Быстренько переодеваюсь, со вздохом достаю деньги из заначки, спускаюсь вниз и вслед за девочками гружусь в машину:

– Куда поедем?

– Аська, ты куда хочешь? – выруливая со скрипом колёс на трассу, спрашивает Лена.

– М-м-м… Я хочу танцевать.

– Упс. А я хочу жрать, – признаюсь я.

– А я хочу и танцевать и жрать, – задумчиво выдаёт Лена. – У кого какие предложения?

– У меня – никаких, я ещё маленький. У меня ни опыта по таким местам (пока что), ни статистики. Чтоб перед  вами не опозориться. Вдруг заведу куда-нибудь не туда… – Сразу отбояриваюсь от ответственности за выбор места.

– Значит, нужно место, где и танцевать, и кухня хорошая, – итожит Асель. – Может, СПЕРАНЗА?

– Давай начнём оттуда. Не понравится – переедем, мы всё равно на колёсах. – Соглашается Лена.

Приезжаем к двухэтажному отдельно стоящему зданию пятьдесят на пятьдесят метров. Оплатив за всех  за вход, сразу «попадаю» на половину дневного заработка. Настроение начинает не то чтобы портиться (мне для Лены с Аселей не жалко) а скорее протестовать против такой нерациональной траты ресурса.

Администратор от входа лично провожает нас на второй этаж, где музыка гремит так, что вибрируют даже стены. Мне некомфортно, но сказать об этом тоже не могу – чтоб не портить настроение остальным. Я уже заметил, что Лена болезненно воспринимает, когда мне нехорошо. 

Пока я осматриваюсь – я впервые в таком месте – девочки занимают один из столов, отделённый круглым барьером из сплошных кресел, и машут мне рукой. Трясу пальцем в ухе, не чувствую облегчения и направляюсь к ним.

И что они находят в таких местах?

Асель подвигает мне меню со словами:

– Я дома плотно поужинала. – Причём кричит это изо всех сил, чтоб я на противоположной стороне стола её услышал.

В меню очень неплохой выбор блюд, а о ценах я стараюсь не думать, чтоб не впадать в депрессию. 

Официант, принимая заказ, наклоняется к самым нашим ртам, но здесь это бесполезно. В итоге, молча  натыкиваем наш заказ пальцем по меню.

– Ленка, а как нам тут с тобой разговаривать?! – ору ей в ухо, наклонившись к ней вплотную.

– А никак! Тут только танцевать, бухать и жрать! – кричит она в ответ точно так же.

Асель, не дожидаясь заказа, кладёт сумочку на свою половину кресел, тыкает пальцем в неё, потом мне в грудь и исчезает в мешанине тел на танцполе. Лена снова наклоняется над моим ухом:

– Я тоже! – И исчезает вслед за ней.

Наш заказ начинают подавать буквально через три минуты, я впечатляюсь скоростью работы кухни.

Минут через десять я за столом всё ещё один. Вначале съедаю то, что заказал сам. Хм, фасоль я бы приготовил иначе, но так тоже вкусно. Потом пробую то, что заказала Лена. Ничего особенного – салат как салат. И мясо как мясо. К тому же, оно уже остывает. Блин. Как она будет есть холодное.

Следующие пятнадцать минут я пью какой-то вкусный вьетнамский (судя по заказу) чай с какими-то травами и мёдом, а потом, так никого и не дождавшись, плюю на условности, достаю свой   телефон, нахожу в интернете анатомический атлас и погружаюсь в его чтение.

От чтения меня отвлекают взмыленные, тяжело дышащие девочки, которые падают за стол, как мокрые мешки на асфальт. Видимо, бог всё таки есть, потому что музыка становится потише и становится можно разговаривать.

– О, моя еда! – кидается уничтожать содержимое своей тарелки Лена.

– О, чай остыл! – наваливается на чайник с остатками вьетнамского чая Асель.

Минут через пять они отчёркивают ногтями в меню следующие заказы, которые мне надо будет сделать официанту, когда он подойдёт, а сами снова исчезают на танцполе.

