1

В комнате для отдыха работников четвёртого этажа Центрального на неказистом деревянном столе в изобилии были разложены овощи и фрукты — продукты, купленные за день заведующим овощным отделом Отакой. Эти покупки он делал в трёх супермаркетах, указанных Кодзимой. Ассортимент тоже обозначили заранее — одинаковый для всех трёх точек. Теперь на столе всё было представлено в трёх экземплярах: огурцы, помидоры, баклажаны и прочее.

— Товары выкладываются в разных упаковках. Огурцы, например, могут быть в упаковке по две штуки, по три и больше. Желательно, чтобы вы приобрели образцы всех этих упаковок, — объяснял Кодзима поутру, вызвав к своему столу Отаку перед отправкой на задание.

— Вы говорите, всё проверить, — а как бы лучше это сделать? В магазинах ведь обычно делать письменные пометки не разрешается. А я не настолько полагаюсь на свою память, чтобы всё досконально запомнить, — признался Отака.

Взявшись за это нелёгкое дело, он теперь боялся не оправдать возложенных на него надежд.

— Ясно. Я тут кое-что для этого придумал, — сказал Кодзима, доставая из выдвижного ящика стола портативный магнитофон и пластиковую корзинку для покупок.

Маленькие диктофоны в те годы как раз начали появляться в продаже, но, как и удлинённые сигареты или блокноты-ежедневники, вошедшие в обиход пятью-шестью годами позже, широкого распространения ещё не получили. Портативный магнитофон был всё же великоват для ношения в кармане, так что Кодзима первым делом приколол под узел галстука потайной микрофон, провод от микрофона пропустил под рубашкой через левый рукав и воткнул в магнитофон, а магнитофон положил в заранее приготовленную корзинку.

— Ну как? — спросил Кодзима, показывая, как нужно ходить.

В левой руке он держал корзинку для покупок, что придавало ему вид заурядного покупателя. Если присмотреться повнимательнее, можно было заметить короткий участок микрофонного провода, идущий от манжеты к ручкам корзинки, но если не осматривать покупателя с пристрастием, догадаться ни о чём было невозможно.

— Если так бормотать себе под нос, записывается отлично. Например, «огурцы в упаковках по два и по три, помидоры в упаковках по три и по четыре», — показывал Кодзима свою технику в действии.

Он перемотал плёнку назад. Действительно, оказалось, хоть он и говорил негромко, всё записалось вполне отчётливо.

— Что меня беспокоит, так это радиотрансляция внутри магазина. Поскольку микрофон закреплён не в лучшем месте, направлен он в сторону, а не ко рту. Если микрофон достаточно чувствительный, с датчиком направления, он вместо твоего голоса будет улавливать посторонние звуки. Я это учёл и вчера специально наведался в магазин радиотоваров, купил микрофон без датчика направления. То есть он будет записывать одинаково любые звуки. Значит, и голос обязательно запишет, и всё остальное. Так что если говорить слишком уж тихо, шумы могут всё заглушить.

— Но если ходить и всё время бормотать себе под нос, примут за ненормального! — заметил Асаяма, и на его смуглом, пересечённом морщинами лице промелькнула озорная улыбка.

— Верно. Значит, надо вам, Отака, взять с собой кого-нибудь в пару. Будете там прогуливаться и как бы разговаривать между собой. Чтобы выглядеть понатуральнее, как обычные покупатели, лучше, чтобы вашим напарником была женщина.

Когда Кодзима заканчивал инструктаж, в помещении офиса появилась неугомонная Мотоко Куроба из сектора развития.

— Как раз кстати, — обрадовался Асаяма. — Что, если её взять в напарницы?

— Не так всё просто, — улыбнулся Кодзима. — Она приписана к сектору развития, и вы, господин Асаяма, как начальник сектора свежих продуктов, не можете по своему усмотрению отдавать ей распоряжения.

— Да всё нормально, я сейчас Кито замолвлю словечко, — беспечно махнул рукой Асаяма.

К удивлению Кодзимы, начальник сектора развития Кито проявил полное понимание вопроса. Представления о субординации и сотрудничестве в «Исиэй-стор» явно отличались от тех, с какими он сталкивался прежде в банке «Сэйва».

Отака вместе с Мотоко Куробой отправились за покупками. Им приходилось раньше встречаться, но до общения дело не доходило, так что о приятельских отношениях и речи не могло быть. При всём том день, проведённый с Мотоко, оказался Отаке в радость. Не то чтобы он почувствовал к напарнице какую-то особую симпатию, но присутствие этой жизнерадостной девушки развеивало его хандру и настраивало на оптимистический лад. К тому же Мотоко оказалась отличным ассистентом в их разведывательной миссии.

Не успели они войти в первый магазин из списка, как уже разыгрывали свои партии по всем правилам. Мотоко взяла у входа корзинку для покупок, в которую Отака складывал образцы нужных товаров — по одной упаковке каждого вида. Мотоко проговаривала вслух, сколько штук того-то и того-то в упаковках на прилавке, а Отака повторял её слова, стараясь говорить в микрофон.

Они закончили делать покупки и вышли из супермаркета как дружная молодая супружеская пара. Мотоко помогла Отаке донести продукты и разложить их на столе в Центральном, после чего вернулась к себе в офис.

При взгляде на разложенные овощи было видно, сколько существует разных способов продажи и форматов упаковки — великое множество!

Корень и стебли сельдерея продавались и вместе, и отдельно. Стебли, в свою очередь, делились на прямые и закруглённые. К тому же сложены они были по-разному: одни в полиэтиленовых пакетах, другие просто перетянуты клейкой лентой.

Капуста и салат-латук продавались в полиэтиленовой плёнке и не слишком разнились на первый взгляд, но, если присмотреться, можно было найти серьёзные различия: в оформлении листьев и в срезе кочерыжки.

Качество продуктов тоже различалось в зависимости от магазина.

Отака созерцал разложенную на столе коллекцию в недоумении. Он смотрел и смотрел на овощи, не в силах оторваться. Почему же до сих пор он не обращал внимания на мелкие различия? Он, ветеран зеленного цеха, который проработал с овощами и фруктами десять лет, к собственному удивлению, сегодня сделал для себя несколько открытий.

Это зрелище воскресило в его памяти далёкие дни, когда он ещё работал в своей родной Ниигате. Тогда в овощном отделе небольшого магазина, куда привозили товар окрестные зеленщики, один продавец постарше, обожавший азартные игры, обучал его торговым премудростям. Вся его «теория» обучения строилась исключительно на личном надзоре и передаче своих собственных навыков. Поглядывая со стороны, как работает Отака, он время от времени покрикивал: «Эй, дурачина! Да кто ж так режет?!» или «Гляди! Вот как надо!»

Отака вскоре усвоил всё, чему его обучали, и с тех пор считал, что по-другому просто быть не может.

— Хо! Это ещё что?! В торговом зале не продаётся, так ты теперь решил в комнате отдыха для своих киоск открыть? — раздался вдруг голос у него за спиной.

Обернувшись, Отака увидел заведующего мясным отделом Сасиму.

— А, понятно! Это у вас то самое «общество по изучению свежих продуктов».

— Ну да.

— Много же ты накупил. Что теперь будешь с этим делать?

— Сам пока не знаю.

— Ха-ха-ха-ха! — загоготал Сасима, будто Отака сморозил какую-то глупость. — Ну уж если ты сам не понимаешь, куда уж другим понять!

— Ага, — поддакнул Отака, которому не хотелось вступать в пререкания.

— А затеял всё начальник сектора свежих продуктов Асаяма по наущению Кодзимы. Хотя, если действовать с умом, может, и выйдет толк…

— С мясом тоже будут экспериментировать?

