Призрак предупреждающе зарычал и выбежал из комнаты.

— Что он здесь делает? — пробормотал Габриель.

— Кто?

— Наш героический школьный староста.

Сарказм Габриеля для меня пропал втуне.

— Ксавье Вудс? — недоверчиво спросила я и быстро глянула на себя в зеркало, висящее над камином.

Хотя было еще рано, я уже облачилась в пижаму с коровами и подколола волосы. Моя суетность вызвала улыбку Айви.

— Пожалуйста, не впускай его…

Брат и сестра задумались.

После «шоу» в доме Молли я предпочла бы вообще избегать Ксавье: так мне было стыдно.

— Он ушел? — спустя минуту шепнула я.

— Нет, — произнес Габриель. — И, похоже, не собирается.

— Ко мне, мальчик, — позвала я Призрака и попыталась негромко свистнуть. — Прекрати!

Однако пес попытался засунуть нос под дверь.

— Чего он хочет? — изумилась я.

Брат помолчал, настраиваясь на мысли Ксавье. Его лицо омрачилось.

— По-моему, он проявляет бесцеремонность.

— Что именно?

— Как давно ты знакома с молодым человеком?

— Прекрати! Ты вмешиваешься в мою личную жизнь! — взорвалась я.

— Действительно. — Айви покачала головой. — Кроме того, юноша наверняка нас слышит. Нельзя же просто игнорировать его? Недавно он выручил Бетани.

— Дождись, пока я поднимусь наверх, — выдохнула я.

Но она уже оттаскивала Призрака от порога и приказывала ему успокоиться. В комнату она вернулась в сопровождении Ксавье Вудса. Он выглядел как обычно, если не считать слегка взъерошенных волос. Убедившись, что он не представляет никакой угрозы, Призрак снова улегся возле софы. Габриель молчал.

— Я хотел убедиться, что Бет в порядке, — заявил Ксавье, не реагируя на холодный прием Габриеля.

А я лишилась дара речи.

— Еще раз спасибо тебе, — вымолвила Айви.

Она — единственная, кто никогда не забывает о хороших манерах.

— Не хочешь чашку горячего шоколада?

— Я спешу, — ответил Ксавье.

— А ты присядь ненадолго, — предложила Айви. — Габриель, не поможешь мне на кухне?

Габриель неохотно последовал за сестрой.

Оставшись наедине с Ксавье, я осознала, насколько я и моя семья нелепы и несовременны. Телевизора нет, пьем горячий шоколад, а в восемь часов вечера я уже облачена в пижаму.

— Симпатичный пес, — произнес Ксавье.

Призрак обнюхал его ладонь и с энтузиазмом ткнул в нее носом. Я-то надеялась, что он зарычит — тогда Ксавье перестанет быть безупречным. Но парень без малейшего труда проходил тест за тестом.

— Я нашла его сегодня.

— У тебя привычка такая — подбирать бродячих собак? — вскинул брови Ксавье.

— Нет! — возмутилась я. — Его хозяйка переезжает в дом престарелых.

— Похоже, это пес Алисы Бутлер.

— Ты уверен?

Ксавье пожал плечами.

— Городок-то маленький. А вчера я всерьез беспокоился о тебе.

— У меня все замечательно, — неуверенно пробормотала я, попыталась посмотреть ему в глаза, но почувствовала головокружение и отвела взгляд.

— Нужно аккуратнее выбирать друзей, — интимно сообщил он.

Я занервничала.

— Молли не виновата, — парировала я. — Дело во мне самой.

— Ты совсем не такая, как здешние девушки.

— Почему?

— Ты редко выходишь из дома, верно?

— Да, пожалуй.

— Это не так уж плохо, — усмехнулся Ксавье. — Вносит приятное разнообразие.

— А я бы предпочла другой расклад.

— Зачем? Нет смысла притворяться тем, кем ты не являешься. Ночью у тебя могли быть серьезные неприятности. Повезло, что я тоже оказался у Молли и спас тебя.

Я не поняла, шутит он или нет.

— Как мне отблагодарить тебя?

— Ну, для этого достаточно сделать… — и Ксавье прервал себя на полуслове.

— Что?

— Проведи время со мной. Как насчет следующего уик-энда? Кино тебя устроит?

Я ошеломленно молчала. Может, я ослышалась? Неужели Ксавье Вудс, самый неприступный парень «Брюс Гамильтон», приглашает меня на свидание? Что ответить? Где Молли, когда она нужна мне?

А Ксавье, вероятно, расценил мое молчание как отказ.

