Анна, оказывается, всё время нашего разговора сидит в приёмной и ждёт, пока мы закончим. Неудобно, не знал.

Сегодня Котлинский никуда не уходит. Когда мы с Анной начинаем работать, он старательно наблюдает за нами обоими из своего кресла, потом начинает писать какие-то вопросы на бумаге и дает их прочесть мне. Видимо, чтоб я ответил.

К сожалению, его почерк таков, что я не могу не то что ответить, а даже просто прочесть ни слова из его каракулей. Вместо «шифрования», предлагаю общаться шёпотом.

В конечном итоге, он выясняет, что именно я «вижу», что и как мы делаем, какова роль иголок, и потом спрашивает:

— Саня, а вот эти иголки китайские… Ты уверен, что это резонаторы?

— Если точно, камертоны и резонаторы одновременно. Да, уверен.

Следующий его вопрос ставит меня в тупик:

— Если китайцы создали такую сложную систему, не обсуждаю эффективность, просто констатирую… Может, и у них есть кто-то, кто, как и ты, умеет «тренировать иммунитет»?

— Всё может быть. Мне откуда знать? — шепчу Котлинскому. — Пекинский Университет Китайской медицины в русской версии сайта ничего не объясняет толком. В английской — как в русской. А по-китайски я не силён. Другие аналогичные заведения, если и есть, мною в сети не обнаружены.

— Понял, «будем искать», — явно пародируя кого-то, что-то лихорадочно строчит в телефоне Котлинский. — Ладно, мне всё ясно я пошёл.

…

Ровно в двенадцать ноль одну мой телефон начинает нервно вибрировать в кармане. Поскольку с Анной мы уже закончили, отвечаю, не глядя на экран:

— Да.

— Мелкий, ты всё?

— Да.

— Тогда быстро спустись, я на стоянке. Это срочно.

Предлагаю Анне одеться и выйти самостоятельно, а сам, как есть, прямо в халате бегу вниз. Внизу оказывается, что ничего страшного не случилось и что мне нужно срочно подписать какую-то бумажку. Лена отвозит меня в какую-то нотариальную контору, почему-то не в ближайшую, где я ставлю автограф. Потом она забрасывает меня домой.

— Мелкий, можем быстро поесть? Что угодно, лишь бы домашнее? Ела последний раз вчера, — кричит Лена из комнаты, где вижу, как она меняет джинсы и футболку на деловой костюм.

— Кальмар? — так же громко спрашиваю в ответ. — Ничего другого быстро не сделать!

— Давай!

Через десять минут, когда Лена на скорость ест на кухне, спрашиваю, как мне кажется, аккуратно:

— А зачем тебе сейчас переодеваться?

— Мне сейчас в суд. Надо выглядеть солидно. Если приеду в резаных джинсах, судья может решить, что его или её не уважают. А наш юрист говорит, важны все мелочи. И вообще, Мелкий, не каркай под руку. Выходит так, что именно сейчас всё и будет решаться…

— Лен, а зачем ты бельё сменила? — надеюсь, мой вопрос звучит вообще никак эмоционально не окрашено.

Лена поднимает глаза от тарелки, удивлённо смотрит на меня, потом всматривается во что-то внимательнее и через две секунды расплывается в улыбке:

— Ва-а-а-аа-ха-ха! Железный Шурик ревнует! И-и-и-ихи-хи-хи-хи… Шурик, могу успокоить. Хочешь — погнали со мной. Только костюм надень. Можешь меня блюсти, хе-хе… А почему меняю бельё, я тебе письменно отчитаюсь. Вышлю на ватсапп пояснения и отчёт, там будет время, когда уйти нельзя, а делать нечего. Ты ж моя радость, чмок, — Лена искренне веселится ещё с минуту.

А что я такого сказал?

Лена уезжает, а я собираюсь на плавание.

В бассейне упаковываю телефон в специальный герметичный чехол, купленный по дороге, и прошу Смолякова звать меня в случае звонков.

— Блин, да ты совсем крутой? — ворчит Смоляков, пряча, тем не менее, телефон в карман. — Ладно, посекретарю. И Саш, на будущее. Если для твоего регулярного посещения нужно, чтоб у тебя был доступ к телефону, ты только скажи. Я тебе сам буду секретарить, лишь бы ты ходил регулярно. Только скажи, тебя на все звонки из воды с дистанций вытаскивать? Или только на определённые номера?

Сегодня из срочного у меня может быть только Лена, что и сообщаю Смолякову:

— Виктор Александрович, вот только от этого контакта может быть что-то срочное и важное. Пожалуйста, зовите меня, если звонки, и читайте все сообщения. Извините за наглость, но если срочное сообщение — тоже зовите.

Смоляков только пожимает плечами:

— Да вообще не вопрос. Ты только тренируйся…

За всё время тренировки, Лена не звонит ни разу. Результаты и сегодня неплохие. Смоляков по концовке говорит:

— Боюсь сглазить, но у тебя всё совсем не так плохо, как я думал. Что надо, чтоб ты не пропускал?

