После того как челн Эталиара вошел в створ скал, некогда отмечавших место перехода, небо внезапно померкло, и он очутился в полной темноте, где не было ни звука, ни шевеления воздуха. Впрочем, и самого воздуха, похоже, тоже не было – невозможно даже закричать или застонать. Сколько времени прошло с того момента, если там существовало время, неизвестно. Тело почти потерявшего сознание человека внезапно ударилось о камни и распласталось на них. Эталиара долго тошнило и рвало, пока он не впал в милосердное забытье.

Очнувшись, он наконец услышал шорохи, шелест травы и попискивание птиц. Почувствовал запахи нагретых за день земли и камней. Он был дома. Или ему так казалось.

Окончательно придя в сознание, Этали не обнаружил в окружающих запахах и звуках только одного – признаков близости моря. Позже это подтвердили местные люди: море находилось вдалеке от этих мест.

Довольно высокий молодой человек в потертой кожаной куртке, придерживая узкий длинный меч в таких же потертых ножнах, на мгновение задержался у низкого входа в пещеру, а затем, пригнувшись, вошел внутрь.

Очень старая женщина с аккуратно уложенными волосами лишь на секунду оторвалась от помешивания какого-то варева, кипевшего в котелке над очагом, бросив взгляд на вошедшего. Ведающая украдкой поморщилась. Ей не очень нравилось то, что начало происходить в мире в последнее время, но ее мнения никто не спрашивал. Стало быть, приходилось приноравливаться к внезапно начавшему меняться темпу жизни.

– Зачем пришел? – нарочито надтреснутым голосом спросила она, не поднимая головы, но исподтишка бросив еще один взгляд на вошедшего. Парень с длинными волосами стального цвета, собранными в хвост, присел на корточки у входа, ожидая, когда ведающая обратит на него внимание.

– Не зачем, а за кем, матушка! – подал он голос, подняв лицо. – Я ищу брата.

– Не брат он тебе. Не лги! – бросила ведающая.

– Он мне как брат! – Пришедший слегка смутился, но его голос был тверд. – Сын двоюродной старшей сестры.

– Садись! – махнула рукой знахарка в направлении тюфяка, лежавшего на полу возле стены. – Я скоро закончу.

Парень без слов пересел на край тюфяка и стал ждать. Вскоре ведающая закончила свою работу и, аккуратно вытерев руки чистой тряпицей, повернулась к гостю:

– Ну, что у тебя?

Молодой человек не осмелился более поправлять ведающую и начал рассказ. Хозяйка пещеры внимательно смотрела на него.

– Мы расстались много лет назад. В ту пору я был еще юн, а тот, кого я ищу, совсем ребенок.

Ведающая усмехалась про себя, понимая, что гость больше умалчивает, чем говорит. Постепенно она начала догадываться, с кем ее свела судьба, но не могла взять в толк, как он здесь очутился. Чудны пути Высших, но не людям их судить…

– Ты ’але? – внезапно спросила ведающая под конец повествования.

Рассказчик поперхнулся и широко открыл глаза:

– Да…

– Вот что я скажу. Его здесь нет, и я не вижу, где он. Иди на север, а потом на восток. Где-то там ты найдешь его. Или он тебя, – добавила ведунья, усмехнувшись.

Однажды, путешествуя по серому миру, Арен увидел далеко впереди себя высокого молодого человека с пепельными волосами в сером плаще, он шел, не глядя по сторонам, в одном направлении, причем явно не был одним из обитателей этого мира. Юноша попытался окликнуть незнакомца, но тот, похоже, не услышал. Арен быстро пошел вслед за ним, чтобы догнать, и проснулся.

Шли годы. Арен время от времени снова видел того самого молодого человека, но каждый раз он шел впереди, и юноша даже не мог разглядеть его лица. В конце концов идея догнать незнакомого сородича и познакомиться с ним стала маниакальной. То, что тот является потомком того самого рода, о котором говорил его наставнику заезжий дорец, Арен чувствовал нутром. Если бы не предупреждения Карады и мастера о зове крови и силы, он подумал бы о себе невесть что.

С какого-то времени Арен заметил рядом с фигурой незнакомца в сером плаще тень какого-то небольшого зверя, но вскоре тот перестал казаться тенью, и Арен был сильно озадачен, не узнавая, кто это такой. Движения неизвестного животного напоминали кошачьи, но лапы были заметно толще и, кроме того, сбивали с толку два хвоста. Шерсть зверя в этом мире виделась темно-серой, почти черной.

Со временем зверь рос и постепенно дорос до плеча своего спутника. Иногда Арену казалось, что человек и зверь о чем-то беседуют. Только через некоторое время юноша сообразил, что это карайн. О них Арен кое-что слышал, но никогда не видел.

Однажды зверь обернулся и внимательно посмотрел на Арена, который к этому времени постепенно начал сокращать расстояние между собой и идущим впереди человеком и уже находился от него шагах в пятидесяти.

Часть пути в Дор Халег решил проделать верхом и лишь позже отослать карайна обратно в Ларанх к Лерике.

«За тобой идут», – сказал, зевая и жмурясь, Пепел однажды утром.

– Кто идет? – не понял Халег, поскольку в данный момент они сидели под деревом, где и провели прошедшую ночь.

«Человек, похожий на тебя, как твой младший брат».

Виконт глубоко вздохнул – за последнее время карайн научился говорить загадками и, кажется, был очень горд своим достижением, но это только прибавляло Халегу головной боли, поскольку он и так давно запутался в происходящем. Ему, после долгих лет разлуки наконец-то разыскавшему Лерику, пришлось снова ее оставить, чтобы отправиться в Дор, где, по словам молодой дорской ведающей, его ждала встреча с кем-то, от кого зависит дальнейший путь. И вот теперь этот некто шел за ним…

– Кто же это и зачем он идет? – попытался выяснить виконт, глядя в глаза карайна. – Объясни более конкретно.

