– Лен, ты сейчас спокойна?
– Да, а что такое? – с половины оборота встревожено заводится Лена.
– Да я тут про акупунктуру читаю…
– Тьфу ты. Лопух! – подзатыльник сопровождает её последние слова. – Мелкий, мне сегодня хватило и приключений, и бурных эмоций! Вот нафига эти драматические вступления и нагнетания напряжёнки?
– Ну не удержался, извини. – Смеюсь. – В общем, я давно собираю всё, что нахожу, по акупунктуре и вижу, что это что-то очень близкое ко мне. Такое впечатление, что мы работаем с одним и тем же сигналом. Только я сразу подаю в канал нужную частоту и фазу отсюда, – касаюсь пальцем своего лба, – а они через систему модуляторов корректируют либо подбирают близкий по характеристикам сигнал, используя уже имеющиеся собственные сигналы нервной системы пациента.
– А система модуляторов – это иголки? – догадывается Лена.
– Точно, – показываю ей несколько схем на экране. – Лен, а что говорит наша доказательная медицина про китайскую? В Пекине вон целый университет китайской медицины есть. Зная прагматичность китайцев, они бы деньги на ветер не бросали.
– Если серьёзно, мне сложно ответить. Могу только из личной практики сказать, что слышала много положительных отзывов о массаже и акупунктуре. У нас в стране, в силу законодательной базы, мы не пересекаемся с китайской медициной в рамках клинической картины конкретного пациента, понимаешь. Это ровным счетом ничего не говорит ни за, ни против китайской медицины. Просто она у нас не легализована в объёме нашей. Да пожалуй, вообще не легализована. А сравнивать себя с тем, чего нет – невозможно.
– Хм… целая школа. Достаточно научная: как по мне, пять тысяч лет китайской истории чего-то стоят, хотя это лично моё мнение. А нашей медицине сколько? И мы вот так легко их отрицаем, – думаю вслух.
– Ну не совсем. Мы их не отрицаем. Просто на момент формирования законодательной базы по отрасли, мы о них слыхом не слыхивали. А лечиться как-то было надо. Ну а уже потом – всякая отрасль обрастает своей бюрократией, которая стремится себя защищать…
– Получается, о конкурентном конфликте между школами речь не идёт?
– Ну-у-у, как тебе сказа-а-ать, я бы всё же не оперировала этим понятием. Нет, не конфликт. Я бы сказала, у нас восточное медицинское течение трансформировалось в рефлексотерапию, ПИР и западные школы массажа. Хотя само восточное течение намного глубже и в базисе имеет огромную философскую концепцию энергий и прочих понятий. Которыми я, как наш врач, просто не оперирую.
– Что такое ПИР?
– ПостИзометрическая релаксация. Понимаешь, Мелкий, китайцы не хуже. Не лучше. Вернее, мы не можем утверждать, что они лучше или хуже. Мы просто слишком другие, чтоб сравнивать эффективность клинических методов. Как бы сформулировать… Ну считай, ты – океанская транспортная компания. Доставляешь грузы кораблями через море, точка. Ты сможешь эффективно проанализировать логистику по суше на основании нормативов загрузки машин, вагонов, расхода топлива и так далее?
– Кажется, уловил…Лен, я хотел на тебе поэкспериментировать. Мне нужно твоё тело. Дашь?
– Даже боюсь спросить, что ты задумал, мелкий извращенец, – подозрительно косится Лена, но потом не сдерживается и начинает смеяться первой. – Окей. Давай пробовать. Я так понимаю, ты собрался в меня иголками тыкать?
– Ну.
– А иголки какие?
– Я думал, от одноразовых шприцев взять стерильные.
– Не надо… Там магнитность металла тоже роляет – насколько Аська в Китае узнала. А шприцы хэзэ как с этим ладят. Подожди…
Лена открывает дверь в коридор и орёт на весь дом:
– А-а-а-асе-е-ель!
Из комнаты Асели через десять секунд появляется голова Асели, тело которой старательно скрывается за дверью.
– Чего?! – недовольно отвечает та.
– Дай один набор одноразовых китайских игл для акупунктуры, пожалуйста. Которых ты ящик приволокла оттуда.