А я возвращаюсь к вопросу соединения костей туловища и головы, связок позвоночника и реберно-позвоночных суставов.

В таком ритме мы развлекаемся ещё часа три. Мне перехотелось спать; делать нечего – только  читать; и я успеваю прочесть достаточно много, если сравнивать с чтением дома после работы. Сообщаю об этом Лене, когда она в очередной раз падает за стол, как сбитый истребитель, и присасывается к кувшину с лимонадом. Она заглядывает в мой экран, трёт несколько раз ладонью мой затылок и говорит:

– Кому что, а лысенькому – расчёсочка. Ты вообще принципиально решил не танцевать?

– Да я и не умею, и не тянет.

Лена удивленно подымает брови:

– Не подумала! О, как раз медленный, погнали поприжимаемся друг к другу на танцполе!

Дисциплинированно выполняю. После совместного медленного танца начинаю думать, что в этом что-то есть, но тут снова включают что-то невообразимое из музыки и я позорно ретируюсь. Впрочем, смотреть, как красиво танцуют красивые девочки, мне нравится. Минут пять или десять. А потом меня снова ждут анатомический атлас и вьетнамский чай.

Под конец, Асель смеётся:

– Обычно, когда старый папик  выгуливает молодых девочек в кабаке, девочки  танцуют, а он за столом читает.

– Муа-ха-ха, а у нас – взрослые тёти танцуют, а Мелкий, как папик, сидит и читает. – Подхватывает Лена.

Из ночного клуба вываливаемся уже под утро. Я жалуюсь на то, что режим опять пошёл в разнос и по приезде домой сразу ложусь спать. А девочки вдвоём маршируют на кухню и о чём-то там ещё разговаривают.

_________

Снова сплю до обеда и пропускаю пробежку. Выползаю на кухню – девочки уже там.

– О, а вы что, не ложились? – спрашиваю.

– И поспали, и проснулись. Лично я есть хочу, – говорит Лена.

– А я думаю, надо заново регистрироваться или нет? – завершает Асель.

– Сейчас не понял. Подробнее можно?

– У неё – вид на жительство. По закону, она обязана сообщать, где живёт, сейчас за этим  очень пристально наблюдают, – говорит Лена.

– Так… доверенность родители оставили. Как раз на этот случай – чтоб бабку с дедом мог сюда прописать, если что. Только вот я не знаю, я могу это один сделать – мне же шестнадцать. Или надо идти с дедом, как со своим законным представителем. – Думаю вслух. – Бахтину что ли позвонить спросить? – вопросительно смотрю на Лену.

– С ума сошёл? – широко открывает глаза она. – Не вздумай. Не тот уровень. Это как из гаубицы по воробьям, одного убил – остальных напугал… Ася, не парься. Если тебя придут проверять – они ж приедут вначале по моему адресу. Нам родители передадут. Потом примем меры: или перепропишешься сюда, или мой отец им даст пару тысяч, чтоб записали результаты проверки, как надо. Цена вопроса – обед в бистро, отец найдёт такую сумму. Не волнуйся.

– Ну хорошо, плюс они же могут и по месту работы проверять – а там вообще всё идеально.

– Да и с твоей работой, если я правильно понимаю, Ленины родители всегда смело могут говорить, что ты или на сутках в неотложке, или задержалась на работе после дежурства, не важно какого. – Подключаю свои мозги я. – НО если что – командуйте. В любой момент.

– Да не надо ёрзать, это Аська у нас всего боится, гастарбайтерша, хи-хи.

– Ладно, девочки, я понёсся. У меня уже все сроки вышли. Извините, сегодня готовлю не я – времени нет.

– А и не надо. Когда Аська есть – с готовкой нет вопросов, – потягивается Лена. – Она тоже любит готовить. К тому же, ещё половина казана плова есть. А салат я и сама построгаю.

