Двое юношей и подросток неспешно топали по предместью очередного крошечного городка где-то недалеко от условной границы среднего и южного Дора. Весенний воздух кружил голову, неприхотливые низкорослые кустики альгоры вдоль улиц покрылись желтыми цветами так густо, что не было видно веток, а сверху уже веяло пронзительным дурманящим ароматом зацветающих лайовых деревьев. На севере лайи встречались редко, но достаточно было одного дерева, чтобы за несколько кварталов уловить их необыкновенный аромат. В северных предгорьях это растение считалось символом окончательной победы тепла над стужей, если оно зацвело, то заморозков больше не будет, поэтому цветение лайи издревле негласно считалось началом лета. Здесь же, судя по наблюдениям Элви, лайи росли повсюду – и в палисадниках селений, и просто вдоль дорог, и между возделываемых полей. Еще день-два, и розовый шквал зацветающих деревьев захлестнет всю округу ароматной пеной и покатится на север, на родину, утверждая победу возрождения над стылым безвременьем. Сердце защемило.

Зиму Элви провел за изучением магии. Мастер Ринальди не мог нарадоваться успехам ученика, ставшего куда более собранным, непонятные эффекты от его действий практически исчезли. В свободное время юноша чаще всего пропадал в доме брата. Там же нередко появлялся Торни Велари, который оказывал немалую поддержку Альтанее с организацией легальных мероприятий в поддержку интересов простых жителей провинции. Элви охотно участвовал в общих делах, но порой накатывали тоска и безразличие.

Как только растаял снег, друзья начали собираться в дорогу. Арви наконец-то исполнилось семнадцать, и он стал полноправным гражданином Дора. Юного Сайвионе Этени тут же оформили слугой Арвио. Всем троим выписали новую подорожную до игмалионской столицы, причем Элвио, к удивлению товарищей, получил из рук Торни Велари бумагу о том, что Элвиоран Лари является полноправным гражданином королевства Игмалион.

Многие надеялись, что Элви вылечит время, но его вылечила дорога. С каждой пройденной милей, с каждым перейденным ручьем или купой деревьев посреди бескрайних полей краски мира постепенно стали проникать в сознание юноши и вытеснять оттуда накопившуюся в душе тяжесть. И вот сегодня Элви почувствовал, что опять начинает жить. Он вдохнул полной грудью, огляделся, и ветка лайи с набухшими бутонами приветливо качнулась к нему.

Элви обернулся к товарищам, они тоже шли молча, разглядывая буйство красок, непривычное для жителей Севера. Отцветающие огненно-красные соцветия неизвестного дерева забросали улицу перед ними догорающими углями лепестков. Даже шедший чуть впереди не слишком сентиментальный Сайви вздохнул и оглянулся со словами:

– Я никогда не видел, чтобы было так красиво.

Элви улыбнулся и увидел удивление в глазах подростка. Неужели он так долго не улыбался?..

– Дело к вечеру, – проронил Элви. – Вряд ли будет прохладно, но стоило бы найти трактир, чтоб перекусить. Сегодня такой хороший день!..

Посылая вперед поисковое заклинание, он не заметил еще одного удивленного взгляда: его старый товарищ Арви был изумлен не меньше, чем Сайви.

Элви нашел трактир, и друзья направились туда. На подходе к перекрестку Сайви резко остановился.

– Что случилось?! – насторожился Элви.

– Отец… – тихо прошептал подросток.

– Отчим? – переспросил Арви. – Где ты его видишь?!

– Нет. Отец… – Сайви побледнел.

– Может, тебе показалось? Ты же сам говорил, что он умер, – удивился Арви.

– Я не присутствовал при его смерти. Когда он заболел, мать отослала меня к тетке.

Элви вздохнул.

– Я пойду посмотрю, – решился Сайви.

– Ну иди. Мы пойдем следом.

Парнишка медленно двинулся в сторону перекрестка, подошел к довольно высокому светловолосому мужчине, и они заговорили.

– Отец?! – чуть не плача, проговорил Сайви.

– Сайви!!! Как ты здесь оказался?! Что случилось?!

– Почему мне сказали, что ты умер?! – Подросток с трудом сдерживал слезы. – Где ты был?

– Я очень тяжело болел и умер бы, если бы не заезжая ведунья. Она спасла меня.

– Но почему ты ушел?!

– Я был обязан хоть как-то оплатить то, что не измеримо деньгами… Ведающей требовалась помощь в некоторых делах, и я обещал. Твоя мать не поняла меня. Она сказала, чтобы я не возвращался…

Не выдержав, Сайви бросился на шею отцу. Арви и Элви, стоявшие в нескольких шагах, смущенно отвели глаза. С другой стороны подошла высокая темноволосая женщина и тоже остановилась неподалеку.

– Ведьма! – прошептал Арви.

Элви кивнул, он тоже почувствовал присутствие магии.

– Да-нери Сиранна, – обратился к ней отец Сайви. – Это мой сын.

Он продолжал прижимать к себе заплаканного подростка.

– Вижу, – улыбнулась ведающая. – Пусть и его друзья тоже подойдут, у меня есть для них пара слов.

Мужчина посмотрел на сына:

– Ты не один?!

– Да, – смутился тот.

– Так представь своих приятелей.

Сайви помахал товарищам, и те подошли.

– Это Элви и Арви. Мы идем в Антрайн.

– Куда? – не понял отец.

Улыбка ведающей стала еще шире.

– Ваш сын имеет дар визуального мага и направляется в Академию визуальной магии в Игмалион. Только почему-то тайком и пешком.

Отец Сайви удивленно поворачивал сына то так, то эдак, словно и правда пытаясь разглядеть этот самый дар. Потом наконец обратился к ведающей:

– Можно, мы отойдем на некоторое время? Я хотел бы поговорить с сыном.

– Конечно, можно. Время терпит. Мы будем в трактире «Яйцо и солнце».

Арви фыркнул, услышав название.

– Пойдемте, молодые люди, нам тоже надо поговорить.

Это был не тот трактир, который нашел для них Элви, но юноша перечить не стал, ведающей виднее.

– На самом юге все еще неспокойно, – начала Сиранна. – Мы должны были встретиться позже и в другом месте, но что-то изменилось. Поэтому попрошу вас не слишком спешить. Возможные неприятности лучше обойти, чем в них попасть.

Элви насторожился, вспомнив предупреждения другой ведающей в начале их пути.

– Что же нам надо делать, чтобы избежать их? – спросил он.

– Не ходите прямо на юг. Отсюда сверните по дороге на Лескон.

– А дальше? – не выдержал Арви.

Ведьма строго посмотрела на него:

– А дальше должно произойти что-то важное. Что именно, я не вижу и не хочу видеть…

Ребята немало удивились такому заявлению ведающей.

– Когда же мы доберемся до Игмалиона?.. – Арви казалось, что они и так безнадежно застряли в пути.

– Когда надо, тогда и дойдете, – отрезала Сиранна. – Думаю, что в обход через Илайский перешеек вам идти смысла нет. Сядете на корабль в Кенсале. Но там вам без меня подскажут.

Арви вздохнул. А Элви задумался, ему показалось, что грядущие события снова имеют отношение к нему.

Ведающая на минуту отвела Элви в сторону и, наклонившись к нему, шепнула:

– Ни о чем не жалей…

Пыльная дорога, идущая к неведомому Лескону, вывела путешественников из городка, где они встретились с ведьмой. Сиранна и отец Сайви дали им еще денег на дорогу, и теперь ребята могли бы отправиться даже в наемном экипаже, но ведающая велела не спешить, и они не спешили.

Первые дни Сайви был погружен в собственные мысли, но постепенно оживился и с интересом стал разглядывать окрестности вместе с попутчиками. Элви находился слегка на взводе, но постепенно начал расслабляться и он. Дни мелькали за днями.

Наступило настоящее лето, и ребят тянуло искупаться почти в каждом встречном водоеме. Поэтому, когда после трех дней пути, за которые им не попалось ни одной глубокой лужи или ручейка, с помощью поисковых заклятий обнаружили речку в трех милях в стороне от дороги, все единодушно решили свернуть к ней.

Торной дороги к реке не нашлось, и друзья пошли полями напрямик. К полудню потянуло запахом воды, и среди деревьев засверкала поверхность довольно приличной речки. Молодые люди ускорили шаг.

– Здравствуйте, мальчики! Куда так спешите? – неожиданно услышали они приятный женский голос.