— Виктор Александрович, не от меня зависит. Не могу всего рассказать, но есть обстоятельства… Если вопрос будет как сегодня — чтоб я на связи был — с вашего разрешения, воспользуюсь вашим предложением. И буду телефон отдавать вам.

После этого Смоляков, явно смущаясь, передаёт мне телефон:

— Там были сообщения от этого абонента, но они не срочные.

Мелкий, в зависимости от типа одежды, вот только основные типы лифчиков, и это далеко не всё. Ещё есть разные цвета. Традиционно выделяют четыре группы, белые и светлые, чёрные и тёмные, бежевые и телесные, и экзотические типа синих и зелёных, под конкретную вещь. Труселя — то же самое. Подробности дома. Чмок. Пока — лови типы лифонов:



…

После тренировки Лена снова вызывает меня расписаться, на этот раз в какое-то заведение с государственным гербом, вывеску которого я даже не успеваю прочесть.

В том заведении остаются и юрист, приехавший вместе с Леной, и она сама, а я бегу дальше.

…

После бокса, вызываю на мойку Илью. Честно объясняю ему ситуацию настолько, насколько могу его посвящать в детали. И задаю ключевой вопрос, глядя в глаза:

— Я очень благодарен за поддержку, но сейчас я более необходим в другом месте. Как нам поступить так, чтоб все были довольны и никто не считал, что с ним поступили плохо?

— Проблемы не вижу, если с моей стороны — ни секунды не думает Илья. — Я, честно говоря, не верил, что твоё качество можно тиражировать. Конечно, одной недели опыта маловато, но поверь… Если бы были от людей проблемы, — он кивает на Степана и Андрея, которые драят сегодня три джипа, — за неделю уже хоть что-то, да всплыло бы. По качеству чистки, эта твоя подсветка ультрафиолетом тоже вполне работает… Мне ты передаёшь прибыльный бизнес, с работающей схемой, другое дело что за схемой нужен постоянный контроль. Но постоянный контроль — это совсем не то же самое, что постоянное участие лично.

— Ну и хорошо, — бормочу, потирая руки.

— У меня встречный вопрос. У тебя есть какие-то пожелания? — видя моё непонимание, Илья поясняет, — это вопрос религиозных взглядов. Я не ору на каждом углу, но верю, что перед Богом в итоге приходится отвечать за всё, что сделал. У меня был хозяин, лет десять назад, который кинул меня на пятнадцать штук. Не выплатил оговоренный годовой бонус, решив, что сможет обойтись без меня. Сейчас он банкрот. — Видя моё удивление, Илья спешит объяснить, — я и пальцем не шевелил! Его, что называется, Бог наказал. Вся торговая команда разбежалась, продажи у него упали, а процент по кредиту вырос из-за девальвации. Так он за полгода трёхлетнюю прибыль и спустил. А потом уже просто "не поднялся". Я это к тому, что если ты хочешь какую-то разумную компенсацию от Компании, я готов рассмотреть. Выплачивать тебе процент всю жизнь не обещаю, говорю честно.

— Спасибо, — протягиваю руку. — Той суммы, что мне нужна, у вас нет. А любая разумная сумма будет, как в кино: «Для Атоса — слишком много, а для графа де ла Фер — слишком мало».

Илья смеётся, потом спрашивает:

— А сколько надо? Если не секрет?

— В сегодняшних ценах, пять миллионов долларов.

После этого смеёмся оба.

Расстаёмся на том, что Лена тут может мыться со скидкой, а чиститься бесплатно, если чистить буду лично я вечером.

Переходя дорого домой, ловлю себя на том, что бросить мойку у самого были поползновения. Уже недели три как. Хорошо, что не поддался. В итоге, всё сложилось так, что ни мне, ни другим меня упрекнуть будет не в чем.

…

А вечером Лена открывает двери своими ключами, чего она обычно не делает. И, пройдя в квартиру прямо в туфлях, вручает мне решения суда, в количестве двух штук.

В первом написано, что я признан дееспособным. Кроме случаев, по которым в законодательстве оговорен возрастной ценз.

Во втором написано, что Новикова Елена Робертовна с сегодняшней даты является моим законным представителем на основании… далее идёт перечисление оснований, которые я не читаю.

— Мелкий, я мёртвая… Целуй меня, и я спать.

С этими словами она стаскивает туфли прямо ногами.

— Погоди, а что это за случаи с возрастом, оговоренные в законодательстве?

— Судьёй не сможешь работать до тридцати пяти, прокурором до двадцати пяти, а президентом — до сорока пяти, — отвечает Лена с закрытыми глазами и проходит в нашу старую спальню, где падает на кровать спиной прямо в одежде и просит, не открывая глаз:

— Меня не колыхать. Разденусь позже.

Когда я через полминуты возвращаюсь с пледом, чтобы укрыть её, она уже спит прямо в одежде.