«Я и так объяснил все. – Судя по тону, Пепел, похоже, обиделся на непонятливость товарища. – Тот, кто будет стоять за твоим плечом. Когда ты возьмешь в руки меч, он возьмет в руки лук. Он связан с тобой с твоего рождения».

Халег застонал, ему захотелось удариться головой о дерево в надежде, что наступит озарение, или, наоборот, не надо больше будет решать загадки собственного карайна. Хотя он прекрасно понимал, что Пепел дает массу уникальных ключей, за которые кто-то другой был бы готов заложить собственную душу, но их надо было еще осознать. Вздохнув, Халег потрепал карайна по холке, в конце концов, тот не виноват, что карайны и люди мыслят по-разному. Наконец до виконта дошло, как надо задать вопрос.

– Покажи его! – Дело было в том, что если Пепел начинал «говорить» так, как нынче утром, то визуальных образов он почти не передавал, или же Халег оказывался не в состоянии их полностью воспринять.

И Пепел показал. Лучше бы Халег его не просил…

По серой земле под серым небом упругой походкой шел, вглядываясь в даль, стройный молодой человек со светло-пепельными волосами, за спиной у него был длинный боевой лук. Но на очень правильном лице парня не хватало левого глаза, вместо него из глазницы смотрело нечто. Увидев это, Халег даже вздрогнул.

– Что это?! – хрипло произнес он.

«Не что, а кто… – сварливо поправил его Пепел. – Твой брат. Он ищет тебя».

– Но что у него с глазом?!

«Его просто нет. А ты что увидел?»

– Я увидел нечто нечеловеческое.

«Ты думаешь, что там выглядишь лучше?» – съехидничал карайн.

– Где это там? – спросил Халег, уже осознавая, что напомнила ему эта картинка.

«Ты там уже был», – лаконично ответил Пепел.

И Халег понял, что там он действительно уже был, и не единожды, а каждый раз, когда внутри него поднималось нечто и окружающий мир начинал терять краски. На болотах тот мир окружил его вплотную, и только вмешательство друзей, Эдны и котят вернуло виконта обратно. А потом Халег видел его не раз в своих снах, и не только во снах. От серого мира шел запах силы, которая принадлежала Той, о Ком не говорят.

Когда Арен снова оказался в сером мире, то сначала не увидел незнакомца с его зверем, которые в прошлый раз находились близко от него, и очень расстроился. Но, перевалив за очередную песчаную гряду, которых здесь было много, он увидел их обоих сидящими на песке. Это очень удивило охотника, потому что на его памяти незнакомец останавливался редко. Только однажды, как раз когда еще небольшой зверь перестал быть тенью, он видел пепельноволосого парня сидящим. Тогда с ним и вокруг него происходило что-то странное и нехорошее. Незнакомца плотно обступили тени, и даже некоторые существа этого мира стояли невдалеке, а он, похоже, был не в состоянии сопротивляться им, отвлеченный на что-то другое. Маленький зверь старался отогнать от своего друга всю эту нечисть, но сил у него не хватало. Арен чувствовал, что это очень плохо, его сородич может остаться в этом мире навсегда или сам стать существом серого мира. В тот раз Арен, как ни старался, не мог приблизиться к месту, где сидел незнакомец, и только с ужасом наблюдал за происходящим. Наконец, полный злости и отчаяния от собственного бессилия, Арен что-то закричал, чтобы хоть ненадолго отвлечь внимание теней на себя, и призвал Высших в свидетели того, что он, Арен, против творящегося здесь. На мгновение тени шарахнулись прочь от незнакомца, и вокруг него образовалось чистое пространство. Маленький зверь зарычал на теней и бросил благодарный взгляд на Арена. Молодой человек проснулся в холодном поту и долго не мог прийти в себя, досадуя, что не смог остаться рядом и помочь сородичу. К сожалению, Арен никогда не практиковался попадать в тот мир по своему желанию, это происходило непредсказуемо и через разные промежутки времени.

Несколько дней подряд после этого Арен, злясь, заставлял себя работать до изнеможения. В результате вечером он засыпал вмертвую и не видел во сне ничего. Когда он снова очутился в сером мире, то уже не увидел сидящего незнакомца и его спутника. Опасаясь, что произошло непоправимое, молодой человек начал их искать, но не нашел, хотя в последний момент сна показалось, что он все же заметил парня в сером плаще на гребне одной из каменистых гряд. И опять Арен психовал почти целую декаду, ничего не говоря мастеру, потому что считал все происшедшее личным делом. Только побывав в сером мире очередной раз, юноша наконец успокоился, увидев незнакомца, как прежде идущим впереди к неизвестной цели.

Однако на этот раз с незнакомцем не происходило ничего необычного, казалось, он просто ждал. Арен подходил все ближе и ближе, удивляясь, что у него это получается. Когда он находился от сидящих шагах в десяти, сначала обернулся карайн, а затем и человек. Лицо человека казалось знакомым и незнакомым одновременно, хотя общие черты могли быть просто особенностью их рода. Довольно узкое волевое лицо с резкими, но благородными чертами, и серые глаза, отсвечивающие странным металлическим блеском.

– Здравствуй! – первым произнес смущенный Арен, не зная, как отреагирует на его появление незнакомец. – Меня зовут Арен.

– А меня – Халег.

Халег проснулся рывком и, сначала даже не поняв этого, ошарашенно поглядел по сторонам. Только что виденное во сне было настолько явным, что виконт еще чувствовал порыв тела и ошеломляющее ощущение слияния, когда он дружески обнялся с новым знакомым. Это было как любовь с первого взгляда… Или не любовь? Скорее чувство единства. Но встреченный во сне юноша ощущался таким желанным, что Халегу захотелось покраснеть, и он ошалело потряс головой.