Вслед за этим из высокой травы поднялась довольно миловидная молодая светловолосая женщина с зеленовато-голубыми глазами. «Весьма соблазнительная», – почему-то сразу подумал Элви. Ребята остановились.

– Здравствуйте! – вразнобой сказали они.

– Мы идем купаться. Жарко, – добавил Арви.

– Можно пойти вместе. Я провожу, – рассмеялась незнакомка.

Сайви смотрел с непониманием. Арви нахмурился, что-то тут странное… А Элвио, сам не понимая почему, откровенно разглядывал молодую женщину или даже девушку. Пройдя в сторону реки шагов полтораста, женщина остановилась и обернулась:

– Вон за теми деревьями хороший спуск к реке, – указала она. – Вы идите купаться, а мы тут пока поболтаем, – и она пристально посмотрела на Элви.

Юноша смутился, ему показалось, что незнакомка разглядывает его не менее откровенно, чем он ее. Что-то в этом было странное, но что?.. Он подошел ближе. Однако товарищи не спешили отправиться к реке, остановившись поодаль. Женщина подошла к Элви и взяла его за руку, глядя в глаза.

– Меня зовут Салея, а тебя?

– Меня – Элвио, – промямлил тот.

Арви и Сайви смущенно отвернулись, пожалев, что все же не пошли купаться.

– И что это нашло на Элви, – пробурчал Арви, разглядывая деревья вдалеке.

– Да она – ведьма… – обронил Сайви, уставившись на траву под ногами.

– Да?!

– А ты что, не понял?

– Нет… – выдохнул тот. – И что ей от него надо?..

Потом Арви и Сайви все же пошли к реке, поняв, что дело затянулось надолго.

А в это время над маленьким селеньем, скрытым среди деревьев и высоких трав в излучине реки, невидимые для людей, сошлись двое. Высокая стройная женщина с серебристо-белыми волосами, опираясь на длинное тонкое серебристое копье, заразительно хохотала, глядя на соперницу, которая все время меняла облик с девушки на юношу, потом на зрелую женщину и обратно. Все облики второй были куда как привлекательны, но ее ослепительная красота выглядела неестественной по сравнению с сереброволосой.

– Ну что, не вышло?!. Теперь он мой! – смеялась первая, и копье в ее руках больше напоминало луч серебристо-белого света.

– Смотри не прогадай! – процедила вторая, ее соблазнительные губы сейчас сжались в неприязненную гримасу.

– Да где уж тебе понять, что далеко не каждый готов променять Жизнь на Удовольствие.

– А то, чем они сейчас занимаются, разве не удовольствие? – ехидно заметила соперница.

– Теперь он свободен, она просто направит ощущения парня в естественное для него русло и даст следовать своим путем.

– Настоящая женщина не отпустит столь лакомый кусочек.

– Она гораздо умнее тебя, хоть и человек, – продолжала смеяться первая. – Ничто привязанное силой или обманом не даст здоровых плодов.

– Ах, вот что ты задумала, стерва! – И вторая исчезла, оставив запах затхлой воды.

Сереброволосая загадочно улыбнулась и тоже исчезла, взмахнув перед этим рукавом своего платья. Порыв свежего весеннего ветра развеял следы пребывания второй и растворился в запахах цветущего луга.

Когда Сайви и Арви вернулись с реки, ведьмы уже не было, а Элви стоял, задумчиво вертя на пальце связку ключей.

– Где она? – поинтересовался Сайви.

– Ушла по делам, но оставила нам ключи от своего дома.

– Зачем? – удивился подросток. – Разве мы не идем дальше?!

– Пока нет… Это та самая встреча, о которой говорила Сиранна. Для меня необходимо что-то осознать прежде, чем я продолжу путь.

Арви тяжело вздохнул.

– Вы могли бы отправиться в Игмалион и без меня, вас проводят до самого порта, если что… Но…

– Нет! – отрезал Арви. – Мы без тебя не пойдем. Если тебе надо остаться, то останемся вместе.

– Хорошо. – Взгляд Элви посветлел. – Салея сказала, что мы все можем поселиться в ее доме, или она устроит вас на жилье к соседке.

– Уж лучше к соседке, – хмыкнул Арвио, и они отправились в сторону крохотной деревушки, видневшейся неподалеку.

Сиранна так и не легла спать, хотя время давно перевалило за полночь, уже вторые сутки она чувствовала, что кто-то идет к ней. Сегодня путники должны были добраться до городка, если не собьются с пути, и Сиранна ждала.

Гости появились ближе к утру, хотя еще не рассвело. О прибытии известил несмелый стук в дверь.

«Кто направил их по этому адресу и как девочка смогла найти дверь, замаскированную моим заклятием – вот что интересно», – подумала ведьма и пошла открывать.

На пороге действительно стояла девушка лет двадцати в черном платье и с нею подросток.

«Вот они какие! – внутренне улыбнулась хозяйка дома. – Ученица темной ведающей и истинный маг. Приятная парочка. Что-то мне это напоминает…» А вслух произнесла:

– Входите! Я вас давно жду.

На лице девушки отразилось неподдельное удивление – столько лет, а до сих пор не привыкла к ведовским штучкам.

– Да-нери Сиранна? – осведомилась она с порога.

– Да. Не стойте на пороге. Поговорить можно и в комнате.

Девушка, а следом и подросток зашли. Видно было, что они устали с дороги, но не хотят демонстрировать этого перед незнакомым человеком.

– Нас направила к вам денери Лайда, сказала, что именно вы сможете нам помочь.

«Оговорка или нет?» – Сиранна не припоминала ведающей по имени Лайда.

– Лайда? В каком городе вы познакомились с ней? – уточнила хозяйка.

– Это был не город. Мы встретились на переправе через Лонах и только потом ненадолго остановились на побережье, в Эрхоне, – пояснила девушка.

– Другие называли ее Ладиной, – настороженно глядя исподлобья, добавил мальчишка.

Сиранна кивнула. Кое-что становилось понятным. С некой сестрой, назвавшей себя Ладиной, она познакомилась лет семь назад в одном из приморских городков. Причем, с немалой вероятностью, та действительно являлась полукровкой денери, хотя ни разу не упоминала об этом.

– И она назвала вам мое имя и объяснила, как меня найти?! – удивилась Сиранна.

– Да-нери Ладина рассказала о вас и сообщила, что искать нужно в этом городе.

– Как же вы меня нашли? Город далеко не так мал, – поинтересовалась ведьма.

– Это все он! – кивнула девушка в сторону своего спутника. – Я только держала образ.

«Час от часу не легче! – изумилась Сиранна. – Если первый же мальчишка-истинный без проблемы находит мое тщательно замаскированное пристанище… Старею? Или все не так просто?..»

После сытной еды усталых гостей разморило, и Сиранна уложила их спать, оставив все расспросы на следующий день. Сама же Старейшая едва дождалась восхода солнца, чтобы отправиться за советом к Шайренн. Более сильной видящей Сиранна не знала. Синеглазая провидица не очень привечала незваных посетителей и любила с утра понежиться в постели, но Сиранне не должна была отказать, слишком многое их связывало.

На стук в дверь открыла заспанная хозяйка. Кутаясь в теплый синий халат с длинными широкими рукавами и зевая, она молча пригласила гостью в комнату.

Сиранна вошла и присела на стул возле овального стола. Провидица, задумчиво смахнув рукавом со стола несколько свитков и чайную ложку, даже не отреагировала на звуки. Она смотрела куда-то поверх головы гостьи и молчала. Сиранна уже хотела заговорить, когда Шайренн, подойдя к Старшей, приобняла ее за плечи и повела к окну. Через полупрозрачное оконное стекло были различимы только свет и смутные тени. Однако провидица вдруг сказала:

– Взгляни! Они идут.

Сиранна покачала головой, сейчас она не видела ничего. «Почему они приходят ко мне?» – мысленно спросила она.

– Нить и иголку, путь и скитальца вместе связало. Время и вечность, Молчанье и слово – грани кристалла, – стихами нараспев произнесла провидица, и ее ярко-синие глаза сверкали на бледном лице.

– В чем же моя роль? – уточнила гостья.

– Каждый сшивает свое полотно. Общего знать нам не дано, но вместе под силу восстановить ткань мира, чтоб жизни продлилась нить.

