К сожалению, действительность оказывается прозаичнее ожиданий. 

Лена выходит из душа, молча падает лицом вниз на кровать и к моменту, когда я откладываю телефон (секунд через тридцать), она уже спит. 

М-м-м, л-л-ладно…

Возвращаюсь на фейсбук; благо, размеры этой кровати позволяют друг друга не беспокоить. 

На фейсбуке с удивлением обнаруживаю, что все без исключения словно сошли с ума: пока мы веселились, президент страны сегодня ушёл в отставку. Это обсуждается даже в специализированных медицинских группах, не имеющих к политике никакого отношения.

Я не сильно слежу за политикой: уровень не мой. Пока, во всяком случае. Из предыдущей памяти помню, что этот (уже бывший) президент управляет страной больше, чем  живу. 

Мнения по поводу его отставки  в сети разнятся от депрессивно-истеричных (типа «На кого ты нас оставил!») до радостно – эйфорических («Наконец-то!»).

Согласно Конституции, обязанности президента до выборов принял глава верхней палаты парламента, достаточно непубличный администратор, который производит впечатление человека, не стремящегося к первым ролям.

Вместо главы парламента, ушедшего на президентский пост, новой главой парламента единогласно (вот тут я удивляюсь) избирается очень близкая родственница теперь уже бывшего президента.

Недовольство в сети, что характерно, касается не конкретных личностей, а процедуры: власть обеих ветвей в стране (и законодательная, и исполнительная) перешла из рук в руки абсолютно без какого-либо участия избирателей.

С одной стороны, действующему президенту уже практически восемьдесят. С этой позиции, его уход выглядит вполне логично. С другой стороны, не понятно, зачем было столько лет тянуть; зачем затевать разгар реформ в период смены лидера, и многие другие моменты.

Если отсеять эмоции, прихожу к выводу, что устройство государства больше похоже на монархию, не смотря на слово «РЕСПУБЛИКА» в названии. Раз так – есть масса деликатных моментов в кулуарах власти, о которых народу сообщать никто не будет.

Мне пока не хватает ни знаний, ни жизненного багажа, чтоб оценить все «за» и «против». 

В итоге, всё же засыпаю с мыслями, что львы бабочкам не страшны.

_________ 

Львы бабочкам оказываются страшны.  

Когда утром прихожу в НОВУЮ КЛИНИКУ почти на час пораньше, чтоб спокойно почитать, Шаматов уже тоже  в кабинете. Вместе с ним – пара старших медсестёр в возрасте, ещё пара врачей. Все – с кружками чая в руках, активно обсуждают вчерашнюю новость. 

Хочу незаметно прошмыгнуть  к себе, но меня останавливают, вручают кружку с чаем и предлагают поучаствовать.

Из вежливости присаживаюсь минут на пять.  

Дверь в коридор не закрываем, поскольку собралось много народу. Потому с удивлением смотрим, как по коридору шагают несколько человек с оружием, одетых в такую же форму, как  «близнецы», бывшие с Бахтиным. 

Все, кроме нас с Шаматовым, спешно покидают кабинет, направляясь  по своим местам, разведать новости.

– Али Шафетович, мне в девять утра надо быть в кабинете Котлинского, я, наверное, пошёл?

– Да, он предупреждал, – рассеянно  кивает Шаматов, глядя вслед людям в форме.

И я направляюсь вслед  странной компании.

Когда подхожу к  кабинету Котлинского, кроме него, в открытую дверь вижу в кабинете ещё трёх человек в форме. Аналог «близнеца» на входе спрашивает:

– Куда?

– В кабинет главврача. На девять утра назначены мероприятия, – показываю пальцем на Котлинского.

Аналог  «близнеца» подвигается в сторону, пропуская меня  в кабинет. Подхожу к Котлинскому, абсолютно спокойно сидящему в кресле и передающему постранично  какие-то документы одному из тех, кто в форме:

– Игорь Витальевич, у нас в девять утра по суставу всё в силе? – я в белом халате, потому ни для кого из окружающих от врача не отличаюсь.

– О, привет! – поднимает на меня глаза Котлинский. – Ты знаешь, сегодня, судя по всему, нет. Я предупредил пациента. Сегодня я, похоже, буду немного занят.

И в этот момент со стороны шлюза, ведущего в пристройку, раздаётся хлопок и начинают слышаться выстрелы.

_________

Пятью минутами раньше. Шлюз перехода в акушерское отделение. Группа из трёх людей в форме, сопровождаемая группой четырех вооружённых людей физзащиты,  подходит к шлюзу из клиники в родильное отделение. Один из тех, кто в форме, звонит в двери шлюза. 

– Охрана объекта на связи! – раздаётся голос из динамика рядом со звонком.

