Ранняя осень 2001 года в Нью-Йорке была удивительной: деревья щеголяли красно-жёлтыми нарядами в прожекторе слегка утомившегося за лето солнца. По пустынным атлантическим пляжам, распугивая толковища белогрудых чаек, носились собаки и дети.
Воздух столицы человеческой цивилизации, по всем справочникам отравленный и вредный для здоровья, стал совершенно пригодным для жизни — свежим, осенним, и в красках окружающего мира появились полутона.
* * *
Иммиграционный офицер бегло просмотрел паспорт Зиада.
— С какой целью прилетели в Америку?
— Я приехал в США для продолжения учёбы, — спокойно ответил Зиад на хорошем английском.
— Удачи, — поставил штамп в паспорте офицер.
То, что Зиад прибыл не из Ливана, а из Франкфурта, и то, что в его паспорте стояли отметки о длительном пребывании в нескольких странах, никого не взволновало — самоуверенная и снисходительная Америка могла себе позволить не заниматься такими мелочами.
На выходе из аэропорта его дожидался водитель лимузина с табличкой в руках: — «ЗИАД».
Они прошли к стоянке и водитель услужливо открыл двери.
* * *
— Куда едем, земляк?
Вопрос был адресован несомненно ему, Женьке
— В Бруклин, угол Кони-Айленд и Непчун, — определился с маршрутом Женька и поинтересовался у водителя: — А почему вы решили, что я говорю по-русски?
— Э, молодой человек, — засмеялся тот, — я нашего брата сразу вычисляю! Я как-то раз у поляков пари выиграл, на сотку! Стоим на стоянке, ждем клиента. Идет мимо мужик с ребенком. Высокий, спортивный такой, седые волосы ёжиком, скулы, как у ковбоя техасского. Я полякам говорю: «Это идет русский». — «Нет, — говорят, — давай спорить — это рэд-нэк из Мичигана!» Поспорили… Когда я с ним начал говорить по-русски, поляки чуть с ума не сошли! «Как, — говорят, — ты его вычислил?» Ну, я им секрет открыл. «Только русский, — говорю, — может носить открытые сандалии с носками на ногах!»
— Забавно, — усмехнулся Женька, — но я-то не в сандалиях, а в костюме от «Кардена»…
— А выражение лица? — обернулся водитель. — У американца всегда на лице маска: «Все о’кей!» А у наших в глазах — вечные вопросы русской интеллигенции: «Что делать?» и «Кто виноват?» И другие мировые проблемы…
Лимузин плавно вписался в крутой поворот выезда из аэропорта.
— А если вы на этот раз не совсем угадали? — подначил водителя Женька. — Я не русский, я — узбек.
— Бухарский, что ли? — уточнил водитель, и Женька согласно кивнул головой.
— Все равно — русский.
— А вы-то сами, каких кровей, если не секрет? — вежливо поинтересовался Женька.
— Вот я, точно — не русский! — хохотнул водитель. — Я одессит!
* * *
На девятом выходе лимузин сошёл с Бэлт-парквея, свернул на Эммонс, проехал вдоль канала и влился в родную Непчун. Женька остановил машину возле бензозаправки «Экссон», дал водителю хорошие чаевые и дальше пошёл пешком. Пересекая оживлённый Кони-Айленд, он с удивлением обнаружил на углу восьмого Брайтона новый ресторан «Атлантик-гриль», а через дорогу от него новое строительство.
«Всего два года не был, а как много перемен, — подумал Женька. Марван уже ожидал его в «Шаме». Он выглядел точно так же, как и Зиад — европейский джентльмен в дорогом костюме, с красивым кожаным кейсом в руках. Марван прилетел из Парижа днём раньше и успел уже определиться с дальнейшими действиями. Они перекусили и уехали в Нью-Джерси.
* * *
— Через Бруклин-бридж поедем или через Баттери-тонель? — переспросил Зиад, усаживаясь за руль серой «Хонды».
— Как хочешь, — уселся на заднем сидении Марван и стал названивать по своему мобильнику. — Только не гони. Нам не хватало ещё разговоров с полицией! Нужно выспаться и отдохнуть…
— Когда летим в Бостон? — сбросил скорость Зиад.
— Завтра вечером. Из Ньюарка.
* * *
Какая-то сила заставила Женьку свернуть от черной дыры Баттери-тоннеля в сторону Бруклинского моста. Здесь было место, ради которого Женька готов был стерпеть медленно ползущее стадо грузовиков и легковушек, размером с грузовик. В конце-концов трёхрядный поток выполз на террасу, с которой открывался вид на устье Ист-Ривер и на противоположный её берег. Страна рекламы и маркетинга умело представляла своё сердце — Манхеттен.
