Вечером того же дня. Дом родителей Лены. 

Роберт Сергеевич и Зоя Андреевна сидят рядом в креслах на балконе, взявшись за руки, и смотрят, как Вова и Асель внизу на площадке играют в настольный теннис. Вова периодически ведет, но Асель, пользуясь его ошибками, ухитряется сравнивать счёт на своих подачах.

– Роба, что ты обо всём этом думаешь? – улыбаясь своим мыслям, спрашивает Зоя Андреевна. – Я про изменения наверху.

– Вам точно волноваться не нужно. Зой, я всегда веду дела так, чтоб от личностей наверху, – указательный палец вверх, – не зависеть.

– Роба, а если после смены «хозяина» придёт новая команда, объявят новый политический курс и таких, как ты,  начнут «проверять на упитанность»?

– Ну, значит, будет второй молдаванин… Который отсудил более миллиарда долларов, и Запад для него всё взыскал в течение пары месяцев… (см. примечание) – Бормочет Роберт Сергеевич. – Тем более, мои активы намного меньше, решать вопросы будет намного проще.

– Почему-то после этого экспромта с поездкой к Александру мне намного спокойнее стало, – признаётся Зоя Андреевна. – Такое впечатление, что у него к Ленке никаких не то что меркантильных, а вообще никаких материальных интересов нет. Как будто он понятия не имеет, кто ты. Кто я. И чья она дочь.

– Как ни парадоксально, может и не иметь, – с закрытыми глазами улыбаясь чему-то, отвечает Роберт Сергеевич. – Такого понятия. До нашей инициативы, его интерес к нашей семье был нулевым, я проверил. И  я  же еготогда спросил: на что живёте? В свете того, что Ленка и карту аннулировала за  день до того… ну ты помнишь… И деньги с неё вообще не снимает уже пару недель.

– Ну? И на что живут? Кто его родители? – оживляется Зоя Андреевна.

– Вот будешь смеяться. Родители у него даже вполне ничего, хоть и «там», на дальнем западе; но на этом всё. Ему с этого – по нолям. Он сам зарабатывает. Крутится. И я у него файл на компе видел – Ленку в Дубай до нового года планирует вывезти самостоятельно. – Роберт Сергеевич крепче сжимает руку Зои Андреевны и с улыбкой смотрит, как Асель с Вовой меняются местами за теннисным столом после очередной партии.

– На её очередные закупки одежды? – неодобрительно косится Зоя Андреевна.

– Вероятно. Не знаю. Это уже лично мне ненужные детали. 

– А как он крутится? Что делает? – с любопытством продолжает Зоя Андреевна.

– Вот тут держись крепче. Работает на автомойке – раз. Чистит салоны машин.

– Упс. Неожиданно. – Выпрямляется в кресле Зоя Андреевна, высоко подняв брови. Потом откидывается обратно. – Ещё что?

– Ещё – работает у Котлинского. Через  Ленку купил диплом массажиста с медицинской подготовкой в медколледже.

– Ого, коллега? – снова удивляется Зоя Андреевна. – Впрочем, у Котлинского точно не синекура, что бы он ни делал. Александр что, правда такой хороший массажист? Что его сам Котлинский к себе в клинику взял, да ещё в этом возрасте?

– Зой, там тёмная история – я даже рыть не буду. Всё равно он нам почти не чужой, по факту. Потом само выяснится.

– Уже без «почти», если Ленка там живёт… – бросает Зоя Андреевна.

– Вот именно. Его на эту тему, насколько мне известно, Игорь Кузнецов пытался «щупать».

– Это твой бывший водитель?

– Да какой он бывший водитель! Это он на срочной службе в армии был у меня водителем! А до этого месяца был майором, заместителем начальника отделения.

– И что?

– И всё. Нету больше Кузнецова, выперли в двадцать четыре часа со службы.

– Из-за Александра? – поражённо спрашивает Зоя Андреевна.