_________

Сегодня я топаю в офис компании, где работаю: офис менеджер сказала, что поможет с поисками персонала, но моё присутствие необходимо.

Нахожу на проспекте Дружбы двухэтажное здание с вывеской в виде анимированного автомобиля, чистящего себе зубы зубной щёткой, подымаюсь на второй этаж. В первой же комнате без дверей нахожу нужного мне человека.

– Здравствуйте, вы – Наталья? – сверяюсь ради проформы.

– Да. А вы – Александр?

– Точно. Илья сказал, что вы мне поможете.

– Проходите. Вот рядом кресло – садитесь, чтоб видеть мой монитор. Какой персонал вам нужен?

– Мне нужны сменщики на химчистку салона. 

– Уже обкатанные или можно новичков?

– Илья говорит, в нашем случае нужно новичков.

– Оплата?

– Порядка эквивалента сорока долларов за выстрел.

– График работы?

– По согласованию, во второй половине дня, от двух до семи дней в неделю – на усмотрение работника.

– Предпочтения?

– В идеале – студенты ВУЗов…

…..

Под мою диктовку Наталья заполняет формы на нескольких сайтах поиска персонала, попутно заводя папку на рабочем столе компьютера:

– Сюда буду сбрасывать тех, кто предварительно согласен. Эта папка синхронизирована с такой же на рабочем столе компа на вашем объекте, я уже создала и там через сеть. Вы со скольки там обычно?

– С шести, семи вечера до упора.

– Ну вот в шесть вечера можете смело смотреть результаты поисков за день.

– Наташ, я – новенький, не просветите, а что мне надо было сделать, чтоб не загружать вас? Чтоб обойтись самому в этом случае? – Решаю вынести максимум полезных навыков из ситуации.

– Во-первых, знать рейтинг городских рекрутинговых компаний и  сайтов, по рабочим и неквалифицированным специальностям в частности. Например, ХЭДХАНТЕР специалистов именно на вашу работу не даст: аудитория не та. – Начинает пояснять Наталья, не отрываясь от компа. – Во вторых, завести и оплатить там свои аккаунты. В третьих, разместить объявления. И самое главное – ваш контактный телефон должен работать всё время.

– То есть, Вы не только помогли мне разместиться, а ещё и будете звонки принимать? – удивляюсь.

– Конечно. Ваша чистка не сильно отличается по требованиям от общих критериев специалиста автомойки. А опыт подбора такого персонала в компании более чем достаточный.

– А что дальше? – не могу остановить своё любопытство, пока не «прозвоню» всю цепочку шагов до конца.

– Дальше – те, кого потенциально интересует наше предложение, звонят на контактный номер. Я провожу первичный опрос и отсеиваю тех, кто  заведомо не годится.

– А это кто? – мне снова любопытно.

– Во-первых, люди без регистрации по месту жительства в городе или области. Во-вторых, неготовые предоставить справку о несудимости и справку из психо-неврологического диспансера. В третьих – откровенно неадекватные лица, их тоже бывает слышно по телефону. Например, звонящие в нетрезвом состоянии…

В этот момент мимо нашего кабинета проскакивает Илья, замечает нас, останавливается, возвращается и здоровается:

– О! Привет! Уже тут? Успешно? – И, не дожидаясь моего ответа, командует, – Пошли со мной. Наташа, у тебя с ним всё? Или ещё что-то осталось.

– Я всё сделала. Александру интересны детали процессов, но для меня это не критично.

– Отлично. – И, поворачиваясь ко мне, – за мной.

В своём кабинете, Илья падает в кресло, кивает мне на второе и спрашивает:

– Ты уже продумал, как будешь тестировать и адаптировать кандидатов?

– Да.

– Расскажи.

– Первый день – пробная чистка, один салон. Проверяю кандидата на два момента: на месте ли он психологически, работа монотонная – не всем дано. Второй момент – аккуратность в деталях. У нас всё на мелочах…

– Саня, без деталей, я понимаю.

