Часть первая

 

1

Таверна была на удивление приличной. Даже не ожидал. На этой полузаброшенной дороге, что была когда-то трактом. О нем напоминали чудом сохранившиеся хорошие мосты — каменные, даже через небольшие речушки. Ныне же тракт был разбит колесами крестьянских телег так, что всадникам, бывало мчавшимся здесь во весь опор, приходилось плеваться и жаться к обочине в поисках более надежного дорожного покрытия.

И надо же, в такой глуши — почти хорошая таверна. Чисто, светло, готовят более чем прилично. Я стал подумывать: не передохнуть ли мне здесь денек? Многодневное путешествие очень располагает к подобным мыслям. Особенно когда вот так неожиданно встретишь чистое и опрятное место, весьма к себе располагающее.

Хозяин строго, но не зло прикрикнул на служанку, и та бросилась к шумной компании за столом у камина, спеша выполнить заказ. Три жилистых коренастых бородача что-то обсуждали, увлеченно жестикулируя и временами повышая голос, так что спор их был слышен окружающим.

Гномы? Раньше не доводилось с ними встречаться…

— Нет, Раста, продолжать наш путь совершенно бессмысленно — ты же слышал последние новости. Мы просто не успеем вернуться.

— Ты не хуже моего знаешь, Нимли, — таково решение старейшин. Мы должны отправиться в Абудаг и там… В общем, сам знаешь.

— Ты тупоголовый рудокоп, Раста. Я не хуже тебя знаю инструкции, что дали нам старейшины. Но ехать далее в Абудаг нет никакого смысла.

Гномы посмотрели на третьего товарища, ища у него поддержки или совета. По крайней мере, им казалось, что он обязан высказаться в такой неясной ситуации. Но тот только теребил бороду с самым глубокомысленным видом. Для меня было совершенно ясно, что ему просто нечего сказать. Растерянность многие пытаются замаскировать многозначительностью. Незатейливая уловка.

— Ну же, Гримми! — Гном, сидевший слева, толкнул под руку своего молчаливого соседа.

— Мы ждем… — Сидевший справа стукнул того же соседа в плечо пудовым кулаком.

Тот даже не поморщился, но проворчал:

— Нечего толкаться. Я всегда знал, что вас нельзя пускать в приличное общество.

Кого он считал приличным обществом? Если меня, то, признаюсь, лестно. Больше в таверне никого, кроме хозяина и служанки, не было.

— Ты по делу говори, по делу. Идти нам в Абудаг, как собирались, или вернуться обратно?

— А может, все это только слухи?

— Ага, и обоз с беженцами нам привиделся, — съязвил Нимли. — Они просто выехали покататься вместе со скарбом, скотом, женщинами и детьми.

Обоз? Это что-то новенькое. Похоже, война набирает обороты. Что еще может заставить людей сняться с насиженных мест, бросить хозяйство и отправиться в путь? Почти в неизвестность, на необжитые земли, только с тем, что удалось прихватить с собой. Не люблю войну. Хорошо, что мой путь лежит совсем в другую сторону. Но о чем, интересно, спорят гномы? Что заставило их поменять планы? Не известие ли о новой войне? Но гномы не участвуют в войнах. Мастера они отменные — рудознатцы, кузнецы, строители. А вот воины…

— Я и не говорю, что привиделся. Только еще неизвестно, куда двинется орда тилукменов.

— Куда? Ты спрашиваешь, куда? По эту сторону гор нет больше ни одного народа, кроме нашего, кто еще не завоеван ими. Уж не считаешь ли ты, что они двинутся на империю?

Гримми задумчиво теребил бороду. Крепости империи надежно прикрывали ее границы, а закованные в броню хорошо обученные легионы были кочевникам пока не по зубам.

Это что же — кочевники надумали напасть на гномов?.. О таком мне слышать не приходилось. Но орда и правда слишком уж разрослась. Чтобы удержать вместе всю эту массу людей, собранных из разных племен, нужны походы. Желательно успешные. Поэтому империи пока ничего не грозит. А вот гномам? Никогда не слышал, чтобы кто-то пытался завоевать гномов…

Я закончил ужин и, поблагодарив, отправился к лестнице, ведущей наверх — к комнатам постояльцев.

Нет, определенно, неумеренные споры никогда не доводят до добра. Тот из гномов, которого звали Раста, жестикулируя, так махнул кружкой с элем, что я просто не смог ее миновать. Кружка вдребезги, эль разлился, забрызгав спорящих гномов и частично мой дорожный плащ.

Я не ищу ссор. Отряхнув плащ, я сделал шаг в сторону, намереваясь обойти компанию спорщиков. Влезать в ссору из-за такой мелочи? Нет. Ладно бы гном сделал это намеренно. Я же был уверен, что он размахивал кружкой в горячке спора, не собираясь задеть ею меня. Извиняться, разумеется, я тоже не собирался, поскольку неаккуратным оказался все-таки именно гном.

Но до чего самонадеянными бывают некоторые люди — и гномы, как оказалось, тоже. Ему показалось мало того, что я не предъявляю ему претензии.

— Мое пиво! — взревел рассерженный гном.

Вот так и становишься громоотводом для чужого раздражения. Старейшины далеко, друзья не могут прийти к общему мнению. Кто виноват? Конечно, случайный прохожий, который имел неосторожность разлить ваше пиво.

— Сядьте на место, почтенный. И если не хотите заливать пивом всех окружающих, не размахивайте так руками, когда ведете спор, — попытался я урезонить гнома.

— Людишки… Вечно от вас одни проблемы. Но с одним-то я сейчас разберусь. За пиво ты мне заплатишь.

Видимо, гном придавал последнему слову совсем не тот смысл, который обычно вкладывают в него люди. Он размахнулся своим пудовым кулаком, дальнейшее объяснений не требовало. Ждать, когда на меня обрушится эта ходячая молотилка, я не стал. Вместо этого схватил гнома за бороду и быстро потащил за собой. Благо тащить было совсем недалеко. Через пару шагов он врезался лбом в столб, поддерживающий стойку, отчего таверну наполнил глухой протяжный гул. Б-у-ум-м!

Что именно загудело, не берусь сказать. Гном же задумчиво присел на пол, на некоторое время перестав представлять для меня опасность.

Если вы думаете, что тут все и закончилось, то вы плохо знаете гномов. Схватка продолжалась еще секунды три. Гримми с ужасным ревом начал подниматься из-за стола. Ха, буду я ждать, пока он до меня доберется! Расторопнее надо быть, уважаемый… Увесистая металлическая кружка, которую я прихватил со стола, просвистела и угодила ему прямо в лоб. Гримми осел на свой стул, также лишившись шанса побить Вика.

Вик — это я. Вообще-то Виктор, но так меня уже давно никто не называл.

Нимли, последний из троицы, немного замялся. Видимо, самый сообразительный. Вполне может статься, что ему хватит намека.

Я выхватил из ножен меч и приставил к его горлу.

— Это… Мы немного погорячились, милсдарь, — пробурчал Нимли.

— Извинения приняты.

Я вернул меч в ножны. Все-таки я очень миролюбивый человек, и раздувать конфликт не в моих правилах. Что же касается меча, я был бы рад, если бы он покидал ножны как можно реже. Но когда путешествуешь по неспокойным дорогам, кто-нибудь обязательно заинтересуется содержимым твоего кошелька — увы, совсем не толстого… Меч никогда не бывает лишним.

Не обращая больше внимания на гномов, я обошел их стороной и двинулся к лестнице, как и намеревался до того, рассчитывая больше никогда не встречаться с этими задиристыми здоровяками.

~~~

Стук в дверь раздался с утра пораньше.

— Войдите, — крикнул я и был немало удивлен, увидев на пороге широкую физиономию Нимли.

— Милсдарь! — Нимли переминался на пороге, не зная, как лучше начать разговор. — Вот, — решился он наконец и протянул мне пояс с изящной кованой пряжкой. Знатная вещица, сразу видно, гномы делали. — Примите, пожалуйста, в дар.

Вот так поворот! Не ожидал.

— Это в качестве извинения, — пояснил Нимли.

Я кивнул, принимая пояс. Что-то надо было сказать в ответ, но что — я не представлял.

— Милсдарь, не составите нам компанию за завтраком? Мы угощаем, — поспешил заверить гном, увидев мое сомнение.

— Почему нет? Я спущусь через десять минут.

Что от меня понадобилось гномам? Гадать можно было долго, но к чему? Сейчас они сами мне об этом расскажут. Я собрался, подумав, все же пристегнул к поясу меч и отправился вниз, в обеденный зал.

Служанка расторопно сновала по залу, заставляя стол разнообразными блюдами. Гномы сидели тихо и спокойно. Видимо, вчерашнего шума им оказалось более чем достаточно.

— Вы знаете, мы мирный народ, — начал Нимли, когда я присел за стол.

Двое из троих представителей мирного народа отсвечивали здоровыми шишками на широких лбах.

Я кивнул, соглашаясь. В общем-то да, утихомирились они довольно быстро. Нарвись я на настоящих грабителей, вряд ли обошлось бы без кровопролития. А эти — погорячились немного и, поняв, что неправы, принесли извинения.

— Так вот, — продолжил Нимли, — долгие годы война не заглядывала в наши края. Я даже не помню, когда такое было в последний раз. Мы мирный народ. Если надо что-то построить или смастерить — лучших мастеров не сыскать. А война… Мы ничего не понимаем в войне.

Я кивал, соглашаясь и не забывая о еде. Пока все, что они говорили, вполне согласовывалось с тем, что я слышал раньше.

— Это ничего страшного. Знающих толк в войне хватает и без вас. А вот таких мастеров, как вы — поискать…

Невежливо не сказать несколько добрых слов тому, кто пригласил тебя на завтрак. Тем более что это правда.

— Мы тоже раньше так думали, — отозвался Нимли, — пока война не коснулась нас. До нас дошли сведения, что этим летом тилукмены готовят набег на земли гномов.

— Откуда вам это стало известно?

— От наших… — Нимли замялся, — торговцев.

Он хотел сказать — шпионов. Но это не мое дело. Узнали — и ладно.

— И?

— У нас нет армии.

— И? — повторил я.

— Совет старейшин решил нанять наемников. В Абудаге.

Понятно. Теперь ясно, о чем они спорили.

— Насколько я понимаю, набег должен начаться несколько раньше, чем вы ожидали?

— Да. Мы не успеем добраться до Абудага, собрать там отряд и вернуться назад. К этому времени уже некого будет защищать.

— Сочувствую. Но что вы хотите от меня?

Гномы замялись, переглянулись. Говорить начал Раста:

— Нам нужен совет опытного человека. Опытного в военном деле.

Я рассмеялся. Не люблю войну. Однажды мне пришлось, оказавшись на северном рубеже империи, в течение полугода участвовать в ополчении. Но как только установился порядок — точнее, на земли северной провинции пришел регулярный имперский легион — я без сожаления оставил эту службу.

— Вы обратились не по адресу, почтеннейшие. Война — это не ко мне.

— Но вы же, милсдарь… — Гномы многозначительно посмотрели на шишки на лбах друг друга.

— Это говорит всего лишь о вашей нерасторопности, а не о моем искусстве.

— Позвольте взглянуть на ваш меч, милсдарь? — Гримми, молчавший до сих пор, принял участие в разговоре.

Предложение не из тех, на которые соглашаются с охотой. Но гномы не были опасны, я это чувствовал совершенно определенно. Растеряны, озадачены — да, но никак не опасны. К тому же я и без оружия могу за себя постоять. Вытащив меч, я протянул его Гримми.

— Персональный заказ. — Гримми со знанием дела рассматривал меч. — А вот железо не очень…

Меч действительно был сделан по персональному заказу — более легким, чем принято, длиннее привычного одноручного меча имперских солдат, но короче двуручника. Если бы было возможно, я сделал бы его еще более легким. Но железо, здесь гном прав, оставляло желать лучшего. Хорошую сталь плавили только гномы, да и то не везде.

— Это меч знающего человека, — вынес заключение Гримми. — Знающего, чего он хочет и как этого добиться.

— Допустим, — согласился я. Меч действительно был заказан исходя из задач и возможностей, а не из общепринятых стандартов.

— Если не секрет, куда вы направляетесь, милсдарь?

— Отчего же. На восток по старому тракту.

— В княжества, стало быть.

Тракт вел в обход предгорий, заселенных гномами, в восточные княжества.

За три года скитаний по империи я так и не смог найти своего места. Податься в наемники? Меня никогда не интересовала такая перспектива. Нет, интересовала — может, лет в пятнадцать, но это было давно. В регулярной армии у человека, не имеющего потомственного дворянства, не было перспектив дослужиться до должности большей, чем капрал в каком-нибудь отдаленном гарнизоне. В купцы меня не манило — к тому же для торговли требовался начальный капитал. В ремесленники? Я не так терпелив, чтобы достичь больших успехов в ремесле. Могу подковать коня, изготовить арбалет среднего качества, даже меч при желании. Но до прославленных мастеров мне далеко. К тому же, не состоя в гильдии, трудно продавать свои изделия по стоящей цене. Империя оказалась не для меня. Может быть, повезет на востоке…

— Так ли твердо ваше намерение отправиться именно туда? — поинтересовался Раста. — Быть может, его смогут поколебать, скажем, сто золотых?

Сто золотых — изрядный довод. Особенно для того, у кого в карманах не наберется и пяти монет. Вот только за что?

— Что вы хотите?

— Нам нужен совет знающего человека.

Вот ведь заладили!

— Совет не стоит таких денег. Возвращайтесь и готовьтесь к отражению набега самостоятельно.

— Как? Будь у нас несколько лет в запасе, мы могли бы обучиться военному делу. Но их у нас нет, счет идет на недели. Мы будем сражаться. Но неумелый кузнец никогда не сделает работу лучше мастера, как бы он ни старался.

— Это так. Но я не могу дать вам совета лучше.

— Поэтому мы и просим вас поехать с нами. Вы научите нас сражаться.

— Вы, наверное, что-то перепутали. Я не ректор академии командного состава, я даже не профессиональный военный. Я вообще не люблю войну.

— Ни то ни другое нам уже не поможет. Да и негде нам взять другого советчика.

— Что вы скажете, милсдарь? — Нимли смотрел с надеждой.

— Это не моя война.

Я поднялся из-за стола.

— Ну конечно, а чего мы еще могли ожидать, — съязвил Раста. — Людишкам никогда не было дела ни до кого, кроме себя. То, что погибнут женщины и дети, его не волнует.

— Но чем, чем я могу вам помочь? Если бы я даже захотел, времени у нас слишком мало.

— Но так у нас будет хотя бы надежда, — молвил Нимли.

Вот ведь попал. Что свело меня с тремя гномами в этой таверне? Судьба порой любит такие неожиданные повороты. Стоит ли отдать жизнь за надежду целого народа? Своего — да, без сомнения. А чужого, до сей поры неизвестного и который для тебя ничего не значит?

Я дурак, самый распоследний кретин. Но если не соглашусь, то буду об этом жалеть всю жизнь. Долгую ли, короткую — все равно. Кто я такой? Кто я такой, чтобы убить последнюю надежду?

— Едем. Раста, постарайся купить для нас сменных коней. Вы расскажете мне по дороге все, что вам известно о готовящемся набеге.

— Я же говорил, что он согласится, — обрадовался Нимли.

Мне бы его уверенность. Знать бы, чему он радуется. Нет, я, конечно, мог бы дать им несколько толковых советов, если бы было время. Но вот как раз со временем было туго до крайности. Даже обещанные сто золотых меня не радовали. Нет, гномы их мне, безусловно, заплатят. Вот только дожить до этого момента представлялось очень и очень маловероятным. Да и не из-за них я, если честно, согласился. А вот из-за чего? Непредсказуемы факторы, влияющие на повороты нашей судьбы.

 

2

Мы ехали на восток по старому тракту. Умели все-таки в старину строить дороги — сколько лет прошло, а тракт до сих пор местами весьма неплохо сохранился. К сожалению, только местами. Империи приходят, развиваются, разваливаются и уходят в прошлое, оставляя после себя лишь слабые напоминания о былом величии. Так и с трактом — сколько лет прошло с тех пор, как исчезла старая империя, а он все еще жив, пусть и едва-едва. Им все еще пользуются и люди, и гномы, и будут пользоваться еще не один десяток лет — пока не появится новая империя. Не та, которую мне удалось покинуть, — та существует и поныне, но в тракте, ведущем на восток, не слишком заинтересована. Ее вполне устраивает тот объем грузооборота, который идет по этому разбитому тракту. Княжества? Череда междоусобиц и местные проблемы не оставляют их правителям ни возможностей, ни желания заниматься восстановлением тракта.

Гномы? Они могли бы. Если кто-то и мог бы восстановить тракт, так это гномы. Вопрос только зачем? Товарооборот с империей не слишком велик. И вовсе не потому, что гномам нечего предложить. Такова политика империи. На товары, поставляемые гномами, сознательно занижаются цены. То ли недобросовестная конкуренция, то ли поддержка своего производителя — с какой стороны посмотреть. На мой взгляд, империи такая политика шла совсем не на пользу. Не понуждая мастеров производить товары, которые могли бы конкурировать с изделиями гномов, ее правители лишают стимулов те небольшие ростки технического прогресса, которые если еще и не совсем зачахли, то не спешат ложиться в основу успешной товарной экономики.

Самое любопытное, что товары гномов в империи ценились. Они перепродавались из-под полы, заламывая двойную, а то и тройную цену, принося немалую прибыль тем, кто занимался перепродажей, но не гномам. Политика эта не могла продолжаться вечно. Но кто станет слушать бедного путешественника, который в империи никто? Даже не родовитый дворянин и уж конечно не вхож в круги, приближенные к императору.

Нет, империя определенно не будет вмешиваться в войну кочевников и гномов. В некоторых отношениях имперцам даже выгодно разорение гномов. Сами они на активные действия не пойдут, а вот спокойно взирать со стороны… Да, пожалуй, так оно и будет.

Абудаг, где гномы хотели нанять наемников? Тот варится в своем соку. По собственной инициативе принимать участие в этой войне ему нет никакого резона. У гномов определенно был шанс нанять наемников за деньги. Но это вариант, на мой взгляд, не самый лучший. Наемник — он всегда только наемник. И если рассчитывать не на отражение одного набега, а на длительную оборону — ставить на наемников не очень умно. Мало того что гномам это влетело бы в копеечку, по окончании контракта они остались бы в том же беспомощном состоянии, что были до его заключения. Впрочем, так или иначе, этот вариант отпал сам собой по обстоятельствам ни от гномов, ни от меня совершенно не зависящим.

В Абудаге товары гномов пользовались большим успехом, чем в империи. И все бы хорошо, если бы не слишком далекое расстояние. Длительность пути была существенной помехой торговле с Абудагом.

Княжества? Как я уже говорил, они погрязли в собственных проблемах. До тилукменов им нет никакого дела. Думают, что их это не коснется… Ой ли? Торговля с княжествами у гномов протекала ни шатко ни валко. В основном из-за низкого спроса на качественные, но более дорогие, чем поделки местных ремесленников, изделия гномов.

Так и получилось, что при обилии всевозможных соседей гномы остались с кочевниками один на один. Кое-что из этого было мне известно, о другом рассказывал по пути Нимли, вводя меня в курс общей политической ситуации и расстановки сил. Я же пытался выспросить у него многие интересующие меня подробности.

— Послушай, Нимли, а что вам известно о предстоящем набеге? Какие силы в нем будут участвовать? Пешие или конница? Вооружение противника? Тактика его действий?

— Войско тилукменов представляет собой легкую конницу, — начал рассказ Нимли. — Вооружены они в основном короткими мечами и небольшими, не слишком дальнобойными луками, короткими копьями. Доспехи легкие, кожаные. Среди захваченных ими мелких племен есть такие, которые к ним присоединились и выставили на их стороне свое войско, в том числе пешее. Но в ближайшем нападении они участвовать не будут — планируется малый набег. На нас пойдут лишь рода центральной части правобережья, общей численностью около двенадцати тысяч всадников.

Я присвистнул: войско ожидалось немалое. Пусть легкая конница, без поддержки пехоты, двенадцать тысяч всадников — это много. И это называется «малый набег»?

— А тактика? Как они воюют?

— Как воюют… Известно как — прискачут, пожгут, пограбят.

Похоже, о тактике действий тилукменов Нимли имел самое отдаленное представление.

— Ладно, подумаем, что здесь можно сделать. Для начала изучим ваши возможности во владении тем или иным оружием. Надо решить, на чем нам строить оборону.

На ближайшем привале я отрядил Гримми в лес, поручив срубить дубины. С полметра длиной — имитирующие короткий меч, метра полтора — короткое копье или двуручник, и четыре метра — длинное копье.

Гномы поворчали, но под моим нажимом построились с импровизированным оружием, и я приступил к занятиям.

— Подходим по одному, берем короткие мечи, — скомандовал я, — теперь нападаем. Нимли, давай сначала ты.

Нимли широко размахнулся дубинкой, занеся ее за голову, и я коротко ткнул его своим деревянным мечом в горло: «Убит. Следующий!»

Раста попробовал ткнуть меня деревянным мечом без замаха, вложив в удар всю силу. Уже чему-то учатся. Но до настоящего умения еще далеко: силы немерено, а вот скорость удара… Я без труда отклонил его деревянный меч в сторону, и он сам собой напоролся на мое импровизированное оружие.

С Гримми получилось так же бестолково.

— А теперь давайте все вместе. Втроем.

Гномы толкались, мешая друг другу. Проку получилось еще меньше, чем при одиночных действиях. Мы около часа топтались на поляне. При этом они получили по паре десятков несильных ударов каждый, меня же сумели достать лишь однажды, да и то случайно.

— Все ясно: короткий меч — это не ваше оружие. Перейдем к испытанию короткого копья и двуручного меча.

Опыты с коротким копьем были столь же неутешительны. Скорость и здесь оставляла желать лучшего. А вот длинный меч меня приятно удивил. Нимли размахивал двухметровой дубиной с таким воодушевлением, что приближаться к нему было просто опасно. О том же, чтобы парировать удар этой молотилки, не могло быть и речи. В подкате мне все же удалось его достать. Но это было уже совсем неплохо: длинный меч или секира оказались как раз для гномов.

Вооружившись втроем двухметровыми дубинами, они меня немало погоняли по поляне, пока Раста не заехал дубиной по спине Гримми, объявив тем самым перерыв в наших занятиях. Бросив дубину, Гримми размахнулся и провел хук справа, заставив Расту пошатнуться. Нимли бросился их разнимать. Минут пять гномы с воодушевлением дубасили друг друга, пока, запыхавшись, не присели перевести дух.

— И кто из вас скрытый кочевник? — Гномы смотрели с непониманием. — Я спрашиваю, на что вы намерены тратить энергию? На потасовки или на то, чтобы учиться отражать нападение врага?

— Милсдарь, извините, это все Раста. У-у, дубина! — Гримми погрозил кулаком в его сторону.

— А что я? Я лишь выполнял распоряжения Вика. А тебя, Гримми, я бить и не собирался. Хотя следовало бы.

— Все, прекратите склоку. Если не научитесь ладить друг с другом, никакого войска у вас не будет. Поберегите свой запал для врага, — проговорил я, повысив голос.

Гномы замолкли. Я расхаживал по поляне, обдумывая одну идею. Привести в действие ее следовало именно сейчас, пока мы еще не успели далеко отъехать.

— У вас есть золото?

Гримми подозрительно прищурился.

— Ах да, есть. Вы же собирались вербовать наемников и, следовательно, должны были выплатить им хотя бы аванс.

— Один из вас должен вернуться. Не в Абудаг, нет. Гораздо ближе. Необходимо закупить образцы вооружения кочевников. Хотя бы комплектов тридцать.

— А это зачем?

Опять Гримми. До чего подозрительный гном!

— Так и быть, объясню. Но если вы и дальше будете про каждую мелочь спрашивать «зачем?» да «почему?», то я слагаю с себя полномочия — выпутывайтесь из этой ситуации сами, как знаете.

— Он больше не будет. У-у, дубина… Не понимаешь — стратегия! — Нимли погрозил Гримми кулаком.

К стратегии мое поручение не имело никакого отношения, но спорить я не стал.

— Объясняю для самых непонятливых. Вот наденете вы доспехи — и что?

— Что?

— Пробьют их тилукменские стрелы и копья или нет?

— Вот видишь, балда, а ты заладил — «зачем?» да «почему?». Милсдарь Вик — человек бывалый, он плохого не посоветует, — возмутился Нимли.

— Итак, решайте. Кто из вас поедет?

Гномы посовещались, горячась и размахивая руками. Наконец вперед выступил Раста:

— Я поеду. Мы решили, что такая покупка вполне возможна.

— Тогда слушай и запоминай инструкции. В ближайшей деревне ты наймешь охотников — человек пять. Можно не слишком умелых, задача у них будет простая. Там же ты оставишь половину денег, которые возьмешь для покупки снаряжения. Это будет страховкой на тот случай, если кочевники тебя захотят ограбить. Вряд ли торговцы на это пойдут, но лишняя осторожность не помешает. Заплатишь половину и попросишь перегнать табун — кони нам тоже нужны. Так вот, попросишь перегнать табун до той деревни, где будут ждать охотники. Настаивай на том, чтобы перегонщиков было не слишком много. Там расплатишься с перегонщиками. Дальше табун перегонят охотники. Они тоже будут нужны нам для экспериментов с оружием кочевников, так что постарайся нанять их на месяц. Все.

Раста слушал и светлел. Очень рискованное предприятие в моем изложении выглядело как вполне осуществимое.

— Все так и сделаю, — сказал он и принялся седлать коня.

— Постой. Задержись минут на десять. Мы так и не проверили ваши действия с длинными копьями. Берите. — Я раздал гномам палки длиной метра по четыре и построил их в импровизированный строй.

Это было что-то. Я попытался отбить длинные копья в сторону. Бесполезно, гномы держали их твердо — то что надо против легкой конницы. От хорошо тренированной пехоты не поможет. Я нырнул вперед, прижавшись к земле, и достал ноги Гримми. Да, пехотинца так не остановишь. А вот от лавины конницы защита получится замечательная.

— Все, не буду тебя больше задерживать, Раста. Тебя ждет трудная дорога.

Раста оседлал коня и, помахав нам на прощанье рукой, отправился на юго-запад, забирая при этом вправо. Не слишком ли опасное поручение я ему дал? В мирное время оно было вполне выполнимо, но сейчас, в преддверии набега… Сердце мое сжала холодная рука тревоги. Увижу ли я когда-нибудь еще этого крепыша, с которым даже не успел как следует познакомиться? Имею ли я право рисковать его жизнью?

А есть ли другой путь? Можно ли избежать будущих неминуемых потерь? Как же я не люблю войну…

Мы же закончили отдых и продолжили движение по тракту. Через день нам предстояло свернуть влево, к предгорьям, в которых располагались поселения гномов.

Я размышлял о гномах. Как в этих невысоких толстяках уживается задор и миролюбивость? При мне они уже раза три затевали потасовки и бесконечно спорили, но дальше обмена тумаками дело не доходило. Драки я видел разные. Сам предпочитаю без крайней необходимости в них не участвовать, но это не мешает мне наблюдать и делать выводы. За три года странствий по империи повидать довелось много чего. Бывало, из-за неловко сказанного в таверне слова, хватались за ножи, бывали раненые, случались и убитые. А у гномов не идет дело дальше тумаков.

Вот и войска у них нет. Как это может быть? Вспыхивающая в них агрессивность гаснет очень быстро. Только вот агрессивность ли это? Да, здесь, пожалуй, и скрыт ответ: в них нет агрессивности. Все эти их споры и потасовки совсем не от агрессивности, а от задора и живости характера. Потому ссоры гномов и не переходят в нечто большее — немного помутузив друг друга, через минуту они беседуют, как лучшие друзья. А что, вполне симпатичные ребята. Жаль, что мне не довелось с ними познакомиться раньше. Жаль. А теперь знакомство может оказаться очень недолгим. Через несколько недель на их земли хлынет орда тилукменов. Двенадцать тысяч — умопомрачительное количество.

Нет, хорошо укрепленный город империи без труда отразил бы этот набег. Легкая кавалерия без осадных орудий не страшна для высоких стен и хорошего гарнизона. Но гномы… Эх, знать бы об этом раньше! Будь у меня в запасе хотя бы полгода, можно было бы попробовать натаскать гномов во владении мечом и копьем, действиям в строю…

Да, я не лучший из мастеров боевых искусств. И гномам за полгода даже такими не стать, не подняться до моего уровня. Но когда речь идет о массовом сражении, индивидуальное мастерство отходит на второй план, уступая место организованным действиям, сплоченному строю, быстрым перестроениям и, в определенной мере, таланту полководца. Организованность. Римские легионы побеждали благодаря ей плюс хорошо подобранному вооружению. Но организованность действий прежде всего. Когда-то я немало читал об этом, не предполагая, что однажды мне самому придется взять в руки меч. Да, я мог бы дать гномам немало советов. Если бы было время. Но за две-три недели это совершенно невозможно.

Однако как бы ни было невозможно — не сидеть же, в самом деле, сложа руки. Сделаю, что смогу. Если мне суждено пасть во время набега — я хочу пасть с чистой совестью, с сознанием того, что сделал все возможное, чтобы спасти народ гномов.

Наконец-то у меня появилась достойная цель. Впервые за последние три года. Нельзя же назвать целью те суетные метания в поисках места под солнцем, что сопровождали мои передвижения по империи. Пусть нет возврата туда, откуда пришел, но дорога вперед остается. К тому же с таким вот неожиданным поворотом, что послала судьба.

 

3

От развилки дорога пошла заметно лучшего качества, нежели тракт. Была она не широка, но без выбоин, с ирригационной системой, позволяющей дороге не раскисать даже в дождливое время года. Периодически к ней примыкали ровные площадки, где путешественники могли остановиться для отдыха. Гномы просто не могли позволить дороге, которой пользовались только они, быть в плохом состоянии. Как кузнец, ставящий персональное клеймо на лучшие изделия, не опустится до того, чтобы схалтурить, так и все сделанное гномами — гарантия качества, будь то меч, кольчуга или, как в этом случае, дорога.

Гримми и Нимли погрустнели после отъезда друга и даже перестали ругаться, говоря кратко и лишь по делу. Я же стал понемногу прикидывать, как можно построить оборону в этой местности.

Поле ровное, для конницы вполне проходимое, ни болота, ни ручья, ни оврага, которые могли бы препятствовать маневру конной лавины. У конницы в таких условиях полное преимущество, пусть даже и у легкой.

Нет, будь у меня время сколотить сплоченный строй, обучить его маневрам и хорошо оснастить, можно было бы потягаться с кочевниками и на равнине. Но не сейчас. Сейчас выход один — сковать подвижность конницы, выбирать места, сложные для маневра. Без этого шансов ноль. Впрочем, в предгорьях должно быть не так просторно, вся надежда только на это.

Башенка таможенного поста показалась к вечеру. Она расположилась в полутора километрах от скальных уступов, отмечая тем самым границу владений гномов. Аккуратный шлагбаум, если так можно назвать сооружение, преграждающее дорогу, цель имел скорее декоративную — и справа, и слева его можно было объехать без большого труда.

Два бородатых гнома встречали путников у дороги, подбоченясь и придав себе по возможности важный вид.

— Откуда едем? Куда? С какой целью? Что везем?

— Ты что, Свилта, эля перепил? Еще скажи, что ты нас не узнал, — огрызнулся Гримми.

— Работа у меня такая — спрашивать… — Свилта покосился в нашу сторону. — А это кто с вами? Неужели Раста так похудел?

— Не твоего ума дело. Это наш гость. Ты бы лучше за своим постом следил, недолго осталось.

— А вдруг этот гость везет что-то запрещенное? Как-никак я начальник таможенного поста и должен знать.

Можно подумать, я мог спрятать ворох товаров в небольшой седельной суме.

Второй гном молча открывал шлагбаум. Видимо, разговор был скорее формальностью: пожаловали свои, пусть и с гостем.

Мы миновали таможенный пост, и лишь тогда Свилта спохватился:

— Гримми, подожди! Что ты говорил про «недолго»? Почему недолго, Нимли?

— Завтра узнаешь! — Нимли махнул рукой. — Завтра все узнают…

— Что узнают? И вы вроде должны были вернуться только месяца через полтора-два, — ворчал вслед Свилта. — В следующий раз не пропущу, пока все не расскажете…

~~~

Долина гномов начиналась сразу за скальными уступами. Слева уступ постепенно повышался, переходя в горы, справа неровная невысокая скала длиной метров сто делила вход в ущелье на две части. Та, через которую мы въезжали, была шириной чуть более километра, а рукав, что располагался правее, — гораздо уже. Вход в него затрудняли беспорядочно рассыпанные крупные булыжники. Далее долина расширялась, доходя в ширину порою километров до семи, а в самом широком месте — аж до пятнадцати. В длину долина тянулась почти на сто километров, упираясь в глухой тупик, окруженный горами. Горы были невысоки, километра полтора, но тем не менее скалисты и труднодоступны. На всем протяжении долины гномов насчитывалось лишь пять перевалов, пригодных для перехода вьючных караванов, да плюс к ним не более десятка троп, пригодных для пеших путников. Всего в долине располагалось полтора десятка поселков гномов, не считая мелких поселений и шахт.

Вот оно — идеальное место для обороны. Лучше просто не придумаешь. Если где и можно остановить лавину тилукменов, так только в этом «бутылочном горлышке». Вырвись они на равнину — и каждый поселок придется защищать по отдельности. Силы не удастся объединить, каждый будет рваться к своему поселку, а в результате проиграют все. Конную лаву сдержать не удастся.

— Нимли, а сколько всего гномов в долине? — поинтересовался я.

— Большинство нашего народа живет с той стороны гор. Не сразу за перевалом — подальше, к востоку. А здесь — семьдесят восемь тысяч, — ответил Нимли с гордостью, — все отборные мастера.

Кто бы сомневался в точности ответа. Если кто и знает что-то точно, так это гномы.

Семьдесят восемь тысяч — немало. Если откинуть половину на женщин, потом еще половину на стариков и детей, получается около двадцати тысяч тех, сможет держать оружие в руках. Эх, собрать хотя бы тысяч десять…

Арифметика применима к жизни лишь с большими поправками. Никогда ни одна армия мира не насчитывала сто процентов обороноспособного населения. Необходимо ковать оружие и доспехи, печь хлеб, пасти скот, необходимо обеспечивать тыл — таков закон войны. В данном случае даже на десятитысячную армию можно было рассчитывать лишь на краткий срок военных действий. На более длительный — не более пяти тысяч, и то лишь на время. Семь процентов от численности населения — просто гигантская армия. Больше могут себе позволить разве что кочевники — у них нет такой развитой инфраструктуры. В этом их сила, в этом их слабость. Они привыкли действовать с наскока, для длительной войны у них просто не хватит ресурсов. Зато они мобильны и могут посадить в седла большинство взрослого населения. Это их конек. А наш? Опереться следует на то, что является сильной стороной гномов — а именно на мощную промышленность. Конечно, мощную относительно ближайших соседей. К чему играть на чужом поле по чужим правилам? Заставим противника сыграть на нашем.

К первому поселку гномов подъехали уже в сумерках. Кузни стихли, свет горел не везде, звуки затихали, погружая поселок в сон. Мы проехали в центр, где располагался дом старейшины. Он и два помощника — вот и все управление поселком. Причем эти помощники не получают жалованья, а льготы имеют лишь небольшие. Очень разумное, на мой взгляд, устройство, исключающее возможность коррупции. Быть в поселке гномов старейшиной нет никакой выгоды, если не считать уважения соплеменников, — одни хлопоты.

Нимли постучал, и нам открыли почти без промедления. Хмурый гном смерил нас изучающим взглядом, а потом пригласил в дом.

Меня посвящать в подробности разговора не стали, предложив отдохнуть с дороги. Приглушенные голоса гномов я слышал еще довольно долго. Порою в споре они повышали голоса, и мне удавалось разобрать отдельные фразы.

— Вы не выполнили решение совета!

— …я понимаю. Но все же нам не выстоять!

— Глупости. Что сможет сделать один человек?

Видимо речь шла обо мне и целесообразности моего приезда.

— …решать совету.

— У нас не было другого выхода.

Был ли у них другой выход? Выход ли то, что меня привлекли к этому делу? По крайней мере, это добавит гномам шансов, а это уже кое-что.

Примерно через час гномы затихли. Признаться, я был этому рад. Их разговоры здорово отвлекали, а после длительного путешествия отдохнуть было просто необходимо.

Что будет, если совет старейшин не одобрит решения своих депутатов привлечь меня в качестве консультанта по вопросам обороны? Признаться, эта мысль ранее мне не приходила в голову. Что ж, завтра узнаем. Так я и уснул, чередуя сомнения с планами. Завтра все станет ясно, все разрешится в ту или иную сторону.

Утро удивило меня снова. Выйдя из своей комнаты в гостиную, которая являлась одновременно кухней, — такой большой зал, совмещающий в себе обе функции, — я первый раз увидел женщину-гнома. И вовсе она не страшная. Невысокая, полноватая, с круглым улыбающимся лицом. На вид ей было лет тридцать — тридцать пять, не более. Если не быть слишком требовательным, можно даже сказать, что она симпатична.

— Проходите, сударь, завтрак сейчас будет готов. Так вы и есть тот самый человек, которого притащили эти оболтусы, Гримми и Нимли?

Я пожал плечами. Никто меня, собственно, силой не тащил, но пригласили меня действительно они.

— И где эти, как вы выразились, оболтусы?

— Они с дядей с утра пораньше ушли. Надо гонцов отправить — оповестить совет старейшин о вашем появлении. Нимли сказывал, что у вас важные новости.

Да уж, новости действительно были важные. И не из тех, которые могут обрадовать. Я не стал огорчать улыбчивую хозяйку раньше времени, рассказывая о предстоящей войне. Будет совет, там все вместе и огорчатся. Мне ли быть недобрым вестником? К чему? Пусть гномы узнают о планах тилукменов от Нимли.

Нимли появился к концу завтрака, хмуро кивнул и потянул к себе кувшин с квасом. Видимо, досталось ему по полной. Я хлопнул его по плечу:

— Не печалься. Если совет старейшин не захочет меня нанимать, я не буду настаивать на оплате.

Нимли бросил взгляд на племянницу старейшины:

— Этого-то я и опасаюсь, милсдарь. Нам с таким трудом удалось вас уговорить…

— Будь что будет. Когда мы узнаем ответ?

— К вечеру все старейшины соберутся. Гонцов в дальние поселки отправили еще вчера. В ближние — сегодня утром. Вечером совет будет в сборе, а нам надо быть в Лопре.

— Это далеко?

— К вечеру будем.

— Завтракать будешь, шалопут? — Племянница старейшины поставила на стол тарелки, издающие аппетитный запах.

Нимли отрицательно покачал головой, потом немного подумал и, махнув рукой, сказал:

— Давай.

Очень правильный подход, одобряю. Подкрепиться никогда не мешает. Особенно когда есть такая возможность. Ибо когда желание это заявит о себе во весь голос, возможности может и не быть.

~~~

Дороги в долине были отменные. Ничуть не хуже, чем та, что вела от тракта. Кони, отдохнув, бежали резвой рысью, так что в Лопр, до которого оказалось километров тридцать, мы пожаловали не к вечеру, как нам было необходимо, а вскоре после обеда. До вечера еще оставалось время на то, чтобы поселиться и подготовиться к совету старейшин. Совсем неплохо.

Лопр был крупным поселком, пожалуй, даже небольшим городком, и по совместительству — культурным и административным центром, своеобразной столицей для тех гномов, которые в незапамятные времена отделились от основной части своего народа и перебрались в эту замечательную долину. Что бы там ни говорили, столица — это важно. Это то, что позволяет жителям почувствовать себя единым народом. Пусть небольшая столица для небольшого народа, но она придает гномам общность друг с другом и некоторую обособленность, свойственную любому народу, даже тому, который является частью народа большего.

Кроме того, Лопр был еще и центром промышленности. Мастерские гномов начинались в предместьях и окружали город кольцом, оставляя центр для проживания. Ткацкое полукустарное производство, выделка кож и, конечно, работа с металлом — любимое занятие гномов. Повсюду стучали кузнечные молоты, часть из которых, к радости моей, были механическими. Они стучали глухо и размеренно, приводимые в движение ветряками. Какой-никакой, а прогресс. От этого один шаг до… Впрочем, не буду говорить раньше времени. Надо еще убедить гномов прислушаться к моим советам. А они существа очень упрямые. То, что их посланники прониклись ко мне доверием, — еще не гарантия, что совет старейшин с ними согласится.

К моей радости, гостиница в Лопре нашлась. Останавливаясь на постой в доме малознакомого человека (или гнома), невольно чувствуешь некоторую неловкость. Особенно гнома. Почему? Об этом чуть позже. Иное дело гостиница: как-никак она для того и предназначена. Из постояльцев, правда, наблюдались одни лишь гномы — видимо, из других поселков. Они с удивлением косились на меня — должно быть, люди были у них не слишком частыми гостями, но в разговор вступать не спешили. Чувствовалось, что мое появление станет животрепещущей темой для сплетен.

Нимли о чем-то пошептался с хозяином гостиницы, и тот, уважительно посмотрев в мою сторону, предложил пройти в комнату, ни слова не сказав об оплате. Это определенно добрый знак. Приятно удивила и комната — она была приспособлена для людей. Не смейтесь, оказывается, это немаловажно. Кровать, стол, стул — вполне привычной для меня длины и высоты. Гномы, будучи ростом где-то по грудь среднему человеку, делали для себя мебель прочную и основательную, но — как бы это сказать — несколько меньшего размера, чем нужно для людей. Спать на кровати, с которой свешиваются ноги, согласитесь, не самое большое удовольствие. За столом тоже невольно чувствуешь себя Гулливером, в то время как по человеческим меркам мой рост совсем не велик — чуть выше среднего.

Немаловажность таких бытовых мелочей начинаешь понимать сразу же, как только столкнешься с неудобствами, удивляясь, почему не замечал этого раньше. Так что со стороны хозяина гостиницы иметь «человеческие» комнаты было большой любезностью. Такой подход определенно заслуживает уважения и благодарности. Кстати, о благодарности — что там с ожидаемым советом? Надо бы пойти узнать…

~~~

Гномы бились, как тореадоры на арене. Ни одному парламенту мира и не снилось таких темпераментных обсуждений. Говорят, на Новгородском вече дело порой доходило до кулачных боев. Но до гномов и новгородцам далеко.

Ну вот, начались прения в кулуарах — на галерке один из самых почтенных старейшин ведет полемику со своими коллегами, используя в качестве аргумента стул. А около трибуны (назовем ее так, как-никак место для выступлений) сразу два гнома вцепились в бороду председателя собрания и тянут ее каждый в свою сторону. Обсуждение в самом разгаре. А начиналось все вполне цивилизованно.

Нимли рассказал почтенному собранию о последних новостях. О том, что война начнется раньше, чем все ожидали, что наемников не будет и вся надежда на самих себя да на консультанта по вопросам обороны в моем лице.

Не буду приводить все доводы, высказанные против возвращения посланцев — их было немало. Перейду сразу к делу. Основной спор разгорелся, как ни странно, из-за меня. Нанимать ли человека в качестве военного консультанта, или обойтись своими силами? Спорящие разделились примерно пополам, отстаивая свою точку зрения с упорством гномов.

Все приготовленные мною аргументы остались невысказанными. Как только началась потасовка, я запрыгнул на массивный монолитный шкаф — поступок, на мой взгляд, очень разумный. Если кому-то вздумалось выяснять отношения, лучше не лезть под горячую руку. Зная гномов, я ждал, что потасовка скоро закончится. Так и есть — минут через пять запыхавшиеся гномы стали рассаживаться на свои места. Теперь с ними можно разговаривать совершенно спокойно.

Я вышел на возвышение, предназначенное для выступлений.

— Итак, господа гномы, что же мы решим? Будем готовиться к обороне или сдадимся на милость победителя вместе с семьями и всем хозяйством?

— И этот берется советовать… Что вы понимаете в наших делах, сударь? — Гном ждал ответа, поглаживая многострадальную бороду.

— Милсдарь Вик отлично разбирается в вопросах обороны и нападения, — вступился за меня Нимли.

Я остановил его жестом руки. Не этого аргумента ждал уважаемый гном, совсем не этого.

— Какие такие особенные дела вы имеете в виду, почтенный Юскер? — Так звали председательствующего на совете гнома. — Вы, собственно, кто будете по специальности?

— Кузнец. Мое клеймо известно далеко за пределами народа гномов. — Юскер принял важный вид — просто зови скульптора и ваяй памятник.

— Чем легируете сталь? Никель? Хром? А способ закалки? Уголь местный или привозной? — уточнил я.

— Пожалуй, он нам подойдет, — сказал председатель, обращаясь к залу.

Нимли удивленно молчал. Он и не подозревал, что я разбираюсь не только в вопросах стратегии.

— Хлипковат, — раздалось из зала. — С нами в одном строю не устоит.

Он прав, только в одном строю с гномами я стоять не собираюсь. Разные у меня с ними возможности и методы разные.

— Предлагаю пари. Если вы — вы все! — сможете поймать меня за пять минут, то я собираюсь и еду по своим делам. А если нет — то вы выполняете все мои дальнейшие распоряжения, касающиеся обороны долины. Время засекает председатель, все остальные меня ловят.

Вы не знаете гномов: от такого развлечения они просто не могли отказаться.

— Идет, — брякнул самый упрямый. — Если мы проиграем — с меня бочонок пива.

— А я ставлю любой клинок из моей кузни!

— А я камзол на заказ!

Интересно, зачем мне столько пива?

— Председатель готов? — спросил я.

Тот хмуро кивнул. Ему было не суждено принять участие в предстоящем развлечении.

— Начали!

~~~

Гномы бросились ко мне всей толпой, быстро образовав свалку. Минуты три я скакал по залу как джейран, опрокидывая на пол тех гномов, которые подбирались слишком быстро. Все, сейчас они меня загонят в угол и навалятся всем скопом — пора приводить в действие мой план.

Я рванул к выходу и, выскочив в коридорчик, захлопнул за собой дверь. Потом, подпрыгнув, уцепился руками за балку и повис над дверью. Гномы, распахнув дверь, дружной толпой рванули на улицу, даже и не подумав посмотреть вверх.

Дождавшись, пока все выбегут, я спрыгнул и вошел в зал.

— Время, — объявил Юскер и поднял глаза. Кроме него и меня в зале никого не было.

 

4

Минут через десять гномы начали возвращаться, гудя, как пчелы в потревоженном улье. Они рассаживались по местам, бросая на меня любопытные взгляды, толкая друг друга и обмениваясь колкими шутками.

— Олкам, ты неповоротливый медведь Грисси. Надо было хватать Вика, когда мы окружили его в углу.

— Грисси? Ты видел, как он бегает? Не всякий рысак за ним угонится, — отмахнулся Олкам.

— Так ты припустил к двери быстрее рысака!

— Га-ха-ха-ха!

— Ну да. Только когда я бежал к двери, видел впереди твой лысый затылок, Томедж.

— Га-ха-ха! — Новый раскат громового хохота разнесся по залу.

Обменявшись еще несколькими колкостями, гномы, наконец, обратили внимание на меня.

— Ты нас обманул, — попытался протестовать неугомонный спорщик, тот самый, который предложил поставить в случае проигрыша бочонок пива.

— Вот что происходит с гномами, когда им жалко пива.

— Га-ха-ха! — Мощный гогот прокатился по залу.

Шутка попала в цель. Гномы стали подходить к спорщику, хлопать его по плечу и советовать не жалеть бочонка. Тот насупился и отвернулся к стене, бросая на меня временами сердитые взгляды.

— А теперь что касается спора… — Я сделал серьезное лицо: не следует говорить о вещах серьезных шутливо. — Ни одно условие я не нарушил. Я всего лишь применил военную хитрость — это совсем другое дело. О том, каким способом мне удастся скрыться от вас, мы не договаривались.

Гномы шумели — скорее по привычке. Большая часть из них согласно кивала. Что есть, то есть — спор они проиграли. А если я их перехитрил, то отчего не посмеяться над доброй шуткой?

Председательствующий на совете солидный гном с бородой, отливающей медью, поднял руку, призывая собравшихся к тишине, и начал свою речь.

— Признаем, мастер Вик, вы выиграли спор. — Приятно было услышать слово «мастер» из уст гнома. По их меркам это высокая оценка заслуг и способностей. — Мы готовы нанять вас в качестве консультанта по вопросам обороны и исполнять все ваши указания.

Ну вот, давно бы так. Как непросто с этими гномами. Они неповоротливы, порой уперты, но в то же время очень жизнерадостны. Потому они мне так и симпатичны…

— Замечательно. Только помните — вы сами согласились. Приступим?

— Приступим, — согласился глава совета. — С чего начнем — с тренировок? С подбора оружия? Со сбора ополчения?

Я прошелся по возвышению, предназначенному для выступающих, — нечто вроде сцены, но ниже, сантиметров на тридцать от пола, — чтобы гномы прониклись важностью моего будущего заявления.

— Начнем с самого главного — с информации. Прошу вас ответить на мои вопросы сразу, если есть такая возможность, или собрать сведения в ближайшее время. Во-первых: что имеется в наличии из вооружения и доспехов, в каком количестве и состоянии? Во-вторых: каковы запасы сырья на складах? В первую очередь меня интересует железо, информация по дереву и коже тоже будет кстати. В-третьих: какова производительность ваших плавильных печей и кузен? И самое главное, как у вас обстоят дела с золотым запасом?

Надувшийся спорщик встрепенулся и принялся меня укорять:

— Так я и знал. И этот о золоте. Наверное, думает, как бы не остаться внакладе.

Остальные гномы зашумели. Мой вопрос оказался для многих непонятен.

— Успокойтесь, уважаемые гномы. Дело вовсе не в корысти. При заключении договора мне было обещано сто золотых монет по окончании компании — этого вполне достаточно, но до этого надо еще дожить.

— Чем же тогда вызван ваш интерес, мастер Вик? — полюбопытствовал глава совета Юскер под согласные кивки всех присутствующих. — Золото у нас есть, но как оно нам поможет? Вы надеетесь откупиться от кочевников?

— Вряд ли это возможно. Они считают вас легкой добычей… — Гномы зашумели, протестуя против такого нахальства. Успокоив их жестом руки, я продолжал: — Мы им докажем, что это не так, но речь шла о золоте. Так вот, вряд ли кочевники согласятся получить часть, если рассчитывают получить все. Золото нам будет нужно для найма.

— Найма войска? Его негде нанять в ближайшей округе.

— Нет, для найма работников. Сегодня же необходимо отправить курьеров во все ближайшие селения, до которых не более пяти дней пути. Дальше не стоит, мы просто не успеем получить требуемое. Нужно срочно, за любые деньги заказать и изготовить вот такие штуковины. Платите сполна всем сельским кузнецам и плотникам, через две недели мне надо не менее двух тысяч вот таких изделий.

Я нарисовал простенькое устройство, состоящее из нескольких деталей. Первая напоминала собой багор или пику, насаживаемую на толстое древко. Только вместо крюка должна была быть проушина, куда вставляется шплинт. Вторая деталь соединялась с первой, представляя собой метровую подпорку, вращающуюся, как на шарнире. Основание для всего этого изготавливалось из дерева и собиралось из плетей в длинную ленту.

Гномы удивленно зашумели, рассматривая рисунок и передавая его друг другу.

— Мы и сами такое можем изготовить. Зачем заказывать?

Я ждал этого вопроса.

— Сами вы не сможете изготовить эти устройства. Вы будете заняты вещами более важными. Да не забудьте прикупить несколько тысяч лопат.

— Лопатами отбиваться от конницы?

— Лопатами — копать, о язвительный гном.

— Это все? — поинтересовался председатель совета Юскер.

— Что вы, это только начало. Следует также приобрести веревки и цепи. Все, что только сможете найти в ближайшей округе. Кроме того, необходимо нанять всех крестьян, всех бродяг, всех, кого сможете, — будут копать ямы-ловушки.

Предупреждая вопрос гномов, я добавил:

— И вы тоже. Все не занятые на других работах будут копать ловушки. По обе стороны от дороги между скалами и таможенным постом. Где именно, я укажу позже.

Гномы одобрительно зашумели. Растерянность сменялась целеустремленностью. Наконец-то им рассказали, как браться за дело, основываясь на умениях вполне привычных. Но это было только начало.

— А тренировки? — раздалось из зала.

— Без этого тоже никуда. Тренировки начнем через два дня. К этому моменту должны быть готовы пятьсот добровольцев, а через неделю к тренировкам должны быть готовы все, кто может держать оружие. К этому времени необходимо подготовить деревянные длинные мечи — Нимли знает, какого размера, — и длинные копья. Копья можно взять настоящие.

Не слишком ли крутые сроки я себе назначил? Четыре-пять дней на то, чтобы научить тех, кто станет передавать опыт другим. Ладно, никаких перестроений. Научу их держать строй, выпускать по команде вперед мечников или копейщиков, метать дротики. Вот, пожалуй, и все — большего за такой срок не освоить. Если сработают ловушки, этого должно хватить. Надеюсь. По крайней мере, другого варианта у меня нет.

— Как с другими вопросами, уважаемые гномы? Вы готовы ответить на них сейчас или понадобится время?

Гномы посовещались, и Юскер ответил за всех:

— Лучше, конечно, посчитать.

Бог мой, как они собираются отражать нападение, если у них даже нет информации о количестве вооружения?

— Тогда буду рад услышать от вас ответы завтра. Я остановился в гостинице. Утром я буду ждать гнома, который ответит на все мои вопросы и проводит меня туда, куда я захочу пойти.

Гномы еще немного пошумели. Более для порядка, чем по необходимости. Я же распрощался с собранием старейшин и отправился немного пройтись по городку, прежде чем вернуться в гостиницу.

В кузницы меня не пустили. Ох уж эти гномы — всюду у них секреты. Ладно, вернусь завтра вместе с официальным сопровождающим. Пока же удалось выяснить, что металлургические предприятия расположены в горах, а в долине находятся в основном текстильные и кожевенные мастерские. Этого и следовало ожидать. Гномы большие прагматики, не в их правилах чесать левой рукой правое ухо.

Побродив часа два по городку, я составил лишь общее впечатление и решил на сегодня экскурсию закончить.

~~~

— Нимли?

— Я, милсдарь.

— Значит, ты будешь моим гидом? — Нимли нахохлился, пытаясь сообразить, кем же его назвали и что ему делать — благодарить или обижаться. Я поспешил пояснить: — В смысле — сопровождать меня и отвечать на вопросы.

— Я, мастер Вик! — Нимли расцвел в улыбке. — Собрание так решило. Раз уж мы с Гримми и Растой вас пригласили, то и на вопросы отвечать одному из нас.

Я был рад, обнаружив на следующее утро в обеденном зале гостиницы именно Нимли. Как-никак знаком я с ним чуть дольше, чем с большинством остальных гномов. И произвел он на меня впечатление самое благоприятное. Что ж, раз пришел, то пусть разъясняет.

— Как с моими вопросами? Подсчитали имеющееся в наличии вооружение?

— Подсчитали. Если собрать все, что есть, со всех мастерских, получаются следующие цифры. Мечей коротких — примерно тысяча сто.

— Короткие мечи сразу в сторону. Как основное оружие они для вас не годятся. Разве что как дополнительное. Излагай дальше.

Нимли приосанился.

— Мечей длинных, кованных лучшими мастерами — триста двадцать.

— Как, всего? Мало, очень мало. То, что они кованы лучшими мастерами — замечательно. Вот только мечей нужно намного больше.

Нимли виновато пожал плечами: он-де и рад бы сказать что-то более обнадеживающее, но что есть, то есть. Потом продолжил:

— Копий длинных нет ни одного. Мастер Сталл обещал за две недели выковать триста наконечников. С древками проблем нет.

— Не годится. Никуда не годится. Мне нужны через две недели пять тысяч копий.

— Но это невозможно!

— Забудь это слово, Нимли. Не будь я Вик, если Сталл не сделает мне эти пять тысяч наконечников. У нас просто нет другого выхода. Иначе о серьезном отпоре кочевникам не может быть и речи. Что у нас дальше?

— Кольчуг наберется сотни четыре. Со щитами больших проблем нет — кожевенники сделают сколько надо.

— Щиты с кожаной обивкой оставим лишь для второй линии обороны. Для первой линии щиты должны быть металлические. Кстати, как с железом?

— Железа достаточно. Если надо, будет еще больше. Но хорошие изделия требуют времени. Кольчугу мастер кует почти месяц.

— Поэтому мы не будем ковать кольчуги. Делает кто-нибудь из гномов цельнометаллические панцири?

Нимли немного подумал, вспоминая и прикидывая.

— Мастер Солта делал как-то партию панцирей под заказ. На каждый панцирь уходило три дня работы кузнеца.

— Это, конечно, не месяц работы, как при изготовлении кольчуги, но не годится. Никуда не годится. Не более получаса на панцирь.

Нимли подпрыгнул, впечатленный таким заявлением. Секунд двадцать он беззвучно открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Наконец изрек почти спокойно и весьма осмысленно:

— Хороший панцирь не сделаешь за полчаса, мастер Вик. За полчаса вообще никакой панцирь не сделаешь. Уж я-то знаю.

— Спорить не буду. Лучше докажу тебе на практике, что людям свойственно заблуждаться. Гномам, кстати тоже. Идем к Солте.

Нимли шел впереди, показывая дорогу и с сомнением покачивая головой. Предложенные мною сроки не укладывались в его понятия. С одной стороны, он относился ко мне с доверием — по крайней мере, насколько это возможно, учитывая наше не слишком длительное знакомство. С другой стороны, весь его прежний опыт говорил о том, что такое невозможно. Дилемма.

~~~

— А что, больше из оружия так-таки ничего и нет? — спросил я на ходу, чтобы не тратить даром время, проведенное в пути.

— Разве что топоры. Был большой заказ из восточных княжеств — на полторы тысячи широких топоров. Послезавтра заказ отправляют по назначению.

Я затормозил так резко, что Нимли пробежал вперед метров пять и лишь потом обернулся.

— Так что же ты молчал? Об этом надо было говорить сразу. Идем немедленно к Юскеру.

Ну как так можно? У них в наличии полторы тысячи прекрасных боевых топоров, а они молчат.

— А как же поставка? — попытался протестовать Нимли.

Но я, развернувшись, уже шагал к зданию городского совета.

На беднягу Юскера я обрушился как ураган:

— Это как же понимать, уважаемый гном? Саботаж? Предательство национальных интересов? Как же вы могли?

Юскер задумчиво отдувался, не вполне понимая, о чем идет речь.

— Вы собираетесь отправлять из долины полторы тысячи единиц оружия в то время, когда война на пороге, — заявил я обвинительным тоном.

— Это милсдарь Вик о заказе восточных княжеств, — пояснил подоспевший Нимли.

— Но как же договор, мастер Вик? — попытался возразить Юскер. — Слово гнома крепче железа.

Я немного остыл. Честно говоря, моя горячность была скорее напускной, чем на самом деле. Но гномы действительно учудили.

— Да, слово нарушать нельзя. Поэтому вы попытаетесь отодвинуть сроки поставки или передать этот заказ другому поставщику. Принесите извинения, заплатите любую неустойку, но ни один боевой топор не должен покинуть долину. Вообще необходимо наложить мораторий на продажу любого вооружения за пределы долины до конца лета.

— Почему до конца лета? — удивился гном.

— Зимой кочевники не воюют. Или мы к тому времени отобьемся, или… Тогда нам будет уже все равно, продолжать торговлю или нет.

Последнее «или» заставило гнома побледнеть. Он представил его вполне наглядно.

— Я попробую, — сказал Юскер неуверенно.

— Нет-нет, никаких проб. Вы обязательно сделаете это, почтенный глава совета старейшин. Вы должны обещать мне это твердо. От вас зависит будущее гномов.

— Обещаю.

Давно бы так.

— И помните: слово гнома тверже стали.

— Как же я все это объясню гномам? — Юскер задумчиво почесал лысеющую макушку. Забавно — борода у гнома была по-прежнему густа.

— Объясните как-нибудь. Такой уважаемый гном найдет нужные слова.

Юскер задумался, время от времени покачивая головой. За него я был более-менее спокоен и мог отправляться далее.

— Нимли, идем к Солте, как и собирались первоначально.

~~~

Солта, как и положено мастеру-кузнецу, находился в кузне — раздавал указания подмастерьям и следил за их выполнением. Проверял качество изделий и, если находил их соответствующими, с воодушевлением ставил свое клеймо. Ажурное «С», а вместо точки небольшой молот.

— Он что, сам не работает? — поинтересовался я у Нимли, немного удивившись.

— Работает. Еще как! Гном, который не сможет сделать изделие лучше своих учеников, не будет пользоваться у них уважением. Самые ответственные заказы Солта кует самостоятельно, как и другие мастера. Вот только за работой подмастерьев тоже надо следить…

Вполне логично.

Заметив нас, Солта приосанился, горделиво обвел взглядом свое окружение и поинтересовался:

— Пришли посмотреть на работу настоящих мастеров?

— В том числе, мастер Солта, в том числе. Я слышал, вам доводилось ковать панцири из целого листа. Ни одного из той партии не осталось?

— Нет. На что они мне? Но заказ мне понравился, и я сделал для пробы один нагрудный панцирь под свой размер. Моя старуха полирует его и использует вместо зеркала. Сколько раз я предлагал сделать настоящее зеркало. Так нет, ей понравилось это — необычно, говорит.

Во как! Наверное, это было самое необычное использование панциря за всю историю войн.

— Отлично. Если мы его на время позаимствуем, она не слишком огорчится?

— Заберите хоть насовсем, — согласился Солта. — Наконец-то у меня будет повод от него избавиться.

Солта подозвал жестом молодого гнома и отправил его за панцирем, строго наказав, если старуха будет возражать, чтобы сказал — это для гостя. Я же начал разговор, для которого, собственно, сюда и пришел:

— А что, большое у вас производство, мастер?

— Пять таких кузен, — Солта обвел руками помещение, — плюс плавильная печь.

Плавильная печь — это неплохо. И кузня устроена умно: хороший наддув, механический молот. По сравнению с империей прогресс налицо. Механический молот занимал в моих планах совершенно особое место.

— Вот он, получите! — Мастер Солта протянул мне панцирь, отполированный до блеска, что, несомненно, делало честь стараниям супруги уважаемого мастера.

Хорошая работа. Гномы плохо не делают…

— А что, мастер, о предстоящей войне вы, конечно, знаете?

— Само собой. В ополчение мы все пойдем. Я первый пойду. А пока…

Мастер подхватил заготовку с наковальни одного из подмастерьев. Это был длинный меч. Конечно, его еще ковать и ковать, но то, что это будет именно меч, было уже понятно.

— Отлично, но я хотел бы спросить вас о другом. Панцири. Кроме вас, мастер, их никто не ковал.

— Панцири? Эти грубые жестянки? Кольчуга гораздо удобнее.

— Вопрос спорный. Все зависит от используемого оружия. Но речь сейчас не об этом. Мне нужны пять тысяч панцирей через две недели.

— Ха-ха-ха. Сразу видно, что вы ничего не понимаете в работе кузнеца. Это невозможно. Заставь я всех своих кузнецов ковать только панцири, за две недели мы сделаем не более двух сотен.

— Поэтому мы не будем их ковать. Мы будем их штамповать. Вы занимаетесь литьем?

— Да, — сказал Солта неуверенно.

Что-то его смутило. Незнакомое слово «штамповать» или при чем здесь плавильня? Но Солта определенно заинтересовался.

Любопытство так же присуще гномам, как и упрямство. Странно, как эти два качества могут уживаться в одном и том же народе.

Я объяснил Солте, что именно мне надо. Как провести формовку, отлить форму для пресса. Солта так заинтересовался этим процессом, что почти забыл о нас. Сам стал предлагать, как удобнее сделать отливки и закрепить их на прессе. То что надо. За результат я был спокоен.

— Когда будете готовы к испытаниям, мастер?

— Завтра. Нет, если применить принудительное охлаждение отливок, то сегодня вечером.

— Отлично. Вечером я буду здесь.

~~~

Мы с Нимли обошли еще несколько кузен. Я познакомился с мастерами, посмотрел на их работу. Отличные штучные изделия. Вот только мне надо совсем другое — количество. Увы, как это ни прискорбно, придется срочно вводить метод литья с последующей горячей штамповкой. Объяснять каждому мастеру, как это делается. Посмотрим для начала, как получится с Солтой.

Мы заглянули к Юскеру — узнать, как идут дела. Отправлены ли гонцы по моим поручениям? Нет ли проблем с отсрочкой по поставкам оружия? Все было в порядке. Глава совета был угрюм и расстроен — видимо, объяснения с другими гномами по поводу переноса сроков выполнения заказов прошли не слишком гладко. Но дело свое он сделал, все развивалось по нашему плану. Хотя бы здесь.

Время. Его не хватало катастрофически. Скоро пора будет натаскивать первую часть гномов на отработку хотя бы элементарных приемов боя. И одновременно пора намечать расположение обороны. Находясь в Лопре, сделать это невозможно. Хочешь не хочешь, придется отправляться на границу долины и строить там временный лагерь. Делать это надо незамедлительно, как и десятки других вещей.

Завтра обязательно надо решить вопрос с производством вооружения и командировкой со мной на границу специалистов по строительству. И не только. Не слишком ли неподъемную ношу я на себя принял? С удовольствием уступил бы ее другому. Вот только кому? У гномов в подобного рода вещах опыта нет. У меня тоже. Но я хотя бы представляю, как все это должно быть устроено…

Как я не люблю войну! Ну почему именно мне довелось стать у гномов советником по обороне? На свете найдется немало людей, которые занялись бы этим с удовольствием. С той или иной степенью полезности. Так нет, этот жребий выпал именно мне. И отказаться от него нет никакой возможности. Проще отказаться от себя. От того внутреннего «я», что и составляет сущность человека. Без которого человек — лишь пустая оболочка. Что меня держит здесь? Кому я успел задолжать настолько, что не могу просто плюнуть и уйти? Гномам? Себе? Непонятно. Но не могу. Нет долга больше, чем тот, который мы принимаем самостоятельно. Судьба.

 

5

Раскаленный лист, пышущий жаром, два гнома из подмастерьев подхватили длинными клещами со сноровкой, которая появляется лишь с годами тренировки, и перетащили на штамповочный стол, замерев в ожидании дальнейшего. Они, как и все остальные, с интересом ожидали результата.

— Давай! — Я махнул рукой, отдавая команду к началу испытаний.

Волнение, конечно, было: как-никак о горячей штамповке я знал только теоретически. Почему горячая? Придать нужную форму разогретому листу гораздо легче, чем холодному. К тому же в процессе этом присутствует некий элемент ковки — того самого процесса, что кроме нужной формы придает изделию дополнительную прочность по сравнению с изделием, скажем, литым.

Солта дернул за рычаг привода механического молота, и его грохот нарушил установившуюся в кузне тишину ожидания. Все работы смолкли в преддверии этого момента. Как ни был строг мастер Солта, разогнать помощников по своим рабочим местам у него не поднялась рука. Так что все они столпились вокруг молота и ждали, чем закончится затеянный мною эксперимент. Если ничего не получится, это будет провал. Вся моя программа модернизации кузнечного производства полетит в тартарары. Но это еще не все — доверие гномов ко мне будет подорвано. Чтобы восстановить его, потребуется много усилий. В нынешней ситуации — слишком много.

Молот занял верхнее положение, и подмастерья потащили со стола изделие, тут же окунув его в чан с водой — закалка. Клубы пара взмыли под потолок, где благополучно растворились, подхваченные вытяжной вентиляцией.

Доставать изделие доверили мне как автору метода. Позаимствовав у одного из подмастерьев большие кузнечные клещи, я окунул их в воду и вытащил первый образец штампованного изделия, изготовленного среди народа гномов.

Я вздохнул с облегчением, все остальные — с удивлением. Это был панцирь. С чуть скошенным краем — огрех первого опыта, но вполне приемлемый. Прикрепить войлочную или кожаную подстежку, ремни для крепления — и можно хоть завтра в бой.

Солта придирчиво осмотрел панцирь, чуть поморщился и заявил:

— Топорная работа. Рука не поднимется ставить на него клеймо мастера.

И чего он так придирчив? Отладит процесс, и все пойдет как по маслу.

— Где вложенный труд? Где фантазия?

Ах вот, что его беспокоит…

— Вы правы, Солта. Ставить клеймо мастера на это изделие не стоит.

— Что же это будет за изделие, без клейма?

— Тут вы тоже правы, мастер, надо поставить клеймо на это изделие. Как-никак это знак производителя.

Солта удивленно замолчал, соображая, как сочетаются друг с другом эти два утверждения.

— И где же выход? — спросил он, так и не придя ни к какому заключению.

— Мы сделаем новое клеймо и будем ставить его на изделия горячей штамповки.

Солта нахмурился, почесал бороду и посветлел:

— А что, это был бы выход. Вот только все мастера-гномы уже имеют собственный знак.

— Если хотите, пусть это будет общий знак. Или, если не хотите, пусть этот знак будет моим.

— Общий? Тогда его будет ставить кто угодно на что вздумается. Пусть это будет знак мастера Вика.

— Хорошо. Если вам так угодно, пусть это будет мой знак, — согласился я.

Признаться, мне было все равно. В тот момент меня занимали совсем другие мысли.

— Какой?

— Что — какой?

— Какой он будет? Ваш знак, мастер Вик?

Долго не раздумывая, я нарисовал на земле два молота, расположенные буквой V. Мог ли я знать, что тем самым даю начало новой марке, слава которой через пять лет будет греметь по всему миру, доводя до белого каления завистников, разоряя целые гильдии и обогащая тех, кто вовремя заключил договоры на поставку изделий с логотипом «V». Ни о чем таком я даже не думал, рисуя на земле изображение, которое будет украшать штампованные изделия гномов. Мне важно было запустить массовое производство доспехов и вооружения.

— Вы сможете изготовить такой знак, мастер Солта?

Солта побледнел, расправил плечи:

— Для меня это будет честью, мастер Вик. Я сделаю его лично.

— Вот и замечательно. Принимайтесь за работу. Разработайте несколько типовых размеров и отлейте пресс-формы. Все кузницы, что находятся под вашей рукой, пусть штампуют панцири. Да, мастер, и не удивляйтесь, когда к вам начнут приходить другие мастера для обмена опытом. Одних панцирей будет недостаточно для того, чтобы экипировать войско.

~~~

Не успею. Объяснять всем и каждому принцип горячей штамповки определенно не успею. Пусть учатся сами, перенимая опыт. Идею я им подсказал, а дальше дело за гномами. Есть глава совета Юскер, пусть он поторопит кузнецов. У меня же на сегодня еще очень много дел. Вернее, на вечер.

Сопровождаемый Нимли, я направился к зданию, где заседал совет старейшин, а в другие дни там можно было найти главу этого совета, достопочтенного гнома Юскера.

Надеюсь, он уже более-менее разобрался с теми вопросами, которыми я его озадачил раньше. Потому как собирался теперь взвалить на него неимоверное количество дел. И все — важные и срочные.

Юскер уже собирался уходить. Вечер вступал в свои права, и, приди я на десять минут позже, пришлось бы разыскивать его дома, что не очень удобно. Нет, в случае необходимости я бы не постеснялся отправить за ним Нимли и попросить вернуться. Но так все-таки лучше.

— Как дела, мастер Вик? — приветствовал он меня. — Еще не спите?

— Не сплю. Дела пока не позволяют. Самое скверное, что я и вам спать не дам, уважаемый гном. Есть несколько дел, которые необходимо обсудить непременно сегодня. Ибо завтра после обеда я уезжаю, а до той поры надо еще многое сделать.

— Как? — Юскер подпрыгнул и вцепился в свою многострадальную бороду с медным отливом. Что за необычный цвет? Мне такого видеть ранее не доводилось.

— Пора размечать линию обороны и проводить подготовительные работы.

Гном вздохнул немного облегченно. Уж не вообразил ли он, что я собираюсь уехать совсем?

— Как же вооружение?

— С планами вооружения армии нам придется разобраться завтра в первой половине дня. Кроме того, со мной на границу должны отправиться главы гильдий от кузнецов, строителей, кожевенников.

— Извините, мастер Вик, главы чего?

— Гильдий. Профессиональных союзов.

Гном наморщил лоб:

— Но у нас нет профессиональных союзов.

— Завтра должны быть. По крайней мере, вы должны выбрать из числа уважаемых гномов тех, кто сможет говорить от имени всех своих собратьев по профессии. Позже можете переизбрать их или отменить вообще эту должность. У меня просто нет времени на то, чтобы доводить задание до каждого мастера отдельно.

— Задаете вы задачи, мастер Вик…

— Что поделать? Вы знаете не хуже моего, уважаемый глава совета, времени у нас не хватает катастрофически.

— Что еще? — Похоже, Юскер проникся важностью задач и серьезно настроен на работу.

— Завтра же все мастера-кузнецы должны побывать в кузне у мастера Солта. Через два дня каждая кузня должна перейти на выпуск изделий методом горячей штамповки. Щиты, шлемы, мечи, наручи и поножи. Мне нужны полностью экипированные воины, а не беззащитные мальчики для битья. Без брони тилукмены перебьют нас своими стрелами за полдня. Жаль, что вы не знакомы с арбалетом, обучить стрельбе из лука за пару недель просто невозможно.

— Гномы знакомы со всем, что было когда-нибудь изготовлено по эту сторону гор! — Юскер распрямился, принял горделивую позу, отчего его борода смешно встопорщилась, придав ему сходство с дикобразом.

— Вы знакомы с арбалетом? — Признаться, я был удивлен. Оружие это считалось редким и делалось в основном под заказ. Профессионалы предпочитали пользоваться луком, считая, что арбалет непрактичен из-за низкой скорострельности и более высокой, чем у лука, цены.

Отчасти я был с ними согласен. Когда есть несколько лет для того, чтобы обучить стрелков, лук выглядит более предпочтительно. А вот когда этого времени нет…

— Быть может, вам и метательные машины доводилось изготавливать?

Гном огорчился. Причем вполне искренне:

— Таких заказов не поступало. Метательные машины мастера империи делают для себя сами. В Абудаге и княжествах они вообще большая редкость.

Да, печально. Метательные машины нам весьма пригодились бы.

— Нам бы только взглянуть на то, как устроены эти самые машины. Или какой-никакой чертеж.

— Будет вам чертеж. Значит, вместе со мной на границу отправляются кроме кузнецов и каменщиков и те мастера, которые смогут построить метательные машины.

Как выглядит метательная машина, я примерно представлял — в общих чертах, если не углубляться в частности. Но и этого должно было хватить. Таинственный ореол, которым окружили их мифы истории, делает метательные машины весьма притягательными. Кто бы мог подумать, что мое любопытство сможет пригодиться? Увы, суровая действительность совсем не так романтична, как она нам представляется в сказаниях и балладах. Как же я не люблю войну…

Представления о конструкции метательных машин, почерпнутые мною еще в детстве, никуда не делись. Знания, которые я теперь был бы совсем не прочь забыть. Если бы… Если бы не гномы. Этих трудяг мне было откровенно жаль. Поставить их, неподготовленных, в строй против конницы тилукменов? Самоубийство. Единственная надежда на то, что ловушки и камнеметы позволят смешать лавину всадников, рассеять стремительный поток тилукменской конницы, внеся неразбериху и смятение. Может быть, тогда войско гномов и сможет выдержать этот ослабленный удар.

Вряд ли я взялся бы руководить постройкой метательных машин для империи или, скажем, для Абудага с его далеко не самыми мирными устремлениями. Лишь неорганизованность мешает ему объединиться, чтобы создать новую империю. И, судя по всему, будет мешать еще очень долго. Задиристых абудагских наемников можно встретить очень далеко от пределов их родины. Мне приходилось иметь с ними дело. Бойцы они неплохие, но такое понятие, как дисциплина, им совершенно чуждо. Они с большим трудом объединяются для совместных действий. И чем их больше, тем труднее им объединиться. В общем, они законченные индивидуалисты.

А гномы? Гномы тоже в своем роде индивидуалисты. Но порождено это совсем другими причинами. Гордость мастера, изготовляющего штучные изделия, — это, конечно, разновидность индивидуализма. Но гномы при том имеют склонность к совместным действиям. В пределах мастерской установлена и соблюдается четкая иерархия. На возведении тех же дорог они работают совместно вполне успешно, деля между собой работы, определенные планом. При всем их индивидуализме можно сказать, что гномы дружны.

~~~

— Фух! — Юскер тяжело вздохнул. — И как я только успею предупредить всех обо всем?

— Хорошо, что вы об этом вспомнили, уважаемый гном. Первым делом необходимо создать курьерскую службу. Десятка три молодых расторопных гномов для начала, я думаю, хватит. Половина из них отправится со мной. Возведение фортификационных сооружений потребует хорошо налаженной связи. Без курьеров не обойтись.

— Кто бы мог подумать, что война — такое сложное дело, — ворчал Юскер.

— Всему виной, уважаемый глава совета, катастрофическая нехватка времени. А вы думали, что просто выйдете в поле, помашете оружием, и все на этом закончится? Да у вас даже достаточного количества оружия нет. Да если бы и было… Без грамотной организации обороны тилукмены разобьют такое войско без труда.

— Я понял. Эх, не спать мне этой ночью, — согласился Юскер.

— Что поделать, уважаемый гном, что поделать. Завтра, через три часа после восхода, собирайте заседание совета. Я надеюсь, до той поры вы уже успеете познакомить гномов с горячей штамповкой, выбрать глав гильдий, а также определиться с тем, кто поедет на границу в первую очередь, включая курьеров.

— Да уж, придется попробовать успеть, — проговорил озадаченно Юскер.

Успеет. Уж если кто успеет, так это гном. Зная их пунктуальность, я в этом почти не сомневался. А если не успеет, то не на кого пенять.

Я отправился в гостиницу. Завтра предстоял тяжелый день — как и вчера, и послезавтра, и в ближайшем обозримом будущем.

~~~

— Нет, нет и нет — я никогда с этим не соглашусь!

— И обречете народ гномов на смерть, уважаемый мастер Малус?

Малус сопел как паровоз с перегретым котлом — казалось, он вот-вот пустит пар.

— У меня есть меч, отличный меч. И кольчуга есть.

— А как же ваши подмастерья? С чем прикажете им идти в бой? А плотникам и текстильщикам? С пустыми руками? Чтобы пасть под тилукменскими стрелами в первый же час?

Малус, раскрасневшись, крутил головой в поисках одобрения. Остальные гномы шумели, никак не желая прийти к соглашению. Я решил, что настала пора пойти на небольшие уступки. Как все-таки трудно с этими упрямыми гномами…

— Если хотите, можете позже продать все штампованное вооружение. Я сам вызовусь быть вашим торговым представителем в империи. Но не раньше, чем вы обеспечите точно такое же количество вооружения, кованного вручную.

— Если только временно… — проговорил Малус неуверенно.

— Разумеется, временно, уважаемый гном. Временно и, что самое главное, очень быстро.

Утром мастера побывали в кузне у Солты и имели возможность наблюдать, как за час было изготовлено десять половинок панцирей. Здорово? Вроде бы да. Но разгорелся нешуточный спор. Насчет копий гномы согласились, насчет наконечников для арбалетных болтов — тоже. Да-да, мне удалось-таки разместить заказ на изготовление двухсот арбалетов. Мастер, его принявший, был уже в годах, но не потерял остроты ума и смекалки. С использованием литья и горячей штамповки он согласился почти сразу, сказав, что иначе он просто не успеет к назначенному сроку. Очень разумно. Немного пошумев, гномы согласились со штампованными доспехами и щитами. А вот по поводу мечей развернулась настоящая баталия.

Да понимаю я, понимаю — мечи получатся третьего сорта. Удобно ли мне склонять гномов к производству не самых высококачественных изделий? А где другой выход? Против плохо экипированных тилукменов и такие сгодятся. Если же позже удастся их заменить на штучные изделия мастеров, я буду только рад.

С трудом придя к соглашению по этому вопросу, мы перешли к следующему, и я с тревогой подумал, что так мы ничего не успеем. Нужно было хотя бы часть проблем полностью переложить на гномов, оставив себе только самые важные.

Я продолжил свое выступление, прерванное шумными дебатами:

— Сегодня после обеда я отправляюсь на границу долины. Хотелось бы, чтобы вместе со мной поехали мастера для постройки временного лагеря и оборонительных сооружений. Пора начинать, тянуть с этим никак невозможно, как и с тренировками ополченцев. К нашему отъезду для каждого вида работ должен быть выбран старший, отвечающий за их общий ход, иначе неразберихи не миновать. И пора формировать ополчение — первый отряд из пятисот человек. Он тоже отправится на границу. Остальное пополнение начинайте отправлять через три дня — так, чтобы через неделю собрались все. После обеда я отъезжаю от гостиницы. Всем собравшимся предлагаю ждать меня на выезде из города.

Пусть подумают. Им решать, кто именно поедет в первую очередь, в каком составе и количестве. Я не стал вмешиваться в дальнейшие споры гномов, решив плотно подкрепиться и немного отдохнуть перед отъездом. Кто знает, как еще удастся устроиться в походных условиях, да и обед в гостинице был всегда неплох.

Когда пришло время отправляться в путь, я вышел на улицу и радостно улыбнулся — у коновязи меня ожидал Нимли. Оказывается, я успел привыкнуть к нему за эти дни. Кто бы мог подумать…

— Гримми не с тобой? Я думал, вы поедете оба.

— Ха, как же — чтобы ворчун Гримми пропустил такую потеху! Он ждет у ворот, вместе с другими собравшимися.

Я кивнул, помахал рукой гостеприимному содержателю гостиницы, и мы тронулись в путь.

У ворот нас ожидала небольшая кавалькада и обоз с мастерами и оборудованием. Ополчение должно было отправиться следом пешим порядком. Гномы не слишком дружны с лошадьми. Тех, кто ездит верхом, наберется среди них не так уж много. В основном это те, кому приходится покидать долину по той или иной надобности. Здесь уже без лошадей не обойтись.

Наша небольшая кавалькада двигалась неспешной рысью, а я слушал Нимли, который рассказывал мне о собравшихся здесь гномах. Основная работа предстояла на месте. Месте, которому суждено стать судьбоносным. На том самом месте, где будет решаться, быть или нет народу гномов. На том самом месте, где некоторым из них доведется остаться навсегда. Многим ли? В чем-то это зависит от меня. И я постараюсь сделать так, чтобы число это было как можно меньшим.

 

6

К югу от старого тракта, что был когда-то одной из главных дорог канувшей в Лету империи, раскинулись бескрайние степи. Порою изрезанные лощинами и невысокими холмами, в большинстве они представляли собой гладкую равнину, в летнее время покрытую травами по пояс человеку. Или по грудь невысоким коням, многотысячные табуны которых пасутся в степи под присмотром пастухов-тилукменов — народности, чьи племена заселяют значительную часть этих обширнейших пространств.

Река Хат делит эти племена на правобережных и левобережных. О, река Хат. Не будь ее и ее многочисленных притоков, не было бы жизни в этих местах. Не цвели бы пышные травы, кормящие бесчисленные стада антилоп, невысоких короткошерстых быков-лутхи и резвых тилукменских коней. Не шумели бы рощи, дающие приют усталому путнику, что целый день трясся в седле под палящим солнцем. Не стояли бы по ее берегам города, бывшие некогда вехами на этом оживленном пути. Города, чьи пристани нынче редко принимают горделивые корабли. А ведь были времена, когда они ходили здесь целыми флотилиями. Теперь же лишь утлые рыбацкие лодки жмутся к причалам, которые им явно не по росту. Вольные города-баронства… Вольные? Быть может, когда-то. Ныне же обложенные непомерной данью. Ждущие с содроганием, когда в очередной раз пожалуют заклятые друзья — тилукмены, вошедшие последнее время в силу и уверовавшие, непонятно почему, что соседи обязаны с ними всем делиться. А если не захотят, то десятки тысяч тилукменских коней вытопчут их посевы. Вот и вынуждены бароны, скрипя зубами, принимать степных послов, улыбаться им, как друзьям, втайне мечтая, что наступит час, когда можно будет сбросить ненавистных «друзей» в полноводные глубины реки Хат. Об этом знают и те и другие. Но когда завоеватель задумывался о том, что рано или поздно придется платить — а вернее, расплачиваться? В тщеславии своем все считают, что военная удача будет вечной. И забывают, что ничто не вечно — разве что воды реки Хат, бегущие здесь уже не одно тысячелетие.

Барон Людвиг сидел в своей резиденции, в который раз перебирая возможные варианты дальнейшего развития событий. Перспективы получались печальными. Как объяснить рвущимся в бой сыновьям, что сейчас у них нет против тилукменов ни малейшего шанса? Города разобщены — хуже того, не найдя другого выхода, некоторые бароны готовы поддержать тилукменов, принять участие в их походах и грабежах. Но, судя по всему, не этим летом. Этим летом тилукмены затевают малый поход. Молодой хан Тулум объединил несколько племен правобережных тилукменов и планирует пуститься в набег на поселения гномов, что находятся на северо-востоке. Границы империи гораздо ближе, но империя тилукменам пока не по зубам.

Империя? Равнодушно взирает она за свои рубежи. Что ей страдания вольных городов-баронств, что ей гномы, которых тилукмены собираются стереть с лица земли и разграбить полностью, даже не обкладывая данью. Хитер Тулум, определенно хитер: обложи он гномов данью, эти прижимистые коротышки к следующему году успеют навербовать наемников. Отгородятся ими как щитом, и в следующем году тилукменам придется брать их укрепления с боем. Потому он решил взять все и сразу. Не ждать, пока соберутся все племена, а двинуться малым войском. Малым — по сравнению с другими племенами тилукменов. Барону и не снилось такого «малого» войска. Пять родов выставляют более двенадцати тысяч всадников. А у него, дай вседержатель, если наберется полторы тысячи ратников. И даже их он вынужден скрывать, заставляя большинство воинов ходить без брони и оружия. Он предпочитает платить дань, но не примыкать к завоевательным походам тилукменов. В этом барон был тверд, несмотря на упреки кое-кого из горожан. Платить по счетам приходится всегда — это он усвоил с детства. Нет, лучше он как-нибудь выкрутится, но не отправит на неправедную войну ни одного из своих людей. Не позволит себе и своим людям пасть столь низко. Жители славного вольного города не опустятся до грабежа. Но выход искать надо. Другой выход.

Жаль, гномам не помочь. Он бы с радостью — и вовсе не от большой любви к этим широкоплечим коротышкам. Здесь вступала в действие давно известная формула — «враг моего врага — мой друг». Но что он может? Это его люди предупредили торговцев-гномов о готовящемся набеге, о сроках и численности. Только все это слишком поздно.

Нанять наемников самим? Для надежной обороны надо нанять немалое их количество. Городу не потянуть такие расходы. Славный город, бывший некогда оживленным торговым центром, уже не так богат, как когда-то. Сложиться с другими городами и нанять наемников в складчину? Города слишком разбросаны, оборонить их все одним отрядом никак не получится. Придется опять платить дань, думать и ждать удобного случая. Жаль, что провалилась его попытка убедить империю принять город под свою руку. Он отдален от ее границ, не имеет большого стратегического значения. Да и зачем империи, занятой своими внутренними делами, еще одна обуза? Деятельная натура барона протестовала против ожидания, но все возможные варианты он уже перебрал. Оставалось рассчитывать на время и счастливый случай. Эти два последних аргумента совсем не пустой звук для тех, кто умеет ждать и вовремя воспользоваться подвернувшейся возможностью.

— Господин барон! — Барон вздрогнул. Задумавшись, он не заметил, как вошел мажордом. — У ворот посланник тилукменов. Требует его впустить.

Вот и пожаловал нежданный гость. Хороших вестей от посланника тилукменов ждать не приходилось…

~~~

Хан Тулум вышел из шатра и с удовольствием посмотрел на творившееся вокруг действо. Тилукмены скакали по кругу, пуская на полном скаку стрелы в мишени, увешанные лисьими хвостами. Его личная тысяча. Отборные воины центральной части правобережья Хат, куда смогла дотянуться рука молодого, но полного корыстолюбивых устремлений хана. Он сам выбирал этих воинов, устраивал праздники, соревнования по стрельбе и бою на коротких мечах, заставив соплеменников затянуть пояса — прием такого количества гостей никогда не обходился дешево. Но вот результат — лучшая тысяча на этом берегу Хата. Его личная тысяча. Молодые волки с горящими глазами, жаждущие добычи, жаждущие боя и крови врага. Те, за кем пойдут другие, вокруг которых образуется ядро его, Тулума, империи. Когда к нему присоединятся сначала западные, а потом и восточные племена правобережья. А позже — кто знает, может, и левобережные племена, впечатленные успехами молодого хана, богатой добычей и славными победами. Ну а если не захотят — то им же хуже. Тогда им ПРИДЕТСЯ захотеть.

Хан хлестнул плеткой по голенищу сапога. Планы его были велики. Чтобы начать их осуществлять, необходим был удачный военный поход. Богатая добыча. Молодые волки жаждали крови. Хотели видеть того, кто поведет их вперед, к славным победам.

Вольные города Хат на роль жертвы не годились — все они поделены между ханами и обложены данью. Если он начнет резать курочек, несущих золотые яйца, его не поймут. Не поймут другие ханы, не поймут свои же старшие представители родов. А с ними он вынужден считаться — пока еще вынужден.

Хан скрипнул зубами. Эти старики чересчур осторожны. А ему нужен удачный поход. Именно под его предводительством, а не в составе всех тилукменских родов, как планировалось осенью. Опередить, напасть первым, захватить всю добычу себе. Многие будут недовольны, но некоторые наверняка захотят присоединиться к удачливому хану.

Цель похода определена. Империя ему не по зубам, — хан снова хлестнул плеткой по голенищу, — пока не по зубам. Дойдет очередь и до нее, она еще содрогнется под копытами тилукменских коней. Восточные княжества бедны, как сурок весной, и каждое из них придется брать с боем. Мелкие поселки? Того, что там удастся взять, хватило бы на прокорм коней. Абудаг слишком далеко. Иное дело гномы: их долина тоже не близко, но до нее они доберутся быстрее, чем до Абудага или тех же восточных княжеств. Почему никто не подумал об этом ранее? Прижимистые гномы наверняка запрятали в сундуках немало золота. Того золота, которое так нужно ему, хану Тулуму. Того золота, которое поможет ему взойти на вершину власти. И промчаться огненным вихрем, покоряя всех, кто окажется в досягаемости тилукменского коня. Решено: гномы должны пасть первыми. Подвластные ему роды соберут всадников через неделю — двенадцать тысяч всадников. Этого более чем достаточно. Непредусмотрительные гномы совсем не позаботились об обороне. Им же хуже, горе побежденным.

А пока гонцы хана скакали к двум платящим ему дань вольным городам с известием — в этом году придется заплатить раньше, чем обычно. Необходимо подготовить поход. Воины прибудут со своим снаряжением, каждый род, отправляя воина в поход, дает ему самое необходимое. Но нужен еще и обоз. Большой обоз. Телеги, которые потянут быки-лутхи, груженные припасами на пути туда и везущие добычу на пути обратно. Скоро гномы узнают, что такое конница хана Тулума.

 

7

Обоз растянулся километра на полтора. Работы по укреплению линии обороны предстояли немалые. Фургоны с инструментами и материалом тянулись один за другим. Пунктуальные гномы, казалось, постарались взять с собой все, что только может понадобиться. Мохнатые северные быки с кисточками на ушах тащили огромные пятиосные фургоны-кузни. В каждый из них было запряжено по десятку быков. Из некоторых прямо на ходу валил дым и раздавался стук молотов — гномы не привыкли терять времени даром. Флегматичные быки оставались к этому абсолютно равнодушными. Они размеренно шагали по отличной мощеной дороге, таща за собой вагоны на колесах. Устройство фургонов у гномов оказалось довольно любопытным. Первые две оси были связаны общей платформой, прикрепленной к поворотному кругу. Три остальные оси были закреплены неподвижно. Как есть — седельный тягач. Тот, что тягали в моем мире железные монстры, каждый по пятьсот лошадей мощностью.

Мой такой далекий мир… Или теперь уже не мой? Про какой из двух миров мне говорить — мой? Тот, в котором я прожил большую часть своей жизни, или тот, в котором я нахожусь сейчас? Стал ли он моим? Вот уже три с половиной года, как я в этом странном мире, и уже начал забывать о телевизорах и компьютерах, об электричестве и горячем душе. Нет, о горячем душе помню. Я даже как-то попытался устроить его для себя, когда задержался в одном городке на севере империи дольше, чем обычно. Из всех воспоминаний о том городке лишь два стоили того, чтобы оставить их в копилке памяти, — миловидная служанка Ларпа и горячий душ. Неплохое было время, относительно неплохое. Я уже перестал метаться по империи в поисках выхода, как это делал первоначально, и даже в поисках ответа, который пытался найти позже. Перестал пытаться заинтересовать нововведениями местных лордов и мастеров, осознав бесперспективность этих усилий. Даже мой горячий душ не был оценен ими по достоинству. Император? Кто пустит к императору бродягу, пусть и не совсем смахивающего на простолюдина, но не могущего похвастаться десятью поколениями знатных родственников? В обществе с такими устоявшимися традициями, как в империи, моим нововведениям не оказалось места. Спокойная жизнь продлилась недолго. Волнения на границе перешли в вооруженные столкновения, и мне пришлось записаться в ополчение. Как я не люблю войну! Но когда к месту, ставшему твоим домом, пусть на время, приближается вооруженный враг, отсиживаться или спешно бежать совсем не по мне. Ларпа всплакнула, сказала, что будет скучать по мне и нашему горячему душу, и помахала мне на прощанье рукой.

Полгода наш конный отряд носился по округе, пытаясь поспеть везде и сразу. Порой мы поспевали, и тогда не обходилось без схватки. Бывало, мы опаздывали и поспевали лишь на пепелище или, в лучшем случае, заставали поселок или городок полуразоренными. Так продолжалось до тех пор, пока император, наконец, не прислал в провинцию полномасштабный имперский легион. Тот за месяц восстановил порядок. Я же покинул ополчение с удовольствием: за эти полгода мне пришлось потерять не один десяток соратников.

Увы, меня не ждали ни Ларпа, ни мой горячий душ. Война не обошла их стороной. На месте харчевни, с которой у меня было связано столько приятных воспоминаний, я нашел лишь развалины. Меня опять ничего не держало. Я уехал. Пусть лучше мои воспоминания об этом городке останутся светлыми. Развалины былого — нет, не счастья, но спокойствия, — не лучшее соседство. Переехав еще раза три-четыре из города в город, я так и не нашел себе места. Тогда и решил покинуть империю, чтобы отправиться в восточные княжества. По тому самому старому тракту, на котором повстречал гномов. И что теперь? Жизнь определенно сделала поворот. А что за ним? Не знаю, и вряд ли кто мне ответит. Пока же резвый конь нес меня на границу долины гномов в сопровождении старших мастеров. Вернее, той части из них, которая умела ездить верхом. Другие ехали в фургонах, сопровождая обоз, — каменщики, плотники, кузнецы вместе с передвижными мастерскими, инструментом и инвентарем. Работы по укреплению линии обороны предстояли немалые.

~~~

Разбить временный лагерь я решил в полукилометре от въезда в долину, в тени, что отбрасывала горная цепь, расположенная справа от дороги. Она должна была защитить нас от полуденного зноя. Не скажу, что это было слишком актуально, но если есть тень, то почему ею не воспользоваться?

Гномы со знанием дела принялись за разметку территории, определяя, где стоять мастерским, а где располагаться войску и обозу. Пусть себе, меня это не слишком волновало. Если расположение окажется не слишком удобным, то позже можно будет его изменить. Я же хотел, пока солнце окончательно не село за горизонт, наметить график работ на завтра. Чем и занялся, пригласив с собой лишь Нимли и Гримми.

Мы двинулись в путь, оставив заботы об обустройстве лагеря на приехавших с нами мастеров. Раздавать наставления я начал, лишь только мы отъехали от лагеря шагов на сто.

— Скоро начнут прибывать наемные работники. Разбираться и ними я хочу поручить тебе, Гримми.

— Мне, милсдарь Вик? Я не умею командовать.

Я улыбнулся уголками губ. Нимли же не смог не отреагировать на такое заявление.

— Ха, чтобы Гримми да чего-то не умел! — поддел он напарника.

И совершенно зря, скажу я вам. Признаться в том, что чего-то не умеет, может далеко не каждый. Тем более командовать. Как ни странно, многие уверены, что уж это-то у них получится прекрасно.

— А вам, мастер Нимли, придется заняться курьерской службой. — Я специально обратился к Нимли подчеркнуто официально, пусть проникнется серьезностью задачи. Эта служба не так проста, как кажется на первый взгляд, и на нее у меня были большие надежды.

Нимли замолчал и задумался. Желание поддразнивать Гримми у него пропало моментально. Гримми же я вообще не стал отвечать: пусть отнесется к своему назначению как к вопросу решенному. А где мне, спрашивается, искать руководителя для работы с наемными работниками? Гримми, по крайней мере, коммуникабелен, раз уж его назначили посланником.

Я улыбнулся. На коммуникабельность Гимми надо делать большую скидку. Как и все гномы, он был беззлобным ворчуном. Еще он немного педант, но это только на пользу делу.

Мы проехали «бутылочное горлышко» и двинулись по направлению к таможенному посту. Примерно на полпути я остановился.

— Вот здесь. В обе стороны от дороги необходимо выкопать ямы-ловушки, прикрыть хворостом, присыпать землей. — Гримми слушал внимательно, пытаясь ничего не пропустить. — Встретишь всех, кто придет наниматься на работу; договоришься о цене; обеспечишь инструментом; поставишь задачу и проконтролируешь ее исполнение. Все просто, не так ли?

— Просто, когда вы объяснили, мастер Вик, — согласился Гримми.

— Вот этим завтра и займешься. А пока поехали, посмотрим, нельзя ли совсем перекрыть узкий рукав.

Узкий-то он узкий, но в ширину насчитывал не менее двухсот метров. Правда, движение по нему было сильно затруднено каменными глыбами, но мелкие группы всадников вполне могли просочиться. Надо было перекрыть его совсем, максимально сузить фронт возможной атаки, и это позволит нам меньше распылять силы, ограничиться на флангах лишь стрелками. Стрелками? Их еще надо подготовить. Арбалетов в моем распоряжении имелось целых два. Правда, Юскер обещал обеспечить ежедневные поставки всего, что будет произведено, и уже завтра к вечеру можно ждать первую партию вооружения. Эх, мне хотя бы пару месяцев!..

~~~

— Позор! Позор и ужас! Что это, будущее войско или сборище быков?! — Я орал во всю силу легких.

Как я не люблю орать… Но как иначе они меня услышат? Строй гномов растянулся метров на триста. Заказать Солте рупор, что ли? А еще лучше трубу. Точно, сегодня же поручу изготовить большие трубы и разработаю основные сигналы. В бою, когда несколько тысяч гномов будут стоять в одном строю, до каждого не докричишься.

Все началось с того, что с утра я решил провести часовую тренировку по боевым перестроениям. Такая своеобразная разминка перед трудовым днем. О, горе! Только на то, чтобы построить гномов в одну шеренгу, ушло минут двадцать, плюс еще десять на то, чтобы объяснить им, что оружие с собой брать не надо. Да нет, не надо. Точно не надо. И даже самое лучшее.

Они и без оружия устроили такое столпотворение… Честно говоря, другого результата я и не ожидал. Планы придется поменять: необходимо увеличить утреннюю тренировку как минимум до полутора часов.

— По команде вторые номера делают шаг назад и влево.

— Что вам, уважаемый гном? Непонятно, какой номер второй, а какой первый?

Если бы… Все было гораздо хуже. Гном не желал, чтобы его именовали номером вторым. Такой мастер, как он, не привык быть на вторых ролях, и все такое…

Пару минут я объяснял ему, что номер второй ничуть не хуже номера первого, и цифра в данном случае чисто номинальна. О, горе мне, только этого мне еще не хватало. Переупрямить гнома? Я плюнул и вывел его из строя совсем. Поставлю его к катапультам. Все равно надо набирать туда обслугу. План постройки катапульт я собирался выдать гномам сразу после окончания отработки перестроений. И постановки задачи для каменщиков и плотников. Как же много задач мне надо решить — и все очень срочно!

— Выйти, выйти, выйти. — Когда количество тех, кого я попросил отойти в сторону, выросло до нескольких десятков, гномы начали роптать.

— Что вам, уважаемые? Мне некогда заниматься с каждым в отдельности.

Гномы вытолкнули вперед одного, который и озвучил суть народного возмущения: «Мы тоже хотим идти в бой».

Ах, вот оно что. Они подумали, что я их отправлю в обоз.

— А кто вам сказал, что вы не пойдете в бой? Вам просто не быть копейщиками. Будете арбалетчиками. Или мечниками. И у катапульты тоже надо работать. Дела хватит на всех. Посмотрим, к чему у вас талант, тогда и решим.

— Ну если так, тогда да. — Гном помялся, пряча свои огромные ручищи.

— Как вас зовут, уважаемый гном?

Гном расправил широкие плечи:

— Мастер Айран. Каменщик.

— Вы, уважаемый мастер, ничего не имеете против того, чтобы стать командиром мечников?

— Командиром? — Айран подтянулся. Как будто даже стал выше ростом. — И что я должен буду делать?

— Командовать. И вдохновлять других своим примером. По команде копейщики перестраиваются и освобождают дорогу мечникам или стрелкам. И тогда…

— Тогда мы им покажем, что такое гномы!

— Да, примерно так.

Что за спешка — даже командиров приходится назначать на ходу, не познакомившись с ними как следует. С другой стороны, если Айрану поручили говорить от имени других, он пользуется определенным уважением. Что до остального — по ходу дела будет видно.

— Мастер Вик, у меня один вопрос, — обратился ко мне молодой гном, не такой коренастый, как большинство его соплеменников. Он немного смущался и говорил негромко.

— Слушаю.

— А какие они, сигналы?

Сообразителен и инициативен. Уже неплохо.

— Сигналы перестроений мы будем изучать завтра. Тебя, кстати, как зовут?

— Ропси. Старший подмастерье мастера Адланта. Плотник.

— Так молод и уже старший подмастерье? Назначаю тебя командиром стрелков.

Гномы зашумели. Подмастерье назначили командиром, невиданное дело.

— Не о том думаете, уважаемые гномы. Стрелкам не идти в первой шеренге, не сражаться с врагом лицом к лицу.

Шум утих. Надо будет попозже поговорить с Ропси один на один, объяснить ему всю важность стрелков. А то как бы парень не закомплексовал.

Я расставлял будущих мечником и стрелков во вторую линию обороны. Прошел уже час с начала занятий, а мы к ним еще как следует и не приступили.

— Так, отрабатываем второе упражнение. По сигналу копейщики падают на одно колено.

Ну вот, опять шумят. Что случилось на этот раз?

— Никогда! Никогда гномы не падут на колени перед врагом.

— Тихо!!! — Я прошелся вдоль строя, поджидая, пока установится тишина.

— Во-первых, на одно колено, — начал я негромко. — Припасть на одно колено не гнушаются и лорды.

То, что этот обычай относится совсем к другому миру и на колено лорды припадали лишь перед королем или дамой сердца в некоторых торжественных случаях, я добавлять не стал. Так ли обстоит дело в империи, я понятия не имел. Увы, на приеме у императора мне бывать не довелось.

— А если этого вам мало, перейдем к наглядной демонстрации. Нимли, быстро отправь курьеров. Через пять минут у меня должен быть арбалет, а вон там, — я показал в поле, — должно стоять чучело врага.

— Где я?.. — Нимли осекся, увидев мой взгляд. Где ему взять чучело, он так и не спросил. — Понял, сейчас сделаем.

Я вытащил вперед десяток самых отчаянных спорщиков и построил их плечом к плечу.

Вот и курьеры подоспели. Принесли один из двух наших арбалетов и мешок с сеном. Мешок невысок — ниже стоящего в полный рост тилукмена. Так даже лучше, будет изображать тилукмена, припавшего на одно колено.

— Помести нашего врага перед строем, шагах в двадцати, — обратился я к курьеру-гному, который принес этот экспонат.

Затем я протянул арбалет одному из спорщиков и поставил его за шеренгой товарищей.

— Вот там, — я указал на мешок, — находится тилукменский лучник. Он не стесняется, припал на одно колено и целится в вас из лука. Ваша задача — поразить его из арбалета.

Гном помялся, попытался заглянуть через головы стоящих впереди. Он даже приподнял арбалет, но стрелять прицельно из такого положения было невозможно. Гномы, стоящие в шеренге, пытались оглянуться и посмотреть, что там делает их приятель.

— Куда вы смотрите, уважаемые гномы? Неприятель впереди. Или вы опасаетесь получить арбалетный болт пониже спины от своего же стрелка?

— Га-ха-ха! — Лавина хохота прокатилась по основному строю, несмотря на то, что многие из его участников были на стороне спорщика.

— Итак, что мы имеем в результате? Тилукмен израсходовал все свои стрелы и спокойно отползает в тыл.

Я прошелся перед строем краснеющих гномов. Попробуем еще раз.

— На колено! — На этот раз упрямиться никто не стал. — Стреляйте, уважаемый гном.

Попадет или нет? Лучше бы попал. Промажет? С двадцати-то шагов?

Гном в макет неприятеля попал. Щелкнула тетива арбалета, болт прошил мешок насквозь.

Крики восторга разнеслись над полем, можно подумать, что это был настоящий неприятель. Хотя, если разобраться, так оно и было. Неприятель был побежден. Маленький неприятель, сидящий внутри каждого. А это уже немало.

~~~

Запланированный на перестроения час превратился в два. Надо будет скорректировать график, сократить вечернее занятие. Впереди еще длинный рабочий день, и никто не сделает работу за тех гномов, которые только что стояли в строю. Здесь других нет. А ведь подготавливать рубеж обороны придется им же. Можно было, конечно, запросить сразу же побольше гномов, и они бы пришли. Вот только и тех, что уже здесь, мне сложно организовать. Пусть пройдет дня три, работы и тренировки войдут в свою колею, назначу помощников, определю им задачи. Вот тогда можно будет и увеличивать количество ополчения. Сразу в несколько раз. А пока?

Пока мы осматривали со старшиной каменщиков «бутылочное горлышко».

— Каменщикам, уважаемый гном, предстоит в ближайшие дни серьезная работа. Видите эти утесы? — Я показал на близлежащие скалы. — На вершинах, на высоте примерно в десять ростов, надо выровнять площадки. Не менее чем десять на десять шагов, лучше больше. К ним должны вести прочные удобные лестницы. Можно деревянные, и желательно, чтобы при необходимости их можно было втащить наверх. Об очередности работ с плотниками договоритесь сами.

Гном сосредоточенно кивал: мысленно он уже прикидывал порядок работ. Насчет этих площадок у меня был определенный план — я хотел разместить там стрелков в недосягаемости для конников. А если получится, то установить там баллисты, их фланговый огонь был бы очень полезен.

— Такие площадки следует соорудить с обеих сторон долины и на скале, разделяющей большой и малый рукав, — продолжал я. — По краю площадок следует построить парапет ростом по пояс, он защитит от стрел.

— А крыша?

Я обернулся взглянуть на говорящего. Это был старшина плотников.

Хм, крыша? Занятно, занятно. Она хорошо защитила бы от навесного огня, но это помешает стрелять баллисте.

— Сделаем так. Мастер Солта, подойдите!

Солта настоял на том, чтобы отправиться с нами, оставив кузни на попечение старшего помощника.

Я нарисовал на земле грубый рисунок:

— Следует сделать направляющие и ролики, которые по ним будут катиться. К ним следует прикрепить навес. Он должен легко сдвигаться в стороны.

— Сделаю, мастер. — Солта слегка поклонился. Он смотрел на меня с большим уважением: идея сдвигающегося навеса ему чрезвычайно понравилась.

Другие гномы тоже одобрительно зашумели. Увы, мне некогда было выслушивать их похвалы.

— Далее… — Мне хотелось поскорее закончить с каменщиками — впереди было еще много всего на сегодняшнее утро. — В узком рукаве следует устроить завалы, преградив путь коннице. А там, где хорош сектор обстрела, совместить их с баррикадами и оборудованными позициями для стрельбы.

— Совместить завалы с позициями для стрельбы? — Гном удивленно качал головой. — Все понял, мастер Вик. Сделаем, каменщики не подведут.

~~~

Перед тем, как вернуться во временный лагерь, я посмотрел в сторону таможенного поста. Там Гримми встречал наемных работников. Он деловито раздавал указания, определял места для стоянки и фронт работ. Несколько десятков людей уже рыли ямы-ловушки. Тем же самым, по приблизительным прикидкам, чуть в стороне занимались еще сотни две гномов. Это что за самодеятельность?

— Нимли, пошли гонца — пусть узнает, кто такие и откуда взялись.

Молодой гном бросился со всех ног выполнять поручение. Я же повернул в сторону временного лагеря — пора было обсудить с мастерами перспективы постройки катапульт. Гонец догнал нас по дороге.

— Это гномы из ближайших селений. Старики, подростки, есть даже женщины, — докладывал гонец, запыхавшись. — Они пришли сегодня утром и заявили, что тоже хотят помочь. Мастер Гримми позвал их копать ловушки. Передать, чтобы перестали, мастер Вик?

— Нет, зачем же? Любая добровольная помощь в меру сил нам не помешает.

~~~

Мое намерение обсудить планы постройки катапульт было прервано неожиданным шумом, который разнесся по лагерю. Шум был вызван доброй новостью: вернулся Раста. Однако эта добрая новость сопровождалась весьма тревожными вестями, которые он принес. С ним приехал десяток людей, которые пригнали табун степных коней голов в тридцать. Значит, ему удалось выполнить мое поручение. А ведь я отдавал его на свой страх и риск. На свой и трех гномов — Нимли, Гримми и Расты. Тех, что втянули меня во всю эту историю. Без одобрения совета старейшин гномов. Я был рад, что Раста благополучно вернулся.

Расту одобрительно хлопали по плечам, шутили — ему были рады. Минут через пять, когда шум поутих, он отозвал меня в сторону.

— Тревожные вести, милсдарь Вик, все побережье Хат бурлит. Тилукмены получили дань с вольных городов ранее обычного и взяли его железом и фуражом. Набега следует ждать через полторы-две недели.

 

8

Я порасспросил Расту о его поездке и отправил отдыхать, несмотря на то, что он рвался помогать в каком-нибудь важном и трудном деле. Порыв, конечно, благородный, но после опасного путешествия пусть отдохнет хотя бы немного.

— Завтра, все завтра. Без работы, мастер Раста, не останетесь. Только проследите за тем, как разместили купленных коней и тех охотников, которые согласились их пригнать. Они, кстати, не против задержаться здесь на неделю-другую?

— Неделю продержатся точно, за большее не ручаюсь. Тревожные слухи расползаются по поселкам. Набег тилукменов их не минует, дома многих из них находятся практически на пути будущего нашествия.

— Ладно. Извини, меня ждут мастера. Сейчас будем строить метательную машину.

— Машину? — Раста рванулся. — Как, без меня?

Глаза его загорелись. Магические слова «метательные машины», казалось, придали ему сил больше, чем плотный обед и отдых. Но я его остановил:

— Отдыхай, присоединишься к нам завтра.

Огорченный Раста отправился искать кухню, я же подошел к мастерам, которые брались за изготовление камнеметов. Мне еще предстояло объяснить им устройство этих самых метательных машин.

Начать я решил с эйнарма. Требушет слишком громоздок и не слишком дальнобоен — это скорее орудие для штурма крепостей. Баллиста? Дойдет очередь и до нее. Она чуть более сложна в устройстве… Впрочем, об этом чуть позже.

С чего начать? Конечно, нам нужен чертеж, хотя бы примерный.

Гномы захватили с собой отполированную чертежную доску, что лишний раз позволило убедиться в их запасливости и предусмотрительности — будет на чем изобразить онагр. Для создания чертежа они предлагали и выделанную кору дерева млая — почти как бумага, мягкая, лишь более плотная и крепкая. У гномов она использовалась для письма. Использовалась и в империи, но я был приятно удивлен, узнав, что гномы выделывают ее сами. Таким образом, чертеж должен был быть увековечен для потомков. Увы, я совсем неважный чертежник. И потому предложил изобразить все схематически на доске, мотивировав это недостатком времени — что в общем-то было правдой. Зато я посоветовал им перечертить потом набело конструкцию готового изделия.

Конструкция эйнарма довольно проста. Принцип его действия основан на упругости древесины. Наклони дерево, отпусти — оно распрямится, причем с определенной силой. Но тут все зависит от породы дерева. Одно распрямится десятки раз, другое после нескольких раз потеряет упругость. К чему это я? Таков принцип работы эйнарма. На деревянную раму крепят одним концом брус из твердой породы дерева, затем изгибают его, используя блоки или лебедки, вот и все — камнемет взведен. Как я уже и говорил, все зависит от породы дерева. Рано или поздно брус придется менять, здесь уж ничего не поделаешь. Единственное, что можно придумать, — это предусмотреть быструю его замену. Эйнарм — самая простая из метательных машин. Не слишком точная и не слишком мощная. И потому, не слишком на нее надеясь, главную ставку я делал на онагр. В чем-то он схож с эйнармом, но в качестве движущей силы в нем используется не упругая древесина, а энергия скрученного волосяного каната. Кроме того, метательный брус онагра вращается, ударяясь в конце пути в мягкий отбойник. Это позволяет менять угол стрельбы — существенное преимущество. Для машин, установленных на земле, это дополнение было бы не слишком важно, другое дело — для поставленных на возвышенность. Без этого маленького дополнения непростреливаемая зона была слишком велика.

~~~

В моих планах было сделать три небольших онагра на неподвижной раме и разместить их на площадках, которые сейчас выравнивают каменщики. Кроме того, я хотел заказать десяток онагров большего размера и установить их на колеса. Им предназначалось вести огонь из-за оборонительной линии.

Гномы с полчаса обсуждали конструкцию, предлагали различные дополнения, просили уточнить детали. Увы, детали уточнить я мог далеко не все. Онагр я представлял себе лишь теоретически, пользоваться им на практике мне не доводилось. Солта сетовал на то, что в конструкции слишком мало металлических деталей. Ну да, онагр большей частью деревянный. Будь у гномов пружинная сталь, можно было бы сделать метательную машину на ее основе — более компактную и мощную. Увы, гномы использовали только мягкие и твердые сорта стали, но не пружинную. Почему я не подумал об этом раньше? Что ж, со следующим курьером отправлю запрос Юскеру. Пусть опросит всех мастеров, поднимет все сведения. Необходимо узнать, доводилось ли кому-нибудь из них получать сталь с пружинными свойствами.

Я прервал споры гномов, постучав по чертежной доске:

— Сейчас мы рассмотрим принцип действия другой метательной машины. — Речь шла о баллисте.

Я изобразил на чертежной доске схему — лишь для того, чтобы объяснить принцип работы баллисты. Она чем-то похожа на гигантский лук, к которому приделан лоток для разгона метательных снарядов, и стреляют из нее, в отличие от онагра, по крутой навесной траектории. Вот только на лук она похожа лишь внешне. Упругость ее плечам придает вовсе не изгибаемая древесина, а закручиваемые волосяные канаты, так же, как и в онагре. Разница в том, что плеча здесь два.

— К сожалению, мы не сможем построить много таких машин. — Я развел руками. — В действие их приводит скручиваемый из конского волоса канат, а лошадей, которых можно постричь, у нас не так много.

Гномы рассмеялись и начали беззлобно толкать друг друга.

— Разве что подстричь некоторых гномов!

— Кто предложил, тому первому и расставаться с бородой.

Олкам и Томедж — это вечные спорщики. Сцепились друг с другом, споря, чья борода больше походит на конский хвост.

— Тихо! Никого стричь не будем. Во всяком случае, пока. — Знаю я этих гномов, если их не остановить, будут спорить не менее получаса.

— А заменить этот канат ничем нельзя?

Я обернулся. Раста все-таки не усидел в палатке.

— Раста, тебе надо отдыхать.

— Ха, я и так не работаю. Послушать-то можно?

— Ладно, оставайся, — согласился я. — Но только пока идет обсуждение. Что ты там спрашивал? Чем можно заменить канат? Не знаю. Разве что…

А ведь это мысль. Что, если использовать металлический трос?

— Что случилось, мастер Вик?

Я застыл как изваяние, пораженный неожиданной мыслью.

— Сейчас. Мне нужно, чтобы вы изготовили вот такую штуку.

Я нарисовал схематическое изображение троса, поясняя, из чего он должен быть изготовлен.

— Веревка из железа? — Солта задумчиво крутил мой рисунок. — Выковать такую проволоку будет непросто.

— Естественно. Зато ее можно вытянуть. За несколько прогонов, постепенно делая все тоньше и тоньше.

Гномы зашумели снова. Веревка из железа вызвала немало споров. Часть из них стояла на том, что она не будет гнуться. Еще часть утверждала, что скрученный трос не будет пружинить. Меньшинство таинственно молчало. Могу поспорить, что всех их ожидает немалый сюрприз…

Споры отшумели, гномы принялись за дело. Стучали топоры, визжали пилы, отбивали такт кузнечные молоты. А я сидел в палатке и думал. Нужно что-то еще, средней дальнобойности, между баллистой и арбалетом. Арбалеты хороши, но они слабоваты. Учитывая легкие доспехи тилукменов, расстояние уверенного залпа вряд ли будет велико. Сто метров? Сто пятьдесят? Надо проверить. На что я могу рассчитывать? Успеют ли гномы перезарядить арбалеты? Один раз или два? Но важно даже не это. Надо узнать, на каком расстоянии от строя устанавливать вторую линию ловушек. И первую, кстати, тоже. Не поторопился ли я, определяя место, где следует копать ямы-ловушки?

Я вскочил и принялся расхаживать по палатке. Как мне не хватало практических знаний в применении метательных орудий! Срочно нужны их образцы и испытания. А пока? Пока испытаем арбалет. Не зря же я посылал Расту за доспехами кочевников.

~~~

Нимли организовал все за полчаса. Определенно, курьерская служба оказалась полезной, надо будет подумать над тем, чтобы увеличить ее численность.

На поле были расставлены различные мишени, изображающие тилукменов: вот кочевник в полный рост, вот припавший на одно колено, вот верхом на коне. Манекены были грубые, а вот кожаные доспехи на них — самые настоящие, те, что привез Раста. Итак, приступим.

Начать пристрелку я решил метров со ста пятидесяти. Два гнома из курьерской службы взвели арбалеты и по моей команде выстрелили. Увы, оба болта прошли мимо цели. Один пролетел вообще в стороне, другой лишь царапнул мишень, задев ее вскользь. Не беда, когда навстречу будет мчаться сплошная конная лавина, промахнуться будет трудно. В данный момент меня больше интересовала убойная сила. Следующий выстрел я решил произвести сам. Прицелился чуть выше мишени — сто пятьдесят метров достаточно большое расстояние, болт будет лететь по дуге. Есть! Второй арбалет — тоже попадание. Оба болта впились в мишень, один в фигуру всадника, другой в коня. Пора было оценивать результаты.

Увы, они меня разочаровали. Болты еле-еле пробили толстый кожаный доспех кочевника и нагрудник его коня. Такими легкими ранениями кочевников не остановишь. Как бы ни была легка их защита, со ста пятидесяти метров арбалет против нее малоэффективен. Досадно, но это не повод прекращать эксперименты. Я продолжал стрелять не менее часа. Гномы взводили по очереди оба арбалета. Сто двадцать метров, сто, пятьдесят. Результат получился следующий: арбалет уверенно поражал цель метров за семьдесят — восемьдесят. Честно говоря, я рассчитывал на большее. И все же хорошо, что я догадался отправить Расту за комплектом доспехов кочевников.

Теперь весь план будущего сражения придется менять. Семьдесят метров — это слишком мало. Всаднику требуется пять-семь секунд, чтобы преодолеть их на полном скаку. Ужас. Гномы даже не успеют взвести арбалеты во второй раз. Второй уровень заграждений следует устанавливать за семьдесят метров от строя. Если я выиграю время для пары десятков залпов, это будет замечательно.

Если уж начали проводить испытания, надо проводить их в полном объеме.

— Нимли, пошли курьеров. Пусть принесут несколько панцирей из новой партии и позовут парочку охотников — из тех, что приехали с Растой.

Испытания продолжались. На этот раз манекены облачили в штампованные панцири, а в качестве оружия должны были быть использованы луки и копья тилукменов.

Охотники настороженно крутили головами. Суета в лагере гномов явно навевала им тревожные мысли.

— Скажите, милсдарь, здесь намечается война? — спросил один из них, внимательно оглядывая наши приготовления.

— Если скажу, что мы просто вышли подышать воздухом, то ты ведь все равно не поверишь. Не беспокойся, ты сможешь убраться отсюда до ее начала.

— У меня семья, милсдарь.

— У всех семья. Только кочевники не спрашивают, есть ли семья у тех, кто попадется им на пути.

— Я лишь хотел узнать, когда ждать набега?

— Через две недели. Поработаешь у нас недельку, получишь свою плату и успеешь обратно к семье. Впрочем, если ты торопишься, силой удерживать не станем.

— Спасибо. Я останусь на неделю, — отозвался охотник.

— Вот и замечательно. Тогда для вас будет задание. Берите луки — те, что купил гном, будете стрелять по мишеням.

Охотник покрутил небольшой тилукменский лук:

— Непривычно. Может быть, лучше я постреляю из своего?

— Из своего потом. Сколько угодно. Сейчас же мне надо узнать, на каком расстоянии стрела тилукменского лука пробьет панцирь.

Охотники осмотрели луки, опробовали натяжение тетивы, пару раз вскинули луки в рабочее положение и опустили, привыкая к необычному для себя оружию. Я был совсем не удивлен, когда охотник предложил пострелять из своего лука. Он пристрелян, все его особенности изучены. Хороший стрелок знает свой лук досконально. А здесь мало того, что оружие не свое, так еще и совсем другого образца. Луки охотников были более длинными и наверняка более дальнобойными.

— Пристреляться бы немного, — сказал один из охотников. Второй кивнул в знак согласия.

Что ж, я вполне их понимаю.

— Вот по мишеням и пристреляетесь. Не беспокойтесь. Что такое незнакомый лук, я понимаю и не буду судить слишком строго.

Первый из охотников выстрелил. Как и ожидалось, стрела ушла мимо — недолет. Второй охотник внимательно наблюдал за действиями первого. Видимо, сделал правильные выводы: стрелу он отправил по более крутой траектории.

— Щелк! — Стрела стукнула по краю панциря и ушла в сторону. Надо же, попал с первого раза.

Выпустив по десятку стрел, охотники пристрелялись. Почти каждая стрела стала попадать в панцирь.

— Стоп. Передвигаем мишени ближе. Стоп, еще ближе.

Панцири зарекомендовали себя замечательно. Мягкие тилукменские стрелы не могли их пробить и с тридцати шагов. Лишь один из выстрелов, произведенных в упор, достиг успеха. И то лишь частично. Стрела не смогла пробить панцирь насквозь, застряв до половины.

С копьем результат получился менее впечатляющий. Да-да, закончив стрельбу из лука, мы перешли к метанию коротких тилукменских копий.

С двадцати шагов копье пробивало панцирь почти наверняка, особенно если метать со скачущего коня. Если с земли — результат уменьшался до десяти шагов. Впрочем, вряд ли тилукмены будут метать копья с земли.

При всей оптимистичности, результат меня не устраивал. Оставалось надеяться на щиты.

Следующие два часа мы удивляли гномов, которые находили время, чтобы между делом поглазеть на наши странные занятия. Я проводил разметку территории.

Курьеры вместе с Нимли натягивали легкую веревку, затем ставили метки и переходили далее. Следующие проводили по земле борозду, так, чтобы она была ясно видна. Намучавшись утром с построением, я решил провести ориентир, вдоль которого должна будет построиться шеренга гномов на вечерней тренировке.

Покончив с этим, мы принялись проводить вторую линию, в семидесяти метрах от первой. Немного. Но с другой стороны, тянущим не так далеко будет убегать. Гномы то и дело бросали на нас любопытные взгляды.

— Мастер Вик, зачем мы проводим эти линии? — Молодой гном из числа курьеров не выдержал и решил проявить любопытство.

— На первой будет стоять наше войско.

— А на второй?

— На второй будет стоять войско неприятеля.

Пораженный этим ответом, гном замолчал. Он никак не мог взять в толк, почему тилукмены будут стоять там, где мы проводим линию?

Но это еще было не все. Покончив со второй линией, мы стали проводить третью. На этот раз недалеко от второй — метрах в двух с половиной.

— Нимли, отправь курьера к Гримми. Пусть завтра отрядит часть людей ко второй и третьей линии. Вдоль них надо будет прокопать неширокие и неглубокие канавки.

Интрига обеспечена. Берусь поспорить, все гномы будут обсуждать сегодня вечером предназначение тех канавок, которые завтра будут копать добровольцы вдоль проведенных нами линий.

За всеми этими занятиями мы провели большую часть дня. А когда вернулись в лагерь, нас ждали два известия. Оба хороших. Как ни странно, такое тоже бывает. Первое преподнес Солта. Он таинственно улыбался, пряча руки за спиной.

— Мастер Вик, получилось.

— Что получилось?

— Железная веревка. Вот! — Солта достал из-за спины метра три металлического троса. — Она гнется!

Солта изгибал трос с восторгом ребенка, получившего долгожданную игрушку. Надо же, уже далеко не молод, а удивляться не разучился.

— Как обстоят дела с машинами? Образцы их мне нужны как можно раньше.

— Строим. Мастера будут работать всю ночь.

— Тогда вот что. Те, кто занят на постройке машин, в сегодняшней вечерней тренировке не участвуют. — Я подумал немного. — И вообще, пусть занимаются только машинами. Да, Солта, троса сделайте как можно больше. Но не такого, как для камнеметов, — потоньше.

— Такую чудную веревку можно много где использовать.

— Правильно мыслишь, раз уж нам удалось сделать трос, будем использовать его, где получится.

Трос, несмотря на кажущуюся простоту, на самом деле гениальное изобретение. Я не стал рассказывать гному, что именно трос в свое время произвел настоящую революцию в горном деле, позволяя применять лебедки гораздо большей длины, чем те, в которых использовались цепи. Цепи не выдерживают длины в несколько сотен метров, рвутся под своим собственным весом — в отличие от троса. Для гномов это будет интересно как ни для кого другого. Но стоит ли их сейчас отвлекать? Оставлю этот сюрприз на потом.

— Мастер Вик, — Солта немного помялся, — я хотел спросить, что за линии проводили вы сегодня в поле?

Я улыбнулся. Ох уж это любопытство гномов!

— Увидите, мастер Солта. Через пару дней увидите.

Солта ушел, озадаченно качая головой и гадая, как эти линии помогут в предстоящей битве.

Второй новостью был обоз, пришедший из Лопра. Прибыли панцири — кузницы Солты продолжали исправно работать. Прибыли наконечники для копий, что навело меня на мысль провести вечернюю тренировку с оружием. Прибыли даже два десятка арбалетов. Очень хорошо, я не ожидал их в первой поставке. Сегодняшнюю вечернюю тренировку можно будет провести по полной программе.

Серьезный гном, сопровождавший обоз, подошел ко мне:

— Мастер Юскер передает привет и спрашивает, не надо ли чего сверх запланированных поставок?

— Пожалуй… — Я немного подумал. — Найдите мастера Солту и возьмите у него для образца кусок троса. Пусть одна из мастерских целиком перейдет на его производство — конечно, если это не помешает планам основных поставок. Трос пусть делают толщиной в полногтя и в четверть ногтя.

— Хорошо. — Гном кивнул. — Это все?

— Все. Остальное по плану.

Обоз разгрузился и отправился в обратный путь. Отдыхать гномы отказались, сказав, что к утру должны вернуться в Лопр.

К ужину вернулся в лагерь Гримми и поспешил подойти ко мне:

— Милсдарь Вик, курьер прибегал и сказывал, что часть людей, из наемных, завтра следует отрядить на копку канавок вдоль тех линий, что вы сегодня отводили.

— Это так. Надо прокопать две канавки вдоль всей линии обороны. От одной скалы до другой. Как обстоят дела с ловушками?

— Сегодня выкопали и замаскировали тридцать семь ям. Добровольцы все прибывают. Завтра работа должна пойти веселее.

— Отлично.

Я собирался уйти, но был остановлен вопросом Гримми.

— Мастер Вик, а зачем эти таинственные канавки, что предстоит завтра копать?

Дались им эти канавки! Через пару дней сами все увидят.

 

9

Обоз, развернувшись, ушел в Лопр — гномы торопились. В преддверии набега тилукменов все работали не покладая рук и не жалея ног. Ушли, но, как оказалось, не все. Десятка полтора гномов остались стоять на площадке, где разгружался обоз. Они стояли тесной группой, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь начать разговор. Можно подумать, они пришли не в ополчение записываться, а незваными в гости. Наконец один из них отделился от группы и направился ко мне.

— Нам сказали, что вы здесь распоряжаетесь?

Гномы ждали ответа, я ждал продолжения вопроса. Так и не дождался — пришлось поторопить:

— Ну я. И что?

— Мы пришли, чтобы записаться в ополчение.

Хм, интересно.

— Почему сегодня? — Признаться, я был удивлен. Приток добровольцев ожидался не ранее чем через два дня. Эти пятнадцать гномов никак не вписывались в планы.

— Мастер Вик, так получилось, что мы больше ничем не можем помочь. Мы не кузнецы, не плотники, не лесорубы, не дубильщики. Сейчас все усиленно трудятся, чтобы подготовиться к отражению набега. А мы?

— Кто же вы будете, уважаемые? — удивился я.

— Мы стеклодувы. Ну чем мы можем помочь? Не отсылайте нас обратно, мастер Вик.

— Стеклодувы? — Я был немного озадачен. — Что ж, если хотите, можете присоединиться к ополчению хоть сегодня. Стойте, стеклодувы — значит, вы хорошо умеете дуть?

— Вообще-то дуть — наша профессия, — подтвердил гном.

— Ополчение отменяется. Для вас у меня будет специальное поручение. Как раз по вашему профилю. Будете дуть. Вы очень даже вовремя.

— Дуть? В то время, когда все будут сражаться? Дуть мы прекрасно могли и в Лопре.

— Это смотря во что дуть и для чего. Будете подавать сигналы к перестроениям с помощью труб. Это очень ответственное поручение.

Гномы начали переговариваться, обсуждая такое неожиданное предложение.

— Мы согласны. Вот только как дуть в трубы — мы понятия не имеем.

— Ничего, как-нибудь сообразим. Вам не надо играть затейливые мелодии. Достаточно того, что сигналы будут различимы.

Кстати о трубах. Так получилось, что я о них совсем забыл. Отдал поручение Солте, а о выполнении не спросил. И он промолчал. Готовы ли вообще трубы? Надо с ними поспешить, еще предстоит разработать и заучить сигналы, а время не ждет.

Отправив стеклодувов обустраиваться в лагере, мы с их старшим пошли к Солте, а затем вместе с ним к мастерам, которые должны были изготовить трубы. Солта тоже был не в курсе подробностей: поручив это дело одному из мастеров, он полностью погрузился в работы, связанные с постройкой катапульт.

Трубы были готовы. Именно трубы, простые трубы — каждая почти по два метра длиной. Вот что получается, когда, отдав распоряжение, не потрудишься растолковать детали.

Я удивленно покачал головой. Мастер, их изготовивший, пожал плечами — устройство и размеры труб ему никто не объяснил, он делал их так, как подсказала собственная фантазия и воспоминания из детства, когда он с отцом был на ярмарке в империи. Видимо, гном был еще мал и представления о размерах труб сохранил именно с тех времен.

Я озадаченно почесал голову:

— Вы уверены, уважаемый мастер, что она будет звучать?

Гном подбоченился, выставил одну ногу вперед:

— Я, конечно, прежде трубы не изготавливал, но ни один мой молот никого и никогда не подвел.

Охотно верю. Правда, никто никогда не пытался извлекать из молотов звуковые сигналы.

— Что ж, сейчас посмотрим, может ли из этого что-нибудь получиться. — Я повернулся к старшему стеклодуву и попросил: — Попробуйте, мастер Лойда, подуть в эту трубу.

Лойда вышел вперед, с трудом поднял трубу — держать ее приходилось двумя руками. Даже не представляю, как в нее сможет дуть человек.

Лойда надулся, и окрестности огласил звук, похожий на рев раненого гиппопотама.

У-ах, — рявкнула труба, заставив пригнуться всех, кто находился ближе полукилометра от источника этого устрашающего рева.

— Ну как? — спросил Лойда.

— Отлично. — Я потряс головой, пытаясь восстановить слух. — Если вы рявкнете так все вместе, тилукмены попадают с коней, не доезжая до строя копейщиков.

Преувеличение, конечно, но рев трубы действительно потрясал. Вполне можно будет использовать их для устрашения неприятеля.

— Я же говорил, халтуру не делаю! — Мастер, изготовивший трубу, принял торжественный вид, гордо выпятив грудь.

Я шагнул вперед и вполне искренне пожал ему руку:

— Трубы забираем. К вам, мастер, будет еще одна просьба — сделайте несколько труб размером, ну, скажем, в одну пятую величины от этих.

Рукопожатие у гномов не распространено, но тем не менее гном принял его благосклонно. Посчитал за одобрение — неумелую руку не пожмут.

— Непременно сделаю, мастер Вик, — заверил он меня.

Придется провести вечернюю тренировку с этой трубой. Попросить, что ли, Лойду дуть вполсилы? Иначе не миновать заложенных ушей. Сейчас надо быстро отработать два-три простых сигнала — на их заучивание у трубачей будет не более получаса. На ходу, все на ходу. А куда деваться? Эта спешка не дает подойти ко многим вопросам основательно.

Построение на вечернюю тренировку прошло почти успешно — минут за пятнадцать. Помогла проведенная нами линия, вдоль которой и строились гномы.

Сегодня я решил выдать гномам длинные копья — обоз доставил древки. Пока без наконечников — для отработки перестроений это несущественно. Так даже лучше — не поранятся сами и не поранят соседей. Не хватало мне еще потерь до начала битвы.

Построение гномов сопровождал раздающийся время от времени рев трубы. Я попросил Лойду дуть вполсилы, но звук все равно получался громкий.

Гномы построились, потолкали друг друга, отыскивая свое место в строю. Наконец установилась относительная тишина. Нет, они не перестали говорить и бряцать своими копьями. Но говорить я уже мог. Вернее, меня могли услышать.

— Что это за звуки, мастер Вик?

Я обернулся к спросившему. Томедж — один из вечных спорщиков, а вот и его оппонент, Олкам.

— Это сигнал. Запомните его как следует — это будет сигнал к построению. Может так статься, что строиться нам придется в срочном порядке, и предупредить всех заранее не получится. Так вот, услышав этот сигнал, вы должны бросать все, кроме оружия (его как раз надо прихватить с собой), и бежать занимать свое место в фаланге.

Я попросил Лойду несколько раз повторить сигнал, затем попросил всех разойтись, но ждать неподалеку.

Я махнул рукой, и Лойда протрубил условный сигнал. Те, кто посообразительнее, бросились занимать свои места в строю, толкая менее сообразительных и увлекая их за собой. Неплохо, совсем неплохо — десять минут. Когда прибудет пополнение, неразберихи будет больше. Надо будет поделить их на части, что ли? И каждому подразделению определить свой участок.

— Теперь запоминаем другие сигналы, — прокричал я, пытаясь заглушить шум.

Все-таки хорошо я придумал с трубами. В бою будет стоять такой шум, что выкрикивать команды не будет никакого смысла. Кроме ближайшего окружения, их никто не услышит.

— Копья всем поднять вертикально!

Разнобой прекратился. До этого все держали копья как кому вздумается — кто горизонтально, а кто и вообще уперев в землю.

— Все слушаем команду, — прокричал я. — Это будет сигналом, по которому копья направляются параллельно земле.

Несколько раз гномы вскидывали копья вверх и по команде приводили в боевое положение.

Вторая шеренга откровенно скучала. Вооруженные деревянными мечами мечники с интересом рассматривали расставленные в живописном беспорядке чучела, изображающие врага. Пора привлекать их к тренировке.

— Команда для копейщиков «перестроение в два ряда»!

Труба пропела очередной сигнал. Опять запутались. Кто первый, кто второй — все смешались. Пришлось снова их делить на первых и вторых.

Наконец-то.

— Сейчас самая интересная команда — «мечники, вперед»! По этому сигналу гномы, вооруженные длинными мечами и секирами, должны атаковать врага. Внимание!

Я махнул рукой, и Лойда протрубил сигнал. Сообразительный парень этот Лойда — пока что не перепутал ни одного сигнала.

Мечники ринулись вперед с криками и смехом — ну сущие дети. В пять минут от трех десятков чучел не осталось и следа. Да-а, и это при том, что мечи у них были деревянные.

— Лойда, труби возвращение.

Услышав незнакомый сигнал, гномы замерли, не зная, что им предпринять дальше.

— Возвращаемся. Мечники возвращаются за фалангу копейщиков.

Гномы с веселыми шутками двинулись обратно, подначивая друг друга и рассказывая, как они расправились с «врагом».

— А мы? — Ропси выглядел обиженным: арбалетчикам так и не довелось поучаствовать в тренировке.

— Вы можете задержаться на полчаса. С сегодняшним обозом прибыла партия арбалетов. Можете попробовать из них пострелять. Вот только мишеней не осталось.

— Так мы сейчас соорудим! — Глаза у Ропси загорелись, голос стал заметно бодрее.

— Тогда отправляй ребят за мишенями и арбалетами.

В стрелки попали в основном молодые гномы, не такие крепкие в кости, как остальные. Отправлять их в бой с двуручником было бы неоправданно. С арбалетами же они явно были на своем месте.

Два десятка молодых гномов рванули к лагерю, остальные же двинулись к порушенным чучелам, чтобы попытаться сделать некоторые из них пригодными к использованию в качестве мишеней.

Я мысленно похвалил Ропси. Он сумел правильно распределить силы. Со временем из него может вырасти хороший командир. Если всем нам удастся пережить этот набег.

О-хо-хо, где мой отдых? А ведь я еще хотел заглянуть в кузни и составить план работ на завтра. Но ребят тоже нельзя так оставить. Кто еще научит гномов стрелять из арбалетов?

Арбалеты притащили минут через двадцать. Не забыли и болты. Я специально не стал о них напоминать, проверяя сообразительность будущих стрелков. Сообразили, можно это записать им в плюс.

Будет время, обязательно займусь усовершенствованием арбалета. А пока мы имеем то, что имеем: оружие не слишком мощное. Одно преимущество: гномы перезаряжают его довольно быстро. Такова обратная сторона сравнительно небольшой мощности арбалета. При увеличении мощности, разумеется, применяют более сложные механизмы взвода — блочные или реечно-шестеренчатые. Но время зарядки такого оружия неминуемо увеличивается. Законов физики еще никто не отменял. Выигрывая в силе — проигрываешь в расстоянии. Иначе говоря, в скорости перезарядки.

— Все разобрали арбалеты? Кому не хватило, стреляют во вторую очередь. Ничего не поделаешь, следующая партия арбалетов поступит только завтра — тогда хватит на всех.

Гномы пошумели, разбирая арбалеты, которых не хватало на всех, но совсем немного. Все-таки они очень покладистые ребята.

— Взводим так… — Я взвел арбалет, поджидая, пока стрелки повторят то же самое со своим оружием. — Теперь закладываем болт. Целимся. Спускаем курок. Если стреляете далеко, надо учитывать поправку и целиться немного выше мишени.

Я оглянулся и, почти не целясь, выпустил болт в чучело. Гномы восхищенно зашумели. Было бы чему радоваться… Промазать с двадцати шагов — это надо постараться.

— А теперь давайте вы. Стоп, стоп, дайте я сначала отойду в сторону.

Гномы радовались удачным попаданиям, весело подначивали друг друга. Меня же царапала острым когтем подкравшаяся тоска. Пройдет чуть больше недели, и этим ребятам придется стрелять в лавину мчащихся всадников. Стрелять под ливнем ответных тилукменских стрел. Возможно, многим из них суждено пасть. Это если нам удастся устоять. Если же нет, то пасть придется всем. Я тяжело вздохнул и, посоветовав им не слишком задерживаться на импровизированном стрельбище, отправился в лагерь. Солнце уже висело над самым горизонтом, темнота должна была наступить не позже, чем через полчаса.

У механиков вовсю продолжалась работа. По периметру площадки готовились костры — видимо, они и в самом деле собирались работать всю ночь. Онагр уже приобрел вполне ясные очертания, чуть в стороне собирали баллисту. Что касается эйнарма, то его изготовили быстро. Он стоял чуть в стороне. Еще дальше гномы делали заготовки еще для нескольких метательных машин.

Раста тоже был здесь. Увидев меня, он поспешил заверить:

— Я уже успел отдохнуть, в самом деле.

Ну что ты с ним поделаешь? Ладно, если так уж хочет возиться с метательными машинами — пусть. Будет кому поручить координацию этих работ.

— Раз уж ты все равно здесь, то рассказывай, как идут дела.

— Отлично. Один онагр будет готов ночью, баллиста к утру. Правда, только с волосяными канатами. Железные веревки Солта обещал сделать завтра к обеду. К этому времени будет готова вторая баллиста и еще три онагра.

— Неплохо. Тогда пробные стрельбы проведем завтра на рассвете, пока не начались работы по копке ловушек.

Не хватало еще задеть кого-нибудь случайным выстрелом катапульты.

— Хорошо, — согласился Солта.

— Тогда проследи за тем, чтобы к рассвету машины были на позиции. Да, и снаряды для метания подготовьте.

Я отправился к себе в палатку. До рассвета было не так много времени. Все ли я сделал? Ничего не упустил? Завтра, все завтра.

В лагерь вернулись стрелки, шумно обсуждая свою первую тренировку. Надо будет завтра обязательно их задействовать в общем плане учений. С этой мыслью я и заснул, провалившись в сон, как только добрался до лежанки.

~~~

За ночь количество добровольцев, желающих участвовать в возведении укреплений, увеличилось. Увеличилось и количество наемных работников из числа людей. Для Гримми дополнительная забота, но ничего — он справится.

Я отправил дежурившего около моей палатки курьера с поручением отыскать Гримми и как можно скорее привести его ко мне.

Пока я ждал, другой курьер принес котелок с завтраком. Не иначе Нимли позаботился. Кстати, что-то его не видно.

Гримми пожаловал, как только я успел покончить с завтраком.

— Доброе утро, мастер Вик. Строительство ловушек идет нормально, скоро приступаем к работе. Гномов за ночь прибавилось, людей тоже. Канавки сейчас начнем копать.

— Вот для этого я вас, мастер Гримми, и вызвал. Работы надо отложить на час. И в планы, возможно, придется внести коррективы. Займитесь наймом вновь прибывших, инструктажем. В общем, работами, не связанными с копкой ловушек.

— Хорошо. — Я увидел, как Гримми борется с собой, не зная, задать вопрос или промолчать.

— Через час подходи к оборонительной линии. Там сам все поймешь.

— Хорошо.

Гримми ушел отдавать распоряжения, а я отправился на позицию камнеметов — пора было произвести испытания.

 

10

Метательные машины стояли на позициях. Гномы хорошо постарались, чтобы успеть их изготовить, — работали всю ночь не покладая рук. Раста с гордостью осматривал первые камнеметы, что им удалось собрать. Работы по сборке следующих машин продолжались и сейчас. Должно быть, гномы сменяли друг друга — не могли же они работать день и ночь? Хотя, наверно, могли. Если это действительно так, то придется провести с ними серьезную разъяснительную работу. Не хватало еще, чтобы они измотались до полного изнеможения еще до начала битвы. Камнеметов-то они, допустим, построят на несколько штук больше, а вот кто будет управляться с ними в бою, когда потребуется полная отдача сил и способностей?

— Ну как? — полюбопытствовал Раста, указывая рукой на камнеметы и довольно улыбаясь.

— Для начала неплохо. Дальнейшее покажут испытания. Снаряды приготовили?

— Вот, пожалуйста.

Гномы натащили кучи разнообразных камней размером от мизинца до головы мохнатого северного быка.

— А щебень-то зачем принесли? — поинтересовался я с улыбкой.

Раста пожал плечами. Его нетрудно было понять: какими должны быть заряды для камнемета, гномы понятия не имели, вот и решили перестраховаться. Слишком мелкие камни я отмел сразу, оставив для испытания только те, что от килограмма и выше. Вообще-то для более точного прицеливания неплохо бы использовать калиброванные заряды, но сейчас не до жира, попробуем хотя бы примерно.

Первым мы испытывали эйнарм. Раста освободил взведенный брус, и камень взвился в воздух. Я проследил за его полетом. Мало, слишком мало — и камень невелик, весом килограмма три, и летит не слишком далеко — метров на двести — двести пятьдесят. Годится как орудие ближнего боя, но в качестве основного калибра не подойдет.

Оставив эйнарм в покое, мы перешли к испытанию камнеметов торсионного типа.

— Заряжай.

Заскрипели приводы лебедок, загудели закручиваемые канаты баллисты — гномы взвели оба камнемета примерно за полминуты. Для первого раза очень даже неплохо.

— С чего начнем? — поинтересовался Раста.

Я выбрал несколько камней весом примерно килограммов по десять:

— Давай попробуем метать вот такие заряды.

Гномы быстро уложили их на рабочую часть камнеметов.

— Начали.

Камень для онагра был явно тяжеловат. Тем не менее он уверенно пролетел метров триста. Такой же камень, выпущенный из баллисты, пролетел почти четыреста метров. Очень неплохо.

Мы метали камни примерно час, выбирая заряды тяжелее и легче, закладывая их по одному и по нескольку. Наиболее приемлемым мне показалось расстояние в пятьсот метров. Онагр метал на это расстояние камни весом в пять килограммов, баллиста осиливала семикилограммовые.

Решено, именно здесь мы и будем строить первый рубеж обороны.

Подошедший Гримми с интересом смотрел на испытания. Ах да, час уже прошел, пора приниматься за работы по изготовлению ловушек.

К последним камням я распорядился привязать по ленточке, чтобы обозначить ими рубеж, на котором мы попробуем встретить тилукменов.

— Огонь!

Последние камни взвились в воздух. Развевающиеся за ними ленточки делали их полет похожим на парение воздушного змея.

— Вот и все. На сегодня испытания закончены, — распорядился я.

Гномы были довольны — камнеметы работали отлично, подтверждая лозунг: «Изделия гномов — гарантия качества».

— Дружище, — обратился я к Гримми, — в наши планы вносятся изменения: придется перенести место размещения ям-ловушек. Найдешь места падения камней, к которым привязаны ленточки, отсчитаешь от них шагов пятьдесят в сторону лагеря — вот там и будет располагаться основная линия ловушек.

— А те, что уже выкопаны? Закопать? — спросил Гримми.

— Зачем же? Пусть остаются. Будут играть роль ложного рубежа обороны.

Гримми кивнул, довольный моей изобретательностью. Если бы так. Я просто не смог предусмотреть всего заранее — пришлось менять схему обороны на ходу. Не буду разубеждать его в этом заблуждении. К тому же выкопанные ловушки и в самом деле не будут лишними. Хорошо и то, что их не успели выкопать слишком много. Это могло бы насторожить кочевников раньше времени и заставить тщательно обследовать местность.

~~~

На утренней тренировке я добавил дополнительный деморализующий и отвлекающий фактор.

Гномы построились как обычно — первая шеренга с копьями, следом мечники, за ними арбалетчики.

Лойда протрубил сигнал, его помощники повторили за ним. Пусть привыкают сразу, им тоже нужна тренировка. Когда прибудут основные силы и фронт растянется больше чем на километр, одного трубача будет недостаточно.

Порушенные вчера чучела были восстановлены. А как же иначе? Сегодня так же, как и вчера, предполагалась атака на условного противника, и не только атака.

А пока… При очередном перестроении внимание гномов было привлечено группой всадников, с криками и гиканьем гнавшими на строй небольшой табун коней.

Гномы смешались. Половина выполнила команду на перестроение, половина нет. Шум, гам, суета. А всего-то небольшая группа охотников — тех самых, которых нанял Раста. Обрядившись в кожаные доспехи, они скакали, изображая тилукменов.