– Бахтин сказал, из-за него. Скажу больше: я ездил к Комару извиняться. Комар тоже говорит, что Кузнецова из-за Саши выперли. Ну, не совсем из-за Саши; Игорь здорово что-то нарушить пытался, но это уже детали. Так что, мне абсолютно не интересно, за какие заслуги он в НОВОЙ КЛИНИКЕ. Зная Котлинского, сдержанно надеюсь, что за Ленку можно успокоиться…

– Это да. Котлинский никому просто так платить не будет. – Задумчиво кивает Зоя Андреевна. – Не тот он персонаж. От специалиста действительно должна быть хорошая отдача, чтоб с Котлинским  сработаться. У меня подруга дочку устраивала к нему в НОВУЮ КЛИНИКУ гинекологом – та даже месяца не продержалась. Не соответствовала требованиям.

– Сейчас ещё больше рассмешу. – Придвигается в кресле ближе Роберт Сергеевич. – Доходы от Котлинского – около тридцати процентов его дохода. Остальное – эта его мойка.

– Мойка –  настолько прибыльно? Всё удивительнее и удивительнее! – брови Зои Андреевны по-прежнему высоко подняты.

– А он делает всего одну услугу. Чистка. Кстати, действительно самая дорогая услуга на мойке – от пятидесяти до восьмидесяти долларов в эквиваленте.

– Ну-у-у,неплохо. Особенно для этого возраста.

– Зоя, это для любого возраста неплохо, – снисходительно смотрит на жену Роберт Сергеевич. – У меня бухгалтер на филиале получает около шестиста долларов в пересчете. Плюс-минус. И – на вакансию очередь, если что. Главное не это. Я же с ним беседовал. Он действительно на нас совсем не рассчитывает. Ни в чем. – Роберт Сергеевич на минутку замолкает, барабаня пальцами второй руки по подлокотнику кресла.

– Роба, я тебе боялась это сказать сразу. Ты же вечно орёшь, что мы не понимаем всех подводных течений. И что нас любой вокруг пальца… 

– Да говори, чего уж. – Хмыкает Роберт Сергеевич.

– Ну, я внимательно смотрела, как он на Ленку смотрит, когда они рядом. В общем, Роба, к твоим деньгам он точно равнодушен. Помнишь же нашего «первого мужа»? Не сердись…

– Такое забудешь… – Хмурится Роберт Сергеевич.

– Вот небо и земля. Там сразу было видно, что тебе хотели понравиться больше, чем всё остальное в сумме. А Александр – Роба, он же вообще на нас внимания не обращает! Ну, из вежливости только – как на родителей Лены. Не более того!У меня сложилось впечатление, что если б не Ленка, он бы вообще с нами разговаривать не стал.

– Да у меня тоже… Сложилось точно такое впечатление… Особенно в свете того, что у него и с Бахтиным какие-то дела.

– Вот это вообще странно. – Воодушевляется Зоя Андреевна. – Бахтин, говорят,  кристальный образец. Без денежных интересов. Ездит вообще на машине жены. На такой должности. Вот какие у них могут быть совместные дела?

– Зоя, и я не хочу этого знать. И ты забудь. У Государства – масса интересов. Там вообще всё может быть не вокруг финансов. Зная Бахтина. Даже скорее всего не вокруг финансов. Главное, что от тебя я услышал то, что хотел. То, что моё мнение тоже подтверждает.

– Это что? – удивляется Зоя Андреевна.

– То, что наши деньги его не интересуют.

– А-а-а-а-а, ты об этом…  Роба, это только твоя паранойя могла не заметить… Я просто боялась тебе сказать. Чтоб ты не начал, как обычно: «Если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят!» – явно передразнивает что-то, известное обоим, Зоя Андреевна.

Оба смеются.

– Но это правда, – настойчиво говорит Роберт Сергеевич. – Если у вас паранойя, это действительно не значит, что за вами не следят!

Асель и Вова с удивлением поднимают голову на балкон второго этажа, где громко смеются родители Лены.

_________

Вчера, в свете случившегося, работа НОВОЙ КЛИНИКИ на сутки  застопорилась.  Котлинский волевым решением разогнал весь персонал  по домам, пациентов обзвонили из регистратуры на первом этаже и согласовали новые даты приёма (кроме Марины Касаевой, она, понятно, осталась).

Весь этаж, до шлюза включительно,  на весь день был оккупирован сотрудниками военной прокуратуры, Генеральной прокуратуры, какими-то полицейскими чинами, которые, кажется, выступали в роли отвечающих на вопросы.