– Второй день – один или  два салона чистит  самостоятельно. Я сижу в «стекляшке» и контролирую оттуда. Если есть недочёты или неправильные навыки – исправляем. Третий день – берём три салона, чистим вдвоем. По итогам трёх дней – принимаю решение. И если ДА – веду к вам на заключение договора. С материальной ответственностью.

– Нормально… Ты думал, мужчины или женщины лучше?

– А это имеет значение? – искренне удивляюсь.

– Может иметь, может. Впрочем, ещё рано. Ладно. Ну давай! Желаю, чтоб сегодня уже было кого смотреть!

____________

На плавании всё как обычно, кроме одной детали. Ануш очень сдержана в общении, как будто на что-то сердится. Я, конечно, догадываюсь о подоплеке похолодания, но всё равно местами неприятно.

После тренировки по инерции жду её, чтоб уйти из бассейна вместе, но она, попрощавшись, садится в какой-то НИССАН темноволосому кудрявому брюнету родом явно с юга. Ну ладно. Что-то где-то царапнуло в душе, конечно. Но слава богу: она – хорошая девочка. Пусть у неё всё будет хорошо. Моя позиция собаки на сене – как минимум не конструктивная. Тем более, порывшись в себе, я ещё несколько дней назад понял, что не могу сказать, что люблю её.

Про Лену – могу.

Про Аньку – нет. 

Так что, всё хорошо, что хорошо кончается.

_________

В зале под руководством Сергеевича всё пролетает, как обычно. Вовик на удивление быстро растит свою выносливость. И сейчас мне приходится выкладываться по полной, чтоб измотать его хотя бы к концу третьего раунда. Но схема Сергеевича в четвёртом раунде пока еще работает безукоризненно, даже с Вовиком. Который далеко не лентяй, и ко мне должен был приспособиться. Кстати, Вовик, наслушавшись Сергеевича, над своей выносливостью работает гораздо больше меня. Правда, у меня прогресс идет быстрее… Из-за чита с гемоглобином – в том числе. 

Кстати, присмотревшись к Вовику, я вижу, что у меня в тканях ощутимо больше кислорода. Интересно, это из-за плавания? Всё таки там анаэробные режимы, и уже много лет. Или – это  лично моя специфика? Надо дома расспросить Лену, она сто процентов может помочь вычислить.

_________

После зала забегаю в НОВУЮ КЛИНИКУ, где встречаю обоих докторов. Как обычно, за бутербродами и чаем. 

Интересно, И.В. всю жизнь так живет? Или это только я попадаю на такие моменты?

Доктора просят посмотреть какого-то своего товарища, говоря, что при нем  можно говорить в открытую. Товарищ сидит в углу в кресле и листает какой-то журнал.

– Хорошо, конечно, – отвечаю. – Но мне б всё таки кушетку. И – скажите, в чём вопрос?

– Ой, пардон, точно! – вскакивает И.В. и ведёт нас в ближайший пустой кабинет с кушеткой.

По дороге обращаю внимание, что у их товарища странная хромота от тазобедренного сустава.

– Можете не говорить, – сообщаю. – Сам вижу.

– Да и мы видим, – бормочет С.В. – Но не видим. Такой вот парадокс. 

– Серёга не прав, – подключается Игорь. – Мы видим проблему. Но не понимаем, откуда она берётся. Случай не то чтоб типичный, но достаточно распространённый. Паше – кивок на товарища, лежащего на кушетке – всерьёз в хирургии предложили вообще искусственный сустав. И эта картина – очень типичная последние годы по городу. Глянь, что ты видишь? Мы видим сегодняшнее состояние, но нет компетентного единого мнения о причине. Я сейчас даже не о своей клинике, а в общем.

Доктора отходят на два шага мне за спину и замирают.

Концентрируюсь. Скан. Увеличение (я недавно научился  будто бы включать  «зум» – увеличивать проекции отдельных участков). Скан. Так, тут целая цепочка… иду по ней вверх… Вижу.