— Будут. Завтра пойдут закупать мясные продукты в других супермаркетах, чтобы их сравнивать с нашими. Чушь, конечно. Соберутся тут кто попало — сами не могут окорока от филе отличить. И кому такое нужно? Пустая трата времени и денег. Да что там окорок от филе! Я думаю, они и свинину вряд ли отличат от говядины. Просто зла не хватает! — Произнося эту тираду, Сасима всё больше приходил в возбуждение. — Да я просто бешусь от всего этого! С тех пор как этот лощёный тип Кодзима тут появился, всё и началось. Работал бы себе спокойно в банке, так нет же, не сидится ему на месте; поманил хозяин «Исиэй-стор» — и сразу жадность обуяла, захотелось, видите ли, в магазинном бизнесе силы попробовать! А теперь вот, не знаю уж с какой радости, всё у нас в фирме идёт кувырком.

— Да уж.

— Выдумал какой-то неликвидный товар, который будто бы у нас был на складе одежды, — сам же стал посмешищем. В рекламной листовке ошибку недоглядел — фирме в несколько миллионов иен убыток. Да если такому типу дать волю, скоро фирма обанкротится.

— А что, опять были разговоры о затоваренной одежде?

— Так он же её перепутал с товаром на возврат. Смех, да и только! А чего ещё ждать от такого специалиста, который блузку от женских панталон отличить не может? Разве он способен понять, что неликвидный товар, а что нет?

Не переставая оживлённо тараторить, Сасима машинально взял со стола упаковку винограда, распечатал её и стал одну за другой отправлять ягоды в рот.

— Эй, ты что это, Сасима! Кончай жрать! — прикрикнул Отака.

— А, ну да…

— Что за привычка у тебя всё тащить!

— Дурак ты! — с обиженной миной огрызнулся Сасима, швырнув упаковку винограда на стол. — В общем, если мы от этого Кодзимы не избавимся, фирма наша скоро дуба даст. Надо нам всем встать на защиту управляющего Итимуры. Ты тоже смотри не подкачай! Понял?

Промычав что-то неопределённое в ответ, Отака сделал вид, что страшно занят сортировкой овощей на столе.

— Гляди, чтобы Асаяма с Кодзимой тебе голову не заморочили и с пути не сбили, — бросил на прощание Сасима, видя, что собеседник не собирается продолжать разговор, и, повернувшись к Отаке спиной, вышел из комнаты отдыха.

В руке у него было зажато два банана, которые он неизвестно когда успел прихватить. Очистив один на ходу, он двинулся дальше с набитым ртом.

Заседание научного общества по изучению свежих продуктов началось в семь часов вечера. Вели его Кодзима и Асаяма, методично сравнивая разложенные на столе овощи: их категорию качества, стоимость, способы обработки и упаковки.

Десять молодых работников фирмы окружили стол со всех сторон. Из них шестеро были представителями различных магазинов сети «Исиэй-стор», где они заведовали овощными отделами, остальные четверо — сотрудниками соответствующего сектора центрального аппарата компании. Принудительно созывать их на совещание в нерабочее время было нельзя. Все собравшиеся пришли добровольно с целью пополнить свои знания.

— Для чего здесь надрез? — поинтересовался Кодзима, заметив насечки на кочерыжке кочана китайской капусты.

— Может, случайно? Ошиблись, наверное, — предположил Асаяма.

— Странно, но вот и на кочане из другого магазина тоже есть насечки…

— А вот на этом нет, — констатировал один из молодых людей, державший в руках кочан из супермаркета фирмы «Даймонд-стор».

— Что скажешь, Отака? — обратился Кодзима к своему эксперту. — Почему на кочерыжках насечки? Вот, видите, у всех кочанов из магазинов «Кимура-март» и «Корал-стор» на срезах есть насечки. Значит, это не случайность — зачем-то они это специально делают. А зачем — я не понимаю…

— Можно?.. — пропищал тонким, комариным голоском Симакура, самый застенчивый из участников дискуссии, который до сих пор держался в стороне от стола, будто прячась за спинами других.

Кодзима едва расслышал этот писк, но тут же уточнил:

— Ты понимаешь зачем?

— Я, конечно, может быть, ошибаюсь… — перешёл на робкий полушёпот Симакура, ужасно стеснявшийся говорить на людях. — Но думаю, это для того, чтобы рост кочана приостановить.

— Ага! — округлил глаза Кодзима с довольной усмешкой. — Теперь понятно. Растение ведь ещё живёт. Его срезают с грядки, потом доращивают до товарного размера, рассекают пополам на продажу, но часто бывает, что листья ещё продолжают расти и изнутри в упаковке топорщатся. Значит, насечки делают, чтобы это предотвратить.

— Думаю, что так.

— Молодец, Симакура, хорошо осваиваешь предмет. Знаток!

Симакура густо покраснел и потупился. Все смотрели на него, а сам он от смущения больше не решался сказать ни слова.

— Да, насечки, конечно, для того, чтобы приостановить рост кочана, но, по-моему, большого смысла в них нет, — подал голос самый старший из собравшихся заведующих овощными отделами Накаяма. — Я ещё когда работал у зеленщика в лавке, меня учили так делать. Ну я попробовал — вроде разницы никакой. Только лишняя возня, а так — всё без толку.

— Но вот же, в супермаркетах «Кимура-март» и «Корал-стор» они такие насечки делают, значит, польза от них, наверное, есть. Давайте-ка и у нас попробуем, посмотрим, как получится, — энергично предложил Отака.

— Да чего нам с этим связываться? Говорю же, смысла никакого! — обиженно возразил Накаяма.

— Проведём эксперимент, — вставил Кодзима. — Давайте мы в этом нашем научном обществе примем одно условие: если кто-то высказывает своё мнение по какому-то вопросу, надо всё проверить. Если результаты эксперимента подтвердят, что заключение правильное, мы без лишних слов будем ему следовать. Договорились?

Многие из собравшихся одобрительно закивали.

Это было первое заседание, так что обществу ещё не хватало производственной культуры общения. Его цели, задачи и роль тоже пока не были вполне чётко сформулированы и окончательно одобрены. Торопиться не стоило — надо было выждать, пока у всех понимание проблем достаточно расширится и цели прояснятся.

От китайской капусты перешли к помидорам, затем к огурцам.

— Господин Кодзима, что-то мы слишком засиделись в сверхурочное время, — заметил Асаяма, с тревогой поглядывая на часы.

— Да, если таким темпом продвигаться, мы и к полуночи не закончим, — озадаченно согласился Кодзима и задумался. — Слишком уж нас жажда знаний обуяла.

— А может быть, нам разделиться на группы и дальше действовать порознь, параллельно?

— Хм…

Кодзима на это соглашаться не хотел. Все участники хотя бы раз должны были вместе пройтись по всем имеющимся продуктам. Конечно, если разбиться на группы, наверное, можно быстрее выявить различия между «Исиэй-стор» и другими фирмами, но тогда суммарную информацию в лучшем случае получат только Кодзима и Асаяма, а в головах у этих молодых людей, на которых вся надежда, мало что прояснится.

— Позвольте мне сказать, — выступил вперёд Отака. — Знаете, когда я сегодня покупал все эти товары один за другим, во мне что-то изменилось. Я стал обращать внимание на такие нюансы в товаре, которых раньше никогда и не замечал.

Отака знал, что говорить он не мастак. Ему же хотелось во что бы то ни стало поведать свои чувства и помыслы, чтобы люди до конца его поняли.

— Ну как бы это получше объяснить?.. Вот я сегодня покупал продукты в магазинах «Кимура-март», «Корал-стор» и «Даймонд-стор». И каждый торговый зал меня наводил на какие-то важные мысли. И в каждом товаре тоже непременно заключалась своя важная мысль, даже свой образ мыслей. Если по-другому выразиться, в хорошем супермаркете всё опирается на определённую систему, направляется определённым образом мыслей: и качество товаров, и цены, и обработка продуктов, и упаковка. Вот что я почувствовал.

Все внимательно слушали Отаку. Речь его была сбивчива, но каждое слово дышало искренностью.

— И я вот что скажу… Моё мнение таково, что заседания научного общества вроде сегодняшнего надо проводить как можно чаще. И даже если на это потребуется несколько месяцев или несколько лет, надо все товары так же проанализировать.