– Никогда не замечал за собой интереса к молодым людям, – пробормотал он вслух.

Виконт попытался привести в порядок свои мысли и ощущения, но получалось плохо.

– Что это было?! – задавал он себе вопрос раз за разом.

В ответ на очередное восклицание Халег услышал голос Пепла:

«Зов крови, и ничего больше…»

Молодой человек рассмеялся, и все наконец-то встало на свои места. Пепел же говорил ему раньше, что Арен похож на него, как младший брат. Однако от подобных ощущений легко потерять здравый смысл… Ни к кому из родственников Халег не испытывал ничего подобного… Хотя дорская ведающая обмолвилась, что виконт далеко не все знает о своем происхождении, а тут еще эта встреча. Ладно, когда он прибудет в Дор и встретится с местными ведающими, тогда, по мнению Рады, многое должно проясниться.

Крайний северо-восток Дора. Скалы, влажные от постоянных туманов, и пронизывающие ветра, бессильные развеять пелену, в которой не отличить море от неба. Каменистая бесплодная земля плато и узкие полоски гальки под обрывами, устланные гниющими водорослями. Запустение и тлен, как будто все уже закончилось и больше ничего никогда не начнется. Даже умирать здесь казалось неправильным, не то что жить. Впрочем, в этом краю почти никто и не жил. Ни земля, ни море не могли послужить тут источником пищи.

Кутаясь в плащ, Эталиар Наор, сын народа ’але, день за днем медленно шел вдоль побережья, пристально осматривая местность. Временами он снимал с себя всю одежду и спускался со скал к морю, чтобы с очередной узкой полоски суши под обрывом снизу осмотреть окрестные скалы в поиске хотя бы какого-то намека на то, что искал. Этали не боялся простыть, хотя к вечеру его мутило от холода, вони и усталости, а вот одежда у него была одна, и другой мало-мальски приличной достать в этом краю не представлялось возможным. Последние жилища, которые он встретил по пути, походили на кошмарный сон, а люди, обитавшие в них, – на неупокоенных мертвецов. Кто-то другой мог решить, что об этих местах забыла даже смерть, по крайней мере, та, которую считали своей госпожой народы ’але и си. К счастью, молодой человек не был философом, хотя и его по ночам нередко мучили кошмары.

Второй месяц Эталиар странствовал в этих краях, повинуясь внутреннему зову, и искал, искал. Покинув предгорья древнего Сириана, он, как и посоветовала ведающая, направился на север, а потом на восток на узкий полуостров Х’ала’р с изрезанными скалистыми берегами, который люди именовали Халарским. Молодой человек чувствовал, что его путь лежит туда, правда, искал он сейчас не племянника, которого на самом деле воспринимал скорее младшим братом, а нечто другое – древнюю реликвию народов си и ’але, утерянную в незапамятные времена. А брат? Он действительно найдет его сам, как сказала ведающая. Голос крови и зов силы неизбежно сведут их, если оба останутся живы.

Кошмары, приходившие к Эталиару, были тягучими и безнадежными, ему снились какие-то набеги на побережье, в которых почему-то ’але постоянно оказывались проигравшей стороной, хотя нападавшие на вид казались людьми. Конечно, далеко не все ’але были воинами и не все умели использовать силу, данную им от рождения, но происходящее во снах выглядело дико – молодые здоровые жители побережья подчинялись захватчикам почти без сопротивления.

Из-за кошмаров сон Этали сделался беспокойным и прерывистым. Однажды он проснулся еще до рассвета, опять в холодном поту и в отчаянии от пережитого. Что-то было не так… Нечто даже наяву продолжало давить на его разум, пытаясь сломить волю и заставить отступиться от своих планов. Молодой ’але задумался: тот, кто хочет лишить тебя воли, – твой враг, это являлось аксиомой. Подчинение может идти только вслед за уважением. Если враг невидим и неосязаем, он не перестает быть врагом. Эталиар не имел способностей мага, чтобы разобраться в сути невидимого врага, поэтому сделал единственно возможное – собрался и пошел вперед, стараясь думать только о своей цели.

День проходил за днем, а враг не отступал, но не отступал и Эталиар. Он обследовал уже почти все скалы и расщелины скального плато и осмотрел береговые обрывы насколько удалось. По пути встретилось немало древних развалин, почти уничтоженных временем и непогодой, не раз попадались древние рисунки и письмена на камнях, но письменность была незнакома. Эталиар уже начинал сомневаться в успехе своих поисков, ведь некоторые участки суши ушли под воду уже на памяти местных людей. Надежду давали только собственное ощущение, что реликвия находится где-то здесь, и невидимый враг – если он не отступается от того, кто ищет, значит, шансы на находку еще остались. Хотя ощущения способны выдавать желаемое за действительное, а Эталиар мог просто зайти на территорию какого-то бесплотного существа, неблагосклонного к нарушителю его покоя. В любом случае оставалось обследовать только небольшие холмы на оконечности скалистого мыса и берег под ними.

Полоска зари почти догорела на западе, и небо над головой стало темно-синим, а на севере появились первые звезды. Эталиар устало сидел у костра, подбрасывая в огонь мелкие ветки кустарника. Молодой воин выглядел изможденным, как будто что-то тянуло из него жизнь каплю за каплей, но, однажды закрыв свой разум от чуждого влияния, он старательно избегал любых мыслей о нем, упрямо следуя избранным путем.

Вчера ветер наконец разогнал мглу, и утром впервые за последнее время показалось солнце. Этали счел это хорошим знаком и с удвоенным усердием принялся за поиски. К сожалению, и сегодня они не принесли ничего. Необследованным оставался только небольшой кусок скал почти на самом конце мыса, на то, чтобы обшарить их по камешку, хватит двух-трех дней. Другой бы давно отчаялся, однако Этали, несмотря на почти два месяца изнурительных и бесплодных поисков, продолжал верить в успех.

