальное кольцо.

— Ой, что у нас тут? Тебе предстоит стать вдовой, ангелочек? Вот трагедия — потерять молодого муженька сразу после свадьбы!

— Если ты убьешь его, мой брат тебя разыщет, — процедила я. — Не сомневайся.

Но Люцифер продолжал свой издевательский монолог.

— А супружеская жизнь тебе к лицу. Ты не похожа на затравленного кролика. Расцвела. Становишься красоткой.

Он оценивающе на меня посмотрел, и я испуганно поежилась от его похоти.

— А знаешь что? — неожиданно проговорила я, усевшись на кровать рядом с ним.

Люцифер вопросительно вздернул бровь.

— Я думала о том, как сильно тебя ненавижу, но, пожалуй, мне тебя жаль.

— Ты проявила невероятную щедрость со своей стороны, но ты выбрала не самый легкий путь. Полюбила смертного. Один раз твой дружок уже умер. Братец и сестричка с тобой ссорятся, а Папочка натравил на тебя своих дрессированных обезьян.

— Мой Отец совершенно ни при чем, — горячо возразила я. — Не смей Его сюда впутывать.

— Верь во что тебе заблагорассудится, — пожал плечами Люцифер. — Но я считал, что Ему ведомо все. Он же всемогущ, всевидящ и всякое такое?

— Он слишком занят, — буркнула я. — Он очищает планету после твоих мерзких дел.

— Но разве это не весело? — ухмыльнулся Люцифер. — А ты теперь попала в Папочкин черный список!

— Ты Его совсем не понимаешь, — вдруг произнесла я. — Бог есть любовь, и Его милосердие безгранично. Если Он тебя изгнал, это не означает, что Он способен покинуть всех нас. Ты, прямо как маленький мальчик, которому кажется, что его покинул Бог.

Люцифер вытаращился на меня, а затем его взгляд заледенел.

— Хватит болтать, — отчеканил он.

— Я кое-что смыслю, — парировала я. — Ведь ты не всегда был таким.

— Прошу прощения?

— Нам известна твоя история. Ты являлся ярчайшей звездой в Царстве Небесном. Отец любил тебя и возлагал на тебя большие надежды. Но ты все испортил. Ты винишь Его, но ошибку совершил ты.

Люцифер оскалился.

— Заткнись, девчонка.

— А ты никогда не сокрушался о своем выборе? — продолжала я. — Наверняка ты об этом жалеешь каждый день.

— Тебе хочется, чтобы у твоего студентика началось внутреннее кровоизлияние…

— Нет! — воскликнула я. — Не надо!

Люцифер приподнялся на кровати — насколько позволяли цепи — и вдруг отпрянул. Похоже, я задела его за живое.

— У нас много общего, — проговорил он наконец и облизнул пересохшие губы.

— Вряд ли, — пробормотала я.

— Думаешь, ты не страдаешь от греха гордыни? — осведомился Люцифер. — Ты не покоряешься воле Небес.

Его заявление меня ошеломило, и я покраснела. Оставалось надеяться, что в полумраке подвала Люцифер ничего не заметит.

— О, да, — усмехнулся он. — Я угадал.

— Нет!

— Никогда не лицезрел столь безвредного создания, как ты. Удивительно, что ты обзавелась таким количество врагов.

— Зачем ты тратишь на нас свое время? — взорвалась я. — Мы не стоим твоих усилий. Ты здесь никого не поймаешь.

— Я развлекаюсь.

— Чего ты хочешь? — требовательно спросила я.

— Всего-навсего — стать членом семьи, — невинно ответил Люцифер.

— Конечно, у тебя есть план, — сказала я. — И он заключает не только в том, чтобы испортить мне жизнь. Но ты проиграешь. — Я посмотрела на Ксавье, вспоминала, каким он был прежде. — Ты выбрал не того парня. Я способна на все.

— Что ж, позабавимся. Я не уйду до самого конца… — фыркнул он.