Никто не проронил ни слова.

Всё, о чём говорил Отака, было сущей правдой, и к тому же выражал он свои мысли с необычайным жаром, но эффект оказался слишком силён, поэтому обычных в таких случаях легкомысленных возгласов одобрения не последовало. Отака же решил, что его речь была недостаточно убедительна, что он так и не смог донести до коллег своих заветных чаяний.

— В общем, вы как хотите, а я буду продолжать, — заявил он. — Даже если никто со мной вместе этим заниматься не станет. Я сам… Честно говоря, мне было горько. Мы вот тут торгуем овощами-фруктами, а во всех магазинах, где я сегодня побывал, овощные отделы намного лучше, чем у нас. Что же мы? Наладили какую-то захудалую лавку — и так теперь до конца наших дней торговать будем? Нет, так не пойдёт!

— Молодец, Отака! Хорошо сказал! — поддержал его Асаяма. — Вот так и действуй теперь! И вы все тоже вместе с Отакой дерзайте! Мы на вас надеемся!

— Постараемся! — ответили нестройным хором несколько голосов.

Хотя некоторые из присутствующих застенчиво промолчали, боевое настроение передалось большинству молодых людей.

Итак, первый шаг был сделан. Сердце Кодзимы переполняла радость.

 

2

— Ну что ж, давайте выпьем! — подняв бокал, предложила хозяйка бара, в пышном аляповатом платье.

В этом баре начальник сектора свежих продуктов Асаяма был завсегдатаем.

— Да-да… — покорно согласился Отака.

Исходивший от женщины резкий аромат духов, её пышный бюст, вываливающийся из декольте, её мощные бёдра, едва умещавшиеся на узком стуле, — всё это повергало его в смущение.

— Какой-то гость у нас робкий, застенчивый!..

— А все, кого я сюда привожу, как на подбор робкие и застенчивые вроде меня, — сострил Асаяма.

— Скажете тоже! Те, что раньше тут с вами были, вовсе даже не застенчивые.

— А, ты о тех?.. Да, в тот раз вышло как-то нехорошо…

Речь шла о Конно и Кито, которых Асаяма недавно приглашал в этот же бар. А нехорошо вышло из-за непристойностей, которыми пестрела речь Конно. Он созвал девиц-хостес, работавших в заведении, и стал им такое рассказывать, что те без конца покатывались со смеху. Байки были смешные и скабрёзные: о том, как он ходил в весёлые кварталы, когда проституцию ещё официально не запретили, и там спал с иностранками, как лапал женщин в переполненных вагонах поезда…

Что там правда, а что выдумка, определить было трудно, но эти щекотливые темы просто не сходили у него с языка.

— Ой, больше не могу!

— Ох, довольно! Я сейчас умру от смеха!

— Ну а потом что было?

Забросив других посетителей, девицы так и роились вокруг Конно.

Вот где наконец нашлось применение талантам литературного юноши, которыми Конно так гордился двадцать лет назад!

— Я его ещё приведу, — пообещал Асаяма.

— Нет уж, спасибо, хватит. Если такие клиенты к нам повадятся ходить, мы тут много не наторгуем, — с усмешкой состроила глазки хозяйка.

Асаяма привёл Кито и Конно в этот бар вечером того же дня, когда Кодзима посвятил их в дело с затоваренной одеждой и попросил обоих о сотрудничестве. Спустя какой-нибудь час после разговора с Кодзимой тот и другой, будто сговорившись, позвонили Асаяме и сказали, что им непременно надо сегодня вечером с ним встретиться. Так и получилось, что они втроём после ужина закатились в излюбленный бар Асаямы. Кито и Конно хотели посоветоваться с Асаямой по одному и тому же вопросу: могут ли они полностью доверять Кодзиме и идти с ним на сотрудничество.

За ужином оба поделились с Асаямой своими тревогами. Особенно озабочен был Кито. Решение об отмене покупки двух крупных супермаркетов ещё не утвердили на правлении, и отказаться сейчас от обеих сделок было чревато для него серьёзной дискредитацией, а также вполне вероятным увольнением за саботаж.

— Всё равно лучше поступить так, как сказал Кодзима. Так и действуй, — дал простой совет Асаяма.

— А если это суждение ошибочно? Какие неприятности для компании!

— Заключение ведь принадлежит Кодзиме.

— Так что, если грянет гром, он возьмёт на себя всю ответственность?

— Вот-вот, в том-то вся проблема, — процедил Конно.

Миссия, порученная Конно, — организовать ревизию нового типа — дискредитацией ему не грозила. Правда, предстояло много хлопот. Прежде всего Конно недоставало уверенности в своих силах для того, чтобы возглавить ревизию. Если он всё сделает так, как просил Кодзима, а потом в один прекрасный момент лишится поддержки со стороны того же Кодзимы, дело может обернуться очень скверно. Ситуация сложится примерно такая, как если у человека, забравшегося на второй этаж, вдруг выбивают из-под ног лестницу.

— В сущности, всё дело в том, можно на него положиться или нет?

— Можно! Да, можно положиться, — твёрдо заявил Асаяма.

От этих слов всем стало легче.

— Ну да, в случае чего и за это Кодзима будет отвечать, и за то Кодзима… Случится в соседнем доме выкидыш у кошки — и за него Кодзима будет отвечать… — балагурил Асаяма, а Кито с Конно посмеивались.

Дело было нешуточное, но Асаяма в присущей ему манере просто хотел убедить собеседников: поскольку Кодзима человек ответственный, то, если они всё сделают согласно его указаниям, наверняка ничего плохого не произойдёт.

Было ясно, что и Кито, и Конно — оба склоняются к варианту сотрудничества. Поздно вечером, когда они покинули бар под прощальные возгласы девиц и стояли на тротуаре, поджидая такси, Кито, изрядно набравшийся виски, заплетающимся языком прошептал Асаяме на ухо:

— Ладно, в общем… Я всё сделаю. Чтоб я сдох! Я ему доверяю!

В тот вечер Асаяма сделал одно важное открытие. Кодзима сам по себе, без посторонней помощи, ничего сделать не может. Сколько бы он ни доказывал, что правда на его стороне, каким бы там родственником владельцу фирмы он ни приходился, каким бы выдающимся талантом ни обладал, только ради его достоинств люди ничего делать не будут. Чтобы они зашевелились, надо сначала наладить человеческие отношения и на них всё строить. И тут Асаяма осознал предназначенную ему миссию. Он должен стать шефу незаменимым помощником, преданным вассалом и верным учеником, распространяющим идеи Кодзимы. Он решил принять на себя эту роль.

Первым шагом Асаямы на пути скорейшего осуществления сей миссии стало создание научного общества по изучению свежих продуктов. В тот день, когда должно было состояться первое заседание по сравнительному изучению обработки и упаковки овощей, Асаяма вызвал к себе отправлявшегося за покупками Отаку и доверительно сказал:

— Постарайся сделать так, чтобы заседание прошло успешно.

— Да уж как получится…

Боясь, что до Отаки не доходит вся важность момента, Асаяма пояснил:

— Ну ты там скажи что-нибудь — энергично, чтобы всех проняло… Если что, господин Кодзима поможет… А если кто против будет выступать, тех мочить!

— Это уж увольте!

— Да шучу я, шучу, — раздосадованно бросил Асаяма. Трудно было иметь дело с молодым человеком, который совершенно не понимает шуток. — Ну, в общем, не подведи! — закончил он напутствие в своей довольно бесцеремонной манере.

И Отака не подвёл: столько овощей притащил, перебрал да ещё выступил с отличной зажигательной речью перед людьми, когда они уже порядком притомились.

— Молодец! — с благодарностью сказал Асаяма. — Ты пей, расслабляйся.

— Ну да.

— Получай удовольствие.

— Ну да.

— Тебе какие песни нравятся? Этот гитарист всё, что хочешь, изобразит.

— Песен не надо.

— Да?

Беседа не ладилась.