Утром на второй день Эталиар неожиданно обнаружил среди скал маленький рукотворный грот. В каменной нише еще сохранился след от чего-то круглого, возможно чаши, но ее самой давно уже не было, зато в небольшом тайнике под плоским камнем он обнаружил то, что искал столько дней, – в узком, шириной меньше ладони углублении лежал странный, почти овальный предмет. Он казался выточенным из матового стекла, но на самом деле был из камня. Прохладный жезл удобно лег в руку Эталиара, но тот сразу почувствовал, что артефакт предназначен не ему. Что ж, значит, его получит достойный. И молодой 'але, убрав находку в специально приготовленный кожаный мешочек, пустился в обратный путь на юг.

Когда древняя реликвия спустя тысячелетия почувствовала тепло человеческой руки, в глубинах моря что-то всколыхнулось – Жезл Туманов вновь явился на свет. Начинались новые времена.

Черный ветер в темноте, призрачные тени черных веток, пригибаемых ветром почти до самой земли, и пределом этому на юге – полоса скалистых холмов чернее самой черноты. Скрип и стоны деревьев под ураганными порывами южного ветра.

Всполохи зарниц над далекими горами предвещали бурю. В кромешной предгрозовой тьме два человека двигались навстречу друг другу и не подозревали об этом.

Высокий беловолосый мужчина пригибался, пряча голову под капюшон дорожного плаща, и пытался разглядеть местность, но даже другим зрением мало что мог различить. Что-то странное творилось кругом и не давало сосредоточиться. Хотя в этот год засуха пощадила сочные луга центрального Дойна, здесь, на каменистых почвах плато, солнце выжгло чахлую траву, и она шелестела под ногами, как неживая.

«Обитель смерти», – подумал Мелианор и поежился.

Может, напрасно он поддался внутреннему беспокойству, снедавшему его после странного разговора с Тиной полгода назад. Девушка тогда приболела, и хотя опасности ей не угрожало, но жар слегка туманил разум.

– Они придут, – пробормотала Тина однажды под вечер, приоткрыв глаза.

– Кто придет? – вздрогнул придремавший около ее постели молодой маг.

– Вернутся те, кто ушел, – терпеливо пояснила его подопечная каким-то несвойственным ей голосом.

Сирота не была ведающей или ее дар был настолько слаб, что почти не проявлялся. Однако больные нередко уходят за грань обыденного восприятия и могут увидеть то, что обычно открыто только опытным ведуньям. Мелианор насторожился, поняв, что Тина видит сейчас недоступное простым людям и даже ему. При словах «они придут» он почему-то сразу же подумал об отце и брате, ушедших неизвестно куда несколько десятилетий назад.

– Нет, не они, – поправила его девушка, – хотя им путь откроется тоже. Я говорю о твоих предках, и не только твоих. Они ушли, чтобы найти и уничтожить источник зла, с которым им довелось столкнуться и вступить в битву на этой земле. Но зло оказалось хитрее, часть его затаилась где-то здесь. – При слове «здесь», Тина слабо махнула рукой в направлении севера или северо-востока. – Некоторые из сражавшихся со злом остались, чувствуя это, но были не в силах объяснить остальным, почему сделали так…

Мелианора пронизывала неудержимая дрожь, не могла сирота знать того, о чем он сам прочитал лишь недавно. В одной из библиотек затерянных городов почти случайно его взгляд упал на небольшой лист пергамента, которому не нашлось места на полках. Больше всего рукопись походила на недописанную поэму. Начало текста найти не удалось, зато в нем говорилось, что: «Славные предки, Носители Жизни, ушли в край далекий за солнцем закатным… Но зло притаилось, смешалось с землею, прикинулось пеплом, лишь верные смерти его отличали». Молодой маг не сразу догадался, кого поэт назвал «верными смерти», пока не сообразил, что тот имел в виду народ, чаще упоминаемый как Повелители, или Властители, Смерти. Мелианор слышал о нем, но ни разу не видел никого из этого народа или хотя бы того, кто мог бы по праву считаться их потомком. Повелители Смерти однажды исчезли, как туман над морем в лучах утреннего солнца, и больше не появлялись, хотя из легенд явствовало, что именно они остались, чтобы стеречь древнее зло. Может, в результате последовавших катаклизмов и разделения мира на каверны эти земли оказались им недоступны? Молодой денери не нашел ответа на этот вопрос и тогда, повинуясь внутреннему зову, отправился туда, куда некогда в полусознании указала его воспитанница, – на северо-восток. Где-то в тех краях или даже на месте северных островов и произошла схватка Повелителей Жизни и Повелителей Смерти с некой силой, именуемой древним злом. Где-то там стоило искать ответы на все вопросы, которые появились у него после чтения книг и рукописей в потаенных городах Сириана.

Подхлестываемый порывами ветра и первыми резкими струями ливня, Мелианор продолжал идти на север.

Внезапный грозовой ливень сменился непрерывным мелким дождем, серебристая мгла повисла над полями. Камни сделались скользкими, а тонкий слой земли поверх скальной основы разъезжался под ногами. Тут и там стояли неглубокие лужи, и ручейки стекали в сторону западных низин. Мелианор упрямо шел к пока неизвестной цели.

Каково же было удивление мага, когда среди серебристой вуали, покрывшей весь видимый мир, обозначилась темная человеческая фигура, двигающаяся прямо навстречу ему. От неожиданности Мелианор остановился: вероятность встретить человека в такую погоду в этих местах вдали от редких убогих селений была почти нулевой.

Встречный не сразу заметил княжича, потому что шел, вжав голову в плечи и опустив лицо, похоже, незнакомцу нездоровилось. И все же в трех шагах он поднял лицо, и взгляд Мелианора встретился со взглядом молодого мужчины. Только незнакомец не был ни денери, ни кем-то из исконных народов, населявших здешние края. Стального цвета волосы и такие же глаза на бледном усталом лице. Княжич никогда не видел живьем настоящих Повелителей Смерти, как их называли легенды, но чутье давало однозначный ответ – незнакомец являлся одним из них, и никем другим.