У кого-то не выдержали нервы — растолкав стоящих впереди копейщиков, молодой гном выпустил в сторону скачущих арбалетный болт. Конечно, промазал. Предвидя возможность подобных инцидентов, я строго-настрого наказал охотникам не приближаться к строю ближе, чем на двести шагов.

— Позор! — Я загремел во всю силу своих легких. — Какая-то кучка всадников смогла заставить вас обо всем забыть! Через неделю вам предстоит сойтись с врагами в смертельной схватке. Пусть гром, пусть молния — никакой анархии быть не должно. Наша сила в сплоченности и организованности — иначе погибнем все.

Я прошелся перед строем. Гномы молчали, понурив головы. Сказать здесь было нечего. Если бы не прямая и реальная угроза набега, не миновать бы мне недовольных высказываний. А так? Несколько гномов попробовали затеять бузу, но были быстро остановлены своими же товарищами. Ох, чувствую, после отражения набега (на что я надеялся, несмотря на спорные шансы) они мне выскажут все, что у них накипело. И хорошо еще, если только выскажут.

Я принципиальный противник нравоучений. Лучше бы их было поменьше. Нет, лучше бы их вообще не было. Но бывают ситуации, когда без них не обойтись.

— Вот ты! — Я ткнул пальцем в арбалетчика, самовольно выстрелившего в сторону охотников. — Ты слышал команду «арбалетчики, вперед»? Нет? Так какого… ты полез? Смешал строй, без толку потратил арбалетный болт. Все: сдавай арбалет — и в обоз. В бою тебе делать нечего.

Гном побелел. Я думал, он бросится на меня с кулаками. В таком случае я в самом деле настоял бы на его отправке в обоз.

— Я исправлюсь. Оставьте меня в строю, — пробурчал парнишка. — Пошлите на самый трудный участок.

Еще чего не хватало.

Я смерил его взглядом, прикидывая, как поступить. Простить нельзя, но и наказывать слишком строго тоже будет неправильно. А вот такой «условный» запрет участвовать в битве — именно то, что нужно.

Эх, кто бы мне запретил… Подошел бы и сказал: «Вик, по таким-то и таким-то причинам ты в битве участвовать не будешь». Но никто мне этого не скажет. Я мог бы сказать это себе сам — в самом начале, когда еще можно было отказаться. А сейчас, когда десятки планов приведены в действие, тысячи гномов принимают участие в их осуществлении? Что-то внутри меня, что называется характером, уже не позволит свернуть с начатого пути.

А что касается молодого гнома… Что ж, все ошибаются. Его ошибка не фатальна, она даже может послужить примером другим. Надеюсь, она поможет другим сделать соответствующие выводы.

— Хорошо, отправляйся к катапультам. Будешь подавать заряды.

Надеюсь, там Раста не даст ему стрелять без необходимости.

Гном просиял. Остальные зашумели, в основном одобрительно. Проблема была решена.

— Давайте попробуем еще раз.

Я подал знак охотникам, и они отправились на исходную позицию. Наемные работники, копающие ловушки, рассматривали все это действо с большим интересом и, подозреваю, с некоторым беспокойством.

Ничего, платят им более чем щедро. Гномам пришлось изрядно опустошить сундуки и потратиться на оборону.

Охотники развернулись около людей и добровольцев-гномов, копающих ловушки, и снова погнали табун в сторону фаланги обороняющихся.

Я отдавал команды. Трубачи их озвучивали, гномы отрабатывали перестроения.

Охотники неслись со свистом и гиканьем, изображая атаку тилукменов. Понимаю, что замена не равноценная, — десяти человекам, гоня в дополнение пару десятков коней, трудно изобразить несметное войско, — но лучше так, чем вообще пренебречь имитацией атаки.

Гномы перестроились в два ряда. И в это время в воздух взвился десяток стрел. Всадники выпустили их с расстояния метров в триста. Гномы дрогнули — этого они не ожидали. Тем не менее дрогнули они лишь на пару секунд, быстро восстановив порядок.

Конечно, стрелы были тупыми. Вместо железного наконечника они имели тупой деревянный набалдашник. Все, что грозило в случае попадания такой стрелы, — это ссадины и синяки. О чем, разумеется, гномы не знали.

Труба пропела «мечники, в атаку».

Айран спохватился первым. Крича и размахивая деревянным мечом, он бросился вперед — «крушить врага». Другие мечники бросились за ним. И, конечно, увлеклись.

Труба пропела «мечникам вернуться на позиции». Как ни странно, большинство вернулось сразу. Видимо, пример арбалетчика не прошел даром. Лишь несколько гномов, увлекшихся атакой, продолжало бежать в сторону конных охотников.

Не так плохо. Ничего, десяток-другой тренировок — и все придет в норму. Я надеюсь. С такими увлекающимися существами, как гномы, ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.

Утренней тренировкой я был доволен. Завтра начнет поступать пополнение. Разумеется, обучить чему-то такую массу народа будет труднее. Хорошо, что с этими стало хоть что-то получаться. Рассчитывать на большее было бы по крайней мере самонадеянно.

~~~

Утро перешло в день, работы двигались по плану. Вроде бы всем раздал поручения и озадачил. Только я решил, что можно немного передохнуть и собраться с мыслями… Где там! Если нет дела, то оно сразу появится — стоит лишь подумать, что следующие полчаса можешь ничем не заниматься.

— Мастер Вик! — Курьер слегка запыхался. Все-таки я был прав, когда создавал курьерскую службу. Никто не бегает впопыхах, не зная точно, куда и зачем. Быстро он сообразил, где меня искать, — а ведь я забрался на одну из скал, чтобы осмотреть с высоты общий фронт работ и заодно проверить, как идут дела у каменщиков по обустройству площадок для установки метательных машин на скалах.

Работы шли успешно. Кто бы сомневался — гномы есть гномы. За любую задачу они берутся ответственно и скрупулезно. Площадки уже были выровнены, и каменщики принялись возводить стены для защиты стрелков, не забывая устанавливать крепления для навеса. Отлично. Я только присел на камень и собрался подумать о наших перспективах, а тут курьер.

— Что случилось? — Я вздохнул. Без важных новостей не обойтись, но почему они всегда поступают именно тогда, когда ты собрался передохнуть и подумать?

— Привезли брусы, которые вы заказывали, мастер. Мастер Гримми спрашивает, что с ними делать.

Вот и пришла пора утолить любопытство гномов. Они со вчерашнего дня гадают, для чего те таинственные канавки, что копают наемные рабочие перед линией обороны. Кстати, надо будет определиться — сколько гномов необходимо для того, чтобы поднять плеть. Но это попозже, сначала надо их установить.

— Вот что, найди старшину плотников и скажи, чтобы подошел к оборонительной линии. А Гримми я сам все объясню.

Гном просиял и поспешил выполнять поручение. Совсем молодой парнишка. Ему не стоять в строю копейщиков или мечников. Даже для того, чтобы из него получился хороший арбалетчик, он слишком молод. Похоже, он рад, что попал в курьеры, иначе мог вообще не участвовать в битве.

Я спустился со скалы и повстречал поджидавшего меня Нимли.

— А скажи, уважаемый гном, не слишком ли молоды некоторые из наших курьеров?

— Тригги-то? Ну да, молод, конечно. Племянник мой, очень шустрый малец, — сказал с гордостью Нимли.

Я поперхнулся: никак не ожидал, что этот молодой гном окажется племянником Нимли.

— Что ж ты племянника в такое опасное место тащишь? Не рано ему? Скоро битва. Что мы скажем его родителям, если случайная тилукменская стрела… Может, отправить его к родственникам — подальше отсюда?

— Так чего ж далеко отправлять-то? Мать его здесь — при кухне. Помогает обеды готовить. Орава-то большая, кормить всех надо. А отец с каменщиками в узком рукаве заграды ставит. Туда, что ли, отправить? Правда, у него еще братья есть. Те ловушки копают под руководством мастера Гримми, и Тригги страшно завидуют.

Я смущенно кашлянул. Кто знал, что у Нимли такие патриотичные родственники? То, что гномы будут оборонять свой дом со всем старанием, я уже не сомневался. Но вот так — всей семьей, в числе первых…

— Ладно, пусть в курьерах остается. Пошли, Гримми там, наверное, заждался.

Гримми торговался с приезжими. Около линии будущих ловушек стояло несколько фургонов, запряженных быками. Из окрестных деревень начали прибывать заказы — деревянные брусы и изделия деревенских кузнецов — те самые пики с проушиной, заказать которые я попросил Юскера.

— Милсдарь, за доставку бы накинуть по серебряку. Дорога дальняя, быки устали, — толковал возница.

Гримми не соглашался.

Пришлось вмешаться мне:

— А знаешь ли ты, что мы здесь строим, уважаемый?

Разводить споры было некогда. Можно было, конечно, сказать Гримми, чтобы оплатил доставку сверх договоренного, но жадность поощрять не след.

— Мне-то какое дело? Я привез, сгрузил и уехал.

— Так-таки и не догадываешься, для чего все эти работы? От какой напасти мы готовимся защититься?

Глаза возчика забегали. Упоминание о грядущей напасти изрядно его встревожило.

— Или рассчитываешь, что тилукмены мимо твоей деревни пройдут? — продолжил я.

Возчик покраснел. Неясные слухи о готовящемся набеге тилукменов получили прямое подтверждение.

— Разгружайте. Разгружайте быстрее. Ничего не надо сверх договоренного, — забормотал он торопливо.

— Эх, подождать бы еще полдня, так ты и на скидку бы согласился. Но мы договоры блюдем, подъезжай разгружаться.

— Сейчас, сейчас, — заторопился возчик.

— Нимли, отряди провожатого. Пусть покажет, где копают канавки.

Колеса фургонов заскрипели, возчик спешил погонять быков. Гримми посмотрел на меня уважительно.

— Мастер Вик, где вы так научились разговаривать с возчиками?

— Пустяки, Гримми. Попутешествуй с мое — еще и не тому научишься.

~~~

Да уж. Попутешествовать мне пришлось вдоволь — пожалуй, даже больше, чем хотелось бы. В моем родном мире никто меня никуда не гнал, кроме собственного любопытства. Меня и компанию таких же энтузиастов, любителей нехоженых троп и трудных маршрутов. Кто знал, что моя тяга к путешествиям выльется в такое? И надо же нам было отправиться в последнее совместное путешествие на Средний Урал, в медвежий угол — места необжитые и неисхоженные… Там можно встретить лишь таких же любителей походов или, изредка, геологов и охотников — примерно одного на двести — триста километров. Нет чтобы полазить по горам Крыма или Алтая. Тоже горы, пусть и пройденные вдоль и поперек туристами. Нет, нам захотелось чего-то дикого и неизведанного — романтика. Пройти тропами, на которые много лет, а может, и столетий не ступал нога человека. Прикоснуться к древним загадкам. И вот, на тебе — прикоснулся. Ох, любопытство мое, любопытство… Нашел я в скалистой пещере странную светящуюся завесу, перекрывающую дорогу. Спрашивается, зачем было за нее лезть? Подождал бы ребят, так нет — захотелось посмотреть, что там дальше. А дальше я оказался посреди дороги в полутора километрах от Прамины — пограничного города империи. Кстати, пограничного как раз с этой стороны. И если бы я отправился на восток, а не на запад, с гномами я повстречался бы гораздо раньше. Или попал бы в восточные княжества.

Ушел я, разумеется, не сразу. Три дня просидел на дороге, глядя на иногда проходящие мимо меня обозы, скачущих всадников и ожидая… Сам не знаю, чего я ожидал. Друзей, которые в поисках меня сунутся за таинственную завесу? Должно быть, она сработала только один раз. Я не сомневался, что в поисках меня друзья облазили все близлежащие пещеры. Но около меня никто из них так и не появился.

Через три дня, когда голод стал уже слишком насущным (жажду я утолял из близлежащего ручья), я отправился на ярмарку в Прамин с намерением продать свои часы. А что я еще мог продать? Мобильник? За эту забавную вещицу, пожалуй, можно было бы выручить неплохие деньги. Но нелепая надежда на то, что он вдруг зазвонит, заставляла цепляться за него до последнего. То есть до того самого момента, пока не сел аккумулятор.

Без аккумулятора он был гораздо менее удивительным. Через год я оставил его на хранение лавочнику для украшения витрины. Бесплатно, но с тем условием, что смогу забрать его назад, если он мне понадобится. Пока не понадобился. Звонить мне в этом мире было совершенно некому. Можно было удивлять жителей фотографиями, возникающими на экране. Но серьезно заняться опытами по получению электричества у меня пока не получалось. Не было подходящей материальной базы. Да и цель — слишком уж она несерьезна.

Вот так начались мои удивительные странствия по империи. За три года мне довелось пережить множество приключений. Но это уже совсем другой рассказ.

~~~

Старшина плотников ждал меня около остановившихся фургонов с брусом. Постучав по дереву ногтем, он к чему-то прислушался и скривил лицо.

— Сразу видно, не гномы брус тесали, — буркнул он недовольно.

— Зато гномы будут его укладывать. Не переживайте, мастер, — этот брус все равно никто не увидит, я надеюсь.

Гном удивленно посмотрел на меня, и я принялся объяснять.

Брусы следует уложить в канавки, скрепив между собой. Так, чтобы получились две сплошные деревянные линии. Затем эти линии надо будет связать поперечными брусками для придания жесткости всей конструкции. Шагов, скажем, через семь.

— Лучше через пять, — сказал гном.

— Хорошо, пусть будет через пять. В этом я полностью полагаюсь на вас, мастер. На брусьях сантиметров через тридцать надо установить вот эти крепежи. — Я указал на детали, что доставили возчики вместе с брусом.

Гном покрутил в руках крепеж, посмотрел на остальные детали — пики, древки к ним и откидные ножки. Пазл был не слишком сложный. Глаза старшины плотников восхищенно заблестели. Похоже, до него стало доходить, для чего предназначено это устройство.

— После все это надо будет как следует замаскировать дерном, чтобы со стороны было незаметно.

— Понятно. Отличная идея, мастер Вик.

Гном неуверенно мялся, потирая руки и переступая с ноги на ногу.

— Что-то еще?

— Мастеров нет. Все заняты на постройке метательных машин, — сказал гном.

Да, тормозить постройку метательных машин — не дело. Но и постройка плетей не ждет.

— Попробуйте отрядить сегодня хотя бы пару мастеров, завтра прибудет большое пополнение, и вопрос решится сам собой. А в помощь плотникам Гримми пусть отрядит полтора десятка людей из наемных работников.

— Людей? — Гном недовольно поморщился. Можно подумать, я не человек. Однако мою компетенцию он признал и даже не пытается оспорить.

— Не до склок. Дело важнее! — Я сделал строгое лицо, пытаясь передать, как глубоко не одобряю несерьезное отношение к делу. Что-что, а этот аргумент всегда находит у гномов понимание.

Старшина плотников кивнул:

— Сделаем.

Он не подвел — первая заградительная плеть к вечеру была готова. Метров пятьдесят длиной, она представляла собой одно целое. Пики тоже соединялись поперечным брусом, к которому были привязаны четыре веревки. Люди и гномы, работавшие на ее сооружении, потянули за них по моей команде. Получилось. Плеть пришла во взведенное состояние: полторы сотни пик ощетинились стальным ежом, заставив восхищенно закричать всех, кто это видел. Получилось. Представляю себе эффект, когда на пути скачущей конной лавины неожиданно возникнет такая преграда. Свалка неминуема. Сколько она продлится? Сколько залпов смогут произвести арбалетчики? Надеюсь, не менее двух десятков.

На вечерней тренировке мы про плеть не забыли. Попробовали привести ее во взведенное состояние. Опять ее уложить оказалось непросто — приходилось вручную подвигать каждую опору. Но ничего, главное, что она быстро взводится — быстро ее убирать задачи не стояло.

Отработали перестроение, как и утром, под крики и свист охотников, изображающих тилукменов, постреляли по мишеням из арбалетов, отработали метание коротких копий и под конец — взведение плети. Двенадцать гномов (по три на каждую веревку) приводили плеть в рабочее состояние без труда.

Все остались довольны. В лагере были слышны шутки и смех. Наверное, это был самый спокойный вечер за все время тренировок.

После ужина ко мне заглянул Нимли:

— Мастер Вик, сегодня еще будут распоряжения?

Распоряжений не было. А вот вопросы? Вопросы были.

— Скажи, Нимли, а почему ты не пытаешься оспорить мои распоряжения?

Нимли посмотрел удивленно:

— Как может быть по-другому? Вы, мастер, разбираетесь в войне лучше, чем все остальные. Не подмастерью учить мастера. Когда мы будем делать что-то, в чем я разбираюсь лучше, — тогда совсем другое дело.

Простота этой немудреной философии поставила меня в тупик. Если ты смог доказать, что ты лучший в чем-то, — командуй, и все признают твое право отдавать распоряжения. Разумеется, до известных пределов. Замечательный принцип.

— Нимли, ты не спешишь?

— Нет, если на сегодня нет больше дел.

— Оставим дела на завтра. Если ты не против, давай просто побеседуем. До ночи еще есть время.

Очень мне хотелось выяснить один вопрос из истории гномов, но раньше как-то так получалось, все время было не до того.

 

11

Нимли присел на невысокий раскладной стул, который слегка скрипнул под его весом, и приготовился слушать мои вопросы. Я же хотел услышать его ответы.

— Я вот о чем хотел спросить. Как так получилось, что гномы в долине оторваны от основного народа гномов? И нельзя ли получить помощь от ваших сородичей с той стороны гор?

— Это старая история. — Нимли пошевелился, отчего стул под ним заскрипел. — Из-за чего случилась размолвка, я не знаю. А только еще стариками заповедовано — к северным гномам ни ногой. Более трехсот лет назад это было — часть гномов отделилась от основного народа и двинулась на запад. Они шли вдоль гор, которые сейчас от нас на севере, затем перебрались через перевалы и обосновались в этой долине.

— И что, с тех пор вы не поддерживаете никаких контактов с теми, кто остался на родине?

— Нет. Видимо, причина для размолвки была слишком сильна. Да и дорога туда тяжела — перевалы труднопроходимы, за горами каменистая пустыня на несколько дней пути. О том переходе до сих пор вспоминают с ужасом. Не все смогли дойти. А уж если говорить об имуществе, так принести смогли лишь то, что было в руках. Фургоны не могли миновать перевалы, вьючных животных было совсем мало. Так что начинать обустраиваться на новом месте пришлось с нуля.

Ох уж эти упрямые гномы! Уже забыли, из-за чего была размолвка, а до сих пор не хотят общаться со своими родичами. И не поверю я, что за триста лет гномы не смогли построить дорогу через перевал — скорее не захотели. Не знаю, что там у них случилось, но теперь уже точно поздно думать о помощи из-за гор.

— А здесь? — поинтересовался я. — Что было здесь?

— В те времена эти земли принадлежали старой империи. Уж лет двести минуло с той поры, как она развалилась, терзаемая внутренними проблемами. А тогда простиралась почти от западных границ империи нынешней до восточных границ княжеств. Говорят, она даже включала в себя часть Абудага. Байки, скорее всего. Абудаг слишком неспокоен, чтобы быть частью империи. А вообще, хорошие были времена… — Нимли вздохнул.

Я улыбнулся. Времена — они всегда непростые. И не все так гладко было в старой империи, если она развалилась. Нет, бывают, конечно, такие случаи, как сейчас у гномов — ожидается война. Но это разговор совсем особый.

— И как старая империя? — поинтересовался я. — Она приняла гномов?

— Приняла. На эти земли никто особо не претендовал. Гномам легко удалось договориться и получить для проживания эту долину. Император был только рад, что у бесхозной земли появился хозяин. Он даже освободил гномов на двести лет от всех налогов. А через сто с небольшим лет старая империя развалилась. Столица ее пришла в запустение. Из частей старой империи со временем образовались новая империя и княжества. Но до гномов им не было никакого дела, как и до разбросанных между империей и восточными княжествами сел. У всех хватает собственных проблем.

— А новая империя не пробовала предъявить права на взимание налогов? Как-никак она может считаться правопреемницей старой, — продолжал допытываться я.

— Нет. Мы бы и рады были, только империя не спешит вешать на себя такую обузу. Стребовав налоги, они будут вынуждены допустить к свободной продаже в своих городах наши изделия, а это вызовет падение цен на собственную продукцию, волнения. Опять же, признай они нас своей частью, надо защищать в случае чего… Империя — все-таки не кочевники, она вынуждена блюсти хотя бы видимость законности, иначе не устоит. У княжеств тоже свои проблемы. Далеко мы от них, и каждое княжество не хочет усиления соседа — пристально следит за всеми. Так и получается, что мы никому не нужны. Вот уже почти двести лет. — Нимли печально вздохнул и добавил: — Были не нужны.

Это точно — неожиданное усиление кочевников грозит изменением ситуации в мире. Империя в своем невежестве думает, что ее это не коснется. Коснется. Еще как коснется! Если кочевники смогут объединиться в полноценную орду, не миновать их набегов на империю. Что императору стоит направить в степь пару легионов, разбить орду в самом начале, пока она не успела разрастись? Нет, империя предпочитает смотреть на развитие ситуации со стороны. Недальновидно. Впрочем, у каждого свои заботы. Мои сейчас — о том, как организовать оборону поселений гномов.

~~~

Пополнение прибыло, как и было оговорено. Группы гномов, наподобие артели стеклодувов, прибывали и ранее, но небольшие. Теперь же количество прибывших исчислялось тысячами! И это еще не все. Юскер настаивал на скорейшем присоединении к ополчению всех желающих. Я, как мог, старался раздвинуть этот процесс по времени. Пять тысяч! Что мне с ними делать? Пять тысяч вместо пяти с лишним сотен, что были вчера, а будет еще больше. Они полдня только размещались в лагере. Оставшиеся полдня мы занимались разбивкой прибывших на сотни и тысячи, командирами которых я назначал гномов из первой партии тренировавшихся. Пусть научат других тому немногому, чему сами успели научиться. Для того чтобы как-то уменьшить путаницу, гномам, принадлежащим к разным тысячам, придумали свой нарукавный знак. Соответственно желтого, красного, синего, зеленого и серого цветов. Вдоль линии обороны расставили метки, по десять каждого цвета — такого же, что и знак тысячи, которая будет здесь держать оборону. Смешно? Смешно не смешно, а как, скажите мне, научить находить свое место в строю гнома, который понятия не имеет, где оно должно быть? Все эти действия заставили меня совсем по-другому взглянуть на систему штандартов. Что позволяет бойцу находить свое место в строю и ориентироваться на местности — штандарт своего полка. Если нам удастся отразить этот набег, надо будет обязательно обсудить с гномами эту идею. Большие штандарты для каждой тысячи, маленькие — для каждой сотни. Построения и маневры намного упростятся.

Из-за этой катавасии с построениями пришлось свернуть все работы, кроме самых срочных. Ничего, завтра число рабочих рук прибавится в разы. Площадки для метательных машин, ловушки, заградительные плети — успеем, должны успеть. Не стал я откладывать только одно — работы по сборке метательных машин. Это наша ударная сила в предстоящей битве. Как бы ни были хорошо бронированы гномы-копейщики, устроят тилукмены многодневный обстрел из луков — и выбьют гномов одного за другим. Что этому противопоставить? Только мощную артиллерию. Под огнем метательных машин не слишком разгарцуешься. На четыреста метров онагр бьет уверенно, баллиста — на пятьсот. А тилукменские луки — не более чем на триста. Они, конечно, могут попробовать налететь с ходу, проломить строй, задавить численностью. А вот этого надо постараться не допустить. Да и стрелами, несмотря на огонь баллист, многих повыбьют, если не научиться от них как следует укрываться.

Кроме перестроений учились пользоваться щитами. По команде, озвученной трубачами, гномы должны были закрыться щитами полностью, с головой. Нечего им высматривать в поле — на это есть командир. Перед строем гномов расхаживали охотники, выискивая нерадивых или чересчур любопытных. Стоило кому-то выглянуть из-за щита, как в лоб ему летела стрела. Разумеется, учебная — с большим деревянным набалдашником на конце, обернутым войлоком. Да и стреляли охотники вполсилы. Кроме обидного щелчка в лоб — лишь небольшая шишка и вал насмешек от соседей по строю, вот и все последствия. Пытаться отыграться на охотниках я запретил категорически, заявив, что желающих без возражений спишу в обоз. Без эксцессов все же не обошлось.

— Получил по лбу, тупица!

— Это тебе не быков погонять!

Удачный выстрел сбил гнома с ног. Тот не выдержал и, схватив копье, бросился следом за охотником.

— Га-ха-ха! У-лю-лю!

Если гном думал, что избавился от насмешек, то жестоко ошибся.

Охотник бегал кругами, гном с копьем за ним. Увидев меня, охотник рванул в мою сторону. Как-никак это именно я давал ему задание обстреливать любопытных гномов. Что ж, мне и разбираться с проблемой. Гном так распалился, что попытался проскочить мимо меня следом за стрелком. Как же, не для того я слезал с коня. Мог бы и не слезать, но так урок будет выглядеть нагляднее.

Я выхватил меч и, ударив плашмя по наконечнику копья, направил его в землю — гном чуть было ни изобразил прыжок с шестом. Копье осталось воткнутым в землю, я же придал гному дополнительное ускорение, ударив плашмя мечом пониже спины.

Гном пролетел метров пять и, покраснев, насупился. Насмешки и подначки летели со стороны строя десятками.

— С мечом-то каждый может, — пробормотал задира.

— Лучше признайся, что был неправ! — Это Нимли. Хороший совет дает, но вряд ли задира ему последует.

— Милсдарь Вик, дайте я его утихомирю. — Это Нимли уже мне.

Нимли определенно растет. Растет как командир. Не будь у меня планов присоединить к курьерской службе разведку, назначил бы его командиром тысячи. Что такое рост командира, как не умение принимать верные решения? Надо драчуна утихомирить. Но лучше я это сделаю сам.

— Подержи. — Я протянул меч Нимли и с улыбкой посмотрел на буяна.

— Куда прешь, дурень? — в очередной раз попытался вразумить драчуна Нимли.

Дурень — он и есть дурень. Посчитал, что раз я его сам приглашаю, то почему бы и не размяться. Он в доспехе — панцирь, поножи, наручи, шлем. Что я ему могу сделать?

Так и есть — замах был хорош: широкий боковой удар. Драчуна можно было опередить раз пять, но план был не в этом. Я поднырнул под его руку (признаюсь, это было нелегко — гном коренаст, но невелик ростом) и потянул за правое плечо вперед, по ходу направления удара, постепенно закручивая. Гном упал с оглушительным грохотом. Поймет? Нет. Вот ведь упрямец! Гном бросился в атаку как бык, пытаясь затоптать меня массой. Я начал немного раскачиваться с ноги на ногу — такую манеру ожидания атаки в кулачном бою я перенял от абудагцев. Путешествуя по империи, я мог не раз наблюдать их кулачные поединки. Неожиданное движение привлекает гораздо больше внимания, чем то, которое включено в ритм. Здесь главное правильно выбрать момент. Небольшой толчок по ходу движения гнома — и он опять на земле, проехал пару метров на пузе. Бедолага. Право, мне его жаль, но из копейщиков выгоню непременно. Такая горячность в бою может дорого обойтись.

— Сдашь доспехи и оружие. Будешь помогать заряжать катапульты.

Гном понуро молчал.

Что-то нехорошая тенденция намечается. Всех задир я отправляю к катапультам. Так может сложиться мнение, что все, кому доведется работать с катапультами — проштрафившиеся. Ладно, придумаю потом, как этого избежать.

— Командира сотни ко мне!

Один из курьеров сорвался с места и бросился исполнять поручение.

Командир сотни был из шорников. Как и большинство гномов, широкоплеч и бородат.

— Слушаю, мастер Вик, — прогудел гном.

— Разжалован. И отправляешься… — Я сделал паузу, позволяя бывшему командиру сотни осознать возможность отправиться в собиратели зарядов для катапульт. — Ладно, можешь остаться в своей сотне рядовым.

Гном облегченно вздохнул. По рядам пронесся ропот непонимания. Насчет задиры гномам было все понятно, а вот насчет командира сотни…

— А сотника-то за что? — спросил один из копейщиков.

— За то, что не вернул своего копейщика на место. На то он и сотник, чтобы наставлять и вразумлять своих подчиненных.

Видя непонимание, я решил пояснить. Нет ничего хуже непонимания. Все слова о том, что подчиненный должен слепо выполнять распоряжения командира, — для ленивых и недальновидных. «Каждый солдат должен знать свой маневр». Суворов знал, о чем говорил. Знать и понимать, для чего это надо. А если не понимает, то вина в том командира — не смог донести, объяснить, найти нужные слова.

— Гном покинул строй и пытался уколоть охотника пикой. Забавная мелочь? Повод для шуток? Представьте, что это произошло в бою: в образовавшуюся брешь тотчас полетят десятки стрел. Мало того что убит будет сам задира, будут убиты и его соседи, оставшиеся без прикрытия. В образовавшуюся брешь ринется кавалерия, прорвавшись к стрелкам и в тыл копейщиков. Сотни, может быть, тысячи убитых, проигранная битва — я думаю, вам не надо объяснять, чем это обернется.

Даже абудагцы, которые по сути своей индивидуалисты и любят прихвастнуть личным мастерством, предпочитают встречать массированную атаку в плотном строю. Для гномов же это единственная возможность что-то противопоставить кавалерии.

Гномы возмущенно зашумели. И сотник, и недавний задира уже не вызывали у них сочувствия.

Преувеличил ли я? Вовсе нет — такое развитие событий возможно. То, что оно будет именно таким — один шанс из ста, но и этот шанс давать неприятелю нельзя, он и без того постарается использовать все возможности.

— И потом, если вы не забыли, охотники стреляют по тем, кто не успел спрятаться, вовсе не из собственной прихоти — это тренировка! Сердиться на них, все равно что сердиться на меч, который уронил на ногу из-за собственной неловкости.

Гномы заулыбались, обмениваясь шутками и подталкивая друг друга. Как раз то, что надо для продолжения тренировок — их сегодня еще предстоит немало. Я же решил наведаться на места работ и посмотреть, как там идут дела.

~~~

У Гримми дела шли просто замечательно. А вот сам он выглядел как загнанная лошадь. Еще бы, руководить таким объемом работ — это не шутки. На копке ловушек работало уже несколько тысяч добровольцев. Женщины, старики, даже дети — многие приезжали сюда целыми семьями. Те, кого не пустили в строй, старались помочь, как могли, — копали ямы, таскали хворост для их маскировки, присыпали ловушки землей. И все это совершенно добровольно, никто не пытался спрятаться за спинами других. Мне был понятен их энтузиазм — ведь набег угрожает всем. Должны успеть. Если все пойдет по плану, через неделю вся километровая ширина въезда в долину будет перекрыта ловушками в два ряда.

Развернув коня, я отправился к узкому рукаву ущелья. На мое удивление, и там кипела работа. Каменщиков не было — они тренировались. А вот подсобных рабочих наблюдалось несколько сотен. Они суетились как муравьи, стаскивая камни с ближайшей округи и устраивая завалы. Нет, насчет каменщиков я погорячился. Десятка полтора молодых гномов под руководством старика складывали стену, время от времени получая нагоняй и нелестные комментарии по поводу своей косорукости. Нормальная стена получалась. Конечно, не произведение искусства, но в данном случае главное, что она будет являться преградой для кочевников. Я поприветствовал строителей и отправился в лагерь — за этот участок можно было быть спокойным.

Работы по сборке метательных машин продолжались по плану. Раста был доволен. Он с многозначительным видом пригласил меня пройти на сборочную площадку. Я попытался выведать заранее, что он придумал, но Раста был непреклонен.

— Сейчас увидите, мастер Вик. — Раста был торжественен, как на празднике.

Тросы! Вместо волосяных жгутов они использовали для баллисты тросы!

— Работает? — спросил я, испытывая некоторое волнение.

— Не знаю. Взводится вроде неплохо — мы попробовали один раз запустить ее вхолостую. А с камнем — куда стрелять? — Раста обвел рукой пространство вокруг. Всюду суетились гномы. В поле, где мы в прошлый раз проводили испытания, вовсю кипели работы.

— И все же я хотел бы ее испытать.

— Я тоже, — признался Раста. Его глаза горели азартом. Сделать что-то новое — и не испытать? Я его понимаю…

— Будем стрелять ночью, когда все разойдутся.

— Ночью? — Раста с сомнением поскреб затылок. — Ночью, конечно, можно. Вот только мы не увидим, куда полетят камни.

Я немного подумал.

— Сделай вот что. Найди толстый войлок и пропитай его как следует маслом. Обернем им камни и подожжем, тогда будет видно, куда полетит снаряд.

— Гха, гха…

Я обернулся. Это был тот самый проштрафившийся копейщик, которого я разжаловал и отправил заряжать катапульты. Он что-то хотел сказать, но не решался.

— Ты что-то хотел?

— Войлок лучше наматывать прямо на камень. Тогда он будет плотнее и крепче держаться.

Что-то в этом есть.

— Ты умеешь работать с войлоком?

— Войлок катать с детства приучен. Все лучшие шорники у нас его берут.

Вот так и узнаешь что-то новое.

— До вечера сделать успеешь?

Гном приосанился, речь шла о деле, хорошо ему знакомом.

— Если постараться, шаров пять скатаю — если мне все, что надо, дадут и скажут, какого размера должны быть камни.

Мы с Растой переглянулись.

— Бери себе пару помощников. К вечеру надо изготовить десяток шаров. Камни подберет мастер Раста, он же поможет со всем остальным.

Раста кивал, соглашаясь. Идея ему понравилась.

Тем же вечером мы провели испытания новой баллисты. Перед закатом я отправил в поле несколько курьеров — проверить, все ли покинули место работы. Как только солнце село за горизонт, мы начали испытания при свете костров.

Промасленный шар закатили ненадолго в костер, чтобы он как следует разгорелся, затем подхватили длинными клещами и водрузили на место заряда. Направляющий лоток Раста предусмотрительно обил железом.

— Пошел. — Я махнул рукой.

Первый шар Раста запускал в полет сам, никому не доверив эту процедуру. Хорошо пошел. Шар пролетел горящим болидом, заставив всех в лагере проводить его взглядом.

— Сходим, посмотрим? — предложил Раста.

— Давай следующий. Потом все вместе посмотрим.

Следующий шар был тяжелее, чем те, которые мы отобрали для первой серии баллист. Шаров мы решили запустить девять — три стандартных заряда, три потяжелее и три полегче. Все успешно ушли в полет. Я оглянулся — половина гномов столпилась на окраине лагеря, наблюдая за этим салютом. Надо же, заодно и развлечение устроили — до фейерверка гномы пока не додумались.

Ну вот, самое время сходить посмотреть на результаты.

Мы с Растой шли по дороге при свете звезд и в отблесках костров.

— А вдруг тилукмены нападут ночью? Надо будет сделать побольше таких шаров, — рассуждал Раста.

А что, мысль не так плоха. Вполне может статься, что понадобится осветить поле боя. Метнуть из баллисты несколько горящих шаров гораздо быстрее, чем разводить в поле костры, да и посылать ночью в поле людей небезопасно, когда враг поблизости.

Шары горели не слишком ярко, тем не менее освещая пространство метров на двадцать вокруг себя.

— Вот он, первый. — Раста свернул с дороги и направился к горящему шару. — Это насколько он улетел?

Послышался хруст, вопль, и Раста исчез.

— Раста, ты где?

— Будь оно неладно, хвост тилукменского быка!

— Что? Ты нашел хвост быка?

— Это он меня нашел. Здесь я, в яме.

Раста провалился в ловушку. Хорошо шары улетели, я думал, до ловушек не дотянули. Раста, судя по всему, тоже так думал.

— Так вылезай, чего ты там сидишь? — Подойдя к краю ямы, я протянул Расте руку.

Тяжелый, здоровяк. Раста, фыркая, вылез из ямы.

— Этот Гримми накопал столько ловушек, что пройти негде… — Немного подумав, Раста добавил: — Гримми ругаться будет.

Это уж точно.

— Ты ему еще должен быть благодарен.

— За что? — Раста удивленно замер.

— За то, что он не вкопал на дне ловушки заостренный кол.

Раста задумался на полминуты, потом сказал:

— А может, надо было вкопать? Не для меня, конечно, для тилукменов, — пояснил он.

— Не стоит. Ты все-таки шел шагом. Если в такую яму свалится всадник на полном скаку, мало ему не покажется.

— Тогда пойдем дальше смотреть шары? — предложил Раста.

— Возвращаемся. И так все ясно — самый тяжелый из них перелетел линию ловушек шагов на пятьдесят. Хорошо получилось. На этой машине можно будет использовать более тяжелые заряды.

— Это точно! — Раста довольно потирал руки.

Мы вернулись на дорогу и направились к лагерю. Там почти все уже спали. А утром меня ждал новый сюрприз.

 

12

Разбудил меня Нимли. Точнее, его голос, доносящийся из-за полога палатки.

— Что за срочность? Приходите позже. Мастер Вик лег за полночь, дайте ему немного отдохнуть.

Другие голоса ему неуверенно возражали. Смысл этих возражений сводился к тому, что они бы и рады прийти позже, но никак не получится.

Интересно, кто там и почему не получится? Я выглянул из палатки — чуть поодаль стояли тесной группой охотники, нанятые Растой. Судя по всему, шум создавали именно они.

— Что случилось? — Я вышел из палатки. Вставать и в самом деле было пора. На сегодня планировалось много дел, время уходило безвозвратно. Сколько его осталось до набега? Судя по всему, не больше недели.

— Да вот, не хотят уходить. — Нимли кивнул в сторону охотников.

— Так в чем проблема? Пусть остаются. Или их оплата не устраивает?

Судя по одобрительному гомону, с этим проблем не было.

Наконец один из охотников вышел вперед и начал говорить.

— Рассчитались с нами по-честному, как и было уговорено. Вот эти деньги. — Охотник протянул мне мешочек с золотом.

Ничего не понимаю. Охотники решили отказаться от платы? Тогда почему золото отдают мне? Я перевел взгляд на Нимли. Судя по всему, тот тоже не понимал, в чем дело.

— Вам не нужны деньги?

— Деньги нам нужны. Но мы хотим попросить о другом. Позвольте нашим семьям укрыться в долине. Скоро сюда пожалуют тилукмены. Куда нам идти? Княжества далеко, Абудаг еще дальше, в империю нас могут не пустить.

Здесь они правы. Ведь они даже не ремесленники. Крестьяне и охотники не слишком желанные гости в империи. Особенно вот так — на время. Земледелие подразумевает под собой оседлость — привязанность к земле. Лишней земли в империи нет, охотников же и своих хватает…

— Решили укрыться за спинами гномов? — Я нахмурил брови. — Думаете заплатить золотом за их кровь? Отсидеться в тылу?

Охотник неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Гномы все равно будут защищать долину. Мы видим — они серьезно готовятся к обороне.

Охотник не понимал, в чем дело. На его взгляд, их предложение было выгодно всем, а я вдруг возражаю. Он не учел, что в нынешней ситуации в ход пошли совсем другие мерки.

— Гномы не наемники, за деньги свои услуги по защите не продают.

Может, я погорячился, говоря за всех? Не знаю, но сказал, что думаю, во что верю и что считаю правильным.

Охотник совсем растерялся:

— Так значит, нам уходить? Совсем?

— Зачем же совсем? Я думаю, условия вашего укрытия в долине можно обсудить.

Охотник посмотрел с надеждой, и я пояснил:

— О деньгах и речи быть не может. А вот если вы встанете плечом к плечу с гномами и поможете отбивать набег… Тогда, я думаю, будет правильно, если ваши семьи укроются в долине.

Я обернулся к Нимли и спросил вполголоса:

— Как думаешь, остальные гномы согласятся?

— Люди будут сражаться вместе с нами? — спросил неуверенно Нимли.

— Будут. У них будет хороший стимул — семьи за спиной. Сражаться они будут не за нас, а за себя.

— Тогда я «за».

Я тоже был «за». Думаю, со всех окрестных деревень наберется не менее сотни лучников. Такое подкрепление будет совсем не лишним. Остается лишь уговорить остальных гномов. Чувствую, это будет непросто. Гномы не слишком дружны с людьми. И это при том, что они совсем не злопамятны, любят пошуметь, но и только.

Охотники посовещались между собой.

— Мы согласны, — огласил их решение тот, что вел переговоры.

— Да, деньги заберите! — Я кивнул на мешочек с их заработком. — Вы их получили по договору, который выполнили. Что касается вашего временного переселения в долину — это разговор отдельный.

Никто не уполномочивал меня принимать такие решения. На мой взгляд, они выходили за рамки моих обязательств по обороне долины.

— Так мы едем за семьями? — обрадовался охотник.

— Подождите. Ответ будет через час.

Охотники расположились ждать ответа здесь же, у палатки.

— Нимли, срочно отправляй курьеров. Надо созвать совет из тех старейшин, которые находятся здесь, пригласи также старшин гильдий и… В общем, сам реши, кого еще надо пригласить. В течение часа нужно решить — предоставим мы людям убежище в долине или нет.

Нимли начал отдавать распоряжения, молодые гномы срывались с места и разбегались по лагерю в поисках участников будущего совета.

Понимаю: неполный состав совета старейшин делает наше решение, каким бы оно ни было, спорным. Но что поделать? Решать надо срочно.

Гномы собрались через полчаса. На раскачку времени не было, я сразу перешел к делу.

— Уважаемые мастера! Не будем затягивать наше совещание. Вопрос срочный, но решить его сам я не могу. Точнее, не имею такого права. Речь идет о том, чтобы предоставить в долине убежище людям из ближайших деревень на том условии, что все взрослые мужчины примут участие в отражении набега. Понимаю, что у вас найдутся возражения, но прошу учесть, что среди них много охотников. Лучники нам совсем не помешают. Подумайте о том, что мы тем самым сохраним жизнь многим гномам.

Старейшины молчали, что уже само по себе было невероятно. Наконец один из них решил уточнить:

— А что будет потом, после набега?

— На ваше усмотрение. Я думаю, люди захотят вернуться в свои села — в том случае, если нам удастся отразить набег.

Последнее я добавил для пущего эффекта. Ситуация действительно была не так хороша, чтобы разбрасываться возможными союзниками.

Как ни странно, первым отозвался мастер Айран — командир мечников:

— Хорошие стрелки могут подстрелить десяток-другой тилукменов, когда мы пойдем в атаку.

Я посмотрел на него с одобрением: соображает в правильном направлении, для командира это немаловажно. Вот только «десятком-другим» подстреленных тилукменов не обойдется. Стрелки могут принести гораздо больше пользы.

Другие гномы зашумели, участвуя в обсуждении. На удивление, возражающих было немного, да и те, пошумев для порядка, присоединились к большинству. Решили, что, если люди собираются биться — убежище им предоставить.

~~~

День оказался богатым на сюрпризы. Охотники отбыли к своим семьям. Перед их отъездом я нашел Расту и договорился о том, чтобы охотникам выдали верховых лошадей из числа тех, что они пригнали в лагерь. Раста неодобрительно поворчал, но спорить не стал. У меня насчет этих охотников были определенные планы, и без хороших коней здесь никак. Я отозвал в сторону того из них, что вел со мной переговоры, и начал разговор:

— Поскольку договор заключен, можете считать себя принятыми на службу. Возражения есть?

— Нет, мастер Вик. Только как же наши семьи?

— Это делу не помешает. Сейчас вы, как и собирались, отправляетесь по домам. А вот потом возвращаться в долину спешить не надо.

Охотник посмотрел на меня с непониманием, и я объяснил:

— Семьи можете отправить сюда вместе с другими желающими искать укрытия в долине на известных тебе условиях. Сами же разбейтесь на группы по три-четыре человека и устройте скрытое наблюдение за местностью. Как только появятся тилукмены — сразу скачите сюда и присоединяйтесь к нам.

Охотник на минуту задумался, что-то прикидывая.

— В лысой балке можно притаиться, и в рощах есть несколько удобных мест. Сделаем! — Приняв решение, он посветлел лицом. Задание было ему понятно и, с его точки зрения, осуществимо.

Узнать заранее о том, что тилукмены на подходе, будет полезно. А кто лучше знаком с местностью, чем местные охотники? Лучших разведчиков мне не найти.

— Они не сбегут? — спросил Нимли, глядя вслед удаляющимся охотникам.

— Не должны. Но расслабляться не будем. С завтрашнего дня организуй службу наблюдения. Выбери места на скалах повыше и расставь там гномов — не менее трех сменных постов.

— Это дело, — согласился Нимли. — Можно будет ребятишек наверх загнать, пусть окрестности осматривают.

~~~

Работы в лагере продолжались своим чередом. Только я собрался на плановый обход всех участков, как внимание мое было привлечено появившимся в лагере фургоном.

Фургон был огромный — размером с те, в которых гномы перевозят свои походные кузни. Тащили его десять быков. Впереди шествовал молодой гном, погоняя быков и задавая им направление. В этом не было ничего необычного. Необычным было то, что фургон появился в первой половине дня. Обычно обоз приходил вечером и состоял из нескольких повозок, числом до десяти, а иногда и больше. Этот же фургон был одиночным.

Молодой гном остановился на въезде в лагерь и стал о чем-то расспрашивать встречных. Интересно, кого он ищет? Я остановился, наблюдая за продвижением фургона. Куда это он направляется? Если к кузнецам — надо бы взять правее, если к плотникам — он должен был свернуть раньше.

— Хоти, хоти, — закричал погонщик, останавливая быков, фургон заскрипел тормозами и встал как раз напротив меня. Интересно.

Полог зашуршал, и на землю спрыгнул… тот самый мастер, который изготавливал арбалеты. Вот ведь неугомонный старик. Глаза его горели огнем жизни, на подвижном лице отражалась работа мысли. Сам он был не так широкоплеч, как большинство гномов, но энергичен не по годам.

— Здравствуйте, мастер Лорти! Рад вас видеть! — поприветствовал я старого гнома.

Его энергия и целеустремленность, его живость характера внушали мне искреннее уважение.

— Ой-хо-хо! Сколько гномов собралось в одном месте, а меня до сих пор не было.

Я улыбнулся:

— Мастер Лорти, вы знаете, как я рад вас видеть, но все же в ваши годы лучше сидеть на месте. Да и арбалеты нам нужны. Кто их будет делать?

— Ха, с арбалетами все в порядке. Уж я об этом позаботился, прежде чем направиться в путь. Эти невежи пытались мне помешать, но Лорти еще и сам не разучился находить дорогу. Мой младший внук. — Лорти кивнул на молодого гнома, хлопотавшего около быков.

— Рад. Но зачем было приезжать сюда? Вы извините меня, Лорти, но вы староваты для того, чтобы участвовать в битве.

— Староват? Это я-то староват? Я не смогу участвовать в битве?! А что ты скажешь вот на это?

Лорти откинул парусину на фургоне.

Вот это да. На треноге стоял… Не знаю, как лучше назвать это устройство. Пожалуй, станковый арбалет — чтобы было понятно, о чем идет речь.

Я запрыгнул в фургон. Устройство было красиво. Это был увеличенный в несколько раз арбалет, закрепленный на треноге. Он легко вращался на шарнирах, поворачиваясь в двух плоскостях. Для взвода использовался реечный механизм с редуктором из двух шестерен. Да его сможет взвести даже ребенок. Вместо тетивы — о чудо! — тонкий металлический трос. Гномы только-только начали его производить. Где Лорти сумел его отыскать?

— Откуда? — Я был удивлен, и было отчего.

— Ха, кто мне рассказывал про виды арбалетов? А если ты хочешь знать про железный канат — то как ты думаешь, кто его начал производить в Лопре?

Увидев мое удивление, гном добавил:

— Нет, не я. Заказ достался моему племяннику.

Лорти, что и говорить, молодец. Не думал, что наша с ним получасовая беседа об арбалетах обернется таким образом. Я приложился к прикладу — немного неудобно. Ах да, Лорти делал его под свой рост. Ему он будет в самый раз.

— А болты?

— А как же.

Лорти протянул мне болт — скорее это было небольшое копье больше метра длиной и весом килограмма полтора. Убийственная штука. Такая запросто вышибет всадника из седла или прошьет его насквозь.

— И на сколько он бьет? — поинтересовался я.

— Шагов на пятьсот. Проверено.

Неплохо. Это примерно четыреста метров. Причем болт такой массы опасен даже на излете, а уж метров за триста будет эффективен наверняка. Очень неплохо.

— Ну как? Хорош? — поинтересовался мастер.

— Хорош. — Я был вполне искренен. — Только я бы добавил одно дополнение.

— Какое? — поинтересовался Лорти. Его живые глаза горели любопытством.

— Направляющую лучше сделать под три болта, с небольшим рассеиванием. На дистанции в сто шагов болт такой массы необязателен. Можно было бы метать крупные болты на дальнюю дистанцию по одному, а средние — на дистанцию до двухсот шагов, но по три штуки сразу.

— Дельно, — согласился мастер. — Обязательно переделаю направляющую под три болта.

— Отличная вещь. Нам надо таких как можно больше.

Лорти насупился, отвернулся от меня. Обиделся старик? На что?

— Я приехал участвовать в битве, а ты меня опять в кузню отправляешь.

Вот оно что. Я улыбнулся.

— Хорошо, мастер, вы будете участвовать в битве. Поставим ваш арбалет на возвышенности. Но разве такому мастеру пристало быть простым стрелком? Вот если бы командовать десятком таких арбалетов?

— Так это же совсем другое дело. Скажи скорее, где здесь стоят кузни. Нельзя терять времени.

— Курьер вас проводит, мастер.

Фургон Лорти двинулся к участку лагеря, занимаемому кузнями, я же обернулся к Нимли и попросил:

— Пошли еще одного курьера к старшине кузнецов. Пусть все свободные кузнецы переключаются на изготовление арбалетов мастера Лорти.

Вот оно — то, чего нам так не хватало. Станковые арбалеты были гораздо легче катапульт и проще в изготовлении. И при том имели уверенный радиус поражения в двести — триста метров.

 

13

Барон Людвиг, сеньор вольного города Гремена, что расположен на реке Хат, задумчиво расхаживал по саду своей резиденции. Тяжелые мысли не давали ему покоя — возрастающая активность тилукменов не могла не тревожить. Как и новый затеваемый ими поход. Казалось бы, какое это имеет отношение к вольным городам? Здесь все не так просто. Тилукмены объединяются. Растет их влияние, растут амбиции и аппетиты — это не может не тревожить. С каждым днем тают надежды вольных городов снова стать вольными.

Людвиг услышал за спиной шаги и обернулся навстречу входящему. Это был начальник тайной стражи.

— Обоз готов, мой барон. Люди подобраны, товары погружены. Ждем только команды.

— Кого ты предлагаешь отправить старшим с обозом?

— Ошра. Он старый воин и много повидал на своем веку.

— Это да, — согласился барон. — Ошр бывалый воин. Вот только он совершенно ничего не понимает в торговле.

— Я подумал, что предназначение каравана не в извлечении прибыли.

Барон слегка поморщился. Жаль, что даже таким приближенным людям, как начальник тайной стражи, приходится объяснять очевидные вещи.

— Это так. Но в данном случае важно, чтобы все выглядело достоверно и не вызывало у людей лишних подозрений.

— Об этом я не подумал. Назначить старшим каравана кого-нибудь из купцов?

— Пожалуй, нет. — Барон Людвиг немного помолчал, взвешивая решение. — Ошр хорошая кандидатура. А вот помощника ему следует подобрать из числа купцов. Легкого на ногу и быстрого на язык.

— Сделаем. Сегодня же подберу.

— Ну ладно, пойдем, посмотрим обоз, — сказал барон и двинулся вслед за начальником тайной стражи на хозяйственный двор.

Три фургона, каждый из которых потянет четверка коней, стояли во дворе, подготовленные в дорогу. Загружены они были не более чем наполовину, чтобы сохранять легкость хода и маневренность. Для торгового обоза немного странно, но мало ли какие сделки могли быть у купцов в пути. Одетые в грубую одежду возчиков люди встали, спеша поприветствовать барона.

Внимательные взгляды, скупые отработанные движения. Вряд ли такие возчики часто встречаются на дорогах. Луки и мечи лежали в фургонах — не след привлекать лишнее внимание большим количеством оружия, если взялся изображать простого возчика. Впрочем, не обошлось и без верховых, изображающих охрану, в недорогих куртках из воловьей кожи, подшитых изнутри металлическими пластинами, — эффективный скрытый доспех. В дешевых обшарпанных ножнах скрывались мечи из лучшей стали. В общем, и возчики, и охрана старались произвести впечатление как можно более простецкое, при этом оставаясь хорошо вооруженными и подготовленными. Подготовка эта была старательно замаскирована. Та же история и с лошадьми. Дешевая сбруя, недорогие седла, а вот сами кони были хороши — надежны и выносливы.

Одетый как подобает купцу средней руки, крепкий, уже немолодой мужчина подошел к барону:

— Все готово, господин барон. Фургоны загружены вяленой рыбой и пенькой. Можем выступать, как только будет команда.

— Молодец, Ошр. Выступаете завтра утром. Да, вот что: к вам присоединится кто-нибудь из торговой братии. Кандидатуру до утра подберем.

Ошр вскинул вопросительный взгляд, и барон ответил на его немой вопрос:

— Старшим остаешься ты. К купцу же будешь прислушиваться только в том, что касается дел торговых. Все понятно?

— Понятно. — Ошр кивнул. Что может быть непонятного — не первый десяток лет службу тянет. — Есть еще один вопрос.

Ошр дождался разрешающего кивка барона и продолжил:

— Речь о вашем старшем сыне. Парень рвется в бой.

Барон тяжело вздохнул. Сыновья у него выросли неплохие, только старший уж больно горяч.

— Знаю, Ошр, знаю. Не время сейчас бряцать оружием.

— Как бы парень не наделал глупостей.

Резон в этом определенно был.

— И что ты предлагаешь?

— Пусть он поедет с нами. Будет при деле и мир посмотрит.

Барон вздохнул. Поездка намечалась опасная, очень опасная. С другой стороны, его сын — будущий правитель вольного города. Рано или поздно ему придется взвалить на свои плечи ответственность за Гремен. Именно ему быть следующим бароном. Опыта ему набираться просто необходимо.

— Я поговорю с ним сегодня. До утра все решится. Да, Ошр, в любом случае старшим в походе будешь ты. Я на тебя надеюсь.

Ошр кивнул. Непростую обузу он взял на себя. Если, конечно, барон решит отпустить своего сына. Крону и в самом деле надо набираться опыта. Парень он неплохой, иногда немного горяч, но со временем это пройдет. Кто научит уму-разуму будущего барона, как не они — ветераны.

Внимательно осмотрев коней и фургоны, барон нашел их вид вполне подходящим, удовлетворенно кивнул, пожелал своим людям удачи в походе и направился в кабинет.

— Отец? — Крон был удивлен таким поздним разговором. Мажордом нашел его в библиотеке. Надо же — первый раз за последние полгода туда заглянул, и сразу его нашли. Отец чтение одобрял, утверждая, что знания необходимы для будущего правителя. Вот только Крон больше любил фехтование и верховую езду. Иное дело его младший брат — тот был в библиотеке завсегдатаем.

— Проходи, садись. Разговор будет серьезным, — сказал барон. — Что ты думаешь о возрастающем влиянии тилукменов?

— Ты знаешь мое мнение, отец. Я считаю, что дань, которую мы платим, — позор для вольных городов. Надо что-то делать.

— Не горячись. Ты думаешь, я ничего не делаю? Я перебрал все возможные варианты — союз с другими вольными городами, восточными княжествами, помощь империи… Переговоры ни к чему не привели.

Крон удивленно вскинул брови: он и не знал обо всей этой работе.

— Да, я не говорил тебе. Об этом вообще почти никто не знает.

— Но почему?

— Ты слишком рвался в бой. А сейчас без надежных союзников это смерти подобно.

— Но надо же что-то делать.

— «Что-то» — формулировка совершенно недопустимая для будущего правителя. Ты должен совершенно точно знать, что именно будешь делать. Более того — к каким ближайшим последствиям твои действия приведут? И к каким более отдаленным? Мы не можем ударить по тилукменам силами одного нашего города — только у Тулума сейчас под рукой около двенадцати тысяч всадников. Нам не устоять.

Крон упрямо сжал челюсти. Он понимал, что отец прав, но бездействие было для него мучительным.

— Тилукмены готовят поход на север, — продолжил барон. — Не пройдет и недели, как они двинутся на земли гномов.

Крон снова удивился — как много, оказывается, он пропустил. Отец ведет переговоры, он в курсе всех происходящих во внешнем мире событий. А он, Крон? Всего лишь ратовал за вооруженный отпор, даже не потрудившись как следует узнать расстановку сил.

Крону стало стыдно. Он считал отца равнодушным, а оказалось, что все совсем не так.

— Прости, отец. Я был иногда неправ в суждениях.

Барон улыбнулся, приобнял сына за плечи:

— Я рад, что ты вырос. Признать свою неправоту — достойный поступок.

— Но что теперь? У нас нет выхода?

— Не знаю, сын. Надо думать. Думать и собирать информацию.

— Отец, чем я могу помочь?

Барон прошелся по кабинету, принимая окончательное решение. Трудно и сложно, но пора Крону рассказать про разведывательный поход.

— Завтра утром на север отправляется торговый обоз. Поведет его Ошр.

— Ошр? Он же воин. Что он понимает в торговле?

— Это так. Торговый обоз — это прикрытие. На самом деле задача у него будет совершенно другая. Мне нужно знать подробности похода тилукменов — их тактику, приемы боя, потери. Любая мелочь может оказаться полезна.

— Не лучше ли было бы отправить своих людей вместе с войском тилукменов?

— Я думал об этом. Ты хочешь сражаться на стороне тилукменов?

— Нет, но…

— Если мы пошлем десяток людей с тилукменами — в следующий раз от нас потребуют сотню. И объяснить причину отказа будет очень непросто. Поэтому мы поступим иначе — отправим торговый обоз в места, близкие к предстоящим боевым действиям. Не скрою, это опасно. Официально тилукмены нам не враги, но попасть под горячую руку вполне возможно. Поэтому обоз постарается с ними не столкнуться.

— Отец, могу я поехать с этим обозом?

— Ошр просил о том же. Признаюсь, мне было бы спокойнее оставить тебя здесь, но решение будет за тобой.

— Я поеду.

— Ошр будет старшим.

— Но я будущий барон!

— Вот именно. Командовать несложно, научись подчиняться. Надеюсь, ты не будешь спорить с тем, что Ошр более опытен в делах такого рода?

— Да, отец. Когда выезжаем?

— На рассвете. Береги себя.

Барон упрямо сжал челюсти. Нелегка она — доля барона. И решения порой бывают ой как непросты.

~~~

Степь содрогнулась под топотом тысяч коней, тронувшихся в путь. Двенадцать тысяч тилукменов, молодых и горячих, собрались под руку хана Тулума, чтобы отправиться на север — туда, где запасливые гномы уже сложили в сундуки золото и серебро. Ничто так не притягательно для тилукмена, двинувшегося в поход, как звон золота.

Тысяча быков-лутхи тянула фургоны. Груженным припасами был лишь каждый пятый, остальные предназначались для будущей добычи. Не только золото имеет цену в степи. Гномы славились добрым железом, хорошо выделанными кожами и работами по камню. Будет чем загрузить вместительные фургоны. Поход обещал быть прибыльным. Так спланировал хан Тулум. Хорошая добыча позволит ему распространить влияние на те племена тилукменов, которые пока ему неподвластны. Покорить мечом? Можно. Но не лучше ли сначала поманить звонкой монетой, обзавестись славой удачливого полководца? А мечи никуда не денутся, они останутся для самых упрямых.

Три сотни всадников двигались дозором, опередив войско часа на два пути, высматривая препятствия, которые не должны были оказаться неожиданностью для войска тилукменов. Пренебречь правилами передвижения было бы недальновидно — этот поход не последний, пусть всадники тренируются. Вслед за дозором двигалась отборная тысяча хана Тулума, в центре которой ехал сам хан и небольшой обоз в три десятка фургонов — личный обоз хана. А уж потом двигалось основное войско — десять тысяч отборных тилукменских всадников, за которыми двигался основной обоз. Замыкала поход последняя тысяча, обязанность которой — следить за порядком в тылу. Нападения хан не ждал, но, планируя будущие походы, старался заранее приучить воинов к определенному порядку движения. Где еще его отрабатывать, как не в таком спокойном походе?

Хан недоумевал. Гномы. Почему никому ранее не пришло в голову как следует тряхнуть этих прижимистых коротышек? Всему виной условности — устоявшийся и привычный порядок вещей. Ему, Тулуму, предстоит его разрушить. Гномы не участвуют в войнах? Тем лучше. Все остальные предпочитают заниматься своими проблемами — тем хуже для них. Тулуму не нужны отдаленные земли гномов, ему достаточно получить содержимое их сундуков. Выкуп Тулума тоже не устраивал. Жаль только, что гномы не смогут оказать сопротивления. Тулуму нужен был не легкий прибыльный набег, а победоносная война.

 

14

Рано или поздно все имеет свойство заканчиваться, но лишь для того, чтобы началось что-то другое. Таков круговорот событий, происходящих с нами, около нас или же совсем без нашего участия. О чем это я? Ах да, о нашей подготовке. Как бы я ни хотел продлить ее еще на какое-то время, а приходится заканчивать, довольствуясь тем, что есть. Накануне сразу два отряда наших разведчиков (охотники из соседних деревень) прискакали с предупреждением — тилукмены находятся от нас не далее чем в одном переходе.

Все ли я успел сделать? Конечно, нет. Мог ли я сделать больше? Не знаю. Могу сказать одно — я очень постарался, чтобы гномы не пали беззащитной жертвой тилукменской орды. Сможем ли мы отбить набег? У меня нет такой уверенности, несмотря на то, что я старался вселить ее в других. В любом случае тилукменам дорого обойдется этот поход. Мы готовы, насколько можно было подготовиться за три недели.

Гномов собралось более десяти тысяч — это только те, что намерены принимать непосредственное участие в битве. Не ожидал, скажу честно, не ожидал. Я предполагал, что удастся собрать пять — семь тысяч. Им бы еще побольше умения… Некоторые не успели принять участие даже в наших не слишком продолжительных тренировках. Что же делать? Когда мечники пойдут в атаку, будет не до порядка — согласованному бою на двуручниках при всем желании не научишь за пару недель.

Да, немалое собралось — нет, пожалуй, все же не войско — ополчение. Для того чтобы назваться войском, опыта у гномов маловато, а вот задора и желания отстоять свою долину не занимать. Я уверен, что сражаться будут все. Плюс примерно три сотни людей, если считать тех, кто намерен принимать участие в бою. Их семьи расположились километрах в пяти позади нашей линии обороны около внешней цепи скал.

Людей, подавшихся в долину в поисках укрытия, набралось более тысячи. Пожалуй, ближе к полутора, учитывая большое количество детей и женщин. Так что ничего удивительного не было в том, что взрослых мужчин набралось лишь сотни три. Из них сто восемьдесят два лучника той или иной степени подготовленности. Не все, совсем не все среди людей промышляли охотой. Были и хлебопашцы, и мастера, которые в межсезонье не промышляли зверя, а починяли инвентарь для себя и соседей.

С лучниками вопрос решился быстро — каждый стрелок у нас был на счету, особенно те, кто умеет пользоваться длинными охотничьими луками. А тем, кто не умеет, тоже найдется дело. Лучников я постарался расположить на скалах, пользуясь любым удобным местом — им стрелять вниз будет легче, а их достать не так-то просто. Со стрелами проблем не возникло. Как только мы заключили с охотниками соглашение, я отправил гонца в Лопр, разместить новый заказ. На каждого стрелка теперь приходилось по полторы сотни отменных стрел, изготовленных промышленным способом. Когда каждая стрела является близняшкой всем остальным в колчане, стрелять одно удовольствие — одинаковый баланс, одинаковая масса наконечника. Знающий человек оценит.

Самым слабым местом обороны была скала между широким и узким входами в долину. Подумав как следует, я решил укрепить расположенную на ней площадку для метательных машин, придав ей усиление из трех десятков лучников. Слишком уж удобно она была расположена и к тому же не так высока, как площадки на окраинных скалах. Когда тилукмены разберутся, что к чему, они могут попробовать ее захватить. Опасно? Разумеется. Здесь уж ничего не поделаешь. Единственное, что я мог сделать, — послать на нее добровольцев, пообещав каждому, кто будет держать там оборону, по окончании битвы выдать памятный знак.

Вы бы видели, как загорелись глаза добровольцев — их набралось более чем достаточно как со стороны гномов, так и со стороны стрелков-охотников. Право, мне даже стало немного неловко. Нет, со знаками не было никаких проблем. Если надо будет, мы их наштампуем, был бы образец, а с этим я как-нибудь справлюсь. Но пускаться на такую уловку… Надеюсь, добровольцы нашлись бы и без нее. Пусть уж их греет это маленькое обещание. Тем более не факт, что мне придется его выполнять — до этого надо еще дожить. А медалей мне не жалко. Странно — ни в империи, ни в Абудаге до них пока не додумались.

~~~

Гномы выдвинулись поближе к месту будущего построения и расположились там по-походному. Так, чтобы в случае сигнала тревоги быстро занять место в строю. Если вы думаете, что наш временный лагерь опустел, то это совсем не так. Дымились временные кухни — в них готовился обед для всех участников будущего сражения (неизвестно, насколько оно затянется), кормились быки, которые притащили сюда фургоны. Да мало ли дел в походном лагере? Кто там остался? Несколько тысяч добровольцев — старики, женщины дети. Те самые, что принимали участие в возведении оборонительных укреплений. Я было пытался отправить их по домам, но они уходить наотрез отказывались.

— Не тратьте время, милсдарь Вик, — посоветовал мне Нимли. — Если мы не устоим, их участь будет одинакова, что здесь, что в поселках.

Отчасти он прав. Да что там, он прав полностью. В общем, я махнул рукой. Хотят ожидать здесь — пусть так и будет. Подозреваю, что они остались здесь неспроста — хотят помочь. Быть полезными там, где смогут пригодиться их скромные силы.

Укрепления готовы, мы все-таки успели доделать начатое. Два ряда ям-ловушек перекрыли вход в долину, создав тем самым первый рубеж обороны, на котором предстоит поработать метательным машинам. Первыми в бой предстоит вступить им. Четыреста метров — хорошая дистанция, практически недосягаемая для тилукменских луков. Рассчитывал ли я остановить кочевников на этом рубеже? Конечно, нет. Только задержать, нанести урон до того, как они приблизятся на расстояние выстрела, сбить спесь, заставить быть осторожными. Пусть атакуют не торопясь, нам это будет на руку — будет время взвести камнеметы.

Рукопашная? Я хотел бы ее отсрочить как можно далее. Да, гномы в хорошей броне — почти все в панцирях или кольчугах, со щитами. Первая шеренга копьеносцев в поножах и наручах, большинство мечников тоже. Мы подготовились. Но опыт… Опыта не хватало катастрофически. Если не удастся смешать порядки тилукменов, мечникам придется очень туго. И здесь вся надежда на ловушку номер два — заградительные плети. Им предстоит задержать тилукменов на расстоянии уверенного выстрела из ручного арбалета.

Десять тысяч гномов… Признаться, я на столько не рассчитывал. Из них восемь тысяч перекрывают долину сплошным строем. Примерно половина из них — копейщики, призванные оградить фалангу от удара конницы. Остальные — мечники, вооруженные двуручниками или секирами. Но это для рукопашной. Сначала они должны будут метать в противника все, что можно метать. Мы собрали пару тысяч коротких метательных копий, несколько тысяч небольших литых чугунных ядер на цепи (что-то вроде кистеня) — предполагалось, что их будут раскручивать и метать вместе с цепью. Не стоит забывать и об арбалетчиках — их набралось четыре сотни. Тех, что стоят в строю. Позади строя расположились станковые арбалеты и камнеметы.

Всего успели изготовить пятнадцать онагров, семнадцать баллист и два десятка станковых арбалетов, не считая того, который привез с собой Лорти. И это — всего за три недели. Тилукменов ожидает большой сюрприз.

Эх, было бы у меня хоть полгода, чтобы натаскать гномов как следует… Но придется исходить из того, что имеется.

Готовы оба бастиона — те площадки на двадцатиметровой высоте, что выровняли и оградили гномы на скалах с обеих сторон долины. Плюс оборонительная площадка на скале — той, что разделяет большой и малый рукава. На ней мы поставили три онагра и четыре станковых арбалета. На крайних площадках — по два. Поставленные на возвышенность онагры простреливали с флангов практически всю долину. Будь на месте гномов обстрелянные ветераны, я сказал бы, что наши шансы хороши. С другой стороны, у гномов хороший стимул — за спиной у них их земля, дома и семьи. Если это не прибавляет опыта, то уж решительности прибавляет втройне. Гномы расположились на земле, весело переговариваясь и подначивая друг друга в ожидании предстоящей битвы. Я же стал расспрашивать одного из охотников о том, что им удалось узнать.

— Так значит, идут? Ты сам видел? Быть может, это какой-нибудь торговый обоз?

— Вот еще, скажете тоже, милсдарь. Неужто я обоз от войска не отличу? Был один обоз — дня за два до того прошел по восточной дороге. Странный какой-то… Куда подались? Должно быть, в княжества. Тилукмены же идут войском. Впереди небольшой отряд — соседнюю деревню всю пожгли. Основное войско следует чуть погодя. Мы в лощине притаились. Основное войско показалось часа через два после головного отряда. Тилукменов идет тьма. Здесь уж мы сразу по коням и сюда, как было договорено.

— Впереди, говоришь, идет разведывательный отряд?

— Так и есть, милсдарь. Отряд не мал, но по сравнению со всем тилукменским войском — капля в море.

Понятно, сосчитать всадников охотник не смог. Значит, тилукмены выслали разведку. Разведка — это плохо, это очень плохо. Если они вздумают имитировать атаку малыми силами, то обнаружат наши ловушки. Десяток-другой тилукменов свернут себе шею, и все. Нет, этого нельзя допустить никоим образом. Надо вынудить тилукменов атаковать нас сразу крупными силами. Остановится ли разведка, увидев строй, или тилукмены попробуют провести пробную атаку? Шансы половина на половину. Нет, слишком много затрачено сил, слишком большие надежды возложены на замаскированные ямы.

Я закусил губу. Не был ли я слишком самонадеян? Надо что-то придумать — отпугнуть разведку, не дать ей пересечь черту ловушек. Задействовать камнеметы, когда разведка будет еще на подходе? Пожалуй, тилукмены не рискнут лезть под массированный каменный град малым количеством. Вот только тем самым мы раньше времени обнаружим наши способности. Не хотелось бы лишиться такого козыря еще до начала игры. Но если ничего не придумаю, придется так и поступить. Лучше рассекретить камнеметы, чем ловушки. Нет, обнаружить камнеметы разведка тилукменов могла и издалека. Но увидеть машины и испытать на себе их действие — это, как говорится, две большие разницы. Думай, думай. Должен быть какой-то выход.

— Когда они будут здесь? — обратился я к охотнику.

— Если будут идти так же, то часа через два. Это первый отряд.

Понятно. Скоро можно ожидать появления разведки. Два часа — совсем немного, надо что-то предпринять…

— Раста, — позвал я начальника нашей артиллерии.

— Слушаю. — Раста появился через полминуты.

— Выбери три самые дальнобойные баллисты, отбери калиброванные облегченные заряды. Измеряй, взвешивай — поступай как хочешь, но заряды должны быть калиброванные. После этого начинай пристрелку дороги на максимально допустимом расстоянии.

— Только три баллисты? А как же остальные?

— Не будем пока раскрывать карты. Нам главное — не подпустить разведку кочевников слишком близко. Да, на всякий случай по команде взводи все камнеметы. Но огонь будут вести только три баллисты. Надеюсь, это охладит пыл разведчиков.

Атаковать всерьез они, разумеется, не будут. Но, скорее всего, попытаются приблизиться на расстояние выстрела из лука, чтобы проверить на прочность наши порядки… Надеюсь, залпа трех баллист будет достаточно.

— Тогда, может, нам использовать литые заряды? — поинтересовался Раста.

— А они есть? — Признаться, я удивился. Как это прошло мимо меня? В последние дни произошло столько событий… Что-то я мог и пропустить.

— С последней плавки отлили на пробу около сотни. Хотели использовать их вместо цепа, но оказалось, что они тяжеловаты.

— Отлично. Для прицельной стрельбы — то, что надо.

Когда мы будем вести массированный огонь по площадям, разлет зарядов на десять, даже на двадцать метров не существен. Сейчас же нужно было точное попадание.

Через пять минут заскрипели лебедки баллист, и три небольших чугунных ядра с воем взвились в воздух. Звук, издаваемый баллистой при выстреле, довольно своеобразен. Чем-то он напоминает хриплый выдох великана — скрежет, вой, гул вибрирующего воздуха… В общем, очень специфичный звук.

Минут через пятнадцать Раста отрапортовал:

— Готово. Все три заряда ложатся точно в цель.

— Отлично. Пошли кого-нибудь — пусть соберет заряды и поставит на этой линии метку. Так, чтобы мы увидели, когда тилукмены ее пересекут.

Мы условились о сигнале, по которому баллисты откроют огонь, и Раста отправился в последний раз проверять, все ли готово к бою. Я же направился к площадке на скалах, где были установлены онагры. Кстати, это еще и неплохой наблюдательный пункт.

~~~

Хан Тулум злился. Деревни, что попадались на их пути, были почти пусты. Эти мерзкие крестьяне ушли, забрав с собой все, что смогли унести. Нет, он, конечно, не рассчитывал взять богатую добычу в этих селениях, но все же… Хоть что-то должно было достаться его воинам, а здесь — пустота. Немного совсем старой рухляди, брошенные инструменты. Это ли добыча, достойная хана? В порыве гнева хан хотел спалить пару деревень, но одумался. Если не будет деревень, нечего здесь будет взять и в следующий раз.

Сами того не зная, жители уберегли свои села от разрушения. Возьми Тулум здесь хоть какую-то добычу, он разметал бы все поселки по бревнышку.

А теперь ему оставалось только злиться. Неужели все увезли? Или припрятали? Утащить все продовольственные запасы с собой было бы очень непросто. Значит, припрятали, и припрятали хорошо. Всадники Тулума облазили все ближайшие окрестности в поисках схронов. Почти безрезультатно. Нашли лишь пару замаскированных ям с зерном. Небольших. Не хватит накормить и полтысячи воинов. Единственное, чего было вдоволь, так это сена. Но к чему оно в начале лета, когда достаточно свежей зеленой травы? Хан со злостью хлестнул плеткой своего коня, отчего тот взвился на дыбы. Ничего, гномы никуда не денутся. Это не какие-то захудалые села. Нажитое гномами добро не увезешь с собой. Да и куда им податься — гномам?

— Вперед! Не задерживаемся здесь, — скомандовал хан, двинув многотысячное тилукменское войско к долине гномов.

~~~

Сотник Ацод пыжился от важности. Еще бы — ему, сотнику, доверили командовать авангардом. И ладно бы только своей сотней — отряд увеличили до трех сотен, поручив ему возглавлять дозор. Мог ли он мечтать о подобном?

Его отряд первым ворвался в опустевшие деревни, в полной мере ощутив горечь разочарования. Люди Ацода перерыли все дома в поисках ценностей. Ни золота, ни серебра, ни даже меди. Ничего. Лишь кое-что из нехитрой утвари.

Стоит ли забивать грошовым барахлом седельную суму тилукменского коня? Всадники роптали. Пустяки, их главная добыча впереди — беззащитная долина гномов. Вот где они смогут развернуться! Разведка — это, конечно, важно. Ацод непременно отправит к Тулуму гонца с донесением. Но важнее другое: тот, кто идет первым, снимает все сливки. Его три сотни не останутся без добычи, не останется и он, сотник Ацод, хвала Тулуму! Хвала за то, что возвысил его, безродного, позволил идти вперед и получить то, что ему причитается.

Долина гномов появилась на горизонте после обеда. Сотник пришпорил коня, пуская его в галоп, отряд следовал за ним.

Символический шлагбаум и башню таможенного поста тилукмены миновали часа за три до заката. Надо использовать это время, чтобы пограбить. К вечеру подойдет Тулум, а на следующий день все достанется ему.

Но сотнику пришлось придержать коня, когда перед ним открылось неожиданное зрелище. Вход в долину преграждала сплошная стена щитов, над которой возвышалась не одна тысяча копий — закованная в броню пехота. Лучи послеполуденного солнца отражались от щитов и доспехов, заставляя их играть бликами.

Откуда? Почему? Где беззащитные поселки? Где сундуки гномов, полные серебра и золота? Ацод был озадачен. Ацод был обижен. Ему предложили лакомый кусок, но оказалось, что взять его не так просто. Этот вкусный орех заключен в стальную скорлупу, и достать его совсем не так просто, как предполагалось первоначально.

Ацод остановился в раздумье, и в этот момент леденящий кровь звук разнеся над долиной, заставляя коней приседать и прижимать к голове уши. Право, Ацод их понимал — такой рев может испугать кого угодно.

— Мой сотник, может, вернемся назад?

Ацод бросил гневный взгляд на спросившего. Предложение было разумным. Но оно шло вразрез с планами сотника — теми, что он так лелеял. И потом, что скажет Тулум, если они повернут назад? Уже ясно, что добычу так с ходу не взять. Что остается? Сохранить репутацию, а еще лучше — ее преумножить. Сотнику было не по себе. Ощетинившееся железом войско (откуда оно взялось?), ужасный, холодящий кровь рев. Может, гномы держат на привязи дракона? С них станется. Видеть драконов Ацоду не приходилось, как не приходилось и встречаться с теми, кто их видел своими глазами. Но кто еще может реветь столь ужасно? Не лелей сотник столь амбициозные планы, он, без сомнений, повернул бы назад. Но…

— У них нет конницы, только пехота. — Кого сотник пытался убедить — свой отряд или свои собственные страхи? — Мы атакуем, испробуем прочность гномьих доспехов и остроту наших стрел.

— А их копья?

— Трусам не место в походе. Мы не будем пытаться пробиться сквозь их строй, только приблизимся на двести шагов и забросаем стрелами. По крайней мере, нам будет о чем рассказать хану.

Сотник не видел препятствий к осуществлению своего плана. В затяжной ближний бой он ввязываться не собирался. А вот стать первым, кто вступил в битву… Много ли для этого надо? Проскачут вдоль линии обороняющихся, пошлют в их сторону по десятку стрел — и можно возвращаться, докладывать хану, что они первыми напали на врага.

Ацод тронул коня, отправившись неспешной рысью по дороге, собираясь постепенно набрать скорость и по дуге развернуться вдоль строя, ощетинившегося копьями. Планы, планы… Осуществиться им бывает дано далеко не всегда. Авангардный отряд тилукменов уже шел ходкой рысью, постепенно увеличивая скорость и не помышляя ни о каком сопротивлении со стороны обороняющихся, как вдруг раздался свист, и в голову колонны ударило что-то, разметав всадников на добрых два десятка метров. И это почти за два полета стрелы из тилукменского лука!

Грозный рев огласил долину, заставляя остальных всадников спешно натягивать поводья, придерживать коней. Один из тилукменов наклонился и подобрал с земли чугунное ядро размером с два кулака взрослого мужчины. Вокруг раздавались крики и стоны, ржание коней. Полтора десятка тилукменов было выведено из строя ранеными или убитыми. Сотник Ацод был выбит из седла ядром, отскочившим от всадника, скачущего впереди. Сотнику повезло — в отличие от его товарища, принявшего удар первым, он отделался переломом ключицы и нескольких ребер, что уже было следствием шарахнувшихся в стороны коней. Тилукмены затоптались на месте, лишившись командира, и в это время баллисты произвели второй залп. Он-то все и решил. Сотник второй сотни подал команду к отступлению. Всадники подхватили сотника Ацода, находящегося без сознания, тех соратников, которые подавали признаки жизни, и, спешно развернув коней, поспешили убраться за пределы досягаемости камнеметов.

Провожал их восторженный рев гномов. Первая маленькая победа осталась за ними. Пусть она ничего не решала, пусть битва еще даже не началась, но на земле осталось лежать около десятка тилукменов — всадники так спешили, что не подобрали своих убитых.

~~~

Приближение тилукменов первым заметил дозорный Тригги — тот самый племянник Нимли, молодости которого я удивлялся. Дядя отправил его вскарабкаться повыше на скалы и следить оттуда за приближением неприятеля.

— Едут, едут, — закричал Тригги, размахивая руками.

Я всмотрелся в горизонт. Минут через пять голова тилукменской колонны появилась в поле моего зрения.

— Пора взводить камнеметы? — Это Раста в ожидании прибытия тилукменов тоже вскарабкался на бастион.

— Рано еще. Им рысить сюда не меньше получаса. Так что можешь не торопиться. Отправляйся к своим машинам, проверь, все ли там готово. Я тебе подам сигнал, когда придет пора.

Раста исчез. Уверен, что у него и так все в порядке. И все-таки пусть лучше будет при деле — ждать легче.

Тилукмены миновали таможенный пост. Прозвучал сигнал номер один. При его получении гномы должны были начать взводить камнеметы.

Сигнал прозвучал несколько громче, чем ожидалось. Да что там! Он прозвучал гораздо громче. А дело было вот в чем. Минут за пятнадцать до того, как подавать сигнал, меня посетила мысль, на мой взгляд, удачная.

— Мастер Лойда, — позвал я старшего трубача, — где те гигантские трубы, что были сделаны первоначально?

Трубы, издающие жуткий рев, были нами заменены на их уменьшенные копии, чтобы не оглушить случайно гномов, отрабатывающих маневры перестроения.

— Здесь, мастер Вик. Они у меня всегда под рукой.

— Так доставайте. Пришло время пустить их в ход.

Пожалуй, некоторые гномы будут удивлены, особенно из числа тех, кто не слышал этот ужасающий рев, да и Расту я не предупредил, с помощью чего собираюсь подавать сигналы. Ладно, гномы к сигналам трубы привыкли, а вот для тилукменов это будет сюрпризом. Хотелось бы думать, что неприятным. Нагнать страху на врага — половина успеха.

Трубы проревели подобно раскату грома или реву голодного дракона. Почему голодного? А попробуйте не кормить его недельку — вопросы отпадут сами собой. Это так, в порядке предположения. Рев сигнальных труб достиг своей цели, пусть отчасти, но поубавив спеси у разведывательного отряда тилукменов.

Правильно, нечего им здесь разведывать. Быть может, развернутся и подождут подхода остальных сил? Не развернулись. Постояв немного, тилукмены двинулись вперед. Хорошо, что по дороге — видимо, не считают такое расстояние опасным для себя. Зря. Копыта тилукменских коней сбили положенную поперек дороги сухую ветку. Пора. Я подал сигнал трубачам, трубный рев снова заполнил собой долину. Этот сигнал был другим — сигнал к открытию беглого огня тремя баллистами. Был предусмотрен и третий сигнал, по которому в действие приводились все взведенные камнеметы, но я надеялся, что он не понадобится. Залп получился удачным: снеся голову колонны, он заставил тилукменов остановиться. Нет, все-таки они совершенно не знакомы с действием метательных машин — им следовало рассеяться по полю при первом же нашем выстреле, а они медлили, позволив тем самым произвести баллистам еще один залп. Да и где бы им было научиться? На империю они не нападали, а больше с метательными машинами столкнуться было негде.

Спохватились они, впрочем, быстро. Подхватили своих раненых и ретировались. Третий залп угодил в пустоту. Я подал сигнал отбоя — ни к чему просто так в небо стрелять. Неплохой итог. Нет, я имел в виду вовсе не десяток тилукменов, оставшихся на поле боя неподвижными. И не бьющихся в судорогах трех коней. Как же я не люблю войну! Затевают ее люди, а расплачиваться приходится в том числе и ни в чем не повинным лошадям. Разумеется, это я не мог считать своей победой. Победой было то, что мы не позволили разведке тилукменов приблизиться слишком близко.

Я взглянул на стоящего рядом со мной Нимли. Взгляд его был прикован к бьющимся на дороге лошадям. Более того, этот взгляд был полон боли.

— Нимли! Нимли! — Я толкнул гнома в плечо, чтобы привлечь его внимание. — Нимли, это война. И выбора у нас нет — мы или тилукмены.

— Да, но при чем здесь кони?

Если б я знал.

— По-другому не получится. К сожалению, тилукмены не ходят пешком. Вот что, отыщи кого-нибудь, кто разбирается в лошадях. Пусть сходят, посмотрят, что там с лошадьми. Можно ли им помочь? Если нет, то пусть добьют. Для прикрытия отправь первую сотню из желтой тысячи.

— Спасибо, — сказал Нимли вполголоса.

Я сжал его плечо. Сам не люблю бессмысленных мучений животных. Люди? У людей, по крайней мере, бывает выбор. У тилукменов он точно был. Лошадям же выбирать не приходится.

Знаю, все знаю. И то, что в битве придется пасть людям и гномам, что тысячи лошадей тилукменов не останутся невредимыми. Но жизни гномов этой долины потянут на незримых весах больше, чем тилукменские кони. Кто оспорит? У меня лишь один вопрос: почему именно мне приходится решать, в какую сторону качнется чаша? Были ли у меня сомнения? Нет, их не было. Но от этого на душе не становилось менее скверно.

Вот и эти три коня. Пусть они уйдут в свой лошадиный рай без мук, пока у нас есть возможность хоть что-то изменить в этом вопросе.

Через пять минут сотня копейщиков двинулась вперед, вслед за ней потянулись полсотни мечников и десятка два стрелков. Приятно видеть, что мои лекции по тактике и взаимодействию не пропали даром. Гномы усвоили их хотя бы теоретически. Теорию от практики отличает лишь опыт. Что есть теория? Опыт, накопленный предыдущими поколениями. Что есть практика? Опыт, который мы приобретаем сами. Не следует пренебрегать ни одним, ни другим. Практика, не подкрепленная теорией, никогда не будет достаточно эффективна, о чем бы ни шла речь, будь то работа полководца или кузнеца. Мастером с большой буквы сможет стать лишь тот, кто усвоил обе эти составляющие.

Ого, и прислуга от баллист подалась в поле вслед за отрядом. Не иначе, запасливый Раста решил подобрать калиброванные ядра, пока есть такая возможность.

Разведка тилукменов скрылась из виду. Отправились навстречу основному войску, ждать которого нам пришлось недолго. За час до заката тилукмены разлились широкой рекой, расположившись от нас километрах в трех. Тысячи шатров, ржание коней, рев невысоких степных быков-лутхи — лагерь тилукменов смотрелся очень грозно. Завтра вся эта лавина обрушится на нас — в этом сомневаться не приходится.

— А они не нападут ночью?

Я оглянулся на Нимли. Хороший вопрос. Вряд ли, но надо предусмотреть все возможности.

— Вот что, пусть от каждой сотни назначат по два сменных караульных. Если тилукмены попытаются напасть ночью, ловушек им не миновать. Пусть караульные более полагаются на слух, чем на зрение. Остальные пусть спят. В лагерь возвращаться не будем, пусть все располагаются на ночлег там, где стоят сейчас.

Курьеры, разосланные Нимли, разбежались с распоряжениями. Минут через пятнадцать трубы пропели отбой, и гномы стали устраиваться на ночлег.

Вскоре из временного лагеря потянулись фургоны, управляемые женщинами и детьми. Горячий ужин, дрова, чтобы скоротать ночь при свете костра. Завтра будет трудный день, ни к чему создавать себе дополнительные трудности.

 

15

— Мой хан, вход в долину перекрыт войском. — Второй сотник разведки склонился в поклоне, ожидая гнева хана Тулума.

Хан для вида нахмурил брови, но внутренне ликовал. Это то, что надо. Победа нужна ему не менее, чем прибыльный поход. Добыча, взятая без боя, не приносит славы полководцу. А Тулуму она была необходима не меньше, чем деньги. Вот поэтому-то, показательно нахмурившись, хан не стал обрушивать гнев на голову второго сотника, а поспешил его расспросить о подробностях проведенной разведки.

— Гномы наняли наемников? Кто это был? Абудагцы? Люди из восточных княжеств?

— Я не встречал такого войска. Приблизиться мы не смогли. За минуту десяток воинов был уничтожен, а сотник Ацод ранен. Это произошло за два полета стрелы от неприятеля. Какой-то великан рассерженно ревел на всю долину и метал вот это. — Сотник протянул хану прихваченное одним из воинов чугунное ядро.

Камнеметы? Хан слышал о них. Купцы, водившие караваны в города империи, рассказывали об удивительных машинах, что метают камни размером с голову человека на сотни шагов. Неужели империя установила над гномами протекторат? Да нет, не может быть. Скорее эти коротышки смогли закупить через посредников несколько имперских метательных машин. Что ж, камнеметы ему пригодятся. Хан довольно потер руки, представив, как захваченные им камнеметы мечут булыжники в осажденные города. Что до рева великана, то хан решил, что сотнику просто показалось.

— Завтра мы отомстим за павших воинов. Сомнем обороняющихся и захватим их метательные машины, — процедил хан.

— Но как же летящие издали шары? — Сотник вжал голову в плечи, сам поразившись своей наглости: он посмел спорить с ханом!

— Долго тебе еще не быть командиром тысячи. Десяток за минуту? Пусть. За эту минуту мы преодолеем расстояние до наемников и обрушим на них всю нашу мощь.

Хан был настроен благодушно, весть о предстоящей битве значительно повысила его настроение. Мелкие неприятности, такие как отсутствие добычи во встреченных по пути селах, были забыты. Впереди его ждали битва и, без сомнения, славная победа.

Хан приказал разбить лагерь в десяти полетах стрелы от обороняющихся. Сам он с небольшой охраной из своей личной тысячи приблизился к таможенному посту и смог рассмотреть в приближающихся сумерках войско, перекрывающее долину. Странное это было войско — закованное в железо, ощетинившееся копьями, которые пока были направлены вертикально вверх. Нет сомнения, что при приближении конницы обороняющиеся приведут их в горизонтальное положение. Подробностей хан рассмотреть не смог — расстояние было слишком велико.

~~~

Курьер разбудил меня на заре.

— Мастер Вик, мастер Нимли послал за вами.

— Что там?

Я потянулся. Несмотря на предстоящее сражение, выспаться удалось замечательно. Пружина, казалось, сжимающаяся во мне все это время, встала на место. То есть дошла до упора, принеся, как ни странно, холодное спокойствие — этот признак принятия неизбежности. Время сомнений осталось позади. Будет лишь то, что будет. Мы сделали все, чтобы в этом будущем у нас был неплохой шанс. Развилки пройдены. Осталось лишь стоять по возможности твердо, и будь что будет.

— Пока ничего, но в лагере тилукменов наблюдается оживление.

— Оживление? Что ж, пора и нам готовиться. Все уже позавтракали?

— Нет, но фургоны из временного лагеря уже двинулись. Скоро будут здесь. Мастер Вик, разрешите спросить.

Я кивнул, давая согласие, и курьер продолжил:

— Разве это правильно — наедаться перед боем?

О как! Умные вопросы задают простые курьеры. Со временем из этого парнишки может выйти толк. Правильные ответы начинаются с правильных вопросов.

— Перед боем, может быть, и неправильно, но к данному случаю это не относится.

— Но…

— Больше никаких вопросов. Некогда, да и сам все скоро увидишь.

До непосредственного столкновения, я надеюсь, пройдет еще не один час. Не ждать же нам его голодными?

Тилукмены позволили нам спокойно закончить завтрак. Они не торопясь разворачивались в боевые порядки, заполняя собой все пространство между нашей долиной (то есть долиной гномов, конечно) и внешним миром. Похоже, они собирались атаковать по всему фронту. Отлично. То что надо.

Ханский глашатай что-то проорал (какая отсталость!), и орда тилукменов с криками и свистом ринулась в нашу сторону. Сам хан, окруженный своей личной тысячей, остался на месте.

Я наблюдал за всем происходящим с первого бастиона и мог прекрасно все рассмотреть. Как только прозвучал боевой клич тилукменов, я отдал команду трубачу, тому, что стоял рядом. Труба пропела команду «привести камнеметы во взведенное состояние». Внизу ее подхватила другая труба, далее третья, оглашая звуками всю долину. Держать баллисту или онагр длительное время во взведенном состоянии не полезно — напряженный материал имеет привычку терять упругость. То же самое относится и к арбалетам. А потому их механизмы заранее не взводятся, это нужно делать незадолго до стрельбы. Заскрипели десятки лебедок. Послышались команды заряжающим. Я выжидал.

Недалеко от дороги возникло столпотворение — сработали те три десятка ловушек, которые мы выкопали первоначально. Хорошо сработали — несколько десятков тилукменских коней провалились в ямы, теряя всадников, которые падали на землю, где их, как правило, затаптывали копыта десятков коней. На них налетели другие, не успевшие вовремя остановиться. В образовавшемся заторе покалечились или были затоптаны не менее трех-четырех десятков тилукменов. На общий ход атаки это не повлияло — лавина тилукменов продолжала катиться вперед, приближаясь к основной линии ловушек.

Я облегченно вздохнул. Как и предполагалось, большая часть атакующих не заметила возникшего затора — остановить такую атаку, когда она уже начала набирать обороты, очень непросто. Пусть скачут. Отступление разведки сыграло нам на руку — хан решил ударить массово, а значит, недаром потрачено столько усилий, недаром Гримми недосыпал ночей, стараясь как следует организовать работы по возведению ловушек, недаром заплачено золотом всем нанятым работникам, недаром две недели трудились добровольцы из числа детей, женщин и стариков. Те самые, что разместились сейчас в нашем временном лагере. Первая атака должна была быть массовой, такой она и оказалась. Логика проста. Вот что будет потом? Вариантов несколько. Сейчас нам важно отразить первый удар.

Когда до волны скачущих тилукменов осталось метров пятьсот, я отдал команду камнеметам открыть огонь. Пока трубачи ее озвучат, пока гномы приведут камнеметы в действие, пока летят заряды. На все это надо несколько секунд, тилукмены как раз успеют приблизиться на нужное расстояние.

Первый залп накрыл скачущую лавину до того, как она встретилась с ямами-ловушками. Десятки булыжников обрушились на головы скачущих кочевников, сметая по несколько тилукменов к ряду, образуя хорошо видимые прорехи в рядах наступающих. Кочевники взвыли и пришпорили коней, пытаясь скорее добраться до ненавистных гномов и обрушить на них ливень своих стрел. Поспешили лишь для того, чтобы на полном ходу угодить в замаскированные ловушки.

Это было что-то. Дикий вой огласил долину. Сотни, если не тысячи, коней и людей одновременно на полном ходу провалились в ямы. Я похолодел, неприятный озноб пробежал по моей спине. Как я не люблю войну. Почему именно я повстречался гномам на дороге? Я закусил губу и постарался сосредоточиться. Сейчас не до сантиментов. Камнеметы работали по готовности, отправляя в кочевников все новые и новые булыжники. Каждый из них собирал свою жатву. В этой сутолоке просто невозможно было промахнуться. Дальние ряды, не ожидая внезапной остановки, налетели на те, что уже попали в затор, еще больше усиливая столпотворение. Кто-то пытался развернуться. Часть тилукменов от отчаяния выпустила в сторону гномов стрелы. Бесполезно — расстояние слишком велико. Стрелы упали метрах в ста перед строем.

Прорвутся или нет? Неужели никто? Прорвались. То здесь, то там одиночные всадники или небольшие группы прорывались через линию ловушек. Подбежавший ко мне командир артиллерии первого бастиона, на котором я располагался, показал на прорвавшихся.

— Мастер Вик, мы можем ударить по ним с фланга.

Я метнул в него тяжелый взгляд. Не время сейчас для этого.

— Продолжайте бить по прежней цели. Эта работа не для камнеметов, пусть поработают арбалетчики. Арбалетчикам, огонь по готовности.

Гномы, управляющиеся со станковыми арбалетами, установленными на бастионе, принялись выискивать цели.

Догадаются или нет? Я этого не предусмотрел. Арбалетчикам с ручными арбалетами тилукменов пока не достать, а вот станковым самое время вступить в бой, в том числе и установленным позади строя копейщиков, а не только поднятым на бастионы.

— Сигнал для копейщиков «на колено».

Трубы пропели сигнал, копейщики заученно привстали на колено, освободив сектор обстрела. Тех из новичков, кто растерялся, подтолкнули соседи. Станковые арбалеты пришли в действие, выискивая цели. Несколько арбалетчиков выстрелило из ручных арбалетов, видимо, без команды. Назначенный над ними старшим Ропси побежал вдоль строя, что-то крича на ходу и размахивая руками. Понятно, делает внушение нерадивым: стрелять из ручного арбалета с такого расстояния — лишь зря тратить болты.

Лучники, расположившиеся на скалах, вступили в бой по готовности. Пара сотен просочившихся за линию ям-ловушек тилукменов была уничтожена за полминуты. Я хотел было поднять первую шеренгу копейщиков, дабы дать время стрелкам взвести арбалеты, но этого не потребовалось — все прорвавшиеся за ловушки кочевники были поражены до того, как оказались в опасной для плохо бронированных стрелков близости. Не более десятка тилукменских стрел достигли цели. Особенно порадовал второй бастион на скале между большим и малым входом в долину — не зря я постарался его как следует усилить. Станковые арбалеты и приданные для усиления лучники постарались на славу, оставив лежать на поле не менее сотни кочевников. Их кони разбрелись по полю, оставшись в основном невредимыми. Лучники и арбалетчики действовали более избирательно. Иное дело камнеметы. Выпущенные из них булыжники сметали все, что подворачивалось на их пути.

Часть тилукменов оторвалась от общей массы и попробовала обогнуть второй бастион. Понятно: решили ворваться в долину через узкий рукав. К сожалению, я не мог отсюда видеть то, что происходит за вторым бастионом, а вот узкий рукав я постарался усилить по максимуму. Тем не менее первые значимые потери мы понесли именно на этом направлении. Ям-ловушек мы там выкопать не успели. Установленные на втором и третьем бастионе камнеметы успели сделать лишь по три залпа, прежде чем тилукмены подобрались на расстояние выстрела. С этого момента стрелы летели с двух сторон. Гномы, швыряющие со скал булыжники, и охотники-стрелки имели преимущество — они находились на возвышенности и пользовались заграждениями, в то время как тилукмены находились на открытом пространстве и были вынуждены рассчитывать в основном на маневр.

В маневрирующего всадника попасть непросто. В укрывшихся за прочными щитами гномов, как оказалось, еще сложнее. Минут десять тилукмены забрасывали стрелами второй и третий бастионы, но результативность была невысока: от навесного огня защитников бастионов ограждали навесы, в то время как каждые полминуты залп нацеленных на них онагров сносил по нескольку кочевников. И станковые арбалеты не отставали, снимая свою жатву. Многие выстрелы пришлись в пустоту, но стрелы тилукменов были еще менее эффективны.

Потеряв более сотни всадников и не добившись значительных результатов, тилукмены решились на штурм. Со свистом и гиканьем они ринулись вперед, выхватывая из ножен короткие мечи. Но в тесной долине, наполненной камнями, им было не разогнаться. Гномы постарались сделать тесную долину еще более тесной, воздвигнув баррикады, а то и просто завалы, преграждающие путь всадникам. Из-за баррикад летели копья и камни, лучники били из засады, со скал обрушивались камнепады. Увы, в атаку бросились не все тилукмены. Часть из них продолжала стрелять из луков, и зазевавшиеся защитники, не успевшие вовремя убраться за ограждение, падали, пронзенные стрелами. Но все-таки потери были неравны. В рукопашной смогли поучаствовать не более полусотни тилукменов. Остальные не смогли прорваться за волну заградительного огня.

Выскакивавшие из-за баррикад и камней гномы рубили всадников огромными секирами на длинных ручках, подсекали ноги коням, добивая упавших всадников на земле. В тесных закоулках всадники теряли большинство своих преимуществ.

Фехтовальщики из гномов никакие, но что такое широкоплечий здоровяк, вооруженный длинным мечом или секирой, я смог испытать на себе. Приблизиться к нему, чтобы нанести удар, не так-то просто. К тому же броня делает его малоуязвимым для меча или копья, заставляя целиться в шею или в сочленения доспехов. Панцири показали себя с самой лучшей стороны, выдержав почти все направленные на них удары. Тилукмены отступили, оставив на поле боя сотни павших. Это только в узком рукаве, а в большом рукаве их павшие исчислялись тысячами. Ловушки выполнили свое предназначение сполна. Во второй раз тилукмены в эти ямы не угодят. Что ж, нельзя ждать от ловушек большего — будем теперь обходиться без них. Камнеметы себя тоже показали на славу. В ближнем бою нам потерь не избежать. А пока? Пока мы потеряли семнадцать гномов убитыми плюс одного человека из числа крестьян. Тяжелораненых было десятка три. Мы отправили их во временный лагерь — там им был обеспечен уход и лечение. Желающих помочь им в лагере было больше, чем необходимо. Раненные легко отказались покидать поле битвы. Что ж, это их право. Я лишь настоял на переводе их во второй эшелон.

Восторженный рев гномов звучал минут десять.

— Мастер Вик, мы победили! — Радостный Нимли стукнул меня по плечу. Вот ведь здоровяк, хотя бы силу рассчитывал.

— Что ты, это только начало. Тилукмены так легко не уйдут. Они вернутся, и на ямы нам больше надеяться не приходится.

Позволив гномам порадоваться минут десять, я отдал команду трубачам, и сигнал «построение» огласил долину.

Гномы смолкли, удивленно оглядываясь, и я двинулся вдоль строя, на ходу объясняя преждевременность празднования победы. Жаль их огорчать, но расслабляться рано: главное сражение впереди.

~~~

Тилукмены откатились к своему лагерю — вряд ли они в ближайшее время способны на новую атаку. В том, что она последует, я не сомневался. Но не сразу. Хану понадобится время, чтобы привести в порядок потрепанные войска. Может ли он сейчас бросить в бой резерв? Нет, вряд ли. Получив такой отпор, хан будет более осмотрительным, начнет хитрить. А если и повторит атаку, то не сразу.

На поле боя, покинутом неприятелем, осталось немало раненых. Кто-то пытался подняться, кто-то ловил разбежавшихся коней. Нет, это совсем не дело.

— Айран, ты вроде бы сетовал на то, что у вас мало копий для метания?

— Это так, — согласился командир мечников.

— Там на поле сейчас лежит несколько тысяч метательных копий и мечей.

Айран поморщился:

— У тилукменов неважные копья, а мечи того хуже.

— Я бы не стал так обобщать. В большей части — да. Но встречаются довольно неплохие экземпляры. Да и не о том речь. Если мы сейчас все это не заберем, то через пару часов заберут тилукмены. Стрелы, что лежат в колчанах на этом поле, полетят в нас.

— Да, это было бы скверно.

— Согласен. Сейчас мы двинемся вперед. Надо будет собрать все трофейное оружие. Всех, кто сдастся, берем в плен. Если кто-то попробует оказать сопротивление — что ж, это его выбор.

Я подождал десять минут, пока курьеры добегут до всех сотников, а те, в свою очередь, разъяснят суть будущих действий своим подчиненным.

Труба пропела «вперед», и копейщики двинулись неровным строем, конечно, не в ногу — когда бы у меня, спрашивается, было время натренировать их как следует? До римских когорт далеко, но все же впечатление было потрясающим. Я специально опередил движущуюся шеренгу копейщиков, чтобы полюбоваться на нее со стороны поля. Движущаяся стальная лавина выглядела очень впечатляюще. Вслед за копейщиками двинулись и мечники с арбалетчиками.

Признаться, я залюбовался и на секунду утратил бдительность. Конь подо мной взбрыкнул, отгоняя овода, и это меня спасло. Выпущенная одним из раненых тилукменов стрела, скользнув по плечу, ушла в сторону. Я соскользнул на землю, опасаясь новых стрел.

Гномы взревели и бросились вперед. Они видели и ударившую в меня стрелу, и то, как я падаю. Заработали станковые арбалеты первого и второго бастиона, десятки стрел со стороны скал отправились в полет, нашпиговывая все, что движется. Стрельба продолжалась недолго. Копейщики и мечники с ревом пронеслись мимо меня, сминая и добивая все, что еще шевелилось. Неужели это все из-за меня? Нимли, растолкав копейщиков, подбежал ко мне.

— Милсдарь, Вик, вы живы? Где были мои глаза? Я должен был быть рядом, я должен был быть впереди!

— Рас-ступись! — Раста бежал от камнеметов, опережая мечников.

— Нимли, Раста, что вы так всполошились? Все со мной в порядке.

— А стрела? — Нимли вытащил стрелу, которая, пройдя по касательной, застряла в моей куртке.

— Действительно, куртка испорчена.

Подбежавший Раста стал крутить меня, осматривая со всех сторон.

— Где рана?

— Перестань, медведь окаянный! — Я еле выбрался из его железных рук. — Что вы носитесь со мной как с писаной торбой? Я вполне могу за себя постоять.

— Как хотите, мастер Вик, а больше без панциря вас не выпущу, — ворчал Нимли.

— Пустяки. Одна стрела, и та пролетела мимо.

— А если бы не пролетела? Кто бы командовал в сражении? Что стало бы с нами всеми?

Я хмыкнул. Чего было больше в испуге гномов — заботы обо мне или боязни потерять инструктора? Да нет, думая о своей пользе, так не бегут спасать другого.

Стрела, полетевшая в меня со стороны недавней битвы, решила все: пленных не оказалось. Гномы отходчивы, но горячи. Возможно, они действовали бы более выборочно, но навстречу строю вылетело еще полтора десятка стрел — тем самым недобитые кочевники сами подписали себе приговор: никакой пощады.

Было ли мне их жаль? А с чего бы? Они пришли на земли гномов убивать и грабить, они имели возможность сдаться — и не воспользовались ею. Что же их жалеть?

~~~

Гномы были хмуры и угрюмы. Мы собрали все оставшееся на поле боя оружие. Луки, стрелы, мечи. Собрали и седла — по крайней мере, те из них, что были в исправном состоянии.

Зачем нам тилукменские седла? Пригодятся, разбрасываться ни к чему. Кроме того, удалось отогнать в наш временный лагерь почти три сотни коней из тех, что остались относительно невредимы и не умчались вместе с отступающими тилукменами. Некоторых коней удалось увести лишь с большим трудом. Хороший боевой конь — это не крестьянская лошадка, незнакомого он к себе не подпустит, будет кусаться и бить копытами. Таких набралось немного, но не оставлять же их на поле среди поверженных врагов.

С конями гномы не слишком дружны, но обуздать строптивого быка есть и среди них умельцы, а это будет посложнее, учитывая его вес и не менее свирепый норов. В общем, с лошадьми справились. На самых строптивых накинули по два аркана и так вели в лагерь. За каждый аркан уцепились по четыре плечистых гнома, не оставив таким образом коню свободы маневра.

Все это время дозорные наблюдали за тилукменами, готовясь подать сигнал, как только они начнут строиться в боевые порядки. Не начали. Мы успели вернуться, не прибегая к маневру под названием «стратегический отход на прежние позиции», под прикрытие нашей артиллерии и второго ряда незадействованных ловушек.

Остались ли наши маневры без внимания? Вряд ли. Убедили ли они вождя тилукменов в отсутствии ловушек? Возможно. Станут ли они проверять это, или вновь бросятся в атаку? В то, что они уйдут, я не верил. Мы их здорово потрепали, но недостаточно для того, чтобы отбить охоту к захвату добычи. Увы, чужой пример далеко не всегда показателен, даже если это пример павшего рядом с тобой.

— Мастер Вик, что делать с оружием, что мы собрали? — Это Гримми, кто бы сомневался.

Короткие тилукменские мечи для гномов мало подходят. Что касается остального, то почему бы не пустить в дело?

— Мечи в кладовую, потом решим, что с ними делать. Копья пусть разберут мечники — Айран жаловался, что у них мало метательного оружия. Луков и стрел охотники пусть берут столько, сколько им надо. Остальные сложите за первым бастионом.

— А седла?

Я хмыкнул:

— Лошадей мало, будем седлать быков.

Гримми с удивлением вытаращил глаза. Неужели мои шутки так сложны?

— Шучу, — поспешил я пояснить, пока Гримми не закипел, прикидывая, как приладить к быкам тилукменские седла. — Сложите их где-нибудь, чтобы не мешали, потом разберемся, что с ними делать.

Гномы расположились там же, где коротали ночь. Приближалась пора обеда, скоро из нашего временного лагеря двинутся фургоны с горячей пищей. С таким тылом можно воевать. Лишь бы тилукмены не организовали атаку раньше.

— Мастер Вик, показались фургоны, — сообщил подбежавший курьер.

— Так пора бы. Обед, наверное, везут.

— Тилукмены везут нам обед? — удивился посыльный.

— При чем тут тилукмены?

— Фургоны показались со стороны их лагеря. Мастер Раста спрашивает, открывать ли по ним огонь.

Фургоны? Интересно, что задумали тилукмены?

— Полезли со мной. Посмотрим с высоты, что там за фургоны.

Я забрался по лестнице на первый бастион, гном-курьер следовал за мной. Действительно, со стороны тилукменского лагеря по дороге ехало пять повозок без тентов. На каждой сидело по паре кочевников. Хитрость? Не похоже. Я обернулся к курьеру.

— Передай Расте, чтобы по фургонам не стреляли. Похоже, тилукмены решили позаботиться о своих павших. И пусть усилят наблюдение.

— Но что такое пять фургонов? Многих ли они на них увезут? — удивился стоящий рядом гном-арбалетчик.

— Это проба. Они проверяют нашу реакцию — смотрят, начнем ли мы стрелять.

— Тогда понятно.

— На всякий случай будьте начеку, следите за ними внимательно.

— Уж будьте спокойны. — Гном повел направляющей станкового арбалета. — Пусть только задумают какую пакость, я не промахнусь.

Я улыбнулся уверенности гнома: расстояние было велико, для станкового арбалета — предельное. Ну да он здесь не один, в случае чего и другие подключатся.

Я оказался прав. Подъехав к месту стычки, возчики стали грузить на платформы своих отвоевавшихся соратников.

Часа три у нас есть. Если тилукмены принялись собирать своих убитых, то, пока не закончат с этим, вряд ли начнут атаку. Можно спокойно пообедать и посовещаться: может быть, у кого-то есть мысли, как нам устроить кочевникам еще какую-нибудь ловушку?

 

16

Хан Тулум был потрясен. Где славная победа? Где горы поверженных врагов? До них даже не удалось добраться. Он потерпел поражение, не успев толком вступить в битву. И от кого? Были бы это воины империи или Абудага — так нет же, упрямые коротышки, которые не знают, как правильно держать меч. Нет, он не уйдет отсюда. Потерпеть поражение от гномов? Домой лучше не возвращаться — засмеют. Его, хана, который собрался стать единоличным правителем всех тилукменов. Тулум метался по палатке, как рассерженный лев. Камнеметов оказалось гораздо больше, чем он ожидал. Эти коротышки забросали его войско камнями издали, не дав даже приблизиться на расстояние уверенного выстрела из лука. А ловушки? Не будь их, его всадникам удалось бы добраться до гномов. Пусть с потерями, но удалось бы ударить по врагу. Ловушки-то теперь ликвидированы. Но какой ценой? Тилукмены засыпали их трупами своих воинов. Ударить снова? Смять? Раздавить? Тысячи раздроблены, многие лишились сотников. Нет, сейчас отправить их еще раз в бой не получится. Отправить на прорыв свою личную тысячу? А если гномы приготовили еще какой-нибудь сюрприз? Нет, личной тысячей рисковать нельзя: если что-то не удастся, то это будет полный крах. Потерять лучших из лучших нельзя. Надо выманить гномов из долины. Но как? Осада? Что она даст? За спиной гномов их поселки. Продовольствия у них не на один год. Скорее уж его войско начнет голодать. Запасы, привезенные с собой, не бесконечны, разжиться продовольствием по дороге не удалось. Кроме того, через пару недель кони выщиплют всю траву в округе. Хочешь не хочешь, а лагерь придется переносить. Нет, осада — это не выход. А как выманишь гномов? Позиция у них — лучше не бывает. Гномы это понимают, не зря они построили оборону именно здесь.

— Мой хан, гномы двинулись вперед! — Вбежавший посыльный упал на ковер, боясь поднять глаза на Тулума. В гневе хан вполне мог отвесить гонцу полноценный удар пятихвостой плеткой с шариками на конце. После такого удара гонцов, бывало, уносили без сознания, и не все они после этого оправлялись.

— Как? — Хан рванулся из палатки, повстречав на пороге командира своей личной тысячи.

— Мой хан, гномы двинулись вперед. Разреши, мы ударим им навстречу.

Хан боялся спугнуть свою удачу. Гномы решили атаковать? Пусть только выйдут из долины!

Хан предостерегающе поднял руку. Начни они сейчас выстраиваться в боевые порядки, гномы остановятся, а то и повернут назад. Нет, пусть думают, что нам нечем их атаковать, пусть подойдут поближе.

— Ждем. Одепр, проследи, чтобы ни один воин из твоей тысячи не сел в седло до того, как прозвучит команда.

— Да, мой хан. — Тысячник Одепр поклонился, давая понять, что готов исполнить любое поручение хана.

— Коня, — рявкнул хан.

Коня хану подали без промедления.

— Одепр, после того, как передашь сотникам мой приказ, присоединяйся ко мне. Один. — Хан вскочил в седло и неспешной рысью направился к окраине лагеря, посмотреть, чем там заняты гномы.

Эти коротышки опять его обманули. Добив тех, кто на поле им оказал сопротивление, и собрав все оружие, они вернулись на свои прежние позиции.

Хана начал разбирать нервный смех. Одепр косился на него с опасением, не зная, что предпринять.

Эти коротышки разжились трофеями. Хан похихикивал и бешено вращал глазами. Его воины, тилукмены, должны были взять добычу у гномов, но никак не наоборот. Как ни странно, это немного отрезвило хана, заставив кипящее в нем бешенство затаиться до поры внутри.

— Разреши, мы ударим им вслед? — предложил тысячник.

— Поздно, Одепр, поздно. Пока мы развернемся для атаки, они уже успеют занять свои прежние позиции.

— Что же делать? Ям больше нет, иначе гномы не прошли бы — провалились.

— Эти хитрые коротышки могут снова заманить нас в ловушку. Надо проверить.

— Слушаю, мой хан.

— Пусть твои воины соберут всех быков из обоза. Мы погоним их на врага, сомнем их строй, а заодно и проверим, нет ли других ловушек.

— Лишиться быков?

Тулум бросил на тысячника грозный взгляд, и тот поспешил исправиться:

— Да, мой хан. Отличный план. Когда мы разобьем гномов, возьмем в их поселках вдвое больше быков. Только…

— Что еще? — Хан схватился за плетку.

— На поле наши павшие воины. Если мы погоним на них быков, что скажут соплеменники?

— Ты прав. — Хан был раздосадован, что сам об этом не подумал. — Отправь фургоны, пусть заберут павших воинов.

Спорить Одепр не решился. Единственное, что он сделал, — это отправил сначала лишь пять фургонов, опасаясь дальнобойных камнеметов противника. Но они молчали. Наверное, полководец у гномов был не слишком умен, если позволяет убрать помеху для будущей атаки. Одепр обрадованно потер руки, приказав убрать заодно и коней. Для новой атаки необходимо пространство, да и быки неохотно пойдут через поле, заваленное конями.

Тилукмены работали часа три, освобождая так необходимое им пространство. Попавших в ямы коней доставать не стали. В одну из ям попытались столкнуть еще одну лошадь, чтобы тем самым заполнить ее. Тут один из камнеметов сработал, и прилетевший булыжник разбил ось ближайшего фургона, заставив возчиков в ужасе разбежаться. Гномы недвусмысленно давали понять, что зарывать ямы не позволят. Хотите увозить павших — пожалуйста. Забрать мертвых коней — ничего не имеем против. Но ямы не для того выкопаны, чтобы позволить вам спокойно их зарыть.

Наблюдающий за всем этим Одепр вдруг подумал, что составил слишком поспешное мнение о командире гномов. Что-то не так. Он, Одепр, расчищать площадку ни за что не позволил бы.

— Как дела, Одепр? — Хан Тулум подъехал к тысячнику, наблюдающему за работами по очистке поля с края лагеря.

— Мой хан, погнать быков сейчас не получится. Ямы заполнены не полностью — быки переломают себе ноги.

Хан недовольно скривился — приходилось откладывать атаку на завтра.

— Пусть воины под прикрытием темноты забросают ямы. Вязанками хвороста, камнями — всем, чем можно. К утру поле должно быть проходимым.

— Да, мой хан. — Одепр задумался. — Мой хан, разрешите ночью послать пару сотен всадников. Пусть подберутся незаметно и забросают гномов стрелами.

— Так и сделай. Не дадим спать этим коротышкам. Посмотрим, как они будут завтра воевать, если им не удастся всю ночь сомкнуть глаз.

План Тулуму понравился чрезвычайно. Он даже подумал, не отложить ли атаку на пару дней. Гномы, не выспавшиеся две ночи подряд! Хан довольно потер руки.

~~~

Через полчаса после того, как последний павший воин был убран с поля, тилукмены выставили дозор. Сотни три всадников барражировали неспешной рысью на расстоянии, недоступном для камнеметов. Иногда они разворачивались и с гиканьем и воплями начинали скакать в нашу сторону, имитируя атаку. Скверно. Похоже, тилукмены решили перейти к постоянно беспокоящим нас малым атакам. Пока светло, пробраться за линию ям-ловушек они не решатся, но что им помешает это сделать в темноте? И запалить костры теперь уже не удастся — тилукмены не позволят нам приблизиться к рубежу ям-ловушек. Забросают стрелами с расстояния, недоступного для наших камнеметов и станковых арбалетов.

— Мастер Раста, помнишь, мы стреляли зажигательными шарами?

— Как не помнить? Хорошая штука. Я припас их сотни полторы.

— Это здорово, но мало. Надо срочно найти того гнома, который их изготавливал. Отправь его в наш временный лагерь, там у него найдется достаточное количество помощников. Пусть немедленно приступают к изготовлению зажигательных шаров, нам их понадобится много.

Раста решил не отправлять посыльного, а найти нужного гнома самостоятельно. Правильное решение — вопрос важный и отлагательства не терпящий.

— Я скоро, — бросил он, спускаясь по лестнице. Совещание мы проводили на первом бастионе.

— Мастер Нимли, отправь курьеров. Пусть пройдут вдоль линии войск и передадут каждому сотнику, чтобы никто не обращал внимания на скачки тилукменов. Оружие иметь под рукой, но в боевые порядки строиться только по сигналу трубы.

— Фух! Фух! — сработали два камнемета. Раста постарался. В своих маневрах тилукмены слишком увлеклись. Одна из имитаций атак зашла слишком далеко, за что тилукмены сразу же поплатились. Раста не упустил момента. Тилукмены попытались отвернуть в сторону. Неужели уйдут?! Ага, допрыгались! Три кочевника остались лежать там, где их застал залп камнеметов, еще двое отправились к лагерю, беспомощно повиснув на шее коня.

Раста, молодец! Здорово он наловчился обращаться с камнеметами. Через пять минут он появился сам, весьма собой довольный. Его широкое лицо еще более расплылось от улыбки.

— Я ничего не пропустил?

— Мастер Раста, примите мои поздравления! Что там с шарами?

— Порядок. Как только будут готовы, их начнут подвозить.

Да, крепкий тыл, скажу я вам, большое дело. Он для нас сейчас будет хорошей опорой. И добровольные помощники без дела не останутся. Пусть почувствуют свою сопричастность нашей битве.

— Это здорово. Как только стемнеет, начинай метать зажигательные шары, нам надо осветить долину. Да, после того, как метнете первую партию шаров, оставь на ночь дежурить гномов на трех машинах. Всем остальным необходимо поспать: завтра будет трудный день.

— Понятно, сделаю.

— А пока проходи, подумаем до темноты. Мы как раз обсуждали, какие сюрпризы можно приготовить тилукменам на завтра.

Раста сел, и мы продолжили совещание.

— А зачем они вообще нужны, эти сюрпризы? Встретим их копьями, не зря же мы ими вооружались!

Я посмотрел на спросившего — это был один из командиров тысячи. Надо будет подумать, кем его заменить. Но не сейчас. Задавать такие глупые вопросы командиру тысячи не пристало.

— Зачем? Умения у вас пока что мало. Можно сказать, почти совсем нет. Встретить копьями можно — может быть, мы даже отобьем тилукменскую атаку, вот только заплатить за это придется дорого. Сотнями, если не тысячами жизней.

— Так война. Мы готовы отдать жизнь, если надо защитить нашу долину.

Да, пожалуй, замену ему надо подыскивать быстрее, чем я собирался.

— Разочарую вас, уважаемый гном. Отдать жизнь и защитить долину — две совершенно разные задачи. И мы, по мере возможности, будем решать вторую, а первую постараемся как можно подальше отложить. Прямого столкновения все равно не миновать, но вот отсрочить его мы постараемся.

— А если ночью опять выкопать ямы и замаскировать их?

— Не успеем. Ряд ям-ловушек мы копали две недели. А впрочем…

Я немного подумал.

— Это идея. Как только стемнеет, очень осторожно, не привлекая внимания тилукменов, копаем по всей ширине долины штук пятьдесят небольших ям — так, чтобы там мог спрятаться человек.

— Человек? Лучше гном.

— Нет, в данном случае как раз человек. Закрываем ямы легкими щитами от стрел. Это будут засады для стрелков.

— Как бы тилукмены не заметили…

— Между нашими позициями будет ряд горящих шаров. Они не дадут рассмотреть, что происходит на поле. Главное — сделать все тихо, тилукмены могут стрелять и на звук.

— А если его заглушить? — предложил Нимли. — Грянем песню!

— Толково. Как только команды землекопов отправятся в путь, начинайте петь.

— Натянуть бы поперек долины металлическую веревку… — Это Гримми.

— Мастер Гримми, вы гений.

Трос — это именно то, что нам надо. В отличие от ям-ловушек, его можно натянуть за несколько часов. Вот только надо сделать так, чтобы он до поры оставался незаметен.

— Я сразу подумал о металлической веревке, только пока не знаю, как ее натянуть, — отозвался довольный гном.

— А натянем мы ее так… — Я взял кусок угля и начал рисовать, одновременно поясняя: — С обеих сторон долины у скал установим блоки на мощных вкопанных в землю опорах, так, чтобы трос делал там поворот. У скал, за линией нашей обороны, поставим вороты, с помощью которых и натянем трос в нужный момент.

Гномы посмотрели на мой импровизированный рисунок и одобрительно закивали. Идея была хороша. Не так хороша, как с ямами-ловушками (трос рано или поздно оборвут), но воплотить ее в жизнь за одну ночь было вполне возможно.

Пока мы совещались, солнце село за горизонт, и Раста заторопился:

— Пойду. Пора запускать осветительные шары.

— Да, Раста, проследи, чтобы все, кто не будет участвовать в ночных работах, спали. Понимаю, это непросто, но завтра нас ждет трудный день.

Мы спустились с бастиона. Все разбежались по своим делам — готовить команды к предстоящим работам.

— Нимли, ты знаешь, где охотники расположились на ночь?

— Знаю. Они разбили лагерь у третьего бастиона.

— Пойдем. Надо среди них отобрать добровольцев на ночную охоту.

Мы пересекли долину. Гномы с шумом организовывали команды будущих землекопов и тех, кто будет их прикрывать от прилетевших со стороны кочевников стрел. В лагерь отправили посыльных за инструментом и материалами. Работать гномы умеют очень слаженно. Недаром их строители считаются лучшими мастерами. За организацию намеченных работ можно было быть спокойным. И это при отсутствии четкой иерархии — авторитет признанного мастера имеет среди гномов огромный вес. Ни один кузнец или плотник не станет спорить с мастером-строителем о том, как лучше выкопать укрытие для засады. Ни один мастер-строитель не станет оспаривать участок работы, назначенный ему выбранным старшиной. А как иначе? Если кто-то из уважаемых мастеров выбран руководить общим ходом работ — ему и распределять, кому какой участок достанется…

В лагере стрелков горело несколько костров. Они недавно закончили ужин и собирались укладываться спать. Увы, придется нарушить их планы. Части из них спать этой ночью вообще не придется — так будет лучше для всех нас. В том числе и для них, ведь их семьи тоже находятся в этой долине.

Питались охотники отдельно. Я предлагал, чтобы из временного лагеря доставляли еду и на них — гномы не отказались бы. Но не согласились сами охотники, заявив, что у них тоже есть женщины, которые приготовят им обед, и детишки, которые этот обед доставят. Уважаю. Не сидеть на шее у приютивших тебя соседей — хорошее стремление. Утром и вечером из временного поселения людей отправлялись повозки с горячей похлебкой. Отличие было лишь в том, что они были запряжены лошадьми, а не быками, как у гномов.

При нашем приближении разговоры стихли. Десятки глаз смотрели на нас вопросительно. Почти все охотники знали, что обороной у гномов командую я. Было ли это для них темой для разговоров? Скорее всего, да. Открыто изумления никто не высказывал — не знаю уж, из каких соображений.

Я откашлялся и, найдя взглядом одного из охотников, что прибыл к нам в лагерь вместе с Растой, обратился к нему:

— Хорошо ли разместились ваши семьи? Есть ли жалобы, пожелания?

Охотник встал и поспешил ответить:

— Спасибо, милсдарь. Главное, что они разместились там, где нет тилукменов, а мелкие трудности мы переживем.

Верный подход, но пора переходить к делу.

— Тогда у меня вопрос: есть ли среди охотников такие, кому приходилось промышлять ночью?

— Как не быть? — Охотник постарался скрыть удивление. Терпение — хорошее качество для охотника.

— Мне необходимо, чтобы через полчаса сотня охотников была готова заступить в ночной дозор. Завтра они будут отдыхать. Ночью же они постерегут наш сон от сюрпризов. Думаю, никто не хочет всю ночь ждать неожиданно прилетевшую со стороны поля стрелу?

Охотники зашумели. Аргумент всем показался веским.

— Кто пойдет — разберитесь сами, — добавил я. — Мы будем ждать отряд в центре линии обороны. Там я объясню, что надо будет делать.

Мы с Нимли развернулись и отправились обратно. Не успели мы отойти метров на сто, как гномы грянули песню. Команды землекопов отправились готовить укрытия для стрелков, вместе с ними отправились команды, которые должны были установить блоки для троса. Хорошая идея. Будь у нас достаточно троса, я натянул бы его в два, а то и в три ряда. Но троса столько не было. Хватало лишь на то, чтобы перекрыть долину один раз.

— Что это за песня? — спросил я удивленно.

— Песня встречи весны. — Нимли смотрел на меня, не понимая, чем вызван мой вопрос. — Что-то не так?

— Да нет, вполне подойдет. Главное, чтобы было громко.

Песня звучала напевно. Она здорово подходила к празднику. Хорошая песня, вот только не походная. Придумать им, что ли, парочку бравых маршей? Здесь бы подошло что-то вроде: «Броня крепка, и кони наши быстры»… Кони? Ну не танки же. О танках гномы не имеют ни малейшего представления. Правда, «броня крепка» — это правда. А «кони наши быстры» — тоже звучит неплохо. Жаль, что гномы предпочитают воевать пешком. Да, незадача… Ну да ладно, об этом еще будет время подумать на досуге.

— Фух! Фух! Фух! — сработали три камнемета. Я было подумал, что Раста решил добавить зажигательных шаров. Поднял взгляд и не увидел светящихся зарядов. Это что же — стреляли камнями?

— Высовываются, гады. — Раста спешил поделиться тревожной новостью.

— Попал?

— Вряд ли. Шустрые. — Раста от досады крякнул. — Появляются на полном скаку, бросают в ямы что ни попадя — и исчезают.

Понятно, тилукмены готовят пространство для будущей атаки. Среди ям на полном скаку не промчишься. А как иначе — потихоньку, шагом? Под постоянным огнем камнеметов?

— По всему фронту засыпают? — поинтересовался я.

— Ха, по всему им и за три ночи не засыпать. Засыпают середину, шириной шагов на пятьсот.

То есть метров двести пятьдесят, если учесть, что шаг у гнома покороче, чем у человека. Я забрался на небольшой постамент, который Раста оборудовал для наблюдения за неприятелем. В мерцающем пламени осветительных шаров то там, то здесь мелькали тени, появлялись всадники, спеша бросить в яму мешок с песком и поскорее умчаться обратно в спасительную тьму. Да, попасть в тилукменов из камнемета сейчас сложно. Разве что повезет. Здесь бы шрапнель подошла, а камень, как ни велика его поражающая мощь, всего один…

— Знаешь что, мастер Раста, а попробуй зарядить баллисту не одним камнем, а россыпью мелких — вот таких.

Я отобрал из горы зарядов камень весом с килограмм.

Раста посмотрел на меня с сомнением:

— Такой камень если и долетит до ям, то совсем потеряет скорость. На излете от него будет мало проку.

Я кивнул соглашаясь:

— Знаю. Зато попасть в кого-нибудь будет гораздо проще. Если и не побьем врагов, то спеси поубавим.

— Это так, — согласился гном. — Сейчас сыпанем гороху.

— Сам-то спать собираешься? Завтра будет непростой день.

— Я вообще могу не спать.

Ну что тут скажешь? Я улыбнулся вслед упрямому гному.

Пока мы разговаривали, начали подходить охотники. Для того, чтобы собраться, им понадобилось меньше получаса.

— Мы готовы. Люди подтянулись, кочаны заполнены стрелами. Срезней и бронебойных пополам, — сказал охотник, с которым я начинал разговор в их лагере.

Опытный лучник лучше знает, какая стрела для какой цели подойдет. Для охоты обычно применяют срезень. Его наконечник имеет форму рыбки. Кроме пробивной силы он обладает хорошими режущими свойствами. Раны, нанесенные такой стрелой, бывают весьма обширны, даже при попадании по касательной. Эти стрелы очень эффективны, но порой предпочтительнее бронебойные. Бронебойный наконечник имеет большую жесткость. У тех стрел, что изготовили гномы, бронебойные наконечники имели форму трехгранной вытянутой пирамиды с хорошо закаленным острием. Такая стрела легко пробивает легкие доспехи, а на небольшом расстоянии бывает опасна и для более тяжелых. Выбор стрел зависит в первую очередь от тяжести доспехов, применяемых противником.

С доспехами у тилукменов дела обстояли неважно. Кольчуги и панцири имели только тысячники и некоторые сотники. Те воины, что познатнее или побогаче, имели хорошо выделанные кожаные доспехи. У некоторых они были расшиты небольшими металлическими пластинами. Личная ханская тысяча была полностью экипирована такими доспехами. В остальном же войске хороший кожаный доспех имел лишь каждый десятый. Все другие обходились плотной одеждой (войлочной или кожаной), защита — так себе. На расстоянии в двести шагов ее пробивал даже срезень, а бронебойная стрела — за все триста пятьдесят.

— Задача у вас будет такая… — Я обвел взглядом собравшихся людей. Все были серьезны и внимательны. Люди подошли поближе, чтобы слышать все, что я скажу, несмотря на песню, которую распевали гномы. — Возьмете с собой толстые кожаные плащи или войлочные накидки. Так, чтобы можно было, не опасаясь, пролежать не один час на земле. По всему фронту долины сейчас копаются укрытия, примерно полсотни. Это будут места ваших засад. Смотрите внимательно. На тех тилукменов, что забрасывают ямы, не обращайте внимания — их слишком много. Ваша задача — не пропустить всадников за ловушки. Как маскироваться, не мне вас учить.

— Дело знакомое, знаем. В войне участвовать не доводилось, а вот сидеть в засаде и скрадывать зверя — дело привычное.

— Засад всего пятьдесят? — спросил один из охотников.

— Да. Вы, наверное, хотите знать, чем будут заняты остальные? — Дождавшись подтверждающих кивков, я продолжил: — Дело найдется для всех. По десять человек должны направиться вдоль скал и выбрать себе позиции в их тени. Остальные три десятка перекроют узкий рукав. Там никаких приготовлений не ведется, да и ни к чему они: укрытий там столько, что можно разместить три сотни стрелков, а не три десятка. В общем-то все. Те, кто пойдут в узкий рукав, могут отправляться прямо сейчас. Остальные выдвигаются, как только смолкнут песни.

Охотники разулыбались. Причина этого не заставила себя долго ждать. Один из охотников толкнул другого:

— Ну что, Дилой, гони пять медяков! Я тебе говорил, что гномы не просто так поют!

— С тобой спорить — в убытке останешься, — пробурчал незадачливый Дилой.

— А ты не спорь!

— Зато я врагов больше настреляю.

— Может, поспорим?

— Га-ха-ха, — раскатилось по округе.

— Нет уж, знаю я тебя, Ойли.

Я тоже улыбнулся, слушая эту дружескую перепалку.

— Может, возьмете арбалеты? — Несмотря на то, что большая часть мастеров собиралась здесь, вооружение продолжало поступать, пусть и не такими темпами, как раньше. Вот и сегодня вечером с очередным обозом доставили три десятка ручных арбалетов и пару тысяч болтов к ним. — Лежа из арбалета стрелять удобнее, чем из лука.

— Дилой, возьмешь арбалет? — спросил Ойли, хитро прищурившись.

— Только после тебя.

— Спасибо, мы лучше с луками, — обратился Ойли ко мне. — Пока эту машинку взводишь, из лука можно выпустить десяток стрел, да оно и привычнее.

— Тогда не высовывайтесь слишком, маскируйтесь за камнями.

— Это уж непременно. Лишний раз подставлять свою голову под стрелу желающих нет.

— Что ж, удачи вам.

Смех стих, и охотники стали переговариваться вполголоса, распределяя, кому и где занимать позицию. Через пять минут первая группа отделилась и двинулась в сторону узкого ущелья. Минут через двадцать песня гномов стихла, и все остальные охотники двинулись занимать места в приготовленных укрытиях.

Лагерь погружался в тишину, если не считать мерного фуханья баллист. Раста стрелял не слишком часто, примерно раз в пять минут. Иногда попадал, судя по тому, что улюлюканье кочевников периодически сменялось криками, ругательствами и ржанием коней.

Несмотря на это, работы по забрасыванию ям продолжались. Тилукмены думали, что перехитрили нас, мы — что перехитрили их. Трос был размотан поперек долины, пропущен через блоки, сейчас гномы доделывали вороты, на которые он будет наматываться.

— Маловато одного троса будет, — пробурчал Нимли.

— Согласен. У тебя еще есть идеи?

— Может, перегородим долину фургонами?

Я покачал головой:

— Ничего не получится. Тилукмены не будут создавать затор перед видимым препятствием. Подожгут его стрелами издалека. Выиграем пару часов времени и лишимся всех фургонов — неравноценный обмен. На трос я надеюсь лишь потому, что он до поры не будет виден скачущим всадникам.

— Это так, — согласился Нимли.

 

17

— Одепр, воины готовы?

— Да, мой хан. Разреши, я возглавлю отряд лично? — отозвался предводитель отборной тысячи хана Тулума.

— Нет, ты останешься в лагере. Отобранные тобой три сотни пусть действуют самостоятельно. Или ты не уверен в своих сотниках? — В голосе хана прозвучала явная угроза. Как в шипении змеи, что предупреждает противника об опасности.

Одепр покрылся холодным потом. Это он-то — испытанный воин. Ужас, который иногда внушал ему хан, был для Одепра загадочен и непонятен. Он не сказал бы, что хан был с ним слишком суров. Но когда Одепр слышал в голосе хана нотки, подобные только что прозвучавшим, он вдруг понимал, как шатко то равновесие, которое называется «благосклонностью хана». Случалось такое нечасто и, как правило, неожиданно. Вот и сейчас Одепр хотел лишь лично принять участие в ночной вылазке, а со слов хана получилось так, что он не уверен в сотниках своей тысячи — отборной тысячи хана Тулума. А если они недостаточно хороши, то кто недосмотрел? Он, Одепр. А это уже серьезный проступок.

— Уверен, сотники справятся с задачей, — поспешил заверить Одепр. И почувствовал, что угроза миновала. Хан Тулум стал таким же, как обычно — гроза и на этот раз прошла стороной. Одепр мог спорить и возражать хану, но только не в такие моменты, как тот, что только что миновал.

С наступлением темноты запылали сотни костров — тилукмены прощались с павшими в бою соплеменниками. Около полутора тысяч всадников были отобраны для того, чтобы забрасывать ямы-ловушки, наполовину заполненные угодившими в них лошадьми, нашедшими здесь свой последний приют.

Три сотни из личной тысячи Тулума имели совсем иное задание. Они должны были незаметно приблизиться к порядкам гномов и забросать их стрелами. В темноте точной стрельбы добиться сложно, но хан и не ставил задачи нанести противнику существенный урон. Главное было — поднять в лагере гномов тревогу, заставить их построиться в боевые порядки, не дать спать и набраться сил для будущего сражения.

Одна сотня направилась в обход скалы, разделяющей ущелье на две половины, — она должна была двигаться по узкому рукаву. Там, где не удалось прорваться днем, решили пройти ночью, стараясь не шуметь и не привлекать внимание. Две оставшихся сотни должны были двигаться по другую сторону разделительной скалы.

Еще два десятка всадников из отборной ханской тысячи двинулись вперед, горяча коней. Их задачей было погасить ближайшие к скале осветительные шары, обеспечив тем самым безопасный проход сотен на расстояние выстрела до порядков гномов.

В битве им не довелось принять участие, зато сейчас выпал шанс себя проявить. Не зря они считались лучшими из лучших, не зря хан Тулум отобрал их среди тысяч молодых кочевников. Пришла пора себя показать. Им удалось лишь приблизиться к шарам. Прилетевшая из темноты стрела попала в горло одному из всадников. Это послужило сигналом — стрелы летели из темноты, безошибочно находя свои жертвы. Тилукмены закрутились на месте, пытаясь определить, откуда летят стрелы. Те, кто успел, схватили луки и начали стрелять в ответ, стараясь поразить лучников, спрятавшихся в темноте. Стреляли наудачу и на звук спускаемой тетивы. Продлилось это недолго — через полминуты два десятка кочевников остались лежать на земле. Выпущенные наугад стрелы не достигли своей цели — невидимого лучника, притаившегося в укрытии, поразить не так-то просто.

Дикий вой, раздавшийся из темноты, огласил окрестности. Тилукмены принялись метать стрелы наугад, в надежде случайно поразить притаившихся стрелков. Количество иногда имеет значение, но не в этот раз. Минут через двадцать десяток тилукменов предприняли новую попытку. Встреченные стрелами, полетевшими из темноты, они отступили. Точнее, попытались отступить. Семеро из десятка остались лежать в поле, скрыться в темноте удалось лишь троим. Что странно — часть стрел прилетела со стороны поля. Откуда? Если у скал еще можно найти укрытие, то как укрыться в чистом поле под ливнем выпущенных наугад стрел? Что за стрелки-невидимки смогли там притаиться? Сотни стрел опять посыпались на позиции притаившихся охотников. Охотники не отвечали. Тратить стрелы впустую, стреляя наудачу, они не хотели. Затаившись в укрытиях, они поджидали, когда очередной тилукмен появится на освещенном участке.

На этот раз он появился один. В прекрасном кованом панцире гномьей работы. Через каких посредников его удалось перекупить тилукменскому сотнику? Такие панцири были штучным товаром и делались на заказ для знатных вельмож империи или Абудага. Был ли сотник родственником купцов, которым удалось сторговать знатный доспех в дальних странах? Отбил ли он его в походе, или нашел в захваченном обозе? Такие панцири можно было пересчитать по пальцам. Голову сотник предусмотрительно прикрывал щитом. Несколько срезней ударили по панцирю, срикошетив и улетев в пустоту. Пара бронебойных стрел высекла искры, столкнувшись с ним, одна отскочила, ударившись в металлический нагрудник коня.

Сотник на скаку ударил копьем в пылающий шар и загнал его в яму. В тот же момент сотни восхищенных криков раздались из темноты — тилукмены приветствовали успех своего сотника.

Сотник привстал на стременах, заставив коня приплясывать и бравируя своей неуязвимостью. Секундой позже он вылетел из седла и, пролетев метров десять, свалился бездыханным телом на землю. Болт станкового арбалета, прилетевший со стороны второго бастиона, не только пробил панцирь — он ударил с такой силой, что сотника буквально выкинуло из седла, а его конь, попятившись, присел на задние ноги и чуть было не потерял равновесие. Тилукмены бросились вперед, стреляя из луков куда придется. С криками подхватив убитого сотника, они потеряли еще полтора десятка убитыми и скрылись в темноте.

Вторую попытку пройти за линию осветительных шаров тилукмены предприняли метрах в трехстах от противоположного края долины. Под градом стрел, потеряв полтора десятка воинов, тилукмены проскочили освещенный участок. Двух найденных в укрытиях стрелков зарубили мечами, крича и ругаясь. Два против пятнадцати… Тилукменские лучники, считавшие себя лучшими воинами, получили щелчок по носу. Два сельских охотника смогли подстрелить пятнадцать отборных воинов? Нет, не два. С обоих флангов ударили лучники. Со стороны поля — один, со стороны скал — не меньше десятка, но их стрелы были на излете.

— Вперед! — прокричал тилукменский сотник.

Ловить засевших в засаде стрелков? Обмен получился бы слишком неравноценным. У них другая задача — та, которую они пока еще не выполнили: в расположение гномов не упало ни одной стрелы. Надо торопиться, пока гномы не спохватились и не привели в действие свои метательные машины.

Боги были не на стороне тилукменского сотника: гномы спохватились, да еще как. Эти коротышки специально выжидали. Три осветительных шара упали перед всадниками. Тилукмены попробовали метнуться в сторону, но поздно. Арбалетные болты первым же залпом снесли семерых всадников. Но это еще не все, здесь ударили онагры — семь штук почти одновременно, сметя сразу больше двух десятков всадников. А вслед за ними на растерявшиеся сотни пришелся второй залп арбалетов. Тилукмены дрогнули. Из двух сотен они потеряли уже четверть, так и не приблизившись на нужное расстояние к расположению гномов. Они проскочили освещенный участок, но хитрые коротышки накидали новых осветительных шаров. Воспользовавшись этим, лучники, прятавшиеся в засаде, открыли прицельную стрельбу, а вслед за ними заработали и арбалеты с камнеметами.

Идти в открытую атаку сотник не решился. Уйдя вправо, тилукмены по дуге вернулись к линии ям-ловушек, усердно засыпаемых соплеменниками. Залп арбалетов вдогонку не прошел бесследно, а кроме того, здесь обнаружились еще две засады. Возвращаясь, всадники столкнулись с двумя охотниками, сидящими в укрытиях. Они нашпиговали их стрелами, но какой ценой?! Пока удалось обнаружить засады, каждый из охотников выпустил почти по десятку стрел. Большая их часть нашла свою цель — тилукмены потеряли еще десяток воинов. Такая война была им совсем не по вкусу. Две сотни всадников совершили вылазку, а возвращалось их от силы сто двадцать.

Тилукменский сотник приходил в ужас, представляя, что скажет ему хан. Быть может, он прикажет его казнить? Пусть, он не дрогнет. Скольких врагов им удалось поразить? Лично он видел четверых. Сколько поразили стрелы, выпущенные наугад? Десяток, два десятка? Тилукменский сотник был бы еще более раздосадован, если бы узнал, что вся их стрельба вслепую пропала даром: один случайно раненый, и то не опасно, охотник. Лучники подобрали себе хорошие укрытия. Одна надежда на то, что сотне, которая пошла в узкое ущелье, повезет больше.

Сотне не повезло. В узком рукаве завязался настоящий ночной бой. Многочисленные препятствия не позволяли всадникам разогнаться, но они же не позволяли лучникам стрелять издалека. Поэтому рукопашной схватки миновать не удалось. Сотня, разбившись на три группы, попыталась незаметно пробраться между нагроможденных камней. Им бы спешиться, тогда у них был бы шанс подобраться незаметно, пусть и небольшой — сидящий в засаде всегда имеет преимущество перед тем, кто к нему подкрадывается. Но тилукмены не умели воевать пешими. Как бы ни был тих всадник, не заметить его в узком коридоре, оставшемся для проезда, невозможно.

Когда в пробирающихся всадников полетели первые стрелы, их сотник принял единственно верное решение: он приказал бросить луки и, пришпорив коней, сшибиться с противником на мечах. Тилукмены рванулись вперед. Сотня гномов-мечников, стоящая в заслоне, вступила в бой. Будь все это в чистом поле, гномам пришлось бы туго. Но гномов выручила неожиданность и теснота. Они выскакивали из-за камней, махали своими полутораметровыми мечами или секирами, снося всадников и подрубая ноги коням.

Сотня тилукменов полегла полностью, но и для гномов ночной бой не прошел бесследно. Сорок три гнома и семь охотников пали в этой кровавой битве.

