Ни один из двух оговоренных клиентов в итоге так и не приезжает. Это, конечно, минус деньги из бюджета, которых я сегодня не заработаю. Но сейчас как раз тот случай, когда я искренне рад свободному времени. 

Когда я дозваниваюсь до каждого из клиентов по очереди, оба сообщают мне, что сегодня не смогут.

Вообще, люди в основной своей массе –  … Не хочу ругаться. Скажу культурно: безответственные. Или, как говорит Лена, инфантильные. 

Ну что стоило каждому из них набрать мой номер, когда увидели, что не успевают, и сказать, чтоб я не ждал? Рука отвалится, что ли? Или денег на один звонок жалко? Так позвоните мне за мой счёт, есть такая услуга!

А так получается, что их пятнадцать секунд звонка стоят дороже моего часа ожидания. 

Это как минимум неуважение. Козлы…

Заношу оба номера в чёрный список и сообщаю им текстовым сообщением, что их машины теперь могут у нас обслуживаться только с коэффициентом плюс десять процентов: при записи клиентов по телефону, мы всегда спрашиваем марку и номер машины. Так что, если они даже сменят номера телефонов, им придётся сменить ещё и машину, чтоб я их не узнал.

Действую категорически против правил маркетинга. Но мы сегодня уже можем себе это позволить: буквально на днях обсуждали с Ильёй текущее положение. 

Он приехал раньше, чем обычно, отсмотрел в ускоренном режиме запись на камерах за последний период, сверил мою кассу со своими данными и заключил:

– Ну чё, всё как и планировали. Поток клиентов постоянный, по учёту всё в порядке, вопросов лично к тебе не имею. Слушай, а чисто теоретически. Сколько ты в день максимально можешь успеть машин?

– Если на износ – до трёх с половиной или четырёх. Но я так долго не вытяну – раз. Второе – школа же с сентября.

– Нет, на износ и не надо. Получается, чтоб без напряга, две в смену?

– И на две напрягаюсь тоже. Но две – не изматываюсь. Могу быстро восстановиться. А если будет три – то уже не буду восстанавливаться полностью к следующей смене. Получается, начну выдыхаться. А что, есть потребность?

– Да потребность всегда есть. Мы тут думали – как твой личный опыт растиражировать на всю сеть. Сколько у тебя лично  машин в записи на ближайшие дни?

– График расписан на пять дней вперёд, двенадцать машин. Две из десяти железно отменятся в последний момент или не приедут вообще, потому держу резерв клиентов, чтоб не простаивать.

– А у нас с других объектов на тебя – ещё до двадцати машин. Причём это на вчерашний вечер, на сегодня ещё не узнавал. Получается, в три раза больше, чем ты реально можешь почистить.

– В три раза больше даже не обсуждаем. Могу день напрячься, ну два. Это две машины дополнительно. Но не двадцать. Ускориться в три раза? – с сомнением качаю головой, прикидывая все доступные ресурсы. – Просто не потяну физически.

– Да я и не предлагаю! Просто информирую. Даже прибавь ты одну машину – это радикально на месячную выработку не повлияет. Тут надо искать что-то другое. 

– А чего искать? Ставьте на другие объекты по одному ответственному и аккуратному человеку – очередь и рассосётся.

– Да не рассосётся никакая очередь. Она пока наоборот только генерируется. Потому что негде взять по одному такому человеку –  нет их больше в природе, таких людей. По крайней мере, в этом городе. Не хочу тебя очаровывать комплиментами, хе-хе, но как работник ты действительно уникальный. Потому – дикая для рынка ситуация: клиенты – есть, а заработать на них – нет возможности. Ибо ресурс одного человека мал, а тиражировать и масштабировать – не с кем.

Илья задумчиво качается в кресле вперёд-назад:

– Слушай, а если бы вот вся эта мойка была твоя. И очередь из клиентов выстроилась бы не у компании, а лично у тебя? Вот чистишь ты один. И видишь, что физически не будешь справляться. Что бы ты делал? Плюнул бы на всё и работал, как раньше? Или нашёл бы какой-то ресурс на усиление?

– Если б очередь росла быстрее, чем я успеваю повышать производительность, я б поднял цену, – бурчу очевидное решение из учебника первого курса. – Те, кому не по средствам – сразу отвалятся. Те, кто останется, будут приносить больше денег. 

– О, точно. – Илья на секунду замирает, потом что-то быстро строчит на обложке своего учетного журнала. – А может быть такое, что вот ты объявляешь о повышении цены – а отказывается сразу семьдесят процентов клиентов? Или даже больше? И ты в итоге вообще без клиентов окажешься?

– Конечно может, – почему-то эта детская игра в вопросы-ответы становится мне интересной. – Потому цену я б повышал не тупо и линейно «в лоб»,  а умно и правильно. У нас сейчас есть очередь?

– Да. – Илья тоже любит играть в детские игры, хе-хе.

– Всем с других объектов вы откажете?

– Да. Ты ж сам говоришь, больше трёх в день – никак. И трое – уже на износ. Блин, не люблю хвалить… повторяюсь. Ну так что? – нетерпение в его голосе приятно ласкает мою самооценку. Наслаждаюсь моментом по полной. Ну а чё, мне шестнадцать.

– Вот я бы всей очереди с остальных объектов объявил: наши извинения, но сейчас можем вам только отказать. Либо есть вариант: цена дороже на двадцать процентов – пяти клиентам.  Цена  дороже на тридцать процентов – следующим пяти клиентам. Цена  дороже на сорок и пятьдесят процентов соответственно – оставшемуся десятку. 