– Откройте двери! Нам необходимо войти. Вот постановление, – звонивший достаёт из папки какой-то документ и подносит его к камере.

Через некоторое время, требуемое на чтение документа, всё тот же голос из динамика отвечает:

– Сверните свою бумажку в трубочку. Не основание. Противоречит сразу двум законам. 

– Вынуждены применить силу, – бросает в микрофон человек в форме и, повернувшись к физзащите, говорит самому высокому, – давай!

Самый высокий  начинает внимательно  осматривать дверь против часовой стрелки по всему периметру.

_________

В это время с другой стороны двери.

Четверо вооруженных мужчин в форме без знаков различия склонились над монитором.

– Сом, они сейчас двери снесут, – буднично говорит один из четверых, проверяющий ладонями расположение снаряжения на себе.

– Вижу, еще минут пять. Они вначале уговаривать будут, потом надо время на «лапы». Судя по поведению, они рассчитывают тут только пару медсестёр  застать. – Отвечает второй. – Араб, Заяц, блокируйте изнутри вторую дверь и сидите там. Смотрите в монитор. Я их сам тут встречаю. Если всё в норме – отхожу к вам за  вторую дверь. Если меня наглухо – дальше вы. Если я ранен – в переговоры не вступать. На меня не смотреть. Объект охранять по инструкции. Обязательно продержитесь. 

– Принято. – Кивают двое.

– Что по мне? – спрашивает четвертый. 

– Иди в палату. Ты – с объектом. Я не думаю, что наши задержатся дольше, чем пятнадцать минут. Но на всякий случай, ты – резерв. Держись. 

– Сом, дурацкий вопрос, – весело спрашивает тот, кого назвали Арабом. –  А ты точно кнопку нажал?

Трое начинают смеяться. 

Тот, которого зовут Сомом, молча достаёт из кармана сенсорный пульт, на котором мигает надпись «Сигнал сработал»:

– Конечно.

_________

Шлюз перехода в акушерское отделение. Группа людей в форме вместе с  группой физзащиты что-то обсуждают.

– Это обязательно?

– Да. Тем более, явное неподчинение решению суда. Есть же санкция.

– А санкция точно в порядке? Потом не окажется, что что-то не так оформлено?

– Не мельтеши… Ты же знаешь, чья команда… просто работай.

Высокий заканчивает у двери, встаёт, подходит и говорит:

– У меня готово. Можно хоть сейчас.

– Дадим ещё три минуты, – решает первый; подходит к звонку, нажимает его и говорит в переговорное устройство:

– У вас три минуты. По истечении, мы вынуждены применить силу.

– Не войдёте. Мы начальство уже вызвали. Лучше не дрочи судьбу и дождись начальства, – отвечает обезличенный голос из динамика.

Ведущий переговоры отсекает три минуты, после чего резко опускает правую руку сверху вниз. 

Двое сотрудников физзащиты сноровисто вбивают «лапы» в естественные зазоры двери, забивая их кувалдой. Через полминуты работы, один говорит, оборачиваясь назад:

– Есть. Давать?

– Давай! – командует самый первый. Двое с «лапами» и кувалдой наваливаются в последний раз и дверь распахивается.

Изнутри в проеме двери появляется человек в очень похожей на работающего кувалдой форме, но в других цветах, с наколенниками, налокотниками и без знаков различия. Раздаются резкие хлопки выстрелов. Первыми падают двое, вскрывавших двери. Их затылки как будто взрываются брызгами крови, костей и кусочками мозга. «Лапы» и кувалда громко звенят об кафель пола. Пока оставшаяся группа людей в форме ошалело смотрит на происходящее, появившийся изнутри переносит прицел какого-то короткого ствола,  и четверо из пяти оставшихся на ногах присоединяются к первым двум. Последний, сотрудник физзащиты, наконец приходит в себя, но не успевает ничего сделать. Ещё один хлопок короткого ствола – и он также подламывается в коленях, не успевая нажать  на спуск.

Появившийся изнутри шлюза человек в наколенниках и налокотниках около секунды скользит взглядом по телам на полу, потом скрывается обратно в шлюзе, откуда доносится хлопок ладонью по двери:

– Араб, у меня чисто. Отпирай.

– Да вижу, сейчас… – Доносится из-за  двери, лязгает запор, и человек скрывается за второй дверью шлюза.

_________

Услышав выстрелы, мы все переглядываемся, после чего группа устремляется в направлении шума. Котлинский  за какую-то секунду бросает тому, кто в форме:

– Потом передадим заново! – выхватывает у того из рук все документы, запихивает их обратно в сейф вместе с документами со стола, захлопывает сейф и поспешно  направляется вслед за основной группой. Следую за ним.

Возле шлюза находим развороченную дверь  и семь тел в форме.