Так закончилась ночь — первая ночь после начала битвы за долину гномов.

~~~

Следующим утром я проснулся поздно. Солнце уже часа два как встало над горизонтом, а в нашем месторасположении по-прежнему была тишина.

Выглянув из палатки, я застал у порога курьера, который исполнял обязанности часового, не пропуская ко мне посетителей.

— Раста, ты что там топчешься? И почему меня не разбудили?

— Никого не разбудили. Ночь была жаркая. Тилукмены до сих пор не опомнились от полученной взбучки. Атаковать они пока не собираются.

— Тогда ладно. Проходи, рассказывай, что было ночью. Кстати, что там с завтраком?

— Я распорядился, чтобы завтрак доставили на два часа позже. Скоро должны привезти.

Раста светился от гордости. Выглядел он невыспавшимся, но довольным.

— Хорошо, как раз успеем поговорить. Ты сам-то спал этой ночью?

— Уснешь здесь. На кого оборону оставлю?

Я улыбнулся его грозному заявлению и поинтересовался:

— Тилукмены атаковали?

— Еще как. Первую атаку лучники отбили. И мастер Лорти здорово помог. Первым же болтом припечатал тилукменского сотника — тот где-то смог раздобыть хорошую броню. Луки ее не брали.

— Лорти молодец. Этот старикан даст фору многим молодым. Поражаюсь его энергии.

— Если бы не он — не знаю, как бы нам удалось отбить вторую атаку, — подтвердил Раста. — Тилукменам не удалось прорваться вдоль второго бастиона, они отступили. Вдруг вижу — мастер Лорти бежит. Волнуется старик, руками машет. В общем, если бы не послушали его, туго бы пришлось. Не удержали бы тилукменов на дистанции.

— Что же он придумал? — удивился я.

— Мы выдвинули половину станковых арбалетов в поле к линии, на которой у нас закопаны заградительные плети. Зарядили их по три болта. На этот раз тилукмены прорвались через заслон лучников. Здесь уж я зевать не стал. Мы с Лорти обсудили такую возможность. Баллисты мы навели так, чтобы осветительные шары падали ближе, онагры же зарядили камнями.

Представляю себе. И это все — силами трех расчетов метательных машин и двух сотен охранения. Гномам пришлось здорово потрудиться.

— Вообще-то вы здорово рисковали, выдвигая станковые арбалеты в поле, — заметил я. — А если бы тилукменам удалось прорваться?

— С каждым арбалетчиком я отправил по четыре копейщика. Если бы тилукмены прорвались, они взвели бы заградительные плети. Мы поступили неправильно? — Раста опечалился.

Я задумался. Все, что они проделали, было очень рискованно. Но с другой стороны, был ли еще способ остановить силами охранения прорвавшихся через засады лучников тилукменов?

— С арбалетами вы придумали здорово. — Раста просиял. — Выдвинуть их в поле было оправданно, хотя и рискованно. А вот с взведением заградительных плетей вы явно поторопились. Это наш последний шанс, нельзя раскрывать секрет раньше времени.

— Что же нам было делать?

— Следовало поднять пару сотен копейщиков для прикрытия арбалетчиков.

Раста погрустнел, поняв свою ошибку. Это хорошо. Признать свою ошибку — первый шаг к тому, чтобы не совершить ее вновь.

— Вы правы, мастер Вик. С заградительными плетями я погорячился.

— Не расстраивайся. Опыт приходит со временем. Кстати, а где Лорти?

— Он так набегался за ночь, что спит как сурок.

— Вот это дело. Ты тоже отправляйся спать, пока есть такая возможность. — Раста насупился, и я поспешил его уверить: — Если будет срочная необходимость, я пришлю курьера тебя разбудить. И все расчеты, работавшие ночью, тоже пусть спят.

— Уже. Как только рассвело, я отправил тех, кто работал ночью, отдыхать.

Раста молодец, о других подумал прежде, чем о себе.

— Все. Остальное после.

Я поспешил отправить Расту отсыпаться. Он слишком много тащит на своих плечах и справляется очень неплохо. Ночью они с Лорти в самом деле проявили себя с лучшей стороны. Надо ли было остаться на дежурстве мне? Я тоже не железный, а предстоящий день обещает быть жарким. Хорошо, что ночью справились без меня. Признаться, я не ожидал от тилукменов такого напора. Расту и Лорти надо будет поблагодарить, и желательно публично.

Не успел Раста уйти, как появился Нимли. И этот поднялся с рассветом. Так они скоро собьются с ног. Нимли откровенно зевал. Он, как и все в лагере, вчера лег спать далеко за полночь.

— Мастер Нимли, что вас заставило подняться в такую рань?

— Как что? Служба. Надо было собрать сведения, выслушать доклады курьеров.

И этот освоился, тоже здорово. Похоже, курьерская служба начинает понемногу приобретать черты разведки, как я и задумывал. Правильно поставленная разведка — это не только рейды в тылу врага. Это работа по систематизации информации. Нимли решил собрать информацию по собственной инициативе. Это радует. А рейды? Надеюсь, дойдет дело и до них.

— Рассказывай. Прежде всего о потерях.

Нимли вздохнул — тема была невеселая. Он потеребил свою бороду и начал рассказ:

— В большом рукаве все обошлось минимальными потерями. Погибли четыре охотника, сидящие в засаде, плюс один ранен. А вот в узком ущелье не обошлось без рукопашной. Мы потеряли сорок три гнома и семерых охотников. Несколько десятков раненых. Из сотни охранения, что стояла в узком ущелье, мало кто обошелся без ран. Потери тилукменов — сто семьдесят девять человек убитыми. Мечи и пики их собраны и сложены у первого бастиона. Раненых тилукменов посчитать не удалось.

Вот и первые серьезные потери. Разумеется, я не рассчитывал, что обойдется без потерь. Но горестно осознавать, что не смог еще что-то придумать. Еще вчера они ходили, разговаривали, шутили и смеялись. Сорок три гнома плюс одиннадцать охотников-людей. Не пожалеют ли оставшиеся люди, что захотели укрыться в долине?

Мы с Нимли позавтракали и собрались обойти территорию, когда курьер доставил известие — в лагере людей шум и крики.

Так, похоже, началось. Ночные потери не прошли даром. На самотек это дело пускать нельзя, так может дойти неизвестно до чего.

— Пойдем, Нимли, прогуляемся. Узнаем, что там за шум.

— Ха! Что там за шум? Кое-кто решил отсидеться за чужими спинами!

В логике ему не откажешь.

— Вот и посмотрим, так ли это.

— Надо взять с собой тысячу копейщиков.

— Это еще зачем?

— Чтобы нас не разорвали в клочья.

Я улыбнулся. Нимли любит все преувеличивать.

— Если боишься, то можешь остаться здесь.

— Я боюсь? Между прочим, договор с людьми заключал не я.

И не я, хотя это произошло с моей подачи. Считают ли меня крайним? Очень может быть. Но, если к союзникам ходить вооружившись копьями, то лучше сразу отказаться от такого союза.

— Я иду. А ты как хочешь. Вот что, отправляйся на позиции, где стоят камнеметы, и проверь их готовность.

— Вот еще. Раста давно там все проверил. Я тоже иду.

Солнце еще не набрало полную силу, но ночная прохлада отступила. Самое приятное время суток. Часа через два станет жарко. Хоть бы дождик пошел. Тех, кто на бастионах, и арбалетчиков от солнца укрывают легкие навесы, а вот тем, кто в поле, придется несладко. Если битва затянется, придется что-то придумывать — например, отводить тысячи по частям в тыл на отдых. Но с этим позже. Сейчас надо разобраться с тем шумом, что возник на стоянке людей.

— Знаешь что, Нимли, а поедем-ка верхом, — предложил я.

— А может, я подойду пешком попозже?

— Нимли, ты же ездишь верхом. Я сам видел.

— Так это когда надо.

Я улыбнулся. Отчего гномы так настороженно относятся к лошадям? Даже те, кому приходится на них ездить.

— Как хочешь. Я поеду верхом.

Нимли печально вздохнул:

— Тригги, веди двух коней.

Племянник гнома помчался к загону с лошадьми. Вот кто совершенно не испытывает перед ними робости. И вроде как находит общий язык.

— Нимли, ты бы племянника научил верховой езде.

— Вот еще. Это зачем?

— Немногие гномы дружат с лошадьми, а у Тригги неплохо получается с ними обращаться.

Минут через десять Тригги появился, ведя в поводу двух оседланных коней.

— Мастер Вик, мастер Нимли, лошади готовы.

— Скажи, Тригги, ты лошадей не боишься?

— Нет. Они добрые.

— А тилукменские? Те, которых в дальний загон загнали?

— Дичатся немного. Некоторые копытом бить пытаются или укусить. А яблоки любят.

— Прокатиться на них не хочешь?

— А можно? — Глаза парнишки загорелись.

— Если дядя разрешит, — кивнул я на Нимли.

Нимли пробурчал что-то недовольно, но согласился.

— Вот видишь, дядя не против. Если сумеешь сладить с тилукменским конем, можешь на нем ездить. Будешь у нас конным курьером.

Тригги просиял и умчался к загону. Много ли парнишке надо для счастья? Мы же с Нимли двинулись верхом в другую сторону. Туда, где нарастал шум. Надо было разобраться с происходящим, пока тилукмены не предприняли атаку.

Выли женщины, угрюмо переговаривались собравшиеся мужчины. Посредине лагеря лежали тела одиннадцати охотников, тех, что пали в ночной схватке.

Что я им скажу? Что по-другому нельзя было? Так и есть, вот только будет ли им это утешением?

Люди расступились, давая нам возможность проехать на середину. Я постарался стиснуть зубы и загнать терзающие меня сомнения подальше. Не укройся они в долине, вообще бы никто не уцелел. Но почему объяснять это должен именно я?

— Что за шум? — спросил я, обводя взглядом собравшихся.

Люди отводили глаза, стараясь не встречаться со мною взглядом.

— Мы хотели укрыться от тилукменов, — сказал наконец один из охотников.

— И?

— Их семьи остались без мужей.

— И?

— Мы не хотим больше сражаться.

— Вы собрались покинуть долину? Что ж, гномы вас пропустят.

— Так я и говорил, — вскричал другой. — Они выгонят нас под тилукменские копья!

— Надо было все-таки взять тысячу копейщиков, — пробормотал Нимли.

Я остановил его жестом руки. Только междоусобиц мне сейчас не хватает.

— Вы хотите в нарушение договора укрыться за спинами гномов и не принимать участие в битве? А может, вы спрячетесь за спины своих женщин?

Люди молча отводили взгляды, я же продолжал держать речь:

— Мне сказали, что здесь собрались охотники. Должно быть, это охотники на рябчиков. Кабан ведь может быть опасен. Вы боитесь, что мы выгоним вас под тилукменские мечи? Можете не бояться. Те, кто готов прятаться за чужими спинами, могут оставаться и сидеть в поселке.

— Так мы того…

— Я думаю, не надо объяснять, что будет, если гномы не устоят и тилукменские всадники прорвутся за линию обороны. Сможете вы отбиться от них самостоятельно? Нет? Принуждать я никого не буду. Те, кто готов спрятаться за чужими спинами и не собирается защищать свои семьи, могут спрятаться. Те, кто готов встретить врага с оружием в руках, через полчаса должны быть готовы к бою.

Я развернул коня и отправился к первому бастиону. Пусть каждый решает сам за себя, я не хотел на них давить. Если после моей речи кто-то уйдет в тыл, то зачем мне такие союзники? Гнать их под тилукменские мечи я в любом случае не собирался. На что мне их жизни?

— Мастер Вик, ну вы и сказали! У меня даже мурашки по спине побежали, захотелось схватить секиру и броситься в бой.

— Я не сказал людям ничего, чего они не знали бы сами.

Нимли недоверчиво покачал головой:

— Знать-то, может, и знали, но не сильно задумывались.

— Посмотрим, будет ли от этого толк.

Толк был. Когда мы с Нимли через полчаса вернулись, все охотники стояли в две линии (что-то наподобие строя, наверное, у гномов насмотрелись) с луками в руках и колчанами за спиной. Среди них я увидел несколько новичков. Один парнишка был совсем молод — лет пятнадцати, не более.

— А ты зачем пришел? — Я нахмурился. Не хватало мне только детей.

— Я мужчина, я должен защищать семью. Отца больше нет, — кивнул парнишка в сторону лежащих в ожидании погребения павших охотников. — Я за него.

Голос парнишки сорвался, и он упрямо стиснул губы, стараясь не заплакать. Отослать его обратно? Нет, лучше придумаю для него поручение, которое будет не слишком опасным.

— Как тебя зовут, герой?

— Лесли.

— У меня будет к тебе специальное очень ответственное поручение. Для тебя и еще для нескольких ловких малых. — Я кивнул на скалы, что тянулись от третьего бастиона в глубину долины, отгораживая ее от внешнего мира. Напротив узкого входа в долину они возвышались над землей метров на семьдесят. Далее скалы постепенно прибавляли в высоте и через километр достигали в вышину уже метров четырехсот. — Вам поручается следить за тем, чтобы тилукмены не зашли нам в тыл, перебравшись через горы. Отойдете от бастиона шагов на пятьсот и там оборудуете себе укрытие.

Там тилукменские стрелы не должны их достать. Я выбрал еще троих парнишек, выглядевших чуть старше Лесли. Остальные охотники были из числа уже побывавших в бою.

— Теперь об остальных. Тем, кто участвовал в ночной вылазке, — спать. И без возражений. В случае особой необходимости вас разбудят. Остальным занять места по штатному расписанию.

— Мастер, второй бастион останется почти без стрелков, — высказался один из охотников. — Все они принимали участие в ночных засадах.

— Второй бастион оставлять без прикрытия нельзя. Добавьте туда десяток лучников с поля.

Воины стали расходиться. Только я собрался повернуть коня к первому бастиону, как курьер, прибежавший со второго бастиона, заставил изменить планы.

— Мастер Вик, в лагере тилукменов оживление, они готовятся к атаке!

— Нимли, поспешим. Полезли на второй бастион, он ближе. Взглянем, что там задумали кочевники.

— Сигнал построения трубачам подавать?

— Пока нет, но пусть приготовятся.

Я пришпорил коня и направился ко второму бастиону, до которого было метров триста.

 

18

В лагере тилукменов наблюдалось необычное оживление. Какая досада, что у меня нет бинокля.

— Нимли, ты видишь, что там происходит?

— Они готовятся, Вик.

— Готовятся. Вот только к чему?

Минут пять мы всматривались вдаль, пытаясь разгадать смысл передвижений, которые происходили в лагере тилукменов.

— Быки! — сказал наконец Нимли удивленно. — Они что, собираются гнать сюда быков?

— Быки?

Так оно и было. На обращенной к нам окраине лагеря тилукменов постепенно росло стадо быков. Явно их пригнали сюда не с намерением покормить травкой. Бычий таран! Страшная вещь. Пара тысяч разъяренных быков (а тилукмены постараются их разъярить) сомнут наши порядки. Удержат ли их трос и заградительные плети? Не знаю. Такой удар может смести все наши заграждения. Мало того, мы разом лишимся всех заготовленных для тилукменов сюрпризов.

Я с досады стукнул рукой по каменному парапету. Ну почему тилукмены решили пустить быков? Мы их постарались уверить, что ловушек больше нет. Может, перестраховываются? Нам их перестраховка может обойтись очень дорого.

Так вот для чего они забрасывали ямы. Погонят быков, разумеется, не по всему фронту, а там, где ямы-ловушки засыпаны — по полосе шириной метров двести пятьдесят. Но им и этого хватит.

— Трубачам — сигнал общего построения. Нимли, срочно пошли курьера к катапультам. И сам тоже скачи — к тем, которые расположены дальше. Все метательные машины срочно привести в действие. Отдыхающие расчеты не будить. Отрядить три сотни мечников в помощь расчетам камнеметов. Как можно быстрее следует забросать пространство, на котором засыпаны ямы-ловушки, осветительными шарами.

— Понял. Сделаем.

Нимли отдал несколько распоряжений курьерам, затем вскочил на коня и поскакал на другую сторону долины, к расчетам метательных машин второго бастиона. Вот когда он оценил мою идею сделать из его племянника Тригги конного курьера. Порой скорость многое решает.

Запели трубы, призывая гномов к построению. Вслед за этим прозвучал сигнал «камнеметы к бою». Гномы строились, грохоча железом. Если быки прорвутся, лучше их встретить в строю, в полной готовности. Заскрипели приводы камнеметов. Те, кто успел заложить в машины камни, доставали их обратно — курьеры спешили доставить распоряжение о замене камней огненными шарами. Подбежавшие мечники помогали разводить костры. Успеем или нет? Ага, вот кто-то догадался отнести шар к уже горящему в отдалении костру. За ним побежали остальные, не дожидаясь, пока запылают костры рядом с машинами. Первый залп последовал минут через пять после объявления тревоги. Неплохо, очень даже неплохо. Если учесть, что расчеты не были предупреждены о замене зарядов заранее, отличное время.

Огненные шары со свистом понеслись в сторону неприятеля. Масло горит не так жарко, как бензин, зато долго. Придется брать количеством, усеивая пространство как можно большим числам горящих шаров.

Метательные машины произвели уже третий залп, когда стадо быков, погоняемое всадниками, двинулось в нашу сторону. Рев быков заглушал все остальные звуки. Что будет, когда они подойдут поближе? Тилукмены кричали и щелкали бичами, подгоняя стадо и направляя его в сторону горящих шаров. На что они рассчитывают? На то, что шаров слишком мало?

Фур! Фур! Фур! — Очередная партия шаров отправилась в полет. На поле их уже почти сотня. Хватит ли? Если надо — добавим. Камнеметы должны успеть сделать еще пару залпов до того момента, когда быки достигнут горящих шаров.

Я вцепился в парапет так, что побелели пальцы.

— А нам что делать, мастер Вик? По быкам стрелять будем?

Подошедший мастер Лорти смотрит азартно, с прищуром. Его внук застыл у арбалета и ждет команду его взводить. На бастионе зажигательных шаров нет — здесь не так много места, чтобы с ними управляться.

— Заряжайте станковые арбалеты. С любого расстояния бить только крупными болтами.

Мастер Лорти кивает. Бык — это не всадник, его легким болтом не остановишь.

— Онагры тоже взводите, — добавляю я. — Если быки минуют линию ям-ловушек, начинайте стрелять без дополнительной команды.

Скрипят лебедки. Онагры пока держатся — гномы сработали на славу. Арбалетчики крутят редукторы и взводят арбалеты. Быки приближаются, понукаемые погонщиками. Быки, бегущие впереди, начинают принюхиваться и недовольно крутить головами, а затем пытаются затормозить, напуганные запахом гари. Те, что бегут сзади, продолжают напирать. Передние ряды, почувствовав близость огня, упираются уже серьезно. На миг быки замирают в шатком равновесии и вдруг, сминая погонщиков, бросаются в стороны. Многовековой инстинкт гонит их прочь от пылающего огня, заставляя бодать не успевших увернуться погонщиков и скакать через ямы-ловушки, ломая ноги и сворачивая шеи. Часть быков оторвалась от стада и, проскакав вдоль линии ям-ловушек, повернула обратно к лагерю тилукменов. Защелкали бичи, пытаясь повернуть спасающихся бегством животных. Поздно. Около пятисот быков летело на порядки тилукменов, грозясь снести все, что подвернется им по пути.

Там, где были ямы-ловушки, высились горы из ревущих раненых быков. У второго бастиона за линию ловушек пробилось голов семьдесят. Они потеряли разгон, но ненадолго: лавируя между ям и уворачиваясь от рогов раненых быков, их гнали вперед погонщики. Ударили онагры второго бастиона, их поддержали баллисты, установленные на поле. Удар хорошо разогнанного камня весом пять-семь килограммов не выдержит ни один бык. Арбалетчики действовали более избирательно, выцеливая зазевавшихся погонщиков. Это правильно — на предельном расстоянии быка трудно остановить даже крупным болтом, вот подойдут поближе — тогда другое дело. За этот фланг я спокоен. Камнеметы успеют сделать три-четыре залпа. С учетом поддержки арбалетов этого должно хватить. А вот напротив первого бастиона ситуация создалась угрожающая. За линию ям-ловушек там прорвалось примерно четыреста быков. Их пока что удавалось отпугивать выстрелами камнеметов, но это ненадолго. Просочатся погонщики — и заставят их броситься на наши порядки. Сомнут.

— Вик, пора натягивать трос! — Стоящий рядом Нимли схватился за каменный парапет так, что, казалось, он готов его раскрошить.

Я сам видел, что пора, но как не хотелось этого делать! Мы приберегали сюрприз совсем не для быков. Оставалось не больше минуты. Сейчас тилукменские погонщики соберутся с силами и погонят на наш правый фланг это стадо. Четыреста голов — они просто сомнут копейщиков правого фланга.

В это время вдоль первого бастиона, заставив гномов посторониться, вперед вырвался легкий фургон, запряженный парой лошадей. Стоящий в открытом фургоне гном размахивал топором, второй рукой держась за большую бочку.

Пораженный, я смотрел на фургон, летящий навстречу стаду быков. На что рассчитывает погонщик?

Не доезжая метров пятьдесят до быков, гном резко повернул поперек долины и, размахнувшись топором, изо всей силы ударил по бочке. Что у него в бочке? Масло? Масло щедро лилось на поле, оставляя за фургоном заметный след. Гном наклонился и, подняв с пола фургона горящий факел, швырнул его назад. Масло весело запылало. Огонь побежал за фургоном, создавая непреодолимую для быков преграду. Масло прогорит минут через двадцать, но нам этого хватит. Гном подхватил топор и погрозил им в сторону врага, заставив гномов взреветь от восторга, а тилукменов от досады.

— Нимли, кто это?!

— Не знаю, мастер Вик! Слишком далеко, я не могу узнать этого смельчака.

Тилукменские погонщики, опомнившись, схватились за луки. На повозку и смельчака посыпались стрелы. Упала, споткнувшись, первая лошадь, раненная стрелой. Гном обрубил постромки и, схватив вторую лошадь под уздцы, побежал дальше. Копейщики замерли в волнении, затаив дыхание. Метров через пятьдесят, нашпигованная стрелами, пала вторая лошадь, застив фургон остановиться. Гном схватил пустеющий бочонок и, взвалив его на плечо, бросился дальше, преследуемый бегущим по пятам за ним огнем.

Несколько стрел отскочили от его панциря или впились в бочку. Гном продолжал бежать. Бежал он до тех пор, пока стрела не впилась ему в ногу. Собрав последние силы, гном швырнул бочонок и упал, пытаясь откатиться от разлитого масла.

Оставить его умирать на поле я не мог. Тилукменов около ям-ловушек было не так и много, быстро получить подкрепление из лагеря и организовать атаку они не смогут. Быть может, это опрометчиво и рискованно, но я постараюсь его вытащить.

Я слетел по лестнице вниз, вскочил на коня, повод которого держал один из курьеров, и галопом помчался на правый фланг. Туда, где упал неведомый герой.

— Щит! — Я подскочил к одному из пехотинцев желтой сотни.

— Но, мастер…

— Щит! И не возражать! Подержи моего коня.

Отобрав щит и всучив упрямому гному повод моего скакуна, я протолкнулся в первую шеренгу копейщиков.

— Желтая тысяча, вперед! Все остальные — на месте! — крикнул я во весь голос. Сигнальщики закричали, передавая дальше распоряжение.

— Марш! — Я стукнул мечом о щит и шагнул вперед. Вместе с гномами. Они так разогнались, что мне пришлось ускорять шаг. Следом за копейщиками двинулись мечники и стоящие в тылу желтой тысячи арбалетчики. Оставшиеся погонщики выпустили в нашу сторону пару десятков стрел и, не выдержав, припустили к своему лагерю.

Отважного гнома мы вынесли на руках и отправили в лазарет. Он оказался без сознания — был ранен стрелой и немного обгорел. Я узнал его — это был тот самый гном, которого я из копейщиков перевел в расчеты камнеметов. Это он делал для метательных машин первые осветительные шары. На фургоне, который тащили неторопливые быки, мы отправили его в лагерь. Неужели он не выживет?

Ловушки, которые нам удалось сохранить, это десятки, а то и сотни жизней гномов — тех, кто не погибнет в прямом столкновении.

Через полчаса масло прогорело, заградительный огонь погас. Быки в отсутствие тилукменских погонщиков успели утихомириться. Часть их разбежалась, оставшиеся на месте сотни две с половиной гномы перегнали к нам в тыл.

~~~

Хан Тулум негодовал. Мало того что провалилась ночная вылазка, так провалилась еще и идея с быками. Идея, казавшаяся такой безупречной, обернулась против тилукменов. Они потеряли почти всех быков, ничего при этом не достигнув. Более того, часть кинувшихся вспять быков зацепила краем лагерь тилукменов, затоптав полтора десятка кочевников. Оставшиеся несколько сотен быков умчались в поле, где всадникам пришлось ловить их и собирать не меньше часа. Мало того, часть быков гномы угнали к себе в тыл. Потери, одни потери. Одно хорошо — быки не провалились ни в какие ловушки, кроме ранее обнаруженных ям. Пора с этим заканчивать. Гномов следует опрокинуть во что бы то ни стало.

Хан выбежал из шатра, гневно сверкая глазами. Командиры тысяч старались не встречаться с ним взглядом, чтобы не навлечь нечаянный гнев.

— Все вперед! — прорычал хан. — Одепр, твоя тысяча ударит по центру! Пробейте оборону гномов, остальные довершат начатое!

— Слушаюсь, мой хан! — Одепр не посмел перечить. Хан пустил в ход свой главный козырь, тем лучше. После провала ночной вылазки Одепр горел желанием свести с гномами счеты.

— Остальные пойдут по флангам! — вскричал хан, и тысячники заторопились, спеша передать приказ своим подчиненным.

Через пятнадцать минут все тилукменское войско начало строиться, готовясь к атаке. На этот раз отборная ханская тысяча должна участвовать в битве. Более того, на ее ударную мощь делалась основная ставка.

~~~

Я смотрел на построение тилукменов не с удовольствием (какое может быть удовольствие, когда тебя собирается атаковать конная лавина?), а скорее с удовлетворением. На этот раз хан решил бросить в бой все резервы — по центру строилась усиленная тысяча. Кожаные доспехи многих были расшиты металлическими пластинами, у сотников — панцири. Тем лучше — нашим арбалетчикам легче будет выцеливать их среди скачущих всадников. Хороши ли панцири, я не знал. Не беда: если болт из ручного арбалета их не пробьет, то из станкового — наверняка. Мастер Лорти это доказал весьма наглядно. У коней — нагрудники, защищающие от стрел. Сразу видно — по центру строится ударный кулак. Тилукмены решились атаковать всерьез. После провалившейся первой атаки они осторожничали, пытались обнаружить новые ловушки. Не обнаружили — и уверились, что ловушек больше нет.

Стоящие поперек долины три толстых столба, возвышающиеся метра на полтора, наверняка их не насторожили. Мы установили их для того, чтобы трос, который планировалось натянуть в момент атаки, не слишком провисал. К счастью, погонщикам быков не удалось приблизиться и как следует рассмотреть трос. Поняли бы они, для чего он нужен? Не знаю. Но у них был бы лишний повод насторожиться — продолжить разведку или атаковать малыми силами. Подвести врага к нужному тебе решению — это половина победы. Тилукменский хан уверился в том, что сможет опрокинуть гномов решительным ударом. Тем лучше. Массированная атака была для нас сейчас менее опасна, чем десятки мелких вылазок.

— Похоже, пришла пора привести в действие все наши ловушки.

Я обернулся.

— Раста? Ты почему не отдыхаешь?

— Какой отдых? Пришла пора решительной битвы. Удалось вздремнуть пару часов, и то хорошо.

— Ты прав. Этот удар будет решающим. Ладно, собираем все резервы. Тем, кто дежурил ночью, в бой пока не вступать, но быть наготове. Может так статься, что нам понадобится каждый. Раз уж ты здесь, то проверь готовность заряжающих метательных машин. Нимли, отправляй курьеров к охотникам, что отдыхают после ночного дежурства. Пусть будут пока в резерве, но чтобы были готовы выступить при первой необходимости. И еще, направь курьеров ко всем командирам тысяч. Пусть проверят готовность команд, которые будут взводить заградительные плети.

— До них дойдет?

— Да. Чувствую, сегодня в ход пойдут все резервы.

Нимли отправился раздавать указания курьерам. Раста пошел проверять исправность воротов и готовность команд, которые будут их крутить. Подозреваю, что потом он направится к своим любимым камнеметам. Я находился на первом бастионе, наблюдая последние приготовления тилукменов. Время развертывания в боевые порядки — очень важный показатель. Хорошо, когда оно есть, но бывает и так, что его катастрофически не хватает. Именно поэтому я в свое время начертил для гномов линию построения. Каждый на ней находил свое место в строю довольно быстро, несмотря на явную недостаточность тренировок. Хорошее оружие и доспехи, боевой дух — все это имеет огромное значение во время боя. Но на первоначальном этапе наиболее важна организация боевых действий. Именно благодаря ей мы могли позволить себе дать отдых копейщикам и мечникам. В боевые порядки тилукмены строились примерно в два раза дольше, чем гномы.

Я довольно улыбнулся — не пропали даром наши тренировки. Согласованность действий тилукменов оставляла желать лучшего. Об управлении войсками в бою нечего было и говорить. Будь у меня год, я отработал бы все необходимые маневры и разбил кочевников прямо в их лагере, проведя пешую ночную атаку. А сейчас можно было рассчитывать только на удержание линии.

Хан прокричал команду, и кочевники рванулись вперед, постепенно набирая скорость. Им еще предстояло миновать линию ям-ловушек, около которой находилось несколько сотен мертвых или раненых быков — с разгону это не получится. Тем лучше: они попадут под один-два залпа камнеметов, пока будут пробираться через эти завалы. Лишь бы гномы не перепутали сигналы трубы. Сигналов накопилось уже около двух десятков. Их распознаванию я уделил немало времени. Никакой курьер не сравнится со скоростью звука.

Камнеметы выбросили в поле два десятка огненных шаров. Ну точно, Раста добрался до баллист. Без него никто не стал бы заниматься такой самодеятельностью. Всю долину они не перекроют, да и боевые лошади более дисциплинированы, чем быки, призванные тянуть фургоны, но и лишними не будут. Немного дополнительной сумятицы в стане врагов нам не помешает.

Артиллерия бастиона тоже пришла в движение, гномы взводили онагры и станковые арбалеты. Засевшие выше на скалах лучники последний раз проверяли оружие. Колчаны их были заполнены под завязку. Пора.

— Сигнал «камнеметам открыть огонь», — сказал я. Стоящий неподалеку трубач отозвался, огласив долину ревом трубы.

Тут же ударили камнеметы с первого и второго бастионов. Третий бастион молчал — он находился чуть дальше. Мы договорились, что он будет вести огонь самостоятельно.

Залп удался на славу. В рядах кочевников сразу образовались прорехи, хотя они не успели еще миновать линию ям-ловушек. Среди тилукменов раздался вой. Как бы им ни хотелось, сейчас они не могли пришпорить лошадей, чтобы во весь опор устремиться к врагу. Второй залп был не менее результативным. Промахнуться было просто невозможно.

Два залпа — это хорошо. Тилукмены потеряли не менее полутора сотен всадников, не успев даже как следует развернуть атаку. Что ни говори, камнеметы хороши именно против массовых атак.

Ударная тысяча, пришпорив коней, рванулась вперед. В центре долины препятствий было гораздо меньше. Тилукмены могли бы разогнаться для атаки и раньше, но тем самым вызвали бы на себя огонь всех камнеметов. Одепр придерживал своих всадников, не позволяя им раньше времени оторваться от соплеменников. И в то время, когда всадники, скачущие по флангам, стали не торопясь пробираться через линии ям-ловушек, ударная тысяча пошла в отрыв.

— Трос! — крикнул я. — Сигнал «натягивать трос»!

Гномы начали вращать вороты. Медленно, слишком медленно. Всех перехватить не получится. Досадно! Вовремя ли я отдал команду? Не сейчас. Сомнения в сторону. Только не сейчас.

Около трех с половиной сотен из ударной тысячи успели проскочить, прежде чем натянутый трос остановил конную лавину. Это было что-то. Лошади спотыкались, падая и теряя всадников. Кони, люди — все смешалось. В этой давке затоптали несколько сотен тилукменов. И здесь в очередной раз ударили камнеметы. Тилукмены дрогнули. Свалка усилилась. Кони шарахались в стороны. Всадники ударялись в панику, не понимая, что произошло, и отчего возник затор на ровном месте. Они потоптали друг друга, причиняя себе больший урон, чем тот, который нанесли камнеметы. Вот что значит неожиданная помеха и паника. Трос лопнул, не выдержав напора, но камнеметы успели произвести еще три залпа, прежде чем тилукмены смогли навести в своих рядах какой-то относительный порядок для продолжения атаки. Крики военачальников развернули тех, кто уже собирался броситься наутек. Так обстояли дела с основной массой тилукменского войска. А вот оторвавшаяся часть ударной тысячи была для нас опасна.

— Взводим заградительные плети? — спросил Нимли.

Взводить? Нет. Я скрипнул зубами от досады. Заградительные плети, конечно, остановят эти три сотни всадников. Сколько им понадобится времени, чтобы преодолеть триста метров до строя копейщиков? Полминуты, не больше. А до заградительных плетей? Секунд двадцать. Нет, нельзя взводить. Это последний шанс на то, чтобы остановить конную лавину. Лавину, а не три сотни всадников. Если гномы не выдержат удар этой группы, то что говорить об ударе всего тилукменского войска?

— Всем огонь по оторвавшейся группе! — крикнул я.

Гномы начали разворачивать онагры, станковые арбалеты первого бастиона перенесли огонь на оторвавшуюся группу. Их поддержали арбалеты второго бастиона. Лучники второго бастиона достать всадников, атакующих по центру долины, не смогли. Десятки выпущенных ими стрел упали, не долетев, а некоторые достигли скачущих на излете, потеряв пробивную силу, и оказались бесполезны.

— Команда «копейщики, на колено»! — крикнул я.

Сигнальщик протрубил. Гномы сработали четко — не пропали наши тренировки.

Залп ручных арбалетов был малоэффективен. Болты ударялись в нагрудники коней или доспехи всадников, не причиняя им вреда. Удачными оказались от силы выстрелов двадцать. Зато станковые арбалеты отработали на совесть. И те, что были заряжены в три болта, и те, что выпустили по одному, но большому, сбивая по нескольку всадников за раз. Всадников семьдесят остались лежать на поле, остальные продолжали атаку. И здесь прямой наводкой ударили онагры, буквально сметая строй атакующих. Как я узнал позже, этим мы были обязаны идее Расты. Поставив прицел онагров на прямую наводку, он зарядил их крупным щебнем. Такой залп с расстояния в пятьдесят метров был подобен залпу картечи. Залп онагров снес более половины атакующих. К сожалению, второго залпа они сделать не успели.

— Сигнал «копейщики, к бою»!

Гномы ощетинились копьями, готовясь принять на себя удар оставшейся сотни кочевников. Тилукмены не стреляли. Они стремились как можно скорее сократить расстояние, чтобы сшибиться с гномами в рукопашной схватке. Их стремление можно было понять: задержись они на полминуты, следующий залп онагров мог уничтожить весь прорвавшийся авангард. Отступить они уже тоже не могли — просто не успели бы.

Рубка была ужасной. Длинные копья — хорошая защита от конницы, но умения гномам не хватало. Потеряв половину из оставшихся всадников, тилукмены все-таки смогли прорвать линию копейщиков и столкнуться с мечниками. Онагры и станковые арбалеты были бесполезны. В ход пошли мечи, секиры и ручные арбалеты, из которых гномы стреляли почти в упор. Двуручные мечи показали себя с самой лучшей стороны. Мастерству тилукменов гномы могли противопоставить лишь длину своего меча и крепость панциря.

Прорвись тилукменов хотя бы на сотню больше, гномы могли бы не устоять. Доберись всадники до метательных машин — это была бы катастрофа. Вывести из строя камнемет не так уж и сложно, если находишься поблизости, а почти невооруженные расчеты пали бы в неравном бою. Как и расчеты станковых арбалетов. Отразить вражеский прорыв удалось бы с большим трудом и немалыми потерями.

В то время, когда мечники гномов добивали остатки прорвавшихся тилукменов, основному войску удалось, наконец, организовать свои порядки и продолжить атаку.

Признаюсь, я вздохнул с облегчением. Расчет был правильным — тилукмены, уверившись в том, что их не ждет больше никаких сюрпризов, бросились в бой. Их вдохновлял успех оторвавшейся группы. Она пала, но смогла пробиться за линию копейщиков. Не будь тилукменов так мало, их ждал бы успех.

Тяжела ноша полководца: поверни тилукмены от линии оборванного троса обратно — и гномы, павшие в битве с оторвавшимся авангардом отборной ханской тысячи, были бы на моей совести. Это я решил не использовать против авангарда заградительные плети.

И решил, как оказалось, правильно. Начавшаяся массированная атака тилукменов позволила мне наконец вздохнуть с облегчением: все было правильно. Наш последний сюрприз сыграет как надо — остановит не каких-то три сотни кочевников, а атаку по всему фронту.

Сигнал я подал чуть раньше, чем хотелось бы, — опоздать никак было нельзя. А может, гномы, которые тянули за веревки, взводя заградительные плети, делали это быстрее, чем на тренировках.

Скачущие впереди всадники почти успели остановиться, увидев, как всю долину вдруг перегородил ряд толстых металлических копий. Почти, но не совсем — следующие ряды напирали, так что первым было просто некуда деться. Вот это затор получился — свалка почище, чем у троса. И это в тот момент, когда они уже считали битву выигранной. Представляю их удивление. Тилукмены еще рвались вперед, яростно пытаясь пробиться через образовавшийся затор, но их боевой дух был уже сломлен. Плети устояли, за них удалось пробраться лишь нескольким тилукменам, оставшимся без коней. Арбалетчики подстрелили их еще до того, как они добежали до строя гномов. Ручные арбалеты, оказавшиеся так малоэффективны против отборной ханской тысячи, здесь были гораздо более полезны. Не зря мы проводили испытания: с семидесяти метров болты уверенно пробивали дешевые кожаные доспехи. А вот для метательного оружия мечников оказалось далековато. Видя, что заградительные плети держатся прочно, гномы подошли ближе, до тридцати пяти метров, и на тилукменов обрушился град оружия — метательные копья, раскручиваемые на цепях небольшие ядра, молоты. В дело пошло все. Баллисты были малоэффективны на таком близком расстоянии, но модернизированные онагры били прямой наводкой без остановок. Если возникший затор отчасти являлся преградой для камнеметов, установленных на земле, то онагры, расположенные на бастионах, работали очень эффективно. Каждый залп лучников тоже приносил результат.

Тилукмены, застрявшие в последних рядах, открыли огонь из луков — не прицельно, вести прицельный огонь мешала образовавшаяся свалка. В отчаянии тилукмены попытались штурмовать бастионы. Первый был слишком высок. Несколько десятков кочевников, которые попытались взобраться по каменной стене, сорвались вниз или были подстрелены лучниками. Третий бастион был чуть в стороне и прямой атаке не подвергся. Хуже всего обстояли дела на втором бастионе. Он был ниже первого и третьего, к тому же его огневая мощь наносила тилукменам наибольший урон. Не менее двух сотен тилукменов бросились на штурм второго бастиона. Они карабкались по камням, поддерживаемые стрельбой лучников с земли. Через пару минут на бастионе завязалась рукопашная.

Спасли положение охотники — та сотня лучников, которая находилась в резерве после ночной засады. Огонь из луков в упор сбросил ворвавшихся на бастион кочевников. К сожалению, без потерь не обошлось. В числе других в схватке погиб мастер Лорти — изобретатель станкового арбалета. Этот старик заражал меня своим задором и жизнерадостностью. Он сражался до последнего. Ему мало было того, что именно его изобретение дало гномам серьезное преимущество в стрелковом вооружении, он хотел быть в первых рядах обороняющихся.

Провалившаяся атака на второй бастион была последней каплей — тилукмены бежали. Вслед им неслись камни — на дальней дистанции к онаграм присоединились баллисты, провожая остатки тилукменской армии.

Тилукмены ушли в тот же день — их осталось не более трех тысяч, причем половина из них были ранены. Большую часть обоза им пришлось бросить. С потерей быков фургоны было просто некому тянуть. Так закончился их поход. Потеряв три четверти состава и не достигнув цели похода, они возвращались в степь.

Наши потери были гораздо меньшими. Сто семьдесят два гнома пали в этой битве, раненых было вдвое больше. Укрывшиеся в долине люди потеряли восемнадцать человек.

Это был грустный праздник. Гномы привезли из лагеря бочонки с пивом. Жгли костры, вспоминали павших, радуясь тому, что удалось отстоять свою долину. Такая вот необычная смесь печали и радости — вкус победы.

Неделю гномы наводили на месте битвы порядок и занимались погребением павших. Своих и врагов. Если погребение врагов было неприятной рутинной работой, то погребение павших гномов превратилось в торжественную процессию. Она направилась к пещере, являющейся старой горной выработкой. Это место должно было стать местом упокоения павших в битве за долину. Прощание продолжалось полдня. Здесь собрались все гномы. Заслон на линии обороны мы снимать не стали, пока не убедились в том, что тилукмены ушли окончательно, так что участвовавшие в битве гномы прощались с павшими по очереди. Когда прощание закончилось, павших гномов занесли в пещеру и навсегда обрушили ее свод. Один из мастеров подошел к входу и начал замерять скалу, перекрывшую вход.

— Зачем он это делает? — спросил я Нимли вполголоса.

— На скале будут выбиты имена всех павших в битве.

— Хороший обычай.

Если погребение павших гномов происходило торжественно, то с павшими врагами поступили проще — общие могилы в степи. Пусть сбежавшие тилукмены скажут спасибо, что их павших соратников не оставили без погребения. Конечно, старались не ради них, а ради чистоты своей долины.

Брошенные в бывшем лагере тилукменов шатры и фургоны остались напоминанием о минувшем набеге.

— И что нам с ними теперь делать? — спросил Гримми.

— Вот уж не знаю. Может быть, в хозяйстве пригодятся? А если нет, то можно продать.

Гримми пошатал тилукменский фургон и вынес заключение:

— Лучше продать. Не основательно сделано, не как у гномов.

Я улыбнулся такому заключению. Судьба трофейных фургонов меня не волновала.

Через пять дней вернулся отряд охотников, посланный по следам тилукменов. Они уходили в степь, даже не думая об остановке.

Люди поблагодарили за временное пристанище и в тот же день отправились обратно к своим поселкам. Но перед этим случилось одно забавное событие.

За день до ухода людей из долины небольшая делегация охотников остановилась около моей палатки. Гадая, что им еще нужно, я вышел навстречу. Последние дни были на удивление спокойными. Количество дел, которые мне приходилось решать, резко пошло на убыль. Вот отдохну немного, и пора будет подумать о своей дальнейшей судьбе. Но это чуть позже. А пока я по нескольку часов в день пропадал в походной кузне — одной из тех, что стояли во временном лагере гномов. Что я там делал, не знал никто. Я не спешил поделиться с окружающими подробностями. До отъезда я хотел закончить одно дело. В остальное время гулял по долине или отдыхал в палатке, где меня и застали охотники.

— Мастер Вик, можно задать вопрос? — Охотники переминались с ноги на ногу. С чего бы?

— Задавайте.

— Тем, кто оборонял второй бастион, были обещаны памятные знаки… На людей это тоже распространяется?

Я улыбнулся. Вот оно в чем дело — охотники беспокоятся, достанутся ли им медали.

— Разумеется. А как иначе?

В тот же вечер я попросил гнома, искусного в резьбе по дереву, изготовить шаблон по несложному эскизу — круг диаметром сантиметра четыре с логотипом «V» посередине.

Вечером я отлил сотню медалей, и на следующий день состоялось их вручение особо отличившимся. Гномы и люди радовались как дети. Много ли надо для счастья? Я раздал девяносто девять кругляшей. Сотый? С ним пока было непонятно. Он предназначался тому гному, который остановил быков, разлив горящее масло на их пути. Он заслужил медаль как никто другой. Но состояние его до сих пор оставалось тяжелым, и я отдал его медаль Нимли, попросив вручить ее герою, если он выживет.

Вот и перевернута еще одна страница моей жизни. Что впереди? Кто знает. Есть время, чтобы подумать. Варианты были разные. Взятые на себя обязательства я выполнил, а об остальном — отдельный разговор. В этом году повторного набега гномы могут не опасаться.

На следующий день после отъезда людей тайна моей работы в кузне была явлена на всеобщее обозрение. Это был памятный знак — арбалет, молот и табличка с надписью: «Здесь принял свой последний бой мастер Лорти».

Чем-то зацепил меня этот старый гном. Я искренне жалел, что мне не довелось продолжить с ним знакомство. Знак я водрузил на втором бастионе. Под удивленное сопение гномов.

— Почему именно Лорти? — поинтересовался Раста.

— Не знаю. Он мне запомнился как никто другой.

— Мы вырубим нишу для знака. Вы не против, милсдарь?

— Хорошо.

Бастион может еще пригодиться, а в нише памятный знак никто не заденет.

Вот и все. Пора отправляться в путь. Я обнял Расту, Гримми и Нимли. Трех невысоких крепышей, встреча с которыми в таверне так неожиданно повлияла на мою судьбу. Вернусь ли я сюда? Кто знает? Впереди долгая дорога.

 

Часть вторая

 

1

Наш маленький отряд покидал долину гномов. Три фургона, которые тянули лошади и два десятка всадников. Несмотря на то что я со всеми попрощался накануне, несколько тысяч гномов вышли нас проводить. Они задорно кричали и размахивали руками. И чему они так рады? Гномам только дай повод пошуметь.

С окончания битвы за долину не прошло и десяти дней. Отзвучали песни поминания павших, разобраны завалы, и обычная жизнерадостность гномов дает о себе знать. Гномы рвались отправиться с нами. Особенно Нимли и Раста. Мне пришлось выдержать немало словесных баталий, чтобы убедить их остаться в долине. Тем более что планы моей поездки пришлось изменить. Причем кардинально. Сначала я собирался вернуться в империю, но обстоятельства сложились так, что теперь я еду на юго-запад к реке Хат, в края, где встретить тилукменов легче легкого. В этой поездке гномы будут слишком заметны. После поражения тилукменов в битве за долину гномам в тех краях лучше не показываться. Мало того что это поставит под угрозу всю нашу экспедицию, так еще и демаскирует наши намерения. Поэтому из всех гномов с нами увязался лишь племянник Нимли Тригги. Парнишка еще не успел слишком сильно раздаться в плечах, и его вполне можно принять за невысокого полноватого паренька человеческого рода. И с лошадьми он подружился. Из коней, захваченных нами в бою, он выбрал стройного вороного красавца и несколько дней его приручал, прежде чем всех удивил, проскакав на его спине по долине. К сожалению, этого коня ему пришлось оставить — слишком приметный. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь опознал коня, прежде принадлежащего тилукменам. Так что сейчас он ехал на невысокой покладистой лошадке и прислушивался к разговору воинов, повествующих о делах ратных и о воинском снаряжении. Тригги ловил каждое слово.

Поначалу брать подростка в этот опасный поход я не хотел — пусть он был разведывательным, но опасностей в себе таил немало. Гномы настояли. Должно быть, им было досадно, что никто из них не сможет принять участие в этой экспедиции. В общем, после часа словесных баталий я сдался. Тем более что помехой в пути Тригги совершенно не стал. Но начну по порядку — о причинах, побудивших меня изменить свои планы и отправиться не туда, куда я собирался первоначально.

~~~

Событие это произошло через пару часов после того, как тилукмены покинули свой лагерь и спешно отправились в обратный путь. Я с радостью отметил, что гномы не торопятся бросать оружие и расходиться по домам, несмотря на то, что победные крики продолжались не менее получаса. «Дело закончено лишь тогда, когда мастер посчитает его таковым». В данном случае мастером был я. И потому все командиры подразделений собрались вокруг меня, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

— Это все, мастер Вик? Мы победили? — поинтересовался Нимли, озвучив вопрос, который волновал всех.

— Сейчас мы победили. Но это не значит, что навсегда. Во-первых, заслоны и наблюдение снимать рано. Даже одна тысяча тилукменов, вернувшись неожиданно, может быть очень опасна. Надо послать охотников по следам кочевников. Пусть убедятся, что те не затаились в одном переходе от долины. А до той поры лучше сохранять боевые порядки. Хотя бы половина участвующих в битве гномов должна быть постоянно наготове.

Гномы одобрительно зашумели. Все помнили, что натворили прорвавшиеся через копейщиков полсотни всадников отборной ханской тысячи.

— А что дальше? — спросил кто-то из тысячников.

— Не буду вас пугать, но, скорее всего, тилукмены вернутся. Не сейчас. В этом году вряд ли стоит ждать повторного набега. Так что подготовиться будет время. Но об этом отдельный разговор, и не сейчас.

Гномы стали расходиться. Через час несколько тысяч отправились к временному лагерю. Остальные расположились на отдых здесь же, неподалеку от нашей линии обороны.

Я решил прогуляться и побеседовать с Нимли. Желательно без лишних ушей. Не потому, что тема беседы была большой тайной, но все же что-то из нашей беседы должно было остаться между нами.

Мы отправились верхом по извилистому лабиринту узкого рукава и, миновав последние заслоны, отъехали метров на триста, где и расположились в тени небольшого дерева.

— Хорошая из курьеров получилась команда, — начал я разговор издалека.

— Да. Никогда бы не подумал, что курьеры так важны.

— Информация, друг Нимли. Нужная информация в нужное время — это половина победы. А как ее своевременно доставить — это уже второй вопрос. Вот представь, что мы не узнали бы вовремя о набеге…

Нимли помрачнел — видимо, представил себе последствия.

— Но купцы нас предупредили.

— Это хорошо. Но есть ли гарантия, что они предупредят и в следующий раз?

— Что же нам делать? — Нимли погрустнел.

— И потом, о большом набеге купцы, может быть, и предупредят, хотя тоже не факт. А о малом? Две-три тысячи всадников, появившись неожиданно, могут быть очень опасны.

— И какой выход?

— Что ты думаешь о том, чтобы открыть в селах на пути возможного набега лавки?

— Лавки? — Нимли от удивления чуть не подавился.

— Лавки, мастерские, кабачки. Все что угодно. Я думаю, люди не будут возражать — после того, как им разрешили укрыться в долине.

— Зачем?

— Официальной причиной будет расширение торговли.

— Да какая там торговля? Гусям на смех. Да и неважные из гномов торгаши. Стоп! — Нимли задумался. — А неофициальная причина?

— Вот она-то и есть основная. Знать о ней всем совершенно необязательно. Заведения будут разные, но в них должно быть и нечто общее: в каждом кабачке или мастерской у мастера в помощниках должна быть пара молодых расторопных гномов, а на заднем дворе должны стоять несколько отборных коней. Прибыль от этих предприятий может быть невелика, ее вообще может не быть. Главное, чтобы в любое время помощник мастера мог вскочить на коня и доставить в долину сообщение.

Нимли в раздумье расхаживал перед деревом, обдумывая эту идею. Я его не торопил.

— А почему об этом нельзя говорить всем? — наконец спросил он.

— Чтобы враг не узнал, если пойдут слухи — нам это ни к чему.

— Это очень хорошая идея. Я попробую предложить ее совету, — согласился Нимли.

А я ему еще не рассказал про возможность менять лошадей в пути на таких вот пунктах.

Мы сели на коней и отправились в обратный путь. Пусть Нимли как следует обдумает это предложение. Вот на обратном-то пути около третьего бастиона нас и перехватил Лесли, тот парнишка-охотник, которого я отправил на внешнюю гряду подальше от тилукменских стрел.

Он ждал нашего возвращения, сидя на небольшой скале.

— Мастер Вик, что делать с лазутчиками? — остановил он нас неожиданным вопросом.

— С лазутчиками? С какими лазутчиками?

— Мы сидели в засаде на гребне, где вы указали.

Вот так раз. Я думал, что ребята давно покинули свой пост. Надо взять на заметку этого Лесли — старательный парнишка.

— И что было дальше?

— Ребята не верили, что от этого есть толк, говорили, что нас отослали подальше от битвы.

Я хмыкнул — вообще-то так оно и было.

— И что с лазутчиками?

— Их было трое.

— Тилукмены?

— Нет, не похожи. Но пробирались тайно. Хотели взобраться на скалы — там мы их и заметили. Подождали, пока они выйдут на открытую площадку, и выпустили пару стрел. Для предупреждения. Они упали, да только укрыться им на гладком камне негде было. Я предложил им сдаваться, сказал, что иначе стрелами забросаем.

— И что они?

— А что им было делать? Задаром умирать никому неохота.

— Ну веди, герой, — показывай, кого поймали.

Мы двинулись вдоль третьего бастиона. Лесли бежал впереди, показывая дорогу к небольшому каменному мешку. Три молодых лучника, спутники Лесли, стояли с наложенными на тетиву стрелами и наблюдали за пленниками. Те сидели на камнях связанные. Парень лет двадцати и два человека постарше. Одеты скромно, но добротно. Чуть поодаль было сложено их оружие.

Я вытащил из потертых ножен меч и протянул его Нимли:

— Что скажешь?

Нимли покрутил меч, поворачивая его под разными углами к свету, щелкнул ногтем, внимательно прислушиваясь к звучанию.

— Хороший меч. Ковали не гномы, но сделано с умом.

Вот так раз. Не слишком ли хорошее оружие для простецкого вида лазутчиков?

Нимли со знанием дела осмотрел остальное оружие.

— И здесь тоже славная сталь, — заключил он.

— А ножны-то самые простецкие.

— Да, ножны не по мечам, — согласился Нимли.

— Что же за птицы к нам залетели? На тилукменов они не похожи.

Пленники переглядывались между собой, но отвечать не спешили.

— Будем говорить? — спросил я, обращаясь ко всем троим пленникам сразу. — Если нет, то настаивать не буду. У нас военные действия, вы пожаловали с оружием в руках, так что разговор короткий.

Я подмигнул Нимли, а то и в самом деле подумает, что я собираюсь убить людей, не разобравшись, что к чему. Нимли свирепо нахмурился и, демонстративно выхватив меч, рубанул по воздуху. Лучше бы он этого не делал — конному бою на мечах Нимли не обучен, так что в результате чуть не свалился на землю. Но на пленников впечатление произвел. Не знай я гномов, тоже мог бы подумать, что Нимли рассержен.

— Мы мирные купцы, — заговорил тот, что был помладше.

— Нимли, нам пытаются вешать лапшу на уши. Разворачиваемся.

Тогда тот пленник, что был постарше, придержал своего младшего товарища и сказал:

— Постойте. Нам надо посоветоваться.

— Советуйтесь. Мы подождем, только недолго.

Мы с Нимли отъехали шагов на двадцать. Молодые охотники остались сторожить пленников.

— Мастер Вик, а что это за лапша, которую нам собираются повесить? — спросил Нимли вполголоса. — И где она у лазутчиков?

— Никакой лапши нет. Просто выражение такое — означает, что нас пытаются обмануть.

— Это точно. На купцов лазутчики не слишком похожи. Купцы обычно приезжают с караваном, а не бегают по горам.

— Мастер Нимли, ты прав как никогда.

Лазутчики о чем-то пошептались между собой, и тот, что был постарше, выкрикнул:

— Мы будем говорить, но только наедине.

— Вот это совсем другое дело. Нимли, отведи их… — я замялся, — хотя бы в мою палатку. Я вас по дороге догоню.

Нимли грозно сверкнул глазами и отправился с пленниками к нашему временному лагерю. Я же остался ненадолго, чтобы поблагодарить парнишек.

— Вы молодцы. Настоящие герои!

Ребята смущенно заулыбались. Я порылся в карманах, выискивая, что бы подарить им на память. Потряс своим тощим кошельком и достал четыре серебряные монеты.

— Держите. Больше ничего нет. — Я виновато развел руками, но парнишки были рады и этому. Их отличили, а это главное.

Пленники удивленно крутили головами, глядя на окружающих их вооруженных гномов. Пока мы добирались до моей палатки, весь лагерь успел узнать о странных пленниках. Желающих на них посмотреть было немало — любопытством гномы наделены как никто другой. Тот пленник, который разговаривал со мной, был, судя по всему, опытным воином, второй, видимо, был у него в подчинении. Статус младшего пленника пока оставался для меня неясным — вроде не командир, но старший обращается с ним с большим уважением.

— Можно сделать так, чтобы нашего товарища покормили? — Старший среди пленников кивнул в сторону своего подчиненного.

Ага, стало быть, предпочитает разговаривать без его участия. Чем иначе объяснить такую неожиданную заботу о товарище? Что ж, не вижу препятствий. Я немного отстал, чтобы поговорить с Растой.

— Мастер Раста, у меня будет к вам одна просьба. Видите этих троих странных пленников? Кто такие и зачем пожаловали — неизвестно, их перехватил дозор. Того, что идет последним, надо проводить на кухню и накормить. Руки ему развяжите, но пока будьте начеку. И постарайтесь расспросить, кто он и откуда.

Мастер Раста задумчиво почесал бороду. На всякий случай я добавил:

— Понимаю вашу озадаченность, но я сам пока не знаю, кто эти люди. Может, враги, может, друзья, а может, просто так — мимо проходили. Вот что — налейте пленнику пива, да побольше, и организуйте хорошую компанию.

— Пива? Это можно! Гнома никто не перепьет! — обрадовался Раста.

Пленник, которого командир предпочел отстранить от переговоров, отправился с Растой. Мы же продолжили путь, избавившись тем самым от большей части любопытных. Наблюдать, как Раста спаивает незнакомца пивом, занятие куда более интересное.

Нимли расставил вокруг палатки курьеров, наказав пропускать только тех, кто придет по делу, и мы приступили к разговору.

— Итак, я вас слушаю.

Разговор начал тот, кто был старше.

— Меня зовут Ошр. Я сотник на службе у барона Людвига, сеньора вольного города Гремена на реке Хат.

Ого, далеко же их занесло. О вольных городах на реке Хат я слышал совсем немного, но кивнул, давая понять, что понял, и Ошр продолжил:

— Это Крон — старший сын барона Людвига.

Вот оно что. Теперь понятно отношение воина к своему младшему товарищу.

— Мое имя Вик. Это, — кивнул я в сторону гнома, — мастер Нимли. Мы вас слушаем.

— Мы отправились в ваши края с торговым караваном.

Я сделал удивленные глаза, Нимли нахмурился.

— Нет, правда, с торговым караваном!

— И где же ваш караван?

— Он остался несколько восточнее. Сильно восточнее, — добавил Ошр под моим скептическим взглядом.

— А что вы делаете здесь?

— Если честно, то мы хотели оценить приемы боя тилукменов и посмотреть, будут ли у них потери. Мы очень удивлены тем, что увидели здесь войско гномов. А где тилукмены?

— Вы хотели посмотреть наши потери? Вы их увидите. А тилукмены и есть большая часть этих самых потерь. Остальные в спешном порядке бегут к себе в степь.

— Вы разбили тилукменов? — Младший пленник удивленно подскочил. — Мы слышали издалека звуки боя, но даже и предположить не могли, что вы разобьете тилукменов. А откуда здесь такое войско?

— Не слишком много вопросов?

— Я вижу, вы нам не верите. Зря. Барон Людвиг будет очень рад поражению тилукменов.

— С чего бы?

— Он давно хочет избавиться от дани, которой они нас обложили. Именно наши люди передали гномам сведения о готовящемся походе тилукменов.

Ошр удивленно взглянул на сына барона. Похоже, для него это тоже новость. А барон не промах.

Мы с Нимли удивленно переглянулись. Если это правда, то Крон действительно мог знать о предупреждении, а для Ошра это оказалось новостью.

— Нимли, ты не знаешь, отчего мы так неприветливо встречаем гостей?

— Нет.

— Вот и я тоже не знаю. Не организовать ли нам небольшой дружеский ужин? И пива бочонок тоже не помешает.

 

2

Торговый караван, возглавляемый Ошром, опередил тилукменов на два дня. Поначалу фургоны останавливались в селах. Купец, играющий роль приказчика, пытался торговать. Торговля почти не шла. Слухи о предстоящем набеге не способствовали покупательскому спросу. Все, что творилось вокруг, скорее походило на спешную эвакуацию. Беготня, суета, груженые фургоны и подводы покидали села, спешно направляясь на север. В общем, не до торговли. В последних селах вообще не встретилось ни одного жителя. И так до самого тракта, выйдя на который, решили остановиться и провести совещание.

— Ошр, куда мы двинемся дальше? — спросил старший сын барона.

— А ты бы что посоветовал?

Крон расстелил карту и принялся рассуждать:

— Впереди у нас, кроме долины гномов, не осталось селений.

— Это так. Если мы двинемся вперед, то потеряем свободу маневра и будем прижаты к горам. Тилукмены следуют за нами менее чем в двух днях пути.

Ошр решил не настаивать на своем, позволив Крону сделать нужный вывод самостоятельно. Будущему барону надо тренироваться в принятии решений.

— Остаются два пути: либо налево, в империю, либо направо, в сторону княжеств. Если бы нашей целью была торговля, то я бы повернул в империю. Но так мы будем удаляться от селений гномов, а двинувшись на восток, будем какое-то время двигаться параллельно долине.

— К тому же беженцы свернули скорее к княжествам, чем к империи. Нам легче будет затеряться среди множества людей, — добавил Ошр.

— Значит, на восток?

— На восток.

Люди пообедали, воспользовавшись неожиданной передышкой, и караван повернул на восток по старому тракту. Тракт был разбит, скорость движения оставляла желать лучшего. Тем не менее через два дня караван вышел к небольшой придорожной деревушке, где и остановился.

— Ты думаешь, тилукмены сюда не пойдут? — спросил Крон.

— Думаю, нет, — ответил Ошр. — Что им здесь делать? До самых восточных княжеств нет ничего, кроме таких вот небольших поселков. Здесь им нечем поживиться.

— Да… Наша торговля грозит остаться бесприбыльной.

Ошр улыбнулся удачной шутке. Торговли, конечно, не было никакой, поселок был слишком мал и беден. Купец, отвечающий за торговлю, просил завернуть хоть в какой-нибудь город. Каждому свое. Ошра и Крона в первую очередь интересовали сведения о походе тилукменов.

— А все же нам придется завернуть в город. Будет слишком подозрительно, если мы повезем обратно свои товары.

— Может, отправим обоз в княжества, а сами останемся здесь?

— Нет, — сказал Ошр, немного подумав. — Обоз нам нужен для маскировки.

— А как мы узнаем подробности набега, сидя в этой деревне?

Ошр нахмурился. Он сам второй день мучался этим вопросом.

— Придется послать разведку. Пару человек. Я возьму с собой воина, и мы проберемся через горы. Посмотрим, что творится в долине гномов.

— Я иду с вами, и не спорь!

Через час Ошр, Крон и два верных человека из обоза двинулись к внешней цепи гор, за которой располагалась долина гномов. На ночь устроились среди скал и, найдя пространство, закрытое с трех сторон, развели небольшой костер. Весь следующий день они искали место, где можно было взобраться на скалы, но в тот день им так и не повезло.

Поиски увенчались успехом, лишь когда до входа в долину оставалось около километра. Цепь гор стала значительно ниже. Там-то Ошр, Крон и один из стражников попытались пересечь скальную гряду. А когда были перехвачены дозором, который никак не ожидали здесь встретить, решили придерживаться легенды, что они — заблудившиеся купцы.

~~~

За разговорами мы просидели часа два. Крон и Ошр рассказывали о жизни вольных городов. Я слушал с большим интересом. Бывать в тех краях мне не доводилось, информация, полученная из третьих рук, была скудной и не всегда достоверной. А здесь — местные жители.

Бочонок понемногу пустел. На пиво мы не слишком налегали, больше внимания уделяя беседе.

— Но как же вы смогли разбить кочевников? — удивлялся Крон в очередной раз, качая головой.

— Завтра сами увидите наши секреты.

И ловушки, и трос, и заградительные плети уже были хорошо известны тилукменам. Есть ли смысл хранить их в тайне от жителей вольного города?

— Отец чересчур осторожен! — вспылил Крон.

— Не спеши его осуждать. У нас совсем другие условия. Да и выбора у гномов не было.

Крон понурил голову:

— Это так. Отец мне рассказывал, он рассматривал все варианты.

— Вы можете нам помочь? — спросил Ошр.

Я задумчиво покачал головой.

— Мой статус не определен. Даже этот наш разговор — скорее частная беседа. Свой договор по организации обороны долины я выполнил. Что будет дальше — не знаю.

Нимли посмотрел на меня удивленно. Похоже, он не задумывался над тем, что я сейчас сказал. А так оно, собственно, и было. Как сложится моя судьба дальше, я не представлял.

Ошр бросил быстрый взгляд на Крона и поспешил сказать:

— Если вы надумаете покинуть долину, барон Людвиг будет рад предложить вам работу на очень выгодных условиях. Сын барона может подтвердить мои слова.

— Подтверждаю, — согласился Крон. — То, что мы здесь увидели, — удивительно.

Уже хорошо — без работы не останусь. Осталось решить, надо ли мне это. Нимли переводил удивленный взгляд с Ошра на Крона.

— Что касается помощи, я думаю, вам это лучше обсудить с советом старейшин. Я думаю, мастер Нимли поможет вам в этом.

— Конечно, — сказал Нимли задумчиво. — Я расскажу совету обо всем.

~~~

На следующий день бывший пленник, которого угощал и расспрашивал Раста, был отпущен на свободу. Точнее, к его товарищу, который сторожил лошадей по ту сторону наружных скал. Гномы проводили его до выхода из узкого рукава долины, чтобы ему не пришлось снова лезть через горы. Предлагали ему и коня, но воин отказался. Был он бледен и заявил, что небольшая прогулка пешком пойдет ему на пользу. Еще бы, после вчерашней беседы с Растой… Мое предложение угостить гостя-пленника пивом он воспринял с большим энтузиазмом. Последствия энтузиазма без труда читались на его грустном лице.

Крон и Ошр распорядились переместить весь их торговый караван к выходу из долины. Сами они остались у гномов в гостях — а где еще можно узнать о произошедшей битве, как не здесь?

На следующий день состоялись похороны гномов, павших в битве. Гостям тоже разрешили присутствовать, но предложили наблюдать за всем издалека. Они не были своими, не принимали участие в битве. Я тоже был человеком, но мое желание попрощаться с павшими гномами все восприняли как должное. Не знаю, как бы поступили с охотниками, но они не пришли. Понимаю — у них свой траур и свои ритуалы.

Если похороны павших гномов оставили у гостей тягостное чувство, то от осмотра оборонительных линий они пришли в восторг. От ловушек, метательных машин и практически повсеместно применяемых панцирей. Крон восторженно ахал, и даже такой опытный воин, как Ошр, удивленно смотрел по сторонам.

— Откуда? Чтобы изготовить такое количество оружия и доспехов, нужен не один год. Мы ничего не слышали о подготовке гномов к войне.

Если оружие могло быть изготовлено под заказ, то доспехи гномов не годились для людей. Редко находится человек такого телосложения. Можно было подогнать кольчугу, но не панцирь.

— Это производственный секрет. — Рассказывать всем и каждому о методе горячей штамповки я не спешил. — Если вы заинтересованы в поставках доспехов или вооружения, это можно обсудить.

Ошр с сожалением покачал головой:

— Торговые пути находятся под контролем тилукменов. Они не пропустят караван с оружием.

— Посты? Досмотр?

— Постоянных постов нет, как и досмотра. А вот глаз в округе у тилукменов хватает. Если пойдут слухи о поставках оружия в наш город — визита тилукменов нам не избежать.

— Сейчас им будет не до вас…

Глаза Ошра заинтересованно сверкнули:

— В любом случае решать должен барон Людвиг.

Это понятно: компетенция не Ошра, и даже не Крона.

Что мне до вольного города Гремена? Интерес чисто теоретический. Информация, полученная из первых рук, всегда может оказаться полезной. При полном отсутствии газет это единственно достоверный источник информации.

Вы не поверите: идея организовать газету не встретила отклика, как многие другие мои идеи. Одним из главных препятствий было отсутствие бумаги, а ее заменители были дороги. Пришлось эту идею временно оставить. Вот так и получается, что слухи продолжают оставаться основным источником информации для всех. В лучшем случае — рассказы очевидцев.

~~~

На следующий день состоялся совет старейшин гномов, который многое решил. Совет этот был насущно необходим — гномам надо было определиться, как им быть дальше. События последних недель разворачивались столь стремительно, что ни о чем другом, кроме отражения ближайшего набега, думать было невозможно. Набег общими усилиями мы отразили. Самое время определиться с дальнейшими действиями.

Меня на совет не позвали! Да, именно так. А на что я рассчитывал?! Подумаешь — сделал все что мог, чтобы оборонить долину. Всего-то научил гномов, как в десятки раз увеличить производительность при изготовлении лат. Всего лишь научил их строить метательные машины и придумал, как организовать ловушки. Всего лишь шел вперед в одном строю. Не позвали, и ладно. Очень надо — слушать крики и споры гномов.

Сначала Ошра, затем Крона пригласили на совет. Ненадолго. Кроме их неожиданного визита у гномов было много других дел. Мы с Ошром и Кроном сидели в тени первого бастиона. Они вели неспешный разговор, я старался его поддерживать, пытаясь скрыть свое плохое настроение. А что, не принять ли мне их предложение? Получу причитающиеся мне от гномов сто монет и махну в Гремен. Вариант ничуть не хуже того, который я рассматривал месяц назад, направляясь в восточные княжества. Правда, там неспокойно, и тилукмены рядом. Но я там нужен. Осознавать свою необходимость немаловажно — это то, что делает нашу жизнь осмысленной. Востребованность вытесняет бытовую пустоту. Именно она в тяжелые времена не дает отчаянию завладеть нашей сущностью. День давно перевалил за половину, когда около нас появился Нимли.

— Мастер Вик, совет старейшин просит вас пройти на заседание.

Я улыбнулся немного печально:

— Что ж, пойдем, если просят.

На этот раз совет собрался почти в полном составе. Не было Юскера. Болезнь помешала ему прибыть во временный лагерь — этот немолодой гном отдал очень много сил организации обороны. Работал недосыпая, организовывал срочное производство десятков нужных нам вещей, координировал поставки и многое другое. Все это сказалось на его здоровье не лучшим образом. Так что приехать он не смог.

Помещения, чтобы вместить в себя весь совет, во временном лагере не нашлось, и потому проходил он под открытым небом. Председательствовал на совете мастер Солта. Он и взял слово:

— Мастер Вик, я хочу выразить вам огромную благодарность! Народ гномов будет помнить вас всегда!

Слеза навернулась мне на глаза, и я постарался смахнуть ее украдкой. Гномы не забыли обо мне, они лишь решили подготовиться к разговору, зря я заподозрил их в неблагодарности.

— Мы хотели выслушать ваше мнение о дальнейшем развитии событий, но сначала покончим с формальностями, — продолжил Солта. — Вот обещанная оплата — сто золотых.

Мастер Солта взял у подошедшего молодого гнома увесистый кошель. И что мне теперь с ним делать? Странствовать с такой суммой денег — занятие небезопасное.

— Кроме того, общим решением совета мы решили принять вас в почетные гномы!

Я еле сдержал улыбку. Из всех званий, которые я мог себе представить, это было самым причудливым. «Почетный гном» — это нечто.

— Спасибо! Надеюсь, от меня не потребуется отпустить бороду.

Гномы весело зашумели, толкая друг друга. Шутка пришлась к месту.

— Гномам вовсе не обязательно иметь бороду, — отозвался Солта. — А вот знак мастера вам просто необходим.

Знак мастера был овальной бляхой с тиснением по краям в виде крошечных молотов. Посередине значилась уже знакомая мне буква «V».

Вручение знака мастера — это серьезно. Это признание заслуг всерьез и надолго. Право, я был тронут.

— Спасибо!

— А поскольку мастеру не пристало быть бездомным, Лопр дарит вам, мастер Вик, дом.

Это был поистине щедрый подарок. Дом. В этом мире у меня еще не было постоянного дома. Места, где я останавливался, были лишь временным пристанищем. Принятие в почетные гномы, знак мастера, дом в Лопре — это было куда значимее, чем сто золотых. Это было признание.

— Спасибо! — У меня запершило в горле, и на этом я закончил свою речь, собираясь с мыслями.

— А теперь, если вы не против, мы хотели бы послушать ваши соображения, мастер Вик, насчет дальнейших событий.

Я собрался с мыслями. Прием, который мне устроили гномы, решительно менял мои планы. Если теперь у меня есть дом в долине, неплохо позаботиться и о его безопасности. О найме на службу к барону Людвигу речь больше не шла.

— Прежде всего я хотел бы поговорить о минувшем набеге. Мы разбили тилукменов, но победу праздновать рано. По сведениям, полученным от наших друзей, в набеге участвовали далеко не все племена. Он выявил наши сильные и слабые стороны. Отразить набег мы смогли лишь благодаря удачно замаскированным ловушкам. Чего нам ждать далее? Я думаю, что тилукмены не успокоятся — соберутся с силами и ударят снова. Надеюсь, у нас будет время, чтобы подготовиться. Наемники? Это ненадежно. Я предлагаю сформировать из числа гномов корпус, который пройдет усиленное обучение. Особое внимание следует уделить бою на мечах, стрельбе. Для этих целей необходимо нанять полсотни инструкторов. Гномы должны уметь постоять за себя. Ополчению тоже не вредно будет пройти ускоренные курсы.

— Но где взять такое количество инструкторов?

— Сначала я хотел нанять их в империи из отставных солдат или в Абудаге. Но мне кажется, у нас появился лучший вариант.

Все заинтересованно молчали.

— Это наши гости. Я предлагаю нанять инструкторов в Гремене.

— Под самым носом у тилукменов? — Гномы удивленно зашумели.

— Их обоз сумел добраться до нас. Понимаю, это непросто. Зато они здорово заинтересованы в повышении нашей боеготовности. Если нам удастся ослабить тилукменов, жителям вольных городов это будет на руку. Я думаю, с бароном Людвигом удастся договориться.

Гномы обсуждали предложенный план почти час. Без шума и споров не обошлось, но в результате с предложенным мной планом согласились.

— Как мы договоримся с бароном Людвигом? — спросил Солта.

— Выбор невелик. Отправиться к барону придется мне. Надеюсь, совет даст мне такие полномочия.

Подробности обсуждали долго, но в целом план был принят. Гномы дали мне карт-бланш на проведение переговоров с бароном Людвигом и заключение любых договоров, которые я сочту необходимым заключить. Кроме того, надо было попытаться как можно подробнее узнать о планах тилукменов. Барон Людвиг и в этом мог быть полезен.

Оставшееся до отъезда время я посвятил составлению планов формирования будущего постоянного оборонительного корпуса. Отработка перестроений, сигналов — это то, в чем ни один инструктор не поможет. Они с этим просто не знакомы, нет здесь таких инструкторов. С Нимли и Растой мы набрасывали планы занятий, которые они будут проводить в мое отсутствие.

Товары из обоза наших неожиданных друзей гномы купили оптом, загрузив в свою очередь топоры и якорные цепи. Немного подумав, Ошр решил рискнуть и прикупить несколько тысяч стрел. Везти их было рискованно, но и производить на месте тоже. Не факт, что в Гремене у тилукменов нет своих информаторов. Гномы быстро дооборудовали фургоны гостей — добавили им второе дно, сделав таким образом тайник. Туда-то и поместили стрелы.

Над составом экспедиции я думал довольно долго. Гномы принять участие в этом походе не могли. С собой я согласился взять лишь Тригги — парнишку вполне можно было принять за невысокого человека. А как быть с остальными? Отряд из Гремена — это понятно. Но неплохо бы мне иметь несколько спутников, с Гременом не связанных. Кто знает, как все сложится? Не пришлось бы возвращаться обратно одному, то есть вдвоем с Тригги. Несколько спутников совсем не помешают. Дороги в тех краях совсем не безопасны. Конечно, случись серьезная заваруха, несколько человек погоды не сделают, но от мелких неприятностей уберегут.

Выбор был невелик — нанять несколько сопровождающих среди охотников из ближайших деревень или отправиться для этой цели в империю. Охотники ближе, и они уже успели поучаствовать в сражении с тилукменами. Не слишком мудрствуя, я решил нанять несколько человек из их числа. Для крестьянина и охотника из глубинки не так много шансов изменить свою жизнь. Все ли стремятся ее изменить? Разумеется, не все. Но желающие должны найтись. Не вдаваясь в подробности, я отправился к временному лагерю людей и озвучил свое предложение — работа по найму за один золотой в месяц плюс полное содержание. В империи на таких условиях найти наемников сложно, но для охотников из глубинки условия довольно заманчивые.

~~~

К моему удивлению, желающих оказалось больше, чем необходимо. Проблема повернулась обратной стороной. Взять с собой в дорогу я собирался не более пяти человек, желающих же попробовать себя в роли моих сопровождающих оказалось полтора десятка. Пришел даже Лесли — тот самый парнишка, который поймал Ошра с Кроном. Я хотел отстранить его сразу, но отбор среди претендентов все равно надо было проводить. Пусть остается — глядишь, отсеется в процессе отбора. Как этот отбор проводить? По каким качествам выбирать наемников? Стреляют, я думаю, все неплохо, но проверить на всякий случай не помешает. Я послал одного из претендентов установить мишень за пятьдесят метров от рубежа стрельбы.

Загудели тетивы луков, засвистели стрелы, уходя в полет. Как я и думал, в мишень попали все. Попал даже Лесли, и формально отстранять его от дальнейших испытаний не было причин. Обижать парнишку не хотелось.

Что еще я хочу от претендентов? Чтобы были не трусливого десятка? В битве все они проявили себя хорошо, ни один не отступил. Лучшей проверки не придумать. Порядочность и надежность? Хотелось бы иметь в спутниках тех, на кого можно опереться в любой ситуации. Понимаю, что эти качества на лбу не написаны. Что ж, попробуем провести что-то вроде собеседования.

«Вы одолжили у соседа серебряную монету, а сосед умер. Отдадите ли вы долг его семье?» «Вы увидели, как незнакомец потерял кошелек. Вернете ли его? Станете ли требовать вознаграждение?» «На охоте в дичь попало две стрелы одновременно. Как разделите добычу?»

Вопросы я задавал с полчаса, отсеивая по мере ответов тех, кто был слишком жаден или имел склонность к конфликтам. Два претендента выглядели слишком уж идеальными. Врут? Отсеять их тоже? А вдруг и в самом деле согласны безвозмездно вернуть чужое? Сейчас проверим.

— Вас больше, чем я ожидал. Я не могу взять всех на обещанных условиях. Кто согласен на то, чтобы взяли всех, но за меньшую оплату?

Я улыбнулся — те, кто представлялся полными бессребрениками, начали возмущаться в числе первых. Жаль, я принял бы их в отряд с удовольствием — будь они теми, за кого себя пытались выдать.

Результаты собеседования прошли восемь человек, Лесли в их числе. Ладно, впереди окончательный отбор, но знать об этом прошедшим собеседование пока ни к чему.

— Вы приняты, — объявил я оставшимся восьми претендентам. — После обеда подходите к первому бастиону.

Охотники с шумом разошлись, обсуждая странный метод, по которому я проводил отбор кандидатов. Я же отправился к Нимли — во втором туре отбора ему отводилась немалая роль.

— Четыре золотых?! Это настоящий грабеж!

— Четыре, мастер Нимли, никак не меньше. Разница должна быть существенной.

— Один золотой в месяц — хорошая оплата. Два — отличная.

— Мастер Нимли, не будь таким прижимистым. Мне надо, чтобы ты предложил этим людям именно четыре золотых. Наймешь их на месяц, а после условия можешь пересмотреть. Если тебе жалко денег, то я оплачу расходы лично.

— Вот еще! Нанимаем-то их для общей надобности. Но почему такая сумма?

— Если ты сможешь их перекупить, предложив больше, чем им уже обещано, то в них нельзя быть уверенным. Пусть остаются здесь.

Нимли рассерженно сопел.

— Дать им по шее и выгнать, если они захотят расторгнуть заключенное соглашение, соблазнившись более выгодным заказом.

— Поверь, Нимли, это невеликая цена за то, чтобы узнать, кто чего стоит. Мы в любом случае должны выполнить свои обязательства. Может, никто на это и не согласится.

— Хорошо, я попробую, — согласился гном.

Речь шла о том, чтобы перекупить нанятых мною сопровождающих. В условленное время они собрались около второго бастиона, а вот я опаздывал. Зато на месте действия появился Нимли.

Гном прошелся вдоль небольшой группы охотников, разглаживая бороду, и приступил к делу.

— Мне поручено нанять инструкторов по стрельбе. Среди вас есть желающие?

Охотник переглянулись.

— Нас уже наняли для участия в походе, — ответил один из них.

— Что ж, наняли так наняли. А здесь и ездить никуда не надо, и четыре золотых за месяц работы.

— Четыре?

— Четыре.

Охотники удивленно зашумели. Их обманули? Предложили оплату в один золотой, а здесь предлагают сразу четыре.

— А если мы согласимся?

Гном нахмурился, но постарался скрыть свое недовольство:

— Останетесь здесь. Будете обучать гномов стрельбе. Один месяц, а потом будет видно.

Был ли я прав, искушая их таким соблазном? Не знаю. Быть может, это было уже слишком? Сочетание более выгодного предложения с ощущением обмана — сильный мотив. Пятеро согласились на предложение Нимли. Остались трое, в том числе и Лесли.

— А вы что же не ушли? — спросил я.

— Мы договорились, — ответил тот, что был постарше. — Я не склонен так часто менять свои решения.

— Всех денег не заработаешь, а договор есть договор, — отозвался его товарищ.

— Ну а ты? — спросил я у Лесли.

— Я слишком молод, чтобы учить. А вот учиться — самое время. Я хотел бы учиться у вас, мастер.

— Думаешь, у меня будет время тебя учить?

— Если я буду рядом, то смогу что-то перенять.

— Но поход предстоит опасный. Что скажет твоя семья? Оставайся лучше здесь, я освобождаю тебя от данного обещания.

— Что мне делать здесь? Через месяц в инструкторах отпадет необходимость. Не гоните меня, мастер Вик. Я готов служить за половину золотого.

Что ж, у парнишки серьезная мотивация.

— Хорошо, приняты. Вот аванс. — Я выдал всем троим по одному золотому. — Деньги можете оставить семьям. В дороге все расходы за мой счет. Вооружение и припасы тоже. А сейчас давайте познакомимся.

— Меня зовут Сонъер, — представился тот, что был постарше. — Могу читать следы, стреляю из лука, немного умею обращаться с мечом.

Ого! Откуда такие умения у сельского охотника?

— Где доводилось мечом пользоваться? — поинтересовался я.

— В молодости пришлось побывать в восточных княжествах. Работал около года в охране караванов. А потом наниматель разорился, новой работы для меня не нашлось, и я вернулся в родное село.

— Неплохо. Меч тебе подберем. И подумай, что еще ты хотел бы иметь из экипировки.

— Меня зовут Манга, — представился второй охотник. Был он невысок, русоволос и по-самурайски спокоен. Его куртку из бычьей кожи украшало множество кармашков. — Могу стрелять из лука, неплохо метаю ножи.

И этот тоже непрост. Где же это он научился?

— Можешь продемонстрировать?

Манга кивнул и осмотрелся в поисках подходящей мишени. Та, в которую стреляли из лука, была слишком далеко. Метательные ножи предназначены для близкого расстояния — метров десять, максимум пятнадцать.

В качестве мишени Манга выбрал пустой деревянный бочонок. Распахнув полы своей длинной куртки, он вытащил узкий длинный нож. Взмах — и нож завибрировал, вонзившись в дно бочонка. Руки Манги пошли вниз и сразу наверх. На этот раз в каждой было по ножу. Через секунду оба, задрожав, застыли в мишени.

Неплохо, очень неплохо. Я подошел к бочонку и вытащил один из ножей. Хороший баланс.

— Где взял такой?

— Наш кузнец выковал по моему заказу.

— Баланс хорош, а вот сталь неважная. А что ты скажешь об этом?

Я достал свой нож и протянул его Манге. Он был тяжелее — скорее универсальный, чем метательный, но баланс был выверен идеально. Я долго экспериментировал, подбирая то, что мне надо. Метатель из меня посредственный, поэтому нож был один. Как оружие последнего шанса. Кроме того, он мог использоваться и как простой нож.

Манга покрутил нож в руке, удивленно приподнял брови и метнул нож почти без замаха. Бочонок загудел — нож пробил крышку бочонка насквозь, увязнув в дереве не менее чем на пять сантиметров.

— Где можно взять такой же, мастер?

— Закажем. Гномы сделают любой нож и пояс с ножнами тоже. Сталь, кстати, будет не в пример лучше, чем у твоих ножей.

— Я знал, что не зря остался! — отозвался Манга.

— А у меня нет никаких особенных умений, — сказал Лесли. — Из лука стреляю и следы могу читать, но до умений старших охотников мне далеко.

— Какие твои годы? У тебя есть важное качество — целеустремленность.

— Я буду стараться, — откликнулся Лесли.

— Оружие подберем каждому по руке. Определитесь, что вы хотите. Есть много трофейного, есть готовые изделия гномов. Если готовое подобрать не удастся — закажем. Затем лошади. После отступления тилукменов их осталось много. Можете выбрать любых, но с одним условием — не брать слишком приметных. Кстати, лошадей можете считать своими.

Сонъер улыбнулся:

— Я знал, что мы не прогадаем. В людях научился разбираться.

Хорошая лошадь стоила не менее пяти золотых, а если к этому прибавить еще и стоимость снаряжения… Внакладе мой отряд не останется.

~~~

Тем временем порядок на месте битвы был восстановлен, отряд охотников вернулся с сообщением, что тилукмены отступают, не думая останавливаться, и повышенная боеготовность была отменена. Оставили лишь дозоры на всякий случай.

Люди, укрывавшиеся в долине, вернулись в свои села. Остался лишь десяток охотников, решивших подзаработать, обучая гномов стрельбе. Кроме того, в их задачу включалось участие в конных патрулях.

К путешествию в Гремен мы готовились не спеша. У меня были дела, с которыми надо было покончить до отъезда. Кроме того, недавний проход тилукменского войска по нашей будущей дороге наделал много шума.

Наконец, выждав еще пять дней, мы тронулись в путь. Кроме обоза из Гремена со мной отправились молодой гном Тригги — племянник мастера Нимли, охотники Сонъер, Манга и Лесли. Снаряжение подобрали по тому же принципу, что и отряд из Гремена, — качественное, но не слишком бросающееся в глаза. Подумав, от панцирей я решил отказаться. Они хороши, но слишком приметны — хороший панцирь может позволить себе не каждый. Поэтому остановились на кольчугах. Кольчуга мелкого плетения работы гномов почти не уступает по эффективности панцирю и меньше сковывает движения. Кольчугу может себе позволить любой не слишком бедный наемник. Их мы и должны были изображать. Якобы торговый караван из-за войны решил перестраховаться и нанять дополнительную охрану в империи.

Поверх кольчуг были накинуты длинные кожаные плащи — хорошая защита от дождя и ветра. Вооружение было у всех разное. Сонъер в придачу к своему луку выбрал меч. Такой же, как у меня — узкий и длинный. Готового такого не нашлось, пришлось изготавливать под заказ. Подмастерья Солты перековали неплохой трофейный меч, придав ему требуемую форму. Сам Солта ворчал — он был недоволен тем, что приходится отпускать меня без подарка. Он задумал отковать мне полуторный меч именной работы, но закончить его до нашего отъезда никак не успевал. Кроме меча Сонъер, пользуясь случаем, подобрал хороший трофейный нож и под завязку заполнил колчаны стрелами.

Манга попросил изготовить ему хорошие метательные ножи и к ним — пояс с ножнами. От меча он отказался, так как не умел им пользоваться. В качестве оружия ближнего боя он предпочел шар на цепи — откопал его в груде трофейного железа. Неплохой выбор, учитывая его хорошую координацию и неумение биться мечом.

Тригги вооружился молотом (небольшим, под свою руку) и арбалетом.

Лесли не знал, что ему взять в качестве оружия ближнего боя. Для меча он был недостаточно силен. Я бы порекомендовал ему шпагу, но с ней надо уметь обращаться. Против мечника со шпагой может выступить только искусный фехтовальщик. При недостаточном умении здесь нет никаких шансов. Мы подобрали ему пару прочных ножей. С остальным оружием решили определиться, когда он проявит те или иные склонности. А вот стрелком он был неплохим. С детства стреляя из лука, трудно не научиться им пользоваться. У меня подобной практики было гораздо меньше.

Зато у меня был особенный лук, позволяющий увеличить шансы на попадание в мишень. Его вид вызывал немало усмешек. Откуда было знать усмехающимся, что я сносно стреляю из лука только благодаря его необычной конструкции? Во-первых, лук был композитным. Благодаря этому он гораздо дольше не терял упругости. Центральная его часть была более жесткой и слегка изогнутой в середине. Это-то и вызывало больше всего усмешек. Но прежде чем смеяться, неплохо бы изучить законы физики. На стандартном луке тетива движется не строго по направлению движения стрелы, а чуть в сторону. Получается так из-за толщины лука. Из-за этого стрела отклоняется. Компенсация этого отклонения — одно из важных умений лучника. Разумеется, сам он этого не подозревает — привыкает делать это автоматически.

Как-то в ополчении лучший стрелок попробовал любопытства ради выстрелить из моего лука. Результат оказался предсказуемым: с пятидесяти метров он не попал в мишень и сделал вывод, что лук бракованный. Ему и в голову не могло прийти, что он всю жизнь стрелял из неправильного лука и так к этому привык, что из правильного стрелять не может. Еще одна модернизация заключалась в возможности установки съемного прицела. Вот благодаря всем этим премудростям у меня и получается стрелять из лука пусть не отлично, но сносно. Но только из своего. Нечто сходное я применяю и в бое на мечах, и в рукопашной, и в стрельбе. А ведь за это время приходилось заниматься еще очень многими вещами, включая заботы о хлебе насущном и попытки заинтересовать знать и мастеровых империи технологическими новинками. В общем, из лука я стрелял неплохо и потому от ручного арбалета отказался.

Будь у нас поход, предполагающий боевые столкновения, я не преминул бы взять с собой фургон, установив в нем несколько станковых арбалетов. Но, поскольку миссия была секретной, фургон мы не взяли. Вместо этого прихватили трех вьючных лошадей, взгромоздив на них всю лишнюю поклажу.

Многие гномы оставили свои дела, чтобы проводить нас. Тепло попрощавшись с теми из них, кого успел хорошо узнать, я помахал всем остальным рукой, и мы тронулись в путь.

 

3

Дорога до тракта была отменной. Она ничуть не изменилась с той поры, когда я ехал в долину, сопровождаемый Нимли, Гримми и Растой. Орда тилукменов прошла восточнее, выйдя на дорогу перед самой долиной, и не испортила твердого дорожного покрытия. Правда, тилукмены протоптали в полях между рощами тропу шириной в пару сотен метров, но придет новая весна, и от нее не останется и следа.

До тракта мы доехали без всяких проблем. Пересекать его не стали, вместо этого свернули направо — к империи. Серые тучи затянули небо, и мелкий моросящий дождь начал навевать грустные мысли. Дорога размокла, но Ошр останавливаться не стал, боясь, что дождь затянется и мы застрянем на тракте надолго. Из-за этого нам пришлось ночевать под открытым небом. Фургоны вязли в раскисшей глине, скорость передвижения сильно упала. К счастью, тракт был разбит не повсеместно, иначе это превратилось бы в серьезную проблему. А так случилось лишь то, что случилось.

Постоялый двор, которого мы должны были достигнуть к вечеру, и не думал показываться, а сгустившаяся темнота сделала дальнейшее передвижение невозможным. На такой дороге и днем-то рискуешь переломать ноги, а ночью можно было остаться и без лошадей. Мы свернули к придорожной роще и стали размещаться на постой. Промокший хворост больше дымил, чем горел, ужин на скудном костре не спешил готовиться. Палатка, которую мы взяли с собой, была большой, пятиместной, с дырой в средине крыши, как у индейского вигвама. Дыра нужна была для того, чтобы внутри можно было разводить костер. Эту конструкцию гномы чуть додумали, сделав дыру не прямой, а с поворотом, чтобы дождь не попадал внутрь. Получилось что-то вроде изогнутой трубы. В случае необходимости она закрывалась клапаном. Смотрелась эта конструкция немного потешно, но ее удобство трудно было не признать.

Развести огонь было бы самое время — все промокли, хотелось просушить одежду и согреться самим. Выручил нас Лесли. Прихватив топор, парнишка скрылся в сгущающихся сумерках. Появился он минут через двадцать с дровами, которые весело запылали, чуть потрескивая от влаги, которая не успела их как следует пропитать. Сухое дерево в этом насквозь промокшем лесу?

— Откуда дрова? — поинтересовался Манга.

Должен сказать, вполне обоснованно.

— Дупло. Я заметил его, когда мы сворачивали к роще. Дерево промокло снаружи, а внутри осталось сухим.

— Молодец, Лесли, — похвалил я. — Не зря мы тебя взяли в поход.

Парнишка заулыбался, довольный тем, что смог оказаться полезным. Через полчаса палатка прогрелась, горячий ужин прибавил нам настроения. Ужин и тепло — как это здорово. Оценить такое блаженство можно только после промозглого дня.

— Горячий душ после такого дождя не помешал бы, — мечтательно проговорил я.

— Мастер Вик, а что такое горячий душ? — полюбопытствовал Тригги.

— Это замечательная штука. Как дождь, только горячий и льется на тебя одного.

— Это как?

— Вот будет свободное время, обязательно сооружу это устройство, тогда и увидишь.

Я рассказал Тригги о том, как устроен простейший душ. Ему было интересно. Еще бы, гному интересно все, что связано с техническими устройствами. К моему удивлению, заинтересовались и другие.

— Полезная штука, — прокомментировал Манга. — После того, как промокнешь под холодным дождем, горячий очень кстати.

А Лесли вообще заявил, что сделает себе такое устройство, как только немного подрастет и обзаведется своим собственным домом.

Утром дождь кончился, и мы отправились в путь. К обеду выглянуло солнце, а на горизонте появился постоялый двор, где мы и решили остановиться, пользуясь случаем. Хозяин был обрадован такому количеству народа, завернувшему к нему на обед — караваны по старому тракту ходили нечасто. Отобедав, мы решили все же сделать на постоялом дворе небольшую остановку. Дорога обещала подсохнуть к утру — тогда и тронемся в путь.

Проехав еще немного по тракту, мы не стали въезжать в город империи, а обогнули его по широкой дуге. Нам нужна была дорога, ведущая на юг. На нее-то мы и вышли, оставив город в стороне.

Здесь было относительно спокойно — набег тилукменов проходил восточнее. Крестьяне, напуганные слухами о войне, успели прийти в себя и смотрели на нас почти без подозрения. Обоз — дело самое обычное. Тем более двигающийся со стороны империи.

За неделю нам попались на пути несколько сел, позволяя время от времени останавливаться на ночлег под крышей, пусть и в скромных условиях. Последний поселок был совсем небольшим — скорее хутор. Несколько крестьян посмотрели нам вслед настороженными взглядами. Отсюда до самой реки Хат постоянных поселений не было, а вот на кочующих тилукменов нарваться можно было вполне.

— Скажи, Ошр, а как тилукмены относятся к караванам?

— Имперские не трогают, лишь пытаются получить с них дань за проезд. Когда успешно, когда не очень. Большинство купцов предпочитают заплатить, если плата не слишком завышена. С нашими караванами примерно то же самое: если не заручился грамотой от хана, приходится платить за беспрепятственный проезд. Грамота, впрочем, тоже стоит денег. Так что платить приходится все равно — или сразу хану, или позже встречным разъездам. А вот караванам из Абудага или восточных княжеств сюда лучше не соваться — в лучшем случае ограбят, а могут и купцов побить.

— С Абудагом, значит, не дружат?

— Абудаг далеко. Княжества тоже.

— Насчет княжеств соглашусь. Им совсем не до тилукменов. А вот ссориться с Абудагом никому бы не советовал. Этих задир можно встретить где угодно.

Информацию о том, что абудагцы могут иметь обиды на тилукменов, следовало запомнить. Еще не знаю, какую я смогу из этого извлечь пользу, но запомнить стоит.

Рощи по мере приближения к реке Хат попадались все реже, уступая место степи. Три дня прошли спокойно. Я уж было думал, что мы никого не повстречаем.

— Привал, — скомандовал неожиданно Ошр.

— В чем дело? — спросил я. Для привала было рановато.

Ошр молча кивнул назад. По нашим следам, отставая на несколько километров, двигался отряд тилукменов.

Лесли схватился за лук. Сонъер и Манга вопросительно посмотрели на меня.

— Всем сохранять спокойствие. Мы наемники из империи, сопровождаем караван. С тилукменами ссориться не собираемся, — поспешил я успокоить своих сопровождающих.

— Тетивы на луках хотя бы натянуть можно? — спокойно поинтересовался Манга.

— Пожалуй, можно. Охранникам быть настороже не возбраняется.

Сам я, подавая пример, достал свой лук и натянул тетиву. После этого опустил его в чехол, который крепился сбоку на седле, вроде большого кармана. Выпасть он не мог, а достать его можно было одним движением.

Сонъер, Манга и Лесли последовали моему примеру. Тригги хотел взвести арбалет, но я отрицательно покачал головой. Это было лишним.

За Сонъера и Мангу я спокоен — они бывалые охотники, должны сохранить выдержку. Люди Ошра не должны подвести. Некоторое беспокойство вызывали Лесли и Тригги. Ситуация была непривычной, но от них требовалось только одно — сохранять хладнокровие. От младших охранников не ждут ничего, кроме молчания. Надеюсь, с этим они справятся.

Люди Ошра спешились и начали разбивать лагерь. Лошадей выпрягать из фургонов не спешили, только насыпали овса в подвешенные к их мордам торбы. Палатку не ставили, костер разводить тоже не стали. Стоянка не должна была быть долгой. Как только разрешится проблема с тилукменами, лучше тронуться в путь и устроить полноценный привал подальше от них.

Через полчаса тилукмены поравнялись с нами. Отряд был небольшой — всадников тридцать. В случае схватки у нас были бы все шансы с ними справиться. Вот только до схватки доводить нельзя. Пропавший отряд начнут искать, и тогда нам придется туго. Надеюсь, Ошр знает, что делает.

Тилукмены передвигались веселой толпой — отряд был явно не военным. У некоторых всадников к седлам были подвешены тушки степных косуль. Понятно: тилукмены-охотники обнаружили следы недавно прошедшего каравана и решили поживиться.

Но как они беззаботны! Неужели настолько уверены в себе?

Старший тилукменов подъехал к фургонам, остальные остановились чуть поодаль, обсуждая удачную охоту.

— Рады видеть купцов на нашей земле, — сказал тилукмен. Остальные тилукмены весело засмеялись — они в самом деле были рады. Еще бы: охота оказалась удачной, а кроме того, еще и караван повстречался.

— Приветствую тебя, о доблестный охотник степей! Удачна ли была охота? — отозвался Ошр. Остальные в разговоре не участвовали, предпочитая делать беззаботный вид и при этом внимательно следить по сторонам.

— Спасибо! Охота была удачной. Из каких краев будете?

— Наш караван принадлежит дружественному вам городу Гремену. Ездили торговать в империю, теперь возвращаемся.

Тилукмен внимательно осмотрел людей. На жителей Гремена они были похожи. Почти все.

— А это кто? — вопрос был насчет нас.

У тилукмена наметанный глаз. Как он определил, что мы не из вольного города?

— Наемники из империи. Дороги нынче неспокойны, а торговать надо. Откуда иначе возьмется прибыль?

— Прибыль — это хорошо. А не молоды те двое для наемников? — Тилукмен показал на Тригги и Лесли.

— Молоды. Зато им можно меньше платить. Я нанял их за половину цены. В бою двое за одного сойдут, а издалека не видно, молод наемник или стар.

Тилукмен рассмеялся и хлопнул Ошра по плечу.

— Хорош ли навар от торговли?

— Откуда навар?! Торгуем почти в убыток.

— Так уж и в убыток? Совсем прибыли нет?

— Есть, как не быть. Но не так хороша, как хотелось.

Тилукмен хохотнул:

— Всем хотелось бы больше. А платили вы хану пошлину за проезд через наши земли?

— Нет. Хотели заехать на обратном пути. Хорошо, что встретили вас — может быть, вам не составит труда завезти хану наши деньги?

Тилукмен заулыбался еще шире. Был ли случай, чтобы он отказывался от такого? Если платят сразу хану, какой прок с этого рядовым тилукменам? Другое дело, если купцы просят эти деньги хану передать. Все ли деньги дойдут до хана — это большой вопрос. Не исключено, что они вообще затеряются по пути.

Тилукмен отошел с Ошром в сторону. Минут пять они о чем-то говорили. Тилукмен при этом оживленно размахивал руками. Наконец плотно набитый кошель перешел в руки тилукмена, и он весело крикнул что-то своим товарищам. Наступило время подарков. Пошлина получена, а выпросить подарок — совсем другое дело. Тилукмены окружили фургоны, весело галдя. Кожаный пояс, уздечка для коня, огниво — любая мелочь шла в ход. А я удивлялся, для чего Ошр набирает в дорогу столько безделушек. Оказывается, он знал, что делал. Финальным аккордом прозвучал появившийся из фургона небольшой бочонок пива. Тилукмены весело загомонили и тут же принялись его распечатывать. А старший задержался на несколько секунд, достал из колчана стрелу и сделал на ее древке ножом несколько зарубок. После чего вручил стрелу Ошру — пропуск был получен. Пользуясь тем, что внимание переключилось на бочонок, Ошр дал сигнал двигаться. Его люди собрались в пару минут — задерживаться рядом с тилукменами никто не хотел. Пошлина уплачена, но лучше отъехать подальше, а не ждать, что еще придет кочевникам в голову после пива.

Через двадцать минут тилукмены остались позади и я подъехал к Ошру, чтобы поговорить. Я почувствовал, что он вздохнул с облегчением, отъехав от места нашей остановки на достаточное расстояние.

— И так происходит всегда? — полюбопытствовал я.

— Почти всегда. Караван движется медленнее всадников, а тилукменов в степи много.

— Что было в кошеле? Золото?

— К счастью, нет — серебро. Если бы от каждого отряда приходилось откупаться золотом, торговля потеряла бы всякий смысл. Она и сейчас не слишком прибыльна. С нас берут плату за проезд по земле, которая когда-то была нашей!

Ошр был расстроен. Пару минут я помолчал, а затем продолжил разговор немного о другом.

— Эта стрела является пропуском?

— Да. Причем дважды им воспользоваться не получится. И подделать его тоже не выйдет. Система отметок нам остается непонятной. Означают ли они число или месяц, узнать пока не удалось.

«Или просто являются условным знаком, который может меняться. Что-то вроде пароля», — подумал я.

Скорее всего, так оно и было. Будь на стреле обозначено число или месяц, жителям Гремена наверняка удалось бы уловить систему. Получать стрелу-пароль им приходится не в первый раз.

За поездку нам довелось встретить тилукменов еще дважды — сначала это была пара всадников, другой раз повстречался отряд в полсотни. Ошр выезжал вперед, предъявлял стрелу с метками, после чего дальнейших вопросов не следовало.

Через три недели путешествия мы добрались до Гремена. Совсем неплохо, учитывая, что нам пришлось делать крюк.

 

4

Река Хат впечатляла: была полноводной и могучей. В том месте, где стоит вольный город Гремен, она достигала в ширину не менее полукилометра. Ее мерное течение несет миллионы кубометров воды далеко на запад, к океану. О том, что находится в тех краях, ни Ошр ни Крон не смогли мне поведать. Крон посоветовал поговорить на эту тему с бароном или его вторым сыном — младшим братом Крона. Тот часто пропадает в библиотеке. Так и сделаю, но для этого надо сначала попасть в город. Окруженный полями и пастбищами, он уже показался в поле зрения.

Город был в чем-то схож с имперскими, но многим и отличался. Прежде всего тем, что одной стороной прилегал к реке, и его городская стена образовывала полукруг, а не полный круг, как это обычно бывает — в империи рек такого размера не водилось. А те, которые были, не могли являться естественной преградой, равноценной городской стене.

Вокруг города тянулись предместья — дома небогатых мастеровых и наемных работников, постоялые дворы для тех, кто экономит деньги на проживании. Все как обычно. Постройки отличались лишь используемым материалом. Дерево было редкостью в этой земле — рощи были недостаточно велики, чтобы обеспечить строительным материалом большой город. Дерева едва хватало на перекрытия и стропила для крыш. Встречались каменные постройки, но их было немного. Основным строительным материалом была глина. Стены дома складывались из глины и потом обжигались целиком. Эта технология не могла обеспечить такой же прочности строений, как из кирпича. Поэтому домов выше, чем в два, максимум в три этажа в Гремене не строили.

Может, подарить им идею изготовления кирпича? Материала у них предостаточно. А вот как обстоят дела с топливом?

Движение около города было значительно интенсивнее, чем в степи. В предместья возвращались крестьяне с полей, раскинувшихся вокруг города километров на десять. На прилегающих лугах паслись стада коров. Не столь многочисленные, чтобы прокормить такой город. Основной едой в Гремене была рыба. Река щедро снабжала ею жителей. Посевные и скот позволяли разнообразить меню. Не рыбой единой жив человек.

По пути попалось несколько подвод, груженных хворостом, и гораздо больше груженных какими-то желто-бурыми камнями.

— Что это? — спросил я у Крона.

— Топливо. В двух часах хода от города добываем. Эти камни хорошо горят.

Я удивленно приподнял бровь. Что это? Бурый уголь? Нет, тот должен быть темнее. Горючий сланец? Очень может быть. Сланцы, как и уголь, бывают разной степени горючести. Лучшие сланцы весьма энергоемки.

— И много у вас этих камней?

— Не один десяток лет пользуемся. Пока хватает.

Месторождение горючего сланца, судя по всему, богатое. Интересно, когда закладывали город, о нем уже знали? Мы проехали предместья и направились к городской стене. Арка ворот была сложена из камня, как и башни, располагавшиеся метров через сто друг от друга. Но сама стена была глиняной, как и большинство построек. Стена метров пяти высотой плюс ров, который в случае необходимости заполнялся водой из реки через систему шлюзов. Укрепления так себе, глиняная стена — не каменная. Впрочем, при отсутствии у штурмующих метательных и стенобитных машин и такая стена — хорошее препятствие.

Город поражал чистотой и ухоженностью, радовал мощеными улицами и добротными домами в два-три этажа. Но в то же время производил впечатление старости. Здания и улицы поддерживаются в исправном состоянии, а вот новых построек нет, город не растет, скорее наоборот — жителей на такую большую территорию не слишком много. Наибольшее запустение наблюдалось в районе реки. Город переживал не лучшие времена.

— Дома свободные есть? — кинул я пробный камень, обращаясь к Ошру.

— Желаешь прикупить? Могу помочь. Недорого обойдется.

Я улыбнулся. Видимо, выводы правильные. Хотя местный барон молодец, за порядком в городе следит. А вот с чем, интересно, связано запустение? Судя по всему, такое состояние сохраняется не один год, а то и не одно десятилетие. Ошра спрашивать о причинах бесполезно. Воин и тактик он хороший, а вот со стратегией — это не к нему. С Кроном та же история. Что ж, подождем беседы с бароном.

Мы свернули не к постоялому двору и не к резиденции барона, как можно было ожидать. Фургоны въехали во двор, обнесенный высокой стеной. Мы — следом.

Множество крытых стоянок для фургонов, стойла для лошадей. Примыкающее к территории здание было сравнительно невелико — не более двухсот квадратных метров, два этажа. Что это? Каретный двор? Оптовая база?

Подбежавшие конюхи приняли лошадей, в том числе и наших. Я не стал возражать, попросил только своих людей проследить за тем, где их расположат.

— Прошу, — предложил Ошр. — Можете располагаться в доме. Управляющий вам все покажет. За обед и проживание платить не надо.

— Что это за место?

Ошр поморщился: отвечать на этот вопрос ему не очень хотелось.

— Я сказал бы, что это территория торговой компании.

— И кому она принадлежит?

— У нее есть формальный хозяин, но фактически компания принадлежит городу.

Точнее, барону. Понятно, торговая база для караванов, которые ходят по поручению барона. Похоже, они не хотят ее афишировать. Что-то мне это напоминает. Разведка, хорошо законспирированная служба по сбору информации.

— Каковы наши дальнейшие планы?

— Я отправлюсь к барону и расскажу о вашем приезде. Думаю, в ближайшее время он вас примет. Лучше бы вам в городе пока не показываться, но если возникнет такое желание — скажите управляющему, он отрядит вам сопровождающего.

Жест доброй воли? Ну да, нам хотят продемонстрировать, что мы не пленники. Но сопровождающего предлагают. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Встреча с бароном так и так входит в мои планы — для этого я сюда и приехал. Что касается экскурсии по городу, то на этот счет у меня были совершенно определенные планы — не для того я ехал такую даль, чтобы сидеть в четырех стенах. Надо составить о городе собственное впечатление. Но это завтра. А сегодня отдохнуть с дороги и в самом деле не помешает.

Комнаты нам предоставили отдельные, пусть и совсем небольшие. Если для меня это было привычно, то мои спутники чувствовали себя немного неловко. Для деревенского парнишки получить комнату, принадлежащую ему одному — небывалая роскошь. Лесли смущался, Сонъер и Манга тоже чувствовали себе неуютно, хотя и старались это скрыть. А вот Тригги воспринял отдельную комнату как должное. Для гнома вообще быть одному в помещении в порядке вещей — клаустрофобией они не страдают. Нимли рассказывал, что его сородичи порой блуждали по пещерам в одиночку не одну неделю, не испытывая при этом никаких неудобств от одиночества и замкнутого пространства. Таков их менталитет. Нет, гномы вовсе не индивидуалисты, любят находиться в компании себе подобных, но и отсутствие таковой на протяжении достаточно длительного времени воспринимают спокойно.

Мы поужинали в общем зале. Тригги и Лесли наведались в конюшни проверить, не забыли ли покормить наших коней, после чего все отправились спать — три недели путешествия утомят кого угодно.

Проснулся я рано. Такова особенность нового места — оно совсем не располагает спать больше, чем требуется. Не знаю, с чем это связано, но замечать это мне доводилось не раз. Вот привыкнешь, обживешься — и не против вздремнуть лишний часок, если есть такая возможность. Не иначе, организм начинает чувствовать себя в безопасности, находясь в привычном месте. Вскоре после рассвета я спустился в обеденный зал. К своему удивлению, я обнаружил там бодрствующих Сонъера и Мангу.

— Какие будут распоряжения, мастер Вик? — поинтересовался Сонъер.

— Вы уже завтракали?

— Нет. Ждем, пока все соберутся.

— Молодежь ждать не будем. Пусть поспят, им спешить некуда. Я планирую отправиться в город и потому завтракать буду сейчас. Предлагаю вам присоединиться.

— Куда пойдем? — поинтересовался Манга.

— Не пойдем, а пойду. Я предложил вам присоединиться к завтраку, а не к походу в город. В город я пойду один, вы останетесь здесь. Если надоест сидеть, то можете заняться обучением молодежи воинским премудростям.

— А не опасно ходить одному?

— Не думаю. В городе вряд ли встретится опасность, с которой я не справился бы сам. К тому же Ошр обещал сопровождающего. Вам, должно быть, интересно посмотреть город, но давайте вернемся к этому вопросу позже.

— Где вас искать, мастер, в случае чего?

Я подумал немного.

— Планирую в первую очередь посетить рынок и порт. Но искать меня следует только в чрезвычайных ситуациях.

Завтрак подали быстро. Я попросил позвать управляющего, и не успели мы покончить с завтраком, как тот появился.

— Вам что-нибудь угодно?

— Да. Я хочу отправиться на экскурсию в город. Ошр говорил, что вы можете подобрать для меня сопровождающего.

Управляющий скривился, всем своим видом показывая, что он категорически не одобряет мое намерение. Ничего, мы и не такое видели.

— Я постараюсь.

— И поторопитесь, любезный. Если сопровождающего не будет к тому моменту, когда я закончу завтрак, то придется отправиться в город без него.

— Сопровождающий будет, — заверил управляющий. Видимо, он получил однозначные инструкции.

Сопровождающий и в самом деле появился через пять минут. Был он невысок, неприметен, имел добродушную улыбку и хитрые бегающие глазки. Как это сочетается? Понятия не имею.

— Меня зовут Тринг, — представился пронырливый малый. — Желаете просто экскурсию по городу? Или что-то особенное?

— Там видно будет. Давай начнем с базара. Кстати, какие деньги здесь в ходу?

— Наш барон, да продлят боги его годы, печатает свои деньги, но имперские здесь тоже в ходу, ими никого не удивишь.

— Значит, менять деньги не обязательно?

Тринг окинул меня оценивающим взглядом:

— Лучше не менять. Наметанный глаз сразу определит приезжего, так что имперские деньги будут к месту.

— Что ж, тогда в путь.

Я встал из-за стола, а Тринг забежал вперед, намереваясь показывать мне дорогу. Лук я не взял, он в городе будет только помехой, а вот меч привычно нацепил на пояс — вряд ли кого-то этим удивишь. У Тринга на виду оружия не было, но я мог поручиться, что под плащом у него припасена парочка ножей. Слишком уж пронырливый малый.

— Коней брать будем? — поинтересовался Тринг.

— Нет, пройдемся пешком.

Тринг согласно кивнул, и я заметил, что в его глазах проскочила маленькая искра одобрения.

Через ворота мы выходить не стали. Тринг засеменил к небольшой неприметной калитке, закрытой на ключ. Управляющий уже поджидал нас там, открыл калитку большим кованым ключом и запер ее за нами.

Интересно, как мы попадем обратно? Впрочем, раз у меня есть сопровождающий, то теперь это его проблема. Мы оказались на тихой улочке, но не прошли и пятидесяти шагов, как вышли на широкую мостовую, по которой двигались многочисленные прохожие. Многочисленные, конечно, относительно. Плотность движения была куда меньше, чем в городах моего родного мира. Здесь не было многотысячных толп. Несколько десятков человек, находящихся в пределах видимости, — вот и вся плотность. Не торопясь прогуливались барышни, при встрече со знакомыми останавливались, чтобы поздороваться; приказчики и мальчишки-порученцы спешили по своим делам, лавируя в этой не слишком плотной толпе; повозки, груженные товарами, разъезжались с бричками вальяжных купцов.

Мы свернули направо и буквально через пару сотен метров повстречались с патрулем городской стражи. Стражники скользнули по нам внимательными взглядами, но вопросов задавать не стали. Добротная кольчуга под плащом, хороший меч, остальная же одежда не слишком богата. Что с меня возьмешь? Больше хлопот, чем прибыли. Распоряжений о моем розыске не поступало, так что стражники спокойно проследовали мимо по каким-то своим делам.

Через полчаса неспешной прогулки, на всем протяжении которой Тринг, не умолкая, рассказывал мне о местных достопримечательностях, мы подошли к обязательному для любого города месту — базару. Скопление людей, проживающих в одном месте, требует товарообмена, который происходит именно здесь.

Базар, скажу я вам, это не просто торговля. Это городской культурный центр. Где будут давать представление скоморохи? Конечно, на базарной площади. Где можно узнать последние новости, побеседовать с приезжими купцами? Где заключаются договоры на поставки? Все там же. Трактиры, прилегающие к базарной площади, всегда полны народа, независимо от времени дня. Купцы отмечают удачные сделки, обедают или ужинают. Наиболее обеспеченные и проживают здесь неподалеку. В общем, базар может многое сказать о городе. Это своеобразная визитка.

Я прошелся между торговыми рядами, послушал разговоры. Базар был неплох, но торговали в основном местные купцы, приезжих можно было пересчитать по пальцам. Нет ничего удивительного, если учесть трудности дороги. И цены, должно быть, купцы из империи ломят двойные.

Я ошибся — цены были тройными. Приценившись к немногочисленным товарам из империи, я удивленно хмыкнул и поспешил отойти в сторону. Чего было вдоволь, так это рыбы. Рыба была разная — свежая, вяленая, копченая.

Не удержавшись от соблазна, я присел под навесом и заказал копченую рыбу с пивом. Пиво так себе — гномы варят лучше. А вот рыба чудо как хороша, и цена просто смешная. Эх, отправить бы отсюда по осени обоз в империю, груженный такой вкуснотищей… Трактирщики разберут такую рыбу вмиг.

На удивление мало продавалось оружия, и было оно очень дорого. Особенно если учесть, что остальные изделия из металла стоили умеренно. Без политики здесь, видимо, не обошлось. Я спросил об этом Тринга, когда мы сидели под навесом и поглощали пиво.

— Отчего оружию быть дешевым? — объяснял Тринг, отпивая пиво. — Пошлина на его продажу, считай, двойная. Потому и цена высока.

— А что так? — удивился я.

— То мне не ведомо. Пошлины назначать — дело барона. А что, сударь, интересуетесь оружием?

— Скорее конъюнктурой цен.

— И как вам цены?

Я неопределенно пожал плечами: «Будь я купцом, рыбы прикупил бы пару фургонов».

— Да, рыба у нас хороша.

— Давай сходим в порт. Хотелось бы посмотреть, как эту рыбу добывают.

~~~

Порта как такового в городе не было — причалы тянулись вдоль реки на всем протяжении города. Большинство причалов пустовало. Запустение царило и в прилегающих к пристаням складах. Город, определенно, переживал не лучшие времена.

Мы прошли мимо пристаней, к которым были пришвартованы рыбацкие лодки, миновали причал, около которого стояли два небольших речных корабля, и попали в совсем заброшенный квартал. Причалы были пустынны, и, видимо, уже не один год. Такое же запустение царило и на прилегающей к причалам территории. Люди не заглядывали сюда. Разве что такие любопытные, как я и Тринг. Впрочем, не уверен, что он захотел бы сюда пойти по собственной инициативе.

Мы шли по пустынному причалу минут десять, когда ворота прилегающего к территории склада открылись со страшным скрипом. Вот так раз. Не так уж и пустынны эти пустые кварталы.

— Ой, хо-хо! Деньги сами пожаловали к нам! Сегодня даже не надо никуда выходить.

Их было пятеро. Поигрывая дубинами, трое самозваных грабителей двинулись нам наперерез. Двое оставшихся поспешили отрезать нам путь к отступлению.

Банальное ограбление? Похоже на то. Любители заглянуть в чужой кошелек. Я остановился, не доходя трех шагов до тех, кто преградил мне дорогу.

— Стоит ли терять жизнь из-за весьма сомнительной возможности получить несколько монет?

— Не стоит. Поэтому гони свой кошелек — и останешься жив.

Ну почему подобные типы всегда так самонадеянны? Что за странная беспечность? Но в жизни всегда действует закон обоюдности. Вот потому-то, имея при себе меч, я никогда не спешу им воспользоваться.

Тринг обернулся, внимательно следя за той двойкой, которая преграждала нам путь обратно. Очень разумно. Я так и думал, что мой сопровождающий непрост.

— Вам не говорили, что нехорошо зариться на чужое? Можно потерять свое.

— Ха-ха-ха! Нам нечего терять.

Громилы чувствовали себя в безопасности, рассчитывая на численный перевес.

— Например, жизнь. Пока еще мы можем разойтись миром.

Я вовсе не кровожаден и не собирался убивать грабителей, но их дальнейшие действия все изменили. Главарь подал знак, и тот, что стоял справа от него, метнул нож. Движение было отработанным до автоматизма. Сколько раз мне случалось бывать в переделках, но такого я не ожидал. Выручила кольчуга работы гномов. К моему счастью, клинок был широким и не прошел сквозь звенья кольчуги. Но каковы мерзавцы! Я рассчитывал на требование денег, попытку оглушить дубиной. А здесь был удар на поражение. Бросок был силен, наверняка под кольчугой образуется синяк. Мои благодушные намерения тут же испарились.

Увидев, что удар не достиг цели, грабители перешли в атаку. Главарь атаковал первым, рассчитывая, что я не успею выхватить меч. Занеся дубину над головой, он шагнул вперед. Это было для меня сигналом к действию. Из такой позиции был возможен или прямой удар, или удар с закруткой влево. Я шагнул вперед и влево, уходя из зоны возможного удара. Главарь в последний момент попытался изменить направление, но вышло у него это неловко. Продолжив движение, я ударил главаря грабителей рукоятью меча в голову. Его неловкое движение и последовавший удар развернули главаря, и он упал без сознания под ноги своего помощника, того, что был справа от меня. Тот же, что был слева, оказался со мной лицом к лицу. Дубина против меча и кольчуги. Должен вам сказать, что здесь не все так однозначно. Удар тяжелой дубиной через кольчугу вполне ощутим.

Теперь о мече. Будь он выкован из многослойного булата, можно было бы рассчитывать перерубить любую дубину. Меч был хорош, но далеко не булат. Значит, все зависит от качества дубины. Если правильно выбрано дерево, время его заготовки и технология сушки, дубина может стать твердой, почти как камень.

Дубина была изготовлена правильно. Меч оставил на ней глубокую зарубку, но перерубить не смог. Разбойник приободрился, хищно улыбнулся и попытался замахнуться для нового удара. Но не учел, что меч — это не дубина. Им можно не только рубить, но и колоть. Особенно таким, как у меня — узким и длинным. Мой противник упал на мостовую, держась за грудь. Далее разбираться с ним было уже некогда — оставался третий разбойник. Плюс еще два за спиной. Я выхватил из рук поверженного противника дубину и метнул ее в третьего противника. Отбить он ее, конечно, отбил, но нового замаха сделать уже не успел. Рана в плечо заставила его выронить дубину и схватиться за руку. Этот тоже не противник. Быстро оборачиваюсь назад, но моя помощь уже не требуется. Оставшиеся грабители получили по ножу в грудь. Так и знал, что Тринг непрост.

Быстро оглядев сарай, из которого появились разбойники, он вернулся на место схватки.

— Что с ними будем делать? — кивнул он на поверженных врагов.

С его противниками делать что-то необходимости уже не было — обе раны оказались смертельны. Я же убивать разбойников не стал. Серьезную рану получил только тот, который метнул в меня нож. За его жизнь я не ручаюсь. Если будет хороший лекарь, может, и выживет. Его приятель отделался раной в плечо — болезненно, но для жизни не опасно. Получивший рукоятью меча по голове главарь тоже, скорее всего, выживет. Тринг присел около него, проверил пульс и связал его же собственным поясом. Значит, жив. Раненый в плечо бросал взгляды по сторонам, но я за ним внимательно наблюдал.

— Что делать, спрашиваешь? Да что хочешь. Я не судья и не палач. Что у вас обычно делают с разбойниками?

Тринг с сомнением покачал головой. Не одобряет мою мягкость? Это его дело. А только брать на свою совесть чью-то жизнь не по мне. Даже если это разбойники. Нет, будь передо мной вопрос, их смерть или моя, — я бы не сомневался. Но если удалось этого избежать, пусть все останется как есть.

— К разбойникам наш барон строг. А если к ним прибавить еще попытку убийства, то их все равно ждет виселица.

Я пожал плечами:

— Это их выбор.

Тринг связал обоих раненых разбойников, после чего попросил подождать и вприпрыжку припустил по направлению к оживленным кварталам. Вернулся он минут через десять.

— Я отправил мальчишку за стражей. Подождем?

— Тебе виднее. К нам вопросов не будет?

— Какие могут быть вопросы к гостю барона?

Стража появилась через полчаса. Увидев нас, они ускорили шаг и вытащили мечи из ножен. Но дело разрешилось быстро. Тринг шагнул навстречу патрулю, показал какой-то знак и сказал несколько слов, которые я не расслышал. Старший патруля в ответ несколько раз кивнул.

Стражники остались на месте происшествия, кроме одного, который побежал за подводой. Мы же смогли продолжить свой путь.

— Возвращаемся? — поинтересовался Тринг.

— Вот еще. Мы не закончили осмотр причалов.

В глазах у Тринга проскочила хитрая смешинка:

— Тогда прошу.

Мы двинулись дальше вдоль реки. Мне хотелось составить полное впечатление о городе.

— Неспокойно здесь у вас.

— Вообще-то барон к разбойникам строг. Но полностью их вывести пока не получается. Всему виной заброшенные кварталы. Ночью сюда стражники не заглядывают иначе как усиленным патрулем.

— Вот как? Что же ты об этом не сказал?

Тринг посмотрел, хитро прищурившись:

— Так никто и не спрашивал.

Странно. Несколько минут я обдумывал его ответ. Мог он меня предупредить? Мог, но не захотел. А может, меня решили таким образом проверить? Посмотреть, что за человек в гости пожаловал. Специально организовали нападение? Да нет, вряд ли. Маршрут я сам выбирал. А вот воспользоваться ситуацией Тринг мог. Надо держать с ним ухо востро.

— А что, стража на все стычки реагирует так спокойно? Ты двоих убил, я троих ранил, а у них никаких вопросов…

— Какие же вопросы? Это разбойники. Каждый в своем праве поступить с ними как захочет. Вот если бы пострадал кто-то из вольных граждан, а тем более знати, здесь без разбирательства не обошлось бы. Хуже всего, если в стычке пострадает тилукмен. Кочевники могут потребовать выдать убийцу вне зависимости от того, виноват он или нет.

— И как, барон выдает?

— Барон предпочитает платить выкуп. Только выкуп могут назначить такой, что не каждому по силам. Поэтому с тилукменами в городе стараются не ссориться. Есть такое желание — поезжай за город. Там каждый сам за себя ответчик, если, конечно, на службе не состоит. А в городе за порядки отвечает барон.

— И что, часто в город наведываются тилукмены?

— Не часто. Не любят они города. Но иногда случается.

— Да, непросто у вас.

— И не говори. Раньше-то еще ничего было, а как тилукмены стали в силу входить…

Тринг печально вздохнул.

До конца пристаней мы добрались без происшествий. На этом я решил первую прогулку в город закончить. Не все сразу. Впечатлений и так немало. На обратном пути мы остановились перекусить в трактире рядом с базаром. Я угощал.

Разговоры в таверне сводились в основном к обсуждению сделок. Только однажды купец посетовал на то, что водный путь в империю сейчас не действует. Очень интересно. Стало быть, были времена, когда вольные города торговали с империей по воде? Интересный для меня разговор не получил продолжения. Боязливо оглянувшись, говоривший перевел разговор на другую тему.

 

5

Своих сопровождающих я застал в дальней части двора. Пользуясь временем, Сонъер решил немного поучить молодежь бою на мечах. Он не был выдающимся мастером, но азы вполне мог объяснить. Заодно и сам вспоминал. К удивлению, среди упражняющихся был и Манга. Он стоял напротив Сонъера и наносил удары, которые Сонъер парировал. Лесли и Тригги повторяли их движения. Деревянные мечи со стуком сталкивались.

Присмотревшись к тренировочным мечам, я улыбнулся. Они были по длине такими же, как мой полуторный меч. Интересный выбор. Похоже, Сонъер оценил преимущества такого оружия.

— Ну как успехи?

— Спасибо, милсдарь. Молодежь старается, да и мне не помешает вспомнить, как мечом махать.

— Это хорошо. Может, и мне попробовать?

Я протянул руку и взял у Манги деревянный меч. Молодежь, прекратив стучать мечами, заинтересованно следила за нами.

— Буду рад у вас поучиться, мастер. — Сонъер слегка склонил голову.

— Я хотел бы показать один прием, который не слишком распространен. А он хорошо подходит именно для узкого длинного меча.

Мы стали в позицию. Удар — мечи с треском сталкиваются, гася энергию друг друга. В этот момент, не разрывая контакта с мечом Сонъера, я совершаю колющее движение, и острие моего деревянного меча упирается ему в шею.

— Вот примерно так. — Я опускаю тренировочный меч и делаю шаг назад.

Молодежь в восторге, Сонъер удивленно качает головой.

— Мне не доводилось видеть такого приема, мастер. Какая это школа?

— Это мои собственные разработки.

Так оно и было. Я постарался подобрать себе не только меч, который посчитал наиболее удобным, но и стиль боя, совместив рубящие удары с фехтованием. Такой неожиданный стиль не раз выручал меня. Наверное, он был наиболее близок к бою на саблях. Увы, я не владел этим искусством — пришлось импровизировать, создавая свой собственный стиль боя с облегченным мечом.

— Как прошла прогулка? — поинтересовался Манга.

— Неплохо. На всякий случай предупреждаю вас — в заброшенные кварталы лучше не соваться.

Сонъер и Манга выглядели обеспокоенными, Лесли и Тригги — заинтересованными. Эх, молодежь. Неумеренное любопытство может плохо закончиться.

— Мастер, не забывайте, что мы у вас на службе.

Это было сказано многозначительно и с почтением.

— Спасибо, Сонъер. Если потребуется помощь, скажу.

Я не стал больше задерживаться на тренировочной площадке. Лишь осведомился, покормили ли мой отряд обедом, и прошел в здание. Хотелось поразмыслить. Информации пока было не слишком много, но некоторые моменты заслуживали того, чтобы обратить на них внимание. В свою комнату я не пошел, а вместо этого расположился в углу общего зала, пустого в данный момент, и погрузился в размышления.

Наиболее интересными казались мне следующие моменты: княжества и Абудаг должны быть настроены отрицательно по отношению к тилукменам. Интереснее здесь может быть Абудаг. Тилукмены не ощутили еще на себе его недовольство лишь из-за слишком большого расстояния и плохой организации абудагцев. Следует ли предпринять шаги для усиления Абудага в противовес тилукменам? Пожалуй, нет. В результате вместо одного завоевателя можно получить другого. А вот привлечь абудагцев к разовым операциям можно будет на выгодных условиях. Спрашивается, зачем это вообще надо? Я рассматривал варианты, которые могли помочь задержать возможный повторный поход тилукменов на долину гномов.

С Абудагом все понятно. Однако и княжества совсем сбрасывать со счетов не стоит. Наемников там негусто, но княжества заинтересованы в торговле. С товарами империи им конкурировать сложно, а вот вольные города реки Хат могли бы быть для княжеств выгодным торговым партнером. Нет, совсем со счетов княжества сбрасывать не стоит.

Вторым интересным моментом был разговор, услышанный мною в трактире. Тот, что касался водного пути в империю. Как мне не хватало общей карты местности! И сведений о том, почему ранее функционирующий водный путь сейчас не действует. Надо будет постараться выяснить эти моменты.

Я задумался и почти задремал в удобном кресле, где меня и нашел управляющий.

— Гхм-гхм.

— Вы что-то хотели сказать?

— Естественно. Иначе я не посмел бы нарушить ваши размышления. Барон Людвиг просит вас для беседы.

— Когда?

— Через час. Тринг проводит.

— Далеко идти?

— Не более получаса. Хотите пока подкрепиться?

— Нет. Лучше позже.

Наедаться перед серьезным разговором не стоит. Тяжесть в животе располагает к рассеянности и благодушию. А это совсем не те качества, которые мне сейчас необходимы. Полчаса можно и подождать.

Ни Ошра, ни Крона с самого момента приезда я не видел. А здесь Ошр решил заглянуть, чтобы перекинуться парой слов. Свою одежду путешественника он сменил на облачение стражника, причем не рядового. Десятник, а может, и сотник. Кольчуга начищена и блестит на солнце, ножны меча украшены чеканкой.

— Ошр, ты ли это?

— Я. Что, не похож?

— Последний раз, когда я тебя видел, ты выглядел поскромнее.

— Это ты еще Крона не видел, — усмехнулся Ошр. — Лично мне эти погремушки и даром не нужны. Но приходится соответствовать.

— Понимаю. А вот нам, бедным путешественникам, соответствовать необязательно. Ваш барон, кстати, тех посетителей, которые не в парадном виде приходят, принимает?

— Принимает. Тем более когда послы неофициальные и внимание к ним привлекать нежелательно… Я рассказал барону о победе гномов и вашем участии в этом деле. Он очень заинтересовался.

— Заинтересовался? Это хорошо. А как стрелы под двойным дном? Не влетело за такую самодеятельность?

— Есть немного. — Ошр улыбнулся.

Мы поговорили минут пятнадцать, после чего Ошр заторопился и ушел, пообещав еще заглянуть. Мне тоже пора было собираться в путь.

~~~

Резиденция барона оказалась недалеко. Тринг минут двадцать петлял по каким-то переулкам, и я следом, пока мы не уперлись в высокую каменную стену. Каменную! Именно по этому я и определил, что мы пришли. Полностью из камня могли строить в Гремене только очень обеспеченные люди. Кому же быть самым состоятельным, как не барону?

Тринг постучал в глухую калитку условным стуком, и она распахнулась. Но не для того, чтобы пропустить нас внутрь. В переулок вышел стражник в кольчуге с обнаженным мечом, за его спиной маячили еще двое. Стражник осмотрел местность, окинул внимательным взглядом меня и Тринга и только после этого предложил нам пройти:

— Вас ждут.

Провожать нас стражники не пошли. Зато на месте действия появился благообразный человек в летах. Он слегка поклонился с точно выверенной долей почтения и достоинства и попросил следовать за ним. Тринг как-то незаметно исчез, видимо посчитав свою миссию выполненной.

В здание мы не пошли. Вместо этого обогнули дом справа и оказались в большом ухоженном саду, у входа в который нам преградили путь еще два стражника.

— Позвольте ваш меч, — попросил сопровождающий.

Увидев мое колебание, он добавил:

— Барон желает побеседовать в неформальной обстановке. Поверьте, с мечом вы будете чувствовать себя неловко.

Могу поспорить, что не это было причиной. Но идти в гости с мечом — и в самом деле не лучшая манера. К тому же в случае чего он вряд ли мне поможет — на территории не один десяток вооруженных и хорошо обученных стражников. Я отстегнул пояс с мечом и отдал распорядителю. Тот передал его одному из подчиненных и попросил меня следовать дальше.

Сад был хорош — тенистые аллеи, экзотические растения. Плотно утрамбованная дорожка уперлась в беседку, где меня и ждал барон. На столике стояли чашки и чайник. Скорее как символ неофициальности беседы и признак радушия, чем по необходимости.

— Проходите, проходите! Рад приветствовать у себя доблестного воина и полномочного представителя гномов!

Взгляд барона был внимателен и полон заинтересованности.

— Спасибо! Рад приветствовать высокочтимого барона славного города Гремена!

Барон удивленно приподнял брови. А что, пусть знает, что мы тоже не лыком шиты.

— Не могу выразить всей глубины моего счастья! — продолжил барон.

— Моя радость безмерна, как просторы реки Хат! — отозвался я.

Барон расхохотался и хлопнул меня по плечу:

— Рад встретить образованного человека. Если вы не против, давайте поговорим по-простому, без формальностей.

— Я только за.

Своеобразный тест был пройден. Я был признан своим. Барон разлил чай по чашкам, взял одну из них и жестом предложил мне присоединяться.

— Вы не поверите, Вик, в наше время не осталось никого, с кем можно было бы поддержать умную беседу. У всех на уме или война, или торговля.

— Я слышал, ваш младший сын полон тяги к знаниям.

— Это так. Но он пока слишком молод. К тому же должен признать, что бароном ему не быть. Он образован, как подобает, но слишком мягок. В наши неспокойные времена барон не может позволить себе такой роскоши.

— Зато ваш старший сын Крон умеет держать меч в руках и юноша вполне достойный.

— Должен признать, у меня хорошие сыновья! — сказал барон с гордостью. — Если бы еще у одного из них были качества обоих…

— Вы слишком требовательны, барон.

— Возможно. Но к делу. Поражение тилукменов на севере не может не радовать. Их усиление в последние годы меня весьма тревожит.

— Понимаю вас, барон. И готов помочь всем, что в моих силах. И от вас жду помощи.

— Какой? — Барон хитро прищурился.

— Не беспокойтесь, я вполне осознаю ваши возможности. Прежде всего меня интересует информация. Каковы дальнейшие планы тилукменов?

— Боюсь, они не оставят гномов в покое.

— Согласен. Но мне нужны более точные сведения. Когда можно ожидать нового похода тилукменов? Какими силами?

— Попробую уточнить это в ближайшее время. Чем еще могу быть полезен?

— Нам необходимы инструкторы для обучения бою на мечах. Не менее чем полсотни человек.

Барон задумался:

— Почему не нанять их в империи?

— Можно. Но здесь дело в мотивации. Я не думаю, что имперцы будут охотно учить гномов.

Барон кивнул головой, соглашаясь, и задумался. На этот раз минут на десять.

— Такое распоряжение я отдать не могу. Небольшая утечка сведений — и Гремен окажется под ударом. Но и без помощи оставлять вас не хочу. Завтра с утра мои люди распустят по городу слухи, что некто желает нанять опытных мечников. У вас есть свои люди?

— Есть.

— А деньги?

— В кредите я не ограничен, но с собой денег немного.

— Без аванса никак. С деньгами и у меня неважно, но кредит под это дело я открою. Поселите своего человека, допустим, на постоялом дворе у северных ворот. Там он пусть и нанимает мечников из отставников, якобы для одного из восточных княжеств.

Выход барон придумал хороший. Вот только влезать в долги мне не хотелось. Признаться, я рассчитывал на оплату по факту прибытия на место. Но барону виднее. Если говорит, что требуется аванс, значит, так надо.

— Как вы смотрите на досрочное погашение кредита?

Барон удивленно приподнял брови, и я поспешил пояснить:

— Денег у меня сейчас нет, но я могу предложить в качестве оплаты нечто другое — технологию. Я заметил, что у вас проблемы со строительным материалом. Так вот — их не будет. Вы сможете строить прочно и в таких объемах, в каких пожелаете.

— Если это так, то вы можете просить от меня гораздо больше, чем деньги на отряд инструкторов. Что за чудный материал вы мне хотите предложить?

— Материал вам хорошо знаком, это глина. Все дело в формовке из нее блоков и обжиге их в специальной печи. В результате прочность изделия возрастает в разы. Могу я попросить чертежную доску?

Барон хлопнул в ладоши, и появившийся слуга был отправлен за нужным предметом.

Я набросал в общих чертах схему формовки и конструкцию печи для обжига, давая необходимые пояснения.

— Если все получится, как вы говорите, я в долгу не останусь, — заверил барон. — Но давайте вернемся к нашему взаимодействию.

— Давайте. Чем гномы могут помочь вам? Оружие? Доспехи? Поставки могут быть крупными.

— А камнеметы? — Барон хитро прищурился.

— Можно и камнеметы.

Про себя я решил, что камнеметы в случае необходимости будем продавать упрощенные. Ни к чему выкладывать все козыри сразу.

— Это очень щедрое предложение, но я должен все как следует обдумать. Поставка должна производиться так, чтобы не вызвать раньше времени подозрений со стороны кочевников. Чем еще могу быть вам полезен?

— Мне очень нужны сведения по истории и географии.

Сказать, что барон был удивлен, значило не сказать ничего. Он прокашлялся и спросил:

— Вы уверены, что они вам необходимы?

— Уверен. Чтобы исправить положение, надо сначала выяснить его причины.

— У меня хорошая библиотека, но вряд ли там есть много сведений о гномах.

— С гномами как раз все ясно. Меня больше интересует история и география территорий, прилегающих к реке Хат. Вольные города, насколько я мог заметить, ранее вели гораздо более деятельную торговлю.

— Вас так волнует положение вольных городов? — удивился барон.

— Сильные вольные города не враги гномам и даже не конкуренты.

— Понимаю, — ответил барон. Он задумчиво расхаживал по беседке. Недопитый чай остывал на столе. Сильные вольные города не позволят тилукменам бездумно воевать на севере. Возможность союза городов и тилукменов в будущем? Вольным городам гораздо интереснее развивать отношения с гномами или с той же империей. — Вы очень необычный человек, Вик.

Я пожал плечами.

— Сейчас уже поздно, — продолжил барон. — Приходите завтра утром. Я отдам распоряжение, Тринг вас проводит. А завтра вас встретит мой младший сын, Нолли. В истории и географии он разбирается и поможет вам найти то, что вы ищете. Через пару дней мы встретимся вновь. Надеюсь, к тому времени на некоторые вопросы уже будут найдены ответы.

Что мне до вольных городов? Оказывается, есть дело, хотя я сам от себя этого не ожидал. Если можно исправить их плачевное положение, постараюсь это сделать. Почему? Я не люблю войну. Пусть растут города, торгуют и развиваются. Пусть станут серьезной преградой завоевательским планам тилукменов. Первый шаг к этому уже сделан. Надеюсь, барон не откажется от тайного союза с гномами. Не должен — он производит впечатление умного человека. У гномов есть техническое преимущество, у Гремена — река… Значение которой мне еще предстоит выяснить.

 

6

В чем заключается ценность той или иной вещи? Все относительно, в том числе и значимость той или иной информации. Хороший источник информации — карта. Особенно подробная, составленная с помощью аэрофотосъемки. А теперь представьте, что карты неточны, охватывают лишь узкие участки, и ориентироваться на местности приходится в основном со слов.

Я сидел в библиотеке города Гремена с младшим сыном барона и сдувал пылинки с большого куска ткани, на котором была изображена подробная карта местности на многие сотни километров в округе.

Младший сын барона произвел на меня приятное впечатление. Был он хорошо образован, начитан и любознателен, чуть неловок в движениях и немного угловат. Парнишке шел шестнадцатый год. Он умел обращаться с мечом, был неплохим наездником, но все это не доставляло ему удовольствия. Гораздо больше его манила библиотека, скрывающая в себе тайны окружающего мира. Барон прав, он мог бы со временем стать просвещенным правителем — строителем и созидателем, если бы не одно «но». Парень был мягковат. В других условиях это не было бы помехой, но только не сейчас, когда город фактически находился в окружении врагов. Впрочем, у него еще есть время для того, чтобы измениться: я в его годы тоже не был так расчетлив и хладнокровен, как сейчас. В общем, парень был мне откровенно симпатичен.

— Так говоришь, эта карта осталась еще со времен старой империи?

— Так и есть, сударь. Я не думаю, что расположение географических объектов с той поры сильно изменилось, они не так переменчивы, как люди. Границы, конечно, пришлось обозначить позже.

Это было заметно. Некоторые линии и надписи были заретушированы, другие нанесены позднее, чем составлялась карта. Карта включала в себя всю реку Хат, берущую начало в заболоченных лесах немногим южнее восточных княжеств и текущую на запад. Не строго на запад, понемногу она отклонялась к югу. Река Хат впадала в океан через несколько сот километров от вольного города Гремена и на пути своем имела несколько притоков. Крупнейший из них назывался Ропа. С удивлением я обнаружил, что мне довелось на ней побывать, ибо она пересекала с севера на юг почти всю империю в ее западной части. Более того, на одном из участков Ропа проходила в непосредственной близости от другой реки, которая несла свои воды в Абудаг.

— Скажи, Нолли, чего именно я не понимаю. Река Хат, без сомнения, судоходна. Ропа, насколько я знаю, тоже. Где корабли, груженные товарами из империи? Вместо этого по суше идут чахлые караваны, выплачивая дань тилукменам. Насколько я помню историю, водный транспорт всегда развивался в первую очередь.

— Сударь, это беда вольных городов. Я читал, что когда-то у пристаней Гремена можно было насчитать до сотни речных кораблей одновременно. Когда была цела старая империя, по реке Хат торговые ладьи ходили целыми флотилиями. Вольные города процветали.

Нолли просветлел, с удовольствием рассказывая об истории вольных городов, но неожиданно запнулся и погрустнел. Наверное, вспомнил о сегодняшнем положении дел.

— Что же случилось? Почему по реке нет судоходства?

— Торговля по реке угасала медленно. Всему виной дикие племена, которые населяют низовья Ропы. Когда рухнула старая империя, несколько десятков лет длились неурядицы и междоусобицы. Часть беженцев обосновалась в малопроходимых лесах в низовье Ропы. Со временем их скопилось несколько тысяч. От них и образовались дикие племена, а судоходство в тех краях сделалось делом чрезвычайно опасным. Каждая вторая ладья не доходила до места. Людей убивали, корабли сжигали, товары растаскивали. Новая империя, когда на ее территории установилось относительное затишье, несколько раз отправляла карательные экспедиции, да только сыскать разбойников в тех дремучих лесах — все равно что песчинку на дне ручья. Вот лет сто уже никто водой товары в империю и не возит.

Многое становилось понятным, в том числе и пустые пристани Гремена.

— Сто лет прошло, — удивился я. — Может, сейчас путь не так опасен?

Нолли отрицательно покачал головой:

— Время от времени находятся охотники это проверить, да только до места никто из них не доходит. Пропадают корабли. Последнюю ладью снаряжали лет десять назад. Обратно она не вернулась.

— А с Абудагом раньше торговали?

— Торговали и с Абудагом. Здесь две реки проходят совсем близко друг от друга… — Нолли показал на карте место, где Ропа почти сходилась с рекой, пересекающей Абудаг.

— Там волок был?

— Волок? Не понимаю. Там был перевоз — товары перевозились посуху на подводах и перегружались на другие ладьи.

Значит, корабли местные торговцы не перетаскивали. Местность не позволяла или не считали нужным. Это неважно — главное, что раньше действовал водный путь и в империю, и в Абудаг.

— Скажи, Нолли, а как тилукмены, в степи селятся, или ближе к рекам?

— Небольшие поселения, по нескольку сот тилукменов, есть по всей степи. Большие поселения располагаются ближе к рекам. На месте долго не стоят — кочуют в пределах своей территории, но от рек стараются не удаляться. Кораблей у тилукменов нет, и рыбу они почти не ловят, но коней поить надо. Так что большинство крупных селений располагается по берегам реки Хат и ее притоков.

Интересно. Что это мне дает? Смутная мысль забрезжила в голове пока неясными контурами. Река, империя, торговля, Абудаг… Если все это увязать, вольные города получат второе дыхание. Оставалось решить, как быть с дикими племенами. Кто будет торговать, если по пути потеряешь половину кораблей? Нанять большую охрану? Не выгодно. Но мне и не нужна большая выгода.

— Нолли, как ты думаешь, тилукмены будут препятствовать прохождению по реке торговых кораблей?

Нолли на минуту задумался.

— Серьезных средств воспрепятствовать проходу кораблей по реке у тилукменов нет. Лодок у них мало, разве что с берега обстреляют из луков, но до середины реки довольно далеко.

— И что же, они беспрепятственно пропустят корабли?

— Нет. Выкуп получить попытаются. Они так привыкли брать мзду с караванов, что и здесь постараются ее получить.

Это-то мне и надо.

Ситуация вырисовывалась перспективная. Но был и минус. Он заключался в том, что все это невозможно было осуществить раньше следующего года. Слишком большая требовалась подготовка. Флотилия должна быть достаточно крепкой, чтобы пройти низовья Ропы. Оставалось уговорить гномов купить флотилию речных кораблей.

Хорошая получится приманка. К чему организовывать поход к гномам, если совсем рядом будут проплывать корабли, полные товаров? Остается, правда, такая мотивация, как месть. Но в первом походе участвовали не все племена, и не все они пылают местью. Одно дело, когда к мести прибавляется возможная выгода, и совсем другое — когда рядом находится вкусный аппетитный кусок сыра, в качестве которого будут выступать идущие по Хату корабли. Я был почти уверен, что в таком случае тилукмены не будут так единогласны в организации повторного похода на долину гномов.

— Что ж, это неплохо, — заметил я.

Нолли удивленно посмотрел на меня:

— Что же здесь может быть хорошего?

— Знать, как отреагирует неприятель на то или иное действие, всегда неплохо…

— Расскажите о гномах, — попросил Нолли.

Что ему рассказать? Я вздохнул.

— Гномы — большие трудяги. Задорны, но не злы; любят пиво и добрую шутку.

Нолли слушал очень внимательно. Я рассказывал о гномах, удобно расположившись в кресле библиотеки Гремена. Он был хорошим собеседником и слушателем. За два дня, проведенных в библиотеке с Нолли в качестве гида, я узнал все необходимое. На прощание Нолли сделал мне шикарный подарок — уменьшенную копию той карты, которую мы с ним рассматривали.

~~~

Следующий день обещал много хлопот. Все то время, пока я искал в библиотеке нужные мне сведения, Сонъер и Манга принимали кандидатов в инструкторы. Вскоре после того, как люди барона распространили слухи о вербовке наемников, стали подходить кандидаты. У Сонъера и Манги была только одна задача — назначать время собеседования кандидатам. Чтобы не создавать столпотворения, принимать людей я решил небольшими группами. Управляющий базы, на которой мы проживали, передал мне от имени барона Людвига двести золотых. Этого должно было хватить на выплату аванса нанятым инструкторам.

Постоялый двор у северных ворот был велик. Заполнен он был не более чем наполовину, и мне без труда удалось договориться с хозяином об аренде части хозяйственной территории за стоянкой для фургонов. Там и решено было провести отбор будущих инструкторов. Первая пятерка пожаловала с утра пораньше. На каждую группу было отведено не более получаса, так что медлить было ни к чему.

— Все вы воины бывалые, — обратился я к пришедшим, — и надеюсь, не обидитесь на маленькую проверку.

На земле были разложены деревянные мечи и секиры. Разбирать их воины не спешили.

— В чем будет заключаться наша работа? — поинтересовался один из них, бывалый седой ветеран. — Оборона крепости — это одно, а сопровождение караванов — совсем другое. Я на такое не подряжусь — это тем, кто помоложе, в удовольствие по белу свету путешествовать.

— Работа будет заключаться в обучении владению оружием. Преимущественно длинным мечом и секирой.

— Это подойдет, коль в цене сойдемся, — кивнул ветеран.

— Цену предлагаю пять золотых в месяц. Договор на полгода, но может быть и продлен.

— Я больше с коротким мечом обращаться привык, — сказал один из пятерки.

— Длинным вообще пользоваться не доводилось? Пешему против конного кочевника с коротким мечом не выйти. Здесь копье или длинный меч нужны.

Насчет кочевника я проговорился намеренно. Это сразу прибавило кандидатам энтузиазма — тилукменов в вольных городах не любили.

— Доводилось, но меньше, чем коротким. И с копьем обращаться умею.

— Ладно, посмотрим. Условия устраивают?

— Обучать пеших битве с конными кочевниками? — Ветеран хитро прищурился. — На такое я бы и задаром согласился. Так что пять золотых в месяц — подходящая плата.

Претенденты разобрали учебное оружие и встали в позиции.

— Начали.

Деревянные мечи со стуком сшиблись, и бывалые воины заплясали по площадке, выстраивая рисунок боя. Техника есть, умения не занимать. Даже тот, кто предпочитал короткий меч, действовал копьем довольно уверенно. Долго гонять воинов я не стал — минут через пять остановил бой и объявил, что они приняты.

— Получите аванс! — Я выдал каждому по пять золотых. Завтра часа через два после рассвета приходите сюда же — обговорим дату отъезда и маршрут следования.

Воины, переговариваясь, отправились к выходу с постоялого двора. У нас было не более десяти минут до прихода следующей группы.

Со следующей группой все получилось примерно так же, и с третьей тоже. Отсеялись лишь два кандидата: один заявил, что не пристало ему держать в руках деревянный меч. Видели мы таких зазнаек. Инструктора из них получаются никакие. Еще одного не устроила оплата.

Пятьдесят инструкторов удалось набрать без труда. Большинство — бывалые воины. Среди них было несколько молодых, но достаточно опытных, чтобы учить новобранцев, мечников. Среди прочих в инструктора нанялся старший сын барона Людвига Крон.

Я удивленно приподнял брови, увидев его среди кандидатов, но он сделал вид, что мы не знакомы. После краткого испытания на общих условиях я отозвал его в сторону.