– В другое время никак? – недовольно бормочет Асель, исчезая за дверью. – На! – из-за двери показывается рука, которая по полу отправляет скользить какую-то коробку, останавливающуюся возле нашей двери.
– Держи. – Протягивает мне Лена коробок с китайскими иероглифами. – Это Аська на сувениры привезла. Никак не раздарим. Только давай на всякий случай ещё спиртом и ватой запасёмся.
– А я уже. – показываю пузырёк и пакет со стерильной ватой. – Так, ложись лицом вниз, пожалуйста. На полчаса расслабься, можешь вон наушники надеть.
– Тебе работающая электроника наушников мешать не будет? Там же тоже какой-то сигнал?
– Нет. Совсем другие диапазоны, не пересекаемся. Львы бабочкам не страшны. Молчи.
Лена ложится лицом вниз, надевает наушники и послушно выпадает и реальности.
_________
Дом Лениных родителей.
Роберт Сергеевич выходит на балкон, садится в кресло-качалку и, барабаня пальцами по экрану телефона, напряжённо о чём-то размышляет. Потом подбирается, встаёт и с видимым неудовольствием набирает номер:
– Игорь, хватит строить из себя. Я тебя услышал, услышь теперь ты меня. Мне без вариантов нужна информация на этого Александра Стесева. Я тебя сейчас не как друг прошу. Как отец.
– Роберт, я тебе ответил. Никаких личных мотивов – раз. О служебной информации и речи быть не может – два. Забудь конкретно об этом парне – три. Говорил? – неожиданно спокойным голосом отвечает Комаровских. – Говорил. Ты меня не послушал. Вот теперь ты на меня не обижайся.
– Не понял, Комар, это ты мне сейчас угрожаешь чем-то? Или большим боссом стал? – удивляется отец Лены.
– Боже упаси, Роберт. Это я тебе обещаю. – Отвечает Комаровских, после чего неожиданно срывается на крик. – ПОТОМУ ЧТО ТЫ МЕНЯ ПОДСТАВЛЯЕШЬ, БЛ…! ЭТО ТЕБЕ ВСЁ ПО-Й НА ПЕНСИИ! Я ТЕБЕ ОДИН РАЗ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ ОБЪЯСНИЛ – А ТЕБЕ ОДНОГО РАЗА МАЛО-МАЛО, ДА?! ВТОРОЙ РАЗ УЖЕ МАТОМ – ТЫ СНОВА НЕ УЙМЁШЬСЯ?! – И неожиданно спокойно завершает. – Ну вот и не обижайся. – И вешает трубку.
_________
Здание Генеральной прокуратуры. Этаж с надписью «Служба специальных прокуроров». Кабинет с табличкой «Начальник Службы».
Бахтин стоит перед открытым окном и полминуты открытыми ладонями трёт по очереди глаза, когда звонит его телефон. Он смотрит на экран, чему-то удивляется и быстро отвечает:
– Слушаю внимательно.
– Добрый вечер. Олег Николаевич, наш пенсионер Новиков пытается собирать информацию по вашему Александру Стесеву через нас. Настоящий звонок прошу считать моим официальным контактом по теме, чтоб впоследствии не возникло недоразумений на случай любых проверок. Если нужно – могу обратиться письменно по сетке.
– Как приятно, Игорь Трофимович, когда нас уважают… – бормочет в трубку Бахтин.– Новиков – это ваш бывший начальник управления по области?
– Он. Помню интерес вашей организации к данному гражданину, я про Стесева, скажите, что делаем дальше.
– А я только обрадовался, – разочарованно выдыхает Бахтин. – Интерес был к соблюдению законности, Игорь Трофимович, а не к гражданину… Впрочем, спасибо и за это! Какова природа его интереса? Он как-то объяснил?
– По его легенде, его дочь встречается с вашим Стесевым, переехала к нему, у них бытовая ссора – не может дозвониться до дочери.
– Упс. Похоже, что не легенда, Игорь Трофимович… Спасибо. Займусь. Вопрос, пользуясь случаем: Ваши на Кузнеца переслали выписку в кадры?
– В новое Бюро?
– Да.
– И переслали, и подтверждение получили.
– Это официальную выписку или второй пакет, с деталями?