«’Але, их звали ’але. Или х’але. На разных диалектах название звучало по-разному», – вспомнил Мелианор.

На поясе у молодого ’але висел длинный узкий меч. Глаза незнакомца, блеснув, цепко оглядели неожиданного встречного и потухли снова. Он был болен, но оставался не менее опасным – в движениях, несмотря на нездоровье, чувствовалась упругая сила опытного бойца. Мелианор не боялся, но подавить рефлекс на опасность оказалось трудно. Встречный болезненно усмехнулся и, протянув правую руку ладонью вперед, произнес:

– Мы не враги!

От этих слов повеяло чем-то древним, как мир, и Мелианор поверил им.

– Меня зовут Мелианор! – отозвался он.

– Эталиар, – наклонил незнакомец голову.

Молодой маг со скрытым удивлением рассматривал сына легендарного народа и недоумевал. О нем ли говорила Тина и что их может связывать?

– Ты искал меня? – спросил Мелианор.

’Але вскинул голову:

– Нет. То, что я искал, я уже нашел. Но не уверен, успею ли передать нашу реликвию в нужные руки… Я умираю… – тихо произнес он, будто стесняясь об этом говорить.

Княжич молчал, не зная, что ответить нежданному знакомому – жизнь на самом деле едва удерживалась в нем, хотя на первый взгляд это понял бы далеко не каждый.

– Я проживу еще несколько дней и постараюсь успеть встретить кого-то своей крови или близких к нам. Но время дорого, мне пора идти.

– Постой! – остановил его Мелианор, заступив дорогу и чуть не схватив за руку.

К удивлению молодого денери Эталиар остановился и повернул голову, не сделав попытки отстраниться. Их взгляды сплелись – сталь и белый огонь. Кажется, в этот момент оба почувствовали нечто большее, чем каждый из них чувствовал по отдельности.

– Я не дам тебе умереть, что бы ни пыталось забрать твою душу туда, откуда нет возврата, – внезапно сказал Мелианор, не до конца понимая, почему так говорит, но ощущая, что сказанное верно.

Чуть раньше он вспомнил, что его предков называли Повелителями Жизни. Молодой денери никогда не задумывался о целительстве и тому подобных вещах, хотя некоторые приемы знал, но если в древнем названии его народа была хоть доля правды, он должен попытаться помочь.

– Ты понял, что со мной? – удивленно вскинул брови ’але. – Даже я не понимаю произошедшего полностью, но чувствую, что моя смерть больше не принадлежит Той, Кому служит наш народ. – Его взгляд помрачнел.

– Я маг, – просто ответил Мелианор, – и вижу многое, что скрыто от простых глаз. Сейчас я чувствую, что исход еще не предрешен и я имею право вмешаться.

– А ты не боишься, что мое тело стало вместилищем зла? Если бы я уже успел найти того, кому могу передать священную реликвию нашего народа, я попросил бы убить меня, пока еще остался шанс, что душа уйдет туда, куда уходят души всех ’але.

– Не спеши. Если ты говоришь о древнем зле, с которым сражались наши предки, то оно не успело поразить твою душу, лишь тело затронуто его дыханием.

– Здесь помнят о тех временах? – Сомнение звучало в голосе Эталиара.

– Мало кто слышал о том, но мне посчастливилось добраться до библиотеки запретных городов. Я многое понял, хотя и не все…

Эталиару захотелось сесть прямо на пропитанную водой траву, ноги с трудом держали его, а зрение мутилось. Собеседник был прав как минимум в одном – то, что называли древним злом, каким-то образом проникло в его тело и начало пить душу, но пока не смогло разрушить ее.

– Я помогу тебе встать, и мы найдем укрытие от дождя, – послышался голос мага-денери. – Этали догадался, что беловолосый юноша принадлежит к легендарному народу, не менее древнему, чем ’але. – Потом я постараюсь исцелить тебя. Мне было предсказано, что я встречу кого-то из твоей расы в этих местах, хотя никто из вас давно не появлялся на наших берегах. Позже я подумал, что могу найти здесь и ответы о сути того, что произошло в древние времена, и о том, что ждет нас впереди. Если я правильно понял, то для этого мы должны пойти вместе. Каждый увидит то, что не сможет увидеть другой, а вместе мы поймем все. Но для этого я должен помочь тебе исцелиться.

Не раздумывая, Мелианор помог Эталиару подняться и, подставив плечо, повел его к невысокому скалистому холму в надежде отыскать укрытие от дождя.

Холм оказался рассечен множеством трещин, но ни одной пещеры промокшим путникам найти не удалось. Камень холма был слишком тверд, он трескался и отпадал пластами, но ни единого углубления или промоины не образовалось в его толще за истекшие века. Мелианор обнаружил узкую расщелину, отчасти перекрытую сверху каменной глыбой, и пролез туда, следом за ним протиснулся Эталиар.

О том, чтобы разжечь костер, не шло и речи. ’Але опустился на каменный уступ, прижавшись к стене расщелины, и прикрыл глаза. Денери растянул свой плащ так, чтобы постараться закрыть сверху обоих, его самого уже слегка знобило от холода. Некоторое время оба молчали. Мелианор пытался почувствовать и сообразить, что он может сделать для исцеления нежданного товарища.

Однако первым заговорил все же Эталиар:

– Если я не смогу идти или зло станет сильнее меня, отдай эту вещь первому встречному ’але или тому, кому сочтешь нужным. Она сама поведет тебя. – Тихий вздох сорвался с его губ. – Это очень древний предмет, им владели наши далекие предки, потом, когда большинство ’але ушли за Предел, он остался у наших потомков в этих краях. Но я не знаю, как он попал именно сюда.