— Отец знает? Только не говори, что ты сам так решил.

— Знает, — отозвался Крон вполголоса.

Ссориться с бароном мне было не с руки. Если Крон нанялся инструктором с его ведома, то я ничего не имею против. Крон был принят на общих основаниях. Его желание участвовать в обучении гномов ратному делу было мне понятно.

Причиной тому была вовсе не скромная для опытного наемника оплата в пять золотых в месяц — многолетнее зависимое положение от кочевников могло, наконец, измениться. Появилась возможность на практике проявить свои умения и направить их против заклятых «друзей», обложивших вольные города непомерными поборами. Пока в качестве инструкторов. Кипевшее в городе недовольство нашло отдушину, иначе оно могло бы вылиться в немалые беспорядки. Барон был умен. Недаром он согласился предоставить мне кредит на аванс инструкторам без всяких условий. Этим он одновременно решал две проблемы: оказывал услугу гномам и позволял дать кипевшему в людях возмущению достойный выход. Лучше инструкторов мне не найти. Ратники из Гремена будут стараться не только за плату. Когда кроме получаемой оплаты есть дополнительные мотивы, делу это идет на пользу.

На следующий день я обговорил с нанятыми инструкторами маршруты их следования. Группами человек по десять — пятнадцать они должны были следовать на место сбора и там ждать нашего прибытия. Местом сбора я определил постоялый двор на старом тракте между империей и княжествами, где мне в свое время довелось встретиться с Нимли, Гримми и Растой. Крона я отвел в сторону и сказал, что, если меня не будет больше недели, он должен будет рассказать нанятым инструкторам о нанимателе и показать дорогу к долине гномов.

Я узнал все, что хотел, кроме одного. Это и задерживало мой отъезд. Я ждал от барона сведений о намерениях тилукменов. Несмотря на активные действия агентуры барона, узнать что-то определенное пока не удавалось. Слухов было много, и были они противоречивые.

Пару раз мы с бароном коротали вечера за приятной беседой, я еще раз выбрался на экскурсию в город, прихватив на этот раз всю компанию. Несколько раз заходил Ошр, развлекая меня беседой или боем на учебных мечах. У опытного воина было чему поучиться.

Ужинать я выходил в город, для того, чтобы быть в курсе текущих новостей. Эти походы не принесли большой пользы — большинство разговоров сводилось к конъюнктуре цен. Но они служили для меня развлечением и позволяли коротать время в ожидании новостей от барона. И новости появились. Через семь дней после отъезда инструкторов барон прислал курьера с просьбой о срочной встрече. И я на нее сразу отправился.

Барон был встревожен и хмур. Поприветствовав меня, он сразу перешел к делу.

— Плохие новости. Судя по всему, большой поход тилукменов на долину гномов состоится этой осенью. Через два месяца намечен большой сбор всех тилукменских ханов. Будет обсуждаться состав тех, кто примет участие в набеге. Вместе с правобережными тилукменами кочевники могут выставить до ста тысяч всадников.

Это был крах. Стотысячное войско гномам не одолеть ни при каких обстоятельствах. Разработанный мной отвлекающий маневр не мог быть приведен в действие раньше следующего года.

— Сколько у нас есть времени?

— Месяца три, не больше.

Я с огорчением покачал головой:

— Гномы не смогут отбить такой набег.

— Я понимаю. Даже империя не сразу справится с таким войском.

— И что, ничего нельзя сделать?

Барон Людвиг задумался, по привычке расхаживая по саду.

— Есть у меня одна идея. Но нужно много золота. Один из самых влиятельных правобережных ханов очень любит этот металл. Если все получится, можно будет отсрочить поход. Правобережье понесло потери. Вряд ли оно сможет выставить больше тридцати тысяч всадников. И если левобережье откажется идти в поход в этом году, существует большая вероятность, что поход перенесут.

— И много надо денег?

— Много. Хан Хутум падок на золото. Необходимо не менее десяти тысяч золотых, чтобы он прислушался к нашей просьбе.

Десять тысяч?! Это более пятидесяти килограммов золота! Есть ли столько золота у гномов? Самое скверное то, что эти деньги придется заплатить всего лишь за отсрочку набега.

— Это немалая сумма.

— Немалая, — согласился барон. — Но другой возможности задержать набег я не вижу.

— Я попытаюсь собрать эти деньги. Мы отправляемся в путь без промедления.

— Удачи, Вик! Деньги должны быть здесь через два месяца. Тогда мои доверенные люди договорятся с ханом.

Я быстро попрощался. В обратный путь надо было собираться без промедления.

 

7

Как мы ни спешили, выехать удалось лишь на следующий день. Пока готовились к походу, наступил вечер, а выезжать на ночь глядя не имело смысла. Скакать нам долго — несколько часов погоды не сделают. Выступили рано утром — часа за два до рассвета. Отдохнувшие кони шли резвой рысью, сбивая копытами утреннюю росу. Мои спутники зябко ежились — прохладный утренний ветерок холодил кольчуги. Количество заводных коней мы увеличили до пяти. Припасы, которыми раньше были гружены фургоны каравана, пришлось везти самим. Кроме того, в снаряжении были новинки, которые мы везли с собой. Чтобы не ставить в степи палатку, лишний раз привлекая внимание, я заказал в Гремене спальные мешки, сшитые из шкур мехом внутрь. Кроме того, мы прихватили несколько дополнительных бурдюков с водой и немного горючего сланца. Все это нам обеспечивало некоторую мобильность. В случае необходимости мы могли отклониться от накатанного пути с оборудованными стоянками. Ненадолго. Причиной тому была вода для коней. Найти ее вдали от стоянок удавалось не всегда. Это был резервный план. А пока мы двигались по той же дороге, что и при путешествии с караваном в сторону Гремена, только в обратном направлении.

Тилукменов миновать не удалось. Два раза за первые три дня мы встречали небольшие отряды, но все обошлось. Пригоршня серебряных монет решала вопрос, и мы продолжали путь, погоняя коней. А вот на третий раз все получилось по-другому.

Отряд в десяток всадников мы встретили часа за два до заката. Тилукмены были злы и угрюмы. Не знаю, что являлось тому причиной, а только разговор пошел совсем не по накатанной колее. Кочевники взяли нас в кольцо. Я приготовил кошель с серебром, отсыпал пригоршню монет и передал ее подъехавшему тилукмену. Монеты он взял, но дорогу нам уступать кочевники не спешили.

— Кто такие? Откуда? — проворчал тилукмен.

— Мы наемники из империи. Сопровождали караван, теперь возвращаемся.

Дважды это сработало. Но не в этот раз — то ли тилукмены попались другие, то ли мы просто нарвались на разбойников.

Тилукмен усмехнулся:

— Значит, вам некуда спешить. Нам наемники не нужны, можете убираться.

Его спутники засмеялись, но дорогу освобождать не спешили. Я подал своему отряду знак «приготовиться к бою». Несколько условных знаков были нами обговорены заранее.

— Тогда освободите нам дорогу, и мы поедем.

— Я вас не держу. Оставьте коней, сложите оружие и можете убираться на все четыре стороны.

Так я и знал, что миром не кончится. Не пора ли готовиться к прорыву? Я положил руку на рукоятку меча, но первыми начали тилукмены.

Еле слышный свист и шорох справа за спиной заставил меня припасть к шее коня. Как оказалось, не зря. Аркан стукнул меня по спине и соскользнул. Пока говоривший тилукмен отвлекал внимание, его спутники перешли к делу. Арканы были брошены не только на меня. Сонъеру удалось уклониться. Мангу аркан захлестнул. Его выдернули из седла, а вот дальше все пошло совсем не так, как задумывал тилукмен, заарканивший Мангу.

От захлестнувшего аркана Манга смог освободиться еще в полете. Редкий случай — Манге впору в цирке выступать. Его реакции и координации могли бы позавидовать многие. В тот момент, когда аркан захватил Мангу, одна его рука была поднята вверх и осталась не прижатой к телу. Молниеносно выхватив нож, он перерезал аркан. Но и нож не задержался в его руке надолго. Взмах — и тяжелый универсальный кинжал застрял в горле тилукмена. Поступил Манга очень разумно: он метнул нож не в того тилукмена, от аркана которого освободился, а в того, который захлестнул арканом Лесли. Освободился сам — помоги освободиться другу. В одиночку такие нападения не отбить. Мангу попытались захлестнуть другим арканом, но его выручил Тригги. Он находился в центре нашей группы, и арканом его не достали. Болт из арбалета, выпущенный Тригги, остановил кочевника — он выронил аркан и упал.

Тилукмены не ожидали такого отпора. Они понадеялись на численное преимущество, но оно очень скоро сошло на нет. Двое тилукменов упали, пронзенные метательными ножами Манги, один пал от арбалетного болта, выпущенного Тригги. Сонъер, миновав аркан, не остался стоять на месте — выхватив меч, он пришпорил коня и ринулся на тилукменов. Те бросились врассыпную, доставая луки. Тилукмен, которого Сонъер попытался достать мечом, заставил коня отпрыгнуть в сторону. Сонъер не смог его достать — взмах меча пришелся в пустоту. До того момента, когда полетят стрелы, оставались считаные мгновения. И тут Сонъер поступил нелогично — метнул меч наподобие кинжала. Он лишился своего оружия, но врага достал. Решительный поступок был результативным, несмотря на кажущееся безрассудство. Более того, в данный момент устранение врага ценой потери меча было оправданным.

Тилукмены предпочитали не вступать в рукопашную схватку, а действовать на расстоянии. Сонъер избавился от одного из врагов, сократив их численное преимущество. Я тоже не медлил. Как только аркан соскользнул с моей спины, я пришпорил коня и оказался рядом с тем тилукменом, который со мной разговаривал. Расстояние было невелико, он не успел оторваться и вынужден был вступить в рукопашную.

Тилукмен потянулся за мечом раньше. Что делать мне? Вытаскивать меч? Не успею. Я выхватил нож и метнул его, держа за рукоять, с расстояния буквально в полметра. Все это произошло в одно движение. В несколько секунд численное преимущество тилукменов исчезло. Оставшиеся, отпрянув в стороны, схватились за луки. Стрела ударила мне в спину, заставив качнуться вперед, вторая из-за этого пролетела мимо. Но и мне удалось выхватить лук и открыть ответный огонь. Сонъер и Манга присоединились. Лесли бросился к своей лошади и, выхватив из чехла лук, тоже открыл огонь. Тригги метнул в ближайшего тилукмена молот и стал взводить арбалет. Перестрелка была недолгой. Стрелы летели с обеих сторон. Спасли нас кольчуги, спрятанные под плащами, — они выдержали попадание тилукменских стрел, оставив лишь крупные синяки в местах попаданий. Раненым с нашей стороны оказался лишь Лесли. Тилукменская стрела задела его руку по касательной. Рана была не опасной, но крови он потерял немало. Еще одна стрела серьезно ранила заводную лошадь, пришлось ее оставить.

Тилукмены в схватке пали все. Последнего, пустившегося в бега, настигли две стрелы одновременно — Сонъера и Манги.

Мы вернули стрелы и ножи, я не поленился — забрал отданное главарю кочевников серебро. После недавнего боя все были возбуждены. Тригги был доволен тем, что смог себя проявить, Лесли морщился от болезненной раны, но держался. Сонъер собрал в степи какую-то траву и перевязал рану Лесли.

— Как он? — поинтересовался я результатами.

— Рана не глубокая, можно сказать, повезло. Должно обойтись без последствий. Но рука недельки две поболит.

— Надо убираться отсюда как можно скорее, — сказал Манга.

— Согласен. Если тилукмены обнаружат это побоище, то вцепятся в нас мертвой хваткой. Будем скакать, сколько сможем. Неплохо бы постараться запутать следы.

— Я сейчас, — Манга бросился собирать тех тилукменских коней, которые остались неподалеку.

— Что ты хочешь сделать? — крикнул я ему вслед.

— Хочу организовать ложный след.

Мысль была неплоха. Это позволит разделить возможных преследователей. Подобрав один из арканов, Манга начал привязывать к нему поводы тилукменских коней. Они не смогут разбежаться и вынуждены будут оставлять один след, как от скачущего кучно отряда.

— Опытный следопыт сразу разберется, пустая лошадь проскакала или с грузом, — заметил Сонъер.

— А может, среди тилукменов не найдется опытных следопытов. — Манга не хотел отказываться от своего плана.

— Вы оба правы, — сказал я. — Что нам мешает нагрузить тилукменских лошадей? Сажайте их бывших всадников в седла.

Все повернулись ко мне с изумлением. Такая простая вещь не пришла им в голову.

— Точно, и следы запутаем.

Сонъер и Манга принялись грузить мертвых тилукменов на коней. Потом Сонъер погнал тилукменских коней плеткой и проскакал за ними метров сто, направляя табун в нужном направлении. Много времени мы на этом не выиграем — и суток не пройдет, как этот отряд найдут. Но иногда и выигранный час немало значит.

Мы пустили коней в галоп, стараясь как можно дальше убраться от места стычки. С дороги надо было уходить. Но что делать в степи с непоеными конями? На месте, предназначенном для следующего привала, должен быть пруд и небольшой родник, который его наполняет. Рискнуть? Пожалуй, стоит. Если кони будут страдать от жажды, далеко мы не уйдем. Если столкнемся у пруда с тилукменами — постараемся сделать вид, что ничего не произошло.

Нам повезло — стоянка у пруда оказалась незанятой. Мы сделали короткий привал, позволяя остыть коням — их нельзя поить сразу после длительной скачки. Манга приготовил легкий ужин на скорую руку, Сонъер осмотрел раненую руку Лесли, а Тригги наполнил все бурдюки свежей водой. Я отошел чуть в сторону, развернул полученную от младшего сына барона карту и углубился в размышления.

Если уходить влево, мы увеличим свой путь — дорога в этом месте чуть изгибалась. Вправо лучше. Карта была слишком крупной и не могла отразить все подробности местности, но общее направление движения можно было определить.

Через полчаса, наскоро перекусив и напоив коней, мы тронулись в путь. Оставаться на стоянке было опасно. Взяв направление под углом градусов тридцать правее уходившей вдаль дороги, мы двинулись в степь. Поездка ночью по степи — не лучшая из прогулок, но выбор был невелик. Мы скакали неспешной рысью, ночь и отсутствие дороги не располагали к скачкам во весь опор. Тем не менее с каждым часом кони уносили нас все дальше и дальше от дороги. Ориентироваться приходилось по звездам. Когда нет других ориентиров, кроме солнца днем и звезд ночью, невольно научишься определяться по их движению. Хуже обстоит дело, когда пасмурная погода делает эти ориентиры недоступными.

Часа три мы скакали по ночной степи, пока кони совсем не утомились. Пора было сделать хотя бы краткий привал. Разводить костер не стали. Коней пустили пастись в балке, а сами, размотав спальные мешки из шкур, легли спать, назначив дежурство. От дежурства я освободил лишь Лесли, как раненого. Он возражал, но я видел, как его вымотала дорога. А завтра снова в путь, и как можно раньше. Пусть он хотя бы отдохнет.

В путь мы пустились за час до рассвета. Неплохо было бы дать отдохнуть лошадям еще и самим как следует отоспаться. Но, увы, вчерашнее нападение тилукменов разрушило все планы. Приходилось спешить. Нам бы добраться до тракта — туда тилукмены не сунутся. Но до тракта был еще не один день пути. Кони недовольно фыркали, спутники мои были угрюмы и сосредоточены. Опасность погони была довольно вероятной. Через час пути нам встретилась удобная балка, идущая почти в нужном нам направлении. Таким подарком глупо было не воспользоваться — по крайней мере, так нас не будет видно издалека.

До обеда мы скакали без остановок. Я уже стал надеяться, что погони удастся миновать, но напрасно. Во время краткой остановки Сонъер отбежал назад и припал ухом к земле. Вернулся он хмурым.

— Скачут. Пока далеко.

— Погоня?

Сонъер пожал плечами. Что он мог сказать? По звуку копыт нельзя определить намерения скачущих. То, что это может быть погоня, и так всем было понятно.

Обед пришлось сократить до минимума. Длительной скачки в таком темпе нам не выдержать, но, пока есть возможность, разрыв надо сохранять.

Пришпорив коней, мы поскакали по балке. Рано или поздно она закончится, и нам придется выскочить на открытое пространство. Впрочем, если наш след перехватили, то большой разницы нет.

Через час после остановки на обед балка действительно закончилась. Началась ровная степь с невысокими холмами. Еще часа через полтора скачки, взобравшись на вершину очередного холма, мы увидели своих преследователей. Небольшой отряд тилукменов пока еще сильно отставал, но уверенно двигался по нашему следу.

— Мастер Вик, может, мы объясним им, что на нас напали первыми? — поинтересовался Лесли.

Если бы все было так просто.

— Их это не интересует. Единственное, на что мы можем надеяться, — это на резвость своих коней.

— Их не так много. Мы можем дать им бой, — расхрабрился Тригги.

— Это их пока немного. Любой бой задержит нас. А к этому отряду может подойти пополнение. Наверняка подойдет, вопрос только во времени. Дадим бой, если не будет другого выхода.

— Тогда надо поспешить.

— Поспешим.

— Сонъер, Манга, выбрасывайте все, что у нас есть лишнее, — скомандовал я.

Мы закончили пятиминутную передышку, и скачка началась вновь. Многие из запасных вещей остались лежать на склоне холма. Пусть лучше их везут тилукмены. В то, что они оставят вещи лежать на земле, я не верил. Месть для них — лишь повод убивать и грабить. Я не думаю, что среди отряда встреченных нами разбойников были знакомые преследователей.

Что-то слишком быстро тилукмены напали на наш след. Обнаружили место нашей последней битвы? Или это случайный отряд, наткнувшийся на наши следы? Тогда можно попытаться дать бой, подкрепление может к ним подойти не сразу. Скачка продолжалась до вечера. Если нам не удастся напоить коней, то завтра мы потеряем в скорости. Небольшая роща на горизонте внушала надежду, что мы сможем найти там воду. Вот только как быть с погоней? Для того, чтобы расседлать коней, дать им передышку и напоить, требовалось не меньше часа. За это время погоня сможет нас настигнуть. Миновать рощу и скакать дальше по намеченному маршруту? Быть может, в темноте, которая скоро должна была наступить, мы могли бы оторваться. Но чем поить коней? Той воды, которая у нас с собой оставалась, было недостаточно.

Я вытащил из колчана стрелу и, привязав к ней кошель с серебром, воткнул ее в землю у подножия холма, на который мы взбирались. Быть может, тилукмены удовлетворятся серебром и не станут нас преследовать… Но рассчитывать на это твердо было нельзя.

Миновав вершину холма, я скомандовал остановку. Вручил поводья коней Лесли и поручил ему ждать нас в небольшой лощине, прогуливая коней неспешным шагом. Я, Сонъер, Манга и Тригги поползли к вершине холма.

— Стреляем только по команде, — скомандовал я. — Есть надежда, что тилукмены удовлетворятся кошельком, который я для них оставил.

— А если нет? — поинтересовался Тригги.

— Преследователей немного — по два на каждого. Неожиданность на нашей стороне. Есть шанс на победу.

— Мастер, тогда зачем было оставлять им кошелек? — поинтересовался Тригги.

— Я предпочел бы обойтись без стрельбы. В кошельке втрое больше серебра, чем мы платили отрядам, с которыми разъехались мирно. Пусть забирают и убираются. А если не захотят, у нас не останется другого выхода, как сразиться с ними.

Скачущий первым тилукмен на ходу подхватил кошель и подкинул его в воздух. Звон серебра вызвал восторженные возгласы со стороны его спутников. Останавливаться они и не думали. Получив часть наших денег, они лишь распалились и жаждали теперь получить все. Не иначе, они восприняли мою попытку откупиться как признак слабости. Что ж, тем хуже для них.

— Приготовиться, — скомандовал я. — Разобрать цели. Стреляем по команде. Тригги лежа, все остальные с колена.

Огонь мы открыли метров с пятидесяти. Три стрелы и арбалетный болт сорвались в полет почти одновременно. Выстрелы были удачными наполовину. Два тилукмена получили по стреле в грудь — выстрелы мой и Сонъера оказались удачны. А вот Тригги и Манга только ранили своих противников, к радости Тригги (для него это был хороший выстрел) и к досаде Манги (для такого опытного охотника промах с пятидесяти метров был досаден). Тилукмен, в которого стрелял Манга, в последнюю секунду обернулся и потому получил стрелу в плечо. Манга с досады плюнул, но тут же исправился — вторая стрела попала его противнику в горло.

Сонъер выпускал стрелы одну за одной, я тоже старался не отставать. Тригги взвел арбалет и стал искать новую цель, но целей уже не было — все тилукмены попадали на землю.

— Я посмотрю, — вызвался Манга и отправился, пригибаясь, вниз по склону. Мы внимательно следили за ним, готовясь немедленно прийти на помощь, если понадобится.

Манга вернулся хмурым:

— Одного нет. Коней восемь, тилукменов семь. Один смог улизнуть.

— Досадно, — вздохнул Сонъер.

Я был с ним согласен: исчезновение тилукмена было для нас чревато непредсказуемыми последствиями. В надвигающихся сумерках найти спрятавшегося было непросто.

— Искать не будем. Вряд ли он решиться нас преследовать. Досадно, но ничего не поделаешь.

Я махнул рукой Лесли, и мы стали спускаться по склону холма ему навстречу. Манга достал из-за пояса кошель, который я оставлял на стреле, подкинул его на руке.

— Это ваш кошель, мастер.

Брать деньги обратно я не собирался.

— Поделите серебро. Пусть это будет премия, — сказал я.

Манга кивнул и спрятал кошель за пазуху.

~~~

Нам удалось выиграть еще сутки, а затем тилукмены плотно сели на наш след. Больше трех десятков всадников преследовали нас по пятам. Лесли еле держался в седле, всех остальных эта гонка тоже измотала. Места постоянного проживания тилукменов остались позади, мы приближались к деревне людей, первой на этой дороге, но кочевники и не думали отставать — погоня плотно шла по нашему следу. Проделать тот же фокус, что и с прошлой преследовавшей нас группой, было невозможно. Три с половиной десятка всадников — серьезная сила. Судя по настырности, с которой они нас преследовали, тилукмены знали, по крайней мере, об одном уничтоженном нами отряде.

Наш отряд с ходу пролетел небольшую деревушку. Отряд тилукменов мчался следом, сократив расстояние меньше чем до километра.

Я оглянулся и в удивлении осадил коня. На улице деревеньки, которую мы проскочили несколько минут назад, шел бой. Тилукмены крутились, пытаясь укрыться от летящих со всех сторон стрел. Неизвестные лучники вели перекрестный обстрел тилукменов, укрываясь за домами и заборами. Засада была организована грамотно, не ожидавшие такого тилукмены метались по улице, пытаясь вести ответный огонь. Все было закончено за пару минут. Отряд тилукменов был уничтожен. Несколько стычек врукопашную были скорее исключением, большинство кочевников пало под градом стрел.

Откуда взялась засада?! Надо признаться, неизвестные стрелки нас здорово выручили. Но откуда они взялись — ума не приложу. Я настороженно смотрел на место побоища, не торопясь отдавать команду к возвращению. Но не торопился я и следовать дальше. Коням требовался отдых. Мы тоже еле держались в седлах. Надеюсь, нас не ожидает новая погоня — уже со стороны тех, кто устроил засаду.

На улице деревеньки показались люди в плащах. Луки были отложены в сторону, в руках у неизвестных были мечи. Один из тех, кто устроил засаду, верхом отправился в нашу сторону. Хорошо, что один, значит, нападения пока можно не ожидать. Люди смотрели на меня вопросительно.

— Пока ждем, — скомандовал я.

Всадник приблизился, приветливо махая рукой, и я с удивлением узнал в нем Крона — старшего сына барона Людвига.

Улыбнувшись, я тронул коня навстречу.

— Крон?! Какими судьбами? Не ожидал тебя здесь встретить.

— Ждем вас, — улыбнулся Крон. — Как оказалось, не зря.

— Да, вы нас здорово выручили. Но я думал, что все инструкторы уже на дороге к долине гномов.

— Большинство именно там. Когда вы не появились в назначенное время, большинство наемников двинулось, как и было оговорено, по направлению к долине гномов. Дорогу я объяснил. Я же уговорил группу, с которой мы ехали до постоялого двора, вернуться и подождать вас в этой деревне.

— А если бы мы не появились или проехали другой дорогой?

— Подождали бы неделю и поехали в долину, как договаривались.

— Сколько с тобой людей?

— Полтора десятка. Все бывалые воины и не любят тилукменов. Когда мы увидели погоню, споров о том, что делать, практически не было.

Мы ехали шагом в направлении деревни. Инструкторы из Гремена собирали оружие и ловили тилукменских коней. Жители поселка настороженно выглядывали из своих домов.

— Больше погони не ожидается? — спросил Крон.

— Кто знает. Лучше здесь не задерживаться. Передохнем и все вместе двинемся к гномам.

— А эти? — Крон кивнул в сторону мертвых тилукменов, которых складывали в один ряд.

— Я думаю, местные крестьяне о них позаботятся. Не в их интересах навлекать гнев на свою деревню. Скажи людям, чтобы брали только коней и оружие. Все остальное, что есть при тилукменах, пусть останется крестьянам за то неудобство, что мы им причинили.

Крон кивнул, пришпорил коня и отправился выполнять распоряжение.

Отдохнув в деревне пару часов, мы двинулись дальше. На этот раз неспешной рысью. Отряд в два десятка всадников был серьезной силой.

 

8

Долина гномов. Никогда не думал, что буду возвращаться сюда с таким удовольствием. Вопреки ожиданиям, около линии обороны кипели бурные работы. Кипели, пока не появились мы. Наше возвращение стало причиной для торжественной встречи. Дозоры сработали на славу, о нашем приближении гномы узнали заранее. У башенки таможенного поста выстроилась делегация торжественной встречи. Десятка два мастеров: Солта, Гримми, Нимли, Раста и многие другие.

Подъехав к тем, кто собрался меня встретить, я спешился. Неудобно здороваться с друзьями, глядя на них сверху вниз. Я и так был выше любого из гномов больше, чем на голову, а на коне тем более.

Раста рванул вперед, стиснул меня в своих медвежьих объятиях. Если бы только это — за ним рванули все остальные. Причем каждый стремился оказаться в первых рядах. Так что они чуть было не устроили потасовку. Бедные мои кости. Такое проявление эмоций им совсем не на пользу.

— Столы накрыты, бочонки с пивом ждут, когда мы их откроем! — провозгласил Нимли. — На сегодня все работы отменены.

Как бы этот день не сделался у них официальным праздником. С гномов станется, им только дай повод повеселиться. Я потряс головой, отгоняя от себя эту мысль. Отмечать ежегодный праздник «Возвращения Вика из Гремена» мне совсем не улыбалось — весьма возможно, что гномы просто соскучились по празднику.

За время моего отъезда у входа в долину многое изменилось — бастионы расширили и установили на них еще по нескольку камнеметов. Кроме того, гномы начали возводить стену, чтобы полностью перекрыть вход в долину. Через каждые пятьдесят метров стена должна была иметь площадку для установки камнемета, опоры для станковых арбалетов были замурованы в кладку через каждые двадцать метров. Пока готово было метров сто, но работы, судя по всему, шли полным ходом.

— Инструкторы прибыли? — поинтересовался я у Нимли.

От таможенного поста мы шли пешком, коня я поручил Тригги.

— Прибыли. Каждый день проходят занятия. Пока вас не было, мастер, мы обсудили состав наших будущих сил обороны. Постоянная армия будет насчитывать три тысячи гномов — они будут тренироваться больше других. Еще пять тысяч должны будут быть готовы присоединиться к обороне в случае необходимости. Они тоже будут учиться владению мечом и секирой, но меньше. Все остальные возьмут лишь по нескольку уроков, чтобы знать, что к чему.

— Что ж, вполне разумное решение, — подтвердил я, и Нимли послал кому-то из гномов гордый взгляд. Должно быть, это был его оппонент, возражавший против такого разделения.

Фактически гномы поделили свои оборонительные силы на регулярную армию, резервистов и ополчение.

Праздник затянулся до вечера. Я посидел за столом часа два, а после незаметно постарался ускользнуть, оставив гномов отмечать мое возвращение. Я бы рад посидеть и подольше, но дорога так меня вымотала, что желание поскорее принять горизонтальное положение и не менять его часов двадцать стало весьма насущным. Сквозь сон я какое-то время слышал песни гномов, пока не заснул так глубоко, что никакие песни мне уже не были помехой. К счастью, с утра меня не стали будить и позволили отоспаться за все предыдущие дни. Так что, когда я проснулся, в лагере вовсю кипела работа.

Нимли поджидал меня на улице, удобно устроившись под навесом.

— Совещание назначено на завтра, — сообщил он мне, как только я вышел из палатки.

Она стояла там же, где и до моего отъезда. Впрочем, гномы уже стали строить дома для будущего гарнизона, который будет оборонять долину, так что к зиме палаточный лагерь обещал остаться в прошлом. Линию обороны гномы решили строить всерьез и надолго.

— Совещание — это хорошо. Но вести не радостные, надо срочно принимать меры. К завтрашнему дню все успеют собраться?

— Должны. Гонцов я отправил еще вчера, когда дозорные сообщили о вашем возвращении.

— Ты весьма предусмотрителен, друг Нимли. О своих новостях я расскажу, когда все соберутся. Расскажи лучше ты, что нового произошло в долине, пока меня не было.

— Стену начали строить. — Я кивнул, стену мы уже видели. — Кузницы работают в полную силу: двуручные мечи, которые мы делали с помощью штамповки, постепенно заменяем изделиями ручной ковки и многократной закалки. Сотни три штампованных мечей можно было бы пустить на продажу, вот только где взять покупателя? Кузницы наштамповали больше тысячи панцирей под человеческий рост. Можно было бы сделать еще, только очередь за ними не стоит. Вы знаете, мастер, как неохотно нас пускают на рынки империи. А кто еще столько купит? Разве что Абудаг, но тот далеко. Наконечников к стрелам можно было бы продать тысяч двадцать. Но все это пока лежит без дела. А там и твои проценты за использование товарного знака.

Вот как? Не ожидал. Но это ли повод отказываться? Если Нимли считает, что мне причитаются проценты за использование товарного знака, то надо ли спорить?

— И много там моих процентов?

— Немного. Десятая часть от возможной прибыли. Вот только прибыли пока нет.

— А жаль. Деньги нам в ближайшее время понадобятся, и много.

Десятая часть? Это огромные деньги, если учитывать массовость производства. Их бы еще получить. В княжествах такое количество доспехов не продать. Хорошо было бы организовать караван в Абудаг, вот только на это сейчас совершенно нет времени. Продать все в империи? Не так-то это просто. Местные власти действительно не поощряют закупки товаров у гномов.

Собравшийся на следующий день совет прошел не так, как я рассчитывал. Угроза набега этой осенью взволновала всех неимоверно. А вот когда я сказал, что для отсрочки требуется заплатить одному из ханов левобережья десять тысяч золотых, наступила тишина. Я обводил непонимающим взглядом замолкших гномов. В чем дело? Гномам жалко денег? Но сейчас не до торгов. Пора доставать из сундуков сокровища, самое время.

Как оказалось, все просто: слухи о сокровищах гномов сильно преувеличены.

— Понимаешь, Вик, не храним мы золото, — объяснял Солта. — То есть золото, конечно, есть, но его немного. Какой смысл хранить монеты, когда можно построить дорогу или оборудовать мастерские. И в городе много насущных трат. Так что собрать десять тысяч золотых, непростая задача.

Вот так дела. Я совсем не ожидал такого ответа. Есть сокровища у гномов, но это совсем не золото. Шахты, плавильни, кузни — вот их богатство. Мощеные дороги и хорошие дома у всех жителей. А вот с золотом туго. На это есть ряд причин. Одна из них — ограниченная внешняя торговля.

— Мы, конечно, постараемся собрать требуемую сумму… — продолжил Солта.

Постараются — это хорошо, только здесь нужны гарантии.

Придется все-таки организовать продажу панцирей. Как не хотелось тратить время еще и на это.

— В Прамине через полторы недели крупная ярмарка. Она проходит там ежегодно в это время. Попробуем снарядить туда обоз.

Прамина — ближайший к нам город империи, на ярмарку мы успевали с запасом.

Солта с сомнением покачал головой:

— Гномов туда не пустят.

— Зато пустят людей. Возьмем с собой десятка полтора инструкторов, а продавать товары буду я.

Десяток фургонов двигался по старому тракту. Бородатые гномы сидели на козлах, управляя быками, полтора десятка людей-всадников были охраной каравана. Не мудрствуя, я привлек для этого отряд, с которым Крон встречал нас на дороге из Гремена. Не столько для охраны, сколько для того, чтобы караван выглядел как принадлежащий людям. Пришлось сократить количество инструкторов в лагере гномов, но здесь уж ничего не поделаешь. Посадив гномов на козлы фургонов, мы и так рисковали нарваться на неприятные вопросы, но с их упрямыми быками вряд ли кто-то еще мог справиться. Лесли получил отпуск по ранению и отправился домой, Сонъер и Манга поехали его проводить и отвезти семьям денег — все троим я выдал хорошую премию. Наемной службой они были довольны и просили оставить места за ними, пообещав вернуться через десять дней.

— И все-таки, Нимли, зачем ты поехал сам? — Я сидел на облучке первого фургона рядом с гномом. Был им не кто иной, как мой хороший знакомый Нимли. Позаботиться о лошади я поручил Тригги.

— Хочешь иметь гарантию качества — сделай дело сам! — провозгласил Нимли торжественно.

Надо же, поговорка почти сходная с той, что бытует в моем родном мире.

— Сам все не сделаешь, — улыбнулся я. — Тем более что светиться лишний раз тебе не стоит.

— Помогу, чем смогу, — проворчал Нимли. — Я в долине живу с рождения, мне ли не участвовать в этом деле.

— Да я не против. По крайней мере, будет с кем поговорить в дороге.

Время в пути я коротал, беседуя с Кроном или Нимли. Разбойников в этих местах не водилось, разве что одиночки, не опасные для крупного обоза. Крупным шайкам здесь просто нечего было делать, движение по тракту было редким. Без всяких приключений наш обоз за несколько дней добрался до Прамины. Заводить обоз в город мы не стали, разместились в предместьях, сняв место на небогатом постоялом дворе.

До официального открытия ежегодной ярмарки в Прамине оставалась пара дней, но город уже бурлил. Гостей приехало много — ярмарка в Прамине была довольно известной. Обозы со всей империи подтягивались каждый час. Кроме того, на ярмарку приехали купцы из княжеств и Абудага. Кто-то сразу заезжал в город, платя пошлину и занимая места в торговых рядах; другие, победнее, останавливались в предместьях, экономя место и планируя пополнять торговые запасы на ярмарке по мере их сбыта.

Мы поступили так же, но вовсе не из экономии, а для того, чтобы не привлекать к себе внимание.

Мне требовалось продать весь товар оптом, и желательно побыстрее. Панцири, двуручные мечи, лемеха для плуга, наконечники для стрел. Если удастся продать хотя бы половину, то требуемая сумма в десять тысяч золотых будет получена.

Гномы остались с фургонами, мы же с Кроном и еще двумя мечниками из Гремена поехали к городским воротам — искать покупателя следовало в черте города. Те купцы, что побогаче, предпочитали останавливаться там.

Городская стража, пользуясь наплывом людей, проявляла повышенную бдительность и строгость в отношении уплаты въездных пошлин, что стало причиной небольшой очереди, образовавшейся у ворот. Мы остановились поодаль, наблюдая за движением. Кроме торговых караванов в город стремились крестьяне и ремесленники со всей округи — продать свой нехитрый товар или прикупить что-нибудь на ярмарке.

Пешие и конные проходили без очереди, платя небольшую пошлину. Фургоны и телеги стражники бегло осматривали и назначали цену за въезд в город.

Очередной фургон исчез за воротами, и крестьянская лошадка с телегой, груженной глиняными горшками, подъехала к воротам.

— Два серебряных. Проезжай, — сказал старший стражник на воротах и нетерпеливо махнул рукой.

Крестьянин поклонился, полез за пазуху и завопил как укушенный. Кто его мог укусить? Крестьянин нечленораздельно кричал с полминуты, пока окружающим не удалось разобрать:

— Украли! Укра-а-ли!

Пока бедняга стоял в очереди, у него сперли небольшие крестьянские деньги. Можно посочувствовать.

Крестьянин пытался убедить стражников, чтобы его пропустили без въездной пошлины, предлагая заплатить ее на обратном пути, но стража была непреклонна. Владельцы повозок, стоящих позади, начали шуметь, требуя освободить дорогу. Развернуться крестьянину было негде, вперед его не пропускали, сзади подпирали другие торговцы. Это мелкое недоразумение грозило обернуться крупным затором.

То что надо. Я соскочил с коня и протиснулся вперед:

— Я могу разрешить ваше недоразумение.

Стражники посмотрели на меня с недоумением, крестьянин тоже.

— Желаете заплатить? — поинтересовался стражник.

— Именно. Мне требуется нанять повозку. Если горшечник согласен поступить ко мне возчиком на три дня, я оплачу въездную пошлину.

Крестьянин замялся — видимо, у него были другие планы. В другое время я мог бы и подарить этому бедняге два серебряных, но легкая повозка мне была необходима. И потом, пусть лучше он эти деньги заработает. Стражник строго глянул на беднягу.

— Но мои горшки… — сказал тот недоуменно.

— Даю тебе два часа на то, чтобы их пристроить. Через два часа вот он будет ждать тебя здесь. — Я кивнул на одного из своих спутников.

Крестьянин что-то прикинул и сказал:

— Согласен.

Два серебряных перекочевали в руки стражи.

— Спасибо, — сказал мне стражник вполголоса. — Я бы пропустил его и без оплаты, но тогда от желающих проехать даром не будет отбоя.

Надо же, не ожидал такого от городского стражника. Его тоже можно понять.

Я договорился с одним из мечников-инструкторов, чтобы он подождал телегу, и проводил ее до постоялого двора, на котором остановились гномы. Мы же с Кроном и вторым мечником, заплатив по серебряной монете, проехали в город.

~~~

Улицы Прамины были заполнены народом. Мне приходилось прежде бывать в этом городе, и ориентировался я в нем неплохо.

— Куда теперь? — спросил Крон.

— В район базара. Желательно снять комнату там.

— Почему именно там?

— Поближе к купцам. Иначе придется сидеть в тавернах с утра до вечера, рассчитывая на удачное знакомство. Торги начнутся через пару дней, есть время, чтобы присмотреться.

Самым удачным было бы вообще не выставлять товар на рынке — найти оптовика и сбыть весь товар сразу. За ценой я не гнался, главное — время.

Мы обошли несколько постоялых дворов — места не было ни на одном. Скверно. Мы могли поселиться и в таверне, а вот где поместить пробную партию товара? Вести переговоры о товаре, образцы которого не можешь тут же продемонстрировать, — гиблое дело. Далеко не каждый купец поедет в предместье, чтобы оценить качество предлагаемого товара. Досадно.

Мы сидели в таверне, размышляя о дальнейших действиях. Точнее, размышлял я, а Крон и его товарищ отдавали должное обеду. Я тоже ел, но мысли были далеко. Такой удачный план грозил провалиться. Оставив Крона и мечника за столом, я отправился к хозяину заведения.

— Как ваши дела, любезный? Много ли посетителей?

Трактирщик довольно крякнул, потирая руки:

— Спасибо, сударь. Дела идут неплохо. Перед ярмаркой народ валит валом.

— Я это заметил. Все постоялые дворы заняты.

— Свободного места для постоя у меня тоже нет. Заходите недельки через полтары, сдам вам комнату, и коней найдется куда поставить.

— Через полторы недели постоялые дворы освободятся. А что, сейчас в близлежащем районе совсем нет сводного места? Может, дом кто сдает?

Трактирщик задумчиво почесал затылок:

— Пожалуй, нет. Разве что в пригороде.

— В пригороде не годится.

— Дома сдают в основном по длительному договору и тем, кого хорошо знают…

— Что, совсем никаких вариантов? — Я положил на стол пару серебряных монет. Немного для хозяина трактира, но от него всего-то и требовалось, что дать совет.

— Разве что спросить у Рангмиша? — Трактирщик неуловимым движением убрал монеты со стойки.

— У него постоялый двор?

— Нет. У него дом и небольшая мастерская неподалеку отсюда. Он собирается уезжать, и выставил все это на продажу. Потому и не сдает дом внаем. Вот только цену он запросил немалую, не покупают пока его собственность. Может, сдаст на время.

Трактирщик говорил с сомнением, но лучшего варианта у меня не было.

— А место, чтобы разместить коней, у него есть?

— Конюшня на четыре стойла, каретный сарай, мастерские. Сам бы прикупил, но дороговато выходит.

— Не подскажете, любезный, где его найти?

~~~

— Нет, нет и нет! Сдавать не буду. Дом и постройки выставлены на продажу.

Упомянутый Рангмиш оказался довольно упрям.

— Почему нет?

— Я собираюсь скоро отсюда уехать. Получил наследство на севере. Поэтому все продаю, собираюсь туда податься. Хотите — покупайте, а нет, так ступайте на постоялый двор.

Дом и постройки у него и в самом деле были хороши. Вот только цена… За все свое хозяйство Рангмиш просил семьсот золотых.

Я прикинул свои дальнейшие действия. Перспектива остаться без места в городе выглядела невесело.

— А что насчет задатка, уважаемый?

— Сто золотых, — невозмутимо выдал хозяин подворья.

— Это никуда не годится. Пятьдесят, и мы заселяемся немедленно. Остальная оплата в течение десяти дней. Если не плачу — договор считается расторгнутым.

Рангмиш поворчал, попытался торговаться, но больше я предложить не мог, и мы ударили по рукам. Это была самая дорогостоящая аренда за всю мою жизнь. Покупать дом я не собирался, а следовательно должен был потерять задаток. Но если все пройдет, как задумано, затраты должны себя оправдать.

Крон и его спутник отправились на постоялый двор в пригород, где обосновались гномы. Место нашего расположения в городе было определено на все время ярмарки, пора было перевезти сюда образцы предлагаемых товаров. Десяток панцирей, столько же двуручных мечей, пара сотен наконечников для стрел, два десятка лемехов. Для образца хватит.

Если в силу вступит самый нежелательный вариант и торговать придется в розницу, привезем еще.

До вечера я переходил из таверны в таверну, прислушиваясь к разговорам, присматриваясь к людям. А вечером меня ожидал сюрприз — в арендованном доме я застал не только Крона, пару мечников и крестьянина, который взялся поработать у нас возчиком, но и Нимли.

Оказывается, любопытный гном притопал сюда пешком, следуя в отдалении за телегой.

— Нимли, ты откуда здесь взялся?

— Да вот, решил на город посмотреть. Может, чего на ярмарке прикуплю. Хороший дом. Чей он?

— На десять дней мой, а затем придется вернуть.

— Жаль.

— Может, и жаль, но семисот золотых, чтобы его купить, у меня нет.

— Семьсот золотых?! У нас такое хозяйство не стоит и половины!

— Дороговато, — согласился я. — Скажи, Нимли, а в город тебя свободно пустили?

— Пустили. Если бы я ехал с обозом, могли бы и препятствия чинить, а так, пешком, пропустили.

— Что ж, будь моим гостем, пока не закончится ярмарка или пока не решим наши дела.

~~~

На следующий день мы разошлись по тавернам и постоялым дворам. Я нехотя доедал обед (за сегодня уже третий — неудобно сидеть в таверне, ничего не заказывая), когда меня разыскал Крон.

— Есть! Большой торговый караван из Абудага! Несколько крупных купцов остановились на соседнем постоялом дворе. Места для них были заняты за две недели.

— С чего ты взял, что караван большой?

— Из их разговора. На постоялый двор прибыло пять фургонов, а они говорили, что большую часть обоза пришлось оставить в пригороде.

Это то, что надо. Купцы из Абудага были как нельзя кстати. В Абудаге запрета на приобретение товаров от гномов нет.

— Веди. Посмотрим на этих купцов.

Караван из Абудага в самом деле пришел большой. Переговоры были недолгими. Купцы посмотрели образцы товара, обговорили цену, мы ударили по рукам и разошлись. Привлеченные дешевизной товара, купцы решили скупить у нас все. Была лишь одна проблема — наличных денег у них было недостаточно. Пришлось ждать начала ярмарки. Воодушевленные таким выгодным предложением, купцы пообещали сбыть свой товар как можно быстрее. Договор договором, а выгодную сделку они хотели провернуть поскорее, пока непредвиденные обстоятельства не вмешались в ход дела.

Через три дня фургоны из Абудага начали покидать Прамину. Причем, если сюда они ехали гружеными, из городских ворот, к удивлению многих, выезжали преимущественно пустыми. Ехали до пригорода, заворачивали на постоялый двор, где и грузились железом, оставляя в обмен полновесное золото.

Я распоряжался отгрузкой, Нимли считал деньги, мечники-инструктора следили за тем, чтобы при этом присутствовало как можно меньше любопытных.

Наши ожидания оправдались сполна — когда последний фургон гномов опустел, Нимли подвел итог состоявшихся торгов. Семнадцать тысяч золотых. Эта торговая операция решила все наши финансовые проблемы.

— Кто повезет деньги на юг? — поинтересовался Нимли.

— Да вот они и повезут. — Я кивнул в сторону мечников. — Крон дорогу знает, и доверять ему можно, он заинтересован в том, чтобы деньги доехали до места.

Нимли задумчиво теребил бороду.

— Ты чем-то озадачен, мастер Нимли?

— Есть одна незадача. Вдруг кто прознает, что за груз везут мечники? Деньги большие, на них может найтись много охотников. Разойдутся по степи — ищи потом ветра в поле.

В чем-то Нимли был прав. Такой вариант возможен.

— Давай сделаем вот что: объединим десять тысяч монет в одну. Что больше всего нравился тилукменам?

— Кони, — ответил Нимли практически сразу.

— Отольем из золота статую коня и отправим ее в подарок хану.

— Ты думаешь, коня не отберут?

— Я думаю, если коня отберут, то переплавлять не станут — тщеславие не позволит.

— Это так, — согласился Крон. — Статую коня будут беречь.

— Тогда слушай, что вам надо будет сделать. Если на вас нападут по дороге…

— Мы будем биться как тигры. Умрем, но доставим статую по назначению.

— Наоборот. Умирать не надо и статую доставлять по назначению не обязательно. Если вас остановят — отдайте статую. Главное, чтобы хан узнал о подарке, который ему предназначался.

— Разве мы не должны отвезти статую к нему?

Я улыбнулся и пожал плечами.

— Как ты думаешь, что сделает хан Хутум, когда узнает, что предназначавшегося ему золотого коня перехватило другое племя?

Секунд десять Крон молчал. По его разрастающейся улыбке я понял, что он ясно представлял последствия такого случая.

— Это будет даже лучше, чем довезти подарок до хана!

— То-то. Но зря не рискуйте. Довезти подарок тоже неплохо.

Не зря ли я озвучил этот вариант? По загоревшимся глазам Крона я понял, что он всерьез обдумывает вариант «похищения подарка другим племенем».

~~~

Нимли поделил полученное золото на три части. В одной было десять тысяч монет — то, что пойдет на изготовление золотого коня. В двух оставшихся, соответственно, семь. Кучку, что была поменьше, он протянул мне:

— Тысяча семьсот монет, мастер Вик. Ваша доля за товарный знак.

Немалые деньги. В Прамине на них можно жить лет десять безбедно. Вот только рука не поднималась их взять.

— Я возьму только семьсот. С десяти тысяч, которые предназначаются на откуп, мне проценты не нужны. Недостойно это «почетного гнома».

Крон посмотрел на меня с удивлением. Ну да, он же не знает о присвоении мне этого почетного звания.

— Ответ, достойный мастера, — согласился Нимли и начал пересчитывать монеты.

Семьсот золотых увесисто оттягивали кошель. Более трех килограммов золота! Держать подобную сумму в руках мне раньше не доводилось. И что теперь с ней делать?

— Едем домой? — спросил Нимли.

— Едете, но без меня. У меня есть еще одно небольшое дельце в городе.

Я нашел применение неожиданным деньгам. Их как раз хватало на то, чтобы оплатить покупку дома, аванс за который я внес. Дом действительно хорош. Невелик, но удобно расположен. И потом, вдруг я еще соберусь наведаться в Прамину? Иметь на такой случай собственный дом было бы весьма удобно. Лучшего применения для полученных денег не найти.

— Мы можем подождать, — отозвался Нимли.

— Вы-то можете, дела ждать не могут. Езжайте без меня. Все распланировано. Деньги есть, отряд, который отвезет их в Гремен, тоже есть. К тому же нужно время, чтобы переплавить золото и отлить коня.

— Как ты поедешь один с деньгами? — неуверенно сказал Нимли.

— Я поеду без денег. Решил все-таки дом купить. Да и не обязательно мне оставаться одному. Вот Крон, например, может со мной остаться. К тому времени, когда придет пора им отправляться в Гремен, мы будем в долине.

— Дом хорош, — согласился Нимли. — Дороговато, но приобретение дельное. Во двор можно небольшой караван загнать, и мастерская есть. А может, мы все-таки подождем?

— В чем дело, дружище Нимли?

— Неспокойно мне как-то.

— Да ладно. Что может случиться? Когда тилукмены атаковали долину, было неспокойно, а здесь город империи — место спокойное.

Нимли с сомнением покачал головой, но дела действительно требовали его скорейшего отъезда.

Покупка дома прошла быстро. На следующий день мы с хозяином дома сходили в ратушу и оформили купчую, я заплатил за регистрацию документа два золотых (форменный грабеж, учитывая, что заняло это не более пяти минут), и договор был заключен. Довольный продавец отправился готовиться к отъезду, а я решил повнимательнее взглянуть на свой собственный дом. Теперь уже свой.

Причудливы повороты судьбы. Несколько месяцев назад у меня не было ни одного дома, а теперь сразу два. Домом в широком смысле этого слова я считал все же тот, что был в Лопре, а только что приобретенный был удобен и хорошо располагался, но воспринимался скорее как место временного проживания.

Мастерская требовала переделок — со временем я устрою здесь все по своему вкусу. А вот каретный сарай и конюшню трогать пока не стоит. Водопровод я сделаю непременно: установлю в каменном колодце насос, а привод поставлю от ветряка. Ветра в городе не так сильны, но для привода насоса много и не надо. Остаток дня я потратил на создание минимума удобств, чтобы в следующий раз в доме могли остановиться до двух десятков человек. Неизвестно, в какой компании придется сюда пожаловать в будущем. Пришлось потратить несколько золотых на недорогую мебель. Все остальные переделки были отложены на потом.

Я последний раз обошел территорию и направился к Крону, который держал в поводу наших лошадей.

— Едем?

— Едем. Если поторопимся, сможем догнать наш обоз. Правда, уже около самой долины.

~~~

Улицы Прамины были гораздо менее людны, чем во время нашего приезда. Ярмарка заканчивалась, многие гости уже успели разъехаться. Тем удивительнее был усиленный наряд стражи, расположившийся около ворот. Ловят кого-то? Невысокий человек в темном плаще внимательно присматривался к проезжающим, стражники старались вести себя подчеркнуто официально, несмотря на недовольное выражение на лицах. Кроме троих, что стояли на воротах во время нашего приезда, был еще десяток. Интересно, так на всех воротах?

Стражники окинули пристальным взглядом очередной выезжающий фургон. За это время мы с Кроном почти успели поравняться с воротами.

Незнакомец в плаще сделал шаг вперед:

— Это он!

Странно, его рука указывала на меня. То, что я — это я, нет сомнений. Но что надо от меня этому человеку?

Стража заступила нам дорогу. Те, что стояли в воротах, ощетинились копьями, те, что стояли ближе, положили руки на рукоятки мечей, трое стражников, стоящих поодаль, вскинули арбалеты. Большая редкость для империи: обычно здесь предпочитали луки.

Крон положил руку на рукоять меча. Только бы он не вздумал его выхватить. Для того, чтобы выбить стопор из механизма, удерживающего решетку, достаточно одной секунды. Вдвоем против десятерых? Если бы только это. Стоит стражникам только свистнуть, как явится подкрепление.

— В чем дело? Вы, наверное, обознались?

— Вам придется пройти с нами, — сказал десятник. Он был высокий, полный, усатый и выглядел довольно монументально.

— Этого тоже брать?

Это относилось к Крону. Только бы он не вздумал натворить глупостей. Ему предстоит везти хану золотого коня. Влипнуть в историю было бы совсем не ко времени.

— Ты кто? — спросил штатский в плаще.

— Гражданин вольного города Гремена! — отозвался Крон.

Человек в плаще недовольно поморщился. Еще и вольный город Гремен. Он-то здесь при чем?

— С какой целью пожаловал в Прамину?

— Путешествую. Рассматриваю варианты устроиться наемником.

— Проезжай.

Крон взглянул на меня. Я отреагировал быстро, пока он не успел ничего сказать. Пусть лучше задержат меня одного, чем нас обоих.

— Надеюсь, недоразумение разрешится, и я немедленно последую за вами. Не будем задерживать людей. У всех дальняя дорога.

Намек был более чем прозрачен, но истолкован мог быть по-разному. Кроном — как пожелание счастливого пути, всеми остальными — как нежелание задерживать подъехавшие следом фургоны.

— Ваш меч. — Десятник протянул руку. Крон внимательно следил за моей реакцией. Видимо, он не верил до конца, что я решил сдаться.

Я отстегнул меч от пояса и протянул его десятнику. Стражники успокоились и сняли руки с рукояток мечей, лишь арбалетчики продолжали следить за мной, держа арбалеты взведенными. Десятник махнул рукой, и стражники стали садиться на коней. Они окружили меня плотным строем, и мне не оставалось ничего другого, как тронуться вместе с ними. Хорошо еще, что Крона не стали задерживать.

Кому и зачем я понадобился? За три года моих странствий по империи случалось много разных событий, но со стражей недоразумений не возникало. По крайней мере, больших, чем те, который тянут на небольшой штраф, выплачиваемый на месте. А здесь вдруг арест, десяток стражников (если учитывать, что ворот в городе несколько, то может, и не один), ждущих у ворот именно меня. Право, что им могло понадобиться? Может, что-то из прошлого дало себя знать? Да нет, не было ничего такого, что могло послужить причиной столь пристального интереса.

— Куда мы едем?

Десятник недовольно фыркнул.

— Могли бы оценить то, что я не оказал сопротивления. Между прочим, мне тоже доводилось воевать за империю, пусть и в ополчении.

— К наместнику, — ответил десятник недовольно. — Не знаю уж, чем ты ему не угодил. Наше дело доставить, кого скажут, до места. А зачем, почему — об этом нам не сообщают.

— А это кто? — Я кивнул в сторону штатского в плаще, что ехал следом за моим совсем не почетным эскортом.

— Йордик. Важная птица… — Десятник опасливо оглянулся и понизил голос. — Глаза и уши наместника. Так говорят. Производит впечатление простака, но совсем не так прост.

Резиденция наместника была крепостью в крепости. Так повелось еще с тех времен, когда смута, расшатавшая старую империю, сделала положение властей не таким незыблемым, как когда-то.

Каменные стены высотой метра четыре, узкие бойницы, башенки для стрелков по углам ограждающей резиденцию стены. Строение внутри оборудовано на манер средневекового замка — массивно и основательно. Большое подворье, строения для проживания стражи и обслуги.

Копыта лошадей зацокали по брусчатке внутреннего двора, и ворота со скрипом закрылись за моей спиной.

 

9

Наместник имперского города Прамина был обеспокоен. Такая должность сама по себе не предполагает беззаботной жизни, но лишних поводов для беспокойства не любит никто. Только что прошедшая ярмарка принесла невеселый сюрприз. Казалось, наместника не должна интересовать такая мелочь, как результаты ярмарочных торгов. Но так казалось лишь тем, кто был далек от сути проблемы. Ежегодные ярмарки несли деньги в казну императора и, как следствие, в казну его наместника. Несли они деньги как напрямую, в виде пошлины за въезд в город, так и косвенным путем. Если жители города удачно проводили торги, то прибыль получала и казна. Ни один наместник не пропустит мимо себя деньги, текущие в карман горожан, не отщипнув от них положенную часть в виде налогов. Богатеют граждане — богатеет и государство. Иное дело, когда приток денег в местную казну сокращается, что уже само по себе нехорошо (тот же гарнизон требует содержания и регулярного жалованья). Но еще хуже, если на сокращение сборов в имперскую казну обратит внимание император: это грозит немалыми проблемами. Вот потому-то за тем, как проходит ежегодная ярмарка, наместник следил пристально. Не сам, разумеется. Для того, чтобы вовремя узнавать обо всем происходящем в городе и округе, у наместника имелись специальные люди, возглавлял которых пронырливый и притворно простоватый Йордик.

Первый тревожный звонок прозвенел несколько дней назад. По обыкновению своему, наместник Ларген поздно вечером принимал в своем кабинете пронырливого Йордика, выслушивая последние новости.

— Как проходит ярмарка? В прибыли ли наши купцы? Продаются ли местные товары? — поинтересовался наместник.

— Ярмарка хороша. Много приезжих из других городов, немало купцов из Абудага, есть приезжие из восточных княжеств.

— Ты не отвлекайся. Как торги проходят? Какой товар пользуется спросом?

— Торги? Да почти как всегда. Есть, правда, некоторая странность. Несколько купцов из Абудага сбыли свой товар и ничего взамен на ярмарке не купили.

— И много у них было товара?

— Немало. Караван, с которым они пришли, был велик.

Наместник вскочил и взволнованно заходил по кабинету. Это было то самое, что позже назовут вывозом капитала. Весть была тревожной.

— Что, они так и уехали пустыми? Надо все подробно узнать об этом деле.

— Узнали. Я приставил к ним надежных людей. Купцы заезжали на постоялый двор за пределами городской стены. Одному из моих людей удалось заглянуть туда. Это было не так просто, та часть двора, куда заезжали купцы, надежно охранялась.

— Перестань набивать себе цену, Йордик! Я и так знаю, что ты ловкий малый. Что там было?

— Фургоны грузились железом. Больше всего было панцирей. Были и двуручные мечи, и наконечники для стрел.

— Так-так-так! Кто это у нас такой хитрый?

— Человек, разговаривавший с купцами, был не местный.

— Постарайся узнать о нем как можно больше.

— Понял. Здесь есть еще одна странность — возчиками у продавцов гномы.

— Гномы?! С каких пор гномы работают возчиками?

— Не знаю. От них можно ожидать чего угодно. Никто не ожидал, что они смогут отбить набег тилукменов, а они смогли.

— Да, с этим делом много неясного. Узнай все как можно подробнее, докладывай в любое время.

Проныра Йордик развернул бурную деятельность. Дело было слишком серьезным, чтобы пустить его на самотек. Через несколько дней он мог рассказать о нем почти все.

— Узнал, ваша милость.

— Рассказывай. Ты и так провозился с этим делом непозволительно долго.

— Зато сведения самые точные. Сначала о товаре. Мой человек прибился к обозу и сумел взглянуть на панцири и мечи. Все они из одной партии, помечены знаком «V».

— Вот как? И что же из этого следует? Что это за знак?

— Это изделия гномов.

— Гномы? Эти коротышки умудрились продать крупную партию железа у нас под носом? Как такое возможно?

— Продавал человек. Он не местный. По крайней мере, был не местным до недавнего времени.

— Как это понимать?

— Человека зовут Вик. Вчера он приобрел дом у нас в городе.

— Вот как? Любопытно. То, что он поселился в городе — это хорошо. Но он нарушил негласный запрет на торговлю с гномами.

— Запрет давно пора отменить, — вставил замечание Йордик.

— А как же наши мастеровые? Их продукция не сможет конкурировать с изделиями гномов, — нахмурился наместник.

— Гномы могут развернуть прямую торговлю с Абудагом, а мы останемся не у дел.

— Не додумаются. Абудаг далеко, дорога туда опасна.

— А может, и додумаются. Сумели же они провернуть продажу крупной партии кузнечных изделий прямо у нас под носом. И кстати, продали изделия как раз купцам из Абудага.

Наместник задумчиво прошелся по кабинету:

— Это все человек! Без него не обошлось! Вот что, если этот Вик вздумает покинуть город — арестовать его и доставить сюда.

— Будет сделано. — Йордик поклонился и поспешил покинуть кабинет наместника.

~~~

Меня препроводили в небольшую комнатушку на первом этаже резиденции наместника. Из всей мебели здесь присутствовали стул, стол и охапка соломы на полу. Небольшое окно было слишком узким, чтобы в него мог протиснуться человек. Стража забрала мой пояс с ножами, и дверь захлопнулась за моей спиной.

Вот так… А где же обещанная беседа? В комнате наместник мог присутствовать разве что в образе бестелесного призрака. Кроме меня, здесь не было никого.

Уютно расположившись на охапке соломы, я постарался спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Получалось не очень — у меня не было достаточно сведений для того, чтобы делать выводы. Значит, надо подождать, пока состоится беседа с наместником. Что она состоится — сомнений нет, а мое препровождение сюда — лишь способ сделать меня более сговорчивым. Интересно, сговорчивым в чем? Что наместнику вообще от меня надо?

Жизнь резко сменила темп. События, до той поры мчавшиеся сплошной чередой, резко остановились после моего заключения в этом злополучном месте. Спешить куда-либо здесь было невозможно. Вы не поверите — я заснул. Заснул с чистой совестью человека, от которого в данный момент ничего не зависит. Заснул на охапке соломы — после длительных путешествий, когда ночевать приходилось зачастую в чистом поле, охапка соломы была не худшим вариантом.

Разбудил меня стражник, который принес ужин. Вареные овощи не бог весть что, но есть можно. Надеюсь, мое пребывание здесь не затянется надолго. Овощи полезны, но лучше, когда такая диета в меру. Поужинав, я опять отправился отдыхать. Чем еще здесь можно заниматься? Полночи я рассматривал звезды сквозь узкое окно, размышляя о превратностях судьбы, пока сон не сморил меня.

К наместнику меня пригласили на следующий день утром. Полноватый мужчина в годах с лицом слегка одутловатым сидел за резным столом, скорее всего, работы мастеров Абудага. Он жестом предложил мне присесть напротив и, задумчиво почесав нос, начал разговор:

— И что мне теперь с вами делать?

Я пожал плечами — вопрос был риторический. На мой взгляд, не было никакой необходимости со мной что-то делать.

— В чем, собственно, дело? Чему я обязан радостью беседовать с вами?

Наместник улыбнулся: он по достоинству оценил мою «радость».

— Я рад, что такой предприимчивый человек поселился в нашем городе.

— Предприимчивый?

— Ну да. Не думаете ли вы, что продажа такой крупной партии кузнечных изделий могла пройти мимо нашего внимания?

Вот оно в чем дело! Но, судя по всему, наместник узнал об этом факте слишком поздно. Караван гномов успел уйти, в городе остался только я. Да и как бы стали они задерживать целый караван? На каком, спрашивается, основании?

— Ах, вот вы о чем! Что же в этом необычного?

— Необычное место вы выбрали для торговли.

— Что ж здесь необычного? В городе место дорого, в пригороде оно дешевле.

— Тогда, может, просветите меня — чей товар вы продали купцам Абудага? Что за странная марка? — Наместник подтолкнул в мою сторону рисунок логотипа «V».

Разведка у наместника поставлена хорошо. Даже товарный знак успели рассмотреть.

— В этом нет ничего секретного. Владелец марки — я.

— Уж не хотите ли вы сказать, что отковали столько изделий лично?

— Зачем лично? Скажем так — я разместил заказ.

— И где же вы его разместили? Не хитрите, Вик! Я знаю, что панцири ковали гномы!

— И что с того?

Наместник вскочил, надулся, как индюк, и начал мерить комнату шагами.

— Город упустил прибыль!

— Сочувствую.

— Вы, как человек, имеющий здесь недвижимость, не можете быть равнодушны к интересам города.

— Я и не равнодушен — приобрел здесь дом, как вы успели заметить. Тем самым способствую товарообороту города.

— Если дом приобрели, значит, было на что? А не забыли ли вы отдать городу малую долю от своих доходов?

Вот оно что. Если дело только в этом, то проблема решаема.

— Назовите величину доли, и я не премину это сделать.

— Десятой части от дохода будет вполне достаточно.

Что ж, это умеренно. У меня оставалось семьдесят три золотые монеты — весь мой доход от торговой операции ушел на покупку дома. Хорошо еще, что стражники ничего, кроме оружия, у меня не забрали. Я отвязал от пояса кошель, достал из него три золотых, а остальные положил на стол наместника. Налоги платить надо в любом случае. Можно было бы поспорить по поводу того, что доход получен не в городе, но лучше не стоит. Если удастся разрешить недоразумение таким образом, я буду рад.

— Теперь вопрос урегулирован?

Наместник хмыкнул.

— Нет. Есть еще кое-что. Торговля с гномами не приветствуется, мы должны думать о процветании своего производителя.

— Это недальновидно. Если не согласитесь торговать с гномами вы, согласятся другие.

Сам того не зная, я повторил аргумент, несколько дней назад озвученный Йордиком.

— Тем не менее сейчас это так.

— Есть какой-то официальный запрет на торговлю с гномами?

— Запрета как такового нет, но всякий разумный наместник старается защитить интересы мастеровых своего города. Разреши я гномам торговать кузнечными изделиями, кузнецы Прамины окажутся в убытке.

— Что поделать? Введите умеренные пошлины, и вы компенсируете потери города. К тому же отсутствие конкуренции никогда не шло на пользу производству.

Наместник наморщил лоб, взвешивая все за и против.

— Я могу идти? — поинтересовался я.

— Не так быстро. Я попросил бы вас задержаться, пока не будет вынесено окончательное решение по этому вопросу.

Наместник хлопнул в ладоши, и стража отвела меня обратно в комнату, где я провел предыдущую ночь. Не договорились. Печально. Честно говоря, я лелеял надежду, что все закончится по-другому. Но опять оказался в заточении и потому не услышал разговора, состоявшегося после моего ухода.

~~~

— А может, действительно пора отказаться от игнорирования товаров, которые производят гномы? — предложил Йордик наместнику.

— И что, отпустить этого Вика на все четыре стороны?

— Именно. И потом, почему на все четыре стороны? У него здесь дом, значит, он планирует сюда вернуться. Его связи с гномами можно обратить на пользу города.

Наместник надулся, как бурундук, подумал и провозгласил:

— Нет, отпускать его не будем. По его вине городские купцы недополучили прибыль.

Наместник был упрям.

— И долго мы его будем так держать?

— Я подумаю, что с ним делать.

~~~

Этот разговор я, конечно, слышать не мог. А если бы и мог? Прибавил бы он мне оптимизма? Вряд ли. Неизвестность продолжала оставаться неизвестностью.

Дни шли за днями, похожие друг на друга, как близнецы. Наместник меня больше не вызывал. Кормить, впрочем, меня не забывали, иногда скучающие на посту стражники забредали, чтобы перекинуться со мной парой слов. Известие о том, что мне довелось повоевать в ополчении на рубежах империи, быстро распространилось, так что относились ко мне в общем-то неплохо. Даже кормежка стала заметно лучше. Вот и все разнообразие.

Думал ли я о побеге? Нельзя сказать, что эти мысли совсем меня не посещали, но я старался загнать их поглубже. Во-первых, резиденция наместника была укреплена и хорошо охранялась. И потом, сбежав, я навсегда отрезал бы себе путь в Прамину. Идти на такой радикальный шаг не хотелось. А учитывая малую вероятность успеха, не хотелось вдвойне.

Все изменилось на десятый день со времени моего ареста. Во дворе послышались шум, крики, топот ног. Судя по всему, все были встревожены не на шутку. Мне оставалось только гадать о причинах такой суматохи. Кто мог знать, что связана она именно со мной.

~~~

Йордик, запыхавшись, вбежал без приглашения в кабинет наместника Ларгена. Проигнорировав грозный взгляд своего начальника, он выпалил с порога:

— Нас атакуют!

— Что за глупости ты изволишь говорить? И почему во внеурочное время?

— Противник не знает урочного времени.

— Ты перепил пива? Кто может атаковать Прамину?

— Гномы!

— Пфыр! — фыркнул презрительно наместник.

— Тилукмены тоже так думали. И где они теперь?

— Они не посмеют. Это война со всей империей. Империя прихлопнет гномов, как муху.

— Может быть. Но, зная неповоротливость имперских управленцев, можно предположить, что к тому времени, когда к нам подойдут имперские легионы, гномы сровняют Прамину с землей.

— Откуда вообще взялись эти слухи?

— Это не слухи. Колонна гномов вот-вот начнет разворачиваться в боевые порядки под нашими стенами.

— Всех стражников на стены! Камнеметы привести в рабочее состояние! — забеспокоился наместник. Как бы то ни было, на такое нельзя было не отреагировать.

Через четверть часа наместник Ларген и Йордик следили с городской стены за разворачивающимися в боевой порядок гномами.

Колонна разбилась на части и начала растекаться по полю тремя рукавами. Через десять минут построение было закончено. Это было невиданно. Такая скорость построения не снилась ни одному войску в мире. Три ощетинившихся копьями прямоугольника, сверкающих на солнце доспехами с головы до ног. В центре у каждого прямоугольника знак-эмблема, через равное расстояние знаки поменьше. Время от времени страшный рев труб оглашал окрестности, сопровождая перестроения. Но это было не все. За построившимися тысячами разворачивались фургоны, тянущие на прицепе метательные машины и еще какие-то устройства неясного назначения.

— Я теперь понимаю, как они смогли разбить тилукменов! — сказал Йордик, удостоившись гневного взгляда наместника.

Перестроения хорошо были видны с городской стены. Прамина имела странную геометрическую форму. Если городская стена описывала более-менее правильный круг, то предместья располагались неравномерно — они тянулись вдоль отходящих от города дорог, подобно вытянутым шипам. Там же, где дорог не было, сразу за крепостной стеной начиналось поле. Вот на нем-то и разворачивались гномы в боевые порядки.

Снова завыли трубы, заставив похолодеть кровь в жилах гарнизона Прамины. Плюс к тому гномы начали синхронно стучать по щитам, создавая тем самым страшный грохот. Десяток ударов, раздающихся громче, чем стук самых больших барабанов, прерывался жутким воем труб.

— Впечатляет! — сказал Йордик. По его спине побежали мурашки, но он постарался тщательно это скрыть.

— Йордик, что они там кричат? — поинтересовался наместник.

Гномы временами что-то выкрикивали, но разобрать что — было невозможно.

Три камнемета сработали с воем, и в стену города ударились камни, заставив ее содрогнуться. Гномы восторженно взвыли.

— Почему мы не стреляем в ответ? — спросил наместник.

Начальник гарнизона Прамины был печален:

— Наши камнеметы не добьют до строя гномов.

— Не может быть! Открыть ответный огонь!

Два камнемета, установленные на стене, заскрипели лебедками, и через пять минут каменные ядра отправились в полет в сторону войска гномов.

Камни упали, не долетев до строя метров пятьдесят. Трубы проревели новую команду, и сразу десяток камнеметов со стороны гномов отправили заряды в полет. Стена города заметно содрогнулась.

— Чего они добиваются? Они хотят разрушить стену?

Начальник гарнизона с удивлением смотрел на суетящихся у метательных машин гномов. Секунд через пятнадцать все разряженные камнеметы были взведены и готовы к работе. Скорость была невиданной. Его люди взводили камнемет более минуты.

— Если гномы захотят, они разрушат стену, — сказал он со вздохом. — Более того, я уверен, что их камнеметы могут при желании обстреливать город.

— Ужас! Мы должны что-то сделать. Пусть атакует пехота и разрушит метательные машины.

— Невозможно. У них сильный заслон.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю узнать, что им, собственно, надо в Прамине. Все, что мы видим пока, — только предупреждение.

— Предупреждение?! Что же они хотят?

В это время метровый болт из станкового арбалета взвился в воздух. Описав широкую дугу, он воткнулся в раму метательной машины, установленной на стене.

Это было что-то! Стрелометов такой дальности империя не имела.

— Там что-то есть, — заметил Йордик. К древку арбалетного болта, похожего скорее на небольшое копье, был привязан лист выделанной коры дерева млая.

Стражники отвязали его, и наместник смог прочитать послание. Оно было кратким: «Отдайте Вика, иначе штурм!»

Наместник недоуменно посмотрел на Йордика:

— Чего они хотят?

— Судя по всему, они требуют отдать им того самого человека, который находится у нас. Его имя Вик.

— Человека? Ты хочешь сказать, что из-за одного человека Прамину осадило трехтысячное войско гномов? — удивился наместник.

— Если бы только это. В двух днях пути находится пятитысячное войско гномов. По данным лазутчиков, оно направляется к Прамине. Более того, в долине гномов наблюдается небывалая суета, полным ходом идут сборы ополчения. Я не удивлюсь, если через неделю здесь будут все гномы.

— Все гномы?

— Да. Впрочем, этого не понадобится. Я уверен, что они возьмут город штурмом раньше.

— Кто он, этот Вик? Король? Принц крови?

— Нет. Судя по всему, обыкновенный человек.

— Но при штурме не обойдется без жертв и со стороны гномов! Что этот человек сделал такого, что из-за него гномы готовы поссориться с империей?

— Не знаю. — Йордик пожал плечами. — Ваша милость еще не решила, что с ним делать? Может быть, все-таки отпустим?

— Поддаться угрозам?!

— Да на что он нам?! Стоит ли его персона войны?

— Да, пожалуй, не стоит, — согласился наместник. — Я и сам подумывал над тем, чтобы его отпустить.

— Вряд ли он вернется в Прамину после того приема, что ему оказали.