Котлинский быстро бросается на колени и, перемещаясь от одного тела к другому, говорит:

– Готов. Готов. Готов… 

Закончив осматривать последнего, он, не поднимаясь с колен, поворачивается, багровеет и кричит людям в форме:

– Да что вы творите?! Что у вас происходит?! Я же отдавал вам все документы по описи?!

Трое в форме никак не реагируют и продолжают удивлённо таращиться на пол. Последний из физзащиты нервно  отходит в угол, ощетинивается стволом и начинает лихорадочно оглядываться по сторонам.

Я вижу, что семеро мертвы, с самого начала. Но пока не понимаю, что нужно делать. И что происходит.  Котлинский сейчас – точно не источник информации. Он трясёт за грудки одного из тех, что в форме, а двое других пытаются их разнять. Что непросто, принимая во внимание солидные габариты Котлинского.

В конце коридора появляется группа людей, похожих на "близнецов" Бахтина, но с наколенниками и налокотниками. Их ведёт полковник с незнакомыми мне эмблемами: щит с двумя скрещенными мечами и пятиконечная звезда, вписанная в семи– или восьмиконечную (не успеваю разобрать).

Полковник  с необычными эмблемами неуловимо  ведёт ладонью – и его сотрудники  разбирают всех без исключения в коридоре, фиксируя лицами к стенам, кроме нас с Котлинским (вероятно, потому, что мы в белых халатах). Ощетинившегося стволом бойца в углу предупреждают:

– Служба госохраны. Ствол на пол, лицом к стене.

Тот, глядя, как удав на кролика, на эмблемы полковника, подчиняется.

Возле нас остаётся один боец, не обращающий на нас внимания. Полковник подходит к ошалевшему Котлинскому:

– Игорь Витальевич?

– Да, это я. Мы знакомы? – не может прийти в себя Котлинский.

– Заочно. Мы вас охраняем. В смысле, объект на территории. Полковник Мусин. Подслужба обороны объектов Службы охраны президента. – Представляется полковник со странными эмблемами. –  От нашего поста мы получили сигнал о нападении на объект во время пересменки. Вы можете сказать, что происходит?

В этот момент в коридоре появляется Бахтин тоже в форме, который бегом приближается к нам, окидывает взглядом картину побоища, засовывает что-то обратно подмышку и рефреном  задаёт тот же вопрос:

– Что происходит?  – Правда, в отличие от полковника с двумя мечами в петлицах, потом добавляет, – мне Марина звонила. Говорит, на вас напали со стрельбой.

Котлинский трёт лоб, молчит секунд десять, потом говорит:

– С утра была финансовая полиция. Выемка документов из-за тендера госпрограммы. Я тебе отписался.

– Да, я получил, потому поехал сюда, – кивает Бахтин.

– Я думал, в здании только те, кто у меня в кабинете, – продолжает Котлинский. – На всякий случай отменил все процедуры, в которых участвую лично, на сегодня. Потом подошёл Саня, у нас с ним сустав. Только отменил ему –  стрельба от шлюза. Мы все сюда. 

– Представьтесь, пожалуйста, – говорит Бахтину полковник, спокойно слушавший всех до этого. 

Его подчинённые уже оттащили тела в сторону; переговорили, судя по всему, со своими коллегами внутри бокса Марины Косаевой – потому что вторая дверь шлюза  открылась изнутри. 

– Начальник службы специальных прокуроров, старший советник юстиции Бахтин. – Бросает Бахтин, обходя полковника по дуге, – Что с моей женой? – и чуть не бегом  направляется в палату.

– Пропустить! – машет рукой полковник и поворачивается к, как теперь понимаю, финансовым полицейским, которых его люди продолжают держать у стены. – Кто старший?

– Тут или вообще? – отзывается один с погонами майора.

– Тут.

– Я, – пытается обернуться майор, но ему не позволяют двое в наколенниках.

– Не дёргайтесь. Просто отвечайте на вопросы. Кто вообще поехал старшим?  – продолжает полковник, попутно обращаясь к своим, – поверните его.

Майор указывает пальцем на одно из тел.

Бахтин появляется из кабинета, быстро подходит к нам и говорит:

– Всё в порядке…  Игорь, спасибо! – и пытается обнять Котлинского. 

Тот осторожно отодвигается и отвечает:

– Да я при чём? Вон охрану благодари… Уж не знаю, что тут за война была…

– Зафиксировано нападение на объект, находящийся под охраной подслужбы обороны объектов Службы госохраны. – Спокойно говорит полковник. – Всё есть в записи, действия СОО полностью законны. Постановление, которое пытались предъявить в камеру, незаконно. Объект под нашей охраной, а мы вне юрисдикции судов и прокуратуры по Конституции, когда при исполнении. Для допуска на объект требуется  согласование с нами – его не было предъявлено, оно отсутствует. И присутствие одного из наших старших офицеров – тоже не было.