Эталиар вынул из-под плаща удлиненный овальный камень, бесцветный, но слегка туманный изнутри.

– Это он, – произнес ’але. – Предки называли его Жезлом Туманов. Даже за Пределом не сохранилось точных сведений о том, как им пользоваться и что он дает. Но в руках того, кто станет им владеть по праву, камень должен открыть себя, так говорят легенды. Я не знаю, что это значит. Сестра поручила мне отыскать одного из носителей нашей крови и рассказать ему о камне. Ранера считала, что именно он – избранник, но это может подтвердить только камень. Однако я решил отправиться на поиск реликвии сам. Возможно, я опередил события, хотя одна мудрая женщина посоветовала мне отправиться сюда. Тот, ради кого я пришел, сможет найти меня, даже если я не найду его, так сказала ведающая пути. – Спрятав камень, Эталиар устало прикрыл глаза.

Мелианор видел, что ему даже говорить трудно, и готовился к работе.

– «Белое небо, белое солнце, Белые птицы крыла распахнули…» – Денери речитативом, как это обычно делают ведуньи, читал одно из древнейших заклинаний, которое само вспомнилось в этот час.

Как настоящему, а в наименовании людей истинному магу ему для работы не требовались словесные формулировки, но это заклятие служило обращением к определенным силам и создавало особое магическое поле. Эталиар слегка удивленно поглядывал на мага, но ни словом, ни жестом не нарушил его действа.

Вытянув руки вперед и развернув их ладонями к небу, Мелианор продолжал:

– «Игристым вином светлых сумерек полночь вольется по жилам, и сгинет нерода, осыплется пеплом, развеется ветром, смешается с морем и сгинет навеки, расстанется с жизнью!..»

Он еще долго говорил, развернув через некоторое время левую руку ладонью вниз над плечом Эталиара, а потом и правую. На последних словах заклятия маг-денери призвал белый Огонь Жизни. Ослепительное белое пламя рванулось откуда-то сверху через его руки, и он сам стал столбом белого пламени. Мелианор даже не смог закричать – перехватило дыхание, зато услышал вскрик ’але. Глаза мага почти не видели, однако он осознавал, как неведомое зло, проникшее в Эталиара, не выдержав напора, сначала нехотя стало покидать облюбованное тело, а затем, почуяв подвох, рванулось, но тут же вспыхнуло и перестало быть, даже не успев обрести устойчивую форму.

Мелианор обессиленно осел, едва не придавив своего пациента. Удивленный Эталиар, аккуратно высвободившись из-под тела мага и уложив своего целителя на его же плащ, с изумлением ощупывал себя, оглядывался вокруг, не веря своим глазам и понимая, что мучительное и тлетворное наваждение покинуло его. Только заметная слабость напоминала о страшном прошлом.

Сейчас нужно было отдохнуть. Эталиар постелил свой плащ, передвинул Мелианора, прижался к нему, чтобы согреть своим теплом, и, укрывшись плащом вместе с ним, провалился в забытье. Что ж, если молодой маг-денери спас его жизнь и избавил душу от неведомого зла, – путь Эталиара теперь рядом с ним.

На следующий день мелкий нудный дождь все так же продолжал моросить. Мелианор чувствовал себя разбитым, но тут же тщательно проверил нового знакомого. Следов былой напасти почти не осталось, однако он повторил обряд в упрощенном варианте, чтобы быть полностью уверенным в результате.

’Але, еще раз обследовав холм, нашел грот, где они и провели три дня, пока не набрались сил. Сначала молодые люди почти не разговаривали – слишком неожиданной оказалась их встреча и последовавшие за ней события. Эталиар заговорил первым.

– Куда ты направлялся, когда мы встретились? – немного смущаясь, спросил он. – Теперь я здоров и мог бы сопровождать тебя, если ты не решишь иначе.

Мелианор с удивлением посмотрел на молодого ’але, за эти дни он не то чтобы не вспоминал об изначальной цели пути, но она как-то отступила на второй план из-за неожиданных событий.

– Я шел на север. Где-то там наши предки сражались с древним злом. Думал, что найду кого-то, кто сможет мне помочь разобраться в его сути и в том, что ждет этот мир. Но я встретился со всем, что искал, гораздо раньше.

Эталиар удивленно вскинул брови:

– Ты искал то, с чем встретился я?

– То, что проникло в тебя, было лишь частью того, о чем повествуют древние легенды.

– Но этого оказалось достаточно, чтобы едва не привести меня к полной гибели! Стоит ли искать все остальное?!

Мелианор вздохнул:

– Если бы ты знал, с чем столкнешься, то мог бы не допустить того, что случилось. Хотя зло коварно, и я не буду утверждать, что мой поиск безопасен.

– Но ты собираешься продолжить его?

– Да.

– Тогда я последую с тобой, если не прикажешь тебя оставить.

На этот раз пришел черед удивиться Мелианору:

– Я не держу тебя, ты свободен. Я выполнил свой долг перед жизнью, и ты ничем мне не обязан.

’Але покачал головой, он был совсем не согласен с этим.

– Но, если ты хочешь, мы можем пойти вместе, – закончил маг-денери.

– Тогда я пойду, – упрямо наклонил голову Эталиар и стал проверять перевязь меча.

На следующее утро они выступили в путь.

Халег не спеша шел по одной из улочек городка и немного нервничал. Улицы городков южного Дора были порой настолько узки, что напоминали трещины в скалах, грозящие обвалом в любой момент. Вот, например, на этой в некоторых местах он мог коснуться стен на противоположных сторонах улицы, просто разведя руки в стороны. Где-то здесь виконт должен был встретиться с той, кто покажет ему дальнейший путь, как сказала юная ведающая, ставшая подругой Лерики.