– Туда – только первое. Закона о статусе новой организации ещё нет, внутренних инструкций у меня тоже нет, у нас ноль данных по их допускам. Потому – только титульный лист. Всё по правилам.
– Хорошо, этого хватит. Спасибо оба раза.
_________
Лена уже десять минут слушает музыку и послушно лежит, замерев без движения. Я, кажется, нашёл место, с которого хочу начать эксперимент.
В этот момент звонит мой телефон. Как не вовремя. Бросаю взгляд на экран: это Бахтин, у меня сохранился его номер ещё со дня чистки его машины. С удивлением слезаю с Лениной спины и поднимаю трубку:
– Ало?
– Саша, привет. Бахтин.
– Узнал, Олег Николаевич. Что-то случилось?
– Да нет, один вопрос. Отца твоей Лены зовут случайно не Новиковым?
– У Лены фамилия Новикова, отца звать Робертом Сергеевичем. Полноватый, за пятьдесят, с залысинами, рост около метра семидесяти. Сейчас спрошу у Лены фамилию отца, если хотите, она рядом.
– Да не надо, он это… Спасибо… Саш, не хочу лезть не в своё и в личное, задам вопрос, если можешь – ответь. Мне почти что по работе надо, но тебя тоже касается. Лично.
– Без проблем. Спрашивайте.
– Лена ссорилась с отцом?
– Скажем, в данный момент не общаются…
– Всё! Вопросов нет! Спасибо! Зайдёшь завтра к Марине, когда в клинике будешь?
– Конечно, я каждый день захожу. Вы не волнуйтесь! У неё всё в порядке и по моей части, и по другой. Плюс Ваша охрана ни разу не спала, когда я захожу. В принципе.
– Приятно… спасибо… Пока!
Интересно, что это было.
Впрочем, уже через минуту я выкидываю из головы и этот звонок, и Лениного отца, поскольку начинаю вводить по очереди три иглы из аселиной коробки: первая – в ягодицу; вторая – под коленку, третья – в район поясницы. Точка на пояснице – вообще рядом с позвоночником. Практически, вплотную. Интересно, как китайцы не боятся спинной мозг задеть? Они же не «видят», в отличие от меня?
Иглы установил. Лена не шевелится: вижу, что всё чувствует, но характерных частот болевых ощущений нет. Скан. Десять процентов сигнала… смотрим…
_________
Дом Лениных родителей.
Роберт Сергеевич по прежнему на балконе, в кресле-качалке, качается вперёд-назад, уперев ребро экрана телефона в лоб.
Его телефон звонит. Он отвечает, не глядя на экран:
– Ало.
– Роберт, ты? Это Бахтин.
– Слушаю тебя, Олег. – Искренне удивляется Ленин отец. – Чем обязан военной прокуратуре?
– Это я тебя слушаю, Роберт. И ты на пенсии отстал от жизни. Я уже не в гарнизоне. Начальник службы специальных прокуроров, Генпрокуратура. У меня – заявления Зам. Нач. ДВБ Комаровских. О твоей попытке получить информацию для служебного пользования в обход действующих регламентов. Вот теперь я тебя слушаю: что лично тебе надо от Александра Стесева? И чем вызвана твоя попытка подстрекательства бывших коллег к нарушению закона о гостайне?
_________
Вот – осевой меридиан. Кажется, у китайцев называется как-то похоже. Что бы выбрать? Пусть будут ногти на ноге. Усиливаю амплитуду сигнала. Примерно в тех местах, где в теле стоят иголки, вижу каскадное усиление амплитуды. А если немного изменить частоту? Частота у Лены послушно отклоняется.
Снимаю с лениной головы наушники и спрашиваю:
– Сейчас что чувствуешь?
– Лёгкий зуд по всей длине ноги и ощущение резонанса в нервах. Так и должно быть?
– Да всё в норме. Болезненности нет?
– Не-а. Ну-у, я, конечно, чувствую иглы – но это не болезненность. Верни наушники!
Играюсь с частотами и местами ввода игл ещё около часа. Внимательно наблюдаю результаты изменений в частотах. Интересно, а откуда китайцы саму методику знают? Либо – как они её придумали?
Прихожу к выводу, что акупунктура – это система «подключения» к управлению частотами в теле пациента со стороны людей, которые «не видят». Но знают, что сигнал есть, и что программами в клетках управляет именно он.