От нечего делать Асаяма завёл разговор с хостес. Девица оказалась одной из тех, с которыми они тогда общались вместе с Кито и Конно. Глаза у неё были подведены ярко-синими тенями, и за это её прозвали Синеглазая Панда. Вскоре выяснилось, что говорить с ней совершенно не о чем, — с тем же успехом можно было выпивать с настоящей пандой.

— Господин Асаяма, — подал голос Отака, потягивая виски из стакана с нарочито беспечным видом, — я даже не знаю, можно ли у вас об этом спросить…

— Спрашивай всё, что хочешь! Не стесняйся!

— Может, вам покажется странным… Как вы считаете, действительно стоит внедрять этот «Новый курс менеджмента в области свежих продуктов», о котором несколько дней назад вы объявили на собрании заведующих отделами свежих продуктов магазинов нашей сети?

Асаяма действительно озвучил этот документ, но автором всех директив выступил лично Кодзима.

Одним из пунктов программы «Нового курса» был проект разделения участников научного общества по изучению свежих продуктов на три группы, которые будут заниматься, соответственно, фруктами и овощами, рыбными продуктами и мясными.

— Ты что, хочешь сказать, что если следовать новому курсу, то могут возникнуть проблемы?

— Да. Господин Кодзима заявил, что мы прежде всего «продукты не первой свежести вообще продавать не будем». И добавил: «Все недоброкачественные продукты будем выбрасывать, невзирая на убытки».

Асаяма понял, что хотел сказать Отака. Если так делать, вся прибыль сойдёт на нет. А не будет никакой прибыли — и расходы на содержание магазина не окупятся.

— Так в самом деле будем выбрасывать?

От такого натиска Асаяма начал терять уверенность.

«В сущности, при таком подходе… С точки зрения здравого смысла…» — хотел было он начать, но что-то остановило. Сердце подсказывало: все эти рассуждения будут подрывать основную концепцию Кодзимы.

— И ещё кое-что… — продолжал Отака. — Речь шла о выработке стандартов. А мне думается, что вводить во всех магазинах одинаковые стандарты для овощей и фруктов смысла не имеет.

Асаяма молча слушал.

— У нас продажную цену определяет ответственный за поставки. Мы и сейчас от мелких зеленных лавок по цене отстаём — у нас дороже. А надо, чтобы мы им ни в чём не уступали, чтобы у нас цена была ниже, чем у них. Для этого надо отпускную цену снижать, а потом уж в продаже ценой маневрировать.

— Пожалуй, — согласился Асаяма, припомнив кое-что. — Например, ошиблись, не рассчитали, заказали слишком большую партию — так можно её пустить в продажу со значительной уценкой. Тогда и затоваривания не будет, и зеленщикам в округе нос утрём. Так?

— Можно и так. А если продажную цену на всё в центральной конторе определяют, то такой манёвр уже невозможен. И у нас, продавцов, постепенно чутьё притупится.

— Значит, по-твоему, весь нынешний «Новый курс» — сплошные проблемы. Так, что ли?

— Вовсе нет. Совсем наоборот.

Отака сердился на себя за то, что не мог толком высказать самое главное.

— Да ты не торопись, говори помедленнее, — ободрил Асаяма, подливая Отаке в стакан виски с содовой.

— Я думаю, господин Кодзима всё-таки кое-что знает, хотя раньше в торговле не работал. Во всяком случае, если посмотреть, что они там делают в овощных отделах «Кимура-март» и «Корал-стор», так их подход во многом похож на наш «Новый курс менеджмента». Я потому и хочу попробовать работать по правилам «Нового курса». Только для этого надо сначала решить несколько вопросов. Можем ли мы, например, в самом деле пойти на стандартизацию? Будут ли себя оправдывать цены, которые нам спускают из центра? Не приведёт ли это к тому, что заведующие отделами во всех магазинах утратят инициативу и потеряют всякое желание что-либо делать на местах?

— Ясно, ясно, — пробормотал Асаяма, рассеянно взглянув на хозяйку бара, которая состроила неодобрительную гримаску, означавшую: «Опять вы всё о работе да о работе!..» — Я твои вопросы передам господину Кодзиме. Но ты должен «Новый курс» принять, как он есть, и в него поверить! Ничего плохого тебе от того не будет.

— Хорошо, — проронил Отака и снова замкнулся в себе, превратившись в прежнего неразговорчивого молодого человека.

На следующее утро Асаяма передал содержание их беседы Кодзиме.

— Да, я знаю, что, например, в «Кимура-март» и «Корал-стор» тоже используют наклейки «Выгодная покупка», — сказал Кодзима. — Точнее говоря, я эту идею и позаимствовал в овощном отделе «Корал-стор».

— Вон оно что! Так давайте поскорее напечатаем наклейки и запустим их во все наши супермаркеты.

— Нет, надо подождать, господин Асаяма. Если даже сейчас нашим заведующим овощными отделами раздать такие наклейки, они их всё равно будут лепить на товары не первой свежести. Перед тем как ввести в обращение такие наклейки, мы должны полностью избавиться от несвежих товаров, вывести их из торгового оборота. Надо, чтобы все работники прониклись этой мыслью.

— И сколько же на это потребуется времени? Чтобы всем привить такую сознательность?

— Ну, если мы все постараемся на совесть, может быть, годик.

— Целый год?

Асаяма попробовал взглянуть на ситуацию в дальней перспективе. Год — это и много, и мало. Если за этот период выкидывать все недоброкачественные товары, невзирая на убыток, до каких же высот дорастёт дефицит баланса!.. При этой мысли Асаяма впал в уныние. До чего же стыдно будет перед компанией, пока дефицит растёт! Придётся крепиться изо всех сил.

— Насчёт вопросов Отаки я всё понимаю. На эти вопросы я готов ответить. Как раз на будущей неделе, в понедельник, молодёжь из нашей фирмы приходит ко мне в гости. Там, кстати, будет и эта девушка, Куроба, с которой они ходили в разведку по чужим супермаркетам. Ну вот, я и Отаку тоже приглашу.

— Да? Надо так понимать, что ваша супруга уже здесь?

— Нет пока. Бобылём живу. Да вот, видите, нашлись же такие странные молодые люди — хотят взглянуть, как я там у себя маюсь в одиночестве.

— Вы-то вроде бы не дамский угодник. Так, может, это молодые дамочки сами решили вас окрутить, пока супруги нет?

— Ну уж вряд ли. На это не похоже, — улыбнулся Кодзима и записал на листочке блокнота: «Позвонить Отаке».

 

3

Утром в понедельник, во вторую неделю сентября, на равнину Канто надвинулся мощный тайфун и накрыл столицу. Заседание было назначено на половину десятого, но несколько членов правления из-за свирепого ветра и проливного дождя не сумели прийти вовремя, и было решено отсрочить открытие на час. В этот промежуток Кодзима наблюдал, как начальник товарного сектора Конно обзванивает все магазины и выясняет масштабы ущерба, причинённого тайфуном. Поводом для проверки послужило поступившее из Цукахары сообщение о том, что там ветром повалило столб с опознавательным знаком парковки при супермаркете.

Как и следовало ожидать, в нескольких местах обнаружился ущерб, правда довольно незначительный.

В Кисимати рухнула изгородь, отделявшая магазин от соседнего участка земли. В Хигаси-Мотояме затопило разгрузочную площадку для грузовых машин возле магазина, и сложенные на ней в штабеля товары для отдыха и путешествий оказались в воде.

В Центральном обнаружилась протечка: от косого дождя вода просачивалась сквозь плохо уплотнённые оконные переплёты. Видимо, на стене останутся уродливые потёки.

— Просто злой рок преследует нашу торговлю. Надо же, как в этом мире все события оказываются связаны, — заметил Конно, оторвавшись от телефона.

— У меня тоже есть такое ощущение, — согласился Кодзима, с интересом поглядывая на начальника товарного сектора, который умело проводил опрос.