Внезапно где-то впереди раздался женский крик:

– Пощадите меня!

Из проулка навстречу ему выбежала невысокая женщина в развевающемся сером балахоне и, увидев Халега, остановилась. Ее глаза расширились, и с криком: «Да-нери, примите и защитите меня!» – она бросилась перед ним на колени, склонив голову.

Откуда-то из-под ее одежды выпал продолговатый предмет знакомых молодому человеку очертаний, но женщина его тут же подобрала. Мгновение Халег с удивлением смотрел на склоненную голову женщины с такими же пепельными волосами, как у него, разве что более светлыми, а сознание тем временем подсказывало, что продолговатый предмет являлся таким же жезлом, как и лежащий у него в кошеле.

– Принимаю! – машинально произнес виконт.

И тут же из-за поворота выскочил слегка запыхавшийся высокий мужчина с обнаженным клинком в руке, его волосы были темными с пепельным оттенком, но в этот момент они показались Халегу скорее грязными. Виконт положил руку на рукоять меча, и тот с шелестом покинул ножны. Тем временем женщина отползла по брусчатке улицы немного за спину молодого человека и затихла.

– Где эта шлюха и воровка?! – выкрикнул взбешенный мужчина, шаря глазами по сторонам.

И тут его взгляд уперся в длинный клинок Халега, перегораживающий улицу.

– А ты что…?! – Незнакомец было выругался, но осекся, переведя взгляд на лицо виконта.

Он откровенно не ожидал подобной встречи в этом месте.

– Простите! Но эта женщина украла жезл одного из братьев и, не имея на это никакого права, воспользовалась им!

– И за это вы хотите ее убить?! – Халега медленно начала заливать холодная ярость.

Незнакомец что-то почувствовал, но по инерции продолжил:

– Подстилка должна знать свое место!

Виконт ощущал, что обвинения незнакомца в чем-то обоснованны, но подобное поведение по отношению к женщине, пусть даже и совершившей проступок, в тяжести которого он сильно сомневался, Халег принять не мог.

– Вы хотите обсудить это подробно? – холодно произнес он, поднимая острие клинка на уровень груди мужчины.

Виконт считал, что за истекшие годы он научился контролировать всплески того, что жило внутри него, но, вероятно, незнакомец оказался более восприимчив, чем другие люди.

– Н-нет! – запинаясь, произнес он и, опустив оружие, стал пятиться в обратную сторону.

Халег не препятствовал ему, и вскоре из-за поворота, за которым скрылся незнакомец, раздался топот ног убегающего человека.

Виконт, убрав клинок в ножны, повернулся к женщине, все так же сидевшей около стенки дома, и подал ей руку, чтобы помочь подняться. Та сначала отдернулась в сторону, но потом все же приняла его помощь и встала.

– Спасибо вам, да-нери! – сказала она и, нагнувшись, припала к руке Халега губами.

На этот раз он, совершенно не привыкший к подобным проявлениям благодарности, еле сдержался, чтобы не отдернуть руку.

– Это лишнее, – вежливо произнес виконт. – Лучше объясните, что произошло на самом деле.

Женщина вздрогнула, но, пересилив себя, произнесла:

– Моя жизнь теперь в ваших руках, да-нери. Вы и правда ничего не поняли?

– Нет, – честно признался Халег. – Хотя жезл в ваших руках мне знаком. Я получил такой же, когда был на Керионе.

Женщина с облегчением вздохнула, она не ошиблась, посчитав этого молодого человека истинным жрецом.

– Единственное, что я знаю, что этот жезл связан с Той, о Которой не говорят. – Увидев непонимание в глазах собеседницы, виконт добавил: – Так ее называют на Керионе. На Райнском архипелаге ее именуют Та, Которая всегда с тобой.

– Меткое наименование, – устало улыбнулась женщина. – Хотя у Нее есть и личное имя, но его не стоит произносить без нужды. Так что же именно вы хотите узнать? – спросила она после небольшой паузы.

– Ваш преследователь обвинил вас в краже жезла и сказал, что вы не имеете на него права, но при этом смогли воспользоваться им. Разве это может сделать кто-то посторонний?

– Это очень длинная тема, но скажу сразу, что жезла я не крала. Его, видимо, потерял кто-то из младших жрецов на храмовом дворе. Я просто подобрала его.

– И не вернули? – уточнил Халег, хотя это было понятно и так.

– Да, я не вернула его сразу после того, как нашла, – опустила глаза собеседница. – Что-то подсказывало мне, что он окажется нужен в моих руках для спасения других. А растяпа, потерявший свой жезл, вполне мог и подождать. Так оно и оказалось. Если бы не жезл, то могло случиться так, что мои сестры погибли бы или попали под чужое влияние.

Что-то это напоминало Халегу, а именно, историю на болотах, где он силой Смерти, как это стало понятно уже позже, ограждал своих друзей от болотного зла, несущего им смерть. «Смерть против смерти», – подумал молодой человек. И это ее: «сестры»… Жрицы, послушницы храма? Вряд ли. Для него было привычно, что сестрами называют друг друга ведающие. Эта женщина к тому же ведающая? И, внимательно взглянув в ее глаза, виконт понял, что да.

Женщина тоже кивнула, она, кажется, восприняла ход его мыслей.

– Чужой маг хотел рассорить нас, а когда это не удалось, проявился сам. Нам едва удалось справиться с ним всем вместе. Старейшая назвала его порченым истинным.

Халег чуть не поперхнулся. «Кукловод, больше это не мог быть никто», – решил он. В Игмалионе неких истинных магов с порченым даром называли именно так за их неоднократные попытки тайно повлиять на события в стране.

– Когда это было?! – Виконт нечаянно слишком сильно схватил женщину за плечо, и та поморщилась. – Простите! – произнес он, убирая руку. – Мне и моим друзьям тоже довелось столкнуться с ними.