Сиранне почудилось, что воздух в комнате начал дрожать, напоминая поверхность воды в гадальной чаше или колдовского зеркала. Странные тени проходили друг сквозь друга и сплетались в узоры, потом они менялись местами и образовывали новые фигуры. Ведающей казалось, что она узнает некоторые из них, но в следующий миг она уже не была уверена в этом.

– Все, что мы видим, – лишь игры ума, – улыбнулась Шайренн. – Главное глубже лежит. Но даже тени его, что видят глаза, могут нам путь подсказать.

– Как избежать ошибок, если видения столь неясны? У каждого есть соблазн истолковать знамения на свой манер.

– Лишь сердце, сестра. – Провидица положила руки на плечи Сиранне и посмотрела ей в глаза. – Если сердце чисто и желанья твои не смутят поверхность воды, правду от вымысла ты отличишь.

– Спасибо, сестра! – Старейшая слегка наклонила голову, признавая мудрость подруги.

– И спасибо тебе! Ты жизнь мне вернула, сестра!

Сиранна смутилась, она никогда не вспоминала о том, как во время последней войны подобрала и привела в чувство полубезумную беглянку откуда-то с северных краев. Та не рассказала ни о чем, что ей пришлось пережить, а опытная ведьма не стала выяснять. Не один год прошел, прежде чем ужас исчез из синих глаз девушки, назвавшей себя Шайренн.

– Слишком много нас ждет впереди, но тебе уж пора идти, – смущенно улыбнулась синеглазая, уловив настроение старшей подруги. – Скоро новые вести придут, а сейчас тебя гости ждут.

Сиранна улыбнулась в ответ, печаль развеялась. Ведающая и сама уже почувствовала, что нежданные гости проснулись и пора спешить домой. Но напоследок не сдержалась и задала последний вопрос:

– Как они ухитрились найти меня? Неужели я что-то не учла, закрывая свой дом от посторонних глаз?

Шайренн весело рассмеялась:

– Нить находит ушко иглы! Поспеши! Тебе предстоит многих встретить и проводить… – и шутливо потащила гостью под локоть к двери.

Сиранна, усмехнувшись, вздохнула – далеко не всегда сразу удавалось уловить полный смысл сказанного провидицей, но нынешний день начинался хорошо.

По дороге домой Сиранна задумалась, ради чего отправила к ней молодую ведающую с ее спутником малознакомая сестра? В чем она может им помочь? Кое-какие соображения уже появились, но стоило расспросить и гостей.

Двое стояли перед Сиранной и смотрели в разные стороны. Они только что поведали хозяйке многое из своих злоключений, хотя Старейшая понимала, что молодежь рассказала далеко не все.

«Что же делать с ними? Их пути скоро расходятся… Юному магу еще долго придется учиться, причем не только магии, но и пониманию мира. Ему нужен умный и надежный наставник. Впрочем, в Игмалионе наверняка найдется кто-то достойный… А вот девушка… она многое успела испытать и понять, хотя опыта много не бывает… Однако ученице давно уже пора было пройти ритуал и занять свое место в круге сестер. Она могла бы принять посвящение у любой из встреченных по дороге ведающих, но не сделала этого. Странно…»

Сиранна улыбнулась Раде и предложила:

– Давай ненадолго выйдем в другую комнату, я хотела бы кое-что уточнить как ведьма у ведьмы, – последнее она добавила больше для Селли.

Рада кивнула, и они вышли.

– Ты не хочешь проходить посвящение ни у кого, кроме своей первой наставницы? – напрямик спросила хозяйка.

Рада опять кивнула и сжала зубы, повествование об их приключениях разбередило старую душевную рану. «Арана…»

Сиранна вздохнула – она почувствовала все, что девушка не захотела говорить вслух.

– Мне кажется, – ответила на мысли Рады Старшая ведающая, – что хотя и не прошло десяти лет, но через год-полтора можно попытаться пробудить твою наставницу от заклятия стазиса. Только заручись поддержкой опытной ведающей, а лучше не одной. А пока следуй за своим сердцем. Теперь ты знаешь, как отличить его голос от других голосов. Наставница может тобой гордиться…

Из глаз Раданы непроизвольно потекли слезы, Сиранна прижала ее к груди и дала девушке выплакаться вволю.

– Переночуйте сегодня у меня, – сказала она, когда Рада наконец вытерла слезы и привела свое лицо в порядок, – еще успеете нагуляться.

На следующий день Рада и Селли снова отправились на юг по пути, подсказанному Сиранной.

В конце весны на большом королевском балу, куда были приглашены все лучшие ученики Военной академии, Халег стал свидетелем ссоры молодых аристократов. Два столичных хлыща намеренно спровоцировали уже немного знакомого ему по предыдущим балам и подобным же ссорам Дарлина ло’Тассиди, а потом и его приятеля, которого виконт видел впервые. Одним из секундантов вызвался стать юный внук генерала ло’Сайди, но по этикету требовался еще один, и Халег предложил свои услуги, тем более что ситуации с практически беспричинными дуэлями на балах уже успели его заинтересовать. С этого все и началось…

Граф ло’Фарайди проиграл молодому ло’Тассиди, как и все до него, второму зачинщику, маркизу ло’Сейри, его противник барон Нирен ло’Хайди, оказавшийся учеником отряда невидимок, виртуозно нанес легкую рану, на чем дуэль тоже закончилась. Вот только отравленный кинжал, выпавший при перевязке из-за пазухи маркиза, заставил призадуматься об истинных причинах дуэли. За время обсуждения Халег ближе познакомился с молодыми людьми и впервые за долгое время почувствовал с ними некую общность. Виконт не испытывал ничего подобного по отношению к другим столичным аристократам, даже с учетом соучеников по академии.

Дружба между молодыми людьми постепенно крепла. Однажды Нирен ло’Хайди пригласил товарищей посетить базу отряда невидимок, чтобы показать, как обучаются элитные воины королевства. Халег внимательно разглядывал работу учебных тренажеров, виконт являлся очень неплохим бойцом, но до уровня невидимок ему пока было далеко. Однако самое удивительное случилось позже, когда молодые люди посетили площадку котят, где воспитатель котят тренировал подрастающих карайнов для бойцов отряда. Котята внезапно прервали свою игру и окружили молодых людей, что уже считалось необычным. Неожиданно Халег понял, что слышит голоса юных карайнов, а воспитатель сообщил виконту, что у него имеется дар воспитателя котят, но того, что произошло следом, не ожидал даже сам умудренный опытом наставник. Сначала два котенка выбрали и запечатлели Меллира ло’Сайди и Дарлина, а потом к Халегу в обход основной группы котят пробрался хромой необщительный подросток черно-пепельного окраса и, взглядом как бы спросив у человека разрешения, куснул виконта, признавая того своим напарником до конца жизни одного из них. Но и это было не все. Следом к Халегу прорвалась совсем молоденькая пятнистая самочка и с ходу укусила его за ногу, что вообще не лезло ни в какие ворота. Так у молодого человека впервые на памяти людей появилось сразу два карайна.

С лечением пепельного карайна, которого Халег назвал Пеплом, пришлось повозиться. Слава богам, юноша познакомился с опытной пожилой ведающей Эдной, скромно проживавшей в предместье столицы. Матушка Эдна исцелила юного карайна с помощью заклятий, прекрасного знания анатомии и целебных трав. Однако новые события не заставили себя ждать.

В одну из ночей Халегу приснился странный сон: «Багровое зарево вставало над миром, надвигалось что-то черное, страшное, абсолютно чуждое – угроза ощущалась почти физически, казалось, сам воздух становился густым, непригодным для дыхания. Откуда-то издали накатывалась сминающая все вокруг волна мглы, она рушила на своем пути города, поглощала пытающихся бежать людей. Дойдя до какой-то грани, она затормозила, рванулась было вперед, но что-то ее задержало. Тогда вперед вырвались несколько туманных, извивающихся щупалец, один вид которых вызывал ужас и омерзение. Однако и они не смогли пройти дальше. Сдерживали их два человека, вокруг которых пылал яростный огонь, щупальца пытались прикоснуться к нему и рассыпались пеплом.

– Пепел и зарево… Край земли… Суть живого… Огонь в крови… – раздался неизвестно откуда проникающий до костей, сотрясающий все вокруг голос.

Двое одновременно достали кинжалы и распороли себе левые ладони. Кровь хлынула в огонь и сама вспыхнула ярче огня, отчего все пламя стало почти белым, взметнулось до неба и рванулось к границе, за которой извивалась гибельная мгла. И смело ее без следа.