В этот момент, из палаты Марины к полковнику выходит уже знакомый мне по предыдущим визитам сотрудник охраны с брызгами крови на форме:

– Старший по объекту капитан Саматов. В момент пересменки, пресечена попытка незаконного проникновения  на объект.  Объект не пострадал, у нас без потерь. 

Но мы с Котлинским этого уже не слушаем, так как торопимся в палату.

Обнаруживаем Марину, как ни удивительно, в спокойном состоянии. Котлинский сразу начинает теребить её запястье, зачем-то всматривается ей в глаза, спрашивая:

– Ну как ты?

– Всё в порядке, не беспокойтесь, – улыбается Марина.

Я вижу, что она действительно спокойна. 

Через три минуты нас всех, кроме Котлинского,  удаляют из бокса сотрудники охраны.  К ним прибывают, как говорит Бахтин, военные прокуроры, и они приступают к оформлению каких-то документов.

_________

Котлинский вскоре присоединяется к нам  и ещё через десять минут  мы  с Котлинским и Бахтиным в кабинете Котлинского пьём чай.

– Видимо, после вчерашнего решили проверить на прочность, – говорит Бахтину Котлинский. –  Тот тендер – многим, как бельмо в глазу. Ну я ждал. Составляли опись, вошёл Саня, и тут началось.

– Буду пытаться выяснить. – Коротко кидает Бахтин. – Кому и чем обязаны. Главного «финика» – наглухо, он был среди тех, кто в бокс ломился. Санкция суда оформлена с нарушениями. Наши вместе с СОПовцами начали разбираться, но сейчас такой период, что будет не до деталей. Пока ничего не ясно.

– А охране ничего не будет? – задаю давно мучающий меня вопрос.

– С чего бы? – качает головой Бахтин. – Они в своём праве.  Любой охраняемый СОПом объект – неприкосновенен. Хорошо, что я успел заявку подать, и её одобрили…

– А что такое СОП? – продолжаю спрашивать.

– Служба охраны президента. Так раньше Госохрана называлась. Я, ввиду кое-каких рабочих моментов, туда заявку подал. На взятие под охрану супруги, как члена семьи секретоносителя высшей категории. Есть процедура. Они и взяли её под охрану  – под видом частной компании.

– У Олега в СОПе старые товарищи, – «сдаёт» Бахтина Котлинский. – Кое с кем вместе в молодости служили.

Бахтин неодобрительно качает головой, глядя на Котлинского:

– Всё по закону оформлено точно. Решение есть.

– А то, что они других служивых постреляли? – снова обращаюсь к Бахтину.

– Тут всё просто. Есть закон о службе Госохраны. Они подчиняются напрямую Президенту и больше никому. Этот особый статус Службы зафиксирован и в Конституции. Никакие решения других госорганов без согласования с СГО для них юридической силы не имеют. Кстати, Служба Госохраны – чуть не единственное место, где по регламенту оружие носится снятым с предохранителя. В принципе. Это – самая лучшая иллюстрация их методов работы…

– Почему тогда финпол полез?

– Есть ещё один закон. О государственной тайне касательно СГО. СГО не обязаны отчитываться, что объект под  их охраной. Не обязаны объявлять, кого охраняют. Охрана может быть и негласной. Специфика службы. На их права при исполнении это никак не влияет. Типа «дырки» в законе:  СГО может охранять объект всеми доступными способами. Но объявлять кому-либо, что объект под  охраной, они не обязаны. 

– Соответственно, кто-то по незнанию может ломиться на их объект – и вот так огрести? – начинаю понимать ситуацию я.

– Это – вопиющее исключение. Раньше такого никогда не было. Но – да. С точки зрения законодательства, все их действия законны. – Бахтин шумно отхлёбывает чай. –  Сотрудники СГО не являются субъектами  юрисдикции военных, гражданских, специализированных судов, прокуратур и иных органов власти. В момент исполнения. Подчиняются только внутри своей вертикали и далее – Президенту. 

– А президента сейчас…

– А президента сейчас нет. – Заканчивает Бахтин. – ИО президента,  также по Конституции, не имеет в их адрес всех полномочий избранного Президента. Если по-простому, чтоб с предыдущей Семьёй счёты не свели. Тьфу три раза. Я тут просто удачно подсуетился… И совпало. Кто ж мог знать про «Папину» отставку?

_____

Спасибо всем читателям за комменты, в т.ч. за отрицательные: помогает взглянуть с другой стороны.

Примечание:

Эмблемы Службы Гос. охраны (в данном случае, РК)