— Ничего страшного, если ты не хочешь.

— Нет, как раз наоборот!

— Прекрасно. Тогда дай мне свой номер? Детали мы обсудим позднее.

Он вытащил из кармана ветровки блестящий черный мобильник. Из кухни донеслось звяканье посуды. Нужно торопиться!

— Лучше дай мне твой, я сама позвоню, — шепнула я, взяла на кофейном столике газету, оторвала уголок и протянула ему.

— А где ручка? — осведомился Ксавье.

Я обнаружила ее в книге, которую читал мой брат. Ксавье нацарапал цифры, и я умудрилась спрятать клочок бумаги прямо перед приходом Габриеля и Айви с подносом, уставленным чашками.

Я проводила Ксавье до двери. Его взгляд на мгновение задержался на моей одежде — и чудесная полуулыбка вернулась.

— Между прочим, очень милая пижамка.

Я замерла на месте. Считается, что у каждого человека есть физические недостатки, но, по-моему, у Ксавье их нет. Я вглядывалась в черты его лица — рот, по форме напоминающий лук, гладкая кожа, ямочка на подбородке — и не могла поверить, что он реальный. Под курткой белела рубашка, на шее поблескивал серебряный крестик на кожаном ремешке.

— Рада, что тебе нравится, — наконец выдавила я.

Он засмеялся, и этот звук напомнил мне перезвон церковных колоколов.

Габриель и Айви умело скрыли тревогу, которая ими овладела, когда я поделилась с ними новостью о свидании.

— Разве это хорошая идея? — спросил Габриель.

— Почему бы и нет? — с вызовом заявила я.

Идея самостоятельно принимать решения казалась весьма привлекательной.

— Бетани, пожалуйста, поразмышляй о последствиях своего поступка, — спокойно произнесла Айви и нахмурилась.

— Айви, Габриель, вы слишком переживаете!

Хилый и неубедительный аргумент.

— В чем проблема? — продолжала я.

— Наша миссия свиданий не предполагает, — отчеканил брат.

Конечно, мое поведение еще больше укрепило его сомнения насчет меня. Внутренний голос шептал — надо сдаться… согласиться, принять сторону Габриеля. Однако был и другой голос, который заглушал разумные доводы и требовал, чтобы я встретилась с Ксавье.

— Не торопись, — мягко сказала Айви. — Может, следует воплотить в жизнь идеи, которые поднимут общественное сознание жителей города?

Она вещала как учительница, которая проталкивает очередной школьный проект.

— Это твои идеи, не мои.

— Они будут и твоими, — настаивала Айви.

— Я хочу найти свой путь.

— Давай продолжим дискуссию, когда у тебя в голове немного прояснится, — вымолвил Габриель.

— Нечего обращаться со мной как с ребенком!

Я вскочила и прищелкнула языком, призывая к себе Призрака.

На верхней площадке мы уселись рядышком, я — кипя от раздражения, пес — уткнувшись носом мне в колени. А брат и сестра продолжили беседу.

— Не верится, что она ради прихоти способна поставить под удар все, — бубнил Габриель, меряя шагами кухню.

— Но сознательно Бетани никогда не сделает этого.

Айви старалась сгладить ситуацию — она не выносила, когда между нами возникали разногласия.

— Что же она творит? Мы должны учитывать ее неопытность, но она сознательно ведет себя мятежно и своевольно. На Земле всегда сталкиваешься с искушениями. Мы здесь меньше месяца, а Бетани не может воспротивиться очарованию красивого мальчика!

— Габриель. Время…

— Она испытывает мое терпение! — воскликнул он и добавил: — Что ты посоветуешь?

— Не будем чинить ей препятствий, и все быстро закончится. Начни мешать ей, и Бетани станет сражаться за свою свободу.

Габриель молчал.

— Она поймет, что жаждет невозможного, — резюмировала Айви.

— Надеюсь, — сказал Габриель. — Но я за нее беспокоюсь.

— Она неумышленно бросает нам вызов.

— Да, но глубина ее эмоций ненормальна, — возразил Габриель. — Предполагается, что наша любовь обезличена и распространяется на все человечество. Однако мы не позволяем себе чувствовать привязанность к кому-то конкретному. Похоже, Бетани влюблена глубоко и безоговорочно — как смертный.

— Верно, — подтвердила сестра. — Отсюда вывод: ее стремление гораздо могущественнее нашего — и одновременно гораздо опаснее.

— Именно. Ее чувство нельзя долго держать в узде, и если мы допустим дальнейшее его развитие, скоро оно вырвется из-под нашего контроля.