Котлинский, усиленный вызванным то ли юристом, то ли адвокатом, в присутствии Бахтина и того полковника с двумя мечами в петлицах собрал какую-то кучу подписей с полицейских. Сутью вопроса, как я понимаю, являлось то, что полиция оплачивает ремонт незаконно снесённой двери шлюза. 

Я не счёл возможным оставить ни  клинику, ни Котлинского в такой момент: он постоянно генерировал какую-то нездоровую напряжёнку (что вполне объяснимо). Мне приходилось периодически «бросать» на него частоту покоя, снимая стресс. 

Уже могу и такое. Правда, как со всеми процессами центрального генеза, без моей «подпитки», частота держится крайне недолго. Если пациент добровольно принимает решение нервничать дальше.

Во время очередного чая с бутербродами, я спросил его, пытаясь отвлечь:

– Игорь Витальевич, если не секрет. А вам эта дверь так принципиальна? Мне кажется, вы больше времени на это потратили, чем остальные – на оформление происшествия.

– Саня, тут дело принципа, – откидываясь в кресле, ответил Котлинский. – Никогда никому не спускал ни грамма некомпетентности. Давай откровенно. Уж не знаю, из каких соображений, но людей просто послали на убой. Не понятно кто, не понятно, с какими целями. Так пускай теперь виновные из своих хоть пару тысяч оплатят. Через карман – оно тоже заставляет задуматься.

– Разве не из бюджета?

– Тот случай, когда из бюджета платить не дадут,– грустно усмехается сидящий рядом Бахтин. – Есть чёткое превышение должностных полномочий и личная некомпетентность. Клинике заплатит Управление, но финчасть высчитает потом именно с автора приказа, как минимум одно звено установлено. 

_________

О вчерашней перестрелке – ни в интернете, ни по телевидению пока ни слова.

В клинике сегодня в девять утра тоже ничего не напоминает о вчерашнем происшествии. Сотрудники  полковника даже следы крови в коридоре убрали.

Наш пациент с суставом вот уже сорок минут добросовестно лежит, расслабившись, с тремя иголками в спине и колене. Частота в синовиальной сумке его сустава восстанавливается на редкость бодро. Глядя на динамику, в будущее конкретно этого сустава смотрю со сдержанным оптимизмом.

В десять утра заканчиваю, вынимаю иглы и бужу больного: за этот час он ухитрился задремать. Что совсем неплохо, так как является одним  из индикаторов запуска нужных программ регенерации. Которые я просто «вижу».

С первого этажа на мой мобильный звонит Котлинский:

– Саня, ты закончил с суставом?

– На сегодня – да. 

– Что скажешь?

– Боюсь сглазить. Конкретно в этом случае, с иглами, пошло даже лучше чем я планировал. Не хочу ничего обещать заранее – но в моей проекции всё лучше самых смелых ожиданий. Единственная тонкость: надо разобраться с его диетой: я вижу, что в крови кое-чего не хватает для полноценного восстановления. Но это можно сделать и после трёх-пяти сеансов.

– Понял… Можешь сейчас спуститься в пятнадцатый?

– Иду.

_________

В пятнадцатом, Котлинский со Стекловым погружены в папку выписок какой-то женщины – высокой, красивой брюнетки лет 35-ти, с бледным лицом, нездоровым цветом кожи и страшной усталостью во взгляде.

– … не факт. Почему ты думаешь, что эти кровотечения из-за печени? – говорит Стеклов.

– А что ещё может быть? При циррозе – частое явление из-за тромбоцитов.

– Сейчас попробуем узнать. Саша, глянешь?

Концентрация. Смотрю. Я такого ещё не видел, потому пытаюсь разобраться в связях. Работаю минут тридцать, подавая на максимуме всё что могу, туда, где этот необходимо.

Все терпеливо ждут, включая пациентку.

– Я окончил, – подымаюсь со стула и незаметно указываю глазами на дверь. Котлинский  ведёт нас в соседний кабинет:

– Что видишь?

– На первый взгляд, основное поражение – печень. Она действительно очень поражена, частоты сбиты, Несколько частот генерируется из одного органа параллельно – действительно выглядит так, будто орган чуть не распадается. Воспринимается, как разрушительная вибрация.  Колебания не в резонанс, а "на разрыв". 

С.В. и Игорь синхронно кивают. 