Видимо, сама система акупунктуры должна быть более чем обширной. Чтоб предусмотреть массу вариантов, которые я могу просто «увидеть».
Мне это представляется так: слепой, управляя настройкой антенны телевизора, пытается добиться чёткой картинки на экране, не видя сам экран. При этом звук у телевизора выключен и на чёткость звука при настройке антенны тоже ориентироваться нельзя.
Интересно. Заслуживает уважения. Титанический труд, помноженный на опыт веков и высочайшую точность действий.
Но пока абсолютно не понятно, как это можно применить лично мне. Разве что, камуфлировать своё вмешательство под иглотерапию: ввожу пару игл для отвода глаз, далее даю свой сигнал. Изменения в организме объясняем иглами.
Извлекаю все иглы из Лены и стаскиваю с неё наушники:
– Я закончил. Спасибо большое.
– Мелкий, верни музыку на голову обратно. – Бормочет Лена. – Я что-то измордовалась сегодня. И разморило, может быть, от твоих процедур. Дай посплю час.
– Спи. У тебя ногти на правой ноге ближайшую неделю будут быстрее расти.
– Хорошо. Пусть растут. – Бормочет Лена, не открывая глаз.
Возвращаю на её голову наушники и на цыпочках прикрываю за собой дверь, уходя на кухню: от всех манипуляций, проснулся зверский аппетит.
_________
Дом родителей Лены.
Роберт Сергеевич на балконе опёрся спиной о перила и говорит по телефону:
– Бахтин, ну с чего я это должен с тобой обсуждать? Ты не подумай, что я иду на конфликт, – сдаёт немного назад отец Лены, – просто я решаю личную семейную проблему. А тут ни с того ни с сего звонишь ты и что-то мне приказываешь. Что бы ты ответил на моём месте?
– Я бы ради своих семейных проблем, Роберт, не провоцировал бывших коллег нарушать закон. В тот период, когда это им может очень дорого стоить. Роберт, ты можешь со мной вообще ничего не обсуждать! Но тогда и ты на меня не обижайся.
– Вы сговорились, что ли…
– Просто ты не в теме. И отстал от жизни. Ты ж на пенсии уже сколько лет? Роберт, вольница кончилась! Закон для всех один, и его есть смысл уважать! И – лично от меня – забудь о Стесеве! Если решаешь свои семейные проблемы – не впутывай других людей! Стесева – в частности. Решай свои проблемы со своей дочерью! Или с дочерьми, если у тебя их две.
– Вторая – приёмная, – бормочет отец Лены.
– Вот с обеими и решай! Ты оценил, что я вообще тебе звоню? О факте заявления Комаровских?
– Да…
– Не слышу!
– Спасибо! Да!..
– Вот так, – удовлетворённо кивает Бахтин. – Совсем другое дело. Ты меня лучше услышь, Роберт. Я – не Комар, я тебе не друг, пусть бывший, и не родственник. Будешь «шутить» – Система будет защищать Закон уже иначе . И второй раз я тебе не то что не смогу, а уже не захочу ничего советовать и ни от чего предостерегать. Мы с тобой и раньше особо не ладили, а сейчас я вообще с удовольствием по тебе проедусь. Представляешь перспективы, нет ? Строго в рамках законодательства. Веришь?
– Да.
– На закуску: всё с твоей Леной в порядке. Она за Стесевым – как за каменной стеной. Это я тебе лично, как мужик, говорю, не благодари…
– Тебе что-то известно? – оживляется отец Лены. – Кто он тебе? Ты тут каким местом?
– Отставить. У дочери узнавай… И квартира там нормальная, и пацан правильный. И забил он, судя по всему, и на тебя, и на твоё бабло, и на банк твой, а-га-га-га-га, да, Роберт? И абсолютно нечем надавить на честного человека, который добросовестно пашет сам, да? А-а-ага-га-га-га! Шучу, шучу! А теперь серьёзно, – подбирается Бахтин, что слышно даже по телефону. – Кузнецов уволен на той неделе. Задерживался нами совместно с ДВБ и Комаром. В двадцать четыре часа вылетел с треском. Знаешь за что?
– За что?