— Поскольку пик тайфуна уже миновал, можно считать, что ущерб в основном этим и ограничился, — сказал Конно.

Пора было идти на заседание правления.

* * *

— Пока ещё нельзя сказать наверняка, но, судя по всему, ситуация с закупкой магазинов в Мукояме и Цуноуре чрезвычайно осложнилась, — сообщил на заседании правления начальник планового сектора Ниикава.

При этих словах по залу пробежал удивлённый шёпот:

— Что?

— Как?

— Да почему это вдруг?!

Управляющий Итимура некоторое время хранил молчание. Обведя взглядом всех собравшихся, он в упор посмотрел на Ниикаву.

— Нет, это ещё не окончательно… Сейчас как раз наш сектор развития прилагает все усилия — старается всё поправить… Но поскольку есть опасения, что сделки не состоятся, то, вероятно, нам не стоит планировать на будущий год большое увеличение штата за счёт выпускников учебных заведений. Магазинов-то не будет…

На повестке дня как раз стоял вопрос о том, сколько надо принять выпускников школ в 1970 году для пополнения штата продавцов новых супермаркетов.

— Так ведь у нас уже всё было готово для приобретения этих двух больших магазинов. Отчего же вдруг сделки расстраиваются? — подал голос исполнительный директор Исикари.

— Ну это уже, извините, не в моей компетенции. Как вы знаете, этим направлением у нас занимается начальник сектора развития господин Кито.

«Снова Ниикава хочет на кого-то свалить вину», — подумали все члены правления. Привычка старшего администратора всё перекладывать на других и никогда ни за что не отвечать была притчей во языцех. При своей благообразной внешности, почтенный, убелённый сединами менеджер отличался пренеприятными свойствами характера.

— Нет, я, конечно, тоже в известной степени за это отвечаю вместе с сектором развития, так что ситуацию я внимательно изучил, — поправился Ниикава и вкратце доложил результаты своей проверки.

Что касается магазина в Мукояме, то там от владельца земельного участка накануне дня подписания контракта вдруг поступила просьба об отсрочке. Спросили о причинах, но землевладелец их назвать отказался. Точно неизвестно, однако, по предположениям начальника сектора развития Кито, это связано с неблагоприятными показателями фэн-шуй. Похоже, хозяин участка к делу охладел и продавать землю не собирается.

В Цуноуре тоже незадолго до подписания контракта вдруг поступила просьба о неприемлемом для «Исиэй-стор» изменении условий договора. Можно было бы ещё согласиться на увеличение гарантийных сумм и земельной ренты, но передачу им целиком права ипотечного страхования признать никак невозможно. К тому же землевладелец хочет внести в договор пункт, по которому он будет иметь право в любой момент потребовать землю назад простым односторонним уведомлением, а уж на такое соглашаться нельзя ни в коем случае. Так что, учитывая всё вышесказанное, скорее всего придётся от проекта отказаться.

Выслушав Ниикаву, Кодзима расстроился. Неважно сработал Кито, какие-то неуклюжие у него мотивировки. Уж больно надуманно всё выглядит: будто знал, что возникнут вопросы на правлении, и придумал какие-то ответы просто для отмазки.

— Странное дело, — пробормотал Итимура словно про себя, но так, что всем было слышно.

Асаяма и Конно с тревогой ждали, что скажет управляющий дальше. Оба даже побледнели от волнения.

— Да, странное дело, господин исполнительный директор. По всему похоже, что кто-то специально вставляет палки в колёса нашей фирме, плетёт какие-то интриги против «Исиэй-стор».

На большом лице Итимуры по щекам пролегли жёсткие складки. Глаза под грозно сдвинутыми бровями пылали недобрым огнём.

— Странно, странно… Что-то тут есть… Что же?..

Своими большими, похожими на бананы пальцами правой руки Итимура барабанил по столу.

Асаяма уставился в пол и не поднимал головы. Он никак не мог унять дрожь в коленях.

«Великий Будда, защити!» — всплыли вдруг в памяти слова молитвы. А ведь он никогда ни во что такое не верил…

Начальник товарного сектора Конно старался не показывать волнения и сидел со скрещёнными на груди руками, глядя в потолок. Пульс у него страшно участился. Он с ужасом думал о том, что будет, если всё откроется.

— Что вы имеете в виду, господин Итимура? — заглядывая в глаза управляющему, обеспокоенно спросил Исикари.

— Н-ну… — Итимура тоже скрестил руки на груди, устремив взгляд куда-то в стену. — А вы сами, господин Ниикава, с этими владельцами участков земли встречались, разговаривали?

— Нет пока, — сконфуженно признался Ниикава. — Все переговоры ведёт у нас начальник сектора развития господин Кито.

— Но ведь в данном случае вопрос судьбоносный для нашей компании: приобретём мы эти магазины или нет. В такой ситуации и начальник планового сектора, и исполнительный директор, и сам президент фирмы должны приложить руку. Разве не так? — с нарастающим напором продолжал Итимура.

Его слова будто придавили к земле Ниикаву. Их гнетущую силу почувствовали и все остальные члены правления.

— Да, конечно, господин Итимура. Вы правы. Если нужно, я сам в ближайшее время встречусь с обоими владельцами участков и поговорю, — поддержал Исикари, ухватившись за последнюю часть тирады управляющего.

Дело оборачивалось скверно.

Кодзима с бьющимся сердцем наблюдал за развитием событий. Сам-то исполнительный директор, скорее всего, отделается словесными заявлениями и встречаться с хозяевами участков не пойдёт. Исикари терпеть не мог вести переговоры с партнёрами, которые потеряли интерес к сделке и заключать договор были не намерены. Что касается Ниикавы, то он, может быть, и отправится на переговоры, повинуясь суровому внушению Итимуры и собственным представлениям о служебной ответственности. Ему не составит труда выяснить, как всё обстоит на самом деле. И затем он, шокированный подобной информацией, разумеется, доложит управляющему Итимуре, что всё подстроил Кито…

Что же предпринять?

Кодзима лихорадочно перебирал возможные варианты действий.

— Хозяева участков отказываются с нами встречаться, — сказал Ниикава. — Такое и раньше бывало не раз. Если человек не заинтересован в заключении контракта, он и от встречи отказывается.

— Вам, очевидно, господин Кито так объяснил? Или это просто ваше предположение? — негромко, но отчётливо осведомился Итимура.

— Совершенно верно, так утверждает начальник сектора развития Кито. Мне это тоже показалось несколько странным. Я вот сейчас пытаюсь вспомнить, почему же я всё-таки не пошёл тогда сам на переговоры, хотя, в сущности, должен был бы пойти. Меня тогда Кито и остановил. Мол, зачем вам идти, если владелец участка всё равно не явится…

Убийственный довод Ниикавы позволял ему выйти сухим из воды. Кодзима с интересом следил за его поведением. Сразу было видно, что человек много лет проработал в крупной корпорации: в совершенстве освоил технику выискивания нужных аргументов и ухода от ответственности.

Внезапно Итимура объявил:

— Ладно, я сам встречусь с владельцами участков. Если будут отказываться прийти на переговоры, я их и дома найду. Так или иначе, до правды докопаюсь. А вы, господин Ниикава, подготовьте для меня адреса и телефоны.

— Это пожалуйста, хоть сейчас. Конечно, если вы, господин управляющий, сами пойдёте, наверное, они не откажут во встрече, — сказал Ниикава, вздохнув с облегчением.

— Да-да, пожалуйста, господин Итимура. Так будет лучше всего, — заключил исполнительный директор Исикари с таким обрадованным видом, будто вытянул из колоды туза.

Кодзима, Асаяма и Конно были неприятно поражены. Для них дело оборачивалось наихудшим образом.

Кодзима судорожно искал способ воспрепятствовать встрече Итимуры с владельцами участков.

Асаяма для себя уже всё решил. Если так получилось, ну что ж: они сделали что могли, а дальше остаётся только покончить с собой — ему и Кодзиме. Мысленно он уже примирился с таким исходом, но душа и тело, похоже, были ещё не готовы: коленки теперь тряслись ещё сильнее.