Победители на мгновение оглянулись, и Халег узнал одного из них – Нирен. Второй, смуглый черноволосый парень, был незнаком. Виконт рванулся к ним и… проснулся».

Строки про пепел и зарево Халег уже слышал в заклятии, произнесенном ведающей при исцелении Пепла, услышанный юношей фрагмент звучал так:

Вместе с видением выходила очень странная и страшная картина. Халег решил забежать за Ниреном и вместе с ним отправиться за разъяснениями к Старшей матери, как величали Эдну карайны. У Нира виконт застал и второго парня, виденного во сне, барон представил того как своего друга, тоже ученика невидимок и к тому же визуального мага. Черноволосый юноша по имени Кенрик на болотах Хирлайдского полуострова стал свидетелем того, как щупальца заклинания, поставленного кукловодами, очень похожие на виденные виконтом во сне, страшным образом умертвили десяток невидимок вместе с карайнами, а сам он спасся лишь чудом. Кроме того, друзья сообщили, что некогда дали клятву сделать мир лучше и пролили кровь в огонь, как во сне Халега, а боги ее приняли. Дальше события покатились как снежный ком с горы.

Все вместе они отправились на базу невидимок, чтобы покормить своих карайнов, и там неожиданно встретились с Меллиром и Дарлином, которых их котята подняли ни свет ни заря и потребовали доставить к воспитателю, чтобы переждать там, пока их напарники будут заниматься более важными делами. Халег попытался оставить там же и своих карайнов, но даже малышка Зара, как виконт именовал пеструю карайну, наотрез отказалась. Вся компания проследовала к Эдне и застала там молодую ведающую Эванну, не так давно прибывшую в столицу из тех же краев, что и Халег, а также принцессу Телию, у которой недавно обнаружился дар ведающей.

Хозяйка поколдовала над зеркальным блюдом, после чего там поплыли странные видения. Виконт рассмотрел только малую их часть. Потом Эдна расспросила всех присутствующих о последних событиях и сообщила ужасную весть: заклинание кукловодов, с которым столкнулся Кенрик на болотах, вот-вот расширится на всю каверну, из-за чего погибнет все живое. И пресечь это могут только те, кто собрался сейчас у нее. Она назвала всех избранниками Высших, хотя и не понимала, почему такая доля выпала столь молодым людям. Однако рассуждать было некогда, и все, кроме принцессы и Эдны, получив наставления, вскоре отправились на болота.

На болотном островке, пока его товарищи проводили обряд с призывом Огня Жизни, Халег взялся охранять их от зла более простого, но не менее смертоносного, которое притаилось в болотах и с наступлением ночи попыталось добраться до людей, вторгшихся в его обиталище. Халег стоял на страже, всей своей сутью поставив преграду тому, что ползло с болот, и ощущал, что невидимый круг, мысленно очерченный им вокруг друзей, непреодолим, пока тот, кто его создал, бдит. Для болотного зла этот круг являлся знаком покровительства той силы, что стояла за виконтом, но оно все равно пыталось прорваться сквозь него.

Когда обрывок туманно-серого щупальца выплыл из темноты и, обогнув окутанные Огнем Жизни фигуры, рванулся прямо к виконту, он подумал, что это конец. И вдруг мирно спавшая до этого за пазухой малышка Зара высунулась и разъяренно зашипела на эту смертоносную нежить. Щупальце, начиная с кончика, почернело и рассыпалось пеплом, а Зара обессиленно обвисла.

Как и предполагалось, ослепительно-белый Огонь Жизни смог уничтожить страшное заклинание кукловодов. Вот только виконту пришлось слишком надолго окунуться в ту силу, которая и раньше была рядом с ним. Так он переступил черту. Серый мир обступил Халега со всех сторон, а его чувства угасли. Спасибо товарищам и старой ведунье – поняли, что делать с ним, сумели вернуть, когда Халег уже уходил на ту сторону. И котятам спасибо – они отогрели его душу, им он был нужен. В кого или во что превратился бы юноша, если бы не они все, виконту было страшно подумать. Ни Эдна, ни друзья так и не рассказали Халегу всего, что происходило с ним на болотах и после возвращения, а в его собственной памяти остались только смутные видения.

Халег сидел на полу в пустой комнате казармы невидимок, до боли сжав виски руками. После истории на болотах юноша практически поселился на площадке для котят, да и ночевал то в казарме невидимок, то прямо в кошачьем домике вместе с котятами. Сейчас Пепел лежал у его ног, а Зара мурчала и терлась, как домашняя кошка, пытаясь успокоить. Это веселое и игривое создание со своим двуногим братом было на редкость молчаливым, хотя он нередко слышал обрывки болтовни маленькой карайны с Пеплом. Юноша не навязывался, захочет – заговорит.

Когда прежний король признал Нирена своим бастардом и отрекся от престола в пользу старшего принца Лартина, юноша стал наследным принцем Игмалиона. После этого с подачи главы второго аррала их шестерка под видом свиты наследника отправилась с посольством к герцогу Кериона. Следовало разобраться на месте, чем же порченые маги занимались на Керионе, поскольку они на Хирлайдском полуострове прикрывали высадку керионских войск.

Выяснилось, что на острове, несмотря на давние катастрофы, сохранилось слишком много связанного с далеким прошлым каверны. Керионцы помнили о древних богах, как и северяне, но в отличие от последних считали, что прокляты ими и возмездие неизбежно.

Земля на острове временами уже гудела и дрожала. По словам герцога Кериона, пришлые маги, прикрываясь пространными заявлениями о помощи обездоленному народу, обвели керионский совет вокруг пальца и втравили в безнадежную войну с Игмалионом. Сами «благодетели» вскоре исчезли, словно их никогда не было. В неприветливой горной долине, куда герцог проводил игмалионцев, чутье Пепла и Халега предупредило о смертельной опасности для всех, кто подойдет к месту, где работали кукловоды. Кенрик при помощи древнего артефакта, Витого Посоха, а может, и при поддержке Троих, смог уничтожить нечто, призванное порчеными магами для охраны своего основного заклинания. После этого молодой истинный маг рассмотрел грандиозное плетение, связанное с чем-то глубоко под землей. Магистры-кукловоды без всякого гнева богов собирались спровоцировать новый глобальный катаклизм, поскольку пытались «пробудить силы земли». Покидая долину, виконт по наитию активировал древнюю защиту места; теперь, если кукловоды сунутся, то вряд ли будут обрадованы. Но они вполне могли попытаться продолжить свое дело где-то еще…

Халега с его пепельным карайном керионцы с ужасом принимали за жреца Той, о Ком не говорят. Он не понимал причины, пока Эванна не рассказала, что виконт с Пеплом как две капли воды похожи на фреску жреца с карайном в древнем храме. Может, именно поэтому однажды на улице какая-то женщина сунула в руки виконта непонятный предмет и скрылась в толпе. Это был фигурный жезл чуть длиннее ладони Халега из того же странного серовато-серебристого металла, что и цепь керионского герцога. Виконт положил его за пазуху. Сегодня он показал жезл Эдне…

Слова пожилой ведающей о том, что, приняв жезл, он стал жрецом Той, О Ком не говорят, вывели Халега из равновесия намного сильнее, чем большинство предыдущих событий. В голове вертелось только одно: «Назад пути нет». Был ли другой путь раньше – неизвестно, Эдна сказала, что да, но по длительном размышлении виконт начал в этом сомневаться.

Халег вспомнил свой первый бой с пиратами на земле вассального барона ло’Дайли. «Полная луна над морем, темная кровь, хлещущая из перерезанного им горла дорского пирата и его ломкий юношеский голос: «Умри… навсегда…» «В тот момент он не понимал, почему поступает так, но действие слишком напоминало жертвоприношение. Был ли барьер перейден еще тогда или его не было вовсе?.. Это керионцы называют Ее Той, о Ком не говорят, от островитян с архипелага на севере от его родной земли он слышал другое наименование – Та, Которая всегда с тобой, а дорские жрецы так и вовсе вызывали ее по имени. Теперь Халег встал на одну доску с теми жрецами, от которых его трясло и мутило в детстве. Видят Трое, он не стремился к этому!

Кажется, Эванна в запале спора с керионскими ведуньями выкрикнула: «Жрец стоит МЕЖДУ жизнью и смертью, если он перейдет на ту сторону, он перестанет быть человеком!»

На что керионка резонно ответила: «А если на эту – жрецом».