Не желая слушать дальше, я прокралась в свою комнату и бросилась на постель. Я едва не разразилась слезами. Бурная реакция удивила меня, и я тяжело задышала. Я понимала, что власть надо мной захватила плоть. Возникло ощущение ненадежности, шаткости — как на «американских горках». Кровь бурно бежала по жилам, а живот свело. Меня обижало то, что меня обсуждали, словно какой-то лабораторный эксперимент. Огорчал и вывод, будто я поступаю неправильно. Почему они словно с цепи сорвались? И что Айви имела в виду, говоря о «невозможном»? Неужели, Ксавье не отвечал их критериям? У них, наверное, паранойя! Кто они такие, чтобы судить о том, что еще не началось? Ксавье Вудс нравился мне и по какой-то причине сделал мне шаг навстречу. И я не собиралась устранить его из моей жизни. Мои чувства к нему нарастали с опасной, головокружительной скоростью, и я не препятствовала этому. При одной мысли о решительном разрыве с ним возникала пугающая пустота в груди. Значит, я утрачиваю Божественную сущность? Превращаюсь в человека?

Ночью я спала беспокойно и видела свой первый кошмар. Мне снилось, будто я нахожусь на Небесном суде, и в качестве присяжных выступают безликие ангелы в тяжелых одеяниях. Они были абсолютно одинаковы. Айви и Габриель тоже присутствовали, но смотрели на происходящее сверху, с галереи. Их лица ничего не выражали. А я тщетно взывала к ним. Я ждала провозглашения вердикта, но внезапно поняла, что все уже произошло. Никто и не защищал меня.

И вдруг я начала падать. Все вокруг рассыпалось в прах — колонны в зале суда, судья и, в конце концов, Габриель и Айви. А я летела вниз и не могла остановиться. Потом резко замерла и повисла в сером пространстве. Мои крылья сломались и кровоточили. Силы покинули меня. Постепенно свет померк, и меня поглотила душная, такая плотная тьма. Мертвый мир, и я в нем оказалась совсем одна — опозоренный, падший ангел.

Но ко мне кто-то приближался. Сперва в сердце затеплилась надежда, что это Ксавье. Затем я инстинктивно поняла, что мне угрожает опасность. Несмотря на боль, я принялась отползать. Попыталась расправить крылья, но у меня ничего не получилось. А незнакомец парил надо мной. И он улыбался мне, словно я стала его собственностью. В этот момент я осознала, что погибла.

Утром все выглядело иначе. Я проснулась с ощущением необычного спокойствия.

Айви разбудила меня, принеся с собой запах фрезий.

— Наверняка ты не откажешься выпить кофе, — улыбнулась она.

— Мне он начинает нравиться.

Я отпила из чашки и не состроила гримасу, как прежде. Айви присела на край кровати.

— Габриель ужасно рассердился, — продолжала я. — А он… вроде… непогрешим.

— Твой брат и сам в состоянии стресса! Ведь нам придется за все отвечать.

Меня как будто ударили. Слезы обожгли глаза.

— Не думайте обо мне плохо!

— Не бойся, — заверила она меня. — Габриель хочет защитить тебя от страданий.

— Не могу взять в толк, при чем здесь Ксавье? Он что, причинит мне боль?

— Не намеренно.

Айви вела себя дружелюбнее, чем Габриель, и когда она взяла меня за руку, я поняла, что она простила мое непослушание. Но ее напряженная поза и твердый абрис губ свидетельствовали о ее внутренней решимости.

— Не надо начинать бесперспективное дело, Бетани, верно?

И я разревелась. Айви обняла меня и гладила по волосам.

— Какая же я дура!

Голос разума возобладал. Я вела себя так, будто мы поклялись друг другу в верности, и внезапно стало ясно, до чего все абсурдно. Вероятно, сказалось воздействие «Ромео и Джульетты». Меня не покидало чувство, что между Ксавье и мной существует глубокая связь, но, может, она является лишь плодом моего воображения?

Мне по силам выкинуть его из головы. Вопрос в другом: хочу ли я этого? Но Айви права — мы не должны заявлять свои права на того или иного смертного. Я не могу вмешиваться в жизнь Ксавье. Мы посланцы, вестники — и ничего больше.

Когда Айви ушла, я достала из кармана обрывок бумаги с номером телефона Ксавье. Развернула его, медленно разорвала на клочки размером с конфетти, выбросила с балкона и с грустью смотрела, как их уносит ветер.