Конно предавался угрызениям совести. Он корил себя за то, что, поддавшись на увещевания Кодзимы и Асаямы, дал себя втянуть в заговор, внёс предложение о новой системе ревизии. Таким образом он, Конно, выступил застрельщиком в этой кампании, организованной Кодзимой. Однако же теперь все их действия, прежде остававшиеся в глубочайшей тайне, будут выявлены противником и нейтрализованы.

Что же делать? Кровь бросилась Конно в голову. Раскаяние затмевало рассудок.

* * *

Сразу же после заседания управляющий Итимура направился в сектор развития. Уточнив имена, адреса и телефоны владельцев участков в Мукояме и Цуноуре, он сразу же связался с обоими, без всяких затруднений получив у них согласие на встречу.

— Мне пойти с вами? — предложил Ниикава.

— Не надо, я сам, — сухо ответил Итимура.

Мертвенно-бледный Кито обречённо посмотрел на управляющего.

 

4

К вечеру тайфун слегка успокоился, вновь проглянуло голубое небо, и сентябрьское солнце пролило с высоты прозрачное тёплое сияние. Порывистый ветер унёс с улиц сор, ливень омыл дома и деревья, и неказистые, грязноватые кварталы в центре маленького областного городка Савабэ неожиданно предстали в новом обличье, сверкая и переливаясь в лучах заходящего солнца.

Спустя примерно час после того, как последний луч заката скрылся во тьме, компания из пятерых молодых мужчин и женщин собралась перед входом в Центральный.

Это были Кода, Такэ и Мотоко Куроба из сектора развития, секретарь исполнительного директора Ёсико Мисаки, а также только что вышедший из магазина и подошедший последним заведующий отделом овощей и фруктов Сэйдзо Отака.

Они купили торт в самой престижной кондитерской на центральной улице Савабэ и направились к дому, где обитал Кодзима.

Спустя полчаса все уже сидели за столом.

— Да вы не беспокойтесь, пожалуйста, — громко сказал Кода, повернувшись к гофрированной пластиковой перегородке, за которой что-то перекладывал Кодзима.

— Да я только достану воду из холодильника, — ответил тот.

Ёсико и Мотоко, уже приготовившиеся было предложить хозяину свою помощь, молча слушали возню на кухне, не решаясь вмешаться.

Кодзима закупил спиртного и продуктов — в основном таких, что не надо долго готовить. Тем не менее времени на приготовление всё равно требовалось немало. Для хозяина, который хлопотать на кухне не привык, даже разложить всё по тарелкам было нелёгкой задачей.

Кодзима вынул из картонной коробки и поставил на стол купленные недавно специально для этого случая шесть больших тарелок, выложил из пачки варёные гребешки, открыл банку тунца и тоже переложил на тарелку. Подумал о том, что надо не забыть майонез, и поставил на поднос только что купленный пакетик. Затем добавил высокосортной солёной тресковой икры, купленной там же, в Центральном. Всё равно получалось не слишком красиво.

По крайней мере за хлопотами можно было забыть обо всей этой кутерьме на заседании правления, не вспоминать о том, что, видимо, скоро придётся вступить в решительную схватку с Итимурой, хотя сам Кодзима к этому ещё не готов…

— Ну и дела! Я попрошу Конно и Кито подойти попозже вечером — надо всем нам принять какие-то контрмеры, — предложил Асаяма после заседания, но Кодзима сказал, что сегодня занят.

Во-первых, к нему вечером должна была прийти в гости молодёжь, а во-вторых, ему просто духа не хватало сейчас разрабатывать со своими единомышленниками какие-то проекты.

К тому же не видно было ни малейшей возможности предотвратить встречу Итимуры с владельцами земельных участков.

Асаяма предложил сказать, что Кито в действительности — шпион компании «Даймонд-стор». В период работы в строительном отделе большой торговой компании, ещё до прихода в «Исиэй-стор», он сблизился с главой фирмы «Даймонд-стор» и пообещал к ним наняться. Но невелика премудрость — прийти в компанию с пустыми руками. Другое дело, если приходишь с подарками. Вот Кито и решил сначала поступить в «Исиэй-стор», прибрать к рукам два самых выгодных объекта и преподнести их на блюдечке «Даймонд-стор», чтобы его туда взяли на приличный пост.

Может быть, и можно народ охмурить такими выдумками… Асаяма предложил, мол, раз уж у Кито такая карма, пусть подождёт, пока Кодзима совершит свой переворот. Потом его отблагодарят и дадут высокий пост.

— Знаете, господин Асаяма, я этот огород городить не хочу и не буду, — ответил ему Кодзима. — Я уже всё решил. Придётся мне открыто выступить против Итимуры.

— Вы человек молодой, к тому же натура у вас мягкая. Нет у вас шансов на победу.

Асаяма так настаивал на своём варианте, что Кодзима еле от него вырвался. Но на сердце было тяжело.

Возможно, прав Асаяма: надо собрать всех единомышленников и попытаться выработать какой-то план действий в сложившейся ситуации. Приносить в жертву несчастного Кито вовсе не обязательно. Наверняка, если хорошо подумать, можно найти другие пути.

Можно поговорить с Исикари начистоту и привлечь его на свою сторону.

Можно связаться с владельцами участков и заручиться их поддержкой.

Можно дойти и до самого президента фирмы Эйтаро Исикари.

Можно поговорить с каждым из членов правления и убедить всех в правоте Кодзимы.

Но сейчас Кодзима хотел просто обо всём этом забыть на время. Утро вечера мудренее. Он решил пока что накрывать на стол и изо всех сил развлекать молодых гостей.

— Может, вам всё-таки помочь? — спросила, собравшись с духом, Ёсико.

— Ничего, ничего. Иногда неплохо, чтобы тебя начальство обслуживало, — пошутила Мотоко. — Давай-ка лучше, Ёсико, выкурим по сигаретке и расслабимся.

Она вытащила из сумочки забавную стеклянную зажигалку и пачку «Черри».

Ёсико достала такую же пачку сигарет у себя из сумочки.

— Одолжи-ка зажигалку, — попросила она.

— На, бери.

— Шикарная штучка!

Тонкая стеклянная дамская зажигалка была цвета бордо.

— А вы разве курите, Ёсико? — спросил Кодзима, который как раз в этот момент, раздвинув гофрированную перегородку, появился в комнате с большим подносом, уставленным тарелками, который он нёс довольно неуверенно.

— Я только иногда, немножко, — ответила Ёсико.

— Ладно-ладно, — подначила её Мотоко, — я знаю, ты злостный курильщик!

— Да я почти не курю! — словно оправдываясь, воскликнула Ёсико и потушила в пепельнице только что зажжённую сигарету.

— Что вы! Курите, пожалуйста, на здоровье. Чувствуйте себя как дома, — ободрил их Кодзима, расставляя тарелки на столе.

От пива и виски у всех стало веселее на сердце. Захотелось музыки.

— У вас тут пианино… Вы играете, господин Кодзима? — спросила Мотоко.

— Да не то чтобы… Так, песенке подыграть могу.

— Замечательно! А ты, Такэ, споёшь!

В фирме было известно, что Такэ прекрасно поёт.

— Тут у меня есть песенники, — сказал Кодзима, взяв с пианино целую кипу песенников с нотами и шлёпнув их на стол.

Такэ выбрал один наугад, бросив решительно: «Возьмём этот». Его уверенная манера держаться сейчас была разительно не похожа на повадки того робкого и застенчивого Такэ, которого все знали в обыденной жизни.

— Ага, вот подходящая песня — «На песчаном берегу».

Кодзима заиграл, и песня полилась:

Снова стану завтра я по песку бродить,

Вспоминая о былом, по тебе грустить…

Голос у Такэ был сильный и одновременно томный. Трудно было представить, что в этом невзрачном, молчаливом человеке таится такое дарование.

Такэ исполнил на бис ещё три песни.