Значит, всегда между, и значит, всегда один. Рядом со жрецом сможет находиться только жрица, но Халегу что-то не хотелось быть с какой-нибудь жрицей наподобие тех, что Эванна видела на фреске.

Лерика, куда же ты ушла?!! Почему-то виконту до сих пор казалось, что она жива и что именно она смогла бы быть рядом с ним, несмотря на то, кем он становится. «Стал», – уточнил внутренний голос, когда рука Халега непроизвольно коснулась спрятанного в одежде жезла.

«Ну нет! – возразил ему юноша. – Мы еще посмотрим! Не зря Эдна сказала, что он может быть таким, каким хочет, а некто, похоже, подтвердил ее слова».

Халег в задумчивости поглаживал Пепла по холке.

«Это была ОНА», – неожиданно произнес карайн.

– Кто «она»? – немного растерялся виконт от неожиданности.

«Та, о ком говорила Старшая мать».

Так вот почему так отреагировала Эдна! Значит, она действительно всегда рядом.

– Влипли мы по уши и по оба твоих хвоста! – вслух сказал Халег Пеплу, грустно усмехнувшись.

«Не печалься. Все не так плохо. Ложись спать», – ответил ему пепельный карайн.

Виконт подумал-подумал, расстелил плащ и, примостившись рядом с теплым кошачьим боком, лег, накрывшись вторым краем плаща. Зара, мурча, примостилась с другой стороны, и вскоре все заснули.

Наутро Халег договорился тренироваться у невидимок по полной программе, а в свободное время помогать воспитателю котят. Загружая себя тренировками, он старался избавиться от навязчивых мыслей о роли жреца, что вертелись вокруг, как мухи над больным животным, а заодно и приобрести идеальную форму. Халег особенно хотел получить новые навыки в фехтовании. Он фехтовал неплохо, но хотелось еще лучше, виконта интересовала сейчас не красота движений, а эффективность.

Мастер Лодан с Ареном, Альной и Ниссой добрались до столицы только в конце лета. Охотники даже пешком дошли бы не больше чем за месяц, но в какой-то момент Альна вдруг заявила, что они с дочерью пока не хотят ехать дальше. Девочка была напугана и не могла объяснить причину. Мужчинам пришлось смириться. Больше месяца они провели в маленьком поселении на берегу реки, даже не достигнув Илайского перешейка. Местные жители отнеслись к чужакам доброжелательно и не очень досаждали расспросами. В путь вся компания отправилась лишь во второй половине лета.

Вернувшись в Игмалион, Лодан в первую очередь зашел навестить старых знакомых и был сильно удивлен новостями. За время его отсутствия успела случиться очередная странная война, на сей раз с керионцами, зачем-то высадившимися на Хирлайдском полуострове. Об этом инциденте ходили слухи, что войны как таковой почти не было – все дело решили маги. На Керион направилось посольство для заключения мирного договора. Мастер сопоставил эти события со странным поведением Ниссы в дороге и… ничего не понял.

Принц Лартин за прошедшее время успел стать королем, но об этом они услышали еще в пути. Среднего из сыновей прежнего короля и некоторых аристократов казнили за государственную измену и участие в садистских оргиях. Узнав об этом, Лодан вспомнил историю с сестрой Марни – не тех ли подонков, что некогда похитили девушку, наконец настигло возмездие?.. Впрочем, даже если тех самых и не призвали к ответу, то публичная казнь надолго отобьет у них охоту продолжать подобные выходки.

У сестры Марни, к радости Лодана, все сложилось лучше некуда: она удачно вышла замуж, переехала в дом мужа и уже ждала ребенка. Ведьмочка Аливия, поддавшись на уговоры друзей, сходила в недавно открывшуюся Академию ведовства, и там ее с радостью приняли. У гадалки-самоучки оказался довольно сильный дар. Девушка переехала жить в общежитие при академии.

Марни остался в доме один и пригласил наставника поселиться у него вместе со всеми приехавшими. Сам бывший ученик сильно изменился, если бы мастер не видел его меньше года назад, то усомнился, того ли человека он видит перед собой.

Нескладность юноши начала выправляться уже во время их тренировок, а работа у плотника еще более добавила парню упругой силы и уверенности в движениях, но лицо… За время отсутствия Лодана, несмотря на прошедшее лето, все конопушки у Марни исчезли, будто их и не было никогда. Сами черты лица и то изменились, нос и подбородок заострились, скулы стали выше, а глаза удлинились. Совершенно другой человек. Или не человек… Мастер так внимательно разглядывал старого знакомого, что тот даже смутился и покраснел, как встарь.

– Что случилось, мастер? – выдавил наконец из себя юноша.

– Ты давно смотрелся в зеркало?

Марни задумался, потом покачал головой.

– Я вообще как-то не смотрю, – пробурчал он. – Бриться не приходится и ладно… А что?

Кстати, да, в последний год их знакомства Марни уже начал бриться, а теперь на его лице не было никаких следов растительности. Впрочем, Лодан заметил это уже после слов ученика. Сам он тоже никогда не брился. Мастер покачал головой:

– Ты сильно изменился…

Марни пожал плечами:

– Летом я хотел было завербоваться в войска, сестра не дала…

– Почему?

– Не сказала… – нахмурился юноша. – Аливия отсоветовала, они дружат до сих пор.

Лодан еще раз окинул взглядом ученика и понял, что парень сильно переживает, хотя и скрывает это.

«Не идет у Марни из головы военная карьера, хоть тресни!» – подумал мастер.

Лодан медленно прохаживался у крыльца, размышляя о том, что ему делать дальше. Марни был на работе, Арен же пошел навестить Альну с Ниссой, которые недавно переселились в ту комнату, что Нэдри снимал до поездки в родные края. В последние месяцы супруга Арена стала какой-то нервной и вскоре после прибытия в Игмалион почему-то пожелала жить отдельно. Муж скрепя сердце согласился.

Со дня приезда в столицу Лодан ощущал себя не в своей тарелке – как и все жители Холмов, он не привык бездельничать. К тому же денег было не так уж много, и с учетом дополнительных расходов на оплату жилья для Альны стоило побеспокоиться о заработке. Пожалуй, имеет смысл сегодня же, максимум завтра навести справки о гильдии оружейников, поскольку это единственное, чем они с Ареном способны зарабатывать на жизнь в городе. Хорошие луки везде в цене. Значит, нужно получить от гильдии патент на изготовление и продажу своих изделий в столице. По слухам, для хорошего мастера это несложно. Но все инструменты остались дома, придется покупать новые. Да и с древесиной могут быть проблемы – в окрестностях столицы деревьев, которые использовались для изготовления луков в Великих холмах, Лодан не заметил.

В этот момент на улице прямо возле калитки остановилась черная карета без гербов, запряженная парой тирсов. Лодан сразу насторожился. Он не спеша подошел к входу, чтобы встретить гостя, неприметного человека невысокого роста в темном плаще.

– Мне нужен Лодан Нэдри, – приглушенно произнес приехавший, как-то искоса посмотрев на мастера.

– Это я. Кто вы и что вам угодно?

– Я послан с предписанием пригласить вас на беседу.

– И куда же? – перебил его мастер, этот человек не вызывал у него ни уважения, ни доверия.

– Некоторые из лиц, которые хотели бы вас видеть, вам знакомы, о других вы, возможно, наслышаны…

На этот раз Лодан промолчал, и посланец продолжил:

– Ваш бывший десятник и некоторые официальные лица.

– Вы имеете в виду второй аррал? – прямо спросил мастер, уже начавший кое о чем догадываться.

– Я рад, что вам не пришлось долго объяснять, – слегка поклонился варлин, показав жетон, при виде которого большинство игмалионцев покрывалось холодным потом. – Надеюсь, вы пойдете со мной?

– Пойду! – резко ответил Лодан, понимая, что иного варианта у него все равно нет. – Надеюсь, наша беседа не затянется…

– Все зависит от вас.

«Вот прыщ!» – мысленно выругался мастер, со вторым арралом ему сталкиваться еще не доводилось.

– Прошу проследовать со мной, – произнес варлин. – Не беспокойтесь, с вами всего лишь хотят поговорить.

– Кто именно? – весьма прохладно поинтересовался Лодан, хотя слухи о тайной службе ходили разные.

– Узнаете на месте.

– Хорошо, поехали.