— А вот это не очень хорошо. Сделаем вот что… — И наместник начал раздавать указания.

~~~

Второй разговор с наместником был совсем не таким, как первый. Наместник угостил меня шикарным обедом, был вежлив, но как-то слишком тороплив.

— Я во всем разобрался и решил, что конфликт исчерпан. Вы можете быть свободны, но сначала примите от меня в подарок вот это, — проговорил наместник торопливо.

Он протянул мне кольцо с крупным камнем. Я не большой знаток драгоценностей, но этот перстень потянет на добрых полсотни золотых.

— Это в знак моего доброго расположения, — сказал наместник. — И не забывайте, мы всегда будем рады видеть вас в Прамине.

Наместник быстро свернул разговор. Мой конь уже был оседлан. За время нахождения в гостях у наместника он не похудел, видимо, кормить его не забывали. Тот десятник, что десятью днями раньше провожал меня сюда, вернул мне меч и пояс с ножами. Прощаясь, он незаметно мне подмигнул.

— Вас ждут за воротами. Как выедете, сворачивайте вдоль городской стены направо.

В городе наблюдалась странная суматоха.

— Эх, давайте мы вас проводим до ворот. — Десятник свистнул, и младший стражник подвел ему коня.

Я опять ехал в окружении стражников, только сейчас это было похоже на почетный эскорт.

Впору было удивляться таким разительным переменам. То, что меня отпустят, я почти не сомневался, но чтобы так — с помпой и подарками…

— Езжайте туда. — Десятник махнул рукой направо вдоль крепостной стены, и я направился по едва заметной тропинке.

Подвоха я не ожидал — это было бы слишком мудрено.

Все стало ясно, когда, проехав пару километров, я миновал предместья и выехал в поле. Шум я услышал еще от ворот, а вот причина его открылась мне только теперь — гномы. Я пришпорил коня и направился прямо к стоящему на поле войску.

Что здесь началось! Приветственные крики слились в один громоподобный рев. Я миновал лишь половину пути, когда десяток гномов, сорвавшись с места, бросились мне навстречу. Опередив других, впереди мчался бородач Раста, за ним поспевал Нимли.

Гномы стащили меня с коня. Чуть не задушив в объятьях. Эх, доберусь я до них. Что удумали — Прамину штурмовать! В лагерь меня утащили почти на руках.

Я был счастлив. Я больше не один в этом мире, и почувствовал это сейчас как никогда. Где бы я ни был, есть место, где я всегда буду своим. Есть те, кому я нужен, кто всегда готов подставить дружеское плечо. Есть могучая стальная опора. А это дорогого стоит.

 

Глава 1

– И раз! И ра-аз! Хорти, бестолочь, сколько тебе повторять?!

Бородатый гном схватил сигнальную трубу и бросился к злополучному Хорти. Тот, собственно, тоже был гномом. На корабле все были гномами, кроме меня и трех охотников, примкнувших к нашему отряду. Компания не самая худшая: несмотря на некоторую вспыльчивость, представители этого народа – верные друзья. К тому же они совсем не злобны, как могло бы показаться, – злополучному Хорти ничего не грозило, кроме небольшой взбучки, но он и этого постарался избежать. Кому охота лишний раз быть посмешищем для товарищей?

Хорти бросил весло и припустил на нос корабля, уворачиваясь от преследующего его гнома, который пытался достать его сигнальной трубой как дубиной.

– Сколько раз тебе говорить, на «и» весло макается в воду! На «раз» его двигают!

– Я так и делал! – пытался оправдываться Хорти.

– Так?!

Бородач запустил трубой в нарушителя слаженной работы гребцов. Остальная команда одобрительно шумела, поддразнивая недотепу. Хорти ловко увернулся, ему бы такое проворство в работе. А может, напротив, этот молодой гном был чересчур проворен. В то время как все делали один взмах веслом, он успевал сделать полтора, за что и поплатился. Спешка в этом деле хороша, если плывешь один в лодке, на корабле нужна слаженность действий.

Я заулыбался, глядя как Раста наводит дисциплину на корабле. С этими ребятами всегда так – не проходит дня, чтобы они не устроили потасовки. Впрочем, их запал быстро остывает. Так что пострадавших в таких случаях практически не бывает. Гномы – существа незлобные. Порой чуть горячие, но и только. В отличие от абудагцев, которые тоже любят погорячиться, но их горячность зачастую заканчивается кровопролитием. Они охотно идут в наемники, вот только с согласованными действиями у них проблема. В бою уроженцы Абудага индивидуалисты. Если для небольших отрядов это не столь существенно, то в случае со значительными воинскими объединениями это существенный минус. Для самих абудагцев прежде всего. А вот гномы умеют объединяться для коллективной работы. Такие «уникумы», как Хорти, выпадающие из команды, встречаются нечасто.

– Мастер Раста, ты так всех гребцов распугаешь, – попытался я урезонить бородача.

– Этот бездельник Хорти только притворяется гномом. Не может гном родиться таким безруким.

– А помнишь того парня, которого мы списали из копейщиков и отправили в обслугу к камнеметам? А после он остановил тилукменских быков, разлив на их пути горящее масло.

Он тогда здорово нас выручил, преградив путь стаду рассвирепевших животных, которое гнали кочевники на боевые порядки гномов. Бедняга был ранен и обгорел, но до последнего момента не выпускал из рук бочонок, пытаясь помочь своим сородичам. К счастью, он выжил, но передвигается с большим трудом. Поправится ли он окончательно – пока неизвестно. Надеюсь, что да. Живые герои, на мой взгляд, лучше, чем память о них.

Кстати, этот же гном первым изготовил пропитанные маслом войлочные шары, которые мы позже использовали в качестве осветительных метательных снарядов для катапульт. Масло горит не слишком ярко и жарко, зато долго.

– Так то совсем другое дело! – возмутился Раста. – Или дисциплина совсем не нужна?

– Нужна, как без нее. Может, этого Хорти убрать из гребцов?

– Так он сам на корабль просился! Кем его еще назначить?! Не шкипером же! Он и на реке сумеет заблудиться, не видать мне молота! – возмутился Раста.

– Поставь его к арбалету, – предложил я.

На носу и корме корабля были установлены станковые арбалеты, а по центру стоял небольшой камнемет. Наш речной красавец проходил ходовые испытания.

Гномы и вода – два понятия, почти не совместимые. Но что поделать? Упертые абудагцы никак не хотят верить в то, что Ропа может быть судоходна. И это при их-то задоре. Мы построили три великолепных речных корабля, а настырные остолопы продолжают твердить, что Ропа непроходима. Непроходима?! С такими-то кораблями! Правда, камнеметами мы оборудовали струги уже после того, как узнали, что вести их предстоит гномам (продавать Абудагу метательные машины было бы лишним), но и сами корабли сделаны хорошо.

По меркам моего родного мира эти воплощения корабельной мысли можно сравнить разве что с океанской яхтой, но здесь это передовое слово в речном судостроении. Гномы расстарались, а я попытался вспомнить то немногое, что знал о конструкции небольших кораблей. Кое-что удалось в свое время услышать или прочитать. Например, преимущество косого паруса перед прямым было бесспорно – он позволяет пользоваться большим диапазоном ветров, может ловить воздушные потоки почти под прямым углом к траектории движения. Это я помнил точно. Весла веслами, но отказываться от паруса не стоит. Если бы только это! Корабли, построенные нами, разительно отличались от всего, что использовалось прежде для передвижения по рекам. Взять тот же штурвал – до этого все речники предпочитали обходиться без него, управляя стругом с помощью рулевого весла. Система простая, но требующая больших усилий, в то время как вращать штурвал мог любой человек (или гном) одной рукой. Через цепную передачу усилие передавалось к рулю – система не слишком сложная, гномы изготовили ее составляющие за два дня. В том числе и сам руль из железа, на удивление всем, кто его видел.

Но началось все не с этого, а с того, что мы попытались купить в верховьях Ропы несколько готовых речных кораблей. Нет, пожалуй, еще раньше. Началось все с междоусобицы, которая разгорелась между правобережными и левобережными тилукменами. Благодаря этому нам удалось избежать повторного набега кочевников на долину гномов в этом году.

Вести, полученные с юга от барона Людвига, были обнадеживающими. Из-за статуи золотого коня между племенами тилукменов разгорелись нешуточные споры. Недаром гномы не пожалели десяти тысяч золотых, переплавив их и отлив коня в дар хану Хутуму. Наш план сработал. Старший сын барона Людвига в сопровождении полутора десятков мечников должен был доставить подарок. Вез, но, как и было задумано, не довез. Это был как раз тот случай, когда не довезти подарок было не менее выгодно, чем вручить его адресату.

Конечно, если бы Крон доставил коня по назначению, тоже было бы неплохо. Барон Людвиг обещал добиться от хана отсрочки похода тилукменов на север в обмен на золотую статую. Самый верный союзник тот, кто, помогая тебе, помогает себе. В лице барона Людвига мы нашли как раз такого союзника. Кочевники, обложившие данью вольный город Гремен, были у него как кость в горле. И титул уже не так греет душу, кода рядом находятся такие заклятые «друзья». Вот потому-то, не имея возможности выступить открыто, градоначальник был готов поддержать нас, насколько это было в его силах. Например, его люди обучали гномов владению мечом. И именно барон предложил план, как отсрочить повторный набег степняков на долину гномов, подкупив одного из ханов.

План с «недоставкой» коня до места был более рискованным, но и плюсов обещал больше. Я так и думал, что Крон прибегнет именно к этому варианту. Парень горяч. Когда я объяснил ему все преимущества «захвата» подарка, предназначенного хану Хутуму, другим правителем кочевников, он загорелся этой идеей. К счастью, все прошло как и было задумано, иначе нам пришлось бы несладко. Жаль было бы потерять драгоценный дар и не достигнуть цели. А так тилукмены в ближайшие месяцы будут заняты междоусобными разборками. В этом году им точно будет не до новых нападений.

Один набег нам удалось отбить, использовав фактор неожиданности и приготовив тилукменам сюрприз. Рассчитывать, что они дважды наступят на одни и те же грабли, было бы глупо. Остатки разбитого неприятельского войска ушли в степь – обо всех наших уловках они теперь прекрасно знают. Необходимо было выиграть время, чтобы возвести прочные укрепления на входе в долину гномов. Строительство защитных сооружений шло полным ходом. Здесь я ничем не мог помочь – чертежи крепостной стены и бастионов согласованы и утверждены, оставалось лишь следовать им. Я же занялся другой частью плана, призванной и в следующем году отвлечь значительные силы врагов от похода на север. Но об этом потом. Сначала о Кроне, тилукменах и золотом коне.

Так вышло, что саму золотую статую я не видел. Солта, правда, отлил железную копию, которая украшает теперь главную площадь Лопра, где ею может полюбоваться любой желающий. Конь совсем невелик, примерно с собаку. Золото – тяжелый металл, при относительно небольшой величине весит драгоценное животное около пятидесяти килограммов. Когда его отправляли по назначению, я находился в Прамине, в незваных гостях у наместника. В незваных и негаданных. Проще говоря, я был у наместника в плену. С Кроном мы расстались у городских ворот. Не имея возможности мне помочь, он постарался поскорее уведомить о моем аресте гномов. Как ни понукал Крон коня, обоз гномов он смог догнать лишь у въезда в долину. Принесенное им известие повлекло события, которых я никак не мог ожидать, – друзья отправились меня освобождать. Признаться, я был тронут таким участием, но это не отменяет отчаянности их поступка. Прамину осадил пятитысячный отряд гномов с камнеметами и станковыми арбалетами. Хорошо, что всё закончилось быстро, иначе они собрались бы под стенами Прамины в полном составе. Или быстрее взяли бы ее штурмом – я их все-таки смог чему-то научить. О преимуществе в виде лучших метательных машин и более качественного вооружения не стоит и говорить. Ни одна армия на сотни километров в округе не имеет подобного оснащения и не может похвастаться такой слаженностью действий. Им бы еще прибавить индивидуального мастерства во владении ручным оружием, но такому сразу не научишься. Пять десятков мечников-инструкторов, нанятых в вольном городе Гремене, трудятся без перерыва, передавая гномам свои умения. Остальное – дело времени, выиграть которое стало для меня первостепенной задачей. Оно даст возможность как следует натаскать гномов в бою на мечах. Это не менее важно, чем достроить укрепления.

Время, время… Это то, что нам сейчас необходимо. Чем дальше удастся отсрочить набег тилукменов, тем больше шансов у нас к нему как следует подготовиться. Идеальным вариантом было бы навсегда избавиться от угрозы в лице степняков. Лучшая битва – та, которой удалось избежать. Древние китайцы знали, о чем говорят.

Неисповедимы пути жизни. Война – это то, чем я хотел бы заниматься меньше всего. С куда большим желанием я занялся бы строительством или развитием промышленности. Только вот строить приходится метательные машины и укрепления для гномов. Будь на месте этих ребят кто-то другой, я бы за такое не взялся. Гномы – трудяги, и экспансия совсем им не свойственна. Разве что построенные корабли будут способствовать развитию торговли. Ирония судьбы – это тоже было следствием оборонной стратегии. Лучше всего было бы втянуть в эту торговлю и кочевников, вот только пока это не представлялось возможным. А вот идущие по реке Хат корабли, полные товаров, должны отвлечь внимание степняков от далекой долины гномов. Только вот гномьи поселения относительно невелики, поэтому просто необходимо вовлечь в нашу затею еще и Абудаг. Те небольшие караваны, что изредка пытаются отправить купцы Абудага посуху, никак не могут обеспечить оживленность торговли. Да и перехватить караван, идущий в степи, кочевникам не составляет никакого труда. Иное дело – выйти на простор реки Хат. Кораблей у тилукменов нет, лодок и тех немного.

А главное – это осуществимо: Ропа, бегущая с севера на юг и пересекающая всю империю, вполне судоходна для небольших кораблей. Затем нужно пройти вверх по полноводной Хат, минуя кочевья тилукменов, расположенные по обеим сторонам этой реки, – и вот они, вольные города. Когда-то процветающие, а ныне едва сводящие концы с концами. Пустынные пристани Гремена говорят сами за себя. В остальных поселениях мне не довелось побывать, но, думаю, там дела обстоят не лучше. Торговля, которую там ведут, скудна, сухопутные караваны немногочисленны. Да еще дань, которую они вынуждены платить тилукменам.

Возрождение водного пути пошло бы многим на пользу. В том числе и самой империи. Ее торговые караваны ходят к вольным городам почти беспрепятственно. Кочевники не забывают получать с них мзду, грабить же остерегаются, не желая испортить отношений с империей. Правители думают, что так будет вечно. Ха! Стоит степнякам набрать силу, и все изменится. Ни имперские караваны, ни имперские пограничные города не смогут себя чувствовать в безопасности. История повторяется – племена, объединяющиеся для военных походов, непременно будут искать новые цели. К несчастью, когда это станет ясно всем, будет слишком поздно. О жителях долины придется забыть, если они не сумеют защитить себя сами. Спрашивается, при чем здесь я?

Так уж получилось. Будучи по рождению человеком, среди гномов я принят как свой. Они даже присвоили мне звание «почетного гнома». Чего на памяти ныне живущих не встречалось. Но если и этого доказательства мало, то признание мастером и вручение личного клейма… Для гномов это серьезно, такими вещами они не шутят. Предложенный мною метод горячей штамповки позволил за три недели полностью оснастить доспехами всех воинов, участвующих в отражении первого набега тилукменов. Мне как изобретателю и присвоили товарный знак, которым гномы теперь метят изделия, произведенные методом горячей штамповки. И даже проценты с продажи этих товаров мне отчисляют. Признаться, я немеркантилен. Когда нам требовалось срочно оснастить гномов броней, о деньгах я совершенно не думал. О чем думал? О той неподъемной ноше, которую взвалил на себя, решив заняться организацией обороны долины. Научить гномов элементарным приемам боя? Ха, если бы только это. Разработать систему вооружения и быстро наладить его производство, придумать систему сигналов, позволяющую организованно действовать в бою, организовать постройку метательных машин и хитрых ловушек, призванных перекрыть вход в долину. И все это за три недели.

Будь на месте гномов кто-то другой, все мои усилия пошли бы прахом. Но эти ребята – умелые мастера. За мной были идеи, за ними – их реализация. Я так привык к этим невысоким плотным крепышам, что по окончании отражения набега не спешил уезжать. Да и куда? Меня никто не ждет в империи, из которой я решил в свое время перебраться в восточные княжества. Но и там идти мне некуда. Единственное место, где мне по-настоящему рады, – это долина гномов. Правда, барон Людвиг тоже предлагал податься к нему на службу. Но что я там забыл? Конечно, не реши я остаться у гномов, еще можно было бы рассмотреть этот вариант. Но ведь служба, пусть и у такого умного человека, как барон, – дело подневольное, в то время как почетное звание ставит меня на один уровень с мастерами-гномами. А в делах, касающихся обороны, и того выше. Для них не зазорно признать авторитет того, кто разбирается в чем-то лучше, чем они сами. На этом построено их общество. Это позволяет им объединяться для работ, требующих значительных ресурсов. Мастер-кузнец, имеющий личное клеймо и изготавливающий штучные изделия, при необходимости не считает зазорным поучаствовать в общем труде. То же самое относится и к мастерам других профессий. Наиболее уважаемые из них входят в совет, который и принимает все значимые решения. Гномы звали в совет и меня, но я пока не решил, стоит ли принимать это предложение. В тех вопросах, где я компетентен, всегда готов помочь, но стоит ли тратить время на обсуждение всех вопросов, касающихся жизни долины? Да и времени на то, чтобы заседать в совете, у меня зачастую не бывает.

За всеми этими рассуждениями я совсем забыл рассказать о Кроне и золотом коне, а история эта стоит того, чтобы ее поведать.

В то время когда гномы осаждали Прамину, Крон с отрядом в пятнадцать наемников из его родного города Гремена направлялся на юг. Ехал он с тяжелым сердцем, упрекая себя в том, что не участвует в осаде города и моем освобождении. Это он зря – все дело обошлось несколькими предупредительными выстрелами дальнобойных камнеметов и выпущенным из станкового арбалета болтом. Наместник не захотел конфронтации, и все разрешилось мирно, к всеобщему удовлетворению. Но Крон об этом не знал и потому был хмур и угрюм, коря себя за то, что оставил меня в Прамине. Хотя поступил он совершенно правильно. Ввяжись он в потасовку, кто предупредил бы гномов о моем аресте? С этим Крон еще мог согласиться, но и позже он не смог вернуться. Решение было однозначным – Крону с отрядом действовать по составленному мной плану. А именно получить от гномов золотого коня и как можно быстрее доставить его в Гремен к барону Людвигу. Дальнейшие действия были заранее определены – барон должен был переправить коня хану Хутуму. Запасной план предусматривал вариант, когда конь окажется у другого хана с тем непременным условием, чтобы Хутум об этом узнал. План этот был составлен на случай, если отряд Крона попытаются ограбить. Именно поэтому вариант отправки денег в монетах был мною забракован. На монетах нет подписи, расползутся они по степи – и как отличишь одну от другой? В то время как золотой конь был один, и у меня оставались определенные надежды, что он уцелеет в любой ситуации.

Путь, по которому кочевники весной приходили с набегом, для поездки не годился. В этих растревоженных местах каждый странник был предметом повышенного внимания. Дорога, расположенная западнее (та самая, по которой я ездил в Гремен), тоже была небезопасна. На обратном пути нам пришлось здорово нашуметь. Крон об этом знал, он и сам был участником тех событий. Оставалось уклониться к востоку или еще дальше к западу. Оба варианта имели как плюсы, так и минусы.

Восточнее степь была гораздо менее плотно населена, был шанс доехать до Гремена, не повстречав на пути тилукменские отряды. В то же время в этом глухом углу можно было нарваться на отщепенцев, не состоящих в племени и промышляющих разбоем. Тилукмены все были не против пощипать проезжих путников, но большинство крупных племен пропускало караваны вольных городов реки Хат, удовлетворившись небольшим откупом. Для плана номер два вариант западной дороги был гораздо предпочтительнее.

Направившись по тракту к Прамине, Крон со вздохом свернул, не доезжая влево, в объезд городов империи, и, лишь полтора дня проехав на юго-запад, повернул на юг.

Пригоршня серебряных монет являлась хорошим пропуском. Расставшись с двумя пригоршнями, отряд Крона мог бы беспрепятственно свернуть к Гремену, но неожиданно возникший вариант заставил Крона склониться к плану номер два.

Отряд поднялся на очередной холм, и им открылось любопытное зрелище – охота, развернувшаяся в степи.

Два десятка тилукменов преследовали антилопу. И все бы ничего, охота и охота, если бы не одно «но» – антилопа мчалась прямо к холму, с которого спускались всадники из Гремена. Обалдевшее от гонки копытное не понимало, что бежит навстречу смерти. Что было делать Крону? Вмешиваться в чужую охоту – занятие не самое благородное. Отряд из Гремена остановился, надеясь, что антилопа свернет с пути и обогнет холм. Не тут-то было – животное мчалось вперед, тилукмены, пришпоривая коней, скакали следом. Правильно ли поступил Крон? Когда до антилопы оставалось шагов пятьдесят, он вскинул лук и, пронзенная стрелой добыча упала на склоне холма.

Разгоряченные преследованием кочевники взвыли от досады. Они чуть было не бросились в бой, всадники из Гремена не убирали рук с мечей, но все обошлось. Покричав минут десять, тилукмены рассмеялись.

– Хороший охотник на чужую дичь! – сказал один из них, обращаясь к Крону.

– Дичь глупа. Она сама нашла мою стрелу.

– Дичь глупа. А охотник?

Спутники тилукмена рассмеялись. Крон скрипнул зубами, но постарался скрыть свое недовольство – миссия была слишком важна.

– Охотник признает, что это не его дичь.

– Охотиться на чужую дичь – плохая привычка.

– Охотник всегда поймет охотника.

– Может быть. Если захочет понять.

Намек был вполне прозрачен. Стремясь избежать схватки, Крон не поскупился на подарки.

Тилукменский отряд оказался из числа приближенных хана Маджарга. Это был один из крупных ханов правобережья, его кочевье находилось в двух днях пути.

– Удачи славным охотникам, – пожелал Крон.

Степняки о чем-то посовещались и озвучили предложение:

– Будем рады таким гостям.

В другой раз Крон предпочел бы вежливо отказаться, но сейчас такое удачное стечение обстоятельств не использовать было бы непростительно. В сопровождении охотников отряд Крона направился в кочевье Маджарга.

Этому-то хану Крон и оставил драгоценный дар, попросив сохранить до той поры, пока не придет время его отдать. Глаза Маджарга восхищенно загорелись. Крон же с отрядом поспешил поскорее убраться из кочевья. Пришпорив коней, они почти без остановок скакали в Гремен, где и поведали обо всем барону Людвигу.

В общем, когда гонцы хана Хутума приехали к хану Маджаргу за золотым конем, правитель успел уже привыкнуть к тому, что это чудо находится у него. Обходительно приняв гостей, хан отправил их обратно ни с чем, объяснив, что такую ценность он не может доверить их отряду и привезет сокровище Хутуму лично. Несколько позже. Прошла неделя, Маджарг отдавать коня не торопился – он так хорошо смотрелся в его юрте, утверждая его величие и заставляя правителей поменьше с завистью смотреть на этот символ его ханской власти. Хутум требовал отдать коня, Маджарг всячески затягивал этот вопрос, дело шло к междоусобице. Остальные ханы пытались примирить этих двоих.

Через месяц Крон вернулся в долину гномов с добрым известием – в этом году степнякам будет не до набегов. Не слишком большая плата за отсрочку до следующего года. Жаль, что этот фокус можно провернуть только один раз. Вот потому-то на следующую весну и было намечено открытие судоходства по маршруту Абудаг – вольные города реки Хат.

Должен сказать, для упрямства купцов была веская причина – низовье Ропы считалось территорией, непроходимой для речных кораблей. Дикие племена, поселившиеся в тамошних лесах, нападали на торговые караваны. Риск не дойти до места был слишком велик, что привело к почти полному исчезновению речного судоходства на этом маршруте. Будь моей целью извлечение прибыли, можно было бы придумать экспедиции и получше, но мне нужен был именно этот водный путь по причинам, о которых уже говорилось.

 

Глава 2

Осуществление плана «Ладья» началось с дела, от кораблей далекого. Любое непростое предприятие не может быть начато без выполнения ряда предварительных условий. Нельзя построить дом сразу – надо изготовить кирпич. Для того чтобы изготовить кирпич, требуется добыть глину. Вот так и с планом «Ладья». Для начала мы решили отправиться в Абудаг. Именно его купцов я хотел заинтересовать перспективой речной торговли с вольными городами. Абудагцы, мягко говоря, недолюбливают тилукменов. Вполне обоснованно – кочевники, пользуясь тем, что Абудаг далеко, не преминут ограбить следующий оттуда караван, если тот вздумает появиться в их степи. Абудагцы задиристы и давно рассчитались бы с обидчиками, вот только организовать большой поход для них непросто. Охрана же сухопутных торговых караванов никак не может быть многочисленней отрядов степняков.

Если уж ехать в Абудаг, то почему не совместить это с выгодным предприятием? Надо налаживать внешние рынки сбыта. Почему не торговать с вольными городами самим? Такое возможно, только этого мало, торговля должна быть оживленной. Абудаг обещает стать неплохим потребителем кузнечных изделий, правда, дорога до него не так проста и безопасна, как до империи. Это если ехать напрямую. Если добираться через территорию империи, получится несколько безопаснее. Вот только с торгового каравана гномов в каждом городе будут брать проездную пошлину. Оно нам надо? И дело даже не в деньгах. Передвижение по дорогам империи ставит нас в определенную зависимость от благосклонности местных властей. Чем это может обернуться, я испытал на собственной шкуре совсем недавно. Нет, через империю только налегке, с товарами поедем прямой дорогой. А чтобы не опасаться разбойников, организуем хорошую охрану.

План в целом был обговорен на совете старейшин гномов давно. Так что с организацией трудностей не возникло.

Обоз у нас получился немаленьким. На десять фургонов, груженных товаром, приходилось пять фургонов сопровождения. Можно было меньше, но я настоял на том, чтобы половину численного состава сотни охраны можно было разместить в повозках. Коней гномы недолюбливали. При всем желании я не смог бы набрать полной сотни верховых. Оставалась пехота. В панцире с двуручным мечом или копьем идти целый день на жаре? Эти ребята, конечно, еще и не на то способны, но я не сторонник ненужных подвигов. Пусть до обеда одна полусотня едет в фургонах, в то время когда вторая полусотня несет охрану. А с обеда они могут поменяться местами.

Кроме этих повозок были еще два фургона-мастерских. Один – вотчина кузнецов, другой – плотников. Те самые гномы, которые в броне и с мечами охраняют наш торговый караван, при необходимости построят все, что нам может понадобиться. Сменить меч на привычный молот или плотницкий топор – для них дело одной минуты.

Конными, кроме меня, были Раста и Нимли. Если с поездкой Нимли я согласился без возражений, то Расту пытался отговорить от похода до последнего момента.

Гном недовольно фырчал и оставаться отказывался:

– Вы, значит, в поход, а меня оставить хотите?!

– Но мы не можем пойти все.

– Все не могут, а я могу.

– А здесь кто останется? Такое строительство идет. Грамотные гномы здесь просто необходимы.

– Неграмотных гномов не бывает, – пробурчал Раста. – Вик, ты не хочешь меня брать с собой?

Я рассмеялся:

– Ну что с тобой поделаешь. Если хочешь, то поехали.

На самом деле я был рад. Раста и силами, и смекалкой не обделен. Да и товарищ он верный.

Верхом ехали и десять молодых гномов из ведомства Нимли. Официально служба их считалась курьерской, но я хотел постепенно передать ей часть функций разведки. Племянник Нимли Тригги первым из молодежи оседлал трофейную тилукменскую лошадь, вслед за ним потянулись и остальные курьеры. Скорость передачи распоряжений в бою важна. Большинство основных команд у нас подается с помощью звуковых сигналов, но есть приказания, не предусмотренные простыми сигналами.

Кроме всех перечисленных с нами отправились еще три человека – мой личный отряд из числа местных охотников. Сонъер и Манга – опытные следопыты и Лесли – паренек лет пятнадцати. В битве за долину гномов он потерял отца. На свое жалованье, получаемое от меня, он кормил всю семью. Я нанял охотников для поездки в Гремен. Поездка давно состоялась, но они не спешили просить отставки. У охотника из близлежащих деревень не слишком много шансов изменить свою судьбу. Я тоже не торопился отпускать их – хорошие лучники и следопыты всегда пригодятся, даром свой хлеб есть не станут.

Мы выехали на старый тракт, который был мне уже знаком. Но ехали по нему мы недолго, свернули на север, не добравшись до той придорожной таверны, в которой я познакомился с гномами.

Я помню, началось наше знакомство с того, что Раста забрызгал меня пивом.

Признаться, я был немало удивлен, случайно услышав, как Раста толкует те события:

– Вика я увидел, как только мы вошли в таверну. Мой наметанный глаз сразу стал искать нужного человека и нашел.

Вот заливает. Я улыбнулся, слушая, как Раста рассказывает молодежи историю нашего знакомства. Найти-то меня в зале было несложно – в это время, кроме меня и гномов, посетителей в таверне не было. Но те были так увлечены своей беседой, что заметили меня только тогда, когда я, направляясь в свою комнату, столкнулся с кружкой Расты, которой он именно в этот момент вздумал размахивать.

– Вот тот, кто сможет нам помочь, подумал я, – продолжал Раста. – Но требовалась проверка.

Сказал бы честно: стало жаль разлитого пива.

«Проверка» была недолгой. Получив пару ударов в затеянной ими потасовке, гномы успокоились. Я же всегда придерживался правила, что мир лучше ссоры, а если пришлось прибегнуть к силовому противодействию, то оно должно быть минимальным. Вот так началось наше знакомство. Мог ли я предположить, что оно выльется в крепкую дружбу? Странно, но за три года путешествий по империи я не смог завести себе друзей. Приятелей – да, сколько угодно. Но не тех, на кого я мог бы полностью положиться. А вот с гномами совершенно особая история. Привязался я к этим коротышкам и уже не могу их просто так оставить, как не оставляют дом, когда в него приходит беда.

Мохнатые быки мерно тащили фургоны по тракту, всадникам приходилось сдерживать коней и ехать шагом. Дорога была пустынна, редкие поселки, что встречались нам на пути, были невелики. Подумав, я решил выслать дозор. Кто знает, на кого можно натолкнуться в этой малонаселенной местности.

– Сонъер, возьмешь с собой трех-четырех курьеров, выдвиньтесь вперед, посмотрите, что к чему.

Сонъер недовольно поморщился:

– Может, я лучше с охотниками поеду? Манга и Лесли помогут.

– Ехать нам не один день, придет и их черед.

– Он боится, что отстанет от курьеров! – поддел Сонъера Нимли.

– Отстанет, не отстанет… Это не гонки, здесь внимание необходимо и наблюдательность, – пробурчал Сонъер.

– Вот и поучишь заодно молодежь, – закончил я спор.

Сонъера я понимал, с охотниками он быстрее найдет общий язык. Но их у нас всего трое – мало для постоянной разведки. Придется высылать смешанные патрули.

Нимли отрядил троих гномов, и они, гордо взглянув на своих товарищей, взяли на изготовку арбалеты и поспешили следом за Сонъером.

Эх, молодежь! Представляют, что враг ждет их за следующим поворотом. Может, и ждет, но не за поворотом, а через несколько дней пути. Никаких разбойников здесь вообще может не оказаться, а если и окажутся, то могут не решиться напасть на такой большой караван. Сонъер прав, в патрулировании скорее нужна выдержка. Ничего, пооботрутся, пообомнутся, выйдут и из этих молодых гномов хорошие дозорные.

Малонаселенность этих земель и бедность деревень не слишком располагают соседние империю и Абудаг присоединить их к своей территории. Возможно, пройдут десятилетия, и разросшееся население того или другого государства начнет подыскивать новые места для жизни. Пока же эти земли не нужны никому, кроме горстки крестьян. На всей дороге нам встретилась лишь пара небольших трактиров, которые не смогли прокормить всю нашу экспедицию.

Будь наш отряд больше, возможно, нам приходилось бы рассчитывать на то продовольствие, что мы везли с собой. Но чуть более сотни ртов вполне могли найти себе пропитание, меняя его на кузнечные изделия. Лемеха и косы шли на ура. У заезжих торговцев цены были дороже. Золота на такой торговле не заработаешь, но по крайней мере не приходилось тратиться на продукты.

Через полторы недели марша мы въехали на территорию, принадлежащую государству Абудаг. Никакого указателя, извещающего о том, не было. Узнали мы о пересечении границы не совсем обычно.

Поселок, повстречавшийся на пути, был чуть больше, чем деревушки, которые нам попадались в последнее время. Играющая у небольшого деревянного мостка ребятня припустила в сторону поселка, крича на ходу, как стая галок.

Пока наш обоз медленно выползал из-за поворота, у моста собралось с десяток людей, вооруженных мечами. Вот так раз! Ничего похожего до сей поры не происходило. Эта разномастная толпа о чем-то оживленно переговаривалась. Броня была лишь у двоих представителей населения поселка, остальные предпочли ограничиться широкими куртками. Правда, двуручными мечами они размахивали довольно проворно, пытаясь произвести на нас впечатление. Это они зря. Произвести впечатление мы и сами можем, да такое, что этим блюстителям моста и не снилось. Разогнать этих молодцев ничего не стоило, несмотря на то что к ним постепенно подтягивалось подкрепление, – к тому моменту, когда мы поравнялись с мостом, их было уже более двух десятков. Смять этот небольшой заслон не представлялось проблемой – полностью бронированные гномы даже не заметили бы такого противника, с ходу опрокинув его в реку. Но к конфронтации прибегать решительно не хотелось – это прямой путь к множеству проблем. Так заманчиво решить вопрос быстро – один удар бронированной пехоты – и мы едем дальше. Но не все то правильно, что заманчиво. Не хватало нам еще партизанских действий в тылу… Да и вообще, я человек мирный, берусь за меч только тогда, когда нет другого выхода, а бывает такое нечасто. К тому же я неленив и всегда готов искать пути решения проблемы, вместо того чтобы с ходу прибегать к силе.

Я знаком остановил обоз, не доезжая до моста метров двадцать. Полсотни мечников-гномов разделились, как и было заранее оговорено, – три десятка построились за моей спиной плотным строем, остальные прикрывали фланги и тыл, рассыпавшись редкой цепью. Той смене, что отдыхала в фургонах, была отдана команда без распоряжения не показываться. На то было несколько причин. Да и не стоит демонстрировать раньше времени все свои силы.

Неспешным шагом я тронул коня, направившись к мосту. Нимли и Раста поехали со мной, все остальные остались на месте. Остановившись в шаге от деревянного настила, я молча прищурился.

Выждав минут пять (за это время шум, издаваемый толпой, изрядно усилился), я приступил к переговорам.

– И как это понимать?! Почему мешаете проезду мирных торговцев и путешественников?! – прокричал я тоном, уличающим пойманного воришку.

Крики стихли, – видимо, народ такого никак не ожидал. Наконец от толпы отделился один человек в неплохой кольчуге и сдвинутой на затылок шапке.

– Мы не препятствуем проезду, наоборот, мы блюдем мост и границу славного Абудага.

Вот оно что! Как говорится, добро пожаловать!

– Блюдете от врагов, как я понимаю. Но при чем здесь добропорядочные путешественники?

Абудагец оглядел ощетинившихся железом гномов и удивленно хмыкнул:

– Пошлину неплохо бы заплатить за пересечение границы.

Увы, я ничего не знал о местных порядках. Слышал, что проезд из империи в Абудаг всадников свободный. Распространяется ли это на караваны, идущие через границу с ничейными землями?

Неправильно поступить здесь крайне нежелательно. Если в Абудаге такой порядок, то лучше пошлину заплатить и беспрепятственно проехать дальше, а если это самодеятельность местных жителей, то пошлину лучше не платить – ни к чему создавать прецедент, ездить нам здесь, возможно, придется еще не раз.

Эти размышления за несколько секунд пронеслись у меня в голове, и в поисках ответа я задал наводящий вопрос:

– Надо ли? Может быть, мы в вашем поселке торговать и не собираемся, проедем до города, там и пошлину заплатим.

Буяны недовольно зашумели, такой вариант был им не слишком по вкусу.

– Граница проходит здесь, – наконец ответил старший из абудагцев, – здесь и пошлину надобно платить.

– Э, как ты горяч. Так вы всех купцов распугаете.

– Всех не распугаем, – хитро улыбнулся абудагец.

– Но купец купцу рознь. Такие товары, как у нас, не каждый предложит.

– Все так говорят.

– Но не все такое делают. – Я постучал себя кулаком в панцирь.

Доспех на мне был ручной ковки, многократной закалки. Мастер Солта расстарался и преподнес-таки мне подарок – панцирь и меч. Меч был по размеру такой же, как у меня ранее, – полуторный, длинный и узкий. Разница в том, что оружие, подаренное Солтой, было не в пример лучшего качества. Намеренно металлы гномы не легировали, но был у них один рудник, сталь из которого выплавлялась отменная. Плюс тщательность ковки, сложная процедура закалки. Хороший меч сделать непросто. Солта клинок сделал на славу. Панцирь тоже был хорош, пробить его можно было разве что из станкового арбалета в упор. Кстати, об арбалете. Заряжалась эта машина одновременно тремя болтами среднего размера (которые метались с небольшим рассеиванием) или одним крупным болтом размером с небольшое копье. Из-за значительной массы и для удобства прицеливания устанавливался такой арбалет на треногу.

Мастер, сконструировавший это оружие, вышиб крупным болтом тилукменского всадника из седла за добрых четыре сотни шагов во время битвы за долину. Талантливый был старик, он пал в той же битве, защищая бастион от штурма спешившихся степняков.

Разумеется, все качества моего доспеха не были написаны на нем крупными буквами, но наше полностью бронированное небольшое войско должно было производить впечатление – панцирь в Абудаге мог себе позволить далеко не каждый.

Старший из собравшихся оглянулся на шумящих односельчан и поинтересовался:

– Так ли он хорош, этот панцирь? Сказать всякое можно.

– А ты проверь.

Разгоряченные абудагцы зашумели еще больше, предвкушая славную потеху.

– Хм, на бой, значит, вызываешь?

– А хотя бы и на бой. Испытаем, чей доспех лучше. Вы выставляете своего бойца, мы своего.

Среди абудагцев чуть не началась драка за право сойтись в поединке с нашим представителем. Старший вскинул руку, призывая односельчан к тишине: «Сам выйду! Выставляйте вашего мечника! Только давай сначала договоримся о залоге».

– Залог прост. Побеждает ваш боец – мы платим пошлину, побеждает наш – проезжаем без нее.

– Идет! – кивнул абудагец и начал понемногу раскручивать меч.

– Сейчас я намну бока этому задаваке! – Нимли собрался слезть с коня, но его удержал Раста:

– Почему это ты?! Я сам сброшу хвастуна с моста!

Нимли стукнул кулаком в панцирь Расты, отчего окрестности огласил мощный глухой звук.

– Отцепись! – Раста стукнул Нимли по шлему. При этом ни тот, ни другой даже не поморщились.

Сельчане засвистели, ожидая продолжения схватки. Они плохо знали гномов – приятели утихомирились и посмотрели на меня, ожидая, что я скажу. Случись такое между двумя абудагцами, уже звенели бы мечи, возможно, лилась кровь. Нимли и Раста воспринимали все случившееся как добрую шутку – и не более. Продолжать потасовку просто не приходило им в голову.

– Пожалуй, выйду сам, – решил я.

За этих двоих я не слишком волновался – у них хорошая броня, отличное оружие. Если бы это был бой на кулаках, я предоставил бы им право намять абудагцу бока, но речь шла о бое на мечах. Оба гнома успели освоить лишь основные приемы. Вряд ли абудагец будет наносить смертельные удары – это соревнование, а не битва с врагом. А вот наши бойцы могут оказаться недостаточно искусны, для того чтобы просто обезоружить соперника. Убитый или тяжелораненый противник был нам совсем ни к чему.

Передав повод коня Нимли, я спешился и ступил на мост.

– Проигравшим считается тот, кто первым сойдет с моста, – объявил сельчанин и начал раскручивать свой двуручный меч.

Что ж, условия вполне подходящие. Затягивать схватку я не хотел. Абудагец провел серию пробных ударов, от которых я постарался уклониться. Один из них все же достал меня – двуручный меч скользнул по моему панцирю, не причинив никакого вреда. Удар был скорее пробным, рассчитанным на то, чтобы проверить мою оборону. Пора переходить к делу: я сделал выпад подобно фехтовальщику. Меч вспорол кольчугу бойца и оставил в ней прореху. Подарок Солты, как и ожидалось, отлично себя показал. А кольчуга-то у сельчанина сделана из совсем незакаленного железа… До работы гномов далеко.

Мечник отскочил и решил активизировать действия, нанеся широкий горизонтальный удар. То что надо. Я ударил по оружию противника, но не навстречу, парируя удар и пропустив выпад. В тот момент, когда меч абудагца завершал свое движение, мой клинок придал ему дополнительное ускорение. Это сложный удар, но отразить его практически невозможно – нельзя мгновенно изменить направление приложения силы на противоположное. Мечника закрутило, он потерял равновесие. Не слишком сильный толчок – и противник, перевалившись через перила, полетел в воду, покинув мост, как и было условлено. У моста четыре стороны, и как именно проигравший с него «сойдет», мы не договаривались.

Стоявшие на другой стороне абудагцы разочарованно взвыли. Кто-то бросился вылавливать из реки местного предводителя, отделавшегося ушибами и наглотавшегося воды, я же вернул меч в ножны и направился к нашему обозу, перехватив по пути у Нимли повод своего коня.

– Это было здорово! – сказал Нимли.

– Хм! Кто бы сомневался, мастер Вик – отличный мечник! – добавил Раста.

Это не совсем так, мечник я средний, все дело в необычной манере ведения боя. Не имея возможности отдавать тренировкам с мечом столько же времени, сколько уделяют ему славные воины, обучающиеся этому искусству с детства, я постарался использовать свои сильные стороны. Необходимость заставляет быть изобретательным. Когда я понял, что мне придется надолго (быть может, навсегда, кто знает) задержаться в этом мире, то стал искать способ уравновесить свои боевые навыки с возможностями местных мечников и стрелков. Дороги Средневековья далеко не безопасны. Тренировки? Да. Но этого мало. Три с половиной года, как я здесь, за это время не нагонишь в умениях признанных мастеров. На что еще я мог сделать ставку? На знания. На то немногое, что случайно заскочило в мою голову, и на понимание сущности предмета и движущих им сил. Мой лук и мой меч покажутся местным жителям странными, быть может, непонятными, в то время как это самое удобное оружие. Лук благодаря своей форме не закручивает стрелы, длинный и узкий меч может использоваться не только для рубящих, но и для колющих ударов. И разница в тактике: противнику с коротким мечом я противопоставлял большую длину клинка, сопернику с двуручником – скорость ударов. О приемах, подобных только что продемонстрированному, тоже не стоит забывать. Большинство я придумал сам, основываясь на неизменных законах механики. Ну да, она вполне применима и к бою – масса, сила и инерция сопутствуют любому движению. В том числе и движению человека, вооруженного мечом.

Так что мечник я посредственный, скорее неплохой механик. И еще иногда выручает понимание сути и следствия некоторых событий. Попросту говоря, смекалка, опирающаяся на знания.

– И что теперь? – поинтересовался Нимли, когда мы вернулись к нашему обозу. – Едем вперед?

– Нет, теперь разбиваем лагерь и готовим обед.

Нимли и Раста удивленно посмотрели на меня, но спорить не стали. Через минуту фургоны начали сворачивать на придорожную поляну, образуя круг, внутри которого вскоре запылали костры, а снаружи рассредоточилась несущая дежурство полусотня гномов. Воду зачерпнули из речушки, мост через которую мы собирались перейти, назначенные кашевары принялись готовить обед. Пользуясь случаем, погонщики принялись поить быков. Стоянка обещала затянуться не менее чем на два часа.

– И все-таки я не понимаю, почему мы остановились? – пробурчал Раста.

Мы сидели у костра и наблюдали за творившимся на мосту действом. Любопытных абудагцев все прибывало. Вслед за мужчинами подтянулись женщины и ребятишки.

– А ты, Нимли? Тоже не понимаешь? – отозвался я.

– Я не собираюсь спорить с мастером. В этом походе старший ты, Вик.

– Я тоже не собираюсь, – пробурчал Раста. – Но привал могли бы устроить часа через два. Интересно, почему мы стоим?

– Интересно? Им тоже интересно. – Я кивнул в сторону собирающихся абудагцев. – Вот хочу посмотреть, во что этот интерес выльется.

Гномы начали разносить обед, когда любопытные абудагцы отправили к нам делегата. Теперь это был мужчина в годах, с хитрым прищуром, со сбитой на макушку шапкой – наверное, в их среде носить так головной убор считалось особым шиком.

Гномы, патрулирующие периметр, его остановили, но посланный нами курьер передал распоряжение любопытствующего абудагца пропустить.

– Народ интересуется, почему вы не продолжаете свой путь. Спор выигран, пошлину можете не платить.

Ага, стало быть, пошлина была самодеятельностью местных жителей. Или отдана на их усмотрение.

– Да вот думаем, стоит ли ехать в такие негостеприимные края, где с путешественников пытаются содрать оплату за проезд прежде, чем поздороваются.

Делегат задумчиво почесал макушку. Сначала выиграть спор, а потом отказаться от проезда – это не умещалось у него в голове. Недоумевающий мужчина вернулся к толпе односельчан.

О чем они говорили, я не прислушивался, но порой раздавались крики и оживленные взмахи руками. Любопытство абудагцев разгоралось все сильнее. Их живой характер не позволял просто оставить все как есть и разойтись по домам. Такой большой караван не часто можно встретить на этой дороге. На границе с империей движение более оживленное, здесь же караван проходит не чаще чем раз в месяц, а такой крупный – и того реже.

Прошло еще полчаса, я не торопясь пообедал и откинулся на спину, решив немного отдохнуть.

– Чего мы ждем? – поинтересовался Нимли.

– Хочу провести один эксперимент, выяснить степень любопытства местных жителей. Если ничего не случится, выступаем через час, время наверстаем в пути. Поверь, Нимли, оно того стоит.

Ждать еще час не пришлось. Вскоре загрохотала телега – и уже знакомый нам абудагец, подхватив коня под уздцы, направился к нашей стоянке. Он оставил повозку у линии фургонов, а сам подошел к нам.

– С чем пожаловал, любезный?

– Так… это… об угощении давеча говорили.

Я кивнул, соглашаясь, и гость продолжил:

– Примите в подарок. – Делегат указал в сторону повозки. Очевидно, речь шла о ее содержимом. Вот на что может подвигнуть людей любопытство.

– Нимли, пошли курьеров, пусть посмотрят, чем решили удивить нас местные жители.

При слове «удивить» на лице абудагца отчетливо проступила досада. Видимо, о том, чтобы нас удивить необычностью угощения, он не подумал.

Гномы-курьеры принесли на поляну несколько горшков меда и небольшого кабанчика. Неплохо. Сельчане расщедрились, зря их представитель так встрепенулся. Вполне возможно, что для местных жителей мед привычен, а вот для гномов он, можно сказать, деликатес. Пчеловодством гномы не занимаются, и мед у них бывает только покупной. А с учетом скудности внешней торговли покупают они это лакомство нечасто.

Кабанчика мы отправили дежурному кашевару, а мед решили попробовать. Посланный Нимли курьер принес четыре больших деревянных ложки – мне, Нимли, Расте и себе. Хитрец решил воспользоваться случаем и присоединиться к дегустации.

– Стоп! Все, что мы делаем, – неправильно! Сначала надо угостить гостя. Без меня мед не пробовать, – распорядился я и направился к одному из наших фургонов.

Гномы варят хорошее пиво разных сортов. Порой оно получается мягким, а иногда слишком забористым. Один из бочонков такого пива мы везли с собой. Точнее, бочонков было несколько, но тот, что мне нужен, был один.

Налив в ковш литра два крепкого пива, я вернулся к ожидающей меня компании и протянул питье абудагцу. Тот отведал предложенный напиток и удивленно захлопал слезящимися глазами, открывая рот как рыба. Быстро подхватив ложку, я зачерпнул меда и сунул парламентеру его же собственное угощение. Абудагец съел его без всяких раздумий.

Курьер остался без столового прибора и побежал за новым, мы же с Нимли и Растой зачерпнули по большой ложке меда. Надо признать, он был хорош.

– Люди тоже умеют что-то делать, – вынес заключение Раста.

– Это точно, – согласился Нимли. – А я думал, что мед делают пчелы.

Я не сдержал смеха.

– Да ну? – удивился Раста. – Значит, мед люди делали не сами?

Парламентер не знал, улыбаться ему или обижаться. Он переводил взгляд с одного гнома на другого. Я же смеялся, но пытался это прекратить.

Наконец я справился с собой и решил внести пояснения:

– Искусство пчеловодства – непростое дело и довольно хлопотное.

– Вот, я же говорил, – довольно кивнул Раста.

Принять подарок – это полдела, надо еще и достойно отдариться. Гномы отнесли в повозку абудагца бочонок пива. Было оно не таким резким на вкус, как то, что я предложил гостю.

Подарок доехал только до моста. Собравшиеся там местные жители решили его продегустировать прямо на месте. Результат этого был довольно неожиданный – повозка отправилась в поселок и вернулась через полчаса доверху груженная горшками с медом.

Абудагцы были рады поменять залежавшийся у них мед на что-то другое. Столько пива у нас не нашлось, но металлоизделия (косы, лемеха для плугов) тоже пошли на ура. Оружие мы решили здесь не продавать, памятуя о не слишком приветливом первоначальном приеме.

Выезжали мы из поселка, радуясь выгодному приобретению. Довольны остались и хозяева. Могу поручиться, что больше у нас проблем с местными жителями не будет. Небольшое развлечение и взаимовыгодная торговля – что еще надо для налаживания дружеских отношений?

Поселок скрылся из вида.

– Как вы считаете, наша остановка была оправданной? – поинтересовался я у Нимли и Расты.

– Еще бы. Хорошо развлеклись и медом запаслись. – Раста довольно улыбнулся. Они на пару с Нимли съели почти полгоршка. Я даже стал опасаться, не отразится ли это на их здоровье, но все обошлось. Не иначе организм гномов как-то особенно медоустойчив.

– Я вот только одного не понимаю. Вик, как ты узнал, что нас угостят медом?

Я смеялся минут пять:

– Нимли, ты меня уморишь! Я не знал, что все будет именно так. Это был эксперимент. Как видишь, удачный.

Гном недоверчиво хмыкнул, оставшись при своем мнении и сочтя, что я знал о том, чем все закончится, заранее. Вообще-то он отчасти прав. Строить предположения на пустом месте – занятие бесперспективное. Ставка была на любопытство и задор абудагцев. Это тонкая игра. Последовательность действий, даже интонация, с которой необходимо вести разговор, важны. К тому же здесь нет универсальных рецептов. Есть лишь предположения. Могли мы проехать через мост, сразу после того как я сбросил в воду мечника? Могли. Но что дальше? Случись нам в следующий раз ехать по этой дороге, опять пришлось бы биться, если абудагцы не придумали бы за это время что-нибудь похуже. Я не люблю войну, предпочитаю, когда меня встречают медом, а не мечом. Берусь поспорить, что в следующий раз так и будет. Какую память мы оставляем о себе – немаловажно. Уходя, лучше не оглядываться тревожно, ожидая удара в спину, а быть уверенным в дружеском расположении тех, кто повстречался тебе на пути.

Родерик встретил нас ароматным запахом выпекаемого хлеба. Родерик – это тот город Абудага, в котором мы решили сделать остановку и провести переговоры с местными купцами. От него и до границы империи недалеко. Поселение было достаточно крупным, для того чтобы иметь возможность организовать серьезный торговый караван. За въезд в город плата не требовалась, бралась она лишь за место на базаре. С заезжих купцов больше, чем с местных. Родерик поражал гостей шумом и количеством вооруженных людей на улицах. По одному и группами они фланировали тут и там. Некоторые были облачены во что-то наподобие формы, позволяющей отнести их к тому или другому объединению, другие были одеты и вооружены разномастно. Иногда скромно, иногда крикливо. Нимли еле успел остановить быков, когда, открыв спиной дверь таверны, на дорогу вылетел человек, по виду похожий на небогатого наемника. Несколько проходивших мимо абудагцев схватились за мечи, но упавший не обратил на них никакого внимания. Он рванул к дверям, из которых только что появился с чрезмерной резвостью, и стал вытаскивать по пути меч из ножен.

На гномов окружающие не обращали никакого внимания – видеть на улицах Родерика вооруженный отряд было для всех делом привычным. Наши ребята, правда, несколько выделялись на фоне местных жителей своим невысоким, коренастым телосложением, но абудагцев сложно было чем-то удивить. А вот сами гномы с любопытством крутили головами, для многих из них такой большой город, тем более столь разительно отличающийся от их столицы Лопра, был в диковинку.

Интересно, если когда-то найдется недальновидный полководец, который попытается завоевать один из городов Абудага, заметят ли жители входящее в город вражеское войско? Почему недальновидный? Потому, что воевать с Абудагом себе дороже – оружие здесь носит каждый второй и всегда рад пустить его в дело. Я имею в виду боевое оружие. Недаром набрать наемников гномы в свое время собирались именно здесь. Впрочем, хорошо, что они от этой идеи отказались. Абудагцы лихи в бою, но трудно управляемы. Нанять несколько десятков на короткий срок – еще куда ни шло, нанять большую армию и надолго – значит обеспечить себя немалым количеством проблем, вытекающих из их междоусобных раздоров.

Мастеровые и купцы в Родерике тоже имелись. Как иначе? Ни один город не может существовать без тех, кто испечет хлеб, подкует коней, выкопает колодцы и доставит жителям продовольствие.

Обосновавшись неподалеку от рынка на крупном постоялом дворе, мы отправились разузнать о местных правилах торговли. Они были просты – плати за занимаемую на рынке площадь и торгуй сколько вздумается. С местных жителей брали одну серебряную монету за лоток в день, с приезжих – две. С повозок приезжих купцов брали по золотой монете в день за каждое тягловое животное. Самый маленький из наших фургонов тащили четыре быка, то есть, для того чтобы загнать его на площадку для торгов, требовалось платить четыре золотых в день. Немало, зато в эту сумму были включены все торговые налоги.

На следующий день один фургон с товарами мы поставили на торговую площадку. Распоряжаться при нем остался Раста. На продажу мы выставили штампованные панцири, пару сотен таких же штампованных мечей и разнообразные изделия мирного назначения. Панцири были относительно неплохи. Конечно, они не шли в сравнение с моим, многократно прокованным и подогнанным точно по фигуре, но защищали лучше, чем среднего качества кольчуга. Клинки были откровенно плохи – они были из той партии, которую гномы выковали еще при подготовке к битве за долину. При недостатке времени нам необходимо было произвести несколько тысяч длинных мечей, чтобы вооружить ополчение. Приходилось довольствоваться штамповкой и однократной закалкой. Я выдержал словесную баталию, чтобы уговорить гномов на эту временную меру. Пришлось пообещать мастерам, что мы избавимся от этого оружия, как только сможем заменить его на более качественное. Что сейчас и происходило – гномы меняли стоящие на вооружении штампованные мечи на кованные вручную, а старые мы распродавали небольшими партиями.

Раста расставлял изделия гномов-кузнецов около фургона и недовольно фыркал.

– Вик, но почему по семь? Мы можем поставить панцири по три золотых и все равно останемся в прибыли. Быстрее продадим то, что у нас есть.

– Это политика, мастер Раста. Если будем торговать с городами реки Хат, все продадим по самым низким ценам – и панцири и мечи.

– А здесь?

– А здесь совсем другое дело. Мы не можем продешевить, здесь вопрос в репутации.

– Не понимаю. Там можно, здесь нельзя. При чем здесь репутация?

– Это непросто объяснить. Проблема в менталитете. В характере, – пояснил я, увидев, что Раста не совсем понимает. – Как ты можешь описать одним словом абудагцев?

– Задаваки, – сказал Раста, немного подумав.

– Несколько грубо, но в целом ты прав. Если мы начнем распродавать наши изделия дешево, они посчитают, что мы недостаточно умны. Нам же необходима репутация серьезных купцов, поэтому наши цены будут лишь немного ниже рыночных.

Раста немного подумал и согласился:

– Что-то в этом есть. А как тогда с городами реки Хат?

– Там совсем другое дело. Они слишком озабочены соседством воинствующих тилукменов. С Гременом у нас негласный договор о взаимопомощи, барон Людвиг примет доспехи по низким ценам с пониманием и благодарностью. В других городах, возможно, будут удивлены, но радость перевесит недоумение.

– Как непросты все эти торговые премудрости, – удивленно покачал головой Раста.

– Что поделать, придется их осваивать.

– Придется, – вздохнул Раста.

– Мы с Нимли пройдемся по Родерику, заглянем в лавки и кварталы мастеровых. Если будет что-то срочное, отправляй курьеров на поиски, если нет, встретимся в обед вот в том кабачке: – Я показал на небольшое заведение, примыкающее к торговой площади.

– Хорошо.

Наша прогулка началась с обыкновенного осмотра местных видов, а закончилась довольно необычно. Через пару часов мы были остановлены городской стражей – таким же вооруженным отрядом, как и многие другие, разгуливающие по городу, но спутать его с наемниками было сложно. Стража отличалась от последних однотипностью вооружения и жетонами, дабы каждому было ясно, что сии люди состоят на службе у города, а не являются вольными мечниками. Воин, заступивший нам дорогу, откашлялся и проговорил:

– Вас назвали старшим над сотней вооруженных бронированных гномов, которые прибыли в наш город. Это так?

– Гхм. Вообще-то у гномов нет постоянного единоначалия. Но в данном случае вы правы – старший мастер в этой экспедиция я. Чем обязан?

– Градоначальник хотел бы с вами побеседовать.

Как, опять?! В Прамине эта беседа закончилась не очень хорошо. Надеюсь, дорогу правителю Родерика я нигде не успел перейти.

Нимли положил руку на рукоять меча. Двуручник рядом с невысоким, коренастым гномом смотрится несколько громоздко. Но только до тех пор, пока гном не пускает его в дело, пользуясь, как правило, одной рукой. А чем еще вооружаться этим ребятам? Мой друг Раста может оглушить ударом кулака, затянутого в стальную латную перчатку, степного быка-лутхи, я сам был тому свидетелем. Это животное, конечно, не так велико, как мохнатые северные быки, но в среднем потянет килограммов на триста живого веса. Нимли не так силен, как Раста, но с двуручным мечом тоже справляется шутя. При этом гномы не слишком проворны, и лучший выход для них в бою – держать противника на дистанции. Отсюда и выбор оружия – двуручник или секира. Странно будет, если сильный станет ставить на скорость, а быстрый – на силу. Каждый должен использовать свои преимущества.

Я жестом успокоил Нимли, ничего страшного пока не случилось.

– Что ж, побеседуем. Идти далеко? Где дворец вашего градоначальника?

– Градоначальник ждет неподалеку. Идти во дворец нет никакой необходимости.

Стражник сделал жест, предлагая нам пройти в одну из лучших таверн города, располагавшуюся напротив.

Правитель ждал нас на втором этаже за накрытым столом в отдельном кабинете. Владелец заведения осведомился, не надо ли подать что-то еще, и спешно покинул кабинет. Вышел и провожавший нас стражник, что было хорошим знаком.

На градоначальнике была надета кольчуга двойного плетения, при виде которой Нимли одобрительно крякнул. На поясе меч и пара кинжалов, кованый шлем лежал неподалеку. Глава Родерика определенно был из воинов. Несколько неуместно с кольчугой и шлемом смотрелась массивная золотая цепь с гербом города, висевшая у правителя на груди, – своеобразный символ власти. Серебряные ножны его меча были украшены золотыми декоративными вставками. Абудагцы не чужды некоторому украшательству. Градоначальник в этом плане был еще достаточно скромен – наряды некоторых наемников были просто кричащими.

– Прошу вас, садитесь. – Воин указал рукой, приглашая нас к столу. – Я предпочел бы разговаривать со старшим.

– Это мой первый помощник, – кивнул я в сторону Нимли.

Гном не заставил себя долго упрашивать. Отодвинув стул, он расположился за столом и потянул к себе баранью ногу, решив – если угощают, то отказываться ни к чему. Я тоже сел за стол, внимательно следя за градоначальником. О чем может пойти разговор, я не представлял.

– Мне доложили, что в город прибыла сотня хорошо вооруженных гномов. Я вижу, что старшим у них человек. Странно.

– Кто человек?! – удивленно спросил Нимли.

Градоначальник кивнул в мою сторону, и Нимли, на секунду замерев, облегченно вздохнул:

– Это заблуждение. На самом деле мастер Вик – настоящий гном. Он только выглядит как человек.

Я улыбнулся такой трактовке моего происхождения со стороны Нимли и поспешил объяснить:

– Мой друг имеет в виду, что я был бы достойным представителем народа гномов.

– Я, собственно, хотел поговорить не об этом, – продолжил градоначальник. – Меня интересует цель вашего посещения Родерика. Надеюсь, вы не собираетесь податься в наемники?

Вот он о чем. Что ж, могу его успокоить:

– Нет, у нас не было таких планов. У нас торговый караван. Охрана, быть может, несколько велика, но дороги неспокойны. Родерик не конечная цель нашего путешествия. В любом случае работа наемников нас не интересует.

– Это хорошо. – Глава города облегченно вздохнул. – Купцам мы всегда рады. Если вам необходимо будет увеличить число охранников, только скажите. У нас можно найти отличных солдат. Если будут проблемы с вербовкой, обращайтесь ко мне в любое время.

– Наемников в городе больше, чем хотелось бы? – поинтересовался я, давая понять, что понимаю правителя.

Градоначальник неопределенно покрутил головой:

– Скорее нанимателей меньше, чем нам хотелось бы. Так как насчет дополнительной охраны каравана?

– Пока не требуется, но я буду иметь в виду ваше предложение. Если нам понадобится усиление, непременно обратимся в ваш город.

– Рад был познакомиться.

Если я правильно понимаю, это означает, что разговор окончен.

– Взаимно.

Я вытащил Нимли из-за стола. К тому моменту он уже успел прикончить баранью ногу. Парень времени зря не теряет. А вот я так был сосредоточен на разговоре, что попробовать ничего не успел. Не беда. Приходил я сюда не есть. Главное, что встреча закончилась мирно и обе стороны остались довольны.

В Родерике определенно переизбыток наемников, иначе отчего бы градоначальнику так беспокоиться.

У Расты дела шли неплохо. Абудагцы понемногу раскупали товар, мы заключили несколько мелкооптовых сделок и договоров на будущее, а вот с основной целью нашей кампании произошла заминка. Мы провели переговоры с несколькими купцами, пытаясь заинтересовать их планом экспедиции водным путем к городам реки Хат. Интерес был, но убедить купцов в возможности такого маршрута не удавалось. Нужен был показательный поход. Если кто-то вернется из Гремена с хорошей прибылью, вслед за ним потянутся и другие.

Среди наемников нашлось достаточно горячих голов, готовых отправиться водным путем в гости к тилукменам. А вот с купцом была заминка. Торговец должен был быть именно из Абудага. Допустим, мы отправимся в поход сами – это будет не слишком показательно. Примером для соседей должен служить кто-то из местных купцов – тот, кого в городе хорошо знают. Я уже задумывался над тем, не отправиться ли нам в следующий город, но перед этим решил заглянуть в банк. Если мы собираемся и дальше развивать торговлю с этой страной, неплохо договориться о хранении денежных средств – возить много денег с собой не всегда удобно, а иметь под руками определенную сумму порой необходимо.

Поскольку часть денег в банк мы решили положить сразу, меня и Нимли сопровождали десять гномов. Пять с половиной тысяч золотых – немалая сумма. Учитывая, что часть этих денег была серебром, – вес тоже значительный.

– Кто их придумал, эти банки? – ворчал Нимли. – Берут твои деньги, а тебе же за это приходится еще и доплачивать.

– Что поделать, друг Нимли. Возить с собой такую гору монет неудобно, а банк обязуется их сохранить.

– А не обманет?

– Не должен. Если финансовое учреждение начнет обманывать вкладчиков, то мигом потеряет доверие.

– Доверие – дорогая штука, – проворчал Нимли.

– Особенно когда оно подкреплено платой за хранение вкладов, – улыбнулся я.

Несколько вооруженных абудагцев преградили нам дорогу у входа в банк.

– Вы куда? – поинтересовался старший из стражников.

– В банк. Это ведь банк, насколько я понимаю?

– Он самый. Цель вашего визита?

– Хотели бы открыть счет.

– Мы всегда рады клиентам, – еще бы, зарплата охране платится тоже из доходов от вкладов, – но что-то вас многовато.

Старший указал взглядом на наших сопровождающих.

– Так спокойнее.

– Понимаю. Спокойствие – это важно. Но в банк предлагаю пройти лишь тем, кто непосредственно будет вносить вклад.

Хорошо еще, что не попросил сдать оружие. К оружию в Абудаге особое отношение – оно считается чем-то вроде предмета повседневной одежды. Раз никому не придет в голову попросить снять куртку при входе в банк, так почему это должно относиться к мечу.

– Берем деньги и идем? – поинтересовался Нимли.

– Подожди, давай сначала узнаем об условиях вкладов.

Мы с Нимли шагнули в дверь банка, остальные гномы остались ждать нас во дворе.

Проворный клерк бросился к нам с хитроватой услужливой улыбкой и выпалил на ходу:

– Чем могу вам помочь?

– Мы хотели бы обсудить условия открытия счета.

– Именной? Закрытый паролем? Какова предполагаемая сумма вклада? – Клерк забросал нас вопросами.

– Думаю, положим для начала тысяч пять в пересчете на золото.

– О-о-о! Серьезный вклад, прошу пройти к управляющему! Таких солидных клиентов он принимает лично.

Служащий распахнул дверь, ведущую в длинный коридор, но я остановился, привлеченный заинтересовавшим меня разговором.

– Значит, вы окончательно отказываете мне в кредите?!

– Увы, мы вынуждены отказать.

Разговор происходил между высоким плотным абудагцем и служащим банка в основном зале.

– Вы знаете мою репутацию, я всегда отдавал долги.

– Это так, но сейчас у вас нет достаточного обеспечения под запрашиваемый кредит. Ваши лавки являются залогом прошлого займа. Кстати, хочу напомнить, что через месяц настанет срок его возврата. Если не выплатите, то ваши лавки переходят в собственность банка.

– И что вы мне посоветуете?

– Советовать не в моей компетенции. Быть может, вы займете деньги у друзей?

– Кто это? – спросил я у клерка, показав на неудачливого клиента.

– Купец Лотус. Он довольно известен в городе, содержит три лавки, но недавно ему не повезло – караван, отправленный им далеко на юг, не вернулся. Не иначе попал в лапы разбойников.

– И большой был караван?

– Немаленький. Лотус вложил в его отправку заемные средства. Если в ближайшее время купец что-нибудь не придумает, ему придется закрывать дело.

Я не мог поверить в такую удачу. Вырвавшись из цепких рук клерка, я рванул следом за выходящим из банка купцом, крикнув на ходу:

– Нимли, проведи пока переговоры, я скоро вернусь.

Выбежав из здания, я не стал преследовать купца. Вместо этого отрядил двух гномов из тех, что нас ждали, и наказал им проследить, куда пойдет бедолага. Нельзя было упускать такой удобный случай, с этим купцом непременно надо поговорить…

Нимли краснел, сидя в кабинете управляющего, и тревожно крутил головой.

– Рад, многоуважаемый гном, что вы посетили наш банк. Надеюсь, вы выбрали вид вклада, на который хотели бы положить деньги? – соловьем заливался владелец кабинета.

Нимли сомневался, и я поспешил прийти ему на помощь:

– Прошу извинить, не могли бы вы повторить мне все то, что рассказали моему партнеру? Тогда нам будет гораздо легче принять решение.

Банкир удивленно посмотрел на меня, но возражать не стал…

Через час мы покинули банк, оговорив все формальности. Открыть мы решили два счета: именной – получателями денег могли быть я, Нимли и Раста (на этот счет мы положили четыре тысячи золотых). Второй счет был кодовым – деньги с него выдавались любому назвавшему требуемый пароль. На него мы положили тысячу монет. Кто знает, как сложатся дела? Быть может, придется поручить получение денег кому-то другому.

Гномы, которых я отправил вслед за Лотусом, до сих пор не вернулись. Мы направились к постоялому двору, рассудив, что искать они нас будут именно там.

Прошел еще час, а за ним и второй, посланников не было. Я уже начал подумывать, не отправить ли мне кого на их поиски, когда они вернулись, моментально наполнив помещение гвалтом. Два гнома могут издавать почти столько же шума, сколько один механический молот.

– Нашли! Нашли!

– Что так долго? Купец живет так далеко? – удивился я.

– Далеко ли он живет, не знаем. Сначала заглянул в лавку, затем зашел в дом. Мы уже думали, что это все, но минут через пять купец вышел и двинулся дальше. Зашел в другой дом, затем в третий. Наконец он вошел в лавку, в которой останется до позднего вечера, мы слышали собственными ушами.

– В лавку так в лавку. Ведите, благородные герои, побеседовать с этим человеком будет интересно.

«Благородные герои» в ответ на мои слова приосанились и двинулись к выходу. Кто скажет, что они не герои, – обед им пришлось отложить еще на час.

Купец Лотус пребывал в печали. Он скользнул по нас грустным взглядом и вернулся к своим размышлениям. Вместо него подошел приказчик узнать о причине нашего визита в лавку:

– Желаете что-то приобрести?

Я огляделся. Здесь продавали штучный товар. На моей такой далекой сейчас родине это называется «эксклюзив». Шкатулки, статуэтки, поделки из дерева и металла. Было представлено и оружие, в основном также редкое – ножи всевозможной формы, с необычными рукоятками, украшенные чеканкой. Возьмусь поспорить, что многие изделия были с секретом. Нимли обводил помещение восхищенным взглядом – здесь было на что посмотреть. Очереди не наблюдалось – товар был на любителя. Не каждый готов платить двойную цену за редкую вещь. Отличия? Кому-то интересны, кто-то наоборот стремится к тому, что привычно. Эксклюзив покупают не каждый день.

– Это что? – Гном указал на странное изделие, пылящееся на крайней витрине. Предназначение вещи было непонятно. Это был металлический цилиндр толщиной сантиметров пять и около метра в длину, по краям располагались диски размером сантиметров десять, украшенные замысловатым литьем.

– Никто не знает, что это, – отозвался приказчик. – Редкая вещь, другой такой не найдете.

– Посмотреть можно? – заинтересовался Нимли. Никогда не видел его таким увлеченным.

– Можно, – вздохнул приказчик.

Похоже, вещицу иногда рассматривали, но так и не покупали, учитывая ее неясное предназначение и цену – четыре золотых.

– Что вы делаете?! – вскричал приказчик, но было поздно.

Нимли надавил на диск, повернул его на девяносто градусов, затем нажал на центр диска, и из него со щелчком вылетело лезвие полуметровой длины, превратив изделие в копье.

– Как вы это сделали?! – ахнул заинтересовавшийся приказчик. – Эта штуковина лежит у нас несколько лет, и никто не разгадал ее секрет!

– Это потому что раньше у вас не было гномов, – ответил довольный Нимли. – Если я правильно понимаю устройство этой штуки, то можно сделать и так.

Нимли проделал те же самые манипуляции со вторым диском – и второе лезвие выскочило с обратной стороны копья. Гном щелкнул ногтем по лезвию и прислушался:

– Хорошая работа. Не иначе гномы делали. Но не из долины. Рука не наших мастеров.

Интересная вещь, видеть такую мне раньше не доводилось. В долине живут не все гномы. Около трехсот лет назад часть из них откололась от своего народа и, миновав каменистую пустыню и преодолев труднодоступные горные перевалы, обосновалась в долине. История не сохранила причин этого раскола. За три сотни лет упрямцы так и не удосужились наладить отношения с землей предков, постепенно превратившись в обособленный народ. Не слишком многочисленный – на настоящий момент население долины составляло около восьмидесяти тысяч.

– Нимли, давай купим эту штуковину, – предложил я.

– Вот еще. Вернемся в долину, я и сам такую сделаю.

– Вы сможете сделать такую вещь?! – Удивленный купец забыл о своей печали и подошел к нам.

– Ха! Кто сможет, если не гном?!

– Нимли, не горячись, – попросил я. – В этой штуке замечательная пружина, она не потеряла свои свойства за столько лет.

Нимли озадаченно почесал затылок:

– Как только вернемся домой, займусь поиском секрета пружинной стали. Делали ее гномы, я точно знаю.

– Я тебя давно просил этим озадачиться.

– Когда?! Вик, ты же знаешь, сколько у меня дел.

– Если сделаете что-то похожее, я с удовольствием возьму ваше изделие на продажу. – Купец вздохнул: – Впрочем, вряд ли получится это сделать. Придется продать мои лавки за долги.

– Как знать. У нас будет к вам, уважаемый купец, одно предложение, которое, в том случае если вы его примете, поможет поправить ваши дела.

– Вы что, хотите одолжить мне денег?

– Некоторым образом, уважаемый купец, некоторым образом. А для начала расскажите, на чем вы так прогорели.

– А! – Лотус махнул рукой. – Впрочем, отчего не рассказать? Это был караван к вольным городам реки Хат. Мой двоюродный племянник уговорил меня организовать это предприятие. Сам он из наемников. Был. Сгинули все: и караван, и охрана вместе с племянником.

– Да-а! Дела! Случалось мне побывать в тех краях. Вы сильно рисковали, отправляя торговый караван через земли тилукменов.

– Вы видели наш город? Желающих податься в наемники больше, чем нанимателей. Впрочем, к реке Хат ходить отваживаются немногие.

– И вы, абудагцы, прощаете тилукменам грабежи?

– Воевать с кочевниками сложно, у них нет постоянных городов, попробуй сыщи их в степи. А если и найдешь, много ли прибыли в такой кампании? Суслик наплакал. Кто будет финансировать поход с такими сомнительными шансами на успех?

– Так что же, взять и обо всем забыть?

– А что делать?

– Есть идея.

– Не знаю, не знаю… – Лотус взволнованно расхаживал по лавке. – Это рискованный план.

– Это осуществимый план. Хат – широкая река, достать идущие по ней корабли тилукменам будет очень непросто.

– И кто будет этот план приводить в действие?

– Вы, уважаемый купец.

– У меня нет денег на новую экспедицию. Надо закупить товары, надо нанять корабли.

– Мы вам предоставим кредит.

– Мне нечего предложить в залог.

– Без залога и с небольшими процентами.

Я бы предложил кредит вообще без процентов, но решил, что это чересчур насторожит купца.

– Зачем вам это надо?

– Скажем так, мы заинтересованы в развитии торговли на этом направлении.

Купец задумался:

– Признаюсь, удачная торговая экспедиция помогла бы мне поправить дела, но Ропа считается непроходимой. Мы не найдем людей, которые согласятся повести корабли по этому маршруту.

– Не смогут повести люди, – значит, поведут гномы! – высказался Нимли.

– Мы найдем тех, кто станет к штурвалу, – подтвердил я.

Вообще-то я рассчитывал нанять экипажи для кораблей в верховьях Ропы.

– Эх! По рукам! – согласился купец. – Когда я смогу получить кредит?

– Кредит получите завтра, и товаром. Из того, что мы привезли с собой, мы не продали и четверти. Большую часть оставшегося можете забирать в качестве кредита. Превратить этот товар в деньги или везти его на юг как есть, решайте сами.

Пусть купец хотя бы озаботится реализацией наших изделий, мы и так предложили ему небывало выгодные условия.

– Кто будет охранять караван?

– Решим это позже. Завтра же мы отправляемся в верховья Ропы и ищем там корабли для найма. Готовьтесь выступать в путь. Как только с транспортом будет ясность, я пришлю курьера.

Мы ударили по рукам. На этом первая часть задуманного нами предприятия была завершена. Я даже не предполагал, что на начальном этапе придется вложить столько денег. Что поделать. Если корабли дойдут до Гремена и вернутся обратно, затраты окупятся с лихвой.

На следующий день мы покидали Родерик. Задуманное нами предприятие требовало продолжения. Путь наш лежал в империю. Туда, где река Ропа была достаточно широка для судоходства.

 

Глава 3

Дорога из Родерика в империю была более накатанной, чем та, по которой мы прибыли в Абудаг. Сказывалась интенсивность движения. После того как мы оставили в Родерике большую часть товара, фургоны катились легко и свободно. Место в повозках освободилось, и мы перешли на трехсменное дежурство, оставив для постоянного пешего сопровождения и охранения три десятка гномов в каждой смене.

Поначалу движение на дороге было довольно оживленным. Затем стали попадаться лишь одиночные повозки или небольшие группы всадников, а ближе к границе стало совсем пустынно.

Мерное покачивание в седле навевало сон.

– Скачет! – Я встрепенулся от этого восклицания Нимли.

Молодой курьер, входящий в состав арьергарда, мчался навстречу нашему отряду. Старшим патруля был Манга – опытный охотник. Если он отправил к нам одного из сопровождающих его гномов, значит, что-то случилось.

– Засада! – выдохнул всадник, едва поравнявшись с нами.

Надо же. Я мог ожидать нападения на пустынной дороге в ничейных землях, но здесь…

– Рассказывай подробно.

– Мы ехали в патруле, как и было условлено. Дорога поравнялась с рощей, как вдруг мастер Манга уронил нож на землю.

Манга уронил нож?! Это совершенно невозможно. Да он мог бы выступать в цирке, метая ножи в цель и зарабатывая этим на жизнь. Даже если из его руки и выскользнуло бы оружие (что я могу себе представить с трудом), он успел бы раза три его поймать, прежде чем то упало бы на землю.

– Охотник спешился, – продолжал курьер, – и пошел неторопливо к упавшему ножу, смотря себе под ноги. Иногда он оглядывался по сторонам и прислушивался. Подобрав оружие, мастер Манга вернулся, забрал у меня повод своего коня и сказал вполголоса: «Сейчас я отошлю тебя к обозу. Предупредишь, что в роще их ждет засада».

– Тебе позволили уехать? – удивился я.

– Мастер Манга хитер, он представил все так, что никто ничего не заподозрил. Отдав распоряжение вполголоса, он бросил мне флягу и сказал громко: «Фляга опустела. Скачи к обозу, пусть ее наполнят».

Я принял от курьера флягу Манги. Она была почти полна. Охотник использовал подходящий предлог, для того чтобы отослать нарочного с сообщением, не вызвав подозрений засевшего в роще неприятеля.

До рощи оставалось около километра.

– Что будем делать? – поинтересовался Раста. – Может, увеличим число охраны?

– Нет, это может привлечь внимание. Делаем вид, что нам неизвестно о засаде. Тем, кто в фургонах, приготовить и взвести все арбалеты – и станковые, и ручные.

– А мне что делать? – спросил курьер. – Если я не вернусь к патрулю, это может показаться подозрительным.

Опасность, конечно, есть. Но вряд ли сидящие в засаде решатся нападать на одиночного всадника, рискуя себя обнаружить раньше времени.

– Подожди, пока Манга с дозором минует рощу, и отправляйся к ним. Остановитесь на расстоянии полета стрелы от рощи. Если завяжется бой, не вмешивайтесь.

Через пару минут нарочный сорвался с места, прихватив флягу Манги (воды в ней было столько же, сколько и на пути сюда). Пришпорив коня, молодой гном стремительно проскакал мимо рощи и нагнал дозор.

Мы продолжали движение как ни в чем не бывало. Вряд ли в роще засел слишком большой отряд, она недостаточно велика, пусть и удобна для засады. Дорога проходила метрах в пятидесяти от леска. Оптимальное расстояние для неожиданной атаки. И хорошее расстояние для обороны, если ждешь нападения. Спасибо Манге, мы были предупреждены.

Стоило фургонам поравняться с рощей, как раздался крик, имитирующий птичий клекот, и в воздух взвилось не менее сотни стрел.

Пустое занятие – кованые панцири гномов с такого расстояния не пробить. Разве что в упор, да и то далеко не из каждого лука.

Стрелы защелкали по броне гномов и бортам фургонов, не причинив нам никакого вреда. По быкам нападавшие не стреляли, логично рассудив, что живые копытные не в пример ценнее. Уже хорошо, потерять животных было бы досадно. И тут же с диким криком из рощи рванула толпа вооруженных людей. Сотни полторы, не меньше. Если это разбойники, то шайка довольно велика. И бегут они для разбойников слишком организованно.

Гномы, прикрывающие фургоны, сбились в пятерки, готовясь прикрывать друг друга. Я обернулся в противоположную сторону и с удовольствием отметил, что весь наш отряд не бежит в сторону нападавших: боевые пятерки готовятся отражать врага и со стороны поля. Не прошли даром тренировки и лекции по тактике. Организовать неожиданную атаку со стороны открытого поля сложно, но полностью сбрасывать со счетов такой вариант нельзя. Самонадеянность еще никого до добра не доводила.

Атакующие не успели преодолеть и половины пути от рощи до фургонов, когда со стуком упали борта повозок, образовав широкие амбразуры. Залп станковых арбалетов в одну секунду проредил нападавших. Учитывая малое расстояние, в оружие зарядили по три болта сразу. Но это было только начало – вслед за станковыми защелкали ручные арбалеты. Усовершенствовать их мы пока так и не успели, но с расстояния двадцати – тридцати метров это оружие пробивает среднего качества кольчугу без труда. До наших порядков добежало не более половины атакующих. Представляю, как подействовали на них такие потери. Лишиться половины войска до того, как удалось сойтись врукопашную, – серьезный аргумент, для того чтобы задуматься. Но разбойники продолжали атаковать, спеша схватиться в ближнем бою. И тут из фургонов посыпались вооруженные гномы. Трубач по моей команде подал сигнал, наши воины разбились на тройки. В каждой тройке гном, бьющийся по центру, был основной ударной силой (для этой цели мы подбирали наиболее сильных бойцов), те, что сражались по краям, должны были его прикрывать.

Нами были отработаны несколько типовых построений, применяемых в зависимости от условий и вида атаки.

Зазвенели мечи. Численное преимущество, на которое рассчитывали нападавшие, сошло на нет. Силы были примерно одинаковы по количеству участников с обеих сторон. Но численный перевес не всегда определяет итог сражения. За гномами были хорошая броня и слаженность действий. Их доспехи успешно держали удар, а для мечей не было преграды. Сотню сопровождения мы постарались вооружить отменными клинками ручной работы. На всех гномов таких мечей пока не хватало, но идущих в поход снабжали качественным оружием в первую очередь.

Раста рубился в первых рядах обороняющихся. Его широкий, мощный удар был сокрушающим. Противостоящий ему разбойник пытался сопротивляться. Где там, такие удары отражать – себе дороже. Раста перерубил меч разбойника на две половины, тем же ударом поразил и его самого.

Беда нападавших в том, что они были вооружены двуручными мечами, как и гномы. Каждое оружие диктует свою тактику действий. Двуручник не предполагает быстроты маневра. Здесь все строится на силе удара и качестве оружия. Оба преимущества были на стороне гномов. На стороне атакующих было превосходство в индивидуальном мастерстве, но до слаженности действий им было далеко. Разбойники просчитались. Количество оставшихся в живых противников сокращалось с каждой секундой. Непредусмотрительно было с их стороны напасть на такой сильный отряд.

Я недооценил коварства разбойников. Со стороны поля по нас ударил их резерв. Враги прятались в заранее выкопанных ямах, замаскировавшись травой.

Если бы их план удался, они ударили бы в тыл ничего не подозревающего противника. Даже нам пришлось бы несладко. Вот когда все мы оценили предусмотрительность, заставившую нас оставить полтора десятка гномов со стороны поля. Неожиданным удар не получился. Правда, силы с этой стороны были неравны – на заслон из пятнадцати гномов бросились не менее пятидесяти нападавших. Пришлось пустить в бой последний резерв. Был он невелик – я, Нимли, Сонъер, Лесли и пять гномов-курьеров. Гномы разрядили свои арбалеты в нападавших со стороны поля противников. Я, Лесли и Сонъер схватились за луки. Я успел выпустить три стрелы до того момента, когда пришлось сойтись врукопашную.

– Нимли, Сонъер, вперед! Остальные на месте! – крикнул я, выхватывая меч.

Вооружение курьеров было облегченным – для них важна скорость передвижения, поэтому в нарочные мы отбирали проворных и легких на ногу. Да и тяжеловаты были для молодых гномов двуручные мечи.

Сшибиться с нападавшими, не дать им добраться до оставшейся на дороге молодежи – вот наша задача. Тот же Лесли гораздо полезнее с луком, чем в рукопашной, – к своим пятнадцати годам он научился хорошо обращаться с ним, а вот веса и опыта в битве на мечах набраться не успел.

Следующая пара минут была очень горячей. Я вертелся волчком, стараясь парировать удары как можно большего числа противников. О том, чтобы поразить их, не было и речи, главное – задержать. Нимли и Сонъер бились рядом со мной. Если нашей задачей была оборона, то оставшиеся на дороге стрелки не теряли ни секунды, стреляя по врагам почти в упор.

Все решило подкрепление, подошедшее к нам с левого фланга. Разбив нападавший от рощи отряд, гномы поспешили на помощь нам на другую сторону дороги.

Я присел на траву, привалившись спиной к колесу фургона и стараясь унять дрожь в руках и ногах – резкий выброс адреналина давал о себе знать, отзываясь внезапно нахлынувшей слабостью. За несколько минут боя я выложился полностью, показав все, что умел. Спасибо мастеру Солте за панцирь. При том граде ударов, что на меня сыпался, без него мне пришлось бы туго. Хороший доспех позволяет варьировать тактику сражения и не бояться пропустить некоторые удары, что дает гораздо большую степень свободы в бою и больше возможностей, в иных условиях недоступных. Намеренно принимать удары на себя – тактика не самая лучшая, но при большом численном перевесе нападающих это здорово выручает.

– Вик, ты цел?

Подошедший Нимли присел рядом. Он шумно дышал, на его отличном гномьем панцире была вмятина.

– Неслабо тебя приложили, друг Нимли.

– Противник здоровый попался, такой хороший доспех помял.

– Но ты ему, конечно, ответил?

– Конечно. Его доспех делали не гномы.

Я улыбнулся, а Нимли засмеялся вовсю своей нехитрой остроте.

Странное чувство. Смех после боя – это не издевка и не цинизм. Переживший стресс организм спешит радоваться жизни. В это время даже такая незатейливая шутка покажется смешной.

Гномы приходили в себя после жаркой схватки. В живых осталось не более десятка нападавших, они бежали к лесу, когда поняли, что бой проигран. Я был удивлен такими большими потерями со стороны разбойников. Противники бились упорно и полегли почти все. Полтора десятка раненых разбойников сидели окруженные охраной из десятка гномов.

– Что будем с ними делать? – спросил подошедший Раста, указывая на пленников.

– Утопим, – пошутил я. В ближайших окрестностях не наблюдалось ни одного ручейка, а водоема побольше – и подавно.

Нападавшие вздрогнули и начали боязливо оглядываться.

– Отвезем и сдадим местным властям, – добавил я.

Среди пленников послышался ропот. Один из них попросил:

– Не надо властям. Уж лучше утопите.

Строго здесь, должно быть, относятся к разбойникам, если они предпочитают подобную казнь знакомству с властями.

– Жизни не обещаю, но сможете сами выбрать смерть, если ответите на вопросы.

– Спрашивайте.

– Кто вы такие?

Говоривший от имени оставшихся в живых разбойников человек поморщился:

– Полгода назад я сказал бы, что мы наемники.

– А что сейчас?

– В отсутствие работы мы решили нанять себя сами.

– И вышли на большую дорогу? Грабить проезжающие караваны?

– Жить-то как-то надо.

– Жить надо не как-то. Нет найма, шли бы грузчиками на рынок. Ни гончаров, ни кузнецов из вас, наверное, не получится.

– Вам легко рассуждать, милсдарь. – Разбойник скривился.

– Если ты думаешь, что я всегда разъезжал на коне, то ошибаешься. Это далеко не так. Случалось поработать и молотобойцем за медяк в день, и грузчиком за краюху хлеба. Бывало, что это вся моя еда за сутки. У всех бывают трудные времена.

– Может, отпустите нас? – поинтересовался разбойник.

– Нет. – Я покачал головой.

В свое время я насмотрелся на дела, творимые такими вот шайками. Они вырезали целые поселки на западе империи. Это было то недолгое время, когда я подался в имперское ополчение. Нам пришлось участвовать в жарких боях, пока из столицы не подошли регулярные легионы. Эта шайка до подобного пока не докатилась – грабит караваны. Но далеко ли до того, чтобы разорять поселки? Всего лишь один шаг.

– Нет. Не отпустим. Но раз мы обещали, можете сами выбрать свою смерть. Сдаться местным властям, я смотрю, вы не спешите. Наверняка к вам есть немалый счет. Создатель вас рассудит. Итак, что выбираете? Может, вас повесить?

– Хотелось бы умереть с мечом в руках.

– Свою битву вы уже проиграли. Вряд ли кто из гномов согласиться скрестить с вами оружие.

Бывшие наемники пошептались между собой.

– Дайте нам два меча. Мы решим этот вопрос сами.

– Ничего не имею против.

Я кивнул, и гномы бросили в круг два меча из числа отобранных у разбойников.

Последняя схватка длилась минут двадцать и закончилась, когда в живых остался лишь один из нападавших. Он стоял посреди павших товарищей.

– Может, кто сразится со мной? – Он обвел взглядом окружающих.

Раста взялся было за меч, но подумал и сказал: «Не хочу».

Другие гномы тоже отвернулись.

– Уходи, – предложил я.

Пленник рассмеялся диким, неестественным смехом:

– Куда мне идти?!

В его вопросе, полном безысходности, был и ответ.

Гномы, оставив его, подтягивались к фургонам. Раненый разбойник закрепил меч, воткнув его рукоятью в землю, и бросился на клинок, сведя счеты с жизнью.

Гномы собрали трофейное оружие и монеты. Порванные, залитые кровью кольчуги они брать не стали. Деньги у разбойничьей шайки были невелики. На две сотни человек набралось около пятисот золотых. Примерно на такую же сумму тянуло две сотни мечей, учитывая, что они бывшие в употреблении и нелучшего качества. Охотники, отправившись по следам шайки, нашли в километре лагерь разбойников и пригнали в скором времени к нам фургон и два десятка лошадей.

Теперь мне стало более понятным беспокойство градоначальника Родерика. В Абудаге явно был переизбыток наемников. Если наша миссия увенчается успехом, у абудагских вольных бойцов появится хороший повод для найма. Идущие по рекам караваны кораблей потребуют охраны. Пусть воюют с тилукменами. И Абудаг вздохнет спокойнее, и нам легче станет – кочевники не смогут снарядить крупный поход против гномов, имея такую помеху в тылу.

Мы покидали Абудаг со смешанным чувством.

– А мед здесь неплохой, – сказал Нимли.

И правильно, будем лучше вспоминать, как нас угощали медом, а прощальный бой запишем в недоразумения, о которых лучше забыть.

Впереди была империя, переговоры о покупке кораблей. Наша экспедиция еще только начиналась.

 

Глава 4

Дороги империи. Сколько километров мне довелось проехать и пройти по ним… Три года странствий. Порой я пытался обосноваться в том или ином месте, но судьба меняла обстоятельства, и я снова отправлялся в путь. Пересекать Ропу мне доводилось несколько раз, но это было южнее, в ее верховьях мне бывать не приходилось.

Дороги империи местами хороши, иногда разбиты. Чем они выгодно отличаются, так это более-менее организованным сервисом. «Более» или «менее» зависит от направления, в котором нужно следовать. Но на всех трактах, имеющих постоянное движение, постоялые дворы расположены с завидной регулярностью. Такое отношение не может не радовать, когда путешествуешь один или в небольшой компании. Нашу сотню не могло вместить и накормить ни одно придорожное заведение. Останавливались мы обычно поодаль, пользуясь наличием воды рядом с постоялыми дворами и возможностью разжиться дровами – это единственное, в чем мы нуждались постоянно. Продовольствие мы везли с собой, время от времени пополняя его запасы в деревнях. Платили железом – крестьяне в империи принимали такой бартер так же охотно, как и те, что жили на вольных территориях. Без плуга или косы в крестьянском хозяйстве не обойтись. Тем более здорово, когда удается их выменять без посредников и поездок на ярмарку.

В попадающиеся по пути города мы не заглядывали. Торговать мы там не собирались, а платить пошлину без необходимости – лишняя трата денег.

Реки мы достигли через три дня после пересечения границы и продолжали двигаться дальше – в верховьях Ропа недостаточно глубока для судоходства.

Дорога шла вдоль русла, порой отходя от берега на несколько километров, но неизменно возвращаясь.

– Далеко еще? – поинтересовался Нимли.

Я достал карту, в свое время раздобытую в Гремене. Подобный план местности был большой ценностью. Я до сих пор благодарен младшему сыну барона Людвига, который сделал для меня копию с хранившейся в городской библиотеке карты. Она, правда, была устаревшей – оставшейся со времен старой империи. Некоторые населенные пункты, на ней обозначенные, давно канули в Лету, другие появились, но есть то, что сохраняется неизменным в течение столетий, – реки, горы, дороги, имеющие стратегическое значение. Две сотни лет – небольшой срок, для того чтобы карта совсем утратила свое значение, в мире Средневековья время движется гораздо менее торопливо. По мере возможности я вносил в нее правки, приводя в соответствие с тем, что было в данный момент.

– Мы примерно здесь. – Я отметил на карте место нашего нахождения. – Вот за этой излучиной глубины пойдут приемлемые. Завтра можно будет начинать поиск. В следующем поселке порасспросим о том, где строятся корабли.

– Вик, а ты уверен, что они вообще здесь строятся?

– По Ропе корабли ходят, это я точно знаю. Значит, они должны где-то строиться. Пойдем вдоль реки, пока не найдем верфи. Или попробуем перекупить уже готовые корабли.

– А может, сами построим?

– Нимли, ты такое когда-нибудь строил?

– Нет.

– Я тоже нет. То есть я примерно представляю, как корабль должен выглядеть. Но только примерно. А материалы, а верфи? Да и времени на постройку уйдет немало.

– Это да. Без молота и наковальни и гвоздя не выкуешь. Без нужных приспособлений никак нельзя.

– Вот то-то и оно. Если бы требовалось построить лодку, еще можно было бы попробовать. С речным кораблем сложнее, пусть он и невелик. Будем искать готовые или специалистов-корабелов. Все остальные варианты оставим на самый крайний случай, и лучше бы он не наступил.

Нимли вздохнул. Я понимал его желание смастерить корабль самостоятельно. Профессиональная гордость для гнома имеет большое значение, но браться за незнакомую технологию, не имея подробного плана, все же не стоит.

С камнеметами было легче – гномы построили их несколько десятков по нарисованному мною эскизу, проще было с горячей штамповкой, благодаря которой мы теперь можем увеличить производительность труда при изготовлении некоторых изделий в десятки раз. А корабль? Я бы, может, и взялся его построить, если бы не было совсем никакого выхода, но результат получился бы спорным. У меня было недостаточно базовых знаний, для того чтобы начинать такую работу с нуля.

На обед мы расположились на берегу Ропы, выбрав ровную поляну. Гномы распрягли быков и повели их на водопой. Река совсем не была пустынной. Рыбацкие лодки и баркасы время от времени проходили мимо нашей стоянки, проявляя естественный интерес.

– Эй, на берегу-у-у! Рыбу не желаете приобрести?

– Раста, ты рыбу хочешь на обед?

– Пфыр. Опять рыба.

– Когда это ты, интересно, успел к ней привыкнуть?

– И не собираюсь. В этой рыбе одни кости. Я не лесной кот, чтобы ее любить.

– Ты знаешь, бывает рыба и без такого количества костей.

– В самом деле?

– Можешь мне поверить. В реке Хат такая точно водится, а иногда и в низовьях Ропы ловят.

– Так это совсем другое дело! Та, которую нам предлагают местные рыбаки, никуда не годится.

– Это ты зря. Еда из нее может получиться просто замечательная. Я угостил бы тебя ухой, но, к сожалению, у нас нет ни перца, ни лаврового листа. А без них это блюдо потеряет всю свою прелесть. А рыбу давай все-таки возьмем. Завялим – будет нам припас в дорогу.

Рыба была мне не слишком нужна, я хотел расспросить рыбаков о том, что ждет нас ниже по реке.

– Как улов?! – крикнул я рыбакам.

– Спасибо! Не жалуемся!

– Что ж, рыбу мы у вас купим! Правьте к берегу!

Рыбаки причалили, и начался незатейливый торг. Скорее, он был дополнительным развлечением, чем насущной необходимостью. Речные торговцы нахваливали свой улов. Гном, заведовавший кухней, пытался сбить цену. Наконец ударили по рукам, и я смог перейти к вопросу, который меня интересовал больше:

– Сами-то вы откуда будете?

– Так местные мы. Чуть дальше по течению на том берегу реки поселок будет, вот оттуда мы и есть.

– Крупный поселок?

Мужчина залихватски присвистнул:

– Кому и три дома – город. Поселок невелик, домов десятка три будет.

– А есть что покрупнее дальше по реке?

– Как не быть. Ближе всего к нам будет Лукино. Славное поселение, дворов эдак пятьсот. Пристани, лавки.

– Немалый поселок. Иному городу под стать.

– Это так. Только городу градоначальник положен – имперский наместник. Местные купцы раза три дары засылали, чтобы их поселок в город не переименовали. А что? Приедет раз в год казначей, получит пошлину, только его и видели. Все остальное время за начальство в Лукино остается выборный староста.

– Хитро.

– А то.

Я попросил одного из курьеров принести словоохотливому рыбаку кружку пива. Разговор был весьма интересен. Рассказчик довольно обтер усы, с надеждой посмотрев на опустевшую кружку, а я продолжил расспросы:

– А корабли в Лукино есть?

– Как не быть. Торговлю-то купцы ведут там немалую, а корабль при реке – первое дело для перевозки грузов.

– Вот и славно.

Я попрощался с рыбаком. Тот печально посмотрел на пустую кружку из-под пива, но напрашиваться на повторное угощение не стал.

Гномы, пользуясь стоянкой, развернули полевую кузню. Один из фургонов требовал ремонта, надо было отковать новые шкворни.

– А скажи, друг Раста, доводилось ли тебе участвовать в рыбной ловле?

Вопрос был риторическим – крупных водоемов, в которых можно было ловить рыбу, в долине гномов не было.

– Вот еще, – проворчал гном, – была нужда лезть в реку с вершей. Да и сети у нас нет.

– Есть еще один способ. Поверь, это незабываемые впечатления.

Речь шла о ловле рыбы на удочку. Такой способ здесь совсем не распространен – местные жители предпочитают верши или сети.

Раста задумчиво сопел.

– Предлагаю спор. Если тебе понравится рыбалка… – я задумался, что бы мне загадать в качестве выигрыша, – то ты учишься плавать.

– Так это надо в воду забираться!

– Надо. – Я улыбнулся. – Как плавать без воды, пока не придумали.

– А если мне не понравится ловить эту самую рыбу?

– Что ты хочешь? Учиться плавать я не смогу по той простой причине, что уже умею. Хочешь, буду твоим личным тренером по плаванию?

Раста фыркнул от смеха: «Плавать-то в любом случае мне придется».

– Что же в этом плохого? Смотри.

Я быстро скинул одежду и, подбежав к реке, мощными гребками поплыл на ее середину. Там развернулся, подняв вверх обе руки, и под восторженные крики гномов направился обратно. Плавать в этом году мне довелось первый раз, но это как ездить на велосипеде – если однажды научишься, то навсегда.

– Ну как? – спросил я Расту, вылезая из воды. – Кто-то говорил, что гномы могут все.

– Ладно. Если мне понравится рыбная ловля, буду учиться плавать. Но вряд ли она мне понравится.

– Посмотрим. Для начала мне понадобится твое кузнечное мастерство. Надо сделать крючки.

Я объяснил Расте устройство этого приспособления, и он отправился к кузне, из которой уже раздавался стук молота. С грузом и поплавком вопрос решить было несложно, использую подручные материалы, но в моем плане была еще одна вещь, совершенно необходимая, – леска.

О прекрасной капроновой леске не могло быть и речи, но и рыба здесь не слишком избалована. Обойдя лагерь, я нашел у одного из запасливых гномов моток шпагата. Насколько я помню, при нахлысте вместо лески используется шнур, и довольно успешно. Он не является помехой для клева рыбы. Оставалось озаботиться изготовлением поплавка и груза.

Через полчаса у нас имелось все необходимое для рыбалки.

Отыскав под ближайшим камнем обычного дождевого червя, я насадил его на крючок и забросил, раскрутив крючок с наживкой наподобие аркана. Ничего подходящего для удилища под руками не было, но снасть получилась достаточно тяжелой, и мне удалось забросить ее руками.

Раста стоял рядом, Сонъер – в двух шагах за нашей спиной, остальные наблюдали за моими действиями с места стоянки. Поплавок медленно проплыл метров двадцать, я шел за ним по берегу, рыба клевать не спешила. Пришлось вытащить снасть и забросить снова.

Раста задумчиво почесал голову: «И что здесь может быть увлекательного?»

– Это потому, друг Раста, что рыбу ловишь не ты. Держи.

Я протянул Расте снасть, жестом предлагая попробовать самому. Гном вздохнул, но спорить не стал. Забросив наживку, он пошел вдоль реки вслед за движущимся поплавком. Ровный берег закончился, и Раста вынужден был вернуться обратно, всем своим видом показывая, что не впечатлен рыбной ловлей.

Должно быть, я выбрал не слишком удачное место для рыбалки. Раста прошелся вдоль берега еще раз, закинув снасть с недоверием.

– Убегает!!! Вик, поплавок убегает!

Поплавок совершал стремительные движения против течения.

– Тащи! Клюет!

– От гнома не убежишь! – вскричал Раста, выбирая леску.

Крупная рыба билась на крючке и ходила кругами. Раста с азартом тянул ее к берегу. Сонъер замер, на берегу столпились гномы, привлеченные необычным зрелищем. Рыба была килограмма два весом. Начинающий рыбак с сияющим видом вытащил ее на берег.

– Какова, а?! С кем соревноваться решила! С гномом! – Он был доволен чрезвычайно. – Сейчас я еще одну поймаю.

Я не стал охлаждать его пыл. Раста отыскал наживку и закинул снасть еще раз. Рыба клевать не спешила.

– Вик, почему рыба больше не попадается?! – сетовал гном.

– Наверное, здесь место не слишком подходящее. Смотри, видишь на той стороне заводь? Вот там клевать будет наверняка.

– Так чего же мы стоим?! Идем скорее туда!

– Вообще-то это место за рекой. Да и выдвигаться нам пора.

Раста насупился и пробурчал:

– А о запасах кто подумает?.

Не он ли ворчал совсем недавно о том, что рыба – это не для него?

– Не забудь, ты обещал научиться плавать.

– Помню я, помню, – неохотно проворчал Раста. – А обоз? Так пусть себе едет. Мы рыбу половим и догоним его.

В голосе Расты звучала такая искренняя просьба, что я не смог отказать:

– Хорошо. Давай сплаваем на часок на ту сторону, рыбаки нас перевезут.

Повозки движутся медленно, верхом мы спокойно сможем их нагнать. Почему бы и не порыбачить?

Обоз тронулся в путь, на берегу остались лишь Сонъер и Лесли – они должны были посторожить лошадей и подождать нашего возвращения. Мы с Растой окликнули проплывающую по реке лодку и попросили перевезти нас на другой берег, расплатившись мелкой медной монетой.

Раста сосредоточился на рыбной ловле. Я с удовольствием уступил ему эту возможность, да и снасть была одна. Десяток довольно крупных рыбин уже лежали на берегу.

– Раста, не пора ли нам собираться?

Гном печально вздохнул:

– Хорошо. Будет следующая лодка, попросим отвезти нас обратно.

Но лодки не было. Вместо этого поднялся ветер, нагоняющий низко висящие тучи. Не прошло и десяти минут, как начал накрапывать дождь, который постепенно усиливался, грозя перейти в ливень. Мы подождали еще, лодок не было, – должно быть, рыбаки не рисковали выходить на реку при такой погоде. Я мог при желании перебраться на тот берег и вплавь, но как быть с Растой? Плавать он пока не научился. Отправляясь на рыбалку, я по привычке прихватил с собой меч и панцирь не стал снимать. Не беда, свое снаряжение я при желании смог бы переправить. Раста свой двуручник оставил на том берегу – слишком он был велик и мешал рыбной ловле, но даже это не помогло бы ему попасть обратно.

Дождь все усиливался, мы промокли насквозь. Поняв, что в ближайшее время ни лодки, ни окончания дождя не предвидится, я стал обдумывать наши дальнейшие действия.

– Мастер Раста, что ты скажешь на то, чтобы нам прогуляться пешком?

– Куда? – оживился гном. Мокнуть под дождем ему тоже изрядно надоело.

– Здесь недалеко должна быть деревня. Помнишь, о ней рассказывал рыбак, у которого мы покупали рыбу? Давай переждем непогоду там, дождь, судя по всему, надолго. А завтра сплавимся до поселка Лукино на попутной лодке.

– А как же наши кони?

– Сейчас я все улажу.

Пытаясь перекричать шум дождя, я объяснил Сонъеру и Лесли наш план. Они должны были догнать караван без нас и передать, что мы доберемся до Лукино сами.

Если вы думаете, что Раста оставил свой улов, то плохо знаете гномов. Собрав рыбу в прихваченный для этой цели мешок, он взвалил его на плечо с твердым намерением не расставаться со своей добычей.

Нет, это совсем не жадность. Раста без всякого сожаления раздал бы улов друзьям, но оставить добычу на берегу было выше его сил. Это своего рода бережливость, ставшая чертой характера. Так мы и отправились разыскивать близлежащую деревню. Я – с мечом на поясе, Раста – с мешком за плечами, полным пойманной им рыбы.

Постучав в ближайший дом, мы попросились на ночлег, поскольку время уже было позднее, а дождь не прекращался.

Это просто здорово – сидеть у печи, слушать, как трещат поленья, и смотреть на огонь. Хозяин дома, увидев, что мы промокли насквозь, развел огонь и предложил нам высушить одежду. К счастью, нам не приходилось опасаться, что наши панцири заржавеют. Гномы использовали какую-то хитрую обработку, препятствующую коррозии. Это было что-то вроде оксидирования – готовое изделие обрабатывалось сложным химическим составом, покрывавшим его защитной пленкой. Метод этот применялся к изделиям штучной работы и действовал довольно успешно. Что, безусловно, радовало. Хороши бы мы были с Растой в заржавевших панцирях. Защитный слой имел и меч. Надеюсь, мне не придется его точить слишком часто, снимая покрытие. Впрочем, отличная сталь долго оставалась острой.

Хозяин спросил, что мы хотим на ужин. Я был удивлен – Раста попросил приготовить пойманную им рыбу.

Переночевав на охапке соломы, с утра мы отправились в путь. Я заплатил крестьянину серебрушку, чему он был несказанно рад, он не ожидал такого щедрого вознаграждения.

Первоначальный план, согласно которому мы собирались сплавиться по реке, пришлось скорректировать – дождь закончился, но низко висящие тучи делали прогноз погоды неясным, поэтому рыбаки не спешили выходить на промысел. Наш крестьянин быстро решил вопрос с транспортом. Обежав небольшую деревню, он договорился с одним из соседей, который собирался ехать в Лукино на подводе. Вариант был не самым плохим, все лучше, чем идти пешком или ждать, пока погода установится. Не прошло и часа, как мы с Растой осматривали окрестности, сидя в тряской телеге. Запряженные в повозку кони бежали неспешной рысью, и скорость нашего передвижения была вполне приемлемой.

– Ну как, мастер Раста, убедился в том, что рыбалка может быть увлекательной?

– Признаю. Вик, а ты уверен, что гномы могут плавать?

Я рассмеялся. Раста был не на шутку встревожен выполнением данного обещания.

– Могут, очень даже могут. Поверь, друг, ты еще скажешь мне спасибо.

– Ты столько раз меня удивлял, Вик, что я не могу тебе не поверить, – отозвался гном.

Дорога до Лукино прошла без приключений. Приключение ждало нас на въезде в поселок. Когда до поселения, по словам возницы, оставалось чуть больше километра, наше внимание привлекла странная компания, напомнившая мне о гражданине Паниковском, убегающем с гусем от населения. Разница была в том, что бегущий был без гуся и мчался нам навстречу. Да и выглядел он к тому же гораздо лучше упомянутого персонажа.

И все же в тот момент, когда мужчина поравнялся с нашей повозкой, был он изрядно запыхавшимся. Отставшая метров на двести толпа с криками приближалась. Кроме упомянутой процессии с Паниковским персонажа роднило еще одно – явно написанное на его лице: «Будут бить». Правда, на воришку встречный был совсем не похож. Чем, интересно, он успел разозлить такое количество людей?

Остановившись около нашей повозки, убегающий взмолился, видимо сочтя наши панцири знаком принадлежности к важным персонам.

– Милсдари, прошу вас, скажите хоть вы этим остолопам, чтобы они меня не били.

По внешнему виду и речи – вполне приличный человек. Вмешиваться в чужие споры – дело неблагодарное, но я все же решил уточнить:

– Ты кто будешь, уважаемый?

– Мастер я. Корабел.

– Это совсем другое дело! – разволновался Раста. – Бить мастера нельзя.

– По крайней мере, надо сначала разобраться, в чем дело, – добавил я. – Может, он заслужил.

– Я заслужил?! Да я хотел все сделать как лучше! Я не виноват, что эти дурни ничего не понимают в кораблях.

Я улыбнулся. Заявить так было весьма самонадеянно. Не за это ли мастера-неудачника хотят побить? Чем-то этот бедолага был мне симпатичен, и я решил разобраться в причинах произошедшего.

– Залезай на подводу. Попробуем поговорить с твоими оппонентами.

Запыхавшийся корабел запрыгнул на телегу и облегченно перевел дух. Если он думает, что все закончилось, то зря. Ситуация еще может повернуться по-разному. Если корабел в самом деле виноват, защищать его мы точно не будем.

Толпа догоняющих обступила телегу, разразившись громкими криками. Нападать на нас они не спешили. Вроде нормальные люди. И чего они не поделили? Наш возница остановил подводу и опасливо оглядывался, не понимая, что делать дальше.

– Тихо! – прокричал я. – Говорите по одному.

– Милсдарь, рассудите! – выступил вперед один из преследователей.

И эти туда же. Что ж, надо их хотя бы выслушать.

– Рассказывай, что у вас случилось.

– Этот горе-мастер нанял нас на работу.

– Вот как? И что же? Бить человека только за то, что он ваш наниматель, не годится.

Обступившие нас рабочие загомонили, и я вскинул руку, призывая их к спокойствию.

– Какой это наниматель?! Гад это! Мы ему говорили, что надо строить, как всегда. Так нет, ему усовершенствования подавай. Вот и наусовершенствовался, на свою голову. Купец, заказавший корабль, отказался оплачивать работу.

– Мой корабль поплывет гораздо лучше! – подал голос мастер.

– Лучше?! А чем ты с народом за работу рассчитаешься?! И за материалы платить надо!

Суть конфликта стала мне понятна – мастер решил внести в конструкцию усовершенствования, не предусмотренные контрактом. Хороши ли они? Неизвестно. Именно такие люди двигают прогресс, пробуя и ошибаясь, иногда находя удачные решения, которые позже становятся нормой.

– А мастер-то он хороший? – Я кивнул в сторону корабела.

– Мастер хороший, – согласились рабочие. – В кораблях Ридел понимает. Вот только заказчик оплачивать изделие отказался.

– А велики ли затраты?

– Пока успели поставить только каркас. Да часть денег Ридел заплатил из своих сбережений, больше у него не было. Должен он остался пятьдесят семь золотых.

Я присвистнул. Сумма немалая.

– Вы что же думали, если его побьете, так у него деньги появятся?

Рабочие переминались с ноги на ногу.

– Нет, конечно. Ридел не скряга. Будь у него деньги, отдал бы все, что должен. Только нам тоже нужно семьи кормить.

Не знаю, как им побитие мастера поможет кормить семьи, но возмущение их мне понятно.

– Что скажешь, друг Раста? – спросил я у гнома.

– Мастера бить нельзя, – повторил гном. – Но и за работу платить надо.

– Ты прав как никогда. Выручим бедолагу?

– Человек, конечно, – недовольно пробурчал Раста, – но все же мастер.

Я вывернул все карманы – денег не хватало. Вообще-то я мог позволить себе такие траты. С продажи штампованных изделий, которые изготавливают гномы, мне полагаются неплохие проценты, как автору метода и владельцу товарного знака. Вот только при себе средств у меня было недостаточно.

– Раста, у тебя деньги есть?

Вместе с гномом мы собрали пятьдесят пять золотых.

– Вот держите. Два золотых мастер Ридел отдаст вам позже.

Не ждавшие такого поворота событий рабочие обрадованно пошли обратно, пообещав раздать все долги.

Облегченно вздохнувший крестьянин тронул повозку к поселку. Доехав, он поспешил с нами попрощаться.

– Извини, у нас нет ни монеты. – Я развел руками, прощаясь с возницей. Тот, махнув рукой, поехал по своим делам.

Мы с Растой расстались с неудачливым корабелом.

– Как я могу отдать долг? – поинтересовался Ридел.

– Ладно, забудь, – махнул я рукой. – Как мастеру не помочь.

Я сомневался, что у изобретателя в ближайшее время появятся деньги, чтобы отдать нам долг. Может быть, эта небольшая помощь позволит ему продолжить работы.

– И все же.

– Хорошо. Если будут деньги, отдашь их первому встречному гному и скажешь, чтобы передали Вику и Расте.

– И все?

– Все.

– Если будет что-нибудь надо, обращайтесь.

– Непременно.

Я махнул рукой, думая, что больше никогда не повстречаюсь с мастером Риделом.

Как переменчивы порой бывают наши планы. Я не знал, что не далее как через три дня встречусь со случайным знакомым вновь.

Лукино растянулось вдоль реки на несколько километров. Мы спросили у прохожего, как попасть на ту сторону, и зашагали к мосту. Идти до него было неблизко, тучи разогнало ветром, и солнце стало нещадно припекать.

– Совсем в горле пересохло, – пожаловался Раста.

– Да, и есть хочется, – согласился я.

– Какое все-таки накладное дело – пытаться рассудить, кто прав.

– И не говори. – Я улыбнулся.

Мы проходили мимо трактира, из которого доносились вкусные запахи.

– Голодный гном – это плохая примета, – бурчал Раста.

– Ты серьезно?

– Более чем. Когда я голоден, у меня портится настроение.

– Ты извини, друг. Это я уговорил тебя отдать все деньги. Сейчас зашли бы пообедали.

– Что теперь говорить? Я сам согласился.

– Знаешь что, давай все-таки зайдем, – предложил я. – Посмотрим, чем угощают в местных харчевнях.

– Разве что посмотрим, – согласился Раста.

Мы заглянули в ближайший трактир. Немногочисленные посетители обедали или пили пиво. Некоторые делали и то и другое.

– Может, мне продать свой пояс? – Раста вздохнул, глядя, как люди за соседними словами поглощают пищу.

– Нет. Гному без пояса несолидно. У меня есть другая идея. Есть такая игра – армрестлинг.

Я наклонился к Расте и начал рассказывать свой план. Мой друг кивал, соглашаясь. Через минуту мы обговорили все условия.

– Спорим! – крикнул я погромче, привлекая внимание.

– Ой-хо-хо! – отозвался Раста. – Где тебе выиграть?!

– Ставлю кинжал! – Я отцепил от пояса один из двух кинжалов и положил на стол.

– Против пояса! – согласился Раста.

Мы ударили по рукам, поставили руки локтями на стол, и началась борьба. Точнее, ее тщательная имитация. Раста сопел, жилы у него вздувались. Руки мы двигали в стороны с переменным успехом.

Люди за соседними столами начали к нам оживленно приглядываться. Через пять минут вокруг нас собралось человек десять болельщиков. Еще через минуту они стали подбадривать нас задорными криками. Пора.

Моя рука со стуком упала на стол.

– У-у-у! – раздался крик разочарования.

– О-о-о! – выдохнули болевшие за гнома.

Я постарался изобразить на лице досаду:

– Нет! Нет такого человека, который смог бы тебя победить, друг Раста!

Гном надулся от гордости. Надеюсь, только показательно, не хватало только, чтобы он начал задаваться.

– Дай я попробую, – за стол присел один из наблюдателей. – Хочу бороться.

– Так неинтересно, – сказал Раста. – Давай бороться на заклад. Ставлю пояс против пяти серебрушек.

Пояс Расты стоил больше – никак не меньше золотого.

– Идет! – азартно сказал желающий помериться силами.

Продержался он не более пяти секунд. Рука проигравшего стукнула о столешницу, и он вышел из-за стола под крики и улюлюканье, не забыв оставить пять монет. На обед для двоих человек вполне достаточно. Можно было переходить к еде, но не тут-то было.

– Дай я померяюсь силами! – Еще один посетитель трактира уселся напротив Расты.

Этот продержался секунд двадцать. По сравнению с прежним претендентом – определенный прогресс.

Толстый мельник растолкал всех присутствующих и молча положил на стол пять серебрушек. Был он на две головы выше Расты и почти таким же в плечах.

Взбугрились мышцы на руках толщиной с добрую ногу, затрещал стол, сколоченный из толстых дубовых досок. Любопытствующие бились об заклад, подбадривая борцов. Мельник продержался минуты две – был он очень крепким человеком.

Нет, так мы точно не пообедаем. Привлеченные слухами о необычном зрелище, в трактир повалили люди. Через двадцать минут там стало довольно тесно.

– Раста, пойдем, – потащил я гнома за рукав. – Пообедаем где-нибудь по дороге.

– Да, мы хотели подкрепиться! – вспомнил гном.

– Оставайтесь здесь! – предложил трактирщик. – У нас сегодня фирменный обед.

– Не рыба? – спросил с подозрением Раста. Видимо, рыбу любил он только лично пойманную.

– Не получится. Разве здесь нам дадут поесть? – возразил я.

Хозяин печально вздохнул, понимая, что вслед за нами уйдет и большинство посетителей.

– Лучший обед за мой счет бесплатно, – выложил он последний аргумент.

– На двоих? – уточнил я.

– На двоих, – согласился трактирщик.

– Что ж, посидим еще немного. Несите.

Я пообедал не торопясь. Расте пришлось труднее – три раза он прерывал трапезу, не желая отвергнуть борьбу на руках. Не проиграл Раста ни разу. Правда, здорово утомился. Я вытащил его из-за стола почти силой.

– Раста, кинжал-то верни. – Мы шли по улице в прежнем направлении. На этот раз сытые и довольные.

– Извини, Вик. – Раста отдал мне кинжал, «выигранный» им в самом начале нашего представления. Вообще-то и правда выигранный. С Растой в силе мне не соревноваться. Не потому что я слаб, просто он скорее под стать медведю.

– Вик, а я тебя в самом деле поборол, – продолжил Раста.

Я развел руками: что есть, то есть.

– Должен же ты в чем-то меня превосходить. Только не зазнавайся, а то придется намять тебе бока.

Раста фыркнул:

– Вот еще. Буду я драться с друзьями.

– Это правильно, с друзьями драться не стоит.

Но недавние победы все же вскружили гному голову.

– На мечах ты бьешься славно, но в борьбе гномы непобедимы, – продолжал рассуждать мой бородатый друг.

– Ты так думаешь?

Раста посмотрел на меня с сомнением, но все же сказал:

– Да.

– Не хотелось бы тебя огорчать, но армрестлинг – это далеко не вся борьба.

– А какая она еще бывает?

– Давай как-нибудь после.

– После?! После опять будет не до того.

Вот неугомонный гном, славно же его зацепило. Четыре золотых мелкими монетами оттягивали карман Расты, настраивая его на героический лад.

– Ладно, уговорил. Скажи, сложно ли уронить на землю такого гнома, как ты?

– Речь идет о борьбе? – уточнил Раста, опасливо на меня покосившись.

– О борьбе.

– Без использования дополнительных приспособлений?

– Голыми руками.

– Тогда это очень сложно, – вынес заключение гном.

– Стой.

Мы остановились посреди улицы. Захват кисти, движение по круговой траектории – и Раста, не в силах сопротивляться, падает на землю. Приемы подобного рода весьма распространены в айкидо. Наверное, его создатель Морихей Уэсиба был талантливым механиком. Рычаг и инерция – то же самое, что я стараюсь приспособить к бою на мечах. Теперь гном точно от меня не отстанет.

– Как, не видать мне молота! Вик, как ты это сделал?!

Раста смотрел на меня удивленными глазами, сидя посреди улицы. Я пожал плечами – эти навыки совсем ни к чему моему другу. У него другое преимущество. Я помог бородачу подняться.

– Вик, ты великий воин! – восхитился гном.

– Не преувеличивай, друг мой. Это просто немного знаний. И в империи, и в Абудаге найдутся бойцы гораздо лучше меня.

Это так. В Абудаге неплохая школа кулачного боя, есть славные воины и в империи. С лучшими мне не тягаться, я, впрочем, и не собираюсь. Нельзя играть на поле, на котором у противника все преимущества. Иначе заранее обрекаешь себя на проигрыш. Несколько уравнивает шансы то, что я более-менее знаком с местными приемами ведения боя, в то время как моя тактика для многих является неожиданной. И все же главный рецепт победы – это играть на том поле, на котором ты сильнее противника. Жизнь не всегда нам дает такой шанс, но теми возможностями, которые есть, глупо не воспользоваться.

– Но полководец ты славный, – подытожил гном.

– Да? Вот только я совсем не люблю войну. Один мудрец сказал: «Лучший бой – это тот, которого удалось избежать». Вот он действительно был славный полководец.

– Как же он смог им стать, если избежал боя? – удивился гном.

Я рассмеялся:

– Как-то стал. Наверное, ему удалось избежать не все бои.

Мы шли по улице, постепенно приближаясь к мосту.

– Наши! – воскликнул Раста, показывая на противоположный берег.

На берегу стояли фургоны гномов, поставленные, как обычно, кольцом. Дежурная полусотня несла свою службу. У кромки воды я заметил Сонъера, он внимательно всматривался в плывущие по течению лодки. Нас ждали. Правда, не с противоположного берега. Здорово вернуться туда, где ты нужен.

– Раста, жаль, что ты рыбу так и не донес. Как же припасы? – пошутил я.

 

Глава 5

Встречу описывать не буду. Больше всего досталось Расте. Причем пополам – поздравлений и порицаний. Бородач насупился, но ненадолго. Его так и подмывало рассказать о нашем бесплатном обеде в трактире и, конечно, о соревновании, что он и сделал. Этим он положил конец упрекам в стремлении к неуместному рыболовству.

Гномам в наше отсутствие удалось неплохо поторговать. Предприимчивые купцы из Лукино не замедлили полюбопытствовать, что имеется на продажу в остановившемся караване. А вот по интересовавшему нас делу сдвигов пока не было. Корабли в Лукино имелись – этот крупный поселок вел весьма оживленную водную торговлю. Были они и у тех купцов, которые заглядывали на стоянку гномов, но продавать корабли никто не собирался. Не беда, переговоры еще даже не начинались…

– Смотри, Вик, может быть, этот?

– Не то, Раста, не то!

Мы с Нимли и Растой обходили побережье в поисках подходящих речных кораблей.

– Вик, ты уверен, что это не то, что нам надо? Купцы успешно перевозят на них грузы.

– Раста, ты видел не хуже моего, что этот корабль нам не подходит. Где скорость?! Где остойчивость?! Если мы поставим на него катапульту, его будет так раскачивать, что выстрелить мы сможем только раз, а затем нас будет швырять по всей палубе, если вовремя не успеем за что-нибудь уцепиться.

– Вик, мне кажется, ты преувеличиваешь, – сказал Нимли.

Ну да, слегка я преувеличил. Но ходовые испытания меня решительно разочаровали. Мы почти сторговались с одним из купцов. За две тысячи золотых он готов был уступить нам корабль. Перед тем как принять окончательное решение о покупке, мы решили провести испытания. По течению пошли неплохо, а вот когда стали возвращаться… Скорость против течения была километров пять в час, не более. Гребцы дружно вспенивали веслами воду, а быстрота передвижения оставляла желать лучшего. Парус не ставили. Ветер был устойчивый, но боковой, от прямоугольного, жестко крепящегося паруса в такой ситуации никакого прока. Минуем мы на такой скорости устье Ропы, когда будем возвращаться? В то время когда большинство гребцов будут заняты на веслах и не смогут помочь в отражении атаки! Нет, это совсем не то, что нам необходимо. Мы обошли почти весь берег реки в окрестностях Лукино, но все корабли были однотипными, вряд ли они покажут лучшие ходовые характеристики, чем тот, который мы испытывали.

– Что будем делать? – поинтересовался Нимли. – Двинемся дальше вдоль реки? К следующему поселку?

Я печально вздохнул. Найдем ли мы что лучше?

– Вот он, Нимли, смотри!

– Это?! – удивился Нимли.

На берегу располагался каркас будущего корабля. Его вытянутый корпус обещал производить гораздо меньшее сопротивление воде, что позволяло увеличить скорость.

– Ну да, этому кораблю еще строиться и строиться, но он явно будет быстрым. Правда, это не повысит остойчивость при работе катапульты, – признал я.

– А где, собственно, сами корабелы? – поинтересовался Раста.

Действительно, поблизости не наблюдалось ни одного человека. В разгар рабочего дня это было странно. Я подозвал игравшего неподалеку мальца и спросил, знает ли он владельца недостроя. Парнишка кивнул и, ободренный обещанием мелкой медной монеты, умчался, пообещав привести строителя.

Появились они минут через десять.

Раста и Нимли с недоумением смотрели на меня, разразившегося неуместным смехом.

– Что случилось, Вик? – удивился Раста.

– Посмотри, кто идет! Узнаёшь?

Теперь уже Нимли с непонимающим видом смотрел, как мы с Растой смеемся. К берегу направлялся небезызвестный нам мастер Ридел. Его усовершенствования оказались не так уж и плохи.

– Здравствуйте. К сожалению, я пока не могу вернуть вам долг.

Я махнул рукой:

– Речь сейчас совсем не об этом. Я смотрю, вы забросили постройку?

– Ничего не поделаешь… – Корабел-конструктор развел руками. – Долги я отдал благодаря вам, но продолжать строительство не на что. – Ридел печально вздохнул: – А какой хороший корабль должен был получиться.

– Вы правы, мастер, он должен был выйти отменный.

– Вы правда так думаете?! – встрепенулся изобретатель.

– Правда. Скажу больше, мы готовы купить этот корабль, если он будет достроен так, как нам надо.

– Потребуете переделать корпус?

– С корпусом как раз все в порядке. Обтекаемость должна быть превосходная. Но некоторые дополнения внести придется.

– Какие?

– Начнем с того, что нам необходимо сделать корабль гораздо более остойчивым. Что вы можете для этого предложить?

Изобретатель задумчиво почесал макушку.

– Можно попробовать увеличить киль, – посоветовал он. – Только кто будет это делать?

– А мы на что?! – возмутился Раста. – Откуем любой киль, какой потребуется.

Мастер Ридел чуть не поперхнулся:

– Вообще-то киль делают из дерева.

– Нет-нет, это отличная придумка. Киль сделаем железным, – ухватился я за неожиданную мысль.

– Но он утяжелит корабль!

– Ерунда! – Я махнул рукой. – Уменьшим количество балласта. Можно даже сделать киль выпускным, расположенным в специальной шахте.

– Вот только мели…

– Мели?

– Да. Я не хотел бы делать киль слишком уж большим.

– А что вы скажете о подводных крыльях?

– Это как?! – встрепенулся Ридел.

Честно говоря, это не были крылья в том понимании, которое для меня привычно, скорее стабилизирующие плоскости. Я нарисовал на прибрежном песке, как я это себе представляю.

– Так-так-так! Здесь придется усилить. А здесь? Интересно!

Корабел-рационализатор минут пять что-то чертил на песке, прикидывая возможность установки подводных стабилизирующих горизонтальных плоскостей.

– Здорово! – сказал он, подумал, вздохнул и добавил: – Но никто у нас не возьмется за такую работу.

Раста внимательно посмотрел на чертеж:

– Что здесь сложного? Стабилизаторы сделаем составные, пластины откуем, а затем соединим на заклепки, усилители поставим.

– Правда? Придется немало потрудиться.

– Ха! С этим справились бы даже мы вдвоем с Нимли, а на том берегу сотня лучших мастеров. Нам бы только с планом работ определиться да материал нужный приобрести.

– Материал в долг не дадут, – опечалился Ридел.

– Не надо в долг. Тысячи три золотых у нас наберется уже сейчас. Мало будет – найдем еще.

– Если строить будете сами, то расходов будет меньше.

– Не спешите, мастер. Это далеко не все изменения, которые я хотел бы произвести. И строить мы будем не один корабль, а сразу три.

– Три?!

– Именно. На сколько гребцов рассчитана ваша посудина?

– Предполагалось сделать корабль двадцативесельным. По десять гребцов с каждой стороны.

– Пойдет. – Я кивнул. – Построим еще один такой же. А третий пусть будет побольше – весел на тридцать. Беретесь?

Ридел внимательно посмотрел на нас, не веря своему счастью:

– Берусь.

Он не ждал возможности достроить даже один корабль, а здесь заказ сразу на три.

– Тогда слушайте основные требования. Борта необходимо нарастить, подняв их выше палубы, чтобы они были примерно по пояс человеку; в указанных местах следует сделать капитальные площадки, прочно связанные с корпусом (при необходимости там установим камнеметы); нос корабля защищаем кованым тараном; да, одно из самых важных – парус должен быть совсем не таким, как вы привыкли, и необходимо предусмотреть его вращение вокруг мачты. Это основное, остальные дополнения внесем по ходу дела.

Ридел задумался, озадаченный необычностью запросов. Даже для его натуры экспериментатора их было многовато.

– Сколько вам надо времени, чтобы составить план работ в связи с новыми требованиями? – поинтересовался я.

– Дня два, я думаю, надо, – ответил задумавшийся корабел. – Общую картину я смогу составить, остальное придется додумывать постепенно. Начать лучше с одного корабля.

– Вот и отлично. Через два дня встречаемся здесь и приступаем к работе. Прикиньте, какие нужны материалы, их стоимость и поставщиков. Если вы не против, я завтра загляну и поинтересуюсь, как продвигаются наши дела.

Я был удивлен, на следующий день застав Ридела за самым настоящим чертежом. Пожалуй, скорее эскизом каркаса и несущих деталей. Но вместе с тем все узлы были нанесены в масштабе и достаточно подробно.

– Как дела, мастер? – поинтересовался я после приветствия.

– Вот рисую прикид. Пытаюсь встроить в конструкцию те детали, которые вы пожелали добавить.

Странное слово, которым мастер обозвал свой чертеж, должно быть, означало, что план пока приблизителен.

– И как успехи?

Ридел задумчиво почесал макушку:

– Эти дополнения точно нужны?

– Нужны, мастер, нужны. И не только эти. Вас что-то смущает?

– Многое. Вот например, вы пожелали иметь необычный парус.

Я кивнул.

– В чем здесь проблемы? Примерный вид паруса я вам нарисовал.

– Проблем больших нет, но придется учитывать возможные боковые нагрузки на мачту, делать некоторые части вращающимися.

– Придется. Надеюсь на ваш опыт.

– Подводные стабилизаторы поперечной устойчивости потребуют дополнительных усиливающих креплений. Желательно железных.

– Сделаем. С вашей стороны потребуется лишь указать их вид и размеры.

– Ну а борта-то? Борта-то зачем такие высокие?

– Это очень важно.

Отказываться от фальшборта я не хотел. Без него гребцы оставались практически беззащитными от возможного обстрела лучников.

Ридел немного недовольно засопел, но дух экспериментатора победил, и он увлеченно начал рассуждать об изменениях, которые необходимо внести в конструкцию. Изобретатель всегда остается изобретателем. Отказаться от решения сложной технической задачи выше его сил.

Еще через день мы смогли приступить к работам. Примерный план действий с учетом дополнительных задач был составлен.

Нимли недовольно ворчал – ему поручили заведовать кассой, тем самым отстранив от непосредственного хода работ. Сколько я ни твердил ему, что его дело важнее многих, гном продолжал оставаться при своем мнении. Не забывая при этом исправно выполнять принятые на себя обязанности.

Недоверчивые поначалу поставщики, услышав звон полновесных монет, быстро поняли, что предприятие сулит немалые выгоды, и требуемые нами материалы потекли рекой. Как в переносном смысле, так в какой-то степени и в прямом – часть поставок осуществлялась водным путем. Ридел осматривал привезенный материал, сговаривался о стоимости, Нимли оставалось лишь оплачивать сделку и следить за тем, чтобы поставщики не слишком завышали цену.

С гномами было еще легче – с полчаса они внимательно рассматривали чертеж, задав за это время несколько уточняющих вопросов, и работа закипела.

Два десятка мастеров трудились непосредственно над корпусом будущего корабля, монтируя на конструкцию дополнительные детали, предусмотренные новым планом. Походная кузня с утра до вечера дымила, разогревая угли, работали мехи, стучали молоты. На изготовление стабилизирующих плоскостей пошло трофейное железо. Большинство захваченных в бою клинков было скверного качества. Продавать их, затем покупать металл? Хлопот много, выгоды мало. Легче переплавить сразу. Израсходовав примерно половину добытых в бою мечей, мы изготовили железный киль сантиметров двадцать пять шириной и две стабилизирующие пластины примерно десятиметровой длины и полуметровой ширины, крепящиеся горизонтально по обоим бортам корабля.

Мачту усилили растяжками из металлического троса, весьма удивив таким изделием мастера Ридела. Если мы решим когда-нибудь продавать подобный товар, уверен, спрос будет просто потрясающий.

Такие необычные работы постепенно привлекали все больше внимания. Любопытство – неотъемлемое свойство человеческой натуры. Толпы зевак стали откровенно досаждать, когда мы перешли к установке штурвала. Любознательные зрители показывали на странное колесо, занявшее место рулевого весла, и обменивались шутками.

Что странно, корабельщика тоже удалось уговорить на такое нововведение не сразу.

– Мастер Вик, вы уверены, что не хотите поставить весло в дополнение к тому устройству, которое монтируют гномы? – Этот вопрос Ридел задавал мне уже в пятый раз.

– Уверен, мастер Ридел. Все ваши аргументы я выслушал неоднократно. Ставим штурвал.

– Но для управления кораблем с помощью этой штуки непременно нужен ход. Если просто сплавляться по течению, штурвал не повернет корабль.

– Согласен, кормовое весло его повернет. Но то же самое можно сделать, отработав веслами по одному борту. Даже еще эффективнее получится. Зато если идти на веслах или под парусом – за штурвалом все преимущества.

Через неделю мы заложили второй корабль, а еще через такой же срок – третий. Сотня гномов могла вести работы по постройке трех судов одновременно. Отсрочка была вызвана лишь отработкой технологии строительства и желанием Ридела посмотреть, как впишутся в общий план постройки наши нововведения.

– Что случилось, Вик?

Я с задумчивым видом смотрел на реку и заметил подошедшего Нимли, только когда он заговорил.

– В том-то и дело, дружище, что ничего. Ничего из того, что должно было случиться. Мы здесь почти месяц, а набрать экипажи для строящихся кораблей не получается. Я все больше склоняюсь к мысли, что нам придется плыть на юг самостоятельно. Никто не рискует идти к реке Хат.

– Приходили же желающие.

– Поручить управление кораблями этим желающим – значит сразу угробить дело. Нам нужны специалисты.

– Что ж, поплывем сами. Гномы могут все.

– Нимли, плыть придется по воде.

– И что?

– Ты плавать умеешь?

Нимли недовольно насупился. Плавать из гномов не умел почти никто. Лишь Раста, проигравший мне спор, настойчиво обучался плаванию. Да несколько молодых гномов-курьеров, вдохновленные его примером, пытались освоить эту премудрость.

– Раста-то смог, – пробурчал Нимли.

– А остальные? Если кто-то не научится плавать хотя бы так, как Раста, делать в водном походе ему нечего.

Пловец из Расты пока был неважный, но, если использовать подручные плавсредства, есть надежда, что он доберется до берега даже с середины реки Хат. Надо будет непременно изготовить что-то вроде спасательных жилетов. Но даже и они не помогут тому, кто совершенно не умеет плавать. Утонуть не утонет, но и берега достичь самостоятельно не сможет.

Нимли недовольно побурчал, но когда вечером Раста пошел на очередную тренировку по плаванию, отправился следом за приятелем.

На следующий день учиться плавать пришли уже десять гномов. Через неделю эту науку постигали все. Пловцов-рекордсменов из гномов не получится, но пусть хотя бы научатся держаться на воде.

Ночи стали заметно прохладнее, постепенно приближалась осень. Пока она не вступила в свои права, нам необходимо подготовиться к походу. Отправиться в путь я собирался сразу, как сойдет лед. Ледяной панцирь держался на этой реке месяца полтора-два. Здешняя зима меня откровенно радовала мягкостью и малоснежностью. Температура минус десять градусов считалась серьезным морозом. По сравнению с привычными для меня минус тридцатью сущие пустяки. Но даже такая мягкая зима делала плавание по реке невозможным. До ледостава оставалось около двух месяцев, когда мы спустили на воду первый корабль.

Событие это прошло на удивление буднично. Может, оттого что работы с остальными кораблями были в самом разгаре или просто потому что всем не терпелось приступить к ходовым испытаниям.

Увы и ах. Корабль не полетел как птица, не заскользил по водной глади как стрела. Гномы уселись за весла и… Весла ударили вразнобой, заставляя корабль беспорядочно рыскать по сторонам, со стуком сталкивались, зацеплялись друг за друга. Согласованная работа двух десятков гребцов не такое простое дело, как могло показаться непосвященному.

Пришлось возвращаться к причалу. Посовещавшись, мы пришли к неожиданному решению – необходим тренажер.

Расставили скамьи, установили крепления для весел – и началось «плавание на суше». Упорству гномов позавидует каждый. Под насмешки проплывающих мимо рыбаков они организованно двигали веслами по песку, стараясь попасть в такт. На тренировку мы потратили три дня, зато когда снова попытались выйти на водный простор, наш струг помчался как ракета, оставляя далеко позади рыбацкие лодки. С тем кораблем, который нам предлагали купить в готовом виде, не было и сравнения – преимущество в скорости и маневренности было бесспорным. А когда при ходе против течения нам удалось поймать боковой ветер, мы шутя обошли грузовой корабль одного из местных купцов. Хозяин, видя такое, попытался прибавить ход, подбадривая гребцов обещанием премии. Но где ему с нами соревноваться! Преимущество в скорости у нашего корабля было почти тройное. Мы лихо пришвартовались под восторженные крики местных мальчишек и ругань купца с корабля, который мы обошли. Честил он, впрочем, не нас, а своих нерадивых гребцов. Совершенно зря. Ну да, с плечистыми гномами мало кто сравнится в работе на веслах, но все-таки основное преимущество нам давала конструкция корабля.

– Ну как? – спросил мастер Ридел. В испытаниях он не участвовал, предпочитая ждать нас на берегу.

– Отменно. Ходовые характеристики – то что надо. Только…

– Что еще?! – Ридел печально вздохнул. – Есть еще что-то, что надо переделать?

– Я бы все-таки обшил борта выше ватерлинии листовой медью.

Мастер Ридел схватился за голову:

– Вы знаете, сколько это будет стоить?!

– Знаю, – на этот раз вздохнуть пришлось уже мне. – Дороговато получается. Поэтому пока и не обшил.

Я действительно рассматривал такую возможность. Корабль получился отличный. Одно мне не нравилось – его уязвимость со стороны зажигательных стрел. Просмоленные борта займутся легко, стоит лишь в одном из них застрять огненной угрозе. Застрять, кстати, будет не так просто – дерево борта было отменно прочным, правильно высушенным и вовремя заготовленным. Но непросто – еще не значит невозможно. Пришлось серьезно озаботиться проблемой пожаротушения. Подумав, я решил установить на каждом корабле ручную помпу. Ее мы сделали быстро. Рычажная система приводила в действие поршень. Цилиндр, внутри которого он ходил, пришлось соорудить из железного листа, обернув его вокруг тщательно подобранного куска древесного ствола, а затем проковав шов. Как я жалел об отсутствии в пределах досягаемости токарного станка – с ним цилиндр получился бы более правильным, а впрочем, он и так работал вполне исправно. Причиной тому был промасленный уплотнитель, который играл роль своеобразного кольца между поршнем и цилиндром. Уплотнитель мы сделали из тщательно промасленной пеньки, туго намотанной в канавку литого поршня. Пришлось сначала сделать макет из дерева, а уже по нему изготовить отливку. Одно время я всерьез обдумывал вариант использования деревянного поршня, мы даже собрали с таким одну из помп. Работала она вполне исправно, но набухание и рассыхание дерева существенно влияло на размеры поршня, делая его ход слишком тугим или снижая производительность в случае длительного неиспользования и рассыхания. С металлическим поршнем таких проблем не было.

Как ни странно, вопрос со шлангами для подачи воды решить удалось довольно легко. Идея посетила меня, когда я наблюдал за тем, как смолят корпус корабля. Выбрав нетолстую ровную жердь, мы обмотали ее плотной тканью в несколько слоев, промазывая каждый смолой. Изгибался такой шланг с трудом, но воду держал вполне приемлемо.

Первым, что устроили гномы при испытании помпы, был коллективный холодный душ. Организовал его Раста, облив из шланга всех, кого смог достать. Он и два гнома, двигающих рычаги помпы, веселились до тех пор, пока возмущенные соплеменники не загнали их общими усилиями в реку. Негодовали гномы скорее показательно, чем на самом деле. Шутки и веселье продолжались не менее получаса. Эта забава навела меня на интересную мысль, которая иначе могла мне в голову и не прийти. А было бы жаль. Я стал склеивать между собой два куска ткани.

– Что ты делаешь, Вик? – поинтересовался Раста, который успел к тому времени выбраться из реки.

– Поверь, дружище, это будет нечто удивительное. Я делаю непромокаемый плащ. Хочешь, смастерю и для тебя. Я бы сделал несколько десятков таких плащей и на продажу.

– Думаешь, их будут покупать?

– Не сомневаюсь. Есть такое понятие – эксклюзив. Хороших непромокаемых плащей я не встречал ни в империи, ни в Абудаге. Технология несложная, я уверен, что скоро кто-нибудь непременно возьмет на вооружение наш пример, но с полгода у нас будет на то, чтобы заняться монопольной торговлей. Мокнуть под дождем не всякому приятно.

– Это точно, – Раста передернул плечами, – на рыбалку в таком плаще самое то.

Я улыбнулся. Не иначе приятель вспомнил нашу с ним рыбную ловлю.

В общем, помпы мы изготовили и оборудовали ими корабли, но обшить борта медным листом все равно было бы лучше.

Насчет досок у меня тоже были некоторые размышления. Цена корабельной доски была просто баснословной. Я понимаю в предгорьях – там с древесиной туго. Но в верховьях Ропы с зелеными насаждениями все в порядке. Лес есть, но каждую доску приходится выпиливать вручную, отсюда и допуски в размерах, и высокая цена. Сделать простенькую механическую лесопилку – от заказов отбоя не будет. Но для этого нужна база в подходящем месте.

Потом, все потом. Эх, мне бы заняться строительством! А вместо этого приходится снаряжать поход на юг. Поход, в котором не миновать новых схваток. Самое интересное, что никто меня туда не гонит, напротив, это я убедил гномов отправиться в южные земли и построить для этого корабли. Я уговорил ввязаться в это дело купца Лотуса. И надо мне все это? Удивительно, но надо. А вот для чего? Слава? Меньше всего я ищу славы полководца. Знаю лишь, что никто другой не сделает задуманного мной. Каждый должен получить то, что ему больше нравится. Воинственные – войну, миролюбивые – мир. Так будет справедливо. Справедливость стоит наших усилий. Она не может быть личной принадлежностью кого-то. Справедливость – это зеркало нашего мира, где каждый получает то, с чем он в этот мир приходит. Что еще? Несколько десятков тысяч жизней – веская причина, которая важнее, чем многие желания. Гномы усиленно строят оборонительную стену – хорошее решение, но новая полномасштабная война никак не входит в наши планы. А значит, похода на юг не избежать.

За месяц до ледостава все три наших корабля были готовы к плаванию. Дыхание осени было уже заметным, по ночам температура воздуха приближалась к нулю. Тем не менее мы затеяли небольшой пробный поход, чтобы отработать взаимодействие, необходимое в масштабной весенней кампании. В Лукино мы прочно обосновались. После длительных торгов мне удалось откупить у одного из купцов несколько причалов и небольшой кусок прилегающей территории вместе со складами. Этот скряга содрал с нас столько, что построить все это заново было бы в три раза дешевле. Увы, чужакам не так-то просто добиться такого разрешения. Я понимал, эта мера оправданна – местные власти пытаются оградить свою территорию, поэтому не спешил прикупить еще парочку причалов. Такие действия могли бы вызвать серьезное недовольство местных жителей. А нам это совсем ни к чему. Будь у меня возможность, я построил бы на Ропе небольшой поселок. Место давно было определено. Привлекало оно меня близостью второй реки, которая несла свои воды в Абудаг. Несколькими километрами западнее существовал перевоз, корабли разгружались, и товары перевозили посуху. Расстояние между реками там было на километр больше, но рельеф местности был более пологим, что и определило место для транспортировки товаров. Идея устроить волок возникла у меня давно. Сразу, как только увидел подробную карту местности. Но вот воплотить эту идею было очень непросто. Разрешение на такие работы мог дать только император. Ха! У меня не было возможности даже приблизиться к его двору. Самое большее, на что можно было рассчитывать, – так это на прием младшего писаря из канцелярии его императорского величества. Надеюсь, со временем что-то изменится, а пока дела обстояли именно так.

Да, совсем забыл сказать, мы дали нашим кораблям имена. Имя – вещь совершенно необходимая, это признание права на существование, если хотите. Отправная точка судьбы. Вносит ли судьба в свои списки корабль, пока он не назван? Если и так, то чем она отличается от какой-нибудь другой безымянной судьбы? Не буду говорить о том, что пользоваться кораблями без названия просто неудобно. Тем более что их у нас три.

Корабль, который мы построили первым, назвали «Юнона». Гномы весьма подивились этому слову, но спорить не стали. Название второго двадцативесельного корабля приложилось само собой, – естественно, я назвал его «Авось». А вот с третьим, на тридцать весел, возникла заминка. «Юнона» и «Авось» были без третьего спутника, но и плавание у нас ожидалось не через океан. Перебрав возможные варианты, я остановился на названии «Заря». Почему «Заря»? А кто его знает. Название, на мой взгляд, должно быть звучным и кратким. Представьте, что в бою вам надо выкрикнуть что-то вроде: «Эй, на «Молниеносном громовержце»! Звучит, не спорю, но пока все это выговоришь…

В общем, с названиями разобрались. В пробный поход отправились все три струга. На то были причины: во-первых, мы хотели отработать взаимодействие экипажей. А во-вторых… Оставалось у нас одно дело, которое мы хотели провернуть без присутствия любопытных. Необходимо было провести пробные стрельбы. Онагры доставили на корабли в разобранном виде – собрать и установить их предполагалось, когда мы выйдем за пределы населенных пунктов. Ни к чему демонстрировать жителям империи нашу оснащенность метательными машинами. Иначе не избежать множества вопросов.

Официальной причиной нашего плавания был поход на последнюю в этом году осеннюю ярмарку, проводимую в находящемся ниже по течению Одвеле. Съезжались туда только торговцы из ближайших поселений. С летней ярмаркой не сравнить – она бывает гораздо более многочисленной.

Кстати, в Одвеле мне удалось продать две сотни своих непромокаемых плащей. По весьма неплохой цене – два золотых за штуку. Учитывая, что себестоимость плаща была не более пяти серебрушек, весьма неплохая прибыль. Осенние дожди сделали моему изобретению хорошую рекламу. В Лукино мы сбывали их по нескольку десятков в неделю. Правда, предприимчивые лукинцы быстро смекнули, как изготовить такую же одежду, и постепенно переходили на самообеспечение. Но это к слову, а теперь об основной цели нашего пробного похода.

Испытания прошли довольно успешно. Гномы привычно взвели онагр – и калиброванное каменное ядро со свистом разрезало воздух, ударившись через несколько секунд о ствол небольшого дерева метров за триста от нас. Качка после выстрела катапульты была довольно умеренной – подводные стабилизирующие пластины сыграли свою роль.

– Нет, Вик, это совершенно невозможно, – ворчал Раста.

– Ты прав, друг Раста, времени мы потратили слишком много.

Речь шла об установке онагров. Если станковые арбалеты гномы налаживали за пять минут, то сборка и установка онагра занимала около часа.

– Будем отрабатывать установку? – поинтересовался гном.

– Некогда. По осени движение по реке не оживленное, но задерживаться с монтажом и стрельбами все же не стоит.

– Что же делать?

– Здесь лифт помог бы, но придется обойтись без него.

– Лифт? Что есть лифт?

– Забудь.

– Для того чтобы забыть, я должен знать, что это такое, – заинтересовался Раста.

– Лифт – это такой подъемный механизм, – объяснил я.

– Механизм?! Подъемный?! Это то, что надо!

– Ты думаешь? Слишком сложно будет. Хотя… Если в трюме поставить усиленные стойки…

Я быстро набросал эскиз подъемного устройства.

– Сколько переделки получается… – Я печально вздохнул.

– Ерунда, к зиме сделаю! – заявил Раста. – Штука получится замечательная. Поднимать метательную машину и прятать ее под палубу можно будет очень быстро. Еще лучше сделать таких подъемников два: один – для камнемета, другой – для погрузки товаров в трюм.

– Да, это было бы здорово. Вот только деньги подошли к концу. Придется кому-то съездить в Родерик и зайти в банк. Заодно надо договориться с купцом Лотусом. За неделю до того, как Ропа освободится ото льда, он должен быть здесь вместе с подводами. Кроме того, надо отправить гонца в долину. Пусть гномы тоже готовят обоз. Лотус Лотусом, а о своей торговле тоже забывать не стоит. Как и о том, что мы обещали оказать барону Людвигу помощь вооружением.

– А что будем делать мы?

– Думаю, на зиму лучше будет остаться здесь. Доработаем корабли, приготовим запасы для весеннего похода.

Корабли мы вытащили на берег, решив закончить навигацию. Что интересно, для этого даже не потребовалось налаживать лебедки. Мы установили катки волоков, и сотня гномов без труда вытянула на берег поочередно все три корабля.

Работы затихли, и все неожиданно загрустили. Я даже стал подумывать: не отпустить ли часть гномов на зиму в долину. Но почти половину времени им придется провести в пути. Нужно придумать какое-то развлечение.

Отвлек меня от размышлений Раста:

– Вик, я вот что подумал. Если у нас нет денег, может, мы снова пойдем обедать в трактир бесплатно?

Смеялись мы оба не менее пяти минут.

Нет, скучать долгой зимой нам точно не придется.

 

Глава 6

Весла ударили, вспенив воды Ропы, и наша маленькая флотилия тронулась в путь.

– Посторонись! – Раста отогнал от барабана, задающего ритм гребцам, молодого гнома и взялся за колотушку сам. – Чего доброго, замерзнем.

Гном зябко поежился и принялся выбивать ритм раза в полтора быстрее, чем до этого.

Мы отбыли ранней весной. До того времени, когда зазеленеют поля, было еще далеко, с реки только-только сошел лед, и заморозки по ночам были обычным делом. Нелучшее время для путешествий, но ждать мы не могли. Пройдет месяц-полтора, степь покроется травяным ковром, и тилукмены могут задуматься о том, не пора ли им отправиться за добычей. К тому времени мы должны успеть завершить свой поход. Если все пойдет, как планировалось, нам удастся отсрочить набег кочевников на долину гномов. Главное, чтобы это произошло раньше, чем этот набег станет возможным. Весенняя распутица и отсутствие в степи корма для коней – существенный фактор, определяющий время возможного похода.

Корабли наши за зиму заметно преобразились. В первую очередь поменялся их внешний вид. Раста развил бурную деятельность по их усовершенствованию, втянув в свое дело большинство гномов. Этим они и занимались два с половиной месяца, иногда не забывая о развлечениях. Кстати, с последними было не так плохо, как ожидалось. Главным из них стал армрестлинг. Регулярное посещение местных трактиров стало для гномов чем-то вроде ритуала. К счастью, вином и пивом они не злоупотребляли, а вот затеять борьбу на руках было для них заманчиво. При скудности развлечений среди зимы это было чем-то средним между театром и цирком и собирало немалые скопления народа. Трактирщики Лукино соперничали, кто больше гномов заманит в выходной к себе на соревнования. Где соревнования – там и посетитель. Не избалованные зрелищами местные жители армрестлинг воспринимали на ура.

Если первое развлечение было инициативой Расты, то второе организовал я. Не без пользы и дальнего прицела. Называлось оно – буер.

Сани, поставленные на узкие металлические полозья и оснащенные парусом, произвели небывалое впечатление на ребятню поселка. Но началось все с гномов.

Раста был увлечен усовершенствованием кораблей, отвлекать его на изготовление буера я не стал, а вот Нимли и его курьеры приняли в воплощении моей задумки активное участие. Сани мы соорудили за два дня.

– Вик, может, надо было все-таки взять коня? Он тащил бы эти сани быстрее, – ворчал гном.

– Нимли, когда ты успел стать таким занудой? Подумаешь, немного повезли санки до реки.

– Ха! А кто их повезет дальше? Горы здесь нет.

– Дальше они поедут сами.

Ворчал Нимли зря. Для испытания парусных саней я выбрал день, когда дул устойчивый боковой ветер. Это именно то, что надо. Я установил мачту, закрепил на ней перекладину и развернул небольшой косой парус.

Я уселся в своеобразную повозку, повернул парус, ловя ветер, и сани сдвинулись с места, набирая ход.

– Вик, ты куда?! Делали, значит, вместе, а кататься один поехал?! – крикнул удивленный друг.

Я пожал плечами:

– Нимли, я про тормоз забыл! Догоняй, вместе поедем!

Забытый тормоз нисколько не смутил гнома. Нимли быстро догнал не успевший как следует разогнаться буер и запрыгнул в сани. Ход сначала замедлился, но ветер наполнил парус, и скорость начала возрастать. Путь наш лежал вниз по реке. В паре километров ниже Лукино по течению Ропа разливалась, образуя широкий плес с открытыми берегами. Сейчас там образовался гладкий ледяной каток. Вот там-то я и планировал проверить сани на маневренность и скорость.

Буер разогнался километров до двадцати в час. Нимли свистел и улюлюкал. Охвативший его почти детский восторг невольно передался и мне. Один раз я заложил такой крутой вираж, что сани чуть не перевернулись. Около часа мы ездили по ледяной глади разлива. Сначала парусом управлял я, затем Нимли. Гномы-курьеры, которые помогали нам с постройкой, завистливо вздыхали, глядя на это веселье. Зря. Накатаются вдоволь. Я вовсе не собирался ездить на буере всю зиму. Мы с Нимли сделали еще круг и остановились около курьеров.

– Ну что, молодежь, наверное, тоже покататься хотите?

Молодежь покататься хотела, о чем известила дружным веселым гомоном. Мы с приятелем отправились восвояси, договорившись, что сани курьеры потом притащат к стоянке. На обратном пути из-за рельефа берега ветер поймать можно было не везде.

С этой поры катание на буере стало нашим постоянным развлечением. Ловить парусом ветер – хорошая практика для тех, кто собрался в плавание. Так что забава была еще и полезной.

Местная ребятня вскоре заметила и оценила эти катания. Через неделю на льду разъезжало несколько десятков санок с самодельными парусами. До нашего управляемого буера им было далеко, но это не мешало мальчишкам устраивать регулярные заезды. Впрочем, по весне буер я им подарил – пусть на следующий год покатаются. Почему не подарил раньше? Как я уже говорил, забава эта развивала навык использования косого паруса при боковом ветре.

Если это мое изобретение заслужило единодушное одобрение, то по поводу второго мнения разделились.

С чем у вас в первую очередь ассоциируется зима? Правильно, с Новым годом. А с чем ассоциируются новогодние праздники? С шампанским. В одну из ностальгических минут меня вдруг посетила мысль – изготовить шампанское. Правда, скорее уж лукинское, поскольку впервые оно будет произведено в этом мире не в провинции Шампань, а в поселке Лукино. Но в этом ли дело? В общем, я задался никому не понятной целью – сделать игристое газированное вино.

Гномы к вину равнодушны, предпочитают пиво или яблочный сидр – тоже что-то вроде пива, но настоянного на яблоках. Не знаю, насколько этот напиток похож на тот, что делают у меня на родине, но здесь он называется именно так. И пиво, и сидр гномы употребляют весьма умеренно. Этому я только рад. В свое время американских индейцев в немалой степени сгубил именно самогон. Но речь не о том.

Если у гномов вино употребляется мало, то в империи оно весьма распространено. Десятки сортов, в основном местные, но некоторые известны довольно широко. Делают несколько сортов вина и в Абудаге.

До экспериментов с газированным пивом или сидром я не додумался, а вот сделать игристое вино решил. Что для этой цели надо? Собственно, вино и углекислота. Еще неплохо бы праздничную упаковку. Пить шампанское из кувшина – это, братцы, моветон. Тогда не стоило все это и затевать.

С упаковки я и решил начать. Осенние торги на ярмарке в Одвеле принесли мне несколько сотен золотых, так что на этот не слишком серьезный проект средств должно было хватить с избытком.

Изготовление бутылок из стекла было трудновыполнимым из-за чрезвычайной редкости последнего. Гномы делали его, используя обсидиан и горный хрусталь. Но поскольку исходного материала было немного, то и стекла получалось чрезвычайно мало. Что поднимало стоимость конечного продукта на астрономические высоты. Организовать изготовление стекла было бы очень выгодным делом. Но на эксперименты у меня сейчас не было времени. Поэтому я решил, что бутылки будут из глины. Гончарное производство в Лукино было развито хорошо, оставалось лишь сделать заказ и получить сотню кувшинов в форме бутылок из-под шампанского.

С таким необычным заказом я обошел половину поселка. Несмотря на заморозки, хорошая цена за работу многих гончаров заинтересовала. Но интерес пропадал, как только я представлял рисунок будущего изделия. Изготовить бутыль на гончарном круге с таким длинным и узким горлышком никто не брался. Мастера удивленно качали головой и предлагали свои варианты изделия, которые, в свою очередь, не устраивали меня.

Я уже начал задумываться о том, не придется ли мне конструировать что-нибудь для формовки изделий, когда наконец очередной гончар, внимательно осмотрев рисунок, взялся за выполнение заказа. И цену он запросил умеренную – гораздо меньше, чем я предлагал другим. Согласился он и с тем, чтобы сделать бутылки более прочными.

Удивившись, я переспросил, правильно ли он понял, что мне надо.

– Что ж здесь не понять? Заказ простецкий. Через три дня будет готов, – отозвался мастер гончарного дела.

– С тиснением?

– С тиснением. Это уже совсем просто. По шаблону откатаем.

По плану на бутылке должен был быть изображен бородатый гном с кружкой. Ох, не знает Нимли, для чего я просил его вырезать на дереве такой рельефный рисунок.

Я задумчиво почесал макушку. Технологические новинки всегда меня интересовали.

– Вот что, мастер, я заплачу вам вдвойне, если позволите посмотреть на вашу работу.

– Большого секрета здесь нет. Смотрите, коль есть интерес.

Через полчаса я от души рассмеялся. Секрет действительно был прост – гончар делал бутыль вниз горлышком. С него он и начинал, постепенно увеличивая диаметр изделия. А затем, пока заготовка не успела высохнуть, прилаживал к ней дно. Технология нехитрая, но надо отдать должное сообразительности гончара. Интересным было и то, как мастер добился необходимой прочности изделия. Лукинец армировал бутыль, пустив вокруг нее две нити. Гончарный круг вращался, и нить наматывалась на изделие, благодаря пластичности заготовки проникая в глину. При обжиге к нити не будет доступа воздуха, и сгореть она не должна. Гончар, похоже, знал, какой материал лучше использовать для этого. Действовал он уверенно. Затем мастер отпечатывал на бутылке изображение гнома и отправлял ее на сушку перед обжигом. Как он будет делать глазировку и обжиг, я смотреть не стал. То, что меня интересовало, я успел увидеть.

С емкостью для содержимого я определился, пора было перейти к другим вопросам. Вино я мог купить любое, оставалось получить углекислоту. Одно время я планировал добывать ее из продуктов горения, отделяя от печного дыма. Я даже накидал примерный план установки. Дым должен был проходить через верхнюю часть расположенной горизонтально бочки, а тяжелая углекислота – оседать на дне. Но этот план я забраковал ввиду сложности очистки углекислоты от сопутствующих примесей и нашел более простое решение – получение углекислого газа химическим путем. Ингредиенты для этого требовались простейшие – известняк и уксус. Ни с тем, ни с другим в Лукино проблем не было. Месторождение известняка имелось неподалеку. Уксус же производится повсеместно. Технология его изготовления схожа с технологией изготовления вина.

Повозку известняка мне привез один из местных строителей всего за пять серебрушек, за бочку уксуса пришлось отдать в ближайшем трактире четыре золотых. И то и другое я приобрел без особых хлопот.

Реакции предстояло протекать в большой деревянной бочке с плотно подогнанной крышкой. В середине крышки я просверлил отверстие ручным буром и приладил трубу, ведущую к другой бочке – пустой. Она должна была играть роль баллона для сбора газа. Вот только пустая бочка вовсе не бывает совсем пуста – ее наполняет воздух. Следовательно, его надо оттуда удалить. С вакуумным насосом возиться я не стал, вместо этого сделал в верхней части бочки-баллона отвод для удаления воздуха. Углекислота тяжелее воздуха и вытеснит его из бочки самостоятельно.

Уксус, засыпанный известняком, забурлил, и я поспешил плотно закрыть крышку на бочке, чтобы не терять продукт. Приготовленный мною ручной поршневой насос пока не требовался, судя по бурной реакции, углекислота поступала в бочку-баллон самостоятельно, о чем свидетельствовал поток вытесняемого воздуха, выходящий из отвода. Теперь требовалось вовремя закрыть отвод, когда воздух будет полностью вытеснен. Я зажег свечу и поставил ее напротив отвода. Пламя колебалось от потока воздуха, но продолжало гореть. Минут через двадцать свеча погасла. Я зажег ее еще раз. Свеча гасла сразу, как только я вносил ее в поток выходящего из бочки-баллона… нет, теперь уже не воздуха – углекислого газа.

Я перекрыл отвод. Поскольку газ будет находиться в бочке под давлением, использовать для этого мне пришлось ужасно дорогие конические бронзовые вентили, притираемые вручную, что, собственно, и сказывалось на их цене. Что поделать, вентили мне требовались надежные, обыкновенной пробкой здесь не обойтись. Вытеснение воздуха закончилось. Теперь давление в бочке будет расти. Надеюсь, не слишком. На всякий случай я приладил к ней простейший рычажный предохранительный клапан, рассчитанный атмосферы на четыре. Повышенное давление – коварная штука. Бочка была прочной, дубовой, с усиленными обручами, но экспериментировать с давлением не хотелось. На самом деле четыре атмосферы – это много. Это среднее рабочее давление парового двигателя. Случись бочке взорваться – серьезных повреждений не миновать.

Не знаю, сколько было в баллоне атмосфер, но мой предохранительный клапан так и не сработал, чему я был только рад.

Бочку вина я выкатил на улицу. Жидкость лучше впитывает углекислый газ, будучи холодной. Здесь природа постаралась за нас, охладив все, что располагалось за порогом дома. Превращения вина в лед я не опасался. Три часа – слишком мало для этого, я вообще сомневаюсь, что напиток замерзнет при морозе минус пять градусов. Зимы здесь стояли очень мягкие, что не мешало всем окружающим жаловаться на их суровость. Через три часа нахождения на улице температура вина упала, и я приступил к его газированию.

Трубка, по которой поступал углекислый газ, доходила почти до дна. Контур был замкнутым. Газ проходил через вино, скапливался в верхней части бочки, которую я наполнил на две трети, и возвращался в бочку-баллон. Думаю, не надо говорить, что бочка была плотно закрыта. Вскоре давление уровнялось, и мне пришлось пустить в ход насос для продолжения циркуляции углекислоты. Последняя, проходя через вино, понемногу перемешивала его, способствуя равномерному насыщению.

С полчаса усердно поработав насосом, я решил, что с газированием пора заканчивать, и приступил к розливу.

С этим было все просто – открыл кран, наполнил бутылку и быстро, а главное – плотно, закупорил ее пробкой. Игристое газированное вино было получено.

Сколько усилий, и все ради чего? Лучше бы я озаботился изготовлением консервов. Что самое интересное, я небольшой поклонник шампанского. Всему виной нахлынувшая ностальгия. В данный момент проявила она себя как тоска по новогодним праздникам. Как без праздника? Тем более такого особенного.

Я наполнил все сто бутылок, полностью разлив весь полученный напиток, но углекислота в бочке-баллоне еще оставалась. Не пропадать же добру. Можно было нагазировать еще одну бочку вина, но это было неинтересно, так как нечто подобное я только что проделал. Настала очередь газированной воды. Конечно, с сиропом. С сиропом проблем не было, была проблема с сохранностью конечного продукта. Исходя из этого, для придания воде вкуса я выбрал традиционный лимон. Не зря именно он дал название лимонаду.

Для лимонада я заказал бутылки попроще, без всяческих изображений. Поначалу я просто хотел угостить всех, но подумал и решил взять несколько десятков бутылок этого напитка с собой. Трюмы кораблей позволяли не думать о лишней сотне килограммов груза. Почему бы не испить в дороге лимонада?

Тем временем зима перевалила за середину, и я решил, что пора познакомить гномов с результатами моих последних экспериментов. Начало года здесь принято было отмечать весной, и потому, не мудрствуя лукаво, я решил устроить Праздник середины зимы. Ель украшать не стал, но за свой счет накрыл для всех стол. Один из местных трактирщиков весьма обрадовался такому заказу.

Гости чинно расселись за столы, и я взял слово:

– Друзья! За несколько месяцев с момента нашего знакомства мы пережили немало совместных приключений! Давайте же вместе отметим Праздник середины зимы!

Гномы подняли кружки с привычным для них пивом.

– А сейчас сюрприз! – провозгласил я.

Я подал знак, и служанки вынесли два десятка бутылок с газированным вином.

Открывание бутылок было эффектным: хлопки, пена, брызги. Гномы восторженно зашумели. А вот напиток им… не понравился.

– Неплохо. А может, лучше пива нальем?

Сюрприз не удался. Нимли увидел мой поникший вид и поспешил подбодрить:

– А хлопает очень даже здорово!

А вот лимонад пришелся по вкусу. Я заранее приготовил его целую бочку. К концу праздника она опустела до дна.

И зачем я убил столько времени на производство газированного вина? Лучше бы в самом деле озадачился изготовлением консервов для будущей экспедиции. Тем более что в питии шампанского я умерен.

Впрочем, огорчался я недолго. Праздник продолжался и удался на славу.

Но выводы насчет «новой марки вина» было делать рано. Все, что осталось (около восьмидесяти бутылок), я погрузил в трюм «Зари». Пусть будут при мне, может, на что и сгодятся.

Идея эта оказалась не такой бесполезной, как мне в ту минуту показалось. В будущем моему праздничному напитку суждено было сыграть весьма существенную роль. Но об этом позже.

Проведя половину зимы в малополезных, как мне думалось, развлечениях (не считая буера – тот стал частью необходимых тренировок), я решил наконец сделать что-то нужное для будущей экспедиции. Дела по усовершенствованию кораблей у Расты продвигались успешно. Я иногда заглядывал к нему посмотреть на ход работ. Несколько раз мы обсудили их ход, но в целом мастер справлялся и без меня. Я же надумал заняться тем, чего до сих пор здесь не делали. Я решил соорудить холодильник.

Нет, погреба, конечно, копали. Но ведь погреб не повезешь с собой. Иное дело холодильная камера. Объектом для моих экспериментов стала все та же «Заря», как корабль наиболее вместительный.

Отгородив помещение примерно два на два метра, мы утеплили его войлоком в несколько рядов, плотно подогнали дверь и натаскали внутрь льда. Лед был рядом: от реки до кораблей два десятка метров. Разумеется, как ни утепляй комнату, рано или поздно лед растает – это зависит от того, как часто и в каких количествах помещать в морозильную камеру то, что надо заморозить. Но на несколько месяцев работы этого самодельного холодильника при хорошей теплоизоляции (а утеплить помещение мы постарались на славу) я рассчитывал.

Да что я все о себе да о себе. Вы посмотрели бы, во что превратил наши корабли Раста. Вот кто постарался на славу. Я, конечно, принимал участие в обсуждении общего хода работ, но присваивать чужие заслуги не в моих привычках. Изменению облика наших детищ мы обязаны именно Расте.

Прежде всего, стоит сказать о том, что он обшил-таки борта наших кораблей листовой медью. Это то, что я хотел сделать с самого начала, но не решался на такие затраты. Не знаю, как ему удалось убедить гномов в долине согласиться на это, но факт остается фактом – пришедший во второй половине зимы караван кроме товаров, предназначенных для торговли на юге, привез несколько сотен квадратных метров тонких листов металла. На борта выше ватерлинии хватило, но это еще не все – оставшаяся медь пошла на навесы.

Да, Раста и их соорудил. В центральной части кораблей эти конструкции были невысоки и нешироки. Размещались они лишь вдоль бортов, закрывая гребцов от возможного навесного огня. Парус и камнемет не позволяли полностью заслонить палубу в центральной части корабля, а вот нос и корму закрывали навесы в полный рост, придавая стругу совершенно причудливый вид. Подобные надстройки были местному кораблестроению совсем не свойственны. Кстати, лифт для подъема камнемета Раста тоже смастерил. Поднимали метательную машину два гнома, вращая механические лебедки. После подъема камнемет стопорился двумя прочными брусьями и был готов к работе. Занимала эта процедура минуты полторы. Вполне приемлемо. С тем временем, которое необходимо на сборку машины, не сравнить. И на палубе камнемет не мешает, когда в нем нет надобности. Это немаловажно, палуба не так велика, чтобы пренебрегать лишним местом. К тому же онагр препятствовал смене галса, то есть переводу паруса с одного борта на другой. Можно было его взвести, тем самым уменьшив высоту, но постоянно держать камнемет взведенным невозможно. Убирать его в шахту под палубой оказалось хорошей идеей.

Кроме того, гномы увеличили количество площадок для установки станковых арбалетов. Теперь их на каждом нашем детище было по четыре.

В общем, наши корабли претерпели разительные изменения. Гномы отлично поработали.

Признаться, мне было немного стыдно. Мои скромные усилия казались мне на этом фоне незначительными. Я уже забыл о том, что сама идея постройки кораблей принадлежала мне, как и множественные усовершенствования в их конструкции. Прошлые заслуги – всего лишь прошлые. После плодотворной работы осенью зимой я позволил себе немного отвлечься.

И на что? Лавры Дмитрия Ивановича Менделеева совсем меня не манят. Этот, без сомнения, весьма достойный человек совершил множество открытий. С чем сравнить одну только периодическую систему химических элементов! А известен всем как изобретатель водки.

Нет-нет, водку я не изобрел. Вино продолжало оставаться вином, пусть и приобрело новые вкус и свойства. Станет ли оно популярным, еще неизвестно. Гномам, например, не понравилось. Запомнят ли меня в этом мире? И если запомнят, то что будут вспоминать? Примененный мною метод горячей штамповки или изобретение игристого вина? Надеюсь, все-таки первое.

Я загрустил. Были ли эти мысли следствием или причиной подкравшейся грусти? Забегая вперед, хочу сказать, что я был к себе в тот момент чересчур строг. Но заглянуть вперед нам не дано, как не дано знать, что будет в нашей жизни главным. Артур Конан Дойл считал написание детективов делом несерьезным, лишь сопутствующим основной работе. А стал известен именно благодаря им.

К чести своей могу сказать, что я не пытался лечить грусть с помощью своего нового изобретения. Увы, это средство ненадежно. На время отогнанная печаль непременно вернется снова.

По складу своего характера к грусти я совсем не склонен, и если она изволила заглянуть, я просто жду, пока ей надоест мое общество. Наверное, даже грусти грустно созерцать такое унылое ожидание, и потому она долго около меня не задерживается.

Ритм, который весело отбивал Раста на барабане, навел меня на мысль, что из него получился бы неплохой ударник. Эта мысль невольно вызвала у меня улыбку, и уныние улетучилось. Поразительно, но окружающий меня пейзаж сразу стал намного милее. Оказывается, он здорово зависит от нашего восприятия.

Весеннее солнце начало понемногу пригревать, поднялся небольшой ветерок со стороны левого открытого берега, и мы поставили парус. Ропа в верхнем течении довольно извилиста, но на некоторых участках направление резко не меняет, позволяя воспользоваться парусом.

Корабль немного накренился, ловя боковой ветер, и купец Лотус забеспокоился – ему подобное было в новинку. Гномы к такому поведению струга привыкли. Впрочем, им и сравнивать было не с чем. Накренился корабль, – значит, так оно и должно быть. Купцу, в отличие от нас, на речных кораблях путешествовать доводилось, правда совсем с другим парусным оснащением.

– Успокойтесь, уважаемый купец. Крен совсем невелик, и нам ничего не угрожает. А боковой ветер поможет нам идти быстрее, – поспешил я заверить Лотуса.

Купец прибыл в Лукино, как и было условлено, за неделю до ледохода. Организация каравана поздней зимой доставила ему немалые хлопоты, о чем он сокрушался по прибытии. Ха! Путь его был не так и велик. В его тяжелом материальном положении наш беспроцентный кредит и участие в походе на юг было единственной возможностью остаться на плаву. Вот обоз, который прибыл к нам посреди зимы из долины, вызвал у меня искреннее уважение к гномам, его приведшим. Второй караван несколько сократил путь. Не заходя в Абудаг, гномы прошли вдоль границы Абудага и империи, но в пути они провели все равно более двух недель. Их мохнатые быки были покрыты инеем. К счастью, мороз за все время их путешествия не падал ниже минус пяти. Но даже такое путешествие было для них немалым поступком. Отсутствие подножного корма для быков заставляло везти корма с собой, приспособив для этого два дополнительных фургона. Сеном, правда, удавалось иногда разжиться в пути, поменяв его на железо у крестьян в попутных деревнях, но полностью рассчитывать на это не приходилось.

Знаю-знаю, Михаил Ломоносов прошел вместе с торговым обозом пешком гораздо большее расстояние, и тоже, кстати, зимой. Но привычка к климатическим условиям вырабатывается годами. Организм адаптируется к условиям проживания. Он хитрый. Если в данной местности не бывает морозов ниже минус десяти, он не станет направлять свои ресурсы на поддержание такого объема терморегуляции. Так что для гномов подобное путешествие было действительно серьезным испытанием. Но и мотивация у них была более чем серьезная. Кроме медных листов, которые пошли на обшивку кораблей, караван доставил груз для торговли на юге. Это было не менее важно, чем вовлечение Абудага в торговлю с городами реки Хат. Среди прочего в трюмы мы погрузили две тысячи комплектов брони и столько же мечей – речные поселения необходимо усилить вооружением. Половина этого предназначалась барону Людвигу по самой льготной цене, остальное должно было поступить в продажу в других вольных городах. Кроме того, гномы наштамповали для торговли на юге около двухсот тысяч наконечников для стрел. Жителям долины удалось немного усовершенствовать ручные арбалеты. Те, что применялись раньше, тоже решили продать с большим запасом болтов к ним. Трюмы «Юноны» были заполнены только этим. А вот «Авось», загруженный еще больше, чем «Юнона», должен был перевозить исключительно товары мирного предназначения. Деньги нам в ближайшем будущем очень понадобятся. Ни одно строительство не бывает бесплатным, даже если оно ведется своими собственными руками. Трюмы «Зари» были отданы в распоряжение купца Лотуса. По объему они были не меньше, чем у «Юноны» и «Авось», вместе взятых.

Кстати, увидев, что зимой фургоны передвигаются, так же как и летом, на колесах, я был немало удивлен. Всему виной, что в это время года здесь крайне редко пускаются в путешествие. Не то чтобы совсем не было некоторого подобия саней. Но были они невелики и использовались для местных перевозок. А вот таких, которые могли бы сравниться размерами с гигантскими фургонами гномов, просто не делали. Разумеется, для полутораметровых колес небольшая помеха снег двадцать сантиметров глубиной. Да и зима не так продолжительна – снег в той местности, где мы временно обосновались, лежит месяца полтора – два с половиной в зависимости от того, какой год выдался. Но если зимние торговые караваны станут обычными, неплохо продумать установку фургонов на полозья.

В общем, оба обоза, которые мы ожидали, пришли вовремя. Если сопровождение каравана из долины гномов в полном составе отправилось обратно, то насчет охранявших караван абудагцев возникли серьезные споры. Брать ли их с собой? С одной стороны, раскрывать некоторые наши секреты было бы неразумно. С другой – участие абудагцев в прибыльном и успешном торговом походе послужит нам в дальнейшем хорошей рекламой. Вопрос не так прост. Приходилось жертвовать или частичной потерей секретности камнеметов, или отсутствием абудагских наемников на борту. Я был за то, чтобы ограниченный контингент наемников с собой все-таки взять, ведь купец все равно поплывет с нами, да и вольные мечники – это не инженеры и вряд ли смогут построить такую же машину, даже увидев ее конструкцию.

Пошумев, решили взять на борт «Зари» три десятка наемников из сопровождения абудагского каравана, остальных отправить обратно. Желательно отобрать тех, кто умеет пользоваться луками. Они же будут еще и нашим десантом, если вдруг возникнет такая необходимость. Контракт, заключенный купцом с наемниками, предусматривал подобное развитие событий.

Я, Раста и купец Лотус тоже устроились на «Заре». Как и мой небольшой отряд из охотников – Сонъера, Манги и Лесли. Нимли расположился на «Юноне», как и большинство курьеров. Должность капитана ему польстила. Сожалел он лишь о том, что я местом своего расположения выбрал «Зарю», и ворчал, что ему не с кем будет поговорить.

Капитаном «Авось» стал основательный и рассудительный гном по имени Банти. Несмотря на немного несерьезное имя, был он верхом благоразумия, за что и был удостоен такого почетного звания. Должен же среди наших капитанов быть хоть кто-то рассудительный.

Раста предложил командовать «Зарей» мне, но я отказался, предоставив это право ему и оставив за собой командование общим ходом экспедиции. Не хочу связывать себе руки – неизвестно, как все обернется. Возможно, мне придется перейти на другой корабль или вообще сойти на берег. Оставлять же «Зарю» без капитана крайне нежелательно. Лучше предусмотреть возможность маневра заранее. Да и не люблю я командовать без особой необходимости. Если подходить к делу ответственно, занятие это довольно утомительное. А если безответственно, то лучше за дело вообще не браться. Так что побуду в роли наблюдателя, пока события не потребуют моего вмешательства. А они непременно потребуют, поход ожидается непростой. Так, на мой взгляд, должен поступать каждый руководитель.

Первый день плавания прошел на удивление спокойно. Все были несколько взволнованы переменой обстановки, новыми обстоятельствами, чередованием пейзажей, мимо которых мы проплывали. Но этим все и ограничилось. Даже шумные абудагские наемники вели себя тихо, оказавшись в непривычной обстановке. Мы не спешили, привыкая к условиям плавания. Несмотря на это, за световой день мы преодолели не менее полутора сотен километров, в полной мере осознав преимущества путешествия на кораблях. Оставив позади один небольшой город и несколько поселков, мы вплотную приблизились к наиболее населенным местам империи.

Продолжать плавание в темноте мы не стали. На ночь встали на якорь. Река коварна. Путешествовать по ней вслепую довольно опасно. Лучше этого не делать без серьезных оснований.

 

Глава 7

Герцог Фагуа откровенно скучал. Зима миновала, а с ней и морозы. Но весна еще не вступила в силу, не говоря уже о лете. Пора балов, маскарадов и охотничьих забав еще не настала. Весенняя распутица не располагала к поездкам за город, даже мощеные дороги на удивление не манили в путешествие, не говоря уже о проселках. Можно было отправиться куда-нибудь по реке, но жизнь в империи замерла повсеместно в ожидании тепла, которое придет лишь месяцем позже. Аристократия, подобно малоподвижным на холоде ящерицам, была в это время года не слишком расположена к развлечениям. В отличие от простых людей, для которых весенняя распутица являлась невольным поводом для отдыха. По крайней мере, для многих из простого люда. Редкая возможность передохнуть, оторвавшись от повседневного труда, была для них поводом для маленького праздника.

В такие моменты герцог сожалел о своем благородном происхождении. Конечно, не по-настоящему, что-то в этом было от театра. Это сожаление было дополнительным развлечением. Не таким герцог был человеком, чтобы печалиться о чем-то всерьез и долго.

Фагуа махнул рукой, отпуская певцов. Их песни он слышал уже не один раз. Неплохо, но далеко не столичная опера. Быть может, ему стоит завести свою оперу? Герцог он или кто? Но для этого надо быть большим ее любителем. Конечно, в опере он бывать любил – раза два-три в год. Но не строить же ради этого свою.

Высокородный любитель музыки спустился в тренировочный зал и почти час развлекал себя фехтованием под руководством мастера меча. Герцог – это вам не какой-нибудь барон. Первая особа по знатности после императора. Дворян, носящих этот титул, в империи всего два – он и его двоюродный брат. И уж мастера меча герцог Фагуа мог пригласить одного из лучших. Да и не только его. Герцогство Фагуа занимало территорию, сопоставимую по площади с каким-нибудь восточным княжеством. По значению, разумеется, превосходило, являясь немаленькой частью империи. Замок, несколько десятков дворян, находящихся под его рукой, – герцог был персоной значительной. Увы, это никак не избавляет от скуки.

Фагуа был подтянут, даже несколько сухощав. Имел немного треугольное лицо, чуть выступающий подбородок и классически прямой нос. В свои тридцать с небольшим лет он пользовался большим успехом у женщин. И не только как герцог, но и как мужчина брутальный и большой оригинал. Сейчас он был в поиске. Завязавшиеся было отношения с графиней Д. (не будем называть ее имени, чтобы не компрометировать даму) были прерваны неожиданным отъездом последней. Нельзя сказать, чтобы герцог был слишком огорчен, но и веселья это не прибавляло. В выборе дамы сердца он был весьма требователен. Подобно гурману, который знает толк в еде или напитках. Торопливость здесь ни к чему. Десятилетиями выдержанное вино не пьют ковшами, не разобрав истинного вкуса. По крайней мере, так не поступает тот, кто хочет оценить его истинные достоинства. Фагуа руководствовался именно этими представлениями и смел думать, что не прогадал.

Герцог провел пару учебных поединков с двумя гостившими у него баронами. Мастер меча подходил к своему делу серьезно – в тренировочном зале имелось несколько десятков комплектов учебных доспехов. Деревянные щитки-накладки защищали тренирующихся от ударов таких же деревянных мечей. Обучаться у искусного фехтовальщика желали многие, но это доступно было лишь по персональному разрешению герцога его друзьям и офицерам личной гвардии.

Оба поединка выиграл хозяин замка, что слегка его развлекло, но не слишком удивило – он был хорошим мечником. Думаю, не стоит говорить, что победить в учебном поединке своего сюзерена, когда он не в настроении, для баронов было бы не самой хорошей идеей, но в данном случае герцог действительно был лучшим.

Гости были из местных и вряд ли могли удивить герцога неожиданными новостями. Разве что составить компанию в поединке или на дружеском обеде. Скука.

Фагуа хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и объявил:

– Десять золотых и мой подарок тому, кто придумает, как развлечь герцога.

То бишь его самого. Других особ столь высокого звания поблизости не наблюдалось, приходилось думать о своем развлечении.

– Обед. Торжественный.

Герцог устало махнул рукой. Обеды ему приелись. Нет, он не собирался от них отказываться, но вот развлечением служить они никак не могли.

– Бал, – предложил второй барон.

Эта идея была немного интересней, но балы организуются заблаговременно. К тому же тащиться в Занту по весенней распутице нелучшее развлечение для окрестных дворян. Они, конечно, приедут, позови их герцог. Вот только подходящее ли будет у них для бала настроение?

– Неоригинально. – Герцог отмел предложение, ожидая новых идей.

– Позвать актеров.

– Пройтись по лавкам.

– Устроить показательные бои на мечах. С соревнованием.

При последнем предложении герцог несколько оживился. Но поскольку нечто подобное имело место не далее чем месяц назад, назвать и это предложение оригинальным было трудно.

– Что еще? Неужели ни у кого нет необычной идеи?

Герцог обвел взглядом молчащее окружение.

– Ваша светлость, если мне позволено будет сказать…

Нарушить общее молчание решился один из латников. У герцога Фагуа, как и у любого уважающего себя феодала, была небольшая постоянная армия. Если собрать всех его вассалов с их отрядами, получилось бы очень даже внушительное войско. А прибавив к нему всех проживающих в герцогстве отставников, Фагуа вполне мог сформировать полноценный имперский легион. Но сейчас ему этого не требовалось. Достаточно было латников – гвардии, несущей караульную службу в его дворце и сопровождающей его светлость, когда он покидал свои покои.

– Дозволяю, – благосклонно кивнул герцог.

– В молодость мою мне приходилось бывать в княжествах. И я видел там одну интересную забаву. Местный сеньор, когда ему становится скучно, перекрывает дорогу около своего замка и требует с первого проезжающего выкуп, кто бы он ни был.

Фагуа поморщился:

– Разбой?! Не пристало нам такими делами заниматься! Да и что же здесь оригинального?

– Нет-нет, – поспешил заверить предложивший развлечение латник, – о разбое нет и речи. Все дело в том, что встречный непременно должен удивить владельца местных земель. Если это удавалось, могли проезжего и наградить. Если нет, то, как правило, просто позволяли ехать дальше.

– Так это совсем другое дело! В путь!

Герцог Фагуа был скор в выполнении своих решений. Особенно когда его доставала скука, а впереди ожидало развлечение.

Новоявленный «сборщик податей» быстрым шагом отправился на улицу. Вслед за ним потянулись все, кто был в зале. Небольшая свита – около десятка гостей и два десятка латников во главе с дежурным лейтенантом.

Быстро сориентировавшись, герцог отправился в сторону моста через Ропу. Место для предполагаемого развлечения весьма удачное – объезд затруднителен.

Вся свита расположилась в центре моста в ожидании того, кто его вздумает пересечь.

Увы. Надежды герцога не спешили сбываться. То ли людям не требовалось перебираться через реку, то ли (что более вероятно) путники опасались подъезжать близко, завидев несколько десятков латников во главе с самим герцогом. Для тех, кто не боялся объезда, на несколько километров ниже по течению был еще один мост. Не такой широкий, но вполне пригодный для движения.

Герцог расхаживал по мосту, все больше мрачнея – развлечение грозило не состояться. Его подданные проезжать по мосту не спешили. Нет, конечно, можно было дать распоряжение латникам, и они загнали бы сюда кого-нибудь специально – на набережной столпилось немало зевак. Но шулером герцог не был. Подыгрывать самому себе? В чем здесь интерес? Мост через Ропу пересекает немало транзитных обозов, вот только двигаются они в основном летом. Ранней весной немногие спешат пуститься в путь. Когда герцог совсем уже было отчаялся дождаться случайного путника, из-за поворота реки показалось нечто странное, напоминающее корабль. Да нет, точно корабль, вот только возвышающийся над водой не менее чем на полтора человеческих роста и блестящий окованными медью бортами. За первым кораблем показался еще один, а за ним и третий. Пропустить такое чудо было выше его, герцога, возможностей.

– Багры! Сети! Быстро! Шевелитесь, бездельники! Перекрыть реку лодками!

Латники развили бурную деятельность, стремясь перегородить пространство под мостом до того, как с ним поравняются странные корабли.

Пригороды Занту появились перед нами около полудня. Город это был довольно большой. Насколько я помню, именно здесь располагается резиденция герцога Фагуа. В Занту мне бывать приходилось проездом. Больше всего мне запомнились чистота и многолюдность. Последняя, конечно, относительная – с многолюдностью городов моего родного мира Занту не сравнится. Хотя и сравнивать некому, кроме меня. Здесь же это город крупный, к тому же речной порт. В прошлый раз через Занту я проезжал посуху, так что город теперь открывался для меня совсем с другой стороны. Разве что мост – его не миновать, какой бы путь ты ни выбрал. Вот только вид с реки на него совсем другой.

Хм, а вид действительно другой. Я удивленно присвистнул и потянулся за шлемом. На мосту собралась компактная группа людей в несколько десятков человек. Еще пара десятков вооруженных людей спешно натягивали под мостом сети. Ловят рыбу? Но рыбу ловят в воде. А над водой? Е-мое! Не на нас ли устроена засада? Раста удивленно привстал на цыпочки, но быстро спохватился, подвинул ближе меч и надел шлем.

– Что будем делать, Вик? Может, камнемет поднять?

Мы шли на веслах, убрав паруса. Ветра не было, да и хотелось миновать город не спеша, чтобы как следует его рассмотреть. «Заря» шла первой, «Юнона» и «Авось» – следом, метрах в пятидесяти от нас.

И как это понимать? Засада? Как-то несерьезно. Людей на мосту и под мостом не наберется и полсотни – недостаточно против сотни бронированных гномов. Да и не похоже, чтобы они готовились к бою. Абудагские наемники зашумели, готовясь размять ноги. Ну уж нет! Не хватало только развязать военные действия с империей.

– Камнеметы не поднимать, станковые арбалеты на треноги не ставить. Подходим на расстояние выстрела из ручного арбалета и бросаем якорь. Передай то же самое на «Юнону» и «Авось».

Раста озадаченно крякнул, но спорить не стал. Гребцы по команде осушили весла, и мы продолжали двигаться вперед, влекомые только течением. По команде весла отработали, останавливая корабль, и якоря, грохоча цепями, полетели за борт. Выше по течению остановились два других наших корабля.

– В чем дело? – спросил купец Лотус. – Что от нас хотят?

Если бы я знал. На нападение это точно не похоже.

– А не испить ли нам, уважаемый купец, чаю?

– Что?! Что вы имеете в виду?! Это какой-то зашифрованный военный термин?

– Чай – это чай, а вовсе не термин. Раста, присоединишься?

Гном улыбнулся, он уже привык к моей экстравагантности.

– С абудагским медом, – произнес Раста и с удовольствием прикрыл глаза.

– Какие будут распоряжения? – Старший из абудагских наемников обратился к купцу, но тот перевел взгляд на меня.

– Быть настороже, но ничего без команды не предпринимать. Надо разобраться, чего от нас хотят эти люди.

– А при чем здесь чай?! – спросил удивленный купец.

Я понимал его удивление. Угрожай нам непосредственная опасность, действия были бы другими. А так… Пусть теперь собравшиеся на мосту гадают, почему мы решили испить чаю.

Раста притащил столик, курьеры принесли раскладные кресла, дежурный по кухне гном пытался убедить меня, что чай уже остыл. Но его заверения были отвергнуты, и чайник с не слишком горячим чаем был водружен на стол. Как и горшок с медом, о котором позаботился Раста.

Я разлил напиток по чашкам и предложил Расте и купцу присоединяться.

Герцог взволнованно ходил по мосту. Корабли остановились не далее чем в полусотне шагов и бросили якоря. Струги были странными. Он, герцог, был большим оригиналом, но до таких нововведений не додумался. Навес – это здорово. А вот обшить борта медью – непомерно дорогое удовольствие. Сам-то он мог бы себе такое позволить. Кто смог позволить еще?

Тем временем на открытом участке палубы появился столик и причудливые изделия, после несложных действий превратившиеся в походные кресла. На стол поставили чайник, чашки – и трое из путешественников сели распивать чай. Один из них был невысок, но необычайно широк в плечах. Гном?! Странно, герцог не слышал о гномах, путешествующих на кораблях. Второй, судя по всему, был абудагцем (если посмотреть на его необычайно пестрое одеяние). Третий? Третий определенно человек в отличном кованом панцире, как и у гнома. У абудагцев-наемников, столпившихся на палубе, броня была попроще. Путешественники не обращали никакого внимания на тех, кто собрался на мосту.

– Что они там делают?! – спросил Фагуа своего камердинера. За время нахождения герцога на мосту его свита успела увеличиться.

– Пьют чай, ваша светлость!

– А почему они пьют чай?! – Герцог был удивлен чрезвычайно. Что на корабле устроили чаепитие, он видел и сам. Но почему?

– Быть может, у них наступило время обеда… – высказал мысль камердинер.

Герцог поперхнулся от нелепости такого предположения. Затем отыскал взглядом латника, предложившего отправиться на улицу, и протянул ему обещанные десять золотых:

– Я уже удивлен.

– Так что, сети снимаем? – поинтересовался лейтенант латников.

– Ну нет! Я хотел бы познакомиться с теми, кто плывет на этом корабле. Лодку!

– Но это может быть опасно.

Герцог махнул рукой. Он не был чересчур беспечным, но бояться мирных путешественников в своем собственном городе – это уж слишком.

– Они могли обидеться на то, что мы преградили им дорогу, – добавил лейтенант латников.

– Ты прав.

Герцог сделал знак камердинеру, подзывая его:

– Быстро беги во дворец или пошли кого-нибудь. Пусть срочно доставят сюда что-нибудь из моей коллекции. Вот что, пусть принесут кубок, который я купил год назад в столице.

Мы пили чай и неспешно переговаривались. Раста и купец время от времени порывались ускорить этот процесс, и мне приходилось их сдерживать:

– Раста, не спеши. Уважаемому гному не подобает есть мед с такой скоростью. А вы, уважаемый Лотус, будто хотите забежать вперед корабля. Поверьте, как только мы тронемся, тронемся все вместе.

– Но надо же что-то делать! – провозгласил купец, допив третью чашку.

– Что?

– Вы руководитель нашей экспедиции! Вам виднее.

– Что ж, как руководитель нашей экспедиции, я решил, что нам удобно подождать и посмотреть, как будут развиваться события. При этом желательно продемонстрировать миролюбивость наших намерений. Вы знаете что-то более миролюбивое, чем чаепитие?

Купец замешкался с ответом. Видимо, не смог придумать ничего более миролюбивого.

– Но не воспримут ли те, кто преградил нам дорогу, это в качестве насмешки? Кстати, кто они?

– Судя по всему, на мост изволил пожаловать сам герцог Фагуа.

Герцога я лично не знал, но рассудил, что вряд ли кто еще решится на такое рядом с его резиденцией.

– Сам герцог?! – Купец собрался подпрыгнуть, и мне пришлось схватить его за руку:

– Куда вы, уважаемый купец? Не хотите ли еще чаю?

– Но сам герцог!

– И что? Вы спешите поприветствовать его, пустившись вплавь?

– Нет! Но что же делать?

– Садитесь и продолжайте пить чай. Учтивость проявим тогда, когда она будет необходима. Невежливо будет не ответить на вопросы, но нас пока ни о чем не спрашивали.

Купец сел, время от времени порываясь вскочить и снова садясь под моими укоризненными взглядами. Раста известие о том, что нас встречает герцог Фагуа, воспринял более спокойно. Скорее его волновала непредвиденная задержка нашего плавания. Надеюсь, она продлится не слишком долго. Кстати, в чем причина нашей остановки? Если вы думаете, что мне это было неинтересно, то напрасно. Но не вовремя проявленный интерес вовсе не способствует нахождению скорейших ответов на наши вопросы.

С «Юноны» запросили, что им делать дальше, и я подтвердил отданное раньше распоряжение – находиться в готовности и ждать, никак не проявляя воинственных намерений. Поссориться с герцогом Фагуа из-за какого-то недоразумения было бы досадно. Тем более что по отношению к нам пока не проводилось никаких агрессивных действий. Перегородили реку? Может, у них порядок такой или ввели новую пошлину. Если она умеренная, то мы заплатим без слов. Нам здесь еще плавать и плавать.

Тем временем от пристани отчалила лодка и направилась прямым ходом к нашему кораблю.

– Раста, открой трап с правого борта. К нам гости.

Борта нашего корабля с учетом невысокого фальшборта возвышались над водой более чем на полный человеческий рост, что делало попадание из лодки на корабль делом крайне неудобным. Поэтому часть фальшборта в полметра длиной откидывалась на петлях вместе с частью навеса от стрел, образуя некое подобие трапа. По нему-то и вскарабкались пожаловавшие к нам в гости люди.

Первым на корабль запрыгнул латник в чине лейтенанта. Он обвел строгим взглядом собравшихся у противоположного борта галдящих абудагских наемников и обернулся к лодке:

– Ваша светлость, все в порядке.

Ого! К нам изволил пожаловать сам герцог. Я ожидал посланника, в крайнем случае – приглашения проследовать во дворец, но вельможа решил навестить нас сам. Причиной тому, должно быть, был необычный вид наших кораблей, а не его чрезмерное к нам почтение, но все равно приятно, когда такая особа не гнушается нанести визит лично.

Фагуа ловко запрыгнул на борт и обвел корабль внимательным взглядом. Вслед за ним на палубу залез немолодой слуга в парадном костюме. Смотрелся он несколько франтовато на фоне герцога, одетого добротно, даже богато, но без кричащих излишеств. Вслед за слугой на борт поднялись два рядовых латника. Вот и вся небольшая делегация.

– Прошу простить меня за причиненные неудобства. – Герцог едва заметно кивнул. В голосе его не было ни капли раскаяния, скорее это звучало наподобие официального ритуала. И это хорошо. Официальная вежливость – уже что-то. Лучше, чем официальная невежливость.

Купец пел дифирамбы, рассказывая, как рад видеть на борту такую значительную особу. Я был ему благодарен. Искусство говорить комплименты не относится к моим сильным сторонам. Исключение составляет дама, которая мне понравилась. Здесь язык сам находит нужные слова независимо от мозга. Впрочем, действует это не всегда. Многословие отказывает, когда необходимо больше всего. Если дама не просто мне нравится, а нравится очень (так, что сердце начинает усиленно стучать, а дыхание замирает), многословность мне решительно изменяет. Тот, кто чувствовал нечто подобное, меня поймет, кому не довелось – не отчаивайтесь, у вас все впереди. Хочу добавить, что подобное происходит нечасто. Гораздо реже, чем мне случается встретить симпатичных дам.

Это что касается женщин. Как говорить комплименты высокопоставленным особам – герцогу или, скажем, королю, – я совершенно не представляю. Из меня получился бы скверный придворный. Впрочем, ко двору меня не зовут. И оттого ни я, ни император не можем оценить мою там неуместность.

Герцог вежливо кивал в ответ на дифирамбы купца. Так продолжалось не менее полуминуты. Затем Фагуа обошел купца Лотуса и направился к нам с Растой.

– Отличный корабль! Вы позволите его осмотреть?

Надеюсь, в трюм он не полезет. Раста посмотрел на меня. Герцог внимательно наблюдал за нами. Как он определил, что с этим вопросом не следует обращаться к купцу? А наш гость не так прост. Может, мои предположения о придворных дифирамбах и их значении были несколько преувеличены?

Предоставить Расте возможность показать корабль герцогу? Боюсь, у него еще меньше опыта общения с герцогами, чем у меня. Я хотя бы имел возможность видеть их. По телевизору. Когда-то.

Корабль местному правителю понравился. Он с удивлением покрутил штурвал, осмотрел носовой и кормовой навесы. Это он еще не видел паруса, свернутого по причине его временной ненадобности. Осведомившись о цели нашего путешествия, он покачал головой и подарил нам кубок. Раста посмотрел на изделие и многозначительно хмыкнул. Расценивать это следовало, как «не гномы делали». Что-то вроде того. Меня же кубок навел на мысль об ответном подарке. Каком? А что здесь думать – кубок был очень многозначителен и говорил сам за себя.

Я позвал притаившегося на корме Лесли и отправил его в трюм – принести из холодильника пару бутылок игристого вина моего изготовления.

Это было что-то. Вот он – момент триумфа. В праздничном вине герцог разбирался замечательно. То, как оно с пеной и шипением вырывается из бутылки, привело его в восхищение. Дегустация, правда, немного напомнила мне сцену из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ту самую, где говорится: «Отведай ты из моего кубка!» В общем, чтобы снять сомнения в качестве предлагаемого напитка, мне пришлось осушить половину емкости, которая, надо отметить, была немаленькой. Затем кубок перешел к герцогу. Проникнувшись демократией, герцог предложил кружку игристого вина и лейтенанту своей гвардии, а затем и камердинеру. Латники с вожделением облизывались, но то ли демократичность герцога не простиралась столь далеко, то ли все дело было в закончившейся второй бутылке. Пришлось им удовлетвориться лишь созерцанием этого зрелища. И это правильно – они на работе.

Когда обе бутылки опустели, герцог высказал сожаление. Сожалел он о том, что бароны не попробовали этой необычной шипучки.

– Знаете, Вик, это было бы замечательное дополнение к празднику.

– Так у вас праздник?!

– А что мы, по-вашему, делали на мосту?

Я удивленно крякнул. Праздник я представлял несколько по-другому. Быть может, развешивание сетей под мостом заменяет им украшение елки?

– Лесли, возьми корзину и принеси два десятка бутылок игристого вина в подарок его светлости.

Этим бы все и завершилось, но герцог уговорил меня пойти к нему в гости. Приглашал он и Расту, и купца. Но те отказались. Сразу видно – люди благоразумные. Надо было отказаться и мне. Всему виной вино, извините за тавтологию. Нет, не так. Всему виной то, что герцог оценил его по достоинству. Его шипучесть и игристость. Этим он подкупил меня. Да, мне стыдно! Но после того как гномам мое газированное вино не пришлось по душе, восторги герцога по поводу него были подобны большому горшку меда, неожиданно полученному в подарок. В общем, в гости к герцогу я все-таки отправился.

Камердинер нес заветную корзину сам, не доверив это латникам, хотя ноша была нелегкой. Лесли притащил ее из трюма с трудом.

Замок у герцога был впечатляющий, жаль, рассмотреть его как следует я не успел. Герцог пригласил еще нескольких дворян из тех, что проживали поближе. В том числе парочку вдовых баронесс довольно приятной наружности.

И на кой я в это ввязался? Импровизированный праздник продолжался до полуночи. Открывающиеся с хлопком и пеной бутылки вызывали бурные крики. Баронессы плясали на столе (и дернуло же меня сказать, что так делается в лучших домах), я порывался срубить горлышко бутылки шашкой и не сделал этого только из-за ее отсутствия. Рубить горлышко бутылки мечом – это совсем не то.

– Вик, оставайся у меня, – уговаривал герцог. – Организуем производство вина. Я тебя дворянином сделаю. Земельный надел дам. Будешь бароном?

– Не м… Не могу. – Я потряс головой. – Бароном не могу.

– А графом? Хочешь быть графом? – Герцог еще раз прокричал «ура», поднял кубок и вернулся к нашему разговору.

– Хочу-чу! Но не могу!

– Ик. Герцогом я тебя сделать не могу. Я сам герцог.

Я развел руками. Если никак, то что поделать.

Задремал я за столом, между двумя баронессами. Какой позор! Слуги отнесли меня в гостевую комнату, где я и проспал до утра. Утром камердинер подал мне кофе. Выглядел он на удивление свежим в пику и на зависть мне. Это я про камердинера, кофе тоже был хорош. Этот напиток был в империи очень большой редкостью, и я по достоинству оценил гостеприимство герцога.

– Его светлость оставил вам письмо. К сожалению, срочные дела потребовали его отъезда. Он будет только к вечеру.

– Не могли бы вы прочесть? – попросил я.

Камердинер с видом королевского герольда развернул записку и начал читать: «Уважаемый гость, надеюсь, вы дождетесь моего возвращения, но, не зная ваших планов, настаивать не могу. Кстати, насчет виноделия и дворянства я был совершенно серьезен. Вик, подумайте, такие предложения делаются нечасто.

Баронессы, что дегустировали с нами вчера вино, обе не замужем. Любая из них будет рада составить вам партию. Если это вас не устраивает, получите дворянство по-другому, но чуть позже. В течение полугода – непременно».

Камердинер прервал чтение и заинтересованно на меня взглянул.

На этом письмо заканчивалось. Ниже была лишь подпись – «Герцог Фагуа».

Дворянство! С ума сойти! Дворянство в империи – это пропуск к относительно безбедному существованию. Притеснить титулованную особу в империи не так-то просто. Что до баронесс, я не успел с ними как следует познакомиться. Внешне вроде бы ничего. Герцог к тому же писал и о другой возможности получить дворянство.

Ну почему все так не вовремя! Год назад я согласился бы не задумываясь. А я ведь проезжал через Занту. Но только герцогу я был тогда неинтересен – обычный путешественник без чудесных кораблей и удивительного газированного вина. А что сейчас? Не скрою, предложение Фагуа было очень заманчивым. О черт! Почему заманчивые предложения поступают в самый неподходящий момент! А баронессы очень даже ничего. Особенно беленькая.

Вот оно – мое искушение! Или испытание. Дворянство и хороший доход от производства газированного вина… Но как же гномы? Они поверили мне. Сказать: плывите, ребята, дальше сами? Но это был мой план. Без меня его не смогут довести до конца.

– Вы что-то сказали? – осведомился камердинер.

– Нет, ничего.

Я ругался про себя (то есть молча). Ну почему все так неуклюже?

Минут через десять я начал собираться.

– Какие будут распоряжения? – осведомился камердинер.

– Будет ответное письмо герцогу. Вас не затруднит его написать?

Камердинер понимающе кивнул и сходил за пером.

«Ваша светлость, безмерно благодарен за ваше предложение. К моему глубочайшему сожалению, я не могу сейчас оставить предпринимаемую нами экспедицию и потому вынужден уехать. Поход наш будет чрезвычайно опасен. Буду рад еще раз засвидетельствовать вам свое почтение, если мне представится такая возможность».

– Так сойдет?

– Вполне, – подтвердил камердинер. – Если позволите, я оставлю эту записку себе на память.

– Если позволит герцог.

– Вы точно хотите уехать?

Я пожал плечами. Хочу ли я? Остаться было заманчиво, но оставить экспедицию я не мог. Я сожалел бы потом всю оставшуюся жизнь. Быть может, о том, что уехал, я тоже буду сожалеть, но без боли в душе, как об одной из нереализованных возможностей.

– Я должен.

Должен. Вот спрашивается – кому? Гномам? Нет, себе. Что за странный долг сидит у меня внутри и заставляет продолжать это опасное плавание, вместо того чтобы остаться здесь?

Я поднялся рывком и решительно пошел к выходу. В дверях я обернулся, вспомнив об одном деле:

– Да, не могли бы вы проводить меня до пристани?

С волнением я шел к реке. Ждут ли меня гномы? Может, корабли ушли в дальнейшее плавание? Корабли были на месте. Раста приветливо помахал мне с палубы рукой, а за ним и остальные ребята.

– Подождите, у меня будет небольшая посылка для герцога, – попросил я камердинера.

Добравшись до корабля, я отправил на берег еще двадцать бутылок игристого вина, тем самым ополовинив свои запасы, и десять бутылок лимонада для баронесс.

Через пару минут якорные цепи были выбраны, и мы тронулись в дальнейший путь.

– Раста, знаешь, кого ты сейчас видишь перед собой? Самого большого осла в мире.

– Мастер не может быть ослом, – не согласился Раста. И я улыбнулся. А я еще размышлял, плыть мне дальше или нет. Так свободно и непринужденно, как среди гномов, я не чувствовал себя никогда. Ну его, это баронство. Если смогу, я сюда еще вернусь. Но не сейчас. Долг мастера не позволяет мне бросить дело на полпути.

 

Глава 8

Империю мы миновали на удивление быстро. Путешествие по реке дает немалые преимущества. Возможно, резвый конь обгонит корабль, но скакать с раннего утра до позднего вечера во весь опор очень утомительное занятие. Как для коня, так и для его всадника. Иное дело – странствовать на корабле, когда ветер и течение позволяют поддерживать неплохую скорость, не слишком утомляя гребцов. Вечером пятого дня с начала нашего пути мы остановились напротив последнего поселка, номинально относящегося к империи. Места нас окружали лесистые, зачастую заболоченные. О том, чтобы мчаться здесь во весь опор, вообще не могло быть речи. Жители поселка в весеннюю распутицу могли рассчитывать на передвижение только по реке. Месяца через два некоторые дороги здесь станут относительно проезжими, но не раньше.

Сельчане сбежались посмотреть на струги, вставшие на якорь посреди реки. Суровые мужчины (в пограничье жизнь не сахар), женщины, ребятишки. Народу у реки собралось не меньше сотни. Ропа в этом месте была шириной метров двести и достаточно глубока для судоходства. Вот только корабли здесь видеть доводилось нечасто. Заезжие купцы, что заглядывали в поселок раза два в год, веселя местный люд и ведя нехитрую торговлю, пользовались десятивесельными шлюпами. Гонять сюда корабль было слишком накладно. Такого случая, чтобы напротив поселка остановились сразу три корабля, припомнить не могли даже старожилы.

– Эй, на берегу! – Раста крикнул во всю силу своих легких. Ему и рупора не надо – за сто метров его не услышит разве что глухой. Последних в поселке не наблюдалось, или они не соизволили пожаловать на берег. По крайней мере, крик моего друга вызвал весьма оживленные переговоры местных жителей друг с другом.

– Что надо? – отозвался в ответ один из собравшихся.

– Охотники среди вас есть?

– Как не быть. Тем и живем, когда сеять да пахать не сезон.

Жители стали переговариваться, споря, кто они есть. Землепашцы, которые промышляют охотой, или охотники, пашущие землю. В споре своем они чуть не забыли про нас.

– Раста, может, махнем на берег? – предложил я. – Так они про нас совсем забудут со своими препирательствами.

– Вплавь?! – Гном поежился. – Холодно!

– Зачем вплавь? На лодке.

При каждом корабле у нас была лодка, рассчитанная человек на пять. Неплохо бы их иметь и по две, но где разместить. Одну и то приходилось затаскивать на крышу кормового навеса, когда она была нам не нужна. Если лодку предстояло использовать, ее тащили на буксире вслед за кораблем.

Наконец на берегу образовалось относительное затишье и нам задали главный вопрос, интересовавший людей:

– Вы торговать будете?!

Я посмотрел на купца, тот пожал плечами. Вряд ли в этом поселке можно организовать хорошую торговлю. Но порасспросить местных жителей будет полезно. О том, что нас ожидает вниз по реке, сведений у нас не было никаких. Была лишь карта, которая позволяла прикинуть приблизительное расстояние до реки Хат.

– А что у вас есть для торговли? – крикнул Раста, чтобы завязать разговор.

Для торговли у селян оказались меха, и купец кусал себе ус, досадуя, что первыми с местными договорились гномы. Впрочем, и Лотус не растерялся. Его ткани пошли на ура, позволив произвести пусть небольшой, но выгодный обмен. Меха ценились в Абудаге. Масштабы пушного промысла были там велики, и зверя изрядно повыбили, не то что в этих всеми забытых лесах.

Меня же интересовало совсем другое:

– А что, уважаемые селяне, знает ли кто из вас места, что расположены ниже по течению?

– Места как места. Почти такие же, как здесь. Отчего спрашиваете?

– Так путь наш лежит дальше. Говорят, непросто миновать те края.

Селяне переглянулись. О чем-то они, похоже, умалчивают. Слишком уж странны их переглядки.

– Дальше никто не плавает, – отозвался один из них.

– Почему никто? Вот мы плывем. До самой Хат и далее.

Народ взволнованно загудел, обсуждая услышанную новость.

– Жаль.

Высокий крепкий крестьянин с уже проглядывающей сединой вышел вперед:

– По всему видно, что люди вы хорошие. Послушайте совета, поворачивайте назад. Из тех, кто плавал к реке Хат, возвращались немногие.

– Отчего так?

Отчего так – я прекрасно знал, но хотел послушать версию местных жителей.

– Там живут люди-рыбы. Они утаскивают путешествующих на дно. Часто даже вместе с кораблем. – Крестьянин опасливо огляделся. Можно подумать, он поведал нам необычайную тайну.

Амфибии? Мне такого слышать не доводилось. Наверняка местные байки.

– И что, они только там живут?

– Зря не верите. Лет пятнадцать назад мой двоюродный дядя по глупости своей нанялся на корабль, что шел вниз по реке. Кораблей, что тогда плыли, было два. Вернулся обратно один, и тот с половиной экипажа. Дядьке повезло, он был в числе выживших. Правда, с полгода опасался к реке подходить, да и потом предпочитал держаться ближе к берегу. А когда доводилось его разговорить, он рассказывал про людей-рыб, что потопили второй корабль. И их утащить пытались. Насилу отбились да повернули с полдороги назад. А иначе не вернуться бы им домой.

Я покачал головой. Ссылка на очевидца добавляла этой истории немного правдоподобия. Но мало ли что могло померещиться человеку.

– И какие они, эти люди-рыбы? – поинтересовался я.

– На ногах хвост раздвоенный, вроде как из кожи, а сами все чешуей поросли, и горб на спине.

Совершенно жуткое зрелище. Если дядьке крестьянина привиделось что-то такое, неудивительно, что после этого он обходил реку стороной. Оставалось лишь спросить, не употреблял ли «очевидец» перед тем местную медовуху в большом количестве. Но вопрос этот наверняка останется без ответа. Бросить тень сомнения на здешнюю легенду у рассказчика язык не повернется.

Ладно, рыбы там или не рыбы, а если некоторым кораблям доводилось пройти этот путь, то и мы должны это сделать. Мотивация у нас более чем серьезная.

В дорогу мы решили отправиться с утра. Лучше расположиться на стоянку здесь – люди в поселке вполне доброжелательные и на каких-то там рыб вовсе не похожи.

– Что думаешь, друг Раста, по поводу рассказа? – поинтересовался я.

– Человек – это человек, а рыба – это рыба. И одно быть другим никак не может.

– Ты прав. Такая мутация вряд ли возможна в отдельно взятом районе. К тому же, насколько я успел узнать, всего пару веков назад корабли ходили здесь беспрепятственно и никакие люди-рыбы не были тому помехой. Но не будем сбрасывать со счетов этот рассказ. Предупреди всех, чтобы завтра уделяли внимание не только берегу, но и воде.

С рассветом мы тронулись в путь. За день, если ничего не случится и мы сможем сохранить прежнюю скорость движения, должны добраться до того места, где Ропа впадает в полноводную Хат. Судя по рассказам и тому, что я видел в Гремене, река Хат в месте слияния с Ропой должна быть очень широка. На ее просторах мы будем чувствовать себя безопаснее.

Метательную машину подняли сразу, как только поселок скрылся из виду. Раста, никому не доверяя, сам проверил крепление рамы к корпусу и вращение поворотного круга. Ну да, камнемет пришлось сделать вращающимся. Иначе не получалось. Не закрепи мы метательную машину жестко к корпусу, после десятка-другого выстрелов она нам повредит палубу. Но и вращать камнемет требуется. Выходом стал поворотный круг. Два стопора клинили круг, когда камнемет наводился на цель, предотвращая его самопроизвольное вращение во время стрельбы.

Рядом с метательной машиной разместили полтора десятка различных зарядов: монолитные, зажигательные шары из промасленного войлока и «шрапнель». «Шрапнелью» я условно назвал заряды, состоящие из мелких камней весом полкилограмма, – на близком расстоянии (до ста метров) они были очень эффективны. Заряды «шрапнели» были расфасованы по специальным корзинам – в каждой по пять – семь килограммов камней.

– Камнемет взводить будем? – поинтересовался Раста.

Плыть нам целый день. Держать такое время онагр взведенным очень неполезно для его конструкции. Мало того что он будет испытывать постоянные нагрузки, так еще и в момент выстрела может выдать неполную мощность за счет остаточной деформации деталей. Тогда все пойдет впустую.

– Нет, камнемет и арбалеты взводить не будем, но пусть все будет наготове.

Купец заметно волновался. Дурная слава этих мест дошла и до Абудага. Несколько раз торговец прошелся вдоль ряда наемников, пока не был послан по своим делам почти вежливо (как-никак наниматель), но настойчиво. Абудагцы и сами беспокоились. Если бы не трудности с поиском работы, не все отправились бы в этот непростой поход. Но не слишком-то им приходилось выбирать. Откажешься – на твое место тут же найдется десяток других. Да что и говорить, подался в наемники, опасности не избежишь. Они стояли с луками по оба борта корабля и внимательно наблюдали за берегами.

Сонъера и Мангу я отрядил наблюдать за тем, что происходит у нас в тылу. Легкий Лесли вскарабкался на навес, закрывающий нос корабля, и наблюдал оттуда за тем, что творится прямо по курсу. Стрелков с ручными арбалетами на «Заре», в отличие от двух других кораблей, не было. Четыре гнома управлялись со станковыми арбалетами, два – с взведением и зарядкой метательной машины, наводкой Раста занимался сам. Правда, гномы, сидевшие на веслах, всегда могли присоединиться к числу обороняющихся. Это если станет туго и дело дойдет до рукопашной – потерять ход очень не хотелось бы.

Прошел час, за ним второй. Сковывающее нас напряжение начало уходить. Когда ожидаемые действия не происходят, внимание невольно притупляется. Подсознание пытается убедить в том, что волнения напрасны. Этот момент довольно опасен – можно не заметить угрозу.

Если пройдет еще один час и ничего не произойдет, надо будет устроить небольшую встряску, например выстрелить из камнемета. В никуда, просто по воде, всколыхнув ее поверхность красивыми брызгами. Или запустить огненный шар – пусть плывет впереди нас. Это гораздо более действенная мера, чем очередной призыв к усилению внимания. Можно сманеврировать, приблизившись к одному из берегов, но это опасно.

Как именно буду действовать, я решить не успел. Лесли спрыгнул с навеса и сообщил:

– Там плывет что-то! Поперек реки!

Я поспешил на нос корабля. Метрах в четырехстах по течению в тени лесистого берега скрывалась водная протока. От нее к середине реки двигалось несколько десятков плотов. Без людей! Первый раз вижу, чтобы плоты плыли сами по себе поперек течения.

– Весла сушить! – крикнул я.

Раста и купец приблизились и с удивлением изучали открывшийся нам странный вид.

– Может, выстрелить по ним? – предложил гном.

Я отрицательно покачал головой. Стрелять по неясной цели – пустое занятие.

– Нет, подождем немного. Но камнемет и арбалеты лучше взвести.

Гномы у носовых станковых арбалетов тут же принялись крутить вороты, а Раста вернулся к камнемету, наводя его по ходу нашего движения.

– Раста, бери левее и заряжай «шрапнелью», – скомандовал я. – Если что, сманеврируем.

Стрелять по ходу можно было только по крутой навесной траектории из-за носовой надстройки. Поэтому произвести выстрел из камнемета вперед менее чем метров на двести – двести пятьдесят было затруднительно. А вот по флангам можно было палить почти прямой наводкой.

Не нравятся мне эти плоты. К тому времени как мы с ними поравняемся, они полностью перекроют реку. Сманеврировать? Развернуться? Нет, просто не успеем.

– Гребцам – полный назад! – крикнул я.

Распоряжение передали на два других корабля.

Грести в противоположную сторону крайне неудобно. Если не верите, то можете попробовать. Если бы не тренировки, берусь поспорить, у нас это вообще не получилось бы. А так весла вспенили воду, корабль на секунду остановился, борясь с течением, и стал понемногу двигаться обратно кормой вперед, по метру возвращаясь вверх по реке. «Юнона» и «Авось» повторяли наш маневр. Или мы их? Интересно, если пятиться назад, кто из нас впереди?

Дикий вой раздался над рекой, и с левого берега взвилась туча стрел. Значит, все-таки засада. А что бы это еще могло быть – плоты сами по себе поперек течения не плавают.

Абудагские лучники припали на колено. Так, чтобы над фальшбортом были видны лишь головы. Стрелы забарабанили по бортам и палубе. Неплохой залп. Один зазевавшийся наемник получил стрелу в плечо. Сильно досталось бы шеренге лучников, стоящих у противоположного борта, если бы не закинутые за спину большие щиты, в некоторые из которых впилось по две-три стрелы.

Среди деревьев на левом берегу то тут, то там мелькали люди, одетые в куртки из шкур. Абудагские лучники открыли ответный огонь. Хорти – гном, который так неудачно работал веслом, – первым выстрелил из станкового арбалета. Выпустив три болта в заросли, он быстро взвел оружие снова. Раста бросился к камнемету. Доворота не хватит, чтобы стрелять по врагу, надо навести метательную машину левее. А на это нужно время.

– Правый борт, стоп! – отдаю команду гребцам.

Весла правого борта на миг замерли в воздухе, гребцы левого борта продолжали грести назад. Корабль развернулся под углом к течению. Раста не медлил: как только наводка совпала с требуемым, камнемет выдал выстрел.

– Левый борт, ход! Правый, стоп! Оба борта, ход!

Корабль выровнялся и продолжал понемногу двигаться назад, раскачиваясь на воде из-за отдачи. Выстрел оказался удачным: Раста – непревзойденный артиллерист. В зарослях раздался раздосадованный вой. Не знаю, сколько там было пострадавших, но впечатление на нападавших мы произвели немалое. Вслед за нашим ударили камнеметы с «Юноны» и «Авось», усилив смятение неприятеля. Минут пять обстрел с берега был очень редким. Мы же продолжали вести огонь по площадям. Не слишком результативно, но на врага, не знакомого с камнеметами, это производило деморализующее действие. От «шрапнели» мы перешли к монолитным камням – в чаще у них было больше шансов на успех.

К сожалению, фактор внезапности действовал недолго.

– Там! – Сонъер потащил меня на корму, показывая на что-то рукой.

– Что – там?

– Не понимаю. Уже два раза показывались и опять исчезали.

– Да что показывалось-то?

– Шары. Вот опять! На этот раз ближе!

Метров за двести от кораблей на поверхность вынырнули непонятные сферы. Было их не менее чем полсотни. А может, и больше, учитывая, что они постоянно появлялись и исчезали.

– Сейчас все исчезнут, – сказал Сонъер.

– Попасть сможешь?

Охотник без слов взялся за лук, Манга к нему присоединился. Две стрелы отправились в полет. В шар попала лишь одна, вторая цель скрылась под водой. Еще раз выстрелить охотники не успели – шары перестали выныривать.

– В следующий раз подберутся ближе, – уверенно заявил Сонъер.

– Что это было?

– Понятия не имею. Но с каждым разом они появляются все ближе.

Путь вперед по-прежнему был перекрыт плотами, мы удерживали корабли на месте с помощью весел. Бросать якоря не решались. Сохранить маневренность было важно, даже несколько секунд, требующихся на выборку якоря, могут быть решающими.

Тайна всплывающих шаров вскоре приоткрылась. Примерно через полминуты на поверхности реки появился человек. Выглядел он странно. Невольно поверишь, что легенды о людях-рыбах имеют под собой почву. Голова закрыта маской, на поясе и груди блестящие пластины, на ногах… Я не поверил своим глазам, на ногах у него было некое подобие ласт. Сам подводный пловец имел какой-то желто-зеленый цвет.

Мощными гребками человек плыл к берегу.

– Стрелять? – спросил Сонъер.

Вряд ли он приближался к нам с намерением пожелать счастливого пути. Для этого под воду не прячутся.

– Стреляй.

До берега разоблаченный человек-рыба не добрался.

– Всем стрелкам правого борта – на корму! Передать на «Юнону» и «Авось», чтобы приготовились к отражению атаки из воды!

Как нам пригодился фальшборт! Он был задуман как защита от лучников, но от подводных пловцов защищал не менее эффективно.

До нас люди-рыбы не доплыли – шары начали выныривать метрах в пятидесяти от «Зари».

– Огонь! Стреляйте ниже шаров!

Собравшиеся на корме лучники произвели залп, не совсем понимая, во что целятся. То там, то здесь река окрашивалась кровью. Выстрелы не пропали даром. Никто не всплыл. Должно быть, у нападавших было что-то, что придавало им отрицательную плавучесть.

Через несколько секунд оставшиеся в живых пловцы нырнули вновь. А вот на «Юнону» и «Авось» уже напали. Атака была неожиданной. То есть не сама атака, а тот метод, который использовали противники. Появившись из-под воды, они метнули что-то похожее на дротики. Большинство бросков прошло без толку – дротики попали в броню гномов-арбалетчиков, приготовившихся к стрельбе. И все же несколько наших упали, раненные в шею или лицо. Ответный залп гномов был более результативным. С такого расстояния трудно промахнуться – почти все болты нашли свою цель. Но это было только начало. Лишившиеся дротиков пловцы выскакивали из воды и пытались зацепиться за борт огромными металлическими когтями. Купец суеверно сжался, наблюдая эту картину, абудагцы на секунду впали в оцепенение. Внешний вид нападавших, пытающихся когтями дотянуться до палубы, произвел на них ужасающее впечатление. В отличие от того, которого подстрелил Сонъер, у пловцов, атакующих корабли, на спинах висели шары. Очень похоже на рассказ крестьянина о горбатых людях-рыбах. Даже у меня по спине пробежал неприятный холодок, несмотря на то что маскарадом удивить меня трудно. Металлические когти? Ха! Металл и органика плохо совместимы друг с другом. За долгие века эволюции ни одно животное не смогло отрастить себе когти из железа.

Счастье гномов в том, что их очень трудно выбить из равновесия подобными вещами. Для того чтобы удивиться как следует, гному необходимо время. Рассмотреть необычную вещь, понять, как она устроена, а только потом удивляться. Если вещь того заслуживает.

Я понимаю, почему атаки местных жителей на корабли часто бывали успешными – неожиданная тактика, пугающий внешний вид, нагоняющий жуть на людей, которые подобного не ожидали.

Сейчас и на нас нападут. Надо вернуть абудагских лучников в боеспособное состояние.

– Раста, ты лягушек в детстве боялся?! – спросил я своего друга так громко, чтобы услышали все.

– Ха-ха-ха! – Могучий бас гнома раздался в ответ, заставив абудагцев или покраснеть, или тоже рассмеяться.

Время действовать. Ни к чему отдавать инициативу врагу. Надо помочь «Юноне» и «Авось». Их корпуса заслоняли от нас большинство нападавших. Спохватившиеся лучники открыли огонь по тем пловцам, которые были нам видны.

– На веслах! Правый борт, вперед! Левый борт, назад!

В несколько взмахов весел мы развернули корабль на одном месте.

– На веслах, всем вперед!

Мы двинулись против течения.

Атаки подводных пловцов на «Юнону» и «Авось» были малоуспешны. Удобным местом, для того чтобы вскарабкаться на палубу, была только корма. Даже посередине корабля борта достаточно высоки – от поверхности воды до верхней части фальшборта не менее двух метров. Неприятели все же попытались атаковать борта «Юноны» и «Авось» в районе весел. Не менее двух десятков их одновременно, рискуя получить удар, выпрыгнуло из воды. Цепляясь за весла, они пытались дотянуться до верхней части фальшборта. Удержаться оказалось не так-то просто. Там, где заканчивался фальшборт, начинался горизонтальный навес, закрывающий гребцов. Кого-то сбили веслами, кто-то соскользнул, не добравшись до места. Из двух десятков зацепиться удалось двум-трем. Рукопашной на палубе не получилось. Два десятка гномов смяли трех запрыгнувших на палубу людей-рыб в пару секунд.

Что до «Зари», то запланированная на нее атака пловцов вышла не такой, какой ее задумывали нападавшие. Наш маневр помешал неприятелю: атака получилась скомканной, дротики были брошены неорганизованно. Несколько пловцов попытались зацепиться за корабль, но были сброшены или соскользнули сами. В одного из них, все же сумевшего забраться на борт, Раста запустил зарядом от катапульты. Вручную. Пятикилограммового камня хватило, чтобы сбросить противника в реку. Из Расты получился бы неплохой толкатель ядра. Вот так и задумаешься о происхождении этого вида спорта. Еще одного заскочившего на борт пловца буквально нашпиговали стрелами. Опомнившиеся абудагские лучники действовали умело.

Мы разминулись с нападавшими на встречных курсах. Лучники разделились. Часть осталась на корме, отстреливать тех, кто всплывал, чтобы набрать воздуха, остальные расположились вдоль правого борта. Мы поднялись по течению, выше, чем держались «Юнона» и «Авось», и атаковавшие их пловцы оказались под перекрестным огнем.

Противник был отброшен. Долго в холодной воде не продержаться. Через минуту у берега показались оставшиеся в живых, они поспешили укрыться в прибрежном лесу. Я и так был удивлен, что они пустились в подводную авантюру в такую погоду. Здесь что, все поголовно моржи? К тому же они и пловцы отменные. Пробыть столько в ледяной воде сможет только очень тренированный человек. А здесь еще и массовая атака – не менее сотни пловцов одновременно. Это если не считать тех, которые прячутся за плотами.

Плоты, кстати, поспешили пристать к берегу – все-таки пребывание в холодной воде довольно неприятно и опасно для здоровья. Если вы думаете, что путь освободился, то напрасно. Одни плоты пристали, но на их место тут же поспешили другие.

Атака пловцов прекратилась, и нас снова стали засыпать стрелами. Катапульты и арбалеты открыли ответный огонь. Какова была его результативность – судить сложно. Иногда зазевавшиеся стрелки на берегу попадали под наши выстрелы. Большинство стрел, болтов и камней летело в чащу. Достигали ли они своей цели – неизвестно. Утешало лишь то, что огонь нападавших был еще менее результативен.

Надо срочно убираться отсюда, пока засевшие в лесу грабители не придумали что-нибудь еще. Но «баррикады», перекрывающие нам движение, меня здорово беспокоили. Наверняка неизвестный противник приготовил нам еще какую-нибудь гадость.

– Как самочувствие, уважаемый купец? – обратился я к Лотусу.

– Масса впечатлений!

– Я видел среди ваших грузов бочки. Что в них?

– Масло. А что?

– Я хотел бы купить у вас одну бочку. Прямо сейчас.

– О чем разговор. Если вам надо, забирайте бесплатно. Как-никак куплено оно именно на ваши деньги.

– Отлично! Раста, оставь на минуту камнемет! Срочно тащите бочку с маслом на палубу!

Гном недовольно хмыкнул. Оставлять свою любимую метательную машину он не хотел ни на минуту. Тем не менее бочку из трюма притащили так быстро, как это возможно.

– Что теперь? – поинтересовался гном.

– Неси шланг от помпы и макай его в бочку.

Помпа предназначалась для воды, но кто сказал, что ею нельзя качать масло?

– Навались!

Абудагские наемники нехотя взялись за рычаги помпы. Свободных гномов у нас было немного. Пусть Раста и его помощники лучше управляются с катапультой.

Я поливал реку маслом, стараясь охватить как можно больший участок.

– Сонъер, запали огонь!

Охотник зажег приготовленный факел и ждал дальнейшей команды.

Масло расплылось по поверхности. Горящий факел полетел за борт, и над водой взвилось пламя. Огонь несло в сторону плотов, что заставило нападающих спешно ретироваться.

– Всем полный вперед!

Под прикрытием горящего масла мы двинулись вниз по реке. Разбойники в лесу взвыли, видя, что мы уходим, но сделать ничего не могли.

– Камнеметы, огонь по плотам!

Орудия всех трех кораблей перенесли огонь на спешащие к берегу плоты. Удачных попаданий была лишь пара – плоты разлетелись в щепки. Но паники выстрелы навели немало.

Мы прорвались. До конца дня мы шли полным ходом на веслах, ветра не было. Несколько раз нас обстреливали из леса, но массовых нападений больше не предпринимали.

– А все-таки крестьянин не соврал. Здесь живут люди-рыбы. – Купец боязливо оглянулся на мертвого пловца, утыканного стрелами.

– Люди-рыбы, говорите? Что ж, давайте посмотрим, что это за рыбы.

Я подошел к пловцу и стащил с него маску. Человек как человек, жабр не наблюдается. Зато от его рта идут две трубки к пузырю, закрепленному за спиной. Видимо, пловцы как-то умудряются использовать запас воздуха, находящийся в пузыре. То-то я удивлялся, что у нападавших столько отличных ныряльщиков. Легкое движение ножа (перерезаю ремешки) – и один из кожаных ласт соскальзывает с ноги. Любопытно, очень любопытно, но не более того. То же самое и с гигантскими железными когтями – они крепятся к запястьям на ремешках.

– Лотус, возьмите как сувенир.

Я протянул купцу когти. Тот отшатнулся, но рассмотрел это нехитрое приспособление и покраснел. Наши страхи порой имеют вполне рациональное объяснение. Абудагские стрелки столпились поодаль и внимательно наблюдали за происходящим. Пусть хорошенько посмотрят и расскажут другим, что нет в устье Ропы никаких чудовищ, а есть хитрые умельцы, ловко маскирующиеся и нагоняющие на путешественников страх.

Человек как человек, только весь зеленый. Крупные капли воды скатывались с его блестящей кожи.

– Что думаешь, Сонъер? – спросил я стоящего за спиной охотника.

Тот присел, провел пальцем по коже пловца, принюхался, растер в пальцах что-то маслянистое и улыбнулся:

– Лесли, принеси вина.

Парнишка непонимающе взглянул на меня, и я кивнул. Я предполагал, что последует дальше.

Абудагцы взволнованно загудели. Вино было упомянуто совсем некстати.

– Если до конца похода кто-то захочет расслабиться, лично выброшу за борт.

Я обвел взглядом нахмурившихся наемников и решил чуть смягчить предупреждение:

– В костюме этого пловца.

Я кивнул в направлении исследуемого разбойника.

Абудагцы заулыбались. Предупреждение осталось предупреждением, но перестало их задевать.

– У нас был тяжелый бой, – сказал один из них.

– У всех был тяжелый бой. Придем в вольные города, там сможете передохнуть. Но не раньше.

Лесли принес кружку с вином. Далее последовало нечто странное с точки зрения абудагцев и вполне ожидаемое для меня.

Сонъер обмакнул в вино кусок тряпицы и принялся тереть участок кожи на руке пловца. Как я и предполагал, кожа у человека оказалась самой обыкновенной.

– Это какая-то паста! – сказал охотник удивленно. – Вот только зачем он ею намазался?!

– Это как раз понятно. Ты заметил, как скатывалась с его кожи вода? Паста ее отталкивает. Не дает коже намокать. Это позволяет хоть как-то экономить тепло. В такой ледяной воде недолго заработать переохлаждение.

– Интересная штука. Из чего она?

– Думаю, рецепт останется секретом производителей.

Хат показалась уже в сумерках, из-за боя мы порядком задержались. Встречи с этой полноводной рекой все ждали с нетерпением. В месте слияния с Ропой она разливалась километра на полтора. Корабли стали на якорь на середине реки. Здесь мы могли не опасаться обстрела с берега – ни одна стрела не долетит так далеко.

Сражение не прошло для нас без потерь. Три гнома были ранены, один из них тяжело. Из абудагцев пострадало пятеро – четверо было ранено и один убит.

Как я радовался, что мы догадались нарастить борта. Иначе потери были бы неизмеримо больше.

К гибели своего товарища наемники отнеслись философски – ведь смерть постоянно ходит рядом с ними. Не то чтобы эта костлявая старуха миновала всех остальных людей, но в данном случае разговор особый. Если хочешь, паши землю или иди в мастеровые. Ну торговлей займись, в конце концов. А уж если решил добывать хлеб мечом, к чему сетовать на возможную скорую кончину? В любом деле есть обратная сторона.

Что до меня, то мне служба наемника никогда не казалась заманчивой. Я не слишком кровожаден и слишком свободолюбив. Но человек располагает, а судьба, нимало об этом не печалясь, плетет его замысловатый путь, подкидывая новые задачи. И не всегда вопросы, ею задаваемые, имеют однозначный ответ. В конце концов, я тоже изначально был нанят гномами. Пусть это обстоятельство и не послужило причиной, по которой я ввязался в наше долгое дело, а было лишь формальным поводом. Сочувствие? Что ж, не самый плохой повод для найма. Цена, которую мы платим, соразмерна с тем, что мы получаем в ответ. Так что мне ли спешить осуждать кого-то? Я и не спешу. Но меч предпочитаю обнажать тогда и там, где сам сочту нужным. Лучше бы это делать пореже. Но если надо… Весь наш поход затеян для того, чтобы тысячи мечей не покидали свои ножны. И ради этого я готов обнажить свой. Такие условия найма по мне. Я бьюсь за принцип, наемники – за пригоршню серебра. Но если наши дороги временно совпали, что ж, пойдем вместе. Пока нам по пути.

 

Глава 9

– Бычий хвост! Огрызок!

– Придержи язык, шакал!

– Шарх!

– Шарх!

Лязг металла вспугнул утреннюю тишину и заставил меня проснуться. Кто бы мог подумать. Когда-то меня будил звонок в дверь, звонок будильника, иногда – телефона. Когда это было? Не так давно – не прошло и четырех лет, как я в этом странном мире. Что может звенеть здесь?

На палубе завязалась драка. Я вскочил, схватился за оружие и замер – два абудагца рубились на мечах. Остальные не вмешивались, но взволнованно шумели, разделившись на две группы. Еще, чего доброго, они тоже затеют здесь рубку. Случалось такое нечасто, но все же случалось. Наемники горячи, и в том, что они схватились между собой, нет ничего удивительного. Это порой препятствует их найму, несмотря на то что бьются они хорошо. Поводом могла послужить вещь совсем незначительная. Что было в этом случае? Один из абудагцев решил-таки спуститься в трюм и утолить жажду вином. Вернее, он был не один. «Светлая» мысль посетила двоих наемников. И каждый из них думал, что это именно его идея. Почему они не смогли договориться и отправиться в трюм вместе, осталось для меня тайной. Абудагцы вообще не слишком склонны к компанейству. Факт есть факт – они затеяли потасовку. И не просто потасовку, а бой на мечах. С этим все ясно. А вот чем вызвано волнение остальных наемников? Уж не тем ли, что мысль посетить трюм пришла не им? А ведь я обещал выбросить за борт того, кто попытается добраться до бочки с вином. Правда, я обещал нарушителям костюм подводного пловца, но это будет уже слишком. Да и один он у нас, а смутьянов двое.

Дисциплину на корабле поддерживать необходимо. Если абудагцы желают, пусть сводят счеты на берегу.

Я подумал немного о способах наведения порядка. Можно попросить Расту. Этот бронированный «танк» утихомирит обоих нарушителей одним ударом весла. Но лучше сделать это самому.

Зачерпнув ведро воды, я окатил сражающихся, охладив их пыл. Забияки раздраженно обернулись, выискивая причину холодного душа.

– Итак, судари мои, вы не вняли предупреждениям. Быть может, вы думаете, что я шутил? Прошу вас добровольно прыгнуть за борт, иначе вас придется туда проводить.

Добровольно прыгать за борт наемники не желали.

– Что ж, придется вас отправить за борт принудительно. Ты первый. – Я указал на ближайшего дебошира.

Тот немного попятился, озираясь и не зная, что ему предпринять. Нападать на меня с мечом он не решился – это прямой бунт на корабле. Ему же лучше, отделается купанием в холодной воде.

Я ухватил абудагца за пояс, наемник схватил меня за руку, думая, что так он сможет освободиться. Как же! Не для того это было проделано. Второй рукой я поймал руку задиры в прочный кистевой захват.

Собравшиеся удивленно наблюдали, как дебошир резво бежит за мной, ведомый за руку. Избавиться на бегу от таких клещей почти невозможно. Для этого абудагцу надо было бежать быстрее, чем я его вел, но это не входило в мои планы. Контролировать захват проще, чем от него освободиться. Нарушитель дисциплины резво перескочил через борт и плюхнулся в воду.

– У-у-у! О-о-о!

Да, вода в реке была холодная. Бедолага барахтался, пытаясь остаться на плаву.

Второй дебошир обреченно вздохнул и отправился к борту сам, сопровождаемый смехом своих товарищей.

Я кинул за борт два спасательных жилета – топить незадачливых выпивох я вовсе не собирался. Пусть охладятся, придут в себя и осознают всю пагубность своего поведения.

Спасательные жилеты, кстати, были выполнены в виде классической жилетки. Правда, с расчетом на гномий размер – слишком широки и не слишком длинны для человека. В качестве поплавков пришлось использовать дерево. Самое легкое, какое только удалось найти. Самодельные спасательные средства отлично помогали держаться гномам на воде. Надеюсь, и наемники не утонут.

Не утонули. Через пару минут им сбросили трап и помогли подняться на борт.

Поразительно, как влияет на человека двухминутное пребывание в холодной воде – желание рубиться дальше как рукой сняло.

Это небольшое представление разбудило всех, кто не проснулся раньше. Так что уже через двадцать минут мы двинулись в путь. Попутный ветер позволил поставить парус. Небольшая труба весело дымила, придавая нашему кораблю сходство с пароходом. Нет-нет, никакого парового двигателя у нас не было и в помине. Дымила полевая кухня, готовился завтрак. Дым навеял мне мысли о возможности создания парохода. Задача не такая уж невыполнимая, как могло бы показаться. Но для ее реализации нужна хорошая производственная база и время. Это то, чего мне сейчас не хватало. Эх, время, еще раз убеждаюсь в неравномерности его течения. Бывает, мы его торопим, а порой нам его мало. Вот так, как сейчас. Не до паровиков.

– Я вот что думаю, каким-то странным было это нападение. – Купец Лотус остановился рядом со мной, задумчиво крутя ус.

– Еще бы. Но вы видели, уважаемый, все это только маскарад. Нападали обычные люди.

– Да, но почему таким странным способом? И как они могли узнать, что мы поплывем?

А купец определенно прав – нападение было слишком подготовленным, для того чтобы быть экспромтом.

– В этом что-то есть. Даже если все необходимое для атаки было под рукой, для того чтобы организовать его, требуется время.

– Еще бы. Все это странно.

Я задумался, меряя палубу шагами.

– Я здесь вижу только три варианта. Причем первый почти сразу можно сбросить со счетов. Итак, вариант первый – люди-рыбы узнали о нас случайно. Такое могло быть, но вероятность подобного развития событий чрезвычайно мала. Вариант второй – тщательно организованная сеть наблюдения и система оповещения. Такое возможно. Я бы даже сказал, такое вероятно, если бы корабли здесь ходили чаще. При столь редком судоходстве держать постоянную систему наблюдения накладно. Впрочем, наблюдение можно совместить, например, с рыболовством. Сидят себе рыбаки на утренней зорьке, заодно следят за рекой. Появляется корабль – они подают сигнал. Система оповещения может быть разной.

– Очень вероятно, – согласился купец.

– Но более перспективной мне представляется третья версия – информация о корабле поступила к разбойникам из деревни, около которой мы останавливались.

– Как?! Это же мирные крестьяне!

Я пожал плечами:

– Чего не бывает.

– Но это же… Это же… Они заплатят за такое коварство!

– Ну-ну, любезный купец, не горячитесь. Не забывайте, это лишь предположение. И потом, большинство жителей деревни могут об этом ничего не знать. Разбойникам достаточно одного сообщника, который будет их вовремя информировать.

– Я уверен, так оно и было! Все ни при чем. Не похожи люди в деревне на проходимцев с большой дороги. Но что же делать? – Купец загрустил. Наличие информатора в деревне его огорчало.

– А здесь, уважаемый, надо подходить с умом. Этот факт можно использовать себе на пользу, если о нем знать.

– Пожалуй, из этого может что-то получиться, – согласился купец. Как человек бывалый, он не мог с этим не согласиться. – Вы вот что мне скажите, мастер. Зачем люди-рыбы топят корабли?

Вопрос действительно был принципиальным, я понимал недоумение купца. Если целью разбойников была только нажива, то логично было бы оставлять корабли целыми, ограничившись грабежом. В истории морского пиратства бывало всякое. Некоторые пираты отпускали экипажи кораблей, взятых на абордаж, другие истребляли всех поголовно. Но это в море, где просторы безбрежны. Здесь все по-другому – водная дорога одна, и потери кораблей серьезно сказываются на интенсивности судоходства.

– У меня есть версия, объясняющая такое поведение.

Происхождением этой теории я был обязан младшему сыну барона Людвига. В библиотеке города Гремена удалось найти кое-что об истории старой, развалившейся империи, о становлении империи новой и граничащих с ней территорий. Конечно, в источниках наблюдались серьезные пробелы. Но и то, что мне удалось узнать во время моего сухопутного путешествия в Гремен, значительно помогало понять ситуацию. Чем объемнее и достовернее информация, тем больше возможностей сделать правильные выводы.

– В смутные времена, когда на территории развалившейся старой империи царили беспорядки, часть населения искала убежища в заболоченных лесах низовьев Ропы. Перебравшись на новое место жительства, переселенцы сделали все, чтобы сократить контакты с внешним миром, воспринимая его как угрозу. Пора волнений в империи давно миновала, воцарились мир и порядок. Относительный мир и относительный порядок, конечно. До полного покоя далеко, особенно на границах. Но ожидание беды у переселенцев до сих пор живо. Общество, замкнутое в себе, может только культивировать свои страхи.

– Они боятся? Чего?

– Распространения влияния империи. Они не понимают, что времена изменились. Не хотят понимать.

– Они нас не пропустят. Будут нападать снова и снова.

– Отобьемся. Если атаки не будут успешными, людям-рыбам придется от них отказаться.

– Вы думаете, они смогут принять новый порядок вещей?

Я пожал плечами. Разве я мог знать, поймут ли племена из низовий Ропы, что жизнь не стоит на месте?

– У них всегда останется возможность откочевать дальше. Например, до реки Хат и ниже по ее течению.

Купец задумчиво покачал головой.

Сочувствовал ли я переселенцам? Их упорство в неприятии мира не идет на пользу ни им, ни окружающим. Ладно бы сидели в лесу и никого не трогали. Так нет от них покоя проплывающим мимо.

– А их странный внешний вид?

– С этим как раз все просто. Тактика неожиданного нападения из-под воды в маскарадных костюмах не так уж плоха. Не будь у нас наращены борта, не обладай гномы такой невозмутимостью, нападение вполне могло быть успешным. Прошу заметить, при относительно небольшом количестве атакующих. Их едва набралось несколько сотен, включая тех, кто был в воде и на берегу. Никак не больше полутысячи.

– Это точно, – согласился купец. – Увидишь такое чудище, выпрыгивающее из воды, – поневоле онемеешь.

Несмотря на то что двигаться приходилось против течения, к вечеру мы преодолели не менее сотни километров. Берег становился выше. Уже к вечеру первого дня путешествия заболоченные леса, полные мелкого прибрежного кустарника, остались позади. Вокруг нас расстилалась бескрайняя степь. Вдали пасся небольшой табун, мы увидели его на закате. На тилукменов в тот день мы не натолкнулись. Никто об этом не сожалел, такая встреча не сулила ничего хорошего.

Кочевников мы заметили на следующий день после обеда. Пригнавшие табун на водопой всадники указывали друг другу рукой на корабли и о чем-то оживленно переговаривались. Мы их не слышали – река была по-прежнему широка. Наконец один из них сорвался и помчался вдоль реки вверх по течению.

– Куда это он? – поинтересовался Раста.

– Известно куда. Спешит предупредить своих о нашем приближении.

– И чего нам ждать?

– Посмотрим. Если верить барону Людвигу, а не верить ему у меня нет оснований, у тилукменов нет кораблей. Разве что лодки, да и то в ограниченном количестве.

– Почему? Почему у них мало лодок?

– Их жизнь – степь. И табуны, которые там пасутся. Табуны велики, кочевья вынуждены переезжать с места на место, чтобы скоту хватало корма. Тащить с собой еще и лодки – это слишком накладно. Поэтому лодок мало.

Кочевье показалось через полчаса. Несколько сотен юрт расположилось в паре сотен метров от реки. На берег при нашем появлении высыпала толпа. Женщины и ребятишки были в основном пешие, а вот мужчины почти все восседали на конях. И это чтобы проехать две сотни метров. Кочевники.

Нам призывно махали руками, предлагая пристать к берегу. Ага, как же.

– Лодка! – Лесли, наблюдавший за тем, что ждет нас прямо по курсу, заметил небольшую пирогу первым.

Три тилукмена гребли веслами без уключин, гоня самодельное плавсредство к середине реки. Еще две лодки кочевники сталкивали в воду. Сходство с индейскими пирогами им придавала вытянутая узкая форма, а еще деревянный каркас, обтянутый шкурами.

На вид лодка была легкой. Наверняка три гребца, что ею управляют, могут переносить ее с места на место, но пуститься в плавание на такой конструкции… Понятно, почему тилукмены не любят воду.

– Что будем делать? – спросил Раста.

Купец тоже выжидающе смотрел на меня. Остальные были готовы исполнить любое решение.

– Пусть себе плывут. Три лодки – девять человек. Опасности они для нас не представляют.

Гребцы по команде убрали весла, и мы двигались лишь под парусом, позволив пирогам поравняться с нами.

– Эй, на корабле, остановись! – Сидящий посредине лодки тилукмен призывно махал руками, в то время как два других продолжали налегать на весла, чтобы уравнять свою скорость с нашей.

– А стоит ли? Говори, что тебе надо, а мы подумаем, останавливаться или нет.

– Вы плывете через наши земли. Вы должны заплатить нам пошлину.

Как неоригинально.

– Ты не заинтересовал нас. Прощай.

Поняв, что его заход потерпел неудачу, незадачливый мытарь сменил тактику:

– Но мы гостеприимные хозяева. Милости просим, наш ковер накрыт для вас.

Ну да, стола у тилукменов нет. Так или иначе, это не то приглашение, которое охотно принимают. Тем более что у нас есть возможность отказаться.

Но мне было интересно побеседовать с кочевником тогда, когда он не может диктовать свои условия. Разобраться в психологии врага полезно – сможешь понять, чего от него ожидать.

– Раста, бросаем якорь. Принимаем на борт этих тилукменов.

Должен сказать, подниматься на корабль было очень опрометчиво с их стороны. Но они запрыгнули, нимало не смущаясь, как только мы бросили якорь и откинули трап. Гномы тоже не привели их в замешательство. Может, это племя из-за своей удаленности не принимало участие в походе на их долину? Собравшиеся у противоположного борта абудагские наемники отпускали по поводу наших незваных гостей шуточки и весело гоготали.

Я обернулся к купцу:

– Лотус, угомоните своих людей. Я тоже не в восторге от кочевников, но мы можем так ничего от них и не услышать.

Он направился к наемникам. Через минуту смешки стихли. Не пропали совсем, а именно стихли. Абудагцы продолжали обсуждать что-то вполголоса. Две оставшиеся на воде лодки попытались причалить к «Юноне» и «Авось». Там их не приняли, отправив к нам.

Тем временем у берега собралась небольшая флотилия из двух десятков пирог (должно быть, это были все лодки, которые нашлись в кочевье), и мои планы относительно вновь прибывших, швартующихся к кораблю, изменились.

– Плывите к берегу и передайте, что пока никого больше к себе не ждем. Для того чтобы поговорить, нам достаточно и троих ваших людей.

Тилукмены возмущенно закричали, настаивая на своем праве находиться именно здесь. Что им посреди реки, медом намазано?

Но принимать одновременно шесть-семь десятков гостей я не собирался. Тем более что гости эти не преминули прихватить с собой мечи, а некоторые и луки.

Разумеется, в случае конфликта мы разобьем эту небольшую флотилию, но и с нашей стороны возможны потери. Зачем до этого доводить?

– Раста, дай предупредительный выстрел.

Через десять секунд семикилограммовый булыжник взвился в воздух и упал посредине между нами и берегом, образовав красивую тучу брызг.

Две пироги стремительно удалялись восвояси под крики и ругань сидящих в них тилукменов. Я перестал наблюдать за отплывшими и повернулся к тем кочевникам, что уже были у нас на борту.

– Хорошая машина. Мы хотим ее покупать. Даю десять коней, нет, двадцать коней, – быстро сориентировался тилукмен.

Ну да, так мы им и продали камнемет. Чтобы из него же потом по нас стреляли.

– Куда нам кони? – Я обвел рукой палубу, показывая, что кони здесь не поместятся. – Да и машина от корабля не отделяется.

Тилукмен посмотрел на меня недоверчиво, но спорить не стал.

– Хорошее железо. – Тилукмен показал на панцирь. – Дай такое нам, плыви дальше, мы не будем мешать.

Снова здравствуйте. Я думал, что попытки вымогательства закончены. Нет, черного кобеля не отмоешь добела. Ну с железом-то он погорячился.

– Хорошее железо. Самому нужно. Да и помешать вы нам не можете. Хочешь ткани? Сам оденешься, жену оденешь, детей оденешь. Но даром ничего не дадим. Если нужно – покупай.

Купец кивал. Продать товар кочевникам он был согласен. Дело было лишь в оплате.

Тилукмен предпочел бы купить железо, но где гарантия, что оно не обернется против нас. Ткани его, правда, тоже заинтересовали.

– Золота нет. Бери быков, бери коней.

– Ну парочку быков мы у вас возьмем, – нас почти полторы сотни, и все хотят есть, – если сойдетесь с купцом в цене. Но больше быков нам не надо. Что у тебя еще есть?

– Я богат. Рога моих быков закрывают степь, пока ее видно.

Как обычно, любит прихвастнуть. Впрочем, стада у племени, и у этого кочевника в частности, могут быть действительно большие.

Купец вдруг встрепенулся и потащил меня в сторону. Оказалось, его заинтересовало упоминание о рогах. Минут пять он мне втолковывал, что хотел бы купить у степняка рога и копыта.

Нет, он и в самом деле не шутил. О конторе по заготовке рогов и копыт, которую организовал Остап Бендер, знал только я. В этом мире ничего похожего не было и быть не могло. Купец действительно хотел купить рога. Из этого материала делалось много поделок, и не только декоративных. Например, рукояти для подарочных ножей. Разумеется, в Абудаге были и свои быки, но их рогов, как ни странно звучит, на эти цели не хватало.

– Что ж, уважаемый, договаривайтесь. Я ничего не имею против. Одно условие – железо тилукменам не продавать.

– За кого вы меня принимаете! – возмутился Лотус.

Не скажу, чтобы он был настолько добродетелен, скорее – благоразумен.

Торг продолжался около получаса. Наконец обе стороны ударили по рукам, и я предложил отметить сделку. Сам я пить не стал, а тилукменам налил по большому кубку вина из бочонка, на который покушались неразумные абудагские наемники. Я хотел узнать последние новости.

Языки повеселевших гостей развязались. Среди всего, что они говорили, было много бахвальства, но вместе с тем удалось узнать и кое-что интересное.

Я оказался прав – это племя не принимало участия в походе на долину гномов. На это захмелевшие кочевники не преминули посетовать. Становище их находилось вдали от сухопутных торговых путей. Так что получить проездную пошлину (читай: ограбить караван) удавалось нечасто. Что за люди? Нельзя же так сожалеть о том, что не удалось обчистить ближнего своего.

Я подлил в кубки вина, и новые откровения полились рекой.

Некоторую надежду тилукмены возлагали на планируемый этим летом масштабный поход на север, но не вовремя завязалась междоусобица между ханами.

Правители Хутум и Маджарг сцепились из-за золотого коня. Первый доказывал, что подарок изначально принадлежал ему, второй уповал на то, что он получил коня раньше, совершенно забывая о том, что обязался передать драгоценный дар Хутуму.

Совет ханов, который должен собраться, как только просохнет степь, вместо того чтобы обсуждать вопросы предстоящего похода, теперь будет решать, как избежать междоусобицы между двумя правителями.

Я подлил масла в огонь, сказав, что конь должен принадлежать самому достойному из ханов и необязательно это должен быть Хутум или Маджарг. Даже лучше, если это будет кто-то другой, это позволит ханам примириться. Тилукмен так глубоко задумался над этой мыслью, что на время забыл о своем рассказе. Я уверен, он донесет ее до своего правителя, причем как свою собственную идею. Я же благоразумно умолчал о том, что если Хутум и Маджарг и заключат перемирие, то только чтобы объединиться против нового претендента на золотого коня.

До конца дня мы оставались на этом месте. Лотус торговал с прибывавшими на пирогах тилукменами и остался незапланированной торговлей весьма доволен. С окончанием дня мы тронулись в путь. Я не хотел оставаться на этом месте. Несмотря на то что все окончилось благополучно, я не обольщался насчет местного племени. Если представится возможность, они ограбят нас без всякого зазрения совести. Отойдем километров на двадцать вверх по течению, пока окончательно не стемнело, там и остановимся на ночь.

– Тилукмены не так страшны, как о них говорят, – сказал вдруг купец.

– Не обольщайтесь. Порасспросите ваших ребят. Станет ли кто из них наниматься в охрану сухопутного каравана, путешествующего по этим землям? Сомневаюсь. Или вы уже забыли, на чем потеряли свои деньги вместе с родственником. У них просто не было возможности напасть на нас.

– Они могут выгодно торговать. Зачем им грабить? – удивился Лотус.

– Менталитет.

Купец посмотрел на меня подозрительно. Явно не знает, что это такое.

– Проще говоря, привычка. Вы слышали, как они сожалели о том, что откладывается набег на север?

– Вот оно что. Жаль. Мы больше не будем с ними торговать?

Похоже, Лотусу показалось заманчивым поправить свои дела за счет тех, кто был причиной его тяжелого финансового положения.

– Почему же. Если представится случай – будем. Вот только сдается мне, те племена, что расселились выше по реке, меньше расположены к торговле. Встретившимся нам сегодня кочевникам редко кого доводится ограбить, да и от вольных городов они далеко – данью некого обкладывать. Тем тилукменам, что живут восточнее, чаще удается поживиться за счет проходящих караванов. Они к этому привыкли.

Купец покачал головой. Он, видимо, решил, что все опасности на нашем пути остались позади.

Утро началось как обычно. Мы тронулись в путь и миновали несколько некрупных кочевий, расположенных по обеим сторонам реки. Завидев нас, местные тилукмены кричали и размахивали руками. Несколько раз они пытались пускать стрелы, но те падали с большим недолетом – Хат по-прежнему была широка. Нападение последовало ближе к вечеру. На этот раз становище было довольно крупным. Едва ли не большим, чем то, с которым нам удалось поторговать.

Полтора десятка лодок разной величины дружно направились наперерез нашей флотилии. В некоторых сидело до десятка кочевников.

– О, эти тоже хотят торговать? – удивился купец.

– Судя по их решительным лицам, я бы так не сказал. Всем надеть шлемы, приготовить оружие.

– Камнемет взводить? – спросил Раста.

– Взводи. И станковые арбалеты тоже.

– Наш командир сегодня настроен решительно, – прокомментировал купец эти приготовления.

– Не беспокойтесь, первыми стрелять мы не начнем. Скорее решительно настроены наши незваные гости. Смотрите, они уже готовят луки.

Абудагские наемники рассредоточились под навесами. Получить стрелу еще до начала боя не хотел никто.

Не доплыв до нас метров сто пятьдесят, тилукмены бросили весла и взялись за луки. Более сотни стрел одновременно взвились в воздух и обрушились на наши корабли. Благодаря нашим приготовлениям залп пропал даром.

Ну вот и разрешились все сомнения.

– Всем беглый огонь!

Жахнул камнемет, перевернув и потопив одну из пирог. Настало время и нашим абудагцам отрабатывать свой хлеб. Стрелы летели в обе стороны. Но если у наемников была возможность укрыться за высокими бортами, кочевники оставались как на ладони. «Юнона» и «Авось» поддержали нас огнем из камнеметов и станковых арбалетов.

Бой продолжался пару минут. Большинство пирог затонуло, опрокинутых булыжниками или пробитых крупными болтами из станковых арбалетов. Но и в тех лодках, которые успели вернуться к берегу, в живых остались считаные единицы. Наши лучники постарались на славу. Спасся ли кто из потонувших лодок, я сказать не могу, до берега им было плыть метров четыреста.

Абудагские наемники весело поздравляли друг друга с победой. Не одна сотня их товарищей сгинула в этих степях, время от времени нанимаясь в сопровождение караванов. Наконец-то у них появилась возможность отомстить. Кочевники не могли двинуть против нас многотысячную конницу: мы были в самом сердце их территории, но добраться до нас было непросто. Если нам удастся вернуться, истории об этом походе быстро распространятся по всему Абудагу.

Увы, ликование было недолгим. Не прошло и получаса, как нам пришлось столкнуться с куда более крупными силами.

Скорее всего в этом месте была переправа. Хат образовывала около правого берега (того, что был от нас сейчас слева) каменистую отмель. Тилукмены загнали коней по грудь в воду, тем самым отъехав от берега метров на двести пятьдесят. Видимо, мы здорово им досадили, если они погнали животных в такую холодную воду, рискуя их застудить.

Всадников в полном боевом вооружении было больше тысячи. Смотрелись они весьма грозно. Завидев нас, воины разразились громкими криками.

Наемники присмирели. Тысяча кочевников – это совсем не то же самое, что сотня.

– Быть может, подождем? Им надоест стоять в холодной воде – и они уйдут на берег, – обратился ко мне купец.

Я обернулся:

– А что мы будем делать летом? Нет, двигаемся вперед. Раста, камнемет заряжай «шрапнелью». То же самое передай на «Юнону» и «Авось». И пусть повторяют наши маневры. Принять чуть влево!

– Как, вы хотите с ними сблизиться?! Я думал, мы уйдем к противоположному берегу! – взволновался купец.

– Уйдем. Но не сразу. Всем укрыться под навесами, стрелять сквозь бойницы.

Бойницы для лучников были очень узкими. Настолько, что стрелять через них было неудобно. Зато и попасть в них со стороны было чрезвычайно трудно.

Тилукмены радостно взвыли, видя, что мы не уходим к противоположному берегу. Почему они не расположились на двух берегах? Не успели переправиться? Или с той стороны нет отмели? Я скорректировал ход кораблей так, чтобы пройти от всадников метрах в ста пятидесяти. Наши новые ручные арбалеты уверенно пробивали тилукменские доспехи метров за сто – сто десять. Но и за полтораста метров они были достаточно опасны.

Торопыга Хорти первым открыл огонь. В такое скопление всадников просто невозможно было промахнуться. Большой арбалетный болт сбил сразу двух кочевников, что и послужило сигналом к первому залпу тилукменов, сопровождающемуся воем досады. Вой еще больше усилился, когда тилукмены увидели, что большинство их стрел не долетело до цели.

– Хорти, прячься под навес! Следующий залп тебя накроет.

Гном не слушал. Он быстро крутил рукоятку взвода арбалета. Через пять секунд еще один болт взвился в воздух. И его полет не пропал даром. «Юнона» и «Авось» выполнили команду «делай, как я», присоединившись к нашей атаке.

До того как нас накрыл плотный поток стрел, не менее двух десятков тилукменов нашли свой конец в холодных водах Хат.

Железный дождь ударил по кораблям. Палуба стала похожа на ежа, навесы держались, хоть стрелы барабанили по ним подобно граду. У тилукменов было отвратительное железо на наконечниках. Далеко не все стрелы пробивали медную обшивку навесов. Но и те, что пробивали, застревали в прочных, хорошо высушенных досках. Даже в палубу втыкалась лишь малая часть долетавших стрел – правильно подобранное дерево было очень прочным. Парус пришлось убрать заранее, иначе он был бы сейчас порван в клочья.

Я вел корабль вдоль русла, ожидая, пока следующие за нами «Юнона» и «Авось» окажутся на расстоянии прямой наводки от кочевников.

– Раста, огонь!

Гном, прикрываясь щитом, бросился к взведенному камнемету. Выстрел онагра с расстояния ста с небольшим метров россыпью камней произвел просто ошеломляющее действие. Не менее полутора десятков всадников выбыли из битвы. Что до деморализующего действия, то его трудно описать. «Юнона» и «Авось» последовали нашему примеру. Наемники открыли беглый огонь.

– Право руля! Уходим к дальнему берегу.

Раста, пользуясь тем, что кормовой навес закрыл камнемет от части стрел, бросился взводить орудие.

– Заряжай монолитным! – крикнул я ему вслед.

Следующий выстрел должен был быть произведен с более значительного расстояния, недосягаемого для стрел кочевников. Отойдя подальше от берега, мы встали на якорь и принялись за обстрел боевых порядков неприятеля из камнеметов и станковых арбалетов.

Лучшие лучники из числа наемников присоединились к Сонъеру и Манге. Стрелы из их мощных луков пусть на излете, но доставали порядки всадников.

Впрочем, продолжалось это недолго. Поняв, что они только даром теряют людей, тилукмены погнали коней на берег.

В этом сражении они лишились более трех сотен всадников. Наши же потери были несравнимо меньше.

Тилукменская стрела, пройдя по касательной, расцарапала Хорти шею, отчего он потерял много крови и временно выбыл из числа бойцов. К счастью, помощь оказали вовремя и жизни его ничто не угрожало. Должен сказать, что за свое ранение Хорти рассчитался сполна, на его счету было более десятка противников. А помнится, Раста хотел гнать его с корабля. Еще одного гнома-арбалетчика ранило на «Авось». Тот был в тяжелом состоянии, выживет или нет – пока оставалось под вопросом.

Абудагцы потеряли одного воина, еще один наемник был ранен. Несмотря на это, они считали бой удачным. Если соотнести потери, то так оно и было. После этого сражения тилукмены на время притихли. Наверняка думают, как с нами посчитаться. Такой щелчок по носу они не оставят безнаказанным. Чувствую, нелегко нам придется на обратном пути.

 

Глава 10

На следующий день ничто не мешало нашему плаванию. Мы благополучно добрались до довольно большого, поросшего лесом острова. Откуда взялась на нем такая шикарная дубрава, загадка природы. Это было бы удобное место для стоянки, если бы… если бы оно не было таким же удобным местом для засады.

– Вот так чудо!

– И не говори, друг Раста.

Остров действительно впечатлял, рассекая реку надвое подобно гигантскому крейсеру.

– Осмотрим?

Перспектива была заманчивой, но мы располагали довольно скромными силами, чтобы высадить на берег крупный десант. Отправить же нескольких человек – значит обречь их на верную смерть в случае засады.

– Нет. – Я вздохнул. – Пройдем мимо. Возьмем правее, ближе к берегу.

Берег был пуст и, в отличие от острова, хорошо просматривался.

Мы свернули, стремясь миновать остров в достаточном отдалении. Река здесь заметно мелела. Вода была прозрачной, даже дно видно. Большие полосатые рыбы проплывали в глубине, заставляя Расту печально вздыхать. Сам того не желая, я пробудил в нем инстинкт рыбака.

– Весла сушить!

Пройдем здесь тише, как бы не напороться на мель. Ветер наполнял парус в достаточной мере, чтобы двигаться против течения без помощи весел.

– Эх, хороша! Такую бы на удочку поймать! – восхищался бородач проплывающей за бортом рыбой.

– Ты лучше за рекой следи. А рыбалку мы устроим, когда будет поспокойнее.

– Я слежу, – отозвался Раста. – Впереди подозрительно мелко.

Я крутанул штурвал, уходя влево, но было уже поздно. «Заря» заскрежетала днищем о песок и прочно села на мель. Не ожидавшие этого наемники попадали на палубу, не устоял и купец. Раста удержался, вовремя ухватившись за борт, а вот несчастному Хорти опять досталось. Он должен был отдыхать – из-за ранения он потерял много крови. Но вот отдыхал гном на носу корабля рядом со своим арбалетом. Его нехитрый маневр не остался незамеченным – наверняка думает, что сумеет помочь в случае боя. Пусть себе отдыхает у своего рабочего места, нельзя душить такие порывы.

Но если бы он просто сидел. Заслышав о приближении к мели, Хорти перегнулся через борт, стараясь как следует рассмотреть эту самую мель. Рассмотрел. Можно даже сказать, потрогал. Толчок выбросил гнома за борт, и он плюхнулся в воду, с разгона совершив нырок до самого дна.

Спасательный жилет уравновесил панцирь. Вскоре Хорти показался на поверхности, отплевываясь и удивленно крутя головой.

– Парус снимаем, срочно! – крикнул я и бросился на нос.

Раста уже разматывал веревку, но течение потащило гнома вдоль корабля, так что он сам собой подплыл к откинутому трапу, где мы его и втащили на борт.

– Всем внимание на остров! Луки на изготовку! – крикнул я наемникам.

Посмотреть на барахтающегося в воде гнома желающих было достаточно, но о безопасности не следует забывать.

– Зачем же вы полезли за борт, уважаемый?

Мокрый Хорти удивленно крутил головой, не зная, что ответить.

– Наверное, он лично хотел измерить глубину! – крикнул кто-то из гномов.

Дружный хохот заставил беднягу покраснеть. Я тоже улыбнулся, среди гномов я чувствовал себя на удивление уютно. Поневоле поверишь в биополе и в то, что все существа создают вокруг себя особую атмосферу, соответствующую их характеру.

– Что это? – кивнул я на сжатые руки гнома.

Гном удивленно раскрыл ладони. В одной были песок и галька, а в другой… В другой была раковина.

– Когда дно меня ударило, я просто схватил то, что мне попалось под руку, – объяснил гном.

– Так он нырял, чтобы достать песок со дна!

Новый взрыв хохота накрыл корабль. К смеху невольно присоединились и абудагцы. «Юнона» и «Авось» успели вовремя остановиться, почти вплотную к нам. Собравшиеся на них гномы заинтересованно прислушивались, пытаясь уловить причину нашего веселья.

– Позвольте посмотреть. – Один из наемников протянул руку и, взяв раковину, ловко вскрыл ее ножом.

Вы не поверите – внутри была жемчужина. Оказывается, в водах Хат есть речной жемчуг.

Наемник как следует рассмотрел драгоценное зернышко в лучах света:

– Хороша. Золотых на десять потянет.

– Вы разбираетесь в жемчуге? – Я был удивлен. Услышать нечто подобное я ожидал от купца, но никак не от наемника.

– В моей семье есть ювелиры. Батюшка и меня пытался приставить к этому делу, но получалось у меня не очень хорошо. Вот и подался в наемники, не хотел быть обузой семье. Единственное, что я могу, – это более-менее точно определить стоимость вещи.

– Эй, что там у вас?! – Это с «Юноны».

– Хорти нырял за жемчугом!

– И как?

– Нашел!

На двух оставшихся кораблях гномы зашумели, обсуждая новость.

Остров молчал. Наверное, опасался я зря, засады там не было, иначе таким удобным моментом непременно воспользовались бы. Но проверить это все же следовало. Быстро сняться с мели у нас не получится – мы попробовали дать обратный ход, налегая на весла, но корабль стоял на месте как приклеенный.

– Мастер, мы ведь не поплывем дальше прямо сейчас? – спросил меня старший абудагских наемников.

– Нет. Мы поплывем позже, – уверенно сказал я.

– Ребята собрались немного понырять. Вы не против?

Понырять? Ах да. Удача Хорти их впечатлила. Поднять со дна десять золотых, просто протянув руку…

– Ваши люди умеют обращаться с лодкой?

– Умеют, как не уметь.

– Тогда вот что. Возьмите нашу лодку и еще одну на «Авось». Высадите десант на остров. Надо обследовать его на предмет возможной засады. Когда это будет сделано, можете понырять за жемчугом.

Абудагцы стали весело собираться. Не прошло и пары минут, как они отправились к острову. Необходимость осмотреть его была всем понятна. В том числе и будущим ныряльщикам. Никто не хочет подвергнуться неожиданному нападению, купаясь в реке. Так что за старательность поисковой группы можно было не беспокоиться. Я и сам бы посетил этот любопытный участок суши, но лишившийся маневренности корабль требовал принять срочные меры по его снятию с мели.

– Что будем делать? – поинтересовался Раста. – Будем разгружаться?

– Возможно, придется. Но сначала давай попробуем буксир.

У нас имеются еще два корабля. Быть может, получится снять «Зарю» с мели с их помощью? Вообще, для таких целей применяется лебедка, но готовой лебедки у нас не было, а чтобы ее соорудить, требовалось время. Испробуем сначала наиболее простой метод.

Мы закрепили прочную веревку, гномы на «Юноне» и «Авось» налегли на весла и… Рывок – и два наших корабля быстро устремились вниз по течению. Веревка не выдержала и оборвалась. «Заря» осталась на месте. Да, здесь бы впору использовать корабельные канаты.

– Зачем так дергать! Плавнее надо, плавнее! – разорялся Раста. – Сейчас я достану подходящую веревку.

Раста скрылся в трюме и появился с бухтой металлического троса. Ну что ж, вполне подойдет.

Купец удивленно смотрел на странный канат, который гномы заводили под днище «Зари». Понимаю его удивление – веревка из железа плохо сопоставима с его представлениями о свойстве этого материала.

– Что это?

– Трос. Хитрое изобретение гномов, ужасно дорогое, поэтому не распространено практически нигде. Только они могут позволить себе такую роскошь.

Трос действительно был дорог, но не настолько, как я сказал. Я пока не решил, нужно ли его пускать в свободную продажу. Покупатели наверняка найдутся, даже если я запрошу довольно высокую цену. Но вот стоит ли с этим спешить? Технология дает большие преимущества. Гномы уже успешно применяли новое изобретение в шахтах и на разного вида лебедках. Если и продавать новинку, то лишь тем, кто настроен к гномам лояльно. А остальные? Жителям долины и без того найдется чем торговать. Стоит ли продавать трос в Абудаг, я пока не решил. С одной стороны, абудагцы не выказывают агрессивных намерений по отношению к гномам. По крайней мере, не более, чем ко всем другим. Но общий уровень их агрессивных устремлений довольно высок. Враги ли они нам? Нет. Но их вспыльчивый характер в любое время может изменить существующее положение вещей. Они из тех друзей, с которыми надо быть настороже.

Купец понимающе кивнул. Зачем трос, когда можно сделать более толстую веревку? Надо с пониманием относиться к причудам гномов. Да, оценить со стороны все преимущества стального каната довольно трудно.

Тем временем трос подвели под днище «Зари» и закрепили на «Юноне» и «Авось». Попытка снятия корабля с мели номер два началась.

Наемники успели высадиться на остров и шуровали в кустах орешника, густо разросшегося на берегу.

– И раз! И ра-аз!

Весла дружно вспенили воду, корабль задрожал. Ему не хватало самой малости, чтобы освободиться от капкана.

– Попробуем дернуть с разгона? Опасно!

– Согласен. Лучше не будем дергать.

Неизвестно, как рывок отразится на корпусе корабля.

– Вот что, Раста, заряди камнемет.

– Куда стрелять?

– Прямо по курсу. И еще, заряд заложи двойной. Камнемет сделан на совесть, перегрузку выдержит, а дальность выстрела нам сейчас ни к чему.

– Раскачать корабль? – все-таки Раста все схватывает на лету. – Тогда, может быть, стрелять в сторону берега?

Я подумал. Выстрел поперек корабля даст раскачку, но выстрел вдоль корпуса прибавит нам инерции, отдача пойдет в нужную сторону. Двигаться нам надо назад, – значит, стреляем вперед.

– Нет, давай сначала попробуем метнуть снаряд по курсу. Используем кроме сотрясения корпуса принцип реактивного движения.

Раста многозначительно задумался, услышав незнакомое слово, что не мешало ему действовать. Его помощники уже крутили ворот. Гному оставалось лишь развернуть метательную машину и выбрать требуемый снаряд.

Корабль вздрогнул, замер на секунду в раздумье и, постепенно наращивая скорость, пошел назад.

– Ура-а-а! – Гномы огласили окрестности дружным криком. Человек пять из числа высаженного на остров десанта показались на берегу, привлеченные громкими криками. Остальные, должно быть, были дальше от берега.

Несчастный Хорти, спокойно сидевший на носу корабля, тоже радостно вскочил. Еще не хватало, чтобы он свалился за борт снова.

Я подозвал его жестом:

– А вам, уважаемый гном, следует сидеть в трюме и не показываться до излечения вашего ранения.

Хорти виновато понурил голову:

– Там холодно.

– Ладно, можете оставаться на палубе, но постарайтесь больше не сваливаться в воду. Кстати, как ваша рана?

– Гномам такая рана – все равно что царапина.

Ох уж это хвастовство.

– И все же с ней шутить не стоит. Кстати, вы решили, что сделаете с жемчужиной?

– С жемчужиной?

– Ну да. Или вы уже забыли, что достали ее со дна речного?

Хорти пожал плечами:

– Не знаю. Сам я с ювелирными изделиями не работаю. Подарю кому-нибудь.

– Если надумаете ее продать, я, пожалуй, куплю. За ту цену, что назначил наемник. Он один из немногих, кто среди нас разбирается в жемчуге.

– Да возьмите даром, мастер!

Хорти протянул мне жемчужину. Вряд ли он имел в кармане больше пары золотых, и в то же время на его лице я не заметил ни тени сожаления.

– И не жалко?

– Я же почти не приложил сил, чтобы ее найти. Свалился за борт – и то случайно.

– Нет, Хорти, даром мне не нужно. Это твоя удача, пусть она твоей и останется. Даром не возьму, а вот за деньги – согласен. Купишь подарки для кого-нибудь в долине.

Я заметил сомнение на лице гнома, но относилось оно, как оказалось, вовсе не к расставанию с жемчужиной.

– А может, так возьмете? – проговорил он. – Мне неудобно брать плату за удачу с мастера.

– Не переживай, я сейчас при деньгах. И потом, я не собираюсь оставлять жемчужину себе на память. У меня есть насчет нее определенная идея, так что бери монеты с чистой совестью.

План только начал прорисовываться. Я вовсе не был уверен в том, что мне удастся вернуть заплаченные деньги (это зависит от того, как сложатся детали плана), возможно, жемчужину мне придется подарить. Но это будет мое решение, и платить за него должен я, а ни в коем случае не Хорти.

Хорти отдал перламутровое зернышко, получил за него десять полновесных золотых и вернулся к своему арбалету. Я так и не решил, ругать его или хвалить за проявленную во время боя инициативу. А может, и то и другое? Решено, как только он оправится от ран и у нас будет спокойная стоянка на берегу, сначала устрою ему разнос за то, что не укрылся под навесом, а затем похвалю за смелое поведение в бою.

Наемники вернулись с хорошей новостью: кроме нескольких гнездовий птиц да пары поселившихся на острове лисиц, они никого не обнаружили.

– Когда-то давно там устраивались стоянки, но это было много лет назад.

– Остров велик?

– В длину будет с четыре полета стрелы.

Около полутора километров. Остров был немал.

– Может, теперь сплаваем? – предложил Раста.

Я посмотрел на наемников. Они только что вернулись с острова и были полны желания начать поиски жемчуга.

– Ты за жемчугом нырять не будешь?

– В такую воду?! – Раста зябко передернул плечами.

– Скажи честно, что не умеешь нырять.

Раста насупился: признать, что гномы чего-то не умеют, было для него непросто.

Плавать жители долины более-менее научились – это было непременным условием участия в водном путешествии. А вот учиться нырять гномам не было никакой необходимости.

– А как же Хорти?! – Раста просветлел.

– О да! – Я улыбнулся. – Это первый гном-ныряльщик в истории.

– Жемчужину он нашел, хватит с нас. Пусть наемники на дне сокровища ищут. Мы, гномы, предпочитаем изготавливать их собственными руками.

– Что ж, тогда поехали на остров. Устроим здесь стоянку до вечера. Я обещал абудагцам дать время для поисков.

Нимли решил к нам присоединиться.

«Юнона» и «Авось» снялись с якоря и перешли к острову – глубина там была подходящая, бросить якорь удалось всего в пяти метрах о берега. «Заря» осталась на месте как база для ныряльщиков. Наемники с криком прыгали за борт. Холодная вода не могла остановить их порыва. Проведя в реке минуту-другую, они спешили подняться на борт, чтобы согреться. Они прыгали по палубе, устраивали пляски, толкали друг друга и, чуть согревшись, опять спешили попытать счастья. Как бы это купание не свалило их с ног.

Я, Нимли, Раста и еще десяток гномов отправились на остров. Нельзя сказать, чтобы он был большой достопримечательностью, но то, что он весь покрыт лесом, в отличие от степной местности, раскинувшейся с обеих сторон реки, уже было интересно.

Поросший орешником берег постепенно повышался, возносясь метров на пятнадцать над водой. Мы миновали орешник и попали в дубраву. Лес поражал воображение, некоторые деревья были не менее двух обхватов в диаметре. Ветви кое-где закрывали обзор. Когда дубы покроются листвой, с вершины острова мало что удастся разглядеть, но, если расчистить место для наблюдения, степь по обоим берегам будет просматриваться на десятки километров.

На вершине острова нашлась поляна, покрытая прошлогодней, увядшей травой, и выложенный из камней круг под костровище. Много же лет здесь не разводили огонь, если след от костра успел пропасть. Нимли осматривал могучие дубы, удивленно качая головой.

– Эх, факторию бы здесь поставить! – вздохнул я. – Больно уж место хорошее. Крепость на острове можно возвести славную.

– Будем строить?! – встрепенулся Нимли.

– Хотелось бы. Но нет. Нет у нас сил, чтобы браться еще и за это.

– Построить, пожалуй, смогли бы, – задумчиво проговорил Раста. – В следующем году. Закончим крепостную стену в долине…

– Пожалуй, смогли бы, – согласился я. – Да только не дадут нам здесь спокойно работать. По обоим берегам сильные тилукменские племена. Значит, придется строить укрепленные лагеря и заслоны многотысячные ставить. А заманчиво! Ох как заманчиво!

На ночь решили остановиться на острове, развели костры. Замерзшие наемники переговаривались и жались поближе к огню. В поисках сокровищ повезло далеко не всем. Кто-то разжился жемчужиной, а то и двумя. Другие остались совсем без прибытка. Абудагцы обсуждали неожиданную удачу и отчаянное невезение. Я подошел к их костру.

– Как поиски прошли? Успешно?

Абудагцы переглянулись.

– По-разному. Кому-то свезло. Может, завтра еще поныряем?

Я покачал головой:

– И так долго здесь простояли. Если кто-то хочет остаться и подождать тилукменов, я не против.

Охотники за сокровищами зашумели. Встретить здесь отряд кочевников, не имея хорошего корабля и достаточно многочисленного отряда, – верная смерть. Остаться для поиска жемчуга желающих не нашлось. Абудагцы и не надеялись на то, что мы задержимся, удалось сегодня немного разбогатеть – и то ладно. Но как было не спросить?

– Нет, мы лучше поплывем дальше. Мы не можем оставить караван без охраны и нарушить свои обязательства.

Я улыбнулся. Будем считать, что именно этот аргумент был решающим.

– Что с найденным жемчугом? – задал я вопрос, ради которого и подошел.

– Драгоценности наемникам ни к чему. Продадим, звонкая монета всегда пригодится. А с чем связан ваш интерес?

– Я могу купить у вас жемчуг. – Наемник задумался, и я добавил: – Цену назначит ваш друг. Разумеется, в городе я не забуду поинтересоваться, не завышена ли стоимость.

Сидевшие у костра переглянулись.

– Извольте, милсдарь. Нам все равно, кому продавать находки.

Жемчужины были более мелкими по сравнению с теми, что нашел Хорти. Абудагский «ювелир» оценил каждую в среднем по пять – семь золотых. Я существенно облегчил свой кошелек, но мне нужен был именно этот жемчуг. Почему? План, с ним связанный, пока не сложился полностью у меня в голове. Лишь его смутные очертания забрезжили пока неясным светом. В крайнем случае я всегда смогу обратить товар обратно в деньги.

Нимли и Раста ничего не сказали по поводу моей сделки. Мало ли какие у кого могут быть пристрастия. Пожелал я купить жемчуг, может, хочу сделать подарок даме. Не спрашивали – и хорошо. Я не спешил пока обсуждать будущие дела. Вот обдумаю план как следует, тогда, может быть, и поделюсь им с друзьями.

Ночная птица, неожиданно вспорхнувшая поблизости от наших порядков, всполошила караулы. В остальном ночь прошла спокойно. С утра мы продолжили свой путь, как и было запланировано. Мы миновали еще несколько кочевий, тилукмены снова пару раз пытались до нас добраться на лодках, но до серьезных столкновений не доходило.

На седьмой день, с тех пор как мы впервые бросили якорь на реке Хат, мы подошли к первому из вольных городов. Последние кочевники, которых мы видели, остались километрах в семидесяти позади. На здешних землях они исторически не селились. Первоначально – потому что города были сильны, затем – потому что не хотели полного разорения своих данников. Места, для того чтобы пасти свои стада, у них и без того было в избытке. Границей служил небольшой приток Хат. Кроме этого была еще одна причина, почему кочевники не расширяли свои владения. Ханы были заинтересованы в сохранении установившегося положения вещей и внимательно следили друг за другом. Появление на землях, не принадлежащих тилукменам, кочевий одного из племен вызвало бы недовольство остальных правителей.

Вольные города пока держались. Сохраняли свой статус хотя бы номинально. Долго ли так будет продолжаться – неизвестно.

 

Глава 11

Первый город, который был у нас на пути, назывался Лодим. Отличался он от остальных четырех поселений тем, что был расположен на левом берегу реки. Отчего так, не возьмусь сказать. Города строились в незапамятные времена. Чем руководствовались их основатели, осталось в глубине веков. Впрочем, кораблям, идущим по реке, совершенно без разницы, к какому берегу приставать. Сейчас же Лодим пребывал в еще более скверном положении, чем остальные города реки Хат. Караваны, что порой ходили пешим путем в империю, были вынуждены переправляться через реку. Жителям Лодима пришлось построить на противоположном берегу пристань и поддерживать постоянно действующую переправу. Большие, десятивесельные шлюпы доставляли караваны с одного берега на другой.

Уже знакомый мне по сухопутному путешествию город Гремен был следующим вверх по течению. Основную ставку я делал на торговлю с ним. Его правитель барон Людвиг вел наиболее активную политику среди правителей вольных городов. По крайней мере, это именно его люди навестили нас в долине, именно его люди предупредили гномов о набеге тилукменов. Его старший сын Крон доставил кочевникам золотого коня, который является сейчас причиной раздора ханов и мешает организации похода на север.

Барон Людвиг владеет информацией о том, что происходит у тилукменов, у него неплохо поставлена разведка среди кочевых племен. Именно от него мы узнаём «степные» новости и планы ханов. На кого еще мне делать ставку, как не на правителя города Гремена?

В трюмах «Юноны» полно оружия, предназначенного для барона Людвига. Для купца Лотуса это торговый поход, для гномов и меня наша кампания имеет двойное назначение. Даже тройное, и торговля в ней на последнем месте. А что впереди? Восстановление движения кораблей по реке Хат и поддержка барона Людвига, прежде всего вооружением. Гремен ждет нас, но это вовсе не значит, что мы должны проплывать мимо Лодима. На его пристанях уже столпился народ, удивленный тем, что по реке идут корабли. Такое здесь бывает нечасто.

Перевозчики замерли в недоумении на правом берегу. Плыть ли в город или оставаться на месте? Товары изволили пожаловать к городу сами, без их участия. Люди с пристани приветливо махали руками. Поравнявшись с городом, мы приняли вправо и направились к его причалам.

– Эй, на берегу! Есть у вас место для швартовки?!

Пустых причалов было более чем достаточно, но как швартоваться, не спросив хозяев?

Вместо ответа раздался дружный восхищенный рев. Я понимаю – люди рады. Но указать место стоянки тоже надо.

– Давай к моему причалу! – крикнул самый сообразительный.

Что здесь началось! На пристани завязалась небольшая потасовка. Досадуя, что не они первыми предложили пришвартоваться кораблям, владельцы причалов кричали наперебой и расталкивали соседей.

– Городская пристань есть?! – крикнул я на берег.

– Как не быть! Вон та большая!

Ребятишки рванули в сторону, призывно размахивая руками. Следом за ними потек народ повзрослее.

Мы подошли к пристани, бросили веревки, которые тут же надежно закрепили местные жители.

Не прошло и десяти минут, как народ расступился, освобождая дорогу человеку несколько крупных размеров. В толщину. Человек был именно толст, а не коренаст, как гномы. Он важно вышагивал в сопровождении двух стражников, звеня висевшими на груди наподобие медальона ключами. Наверное, это было своеобразным отличительным знаком.

– Казначей магистрата, – пронеслось по толпе.

Казначей остановился напротив «Зари», стреляя хитрыми глазками. На его широком лице расплылась улыбка, как у кота, завидевшего сметану.

– Рад! Очень рад уважаемым путешественникам! Добро пожаловать в наш город! За стоянку вам следует уплатить пошлину в казну города. Один золотой с корабля в день.

Один золотой – деньги небольшие. Но за что? За то, что мы просто пришвартовались? Однако. Не слишком гостеприимно нас встречают представители властей Лодима.

Я кивнул Нимли, и тот достал из общей казны три золотых монеты.

– Может, заплатите сразу за несколько дней?

– Я не знаю, сколько мы простоим. Приходите завтра.

– Непременно! Всенепременно! – В том, что казначей придет, можно было не сомневаться.

– Как будете торговать, уважаемый купец? – обратился я к Лотусу. – С пристани? Или поедете в город?

Купец был не промах. Он выбрал оптимальный вариант.

– Для начала я пройдусь по местному рынку и определюсь с ценами и товарами, – заявил он.

– Только учтите, что выше по реке еще есть города. Мне бы не хотелось ограничиться торговлей только с Лодимом.

– Учту, непременно учту.

Купец шагнул на пристань и отправился разыскивать торговые ряды. Одобряю его тактику. Через час он вернулся с нанятой повозкой и стал загружать образцы своих товаров. Ткани (каждой по одному отрезу), бочки с маслом, горшки с медом. Хорошая тактика. Возможно, я бы тоже к такой прибег. Но мне захотелось удивить Лотуса. О том, что мы причалили к пристани, скоро будет знать весь город. Я захватил с собой пригоршню мелких медных монет и спрыгнул на пристань. Люди расступились, и я подозвал жестом мальчишек, обосновавшихся неподалеку. Невиданный случай – им выпало подработать. Раздав каждому по паре медных монет, я поручил им поработать глашатаями – обежать весь город и оповестить, что завтра на пристани состоятся оптовые торги. Городских купцов следовало предупредить отдельно.

Ребятня разбежалась. Я же решил нанести визит вежливости местному правителю. Заодно с ним и познакомлюсь. Правитель города Гремена произвел на меня очень хорошее впечатление. Интересно, каково будет впечатление от знакомства с представителем местной власти?

Исторически сложившаяся традиция размещать резиденцию в центре города облегчила мои поиски. Я шел, размышляя, не слишком ли назойливо с моей стороны заявиться к местному правителю без приглашения. Ну да, он меня не приглашал. Но задерживаться в Лодиме мы не собирались. Надумает он позвать меня в тот момент, когда мы уже покинем город, и что из этого получится? Правильно, ничего из этого получиться не может.

Ладно, зайду с визитом. Если местный барон не захочет меня принять, настаивать не буду.

Половина из имеющихся у нас на борту наемников получила увольнительную в город. Они шумной толпой отправились в кварталы попроще. Я же свернул в центр.

Встреча с бароном меня не впечатлила. Нет, принял он меня довольно радушно – угостил обедом, удостоил разговора. Посетовал на трудности с финансами, на тяжелые времена. Был он неплохим человеком, несколько безвольным, не слишком инициативным и, увы, пустышкой. В пору спокойствия и процветания, когда любые перемены только во вред, ему, наверное, удалось бы стать идеальным правителем, а вот сейчас… Да, ему явно было далеко до ума и энергии барона Людвига.

Разговором я остался доволен, но вынес ясное ощущение, что на правителя города Лодима ставку делать не стоит. А вот торговые связи развивать не помешает и здесь. Я так ничего и не сказал о своих истинных целях. Пусть местный глава считает наш караван просто торговой экспедицией.

Я прогулялся по городу и вернулся на пристань. Купец Лотус уже был на месте. Он договорился о выставке образцов своего товара на рынке и теперь принимал заинтересовавшихся оптовых покупателей.

Лотус взглянул на меня свысока. Ничего, посмотрит завтра, как дело пойдет у нас…

С утра на пристани собралось немало торгового люда, привлеченного незнакомым словом «аукцион». Я вышел вперед и взял слово:

– Уважаемые купцы! Нам некогда торговать в розницу, поэтому товары мы будем продавать партиями. Первая партия – сто лемехов к плугам. Железо качественное, желающие могут посмотреть образец.

Торговцы зашумели, передавая друг другу лемех. Минут через десять я продолжил:

– Партию получит тот, кто предложит большую цену. Изначальная цена – один золотой за лемех.

Купцы зашумели, что-то обсуждая.

– Есть тот, кто назначит такую цену? – уточнил я.

– Есть. Даю по золотому за лемех, – отозвался один из купцов.

– Почему это ты? Я даю такую же цену! – возмутился второй купец.

– Нет-нет! Так не пойдет! Вы должны предложить цену. Даете полтора золотых за лемех?

Купец приосанился:

– Даю полтора золотых.

– Даю золотой и семь серебрушек! – перебили его.

– Золотой и восемь серебрушек!

Купцы быстро смекнули, что к чему. Партию лемехов мы продали по золотому и девяти серебрушек за штуку.

– Следующее предложение – партия отличных топоров. Сто штук по полтора золотых за штуку.

И этот товар ушел быстро. Через два часа почти все собравшиеся оказались с покупкой. Если партия не находила покупателя, я разбивал ее на части.

Купец восхищенно вздыхал, удивленный такой системой торгов.

К обеду мы покинули Лодим. Казначей магистрата не забыл перед этим появиться на пристани и получить с нас еще три золотых. Купцы предлагали заезжать еще, а также прикупить товаров на обратную дорогу. Но с покупками мы решили подождать, нам еще предстояло плавание вверх по реке. Единственное, что мы приобрели в Лодиме, так это свежие продовольственные запасы. Об остальном подумаем после. Купец вроде бы заинтересовался чем-то из местных товаров, но наши трюмы пока не были пусты, грузиться было рано.

От Лодима до Гремена при хорошем ходе корабля можно добраться за день, но в дорогу мы отправились после обеда, попутного ветра не было – идти предстояло только на веслах. Так что остановки на ночь в пути было не миновать.

Солнце клонилось к закату, когда на горизонте появились всадники, сопровождающие повозки. Они выскочили из небольшой лощины и двигались тесной группой. Лишь немного позже нам удалось рассмотреть ее состав – два конных фургона и около десятка сопровождающих, путешествующих верхом. Люди то и дело погоняли лошадей и оглядывались назад. Пора бы им подумать о ночлеге, а они гонят коней во весь опор. Это неспроста.

Причина такой торопливости выяснилась минут через пятнадцать. Следом из балки выехал отряд тилукменов. Человек тридцать. Это мне знакомо – кочевники решили поживиться за счет торгового каравана. Ситуация всколыхнула мои воспоминания. В прошлом году мы точно так же отрывались от погони, и, если бы не старший сын барона Людвига Крон с товарищами, плохи бы были наши дела. Лесли тогда был серьезно ранен, мы почти загнали коней и уже не чаяли оторваться. Сонъер и Манга повернулись ко мне. Должно быть, они тоже вспомнили наш прошлогодний поход.

– Что думаешь, Сонъер? – поинтересовался я у охотника.

– Думаю, не позже чем через час обозу наступит конец. Если они не смогли сразу договориться с кочевниками, на мирное завершение погони рассчитывать не стоит.

– Нам в свое время помог Крон со своими людьми. Жаль, этому обозу на такое рассчитывать не приходится, – добавил Манга.

– Жаль, – согласился я. – Я вот что подумал, если никто не будет делать добрые дела, то откуда они возьмутся.

– В смысле?! – переспросил Сонъер.

– Отряд тилукменов может быть нашим союзником?

– Не может.

– Мы еле отбились от них в прошлый раз.

– А я их на всю жизнь запомню, – добавил Лесли.

Он не лез в разговоры старших, но здесь не удержался.

– Как твое ранение? Не беспокоит?

– Спасибо, мастер Вик. Я здоров.

Я успел привязаться к этому пареньку. Кто он для меня? У меня никогда не было детей или младшего брата. Сам того не желая, Лесли занял место в моем сердце, и я уже не могу просто отослать его домой. Что бы ни случилось, я постараюсь о нем позаботиться.

– Так вот об обозе. Крон помог нам, давайте и мы поможем этим путешественникам?

– Это было бы здорово, – согласились все.

– Сонъер, как думаешь, когда они поравняются с нами?

Охотник прикинул расстояние и направление движения обоза:

– Примерно через полчаса, если мы останемся на прежнем месте.

К сожалению, катапульты использовать не удастся – путь обоза проходит дальше от реки, чем зона поражения камнемета, даже если нам удастся вплотную подойти к берегу. Остается только высадить десант.

– Скоро стемнеет. Идем вдоль берега и ищем удобное место для высадки. Нам подойдет любая складка местности.

Минут через десять небольшой холм скрыл от нас преследователей и преследуемых. Но это лишь полдела. Главное, что наша высадка на берег будет не видна.

– Быстро в лодки! Нужны пятнадцать добровольцев!

Абудагские наемники зашумели. Желающих было более чем достаточно.

Через пять минут три лодки, полные людей, направились к берегу. Я, Сонъер, Манга, Лесли и полтора десятка наемников. Нам не хватало посадочных мест, чтобы высадить десант большего объема.

Корабли остановились в двухстах метрах от берега. В приближающихся сумерках мы опасались подойти ближе. Можно было отправить шлюпки во второй рейс, но время поджимало – нам еще предстояло пробежать около километра, чтобы выйти на траекторию движения обоза.

– Спрашиваю последний раз: может, кто-то хочет вернуться?

Желающих вернуться не нашлось.

Пригибаясь, мы побежали к вершине холма. Путь каравана должен был пройти как раз за ним.

– А вы, мастер, почему лук не взяли? – поинтересовался один из наемников.

Я оглянулся на улыбающихся охотников. Ну да, в отличие от абудагцев, они о моем оружии знали. Лук у меня был сборный, складной. Он приводился в рабочее состояние максимум за десять секунд. В сложенном виде он был длиной сантиметров сорок. Тот, кто не знал, что это такое, никогда бы не сказал, что это лук. Шарниры добавляли граммов триста лишнего веса, но это себя оправдывало. А если идти по лесу? Вы пробовали ходить по лесу с длинным луком за спиной? Он постоянно норовит зацепиться за что-нибудь. Мое же оружие чрезвычайно удобно для переноски. Более того, оно чрезвычайно удобно для стрельбы. Но только с точки зрения того, кто раньше никогда не держал в руках лук. Лесли выпросил у меня его как-то, чтобы поупражняться. Он стреляет отлично, несмотря на свой юный возраст. Но только из стандартного оружия. Он к нему привык. Привык, что стрела немного уходит в сторону, из-за того что нет соосности в движении тетивы и стрелы из-за толщины самого лука. Из моего лука, соосность у которого выверена до миллиметра, он не смог попасть в мишень с пятидесяти шагов. Постреляй он из него пару недель, смог бы оценить все его преимущества. Я настаивать не стал: привыкнет к моему – не сможет стрелять из стандартного. Я его сделал не от хорошей жизни – со временем для обучения стрельбе из лука у меня было туго. Не до того, чтобы учитывать еще и отклонение стрелы.

Мы приблизились к вершине холма и поползли. Травы, которая могла бы укрыть нас от кочевников, не было. Земля была влажной и холодной – весеннее солнце не успело прогреть ее как следует. Ползти в таких условиях то еще удовольствие.

Тилукмены на конях, мы пешком. Их три десятка, нас – меньше двадцати человек. Одна надежда – внезапность. В этой схватке она будет решать многое.

Зачем мне это надо? Кто сам был в трудной ситуации – поймет. Не будь преследователи кочевниками, я трижды подумал бы, прежде чем вмешиваться, – споры у людей могут быть разными. Кто прав, кто виноват – не всегда сразу разберешь. Здесь же обстановка была ясна без слов.

Мы залегли, не доползая до вершины холма. Манга юркой ящерицей скользнул вперед и притаился на вершине, стараясь слиться с землей. Надвигающиеся сумерки давали шанс обозу укрыться, но отряд тилукменов шел за ним буквально по пятам, стремясь настигнуть до темноты.

Пора доставать лук. Я повернул шарниры, и рога оружия встали на место. Накинул и натянул тетиву. За счет композитного устройства лука изначальное натяжение тетивы у меня значительно меньше, чем у обычного его «собрата», что не мешает быть ему достаточно мощным.

Манга подал знак приготовиться. Вслед за этим послышался звук спешно двигающегося обоза. Возницы погоняли коней, всадники взволнованно переговаривались.

Не прошло и пяти минут, как послышался новый шум – тилукмены не стремились соблюдать тишину, зная, что настигают добычу.

Манга просигналил: «Пора» – и первым схватился за оружие. Мы вскочили на ноги, вскидывая луки. Далековато – метров двести пятьдесят. Но ближе не будет. Отряд кочевников скакал по следам обоза, еще несколько секунд – и он станет от нас удаляться.

Стрелы взвились в воздух раз, а за ним и второй. Увы, но лишь семь из них нашли свою цель – расстояние было слишком велико. Стрелять было непросто. Когда мишень движется поперек линии выстрела, просчитать упреждение на таком расстоянии очень нелегко. Остается целиться не туда, где всадник находится сейчас, а туда, где он будет в тот момент, когда его настигнет оперенная смерть.

Каждая пятая стрела попала в цель – в таких условиях это просто замечательно. На большее рассчитывать было бы просто глупо.

Два залпа – это уже много. Эффект внезапности мы использовали полностью.

Тилукмены метнулись в сторону, уходя из-под прицельного огня. Через несколько секунд они уже рвались на холм, отвечая нам выстрелами из луков.

Вы думаете, они скакали прямо? Как бы не так. Нам попался тренированный отряд – преследователи рассыпались и неслись зигзагами, затрудняя нам прицельную стрельбу.

На нескольких тилукменах были кольчуги, на одном – панцирь. Видно, мы столкнулись не с рядовым отрядом. Мы успели обменяться еще несколькими залпами, прежде чем сшибиться врукопашную. Тилукмены делали ставку на то, что они верхом. Несколько кочевников потеряли в бою своих коней и спешили следом за всадниками, продолжая стрелять из луков. Остальные атаковали нас в конном строю.

Придя на помощь неизвестному каравану, мы сами оказались в сложном положении. Рубиться пешему с конным непросто. Абудагцев выручала длина мечей. Тилукмены были вооружены короткими клинками. На коне с двуручником не слишком удобно, особенно если проводишь в седле целый день. У охотников, как и у меня, были полуторники. Я научил парней кое-чему из того, чему учился сам. Облегченный полуторный меч требует особого подхода, несколько иной тактики боя. Многое здесь строится на подвижности и применении приемов фехтования. Такой меч тяжелее сабли, не говоря уже о шпаге, но часть приемов из арсенала более легкого оружия доступна и для него. В комплексе с приемами традиционного боя на мечах возможны довольно интересные связки.

Рубка завязалась серьезная. Силы были примерно равны. Преимуществом тилукменов было умение вести бой и… кони. Правда, умением абудагцы им не уступали, как не уступали и экипировкой. Лучшая броня была у меня и охотников. Я не поскупился и заказал своему маленькому отряду индивидуально подогнанные доспехи. Такой панцирь получался гораздо дороже штампованного, но хорошо защищал и не сковывал движения.

Мечи со стуком сшиблись, полилась первая кровь. Потери были с обеих сторон. Не слишком ли я погорячился, поставив под угрозу всю нашу экспедицию? Ради чего? Ради людей, которых я даже не знал. Да, торговый обоз, да, враг моего врага. Но чем это может для нас обернуться?

– Лесли, прикрывай мне спину! – крикнул я.

Скорее я хотел, чтобы парнишка укрылся за моей спиной. Так его шансы уцелеть немного увеличатся.

Стрела Лесли попала в грудь коня атакующего меня тилукмена. Кочевник не растерялся, быстро спрыгнул на землю, и мы сшиблись с ним на мечах. Ему на помощь поспешил еще один всадник, пытаясь срубить меня с ходу на скаку. Стрелять Лесли больше не мог – один из спешившихся кочевников напал на него. Парнишке приходилось отбиваться. Пока он справлялся, но долго ли сможет продержаться? Я не мог прийти ему на помощь. Мне попались два крепких бойца. Пока мне удавалось справляться с ними, маневрируя, но об атаке пришлось на время забыть. Тилукмены оказались далеко не рядовой шайкой разбойников. Не принимали ли они участие в набеге на долину гномов? Поняв, что проиграли сражение, несколько тысяч кочевников тогда ушли домой. Без добычи и с большими потерями. Таково было завершение того их бесславного похода. А может, этот отряд был из числа приближенных одного из ханов, собирающихся принять участие в новом, более массовом нападении на долину?

Сошлись в бою два стиля: кочевников и наемников. К моим двум противникам присоединился третий. Чего они на меня так насели? Или определили во мне старшего и решили покончить первым делом со мной? На каждого из наших приходилось по одному противнику, лишь пара билась с двумя, а здесь – сразу трое.

Я крутился волчком, отражая удары, сыплющиеся со всех сторон. Минута-две – и я просто не выдержу такого темпа. Прилетевший со стороны метательный нож свалил одного из нападавших (спасибо Манге). Достать свои ножи у меня просто не было времени. Секунд на десять стало легче, но один из схлестнувшихся со мной тилукменов что-то прокричал, и к ним опять присоединился третий. Опять я отбивался от троих противников. Часть ударов приходилась на панцирь, но он пока держался. Все-таки гномы постаралась на славу, делая мне броню. Но где гарантия, что доспех не треснет при очередном ударе или что я не пропущу удар в лицо или шею?

Сердце учащенно билось, пульс подпрыгнул почти под две сотни ударов в минуту. Еще немного – и я просто свалюсь от усталости. Выпад, еще выпад…

Мой противник вдруг споткнулся и упал, а за ним и второй. Стрелы! Откуда они взялись?! Все наши люди были связаны боем, вряд ли кто смог бы взяться за лук. Подкрепление, переправившееся с кораблей? Но все наши лодки остались у берега. Последний мой противник растерялся, за что и поплатился – бой на мечах не терпит рассеянности.

Стрелы продолжали лететь, поражая тилукменов. Ответить они не могли, так как были заняты сражением с нами. Нападавшие сами стали мишенью. Когда кочевников осталось меньше десяти, они не выдержали натиска наемников и пали от абудагских мечей.

Стрелки были совсем не далеко – метров за семьдесят. Неплохой результат, учитывая, что стрелы поразили только кочевников, не задев нас. Лучников было всего трое, но эта неожиданная помощь решила все. Погибших у нас не было, но раненых набралось пять человек. Среди них Манга. Парня зацепило, когда он отвлекся, чтобы метнуть кинжал в моего противника. Этим он спас мне жизнь, вряд ли я продержался бы до прихода помощи, если бы не короткая передышка, которую предоставил мне охотник. Меня спас, а сам получил серьезное ранение в ногу. Он не смог идти сам. Абудагцы отнесли его к лодке и переправили на корабль. С подобными вещами им часто приходилось иметь дело, первая перевязка была сделана как надо. Что касается остального, то здесь без врача было не обойтись. Надеюсь, в Гремене мы найдем грамотного лекаря. Если Мангу не удастся поставить на ноги, я буду чувствовать себя виноватым. Да, он нанялся ко мне добровольно, да, знал, что служба трудна и небезопасна, но… Но это я решил, что нам стоит высадиться на берег. Караван спасли, но какой ценой. И кто только придумал войну? Подвиги, победы? Что это по сравнению с потерями? Потерями тех, кто рядом, к кому мы привыкли, кто нам дорог.

Нет, подвиги не для меня. Но как было пройти мимо? Остаться равнодушным при виде тех, кто должен был погибнуть?

Я обязан довести свой план до конца. Жаждущие войны да получат войну. И пусть не беспокоят тех, кто стремится к мирной жизни.

Лучники подходить не спешили, как не торопились и удаляться. Очень грамотное поведение. Да, мы напали на преследовавший их отряд тилукменов. Но чего ожидать от нас дальше? Поговорка «Враг моего врага – мой друг» верна только в теории. На самом деле возможна масса вариантов, от абсолютно совпадающего по смыслу до прямо противоположного. Ну что-то посредине тоже может быть. С выводами спешить не стоит.

Абудагцы принялись ловить коней и собирать трофеи. Уцелевших животных осталось немного, большинство из них пало прежде своих седоков. Я же направился к пришедшим нам на помощь лучникам, жестом дав понять, что провожать меня не стоит. Сердце все еще бешено колотилось, и я не спешил, пытаясь унять его по дороге.

Откуда они взялись? Ответ мог быть только один: они из охраны каравана, который преследовали тилукмены.

– Мир вам, добрые люди.

Стоящий посредине стрелок плотного телосложения (конечно, не такого плотного, как гномы), но не слишком высокого роста сделал шаг вперед. Широкое, удивительно выразительное лицо, красивые густые брови, тонкие губы. Или?.. Да нет, не может быть! Я встретился с глазами лучника и замер как громом пораженный.

– И тебе мир, путник. – Голос оказался неожиданно высок. Или наоборот – ожидаемо. Женщина! Женщина-воин! И к тому же старшая в этой тройке, раз она стала говорить от их имени.

Женщина сняла шлем, и вьющиеся черные кудри упали ей на плечи. Глаза лучились радостью – чуть игриво и в то же время достойно. Удивительно выразительные глаза.

Стоящий за ее спиной воин что-то сказал, но я не слышал. Я пропал. Я смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Что за чудо природы. Но почему она – и на коне с мечом и луком?

– Позволено ли нам будет узнать имя того, кто пришел к нам на помощь? – Что за чудный голос! О чем это она? Ах да. Хочет узнать, как меня зовут.

– Вик. – Я запнулся на этом простом слоге.

К чему этой амазонке лук, если у нее такие глаза, что почти сбивают с ног? Или только я один это заметил?

– Найя. – Женщина шагнула вперед и заключила меня в объятия.

Я пропал! Когда это я терялся рядом с женщинами? Не было такого. А здесь…

Найя отстранилась и широко улыбнулась. Это было просто выражением благодарности за спасение – не более. А жаль. Черт возьми, жаль! Нельзя же так, пощадите мои чувства.

Я собрал всю свою волю в кулак. Не время сейчас предаваться мечтаниям. Мы стоим посреди поля, почти наступила ночь, рядом разбитый тилукменский отряд.

Недавний выброс адреналина давал о себе знать мелкой дрожью конечностей и слабостью в теле. Такова расплата за работу организма в экстремальных условиях, когда в ход идут все резервы. Сопутствующее явление этому процессу у меня после боя – красноречие. Ничего удивительного в этом нет. Человеческое существо так устроено. Некоторых тянет на плоские шутки и смех. Меня на красноречие.

– И вам спасибо, любезная Найя. Ваша помощь была очень кстати. Куда вы держите путь и что за разногласия у вас произошли с тилукменами?

– Мы из княжества Двенского.

– Восточные княжества?! – удивился я.

– Да, это одно из восточных княжеств. Мы были с торговым обозом в империи, откуда направлялись в Лодим. Но из-за встреченного нами отряда тилукменов пришлось свернуть. Мы гнали обоз вдоль реки, надеясь с темнотой оторваться. Вряд ли удалось бы, если бы не ваша помощь.

– Но почему кочевники погнались за вами? Вы не пробовали откупиться?

– Они убили наших разведчиков. Два всадника ехали дозором впереди. Мы вовремя это заметили и поняли, что о мирных переговорах и речи быть не может. Попытались свернуть и укрыться. Остальное вам известно.

Найя права. Не знаю, в чем была причина нападения тилукменского отряда на дозор обоза. Но после этого мирные переговоры и уплата пошлины были уже невозможны.

Бухающее сердце понемногу сбавляло свои обороты, я уже мог строить дальнейшие планы почти спокойно.

– Не будем здесь задерживаться. Знаю по своему опыту – если появился один тилукменский отряд, следом может показаться и второй. Чем мы можем вам помочь? У нас неподалеку корабли, мы могли бы взять вас на борт. Но в темноте мы не сможем подойти к берегу. Фургоны и коней погрузить не получится.

Найя закусила губу:

– Фургоны и коней мы не бросим!

Я покачал головой. Если бы я не знал, как упорны могут быть тилукмены в преследовании…

– Поверьте, сейчас не до прибыли! В вольных городах вы укрыться не сможете. А если и сможете, то вас будут ждать на выходе из поселения или потребуют выдать. Бросайте повозки и плывем с нами. Так, по крайней мере, преследователей удастся сбить со следа.

– Я не могу. Возьмите на борт моих людей. Я не брошу груз.

Груза там много быть не могло. Два фургона, запряженные парой коней каждый. Если бы мы нашли подходящее место, для того чтобы пристать к берегу, можно было бы забрать людей вместе с грузом. Но ночью в незнакомой местности это невозможно.

– Что за груз такой?! Неужели вы цените его больше своей жизни?!

– А вы что цените больше своей жизни?

Я встретился с Найей взглядом и понял, что обоз она не оставит. Почему? Пока непонятно. Должно быть, у нее серьезные причины. Что я ценю больше жизни? Интересный вопрос. Наверное, что-то такое есть. Иначе я не согласился бы на этот поход. Или остался бы с герцогом – его предложение было куда как заманчиво. Не просто жизнь, а жизнь обеспеченная. Нет, я вовсе не ищу смерти. Что сильнее смерти? Любовь? Найя не выглядит влюбленной. Долг? Кому она успела так задолжать? Непонятно.

– Какие будут распоряжения? – Старший абудагских наемников подошел к нам. – Трофеи мы собрали, раненых перенесли к лодкам.

– Отправляйтесь на корабль. Я остаюсь здесь до утра. Стоянку мы разобьем километрах в пяти выше по реке. Утром будем искать место для погрузки обоза на корабли.

– Вы не должны рисковать ради нас! – сказала Найя.

Наверное, так оно и есть. Должны, не должны… Кто определит этот долг кроме меня самого?

– Нет никакой опасности. Вряд ли нас станут искать ночью.

Опасность была. Но Найя! Разве мог я ее бросить?

– Я тоже остаюсь, – заявил Лесли.

– Этого еще не хватало.

Другим находиться здесь совершенно необязательно.

– Мы один отряд. Наш долг следовать за вами, – заявил Сонъер.

В сущности, он прав. К тому же лучшего дозора нам не найти.

– Хорошо. Но все остальные на борт. Передайте Расте все, что я сказал. Встретимся утром.

 

Глава 12

Мы сидели в степи у ночного костра и смотрели на звезды. Мир другой, на дворе другой век, а звезды – вот они, пусть созвездия немного отличаются. Сонъер и Лесли остались в дозоре. Прихватив тилукменских коней, они расположились на холме, пообещав предупредить нас, если появится новый отряд кочевников. Абудагские наемники собрались было протащить коней на корабль, но в лодке коня не провезешь. Трофей? Трофей. Но с собой его не заберешь при всем желании. Пришлось им удовлетвориться трофейным оружием и броней. Я от своей доли отказался.

Нет, будь я совсем на мели, конечно, принял бы причитающиеся мне с доставшейся добычи несколько золотых. Сейчас они не играют для меня решающей роли. На продаже одних только непромокаемых плащей я заработал осенью несколько сотен. Это больше, чем доля с десятка таких отрядов. А это было всего лишь увлечение. Попутное дело, мимолетная мысль, которую я удачно реализовал. В общем, трофеи меня не манили. Но почему от своей доли отказались Лесли, Сонъер и Манга?

С парнишкой все понятно – он старается брать с меня пример. Вбил себе в голову такую глупость, а мне теперь думай, как вести себя, чтобы не быть слишком уж плохим примером. А Сонъер с Мангой? Неужели и здесь сказывается мое влияние? Я не стал бы их осуждать. Да, я плачу им щедро, наемники высшей категории не всегда получают столько, но десяток золотых не был бы для них лишним. Но они отказались.

Постепенно все разошлись и легли спать. У костра остались лишь мы с Найей.

– И все же что заставляет такую женщину водить караваны?

– Какую? – Найя улыбнулась немного лукаво.

– Необыкновенную.

– Это уж точно. – Печальная улыбка скользнула по ее губам. – Необыкновенная дура. А причиной всему фамильный долг. Когда-то моя семья была далеко не последней в княжествах. Но судьба обошлась с нами жестоко. Прежнее влияние как ветром сдуло. Дед до последнего пытался удержать утраченные позиции, так что когда они рухнули, это было падение в пропасть. Огромные долги, хищные кредиторы. Но оставались старые связи. Правитель княжества Двенского отсрочил уплату нашего долга под свое поручительство, но взамен…

Найя задумалась. Воспоминания были невеселыми.

– У меня был выбор, – продолжила она, – пойти в наложницы. Но я предпочла другое – водить торговые караваны. Дороги небезопасны, но с каждым походом я погашаю часть долга. Теперь ты понимаешь, почему я не могла бросить груз? Это последняя надежда для моей семьи расплатиться по счетам.

– И много осталось?

– Если буду стараться, возможно, долг не придется отдавать моим детям. Но это если очень повезет.

– И сколько это в монетах?

– На настоящий момент около семи тысяч золотых.

Я присвистнул – сумма была внушительная.

– Я мог бы одолжить тебе денег.

Семи тысяч у меня не было, но если посчитать причитающиеся мне проценты с продажи штампованных изделий и то, что у меня уже было, наберется тысячи полторы.

– Одолжить? Какой мне смысл менять один долг на другой?

– Тогда прими в подарок.

Найя бросила на меня искристый лукавый взгляд и отрицательно покачала головой.

– Но почему?!

Почему она отказывается принять от меня помощь?

– Ты мне слишком понравился, – сказала Найя, улыбаясь. – Я не хочу, чтобы ты подумал, что это из-за денег.

Вот так да. Даже не знаю, радоваться или огорчаться такому ответу.

– Но я не подумаю!

– Тогда не хочу, чтобы я так подумала.

Удивительная девушка. Я таких не встречал. Противоречивые мысли теснились в моей голове.

– Не грусти, Вик. Все образуется, – добавила Найя.

Образоваться-то оно образуется. Вот только когда и как? Почему бы мне не приложить усилия к тому, чтобы «все образовалось» быстрее?

Я задумался. Деньги Найя не возьмет, но что мне мешает помочь ей их заработать? Семь тысяч золотых – это огромная сумма. Да, нам удавалось выручить и больше. Но в том-то и дело, что нам. В производстве были задействованы сотни гномов. Я не могу их привлекать к помощи Найе. Просто не имею права сейчас просить гномов пойти на такие затраты – угроза нового набега все еще велика. Все силы брошены на организацию обороны. Большинство жителей долины заняты возведением оборонительных сооружений, кроме тех, кто участвует в нашем походе.

Предложить Найе возглавить факторию на острове? Слишком опасно и слишком ненадежно. Для обороны придется привлечь несколько тысяч отпетых головорезов (лучше всего из Абудага). Женщине не сладить с этой оравой.

Заключить с ней соглашение на торговлю моими маленькими изобретениями? Такими, как непромокаемые плащи и газированное вино. В восточных княжествах вряд ли будет достаточный спрос, чтобы быстро заработать на этом семь тысяч золотых. И потом, удержать в руках изобретение непросто. Плащи? Их быстро начнут копировать. Игристое вино? Когда рядом кто-то зарабатывает большие деньги на чем-то необычном, всегда найдутся желающие завладеть секретом.

– Найя, у тебя много людей, на которых ты можешь положиться?

– Они все со мной. Когда мой дед потерял былое влияние, рядом остались только самые близкие.

Десяток человек. Технология производства газированного вина очень быстро станет известна всем желающим. Что бы там ни было, а мне чертовски повезло – если будет надо, за меня станут горой несколько тысяч вооруженных, бронированных гномов. А я за них – по-другому не бывает. За верность платят только верностью, другая монета здесь не в ходу. Технологии мне не жалко. Цель не будет достигнута – вот в чем беда.

Ладно, что-нибудь придумаю. Оставлять все как есть я не собирался. Я прошел два раза по полмира. Сначала своего родного – путешествуя с друзьями, затем того, в котором я нахожусь сейчас. Но такую женщину, как Найя, повстречал впервые. Я не хочу ее потерять. Уговаривать ее остаться? У нее свой долг – долг ее семьи, который она признала личным.

– Скажи, Найя, а как князь к тебе относится?

– Неплохо. Но не настолько, чтобы заплатить долг за нашу семью. Это большие деньги даже для правителя. Но князь по крайней мере не позволяет кредиторам пустить нас по миру.

Ну да, водить обозы по смертельно опасным дорогам желающих найдется немного…

Мы просидели за разговорами до рассвета. Найя говорила о себе и своей семье, я рассказал ей несколько забавных историй, приключившихся со мной, когда я путешествовал по империи. С рассветом Сонъер и Лесли снялись с дозора и присоединились к нам. Люди Найи стали запрягать почти загнанных вчера коней. За ночь животные успели отдохнуть. Пора было отправляться к реке и искать подходящее место для погрузки фургонов.

Раста бушевал! Он чуть было не выбросил за борт абудагских наемников. Те, потупившись, столпились на корме. Эти задиры и рубаки не решались возразить.

– И вы его оставили?! Одного на берегу?!

– Но, мастер Раста, таково было распоряжение.

– А вы и рады! Похватали трофеи – и вперед! Сразу видно, что вы не гномы! Мы своих не бросаем!

– Но мы никого не бросали. Мастер Вик сам остался с обозом.

– Сам?! А вы на что?! Мы высаживаемся на берег!

– Но мастер Вик сказал, чтобы утром вы вели «Зарю» к берегу.

Раста немного остыл. Он с полчаса недовольно бурчал, что всех покрошит в мелкую капусту, если с Виком что-то случится.

– Успокойтесь, уважаемый гном. Мастер Вик из тех, кто может о себе позаботиться.

Раста стрельнул взглядом в подошедшего купца.

– Все мы можем о себе позаботиться. Но помощь еще никому не мешала.

Несущие вахту наемники приняли строгий вид, усиленно вглядываясь в сторону берега. Попасть под руку разбушевавшемуся Расте им не хотелось. Лишь когда на корабле все утихло, караульные начали вполголоса переговариваться.

– Первый раз вижу такого рассерженного гнома, – сказал один из них.

– Ха, можно подумать, что до этого плавания ты вообще гномов видел. Чудные они.

– Чудные. А этот здоровяк. Не хотел бы я сойтись с ним на кулаках.

– Ты слышал, что про него рассказывают?

Наемник опасливо огляделся:

– Что?

– Будто он сбивает с ног быка ударом кулака.

– Быка?

– Я слышал это своими ушами. Гномы еще смеялись, что потом этого быка пришлось тащить впятером.

– Этот может. Меня вот что удивляет. Почему у них за старшего человек?

– Да, непонятно. Но человек этот тоже непростой. Не знаю, чем он заслужил уважение гномов, а только его командование они признают безоговорочно.

– Да и я был бы не против такого командира. Как он с подводными пловцами разобрался! Честно говоря, я сначала малость оробел, когда эти чудища из воды выскакивать начали.

– Малость? Да ты застыл как статуя первого императора.

– А сам-то!

Караульные на время замолчали, но вахта была долгая, и со временем их языки развязались снова. Таиться им не было никакого смысла – с середины реки они увидят любого возможного неприятеля раньше, чем тот услышит их негромкий разговор. Дисциплина среди наемников была понятием относительным. По крайней мере, они считали, что никто не вправе указывать, как именно им стоять вахту.

– Чудные корабли у гномов. Я-то кораблей повидал немало, случалось и в охрану на них наниматься. Но таких встречать мне не приходилось. Гномы потратили на них гору денег. Одна медная обшивка чего стоит.

– Медь дорогая, это верно. Но почему никто раньше не догадался нарастить борта, поставить навесы?

– Да, учудили бородачи с кораблями.

– И неплохо учудили. Помнишь, как пловцы не могли зацепиться за борт?

– Да, и от стрел навесы хорошо закрывают. Я слышал, гномы строили корабли сами.

– Да ну?! Впрочем, от них всего можно ожидать.

– Одна только… – Караульный опасливо обернулся и понизил голос. – Одна только метательная машина чего стоит. Такую прикупить бы.

– Зачем она тебе? Корабля у тебя нет, а с собой ее не унесешь.

Наемник задумался:

– Станковый арбалет я мог бы унести.

– Не продадут.

– Ты думаешь?

– А ты бы такую машину продал?

Наемник задумался. Будь у него такая машина, вряд ли он стал бы ее продавать. Впрочем, такой машины у него нет, а потому и решение насчет нее принимать не придется.

Утром Раста отправил лодки к берегу. Нужно было промерить глубины и найти удобное место, чтобы пришвартоваться. В городе для этой цели служит причал. Причем устроен он так, чтобы корабли могли подходить к нему, не опасаясь сесть на мель. Вне городов таких стоянок нет, и подойти к берегу можно далеко не всегда. Тем более когда корабль загружен.

Лодки шли вдоль берега, струги медленно двигались метрах в двухстах от них.

– Мастер Вик точно просил привести к берегу именно «Зарю»? – в третий раз уточнил Раста.

– Именно «Зарю». Я все передал слово в слово, – отозвался старший абудагских наемников.

– У «Юноны» посадка поменьше будет, – пробурчал Раста.

Вскоре недалеко от берега показались два всадника – Сонъер и Лесли. Поздоровавшись с гномами, которые плыли в лодках, они отправились неспешной рысью вверх по реке – нужно было подъехать к месту предполагаемой швартовки.

– Нет, Найя, коней взять мы не сможем. Только груз. Я сожалею, но здесь ничего не поделаешь.

– Может быть, мы все-таки попытаемся продолжить путешествие посуху?

Ну сколько можно убеждать?

– Это плохой вариант. Поверь, пропавший отряд найдут. Вам не дадут уйти. Фургоны лучше утопить, коней отпустить.

Найя закусила губу.

– Я понимаю, это потери, но иначе преследователей вам не запутать, – добавил я.

– А вы? Если кочевники заметят наши следы, идущие к воде, их недовольство может пасть на вас.

– Поверь, у тилукменов уже достаточно поводов для недовольства по отношению к нам. Еще один ничего не изменит. Подумай о своих людях – они тебе доверились.

Последний аргумент оказался решающим.

– Хорошо, плывем на корабле, – согласилась Найя.

Лесли остановил около нас гарцующего тилукменского коня:

– Мастер, мы нашли подходящее место. «Заря» уже швартуется к берегу.

– Мы едем.

Погрузились быстро. Раста немного ворчал по поводу незапланированной остановки. Скорее больше для порядка. Досталось и мне за то, что не вернулся на корабль вместе с наемниками.

Мы быстро перетащили груз из фургонов на борт «Зари». Содержимым тюков я не интересовался. Распряженные лошади стояли в стороне.

– Что с ними будет?

Я оглянулся. Старший абудагских наемников подошел поинтересоваться дальнейшей судьбой животных.

– С собой мы их брать не будем. Корабль и так достаточно загружен. Коней отпустим.

– Как?! Отпустить коней?!

– Что поделать, – я пожал плечами. – Придется.

– Почему бы вам не отдать их мне?

Я удивился. Зачем они наемнику?

– Мы не можем взять их на борт.

– Это понятно. Отдайте их мне на суше. Два десятка коней вместе с тилукменскими. Они немало стоят. Не хотелось бы разбрасываться такой суммой.

– Что вы собираетесь с ними сделать?

– У нас найдутся два-три добровольца. Они отгонят коней в империю или княжества. А если получится, то и в Абудаг. Там их можно неплохо продать.

– Это очень непросто. Тилукмены будут преследовать погонщиков.

– Мы их не боимся.

Я задумался. В конце концов, кто я для наемников? Не дядя, не отец родной. Даже не непосредственный наниматель. Два-три уехавших человека существенно не ослабят наши силы.

– Я бы не советовал вам ввязываться в эту авантюру, но препятствовать не буду.

– Вот и отлично!

Абудагец довольно потер руки. Большего ему не требовалось.

Старший наемников быстро подошел к своим. После недолгого разговора трое воинов отправились собирать вещи. Они все-таки решили отогнать табун. Интересно куда? Впрочем, куда бы ни лежал их путь, добраться до цели им будет очень непросто. Но по крайней мере у них не будет недостатка в сменных лошадях.

Лишний переполох в степи будет нам на руку. Дело лишь в том, что не так он и велик. На мой взгляд, риск этого предприятия не стоит возможной прибыли. Должно быть, горячие абудагцы не слишком ценят свои головы или у них до такой степени плохо с наймом.

Табун, погоняемый тремя людьми, быстро удалялся от берега. Мы же взяли пустые повозки на буксир. Должно быть, это был первый случай в истории, когда корабль пытается буксировать фургоны. Пусть тилукмены погадают, отчего следы повозок исчезают в воде.

Разумеется, мы не собирались тащить их за собой долго. Не так это просто – буксировать две повозки, почти полностью погруженные в воду. Фургоны совсем не приспособлены для плавания по реке. Их плавучесть вообще вопрос спорный. Состоят они преимущественно из дерева, но и железа в их конструкции хватает – те же оси, тяги и соединения весят немало.

Пока мы тянули повозки на буксире, они оставались на плаву, но стоило нам остановиться, как все изменилось. Фургоны на несколько минут зависли в неустойчивом равновесии и медленно пошли ко дну. Найя проводила их задумчивым взглядом.

Жаль, но ничего не поделаешь. Перевозить их на корабле слишком большая роскошь.

– Не печалься, Найя, в Гремене я куплю для вас новый транспорт, – попытался я ее утешить.

Амазонка фыркнула и стрельнула в меня жгучим взглядом.

Все понятно – покупка фургонов откладывается. Ладно, придумаю что-нибудь. Вот ведь гордячка. Не так уж и выгодны ее торговые караваны, если она планирует выплатить долг через много лет при удачном стечении обстоятельств. Желание сохранить независимость – вещь вполне понятная, но я хотел помочь ей от чистого сердца, ничего не требуя взамен.

Мы плыли третий час, скоро на горизонте должен был появиться Гремен. Я развлекал Найю ничего не значащими разговорами, обдумывая, как подступиться к делу.

– А скажи, Найя, хорошо ли ты разбираешься в торговле?

Черноглазка бросила на меня лукавый взгляд.

– Хорошо ли, плохо ли, а пока в прибыли. Иметь лавку – это не для меня, а вести торговый караван в дальние земли – это по мне. А зачем спрашиваешь?

– Напарника ищу для одного предприятия. Можно и напарницу, лишь бы человек был верный.

– Да где ж такого найти?

– Есть у меня на примете одна черноглазая амазонка. Что ты скажешь о совместном деле?

Надеюсь, она согласится.

– А что за дело?

– Значит, ты согласна?

– Не в моих привычках соглашаться неизвестно на что. Но если дело подойдет, почему бы и нет. Расскажи сначала, там посмотрим.

Хм, расскажи. Знать бы еще о чем.

– Сейчас не могу. Надо уточнить некоторые моменты и кое с кем посоветоваться. Ты не сразу из Гремена уезжать собираешься?

– Дня три думаю там побыть. Надо продать товары, купить коней и фургоны.

– Коней и фургоны покупаем пополам. Как-никак мы напарники, – добавил я.

– Там посмотрим. Ты еще не рассказал, что у тебя за дело.

Сразу не отказывается – уже хорошо. Осталось придумать предприятие, в котором Найя смогла бы участвовать. Желательно такое, которое поможет ей рассчитаться с долгом.

Гремен удивил нас скоплением народа на пристани. Несмотря на это, хаотичности не наблюдалось. Не задавая лишних вопросов, нам определили причал для швартовки. Купцы стали интересоваться, что у нас есть и что нам надо. Во всей этой сутолоке я не сразу заметил троих людей, стоящих чуть на отшибе. Один из них, совсем юный паренек, сделал неприметный жест, касаясь рукой шлема. Я удивился, узнав его, – на пристань поприветствовать нас пришел младший сын барона Людвига Нолли. Барон в очередной раз доказал серьезность своего подхода к делам – о нашем приезде, похоже, он знал заранее.

Когда через минуту я взглянул на то же самое место, там уже никого не было.

 

Глава 13

Оставив Расту распоряжаться на корабле, я отправился в город. Торговые планы – само собой, но, кроме того, надо было встретиться с бароном Людвигом. У нас было много тем для разговоров. Младший сын барона появился на пристани явно неспроста. Сам барон не мог прийти к причалу – не исключено, что у тилукменов здесь имеются соглядатаи. В Гремене это менее ожидаемо, чем в других вольных городах. Но, как бы ни был хорош правитель, как бы ни была бдительна его стража, полностью исключать такую возможность было бы неоправданной беспечностью. Кроме того, есть такое средство информации, как людская молва. И уж она-то никак не могла бы пройти мимо такого события, как появление на причале самого барона. А вот приход Нолли к пристани не стал бы обсуждаться повсюду. Во-первых, его можно списать на простое любопытство парнишки. Да и не так он узнаваем, как правитель вольного города. Барон проявил уважение к нам, отправив Нолли поприветствовать прибытие кораблей. В то же время он постарался не слишком афишировать свой интерес. Узнаю барона – умный, но осторожный политик. Знает, когда стоит рискнуть, а когда лучше проявить сдержанность. Возможно, Нолли и сам захотел увидеть нас, но узнать заранее о нашем прибытии он мог только от своего отца.

Разумеется, на берег сошел не я один. Наемники получили увольнительную, чем и поспешили воспользоваться. Некоторые гномы захотели осмотреть местные достопримечательности. Звали они и меня с собой. Вот только для того дела, которое я задумал, сопровождающие были мне не нужны. Гремен почти спокойный город. Нет, можно и здесь нарваться на неприятности, если забрести в старые, заброшенные кварталы, но путь мой лежал совсем не туда. В центре же было относительно спокойно.