Словно золотой щит, ограждающий легендарного путешественника от недоброго глаза медузы Горгоны, сияли окна голубых, чёрных, серебристых небоскребов. В хаотическом смешении роста, стиля, возраста и других деталей возникал удивительный, единый по своему внутреннему смыслу архитектурный ансамбль. За этим щитом могли скрываться богатство и бедность, мечты и реальность, блеск и нищета, но это все было уже там, за ним. Здесь же был лишь один смысл — памятник человеческому гению. И, словно охраняя этот памятник от недоброго гостя, высились над всеми собратьями два исполина, два серебряных близнеца Всемирного Торгового Центра.
* * *
Перебравшись через мост, Зиад дал возможность своей «Хонде» вспомнить, на что способен японский автомобиль, и понёсся по Эф-Ди-Ар.
— Я же сказал тебе, — всполошился Марван, — не гони!
Зиад поехал аккуратнее, внимательно поглядывая в зеркала, чтобы не прозевать полицейских гончих. Ровно через пятнадцать минут машина въехала на верхний уровень моста имени Джорджа Вашингтона.
В нескольких минутах езды отсюда находился дом семьи Кроу.
Долгое отсутствие в Америке притупило ненависть Женьки, и он вспоминал теперь Джоан и Ричарда, как рядовых прохожих, мелькнувших перед его глазами на непростом жизненном пути.
* * *
Зиад и Марван остановились в «Хилтоне», на четвёртой дороге.
Марван отправился в свой номер, приказав Зиаду ложиться спать.
Зиад послушно выполнил приказ.
Не спалось…
* * *
Странные обрывки встреч, слов, событий проносились в его голове. Мелькали лица знакомые и уже давно забытые…
— Зачем тебе это, сынок? — спросила мама.
— Нужно, мама, нужно, — отвечал Женька. — Я должен им всем доказать…
— Что доказывать, сын? — вмешался отец. — Летай!
— Они не сломали меня, батя!
— Ты прикидываешься мусульманином, я знаю, — погрозил ему пальцем одноглазый Рустам. — Зачем тебе это?
— Он хочет отомстить нам, католикам. — закурил сигару мистер Кроу.
— Захват самолёта — преступление, за которое ты можешь оказаться в тюрьме. — сказал директор школы. — Надолго.
— У меня нет этого «долго», — отвечал Женька, — мне уже ничего страшно.
— Это не дело, — возмутился доктор — вы сидите на мощнейших обезболивающих лекарствах и наркотиках! И ничего не делаете, чтобы спасти своё здоровье!
— Женится бы тебе, сынок, — вновь запричитала мама.
— Женюсь, мама.
— А меня на свадьбу позовёшь? — поинтересовалась Ирина.
— Нет, — ответил Женька, — тебя не позову.
— И кем же вы были раньше? — вмешался очкарик.
— Богом, — ответил ему Женька. — Муравьиным Богом.
— Вполне, кстати, возможно! — обрадовался Сергей Лесков. — Одна из аксиом информатики, сформулированная академиком Виктором Гпушковым, гласит, что информация инвариантна относительно своего материального носителя. И поэтому нет принципиальных препятствий, чтобы информация из мозга была скопирована на другой физической основе. И знаете, что это означает?
— Говори, — вытер лысину Тофик, — не томи!
— Это открывает возможность к многократному переселению личности, иначе говоря, к бессмертию!
* * *
Заныла поясница.
Зиад полез в дорожный кейс за лекарством и обнаружил, что оставил таблетки неизвестно где. Не оставляя себе времени на размышления он решительно шагнул в коридор гостиницы.
* * *
Он вышел на небольшую площадь возле «Хилтона» и огляделся.
Место было глухое — ни магазинов, ни жилых домов поблизости. Но зато рядом сияли огромные световые щиты нескольких бензозаправок.
По обочине дороги он направился к ближайшей.
Интуиция не подвела его.
Во-первых, «Мобил» обслуживали арабские ребята, а во-вторых, они были вполне компетентны, и через двадцать минут на заправку примчался старенький «Форд» с двумя испанцами за рулём.
Зиад заплатил парням за два пакетика кокаина и указал им на след, тянущийся от машины к дороге.
— У вас масло течёт, амигос! — сказал Зиад и шагнул на обочину дороги.