С этими словами Лодан забрался в карету. Та, едва варлин последовал его примеру, сорвалась с места и понеслась по улицам, возница безжалостно гнал тирсов. Интересно, куда они так спешат? И куда направляются? Как будто в центр. Точно, вон шестая радиальная мимо промелькнула.

По дороге мастер еще раз обдумал, что же могло вызвать интерес второго аррала. Судя по всему, во время той войны он все же на чем-то прокололся, где-то показал несколько больше, чем способен обычный охотник. Впрочем, что гадать, все скажут на месте, а дальше будет видно.

Карета остановилась у ничем не примечательного особняка, даже не имеющего двора. Варлин повел Лодана внутрь. Они поднялись на второй этаж.

– Прошу сюда, – показал на массивную деревянную дверь сопровождающий.

И словно растворился в темном углу, не понимая, что Лодан его прекрасно видит. Мастер незаметно усмехнулся и толкнул дверь. В большой приемной за столом сидел строгого вида секретарь, а сбоку у стены он увидел знакомую фигуру. Человек повернулся к вошедшему, и Лодан узнал пожилого десятника Демира Латли, под чьим началом начинал службу. Они крепко обнялись, а потом Демир оглядел бывшего новобранца с головы до ног.

– Так ты, значит, остался в столице, лесной волк? – добродушно хохотнул он. – А говорил, что по семейным делам, на родину.

– Я съездил и уже вернулся.

Секретарь тем временем зашел в кабинет, а Латли поманил мастера пальцем и зашептал ему на ухо:

– Ты особо не тушуйся, они сами толком ничего не знают. Вот только оказался в нашем десятке их человек, он-то и наболтал чего не следует, но сам профан, поэтому веры ему большой нет, одни слухи. Простить себе не могу, что не распознал слизняка!

Лодан поморщился, несмотря на собственное сдержанное отношение к варлу, ему претило подобное расхожее прозвище варлинов, хотя некоторые из них вполне ему соответствовали.

В этот момент секретарь снова вышел в приемную и произнес:

– Прошу, вас ждут.

Лодан пожал плечами, хлопнул сослуживца по плечу и вошел в распахнутую дверь. Он оказался в не очень большом кабинете, уставленном книжными шкафами, в которых видны были книги и папки с бумагами. У зашторенного окна возле стола стояло высокое кресло, в котором сидел худой, одетый во все черное человек с рублеными чертами лица, седыми волосами и желтоватыми глазами. Впечатление он производил несколько странное, что-то в нем было не то, а что – Лодан понять не мог.

– Добрый день, уважаемый, – холодный голос хозяина кабинета резал слух. – Мое имя Фарн ло’Верди. Иногда меня называют также Мертвым Герцогом. Присаживайтесь.

Мастер сильно удивился, такого он никак не ждал. С чего бы это им заинтересовался сам глава второго аррала? Непонятно…

– Добрый день, – слегка поклонился Лодан, ничем не выказав удивления, затем опустился в кресло напротив.

– Я позвал вас с целью уточнить кое-какие моменты вашей службы во время бунта. – Мертвый Герцог пристально посмотрел на гостя.

Мастер молча ожидал продолжения.

– Помните, за декаду до прорыва невидимок через позиции дорцев ваш участок атаковали ночью?

– Было такое, – подтвердил Лодан, едва заметно поморщившись; до него дошло, когда он мог проколоться, в тот момент было не до раздумий, заметит кто-то или нет его неестественную меткость. – Дорцы попытались прорвать фланговые укрепления у самого берега, где мы и стояли. Не вышло, атаку отбили. Мы продержались до подхода помощи.

Один из вашего десятка заметил кое-что странное во время той атаки, – подождав, но не дождавшись продолжения, произнес Мертвый Герцог. – И это касается вас.

Лодан с интересом смотрел на него, ему было любопытно узнать, что именно заметили.

– Вы поражали цели в полной темноте, причем насмерть с первой стрелы, – сообщил наконец глава второго аррала, осознав, что сидящий перед ним человек не собирается ничего рассказывать. – Это видели по крайней мере два человека. Демир Латли хоть и неохотно, но подтвердил тот случай. Что вы можете сказать по данному поводу?

– Все стреляли, – пожал плечами Лодан, размышляя, кому на следующий день оказалось не лень рассматривать стрелы, которыми были убиты дорцы, ведь народу тогда положили немерено. – Кто-то попадал, кто-то нет. Может, мне в тот день везло больше других.

– Вижу, вы не хотите сотрудничать… – поморщился Мертвый Герцог. – Жаль, конечно. Ваш десятник отзывался о вас как о достойном человеке.

– Я всегда готов служить короне, иначе не завербовался бы добровольцем в королевские войска, но не понимаю, к чему вы клоните… – пристально посмотрел на него мастер.

– Хорошо, я расскажу. Знаете ли вы причины последних двух войн, точнее, дорского бунта и нападения керионцев?

– Нет.

– А причина между тем одна… – негромко сказал глава второго аррала. – Так называемые кукловоды, они же порченые маги.

– Маги? – нахмурился Лодан. – А что им нужно?

– Чтобы мы оставались дикарями, – криво и зло усмехнулся Мертвый Герцог. – Любую цивилизацию любой каверны, если она вышла за установленные ими рамки, они безжалостно уничтожают. Такое случалось уже не раз. И эти две войны – попытки уничтожить нас, разбить на разрозненные перепуганные кучки людей, которые не способны думать ни о чем, кроме собственного выживания. Благо мы знаем о них. И пока с величайшим напряжением сил справлялись. Но они не успокоились и наверняка готовят новые каверзы…

Мастер задумался. А глава второго аррала между тем в подробностях поведал о том, что послужило началом бунта и как кукловоды сводили людей с ума, превращая их в жаждущих крови чудовищ. Лодан мрачно кивал. Услышанное очень не понравилось ему, зато хорошо объясняло известные события. Заметив, что собеседник соглашается с его точкой зрения, ло’Верди завершил свое повествование описанием того, как кукловоды создали заклинание, которое должно было одномоментно уничтожить население всей каверны, и только благодаря самоотверженным действиям молодого мага и его товарищей это заклинание удалось нейтрализовать.

– Но я не маг, – взглянул на Мертвого Герцога Лодан. – Чем я могу быть полезен?

– Вы сможете, – заверил тот. – Я читал в древних хрониках о таких воинах, как вы. Там сказано, что «идущие сквозь тень» способны убить даже самого сильного мага, и тот ничего не сможет им противопоставить.

Лодан откровенно смутился, он ни о чем подобном даже помыслить не мог. А ведь не исключено, что это возможно.

– Неужели маги не ощутят приближения?.. – неуверенно спросил мастер, понимая, что скрывать свои способности дальше уже не получится.

– Мы не знаем, – развел руками Мертвый Герцог. – Это нужно проверить, поэтому я и обратился к вам. Понимаете, сейчас мы лихорадочно ищем любого, кто способен хоть чем-то помочь. И от имени всего королевства прошу вас – помогите!

От этих слов Лодан опешил, приоткрыв рот, – ничего подобного он не ожидал. И уже понимал, что не откажет, он просто не мог отказать в такой просьбе.

– Постараюсь сделать все, что в моих силах.

– У вас есть ученики? – поинтересовался Герцог.

Мастер хмыкнул, вопрос подразумевал ответ. Наверняка второй аррал узнал о его возвращении и месте жительства от ближайших соседей или даже у самого Марни, который мог и не заподозрить, кто и зачем интересуется мастером. А вот что им известно про Арена? Хотя увиливать смысла уже нет, коль уж дела обстоят так, как описал Мертвый Герцог. А мастер чувствовал, что тот достаточно откровенен со своим гостем.

– Да, двое, – подтвердил Лодан. – Но интересующими вас способностями обладает только один, и то мне еще надо проверить насколько.

– А второй?

– Хороший парень и рвется к военной карьере, однако жилки лучника у него нет, и то, что вы назвали проходом сквозь тень, вряд ли ему доступно.

– Почему?

– Другая кровь… – пожал плечами мастер. – Но не исключено, что он обладает каким-то иным даром, который сможет раскрыть кто-то еще.

Увидев изменившийся облик Марни и сопоставив со своими ощущениями, Лодан был почти уверен в этом, но не знал, как объяснить.

Фарна заинтриговало упоминание мастера-лучника по поводу крови, он вспомнил другого необычного человека и его слова про кровь. Потом герцог сопоставил внешность: темно-пепельные волосы Лодана Нэдри и такие же у виконта Халега ло’Айри, сходные черты лица и странные способности – тут было над чем призадуматься.