— Потрясающе! Певец номер один фирмы «Исиэй-стор»! — провозгласил Кодзима с искренним восторгом.

— Нет, — весь просветлев, сказал Такэ, — номер один у нас Манабэ.

— Манабэ? Директор Центрального?

— Ну да. Вы бы послушали, как он поёт русские песни! Вот уж мастер так мастер!

— Ага! Конечно, ведь даже когда он просто говорит, слышно, какой у него роскошный баритон.

При упоминании имени Манабэ в памяти Кодзимы сразу же всплыла неприятная сцена их недавнего разговора на складе. Если бы Манабэ признал факт наличия затоваренной одежды и согласился дать показания, ему, Кодзиме, сейчас не пришлось бы так мучиться. Почему же он тогда так бессовестно лгал?

Казалось бы, честный, порядочный, внушающий доверие человек в решающий момент вдруг так подводит, предаёт… Разве что на него надавили, заставили?..

— Манабэ в последнее время какой-то странный, — тихо, будто разговаривая сам с собой, заметил Отака.

— В чём же эта странность проявляется? — спросил Кодзима, расслышавший его замечание.

— Да нет, ничего особенного… Может, я и зря так говорю — сам всё придумал…

Кодзима с нетерпением ждал продолжения. Вполне возможно, что Отаке известно о Манабэ что-то весьма важное. Но если сейчас начать выспрашивать, этот молчун, и без того необщительный, вовсе ничего не скажет.

— Да ладно! — вмешался Кода. — Особенное там или неособенное, господину Кодзиме виднее, он сам и рассудит. Чего там! Выкладывай!

— Угу, — кивнул Отака, помедлив немного в нерешительности, наконец проронил: — Манабэ вроде бы как нездоров. Он на работе ходит как туча, всё молчит, о чём-то думает. Бывало, раньше встретимся с ним в магазине — он спросит о чём-нибудь, поговорит, а сейчас слова не вымолвит.

— Это с каких же пор? — удивился Кодзима.

— Да началось совсем недавно. Я точно не помню, но каких-нибудь несколько недель назад… Я думаю, может, у него невроз какой-нибудь. На прошлой неделе мне надо было срочно с директором переговорить. Вхожу без предупреждения к нему в кабинет — а он плачет…

— Он был один в кабинете?

— Один.

— Всё понятно! — воскликнула Мотоко. — Он просто влюбился.

— Дурёха ты! — осадил её Кода. — У Манабэ жена есть и дети.

— Сам дурак! — парировала Мотоко. — Вот именно, он влюбился, а тут семья. Теперь мечется, переживает, не знает, как быть.

— Ну тогда другое дело. Пожалуй что и так, — легко сдался Кода.

— Больше вы ничего не заметили, Отака, только это? — спросил Кодзима.

— Ну есть ещё кое-что странное… — начал было Отака, но осёкся.

— Ну ты чего?! — прикрикнул на него Кода. — Тоже мне, начал и замолк! Говори уж до конца!

— Нет, больше мне сказать нечего, — отрезал Отака и больше не произнёс ни слова.

— Во странные люди! И ты в том числе! — обиженно бросил Кода, закрыв тем самым тему.

Он вызвался петь, и Кодзима снова сел за пианино. Но петь Кода, как оказалось, совершенно не умел.

— Прекрати! Прекрати сейчас же! — закричала Мотоко, заткнув уши, отчего вся компания покатилась со смеху.

Кодзима жалел, что Отака не сказал всего, что собирался. Придётся встретиться с ним ещё раз в другом месте и порасспросить. Может быть, лучше наедине.

Тем не менее уже известие о том, что Манабэ из-за чего-то сильно переживает, было тоже ценной информацией. Если повести дело умело, может быть, благодаря Манабэ ещё удастся всё распутать и справиться со сложившейся ситуацией.

Между тем разговор уже переключился на другую тему, которую все шумно обсуждали. Один Отака молчал, мрачно раздумывая о том, что чуть было не сказал во всеуслышание.

Дело было несколько дней назад. В закусочной, куда чуть ли не силой затащил Отаку заведующий мясным отделом Сасима, он снова встретился с теми людьми, которые собирались в прошлый раз для учреждения общества приверженцев управляющего Итимуры. Правда, самого Итимуры не было. Опять Сасима разглагольствовал о кризисе, о том, что Итимура в опасности, и всячески поносил Кодзиму. И с затоваренной одеждой он вляпался, и в листовке ошибку проглядел — фирму ввёл в растраты.

Все только о том и толковали, а Манабэ, которого обычно хмель не брал, вдруг ни с того ни с сего взбеленился. Отака и сам был изрядно навеселе, так что подробностей не помнил, но только Манабэ со всеми сцепился. Ругал всех, ругал, а потом вдруг разрыдался в голос. Что-то невразумительное при этом выкрикивал, а у самого слёзы по щекам так и льются: «Проклятие на мне, проклятие! Кровь дьявола у меня в жилах течёт!»

Что-то вроде этого послышалось Отаке. Понять эти выкрики было невозможно.

Вот о чём он хотел сейчас рассказать, да так и не решился — посчитал слишком опасным. Нехорошо было рассказывать о том, что он выпивает с людьми, которые подсиживают Кодзиму.

«В общем, всё равно, — сказал себе Отака, — больше я на эти сходки ни ногой!»

Он решил всерьёз постараться под руководством Кодзимы создать образцовый отдел овощей и фруктов.

 

5

У Мотоко были свои планы на сегодняшний вечер. Она собиралась нарочно оставить у Кодзимы в квартире какую-нибудь вещицу и на обратном пути, когда все уже выйдут на улицу, сказать, что кое-что забыла, — мол, придётся вернуться, а все могут идти, не дожидаясь её. Что из такого замысла может выйти, Мотоко не имела представления. По крайней мере этот план гарантировал, что они с Кодзимой окажутся ночью в его квартире наедине.

Пока что она болтала вместе со всеми, делая вид, что ей ужасно весело, а тем временем снова и снова прокручивала в мозгу детали своего плана. От таких мыслей её бросало в жар и сердце билось со страшной силой.

«Оставлю платок… Или нет, зажигалку…»

В конце концов Мотоко решила оставить зажигалку. Чужой носовой платок — не такая уж приятная вещь.

* * *

Дамскую зажигалку Кодзима обнаружил в уголке кресла сразу же после ухода гостей. Он помнил эту тонкую бордовую вещицу. То и дело у него перед глазами возникал, словно волшебная картинка, образ Ёсико, которая держит в длинных белых пальцах маленькую изящную игрушку, лучащуюся тёплым светом, с ярким язычком пламени. Вот она немножко неумело склоняет над огнём прелестное личико… Это соблазнительное видение преследовало Кодзиму. Он даже закрыл глаза, пытаясь сдержать нахлынувшее смятение чувств.

Ну конечно, это зажигалка Ёсико. Ещё не поздно её догнать. Далеко уйти она не могла. Сжимая в руке зажигалку, Кодзима поспешил вниз по лестнице.

На улице ночь уже вступила в свои права. Воздух был чист и прохладен. Дул свежий ветерок — последнее напоминание о пронёсшемся тайфуне.

Кодзима трусцой припустился по улице в сторону дома Ёсико. Он отчётливо помнил, как она сегодня в общей беседе заметила, что живёт неподалёку отсюда, «прямо за первым железнодорожным переездом».

Он увидел её почти сразу. Эту точёную фигурку и длинные чёрные волосы даже в тусклом отблеске уличного фонаря не заметить было невозможно.

— Госпожа Мисаки!

— Да? — удивлённо обернулась Ёсико.

— Хорошо, что я вас догнал. Вот, вы забыли у меня…

— Ой, да ведь это не моя!

— Как?!

— Это зажигалка Мотоко.

— Правда? А я-то… Надо же!

Кодзима уже хотел спросить, в какую сторону пошла Мотоко, но передумал. Догонять её не было никакого желания. Если бы он знал, что зажигалка принадлежит Мотоко Куробе, разве бросился бы он опрометью из дому и стал бы на ночь глядя бегать по улицам?!