Женщина была очень удивлена и заинтересована, но сначала ответила на вопрос:

– Уже довольно давно, больше трех лет назад.

– Смута и мятеж на юге Дора в то время – дело их рук. Потом два года о них не было слышно ничего, но прошлым летом они объявились вновь.

– После того случая я вскоре уехала отсюда и вернулась не так давно. Больше я ни с кем подобным не сталкивалась. Сиранна может знать что-то еще, я могу проводить вас к ней.

– Да, я очень хотел бы с ней познакомиться. – Халег замялся. – А жезл вы тогда забрали с собой?

– Да. Сначала я просто не могла с ним расстаться, а потом понадеялась, что все уже забыто, и не хотела ворошить прошлое, – смущенно ответила она.

Халег понял ее – ощущение силы в твоих руках являлось слишком притягательным, чтобы от него было легко отказаться. Он не одобрял поступка пепельноволосой женщины, но и не мог ее осуждать. Ведь, насколько он понял, ведающая воспользовалась силой жезла всего один раз, и то не для личной выгоды. В конце концов, Той виднее, в чьих руках жезл принесет больше пользы, иначе за прошедшее время ситуация могла сложиться совсем по-другому. О себе он в этот момент даже не вспомнил.

– Как же вам удалось воспользоваться жезлом, ведь ваш обвинитель утверждал, что вы не имеете на это права?

– Давайте зайдем в дом и там в спокойной обстановке я расскажу все, что вас интересует.

Во время беседы они шли по городским улочкам и сейчас остановились напротив неприметной двери в стене невысокого дома где-то на окраине городка. Женщина открыла дверь ключом и, отворив ее, впустила спутника внутрь, где было совершенно темно. Никакой опасности не чувствовалось, и Халег вошел. Женщина, заперев дверь изнутри, зажгла масляную лампу. Все жилище состояло из одной комнаты с кроватью, столом и полками вдоль стен, на которых стояли посуда и книги. Выдвинув стул, хозяйка предложила гостю присаживаться, а сама стала собирать на стол, видя, что он только что с дороги. Поставив еду, она тоже села и начала свой рассказ:

– Согласно древним легендам, некогда существовало два народа, они именовали себя Подателями или Носителями Жизни и Смерти и были неразрывно связаны, как две стороны одной монеты, как жизнь и смерть. Только смерть они не представляли себе неизбежным злом, а всего лишь переходом из одной жизни в другую. Нам сложно судить об этом, потому что за тысячелетия, миновавшие с тех пор, знания оказались почти полностью утрачены. Да и сами эти народы давно покинули наш мир. Куда они ушли – неизвестно. Но среди людей этого мира остались их прямые потомки. Утратив знания, они не утратили связи с силами, на которые были завязаны их древние предки. Кровь беловолосых Подателей Жизни сохранилась в расе денери, до недавних пор обитавшей на севере Дорского полуострова.

Халег слушал с все возрастающим удивлением, ничего подобного не рассказывали даже на северо-востоке, не говоря уже о центральном Игмалионе; а о других расах, чьи потомки живы до сих пор, он вообще слышал впервые. Женщина же тем временем продолжала:

– А к пепельноволосым Подателям Смерти, точнее, к их далеким потомкам относимся мы с вами и другие похожие на нас. Только такие, как мы, оказались рассеяны среди людей по всей каверне. Наш народ испокон веков делился на Старший и Младший. Старшие были жрецами, а Младшие подчинялись и служили Старшим. Со стороны различия между двумя ветвями практически незаметны, но те, кто к ним принадлежит, обычно знают, из какой они ветви. Во мне кровь Младшего народа, а в вас, как и в том жреце, что хотел покарать меня за своеволие, – Старшего. Я обязана подчиняться Старшим по праву крови. Но только принадлежащие к любой из ветвей нашего народа могут без обрядов и других ухищрений напрямую обращаться к Той, о Ком на Керионе не говорят. – Легкая торжествующая улыбка проскользнула по губам хозяйки дома.

– Какая чушь! – вырвалось у Халега. – А как же жрецы в многочисленных храмах Той, вообще не имеющие отношения к нашей расе?

Почему-то он сразу и безоговорочно поверил рассказу этой странной женщины о двух древних народах.

– О! Это не жрецы, а убогие фигляры, пытающиеся добиться Ее благосклонности с помощью кривляний перед алтарями и бесчисленных жертвоприношений. Она принимает жертвы, но такие жрецы ей ни к чему! – Женщина засмеялась.

И все-таки Халегу казалось, что она в чем-то ошибается или же он чего-то не понимает, но решил оставить выяснение этого вопроса на будущее, однако спросил о другом:

– Почему ваш преследователь был с оружием, хотя вы назвали его жрецом, ведь обычно жрецы оружием не пользуются?

– Только не у нашего народа, – грустно улыбнулась женщина. – В наших храмах и общинах все мужчины Старшего народа испокон времен являются воинами и жрецами одновременно.

Халег задумался, слова новой знакомой объясняли некоторые моменты из его собственной жизни, но еще многое оставалось непонятным. Заметив, что женщина немного отошла от потрясения, пережитого на улице, виконт решился спросить:

– Как же мне звать тебя, сестра? – Почему-то именно это обращение показалось уместным.

Пепельноволосая женщина слегка расширила глаза, но невозмутимо ответила:

– Меня можно называть Сиан, под этим именем я известна другим сестрам. Я обязательно познакомлю тебя с ними, возможно, вы узнаете друг от друга еще нечто нужное. Во всяком случае, Старейшей будет очень интересно узнать что-то новое о порченых магах, названных тобой кукловодами, с одним из которых она справилась тогда при нашей помощи.

– А меня зовут Халег, Халег ло’Айри, я родом с Северных Пустошей.

Сиан очень внимательно посмотрела на виконта, но ничего не добавила.