* * *
Огромный «джип» наклонился, и его понесло боком прямо на Зиада.
Раздался глухой удар.
Машина осталась стоять на колёсах.
К «джипу» подбежали двое заправщиков в униформе и стали что-то кричать В ту же секунду с заправки вынырнул громыхающий автомобиль и унёсся в сторону моста, обдавая всё вокруг клубами дыма.
* * *
Директор ФБР Роберт Мюллер был вынужден признать на слушаниях в сенатской комиссии, что существуют несколько независимых отчетов специальных агентов ФБР, свидетельствующих косвенно или прямо о готовящемся нападении на Всемирный Торговый Центр. До этого момента аппарат ФБР категорически отрицал наличие каких-либо агентурных сведений о предстоящих терактах. Так, в одном из документов, обнаруженных специальной следственной группой, агент из Феникса предупреждает в июле 2001 года руководство бюро о подозрительной активности нескольких выходцев с Ближнего Востока, обучающихся в летной школе в Аризоне. Другой отчет агента из Миннеаполиса содержит конкретную информацию о марокканском студенте Закарии Муссауи, который готовит теракт, "возможно, планирует использовать самолет для удара по Всемирному Торговому Центру". Эта информация попала в распоряжение ФБР за несколько дней до совершения террористических актов в Вашингтоне и Нью-Йорке. Ее автор, секретный агент контртеррористического подразделения ФБР, выражает в предупреждении "абсолютную уверенность, что Муссауи собирается совершить нечто, используя большой самолет". Однако руководство бюро посчитало подобную информацию не более чем аналитической запиской с описанием возможного сценария развития событий. Специальная комиссия конгресса надеется обнаружить и другие свидетельства преступной нерасторопности ФБР и других американских спецслужб. Так, уже стало известно, что еще в январе 2000 года власти Малайзии направили в США информацию о секретной встрече в Куала Лумпуре представителей "Аль-Кайеды", среди которых были двое будущих угонщиков самолетов. Однако ЦРУ никак не отреагировало на эти донесения.
* * *
Даже в самых своих благостных снах не мог себе представить Ану, что влюбится в земную женщину. Это произошло столь стремительно и бесповоротно, что всё окружение Стюарта только всплеснуло руками. По иронии Судьбы, случилось это в стриптиз-баре, в Нью-Джерси. После одного из деловых ужинов бизнесменам предложили расслабиться в «русском клубе». Отказываться было не совсем приличным, и Стюарт отправился вместе со всеми, в надежде улизнуть через несколько минут.
* * *
Оксана появилась на подиуме первой, но с этой минуты Стюарт не видел более никого из девушек и посетителей клуба, как, впрочем, и не слышал музыки, аплодисментов и прочих звуков Земли.
Он был на Формосе.
Легкокрылая Царица парила над его головой и властно звала к себе, он почувствовал, что сейчас и сам взлетит, как делали это его далёкие предки, и понесётся вместе с избранницей над сияющими облаками Формоса.
Мерцающие голубые глаза Оксаны оттенялись смуглой кожей лица и тела, крепкая грудь буравила каждую клетку мозга Ану черносливом сосков, а стройные ноги взлетали над головой, словно крылья Цариц формисидаев.
Стюарт не понимал, что говорит хозяину клуба и какое количество денег сует ему в руки, он не понимал, как оказался в одном лимузине с Оксаной, он нёс какую-то околесицу до самой своей квартиры, а добравшись до неё — и вовсе лишился дара речи. Всё, что он испытывал до сих пор в своей бурной жизни, оказалось странной пародией на шквал ощущений, обрушившийся на Стюарта.
* * *
Оксана была соткана из любви.
Каждое её движение, каждый её поцелуй, её дыхание, любое её прикосновение вызывало восторг в душе и теле Стюарта, и этот восторг передавался девушке.
Только теперь понял Ану смысл брачного вылета и дальнейшей эвтаназии формисидаев.
После такой ночи можно было отправляться в ад или рай, но жить, понимая, что такое не повторится никогда, — не имело никакого смысла.
Ныне Стюарт мог не соблюдать законов Формоса и попытался быть счастливым бесконечно. Его абсолютно не волновала биография украинской красавицы и вся её грустная история незаконного ввоза в Америку и рабского труда на подиуме нью-джерсийского бара. С яростью настоящего Ромео он понёсся поутру к хозяевам клуба, а те уж постарались выставить полный счёт безумному придурку, пожелавшему выкупить паспорт девушки и её свободу.