— Ладно, раз уж я всё равно здесь, давайте я вас провожу до дому.

— Ну зачем?..

— Идёмте! — натянуто улыбнулся Кодзима, преодолевая чувство неловкости.

Ёсико взглянула на него и улыбнулась в ответ.

Они пошли рядом по ночной улице, овеваемые лёгким осенним ветерком. Фонари стояли далеко друг от друга, да ещё и луна скрылась за тучами, так что улица была погружена во мрак.

* * *

Мотоко довольно подробно продумала начальную фазу осуществления своего плана: что она будет делать после того, как они выйдут от Кодзимы и окажутся на улице. Ёсико всё равно пойдёт в другую сторону, так что с ней проблем не будет. А вот как быть с тремя мужчинами? Если они будут предлагать пойти куда-нибудь ещё выпить, отделаться от них будет нелегко.

Впрочем, это не слишком беспокоило изобретательную Мотоко.

Когда вся компания вышла из дома, Ёсико сразу же со всеми распрощалась, сказав, что идёт домой. Трое представителей сильного пола отправились ловить такси, чтобы вместе продолжить вечер где-нибудь ещё. Мотоко, которая обычно в подобных случаях начинала ныть: «Возьмите и меня! Что вы меня бросаете?!» — на сей раз только весело помахала им рукой на прощание. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, она уверенно зашагала по улице, постукивая каблуками. Так она шла с минуту, а потом, следуя своему плану, повернула обратно, к дому Кодзимы. Перед домом был палисадник, обнесённый невысокой бетонной стеной с табличкой из серебристого металла у входа. Между не окрепшими ещё, недавно посаженными деревцами отливали ртутью тусклые фонари.

Пышный бюст Мотоко, стеснённый блузкой, часто вздымался от волнения.

В этот момент Кодзима сломя голову вылетел из дому и, не заметив стоявшей совсем близко от дверей Мотоко, помчался бегом в сторону первого железнодорожного переезда.

«Ага, это он за мной бежит — хочет отдать зажигалку», — тотчас оценила ситуацию Мотоко, намереваясь окликнуть Кодзиму, но почему-то не решилась.

Наверное, потому, что во всём его возбуждённом облике чувствовалось какое-то странное, радостное оживление.

Мотоко колебалась. Может, надо просто остаться на месте и подождать — всё равно ведь Кодзима сейчас вернётся?

Или бросить эту затею и пойти домой?

Или?..

Мотоко выбрала третий вариант. Вскипающая в груди ревность заставила её пойти следом за Кодзимой.

* * *

Правое предплечье Кодзимы, одетого в рубашку поло с короткими рукавами, коснулось запястья Ёсико — руки их на краткий миг соединились во мраке. Гладкая нежная кожа была прохладна.

«Нехорошо! Надо идти подальше», — отметил про себя Кодзима, но тут же отбросил эту мысль. Лишать себя того сладкого чувства, что разлилось по всему телу от этого прикосновения, было бы слишком жестоко.

Кодзима искал подходящую тему для разговора — какую-нибудь лёгкую, приятную, весёлую… Раньше у него в запасе всегда было полно таких тем, но сейчас почему-то ничего не приходило в голову. Всё, что несколько месяцев копилось у него на душе, оседая тяжкими пластами, вдруг стало таять.

Грустно… Ему стало невыносимо грустно.

За переездом была развилка — дорога раздваивалась.

— Нам направо, — нарушила молчание Ёсико.

Голос её тоже звучал необычно глухо.

Она чувствовала, как от касания горячей мужской руки в груди у неё словно закипал огромный, могучий гремящий вал, грозящий затопить всё вокруг.

Сейчас она не думала ни о чём. Два противоречивых желания боролись в её сердце: то ей хотелось, чтобы всё кончилось поскорее, то, наоборот, чтобы эти мгновения никогда не кончались.

Дорога ещё сузилась. Фонарей больше не было.

— Мы уже пришли. Может быть, зайдёте на минутку? — остановившись, предложила Ёсико.

Чуть склонив голову на плечо, она вопросительно взглянула на Кодзиму.

Длинная прядь чёрных волос легла полоской на её белый лоб.

— Спасибо, уже поздно… — сказал Кодзима.

Его глаза, излучавшие жар страсти, встретились с глазами Ёсико, горевшими таким же ненасытным огнём.

Кодзима взял её за руку, и Ёсико ощутила, как по всему телу разливается давно забытая волна пьянящего желания.

Она ждала — ждала, чтобы мужские руки обхватили и поддержали её, готовую обессиленно упасть в его объятия. Глаза Ёсико были открыты, но ей хотелось сейчас закрыть их — и будь что будет…

Но оказалось, что закрыть глаза пришлось не ей.

— Не надо. Сейчас нельзя… — прошептал Кодзима, крепко зажмурившись. — Спокойной ночи.

С этими словами сильная мужская рука ещё крепче сжала руку Ёсико — и отпустила. Кодзима повернулся, чтобы уйти.

— Господин Кодзима! — остановила его Ёсико.

— Да?

— Спасибо за сегодняшний вечер.

Слова сами по себе были не важны. Просто Ёсико хотела дать понять Кодзиме, что испытала сегодня минуты такого же всеобъемлющего счастья, как когда-то в ранней молодости.

— Нет, это я должен вас благодарить.

Кодзима некоторое время стоял в нерешительности. Сердце снова было в смятении.

— До свидания, — промолвил он, всё ещё не в силах совладать с собой. Чтобы хоть как-то отвлечься от своих чувств, поднял голову и посмотрел в небо. Вздохнул полной грудью.

В ясном небе сияло множество звёзд.

Тайфун развеял смог над городом, и безлунный небосвод напомнил Кодзиме, как он в детстве часто любовался несметными сонмами звёзд в горном краю Синсю.

— Красиво! — сказала Ёсико, тоже подняв взор к небу.

Они ещё постояли вместе, глядя на звёзды.

Исчезла фирма «Исиэй-стор», исчез с лица земли город Савабэ — лишь бескрайняя сияющая вселенная окружала их сейчас в таинственном, грозном безмолвии, увлекая в чёрную бездну.

Слегка наклонившись, Кодзима коснулся губами щеки Ёсико. Когда она обернулась, очертания его удалявшейся быстрым шагом фигуры уже таяли во мгле сентябрьской ночи.

* * *

Когда Кодзима и Ёсико миновали переезд и углубились в тёмный переулок, Мотоко показалось, что сердце её на миг остановилось. В следующее мгновение пульс её так участился, будто оно вот-вот взорвётся.

Быстрыми перебежками она преодолела освещённый переезд и спряталась за углом у входа в переулок.

Из своего укрытия Мотоко видела, как два силуэта во мраке перед домом Ёсико, который был ей хорошо известен, слились в один. Она знала, что там сейчас происходит — объятия и поцелуи.

Мотоко бросило в жар. По всему телу пробежала сладострастная дрожь. Вот у неё перед глазами целуются мужчина и женщина. Неужели это Кодзима и Ёсико? Силы покинули её, захотелось опуститься на землю. Она с трудом устояла на ногах.

Силуэты вдали разъединились.

Придя в себя, Мотоко обнаружила, что бежит прочь куда глаза глядят.

— Какое свинство!

Слёзы ручьями текли у неё по щекам.

Может быть, Кодзима сейчас уже зашёл к Ёсико в квартиру…

И что теперь?

Новая волна чёрной ревности заполнила сердце Мотоко, пока она в горьких раздумьях шагала к себе домой. Свинство! Эта дрянь украла у неё мужчину! Теперь Ёсико была для неё именно «дрянь», и к этой дряни Мотоко испытывала лютую, до дрожи, ненависть.

Как в бреду, Мотоко открыла ключом дверь, прошла к себе в комнату, нашла бутылку виски.

— Дура я! — причитала она, роняя в стакан горькие слёзы. — Дура! Ещё в подруги ей напросилась!