– Завтра вы свободны? – поинтересовался Мертвый Герцог.

– Вполне, – кивнул Лодан.

– Тогда подходите к этому особняку часов в десять утра. Вас отвезут в Антрайн, чтобы провести пару экспериментов.

– Хорошо, подойду. Брать ученика пока смысла нет, я думаю.

– Как пожелаете, – не стал возражать глава второго аррала. – И, кстати…

– Что? – насторожился мастер.

– По поводу вашего второго ученика. У меня есть одна мысль. Раз вы не знаете, в чем заключается его дар, то, возможно, стоит прогнать его через всех наставников Военной академии? Может, они сумеют определить?

– Это было бы очень хорошо. Марни об академии давно мечтает. Но он не аристократ.

– Это не имеет ни малейшего значения, – отмахнулся Мертвый Герцог. – С моей рекомендацией возьмут любого. Пока его можно определить вольнослушателем, а затем посмотрим. Проявит себя – и дворянство легко заслужит.

Лодан слегка улыбнулся, вспомнив сокровенные мечты своего ученика. То-то он изумится. Глава второго аррала, не теряя времени, вызвал секретаря и продиктовал ему рекомендательное письмо к руководству Военной академии, спросив только имя и фамилию ученика. Затем подписал, поставил личную печать и вручил бумагу мастеру, после чего они распрощались.

Вечером Лодан подозвал к себе вернувшегося с работы Марни и огорошил его известием, что тот до осени обязан научиться читать и писать, поскольку зачислен вольнослушателем в Королевскую Военную академию. Молодой плотник побледнел, позеленел, его руки затряслись, мастер даже испугался, что ученик лишится чувств, но тот справился с собой и уставился на наставника с нескрываемым благоговением.

– Теперь у тебя есть возможность показать, чего ты стоишь, – негромко сказал Лодан.

– Я буду стараться! – Глаза Марни горели.

– Тогда пусть помогут тебе боги! – улыбнулся мастер, осознавая, что для начала именно ему с Ареном придется обучать парня грамоте.

Рада медленно шла по каменистой пустоши между невысокой скальной грядой справа и набегающими на серый песок холодными зеленоватыми волнами слева. Невольно проскальзывали воспоминания. На границе Дорского полуострова и основной территории Игмалиона они с Селли неожиданно встретились с патрулем невидимок. Огромные кошки в первый момент напугали путников, но молодой веселый темноволосый лейтенант сразу же объяснил, что честным людям бояться нечего, патрулирование ввели после бунта, только чтобы отследить и предотвратить проникновение вооруженных отрядов со стороны Дора. Узнав, что Рада провожает юного многообещающего мага в Антрайн, он предложил подвезти их до Игмалиона. Однако молодой ведьме не хотелось в столицу, и Селли в полном восторге верхом на карайне отправился в Антрайн под опекой одного из невидимок. Раде, сославшейся на свои дела, лейтенант со вздохом пожелал доброго пути и долго смотрел вслед удаляющейся фигурке в летящем черном платье.

Теперь торопиться девушке было некуда, ее никто нигде не ждал. Очередной рыбацкий поселок из полутора десятков хижин, сооруженных из камня и плавника, она прошла два дня назад. Пожилые рыбачки, остававшиеся на берегу, сказали, что до следующего жилья дня два-три, а то и четыре, смотря как идти. Туфли Рады, державшиеся только за счет заклинаний, скоро должны были развалиться окончательно. Может, и стоило, покидая территорию Дора, купить лишнюю пару обуви – та, что девушка видела здесь, повергала ее в шок, хотя какая теперь разница, в чем идти, лишь бы ноги оставались целы. Только неизменное черное платье, зачарованное еще Араной, все еще служило верой и правдой. Оно уже было залатано в нескольких местах, но, не считая этого, до сих пор выглядело как новое. При наставнице девушка сменила бы платье уже давно, но теперь оно казалось Раде последней ниточкой, которая связывала ее с Араной, спящей в склепе.

Редкие корявые деревца и густые колючие кустики, напоминающие гнезда птиц, среди серых каменных глыб и гальки навевали уныние – одним словом, Северные Пустоши, приют отверженных, дикий малолюдный край со своими нравами и законами, живущий почти без контактов со всем остальным миром. Далеко не все, что рассказывали о них в Доре, оказалось правдой. Радовало одно – здесь на самом деле давали кров и угощали чем было, не приставая с расспросами, кто ты и откуда. Это являлось незыблемым законом. Девушка сама порой рассказывала кое-что о себе и об известных ей делах, происходивших во внешнем мире, чтобы не показаться совсем уж неблагодарной букой.

Свою магическую ауру Рада как могла прикрыла, и теперь никто, кроме сильных ведающих, не смог бы отличить ее от обычного человека. Трех ведуний она встретила, причем все были светлыми, но они тоже не стали расспрашивать девушку, чувствуя, что она не настроена на откровенность. Иногда Рада помогала в лечении мелких хворей, один раз пришлось снять непреднамеренную порчу, ничего серьезного, к счастью, не встречалось. Местные ведающие справлялись сами.

В некоторых селениях молодая ведьма оставалась и на несколько дней, если чувствовала, что местных не тяготит ее общество. Уходя, она всегда старалась отблагодарить хозяев хоть чем-то. Денег они не брали, хотя сами еле сводили концы с концами, это выяснилось в первую же декаду – девушку просто не понимали, когда она предлагала плату за ночлег и пищу. Тогда ведающая начала раздаривать свои нехитрые украшения и другие женские безделушки, оставив себе только зеркальце из полированного металла и расческу.

Так тянулись декада за декадой, а Рада все шла на восток между морем, скалами и небом, и казалось, что этот путь может длиться вечно.

Неожиданно что-то привлекло внимание молодой ведьмы, она села на песок, подобрав ноги, и огляделась. В посвисте ветра над дикими нагромождениями скал, как будто вырванных из земли и брошенных с размаху обратно, чудилась мелодия. На грани слуха, почти неуловимо, но она вплеталась нитью в окружающий пейзаж.

«Что это? Бред усталого разума? – не поняла Рада. – Или чья-то песня?»

Песня была подобна зову – она куда-то приглашала, куда-то вела. Усталая девушка встала и, закинув на плечо тощую котомку, пошла вперед. Терять ей в общем-то было нечего, хотя и умирать она вовсе не собиралась.

Миля за милей оставались позади, а голос не приближался и не удалялся. Ведунья уже начинала сомневаться в своем рассудке и была готова поверить в злое наваждение, когда за изломом скал перед ней открылся провал в земле. Точнее, это была широкая расщелина в скальном плато, на которое неведомо как успела подняться Рада, убаюканная пением. Море шумело где-то далеко внизу, хотя с этого места его не было видно. Дрожь пробрала девушку – ведь она ничего не знала ни о местных колдунах, ни о более древних обитателях побережья, изначально чуждых человеку. Север не прощал ошибок ни своим, ни чужим. Даже в довольно густонаселенном центральном Доре, распаханном под поля и изъезженном людьми вдоль и поперек, встречались такие места, от которых следовало бежать без оглядки или, по крайней мере, обойти их стороной. Чего стоили только Маранские топи или Кирхайд – скальный массив с почти отвесными склонами посреди голой равнины. Ходили слухи, что гора внутри полая и там кто-то обитает, но окрестные жители выяснять это не решались и обходили Кирхайд на почтительном расстоянии. Один раз Рада видела это место издалека во время небольшой грозы – туча зависла прямо над Кирхайдом, и подсвеченный постоянно бьющими в его вершину молниями скальный массив производил очень странное впечатление. Наверное, и на остальной территории каверны встречались не менее странные места, но там девушка никогда не бывала.

Рада пошла вдоль расщелины, и та вскоре вывела ее к краю высокого обрыва. Далеко внизу на камнях вскипали морские волны, а противоположного берега не было видно из-за дымки, только высокий острый пик возвышался над туманным маревом где-то в стороне. Девушка стояла и думала, почему рыбаки ничего не сказали ей об этом месте, ведь до очередного поселка она так и не дошла. Или она прошла выше него по скальной тропе и не заметила?