Они не знали, что если бы назвали сумму с бесконечным количеством нулей, то Стюарт согласился бы и на это.
Оксана не верила в происходящее.
В один день она обрела свободу и любовь.
Девушка несколько дней беспрерывно вытирала слёзы, отворачиваясь от Стюарта в сторону. Он же старался отвлечь её от дурных воспоминаний, дарил дорогие подарки, нанял адвоката для решения вопросов с её статусом пребывания в стране, и адвокат решил этот вопрос в считанные месяцы после свадьбы.
Жизнь подарила молодым редкий подарок: любовь и взаимопонимание.
Следующим подарком должен был стать малыш.
О его предстоящем появлении уже знали врачи и родители, а от остального окружающего мира Стюарт скрывал эту новость — чтобы не сглазили.
Оксана усердно учила английский язык и потрясала воображение Стюарта украинским борщиком, варениками с клубникой и неким смертельно вредным для организма, состоящим из сплошного холестерола, блюдом под названием «холодец».
Оксана могла свободно распоряжаться счетами семьи, но не позволяла себе никаких вольностей. Она любила красивую одежду, но предстоящие роды переместили её внимание в детские отделы супермаркетов. Но однажды она, краснея, спросила Стюарта, может ли она пойти куда-нибудь работать.
— Тебе чего-то не хватает? — удивился Стюарт.
— Нет, мне хватает больше, чем я могла себе представить, Стю, улыбнулась Оксана, — но я хочу заработать денег, чтобы… — она замялась.
— Чтобы? — поцеловал её Стюарт.
— Чтобы выкупить мою подругу.
Стюарт посмотрел ей в глаза, обнял и прошептал:
— Ты — человек.
В тот же вечер они оправились на переговоры в Нью-Джерси.
Задача оказалась нелёгкой.
Хозяева клуба, почувствовав новую добычу, заломили бешеную сумму. В этот раз Стюарт был жёстче и хладнокровней и намекнул им на то, что жадность может разрушить весь их бизнес.
Ситуация накалилась.
В разговоре возникли встречные намёки и угрозы, но, всё же, реальные деньги оказались весомее разногласий, и стороны скрепили договор рукопожатием.
Оксана утащила Наташу в машину прямо с подиума.
Девушки рыдали на заднем сидении, а Стюарт никак не мог взять в толк, зачем они вообще отправлялись за океан, если их жизнь превращалась здесь в такой кошмар.
* * *
Он нёсся по четвёртой дороге к мосту через Хадсон, и компьютер ровным голосом сообщил ему, что нужно заправиться бензином в Нью-Джерси. Почти у самого въезда на мост Стюарт увидел огни заправки «Мобил» и притормозил. Что случилось в следующий миг с машиной, Стюарт не понял, но огромный «джип» наклонился, и его понесло боком прямо на въезд заправки, а вслед за этим раздался глухой удар.
Машина осталась стоять на колёсах.
Перепуганные Оксана и Наташа вжались в кресла и молча смотрели на Стюарта.
* * *
Женька лежал у переднего колеса.
Из машины выскочили две девушки и водитель.
— Звони в полицию! — закричал один заправщик другому по-английски.
— Не делайте этого! — Женька приподнялся с земли и стал ощупывать себя со всех сторон. — Я в полном порядке.
— Поверьте, — приложил руку к груди водитель — я сделаю всё, что положено… Сейчас я дам вам номер своего страхового полиса и готов нести все расходы…
— Сделайте одолжение, — проговорил человек, — садитесь в машину и уезжайте. Вы ни в чём не виноваты…
— У вас шок, я вызову врачей! — настаивал водитель.
Женька плюнул с досады и крепко выругался по русски.
— Ой, земляк! — неожиданно выпалила одна из девушек.
— Извините, — покачал головой Женька. — Это случайно… Больше по собственному адресу. Я тысячу лет не ругался по-русски, и надо же…
— Я тебя понимаю, — выскочила из машины вторая девушка, — значит соскучился по родине. Дай я посмотрю руку, я заканчивала ветеринарный техникум…
— Вот такому барану как я — в самый раз! — вздохнул Женька. — Так я не вызываю полицию? — переспросил водитель.
— Эй, парень, — протянул к нему руку Женька, — будь мужиком, — Давай, лучше, поедем куда-нибудь и выпьем за то, что все остались живы.
— Ты уверен, что можешь пить? — обрадовался водитель.
— Я русский. А русский может пить всегда. Тебя как зовут?
— Стюарт.
— Очень русское имя. А я — Женя. А девчонок твоих как зовут?