Проверяем. Заново. Скан. Зум. Есть контакт. Вот цепочка. По ней вверх. Подтверждается.

– Будьте добры, перевернитесь теперь на живот, пожалуйста, – прошу товарища докторов. – И поднимите рубашку вверх со спины. 

Из кармана достаю три мелких монетки:

– Вот здесь у него немного смещён межпозвоночный диск. – Кладу первую монетку на спину. – И вдоль вертикальной оси, но больше – вдоль горизонтальной. Всё бы ничего, но к этому диску примыкает какой-то вредный нерв. Именно этот нерв выбивается из нормальной частоты. Почему-то выбивается так сильно, что сигнал от него идёт по цепочке, – кладу вторую монетку на спину, – и финиширует в синовиальной оболочке тазобедренного сустава, – третья монетка ложится на таз. – И смотрите, что получается: у него нарушена выработка синовиальной жидкости. Из-за этого идёт «вторжение», – доктора кивают, так как понимают не хуже меня. – Но это – конец процесса. Я тут читал недавно… Вы некроз тканей уже видите на МРТ?

– Да, – удивленно подымает брови С.В.

– А «запускать» сустав обратно хотите попробовать плазмолифтингом?

– Точно, – с покерфейсом отвечает И.В.

– Но это только часть проблемы.  Понимаете, сигнал, который приходит на нервы суставной сумки, искажен и по частоте, и по фазе. Искажён налагающимся сигналом из этого нерва в позвонке. Мне кажется, у него регенерация тканей в суставе нарушена именно потому, что «несущая программа» регенерации по нерву «забивается» из позвонка. Если понятнее, – вижу, что товарищ вывернул голову почти назад и пытается изо всех сил ничего не упустить. – Ваша жена варит вкусный суп. Это – нормальная регенерация сустава в процессе естественного износа. – Три кивка. – В процессе варки, ей в ухо летит сажа, в глаза – пыль, в уши – резкие шумы. Это – сигнал от того позвонка в данном случае. Какой суп в итоге получится?

– То есть, ты считаешь, что сустав нельзя рассматривать в отрыве от позвонка? – обращается только ко мне  И.В.

– Да. Лично я ни на чем не настаиваю, но в моей проекции всё выглядит именно так. Понимаете, каждый сигнал в нервной системе имеет источник, канал прохождения и – в финале – точку срабатывания в конце канала. Не знаю, как это объяснять и доказывать вам, но конкретно этот случай –  весьма очевидный с точки причинно-следственных связей. Тут просто видно : программа, сбой в ней, источник сбоя.

– Да не надо ничего доказывать, – бормочет С.В. – Хуже никак не сделается. В любом случае, гиперэкстензия и физкультура не повредят. Вначале вытянем его на гиперэкстензии, потом будет качать спину. Позвонок на место станет  – это же никак не плохо. Тем более, там действительно  смещение, что правда то правда.

– Да кто бы спорил. – Трёт переносицу Игорь. – Единственное, это не отменяет плазмолифтинг.

– А я и не предлагаю, – отвечаю ему. – Чем больше сигналов на нормальную регенерацию подаётся – тем быстрее организм её выполняет. Ваш плазмолифтинг, насколько я успел разобраться, просто дублирует этот самый сигнал на регенерацию по другим каналам связи внутри организма, только и всего.

Через пять минут, отпустив хромающего товарища, доктора наливают мне вторую чашку чая:

– Ты смотри, какой прогресс, – смеётся И.В.

– Сразу видно – товарищ читает атлас! – отражает рефреном С.В. – Надо бы подумать, где ещё подобные затыки надо рассматривать не симптоматически, а как искажение этого са мого его сигнала.

– Господа, давайте не торопиться?! – спешу остановить общий энтузиазм. – Давайте вначале откорректируем ситуацию хоть на пятьдесят процентов с конкретным пациентом?!

– Да откорректируем, – машет рукой И.В. – то, что ты сказал, логично ложится недостающими элементами мозаики в нашу картину мира. Как бы дополняя.

_________