Удивление в его взгляде продолжает греть моё настроение.

– Вот по конверсии с этих двадцати я б и понял, как отреагирует вся очередь на повышение стоимости. Даже если все эти двадцать клиентов убегут – для компании эксперимент бесплатный. Поскольку мы их так и так не планировали чистить. Плюс – они же машины хотели оставлять на других мойках, ну, там, где они обычно обслуживаются?

– Да.

– То есть, компании ещё добавились бы риски и действия по перегону этих машин ко мне в работу, потом обратно?

– Ну да, – разводит руками Илья. – Или отказать. Или так. Без вариантов.

– Тогда компания вообще ничего не теряет. А приобрести может от двадцати до пятидесяти процентов выручки на ровном месте. Ну и, если очередь всё равно не будет уменьшаться – допустим, я действительно уникальный и больше во всём огромном городе почиститься негде – то эту фишку можно повторять до тех пор, пока очередь не рассосётся. Наша выручка, соответственно, вырастет в разы.

Илья на короткое время выпадает из общения и остекленевшим взглядом смотрит на стенку с логотипом компании. Потом «отмирает» и начинает куда-то быстро собираться.

– Надо было раньше к тебе зайти… Пока – ничего не обещаю, но если сработает – наши договорённости в силе. 45% от не важно какой суммы – твои.

___________

В принципе, я могу подключить сейчас резерв по клиентам, и в течение получаса получить следующую пару машин из очереди в работу. Но сегодня делать этого категорически не хочется. С чистой совестью и облегчением на душе , выключаю всё из розеток, ставлю  объект на сигнализацию и топаю в направлении дома.

По дороге заруливаю в КАРФУР. В алкогольном отделе решаю справиться сам. Что такое Bailey’s – разбираюсь буквально за три минуты, как только нахожу бутылку с одноимённым названием на полке и считываю информацию с этикетки. Что такое арманьяк – глянул в интернете. Прочёл. На полке никак не выделен. Зову продавца отдела и прошу помочь.

В результате, решаю не выбирать, и беру обе бутылки. Магазин покидаю с ликёром и Лафонтаном.

Свою квартиру открываю опять на цыпочках своим ключом. Бесшумно заглядываю в комнату: спят обе. Девочка – в коляске, Лена – на диване. Лена переоделась в футболку прямо на голое тело (вероятно, была в душе), сквозь которую вижу тонкую просвечивающую полоску нижнего белья на бёдрах (пока не знаю, как это тут называется). Чувствую рефлекторный прилив крови сразу и к лицу, и к другой части организма, чертов пубертат.

Прикрываю за собой дверь и иду в другую комнату. Как раз есть время позаниматься. Вооружившись компом и анатомическим атласом, погружаюсь в чтение.

_________

Пара часов пролетает незаметно. Через пару часов в комнате девчонок слышится скрип коляски, потом детский плач, потом в дверях появляется Лена с ребёнком на руках:

– Ты уже вернулся? Когда успел? Хотел же быть позже?

– Клиенты отменились, сегодня освободился пораньше.

– А мы на час прикорнули. Сейчас поедим, помоемся, поиграемся и будем укладываться в ночь.

В присутствии Лены, все манипуляции с ребёнком почему-то происходят абсолютно спокойно и без проблем. Ребёнок съедает какое-то пюре, две котлеты из пароварки и присасывается к бутылке. Лена как-то странно смотрит на ужин, потом спрашивает:

– Это ты сделал?

– А кто ещё? Я люблю готовить. И умею. Всё давно продумано, операции стандартные. Работы на полчаса. Самое занудное – ждать пока отварится фасоль. Но я её замачиваю заранее либо наполовину провариваю. Всегда есть запас в холодильнике.

– Да ты просто кладезь загадочных талантов.

– Просто люблю поесть. И привык сам себя обслуживать.

После ужина мы какое-то время катаем по полу втроём теннисные шарики. Лена говорит, ребёнок должен как можно больше устать. Тогда спать будет лучше. 

Купаем перед сном тоже вместе: я держу на руках, Лена совершает все манипуляции.

В деликатный момент укачивания меня выгоняют в другую комнату, где я ловлю себя на том, что читать анатомический атлас почему-то не тянет. Просто листаю полчаса интернет, потом появляется Лена:

– Уложила. Не знаю, сколько будет спать, но думаю, что часов до шести утра точно. Погнали на кухню?

На кухне выставляю обе бутылки на стол и спрашиваю:

– Какую открывать?

– А ты сам что будешь?

– Из этого – ничего. Ты просила – я тебе купил. Рядом посижу, компанию составлю, но алкоголя не буду.

– Тогда не открывай. Я поначалу думала, что делать будет нечего вечером. А сейчас и самой пить перехотелось. Да и за руль завтра. Нас это, конечно, никогда не останавливало, но у тебя так уютно, даже алкоголя не хочется. И с тобой уютно, Мелкий. Цени, не всем это говорю.

– Оценил. Тогда это с собой заберёшь, мне это в доме точно лишнее, ок? – ставлю бутылки рядом с её сумочкой.

– Без проблем. Хороший шнапс не пропадёт… Мелкий, ты же уже поел?

– Поел.

– Ну тогда пошли. Хватит есть меня глазами – я всё чувствую. Я оценила твою деликатность, 

Она подходит вплотную и её феромоны глушат и без того невеликий подростковый самоконтроль.