Перед самым моим уходом со мной увязался Лесли, мотивируя это тем, что мне может понадобиться посыльный. Вот с ним вдвоем мы и отправились к барону, залегендировав поход просто: «Пошли осматривать город». Абудагцы не знали, что в Гремене мне уже доводилось бывать. Да и ни к чему им это знать. Гномы были в курсе, но их слово – кремень. Если, конечно, нет возможности похвастаться. Шучу. Даже при возможности похвастаться любой гном различает, что можно выносить на всеобщее обсуждение, а что нет. Ни один мастер не будет направо и налево разбрасывать свои производственные секреты – они для узкого круга. Для тех, кого гном включает в понятие «свои». Своим расскажет, чужим – ни-ни.

Не успел я подумать, идти ли мне к барону сразу или заглянуть на его тайную базу, где мы останавливались во время нашего прошлого визита в Гремен, как сомнения разрешились сами собой.

После того как я увидел Нолли на пристани, чего-то в этом роде и следовало ожидать.

– Милсдарь, не ищете ли вы место для постоя? У меня есть замечательная комната.

Я взглянул на неприметного человека, предложившего мне комнату, и улыбнулся. Тринг был одним из немногих доверенных людей барона, принадлежащих к его тайной службе, с которыми я был знаком.

– Нелегко живется в Гремене, если приходится вылавливать случайных прохожих с такими предложениями, – улыбнулся я.

– Так мы кому попало комнаты не сдаем.

– Что ж, пойдем посмотрим, что у вас за комната.

В резиденцию барона мы шли совсем другой дорогой. От этого она не была менее запутанной. Дворы, узкие улочки, переулки, выводившие нас то на шумную площадь, то на задворки строений. Тринг хорошо знал свой город. Так или иначе, через полчаса мы достигли цели путешествия и подошли к монументальной ограде дома барона. Правда, совсем не с той стороны, что в прошлый раз. Тринг как-то по-особому постучал в калитку высокого забора, практически полностью увитую плющом и незаметную со стороны. Казалось, что он стучит в стену, такой густой была скрывающая вход зелень. Но это недоразумение разрешилось быстро. Почти сразу дверь распахнулась, и мы оказались внутри ограды. Интересно, сколько в доме барона таких тайных ходов?

Тринг на минуту исчез справиться, где сейчас барон Людвиг. Появившись, он попросил меня пройти следом. Лесли остался со стражей, рассматривая особенности вооружения гвардии градоначальника. Сам со мной напросился. Пусть теперь мается. Меня же ждал разговор с бароном.

Правитель поднялся мне навстречу, раскрыв объятия:

– Вик, как я рад вас видеть! Проходите, рассказывайте. Какие у вас новости?

Барон не спросил прямо, но я догадывался, какая новость интересует его прежде всего, и поспешил успокоить:

– Крон передавал вам привет.

– Как он?

Барон вздохнул с облегчением. Прошлая зима обошлась без военных действий, но отец все равно беспокоится о сыне.

– Все в порядке. Он и остальные гременцы при деле. Я благодарен вам, барон, за работу ваших инструкторов.

Старший сын главы города до сих пор находился в долине гномов. Вместе с нанятыми нами инструкторами он учил гномов обращению с оружием. Для горячего молодого человека это было хорошее применение сил. Гремен, как и другие вольные города реки Хат, пока не мог в открытую противостоять тилукменам. Здесь Крону приходилось сдерживать свои чувства. Иногда с трудом.

А там строящаяся крепость, формирующееся войско, занятия по тактике и боевым перестроениям. Парню должно быть там интересно. Как будущему правителю вольного города и военачальнику, ему было не только чему поучить гномов, но и чему поучиться самому. Барон это понимал, потому и не возражал против отъезда Крона на север, пусть расставание с сыном и было нелегким.

– Как ваши планы? История с золотым конем наделала в степи немало шума, но рано или поздно ханы придут к согласию и могут затеять новый поход.

– Лучше, чтобы это случилось поздно. Нам необходимо это лето, чтобы закончить строительство оборонительных сооружений в долине.

– Это будет непросто. – Правитель покачал головой.

Конечно, это будет непросто. Я не стал говорить барону, что рассчитываю отодвинуть набег не только на это лето, но и на многие последующие годы. Большие планы не любят, когда о них говорят раньше времени. К тому же неизвестно, как пойдут дела. Увы, они не всегда идут именно так, как хотелось бы нам.

– Я видел Нолли на пристани, – перевел я разговор в другое русло. Кроме старшего сына у барона был еще один, и он пока оставался в городе.

– Да, он хотел вас поприветствовать, но я запретил ему подходить к кораблям принародно. Ни к чему афишировать наше близкое знакомство. Я думаю, у вас еще будет время поговорить. А теперь расскажите, как вы доплыли. Так ли страшны препятствия, мешающие проходу кораблей из империи к нам?

Я поведал барону о наших дорожных приключениях, не умолчав и о схватках со степняками, и об освобождении от преследования обоза в полусотне километров от Гремена.

– Скверно. – Барон поморщился. – Разбитый тилукменский отряд в такой близости от города может выйти нам боком.

– Не бросать же было этих людей на растерзание кочевникам? Обозы из княжеств не так часто ходят к вольным городам.

– Бросать, конечно, не следовало.

– Как могли мы запутали противника. Если будет погоня, то она уйдет по следам коней. А фургоны? Пусть тилукмены считают, что те, кто был в обозе, утопили их вместе с товарами.

– Может сработать, – согласился Людвиг. – Особенно если перегонщикам коней удастся оторваться.

Хотел бы я в это верить. Ну да они сами выбрали такую возможность. Надеюсь, им повезет.

– Ну а вы-то, барон, не беспокоитесь насчет торговли с нами? Мы наделали в степи немало шума. У тилукменов могут быть претензии к вольным городам, имеющим дело с такими купцами.

– Я думал об этом.

В этом я не сомневался. Барон Людвиг не производит впечатления человека, который берется за дело, не взвесив предварительно все «за» и «против».

– Я думал об этом, – повторил барон. – Вряд ли ханы потребуют запрета на торговлю. А вот увеличить поборы могут запросто, мотивируя это ростом наших доходов.

– Вас это не смущает?

– Нет. Торговля для нас важна чрезвычайно. Скажите, Вик, можно ли ожидать, что вслед за вами потянутся другие торговцы из империи?

– Возможно. Но скорее это будут купцы из Абудага. Один из них приплыл на нашем корабле. Если поход будет удачным, вслед за ним пойдут и другие.

– Из Абудага? Почему не из империи? Ее торговцы меньше заинтересованы в прибыли?

– Купцы там такие же. В Абудаге это получит политическую поддержку. Дорога трудна и опасна при всей ее проходимости. Тысячи наемников смогут найти работу в охране караванов, идущих на Хат водным путем, если по рекам возобновится движение. Впрочем, я не исключаю, что купцы империи тоже воспользуются речной дорогой, наняв абудагцев в охрану.

– Вы далеко загадываете. Если все же надумаете переселиться в Гремен, я могу вам предложить место своего советника.

Я отказался. Как в прошлый раз, так и сейчас. Барон и не рассчитывал, что я соглашусь. Скорее это была дань вежливости.

Не пора ли переходить к основной причине моего визита к барону.

– Кроме обычных товаров мы привезли и те, о которых договаривались отдельно. Панцири, мечи, много наконечников для стрел. Если хотите, можем уступить вам пару сотен арбалетов с болтами к ним.

О том, что арбалеты мы предлагаем из списанных нами в связи с заменой их на более мощные, я говорить не стал. Списанные-то они списанные, но за семьдесят метров уверенно поражают всадника в кожаных доспехах. Проверено. Для ополченцев – то что надо, если до этого дойдет дело.

– Это хорошо. Если позволит ситуация, мы избавимся от тилукменской опеки. Надо быть наготове. Ночью корабль надо будет перегнать на отдаленный причал. Ни к чему афишировать раньше времени покупку городом большой партии вооружения.

Барон, как всегда, предусмотрителен.

– Все уступаем по льготной цене. Извините, но бесплатно отдать товары не можем.

Людвиг кивнул, он и не рассчитывал на бесплатную поставку вооружения. Хорошая скидка – это уже немало. Впрочем, если учитывать, сколько он для нас сделал, скидка была более чем оправданна.

Мы договорились о времени и месте. В сумерках люди правителя должны были навестить порт, указать место выгрузки, и «Юнона» поменяет стоянку.

– А теперь, дорогой барон, у меня есть для вас небольшой сюрприз. Он в сумке у парнишки, который со мной пришел.

– Кстати, кто он?

– Парнишка? Курьер, посыльный для мелких поручений.

Я не собирался говорить, что Лесли скорее воспитанник и немало для меня значит.

– Не он ли был с вами в Гремене в прошлый раз?

А у барона острый глаз. Или хорошие осведомители?

– Он самый. Бывают мелкие дела, которые лучше поручить парнишке, чем бывалому воину.

О том, что Лесли отличный стрелок и неплохой мечник, я умолчал. Разумеется, я не таился от барона, но лучше не афишировать то, что в рекламе не нуждается.

– Но разговор, собственно, не о нем, а о его сумке. Пошлите кого-нибудь за подарком, – добавил я.

Барон хлопнул в ладоши, и появившийся мажордом исчез, как только выслушал поручение. Через несколько минут он вернулся с бутылкой игристого, газированного вина. Людвиг с интересом рассмотрел тиснение и плотно подогнанную пробку:

– Право, Вик, не стоило так беспокоиться. Неужели вы подумали, что я не угощу вас бокалом вина? А бутыль интересная. Что в ней? Какая-то редкость?

– И да и нет. Берусь поспорить, что такого вы не пробовали.

– Неужели? Поверьте, я большой знаток вин.

Я чуть заметно улыбнулся, но для барона это не осталось не замеченным.

– Знаток, а не любитель, Вик! Это две большие разницы.

– Простите, я и не имел в виду ничего такого.

– Открывайте же. Надеюсь, вы захватили с собой эту бутыль не только для того, чтобы я полюбовался ее необычным видом?

По мановению руки барона на столе появились два бокала, принесенные почти неприметным слугой. Я открыл напиток, не доверяя это дело мажордому. Хлопок шампанского может удивить того, кто этого не ожидает. Как бы бедняга не уронил бутыль от такого шока.

Пенящееся вино накрыло бокалы большой белой шапкой. Мне вдруг захотелось сказать нечто торжественное. Например: «За победу. За нашу победу». Но здесь меня не поймут, поэтому тост я произнес более скромный:

– За удачное завершение наших начинаний!

– За удачу! – отозвался барон. – И правда, вкус довольно необычный! А то, как вино само выпрыгивает из бутылки, довольно впечатляюще! Откуда этот сорт?

– Мое собственное изобретение.

Разумеется, насыщать напитки углекислотой придумал не я. Но в этом мире до этого пока еще никто не додумался, так что в некотором роде я сказал правду. Тем более что сама установка была моей конструкции.

Мы с бароном поговорили о разных пустяках, понемногу отпивая из бокалов. Бутыль я специально прихватил лишь одну. Не время сейчас и не место, для того чтобы устраивать праздник. Не желай я удивить барона Людвига своим изобретением, вообще не подумал бы прийти с таким подарком.

– Нолли просил узнать, найдете ли вы время, для того чтобы с ним поговорить.

– Я с удовольствием встречусь с ним завтра. Скажите, куда прийти.

Младший сын барона Людвига был вежливым и образованным парнишкой. Чуть мягковат для барона, в отличие от старшего брата, но собеседник он был интересный.

– Тринг зайдет за вами и проводит.

Я попрощался с бароном, пообещав зайти еще.

– Вик, а может, вы возьмете часть оплаты товарами?

Я удивился, и барон поспешил объяснить:

– Вы неверно меня поняли! Мы можем заплатить и золотом. На этот раз. Может быть, еще на следующий. Деньги утекают как песок сквозь пальцы.

– Почему нет? Давайте обсудим это в следующий раз. Все равно мы будем грузиться для обратной дороги.

Лесли я нашел в окружении стражников барона. Собравшись тесной группой, они слушали рассказ парнишки о нашем путешествии.

– Сотни стрел одновременно взвились в воздух и ударили в наш корабль. А ему хоть бы что. Корабль гномы построили крепкий. Тогда мастер Раста как стрельнет из метательной машины, кочевники так с коней и посыпались.

– Лесли, кончай травить байки, – прервал я его рассказ.

– Да разве ж я байки травлю?! Все так и было! Ну почти так, – добавил парнишка смутившись.

Стражники барона рассмеялись, но к рассказу отнеслись с пониманием.

Мы вышли за калитку. На этот раз обошлись без провожатого.

– Куда идем теперь? – поинтересовался Лесли.

– Куда идешь ты, я не знаю, а я хочу навестить спасенных нами людей.

Я хотел сказать Найю, но Лесли не обязательно об этом знать.

– Как?! Я не иду с вами, мастер?!

Ну как ему объяснить, что на свидание с сопровождающими не ходят. Конечно, это будет не совсем свидание. Впрочем, а почему бы нет? Куплю цветы…

– Лесли, ты знаешь, где остановился обоз, который ехал с нами?

– Конечно. Все знают – на постоялом дворе у базара.

– У меня будет к тебе маленькое поручение. Надо будет отнести цветы Найе. Справишься?

– Цветы?! – Лесли покраснел.

– Что тебя смущает? Ты ведь не сам их ей решил подарить. Ты всего лишь посыльный.

– Да. Не сам. Найя, конечно, красавица, но слишком стара для меня.

Я рассмеялся и хлопнул парнишку по плечу:

– Ничего, ты еще найдешь кого-нибудь более подходящего возраста. Так как, отнесешь цветы?

– Конечно, мастер. Где они?

А вот с этим была незадача. Я обратился к ближайшему прохожему с совершенно невиннейшим вопросом: «Где купить цветы?»

И что в ответ? Человек шарахнулся от меня и поспешил ускорить шаг, временами подозрительно оглядываясь. Чего это с ним? Еще больше я удивился, когда похожая реакция оказалась и у второго, и у третьего человека, к которым я обратился с подобным вопросом. Один рассмеялся и сказал, что оценил нашу шутку, другой несколько раз переспрашивал, уточняя, что именно я имею в виду, и в результате пожал плечами. В чем дело? Неужели купить цветы такая проблема?

Как оказалось, в Гремене просто не было принято торговать цветами. Жителям это почему-то просто не приходило в голову. Зачем, когда этих цветов за городом полным-полно и совершенно бесплатно.

Необходимое мы все-таки нашли – в одном домике на окраине, увитом зеленью. Хозяйка разводила цветы для собственного удовольствия. Она-то нам и поведала, что мы первые на ее памяти, кто пожелал приобрести подобный товар. Должен сказать, что согласилась она не сразу, настаивая на том, что цветы должны расти на земле, а не быть собранными в букет. И то только благодаря необычности моей просьбы.

Пара серебрушек перекочевала из моего кошеля в ладонь женщины, и Лесли стал обладателем шикарного букета, который и понес по назначению.

– И помни, если она спросит, от кого букет, скажи: «Даритель пожелал остаться неизвестным», – напутствовал я добровольного курьера. Ну почти добровольного.

– А что потом?

– А потом возвращайся на корабль, если, конечно, не хочешь прогуляться по городу.

Лесли скрылся из вида. Настаивать на том, что должен меня сопровождать, он больше не стал. Я же прогулялся по улицам и решил, что пора уже посетить Найю, поскольку день клонился к вечеру, и если я не сделаю это сейчас, то придется отложить это на завтра. Не то чтобы я не собирался навестить Найю завтра, но зачем же терять сегодняшний вечер?

Амазонку я нашел легко. Стоило поинтересоваться на постоялом дворе, где остановились приехавшие с обозом из княжества люди, и мне сразу же рассказали. Приезжие купцы бывают в Гремене нечасто, а приезжие из княжеств – и того реже. Я попросил хозяина накрыть стол на двоих, заказав в основном легкие закуски и десерт. Ужинала ли Найя или еще нет, я не знал. Если нет, никогда не поздно добавить несколько более плотных блюд. Если да – надеюсь, она не откажется от десерта.

Странное чувство. Я буду счастлив угостить Найю десертом. Испытывать радость оттого, что можешь порадовать другого, – наверное, это и есть любовь. Та самая – настоящая. С такой мне встречаться еще не приходилось. Это многогранное чувство может быть очень разным. Может бросать нас в пропасть или возвышать до небес, сжигать в пламени страсти или обдавать ледяным холодом.

Я попросил хозяина постоялого двора передать Найе, что приглашаю ее на ужин. Через несколько секунд хозяйский парнишка помчался выполнять поручение.

Найя появилась минут через десять. Для вожатого караванов это не слишком быстро. Для женщины, приглашенной на ужин, – это очень быстро. Не знаю, как ей удается совмещать одно с другим.

Найя была прекрасна. Она бросила на меня жгучий взгляд, быстро спускаясь по лестнице. Костюм был походным, но сидел на ней безукоризненно. Широкий пояс подчеркивал талию. Не только подчеркивал, но и служил для ношения двух ножей. Вот так ходят на свидание истинные леди. Меч она оставила в комнате.

– Это ты?!

– Леди ожидала кого-то другого?

– Ну да! Представь, Вик, какой-то неожиданный поклонник прислал мне цветы.

Не успел я решить, смутиться мне или не стоит, как Найя улыбнулась:

– Спасибо, цветы были чудесными!

– А может, это не я.

– Ну да, Лесли, конечно, старательно напускал таинственности. Но от кого еще он мог их принести?

Мы вместе рассмеялись.

– Отлично выглядишь.

– Спасибо. Ты по делу или просто зашел навестить?

– Зашел узнать, как вы устроились.

– Спасибо, неплохо. Завтра день обещает быть горячим. Купцы уже сегодня начали осаждать наш небольшой караван. Представляю, что творится у вас.

– Да, у нас тоже весело.

Мы часа полтора просидели за разговорами, отдав должное десерту.

– Пойдешь выбирать новые фургоны, не забудь обо мне. Все-таки мы партнеры.

– Ты еще не рассказал мне о своем деле.

– Расскажу обязательно.

Я попрощался, нежно держа Найю за руку и глядя ей в глаза.

Надо срочно придумать что-то новое. Каким должно быть наше общее дело?

Нужная мысль пришла ко мне перед сном. Прокручивая события минувшего дня, я зацепился за фразу градоначальника «деньги утекают как песок сквозь пальцы». Учитывая неимоверное количество песка на отмелях реки Хат, звучит это довольно двусмысленно. Такое количество песка будет утекать неимоверное количество лет. Песок!

Я подпрыгнул, всполошив вахтенных, и начал мерить палубу шагами. Ну да, я был на корабле. Люди барона пришли поздним вечером. Пока я познакомил их с Нимли, проинструктировал его о дальнейших действиях и способах связи, идти в город было уже слишком поздно, и я решил остаться на ночь на «Заре». Условия для ночлега здесь не такие удобные, как на постоялом дворе или на базе барона (он предлагал мне остановиться там), но мне к ночевке на корабле было не привыкать. Жестковато – не беда. Зато мне пришла в голову нужная мысль.

Идея была просто шикарной. При успешной ее реализации дело обещало принести неимоверную прибыль. Осталось придумать, как привязать к этому делу Найю. Впрочем, поразмыслив минут пятнадцать, я понял, как это можно сделать. Прежде всего, следовало поговорить с бароном Людвигом. Без него такое масштабное предприятие не развернуть. Если все получится, он тоже в накладе не останется. Дело обещает быть выгодным прежде всего для него самого. Если все заработает так, как задумано, у него больше не будет забот, кроме как расплачиваться за товары, идущие из империи и Абудага. Технологию придется барону раскрыть, но это нестрашно. Он кажется достаточно серьезным человеком, для того чтобы организовать работу как следует. И достаточно умным, чтобы не пытаться полностью подмять под себя новое дело. К тому же он будет в определенной степени зависим не только от меня, но и от Найи. Не настолько, чтобы мы были незаменимы, но он умный человек и не станет тратить время на глупости.

Развернуть это дело в долине? Это было бы надежно на все сто процентов. Нарушить слово мастера для гномов совершенно неприемлемо. Но в долине нет ничего из необходимых компонентов. Доставка сырья длительная и посуху. Нет, не пойдет. Разве что небольшое экспериментальное производство. А основное следует налаживать здесь. Решено, завтра же поговорю с бароном.

Уснул я в самом благостном расположении духа.

«Юнона» вернулась почти с рассветом, существенно облегчив свои трюмы. Она заняла прежнее место у причала. Из товаров на корабле осталось лишь вооружение. В Гремене его было решено пустить в свободную продажу в очень ограниченном количестве, чтобы не привлекать к городу излишнее внимание кочевников. Что касается «Авось», его трюмы должны были стать основным источником нашей торговли в городе. Железо – это не только оружие, но и множество предметов, совершенно необходимых в хозяйстве.

Я попросил гномов, чтобы они управлялись с разгрузкой и продажей товаров сами и дергали меня только в самом крайнем случае. Купец же Лотус в моих указаниях вообще не нуждался. Что и как делать с товарами, он знал получше многих.

– Раста, Нимли, если что, посоветуйтесь с купцом. Наши товары не конкурируют. Думаю, он даст хороший совет насчет цены и условий продажи. Если будет срочная необходимость, пришлите Лесли – он знает, где меня найти.

– Вик, ты опять что-то задумал? – проворчал Раста.

– Задумал, друг Раста, задумал! Не беспокойся, если все пойдет как запланировано, это ненадолго. Вы еще сами мне спасибо скажете.

– За что это?! – заинтересовался Нимли.

– Если отвечу сейчас, то сюрприза не будет. Если дело сладится, то без вас все равно не обойтись. Все расскажу. Потом, – крикнул я, сбегая по сходням.

Тринг ждал меня на пристани, устроившись в стороне и незаметно наблюдая за разворачивающейся вместе с наступающим днем суетой. По плану мне сегодня предстояла встреча с младшим сыном барона. В другое время я с удовольствием побеседовал бы с парнишкой, но пришедшая мне вчера в голову мысль требовала реализации. Надеюсь, он не слишком обидится, если мы отложим наш разговор.

Нолли мы нашли в библиотеке. Парнишка любил там бывать. Да что там, я и сам с удовольствием просидел бы здесь не один день. Библиотека у барона была отличная. При полном отсутствии средств массовой информации это был один из немногих источников знаний об окружающем мире. Знания – очень ценная вещь. Предполагай я заранее, что со мной может приключиться такая история, как перенос в другой мир, что бы я с собой прихватил? Автомат? Не смешите меня, патроны быстро закончатся, и куда я с ним потом? Да и не все вопросы можно решить с помощью оружия. Я обменял бы контейнер с автоматами на захудалую книжку по химии или минералогии. Но увы, приходится пользоваться лишь теми знаниями, которые застряли у меня в голове. Вот помню я, например, что сталь легируется с помощью хрома и никеля. И что? Вы знаете, как найти хром? Как он выглядит в природе? Нет? Вот и я не знаю. Но кое-что все-таки мне удалось запомнить полезного. Вот одну из таких идей я и хочу реализовать с помощью барона Людвига.

– Здравствуйте, мастер Вик, – поприветствовал меня Нолли. – Рад, что ваш караван посетил наш город еще раз.

– Здравствуй, Нолли. И я рад тебя видеть. Ты извини, но придется нам разговор сократить. Можно послать кого-нибудь узнать, примет ли меня барон? У меня к нему появилось срочное дело.

– Батюшка относится к вам с большим уважением. Если он не занят, то примет вас незамедлительно.

Если не занят. Впрочем, если барон и занят сейчас, то, надеюсь, найдет время в течение дня, чтобы поговорить.

Поскольку Тринг был больше нам не нужен, он отправился узнать, сможет ли правитель принять меня. Мы же решили пока побеседовать.

– Скажи, Нолли, что ты знаешь о стекле?

– О стекле?! – Парнишка удивился. Такого вопроса он не ожидал. – Это дорогая вещь. Очень. Отец покупал несколько лет назад стекло для новой галереи. Он уплатил за него по весу серебра и был доволен тем, что купил дешево.

– А другие? Многие в Гремене имеют стеклянные окна?

– Не более десятка семей. Стекло ценится, передается по наследству. Разбить его считается плохой приметой.

Ну еще бы, при такой-то стоимости.

– Разбитое стекло никогда не выбрасывают, а бережно собирают все осколки, чтобы переплавить, – добавил Нолли.

– Ты много знаешь, – похвалил я парнишку.

– Спасибо. Но вы же, мастер, с гномами приехали! О стекле они знают больше всех.

Я кивнул. Гномы умели выплавлять этот материал. Более того, дома в их поселках имели застекленные окна. Были они невелики – стекло было дорогим, но за столетия такими окнами обзавелись почти во всех домах долины. А вот в империи, например, подобную роскошь могла позволить себе только знать. Вставить в окно стекло метр на метр было немыслимым расточительством.

Почему так? Всему виной сырье для производства. Стекло встречается в природе в виде минералов. Это обсидиан и горный хрусталь. Вот их-то и переплавляли гномы. Но и обсидиан, и горный хрусталь довольно редкие минералы. Отсюда и баснословная стоимость конечного продукта. Технология производства стекла из кварцевого песка была неизвестна.

Мы беседовали с Нолли не более получаса, когда вернулся Тринг и передал, что барон ждет меня.

– Извини, Нолли. Надеюсь, мы еще поговорим. И еще надеюсь, что в городе скоро начнется что-то интересное.

Нолли проводил меня заинтригованным взглядом. Я же спешил следом за человеком барона. Сейчас все решится. Согласится ли барон на мое предложение?

 

Глава 14

Градоначальник был встревожен моим неожиданным визитом. Такое уж неспокойное сейчас время – неожиданные новости могут быть разными. Как правило – тревожными. Добрые вести могут и подождать в большинстве случаев. В большинстве, но, пожалуй, не в этом.

– Что-то случилось? Проблемы с разгрузкой? Трудности с торговлей?

– Спасибо, все хорошо, – поспешил я заверить. – Вы сетовали на трудности с финансами.

– Право, все не так плохо. Не стоило из-за этого беспокоиться.

– Может, и не стоило, но дело небыстрое, а время торопит. Если мы возьмемся за него, откладывать не стоит. У меня есть одно предложение, которое сможет превратить «неплохо» в «хорошо». А если все пойдет как запланировано, то и в «очень хорошо». Дело может быть выгодным для всех.

– Излагайте.

С чего начать?

– Вы, конечно, знаете о том, как делается стекло?

– В общих чертах.

Барон заинтересовался. Начало разговора было нетривиальным.

– Существует еще одна технология. И в этом производстве используется песок. Подходящий вполне можно найти на речных отмелях. Нужен еще один компонент. С ним сложнее, но и этот вопрос решаем.

Для изготовления обычного стекла, кроме песка, необходимы или сода, или поташ. С содой сложно, я не представлял себе, где ее можно взять. Зато с поташом (золой, получаемой при сжигании древесины) не было никаких трудностей, кроме доставки сырья. Здесь только одна проблема – чтобы получить килограмм поташа, необходимо сжечь тонну дров. Вот потому-то древесины для получения стекла требуется очень много.

– Заманчиво! Очень заманчиво! Но как быть с деревом? У нас его очень мало.

Вот здесь и наступил момент задействовать Найю. Для того, собственно, я и придумал всю эту комбинацию.

– Зато выше по реке, на территории, примыкающей к княжествам, леса необъятны. Так мне сказал Нолли, а он неплохо разбирается в географии.

– Вы предлагаете отправиться туда? Места необжитые. Я не представляю, на что там можно нарваться. В верховья реки Хат никто не плавал много десятилетий.

– Поэтому мы туда и не отправимся. Заключим договор с одним из княжеств. Поставки леса в больших объемах могут быть выгодны. Им легче разобраться с тем, что творится у них под боком. Пусть займутся заготовкой древесины, сборкой плотов и сплавом их до Гремена. Мы можем предложить им любую цену – и все равно будем в выигрыше.

– Любую не обязательно, – отозвался барон. – А заключить договор – мысль хорошая. Мне сейчас не с руки привлекать значительные силы для организации экспедиции в верховья Хат.

– Да и мне тоже не с руки. Я был бы рад побывать в тех местах, но сейчас это совершенно невозможно. Слишком много незавершенных дел.

– Договор с княжествами был бы как нельзя кстати. Кроме возможности нового производства лес необходим нам для строительства. У нас каждое бревно на счету. Но как это организовать? Княжества далеко.

– Зато торговые представители княжества Двенского близко.

– Вы о небольшом торговом караване, который вы отбили у тилукменов?

– О нем. Видите, ничто не происходит случайно.

О том, что я постарался, чтобы Найя пригодилась в этом предприятии, я говорить не стал.

– Кажется, у них за старшего женщина? – спросил барон.

В его голосе я почувствовал сомнения. Но относились они не к тому, что он сказал. Я уверен, он знает абсолютно точно все о караване из княжеств.

– Женщина. Вы что-то имеете против женщин?

Барон Людвиг улыбнулся:

– Против женщин – абсолютно ничего. Скорее – за. Но такой договор…

– Это непростая женщина. Водить торговые караваны – занятие сложное. А она занимается своим делом не первый год.

– Может быть, может быть. Но достаточно ли этого, чтобы организовать такого рода поставки? Места в верховьях Хат труднопроходимы. Организовать там заготовку древесины будет непросто.

– Найя из знатной семьи, которая пользуется поддержкой правителя княжества Двенского. Кроме того, мы ничем не рискуем. Думаю, достаточно дать гарантии оплаты за лес, а саму оплату произвести по факту получения.

Барон поднялся из кресла и задумчиво прошелся по кабинету:

– Что ж, если так, то я не вижу препятствий. Давайте все обсудим.

Мы обговорили подробности. В основном они касались распределения ролей и долевого участия. Я предлагал от себя технологию, предупредив, что мелочи придется доработать в процессе производства, и рекламу товара в империи и Абудаге. Барон обеспечивал работу производства и доставку необходимого песка. Его, кстати, еще требовалось найти. Речной песок более чист, чем тот, который находится в стороне от воды, но и он не гарантирован от примесей. Гномы (надеюсь, мне удастся их уговорить) обеспечивают постройку плавильной печи и дают людям барона необходимые консультации. Я пытался протащить в число акционеров и Найю, но барон возражал:

– Полно вам, Вик. Хорошая цена за поставки леса – уже повод для долговременной работы.

Пришлось согласится. Но о своей черноглазке я не забывал.

– Но мы можем предоставить нашему поставщику преимущественное право на торговлю стеклом в княжествах.

Барон немного подумал:

– Это возможно. При условии, что цена будет не значительно меньше, чем для остальных покупателей.

Небольшая скидка – это не беда. При повышенном спросе в плюсе будет тот, у кого есть возможность купить товар прежде, чем у других.

Поставки леса плюс торговля редчайшим стеклом. Все будет зависеть только от Найи. Возможности рассчитаться с долгом у нее появятся. И хорошие возможности. Осталось уговорить ее взяться за это дело.

Так распределились обязанности. Прибыль же от будущего предприятия распределилась так. Сорок процентов получал барон, сорок процентов – я и двадцать – гномы. Кроме того, у гномов были преимущества в торговле. Предприятие обещало быть выгодным для всех. Оставалось немного. Всего лишь уговорить гномов, уговорить Найю и организовать производство. Сущие пустяки.

Найя с утра успела организовать место для торговли товарами своего каравана и размеренно пересекала пространство Гремена, размышляя, что нужно взять на обратную дорогу. Мысли ее постоянно перескакивали на нового знакомого, мешая сосредоточиться на работе. Ах, если бы не долг! Ее семья ждет возвращения каравана. Мать, младшие братья и сестры, племянница Эля, двоюродный кузен Эрфи. Кузен в последний раз настойчиво просил взять его с собой. Но куда ему, калеке, пускаться в дальние странствия. В путешествие, полное опасностей. Уговаривал взять его с собой и двенадцатилетний брат, уповая на то, что он мужчина и должен заботиться о семье. Мужчина обещал вырасти настоящим человеком, но пока был слишком мал, для того чтобы брать его в походы. Подрастет немного, будет и от него помощь. А до тех пор все на Найе. Она постарается. Придется личную жизнь оставить пока в стороне. А жаль. Но мысль о том, что ее выбор может быть сделан под влиянием корысти, заставляла Найю отложить этот вопрос на время. Да и не в праве она вешать на своего избранника долговые обязательства своей семьи. Что за дело предлагал Вик? Ходит вокруг и около… Или не знает, как предложить Найе помощь? Нет, взять у него деньги она не согласится. Только не у него. Ну почему так? Почему она встретила Вика в то время, когда прочно связана обязательствами?

– Осетр! Посмотрите, какой осетр! Сам коптил! – Крики купца вернули Найю к насущным проблемам.

Осетр был хорош. И дешев. Здорово? Если бы. Было бы здорово, если бы в распоряжении Найи имелись большие фургоны. Старые фургоны потеряны. Что остается? Брать товары подороже, чтобы обойтись одним фургоном. Рискованно. Сбыть дорогие товары в княжествах непросто. Нет, ну почему все сложилось так бестолково?! Если бы не встреча с Виком, эту экспедицию следовало бы занести в число крайне неудачных. Кстати, вот и он сам.

Я слегка приподнял шлем. Со шляпой это смотрелось бы галантнее, но доспех необходим в походе.

– Сударыня, разрешите пригласить вас на обед?

– Пфыр! Похоже, вы настойчиво озабочены моим питанием!

Игривый взгляд из-под смеющихся бровей.

– Еще бы, зачем мне жена-худышка?

Найя вспыхнула как костер:

– Ты мне, кажется, предложения не делал.

С чего это я? Само соскочило с языка. Слишком уж к слову пришлось.

– Так сделаю. Ты согласишься?

– Ты же знаешь. – Найя покачала головой. – Спроси меня об этом позже. Спросишь?

Найя смотрела пристально. С печалью и надеждой.

– Спрошу.

Я тоже улыбнулся и добавил:

– Спрошу позже. А пока спрашиваю: Найя, ты не забыла про наше общее дело?

– То самое – секретное, о котором ты никак не соберешься рассказать?

– Вот собрался. Так как насчет обеда?

– Обед? Соблазнительно…

Найя согласилась почти сразу, как только поняла мою идею. Реализация замысла требовала немало сил, но и обещала немало возможностей.

– Под такие серьезные поставки можно будет заручиться поддержкой князя. Вот только…

– Договаривай. Мы партнеры. Не забыла?

– В верховьях Хат практически нет дорог, встречаются болота. Надо будет строить мосты, гати.

Да, непростую работку я нашел Найе. Но пусть лучше борется с природой, чем с разбойниками. Трудностей в этой борьбе немало, но риска для жизни меньше.

– В чем проблема? У вас недостаточно людей?

– Люди есть.

– Понятно, проблемы с финансированием начального этапа заготовки.

– Да. Я, конечно, могу попробовать взять взаймы у князя…

По интонации Найи я понял, что ей не хочется в очередной раз обращаться с просьбой к правителю. Оно и понятно. Их семья и так перед ним в долгу. Если и не финансовом, то моральном точно.

– Зачем утруждать князя? У меня есть немного денег. Я могу их вложить в общее дело. Или ты отказываешься от совместного предприятия?

– Ну, если в совместное предприятие, – неуверенно сказала Найя.

– Именно в предприятие. У тебя есть план будущих работ?

– План? Ты ведь лишь несколько минут назад рассказал мне о предстоящем деле…

– Понятно. Плана нет. Что ж, думаю, не помешает купить парочку фургонов и оснастить их всем необходимым для работы лесорубов. Пилы, топоры, походное оборудование. Все железо возьмем у нас на корабле в счет моей доли от торговой экспедиции. Тенты на фургоны купим у купца Лотуса. Сами повозки и коней придется купить в городе. Кстати, барон Людвиг хотел с тобой поговорить. Можешь намекнуть ему, что хотела бы совершить покупки. Он посоветует, к кому обратиться, чтобы было все качественное и без переплаты.

Мы поговорили о делах. Затем немного поболтали о разных пустяках. Найя спешила, у меня тоже еще были нерешенные вопросы. Мне предстояло уговорить гномов участвовать в постройке печи. Вроде бы дело верное, но с этими ребятами не поймешь заранее, когда они упрутся. Надеюсь, такое произойдет не в этот раз. Тратить время на уговоры не хотелось совершенно. Можно было попробовать обойтись в этом деле совсем без гномов. Но у них есть опыт постройки плавильных печей, изготовления стекла, пусть и не из кварцевого песка. Это лучше, чем ничего. С гномами больше шансов на успех задуманного предприятия.

Нимли и Раста ждали моего возвращения. Сказанные мною при уходе слова их немало заинтриговали. Что ж, не буду их разочаровывать. Я постарался напустить на себя как можно более загадочный вид. Любопытство присуще гномам как никому другому.

– Как сходил в город? – первым не выдержал Нимли.

– Хорошо. Можно даже сказать, замечательно. Нашел вот покупателя на небольшую партию товаров. Топоры, пилы, сотни три скоб, котлы и треноги для походного лагеря…

– И кто покупатель?

– Я.

Гномы недоуменно переглянулись.

– Зачем тебе покупать все это железо?! – удивился Раста. – Да и не думаешь же ты, что мы возьмем с тебя за него деньги? Часть товара и так принадлежит тебе.

– Вот я и решил пристроить эту самую часть. Точнее, вложить ее в дело.

– Как?! Без нас?!

Я сделал небольшую паузу для большего эффекта.

– Как же без гномов. Без гномов ни одно стоящее дело не обойдется.

Компания одобрительно зашумела.

– А что за дело? – поинтересовался Нимли.

Я таинственно огляделся в поисках шпионов, которых не было и быть не могло.

– Стекло.

– Что – стекло?

– Мы будем делать стекло.

– Но здесь нет хрусталя.

– Обойдемся без него.

– А получится?

– Должно получиться. С вас печь. Найдется у нас на корабле специалист по плавке стекла? Состав с меня.

Нимли задумался:

– Стекло – это здорово. Но мы не можем застрять здесь надолго. Давай выплавим стекло в долине.

Стремление понятное.

– Не получится. То есть получиться может, но в долине будут большие проблемы с сырьем. Если плавить стекла много, то лучше делать это здесь.

– Но мы не сможем задержаться здесь надолго.

– И не будем. Построим маленькую печь, проведем пробную плавку – и в обратный путь. А дальше пусть подданные барона изготовлением занимаются.

Мы с полчаса взвешивали все «за» и «против».

Строить печь и провести пробную плавку гномы согласились. В то же время нам не хотелось слишком откладывать дальнейшую экспедицию. Поэтому решили поступить так. Через пару дней вверх по реке отправятся два корабля. Именно два, а не три, как раньше планировалось. После того как мы сделали остановки в двух городах, оставшиеся товары вполне могут уместиться в два трюма. При желании можно было разместить все оставшиеся товары даже в одном трюме «Зари». Но мы решили, что не будем отправлять один корабль в дальнейшее плавание. Слишком неспокойно путешествие по водам реки Хат. Между вольными городами встретить тилукменов сложнее, чем ниже по течению, но все же… Все же всем нам будет спокойнее, если дальше отправятся два корабля, а не один.

Командовать экспедицией предстояло Расте. Он возражал, уповая на то, что постройка печи без него состояться просто не может. Еще бы. Понимаю его – поучаствовать в новом начинании интересно. Но корабли вести тоже надо. Пришлось сказать, что, кроме него, с экспедицией выше по реке никто не справится. Так он и терзался, не зная, расстраиваться или гордиться. Тем не менее это его несколько примирило с мыслью о том, что постройка печи и плавка стекла состоятся без его участия.

Команды кораблей тоже претерпели изменения. Необходимо было оставить в Гремене гномов, которые разбираются в том, как строить плавильную печь и изготавливать стекло. Мастера-стекольщика, к сожалению, у нас не оказалось ни одного. Но нескольким гномам доводилось участвовать в процессе плавки. Что до постройки печи, то с этим легче. Специалисты по огнеупорным материалам были среди гномов не редкостью. О конструкции именно этой печи они тоже имели представление. Оставалось надеяться, что мы найдем в Гремене подходящие компоненты.

Не теряя времени, мы отправили трех гномов, разбирающихся в огнеупорных материалах, осматривать изделия местных гончаров в сопровождении десятника баронской стражи.

Еще пять гномов пошли выбирать место для постройки печи. Сопровождал их неприметный человек с простецким выражением лица и хитрыми глазами. Видимо, из того же ведомства, что и хорошо знакомый мне Тринг.

Я же отправился на собрание местных рыбаков. Кто лучше знает реку, ее отмели и берега? Кто лучше сможет сказать, есть ли поблизости песок, пригодный для моих целей?

Оперативности барона следует отдать должное – собрание рыбаков было организовано быстро. Шумели они еще больше, чем гномы. Стоит собрать в одном месте несколько десятков людей, как гвалт тут же образуется мистическим образом, заполняя собой пространство. Собравшихся было пара сотен, поэтому шум стоял изрядный.

Сотник городской стражи прочистил голос и гаркнул так, что рыбаки притихли.

– Тишина! Наш барон повелел собрать вас по важному делу!

Люди притихли, гадая зачем. Слова «важное дело» могут обеспокоить кого угодно.

– К тому же дело может быть для вас выгодным, – добавил я.

Собравшиеся одобрительно зашумели, но стихли под тяжелым взглядом сотника.

– Что надо-то? Мы всегда готовы помочь нашему барону, – раздался наконец возглас по существу.

– Нужен песок. Но не какой попало. Песок должен быть белый и мелкий.

Люди задумались. Через полминуты стали поступать предложения:

– Есть такой. Три часа хода вверх по реке с правого берега.

– Да нет. Четыре часа вверх по реке с левого берега.

– Это вы в протоке ниже по реке не бывали! Вот где песок так песок!

– Стоп-стоп-стоп. Сделаем так. Все, кто знает, где есть подходящий песок, должны представить образцы. Тому, чей песок окажется лучше, пять серебряных.

– Вот это разговор!

Рыбаки зашумели, дружно поддерживая это мнение. То, что неожиданное собрание давало им возможность немного заработать, было встречено на ура. В это неспокойное время можно ожидать чего угодно.

Все приготовления были закончены за неделю. Необычайно короткий срок для какого-либо начинания. Барон Людвиг и другие жители Гремена воспринимали это с удивлением. Гномы? Гномы лишь хитро улыбались, вспоминая нашу подготовку к обороне долины прошлым летом. Объем работ, с которыми мы тогда справились всего за три недели, не шел ни в какое сравнение с подготовкой к плавке стекла. Постройка ловушек и камнеметов. Полное бронирование передовых частей гномов и вооружение всего ополчения. Пусть порой оружием нелучшего качества, но к моменту прихода врага экипированы были все.

Правда, и задействовано при этом было все население долины гномов. Плюсом к тому на возведении оборонительных сооружений работали все люди, которых удалось нанять в ближайших окрестностях.

Объемы работ были несоизмеримы, а вот темпы… Гременцы удивлялись их небывалой быстроте. Гномы ворчали, утверждая, что в долине они подготовили бы все в два раза быстрее. Скорее это дань традиции. При содействии барона Людвига жители работали очень активно.

Образцы песка были доставлены. После того как я выбрал один из них (надеюсь, я не ошибся, не приходилось мне раньше подыскивать песок для изготовления стекла), в город привезли пару кубометров. Для пробы хватит. Впрочем, впоследствии никто не мешает провести плавку с другим песком. Лишь бы получилось что-то похожее на стекло. Проблема с поташом тоже решилась. Один из купцов Гремена в прошлом году приобрел пару кубометров бука, желая отделать гостиную доской из него. Как, бедняга, сопротивлялся! Пришлось барону лично пообещать, что древесину ему вернут. К тому же с избытком.

Для поташа бук подходил идеально. Купец, у которого его позаимствовали, тяжко вздыхал, сожалея об утрате. Бук предстояло сжечь – превратить в золу. Последняя растворялась в воде, раствор процеживался и выпаривался. На этом поташ готов.

Купца я понимал. Сжигание ценной древесины представлялось ему чем-то сродни вандализму. Надо будет подарить ему небольшое стекло, если плавка пройдет удачно. Быть может, это его несколько утешит.

Разогрев компонентов планировалось производить с помощью дров. Все равно необходимо получать золу, так зачем жечь дрова даром? Это в дальнейшем. Сейчас с дровами было туго, и в качестве топлива для первой плавки мы решили использовать привычный для гременцев сланец.

Печь была готова. Гном, признанный лучшим специалистом по огнеупорным материалам среди присутствующих, долго осматривал предлагаемое сырье, задумчиво качал головой, растирал глину, которая пошла на изготовление кирпичей для печи и емкостей для ингредиентов. Наконец он вынес свой вердикт:

– Печь с месяц протянет, после чего придется менять внутреннюю облицовку. Плавильные емкости простоят и того меньше, но дней за десять их работы я поручусь.

Не так уж и плохо. Менять плавильные емкости раз в десять дней? Какой пустяк – будет работа для гременских гончаров. Внутреннюю облицовку печи тоже можно будет заменить. Все это ерунда. Если удастся выплавить стекло, все эти работы окупятся десятикратно, если не стократно. А там, глядишь, удастся улучшить качество огнеупорных материалов.

Наконец настал день испытания. В емкости засыпали в соответствующих пропорциях кварцевый песок и поташ, и будущие плавильщики начали раздувать мехи. В стекло, изготавливаемое на основе соды, добавляется еще немного извести. Добавляется ли известь в стекло на основе поташа, я не помнил. Увы, приходилось довольствоваться теми знаниями, которые у меня есть. Первую плавку решили провести без этого компонента. В дальнейшем планировалось пробовать его добавлять.

Изготовление стекла требует довольно высокой температуры, без принудительного наддува здесь не обойтись. Мехи шумели подобно дыханию великана; огонь весело трепетал, охватывая плавильные емкости. Процесс был небыстрый – керамика нагревается медленно. Медленно, но уверенно.

Любопытствующие обыватели с удивлением поглядывали издалека на новую печь. Что их привлекало? Новое дело? Или то, что барон лично решил посетить это мероприятие? Что до его младшего сына Нолли, так парнишка был здесь с самого утра. Он вообще старался не пропустить ничего, что касалось затеваемой нами плавки. Задавал много вопросов. Ответить я мог лишь на часть из них.

– Пойми, Нолли, описания у меня нет. Основное я запомнил, но некоторые мелочи могли ускользнуть от моего внимания. Вот тебе простор для опытов. Будешь незначительно менять рецептуру и посмотришь, что получится, – объяснял я в очередной раз отсутствие подробностей технологии.

С тем усердием, с которым младший сын барона тянется к знаниям, получиться может очень многое. Войны и походы – для его старшего брата. Это стихия Крона. Нолли же больше мыслитель. Научная работа – то, что надо для этого парнишки. Кто знает, может, из него со временем вырастет второй Ломоносов. В том плане что Нолли может составить подробное описание различных технологий изготовления стекла.

Барону определенно повезло с сыновьями. Пусть он вздыхает порой, сетуя на то, что Нолли слишком мягок для правителя, а Крону лишь бы помахать мечом. Я думаю, это, скорее, показное. Разные интересы у братьев. Разные – и это здорово. Конкуренции и борьбы за власть между ними можно не опасаться. И барон с его-то опытом в управлении городом и ведении внешнеполитических дел должен понимать это как никто другой.

Тем временем небыстрый процесс плавки подошел к концу. Теперь предстояло резко охладить полученную массу, чтобы она приняла стеклообразный вид. Гномы осторожно сняли одну из емкостей с огня, подцепив ее чем-то вроде двустороннего ухвата. В результате емкость оказалась закрепленной на длинных ручках. Будущие стекловары из Гремена внимательно наблюдали за этим процессом.

– Лить?

– Разогрелось хорошо? – поинтересовался я.

– Хорошо. Проверили.

– Тогда лейте.

Емкость наклонили, и кусочки пластичной огненно-красной массы начали падать в большую емкость с водой.

«Капли жидкого огня», – тут же пришла мне ассоциация.

Емкость сразу окутали клубы пара, напомнив мне о бане и парной.

Стекло еще не было готово. Мы получили лишь полуфабрикат – фритты. Они, конечно, стеклянные, но форму имеют самую причудливую. В моем родном мире стекло плавят в одной печи. Я не стал замахиваться на такую технологию, решив изготовить стекло так, как это делали в старину, – за две плавки.

Фриттам дали немного остыть и принялись их измельчать на заранее приготовленной мельнице.

Вот из полученного-то порошка и производится стекло. Уже в другой печи.

Окончательный результат мы получили лишь к вечеру.

Расплавленное стекло похоже на тягучую карамель. Растекаться в ровный лист оно не слишком стремится. Для того чтобы сделать его плоским, можно прикатать его вальцом или… Второй способ лучше, но довольно непрост – стекло льют в ванну с расплавленным оловом. В этом случае оно растекается по поверхности ровным слоем и получается абсолютно гладким. Где взять столько олова? Ровным стекло я решил сделать способом прокатки. Разумеется, не примитивно прокатывая его вальцом на ровной плите. Мы соорудили что-то вроде небольшого прокатного стана.

Стеклянная масса лилась на подогретую металлическую плиту. Почему подогретую? Чтобы масса лучше растекалась. Мы немного подождали. «Карамель» чуть остыла. Она была все еще красной, но уже имела вид пластичного монолита. Пора.

Прокатка через три ряда вальцов придала стеклу одинаковую толщину по всей поверхности. Оставалось только подождать, когда оно остынет.

Было стекло с заметным зеленоватым оттенком. Но солнечный свет пропускало неплохо. Хотя и не так хорошо, как заводские стекла в моем родном мире. Все были чрезвычайно довольны, кроме меня. Для жителей Гремена даже такое стекло являлось небывалой роскошью. Я же остался при мнении, что результат мог быть и получше. Вся надежда на Нолли. Надеюсь, любопытный парнишка сумеет подобрать нужные ингредиенты и сделать стекло более качественным.

Если вы думаете, что я забыл о втором способе сделать стекло плоским, спешу заверить, это не так. Не эксперимента ради – у меня были на то причины. В то время когда стекло плавилось в печи, на самом ее краю стояла керамическая миска с оловом. Олово растаяло. Оно плавится гораздо легче, чем стекло. Когда гномы начали разливать стекло, немного налили и в эту чашку. Налили и занялись заливкой основной массы, забыв про миску. А зря. Ей следовало уделить больше внимания.

Стекло в миске из ярко-красного превратилось в чуть светящееся. Если я хочу получить стекло, самое время сливать олово. Но я хотел получить нечто другое, и поэтому дал возможность стеклу и олову остывать и дальше. Что получилось в результате, думаю, вы догадались. Лучше было покрыть стекло серебром, но температура плавления серебра гораздо больше, чем у олова. Надеюсь, все равно неплохо получится.

Я оставил участников эксперимента восторгаться результатами основной плавки и незаметно ускользнул. У меня было одно дело, и его нужно было сделать до отъезда Найи, к которому, кстати, все было готово. Она ждала только результатов плавки и подтверждения от барона договора на покупку большой партии древесины. Плавка прошла, завтра Найя уедет. В моем распоряжении оставались вечер и ночь. Должен успеть.

Я спешил. Путь мой лежал в квартал мастеровых города Гремена. Там у меня был размещен небольшой заказ. Работа была несложная, а все гномы были заняты предстоящей плавкой. Поэтому я предпочел обратиться в местную мастерскую. Несмотря на то что заказ был несложным, был он необычным. Из небольшого куска медного листа (несколько таких листов, которыми мы обшивали борта и навесы, Нимли запасливо хранил в трюме) чеканщик соорудил то, что мне требовалось. Выглядело изделие как блюдце на изящной ручке. Мастер постарался, украсив ручку узором. Это был лишь полуфабрикат. Пришла пора превратить его в законченную вещь.

– Мой заказ готов? – поинтересовался я с порога.

– Готов-готов. И все-таки, может быть, милсдарь объяснит мне назначение этого предмета.

Чеканщика мучило любопытство. Что это? Сковорода? Но в таком случае она слишком мала.

– Так и быть. Объясню. Я даже позволю вам доделать эту вещь до конца.

Терзаемый любопытством чеканщик сделал знак подмастерью, и тот моментально притащил требуемое. Пора было приступать к делу.

– Вот оно! – Я достал из большого внутреннего кармана круглое зеркало сантиметров десяти в диаметре. Как раз по размеру медного блюдца. – Мажь, – сказал я парнишке-подмастерью, который удивленно рассматривал принесенное мной чудо. – Э, давай я лучше сам намажу.

Я закрасил черным лаком оловянную поверхность зеркала. Подмастерье и мастер-чеканщик с удивлением следили за моими манипуляциями.

– Ну вот. Все готово. Сохнуть долго будет? – поинтересовался я.

Мастер поднял на меня удивленный взгляд.

– Нет. Через полчаса схватится намертво, – наконец молвил он.

– Вот и здорово. Надо будет это стекло вставить в эту оправу. – Я показал на блюдце на ручке. – Как, мастер, справитесь?

– Дело нехитрое. Все сделаю в лучшем виде. Приходите завтра.

– Готов заплатить вам за сверхурочную работу, но хотел бы получить эту вещь сегодня. Я подожду.

Подмастерье с удивлением рассматривал свое отражение.

– Положи на место стекло, раззява! – взволновался мастер. – Поломаешь, нам не расплатиться будет!

Парнишка быстро положил вещь на стол. Ну да. Я решил сделать зеркало и подарить его… Думаю, вы и сами догадались кому.

Я взглянул на свое отражение, и из груди моей вырвался тяжелый вздох. Увы, зеркало было далеко от идеала. Не полностью прозрачное стекло плюс олово вместо серебра. Признаться, я засомневался, стоит ли дарить такое изделие Найе. Но благоговейный трепет подмастерья и мастера-чеканщика перед тем, что получилось, добавил мне немного оптимизма. Если быть до конца честным, следует все же признать, что рассмотреть себя в получившемся зеркале можно было лучше, чем в аналогичном предмете, сделанном из начищенного до блеска медного или серебряного листа. Решено, подарю его Найе. Если понравится, пусть пользуется. А не понравится – выкинет в реку.

Я дождался, пока мастер закончит работу, расплатился и, довольный, отправился восвояси. Вся работа обошлась мне в полтора золотых.

Нет чтобы мне промолчать! Но когда Нимли спросил, куда я так неожиданно исчез, я не нашел ничего лучшего, как рассказать о зеркале. И, само собой, продемонстрировать изделие. Что здесь началось…

Сначала Нимли надулся. В смысле обиделся.

– Вик, я думал, мы с тобой друзья!

– Да что такое, друг Нимли? – непритворно удивился я.

– Друг?! Ты говоришь – друг! И это после того, как ты заказываешь сделать тебе эту безделушку в городе?! Почему ты не попросил меня?!

– Друг Нимли, я не сомневаюсь, что ты сделал бы все лучше. Но последнее время ты был занят на постройке печи и плавке стекла.

Видя, что я не до конца убедил гнома, я пустил в ход последний аргумент:

– К тому же там было много нудной работы, которой не с руки заниматься такому прославленному мастеру.

– Ну ладно, – остыл Нимли. – Но ты мне расскажешь, как делал эту вещицу.

– Само собой. И расскажу, и покажу. Если хочешь, завтра отольем еще одну такую заготовку, или даже две, и наделаем зеркал…

Наши корабли пока не вернулись из верховьев Хат. Так что следующий день мы тоже могли посвятить изготовлению стекла. Будет что взять с собой в обратную дорогу.

Но стоило Нимли забыть о своей обиде, как он тут же заинтересовался своим отражением в зеркале. А за ним и другие гномы. Они передавали зеркало друг другу, рассматривая его и удивленно переговариваясь. Так что получить его обратно мне удалось лишь через полчаса, и то лишь благодаря тому, что время было уже позднее.

Отъезд Найи погрузил меня в светлую грусть. Такое впечатление оставляет порой солнечный осенний день. Солнце радует, приближающаяся зима наводит на размышления и заставляет печально вздыхать – и радостно, и печально.

Сам отъезд меня, конечно, огорчил, но обещание новой встречи не могло не вселять надежду.

Да, зеркало! Зеркало Найе понравилось чрезвычайно. О женщины! Пусть она и была вожатой каравана, женщиной быть не переставала. Найя даже удостоила меня поцелуем, отчего зарделась, посмотрела в зеркало и зарделась еще больше.

Увы, пришла пора расставаться. Женщина рассказала, где живет в княжествах ее семья, но посетовала на то, что ее найти там можно очень редко.

Куда отправится Найя, было примерно ясно (верховья реки Хат); где можно будет найти меня, я вообще не представлял. На всякий случай я объяснил ей, где находятся мой дом в долине гномов и небольшое подворье в Прамине, которое я приобрел в прошлом году для организации в этом городе торгового представительства гномов. В Прамине я с тех пор не был ни разу, в долине гномов не был с прошлой осени. Где я буду через месяц или два, не представлял совершенно. То есть примерные планы у меня были, но они зависели от многих и многих «но» и «если».

Вот так мы и расстались с полной неопределенностью в будущем, но непременной уверенностью, что встретимся вновь.

Пока я прощался с Найей, Нимли и Нолли увлеченно занимались плавкой новой партии стекла. Нимли разошелся и отлил пять небольших стекол в миски с расплавленным оловом, намереваясь сделать из них зеркала. Нолли составлял планы будущих опытов по изменению рецептуры. Увы, их приходилось отложить на некоторый срок. Произведенный нами поташ закончился.

К вечеру возвратились наши корабли. Они сделали остановки в двух городах выше по течению. До последнего, пятого города струги так и не добрались по той простой причине, что их трюмы опустели совершенно.

Купец Лотус был доволен походом чрезвычайно. Это он еще не знал, что барон Людвиг хочет предложить ему несколько стекол для продажи. Раста порывался рассказать нам о походе. Судя по его приподнятому настроению, впечатлений у него была масса, и в основном положительных.

Вот и пришла пора собираться в обратный путь. Непростое у нас получилось путешествие. Получил ли я то, что ждал? Да, и даже больше. Осталось лишь вернуться. Обратная дорога обещала быть не менее трудной, чем дорога сюда. Но иного пути нет. Пришли сюда, пройдем и обратно. Надеюсь, по проторенному нами пути пойдут и другие. Для того и был затеян этот поход. На следующий день с раннего утра мы тронулись вниз по реке.

 

Глава 15

– Вик, ты уверен?

– Да, Раста, это абсолютно точно!

Раста вздохнул широко и протяжно.

– Да что ж им неймется?!

Я пожал плечами. Чего-то в этом роде я и ожидал. Не верил я в то, что тилукмены спокойно пропустят нас на обратном пути. Мало того что наши трюмы полны ценного груза, так мы еще и здорово зацепили их на пути к вольным городам.

Что именно нам готовят, выяснилось накануне нашего отъезда. Никто не гарантирует, что отсутствуют другие ловушки. А эта напрашивалась сама собой.

Предупредил меня барон. Перед отъездом из города у нас был с ним длинный разговор. О перспективах, планах и намерениях.

– Надеюсь, все это осуществимо. – В голосе градоначальника явно чувствовалось сомнение.

– Почему бы и нет? Будем надеяться на лучшее.

– В то же время рассчитывая на худшее, – добавил барон с улыбкой. – Тилукмены готовят вам ловушку.

– Я не удивлен. Надеюсь, вы расскажете нам о подробностях. Кто предупрежден, тот имеет больше шансов на успех.

– Золотые слова. Конечно, я расскажу все, что нам удалось узнать. Мы хотим, чтобы вы вернулись. Вы и многие другие. Кочевники собирают все плавсредства, которые могут найти. В Лодиме они реквизировали половину рыбацких лодок в счет дани за этот год. Кроме того, из своих селений они собирают все, что может плавать, в одном месте. Не удивлюсь, если лодок будет несколько сотен.

– Новость, без сомнения, заслуживающая внимания. Вам удалось узнать, где они планируют разместить всю эту флотилию?

– Удалось. Человек, который принес эту весть, сильно рисковал, но сведения того стоят. Вниз по реке есть большой остров, поросший лесом.

– Знаю-знаю. Мы хорошо его рассмотрели на пути сюда.

– Так вот, на обратном пути я вам этого делать не советую. Лодки будут прятаться за островом. Не удивлюсь, если и на самом острове будет засада. Там можно разместить немало стрелков.

– Спасибо. Место действительно для засады подходящее.

– Может, подождете? – спросил барон.

– Чего? Тилукмены никуда не исчезнут. Да и не с руки нам ждать. Надо вернуться как можно скорее. У купца Лотуса уже сложились большие планы насчет реализации приобретенного здесь товара. Не след задерживать почтенного торговца.

Барон улыбнулся, услышав такой аргумент.

– Кстати, как обстоят дела с теми лошадьми, которых несколько абудагских наемников погнали на север? Что слышно в степи? – поинтересовался я.

– Как ни странно, ничего. Быть может, им удалось ускользнуть. Тилукмены не упустили бы возможности похвалиться перехваченным табуном.

Табун был невелик, но похвастать победой кочевники были должны. Что это за победа, если о ней никто не знает? Даже если она такая маленькая, как захваченные полтора десятка коней.

– Будем надеяться, что это так. Пусть мелочь, а приятно.

– Ладно они. Как быть с вами?

– Придумаем что-нибудь. Скажите, барон, сможем ли мы купить в Гремене десяток-полтора лодок и десяток бочек масла?

– Я скажу Трингу, он поможет найти вам все, что надо. Что вы задумали?

– Скоро услышите. Если доберемся удачно, через месяц-полтора ждите новых гостей.

Мы тепло расстались, пожелав друг другу удачи.

За дверью меня ждал Нолли, он тоже хотел со мной попрощаться.

– Уезжаете, мастер Вик? А как же наши опыты со стеклом?

– Уезжаю, Нолли. А опыты теперь твои. Ты же знал, что так будет.

– Скажите, мастер, а почему вы не можете остаться?

– Умеешь ты, Нолли, задавать вопросы. – Я вздохнул. – Не могу. У нас три корабля, больше сотни людей и гномов. Это я уговорил всех их пуститься в это путешествие. Как же мне остаться? Не печалься, мы еще увидимся.

«Если получится», – добавил я про себя. Вслух этого, само собой, говорить не стал.

Нолли проводил меня до выхода, где уже ждал вездесущий Тринг. Его способность появляться в нужном месте в нужное время была просто удивительной.

Все, что мне было необходимо, мы приобрели без особых хлопот. Двенадцать лодок грузоподъемностью по двести пятьдесят – триста килограммов каждая мы тянули на буксире. По четыре лодки за каждым кораблем. Стоило затормозить, и они пытались обогнуть корабль или спутать веревки, которыми были привязаны.

– Вик, эти лодки нам только мешают. А если нападут тилукмены, они затруднят маневры, – ворчал Раста.

– Эти лодки нам помогут. На них вся надежда. На них и на наемников.

– А они при чем? С каких это пор гномы надеются на людей?

– Помнишь, с каким энтузиазмом абудагцы ныряли за жемчугом? Река немного прогрелась. Как думаешь, люди выдержат в воде минут двадцать – тридцать?

– Должны. Почему бы не спросить у них? Гномы точно выдержат.

Я улыбнулся. Гномы, хоть и научились плавать, пловцами были довольно средними. А вот многие наемники чувствовали себя в воде как рыба. Для того что я задумал, пловцы были нужны лучшие.

В Лодим мы заходить не стали. Корабли загружены, а давать лишнее время тилукменам на подготовку к нашей встрече ни к чему.

Трюмы, кстати, были загружены не полностью. Мы постарались взять часть оплаты тем, что полегче и подороже, – жемчуг, серебро, стекло (последнего было немного). Но были грузы и потяжелее. Копченые раки и осетры в первую очередь. И в империи, и в Абудаге этот товар разойдется влет. Гномы тоже решили прикупить несколько тонн даров реки. Раста, правда, ворчал – он так и не успел половить крупную рыбу самостоятельно. Купец взял немного изделий местных мастеров. Скорее для изучения спроса и расширения ассортимента. Впрочем, при его любви к всевозможным диковинкам это понятно. В общем, затарились мы где-то на половину грузоподъемности. Случится принять бой, будет легче маневрировать. А боя нам не избежать. В том случае если все пойдет как я задумал, будет он интенсивным, но недолгим. А если нет? Тогда будет сражение, долгое и упорное. С большими потерями и непредсказуемым результатом.

Я надеюсь, мы минуем засаду в любом случае. Корабли у нас крепкие, борта высокие. Но атака кочевников с нескольких сотен лодок может нанести нам немалый урон.

Несколько сотен лодок, и все они уместились за островом. Они должны стоять впритык, занимая немалую площадь. Представляю, какое там столпотворение.

Я собрал абудагских наемников на корме. Стоило обсудить наши будущие планы. Согласятся ли? С табуном из обоза Найи риска было больше, а прибыли меньше.

– У меня будет к вам одно заманчивое предложение. Нужны добровольцы. Дело опасное, но каждому, кто захочет участвовать, я плачу по десять золотых сверх суммы вашего найма. Подумайте. Торопить вас не стану. Если никто не захочет рисковать, придумаем что-нибудь другое.

Риск был умеренный. Не больше, чем в любом бою. Самым неприятным для наемников в задуманном предприятии было купание в холодной воде.

– Как – другое?! А десять золотых?!

– За такие деньги мы готовы плыть дальше без корабля! Своим ходом!

– Собственно, это и понадобится. Сейчас я вам объясню подробности.

Мы бросили якоря, не доходя километров десять до острова.

– Что теперь? – поинтересовался Раста.

– Теперь ждем.

– Чего?

– Устойчивого ветра поперек реки.

Ветра не было. Мы простояли целый день на якоре, но он так и не подул.

– Он, может, вообще не появится, этот ветер, – ворчал Раста.

– Ждем еще два дня. Если он не появится, будем менять планы. Кстати, Раста, ты не забыл, что так и не успел половить рыбу? Самое время.

Довольный гном заулыбался. Ожидание уже не казалось ему таким тягостным.

Раста отправился рыбачить. С абудагскими наемниками было сложнее. Они рвались в бой. От добровольцев в предстоящем предприятии не было отбоя. Участвовать в вылазке пожелали все. Пришлось поручить отбор их старшему. Пусть отрядит тех, кто лучше плавает.

Следующий день прошел в тягостном ожидании для всех, кроме Расты. Гном предавался рыбной ловле и был чрезвычайно доволен. Рыба в реке Хат водилась. И не только водилась, но и неплохо клевала на удочку.

После обеда ветер начал менять свое направление. Часа за три до заката я решил приступить к тренировке.

Абудагские наемники попрыгали в лодки и начали сплавляться по течению, плывя один за другим метрах в десяти друг от друга.

– Поворот! Ставим парус! – крикнул я, когда лодки выстроились в одну линию.

Все рыбацкие лодки были оборудованы мачтами и примитивными парусами. Мачты были установлены на скорую руку. Плыть под парусом предстояло совсем недолго. Метров двести. Плюс то расстояние, на которое их снесет течение. Вот его-то я и хотел установить.

Паруса затрепетали, лодки развернулись поперек реки. Десять из них двигалось к цели. Две дрейфовали по течению метрах в двухстах ближе к середине реки. Они изображали неприятельскую флотилию и заодно отмеряли расстояние, на которое их снесет, прежде чем с ними поравняются брандеры.

Я задумал огненный таран. Наемники должны направить лодки на сплоченную флотилию кочевников, закрепить намертво руль и парус и выпрыгнуть за борт. Парус нужен был для того, чтобы лодка продолжала двигаться заданным курсом и без помощи человека. В качестве зажигательного средства предполагалось использовать масло, десять бочек которого ждали своего часа на корме. Надеюсь, парус не сгорит до того, как наш сюрприз достигнет цели. На всякий случай можно смочить его водой. Да и масло можно лить в носовую часть лодки.

Тем временем лодки достигли рубежа. Теперь все они возвращались к нам. Наемники старательно работали веслами, двигаясь против течения. Оказывается, они тоже не против как следует потрудиться, если светит немалая премия.

– Нас снесло метров на четыреста, – отрапортовал один из абудагцев.

Я кивнул. Информация эта больше нужна была им, чем мне.

– Надеюсь, все помнят остров. Вам нужно будет рассчитать упреждение, с которым вы сделаете поворот.

Десять лодок в десяти метрах друг от друга. Охватываем полосу в сто метров. Нам должно сильно не повезти, если мы не зацепим вражескую флотилию хотя бы краем.

Хан Маджарг, тот самый, который забыл отдать золотого коня хану Хутуму, был озадачен своим имиджем. Разумеется, он не знал такого слова, но это ни сколько не убавляло его проблемы. Хану требовалось срочно поднять самооценку. Распространившиеся по степи слухи о том, что золотым конем должен владеть лучший из лучших, не давали ему спать спокойно – драгоценную статую терять не хотелось.

Почему конь должен достаться кому-то другому? Чем он, хан Маджарг, не достойный кандидат на звание славнейшего из ханов? Требовалось отличиться. Причем отличиться требовалось срочно. Желание владеть золотым конем надо было хоть как-то обосновать.

Из-за междоусобных споров поход на север откладывался. И в это самое время на реке появился караван. Славная добыча. Три корабля проплыли по реке к вольным городам. Сумели миновать засаду. Оказывается, они были не так уж беззащитны. Тем лучше, тем славнее будет победа. Корабли будут возвращаться по реке, другой дороги нет. Будут идти назад, груженные товарами. Вот здесь и настанет его, Маджарга, час одержать славную победу и захватить богатую добычу.

Свою ставку правитель основал на острове. Этот лесистый кусочек суши, окруженный со всех сторон водой, казалось, самой природой был приспособлен для засады. Хорошее укрытие для воинов, хорошее укрытие для лодок. Те, кто плывет на кораблях, увидят их слишком поздно.

Ох уж эти лодки! Маджарг недолюбливал воду. Он всадник, его стихия – степь. Но на что не пойдешь ради славы и хорошей добычи?!

Маджарг собирал со всех племен, ходивших под его рукой, тилукменов, которые были близки к воде и умели обращаться с лодками. Они должны были стать ударной силой в атаке на корабли. Плюс лучники, которые спрячутся на острове. О малой эффективности обстрела кораблей из луков он был наслышан, но лучники – они всегда лучники. Иметь под рукой тысячи полторы стрелков никогда не помешает. Плюс полтысячи мечников, которые будут атаковать корабли в лодках. Больше на острове народу просто не помещалось.

На берегу остались отряды всадников, но они держались в отдалении, чтобы не насторожить раньше времени тех, кто поплывет на кораблях. Маджарг все продумал. Его разведчики должны были предупредить заранее о приближении дерзких чужестранцев. Несколько отрядов наблюдало издалека за пристанями Лодима, другие скрытно расположились по берегам реки выше острова по течению.

Струги миновали Лодим, не задерживаясь у причалов. Обогнав их по берегу, тилукменские гонцы доставили хану Маджаргу сообщение. Правитель приказал готовиться к битве. Но час проходил за часом, а кораблей все не было. Маджарг хотел уже приказать бросить в воду незадачливого гонца, но здесь с берега подали сигнал, и небольшая лодка, спрятанная до той поры под одинокой корягой, устремилась к острову.

– Мой хан, корабли остановились на середине реки в часе езды неспешной рысью отсюда.

Гонец склонился в почтительном поклоне. Он был из отряда, который должен был наблюдать за рекой из степи.

Хан удивленно приподнял брови и поспешил вернуть себе невозмутимый вид.

– Плыви к берегу и скачи обратно. Докладывайте каждый час обо всех изменениях.

Гонец бросился к лодке. Через пятнадцать минут он уже достиг цели, спрятал лодку и поскакал к своему отряду, удаляясь от берега. Путь его лежал по широкой дуге.

Гонцы прибывали один за другим, но их донесения мало чем отличались друг от друга. Струги продолжали оставаться на месте. Хан терзался сомнениями. Чего ждут те, кто плывет на кораблях? Вернее, те, кто в данный момент не плывет.

– Почему они не плывут?

Очередной гонец склонился в поклоне:

– Не знаю, мой хан.

– Что они делают?

– Ловят рыбу, мой хан.

Прошло время, и на очередной вопрос правитель получил другой не менее странный ответ.

– Люди с кораблей катаются на лодках, мой хан, – отрапортовал гонец.

Хан терялся в догадках. Минул еще один день, а корабли так и не тронулись с места.

Ночь накрыла Хат плотным покрывалом. Накрыла и корабли, остановившиеся на середине реки. Прерывистая облачность позволяла звездам мерцать лишь местами, закрывая большую часть неба. Луна скрылась за облаками, и я тихо отдал команду:

– Пора.

Зазвенели чуть слышно якорные цепи. Негромкий свисток передал сигнал о начале операции на другие корабли. Такая вот замена сигнальной трубе, вызванная необходимостью соблюдать звуковую маскировку – в ночной тишине малейший шум разносится далеко. Через минуту мы двинулись вперед. Паруса не ставили. Корабли шли вниз по реке, влекомые течением, почти бесшумно, подобные бесплотным ночным призракам. Берега были не видны, лишь угадывались по более плотной темноте. Поверхность воды почти не давала бликов. Наблюдатели, если такие были, не должны были заметить нашего ухода с места стоянки.

Остров показался впереди темной громадой, когда до него было не более полукилометра. Ограниченная видимость затрудняла наше плавание, но она же и играла нам на руку. Я подумал, не изменить ли нам планы. Можно попробовать проскочить мимо опасного участка суши незамеченными, пользуясь темнотой. Корабли у нас быстрые. Если сумеем оторваться, на лодках тилукмены нас не догонят. Они, конечно, смогут обогнать нас по берегу, если как следует пришпорят коней. Но такой крупной засады на воде организовать больше не смогут. Нет у них ниже по реке такого количества плавсредств.

Минуту я сомневался и думал, не отменить ли нападение на флотилию кочевников. Когда мы двинемся вперед, до острова будет ближе, чем до берега, наблюдатели могут нас заметить. Неужели тилукмены не предусмотрели такую ситуацию, при которой мы можем проплыть мимо острова ночью? Могли и не предусмотреть. Они же не знали, что мы предупреждены о засаде.

Наемники готовы занять места в лодках, масло в бочонках погружено, зажженные масляные фонари были закрыты светонепроницаемым пологом. Участникам огненного тарана оставалось лишь вовремя вытащить пробку из бочки, подождать, когда масло заполнит одну треть лодки, и опрокинуть зажженную лампу. На все про все требуется не более десяти секунд. Десять лодок должны были служить тараном. Две последние, несколько большего размера, предназначались для того, чтобы подобрать из воды тех, кому суждено покинуть свои горящие брандеры.

– В общем, так, – решил я. – Сплавляетесь вдоль острова. Если все тихо, наблюдения за рекой нет и вас не заметят, плывите мимо. Мы вас подберем километра через три ниже острова по течению.

Абудагцы недовольно поморщились, но спорить не стали. Через пять минут лодки исчезли одна за другой в ночной тьме.

– Ждем минут десять и двигаемся следом, – отдал я распоряжение.

Раста еще раз проверил готовность камнемета и арбалетчиков. Все только и ждали команды к действию.

Громкий крик разнесся над рекой, когда я уже собирался отдать приказ о движении вперед. На острове заметались люди с факелами. Лодки не остались незамеченными. Вот все само собой и разрешилось.

Так или иначе, а медлить дальше нельзя.

– Полный вперед! – скомандовал я, и корабли двинулись вниз по реке, постепенно наращивая скорость.

Опасность плавания ночью в этих водах была всем понятна без слов. Именно здесь мы умудрились посадить корабль на мель среди бела дня. Случись такое ночью, катастрофы не миновать. Но выбор был невелик. Миновать засаду днем невозможно. Оставалось надеяться на то, что нам удастся проскочить достаточно близко от острова. Метров триста в стороны берегов от острова было достаточно глубоко, чтобы не опасаться сесть на мель. Незаметно пройти не удалось – кочевники подняли тревогу. Многое теперь зависело от добровольцев-наемников. Если им удастся задуманный маневр, тилукменам будет не до кораблей и уж тем более не до преследования их на лодках.

Мы приближались к острову, и я уже начал волноваться, сработает ли наш план, как впереди один за другим начали вспыхивать огни – брандеры вышли на финишную прямую. В отсветах пламени остров был виден отлично. Я довернул штурвал и направил корабль чуть ближе к острову. Пройти от него мы должны были метрах в двухстах. Надеюсь, неприятности с флотилией на время отвлекут тилукменов от наблюдения за рекой. Гномы налегали на весла. Лучники и арбалетчики замерли в ожидании – раньше времени мне не хотелось обозначить свое присутствие.

Мы успели миновать треть острова, прежде чем неприятельские наблюдатели заметили корабли. Огненный таран сделал свое дело. Тилукмены метались по острову, пытаясь то ли потушить лодки, то ли отогнать их от берега. В свете разгорающегося пламени вся эта суета была видна как на ладони. Пришвартованные к берегу лодки располагались не менее чем в десять рядов. Тилукмены немало постарались, собирая здесь такую флотилию. Лодок было много, но все они были небольшими. Управление многовесельными шлюпами требует известной координации действий. Это не для кочевников. Их стихия – степь и кони.

Должен признать, что засада на острове была для них довольно необычным шагом. Хан, устроивший ее, неглуп. Просчитался он только в одном – он не предположил такого развития событий.

Несколько стрел ударили о навесы нашего корабля. Это только начало. Таиться дальше не было смысла.

– Всем беглый огонь, – скомандовал я.

Труба продублировала команду – соблюдать тишину уже не было необходимости.

Метать огненные шары мы не стали. Они, конечно, осветят остров, но прежде они осветят наши корабли. Не будем облегчать задачу вражеским лучникам. Камнеметы ударили «шрапнелью». Зеленые насаждения неплохо укрывали тилукменских стрелков, большая часть камней попала в деревья. Тем не менее крики досады известили нас о том, что залп не пропал даром.

Стрелы вразнобой стучали по бортам корабля и навесам. Было их не так много – разгорающиеся брандеры давали хорошую засветку. Разглядеть нас в таких условиях было непросто, большинство стрел летело наудачу. Нам же остров был виден хорошо. Особенно та часть берега, у которой была пришвартована тилукменская флотилия.

Кочевники начали отгонять лодки от берега. Тем временем мы миновали большую часть острова, и берег с лодками оказался у нас под прицелом. Результативность второго выстрела не шла ни в какое сравнение с действенностью того, что пришелся по зарослям. Тилукменов буквально смело с берега. Залп трех камнеметов поддержали станковые арбалеты, те лучники, что остались на «Заре», стреляли без перерыва. Им вторили арбалетчики с «Юноны» и «Авось», но расстояние оказалось слишком велико – результативность была невысокой. Крики командиров погнали на берег новых тилукменов, следующий залп камнеметов заставил тех, кто остался в живых, искать убежище под кронами деревьев. Лодки неприятельской флотилии разгорались. Эх, подождать бы здесь минут пять, отгоняя кочевников от берега. Но останавливаться было опасно. Силы слишком неравны, если тилукмены опомнятся и смогут организовать фланговый удар, нам может не поздоровиться. Неизвестно, все ли лодки кочевников находятся здесь. Мы чуть притормозили, чтобы дать последний залп, и устремились вперед.

Была ли это победа? Убитых и раненых неприятелей наберется не более сотни. Если сравнить с общим количеством участников засады, потери тилукменов не так уж велики. Невелики, если считать людские ресурсы. А вот с эмоциональной точки зрения все иначе. Такое кочевники не забудут долго.

Отойдя от острова примерно на километр, мы убавили ход и понемногу сплавлялись по течению. Пришла пора подобрать наемников, которые направляли брандеры на флотилию противника.

– Фонарь на нос, – скомандовал я.

Один из гномов подхватил масляную лампу и направился на нос корабля. Установив лампу, он начал закрывать ее накидкой и открывать с равными промежутками.

Через пару минут ответный сигнал сообщил о том, что нас заметили. Еще через десять минут лодки причалили к нашему борту, и продрогшие пловцы, закутанные в теплые одеяла, стали подниматься на корабль.

– Все живы? – поинтересовался я.

– Одного нет.

– Так какого же вы погасили огни?!

Лодки должны были, миновав остров, зажечь сигнальные фонари и потушить их только тогда, когда все пловцы будут подняты на борт.

– Лодкам немедленно зажечь сигнальные фонари и разойтись в стороны! – добавил я. – Будем ждать.

– Не надо ждать. Наш друг замешкался и получил тилукменскую стрелу в грудь, – сказал один из абудагцев. – Я сам видел, как он упал в воду.

– Да, это так, – подтвердил другой наемник. – Я сразу поспешил прыгнуть за борт и сопровождать лодку, следуя за ней.

– Что ж, хорошо, что все остальные вовремя сориентировались. Кстати, как водичка?

– В такой поплаваешь – и врагов не надо.

Несмотря на теплые одеяла, у некоторых наемников зуб на зуб не попадал. Как бы не простудились.

– Раста, выдай пловцам по ковшу вина на человека. И пусть как следует разотрут друг друга.

– Выдай им, – ворчал гном. – А кто следить будет за тем, чтобы они его не выпили?

– Пусть выпьют в виде исключения. Но только по полковша. Растереться все же стоит.

Вино – это, конечно, не спирт, но лучше чем ничего.

Наемники весело заговорили. Раста недовольно ворчал. Ну да, я сам бросал за борт абудагцев, покусившихся на бочонок, стоящий в трюме, но там совсем другое дело.

– И не вздумайте «случайно» падать за борт, – добавил я. – Такое купание не будет приравнено к сегодняшнему заплыву, и результат у него будет только один – желающие промокнут и замерзнут.

Среди наемников раздался смех. Видимо, некоторые уже мысленно рассматривали эту перспективу.

– А деньги?

– Все будет, как мы договаривались. После того как согреетесь, мастер Раста отсчитает вам положенную премию.

Несмотря на то что ночью плавание небезопасно, мы решили отойти от острова подальше. Гребцы отправились отдыхать. Корабль, сплавляющийся по реке со скоростью течения, практически лишен управления. Чтобы сохранить маневренность, мы поставили парус. Ветер дул со стороны берега, но косой парус позволял его ловить. Корабли лишь слегка накренились на один борт.

– Раста, отправь кого-нибудь на нос для постоянного промера глубин. Корабль поведу я сам, а ты отправляйся спать.

– Как же – спать?!

– Понимаю, непросто. Но я на тебя надеюсь. И проследи, чтобы все гребцы тоже спали. Всем отдыхать, кроме вахтенных и дежурных у арбалетов. Завтра будет трудный день.

– Трудный день, – ворчал вполголоса Раста. – Когда он был простым. Можно подумать, что сам железный.

– Раста, я все слышу. Отдохну завтра. С рассветом ты заступаешь на вахту. Идти будем весь следующий день без перерыва.

 

Глава 16

Мы спешили. После того как удачные действия добровольцев позволили нам сжечь большую часть флотилии тилукменов, мы двигались без остановки почти сутки. Никто не хотел задерживаться в этих опасных местах. Лишь вечером следующего дня мы рискнули бросить якорь.

Раздосадованные кочевники неоднократно появлялись на берегу, метали стрелы, которые благополучно падали в воду, не долетев до кораблей. Это был жест отчаяния. Лодок, чтобы организовать нападение на воде, у них не было. Те, что уцелели в пожаре у острова, остались далеко позади. Так что, даже обогнав нас по берегу, кочевники не могли являться серьезной преградой нашему дальнейшему путешествию. Да и скакать так быстро вряд ли они долго смогут.

Тем не менее я был не на шутку встревожен. В воздухе буквально висела угроза. Многие начинания проваливались в тот момент, когда люди решали, что все самое опасное позади. Если мы простоим на якоре всю ночь, кто знает, не подоспеют ли от острова уцелевшие лодки. Или те, кто днем пускал в нашу сторону стрелы, придумают какую-нибудь каверзу.

Простояв на якоре часа два, мы решили дальше двигаться ночью. Чтобы случайно не наскочить на мель, вперед пустили две лодки для промера глубин. Установленные на корме лодок фонари должны были служить нам ориентиром.

Скорость была невелика. Но все же на месте мы не стояли и за ночь одолели километров сорок – пятьдесят пути. Чуть только рассвело и река стала видна, мы прибавили ход и устремились вперед на парусах и веслах. Корабли летели словно птицы, рассекая воду и оставляя след за кормой.

Тилукмены отстали. Гнать без перерыва лошадей с такой скоростью невозможно. И лошадь, и наездник устают. На короткой дистанции всадник почти всегда обгонит корабль, но кораблю не требуется отдых. Правда, отдых требуется гребцам, но парус и течение помогают идти в любом случае.

Сменные гонцы, наверное, все-таки поспевали за нашим движением. Иногда на берегу появлялись группы кочевников. Но дальше ничего не дающего им обстрела из луков дело не шло. Иногда мы отгоняли их выстрелами из станкового арбалета, чаще же проплывали мимо, стремясь поскорее покинуть места их проживания. Свободно вздохнули мы, лишь подойдя к месту впадению Ропы в реку Хат. Там мы решили устроить якорную стоянку и как следует отдохнуть.

– Непростой выдался поход. – Раста обошел корабль, проверяя, все ли в порядке, и присел рядом со мной.

– Непростой. Но мы простого и не ожидали.

– Как думаешь, Вик, у нас все получится?

Речь шла не о походе, а о его результатах.

– Должно. Растревожили мы степь здорово, да и заинтересовали тилукменов в немалой степени. Первый шаг сделан. Теперь главное, чтобы движение по реке не прекращалось. Подождут кочевники месяц-другой, если новых кораблей не будет, мысль о набеге может к ним вернуться.

– А может, они все равно в поход соберутся?

Важный вопрос. Нет у меня на него точного ответа. Есть лишь предположения, на которых я строю свои выводы. Да, все логично. Но всегда ли жизнь следует логике?

– Врать не буду, гарантий у нас нет. Надеюсь, если тилукмены и соберутся в поход, то пойдут не все. Тогда уже вся надежда на тех, кто будет оборонять долину. Если нападение будет запланировано, барон Людвиг нас предупредит.

– Барон молодец. Хорошо, что он о нас не забывает.

– О себе он тоже помнит. Кто ему еще продаст доспехи и оружие по такой цене? Да еще так, чтобы тилукмены не проведали.

– Думаешь, он корыстен? – Раста смотрел с интересом.

Я пожал плечами:

– Что тебе сказать. На мой взгляд, корыстен тот, кто не думает о других, а если человек про других думает, но и о своих интересах не забывает, – это нормально.

– Точно, – согласился Раста.

Купец Лотус заинтересовался нашей беседой, закончил разговаривать с наемниками и подошел к нам:

– О чем разговор?

– Как настроение, уважаемый купец?

– Неплохо. Поход обещает быть прибыльным.

– Это хорошо. А разговор наш о корысти.

Купец поперхнулся – видимо, принял это на свой счет. Я поспешил его успокоить:

– Мы с мастером Растой говорим о жителях вольных городов.

Лотус немного успокоился, но спросил все же слегка взволнованно:

– И в чем их корысть?

– Мы решили, что с корыстью в вольных городах все в порядке. Если и есть, то в меру.

Такой ответ успокоил купца окончательно, и разговор свернул на другую тему.

– Что вы думаете о завтрашнем дне?

Завтра нам предстояло идти через земли подводных пловцов. В прошлый раз нам удалось отбить их нападение. Осмелятся ли они атаковать снова? Дело осложнялось тем, что идти нам предстояло против течения, что замедляло скорость нашего движения.

– Думаем, день будет непростой. С рассветом тронемся в путь.

– Скажите, Вик, вы ждете нападения?

– Не знаю. Исключать такую возможность я бы не стал. Понадеемся на лучшее, но будем настороже.

Купец печально вздохнул. В начале похода он так не расстраивался. А сейчас, когда рубежи империи, плавание в водах которой почти безопасно, замаячили на горизонте, последние препоны его тревожили. Понимаю его. Вот оно – его спасение от разорения, в однодневном переходе. Тем неприятнее осознавать возможность не дойти до цели. Но иного пути нет. Река одна, поджидающую нас опасность мы не минуем.

С утра пораньше мы тронулись в путь вверх по Ропе. Абудагские лучники прильнули к бортам, вглядываясь в берега. Дозорные на носу внимательно осматривали реку, памятуя о прошлом нападении из воды. Хорти прильнул к станковому арбалету и был готов взвести его при малейшей опасности. Гномы-арбалетчики на «Юноне» и «Авось» тоже смотрели во все глаза.

Неплохо идем, пусть и против течения. Гребцы налегают на весла (задерживаться в этих опасных водах не хочет никто), устойчивый ветер позволяет пользоваться парусом.

– И раз. И раз, – отсчитывает ритм Раста.

– Неужели пронесет, – вполголоса проговорил купец.

– Плюньте.

– Зачем?

– Примета такая.

Несмотря на то что купец исполнил все в точности по моему совету (и через плечо плюнул, и по дереву постучал), не пронесло.

Ропа сделала поворот, и вахтенные на носу подняли тревогу. Да я и сам видел, что с рекой не все в порядке. Нам навстречу плыли плотным строем… Как бы вам объяснить… Представьте себе муравейник несколько метров в диаметре, сложенный из веток. Вот эти самые кучи хвороста перегораживали большую часть реки.

– Что это?! – Удивленный купец вцепился в рукав моей куртки.

Что это? Что-то все это мне напоминает.

– Суши весла! Парус долой! Быстрее!

Не так давно мы сами провернули нечто похожее. Ставлю сто против одного, что эти кучи хвороста вспыхнут в нужный момент. Похоже, противник решил поступить с нами радикально, не тратя времени на грабеж кораблей. Борта наших стругов, конечно, обшиты медью, но мне совершенно не хочется испытывать их на огнестойкость.

Не успеваем! Расстояние сокращается слишком быстро!

В подтверждение моим опасениям разложенные на плотах кучи хвороста вспыхнули и занялись ярким пламенем. Хитрости особой нет. Наверняка за плотами скрываются пловцы с факелами. Им оставалось лишь выбрать нужный момент и запалить хворост. Огненная опасность надвигалась в несколько эшелонов, проскочить такое заграждение с ходу не получится. А если разбойники догадались связать плоты между собой, то у нас вообще нет никаких шансов.

– На веслах – полный назад! – скомандовал я.

Несмотря на то что парус убрали быстро (сказались многочисленные тренировки), мы продолжали по инерции приближаться к пылающим плотам. До них оставалось не более тридцати метров.

Гномы дружно налегли на весла. Корабль сначала остановился, затем уровнял свою скорость с течением. Наконец расстояние между нами и горящими «баррикадами» начало понемногу увеличиваться.

Я облегченно вздохнул. И не только я один, вздохнули все. Но расслабляться было рано. Оторвавшись метров на сто, мы перестали грести, уровняв тем самым нашу скорость со скоростью течения и плывущих заграждений.

– Раста, эта работа для тебя. Надо разбить плоты. Потопить или рассеять.

Гном довольно потер руки и направился к своей любимой катапульте.

– Слишком близко. Навес мешает.

Навес на носу корабля действительно мешал камнемету стрелять по целям, находящимся недостаточно далеко.

– Это мы сейчас исправим. Левый борт – вперед, правый – стоп.

Гномы отработали веслами, развернув корабль примерно под углом сорок пять градусов к течению. Можно было развернуться и на все девяносто, но в этом не было необходимости.

– Передайте на «Юнону» и «Авось», пусть равняются с нами.

Камнемет сработал. Первый выстрел пропал впустую. Раздосадованный Раста внес поправку в наводку, гномы отработанными движениями быстро взвели орудие снова. Второй выстрел оказался более удачным – горящие ветки разлетелись в стороны под ударом булыжника. Вот это был фейерверк!

Гномы восхищенно вскричали. Все бы им веселиться. Даже в такой ситуации, как у нас сейчас (прямо скажем, непростой), они нашли повод для восторгов. «Юнона» и «Авось» поравнялись с нами, река здесь была достаточно широка, для того чтобы три корабля выстроились в одну линию поперек нее. Через минуту огонь по горящим плотам вели камнеметы всех трех кораблей, к радости гномов и досаде засевших в лесу разбойников.

О том, что они здесь, нас извещали крики досады, доносившиеся с берега. Они сопровождали наши удачные попадания.

Это было сродни футбольному матчу, где крики болельщиков с одной стороны радостные, с другой – раздосадованные. В зависимости от того, за кого они болеют.

– Непорядок.

– В чем непорядок? – поинтересовался гном-курьер, передававший распоряжения на другие корабли.

– Там, на берегу, кричат так же громко, как и здесь. Пусть каждое удачное попадание сигнальные трубы озвучивают торжественным ревом.

– Сейчас передам.

Очередной залп опрокинул еще несколько плотов. Вслед за восторженными криками гномов сигнальные трубы пропели туш нашей небольшой победе.

Раздосадованные разбойники не выдержали – на наши струги из лесных зарослей посыпались стрелы.

Наши арбалетчики начали отвечать. Юркий Хорти весь извелся от того, что раньше не мог принять участие в битве. Стрелять из арбалетов по плотам было бессмысленно. Сейчас нашлась работа и для него. Абудагские лучники тоже приняли участие в перестрелке. Экономить боеприпасы у них не было необходимости.

Эта перестрелка приносила скромные результаты – нас закрывали навесы и броня, разбойников спасала чаща леса. Лишь иногда зазевавшийся лесовик попадал под меткие выстрелы наших стрелков. Стрелять в чащу из луков и ручных арбалетов – занятие малоперспективное. Даже небольшие ветви отклонят стрелу. Попасть в цель можно будет только при большой удаче. У крупных болтов станковых арбалетов несколько больше шансов, да и те в руках случая.

Мы и не ставили задачи нанести врагам серьезный урон. Достаточно было охладить их пыл.

– Может, дать парочку залпов «шрапнелью» по зарослям? – спросил Раста.

– Не надо. Не отвлекайся от плотов. Как только расчистим дорогу, двинемся вперед.

Течение снесло нас километров на пять, когда камнеметы покончили с горящими плотами.

Трубач подал сигнал, и корабли перестроились в походный порядок, пора было двигаться дальше.

– Камнеметы наводим на берег! – прокомментировал Раста.

Гномы взвели метательную машину и зарядили ее россыпью камней, но выстрелить им так и не довелось. Мы плыли вверх по реке, внимательно осматривая окрестности, но разбойники себя больше никак не проявляли. Видимо, провалившиеся попытки атаковать нас отбили у них охоту к нападениям. Навсегда ли? Или они придумают новую каверзу?

Так или иначе, а на этот раз от дальнейших нападений они воздержались. Мы шли на веслах и под парусами до позднего вечера. Ночью мы решили перестраховаться и выставить усиленный караул. Территорию разбойников мы покинули, но в благополучное завершение битвы не верил никто.

Однако ночь прошла спокойно. Лишь вечером следующего дня, отойдя на значительное расстояние вверх по реке, мы почувствовали себя в относительной безопасности. Камнеметы убрали в трюм. Ни к чему беспокоить жителей империи видом установленных на палубах метательных машин.

– Ребята интересуются, когда будет стоянка в городе. – Старший абудагских наемников подошел ко мне с этим, казалось бы, невинным вопросом.

Понятно. Наемники почувствовали себя в безопасности.

– Стоянок не будет до Занту.

– Как – не будет?! – удивился абудагац.

– А вот так – не будет. Быстрее доплывем.

В Занту я планировал остановиться на несколько дней. Заодно постараемся сбыть часть товаров, загруженных в вольных городах.

Почему именно в Занту? Были у меня планы навестить герцога Фагуа. Нет-нет, никаких праздников. Мы здорово провели время, когда я заходил к нему в гости в прошлый раз, но сейчас у меня были планы сугубо деловые. Да и баронессы… Они, конечно, хороши, но, после того как встретил Найю, я думал только о ней. В общем, в планах у меня были деловые переговоры. Герцог – важный человек в империи, мне повезло с ним познакомиться. Если кто и сможет помочь в осуществлении моих замыслов, так только он. Какие у меня планы? Планы были все те же, а вот шансы на их реализацию могут возрасти, если… Впрочем, об этом позже. Согласится ли герцог помочь мне, вот в чем вопрос.

В Занту планировалась остановка минимум на три дня. Пусть наемники развлекутся. До того как мы прибудем в конечный пункт нашего водного путешествия, охранять купца нет необходимости. А дальше? У меня в планах отправиться в Абудаг. Поеду я не один, а с сильным отрядом гномов. Можем и Лотуса заодно сопроводить.

– До Занту так до Занту, – согласился старший наемников и отправился с этим известием к своим подчиненным. Не так уж и далеко было до этого города. Тем более по сравнению с уже пройденным расстоянием.

 

Глава 17

Занту показался на горизонте после обеда. Не поверите, вид этого города вызвал у меня нечто вроде ностальгических воспоминаний. Сам не ожидал. Впрочем, говорят, ностальгия появляется не сразу. Ладно, пусть будут просто воспоминания, о которых думаешь с теплотой.

Без труда найдя свободный причал, мы договорились о швартовке. Все были рады запланированной передышке. Путешествуя по Ропе в пределах империи, мы устраивали стоянки на ночь на берегу, но с первыми лучами солнца вновь пускались в путь. Почему мы решили остановиться в Занту? Здесь у меня были дела. Наши общие дела, ради личных я не стал бы задерживать караван. Стоянка в городе была относительно безопасной. Все желающие могли сойти на берег, поразмять ноги, заглянуть на рынок или в харчевню. Совсем оставлять корабли без присмотра не стоило, но количество людей и гномов, присутствующих на них в обязательном порядке, можно было существенно сократить.

– Мастер Нимли, у вас все готово?

– Конечно, мастер Вик. Как и договаривались.

Как только мы пересекли границы империи, я вспомнил об обещании Нимли. Точнее, я о нем и не забывал, вот только обстоятельства не позволяли отвлекаться от обороны. Помнится, гном обещал сделать зеркала не хуже, чем то, которое я подарил Найе. Заготовки были отлиты еще в Гремене, оставалось лишь поместить их в достойную раму. Условия были походные, но Нимли пообещал, что к нашему приходу в Занту хотя бы одно зеркало будет готово. И слово свое сдержал.

Я принял у Нимли обещанный дар, уложенный в изящную шкатулку (понятия не имею, где гном ее взял, но так даже лучше), и приготовился к выходу в город. Купец Лотус отправился на базар, намереваясь договориться об аренде торгового места на пару дней. Терять время даром было не в его привычках. Наемники поспешили раствориться в городской сутолоке, как только мы пришвартовались. Гномы неторопливо переговаривались, решая, кому из них отправиться на прогулку в город, а кому остаться на кораблях.

– Мастер Вик, а мы пойдем в город? – поинтересовался Лесли.

– А ты хотел бы туда пойти?

– Это было бы интересно, если вы туда пойдете.

– Я пойду к герцогу, если у него найдется время поговорить со мной. Вот что, Лесли, раз ты сам напросился, у меня будет к тебе поручение.

– Рад служить.

– Поручение будет простое. Отправляйся в резиденцию герцога Фагуа и узнай, сможет ли он меня принять.

Пожалуй, так будет лучше. Кто их знает, этих герцогов, принято ли к ним приходить, не договорившись о визите заранее? Это совсем не то же самое, что зайти к соседу в гости. В прошлый раз правитель сам меня пригласил. Сейчас об этом разговора не было.

Лесли отправился без промедления. Дорогу он знал, ему уже доводилось со мной бывать у Фагуа. Вернулся он примерно через час и сообщил, что герцог будет рад видеть меня к ужину. Что ж, у меня есть еще пара часов. Стоит потратить их с пользой.

– Друг мой Раста, скажи, а ты собираешься в город?

– Не знаю. Пока не решил, – отозвался гном. – Корабли оставлять без присмотра не хотелось бы. А в чем дело?

– Я подумал, не пора ли нам начинать нашу рекламную кампанию.

– И как это должно выглядеть?

– Отправляйтесь в город. Возьми с собой Нимли и еще десяток гномов на твое усмотрение. Вы должны удивить всех своей небывалой щедростью.

Гном задумчиво почесал макушку. Удивлять всех окружающих щедростью ему раньше не приходилось.

– По базару пройдитесь, загляните в один-другой трактир, – продолжал я. – И главное – не забывайте, что вы состоятельные гномы. Я думаю, тридцать золотых вам хватит на то, чтобы создать у горожан нужное впечатление. Можно потратить больше, но никак не меньше.

– Тридцать золотых на впечатление?! Да за такие деньги можно устроить праздник для двух сотен гномов!

– Что поделать, впечатление – вещь дорогая. И потом, не обязательно все деньги пускать на ветер. Купите что-нибудь. Только что-нибудь шикарное. Угостите народ бочонком-другим пива. И главное – не забывайте рассказывать о том, как выгодно прошел наш поход. Тем более что это правда. Если представится случай, можете продать пару тонн копченой рыбы. Только продавайте ее непременно дешево и при этом не забывайте говорить, что вы здорово на этой сделке заработали.

Раста задумчиво теребил бороду, переваривая все услышанное.

– Ага, – наконец произнес он. – Все сделаем в лучшем виде. Вик, а может, и ты с нами?

– Я бы с радостью, но мне необходимо встретиться с герцогом. Так что развлекайтесь без меня.

– Хорошо. А удачное завершение похода мы отметим, когда он действительно будет завершен.

Раста отправился собирать команду для проведения рекламной акции. Я же задумался над тем, в чем отправиться на ужин к герцогу. Мой дорожный костюм изрядно износился. Не хватало еще, чтобы Фагуа подумал, что мне нечего надеть. Я не слишком щепетилен и не слишком привередлив в одежде, но столь высокий прием… Не хотелось бы выглядеть белой вороной. Допустим, по городу я пройду в панцире, но ужинать в нем не слишком удобно. То ли дело в походе на привале. А вот в резиденции герцога вряд ли принято ужинать в доспехах. Надо бы одеться сообразно. Тем более что средства у меня имелись. Дело было лишь за малым: успею ли я обновить свой гардероб до вечера. Надеюсь, в Занту продается готовая одежда. На заказ за отпущенное время не сошьет костюм и самый расторопный портной.

О наши надежды! Недаром говорят, хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Готовой одежды в Занту не оказалось. То есть она была, но предназначалась для людей среднего сословия. Я бы такую с удовольствием прикупил в поход, но идти на обед к герцогу в ней было совершенно невозможно. У одного из купцов я купил для Лесли, Сонъера и Манги хорошие, прочные дорожные куртки. Куртки были одного покроя, а значит, смогут стать для моего маленького отряда чем-то вроде униформы. Не всегда же охотникам ходить в доспехах. Довольный Лесли надел куртку сразу. Обновки Сонъера и Манги я поручил посыльному отнести на корабль. Прикупил и себе кое-что для работ, а вот парадной одежды не нашлось. Местная знать предпочитала шить одежду на заказ. Как известно, спрос рождает предложение. Я заглянул к одному портному, к другому. Они с удовольствием брались за заказ, но прийти за ним просили через неделю. В лучшем случае – через пару дней.

– Мастер Вик, для чего вам эта одежда? – недоумевал Лесли. – И так каждому ясно, что вы человек достойный.

Я улыбнулся этому «каждому ясно» от Лесли.

– Знаешь, Лесли, у знати свои правила. На корабле или в походе я не собираюсь рядиться в парадный костюм – это просто смешно. Если ничего не найду, пойду на ужин к герцогу так. Он умный человек и правильно поймет. Но не хотелось бы, сидя за столом, ловить удивленные взгляды его окружения.

– Так, может, ну его, этого герцога?

– Не получится. Ужин – это просто предлог. К правителю у меня важное дело.

– Тогда понятно, – проговорил Лесли. – Как непросто жить на белом свете.

И Лесли глубоко вздохнул.

– То ли еще будет.

Мы прошли через площадь и подошли к входу в обитель очередного портного. Портной встречал у двери очередного клиента. К сожалению, не нас. Молодой человек с раскрасневшимся лицом (должно быть, сын одного из окрестных дворян) важно кивнул в ответ на приветствие портного и с ходу перешел к делу:

– Мой костюм готов?

– Все сделано в лучшем виде. Так, как вы заказывали. Проходите.

– Пойдем, Лесли, посмотрим, что здесь шьют, – предложил я сопровождающему меня парнишке.

Мы зашли следом за хозяином заведения и его клиентом в мастерскую.

– Судари изволят подождать, пока я разберусь с клиентом? – вежливо поинтересовался хозяин.

– Изволим, – кивнул я.

Мы с Лесли расположились на скамье у входа. Краснолицый дворянин бросил на меня быстрый взгляд, оценил качество панциря и висящего на поясе меча и повернулся к портному. Подмастерья вынесли в зал украшенный серебряным шитьем костюм. А дворянин-то примерно моего телосложения. Может, чуть полнее.

– Вот как вы и заказывали, милсдарь. Изволите примерить? Шитье оказалось дорогим. Костюм будет стоить три золотых.

Дворянин недовольно поморщился:

– Договаривались за два с половиной.

Портной развел руками:

– Серебряная нить сильно подорожала. Многие сейчас предпочитают именно такое шитье.

Заказчик задумался. Удобный случай. Быть может, мне его сомнения на руку?

– Сударь, если вам не нравится костюм, я мог бы его выкупить у вас, – вмешался я.

– Сударь, подождите своей очереди, – отозвался дворянин.

– Не сочтите меня невежей, но мне срочно необходим костюм. Через час я должен быть на ужине у герцога, а мой гардероб еще не прибыл.

Дворянин смерил меня удивленным взглядом:

– У герцога? У герцога Фагуа? Я две недели жду его аудиенции, и мне предстоит ждать еще неделю.

– Увы, у меня нет недели в запасе. Я прибыл сегодня и покину Занту через несколько дней. Поэтому я ужинаю с герцогом сегодня.

– Так кто же вы такой, гром и молния! Принц крови?

– Оставим эту тайну при мне. Итак, что вы скажете о том, чтобы уступить мне этот костюм? Предлагаю тридцать золотых.

– Вы приняли меня за торговца?! – вскипел дворянин.

– Что вы, это просто компенсация за неудобство и ожидание. Ваше время стоит тридцати золотых.

– Думаете?

– Уверен.

– Что ж, в таком случае… Должны же мы помогать друг другу. И потом, тридцать золотых…

– Вот и по рукам.

– Сударь, вы так богаты, что можете позволить себе купить такой костюм?

– Необходимость. Если бы у меня было время, я предпочел бы подождать. Что касается денег… Год назад я вряд ли смог бы позволить себе такие траты. Удачная экспедиция, знаете ли. Мы предприняли поход к городам реки Хат.

– Но это невозможно!

Понимаю его удивление.

– Корабли стоят в порту. А если завтра вы прогуляетесь по базару, то наверняка увидите товары, которые наш купец выставил для продажи.

– Не могу вам не поверить. Гхм. Неужели это настолько выгодно?

Я достал из-за пояса кошель с жемчугом:

– Посмотрите, что собрали наемники, случайно свалившиеся за борт.

Глаза дворянина алчно загорелись.

– Там что, жемчужные россыпи?! Почему тогда до сих пор там не организована добыча?

– В городах есть ловцы жемчуга, но река велика. Тот, кто займется этим промыслом, может изрядно разбогатеть. Но путь труден и опасен, – поспешил я охладить пыл юного щеголя. – Успех может иметь только крупная экспедиция.

Я заплатил за костюм тридцать золотых и поспешил к резиденции герцога – приближалось время ужина. Портной и дворянин провожали меня удивленными взглядами. Костюм мне обошелся небывало дорого. Надеюсь, слухи о выгодном путешествии на юг смогут компенсировать мне убытки. Ставку я делал на Абудаг, но и предприимчивым людям империи ничто не мешает принять участие в походах.

Я зря беспокоился о том, как буду отбиваться от веселых баронесс. На этот раз ужин был деловым. Герцог, несколько его особо приближенных людей и я. Разговор за столом завязался интересный.

Фагуа был приветлив, но серьезен.

– Город полнится слухами. Говорят, нас изволили посетить богатые гномы.

Я улыбнулся. Нимли и Раста здорово постарались, если слухи успели дойти до герцога в такой краткий срок. Интересно, что они устроили в городе?

– Надеюсь, все пристойно? Нарушений порядка не было?

– Как сказать.

Вот так раз. Неожиданно. Неужели гномы влипли в историю? Это было бы досадно.

– Скажите как есть. Не думаю, что мои друзья могли натворить слишком много бед. В любом случае мы готовы выплатить любой штраф, если гномы провинились.

– Любой?! – Герцог удивленно приподнял бровь.

– Любой. В пределах стоимости груза наших кораблей.

– И вы даже не спрашиваете, кто из гномов провинился?

– Нет.

– Сильно.

– Что они натворили?

– Гномы – ничего. Они устроили в городе изрядное представление, но претензий к ним нет. У вас на кораблях плыли наемники из Абудага.

Герцог посмотрел на меня выжидающе.

– Это временно нанятые люди. За них я могу поручиться только своими личными деньгами.

– Почему?

На этот раз пришла пора мне взглянуть с непониманием.

– Почему вы хотите за них поручиться? – уточнил герцог. – Насколько я понял, вы наняли их на один поход.

Я не стал вдаваться в подробности. Работодателем их был купец, но поход возглавляю я. Какая разница посторонним, кто именно нанял абудагцев?

– Да, вы правы, они будут участвовать лишь в этой экспедиции. И все же я не хотел бы оставлять в Занту о себе дурную славу.

– Вы проспорили, барон. – Герцог обернулся к одному из сидящих за столом.

– Кто бы мог предположить… – удивился тот.

Фагуа рассмеялся. Вслед за ним рассмеялись и остальные дворяне, присутствующие на ужине.

Судя по тому, что герцог выиграл, он как раз и мог предположить. К чему затеян весь этот разговор? Хозяин дома хотел проверить, как я отреагирую на его слова? Проверил. И что дальше?

– Так что там с беспорядками? – напомнил я.

– Пустяки. – Герцог махнул рукой. – Два абудагца устроили драку в трактире. Посидят пару дней под замком, потом их отпустят. Все это неважно, Вик. Надеюсь, вы поведаете нам о вашем путешествии?

– На это не хватит вечера.

– Расскажите хотя бы в общих чертах.

– Хорошо. Извольте.

Я около часа рассказывал о нашем плавании, не забывая упомянуть и о трудностях, и о выгодах подобной экспедиции.

– Да, я привез вам подарок, ваша светлость. Небольшой сувенир из Гремена. Со мной был парнишка, он остался в приемной. Сюрприз у него.

– Подарок? Это интересно.

Герцог сделал знак камердинеру. Через минуту в обеденном зале появился Лесли со шкатулкой в руках. Он с интересом осматривался. Парнишке за последний год довелось немало поездить по свету и многое повидать, но столовая герцога – это столовая герцога. Интересно.

Жаль, нет баронесс, они бы оценили подношение по достоинству. С другой стороны, неудобно было бы дарить зеркало герцогу в присутствии дам. Думаю, он сам найдет адресата для этой вещицы.

Подарок произвел нужное впечатление. Нимли постарался, оправа была изящной, но главное достоинство было в достаточно хорошем качестве отражения.

– Чудная вещица. – Герцог минут пять рассматривал зеркало, после чего передал его сидевшим за столом дворянам. – Говорите, это сделали в Гремене?

– Стекло отлито там, а остальное делали гномы.

– Так это стекло?! – удивился герцог.

Он вернул себе необычный дар и внимательно осмотрел поверхность.

– Это стекло имеет довольно странное свойство. Почему оно непрозрачно?

– Специальная технология, – ответил я.

– Интересно. И за сколько такое можно купить?

– Это подарок. А купить такое зеркало просто невозможно. Пока невозможно. В отличие от простого стекла.

– Простого стекла?! Вик, вы удивляете меня все больше и больше. Что вы там говорили о стекле?

Оговорка была задумана заранее. Оставалось лишь найти удобный момент, чтобы упомянуть о моем деле.

– В Гремене открылся завод по его производству. Пока сделали только пробную партию, но планируется поставить производство на поток.

– Этот Гремен просто клад какой-то. Надеюсь, вы прикупили стекла?

– Его было немного, но мы взяли все, что есть.

– Планируете продать его в Занту?! – оживился герцог.

Его интерес был понятен.

– Нет. Но вам можем уступить несколько листов по сходной цене.

– Лучше, чем у нас, цены никто не даст.

Так ли? Впрочем, возможно. Интересуй меня максимальная прибыль, я построил бы разговор по-другому. Разумеется, я не собираюсь сбывать стекло дешево, но важнее небольшой потери в цене сейчас пробудить заинтересованность в походах на юг не только в империи, но и в Абудаге.

– Помилосердствуйте, ваша светлость. Я и так предложил товар вам в первую очередь. Через пару месяцев производство должно заработать на полную мощность. Через полгода вы сможете купить в Гремене столько стекла, сколько пожелаете.

Герцог задумался. Окончание ужина прошло в молчании. Его светлость был умным человеком. Конечно, он мог задержать наши корабли и добиться того, чтобы все стекло из наших трюмов перешло в его пользование, но это было бы недальновидно.

– Не желаете ли посмотреть на мое собрание книг?

Смена темы не стала для меня неожиданностью. Герцог заинтересовался нашим походом. Это то, что надо.

– С удовольствием.

Фагуа прошел в кабинет, я последовал за ним. Остальных дворян, присутствующих на ужине, он в кабинет не пригласил. Беседа перешла на новый уровень. Да, именно беседа. Мы быстро прошли вдоль ряда книг. Видимо, они были из числа избранных, если герцог хранил их в кабинете. Фагуа немного рассказал о некоторых из них, выбрал одну и протянул мне:

– Примите в дар. Это единственный экземпляр.

Подарок был ценный. Очень ценный. В отсутствие массовой печати книги стоили огромных денег.

– Спасибо. Это очень дорогая вещь.

– Пустое. Ваш подарок был не менее удивительным. Не хотите ли присесть?

– Охотно.

Я расположился в кресле у камина, герцог сел напротив. Покончив с формальностями, его светлость наконец перешел к тому вопросу, из-за которого он меня и пригласил в кабинет:

– Скажите, Вик, дорога по реке к вольным городам действительно настолько опасна, как об этом говорят?

Похоже, герцог серьезно заинтересовался перспективами речного торгового пути. Тем легче будет добиться его поддержки в задуманном мною деле.

– Действительно.

– Но вам удалось пройти.

– Во многом благодаря хорошей подготовке к походу и определенной удаче.

Скорее благодаря предусмотрительности, но не стоит об этом говорить. Будет выглядеть, как попытка набить себе цену.

– То есть вы считаете, что у других мало шансов проделать такой же путь?

– Все зависит от подготовки. Если караван будет достаточно силен, шансы неплохие.

Герцог кивнул – он услышал именно то, что и хотел услышать.

– Большой караван – дело затратное.

– Затратное, – согласился я. – Хуже всего то, что даже десять кораблей не могут себя чувствовать в полной безопасности.

– Это печально.

– Но есть перспективы.

– Какие?! – Герцог вскинул быстрый взгляд.

– Если движение по реке будет достаточно оживленное, безопасность плавания возрастет.

– Кто, кроме меня, может организовать достаточно крупный караван?

– Абудаг.

– Гхм! Абудаг?

– Их наемники постоянно ищут случая подраться. Вы могли в этом убедиться лично.

– Это так. Но организация таких масштабных караванов – дело непростое. Возьмутся ли они за это? Где они найдут корабли?

– У них есть корабли. Вопрос в том, как их перетащить на Ропу.

– Вот именно. Вопрос серьезный.

– Но не такой уж и сложный. При вашем содействии, конечно.

– Денег у меня не так много, как думают окружающие.

– Деньги здесь ни при чем. То есть деньги нужны, но об их наличии я готов позаботиться сам.

Герцог задумался. Он поднялся из кресла, жестом попросив меня оставаться на месте, и прошелся по кабинету. Подошел к окну. Чрезвычайно дорогое стекло не позволяло иметь большое количество окон даже ему – обеспеченному дворянину.

– Чего же тогда вам нужно?

– Земля. Причем в строго определенном месте. У вас есть карта?

Карта у герцога была, и довольно неплохая. Искать не пришлось, герцогу стоило лишь протянуть руку.

– Вот здесь. – Я показал на карте место, где собирался устроить волок.

– С землей все непросто. Земельные наделы, как правило, даруются вместе с дворянством. Это самый простой путь. Все остальное сложнее.

– Но вы же предлагали мне титул барона и даже графа. Кстати, технологию изготовления игристого вина я вам просто подарю.

– Гхм! – Герцог улыбнулся. – А вы хитрец, Вик.

Я развел руками. Хитрец не хитрец, а свою позицию я продумал хорошо. Герцогу выгодно мне помочь. А свою выгоду он вряд ли упустит. Я и так сделал все, чтобы его заинтересовать. Сейчас мне важно получить нужную нам землю. А как все это организовать – пусть он подумает сам.

– Время не ждет. Если мы не возьмемся за это дело, за него могут взяться другие, – решил я пустить в ход еще один козырь.

– Другие? Да кто же может за такое взяться?! – удивился герцог.

– Например, княжества. Можно организовать водный путь вверх по Хат, затем через болота на север. И княжества завладеют монополией в торговле стеклом.

– Через болота путь непрост.

– Торговля столь редким товаром все окупит.

Я блефовал. Озвученный мною вариант совсем не вписывался в наши планы, но герцогу вовсе не обязательно об этом знать. А вариант такого развития событий вполне возможен. Был бы возможен. Но один из ведущих акционеров стекольного производства (я имею в виду себя) не заинтересован в том, чтобы стекло поступало в империю и Абудаг через восточные княжества. Нам необходимо движение кораблей по реке через земли тилукменов. Значит, на этом участке водного пути и стоит сосредоточить свои усилия.

– Надеюсь, они не догадаются! – встревожился герцог.

Огромные прибыли, ожидаемые от торговли стеклом, едва замаячили на горизонте. Отдать все деньги княжествам герцогу было бы досадно.

– Дело только во времени. Кто успеет первым – вот в чем вопрос.

Герцог прошелся по кабинету. Минут пять он о чем-то сосредоточенно размышлял. Наконец на его лице заиграла лукавая улыбка. Похоже, предприимчивого вельможу посетила какая-то интересная мысль.

– А что, это может быть перспективно. Если я организую для вас, Вик, дворянство, вы просто обязаны будете заботиться о благе империи.

Вот оно в чем дело? Хитро придумано. Герцог прав, дворянство дает права, но оно же предполагает и определенные обязанности. Оно мне надо? И я считал себя предусмотрительным?! Нет, я был бы совсем не против служить империи. Вот именно так, в прошедшем времени. До того как я подружился с гномами. Нет, не то. Стал своим. Долину гномов принял за свой дом, который надо защищать. Гномов принял как свой народ. И самое главное, что я всему этому чертовски рад. Свобода и уважение. Два эти слова как нельзя более отражают то, что я получил. Такое дорогого стоит.

– Пожалуй, я смогу произвести вас в виконты. Как вам? – рассуждал герцог.

Виконт Вик. Звучит неповторимо. Вот только что мне теперь с этим делать?

– Я даже готов откупить нужные нам земли. – Похоже на Фагуа напало красноречие. Плюс неожиданный приступ щедрости. Или ему здорово понравилась эта идея.

Я печально вздохнул:

– А император?

– В виконты я могу вас произвести своей властью. Вот если бы речь шла о графе, это было бы сложнее.

Виконт, граф – какая разница. Вопрос в том, что мне теперь делать. По неожиданному энтузиазму Фагуа я понял, что от исполнения имперского поручения мне уклониться не удастся. Я представлял себе, каким оно будет – организовать поход на юг кораблей герцога.

И чем я недоволен? Это вполне вписывается в наши планы. Движение по реке Хат будет активным, тилукмены позабудут о набегах на долину гномов. Им станет не до того. А я грущу. То, что год назад представлялось мне подарком судьбы, сегодня почти наказание. Отказаться? И весь наш план поставить под удар? Если мы промедлим лишнюю неделю, все усилия могут пойти прахом.

– Вот что, Вик, приходите завтра после обеда. К тому времени с землей все станет ясно.

Я попрощался. Настроение мое упало почти до нуля.

Всю дорогу до причалов Лесли пытался меня разговорить, но разговаривать мне решительно не хотелось.

Гномов я встретил на подходе к кораблю. Их шумная компания возвращалась с задания. Судя по всему, гномы произвели нужное впечатление на жителей Занту.

Завтра. Завтра все решится, значит, мне надо принять решение сегодня.

– Ого-го! Вик, дружище! Мы славно погуляли в городе! – Раста сграбастал меня в объятия. – Все-таки зря ты с нами не пошел.

– Может быть, и зря, – согласился я.

– Как мое изделие? – поинтересовался Нимли.

– Зеркало восприняли на ура.

Я не преувеличил.

– Что случилось, Вик?

Это Нимли. Так и знал, что он более проницательный.

– Ничего, и все, друг мой. Ничего, что выходило бы за рамки плана.

– Рассказывай.

Другие гномы, увидев наши серьезные лица, тоже прекратили смех.

– Нам предстоит расстаться.

– Как?!

– Почему?!

– Я сам не рад. Помните наши планы насчет волока для абудагцев.

– Герцог не дал своего согласия?

– Герцог дал свое согласие. Вместе с нужной землей мне присваивается титул виконта.

– Так это здорово! – воскликнул Раста.

– Ты, как всегда, торопишься, – проговорил Нимли. – Если бы это было здорово, разве мастер Вик был бы так печален?

– А что здесь плохого?! – удивился Раста.

– Да нет, все отлично. Но вместе с тем я вынужден буду поступить на службу империи.

– Совсем не все дворяне обременены службой.

– Здесь не тот случай. Герцог найдет для меня занятие.

– И далось тебе это дворянство? – прогудел Раста. – Плюнь. Звание мастера будет поважнее.

– Я бы плюнул. Дело, по большому счету, не во мне. Нам нужен этот волок.

– Значит, расстаемся? – Гномы погрустнели.

– Не так сразу. А переправу кто будет строить? – Я улыбнулся печально и задумчиво. – Без гномов это дело не обойдется. Волок, верфи, новые корабли. Вы всегда будете желанными гостями на моей земле. А мне побывать в долине в ближайшее время вряд ли удастся.

Гномы довольно загудели, поняв, что ни завтра, ни послезавтра расставаться нам не придется. Правда, не так радостно, как до полученного известия.

На следующий день все было так, как и ожидалось. Герцог подтвердил свое намерение пожаловать меня дворянским титулом.

– Теперь, Вик, вам следует подумать о гербе, – провозгласил он.

– Герб?

Я нарисовал два молота, расположенные буквой «V».

– Такой подойдет?

– Гхм. А что, оригинально. Просто, но оригинально.

– И что теперь?

– Сегодня я отправлю гонца в столицу. Император завизирует мою грамоту, вас внесут в список дворянства империи, о чем будет издан официальный указ, и можете считать себя дворянином.

– А император точно завизирует грамоту?

– Завизирует. Это формальность. Можно было бы обойтись и без нее, но так будет лучше. Я же говорил, Вик, сделать вас виконтом – в моей компетенции.

– И долго все это будет длиться?

– Дней двадцать – двадцать пять. За это время я решу вопрос с нужной вам землей, и вы сможете вступить во владение одновременно с получением дворянских грамот. Примите мои поздравления.

– Приму. Через двадцать пять дней.

Герцог рассмеялся:

– Нет, я определенно не прогадал.

Вот все и решилось. Жизнь вновь сделала поворот. Я вернулся в империю. Думал, что она для меня в прошлом, оказалось, что в будущем. У меня есть время, чтобы закончить дела, связанные с походом, а потом придется приниматься за строительство. И за снаряжение кораблей герцога для похода тоже. Как без этого?

Рад ли я? Не знаю. Меня наполняет чувство тихой грусти. Когда расстаешься с чем-то важным, оно часто этому сопутствует. Страница жизни перевернута, но впереди ждет новая глава. Новые радости и печали. Новые встречи. Жизнь продолжается.

 

Глава 18

Жизнь продолжается, и наш поход еще не закончен. После стоянки в Занту мы отправились в путь с новыми силами. Купец был полон оптимизма и надежд на будущее, абудагские наемники выглядели слегка помятыми, но довольными, гномы перебрасывались шутками, я окунулся в составление планов обустройства волока.

Необходимо все как следует посмотреть на месте, но не помешает и заранее подумать о методах постройки и требуемых материалах. Позже можно будет что-то уточнить. Однозначно потребуются лебедки. Надо будет с гномами обсудить возможность их изготовления. Остальное зависит от того, какой вариант транспортировки выбрать. Традиционный волок – деревянный (бревна, смазанные жиром, для того чтобы по ним тащить корабль) или более прогрессивный, – скажем, железнодорожная колея. Этот вариант выглядит куда более предпочтительным, но и трудозатрат требует не в пример больше. Отлить несколько километров рельс и доставить их к месту волока даже для гномов непросто, не говоря уже о других мастерах. Вариант размещения такого большого заказа на литье в империи я даже не рассматривал. Если кому такое и по плечу, так это жителям долины. Но не сразу. На такую работу потребуется время. Способ перемещения кораблей на деревянных катках я отбросил сразу из-за его малой эффективности. Если бы нам требовалось воспользоваться им однократно, вариант был бы приемлемым. Но корабли придется таскать часто, и делать это желательно быстро.

– Мастер Вик, а что будет с нами? – От размышлений меня отвлек вопрос Манги. – Мы слышали, что вы собираетесь обосноваться в империи.

– Да. После окончания нашего похода какое-то время мне придется здесь прожить. Что будет дальше, пока не возьмусь загадывать.

– А мы? – За спиной Манги стояли Сонъер и Лесли. Весь мой маленький отряд был в сборе.

– А что изменилось? Оставайтесь на службе, если у вас нет других планов. Остаетесь?

– Конечно! – Лесли улыбнулся и ответил без промедления.

В его согласии я и не сомневался. Парнишка привязался ко мне и готов был следовать по пятам. Вбил себе в голову, что должен брать с меня пример.

– Мне, по большому счету, все равно, где служить, – отозвался Сонъер.

Вот и хорошо. Опытный следопыт всегда пригодится.

Манга молчал. Молчал задумчиво и сосредоточенно.

– Я рад был служить под вашим началом, мастер, – произнес он наконец, – но хотел бы вернуться в родные места. Через год-два я попросился бы к вам на службу снова. Если примете.

Я не стал расспрашивать о причинах, побудивших Мангу принять такое решение. Если он так решил, значит, это что-то серьезное.

– Как твоя рана? – Манга до сих пор ощутимо хромал. Мы нашли в Гремене хорошего доктора, который подлатал его раненую ногу, но рана еще давала о себе знать.

– Лучше. Но отдых не помешает.

– Если ты собрался уехать только из-за этого, то можешь отдохнуть здесь. Хороший уход мы тебе обеспечим.

– Не только. – Манга покачал головой.

– Что ж, я сожалею, но задерживать тебя не буду. Возвращайся. Буду рад.

Лесли был удивлен отъездом Манги. Сонъер, похоже, о чем-то догадывался. По крайней мере, он не высказал никакого удивления, услышав о решении товарища.

– Вернусь. Если все сложится так, как хотелось бы, – отозвался Манга. – Спасибо, милсдарь.

– Оружие и доспехи можешь оставить себе. Коня, который ждет тебя в Лукино, – тоже. Все это не повлияет на выплату расчета.

Манга молча поклонился.

Мысли мои свернули с прежнего направления. Пора было подумать о том, что нас ожидает в Лукино.

До самого поселка не произошло ничего, о чем стоило бы упомянуть. Остановки мы делали недолгие. Если удавалось продать что-то прямо на стоянке любопытствующим купцам – продавали. Специально торговлей не занимались, не желая тратить на это время. Часть груза придется сбыть на месте конечной стоянки наших кораблей. Пока разгружаемся, пока готовим фургоны в дорогу… Местные купцы наверняка успеют нас навестить.

Толпа ребятишек, завидев наши корабли, приближающиеся к Лукино, высыпала на берег. Они кричали, размахивали руками.

– Раста, посмотри. Вот и первые встречающие.

– Жаль, что не гномы, – вздохнул Раста. Должно быть, вспомнил долину.

– Дети есть дети. Что там у нас есть в трюме вкусного?

– Сейчас поищем.

Гном отправился в трюм и вернулся минут через десять с плетеной корзинкой лакомств, которые мы прикупили в вольных городах. Сушеные фрукты были хороши. Прыгающая на причале толпа детворы получила подарок. Довольные ребятишки отправились восвояси, уступив место любопытствующим взрослым.

В Лукино сверх необходимого мы задерживаться не стали. Поставили корабли к арендованным еще в прошлом году причалам и стали готовиться к сухопутному походу в Абудаг. Там мы и намеревались продать значительную часть товаров, привезенных из вольных городов. Это позволит сделать хорошую рекламу будущему предприятию. Кроме того… Кроме того, у меня имелись некоторые задумки о методах привлечения абудагцев к походам на Хат.

Проект затевался грандиозный. Для того чтобы привести в действие те или иные силы, необходима мотивация. Конечно, простейшая мотивация – деньги. Но простейшая не значит лучшая. Для того чтобы привести в действие такой масштабный проект, не хватит никаких денег. Иное дело – пробудить заинтересованность. Как? Для этого существует множество вариантов. Я планировал задействовать несколько. Один из них мы уже начали приводить в действие, рекламируя успешность нашего похода к вольным городам.

Десяток гномов, остававшихся в Лукино, радовались прибытию соотечественников из трудного похода как никто другой. В ожидании нашего возвращения без дела они не сидели. Быки были обихожены и здоровы, оси фургонов смазаны – наш обоз готов был двинуться в путь в любое время.

На все про все у меня максимум месяц. Желательно управиться быстрее. За это время надо съездить в Родерик, решить вопрос об участии абудагцев в будущих походах и вернуться обратно – в Занту. Неудобно опаздывать на собственное возведение в дворянство. Это может быть сочтено по меньшей мере невежливым.

Почему из всех городов Абудага мы едем именно в Родерик? На это есть несколько причин. Во-первых, это достаточно крупный город. И потом, там есть люди, с которыми мы успели познакомиться во время прошлого посещения, в местном банке у нас хранятся деньги. Причин достаточно. Кроме того, купец Лотус следует именно туда – возвращается к себе домой. Вот мы и проводим его. Когда едешь в знакомые места, можешь представлять себе, что тебя там ожидает. Хотя бы приблизительно.

В день приезда мы решили не вести никаких работ, посвятив себя отдыху. Развели костры на берегу, откупорили пару бочонков с пивом. На такую толпу народа это немного. Но усердие в праздновании было излишним. Поход еще не закончен – осталась его сухопутная часть.

Веселые шутки и разговоры длились допоздна. Оставшиеся на хозяйстве в Лукино гномы рассказывали новости. Мы же в основном вспоминали о походе. Хорошо посидели. А на следующий день работа закипела снова.

С помощью подъемника гномы доставляли грузы на палубу, а затем отправляли их в фургоны, которые подъезжали один за другим. Повозок у нас было достаточно, даже больше, чем требовалось. Учитывая, что мы шли обратно с неполной загрузкой и часть товаров распродали в империи, в этом нет ничего удивительного.

– Уважаемый купец, вас подкинуть до Абудага? – поинтересовался я у Лотуса.

– Подкинуть? – удивился тот.

– Ну да. Мы можем отвезти ваши товары. Вам не придется искать фургоны и возчиков.

– Это было бы здорово. А цена?

– Обычная. Мы не собираемся на этом наживаться.

– Еще бы. – Купец улыбнулся. – У вас и так достаточно возможностей для пополнения денежных средств.

– Полноте. Уж вам, Лотус, лучше чем кому бы то ни было должно быть известно, что мы не гонимся за прибылью любой ценой.

– Это так. Я благодарен вам за ту помощь, что вы мне уже оказали, и с радостью приму новую. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь с вами рассчитаться.

– Почему нет? Выполните заключенный с нами договор – и мы будем в расчете.

– Это безусловно. Но договор не дает вам никаких преимуществ. Проценты по кредиту, что вы мне предоставили, невелики. Они не идут ни в какое сравнение с ожидаемой прибылью.

– Как знать. Не все преимущества видны невооруженным глазом. Расскажите своим друзьям о том, как удачен был наш поход, – вот для нас и преимущество.

Купец недоверчиво посмотрел на меня:

– Это не составит мне труда. Но может быть, я могу еще что-то для вас сделать?

– Вполне возможно. Как вы смотрите на то, чтобы организовать торговое представительство гномов в Родерике?

– Вы не перестаете меня удивлять! Это более чем щедрое предложение.

Увы, у меня не будет возможности заняться организацией торгового представительства гномов в Абудаге. А купец? Он зарекомендовал себя неплохо.

– Надеюсь, дела будут идти к нашему общему удовольствию.

– А вольные города? Вы планируете еще раз вернуться туда?

– Быть может. Хотите принять участие в торговой кампании? Такое возможно, но должен вас предупредить – на этот раз о корабле вам придется позаботиться самостоятельно.

Купец скривил губы. Еще бы. Идти в такой опасный поход на корабле гномов дорогого стоит. Он смог в этом убедиться лично. Понимаю его разочарование, но мы и так сделали ему хороший подарок. Никто не собирается для него продолжать таскать каштаны из огня. Захочет идти на Хат – пусть озаботится изысканием такой возможности. Не захочет – наше предложение о сотрудничестве более чем щедрое.

– Торговое представительство – это тоже очень неплохо. – Купец махнул рукой. – Его организацией надо заниматься, а это потребует времени и сил.

Приняв решение, Лотус посветлел. Что ж, он сделал свой выбор. Пойдет или нет он в новый поход на Хат, не так уж и важно. Охотники найдутся.

Дорога до Родерика прошла гораздо спокойнее, чем в свое время из Родерика в империю. Отдохнувшие быки размеренно тянули фургоны. Гномы-погонщики подбадривали их веселыми криками. Абудагские наемники, ворча, устроились в фургонах. Лишних коней у нас не было, покупать их наемники не хотели – надеялись на табун, который погнали от реки Хат их товарищи. Кони должны были ждать их в Абудаге. Так это или нет, не знаю, но могу их понять. Стремление сэкономить похвально, но тогда и фургон сойдет за транспорт. Пусть радуются тому, что им не пришлось идти пешком.

На границе с Абудагом все насторожились, вспомнив, что в прошлый раз неподалеку произошло нападение разбойников на наш караван. Наемники натянули тетивы на луки, что свидетельствовало о высшей степени их обеспокоенности – никто не станет держать лук в готовом к стрельбе состоянии без необходимости. Гномы тоже насторожились. Стрелки, дежурившие у станковых арбалетов, прильнули к прикладам, готовясь взвести механизм при первой опасности.

Но все наши предосторожности оказались излишними. Никто на нас не напал. На месте столкновения от нашей прошлой битвы почти не осталось следов. Пробивающаяся молодая трава укрыла все.

Странно. Обычное место. И совершенно равноценное с другими с точки зрения опасности при нападении разбойников. И все же здесь возникает чувство тревоги. Так избирательно действует память. Невольно начинаешь внимательнее смотреть по сторонам. Впрочем, настороженность не бывает излишней, даже если все прошло спокойно.

Родерик был таким же шумным, как и обычно. Такие уж неспокойные люди здесь живут. Еще в предместье мы миновали большое собрание жителей, о чем-то оживленно спорящих. Судя по их горячности, не исключено, что у них дойдет до драки. Впрочем, на посторонних они не обращали внимания и были полностью увлечены своим спором.

Купец Лотус предлагал нам остановиться на его подворье, но наш обоз не смог бы там поместиться при всем желании. Пришлось искать большой постоялый двор. Впрочем, часть фургонов все же были отправлены к Лотусу – те самые, что везли для него товары. Они должны были там оставаться до той поры, пока мы не определимся с дальнейшими планами.

К гномам в Абудаге относились спокойно. Найти на свою голову неприятностей здесь было довольно просто. Но для жителей долины эти шансы были ровно такими же, как и для всех других. Не больше и не меньше. Никто не станет к ним цепляться только из-за того, что они гномы. Такая вот особенная толерантность.

Торговлю в Родерике мы решили ограничить. Купец Лотус привез немало товаров из вольных городов. Не дело составлять ему конкуренцию. Да и продать привезенные товары в одном только Родерике было бы недальновидно. Исключение решено было сделать для приезжих купцов или для родерикских, отправляющихся торговать в другие города. Но все-таки следовало торопиться. Время поджимало, распродавать товары надо было быстро.

Как это организовать? У меня были определенные надежды на местного градоначальника. Тем более что я все равно собирался нанести ему визит. Надевать свой парадный костюм я не стал – Родерик не тот город, гуляя по которому следует пренебрегать экипировкой. Доспехами здесь никого не удивишь, скорее можно удивить их отсутствием. Сам градоначальник выходит на прогулку в кольчуге. Думаю, и мне не зазорно будет явиться к нему в гости в панцире. Хороший панцирь здесь считался лучшим парадным костюмом.

У резиденции правителя городских стражников было больше, чем я мог предположить. Пожалуй, их наберется не менее сотни. Родерикцы готовятся к походу? Или в городе тревожно и градоначальник решил принять повышенные меры безопасности?

Я остановился у ворот, не зная, стоит ли идти к наместнику сейчас или отложить этот визит. Но размышления мои были недолгими.

– Что вам угодно? – Десятник стражи, дежуривший у ворот, решил поинтересоваться целью моего визита.

Гхм. Что угодно? Можно подумать, что сюда приходят с разными задачами.

– Я хотел бы видеть градоначальника. Это возможно?

– С какой целью? Если хотите наняться на службу, то хочу вас огорчить.

– Вы меня не огорчили. На службу в Родерике я наниматься не собираюсь. Разве что наоборот – могу помочь с работой сотне-другой местных наемников.

О том, что в случае успеха парой сотен задействованных наемников дело не ограничится, я решил не говорить, дабы не вводить десятника в искушение недоверия.

– Сейчас я постараюсь все узнать, – заторопился десятник. – Если будете заниматься поисками мечников, обращайтесь, я посоветую вам лучших людей.

И этот туда же. Наверняка какой-нибудь свояк или племянник мается в ожидании работы, и десятник спешит составить протекцию.

– Буду иметь в виду, – нейтрально ответил я.

Десятник скрылся из вида, а я, пользуясь случаем, решил разузнать о причине такого скопления вооруженных людей во дворе его резиденции.

Стражник, дежуривший у ворот, был не прочь поболтать. К нему-то я и обратился за разъяснениями:

– Что-то случилось в городе?

Тот откликнулся охотно. То ли он был разговорчив от природы, что ли ему надоело молчать.

– В городе всегда что-то случается. На окраине ограбили заезжего купца. В трактире у рынка подрались двое старших из отрядов наемников. В результате один оказался убит. А в общем, в городе все спокойно.

И это спокойно? Впрочем, учитывая местную специфику, происшествий не так и много. Но отчего здесь такое скопление людей? Так и не получив ответа на свой вопрос, я решил поинтересоваться при случае у наместника причинами присутствия во дворе его резиденции такого немаленького вооруженного контингента.

Десятник вернулся быстро и сообщил, что градоначальник примет меня немедленно. Что ж, так даже лучше.

Кабинет правителя был обставлен довольно скромно, зато интерьер украшали многочисленные предметы вооружения. Живописной коллекцией они были развешаны на стенах. Почти как в музее. Разница только в том, что любой меч или лук, снятый со стены, мог быть тут же пущен в дело.

Я бросил беглый взгляд на коллекцию и поспешил подойти к столу, за которым сидел наместник. Ну да, как я и предполагал, правитель был в кольчуге. На этот раз в облегченной, тонкого плетения. И это у себя в резиденции! Должно быть, без доспехов здесь не принято принимать посетителей. Что-то вроде униформы – обстоятельства вынуждают соответствовать. Абудаг есть Абудаг.

Секунд пять градоначальник всматривался в меня, наморщив лоб:

– А, это вы.

Все-таки узнал. Это делает честь его памяти – наше знакомство было скорее мимолетным.

– Желаю здравствовать, сударь. Хороши ли ваши дела?

Наместник поморщился, но ответил в контраст своему выражению лица.

– Спасибо, дела хороши.

– Но ничто не препятствует тому, чтобы их улучшить?

– Для такого никогда нет препятствий. – Градоначальник заинтересовался. – У вас есть предложение?

– Есть. И не одно. Но для начала я хотел бы знать, что вы скажете об этом.

Я достал кошель с жемчугом. Тем самым, что я выкупил у наемников. Надеюсь, они тоже не забудут рассказать, как удачно ныряли на отмели около острова.

Правитель высыпал жемчужины на ладонь и внимательно рассмотрел их.

– Я не специалист в жемчуге, – признался он, – но, на мой взгляд, он очень неплох.

– На мой взгляд, тоже. Особенно если учесть историю его появления в этом кошеле.

– И какова эта история? Вам досталось наследство? В таком случае могу вас поздравить – оно потянет на хорошую сумму.

– Вовсе нет. Вот эту жемчужину, – я отобрал одну перламутровую каплю из числа лежавших на ладони, – гном подобрал, просто свалившись за борт.

Градоначальник удивленно вскинул брови:

– Просто свалившись за борт? Чудеса. А остальные?

– Остальные добыли плывшие с нами наемники, немного поныряв. Мне эти жемчужины понравились, и я решил их у них купить.

– Нашли, немного поныряв? И где возможны такие чудеса?

– На реке Хат. Там есть один большой остров, вот около него нам и повезло выловить весь этот жемчуг.

– На Хат?! Как вы попали туда? Ропа непроходима!

– Бросьте. Это предрассудки. Путь труден, но вполне проходим.

Градоначальник задумался. Я предусмотрел его дальнейший вопрос – он напрашивался сам собой. Ответить я решил, не дожидаясь, когда градоначальник усомнится в рассказанной мной истории.

– Три десятка наемников из Родерика сопровождали в нашем плавании вашего купца Лотуса.

– Так наемники были из Родерика?! И купец?!

– Да. И вы можете подробно расспросить их о нашем путешествии.

– Это меняет дело. Должен признать, что ваше предприятие было довольно удачным.

– Вы не представляете, насколько удачным. Расспросите купца. Торговый поход по реке к вольным городам может принести такую прибыль, как никакой другой.

– Быть может. Но я не купец, я воин.

– Вы упускаете одну деталь. Для того чтобы организовать такой поход, любому купцу понадобится охрана. Очень сильная охрана.

– Это замечательно. – Градоначальник довольно потер руки. – Но захотят ли торговцы так рисковать?

– Это зависит и от вас, сударь. Если вы сможете обеспечить безопасное плавание, от желающих отбоя не будет.

– Придется постараться. Да, но при чем здесь жемчуг? – спохватился градоначальник.

– Как – при чем?! Разве в Абудаге он уже потерял ценность? На дне реки Хат рассыпано этого добра на десятки тысяч золотых. Может быть, на сотни. Вас это не впечатляет?

– Впечатляет. Но как же кочевники?

– Это серьезное препятствие. На берегу натиск тилукменов отразить будет непросто, но сама природа постаралась для нас. Отличную укрепленную крепость можно построить на острове. Стычек со степняками все равно не избежать, но хорошие укрепления и сильный гарнизон могут служить надежной защитой для ловцов жемчуга.

– Это же… Это сколько народа потребуется?!

– Немало. Кстати, хотел вас спросить, отчего во дворе вашей резиденции такая многочисленная охрана?

– Многочисленная? Она всегда такая. Пусть люди лучше состоят на службе, чем маются без дела. Да и наводить порядок в городе непросто. Наемников, сидящих без работы, много. Случаются стычки, в которых участвует по нескольку десятков человек.

– И вы спрашиваете, где взять столько людей?

Градоначальник на пару минут задумался.

– Все равно Родерику одному это дело не потянуть.

– Почему же одному? Вы градоначальник. Договоритесь с другими городами.

Правитель задумался. На этот раз надолго. Наконец он вынес вердикт:

– Сложно. Но дело стоит того, чтобы за него взяться, не видать мне меча. Но крепость на острове… Она должна быть хороша.

– Я поговорю с гномами, лучше их никто строить не умеет.

– Это было бы здорово. Вы принесли целый короб добрых вестей. Но каков ваш интерес во всем этом деле?

– Например, я хотел бы наладить добрососедские отношения.

– И все?

– А этого мало? Тогда, как добрый сосед доброго соседа, попрошу вас о небольшом одолжении. Мне надо быстро установить контакты с купцами из других городов Абудага.

– Нет ничего проще. Скажите, где вы остановились, и завтра же я организую вам встречу со всеми, кто вам нужен. Но это такая малость. Я остаюсь у вас в долгу.

– Сочтемся, уважаемый градоначальник. Жизнь не заканчивается.

– В будущем предприятии меня тревожит только одно – корабли. Прямого пути на Ропу от нас нет. Есть перевоз. Но это дорога только для грузов. Покупать же корабли в империи будет слишком накладно.

– Это пока нет дороги. В моих ближайших планах постройка волока. Но я советую вам не медлить. Пока прикупите десяток кораблей в империи. На такой лакомый кусок, как россыпь жемчуга, может найтись и другой желающий.

Я немного преувеличил. Быстро империя за добычу перламутровых сокровищ не возьмется – это не торговая экспедиция. Нам же необходимо именно быстрое развитие событий. Нам? Я по-прежнему причисляю себя к гномам. И буду причислять, даже когда получу обещанный титул виконта империи. Такая вот дилемма.

Разговор с наместником прошел успешно. Надеюсь, колесо событий закрутится. Осталось лишь наладить переправу для кораблей, идущих из Абудага до Ропы. И еще мне предстоял непростой разговор с гномами. Я пообещал градоначальнику Родерика, что переговорю с ними насчет участия в постройке крепости на острове. И это притом, что им предстоит масса других дел. До сих пор продолжается возведение укреплений на входе в долину, в ближайшее время нужно будет сооружать волок. Я, конечно, постараюсь привлечь местное население к этому делу, но без гномов здесь не обойтись, если строить быстро и качественно. Проблем и так немало, а здесь еще возведение крепости на острове. Впрочем, если гномы откажутся, я не буду настаивать, но… Но с этой стройкой не все так просто. Не стал бы я рекомендовать жителей долины в строители, если бы это не шло на пользу им и задуманному нами делу.

Я не стал откладывать решение этого вопроса в долгий ящик:

– У меня будет к вам серьезный разговор.

– Опять? Может, лучше несерьезный?

Мы с Нимли и Растой сидели за столом обеденного зала постоялого двора, где я их нашел. Раста, вспомнив былое, развлекался борьбой на руках, Нимли его морально поддерживал. Побежденные абудагцы шумели, некоторые из них хватались за мечи, но, подумав, откладывали их в сторону. Пока откладывали. Зря Раста затеял дерганье кота за усы. Так недалеко и до драки. Гномы, конечно, могут за себя постоять, но оно нам надо? Пришлось принимать срочные меры для охлаждения ситуации.

– Бочонок пива за мой счет на всех! – крикнул я бармену.

Друзья обрадовались, но я потащил их в дальний угол зала. Подальше от бочонка и веселящейся толпы наемников.

Раста недовольно пыхтел, Нимли довольно улыбался – он уже успел повеселиться.

– Не дуйся, Раста. Каждой шутке свое время и место.

– Как было не проучить этих задавак?

– В империи – сколько угодно. В Абудаге, если не хочешь затеять драку, лучше не стоит.

– Ха! Мне ли опасаться хорошей потасовки?

– Ты плохо знаешь абудагцев. Они слишком быстро хватаются за оружие.

– Я их не боюсь. – Гном все еще кипятился.

– Умный не ввязывается в драку не потому, что боится.

Я сделал паузу, позволяя Расте переварить эту мысль.

– Вик, ты прав, как всегда. – Гном хлопнул своей ручищей меня по плечу, заставив поморщиться.

– Но речь не об этом. Дела налаживаются. Если все пойдет как задумано, вскоре абудагские корабли поплывут по Хат.

– Это здорово, – заявил Раста.

– Да, это хорошо. Но есть нечто более значимое – абудагцы решились основать на острове реки Хат крепость и заняться ловлей жемчуга.

– Это нам здорово поможет. – Раста довольно потер руки.

– Я предлагаю гномам заняться строительством крепости на острове.

– Зачем?! – Раста и Нимли воскликнули одновременно.

– Знаю-знаю. Сейчас дел и без этого хватает.

– Дел хватает. Зачем еще и абудагцам помогать?

– Если вы думаете, что я забочусь о них, то это не совсем так. Да, отчасти это вызвано желанием помочь ловцам жемчуга укрепиться на Хат, но только отчасти. Возможно, они справятся и сами, но я не хочу, чтобы остров становился полностью абудагским. Это может помешать свободе передвижения по реке кораблей, им не принадлежащих. Настаивать не стану. Можно в этом проекте и не участвовать. Решайте сами.

Раста задумчиво чесал макушку.

– Здесь есть над чем подумать, – согласился Нимли.

– Есть. Вот именно об этом я вас и прошу – подумать. Что до наших товаров, то, похоже, скоро вопрос решится. Завтра ждем купцов в гости. Сегодня надо решить, будем ли мы снаряжать обоз в долину, в каком составе и с какими товарами.

– Конечно, будем! – высказался Раста. – Такая великолепная копченая рыба, что мы купили в Гремене, порадует гномов.

– К тому же можно отослать часть вырученных от продажи товаров денег, – добавил Нимли.

– Решено. Так и поступим. Тогда вместе с обозом отправим заказ вот на такую вещь. – Я начертил на столе изображение рельса. Конечно, он был не так велик, как рельс для железнодорожного вагона, по размеру больше соответствуя узкоколейке.

– Сколько надо этих штуковин?

– Учитывая, что «штуковин» должно быть проложено по две, общая длина будет не менее десяти километров.

Раста присвистнул:

– Это немалый труд. Работа для литеек не на один месяц. И чтобы доставить все это, потребуется не один десяток фургонов.

– Лучше немалая работа, чем большая война. К тому же волок окупится.

– Да я не о том. Дело не в деньгах – во времени.

– Вот именно поэтому мы будем строить дорогу в два этапа. Сначала строим деревянный волок. Как только рельсы будут готовы, начнем их укладывать.

– Если так, тогда может получиться.

– Должно получиться. Не зря же я ради этого подался в виконты.

– Когда идем обратно? В империю.

– Задерживаться не будем. Два-три дня – и выступаем. Время не ждет.

 

Глава 19

Через три дня наш обоз разделился на две половины. Часть фургонов отправилась в долину, другая возвращалась в Лукино – туда, где стояли наши корабли. Купец Лотус успел за эти дни сбыть часть товара и рассчитаться с нами за полученный кредит, соглашение о создании торгового представительства гномов в Родерике тоже было заключено. К моменту прихода каравана из долины купец обязался подготовить все для его приема – вот еще одна причина, для того чтобы поскорее отправить гномов в родные края. Жаль только, что пришлось разделиться. Те, кто остался, вздыхали между делом – они тоже давно не были дома. Но при этом все понимали, что рано успокаиваться – не все дела еще закончены.

Среди отъезжающих в долину был и Раста. Мне жаль расставаться с ним, но кому-то надо было возглавить уходящий в долину караван.

Остался Нимли. Полчаса, после того, как мы выехали из Родерика, он был печален. Но этот народ не умеет долго грустить.

Один из гномов задремал и чуть не свалился из фургона на землю.

– Что, Барта, лавры Хорти не дают тебе покоя? Ты тоже решил жемчуг поискать? – спросил один из гномов.

Дружный хохот покатился по рядам, посыпались другие шутки, вспомнились забавные случаи, произошедшие с ними в походе. Через десять минут гномы пребывали в своем обычном бодром расположении духа. С хорошим настроением и дорога проходит быстрее.

Мы не могли использовать все три наших корабля из-за отсутствия части экипажей. Подумав, я решил «Зарю» оставить в Лукино. «Юнона» и «Авось» были меньше, но два корабля есть два корабля. Они обеспечивают гораздо большую мобильность, чем один, пусть и большего размера.

Снова весла вспенили воды Ропы. На этот раз мы шли налегке, и корабли летели словно на крыльях. Через несколько дней на горизонте появился Занту.

Вопреки моим опасениям, гонец герцога успел вернуться из столицы. Дворянские грамоты на мое имя были утверждены. Предстояло их торжественное вручение.

Фагуа постарался обставить все пышно. На церемонию были приглашены все окрестные дворяне (чем не славный повод устроить празднование). Резиденция герцога была украшена парадными флагами. Ради такого дела он даже пригласил музыкантов, которые играли что-то медленное и торжественное. Право, я немного засмущался. Мне редко доводилось быть на таких торжественных мероприятиях, а в качестве главного действующего лица – вообще ни разу. Я постарался взять себя в руки. На меня смотрят люди, с первой минуты произвести плохое впечатление никуда не годится. Даже если я где-то промахнусь, ошибусь с выполнением ритуалов, нельзя показать свою растерянность.

Мажордом герцога подошел ко мне и шепотом поведал о том, что нужно делать. Надо сказать, очень своевременно.

– Сейчас его светлость произнесет краткую речь. Я подскажу, сударь, когда вам следует выступать. Пройдете по центральной дорожке и подойдете к герцогу.

Вдоль этой самой центральной дорожки плотной толпой выстроились местные дворяне. Оказывается, их в герцогстве немало. Да и не все здесь наверняка. Земли Фагуа довольно обширны.

По знаку герцога музыка смолкла – наступила пора речи. Она, впрочем, была недлинной. Нечто о славе и процветании империи, верности дворянства и традициях.

– А сейчас я хочу представить вам славного путешественника и умелого полководца.

Герцог сделал паузу.

– Пора, – прошептал мажордом.

Как, это все обо мне? Право, не ожидал такого представления.

Я ступил на дорожку и направился к герцогу Фагуа, который стоял на некотором возвышении перед входом в его резиденцию. Окружающие дорожку дворяне приветствовали меня легкими поклонами. Дамы мило улыбались. Озорные баронессы (те самые, которые были на нашей пирушке с дегустацией игривого вина) весело подмигнули. Поскольку поклоны задержали бы мое продвижение, я на них не решился. Вместо этого приветственно кивал головой, но делал это с большим энтузиазмом, дабы приветствующие не сочли меня невежей.

Интересно, какова здесь традиция присвоения дворянского титула? Не поверите, но я так и не успел об этом разузнать.

Все оказалось на удивление просто. Я подошел к герцогу.

– Сударь, обещаете ли вы беречь интересы империи?

– Обещаю. – Как еще я мог ответить? Иначе не видать мне дворянства.

– Обещаете не посрамить звание дворянина?

– Обещаю.

– Примите ваш фамильный нагрудный знак и грамоты, подтверждающие титул виконта.

Его светлость повесил мне на шею большой медальон на серебряной цепи с изображением двух молотов, расположенных буквой «V», и вручил свиток, перевязанный нарядной лентой.

– А теперь прошу всех на банкет по случаю значимого события!

И это все? Быстро.

Герцог первым проследовал в банкетный зал. Дворяне дружно поспешили за ним. Такое значительное событие происходит не каждый день и даже не каждый месяц. Чем не повод хорошенько повеселиться.

Мое место оказалось за одним столом с хозяином. Должно быть, в честь присвоения титула. Правда, не такого уж и высокого, по меркам имперской знати. Впрочем, это меня мало заботило. Главным оставалось то, о чем герцог умолчал, – грамота на нужную мне землю. Да, возможно, сейчас об этом говорить не самое время, но мог хотя бы намекнуть. Спросить? Нет, не буду показывать своего нетерпения. Банкет так банкет. Судя по тому, какими темпами веселье набирает ход, сегодня о делах разговора не будет.

Я отправил посыльного на корабль, и вскоре к столу доставили двадцать бутылок игристого вина. Это все, что у меня осталось от партии, которую я сделал перед походом к вольным городам. Теперь, когда производство стекла должно быть поставлено на поток, можно будет подумать и о стеклянной бутылке. Я обещал открыть секрет производства газированного вина герцогу. Мне не жаль. Я даже не собираюсь торговать напитком большими партиями и составлять ему конкуренцию. Так, сделаю немного для себя и хороших знакомых. Для небольших партий можно будет отлить и эксклюзивные стеклянные бутылки. Пусть все будет красиво.

Вина досталось гостям разве что по бокалу – так велико было количество приглашенных. Недостаточно, для того чтобы как следует отпраздновать торжественное событие присвоения мне титула, но вполне достаточно, для того чтобы оценить необычный вкус напитка. Радушный хозяин на угощения не поскупился – столы были заставлены разнообразными винами и закусками в полном изобилии.

Звучали тосты во славу герцога и конечно же во славу империи и императора. Не забывали и обо мне, поздравляя с получением дворянства. Ох уж эта светская жизнь. Только представлю себе, что мне придется к этому привыкать, как сразу пробивает дрожь. Нет уж, получу грамоты на землю – и сразу к себе. Теперь уже к себе. Не думал не гадал, что мне доведется стать феодалом. Но раз так случилось, придется позаботиться о том, чтобы устроить все на принадлежащей мне территории в должном порядке.

Если банкету я отдал должное (признаю, не без некоторого удовольствия), то дальнейшее повергло меня в панику, которую я попытался скрыть по мере сил. Просидев за столом пару часов, герцог решил поразмяться и объявил танцы.

Это было то, изучению чего я не посвятил времени. Вообще! Нет, я, конечно, могу создать видимость топтания под музыку. С большим трудом, отдавливая ноги партнерше, сумею изобразить нечто вроде вальса. Вот только все мои скромные умения здесь не пройдут. Каковы из себя местные танцы, я понятия не имел.

Пользуясь возникшей суетой, я попытался потихоньку вдоль стены проскользнуть к выходу. Не тут-то было. Одна из озорных баронесс подскочила ко мне и потащила в центр зала.

Грянула музыка. Наверное, это был самый неуклюжий танец на этом вечере. Что было делать? Я смотрел за движением других пар и старался их повторять. Баронесса веселилась от души. К счастью, окружающие больше были заняты собой, а не наблюдением за новоиспеченным виконтом. К тому времени когда музыка смолкла, я смог поймать ритм и кое-что запомнить. Со следующей партнершей я танцевал уже более уверенно.

Славный бал выдался у герцога. Возможно, все эти люди не так уж милы. Уж некоторые из них точно не так доброжелательны, как пытаются казаться, но на балу все было пристойно.

Ну вот, накаркал. Один их молодых баронов переусердствовал с употреблением вина и разговорился слишком уж фривольно:

– Сколько развелось этих молодых выскочек без роду и племени. И в чем их заслуга? Берусь поспорить, что все эти подвиги весьма преувеличены.

Задавака беседовал с небольшой компанией. Мужчины посмеивались, дамы сдержанно улыбались, не зная, как реагировать на подобные высказывания. И все бы ничего, но молодой буян чересчур повысил голос, и его речь стала слышна многим из окружающих. Мне в том числе.

И что, спрашивается, делать? Сделать вид, что не заметил? Право, я так бы и поступил, но случай был слишком уж неподходящий. Барон принялся меня поливать грязью на банкете, устроенном в мою же честь. Мне от этого ни холодно ни жарко. Человек я уравновешенный и совершенно спокойно отношусь к подобным нападкам, но репутация… Придется принимать меры.

– Сударь, судить поспешно – признак зеленой юности. Вы торопитесь высказывать мнение, не владея фактами.

Захмелевший барон удивленно оглянулся. Сначала на меня, затем на окружающих. На лицах дам и кавалеров расцвели широкие улыбки. Мяч был отбит. Прошу заметить, без всякого признака невежливости с моей стороны.

Барон покраснел:

– Я… Я…

– Да-да, именно вы.

– Я говорю то, что мне вздумается.

– Вот это-то и плохо. Я было решил, что вы сказали не подумав.

Окружающие уже с трудом сдерживали смех, а некоторые и не пытались этого сделать.

– Вы пытаетесь меня оскорбить?!

– Я? Помилуйте, и в мыслях такого не было.

Барон не знал, что отвечать на это, в словесной дуэли он явно проигрывал. Как человек не слишком далекий, отреагировал он предсказуемо.

– Звенеть языком – это совсем не то же самое, что звенеть мечом.

– Уж вам ли этого не знать.

Откровенный хохот покатился по залу.

– Выходи на улицу, если не трус! – вскрикнул барон.

Правитель нахмурил брови. Наш разговор и реакция зала привлекли его внимание.

Дуэль? Убить этого задаваку не так уж сложно, но, право, я некровожаден. Но и от вызова отказываться нельзя, не те обстоятельства.

– Сударь, как вы посмели затеять склоку у меня в гостях? – Голос герцого был холоден, как айсберг. Впервые я услышал такие властные нотки из уст его светлости. Могу поверить, что Фагуа при случае может быть довольно решителен.

Но барон был уже достаточно разгорячен и не хотел останавливаться.

– Дворянин в империи пока еще имеет право голоса, – заявил он.

– А герцог пока еще может решать, кого оставить у себя в гостях, а кого препроводить вон.

Фагуа щелкнул пальцами, подзывая стражу. Нет, это совсем не то что надо. Праздник будет омрачен выдворением этого нахала стражей.

Я подскочил к герцогу и попросил вполголоса:

– Ваша светлость, не стоит так горячиться. Барон захотел поразмяться, почему бы ему не предоставить такую возможность?

Герцог улыбнулся. Похоже, идея ему понравилась.

– Прошу всех в фехтовальный зал! И вас, сударь, тоже. – Последние слова были сказаны холодно и относились к несдержанному барону.

Зал у герцога был отличный. Тренировочные доспехи всех возможных размеров и видов, хорошо сбалансированное деревянное оружие.

– Помогите фехтовальщикам облачиться, – распорядился герцог.

Барон воспринял это предложение с неохотой, но возражать поостерегся. Я, напротив, был доволен. В мои намерения не входило устраивать серьезный бой.

Гвардейцы Фагуа хорошо знали свое дело. Они быстро нацепили на меня деревянный нагрудник на толстой войлочной подкладке, принесли несколько комплектов наплечных и локтевых щитков и подобрали подходящие по размеру. На голову мне водрузили деревянный шлем все с той же подкладкой из войлока. А неплохо у герцога поставлено обучение бою на мечах, надо будет взять на заметку. Если позволят обстоятельства, оборудую себе такой же зал с такими же доспехами. Размеры помещения будут, конечно, поскромнее.

Увы, привычного мне меча не нашлось. Пришлось довольствоваться тем, какой есть. Правда, деревянный меч легче стального и позволяет действовать с большей скоростью.

Барон принял боевую стойку. Я стоял произвольно, касаясь пола кончиком меча и переминаясь с ноги на ногу. Задавака усмехнулся, сочтя меня дилетантом, – опрометчиво с его стороны судить о противнике, не начав боя.

Барон начал раскручивать классическую восьмерку – неплохой прием, особенно если выполняется на высокой скорости. Скорость у барона была достаточно велика. Непростой противник мне попался, даром что хвастун. Вот только при таком темпе непрерывной работы мечом можно быстро выдохнуться.

Я не спешил начинать – пусть горячий парень помашет мечом, утомится. Как следует раскрутив свое оружие, барон сделал шаг вперед, я на шаг отступил. Соперник не ожидал такого и чуть не сбился с ритма. Ага, сударь, думали, что я буду следовать классической тактике, отвечая ударом на каждый удар? Как бы не так.

Барон разошелся по-настоящему и пошел в наступление. Я приподнял меч, держа его обратным хватом. В такой позиции нельзя блокировать сильный удар, но я и не собирался этого делать. Деревянные клинки с треском столкнулись. Мой меч, естественно, отскочил, но и барон потерял скорость. Воспользовавшись этим, я сделал шаг вперед и стукнул барона рукоятью в лоб. Для этого мне даже не понадобилось делать лишних движений – удар задаваки развернул мой меч в требуемое положение.

Противнику досталось несильно. Он сел на пятую точку и удивленно затряс головой.

Мнение зала разделилось. Кто-то смеялся, кто-то сочувствовал барону, который попался на такую уловку.

– Это не по правилам! – крикнул дебошир секунд через пять.

– Да что вы, сударь? Действительно? На поле боя вы тоже будете объяснять врагу, что он действует не по правилам?

Барон фыркнул и вскочил на ноги. На этот раз он действовал более осторожно, делая резкие выпады и переходя в защиту. Что ж, на каждую тактику свое противодействие. Я нанес несколько быстрых ударов, заставив соперника обороняться. Задавака отскочил, пытаясь разорвать дистанцию. Я же провел прием, довольно опасный в боевых условиях, причем для обеих сторон, и относительно безопасный в тренировочной схватке. Воспользовавшись возникшим расстоянием, я перехватил меч двумя руками – одной за рукоять, другой за деревянное лезвие в трети расстояния от острия, затем сделал кувырок вперед и ударил барона ногами в панцирь. Соперник был быстр. Он даже попытался сделать выпад, который я парировал мечом. Да и попытка вышла смазанной – выскочка уже летел спиной вперед на противоположную сторону зала.

А вот падать его явно не учили – приложился он на славу. Признаться, я даже начал немного тревожиться. Удар не должен был нанести задаваке серьезных повреждений, но он не спешил подниматься. К поверженному дуэлянту подбежали гвардейцы и врач герцога. Через минуту барона приподняли и под руки повели из зала.

– Ничего страшного, – заверил доктор. – Серьезных повреждений нет. Через два-три дня пациент будет здоров. Его проводят до гостиницы.

Вот и славно. Я вовсе не хотел недалекому задаваке зла. Надеюсь, урок пойдет ему на пользу.

Гости его светлости не успели как следует обсудить события поединка. Едва за выскочкой закрылась дверь, герцог хлопнул в ладоши и призвал:

– Прошу всех вернуться в банкетный зал! Праздник продолжается.

Праздник и правда продолжался. Происшествие с несдержанным бароном никому не испортило настроения. Глубокой ночью я вернулся в арендованную накануне комнату и сразу рухнул на кровать. Завтра с утра я намеревался расспросить Фагуа о бумагах на землю.

На следующий день первым, кого я увидел, был Лесли. Парнишка принес мне ковш воды, который я с удовольствием и осушил. Нет, ну их, эти праздники. С ними совсем забудешь о делах, а ведь они не терпят отлагательств. Абудагцы через месяц подгонят корабли к указанному мною месту, а там до сих пор нет даже намека на начало строительства волока. Я причесал взъерошенные волосы, разгладил слегка помятый костюм.

– Мастер, может, я провожу вас? – поинтересовался парнишка.

– Как хочешь. Ты завтракал?

– Еще нет. – Лесли потупился, не зная, не будет ли это помехой.

– Тогда спускайся вниз и попроси приготовить что-нибудь на скорую руку на двоих.

Парнишка просиял и исчез. Через пять минут и я спустился за ним следом.

– Милсдарь, жаркое будет только через полчаса. – Подскочивший хозяин излучал максимум любезности.

– Жаркое в сторону. Что есть прямо сейчас?

– Окорок копченый, корнишоны, шпинат.

– Тащи все это сюда. Нам некогда.

– Что будете пить?

Я поморщился. Тостов вчера прозвучало предостаточно.

– Пива. Маленький кувшин.

Хозяин исчез, и через пять минут на столе появилось все, что мы заказывали. Подкрепившись на скорую руку, мы с Лесли отправились к герцогу. Надеюсь, вчерашнее празднование не продолжится и сегодня.

Лесли по привычке остался около гвардейцев, которые его уже знали и принимали неплохо. Любопытство паренька льстило бывалым воинам, и они охотно рассказывали ему о ратных подвигах и буднях службы.

Через посты меня пропустили без вопросов. Камердинер его светлости попросил подождать, но уже минут через пять появился и пригласил меня войти. Его светлость настроен был заниматься вопросами, важными для государства, как сказал мажордом, и потому примет меня незамедлительно.

Герцог был на удивление подтянут. Он встретил меня в кабинете, предложил присесть и с ходу перешел к делу:

– Разрешите вас еще раз поздравить, Вик. Дворянство империи – большая честь, но и большая ответственность. Вы к ней готовы?

Я откашлялся. Не ожидал, что герцог так сразу перейдет к этому вопросу.

– Польза империи для всех нас не пустое слово, – ответил я нейтрально. – Мы всегда думаем о той земле, на которой проживаем.