– Вот он тоже пытался закон нарушить. По случайному совпадению, тоже в адрес Стесева. Это именно совпадение, я сейчас серьёзно и не нагнетаю. Просто иллюстрирую тебе, как изменилась обстановка. Которую ты считаешь старой. В общем, с Леной своей лучше контактируй. Бывай.
Отец Лены ещё минут пять расфокусировано смотрит вниз и периодически постукивает экраном телефона себя по виску.
_________
Лена спит. Асель с Вовиком у себя. Чтоб чем-то заняться, выхожу на кухню и обнаруживаю аселин ноут её фейсбук аккаунтом.
Перелогиниваюсь, захожу под своим, нахожу её аккаунт и начинаю читать. Интересно…
«Врачебные записки
Равнодушие врачей.
Заступаю на дежурство, 2 день каких то праздников, впереди еще 2 выходных дня, опасный день, пьянство, драки, повышенная настороженность на различные ЧП. Этот день полностью оправдал себя. С 11 часов пошли экстренные вызова по отделениям, сказывались выходные и наличие только дежурантов в больнице, с 14 часов пошли экстренные доставки больных, в том числе и тяжелых, экстренные операции, отделение реанимации потихоньку шло к перегрузке больными. В один из экстренных вызовов в приемный покой, была свидетелем очередного и банального для стен 12 ЦГКБ скандала: ругалась и кричала женщина, ее сына с подозрением на аппендицит гоняли по кабинетам, заставляя проходить многочисленные обследования.
– Возможно, чуть позже мы его подадим на операцию – предупреждают хирурги
В 16 вымотанная бригада реанимации собирается наконец то в отделении, экстренный звонок станции скорой помощи, ДТП, 5 тяжело пострадавших, кареты скорой уже к нам мчатся.
Нас всего четверо, один врач обязан всегда оставаться в отделении реанимации.
– Аселя, Канат, я, быстро вниз с анестезистками, Дина, в ремзал дуй – командует ответственный.
Бежим вниз, уже слышно как подъезжают скорые, заносят каталки, крик, кровь, шум, тела, плач, стоны, ругань. Сознание у всех отсутствует, 4 лежат без движения, 1 девушка стонет, уже неплохо! Пульс у всех есть, еще лучше, у 4 нитевидный, дыхание у 3 поверхностное – надо интубировать! Подключичка, интубация, начинаем струйно инфузионную терапию, перекладываем на каталки, все одновременно, мы уже в операционной. Но нас реаниматологов-анестезиологов всего 3!
– Асель, берешь самого тяжелого, Канат – твоя девушка (она самая легкая из пострадавших ) и парень твой, я беру 2 остальных – распределяет наш ответственный. Бригада хирургов также вся в операционной, рук не хватает, вызываем дежурных кафедралов.
Пошли игры со смертью, в операционную вызываем рентген, по ходу операций ставим диагноз, определяем группу крови, начинаем гемотрансфузионную терапию, только бы никто не умер! Выползаем через 7 часов, везем больных в реанимацию, 2 вышли из шока, 3 еще в шоковом состоянии, но никто не умер на операционном столе, алилуйя! Толпы родственников и знакомых нас уже поджидают на выходе из операционной, волны страха опасений обрушиваются на нас. Но тут через эту толпу прорывается мать больного с подозрением на аппендицит:
– Сколько можно?! Почему не берете моего мальчика на операцию?! Рвачи! Вам нужны деньги только деньги! Какое равнодушие! Тем более мы поступили сюда раньше, чем эти, он у меня уже мучается здесь 10 часов, он ходит с болями в животе из кабинета в кабинет и никому нет дела до него!
– Оказание помощи проводится в порядке тяжести состояния, самых тяжелых обслуживаем первыми, сейчас выйдут хирурги и решат вопрос с вашим сыном, у него пока подозрение на аппендицит, состояние неприятное, но нет прямой угрозы жизни, – отвечает наш ответственный.
– Равнодушные суки, ненавижу вас!»
_________
Примечания:
Случаи из реанимации, как обычно, с разрешения модели-врача Асели Баяндаровой – из её «Записок реаниматолога» в её бытность врачом-реаниматологом 12 ЦГКБ города Алматы:
Общемедицинские вопросы – спасибо другу-доктору Melior Princeps