— Наташа, — представила девушка подружку первой. — А я — Оксана. Если бы вы, Женя, знали, какой у нас сегодня сумасшедший день…
— Никто не знает, каким будет день завтрашний, — пробурчал себе под нос Женька.
— Тогда я знаю, где нам нужно выпить! — многозначительно поднял палец Стюарт. — Тут неподалёку есть ирландский бар!
— Русские женщины и русская водка! И мы — в раю! — оживился Женька.
* * *
Они уселись в машину и через несколько минут спустились по крутой дороге к полутёмному заведению, у дверей которого сгрудились машины в три ряда.
— Странные правила парковки, — покачал Женька головой.
— А тут, в Эджвоттере живут одни полицейские, — объяснил ситуацию Стюарт. — Так что они друг другу штрафы не вешают.
— Хорошая компания, — странно ухмыльнулся Женька и направился к двери бара.
* * *
В маленьком помещении было шумно и дымно, в дальней комнате грохотали биллиардные шары, а у стойки сидели крепкие ребята с бутылками пива в руках.
Нашёлся свободный столик, и вскоре, после нескольких рюмок «столичной», разговор приобрёл и вовсе дружеский характер.
— Что за имя такое, Стюарт?
— Я же родился здесь! — развёл руками Стюарт. — Но моя безумная мама сохранила мне русский язык.
— Очень русский! — расхохоталась Оксана. — Теперь мы «берём» улицу и «кукаем турку»!
— О, кей, о кей, — примирительно поцеловал девушку Стюарт, — если бы ты понимала, что ты вчера сказала этому заправщику в Джерси-сити.
— А что? Он указал нам неправильную дорогу и я сказала, что у него «чёрный юмор»!
— Во-первых, — взял её за руку Стюарт, — в английском языке нет такого выражения, а во-вторых, ты вместо слова «джоук», сказала — «джорк». Блэк Джорк! И это ты сказала чёрному заправщику в Джерси-Сити.
Женька расхохотался вместе со Стюартом.
— А мне хорошо, — сказала Наташа, — я вообще ни одного слова не знаю!
— Она только приехала! — объяснила Оксана.
— В гости? — поинтересовался Женька.
— Замуж! — расхохоталась Оксана. — Мой Стюарт обещал и моей подружке найти такого же замечательного мужа, как он!
— Неправда, — поднял руку Стюарт, — таких, как я — больше нет!
— Вот так, — пригубил стопку Женька, — просто «замуж»?
— Тебе не понять, — выпрямилась Наташа, — ты мужик. И живёшь в Америке. А я танцевала в стрип-баре, в Днепропетровске…
— Извини, — взял её за руку Женька, — я не хотел тебя обидеть.
* * *
Из бара они вышли под утро.
— Телефон оставишь? — снова взял Наташу за руку Женька.
— А у меня ничего здесь нет, — растерялась Наташа, — ни телефона, ни адреса…
— Так мы с тобой, как брат с сестрой, — хмыкнул Женька. — Ну что ж, значит — не судьба.
— Она будет сейчас жить у нас, — засуетилась Оксана.
— Да-да, — закивал головой Стюарт, — вот моя визитка! Позвони к нам, и мы всегда скажем, где Наташа. Мы живём рядом, в Файерлоне! Если хочешь, то можешь пойти вместе с нами завтра утром на очень интересный завтрак! Ты когда — нибудь был на высоте 104 этажа?
— Не приходилось, — соврал Женька. — Но завтра — не смогу.
— Значит, в этом тебе не повезло! — сказала Наташа.
— А ты не уедешь домой? — заглянул в глаза девушки Женька.
— Не знаю, — грустно улыбнулась Наташа. — Меня там никто не ждёт.
— Тогда жди моего звонка, — впервые за весь вечер улыбнулся по настоящему Женька.
Стюарт подвёз Женьку прямо к центральному входу в гостиницу.
— А может быть, с нами? — подмигнул Стюарт Женьке. — Расставаться утром с девушкой — плохая примета.
— Я не верю в приметы, — улыбнулся Женька.
— А во что ты веришь? — спросила Наташа.
— В себя, — коротко ответил Женька.
* * *
Одна из аксиом информатики, сформулированная академиком Виктором Глушковым, гласит, что информация инвариантна относительно своего материального носителя. И поэтому нет принципиальных препятствий, чтобы информация из мозга была скопирована на другой физической основе. Попутно это открывает возможность к многократному переселению личности, иначе говоря, к бессмертию.
Сергей Лесков