– Но дело в том, что эта сумма частот в печени –  не "родная". А навязанная извне. У неё в матке – очень странное образование, фактически опухоль. И эта опухоль в матке – хорошо видно – вбрасывает в окружающие ткани что-то типа шлаков. Вот этот "выхлоп" переносится кровотоком в первую очередь в печень. И печень от этого "теряет" родную частоту, дробится на несколько  рассогласованных. Сейчас эта "струя" далее расходится по организму, но печень её "сдерживала" до последнего, как фильтр. И эта струя буквально совсем недавно стала пробиваться "за фильтр" печени. В моей проекции, цирроз печени – не причина. А второй этап движения этой "струи" шлаков из опухоли в матке.

Котлинский и Стеклов переглядываются между собой, потому иллюстрирую:

– Представьте, что в чистую речку впадает ручей. Очень грязный и токсичный; и вы видите, как пятно, расходящееся от ручья в стороны, загаживает всю реку постепенно, начиная с того места, в которое впадает. В её организме – то же самое. Если б этот "грязный ручей" из матки сквозь печень прорвался в её организм не сейчас, а чуть раньше – … в общем, вы поняли… – закругляюсь, поскольку случай грустный. 

Стеклов  очень тихо говорит:

– Игорь, сколько времени она жалуется на кровотечения? И анализ крови её где?

– Секунда. – Котлинский набирает номер с телефона на столе, что-то отрывисто бросает в трубку и какая-то девушка в белом халате через минуту приносит большой конверт, размером с лист ватмана,  с кучей бумажек внутри. 

Доктора раскладывают бумажки на столе и, не отвлекаясь на меня, начинают водить ногтями по бумагам:

– Смотри, СОЭ ж в норме! – оглушительно шепчет Котлинский, – и где увеличение нейтрофилов? А снижение лимфоцитов? Этого ж ничего нет! Ну вот тебе анализ в динамике за 2 года! Регулярно раз в месяц и даже чаще! Всё ж в норме как у космонавта!

– Б.. , зато вот онко-маркеры! –  Стеклов трясёт какой-то бумажкой. – И гемоглобин понижен! И на кровотечения она сколько времени жалуется?!

– Серёжа, кровотечения – это тромбоциты при циррозе! На них и на цирроз и думали! – оправдывается Котлинский. – Она к нам обратилась с циррозом! Если это то, что ты думаешь, то онкология – вообще не наш профиль, ну как бы мы её диагностировали?

– Игорюня, я ж тебя не обвиняю. Я на себя злюсь… Тот случай, когда никто не виноват, а последствия печальны… Так. Срочно направляй её на анализы в онкодиспансер – там всё профильно, точно  и быстро.

_________

Слушая докторов, размышляю. Результатов анализов, конечно, дождёмся. Но лично мне картина почти полностью ясна. 

И картина эта печальна.

Но есть ещё кое-что, что пока вижу только я. В течение получаса работы, в самом конце, опухоль дала «живой» отклик.  На "родной" частоте. 

Ненадолго, буквально на доли секунды, дискретно, но – «живой» отклик.

Это можно сравнить с засохшем деревом в горшке на балконе. Вы пытаетесь его реанимировать: поливаете. Укутываете. Удобряете. Орошаете из пульверизатора. Всё без толку. 

Пока наконец не замечаете, что сквозь омертвевшую кору в одном – единственном месте показался микроскопический краешек зелёного листа. Или веточки. Пока не ясно.

Я знаю, что будет в завтрашних анализах. 

Но мы ещё поборемся.

_________

Примечание.

Молдавский бизнесмен Анатол Стати отсудил у Казахстана более полутора миллиардов долларов. Уже все взыскал. Несколько стран блокировали государственные счета Казахстана более чем на 20 млрд долларов США в рамках судебных решений  в пользу Стати. Вот для примера

­­­­­_________

                КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Начерно, первая книга окончена. Почему-то, мне грустно :-)

Сейчас буду вычитывать с самого начала и править: это – моя самая первая в жизни вещь, до этого опыта практически не было. 

Параллельно, сажусь за вторую часть.  Либо – буду «добивать» ИНСТРУКЦИЮ НЕКРОМАНТА. Ещё не решил.

Те, кто меня читает, представление о скорости, с которой работаю, имеют :-) Думаю, скоро увидимся :-)