Рада пока не знала, что это место почему-то называлось Онгерской котловиной или котлом, хотя город Онгер находился от нее очень далеко, миль за пятьсот как минимум. Вздыбленные под облака горные кручи обрывались здесь, словно обрезанные ножом, в мелководный залив, изобилующий скалами и подводными камнями; на них, как в кипящем котле, всегда клокотали волны. Дальше, вглубь суши, котловина переходила в узкий пролив, на берегу которого и возвышался виденный ею острый пик, пик Сартана. Еще дальше дно повышалось, и мелководные или болотистые низины тянулись на десятки миль во все стороны – соленые Эйгенские болота с тучами кровососущих мушек, не водившихся более нигде.

Девушка стояла около обрыва, и ей, вопреки обыкновению, очень захотелось найти любое человеческое жилье, уж больно неуютно было в этом странном месте, а день склонялся к вечеру. Обратно возвращаться не хотелось, даже если она и прошла мимо какого-то поселка, расположенного на берегу. И Рада двинулась вперед, то есть направо, вдоль края котловины.

Еще через пару миль она наткнулась на подобие расчищенной тропинки, уводившей от обрыва в сторону скал. Это обрадовало ведунью, значит, где-то в той стороне должно находиться постоянное поселение, и она пошла по обнаружившейся тропе, узкой и петлявшей среди острых скал, только что не пересекавшей саму себя.

Постепенно начался подъем, причем кое-где даже попадались вырубленные в камне ступеньки. Подъем оказался недолгим, и тропинка вывела девушку в извилистую расщелину, усыпанную щебнем, видимо, от падающих сверху камней. Рада поежилась – места здесь были суровые и даже зловещие, но и тут жили люди.

После расщелины тропа пошла под уклон, и вскоре среди скал открылась неширокая зеленая долина, уходящая вглубь материка. Внизу виднелись каменные дома и среди них некое подобие маленькой крепости, даже сараи в этом месте оказались сложены из камня. Над домами кое-где виднелись дымки, а потом девушка заметила и людей. С большим облегчением Рада начала спуск.

Спустившись в долину, девушка осмотрелась. Куда идти? К кому попроситься на ночлег? Она подошла к первому из домов, но постучать не решилась и отправилась в центр селения, где и находилась виденная сверху крепость. Вблизи она оказалась довольно большим каменным домом в три этажа с зубцами над крышей. Строение окружала ограда из тесаного камня в два человеческих роста. Не крепость, конечно, но все же от каких-нибудь разбойников отбиться можно. Сколько же лет этим домам? Трогая камни рукой, она медленно шла вокруг ограды, как вдруг почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Рада подняла голову и увидела в нескольких шагах от себя девушку приблизительно своего же возраста с густыми золотистыми волосами, расчесанными на пробор и перехваченными в два хвоста за спиной, одетую в длинное светлое платье, на ее шее виднелось какое-то украшение. У незнакомки был взгляд ведающей, только не темной, а светлой, как и все виденные ранее на побережье.

– Ты кто? – строго спросила местная ведунья.

Рада, слегка смутившись, отдернула руку от стены, но взгляда не отвела.

– Я Рада, – ответила она, потом, понимая, что надо пояснить, добавила: – Темная ведающая… из Дора.

Глаза незнакомки широко распахнулись, она явно была удивлена.

– А я – Лерика. Заходи.

Почувствовав, что неожиданная гостья не несет с собой зла, Лерика, естественно, пригласила ее войти в дом, где прожила уже столько лет.

Слово «Дор», произнесенное пришлой ведающей, вызвало лавину воспоминаний. За годы, прошедшие со времени нападения пиратов на их поселок, дар постепенно начал возвращаться к Лерике, но до прежнего уровня ей пока было далеко. Сначала Криан, как звали молодого рыбака, подобравшего девушку на берегу после пиратского набега, привез ее в маленький рыбацкий поселок. Мать юноши давно умерла, и он жил с отцом и двумя старшими братьями. Криану, как и многим мужчинам поселка, чужачка понравилась, но та сразу дала понять, что о близких отношениях не может быть и речи. В остальном Лерика никогда никого не отталкивала, но и в свою душу не пускала.

Первое время девушка почти не говорила, только ходила как призрак или сидела на пороге хижины или на берегу. Но к середине лета постепенно взяла на себя роль хозяйки в доме отца Криана, хотя оставалась по-прежнему молчаливой. Лерика стирала, убирала, готовила еду на всех обитателей дома, а в свободное время, обычно это бывало вечером, уходила на берег моря и подолгу сидела там, глядя на закат. Ее старались не трогать, понимая, что девушка перенесла страшное потрясение, и неизвестно, что или кого она потеряла, поскольку о себе ничего не рассказывала.

Так Лерика прожила больше года, пока однажды не узнала из разговора женщин, что у местного владетеля серьезно захворал единственный сын. Тогда она, ничего не объясняя, попросила Криана проводить ее туда. Тот удивился, но послушался. В конце концов, кроме ведающих, попадались и просто знахарки, умевшие лечить травами и другими способами, для которых наличие дара было не обязательно. Так Лерика и попала в Ларанх, как издревле называлось это поселение.

Местный владетель Сирет ло’Аррани, не имевший определенного титула, как и родители Лерики, оказался пожилым мужчиной, выдавшим замуж двух взрослых дочерей, которые покинули эти места. Он был готов целовать ноги любому, кто спасет его сына, еще не достигшего и шестнадцати лет. Как ни странно, но нигде в окрестностях не проживало не только ни одной ведающей, но даже опытной травницы. Лерика хорошо знала травы и надеялась с их помощью, а также с теми крупицами дара, что еще оставались у нее, справиться с недугом.

Девушка переселилась в дом ло’Аррани и возилась с больным днями и ночами; развитие недуга приостановилось, но и улучшения не наступало. Болезнь началась внезапно, сначала все предполагали легкую простуду, но состояние юноши быстро ухудшалось, вскоре он превратился в ходячую тень. Казалось, что нечто пьет жизнь из некогда веселого и жизнерадостного подростка. Бывшая ведающая не могла увидеть и прогнать это нечто. И Лерика каждый день молила богов, чтобы они вернули ей хотя бы часть дара только для того, чтобы удалось спасти парнишку.

Спустя пару месяцев то ли боги услышали девушку, то ли нечто отступилось от своей жертвы и ушло искать более беззащитную, но Ирвен, как звали сына владетеля, начал наконец поправляться. А через год его было просто не узнать. В восемнадцать лет окрепший и возмужавший юноша уехал учиться в столицу Игмалиона, откуда теперь изредка присылал письма. Лерика же так и осталась жить в доме ло’Аррани, став ему вместо третьей дочери.

Однажды девушка все же проговорилась, что до злосчастного события, приведшего ее в эти места, была ученицей ведающей. После этого Лерику в поселке стали уважать еще больше, а она как могла старалась помочь жителям всех окрестных селений.

Но в ее собственной душе не было ни мира, ни покоя. Лерика тосковала по родине, по Халегу и не переставая корила себя за юношескую дурь, приведшую к такому бесславному исходу.

Когда обе девушки вошли во двор, Рада обратила внимание, что Лерика чем-то расстроена или в чем-то сомневается. Записав это, по привычке, на свой счет, она начала думать, как убедить хозяйку в чистоте своих намерений. Не придумав ничего лучше, Рада присела и, положив руку на землю, произнесла:

– Клянусь своим именем Радана, что не несу зла этому дому и этой земле!

Лерика вздрогнула, оторванная от своих размышлений голосом гостьи. Девушка, видимо, приняла сомнения здешней ведающей на свой счет и произнесла древнюю формулу, редко употреблявшуюся ныне. Эта клятва действовала против произнесшей ее, даже если ведающая приносила вред нечаянно и не могла исправить его полностью в кратчайший срок. Кроме того, она давала хозяевам места знание настоящего имени произносившего.

– Встань, сестра, – обратилась к Радане Лерика, подавая руку. – Я сомневалась не в тебе, я сомневалась в себе.

Ничего не поняв из фразы Лерики, кроме того, что та не подозревает ее в злых умыслах, Рада приняла поданную руку и ответила:

– Спасибо, сестра!

На этот раз традиционное обращение равных ведающих она произнесла не только формально, чем-то эта задумчивая девушка успела затронуть ее сердце. Сейчас Рада почувствовала, что Лерика очень несчастна, и ей захотелось помочь.

В тот же вечер Лерика представила Раду хозяину поместья, не преминув добавить, что девушка тоже ведающая, и поручиться за нее. Сирет очень обрадовался появлению гостьи, особенно с такой рекомендацией. Он пригласил Раду оставаться у него столько, сколько она захочет, и та с благодарностью приняла предложение.