– Ах да, о земле. – Герцог сделал вид, что только что вспомнил об этом. – С тем участком, который вы хотели получить, все уладилось. Вот грамоты, подтверждающие ваше право владения, вот копия карты с требуемым участком, заверенная моей личной печатью. Это небольшой подарок. Строений на этой земле нет, люди не проживают. Это самое скромное владение из всех возможных. Но вы сами такое пожелали.

– Премного благодарен, ваша светлость. А поселения и люди – это дело наживное.

– Что ж, раз все устроилось к всеобщему удовольствию, поговорим о делах насущных, государственных. Речь идет о походе торгового каравана к городам реки Хат.

Так я и знал. Торговый караван – это здорово, это то что надо, но я постарался сделать недовольный вид.

– Ваша светлость, как же так? Я только получил во владение землю и даже не побывал на ней.

– Не вы ли убеждали меня в том, что торговля с вольными городами выгодна и нельзя откладывать поход?

– Я всего лишь делился впечатлениями.

– Вик, никто не знает ситуацию лучше вас. Уж не думаете ли вы отказаться от чести подготовки похода? – Голос герцога стал неожиданно холоден.

– Поступить так я посчитал бы невежливым и неблагодарным. Хорошо, я займусь этим, но и строительство на своей земле откладывать бы не хотел.

– И в чем вы видите выход?

– Строить новые корабли слишком долго. А уже существующие необходимо модернизировать: нарастить борта, поставить навесы. Все это значительно повысит безопасность плавания. Лукино находится недалеко от моей земли, и там неплохие верфи. Предлагаю организовать реконструкцию кораблей в этом поселении. Там же формировать команды и проводить тренировки по взаимодействию. У меня будет время на подготовку похода и на строительство волока.

– Вы собираетесь успеть и здесь, и там?

– Надо успеть. Надеюсь, дела не потребуют моего постоянного присутствия в двух местах одновременно. Буду чередовать. Обещаю вам, что на качестве подготовки каравана это не скажется. Надеюсь, вы подберете для участия в походе толковых людей.

– Люди будут. Что ж, ничего не имею против такого плана. Действуйте, Вик. Не хотите ли остаться на обед?

– Спасибо, ваша светлость, но если это не будет воспринято как невежливость, то я бы пожелал откланяться. До обеда еще далеко, не хочу терять время.

– Что ж, это не будет сочтено невежливостью. Удачи.

Через час «Авось» уже разрезал воды Ропы, двигаясь к месту будущего строительства. «Юнона» шла следом. Мы с Нимли сидели на палубе «Авось» и обсуждали планы.

– Вик, ты думаешь, денег на все хватит?

Существенную часть денег, вырученных от похода, гномы решили потратить на организацию сообщения между реками.

– Не знаю, Нимли. Мне никогда не приходилось строить волоки.

– Никогда?! – Гном изумился.

– Никогда. Впрочем, как и метательные машины, до той поры пока мы их не соорудили.

– А? Тогда все в порядке.

Право, Нимли уверен во мне гораздо больше, чем я сам. Впрочем, волок, при всей трудоемкости его сооружения, устроен проще, чем тот же корабль. Справимся. Должны справиться. Жаль, гномов осталось немного, придется привлекать для строительных работ местное население. Причем в массовом порядке. Гномам же достанутся самые ответственные участки работы. С этими ребятами мы горы свернем. Караван из долины, конечно, придет, вот только когда это будет… А время терять нельзя.

На каждой стоянке мы высылали глашатая, который оповещал население о требующихся нам рабочих и строительных материалах. Многие заинтересовались. Пара оборотистых купцов поспешила заключить договоры на поставку леса. Уже кое-что. Условие поставок у нас было одно – быстрота. Естественно, не в ущерб качеству.

Обосноваться на новом месте – что может быть проще и что может быть сложнее?

Начинать строительство пришлось с пристани. Даже не так. Работы мы начали вести сразу по нескольким направлениям, и пристань была лишь одним из них. Признаюсь, немаловажным. Вот-вот должны были начать поступать строительные материалы, для их выгрузки хороший причал просто необходим. Одновременно с этим возводились временные жилища, размечалась трасса для будущего волока (не такая простая задача, как можно было поначалу подумать). Казалось бы, что может быть лучше прямой линии, но все не так просто. Рельеф местности – подъемы и спуски. Все это приходилось учитывать, намечая будущую трассу. Кроме того, выделенный мне участок местами порос лесом. С одной стороны, часть деревьев можно пустить на строительный материал. С другой стороны, корчевка пней – занятие весьма трудоемкое. Да и не хотелось превращать всю землю в сплошное поле.

Мы с Нимли не менее десяти раз обошли вдоль и поперек участок, предполагаемый для устройства волока, прежде чем определились с подходящим для трассы местом. Уже начали прибывать люди, готовые наняться на работы. Кто-то приходил пешком, имея при себе лишь руки и желание заработать. Кто-то приезжал на повозке, запряженной конями или быками, предлагая услуги по перевозке. Дело находилось всем. Сначала шла расчистка трассы и выравнивание местности. Как мы ни старались, полностью избежать этих работ не удалось, оставалось лишь свести их к минимуму. Правда, минимум этот был относительный.

Прошла всего (или – уже?) неделя, у нас трудились около пятисот человек, а поток желающих все не иссякал. Работа по расчистке кипела вовсю, а сделать предстояло еще очень много. Одновременно с этим мы начали мостить трассу бревнами, которые от реки подвозили на подводах.

Ошкуренные стволы укладывались наподобие шпал для железной дороги. По краям «шпалы» скреплялись с бревнами, проложенными вдоль. Бревна эти вовсе не выполняли задачу заменить рельсы – они ограничивали трассу и должны были препятствовать соскальзыванию с нее саней. Ширина этой импровизированной колеи была около пяти метров. О самих санях несколько позже, поскольку работа над ними только началась. Это ответственное дело было поручено гномам. Кроме того, гномы занимались изготовлением лебедок, которых, по замыслу, было три – две должны были работать на реках, вытаскивая корабль на берег, третья – помогать на особо крутом подъеме. Надеюсь, этого хватит. Если нет, планы придется корректировать.

Работа вошла в накатанную колею, и я вспомнил о данном герцогу обещании. Уже третий день гвардеец его светлости ходил за мной по пятам, постоянно напоминая о том, что в Лукино ждет формирования герцогская флотилия. В первый день мне удалось избавиться от его опеки, поручив двум гномам угостить гостя пивом. В честь приезда. Гвардеец оказался тертым калачом – весь вечер он соревновался с гномами, но на следующий день от продолжения банкета отказался категорически. Мне удалось увлечь его рассказом о наших грандиозных планах. Отъезд опять откладывался. На третий день, увидев, что гвардеец хмур и неразговорчив, я решил, что с отъездом тянуть больше не стоит. Тем более что дело здесь наладилось, а выполнять обещание все равно надо. И не только из-за герцога.

Из тех, кто находился на строительстве волока, со мной отправился лишь Лесли. Возможно, поехал бы и Сонъер, но его не было в лагере. Еще вчера я его отослал в далекое и непростое путешествие. Впрочем, дороги были относительно безопасны для хорошо вооруженного и не слишком богатого всадника. Нападать на латника средней руки для разбойников себе дороже. Это не торговый караван и не знатный вельможа в костюме с золоченым шитьем. В кошеле такого путешественника редко бывает много денег, а проблем он может доставить немало. И потом, при желании вооруженный всадник всегда может пристать к каравану. Никто не откажется от бесплатной дополнительной охраны. И все же поход был непрост. Я бы не отправил Сонъера одного, но, кроме него, послать мне было просто некого.

Накануне вечером я позвал охотника для разговора.

Под легким навесом, который должен был со временем обрасти стенами и стать моим домом, стоял стол и несколько деревянных кресел. Вот и вся нехитрая обстановка моей будущей резиденции. Обстановка спартанская. Ничего, к зиме обзаведусь нормальным жильем, с каминами и водопроводом. Не так это сложно, если как следует подумать. Пока же есть более насущные вопросы.

– Присаживайся, – предложил я охотнику.

– Спасибо, мастер. – Сонъер сел. Такую манеру обращения он перенял от гномов.

– Есть хочешь?

– Спасибо, я успел поужинать, – вежливо отказался охотник.

– Тогда наливай себе холодного пива, – я жестом указал на кувшин и кружку, стоявшие на столе, – разговор будет непростой.

Охотник с благодарностью кивнул.

– Скажи, Сонъер, ты помнишь Найю? – спросил я у охотника, подождав, когда он отхлебнет из кружки.

– Помню ли я? Конечно, помню. Все, что связано с нашим походом, я буду помнить до конца своих дней. К тому же Найя – очень запоминающаяся дама. Интересно, где она теперь.

– Вот и мне интересно. Она или в княжестве Двенском – там ее легко можно найти, спросив у приближенных князя, или южнее княжеств, у верховий реки Хат. Вот там разыскать ее будет непросто.

– Непросто, – согласился Сонъер. – Но возможно.

– Возьмешься?

Охотник задумался, что-то прикидывая.

– Можно попытаться, – наконец провозгласил он ответ.

– Дорога непростая и длинная. И в помощь тебе мне дать некого.

– Мне не привыкать. Иногда неделями на охоте приходилось выслеживать дичь в одиночку.

– Я напишу письмо. Тебе надо будет отвезти его. Возьми в лагере все, что тебе необходимо. Кроме того, вот. – Я протянул охотнику кошель. – Здесь серебро суммой на пятнадцать золотых. В пути пригодится.

– Это много.

– Неизвестно, что может случиться в дороге. И потом, тебе все это время надо есть и пить и заботиться о лошади.

Сонъер кивнул, соглашаясь.

– Не сомневайтесь. Доставлю письмо в лучшем виде. На словах что-нибудь передать?

– Пожалуй, нет. Разве что расскажи, как и где я обосновался.

Это было основное в содержании письма, кроме чувств, которые я испытывал и о которых попытался сказать. Найя не знала о месте моего теперешнего проживания. Да что там, месяц назад я еще сам об этом не знал.

Так неожиданно встретившаяся девушка не шла у меня из головы, и я совсем не хотел ее потерять. Решив таким образом вопрос со связью, я вздохнул свободнее и отправился спать во вполне умиротворенном настроении.

 

Глава 20

В Лукино было шумно. Десятивесельный шлюп, на котором мы приплыли, бросил якорь у пристани. Неподалеку от семи речных кораблей, пришвартовавшихся плотной группой. Насколько я понимаю, это и было ядро будущего каравана. Семь кораблей – не так уж плохо, если их как следует оснастить и прибавить хороший десант. У причала собралось немало народу. Люди о чем-то оживленно спорили, порой слишком активно размахивая руками. До драки пока не доходило.

– Лесли, позаботься о наших вещах, – предложил я. – Знаешь небольшую таверну, которая называется «Золотой окунь»? Там довольно сносно. Отправляйся туда и заплати за комнаты.

Я отсчитал парнишке пять серебрушек и направился к расположенной неподалеку от кораблей герцога шумной компании.

– А я вам говорю, высоту борта следует делать одинаковой по всему кораблю! – Невысокий плотный человек с наморщенным лбом яростно доказывал что-то своему оппоненту.

– Чушь! Полная чушь! – кипятился другой, сухощавый и выше ростом. – Посмотрите на корабль гномов!

– Тот самый, на который нас не пустили? Ха-ха!

Это так. «Заря» до сих пор стояла в Лукино. У нас просто не было экипажа, для того чтобы гонять ее куда-то. Два гнома оставались на корабле – присматривать за порядком. Уж не «Зарю» ли хотели посетить незадачливые спорщики?

– А я говорил, надо было обратиться к гвардейцам! – парировал полный оппонент.

Собравшаяся вокруг толпа шумела, поддерживая то одного, то другого. Или же вовсе устремляясь в своих предпочтениях к чему-то иному.

– Мастера-корабелы, – прокомментировал перепалку гвардеец, который сопровождал меня от моих владений до Лукино. – Не могут решить, как именно переделывать присланные герцогом корабли.

– Фагуа не назначил старшего?

Гвардеец пожал плечами:

– Насколько я знаю, старшим к подготовке похода его светлость назначил вас.

Это правда. Что ж, пора брать дело в свои руки, а то они здесь будут спорить до посинения.

– О чем спор, уважаемые мастера? – полюбопытствовал я, подойдя к разгоряченным корабелам.

Оба обернулись, стремясь в горячке ответить, быть может, несколько резче, чем следовало, но мой внешний вид явно этому не способствовал. Отличный панцирь, меч на боку и дворянский медальон на груди не оставляли места для шуток.

– Прошу прощения, милсдарь, спор у нас технический, и вряд ли он будет вам интересен, – ответил сухопарый.

– Отчего же? Быть может, я смогу его разрешить.

– Еще скажите, что гномы пустят вас на палубу «Зари», чтобы посмотреть устройство навесов, – вмешался полный не без некоторого сарказма.

– Конечно, пустят. Вы просто не умеете договариваться.

– Я же говорил, надо позвать гвардейцев! – подскочил первый.

– Захватывать гражданский корабль силой? – удивился его оппонент.

– Вы вроде бы плохо расслышали. Я сказал – договориться.

– С кем, с гномами? – Выражение лица обоих спорщиков стало до предела скептическим.

– Вот именно. Прошу мне дать десять минут и ни во что не вмешиваться.

Я прошел вдоль причалов далее по берегу. Туда, где была пришвартована «Заря». Удивленные спорщики направились за мной. Следом за ними, чуть отстав, улыбаясь, последовал гвардеец. Все остальные, шумя, двинулись за нами.

Я жестом остановил толпу метрах в двадцати и направился к «Заре» один. На палубе никого не было видно. Где гномы?

– Эй, на борту! Есть кто дома?

– Опя-а-ать!

Что-то просвистело надо мной, заставив присесть. Я обернулся и рассмотрел – это была плетеная корзина. Кто это вздумал с корабля корзинами кидаться? Подбежавший со стороны берега мальчишка схватил оригинальный снаряд. Не знаю, что он собирался с ней делать, но я подмигнул ему и жестом попросил парнишку отдать корзину мне. Что тот с радостью и сделал.

– Кто же так кидает? Вот как надо.

Я метнул корзину вверх, рассчитывая попасть в притаившегося за фальшбортом гнома. Получилось удачно.

Хорти, а это был он, выскочил с ревом, который мог бы напугать многих, кто не знал гномов и их, в сущности, мирный нрав. Выскочил и замер. Через секунду окрестности огласил его громогласный крик:

– Вик!

Через пару секунд появился второй гном, и они буквально втащили меня на палубу.

Со стороны выглядело это довольно устрашающе. Корабелы начали всерьез обсуждать безопасность моего пребывания на борту. Надеюсь, гвардеец не даст им наделать глупостей. Он-то в курсе моей дружбы с гномами.

– Вик, ты просто не представляешь, как нам надоело сидеть здесь без дела! – рассказывал Хорти. Его товарищ охотно поддакивал.

Без дела? Вот не сказал бы.

– Вы мне лучше расскажите, что за странная встреча у вас получилась.

– Извините, мастер. – Хорти опомнился и перешел на более официальный тон. – Вот уже несколько дней, как какие-то странные люди пытаются проникнуть на наш корабль. Им-де надо посмотреть, как здесь все устроено.

Я рассмеялся. Оригинальный метод противодействия выбрали мои ребята, чтобы воспрепятствовать проникновению на корабль посторонних.

– Но почему корзины?

– Не рубить же любопытных зевак мечом. Корзины – это мое изобретение. – Хорти принял горделивый вид. – Времени свободного много. Мы заказали местным мальчишкам десяток пуков лозы и плетем их понемногу. Хотели продать товар в Лукино. Когда эти странные люди попытались проникнуть на борт, после того как мы им отказали в этом, пришлось пустить наши изделия в ход.

Должен признать, это очень гуманный способ самообороны. Корзина, брошенная мощной рукой гнома, запросто сбивала человека с ног. Вместе с тем нанести серьезные повреждения плетеным снарядом весьма непросто.

Я подумал, не рассказать ли Хорти о водометах. Помпа на «Заре» была исправна. Но по здравом размышлении решил, что корзины – тоже неплохо.

– Друзья, рад буду с вами поговорить, но потом. Вечером. А сейчас надо будет все же пропустить на борт этих настойчивых людей.

– Но как же…

– Треноги с арбалетами убраны?

– Все в трюме.

– Люк с подъемником камнемета надежно закрыт?

– Задраен, как положено.

– Трюмы закроем, а по палубе пускай ходят.

– Слушаюсь, мастер. Пойду сброшу сходни.

Хорти откинул небольшой бортик и поставил лесенку для удобства подъема на палубу.

– Проходите! – Я махнул рукой стоявшим в отдалении корабелам. – Только не все сразу. Человек пять, думаю, хватит.

Люди нерешительно двинулись к кораблю. Впереди два главных спорщика, за ними еще несколько любопытствующих.

Осмотр корабля длился минут тридцать. Корабелы оценили устройство фальшбортов и крепление навесов, парус и штурвал. Захотели спуститься и в трюм, но здесь гномы, следуя моим инструкциям, проявили непреклонность.

– Ну что, вы увидели достаточно? – спросил я корабелов, после того как мы спустились на причал.

– Хотелось бы больше, но это уже кое-что. Скажите, – сухопарый взглянул на мой дворянский знак, – виконт, а как вам удалось уговорить гномов?

– Сущие пустяки. Лучше скажите, отчего вы до сих пор не отыскали местного мастера-корабела, который руководил постройкой этого корабля? Он живет именно здесь – в Лукино.

Тень досады пробежала по лицам строителей. Похоже, о такой перспективе они даже не подумали.

– Но откуда вы все это знаете?

– Позвольте представить вам. – Гвардеец, сопровождавший меня, вышел вперед. – Виконт Вик. Именно ему поручено герцогом возглавить подготовку кораблей для похода на Хат. И именно он не так давно вернулся из предыдущего путешествия.

Во взглядах корабелов читалось неприкрытое удивление и уважение.

– Ждем ваших указаний, виконт.

– Указаний? Указания будут простые. Наш струг вы видели. К утру следующего дня жду ваши предложения по доработке кораблей герцога. Парусное оснащение переделывать не будем – это потребует замены мачт и перепланировки палубы. Рулевое устройство тоже оставляем таким, как оно есть. Ваши предложения по надстройкам рассмотрим утром.

Мастера молча поклонились, и я оставил их в раздумьях. Мне еще требовалось посетить экипажи и десант.

На кораблях оставались лишь вахтенные и малая часть команды. Пользуясь стоянкой и предстоящим ремонтом, почти все сошли на берег. Гвардейцы герцога тоже не сидели в порту.

Экипажи расположились на западной окраине поселка, десант – на северной. Непорядок. Им плыть вместе не одну неделю, надо привыкать к взаимодействию. Кстати, результатом такой географии была вовсе не неприязнь, как можно было подумать. Просто в Лукино не нашлось достаточно большого постоялого двора для размещения всех одновременно. Досадно. Мы пересекли поселение верхом и приблизились к постоялому двору, на котором разместились гвардейцы.

– Кто командир десанта? – поинтересовался я у сопровождавшего.

– Барон Максон. Его светлость назначил его командовать гвардейцами.

– Десант велик?

– Полторы сотни отборных латников. Если надо, можно запросить больше, ребята не против поразмяться.

Я прикинул количество кораблей.

– Нет, пока достаточно, посмотрим на слаженность работы тех, кто есть.

Сопровождающий многозначительно хмыкнул. В гвардию его светлости входили лучшие из лучших. Право, я удивлен, что Фагуа сформировал охрану полностью из гвардейцев. С другой стороны, встряхнуться им действительно не помешает. И опасный поход будет здесь как раз к месту. Это не полномасштабная война, но предприятие непростое.

Двор бурлил, наполненный многочисленными латниками, разделившимися на группы. Кто-то проверял оружие, кто-то травил байки, порой гвардейцы устраивали учебные спарринги или небольшие битвы пять на пять человек. В преддверии похода они не теряли времени даром.

Мы бросили поводья коней подбежавшему мальчишке и прошли в помещение. За большим, массивным столом расположилась группа командиров во главе с высоким, статным человеком с густыми пышными усами. Насколько я понимаю, это и есть Максон.

Барон был шумен и несколько монументален. Его громкий голос разносился по всему общему залу. Вопреки моим ожиданиям речь шла совсем не о подготовке к походу. Обсуждались последние имперские новости. Столичные. Разумеется, новости были не вчерашними. Но даже известия двухнедельной давности о событиях, происходящих в столице, считались необыкновенно свежими.

– Уверяю вас, граф Аданжи последнее время подрастерял свои позиции. Император принимает его не так охотно, как когда-то.

Четверо гвардейцев, сидящих за столом, слушали с большим вниманием, иногда вставляя реплики или разражаясь веселым смехом.

– А как же возлюбленная графа? Говорят, она приходится троюродной племянницей самому императору, – подал реплику один из сидевших за столом.

– В прошлом, все в прошлом. Аданжи рассорился со своей дамой сердца. Ходят слухи, что именно это повлияло на отношение к нему императора.

Беседа была интересна, но совершенно бесполезна для меня. Я был далек от столичных интриг.

Разговаривающие обернулись навстречу нам, и мой сопровождающий поспешил меня отрекомендовать:

– Разрешите представить вам виконта Вика.

Максон приветливо кивнул. Он был среди тех, кто присутствовал на церемонии присвоения мне титула. Остальные поднялись, чтобы поприветствовать координатора планируемой экспедиции.

Барон представил по очереди четырех младших командиров. Двое из них были дворянами, двое не имели титулов. В гвардии это было в порядке вещей. Разница была лишь в том, что для простолюдина звание младшего командира было потолком для служебного роста. Для дворян же такого потолка не было. Как правило, простолюдин мог дослужиться до звания младшего командира не раньше чем годам к тридцати, набравшись опыта и хорошо себя зарекомендовав. У каждого оставалась надежда на то, что рано или поздно титул ему все-таки присвоят и появится возможность выстраивать дальнейшую карьеру, но явление это было настолько редким, что подобные случаи можно было пересчитать по пальцам.

Двум командирам из числа простолюдинов было лет по тридцать пять. Дворяне были младше – лет двадцати пяти – двадцати семи.

– Рад приветствовать славных гвардейцев, – сказал я.

– Присаживайтесь к нашему столу, – предложил барон Максон.

– Спасибо. Как идет подготовка к походу?

– Подготовка? Мы всегда готовы к походу. Вы, конечно, хороший мечник (видимо, барон имел в виду мою тренировочную дуэль), и путешествие у вас было непростое, но, честно говоря, не представляю, чем вы можете нам помочь.

Да, вопрос серьезный. Учить военному делу этих людей мне не пристало, но не все так однозначно. Мне найдется о чем им рассказать.

– Давайте поступим так. Не могли бы вы, барон, отправить кого-нибудь в таверну «Золотой окунь»? Пусть позовут сюда моего человека, его зовут Лесли. У меня будет для него небольшое поручение.

Барон кивнул гвардейцу, который приплыл со мной на шлюпе, и тот поспешил скрыться из виду. Тем лучше, он знает Лесли в лицо.

На время ожидания я присоединился к обеду и беседе на вольные темы, которая велась за столом, попросив отложить разговор о делах до тех пор, пока я не проведу одну наглядную демонстрацию.

Лесли появился, выслушал мои указания и отправился на «Зарю». Хорти с товарищем жаловались на скуку? Что ж, я нашел им занятие. Надеюсь, оно придется им по вкусу. Требовало оно инициативы и некоторой изобретательности. Для Хорти с его неугомонным нравом – то что надо.

Процесс был не слишком длительным. Мне требовалось лишь примерное сходство. Через два часа нанятый возчик доставил на постоялый двор закрытый ящик размерами примерно метр на метр и два метра высотой. Груз приняли, «почтальон», получив обещанную серебрушку, отбыл восвояси.

– Барон, прошу вас собрать людей для небольшого эксперимента, – попросил я Максона.

Заинтересовавшиеся гвардейцы собрались вокруг ящика, и я приступил к демонстрации:

– Хочу познакомить вас с одним из тех, кого вы можете повстречать в пути.

С этими словами я откинул крышку. Эффект был еще более потрясающим, чем я мог предположить. В ящике должен был располагаться манекен, изображающий подводного пловца. Его оснащение до сих пор лежало в трюме «Зари», его-то я и решил использовать.

Хорти проявил чрезвычайное рвение. Он не только сделал требующуюся устрашающего вида куклу, но и привязал к ней веревку. В тот момент когда крышка ящика откидывалась, «пловец» начинал подниматься.

Поверьте, это зрелище не для слабонервных.

Даже я отпрянул от ящика, так как не ожидал, что манекен будет двигаться. Ох уж этот Хорти!

Что касается гвардейцев, то они дружно рассыпались в стороны, выхватывая на ходу клинки. Когда я повернулся к манекену, в нем торчало две стрелы и три метательных ножа. У герцога хорошая гвардия. Помнится, абудагцы в свое время растерялись. Впрочем, это не рядовые легионы. Гвардия – лучшие из лучших.

– Ну и напугали вы нас, виконт, – признался барон Максон.

Он подошел к манекену и ткнул его мечом. После чего спокойно убрал оружие в ножны.

– Что это за чудище?

– Вы не поверите, именно так выглядели те, кто атаковал нас в устье Ропы. Они неожиданно выскакивали из воды и пытались запрыгнуть на корабль.

Барон удивленно покачал головой:

– Беру свои слова назад, виконт. Вам есть что рассказать, а нам есть о чем послушать. Распоряжайтесь.

– Сделаем так. Завтра вы позаботитесь о том, чтобы все гвардейцы и команды кораблей собрались в одном месте. Остальным тоже будет полезно узнать, с чем им придется столкнуться. До обеда я буду занят с корабельными мастерами, а после расскажу о нашем путешествии и отвечу на все вопросы.

– Хорошо.

Ящик закрыли, решив удивить завтра манекеном корабельные команды. Я же обсудил с бароном подробности вооружения гвардейцев, упомянув о необходимости иметь как можно больше стрелков из мощных луков, и поспешил откланяться.

Как я и подозревал, к единому мнению мастера-корабелы не пришли, но, по крайней мере, они сформулировали предложения, которые можно было рассмотреть. Основной вопрос упирался в то, делать ли навес над всем кораблем или ограничиться носом и кормой, как на корабле гномов. К слову сказать, у нас для такого расположения навесов были причины. Во-первых, косой парус требовал места для маневра, в отличие от прямого. Во-вторых, спрятанная под палубу метательная машина тоже требовала места при приведении ее в действие. На кораблях герцога таких приспособлений не было. Не то чтобы их не могло быть вообще, но подобные переделки были бы слишком велики и неоправданны. Легче построить новый корабль, чем до такой степени изменить старый.

После моей рекомендации навес решили ставить сплошной, а борта нарастить по всей длине на высоту человеческого роста, оставив места для бойниц. В результате корабли должны были стать немного тяжелее, превратившись в настоящие плавающие крепости. Подобрать хороших стрелков – и семь таких «броненосцев» будут достаточной силой даже без камнеметов.

После того как мы определились с планом работ, дела начали набирать ход и у меня появилась надежда на то, что задуманное может осуществиться в срок. Мастера взялись за доработку и проявляли в этом немалую сноровку и упорство. Несколько раз я беседовал с командами кораблей и гвардейцами, рассказывая им о том, с какими проблемами они могут столкнуться в походе. Разумеется, это не панацея, но, надеюсь, это поможет им в плавании. Неделя-полторы работ – и флотилия герцога отправится в водный торговый поход к вольным городам. Будет ли это первая ласточка, которая последует за нами на Хат? Или абудагцы успеют раньше?

Как бы то ни было, процесс запущен и его уже не остановить. С чего все началось? С нашего желания отвлечь кочевников от набега на долину гномов. Достигли ли мы этого? Пока нет. Но сделан первый шаг. Такой важный и сложный. Тот, за которым, несомненно, последуют остальные. Теперь я могу сказать с большой долей вероятности – наши шансы на то, что тилукменам будет не до гномов, достаточно велики. Пойдут по Хат торговые корабли, уже в этом году (абудагцы были настроены серьезно) на острове откроется фактория ловцов жемчуга. Это, несомненно, вызовет немало столкновений с племенами кочевников. Не беда, в Абудаге тысячи наемников хотят проверить свои боевые способности в деле. Надеюсь, гномы найдут возможность для участия в строительстве фактории. Это пойдет на пользу всем.

Стена, которая должна перекрыть вход в долину, тоже построена не напрасно. Кто знает, каким опасностям гномы могут подвергнуться в будущем. Да и угроза набега тилукменов полностью не миновала, пусть и существенно снизилась.

За последние полгода моя судьба несколько раз делала крутые повороты, закладывая такие виражи, что аж дух захватывает. Менялись обстоятельства, и планы и намерения, как бы ни были они хороши, менялись вслед за ними. Бесполезно продолжать строить плот, если река обмелела. Это не значит, что надо сидеть сложа руки и ждать, обмелеет река или нет. Если у вас есть намерение переправиться через реку, надо строить плот из последних сил, но, если необходимость в нем отпала, глупо упорствовать и продолжать работу. Но может быть, пришла пора заняться чем-то другим?

Я рад, что смог помочь гномам. Эти трудяги заслуживают мирной жизни.

Что до меня, то все устроилось не так уж плохо – титул, земля, на которой я обязательно построю свой собственный дом. Вроде бы все хорошо, но мне почему-то грустно. Что еще? Еще остается надеяться и сожалеть. Надеяться на то, что Найя вскоре рассчитается с долгами семьи и тогда ничто не помешает ей принять мое предложение и стать моей женой. И сожалеть, что пришлось покинуть долину гномов. Право, я очень привязался к этим жизнерадостным коротышкам. Но так уж сложилось. Так будет лучше в первую очередь для них. На данный момент. Что будет дальше? Кто знает. Жизнь продолжается.

 

Глава 1

Конь упал в воротах и захрапел, дергая ногами в предсмертной судороге. Это какая же… позволяет себе так обращаться с лошадью?! Загнать коня! Если кто из моих, всыплю от души, мало не покажется!

Надо же — Сонъер! От него я такого никак не ожидал. Вот уже несколько лет охотник находится у меня на службе. Вместе с ним мы отбивали нападение тилукменов на долину гномов, вместе с ним ходили в походы к вольным городам реки Хат, один раз посуху и четырежды водным путем. Не раз приходилось стоять с ним плечом к плечу, отражая натиск неприятеля. Чего я за ним не замечал, так это жестокого отношения к лошадям.

— Вик, беда! — Охотник вбежал по ступенькам и остановился напротив меня на террасе дома.

Дом был прочный, из тесаного камня. Ничего общего с тем навесом, который мы здесь поставили три года назад, тогда, когда начинали строить волок.

Сколько всего произошло с той поры… Быть виконтом оказалось не так-то просто. Начинать с нуля, обустраиваясь на пустом месте, тоже было нелегко. Первый волок мы построили за три недели. Для транспортировки кораблей использовалось нечто вроде саней. Конструкция была деревянной и передвигалась на полозьях из целых бревен по деревянным шпалам. Шпалы смазывались салом для лучшего скольжения.

Сложнее всего было затопить направляющие и подвести их под днище корабля. Этот чисто технический вопрос решался с помощью навешивания на конструкцию дополнительных грузов. Когда направляющие крепились к корпусу корабля, приходила пора задействовать лебедку. Здесь гномы постарались на славу. Все три лебедки отлично функционировали с той поры, как их установили. Несмотря на то что через год мы построили вторую линию волока, первая продолжала исправно работать.

Лебедкой вытаскивали корабль на землю, и на этом ее предназначение заканчивалось. Далее приходила очередь тягловых упряжек. Три десятка быков (по пятнадцать с каждой стороны волока) без труда тащили огромные сани с кораблем. Лишь однажды на всем протяжении пути, когда перепад высоты был слишком велик, приходилось использовать дополнительную лебедку. Весь путь занимал не более трех часов. Сейчас. Я вспомнил, как мы намучились, пока отрабатывали технологию. С первым кораблем так и вообще целый день провозились. Сейчас же корабли переправляются из одной реки на другую без проблем. С помощью обоих волоков караван из десятка кораблей можно перетащить за день.

Если первый волок делали на скорую руку, то со вторым пришлось повозиться. Но и вышел он на славу — настоящий железнодорожный путь. Рельсы небольшие, зато ширина колеи — добрых четыре метра. Рельсы гномы отлили в долине. Со средствами, на которые изготовили шпалы, проблем не возникло — функционирующий первый волок приносил доход. Еще больший доход приносил стеклоплавильный завод, который мы построили на паях с гномами и бароном Людвигом на юге, в вольном городе Гремене. Стекло расходилось влет что в империи, что в Абудаге. Многие готовы были платить только за то, чтобы их продвинули в очереди на получение долгожданного товара.

Немалый доход приносили бы и отчисления гномов с товаров, производимых методом горячей штамповки. Как автору метода и владельцу товарного знака V, мне причитался определенный процент с продаж. Но гномы и так немало потратились, поставляя рельсы, лебедки и прочие изделия из металла. Совершенно бесплатно, надо сказать. В благодарность за это я предложил им не платить пару лет причитающиеся мне проценты с реализации штампованных изделий.

Не поверите, пришлось выдержать немалую баталию, отстаивая такую точку зрения. Мой друг Раста, услышав о моем решении, упер руки в боки и затопал ногами от возмущения, чтобы показать свое неудовольствие:

— Слово гнома прочнее стали! Мы обещали платить положенный процент, значит, будем его платить.

От избытка чувств Раста даже начал дергать себя за бороду.

До чего же непросто с этими гномами! Вроде бы предлагаю им сэкономить деньги, а они упираются — и ни в какую. Я невольно улыбнулся:

— Кто бы спорил. Но, друг Раста, давай договоримся, что вы будете платить этот процент позже.

Гном задумчиво почесал затылок:

— Нет.

— Что — нет? — удивился я.

— Позже нельзя. Слово мастера есть слово мастера. Тебе ли этого не знать?

С гномами всегда так. Переспорить их непросто, лучше даже и не пытаться, но можно решить вопрос, переведя его в другую плоскость, что я и постарался сделать.

— Тогда давай так. Я гном?

— Гном, — согласно кивнул Раста.

Наверное, я единственный человек, которого гномы тоже считают гномом. Нет, они вовсе не заблуждаются. Я человек и выгляжу как человек, но за особые заслуги мне присвоено звание «почетного гнома». Такой была благодарность за то, что я помог отстоять их долину при набеге кочевников. Впрочем, скорее даже не за это. Если военное дело гномы считали вполне подходящим занятием для людей, то мастерство в строительстве и ковке металла видели исконно своей прерогативой. Вот потому-то изготовление метательных машин, стального троса и еще нескольких новинок было оценено ими по достоинству. Мастерство гномы уважали. Пожалуй, больше, чем что-нибудь другое. Все это вместе взятое и подвигло их на то, чтобы присвоить мне такое странное звание. Хорошо еще, что медаль не додумались вручить.

Только бы не проговориться. Если эта мысль дойдет до Нимли, не миновать мне и медали. «И что?» — спросите вы. Дарители обидятся, если я не буду ее носить, но это было бы уже слишком. Все-таки я живу среди людей, а отношение к гномам у них неоднозначное. К тому же я предпочитаю считать себя тем, кто я есть по рождению, — человеком.

— И дом у меня в долине есть, — продолжил я разговор с Растой.

— Есть, как не быть! Куда же он денется?! Мы, гномы, строим на века!

Дом в долине был подарком совета гномов. Подарен он мне был не без некоторого умысла — как полезному техническому специалисту. Право, я с удовольствием пожил бы какое-то время в долине. Гномы — замечательный народ. Они трудолюбивы и задорны. Горячность их может быть воспринята как агрессивность, но только теми, кто их плохо знает. Да, они любят поспорить, могут и потасовку затеять, но все это совершенно беззлобно.

Более миролюбивого народа я не видел. У них даже армии не было до той поры, пока им не пришлось отражать нападение кочевников. Взявшись за организацию армии, гномы подошли к этому основательно, как и к любому другому делу. Сейчас у них три тысячи солдат, отлично обученных (сначала этим занимался я, а затем нанятые нами в вольном городе Гремене инструкторы), экипированных лучшими на обозримом пространстве вооружением и доспехами. Три тысячи — это войска постоянной готовности. При необходимости гномы могут выставить до двадцати тысяч панцирной пехоты, усилив их станковыми арбалетами и метательными машинами. Надо ли говорить о том, что метательные машины у гномов отменного качества? К счастью, они совсем не стремятся к завоеваниям и если вынуждены поддерживать боеготовность, то только потому, что угроза со стороны тилукменов до сих пор сохраняется. Да, она стала не такой явной, как ранее (предпринятые нами меры принесли свои плоды), но полностью все же не исчезла.

В общем, я с удовольствием пожил бы среди этих широкоплечих, приземистых мастеров, но с недавних пор я виконт. Этим титулом меня пожаловал герцог Фагуа. К титулу прилагалась земля. Из-за нее я, собственно, и остался в империи, поскольку это была не просто земля, а земля в том самом месте, где нам необходимо. Под словом «нам» я подразумеваю себя и гномов.

Расположение моего удела позволяло построить волок между двумя реками и организовать движение кораблей, идущих из Абудага по Ропе к реке Хат. Зачем это надо было гномам? Долго рассказывать, об этом как-нибудь в следующий раз. Скажу лишь, что это было жизненно необходимо. Вот и пришлось согласиться на предложение герцога Фагуа и податься в дворяне. Из этого вовсе не стоит делать вывод, что Фагуа меценат, спешащий пожаловать титулом каждого встречного. Просто-напросто я был герцогу полезен, весьма полезен.

Начнем с того, что я подарил ему рецепт изготовления газированного вина. Подарил в качестве жеста доброй воли. Теперь Фагуа — монополист и славится шипучими винами. Право, мне не жаль. Герцог был мне полезен не меньше, чем я ему. Именно его покровительство позволяло мне чувствовать себя в империи спокойно. За это приходилось платить. Разумеется, не деньгами, герцог не так глуп, чтобы требовать с меня материальную компенсацию за свои услуги. Заботясь об интересах империи и выполняя свой долг перед ней, как любил выражаться Фагуа (понятное дело, имея в виду под словами «интересы империи» прежде всего свои интересы), я снаряжал караваны герцога для походов на юг, способствовал внеочередной отгрузке стекла с частично принадлежащего мне завода в Гремене… О множестве разных мелочей и упоминать не стоит. Надо ли говорить, что все это шло герцогу на пользу? Брать с меня деньги? Ха! С моей помощью деньги рекой текли в сундуки Фагуа.

Чем был полезен мне герцог, кроме гарантии безопасности и земли, которой меня пожаловали вместе с титулом (кстати, довольно пустынной до той поры, пока сюда не прибыл я)? Как ни странно, тем же самым, чем и я ему. Газированное вино не в счет, подарок он и есть подарок. Что до его походов на юг и покупки стекла, мне это тоже важно. Разумеется, я не спешил рассказывать об этом Фагуа, с него станется потребовать с меня что-нибудь еще. А оно мне надо? Чем оживленнее водная торговля с югом, тем меньше кочевники смотрят в сторону долины гномов, а гномы — мои друзья. Что до стекла, то не все ли мне равно, кому его продавать? Герцог или другой покупатель — без разницы. Пятипроцентная скидка? Право, это такая мелочь. Разумеется, я не спешил хвастаться непосвященным своей долей в стекольном заводе. Почему? Считайте, что мне не позволяла природная скромность.

Все эти дела требовали моего присутствия в империи. Впрочем, я не был слишком огорчен этим. Свой надел — это свой надел. Есть где развернуться и устроить все так, как мне это видится.

Но я отвлекся. Речь шла о нашем с Растой разговоре.

— Должен я свой дом оборонять? — задал я гному провокационный вопрос.

— Конечно! Вик, ты же у нас мастер по обороне.

— Но сейчас я не могу быть в долине. Что до денег, то пусть они пойдут на постройку оборонительной стены.

— Слова настоящего мастера! — согласился Раста.

Таким образом, вопрос с моими процентами за два года был решен. Не думаете ли вы, что я просто не знаю, куда девать деньги? Уверяю, это совсем не так. Но если видишь, что твои друзья и так сделали для тебя очень много, хочется сделать для них что-нибудь в ответ. Да и нет у меня сейчас недостатка в деньгах. Кроме стекольного предприятия имеется несколько мелочей, которые приносят мне неплохой доход. Например, корабли, которые мы построили с гномами и пользуемся ими на паях. Или такой, казалось бы, пустяк, как фирменные непромокаемые плащи. Этот пустяк приносит мне пару сотен золотых монет в год. Но что для меня сейчас эти деньги? Именно пустяк. Несколько лет назад я о такой сумме и мечтать не смел. Хотя я не совсем правильно выразился. Мечтать о деньгах? Есть в этом что-то меркантильное. Это слишком мелко — растрачивать на энное количество денег такое прекрасное понятие, как мечта. Скажем так: я себе представить такого не мог.

В общем, средства у меня сейчас были. Надо ли говорить, что с разного рода поставками в такой ситуации проблем не возникало. Купцы готовы были привезти все требуемые материалы. По первому зову направлялись к нашей пристани корабли, груженные лесом, камнем и металлами. Строительство на моей земле не затихало ни на миг. Наконец-то удалось реализовать многие планы, ранее откладываемые из-за недостатка финансов.

Впрочем, дело не только в финансах, просто раньше у меня не было видения перспективы. Как только оно появилось, появилась и возможность реализовать планы. Как это связано — ума не приложу. Случайное ли это совпадение или так изначально устроен мир, что вслед за планами (действительно достойными планами) приходит и возможность их реализации. Разумеется, возможность сама по себе еще не является гарантией успешного завершения дела. Возможность — это всего лишь возможность. Отправная точка, начиная с которой дела могут пойти в ту или иную сторону. И уж конечно, они не будут двигаться сами.

Да, я так и не рассказал до конца о волоке. Том самом, где тележки катились по рельсам. С рельсами больших проблем не возникло (если не считать, сколько времени понадобилось для их изготовления), а вот с платформами все оказалось не так просто. Сами металлические колеса можно было отлить. При низкой скорости качения невысокая точность обработки поверхности была не слишком большой помехой. Рама платформы тоже не доставляла больших хлопот, поскольку ее можно было изготовить из дерева. Больше всего меня смущали подшипники, которые должны были обеспечивать хорошее скольжение и выдерживать значительную нагрузку. В принципе, можно было сделать их деревянными, тщательно смазав дерево салом, но тогда они будут не слишком прочны и не слишком долговечны. Нет, подшипник должен быть настоящим.

На шарикоподшипник я не замахивался, а вот бронзовые втулки решил изготовить, при надлежащей смазке они служат долго. С бронзой проблем не было: гномы знали этот сплав и могли изготовить любые отливки по моему заказу. В чем же была проблема? Для придания втулкам нужных допусков требовался токарный станок, который был моей давней мечтой с тех самых пор, как я оказался в этом мире. Вот только для осуществления мечты раньше не было возможности. Итак, изготовление тележек началось с изготовления токарного станка.

Работали мы над ним вместе с Растой. Разумеется, станок нимало не походил на современные машины, но этого и не требовалось. Все, что мне было необходимо, это вращающаяся деталь и направляющие, по которым будет двигаться резец.

Что надо для того, чтобы изготовить токарный станок? Правильно — другой токарный станок. А если его нет? Мы попробовали обойтись тем, что имелось под рукой.

О, видели бы вы это чудо техники! Место ему в музее, если такой будет когда-нибудь создан. Начну с того, что он почти полностью был изготовлен из дерева, даже шкивы. Разумеется, деревянными были и подшипники. В двух брусках Раста проделал полукруглые углубления, в одно из них помещался вал, который должен был вращаться. Другой брусок накладывался сверху и стопорился деревянными клиньями. Бруски тщательно промасливались, чтобы уменьшить трение. Подшипник готов. Требовалось лишь следить за тем, чтобы вал не болтался, и вовремя подбивать клинья. Со временем вал притирался к посадочному месту, делая его идеально гладким.

Всего мы изготовили четыре таких подшипника: два — чтобы закрепить вал станка и еще два — чтобы закрепить вал привода. Привод осуществлялся от колеса с лопастями, погруженными в реку. Конструкция была похожа на ту, которая использовалась в колесных пароходах, а еще раньше — на мельницах. Передача с одного шкива на другой шла с помощью кожаного ремня. Разумеется, прямого, а не клиновидного, но достаточной ширины.

А вот направляющие, вдоль которых должен двигаться резец, из дерева изготовить было нельзя. Для них необходимы особая точность и твердость материала. Доводить до требуемой точности отлитые детали направляющих пришлось с помощью шабрения. Дело это долгое и однообразное, но упорству гномов позавидуют многие. Крепили мы резец тоже с помощью клина, на этот раз металлического. А как еще? Обыкновенная резьба казалась мне невиданной роскошью. Нет ничего проще болта или гайки? Тем не менее для их изготовления требуется высокоточный инструмент. Конечно, можно нарезать резьбу и с помощью токарного станка, но не такого простого, как был у нас.

Дольше всего мы провозились с патроном, в который требовалось зажимать заготовку. Попробуйте закрепить деталь, если не можете изготовить резьбу. Не так-то это просто. Как ни странно, оригинальную конструкцию патрона предложил Раста. Впрочем, чему я удивляюсь? Гномы — прирожденные механики. Все, что связано с железом, дается им легко и без усилий. Деталь крепилась с помощью эксцентриков. Конструкция оказалась настолько удачной, что мы не стали ее менять и позже, когда появилась такая возможность.

О чем я не сказал? Конечно же о резце. Увы, в моем распоряжении не было специальных сплавов типа победита. Пришлось использовать обыкновенный стальной резец повышенной закалки. Со своей задачей он справлялся неплохо, но требовал некоторой осторожности в обращении с ним, поскольку был хрупок. Осторожность требовалась еще и потому, что перемещать резец вдоль детали приходилось, просто толкая рамку, в которой он был закреплен, вдоль направляющих. Цепную передачу и рукоятку подачи резца мы придумали гораздо позже.

День, когда мы запустили наш первый токарный станок, я запомню надолго. Душа пела, чудовищное сооружение, построенное нами, казалось мне верхом инженерной мысли. Впрочем, на тот момент так оно и было.

Раста радовался как дитя, когда увидел, как резец снимает тонкую металлическую стружку с заготовки, а после нее остается гладкая, блестящая поверхность.

С этого момента работа по изготовлению бронзовых подшипников пошла гораздо быстрее. Раста так приноровился токарничать, что стал изготавливать довольно приличные детали. Гном пользовался любым удобным случаем, чтобы хоть что-нибудь выточить. Надо сказать, что этим самым станком мы пользовались довольно долго, лишь через полгода изготовив на нем детали для нового станка с металлическими шкивами и бронзовыми втулками.

Вместе с тем не прекращались и другие работы. Рос дом, в котором мне предстояло жить, рос поселок для строителей, возводились новые пристани и вторая очередь волока. Около тысячи человек работали ежедневно не покладая рук. Помогали им около полусотни гномов, время от времени сменявшихся. Порой их бывало больше, когда приходил караван из долины или один из наших кораблей доставлял товары с юга, тогда вокруг сразу становилось шумно.

Гномы, прибывающие с сухопутным караваном, любили удивить всех своим появлением. Полусотня сопровождения (как правило, этого было достаточно) маршировала в полном боевом снаряжении, сверкая латами и поражая окружающих слаженностью строя. Несколько раз задиристые абудагские наемники, сопровождавшие купцов, пытались затеять с жителями долины потасовку. Но такие случаи были довольно редки, да и заканчивались не в пользу горячих голов — несмотря на свой невысокий рост, гномы сильны и коренасты. Мой друг Раста сбивает с ног степного быка-лутхи ударом кулака. Такое, конечно, под силу не каждому гному, но и остальные бородачи тоже не слабы, и поучаствовать в потасовке — для них развлечение, разумеется, не выходя за рамки обмена тумаками. Иное дело абудагцы. Те в драке начинают горячиться, могут схватиться за меч. Их стычки часто переходят в настоящие бои, порой заканчивающиеся смертью одного из участников.

За всем этим приходилось следить. Если на кулачные схватки я смотрел сквозь пальцы, то за попытку боя на мечах следовало немедленное наказание — провинившегося бросали в реку. А если он при этом сопротивлялся, то могли и намять бока. Обычно это делали сами гномы. Если же их в момент потасовки было мало, в дело вступала служба поддержания порядка.

К созданию этой службы я пришел не сразу. Грузооборот, идущий через построенный нами волок, возрастал. Увеличивалось и количество караванов, приходивших в мое имение сухопутным путем для того, чтобы загрузиться доставленными сюда по реке товарами или, напротив, загрузить свои товары на корабль. Здесь же заключались сделки, а единицей измерения порой служили фургоны, а то и целые струги. Все это тянуло за собой строительство новых причалов, складов временного хранения и большого постоялого двора, где могли бы остановиться купцы и их сопровождение.

Так дела обстояли с ранней весны до поздней осени. Лишь когда ледостав начинал препятствовать судоходству, движение затихало и нас ждало три месяца тишины. Благословенное время. Строительные работы в эту пору, как правило, тоже затихали, мы занимались только неотложными делами. Три месяца относительного затишья я воспринимал с удовольствием, ведь это было время размышлений и новых проектов, которые мы обсуждали с Нимли или Растой, сидя у горящего камина и попивая ароматный травяной чай. А еще мы часами пропадали в мастерской, изобретая новое устройство.

Но, не поверите, к весне мне начинало не хватать шума и движения, так что появление первых кораблей, подходящих к волоку, я воспринимал с удовольствием. Месяцем позже начиналось активное движение сухопутных караванов, и жизнь опять бурлила и кипела.

Вот это-то кипение и подвигло меня к организации сил правопорядка. Решение напрашивалось, но вслед за ним встал вопрос: из кого же комплектовать мне свою гвардию? Больше всего свободных наемников в соседнем Абудаге, но вариант их найма я отверг сразу. Слишком уж эти парни неуправляемы. Использовать их в каком-нибудь горячем деле еще куда ни шло, но для моей цели они совершенно не годились, абудагцы и правопорядок — два разнонаправленных понятия. Гномы? Они верные друзья и хорошие бойцы, но эти искусные мастера слишком ценны, чтобы использовать их в качестве стражи. Да и дел у них гораздо больше, чем можно себе представить.

Еще был вариант с гвардейцами из вольного города Гремена, расположенного далеко на юге, мы нанимали там инструкторов для обучения гномов бою на мечах. Но эти люди будут здесь чужеземцами. Всем ли понравится, когда они будут наводить порядки? Спросите: и что с того? Неумный вопрос. Провоцировать лишнее недовольство и конфликты на пустом месте — занятие глупое и недостойное. Не хватало мне тратить время еще и на это! И ладно бы была принципиальная разница, но это не тот случай. Конечно, я тоже родом не отсюда, не из этого века и не из этого мира. Но титул виконта узаконивает мое гражданство в империи, с некоторых пор я здесь свой. По здравом размышлении я решил набрать людей из опытных мечников империи. Здесь не так много достаточно профессиональных воинов, находящихся не у дел, но много мне и не требовалось. Думаю, возникли бы некоторые трудности, реши я набрать тысячу добровольцев, а три десятка удалось набрать без особого труда. Пожалуй, это не стоило бы отдельного упоминания, если бы не история моего знакомства с тем, кто возглавил чуть позже службу охраны правопорядка.

История эта случилась месяца через два после того, как запустили в действие первый волок. Мы с Нимли ехали к дому, возвращаясь с планировки трассы второго волока, когда внимание мое привлекла шумная компания, собравшаяся около причалов. Люди кричали и размахивали руками. Это не могло не привлечь внимания — беспорядки мне были не нужны.

Нимли взглянул вопросительно, но я сделал ему знак рукой, предлагая подождать. До критической ситуация пока не дошла, стоило разобраться в происходящем, прежде чем вмешиваться. А происходило следующее: у причала стоял двадцативесельный шлюп. Владелец его суетился и покрикивал на грузчиков, таскающих товары на берег. Время от времени купец опасливо оглядывался на столпившихся на берегу наемников. Их было около десятка. Наемники, которых торопил другой купец, шумели и ругались, пытаясь пройти к пристани. Как ни странно, дорогу им преграждал всего один человек.

— Проваливай, тебе говорят! — крикнул старший наемников человеку, стоящему между ними и причалом.

Тот, к кому он обращался, — мужчина средних лет в кольчуге мелкого плетения и с мечом на поясе — был абсолютно спокоен. Судя по оружию, одежде и знакам отличия одного из легионов, это был житель империи, отставник (в виде медальона знак легиона носят люди, вышедшие в отставку, в память о былой службе). Мужчина производил впечатление бывалого воина, прежде всего своей непоколебимой уверенностью в правоте, той, что не требует доказательств. С криком отстаивают свое мнение те, кто не слишком убежден в том, что он прав. Истина не требует доказательств, она просто есть. И если ты знаешь, что она на твоей стороне, стоит ли разоряться на пустые слова.

Меч ветеран доставать не спешил, что тоже говорило в его пользу. Имперец произвел на меня самое благоприятное впечатление, но я решил посмотреть, что же будет дальше.

— Это невозможно, уважаемый, — спокойно ответил воин. — Приходите через час, причал будет свободен.

— Наш купец спешит! — выкрикнул один из абудагцев.

— Гоните его! — крикнул купец в подтверждение слов наемника.

Его люди двинулись вперед. Некоторые схватились за мечи, но, спохватившись, оставили их в ножнах: на прошлой неделе мы загнали в реку компанию, попытавшуюся устроить здесь бой с оружием. Слухи об этом распространились быстро. Абудагцы двинулись вперед, имперец печально вздохнул, показывая всю степень своего сожаления.

Такого мастерства я давно не видел! Движения воина стали словно смазанными, плавно и в то же время молниеносно он проследовал вдоль ряда наемников, нанеся несколько ударов, и откатился на несколько метров назад, застыв в прежней выжидающей позиции. Четверо абудагцев остались лежать на земле, серьезных повреждений они не получили. Ругаясь и отряхиваясь, наемники стали подниматься на ноги.

Хорош! Очень хорош! Но если все десять наемников пренебрегут предупреждением и возьмутся за мечи, имперцу не поздоровится. Абудагцы — отличные мечники, в чем я мог не раз убедиться. Пора было вмешаться.

Я тронул коня, вклиниваясь между спорщиками, Нимли последовал за мной.

— В чем дело?

Имперец пожал плечами, давая понять, что он здесь ни при чем, стоит, мол, себе, никого не трогает. Абудагцы возмущенно зашумели, но вперед не двигались.

— Я спешу, — сказал их купец. — Если не поспею вовремя, то понесу убытки.

— И что?

— Эта деревенщина не хочет посторониться. — Купец кивнул в сторону шлюпа, стоящего у причала, и разгружающих его людей.

— Уважаемый купец уже заплатил за стоянку?

Если с него приняли плату в то время, когда нет свободных причалов, кое-кому не миновать нагоняя.

— Нет, но…

— А вы, уважаемый купец? — обратился я к владельцу шлюпа.

— Все оплачено согласно требованиям, — отозвался тот.

— Вопрос исчерпан. Ждите, когда один из причалов освободится. Или идите к другой пристани.

— Я важный человек в Абудаге! — взвизгнул спорщик.

— Может быть, но здесь не Абудаг. Я все сказал.

Возмущенные наемники взялись было за мечи, но Нимли потянулся к сигнальной трубе. Стоит ему подать сигнал тревоги — и через пять минут сюда сбегутся все гномы, находящиеся поблизости. Прибегут и солдаты герцога Фагуа, если таковые здесь окажутся: они осведомлены о нашем сигнале и не преминут прийти на помощь одному из дворян герцогства.

— Погода сегодня совсем не располагает к купанию, — добавил я.

Аргумент подействовал. Абудагцы, ругаясь, ушли, ссора с хозяином волока и причалов совсем не входила в их планы. Я же обернулся к тому, кто так отважно отстаивал интересы местного купца.

— Приходилось служить в легионе? — поинтересовался я у человека, продолжавшего так же невозмутимо стоять около причала.

— Приходилось, — подтвердил тот.

— И в какой должности?

— Инструктор по рукопашному бою и бою на мечах.

Я кивнул. Это многое объясняло. Удивительно, что такой человек нанялся в охрану каравана, да еще и на такой скромный шлюп.

— Не желаете ли выпить кружечку пива? Мой дом недалеко.

— Я на службе, — отозвался инструктор.

— Это не беда, за шлюпом присмотрят. — Я обернулся к Нимли и попросил: — Найди Сонъера и Мангу. Пусть проследят за порядком на причалах.

Гном кивнул. Если вы думаете, что он отправился выполнять мое поручение сам, то зря. Ко всему прочему мой друг был начальником гномьей курьерской службы, два-три молодых гнома следовали за ним почти постоянно. В случае необходимости — и за мной тоже, но я старался этим не злоупотреблять. Исключение составляли поход или крупная битва, тогда число курьеров достигало десяти и более.

Нимли остался на месте, дожидаясь прибытия охотников, я же пригласил гостя следовать за собой.

— В таком случае, если милсдарь угощает, я не против, — улыбнулся имперец.

Мы разговорились. Кулан — так звали моего нового знакомого — рассказал о том, как он здесь оказался.

— Двадцать лет как один день, милсдарь. Много всего случилось за это время. Но походы стали меня утомлять. Реакция уже не та, и ноги ноют после того, как прошагаешь целый день под палящим солнцем.

Я слушал, удивляясь. Уж на реакцию ему точно жаловаться грех. Что же касается остального, то судить не могу.

— Месяц тому как я оставил службу, — продолжал мой новый знакомый, отхлебывая из кружки отменное пиво, сваренное гномами.

Я даже стал беспокоиться, не слишком ли он большой любитель этого напитка (было бы досадно: излишние пристрастия губили многих хороших людей), но после второй кружки Кулан отодвинул пиво в сторону, и мы продолжили разговор, просто сидя на трассе и глядя на реку.

— И что теперь?

— Приехал в свой родной поселок, он в трех днях ходу ниже по течению. Не знаю, что я там забыл, но воспоминания молодости позвали в родные края. От скуки вызвался сопроводить купца до волока и обратно.

— Купец хотя бы хорошо заплатил?

— А-а-а! — Кулан махнул рукой. — Купец прижимист, как сборщик податей. Надо было нанять в охрану хотя бы пять человек, а он позвал меня одного! Река, говорит, спокойная. Такого случая, как на причале, он не учел.

— Но защищал ты его упорно.

— А как иначе? Если взялся за дело, то надо делать его хорошо.

— Это так. А скажи, Кулан, каковы твои дальнейшие планы?

Инструктор пожал плечами:

— Пока не загадывал. Может, подамся в караваны, идущие на Хат.

— Неплохо. Но у меня есть предложение получше. Как ты смотришь на то, чтобы остаться здесь?

— Здесь? В каком качестве?

— Помнишь происшествие на причале?

— Еще бы не помнить, оно случилось не более получаса назад.

— Так вот, я хочу, чтобы подобное больше не повторялось. А если повторится, то должен быть кто-то, кто сумеет призвать людей к порядку.

Кулан улыбнулся и покачал головой.

— Разумеется, тебе не придется везде поспевать самому. Можешь привлечь к этому делу столько людей, сколько понадобится.

— И я могу сам их набрать? — удивленно спросил инструктор.

— Да. Но только после моего одобрения.

— А оплата?

— Сколько ты хочешь?

Кулан на минуту задумался и огласил свой вердикт:

— Думаю, восемь золотых в месяц будет достаточно. Для тех, кого я наберу, — пять золотых.

Возможно, инструктор ждал, что я буду торговаться, но я был согласен. В Абудаге, конечно, можно нанять мечников и подешевле, но Сонъеру, Манге и Лесли я плачу по десять золотых в месяц. На эти деньги они содержат не только свои семьи, но и всех ближайших родственников, в своей родной деревне они считаются очень обеспеченными людьми. Правду сказать, охотники того стоят: лучших следопытов и лучников еще поискать. Так что запросы Кулана меня не смутили, они характеризовали его как человека не жадного, а знающего себе цену.

— Идет. Когда сможешь приступить к работе?

Если ответит: «Сейчас», то придется его уволить, так и не приняв, как это ни прискорбно.

— Через неделю, — ответил Кулан. — Я должен проводить купца до дома и вернуться обратно.

— Договорились.

Через неделю Кулан приступил к выполнению своих обязанностей, а еще через месяц служба охраны правопорядка была укомплектована людьми и заработала, как ей и положено.

Что еще важного произошло за последние три года? Закончу рассказ о технических достижениях, прежде чем перейти к другому.

Особой моей гордостью была механическая лесопилка. Все началось с того, что мне не понравилось качество досок, поставляемых местными купцами. Еще бы. С чего им быть качественными? Доски изготовлялись просто: два человека распиливали бревно вдоль ручной пилой. Работа эта долгая и утомительная. Мало того, что два человека за день успевали сделать порой лишь пару досок (это зависело от диаметра бревна), так и доски к тому же получались неровными. Направляющих нет, бревно пилится на глазок по черте — трудно ожидать одинаковой толщины по всей длине доски.

Планы постройки лесопилки я обдумывал несколько дней. Изначально я предполагал построить станок с дисковой пилой, но от этой мысли отказался. Изготовить подобную пилу довольно сложно. Сложно еще и потому, что дисковая пила для своей эффективной работы требует довольно высоких оборотов, а значит, и отличной центровки, иначе она будет разбивать валы и подшипники, да и вибрация при работе такого устройства будет заметной. Иное дело рама с несколькими поступательно движущимися продольными пилами, вроде допотопной Р-63. Там особая скорость не нужна, да и пилы можно использовать уже существующие, лишь изменив их крепление. На этом я и остановился.

Кривошипно-шатунный механизм — устройство простейшее. Привод вращали два быка, шагающих по кругу, выдавая на выходе вполне приличную мощность. Через систему шкивов и ремней усилие передавалось на колесо, двигающее шатун. Тот, в свою очередь, двигал четыре пилы вверх и вниз вдоль направляющих. Конечно, как ни сильны были быки, заменить мощный электромотор у них не получалось. Можно было запрячь не двух быков, а, скажем, четырех, но я решил не гнаться за мощностью. Лучше поставлю рядом еще одну лесопилку в случае необходимости. Подача бревна осуществлялась следующим образом. Два человека толкали руками вагонетку с бревном, обеспечивая его движение. Тяжело? Гораздо легче, чем пилить бревно вручную. Дело пошло. Со временем мы не только обеспечили досками собственное строительство, но и стали брать заказы со стороны.

Об основном рассказал. Разумеется, кроме этого произошло еще много разных событий, значительных и не очень. И конечно же самое главное из них: год назад я женился. Женился на женщине, которую люблю, и, право, она того стоит. О, что это за женщина! Достаточно сказать, что мы познакомились, когда она водила торговые караваны по опасным тилукменским степям. Разумеется, полюбил я ее не за это. За что? За то, что она есть, за то, что она такая. Никогда бы не подумал, что мне понравится амазонка. Что меня привлекло в ней? Быть может, достоинство. Быть может, красота. Быть может, ее улыбка, которую трудно забыть… Впрочем, все это неотделимо и называется одним словом — Найя.

На вождение караванов ее подвигла вовсе не жажда приключений. Подвигнул долг, не ее личный долг, а долг ее семьи. Найя была родом из княжества Двенского, расположенного далеко на востоке, там же проживала ее семья — младшие братья и сестры, престарелая мать. Надеждой семьи была Найя, именно ей пришлось взвалить на свои плечи не только заботу о пропитании, но и немалые долги. Я предлагал ей помощь, но она отказалась. Сказала, что я слишком дорог ей и она не хотела бы думать, что вместе мы из-за денег. Что на это ответишь?

Все же я не пустил это дело на самотек. Ради нее я затеял в Гремене строительство стекольного завода. Подряды на поставку древесины из верховий реки Хат были очень выгодным делом. При чем здесь древесина? Из ее золы изготавливается поташ — один из компонентов, используемых в производстве стекла. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что древесины требуется очень много. При чем здесь Найя? Богатые лесами речные земли расположены не так далеко от княжества Двенского.

Моя амазонка возглавила экспедицию в верховья реки Хат, считалось, что это наше с ней совместное предприятие. Места там были заболоченные, труднопроходимые и малонаселенные. Трудностей экспедиции испытать довелось немало. Меня утешало лишь то, что все проблемы были связаны в основном с борьбой с природой и бытовыми условиями. Непростая экспедиция была все же менее опасной, чем путешествие с торговыми караванами.

Уже через два месяца после того, как было затеяно это дело, первые плоты потянулись по Хат. Доставка леса в Гремен с верховьев реки хороша еще и тем, что течение само несет плоты к месту назначения. Покупали лес и другие города, но их закупки были гораздо скромнее тех поставок, которые шли для Гремена. Барон Людвиг платил исправно, платил звонкой монетой не скупясь, — стекло окупало все затраты, первый в этом мире стекольный завод был очень выгодным делом. Единственное, что огорчало барона, — увеличивающиеся поборы со стороны соседей-тилукменов. Племена кочевников обложили данью все пять вольных городов реки Хат.

Объединение племен тилукменов одно время вызывало у меня серьезную тревогу, но с недавних пор действия их не настолько согласованны. Возобновившаяся водная торговля по Хат, вдоль берегов которой кочуют многие из тилукменских племен, действует на них, как красная тряпка на быка или как сыр на мышь. Причем все происходит, как в той поговорке: «Видит око, да зуб неймет». Тысячи всадников — грозная сила, но это на берегу. На просторах полноводной реки они бессильны. Кораблей у тилукменов нет, есть лодки, да и тех не так уж много. Недолюбливают кочевники воду, хоть и живут рядом с рекой. Разумеется, одиночному кораблю опасно плыть по Хат даже в таких условиях. Но когда по реке идет флотилия из десятка кораблей, тилукменам остается лишь завистливо смотреть с берега. Зарятся они на сокровища, перевозимые в трюмах, рано или поздно у одного из вождей не хватает сил спокойно смотреть на проплывающие мимо струги, и он организовывает нападение, хоть и знает, что все предыдущие попытки захвата кораблей провалились. Жадность и близость добычи затмевают разум, заставляя вождей строить новые и новые планы.

Конечно, кочевники могут напасть на вольные города и разорить их, но тогда они останутся без дани и кораблей, идущих по реке, больше не увидят — купцам будет не с кем торговать. Что остается? Все те же попытки разжиться за счет торговых караванов, оставить это бесполезное дело выше их сил, так что водный поход к вольным городам не такое уж простое предприятие. Но пока походы удаются.

Что до абудагских наемников, то они рады новой работе — для охраны каждого каравана требуется сотня, а то и две воинов. Нанимают абудагцев купцы как из их родного государства, так и из империи, хотя некоторые имперцы, такие, например, как герцог Фагуа, предпочитают обходиться своими силами. Да и к чему герцогу наемники из Абудага? У него своя гвардия есть, и немаленькая. Но речь сейчас не об этом.

Водная торговля была необходима вольным городам Хат как воздух, даже несмотря на увеличивающиеся поборы со стороны кочевников. Правитель вольного города Гремена барон Людвиг в такой ситуации чувствовал себя более уверенно, чем правители других вольных городов. В свое время он сделал ставку на негласный союз с гномами и мной как их представителем. И не прогадал.

Наши струги доставляли барону отличные доспехи и вооружение, изготовленные гномами, до поры до времени Людвиг предпочитал держать все это в секрете. Кроме того, велики были и поставки металлоизделий мирного назначения. Обратно мы везли вяленую рыбу, икру, речной жемчуг и конечно же стекло. Людвиг богател и мог себе позволить платить за поставки древесины не скупясь, в том числе и дефицитнейшим стеклом. В восточных княжествах оно было не менее ценным товаром, чем в империи и Абудаге.

Долг семьи, казавшийся Найе неподъемным, таял, как снег весной. Через два года она смогла полностью рассчитаться с кредиторами. Расплатившись с долгами, Найя смогла ответить на мое предложение и сказала «да». Пышных торжеств мы не планировали, но не тут-то было. Как только весть о предстоящей свадьбе дошла до герцога Фагуа, нашим скромным планам пришел конец.

Можно ли сказать, что мы были с герцогом дружны? Он герцог, а я всего лишь виконт. Формально я от него полностью зависим. Но в том-то и дело, что формально. Независимость — странное слово. Зависимыми или независимыми мы делаем себя сами. Зависим прежде всего тот, кому много надо. Да, герцог знает, что его покровительство важно для меня, но еще он знает, что я не пропаду и без него. Это вызывает со стороны Фагуа определенное уважение.

Друзья ли мы с герцогом? Это странная дружба. С его стороны — это смесь уважения, некоторой доли снисходительности (все-таки герцог — второе лицо в империи после самого императора) и простой человеческой симпатии. А с моей стороны? Фагуа в общем-то неплохой человек, если делать скидку на то, что он герцог и иногда бывает несколько авторитарен. В такие моменты лучше держать дистанцию. Бывает, настроение герцога располагает к задушевности, и тогда он отличный собеседник, человек веселый и остроумный, с ним приятно пообщаться за столом или в кабинете. Я уважал Фагуа за живой ум и энергичность. К тому же он довольно-таки честен и порядочен, только несколько эгоистично, по-герцогски. Но здесь уж ничего не поделаешь — издержки дворянского воспитания.

Если учитывать все выше приведенные издержки, можно сказать, что мы с герцогом друзья. По крайней мере, принимает он меня радушно. Или не принимает. Но тогда я просто откладываю разговор и жду, пока его светлость придет в надлежащее настроение.

В общем, услышав о моей женитьбе, герцог заявил, что это событие должно быть обставлено надлежащим образом. Я тяжело вздохнул. Что значит «надлежащим образом» в понимании Фагуа, я знал. Это как минимум трехдневное мероприятие, на которое будет приглашена половина дворян всего герцогства. Более того, его светлость заявил, что организует все сам. Разумеется, герцог не собирался заниматься этим лично, нужных людей у него предостаточно. А когда он сказал, что может даже оплатить данное мероприятие, если у меня против обыкновения нет денег, я сдался. Все-таки зажимать свадьбу — занятие неблагородное.

Как я и предполагал, мероприятие получилось шумным: с балом-маскарадом, многочисленными подарками и поздравлениями, с банкетом. Были на него приглашены и те самые молодые вдовушки-баронессы, которые так лихо отплясывали на столе во время нашей первой встречи с Фагуа. Слава создателю, дальше этого не зашло. А ведь герцог предлагал мне сосватать одну из них в жены после банкета, сопровождавшего наше знакомство с герцогом и баронессами. И я тогда вполне мог принять это предложение: баронессы были недурны, а сердце мое свободно до той поры, когда я повстречал свою избранницу. Ужас! Я мог с ней разминуться! Тогда меня позвали в дорогу долг и незаконченное дело, а по возвращении я был уже знаком с Найей. Как извилисты порой пути нашей судьбы, и как мимолетная случайность может повернуть их раз и навсегда. Надеюсь, что навсегда.

Трехдневная свадьба была для нас серьезным испытанием. Дело в том, что я не слишком люблю банкеты. Но если бы все ограничилось толлько этим! Гномы заявили, что мы непременно должны посетить долину, чтобы отпраздновать нашу свадьбу не впопыхах (под словом «впопыхах» они подразумевали двухдневный пир, который я устроил у себя в поместье), а как полагается. Похоже, они решили окончательно уморить меня с этими торжествами. И отказаться было совершенно невозможно. Если гномы что-нибудь вобьют себе в голову, то это надолго. Обычно мне все же удается их переубедить, но в этом случае они были тверды.

Я согласился. Надо признать, я был рад, что они меня уговорили. Давно собирался навестить долину, но дела не позволяли отлучиться. Поехали мы по первому снегу, вместе с последним караваном. Мороз был несильным, снега совсем немного, путешествовать — одно удовольствие. И почему здесь не любят водить караваны зимой?

Долина была все такой же, а вот въезд в нее разительно изменился. Оборонительная стена, которую возводили гномы, была почти полностью закончена. Она растянулась на полтора километра, поражая подъезжающих своей основательностью. Через каждые двадцать метров были устроены малые площадки для станковых арбалетов. Через каждые пятьдесят метров были установлены камнеметы, возвышающиеся над стеной и парапетами ограждения. Онагры и баллисты чередовались. Баллисты были более дальнобойными машинами, зато модернизированные онагры позволяли варьировать угол прицеливания в большем диапазоне, в том числе делать этот угол отрицательным, обстреливая пространство, почти прилегающее к стене. Гномы отлично подготовились к возможному вторжению. В следующем году достроят оборонительные укрепления в малом рукаве, ведущем в долину, и обороноспособность можно будет считать приемлемой.

О нашем появлении гномы узнали заранее — система наблюдения у них поставлена на должном уровне. Дежурная тысяча высыпала на поле. Под звуки трубы бородачи построились стройными рядами в полном боевом облачении. Я смотрел, улыбаясь, на их слаженные действия. Такой выучки нет, пожалуй, и в имперских легионах. Да что там «пожалуй», точно нет.

Гномы трижды слаженно ударили в щиты, прокричали дружное «ура» и… То, что произошло дальше, заставило меня улыбнуться еще шире. Поломав строй, они бросились бегом нам навстречу, стараясь обогнать друг друга. Найя придержала повод коня и бросила на меня обеспокоенный взгляд, но я подмигнул ей, давая понять, что все в порядке. Тому, кто не знает гномов, подобная их реакция может показаться странной. А это всего лишь выражение радости. Не будут они нас встречать как почетный караул. Только не гномы! Да и не жду я от них официальщины. Такое вот дружеское проявление чувств трогает меня гораздо больше.

Обступив нас веселой, шумящей толпой, гномы метали в воздух шлемы, что-то кричали. Это всенародное ликование продолжалось минут двадцать, пока наконец Раста не дал команду трубить сигнал построения.

Выучка взяла свое: командир тысячи вскинул штандарт, определяя отправную точку для построения, послышались команды сотников, через пять минут тысяча замерла в одном строю.

— Мастер Вик и Найя с дороги. Дайте им отдохнуть. Праздник запланирован завтра, — пристыдил встречающих мой друг.

Мы въехали в долину через открытые ворота. Похожая процедура встречи ждала нас еще не раз. В каждом поселке до самого Лопра (столицы долины гномов) нас встречала ликующая толпа. Как можно не любить этих коротышек? Они были так искренни! Я чувствовал себя вернувшимся домой путешественником. Найя удивленно оглядывалась.

— Вик, я и представить не могла, что ты здесь так популярен, — сказала она вполголоса.

— Не обращай внимания. Гномы все делают от души: и радуются, и огорчаются.

— На это трудно не обращать внимания. — Найя улыбнулась.

В долине мы пробыли около месяца. После того как отшумели праздники, началась пора индивидуальных визитов. Я повидал всех своих знакомых, посмотрел их новинки, послушал о планах. Право, я отдыхал этот месяц. Найя? Она очень быстро нашла общий язык с гномами — слушала их истории, рассказывала свои. Женщины гномов научили Найю печь особые, долго не черствеющие хлебцы и гадать на камнях. А по вечерам мы сидели у камина и мечтали под мерное потрескивание поленьев. Такой вот выдался у нас медовый месяц.

На прощанье гномы подарили Найе зеркало. Большое, в половину ее роста. Это была невиданная роскошь, особенно если учитывать, что делать подобные зеркала могут очень немногие. Кроме меня и Нимли — еще два-три гнома. И все. Нимли строго хранит секрет его изготовления и не посвящает в него больше никого.

— Спасибо. Подарок, достойный герцога, — поблагодарила моя половинка.

— Поверь, у герцога такого зеркала нет, — шепнул я ей на ухо. — Надеюсь, ты не будешь его дразнить. Его светлость честолюбив и не любит, когда у других есть то, что ему недоступно.

Найя рассмеялась.

— Обещаю герцогу его не показывать, — пообещала виконтесса.

Не остался без подарка и я. Нимли с загадочным видом преподнес мне цилиндр примерно пятисантиметровой толщины и метровой длины.

Эту штуку я видел в антикварной лавке абудагского купца Лотуса.

— Нимли, ты купил у нашего друга это хитрое устройство?

— Хм! — улыбающийся Нимли подбоченился. — Гному не надо что-то покупать! Каждый гном — сам себе магазин!

— Ну-ка, ну-ка!

Я присмотрелся. Действительно, это была не та вещь. Похожая, но не та. Неужели?!

Я повернул замаскированный стопор, и из торца цилиндра со звоном выскочило полуметровое лезвие. В моих руках было что-то вроде меча с длинной ручкой или копья со слишком длинным лезвием. Я освободил второй стопор, и второе лезвие выскочило с обратной стороны цилиндра.

— Нимли, неужели ты его нашел?!

Гном довольно улыбался:

— Я же говорил, что мы, гномы, знали секрет изготовления пружинной стали.

— Дружище, это же… У меня просто нет слов! Ты настоящий мастер! — Я был вполне искренен.

— Спасибо! Похвалу из уст мастера приятно слышать!

— Нимли, может, поедешь с нами?

Гном отрицательно покачал головой:

— Раста поедет. Я хотел бы кое-что закончить. Приеду с одним из караванов.

— Я буду ждать, друг. С удовольствием погостил бы еще, но ты же знаешь, скоро весна. Пора готовить волоки к работе.

Это было год назад. Замечательный выдался год: я был счастлив, занят делами и семьей. Следующей осенью Найя хотела съездить навестить родных. Она звала их переехать к нам, но те привыкли к дому предков и уезжать не хотели. Вот Найя и собралась в гости.

Путь до княжества Двенского неблизкий. Я поехал бы с ней, но в последнее время обстановка была неспокойной: герцог Фагуа отсутствовал уже полгода, и было неясно, куда он подевался. Я собирался посетить Занту и попробовать разобраться с этим вопросом. Что могло случиться с герцогом? Слухов ходило много, но все они не заслуживали внимания.

Исчезновение герцога было тревожным знаком и, к сожалению, не единственным. Я чувствовал сгущающиеся над нами тучи, но не понимал, каким ветром их гонит. В такой ситуации я был даже рад отъезду Найи, хоть расставание меня и печалило. Почему я не поехал с ней? Потому же, почему был рад ее отъезду. Ситуация была тревожная, но неясная. Бежать от тени — это как-то слишком. Быть может, я преувеличиваю. Быть может, никакой опасности нет, а все это лишь мои домыслы. Я хотел спокойно заняться расследованием.

— Не торопись, дорогая. Побудь у родных до лета, — сказал я Найе на прощанье.

Та встревожилась и хотела было отложить отъезд, но я ее уговорил:

— Обещай, что не будешь спешить с обратной дорогой.

— Вик, с тобой точно все в порядке? Не забывай, я хороший лучник и мечом пользоваться умею.

— Ты самый лучший в мире лучник, но ничем не можешь мне помочь. Если что-то случится, я пришлю гонца. А пока Сонъер и Лесли тебя проводят. Так спокойнее.

Охотникам я наказал во что бы то ни стало доставить Найю до места.

Она поехала с небольшим караваном, пообещав присмотреть за ним по пути. Кроме охотников с ней отправились десять человек из наших сил правопорядка, в это время на волоке работы у них почти не было.

А через три дня Сонъер примчался на взмыленной лошади, которая пала в воротах поместья.

— Вик, беда! — прокричал, подбегая, охотник. — На нас напали по дороге!

Мои нехорошие предчувствия оправдались. И оправдались они не так, как я ожидал.

— Кто?! Разбойники?!

— Нет. Это были имперские гвардейцы. Мы с ребятами приняли бой, но почти все они полегли. Леди Найя и Лесли оторвались и ушли на север, с ними еще три человека. Меня леди Найя отправила сюда, чтобы предупредить тебя. Что-то затевается, всю дорогу я чувствовал за собой погоню.

Если Сонъер говорит, что чувствовал погоню, то так оно и есть. Он бывалый охотник и не склонен к преувеличениям.

— Найя в опасности?

— Их не достанут. И Лесли, и Найя — опытные следопыты. Оторвутся и повернут к востоку. А если не получится, уйдут к гномам. В долине их не возьмет вся имперская армия.

— Ты говорил, что чувствовал за собой погоню. Как они далеко?

— Совсем близко. Гвардейцы будут здесь не позже чем через час.

 

Глава 2

Я собрался было броситься к конюшне и мчаться на помощь Найе, но заставил себя на минуту застыть и как следует подумать. Не доеду! Если за меня взялись серьезно, то все дороги уже перекрыты.

Может, целью была именно Найя? Но зачем? Кому она могла помешать? Нет, вряд ли. Скорее это продуманная атака, и нападение на Найю и Лесли — только один из эпизодов. А если так… Если так, то волок должны окружить плотным кольцом. Мне не дадут уйти. Как же не вовремя исчез Фагуа! Ведь с герцогом вынужден считаться и сам император. Да, мне порой приходилось отвлекаться на проекты герцога, но он был надежным щитом от подобных неурядиц. Куда его понесло и почему он не поделился своими планами?

Кто все это затеял? Сам император? Вряд ли. Я слишком незначительная для него фигура. Да и чем я мог помешать императору? Тогда кто? И зачем? Вопросы, вопросы… И пока никаких ответов.

Так или иначе, ждать визита гвардейцев после того, как они совершили нападение на наш караван, было бы глупо. Дать им бой? Не смешите меня. В моем распоряжении два десятка отличных мечников под командой Кулана. Кроме того, в поместье сейчас Нимли и два десятка гномов. Всего этого было бы достаточно для того, чтобы разогнать сотню-другую разбойников, но пожалуют к нам вовсе не разбойники. Да и разобьем мы сотню гвардейцев, а что дальше? Это не решит проблемы. Нет, принимать бой — это не выход. Потеряю людей да и сам могу сложить голову в бою. Этот мир полон опасностей, но если вступать в бой, то надо знать, для чего. То, что мне сейчас больше всего необходимо, — это информация, а значит, будем действовать по обстоятельствам.

— Позови Кулана и Нимли, — бросил я парнишке из местных.

При волоке сам собой образовался небольшой поселок. Надо признаться, я не прилагал для этого никаких усилий. Людям, которые работают здесь летом, надо где-то жить. Кто-то должен их кормить, кто-то — организовывать постой. И все это не только для работников, но и для путешественников. С наступлением зимы большая часть народа разъезжалась, но некоторые решили поселиться здесь. Люди просили моего согласия на то, чтобы построить жилье неподалеку от волока, я не препятствовал. Просили разрешения распахать землю. Интересно, почему им здесь до сих пор не пахалось? Хотя могу понять: кому захочется селиться на пустынном берегу? Иное дело, когда рядом появляется населенный пункт. Сейчас по соседству проживало около двухсот человек, и бегающие по берегу ребятишки были совсем не редкостью.

Кулан появился первым. Кстати, он тоже переехал жить в поселок, как и многие из моих гвардейцев. Чувствую, обосноваться здесь они решили серьезно. Кое-кто уже обзавелся семьями или перевез их поближе к себе.

— Проходи, садись, — предложил я. Времени было мало, но разговор предстоял серьезный.

— Спасибо, мастер, — поблагодарил начальник службы охраны правопорядка. Такое обращение он перенял у гномов. Да он и сам мастер — мастер меча.

— Как тебе служба? Не жалеешь, что остался?

Кулан взглянул с подозрением, но ответил:

— Нет, не жалею. Если у вас, мастер, нет других планов, я останусь здесь надолго.

— Оставайся, буду рад. А вот мне придется отлучиться. Надо разобраться в одном деле.

— Сколько человек отрядить в сопровождение? — быстро среагировал инструктор.

— Нисколько. Да и из тех, кто ушел с нашим последним обозом, многих недосчитаемся.

Кулан бросил встревоженный взгляд на Сонъера:

— Что случилось?! Кто напал на караван?

— Имперские гвардейцы, — отозвался охотник.

— Гвардейцы?! — На секунду на лицо Кулана набежала тень удивления, но в жизни бывший легионер повидал много чего. Инструктор лишь уточнил: — Чьего подчинения?

Я бросил вопросительный взгляд на Сонъера.

— Не знаю я все полки. У них была эмблема. Желтая линия на левом рукаве.

— Полк Лефлера, — сказал Кулан.

— Времени нет обсуждать подробности. Скажи, они могли действовать без ведома императора?

Кулан пожал плечами:

— Простые гвардейцы не знакомы с императором лично. От кого получил приказ сам Лефлер, не знаю.

Я кивнул. Пожалуй, вопрос был излишним. Теряю время, а его и так немного.

— Самое главное: не знаю, успею ли я вернуться к весне. Если нет, проследи, чтобы волоки работали нормально.

— Я?! — удивился Кулан.

— А что, порядки тебе известны, люди свое дело знают. Присмотри, чтобы все было как всегда.

— Хорошо. Сделаю.

— Теперь о том, что будет сейчас: скоро сюда пожалуют люди Лефлера. Вы остановите их на заставе и поинтересуетесь целью прибытия. Если они с ходу атакуют…

Кулан недобро сверкнул глазами и упрямо сжал скулы:

— Встретим, как положено. Не беспокойтесь, мастер, мы свое дело знаем. Только уж извините, если не смогу выполнить первое распоряжение. У меня отборные бойцы, но, думаю, гвардейцев будет немало.

— А вот этого не надо. Мне ваша смерть не нужна.

— Это наша работа, — возразил Кулан.

— Не сейчас. Если они атакуют с ходу — уходите. Мне самому приходилось стоять насмерть, но сейчас не тот случай. Если они остановятся, постарайтесь разговорить гвардейцев. Информация сейчас важнее всего. Если разобьем тех, кто к нам пожалует, то это ничего не изменит. Сейчас важнее понять, откуда дует ветер.

— Сонъерище, ты откуда?! — Шумный Нимли поднялся на террасу и хлопнул охотника по плечу. Гном был в мастерских и не видел прибытия охотника. Поэтому он и не был встревожен.

— Я пойду, — сказал Кулан и, дождавшись моего кивка, отправился готовиться к встрече.

— Беда, Нимли, — огорчил я гнома. — На караван напали. Найя и Лесли отклонились к северу и направились к границам Абудага. Оттуда будут пробираться на восток.

— Враг?! — Возмущенный гном повернулся, будто неведомый враг был уже здесь. — Зря вы с Найей не остались в долине, Вик! Там никакой враг был бы вам не страшен!

— Ты ведь знаешь, всем нам нужен этот волок. Да и что толку теперь об этом говорить. Пора действовать.

— Гномы всегда готовы намять бока врагу! О-хо-хо! Где он?!

— Не время, друг. У меня будет к тебе другая просьба.

— Какая?

— Отправиться в Абудаг и разыскать там следы Лесли и Найи.

Гном затеребил бороду и на пару секунд задумался.

— А ты?

— Я сейчас опасный спутник.

Нимли подбоченился, готовясь высказаться об опасностях и гномах, которые их не боятся, но я его опередил.

— Не хочу, чтобы враги погнались за мной и нашли Найю.

Нимли что-то недовольно пробурчал.

— Хорошо, но давай хотя бы я останусь с тобой. Вместе мы сила.

— Нет, друг. Такое ответственное поручение я могу доверить только тебе. И выехать надо через полчаса.

— Полчаса?! Так чего же мы время теряем?! Чем еще я могу помочь, Вик?

— Одолжи свою бороду.

— Ну уж нет! Свою надо было растить! — возмутился гном.

Я улыбнулся:

— Нимли, не возвращайтесь сюда, пока не получите известий. Если Найю найти не удастся, езжайте в долину.

Мой друг недовольно запыхтел.

— Хорошо. Ты мастер обороны и лучше знаешь, как теперь поступить, — наконец проговорил он. — А Найю мы обязательно найдем. Гномы — самые лучшие поисковики в мире.

Нимли отправился готовить фургоны, я же обернулся к Сонъеру. Охотник успел отдышаться, пока я вел разговоры, с момента его появления прошло минут двадцать.

— Как думаешь, лед на реке уже достаточно прочный?

Сонъер взглянул на меня с удивлением. Не ожидал он такого вопроса.

— Я бы переходить реку по льду не рискнул, — отозвался охотник. — Местами, на быстринах, вода до сих пор не замерзла. Можно провалиться.

— А сани лед выдержит?

— Сани? — Сонъер на секунду задумался. — Не поручусь, но должен. Если те, которые на широких полозьях.

— Тогда отправляйся к ангару и готовь буер. Бери только самое необходимое, поедем налегке.

Сонъер понимающе кивнул, я же задумался: ехать сейчас или дождаться прибытия имперских гвардейцев? Оба варианта имели свои плюсы. Что давал немедленный отъезд, думаю, объяснять не надо. С другой стороны, если подождать, можно выяснить серьезность намерений противника.

Я не зря упомянул о санях. Наш буер, который мы построили в Лукино ради развлечения и отработки навыков управления парусом, там и остался. На нем катается местная детвора, весьма довольная таким положением дел. Мы же с Нимли соорудили еще два буера. Они хранятся в небольшом ангаре на берегу, где ожидают, пока наступающая зима войдет в силу и можно будет прокатиться на парусных санях. Первый буер скользит по льду на трех тонких полозьях конькового типа. Эта легкая машина при хорошем ветре разгоняется километров до сорока в час. Должен вам сказать, это непередаваемые ощущения, совсем не то же самое, что поездка на автомобиле. Правда, при неосторожном маневре можно перевернуться вместе с санями или получить по спине парусом при внезапной смене галса и вылететь на лед. Как говорится, не зевай. Но чувство, которое возникает при поездке на парусных санях, трудно с чем-то сравнить. Лед мчится навстречу, можно просто дотянуться до него рукой. Запрячь ветер — это здорово!

Второй буер более тяжел: это сани на широких полозьях, обеспечивающих хорошую опору, и с рулевой лыжей, расположенной впереди. При желании в таких санях можно ехать не только по льду, но и по снегу, если поле достаточно ровное, а снег достаточно тверд. Для того чтобы полностью использовать все возможности ветра, один человек должен сидеть у руля, а второй — управлять парусом. Вот эти вторые сани и должен был подготовить Сонъер к отъезду. Он, как и многие постоянные жители поместья, умел обращаться с буером и не раз совершал на нем заезды.

Пока Сонъер готовил сани, я решил собрать то немногое, что возьму с собой, и продумать маршрут.

Тем временем гномы собрались в дорогу. Два массивных фургона с двухметровыми колесами, запряженные северными быками, тронулись в направлении дороги, идущей на Абудаг. Фургоны гномов — это передвижные крепости. Полностью крытые, и не просто парусиной, а деревом или железом. По бортам устроены узкие бойницы, которые при необходимости открываются, предоставляя простор для вооруженных арбалетами стрелков. Гномы — единственные, кто активно использует это оружие с моей легкой подачи. Они совершенствуют его устройство, добиваясь скорейшего взвода и большей дальнобойности. Что касается станкового арбалета — то это изобретение полностью принадлежит жителям долины. Убойная штука. Болт, выпущенный из этого механизма, летит на добрых пять сотен шагов, и это при том, что весит он более килограмма. Станковый арбалет может метать три болта одновременно. В таком случае болты используются почти такие же, как и применяемые для ручных арбалетов. За пределами империи дороги не всегда спокойны, но на караваны гномов нападать решаются очень редко, слишком велики при этом бывают потери у нападающей стороны.

Нимли подъехал ко мне, чтобы попрощаться.

— Может, я все-таки останусь? — с надеждой спросил гном.

— Нет, друг. Не надо. Когда вас остановят для досмотра, не сопротивляйтесь. Если я все правильно рассчитал, задержать вас не должны.

— Гномов никто не может задержать! — отозвался Нимли. — И все-таки я за то, чтобы дать бой врагу!

— Не сейчас. Надо сначала определиться, кто наш враг. Эти гвардейцы всего лишь выполняют приказ.

Нимли покачал головой, но возражать не стал.

Я поднялся на наблюдательную вышку и стал провожать взглядом отъезжающий караван. Если бой все же завяжется, придется бросать все имеющиеся силы на выручку. Эх, так и не обзавелся я подзорной трубой! Но эксперименты с линзами — дело непростое и небыстрое.

Обоз остановили километрах в трех за воротами. Конные гвардейцы (их было не меньше сотни) рассыпались вокруг фургонов. Я прикусил губу: если я рассчитал неверно, то сейчас завяжется бой. Не смогу себя простить, если по моей вине гномы погибнут.

Минут десять на дороге не происходило ничего нового. Наконец я с облегчением вздохнул: фургоны двинулись дальше. Значит, все верно. Целью гвардейцев являюсь именно я. Они убедились, что людей в фургонах нет, и пропустили повозки.

Сотня имперских гвардейцев рысью направлялась к воротам. Станут ли они действовать с ходу или попробуют обойтись без боя? Заставит ли их знак легиона, который Кулан и многие из его людей носят не в виде нашивки, а как медальон на груди (так принято у отставников), вести себя более осмотрительно? Там гвардейцы, а здесь бывшие легионеры. Чтобы было понятнее, стоит сказать несколько слов о вооруженных силах империи.

Основу имперских вооруженных сил составляют легионы численностью от пяти до семи тысяч человек каждый. В основном это пехотные части, иногда смешанные, призванные вести бои с внешним врагом и оборонять границы государства. Можно сказать, что это регулярная армия.

Что до гвардии, то здесь не все так просто. Гвардейцы делятся на имперских и личных. В принципе, любой значимый дворянин империи имеет право набрать себе гвардию. Естественно, позволить себе такое могут далеко не все: содержание гвардии — дело довольно затратное. Многие из обедневших дворян, напротив, вынуждены искать себе место в гвардии состоятельных вельмож или в имперской. Зачастую гвардейские полки чуть ли не наполовину комплектуются из обедневших дворян. Тем не менее принимают туда и людей простого сословия. Надо ли говорить, что для поступления в гвардию не дворянину следует обладать исключительными способностями. Дворянам проще, право рождения изначально дает им определенные привилегии, а вот простолюдинам приходится демонстрировать высокую степень выучки и владения оружием, чтобы претендовать на поступление в полк, ведь это определенный социальный лифт, определенная ступенька. Да, усилия, которые требовалось прилагать не дворянину для продвижения по службе, были немалыми, да, ему сложно было рассчитывать подняться выше должности младшего командира. Но какой повод отличиться! Порой дворяне роптали по поводу такой системы комплектования состава, но император был непреклонен. Я, например, такой подход одобряю: он позволяет обществу двигаться вперед, не застыть, закостенев в своем развитии. От этого недолго и до регресса.

Вообще, в империи порядки довольно демократичны. Есть дворянство. Разумеется, его права гораздо шире, чем у простолюдинов. Есть города и селения, расположенные на землях дворян, проживающие в них люди платят ренту, весьма скромную, надо сказать, причем единую независимо от места проживания. Есть города, управляемые имперскими наместниками. Есть поселки, такие как Лукино, которые обходятся самоуправлением, не забывая платить соответствующие налоги. В этом случае налоги выплачиваются только в имперскую казну и в казну герцогства, рента местному землевладельцу не отчисляется. Если вы думаете, что жители при этом много экономят, спешу вас разуверить. Самоуправление тоже требует расходов. Тем же лукинцам приходится регулярно сбрасываться на общественные нужды, будь то ремонт мостовых, общественных пристаней или оплата труда выборного распорядителя. В результате экономия получается совсем небольшой при массе дополнительных хлопот. Главное, что выигрывают жители поселков, находящихся под самоуправлением, это возможность считать себя свободными, но это понятие довольно призрачно. Полностью свободным не бывает никто и никогда, даже герцог Фагуа связан определенными обязательствами. В то же время ничего наподобие крепостничества здесь нет и в помине. О том, чтобы ограничить свободу перемещения законопослушного жителя империи любого сословия, не может быть речи.

Почему все именно так? Думаю, императора это устраивает. Существенная часть городов находится под непосредственным управлением его наместников, что только усиливает его власть. По сути, наместником назначается тоже кто-то из дворян. Разница лишь в том, что назначение это может быть отменено в любой момент в отличие от владения жалованными землями. Все ли устраивает самих дворян? В большинстве случаев — да. С той поры, когда развалилась старая империя и после нескольких десятков лет брожения и междоусобиц на части ее территории основалась новая, все устроено именно так. В том числе существуют и вольные поселения. Как правило, они не слишком велики. Скорее, это символ, демонстрирующий свободу выбора проживающих здесь людей. Император мог бы лишить людей возможности самоуправления одним росчерком пера, назначив своих наместников, но ему выгоден данный символ, хотя бы как противовес чрезмерным властным устремлениям знати. Зарится ли на эти поселки дворянство? Бывает. Но сложно требовать от людей слишком многого. Границы империи довольно условны, часть территорий за ее пределами вообще не заселена. Да, жизнь в империи более благоустроенна и безопасна, но это пока. Если здесь начнут чрезмерно закручивать гайки, оттока населения не миновать. И горе тому дворянину, который сгонит людей с земли империи. Его не поймут ни соседи, ни тем более император. Не поймут в решительной форме.

Теперь о гвардии. Чем отличалась имперская гвардия от личной? Собственно, финансированием. Герцог Фагуа содержит свою гвардию, и довольно немалую. Естественно, платит он за это из своего кармана. Что до имперской гвардии, то комплектование того или иного полка поручается определенному вельможе, в частности, барону Лефлеру. На содержание сформированного полка отпускаются средства из императорской казны.

Отношения между гвардейцами и легионерами вряд ли можно назвать дружескими. До откровенных конфликтов не доходило, но гвардия считает себя привилегированным формированием и смотрит на полевую пехоту несколько свысока. Отчасти они правы. Отбор в гвардию более строг, и используется она зачастую для специальных поручений. Но часть — это всего лишь часть. Легионеры считают, что основная нагрузка по обороне империи падает на них. Надо признать, считают небезосновательно. И те и другие в чем-то правы, но, как это часто бывает, видят только часть правды, ту, которую им видеть предпочтительно. Людям вообще свойственно замечать лишь то, что им хочется заметить, отметая в сторону то, что им видеть не хотелось бы. Такие вот непростые взаимоотношения между родами войск. Это в целом. В частности бывает по-разному: от взаимного уважения до неприязни.

Кроме гвардии и легионов, есть еще ополчение, но оно носит нерегулярный характер и собирается только в случае необходимости.

Командовал гвардейской сотней лейтенант с лихо закрученными усами, имеющий бравую выправку. Гвардейцы все-таки не стали атаковать наши силы правопорядка с ходу. Они остановились шагах в пяти от перекрывших дорогу людей Кулана. Сам инструктор стоял в двух шагах впереди, положив руку на меч, находящийся в ножнах. Успокоить это могло только человека, не знающего начальника наших сил правопорядка. Для того чтобы выхватить меч, Кулану достаточно доли секунды.

— В чем дело?! — недовольно спросил гвардеец.

Кулан молча стоял у него на пути, и лейтенанту пришлось продолжить:

— Почему вы преградили нам дорогу?!

— Потому что это не дорога. Это въезд на территорию поместья.

— Что за чушь! Летом здесь настоящий проходной двор и никого не задерживают!

— Скажите, какое у вас дело. Возможно, вам мы тоже не будем препятствовать.

— Нам препятствовать?! Препятствовать имперской гвардии решались немногие, и всем им пришлось об этом пожалеть!

Гвардеец тронул своего коня, но холодный взгляд Кулана заставил животное с ржанием попятиться.

— Что за фокусы?! — вскричал лейтенант.

— Кони сообразительны. Ваша лошадь знает, что не переступит этой черты, — отозвался инструктор.

— Все, мне это надоело! — Гвардеец потянулся за мечом.

— А стоит ли? — спросил Кулан. — Мы все еще можем договориться.

— Чего ты хочешь?

— Всего лишь узнать цель вашего визита.

— У нас дело к виконту Вику, и говорить мы будем только с ним!

— Так бы сразу и сказали. Нет ничего проще, — сказал Кулан, и гвардеец убрал руку с меча. — Но виконт не любит лишнего шума. Всю сотню не пропущу.

Лейтенант на секунду задумался.

— Первый десяток за мной, остальным ждать здесь! — скомандовал гвардеец.

Расстояние от моего дома до ворот — около двух сотен метров. Лейтенант решил, что ничем не рискует, оставляя здесь большую часть своих людей. Я же довольно улыбнулся. В данной ситуации эта уступка была максимально возможной. Десять гвардейцев — это тоже слишком много, но все же меньше сотни.

Я подготовился как мог. Если рассчитал все правильно, у меня будет около четырех минут на то, чтобы поговорить с лейтенантом. Ну а потом придется срочно уносить ноги. Сонъер уже должен был поставить мачту и парус. Нам надо не более пары минут, чтобы выкатить буер из ангара и набрать приличную скорость.

Гвардейцы спешились и подошли к дому, когда я окликнул их. Они удивленно обернулись.

— Виконт Вик? — Лейтенант расплылся в самодовольной улыбке.

Представляю, что он себе вообразил.

— К вашим услугам, не знаю, как вас там…

— Лейтенант Щапс, — представился гвардеец. — Виконт, что вы там делаете?

Вслед за лейтенантом рассмеялись и гвардейцы. Уж не вообразили ли они, что я таким образом решил укрыться от них.

— Наблюдаю за рекой. Отсюда, знаете ли, открывается замечательный вид.

Вид и правда был замечательный: на реку, на прорубь, на водяное колесо, вращающееся и приводящее в действие водяной насос. На тонкий трос, медленно наматывающийся на вал привода насоса. Трос хорошо идет, больше половины уже намоталось.

Насос был самый простейший — поршневой. Водяное колесо вращало кривошип и обеспечивало поступательное движение поршня в цилиндре. Тот подавал воду в трубы через простейший обратный клапан. Финалом путешествия воды из реки была водонапорная башня — большая бочка объемом около семи кубометров, поставленная на три опоры. К одной из этих опор и был привязан второй конец троса. Того самого, который в данный момент продолжал натягиваться.

— Хватит шутить, виконт. Слезайте.

— Шутить? Я пока еще и не начинал. Чем обязан?

— Вам придется поехать с нами.

— Куда? Зачем?

— В столицу.

Я сделал вид, что задумался.

— Признаться, у меня пока нет таких планов. Возможно, позже…

— У меня приказ в случае неповиновения применить оружие, — начал кипятиться лейтенант.

— Чей приказ? Лефлера? Император в курсе того разбоя, что вы творите на дорогах?

— Какого разбоя?

— Ваш отряд напал на наш караван! Я хочу знать: чей это был приказ?!

— Я не обязан отчитываться! — выкрикнул лейтенант.

— Тогда поднимайся сюда. Вместе полюбуемся на реку.

Я взглянул на трос, осталось не больше минуты.

— Тебе все равно не уйти! — бросил лейтенант.

— Много слов, лейтенант! Твой отряд напал на наш обоз?

— Я поднимаюсь! — крикнул Щапс вместо ответа. — Коня!

Один из гвардейцев бросился выполнять приказ. Лейтенант вскочил в седло, затем стал на него ногами и запрыгнул на крышу навеса, где я находился.

Крытая просмоленной доской крыша была довольно пологой. Стоять на ней было чуть неудобно, но и только.

— Так это был твой отряд? — Я холодно посмотрел в глаза лейтенанту. Не люблю, когда нападают на близких мне людей.

— Это был отряд лейтенанта Турье. Но сейчас здесь я, — ответил гвардеец, отводя глаза в сторону.

— Турье сегодня повезло.

— Ты все еще не хочешь идти с нами? — спросил упрямец.

— Извини, в другой раз. Что-то мы разболтались.

Трос перестал наматываться вхолостую. Он натянулся, загудел. Секундой позже ослабленные крепления опоры не выдержали, и она упала. Бочка накренилась. Увы, мне некогда было устраивать поединок с лейтенантом. Он обернулся, с удивлением глядя на падающую водонапорную башню, и я столкнул его вниз к его гвардейцам.

Не спортивно? Может быть. Но я ничего ему не обещал. Да и десять его друзей, ожидавших внизу, не собирались меня отпускать в том случае, если я выиграю поединок. С их стороны это не спортивно вдвойне. На войне как на войне. Да и не убил я его, собственно. Всего лишь обеспечил Щапсу холодный душ плюс падение с трехметровой высоты. Неприятно, но не смертельно.

— Привет Турье!

Семь кубометров воды хлынули на замерших в изумлении гвардейцев. Почему они не отбежали? Во-первых, на это была лишь пара секунд. И во-вторых, чтобы быстро среагировать, надо хотя бы предполагать нечто подобное. Нет у них подобных рефлексов.

Гвардейцев смыло! Нехорошо смеяться над бедой ближнего своего, но я невольно улыбнулся, увидев, как они катятся к реке в потоке воды. Настоящий аквапарк. Надо будет непременно устроить что-нибудь подобное для себя и гномов, только… Не зимой, конечно!

Ничего, замерзнуть не успеют, мой дом рядом. Зато какие незабываемые впечатления! Берусь поспорить, им не доводилось испытать ничего подобного. Но они не торопились сказать мне спасибо. Какие неблагодарные люди. С криками и руганью гвардейцы поднимались к навесу, скользя на сыром склоне.

А подниматься им не было никакой необходимости, поскольку я в это самое время уже спрыгнул с навеса и бежал к реке несколько левее того места, где съехали гвардейцы, вот только видеть меня они не могли. Через минуту имперцам удалось прийти в себя и окружить навес. Странные люди! Они что же, думали, что я их буду там ждать? Одного из гвардейцев подсадили его товарищи, и он сверху оповестил их криками о том, что виконт Вик исчез.

Остающиеся у ворот конные гвардейцы услышали крики и поспешили на помощь своим товарищам. К чести Кулана надо сказать, что поступил он очень достойно. Сдвинув щиты, наши силы правопорядка встали плотной стеной на пути конницы. Разумеется, долго они продержаться не могли. Под ударами кавалеристов им пришлось отступить, но минута, которую они выиграли, была для меня спасительной. Но обо всем этом я узнал уже гораздо позже.

Как только конница прорвалась за ворота, Кулан со своими людьми начал отходить вдоль волока к северу. Конница преследовать их не стала, кавалерия хлынула к дому и рассыпалась по ближайшим окрестностям.

Конечно же они нас нашли. Когда сани выехали на реку, их трудно было не заметить. Сгоряча несколько кавалеристов пустили коней на лед, который не замедлил провалиться. Количество искупавшихся увеличилось еще на несколько человек.

На берегу возникло столпотворение, но продолжалось оно недолго. Увидев, что наши сани не проваливаются, гвардейцы пришли к логичному решению — спешившись, два десятка человек побежали к нам по льду.

— Мастер Вик, бегут! — встревожился Сонъер.

— Вижу. Давай поднажмем.

Мы соскочили с саней и стали их толкать, помогая набирать ход. Лед предательски трещал под ногами. Еще немного!

Сани разогнались. Пора. Я запрыгнул на место рулевого.

— Сонъер, скорее!

— Сейчас! — отозвался охотник.

— Прыгай, говорю! Провалишься!

По льду пошла трещина. Сонъер не стал дальше рисковать и запрыгнул на второе сиденье, позволяющее управлять парусом.

Сани набрали ход, но и гвардейцы приближались.

— Сонъер, держи парус! Поворачиваем ближе к середине реки!

Я повернул руль, охотник помог повороту, поймав парусом ветер. Буер мчался почти поперек течения. На середине лед тонок, выезжать туда опасно.

«Когда?» — этот вопрос я задавал себе ежесекундно.

— Есть! Вик, есть! — восторженно вскричал Сонъер. — Провалились!

Я оглянулся. Гвардейцы барахтались в воде. Что и следовало доказать, ведь полозья саней давили на лед меньше, чем подошвы бегущих людей.

— Утонут? — спросил охотник.

— Не должны. До берега не так далеко. Намокнут, замерзнут, но и только. Сегодня для гвардии выдался день купания.

Но гвардейцы преследования не прекратили. Они верхом пустились вдоль берега, сопровождая нас. Несколько выпущенных стрел заставили меня пересечь реку и прижаться к противоположному берегу. Ничего, берег не везде удобен для проезда. Скоро придется гвардейцам отъехать от реки, ведь заросли ивы там тянутся на несколько километров.

— Мастер Вик, а куда мы едем? — задал резонный вопрос Сонъер.

Куда мы едем? Я не мог об этом не подумать заранее.

— Мы едем в Занту.

— Так он же в другой стороне! — Сонъер от удивления дернул парус, и буер опасно вильнул в сторону.

— Ты там поосторожнее, а то мы вообще никуда не доберемся.

— Виноват, мастер, — отозвался охотник. — Но Занту ниже по течению, а мы едем вверх по реке. Почему?

— Гхм! На это есть две причины. Первая — мы запутываем следы.

— А вторая? — переспросил Сонъер, потому что я замолчал.

— Ветер дует в эту сторону.

Сонъер рассмеялся:

— Вы правы, мастер, это причина очень веская. Но долго мы еще будем так ехать?

— Долго не получится. Если ты помнишь, в тридцати километрах выше по реке есть мост. Почти наверняка он перекрыт.

Скачущие по берегу гвардейцы отстали, и я стал думать, где нам лучше пристать к берегу. Километров через пятнадцать справа от нас появилось село Верта. То, что надо. Село достаточно крупное, но не это самое главное. Важнее то, что там есть почта (о ней чуть позже).

— Сонъер, убирай понемногу парус, — крикнул я и направил сани к помосту, выступающему в реку метров на десять. Таких помостов здесь наблюдалось немало — летом к ним швартуются лодки. Зимой я решил пришвартовать к ним сани.

Ха! Три раза ха! Вот что значит решить, что все продумал. Судьба любит пошутить. Стоит посчитать себя самым умным, и она спешит доказать, что это не так. Что случилось на этот раз?

Мы въехали в прорубь! Помост длинный, прорубь невелика. Как мы могли попасть именно в нее?! Иначе, как шуткой судьбы, это объяснить невозможно! Прорубь чуть примерзла, ее припорошило снегом. Заметить ее заранее было невозможно.

Как я понимаю гвардейцев! Нам с Сонъером довелось испытать примерно такие же эмоции. Когда неожиданно оказываешься в ледяной воде, впечатления получаешь просто потрясающие. Холодная вода очень бодрит. С ней не сравнится никакой кофе. Кто не верит, может испытать на себе, нырнув в реку или хотя бы опрокинув на себя ведро ледяной воды. Незабываемые впечатления. А когда к этому прибавляется еще и удивление от того, что лед вдруг уходит из-под ног… Выброс адреналина просто гигантский. Наверное, именно в таком состоянии люди перепрыгивают трехметровые заборы. Я не успел заметить, как очутился на помосте. Будто гигантская пружина подкинула меня и достала из воды! И это при том, что на мне были панцирь и меч в ножнах на боку. Самое интересное, когда я обернулся, обнаружил Сонъера, стоящего рядом. Видимо, его пружина была не менее сильной.

Как ни быстро мы выскочили на помост, а все же успели промокнуть до нитки. Глубина реки в том месте, где мы провалились, была около полутора метров, но то, что мы окунулись в воду всего лишь по грудь, а не с головой, было малым утешением.

Секунд через пять нам удалось в полной мере осознать произошедшее, да и холод уже начал давать о себе знать. Мороз невелик, но одежда и сапоги могут примерзнуть к телу очень быстро.

— Бежим!

Мы бежали изо всех сил. Куда? К первому попавшемуся жилью. Тому, которое оказалось ближе всего к берегу. Дом был неказист, но имел одно преимущество, которое перекрывало все его недостатки, — бежать до него было недалеко.

Не знаю, что подумали жители, когда увидели двух человек в полном доспехе, вломившихся на полном ходу в их дом. Старуха уронила ухват, старик вскочил на лавку и ударился головой о притолоку.

Мы начали стаскивать с себя одежду, которая уже покрылась корочкой льда. Еще десять минут — и не миновать обморожения.

— Простите нашу бесцеремонность. Мы провалились под лед, — объяснил я хозяевам причину нашего появления.

Старик перевел дух, старуха подхватила с пола ухват и поставила его в угол.

— Сюда. Поближе к огню, — предложил хозяин хижины. — Разве ж я не понимаю? У реки живем. Старая, неси скорее сухую одежду. Уж не побрезгуйте. Что есть.

— Спасибо.

Сейчас любая сухая холстина воспринималась как манна небесная.

Через полчаса мы уютно сидели у жаркой печи в сухой домотканой одежде с чашками травяного чая в руках. О, какое это было блаженство! Нашу одежду старуха заботливо развесила на просушку. Скрипнула дверь — это вернулся старик с берега от проруби, в которой застрял наш буер.

— Ну как, уважаемый, вы все сделали, как я просил?

Старик махнул рукой, расстраиваясь, и бросил парусину в угол.

— Такая штука чудесная. Не жалко?

— Жалко, но ничего не поделаешь.

— Затопил я вашу повозку. — Старик еще раз махнул рукой. — Парус вот снял. Хорошая материя в хозяйстве пригодится.

— Дед, хочешь, я тебе такие же сани подарю? Будешь удивлять односельчан, по льду кататься.

Старик на минуту задумался.

— Нет, не надо. Не по мне такая повозка. Эх, лет тридцать назад я бы прокатился! Годы берут свое. Повозку хорошо притопил, камней не пожалел. Чем еще могу помочь, милсдарь?

— Спасибо, вы и так нам помогли. Обсохнем, согреемся и пойдем. Кстати, почему ты не стал ничего спрашивать?

— А что спрашивать? Хорошему человеку надо помочь.

— А ты почем знаешь, что хорошему? — Я был удивлен.

— Как не знать. У нас летом на волоке почитай треть села работает. Многие с того семьи кормят, и кормят неплохо. Во всей округе нигде так хорошо не платят. Милсдарь здесь в любой дом может войти — примут, накормят и помогут. Мы добро помним. А что испугались поначалу, так оттого, что не признали сразу.

— Кто ж знал, что так получится, — развел я руками.

— Милсдарь, а вот ента штукенция, часом, вам не сгодится? В санях лежала, вот я и прихватил.

Дед держал в руках мой лук.

— За это спасибо. Вещь сделана на заказ, в лавке такую не купишь. Потерять ее было бы жаль.

Лук и в самом деле был особенный. Для кого-то бесполезная вещь, для меня очень удобное оружие. Стрелять из него легко, но только тому, кто не привык к стандартному луку, а переучиваться довольно сложно. Кроме того, лук был складным и в собранном состоянии достигал всего сантиметров сорок в длину. Благодаря своей конфигурации он имел изначально меньшее натяжение тетивы, чем стандартный лук, и мог долго оставаться собранным без опасения потери упругости.

— Я сразу смекнул, что вещица непростая, — довольно сказал старик.

Золотая монета легла на стол, но старик нахмурился:

— Убери. Убери, милсдарь, не обижай старого человека. Разве ж я для того помогал? Уваженье-то за монеты не купишь.

— Спасибо! Тогда у меня будет еще одна просьба. Есть здесь лавка?

— Есть, как не быть.

— Нам бы пару плащей попроще. Здесь и золотой пригодится.

— За те, что попроще, лучше серебром платить.

— Совсем простые не обязательно. Главное, чтобы не слишком в глаза бросались.

— Сейчас схожу до лавки, а лучше до портняжки. Там подешевле, да и товар хороший взять можно.

Дед исчез за дверью и через какое-то время появился с двумя плотными шерстяными плащами. Одежда наша высохла, и мы попрощались с гостеприимными хозяевами, пожелав им удачи.

— Куда теперь? — спросил Сонъер, когда мы вышли на улицу.

— На почту. Пора браться за дело серьезно.

 

Глава 3

История почты моего родного мира насчитывает несколько тысячелетий. Общество росло, организовывалось, и людям требовалось обмениваться информацией. Причем делать это надо было быстро. Для обмена сигналами использовалось все, что возможно.

Африканские тамтамы были слышны на несколько десятков километров. Отбивая заранее обусловленные сигналы, жители континента передавали то или иное сообщение по цепочке, порой на сотни километров. Американские индейцы передавали сообщения при помощи дыма сигнальных костров. Австралийские аборигены применяли звуковую сигнализацию. Но все эти методы позволяли передавать лишь ограниченное количество заранее оговоренных сигналов. Использование почтовых голубей давало несколько большие возможности, но такой способ хорош для разовых сообщений. Кроме того, птицу требовалось доставить к месту отправления письма в клетке.

Естественным было использование гонцов, их отправляли практически все народы. Но до того, чтобы систематизировать доставку сообщений, доходили не все. Хорошо организованная почта была у древних римлян. Они построили отличные дороги, по которым пешие или конные гонцы по очереди везли сообщение, передавая его как эстафету. В Европе в Средние века была монастырская почта. Она работала исправно, но со скоростью почты времен Римской империи сравниться не могла. Существовала и так называемая купеческая почта. Ведение обширной торговли требовало обмена информацией.

Наша почта была чем-то сродни купеческой, поскольку организована была не государственными структурами, точнее, не совсем государственными. Если долину гномов еще можно принять за государство, то ваш покорный слуга занимался этим делом на добровольных началах.

Началось все с организации постов наблюдения на южном направлении. Об этом я говорил с Нимли еще до битвы за долину гномов. С той поры минул год, и Нимли вернулся к этой мысли. Бородачи начали открывать небольшие лавки или мастерские в селах, расположенных к югу от долины. Порой управлял делом гном, но чаще к этому подключали кого-то из местных жителей. Выбрав кандидата, с ним заключали соглашение: человеку выделялись деньги на открытие небольшого дела или поставлялись товары (если это была лавка). Требование к почтарю было одно — содержать небольшую конюшню, в которой наготове должны стоять три-четыре лошади. В случае появления кочевников почтарь должен был немедленно отправить гонца в долину или к следующей станции, если до долины было далеко.

Постепенно почта взяла на себя еще одну функцию. В том случае, если наш гонец путешествовал в нужном направлении, почтовые станции обеспечивали сменных коней. Гонца всегда могли накормить и предоставить ему ночлег. А поскольку путешествовали с поручениями не только гномы, но и люди (и не всегда почтари знали их в лицо), пришлось ввести опознавательный знак — чеканный жетон, по предъявлении которого почтарь должен был предоставить гонцу любую возможную помощь.

Со временем у почты появилась еще одна функция. Увидев, что у определенного человека иногда останавливаются приезжие, местные жители стали просить привезти им что-то, чего не могли купить у себя в поселке. Так появилась почтовая доставка товаров.

Если в южном направлении гонцы ездили не часто, то по империи и Абудагу движение караванов гномов было оживленным. В некоторых крупных городах Абудага и империи гномы открыли свои торговые представительства. Потребность обмениваться информацией возрастала. Постепенно мы пришли к необходимости устройства почтовых станций и на всех основных маршрутах движения. На оживленных дорогах почтовые станции обычно совмещались с небольшими постоялыми дворами или кабачками, хотя о том, что эти заведения, кроме всего прочего, выполняют еще и функции почты, знали не все. Специально это не скрывали, просто не спешили афишировать.

Изначально устройство почтовых станций было затратным, но постепенно расходы окупались, потому, что путешествующие купцы особенно охотно останавливались на этих постоялых дворах. Путешествуя, они вдруг с удивлением обнаруживали, что именно здесь можно узнать последние новости, а новости для купца — это первое дело.

Чуть позже случилось событие, подвигнувшее меня к тому, чтобы еще больше увеличить сеть почтовых станций, но об этом отдельный разговор.

— Скажи, Сонъер, у тебя жетон с собой? — поинтересовался я у охотника, когда мы шли по улице, направляясь к нашей почте. Село Верта находилось в стороне от крупных дорог, и почтовая станция была здесь небольшой. Располагалась она в кабачке в центре села.

— С собой, — удивился Сонъер, — но зачем он?

— Не хочу доставать свой.

Мой жетон несколько отличался от стандартного. А все Нимли! Просил же его сделать мне такой же жетон, как у всех, так нет, заладил: «Мастеру по обороне положен особый знак». Ох уж эти упрямые гномы! Теперь предъявить свой жетон для меня все равно, что предъявить документы. Почтари, конечно, работают на нас, но только иногда лучше не афишировать передвижения и среди своих.

— Гхм, — ответил охотник. — Жетон у меня с собой, но почтарь наверняка вас и так в лицо знает, мастер.

— Думаешь, знает?

— Ну, если старый рыбак узнал, то почтарю и подавно положено. Мы слишком близко от волока.

— Наверное, ты прав. И все же жетон предъявим твой. И сейчас, и впоследствии.

— Как скажете, мастер.

Мы подошли к небольшому зданию и заглянули внутрь.

Посетителей было немного. Услужливый хозяин с перекинутым через руку полотенцем обратился к нам вежливо и почтительно:

— Что желаете?

Сонъер бросил на меня взгляд и поспешил к стойке.

— Обед на двоих. — Охотник положил на стойку серебряную монету и рядом с ней жетон курьера.

Хозяин бросил на него быстрый взгляд и отодвинул монету от себя.

— За все заплачено. Не желаете ли пройти в отдельную комнату?

— Это было бы неплохо.

— Прошу сюда.

Мы проследовали в кабинет, находящийся в дальней части здания, хозяин появился через десять секунд.

— Обед сейчас принесут. Рад принимать вас у себя, милсдарь. — Почтарь поклонился в мою сторону. — Могли бы жетон и не предъявлять. Неужто я виконта не знаю!

Я улыбнулся: Сонъер оказался прав.

— Присаживайтесь, любезный хозяин.

— Сей момент.

В дверь постучали, и кабатчик принял поднос с едой. Поставив его на стол, он сел напротив и приготовился слушать.

— Как дела, любезный? Заведение процветает?

— Мы не на центральной дороге, посетителей немного, но дела потихоньку идут, не жалуюсь.

— Это хорошо. Что нового слышно? Курьеры давно останавливались?

— Так новости милсдарь, думаю, лучше меня знает. Последний курьер был три недели назад. Много всего рассказывал. Милсдарь, а правда, что в столице на товары гномов введен дополнительный налог?

— Правда. — Я вздохнул. Организация торгового представительства в столице империи стоила нам больших трудов. В конце концов нам удалось организовать это дело через одного из купцов. Какое-то время все шло неплохо, но полгода назад купца начали теснить: попытались выжить с рынка, городские власти хотели отобрать помещение, а затем увеличили в два раза налог. Не то чтобы трудностей не было раньше, они были постоянно. Но в последнее время их количество отчего-то увеличилось.

Все эти проделки никак не тянули на действия императора. Но они были первым звонком, сигнализирующим о том, что кто-то работает против нас. Кто-то имеющий влияние, но вынужденный действовать с оглядкой. Со всех сторон ощущалось явное противодействие: то наш караван пытались задержать на границе, то препятствовали въезду в город под каким-нибудь предлогом. Все это выглядело недоразумениями. Точнее, так выглядел каждый такой случай по отдельности, а все они вместе наводили на тревожные мысли. Теперь вот дошло до открытого нападения.

— У нас в глубинке пока все спокойно, — сказал почтарь.

— Это радует. Гвардейцы в селе не появлялись?

— Нет, у нас нет. А вот около моста выше по течению стоит сотня королевских гвардейцев.

— Откуда такие сведения? — удивился я.

— Посетители рассказывали. Кум двоюродной свояченицы проезжал через мост. Заходил сегодня с утра кружечку пива выпить, вот и поведал.

Как я и предполагал, мост был перекрыт. Значит, взялись за нас достаточно серьезно.

— Хорошо. Спасибо за обед.

— Чем еще я могу помочь вам, милсдарь? Подменные кони? Припасы в дорогу? Или останетесь? Могу приготовить комнату для ночлега.

— Остаться не можем. — Я покачал головой. — Кони — это хорошо, но в нашей ситуации лучше не привлекать к себе внимания. Организуй лучше телегу с лошадью и пару комплектов одежды, что подошла бы небогатым мастеровым. Сможешь?

Кабатчик смутился, но ненадолго. Видимо, такой просьбы он не ожидал. Но ответил он почти сразу:

— Зачем искать. Телега у меня есть, лошадь тоже. Что касается одежды, — почтарь окинул нас взглядом, — через полчаса будет нужного размера. Надо что-то еще?

— Это все. Мы уедем сразу, как только все будет готово.

— Позволите заметить, милсдарь?

— Слушаю.

— Ваши доспехи и оружие… Мастеровые не ездят с мечом на поясе.

— Я это понимаю.

Максимум, что может быть у мастерового, — это дубина или кистень. Ну и, конечно, нож на поясе, но здесь это за оружие не считается.

— Тогда мне больше нечего сказать.

— Есть у тебя сундук побольше?

— Как не быть.

— Сложим доспехи и оружие на дно, а сверху положим инструменты. Вряд ли кто станет рыться в сундуке.

Гвардейцы — это все-таки не сыщики. Не будут они останавливать каждую крестьянскую подводу. А если все же будут? Тогда наш нехитрый маскарад не поможет.

Через полчаса мы с Сонъером выехали из подворья, примыкающего к кабачку. Панцири нам пришлось снять — под одеждой они были слишком заметны. Я проводил тоскливым взглядом сделанный гномами и идеально подогнанный доспех и их же работы полуторный меч, которые Сонъер укладывал в сундук. Туда же отправилось и оружие охотника. Чтобы не оставаться совсем без защиты, мы надели под куртки короткие кольчуги. Защита неравноценная, мой панцирь выдерживает выстрел в упор из лучшего лука, от кольчуги при использовании бронебойных стрел такого сложно ожидать. Но от удара меча среднего качества она защитит.

При чем здесь качество? Соревнование качества брони и оружия — извечная проблема. Лучшим мечам, сделанным гномами, могут противостоять только очень немногие доспехи. Естественно, все хотели бы иметь лучшую броню и лучшее оружие, но такие броня и оружие дороги. Вот и приходится довольствоваться разумным компромиссом. Мои панцирь и меч стоят дороже того золота, что у меня в кошеле на поясе. Не знаю, стал бы я покупать такие дорогие вещи или нет, но покупать их не пришлось. Это подарок гномов. Броня и меч Сонъера тоже хороши. В свободную продажу изделия такого качества гномы не пускают.

Дорога извивалась вдоль реки. Лошадка бежала шустро. До темноты оставалось не более пары часов, можно было остаться на ночлег и в Верта на нашей почтовой станции. Лучше, чем там, нам не устроиться. Но, не дождавшись нас у моста, гвардейцы наверняка начнут прочесывать берег. Не хотел я оставаться там, где затонули наши сани.

— И все-таки почему мы поехали в эту сторону? — спросил Сонъер. — До Абудага не так далеко, и Найя с Лесли туда подались. Там имперские гвардейцы нам не страшны. А через ничейные земли переправились бы к гномам. Коротышки пусть и задаваки, но друзья верные.

Я покачал головой. Дорога была неблизкой, и поговорить я был не против:

— На то, чтобы ехать именно в этом направлении, есть несколько причин: Во-первых, от нас как раз и ожидают, что мы последуем в сторону Абудага или восточной границы. Именно в том направлении нас будут искать наиболее упорно. Во-вторых, допустим, доберемся мы до долины, а что дальше? Ждать? Чего? Ситуация сама собой не разрешится.

— Да, оставить волок было бы жалко, — сказал Сонъер.

— Жалко. Да бог с ним, с волоком, и без него не пропадем. Закрыть его все равно не решатся, слишком многим он нужен. За волок я спокоен. Перекрыть пути следования абудагских купцов на юг? Оставить без работы несколько тысяч горячих парней из Абудага? Надо быть очень неосмотрительным человеком, чтобы на такое пойти. Кроме того, волок приносит доход. Если бы дело было только в этом, возможно, я и согласился бы переждать. Да, затраченных трудов жаль, но платить за это жизнями людей — это слишком. Все обстоит сложнее, здесь чувствуется размах. Нападение на нас — лишь фрагмент большой игры. Гномов теснят по всем направлениям. Пока неявно, но эта тенденция нарастает. Герцог исчез — вот что самое странное. После его исчезновения все это и началось.

— Думаете, все это связано, мастер?

Я пожал плечами:

— Возможно, кто-то воспользовался случаем. Приложил ли этот кто-то руку к исчезновению герцога? Не знаю, но попытаюсь узнать. Пока что это единственная ниточка, ведущая к организатору.

— А гвардейцы?

— А что гвардейцы? У них приказ. Можно было бы расспросить командира полка об источнике, из которого он исходит. Только кто ж нас к нему пустит? Вот Фагуа мог бы поинтересоваться. Виконт и герцог имеют немного разные возможности действовать на официальном уровне.

— А я, признаться, недолюбливал герцога, — сказал охотник. — Он постоянно отвлекал вас, мастер, от работ в поместье.

— Ну, герцог не девица. Любить его тебе совершенно не обязательно. А вот уважать все же стоит. При всех своих недостатках Фагуа сделал много хорошего и для края, и для нас.

— Наверное, это так, раз вы говорите, мастер. В Занту так в Занту. А где мы на постой встанем? — перешел Сонъер к более насущным вопросам.

— Впереди будет деревушка, она почти напротив нашего волока на этом берегу. Вот там и заночуем.

— Так близко от вашей земли?! Не будут ли нас там искать?

— Там — в последнюю очередь. Когда гвардейцы от нас отстали, мы были значительно выше по реке и продолжали двигаться к востоку. Сейчас нас ищут в полную силу севернее и восточнее этого места. Здесь тоже могут проверить, но скорее мимоходом.

— Я вот что не понимаю, мастер. Кто мог задействовать такие значительные силы против нас? То есть против вас, — поправился охотник.

— Против нас.

— Ну, я о себе не такого значительного мнения. Да, вы научили меня многому, кое-чему я научился у Кулана. С тремя-четырьмя гвардейцами я, пожалуй, справился бы. Если бы у меня был лук, мог бы потягаться с десятком, но весь полк!.. Нет, я себя не переоцениваю.

— Да я, собственно, тоже себя не переоцениваю. А под словом «нас» я подразумевал не только себя и тебя. Кроме нас двоих есть еще Найя и Лесли, Манга — пусть он сейчас и не с нами, — гномы, Кулан с его отрядом охраны правопорядка. Учитывая всех, я и говорю «нас».

— Ха! Так что нам какой-то полк? — воскликнул Сонъер.

Я улыбнулся:

— Вот видишь. Полк — это не так уж и много. Дело в том, что мы не можем включиться в простое противостояние. Это самый глупый путь, и он обречен на провал. Нельзя стоять на пути паровоза, надо сделать шаг в сторону.

— А что такое этот самый «паровоз»? Полк гвардейцев?

Я рассмеялся:

— Ну, если рассматривать данный случай, можно сказать и так. Не удивляйся большому количеству задействованных в наших поисках гвардейцев. Их не нанимали именно для этого. Гвардейцы получают свое жалованье независимо от того, ловят они нас на дорогах или сидят в казармах и на зимних квартирах. Тому, кто привел в действие этот механизм, не пришлось идти на финансовые затраты. По крайней мере, не в прямой форме. Иначе на нас напали бы обыкновенные наемники. Кстати, мы уже подъезжаем, все разговоры отложим на потом. Помни, мы плотники, направляющиеся на заработки.

— Почему плотники? — поинтересовался Сонъер.

— Ну не гончары же.

— Логично, — согласился охотник.

Нахватался от меня словечек. Впрочем, не он один.

Постоялого двора в селе не было, и мы попросились на постой в один из домов, договорившись заплатить за набитые соломой матрасы и немного вареных овощей на ужин три медяка. Два медяка дополнительно пошли за место в конюшне и охапку сена для нашей лошади. Расспросы отложили на утро по причине позднего часа. Покончив со скромной трапезой, мы отправились отдыхать и спокойно проспали до утра.

— Вот здесь, смотрите, сударь. Здесь следует поправить, здесь — заменить бревна.

Сонъер ходил с задумчивым видом за хозяином дома, в котором мы остановились. Такую картину я застал, выйдя утром на крыльцо. Я чуть не рассмеялся, но вовремя прикусил язык, слишком уж интересно было, что будет дальше.

Охотник нахмурил брови, с глубокомысленным видом обошел вокруг конюшни, где требовалось заменить бревна, и постучал по нижним венцам сруба.

— Ну как, беретесь? — поинтересовался крестьянин.

— Не время сейчас, — наконец отозвался мой спутник.

— Как не время?! Вы же на заработки едете! У меня и бревна подходящие есть. Сам бы сделал, да силы уже не те.

Я решил подойти и помочь Сонъеру отговориться от предложения крестьянина, но неожиданная мысль заставила меня изменить направление разговора.

— Работенка подвернулась? — Я довольно потер руки и подошел к конюшне, требующей ремонта. Я обошел ее вокруг и застыл с внимательным выражением лица, рассматривая конюшню, как художник рассматривает незавершенную картину, когда размышляет, чего еще ей не хватает.

Сонъер от удивления приоткрыл рот. Он просто не знал, как реагировать на такое мое поведение.

— Сколько платите? — спросил я у потенциального работодателя.

— Два серебрака, — удивленно ответил тот.

— Два?!

— Если мало, могу полсеребрака накинуть, — отозвался крестьянин. — Да здесь работы-то на день.

— Слышишь? Целых два с половиной серебрака за день работы, — обратился я к своему напарнику по плотницким работам. — Надо соглашаться. Такую цену не каждый предложит.

Сонъер переводил удивленный, непонимающий взгляд с меня на крестьянина и обратно.

— Так это… а то дело, по которому мы ехали? — спросил он неуверенно.

— Подождет. Поедем завтра.

— Если так, то да. Вам, мастер, виднее.

— Так беретесь? — спросил крестьянин.

— Беремся-беремся, — заверил я его.

— Тогда не буду вам мешать. Бревна — вон они, а лезть под руку я не стану. Да и дел по хозяйству хватает.

Крестьянин направился к дому, оглядываясь на странных мастеров. Сонъер молчал, но не высказанный им вопрос был явно написан на его лице.

— Сонъер, скажи мне, как плотник плотнику, ты с инструментом знаком?

Охотник пожал плечами:

— Я из деревни. В основном охотой промышлял, но случалось и пилу с топором в руках держать. Правда, давно это было.

— Тогда все в порядке.

— Я не сомневаюсь, мастер. С вами мы сделаем любую работу. Только зачем нам это надо?

Уверенность Сонъера приятно согревала. Искусство плотника требует твердой руки, верного глаза и длительной тренировки. И топор, и пилу держать в руках мне доводилось (здесь без этого никак, не всегда же я был виконтом), но профессионалом в плотницкой работе я себя назвать не решился бы. Впрочем, работа предстояла не слишком сложная.

— Ты спрашиваешь, зачем нам это надо? Я мог бы ответить, но предпочту, чтобы ты увидел все сам. Если я не ошибся, все так и будет. Если ошибся, что ж, потеряем лишний день.

Изначально я не планировал здесь останавливаться, но причина подвернулась сама, и я решил ею воспользоваться. Просто остановиться на постой? Нет, в данном случае это не то. Требовалась именно уважительная причина.

Сонъер пожал плечами:

— Как скажете, мастер. Если надо будет, починим все дома и сараи в этом селе.

— Думаю, что до этого не дойдет. Хватит и одной конюшни. Тащи инструменты.

Для начала необходимо было вытащить старые трухлявые бревна. Задача простая, но усложнялась она тем, что бревна эти были внизу и на них лежало еще полтора десятка венцов. Для того чтобы их заменить, требовалось приподнять все строение. Чем-то это напоминает строительство американских небоскребов, когда весь дом поднимают на гигантских домкратах и пристраивают к нему еще один этаж снизу. Разумеется, домкратов у нас не было, но и конюшня тоже не небоскреб. Обойдемся простым рычагом. В свое время Архимед собирался с его помощью перевернуть Землю, у нас же задача куда более скромная.

Мы притащили бревно, подпихнули один его край под угол сруба, положив рядом с ним ту самую точку опоры (в виде чурбака), которую так и не смог найти открыватель закона плавания тел. И хорошо, что не смог. Неперевернутой Земля мне как-то больше нравится.

— Нажми на рычаг, а я попробую что-нибудь подложить под угол.

Сонъер подпрыгнул и уцепился за конец бревна. Рычаг давал выигрыш в силе раз в десять, но этого оказалось мало.

— Может, я крестьянина позову? — предложил охотник.

— Не будем тревожить нанимателя. Давай лучше прикатим поближе бревна.

Мы подтащили бревно и положили его под нашим рычагом.

— И что теперь? — поинтересовался охотник.

— Теперь сделаем зарубку на бревне-рычаге, чтобы веревка не скользила.

Сонъер сделал засечку, мы привязали один конец веревки к лежащему на земле бревну и перекинули его через длинный край рычага.

— Что теперь?

— Тяни за веревку.

— Я, конечно, потяну, но моего веса все равно не хватит, чтобы прижать рычаг к земле.

— А ты попробуй.

Охотник налег на веревку, и рычаг пошел вниз, приподнимая строение.

— Ничего не понимаю. Я-то не стал тяжелее! — с недоумением воскликнул охотник. — Дело что, в веревке?

— В том числе. Я тебе потом объясню.

Зафиксировав угол сруба, мы перешли к другому углу. Работа спорилась, к обеду мы вытащили два бревна и положили на их место новые, вырубив в них чашки под углы.

— И все-таки я не понимаю, зачем это нам, — ворчал Сонъер.

Неужели я просчитался? Уже пора бы.

Прошло еще полчаса, и поселок наполнился шумом. Три десятка кавалеристов влетели на улицу села на полном ходу. Они рассыпались по дворам, заглядывая в каждый дом и расспрашивая о проезжих. Несколько человек заглянуло и в наш двор. На двух плотников, занимающихся ремонтом, они не обратили никакого внимания.

— Чужих здесь нет? — спросил один из гвардейцев крестьянина.

— Нет, милсдарь, — отозвался тот. — Вот плотники конюшню починяют, а больше мы никого не видели.

Гвардейцы исчезли, через полчаса ржание коней и усилившийся топот копыт возвестили о том, что они покинули село.

— Как вы узнали, мастер?! — спросил удивленный Сонъер.

— А я и не знал, просто решил подстраховаться. Появление гвардейцев логично. Я, правда, ждал его несколько ранее, но, видимо, они задержались в пути. Разумеется, основные силы брошены к востоку, но и это направление не могли оставить без внимания.

— Но мы же и так замаскировались.

— Это верно, но если бы нас застигли в дороге, внимания уделили бы значительно больше.

Спокойно закончив работу, мы переночевали и на следующий день отправились дальше, не забыв получить положенную плату. Гвардейцев Лефлера мы повстречали ближе к вечеру.

— Кто такие? — крикнул один из них.

— Оставь их в покое, мы уже видели этих плотников, — одернул его другой гвардеец.

Он видел нас за работой, у него в голове отложилось, что мы плотники, этот факт зафиксирован как данность. Увидев нас в следующий раз, имперец не усомнился в том, кого он видит перед собой. Поменять уже сделанные выводы сложнее, чем сделать их первоначально.

Через пару дней мы выехали на хорошо накатанную дорогу, движение сразу стало оживленным. Разъезжаясь со встречным обозом, мы приняли вправо, лошадь, что везла нас уже три дня, оступилась и захромала. Сонъер соскочил и осмотрел животное.

— Растяжение, — огласил он вердикт. — Ей нужен отдых.

— Хорошо, поменяем ее на первой почтовой станции. Для того мы их в свое время и организовывали.

До станции было уже недалеко. Мы пошли пешком. Сонъер вел нашу лошадку в поводу.

Станция располагалась на постоялом дворе, поэтому прежде чем предъявлять жетон гонца, стоило немного осмотреться. Сонъер заказал обед, и мы устроились в тени, наблюдая за хозяином заведения и посетителями.

— Смотрите, мастер, что за подозрительный тип, — кивнул охотник в сторону человека, время от времени бросавшего на хозяина постоялого двора нерешительные взгляды. По виду человек был похож на средней руки купца. Интересно, чем хозяин вызвал к себе такое внимание?

Игра чувств явно отражалась на лице посетителя, выражавшем то решительность, то сомнения, то досаду, похоже, купец никак не мог определиться со своими намерениями.

Наконец, приняв решение, он направился к стойке. Сонъер бросил на меня вопросительный взгляд, но я сделал ему знак, означающий «ждем». Пока что никакой опасности не было.

Купец зашептал что-то вполголоса, хозяин постоялого двора отрицательно помотал головой.

— Хотя бы старую. — Купец чуть прибавил голос, и мы смогли его услышать.

— Говорю же вам, нет, — отозвался хозяин постоялого двора.

— Плачу золотой, — не унимался купец.

Интересно, чего это он так расщедрился?

— Уважаемый, я еще раз повторяю: нет ни старой, ни новой. Никакой нет!

— Я слышал, что ее можно купить именно у вас. Я никому не скажу. — Купец оглянулся.

— Вас ввели в заблуждение, уважаемый. Ничего у меня нет.

— Плачу полтора золотых за «Весть».

Хозяин постоялого двора развел руками, показывая, что ничем не может помочь даже в таком случае, разочарованный купец отошел к своему столу.

Я довольно улыбнулся, услышав, что было предметом их торга, но последние слова хозяина постоялого двора заставили меня нахмуриться.

Вот и пришла пора рассказать, что же заставило меня в свое время увеличить количество почтовых станций. Причиной была та самая «Весть». Она пользовалась необычайной популярностью как среди купечества, так и среди знати. Интересовались ею и простые люди. Не все, по причине свой необразованности, поскольку… Вы уже догадались? «Весть» была газетой.

Мысль издавать газету пришла мне неожиданно. Как-то вечером я сидел на террасе своего дома и по обыкновению смотрел на реку. Случалось много всего, но все это было здесь и сейчас. Что происходит в стране? Как дела в Абудаге? Если я кое о чем узнавал от проезжих купцов и от гонцов, приносящих вести, то что говорить о других людях. Как вообще люди могут жить в условиях такого информационного голода?

«Не пора ли мне сделать что-нибудь для прогресса?»

А поскольку ничто так не двигает прогресс, как своевременная информация, с нее я и решил начать. Первая мысль была о книгопечатании, но потом я отверг эту идею. Нужно сделать нечто другое. Пусть информации будет меньше, но получат ее многие. Итак — газета.

Первый шрифт гномы вырезали из дерева. Мы с Растой даже испытали его, отпечатав два десятка листов. Процесс этот выглядел примерно так. На деревянный вал, обтянутый войлоком, наносилась краска. Затем валик прокатывался по набранному шрифту, лист бумаги клался на покрашенный шрифт, сверху накладывалась ровная деревянная доска, по которой пару раз прокатывали тяжелый вал. Размер листа был невелик — сантиметров тридцать на сорок.

На изготовление одной печатной страницы уходила примерно минута. Невиданная скорость! В моем родном мире — невиданно медленная. В этом мире — невиданно высокая. Раста скакал с первым отпечатанным листом как с медовым пряником.

— Так быстро не напишет ни один писарь! — Гном рассматривал текст, подмечая мельчайшие неровности. — И так ровно не напишет!

Увы, после того, как мы сделали два десятка копий, качество печати стало падать. Мелкий деревянный шрифт не выдерживал нагрузки, буквы начинали крошиться.

— Я сделаю новые буквы! Все-таки мы напишем наше послание для всех! — торжественно провозгласил Раста.

Я покачал головой.

— Сломаются. Впрочем, делай. Отформуем и отольем из бронзы.

Бронзовый шрифт был несколько дороговат, но свинца под рукой не было, а ждать, пока его доставят, не хотелось. Из бронзы шрифт получился замечательный и верно служил нам до последнего времени. Служил бы и далее, если бы не завертелись все эти события, которые отвлекли нас от нашего издания.

Первую газету мы отпечатали тиражом в сто экземпляров, решив посмотреть, как ее воспримут окружающие. О чем писали? О, это были самые разнообразные новости. Выглядело это примерно так.

Светские новости.

Гвардейский лейтенант Берил ранил на дуэли баронета Сэти. История наделала много шума. Говорят, размолвка произошла из-за дамы.

Баронесса Фентикль овдовела во второй раз и находится в поиске нового спутника жизни.

В Занту закончен ремонт моста. Герцог Фагуа одобрил проведенные работы. Руководитель работ награжден именным подарком его светлости.

Новости с полей.

Урожай зерна в Абудаге выше обычного. По оценкам специалистов, следует ждать падения цен на зерно.

Объявления.

Абудагский купец Рилок набирает наемников для сопровождения каравана на юг.

И так далее. Не буду приводить полный текст. Первая газета излагала новости кратко. Позже мы стали добавлять заметки большего объема.

Мы разослали первый тираж по всем нашим торговым представительствам. Поначалу дело шло неспешно: люди не понимали, зачем нужна газета. Никто не хотел платить за нее один серебрак — именно такую цену я тогда назначил. Но постепенно люди распробовали, что такое «Весть». Модницы желали узнать, что носят в столице. Народ попроще с удовольствием читал объявления о праздниках и вакансиях. Купцы искали сведения о ценах. Знать? Знать читала газету, потому что это было интересно. Через два месяца мы печатали уже пятьсот экземпляров издания, и они расходились влет по пять серебраков за экземпляр. Газета печаталась раз в месяц, а вот с доставкой были проблемы. Тогда-то я и решил увеличить количество почтовых станций. Газета, задуманная в свое время как благотворительный проект, неожиданно стала приносить доход. Сколько раз замечал: если делаешь дело от души и не ставишь целью непременное извлечение дохода, дело идет и окупается, и приносит пусть небольшие, но деньги, когда работаешь с полной отдачей. Если же изначально ставишь целью лишь получение прибыли, шутница-судьба так и норовит вставить палки в колеса. В случае с газетой я был рад, что ее печать и доставка окупаются. Получаемую с нее прибыль я пускал на ее же развитие, например, решил нанять на постоянной основе платных корреспондентов. Теперь не знаю, когда удастся реализовать эти планы и удастся ли вообще.

Разговор купца и почтаря заставил меня и порадоваться (люди ждут газету), и задуматься. Проскользнуло в нем что-то тревожное. То, что газеты нет сейчас, объяснимо, но почтарь попытался откреститься от нее вообще. А вот это уже настораживало.

Подождав, когда хозяин останется один, я отправил Сонъера предъявить ему почтовый жетон. Мужчина побледнел, нервно дернулся и оглянулся назад, хотя за ним была стена.

Что это с ним? Быть может, он слишком впечатлительный человек, но чем-то ведь его тревога вызвана?

— Следуйте за мной, — все-таки предложил почтарь.

Мы прошли в служебное помещение, и он перешел сразу к делу:

— Что угодно, судари?

Сонъер взглянул на меня. Поскольку я молчал, он продолжил разговор:

— Наша лошадь захромала, требуется подменная.

— Лошадь? Конечно-конечно. Все будет в лучшем виде. Что-то еще?

— Припасы в дорогу.

— Сейчас соберут. Вы уже уезжаете? — В последнем вопросе прозвучало слишком много надежды для гостеприимного хозяина.

— Как ваши дела, уважаемый? — решил поинтересоваться я.

— Дела? — Почтарь опять оглянулся, будто дела могли стоять у него за спиной. — Какие у нас дела? Я маленький человек. Дела — это у вас, судари.

— Да и мы люди небольшие. Едем вот по казенной надобности. А все ли спокойно в ваших краях?

— Пока спокойно, слава Создателю. Но слухи тревожные так и ползут.

— Вас тревожат слухи?

— Я маленький человек. — Почтарь развел руками.

Вот уж точно — человек он маленький. И дело здесь вовсе не в должности. Такому хоть пост градоначальника предложи, он все равно останется маленьким человеком. В ином крестьянине или мастеровом чувствуется столько достоинства, что назвать его маленьким человеком язык никак не повернется. Нет, не должность определяет размер человеческой личности, не костюм и не регалии. Иначе пришлось бы признать, что одежда — это и есть человек, а не то, что под ней находится. Наша сущность — в нашем духе, а вовсе не в том, какая нам досталась оболочка. Должен признать, кандидатура на должность почтаря подобрана небрежно и торопливо. Слишком маленьким он оказался человеком.

— До свидания, уважаемый.

Почтарь вздохнул с облегчением. Он был рад нашему отъезду.

Через пятнадцать минут мы уже выезжали из ворот постоялого двора.

— Сонъер, не забудь напомнить мне, что почтаря здесь надо будет поменять.

— А этого куда? — поинтересовался охотник. — Время непростое, а он знает слишком много.

— Отправь послание купцу Лотусу в наше торговое представительство в Абудаге. Пусть подыщет дом, продаваемый наследниками, выкупит его, а затем составит письмо, из которого следует, что дальние родственники почтаря оставили ему наследство.

— А поедет?

— Поедет. Постоялый двор он содержит на заемные деньги, а здесь ему предложат собственность. Пусть небольшую, но личную.

— Сделаю, мастер. В Занту есть наши почтовые курьеры, оттуда и отправлю письмо. Только стоит ли тратить деньги на то, чтобы спровадить этого мелкого человечишку?

— Стоит. Велик он или мал, не нам его судить.

— Все сделаю, мастер, — согласился Сонъер.

Через несколько дней на горизонте появился Занту, город, где располагалась резиденция Фагуа и где я надеялся отыскать следы, указывающие на причину исчезновения герцога.

 

Глава 4

Занту. В этом городе мне приходилось бывать не раз. Приезжал я сюда и посуху, и водным путем. Последнее время чаще по реке, построенные нами струги имели отличный ход, путь от поместья до главного города герцогства занимал три дня. Посуху ехать получалось чуть дольше.

— Где остановимся, мастер Вик? — поинтересовался Сонъер.

В Занту у нас было торговое представительство, крупное почтовое отделение и множество знакомых, с которыми мы вели разного рода дела. Через торговое представительство реализовывались изделия гномов и те товары, что приходили с юга. Последним герцог Фагуа был недоволен, пока находился в городе. Собственно, он был недоволен и первым — штампованные изделия гномов создавали серьезную конкуренцию товарам, производимым местными ремесленниками. Убедить герцога дать разрешение на открытие торгового представительства удалось не сразу. Пришлось пойти на льготные (почти даром) поставки доспехов и вооружения для герцогской гвардии, лишь тогда Фагуа счел, что с продажей кованых изделий гномов можно мириться.

Мастеровые тоже были недовольны. Чтобы не поднимать градус раздражения выше обычного недовольного ворчания, мы оставили им определенную нишу — некоторые виды металлоизделий не поставлялись гномами в Занту. Кроме того, оставались индивидуальные заказы, а это совсем не мало. Разумеется, заказы можно было разместить и в торговом представительстве, но ждать приходилось долго — пока заявка дойдет до долины, пока изготовленный товар доставят сюда, пройдет не один месяц, поэтому индивидуальных заказчиков, тех, кто хотел иметь что-то особенное, у гномов было немного.

Иной раз приходилось и отказывать, например, когда просили изготовить камнемет. Слухи о метательных машинах гномов очень быстро распространились по империи. Но если сторонним заказчикам не надо было объяснять причины, по которым камнемет не может быть им продан, то с герцогом дело обстояло сложнее. Я отговаривался как мог. В конечном итоге мне удалось убедить его светлость, что это будет непатриотично — разумнее заказать изготовление метательных машин местным мастерам. Да и бесконечно давить на гномов не получится.

— Ваша светлость, вы же знаете этих упрямцев, они лучше запрутся у себя в горах, чем согласятся продать онагры. Конечно, можно изгнать их из империи, но это ничего не даст, только лишит нас поставок отличной брони и отменных мечей, — примерно так звучали мои аргументы.

Герцог в конце концов вынужден был признать их весомость. В качестве компенсации пришлось отдать Фагуа чертежи метательных машин, изготовляемых гномами. Потеря была невелика — эти орудия и так были известны в империи, а разница в конструкции не такая уж значимая вещь, чтобы ломать из-за нее копья.

Чертежи были перерисованы гномами с готовой метательной машины, и получение их было не таким трудным делом, как я представил герцогу. Конечно, Нимли немного поворчал, утверждая, что люди не могут сами нарисовать приличный чертеж, но на этом все и закончилось. Поскольку изначально конструкция была предложена мной, а позже лишь улучшена гномами, они считали, что я вправе распоряжаться чертежами, как мне вздумается. Более того, нежелание гномов поставлять камнеметы в империю было мной весьма преувеличено. Разумеется, мастера долины таким желанием вовсе не горели, но я мог бы их переубедить, если бы считал это разумным. Но разумным это я как раз и не считал. Что касается местных мастеровых, то их несколько примиряли с гномами поставки железа отменного качества по сходной цене.

С товарами, доставляемыми с юга, дела обстояли несколько иначе. Горожане рады были новому поставщику. Герцог, напротив, не спешил соглашаться с такими продажами через наше представительство в Занту. Причина, думаю, всем понятна — его корабли также ходили на юг и также доставляли товары из вольных городов в империю. Лишний конкурент Фагуа был не нужен. Но и здесь мы нашли компромисс. Его всегда можно найти, если учитывать интересы других. Представительство платило герцогу повышенный налог — до трети дохода, получаемого с привозимого с юга товара, и даже при таких условиях его работа была нам выгодна.

В отличие от представительства почта никому не мешала. Первоначально я хотел совместить эти два учреждения в одном, но решил этого не делать. Почта была здесь именно почтой, имела соответствующую вывеску и занималась своим непосредственным делом. В отличие от почтовых отделений на трактах, функцией которых было обеспечение продвижения курьеров, ее функции были гораздо шире.

Наша газета здесь продавалась вполне официально. Кроме того, здесь принимались письма, которые затем отправлялись с одним из караванов к месту назначения. Было и негласное отделение курьерской службы, замаскированное под почту общедоступную.

Вопрос «Где остановиться?» был совсем не праздным.

— Знаешь что, дружище, давай обоснуемся на независимой территории. Пора нам приводить свой внешний вид в соответствие с внутренним содержанием.

Сонъер многозначительно хмыкнул:

— Вы, конечно, многому меня научили, мастер, но порой ваши высказывания ставят меня в тупик.

— Поясняю. Ты успел привыкнуть к роли плотника?

— Не совсем. Старая роль была мне ближе, — признался охотник.

— Так не пора ли к ней вернуться?

— Вот это дело! — согласился мой сопровождающий.

— Снимем комнату в недорогой гостинице и оставим там наши маскарадные костюмы.

В городе полно гвардейцев Фагуа, гвардейцы Лефлера не могут действовать здесь так же свободно, как и за пределами Занту. Мы сняли комнату, заплатив за неделю вперед, занесли в нее наш походный сундук. Удивился ли кто, увидев, что из гостиницы выходят виконт и мечник, которые раньше туда не входили? Если и удивился, то что с того? Пусть эта загадка останется для него неразгаданной.

Сонъер был доволен снова ощутить себя воином.

— Ну вот, совсем другое дело, — поправил я дворянский знак на груди. На плечи привычно давил панцирь, а на боку висел длинный узкий меч. Здесь таких не делают, разве что у Сонъера такой же. Вот уже более трех лет как охотники служат под моей командой, и я стал подмечать, что они копируют многие из моих привычек. Ладно бы только Лесли, для паренька это естественно, но и Сонъер с Мангой туда же. Впрочем, меч и в самом деле удобен. Он длиннее распространенного здесь короткого меча, но короче двуручника. И значительно легче, что дает немало преимуществ, позволяя использовать часть приемов, применяемых в фехтовании на саблях, в том числе наносить быстрые колющие удары. В результате тактика меняется, увеличивается число возможных вариаций боя, что дает бойцу дополнительные возможности. Облегченный полуторник хорош, но есть одно «но». Чтобы уверенно противостоять бойцу с двуручником, сталь его должна быть отличного качества. Такой, как из лучших рудников гномов.

— Куда идем? В замок герцога? — поинтересовался охотник.

— И туда тоже, но сначала узнаем новости. Зайдем на почту и в торговое представительство.

— Куда сначала? — осведомился охотник.

— Сначала? А что ближе? Представительство? Вот туда и пойдем.

Торговое представительство громов находилось недалеко от базарной площади. Оно занимало отдельное здание с примыкающей к ней хозяйственной территорией, занятой складами. Центральный вход в здание украшала вывеска «Виконт V и компания». Ну да, формально представительство было моим. Ни для кого не было секретом участие в его создании гномов, но Фагуа просил явно это не афишировать. Слово «компания» звучит более нейтрально.

— Не будем дразнить гусей, любезный виконт. Одно дело, когда об этом просто знают, и совсем другое, когда это написано на вывеске, — говорил герцог.

Раста долго ворчал, когда узнал об этом, но даже в таком виде это было большой победой. Наше представительство в столице империи было куда более скромным.

Раз уж речь зашла о «Виконте V и компании», неплохо будет упомянуть о некоторых интересных фактах, которые буквально притягивали к зданию массу любопытных. Можно сказать, оно было своеобразной достопримечательностью, которую каждый считал своим долгом осмотреть. И все бы ничего, но порой это создавало проблемы: из-за праздношатающихся зевак те, кто пришел по делу, вынуждены были буквально протискиваться к зданию.

Вездесущие мальчишки постоянно кружили у входа, пытаясь заглянуть внутрь и рассмотреть чудное устройство, которое пропускало посетителей само или не пропускало, если на то не было воли грозного привратника. Это чудо было обыкновенным турникетом, гномы соорудили его за день, а за стойкой сидел представительного вида консьерж, который нажимал на педаль, освобождая стопор, спрятанный под полом. Фокус прост, даже удивительно, что многими это воспринималось как чудо. Тем не менее вскоре после открытия представительства даже сам герцог пришел подивиться на это устройство. Разумеется, его светлости были рады — не каждый день герцоги заходят в гости. Но ежедневный наплыв любопытствующих не мог не тревожить.

Огромного роста верзила отгонял зевак от входа. Купец Апунт, руководивший представительством, жаловался, что этот детина привлекает к заведению еще больше внимания, но я на это только улыбался и категорически запрещал увольнять нашего великана. Реклама лишней не бывает. Когда Апунт достал меня жалобами на зевак, я предложил ему водить по представительству во внеурочное время экскурсии. Платные. Почему платные? Пусть это будет всего один медяк, но он позволит отсеять тех, кому все равно, куда пойти и на что глазеть. Пойдут лишь те, кому действительно интересно. Купец воспринял мою подсказку как шутку. А зря. Впрочем, настаивать я не стал — надоест гонять любопытных, сам до этого дойдет.

Разумеется, интересовал людей не только турникет, но и то, что находится за ним. Внутреннее устройство тоже было необычным. От входа тянулся коридор с комнатами, на каждой двери была табличка с надписью, рассказывающей о том, кто именно работает в этом «кабинете». Купцы были почти поголовно грамотными, а как иначе, если хочешь вести торговые дела и не прогореть, а на тот случай, если посетитель был неграмотен или не знал, в какую комнату ему следует обратиться, сразу за турникетом его встречал распорядитель, который осведомлялся о цели визита и рассказывал, куда следует пройти.

Кроме турникета было еще одно чудо, которое привлекало людей, как волшебная шкатулка. Называлось оно «смеситель». Да-да, обыкновенный кухонный смеситель. Обыкновенный для моего родного мира, а здесь — невиданное чудо. Корпус его был медным, краны — цилиндрические, притертые вручную, один для горячей воды, другой — для холодной. По медным же трубам вода подавалась из бочек, установленных в пристройке. Нагревалась вода в большом чане с помощью дров. Несмотря на то что система была несложной, повозиться пришлось с ней немало, прежде всего с изготовлением труб и их соединением при помощи пайки. Но это того стоило.

Посетители приходили в дикий восторг, когда им перед обедом предлагали помыть руки. Льющаяся из крана вода, температуру которой ко всему прочему можно было регулировать, заставляла их замирать от восторга. Все-таки людям необходимо чудо, тем более когда его можно потрогать руками.

Более того, эта система продавалась, и первым покупателем вполне ожидаемо оказался герцог. По его заказу гномы изготовили и установили в его замке нечто подобное на зависть местной знати. Слухи об этом изобретении доходили даже до столицы, но император заказывать такую диковинку не спешил. Думаю, из каких-то особых, принципиальных соображений.

Как ни велика была цена, а вслед за герцогом появились и другие желающие обзавестись подобным чудом. На сегодняшний день было продано три таких устройства, не считая того, что установлено в замке Фагуа. Но если в частных владениях посмотреть на чудо мог далеко не каждый, то в нашем представительстве испытать его мог любой человек, пришедший сюда по делу. Зевак, понятное дело, гнали. На них никакой горячей воды не напасешься.

Все это вместе и делало «Виконта V и компанию» таким популярным.

Мы почти достигли входа, у которого стоял разряженный великан-охранник, когда подбежавший мальчишка отвлек нас самым неожиданным образом:

— Вам письмо, милсдарь.

Паренек протянул сложенную вдвое бумагу.

— Ты уверен, что это мне?

Кто бы мне мог писать, да еще с вручением корреспонденции на улице?

— Сказано было: вручить виконту Вику.

Я развернул бумагу и прочел следующее: «Виконт, я располагаю важными сведениями, которые вас, без сомнения, заинтересуют. Приходите незамедлительно, иначе встреча не состоится. Вынужден хранить конфиденциальность, поэтому в случае появления с вами отряда сопровождающих встреча не состоится. Доброжелатель».

— Кто это написал? — поинтересовался я.

— Важный человек. Одет богато, сразу видно, что не простолюдин.

— И где он, этот самый человек?

— Здесь, неподалеку. Идите за мной, милсдарь. Я провожу, — отозвался парнишка.

— Что будем делать, мастер? — спросил Сонъер.

Я пожал плечами. Понятия не имею, кто мог назначить нам свидание.

— Посмотрим.

Мальчишка свернул с главной улицы на ту, что была потише, пробежал по ней метров двести и остановился у поворота в совсем тихий переулок.

— Вот в том кабачке. — Паренек указал на неприметное заведение. Впрочем, если человек, назначивший встречу, не хотел ее афишировать, лучше места не придумаешь.

— Подозрительно все это, — пробурчал охотник.

— Слишком сложно для ловушки. На нас могли просто напасть на улице или выстрелить из лука с чердака одного из домов, находящихся поблизости.

— А если все-таки засада?

— Не пойдем — не узнаем. Можешь подождать здесь.

— Еще чего! Я совсем не о том.

Мальчишка припустил вдоль улицы, мы же направились к указанному входу.

Я толкнул скрипучую дверь. В помещении было довольно темно, чуть приоткрытые ставни почти не пропускали свет. За стойкой никого, зал тоже пуст.

— Проходите сюда. — За дальним столиком сидел человек, едва различимый на фоне темной стены.

Стоит ли стоять на пороге, раз уж мы все равно здесь? Я подошел, отодвинул стул и сел напротив незнакомца. Сонъер остановился в нескольких метрах, охватывая взглядом как «доброжелателя», так и ту часть помещения, которая была не видна мне. Мы вместе побывали не в одной переделке, охотник прекрасно знал, как вести себя в непонятных ситуациях.

Человек был закутан в темный плащ, голову его украшала широкополая шляпа, почти полностью закрывающая лицо. Незнакомец поднял голову, и я чуть не отшатнулся — все лицо его пересекал косой шрам, делавший улыбку человека несколько зловещей. Интересно, чему это он радуется? Может, тому, что производит такое неизгладимое впечатление?

Человек положил на стол руки в дорогих кожаных перчатках. Я молчал. Незнакомец немного наклонил голову набок:

— Так вот ты какой, виконт. Так я тебя себе и представлял.

Что за надменная снисходительность? Даже герцог не позволяет себе такого тона.

— Чем обязан?

— Кое-кто желает с тобой побеседовать. Предлагаю оставить меч здесь, а самому проследовать за мной.

Вот так предложение!

— Не слишком ли ты самонадеян?

— Не слишком.

Скрипнула входная дверь, и в помещение вошли пять человек, вооруженных арбалетами. Надо же?! Арбалеты в империи — большая редкость. Впрочем, в тесном помещении они будут для нападавших как нельзя кстати. Все-таки засада!

Я бросил на вошедших короткий взгляд и обернулся к незнакомцу:

— И черный вход наверняка перекрыт?

— Не без того.

Человек со шрамом хлопнул в ладоши, дверь, ведущая в подсобные помещения, отворилась, и оттуда появились еще пять человек. Эти были вооружены короткими мечами. Все правильно — с двуручниками здесь не развернешься.

— Как банально для дворянина. Или я ошибся?

По лицу человека прошла судорога. Видимо, происхождение — его больная тема.

— Что ты можешь знать, виконт? Счастливчик, схвативший удачу за хвост!

Я кивнул. Обычное дело. Есть люди, склонные винить всех на свете. Переубедить их в обратном совершенно невозможно.

— Что ты можешь знать о дворянстве? — продолжал человек со шрамом. — На тебя оно свалилось с неба.

Похоже, эта тема действительно болезненна для незнакомца. Незаконнорожденный? Потерявший титул? Нельзя же так зацикливаться на делах давно минувших дней.

— Не знал, что наш герцог слывет меценатом.

— Герцог?! Да на его месте такие дела можно проворачивать! Фагуа — напыщенный болван!

Понятно, и герцог ему не хорош.

— И все-таки с кем имею дело? «Честь» не говорю, поскольку вижу мало чести в нашей беседе.

— Каждый выскочка спешит говорить о чести! Зови меня Допром.

— Странное имя.

— Какое есть, — ухмыльнулся человек со шрамом.

— Может, решим это недоразумение в поединке? Пусть ребята отдохнут, — кивнул я в сторону арбалетчиков.

— Не получится. Им заплачено. Мне, впрочем, тоже.

— А если я заплачу больше?

— Не считай меня за дурака, виконт. Твой кошель и так будет нашим, а стоит тебе выйти отсюда, как ты позовешь гвардейцев герцога. Лучше сдавайся. За живого виконта платят больше, чем за мертвого.

Арбалетчики рассмеялись, похоже, им понравилась эта шутка.

— Кто платит?

— Не все ли тебе равно? Вскоре ты с ним познакомишься.

— Предпочитаю знать заранее. Чего ты боишься?

Лицо человека исказила кривая ухмылка.

— Тогда так: в обмен на имя предлагаю сказать тебе, в чем твоя главная ошибка, — предложил я.

— Пустой треп.

— Как знаешь. Что тебе стоит назвать имя человека, которого, по твоим словам, я и так вскоре увижу?

— Ну хорошо. Его имя — барон Липец.

— Кто он такой?

— Довольно! Что ты там говорил о моей ошибке?

— Что ж, изволь. Твоя главная ошибка в том, что ты слишком самонадеян.

— Я же говорю: пустой треп!

Я сделал почти неразличимый знак Сонъеру, показав глазами сначала на стойку, а затем на мечников. Тот неспешно почесал нос, подавая знак, что все понял.

Пора заканчивать этот разговор. Допр забавляется, но скоро ему это надоест. Тогда начнет действовать он, а скорее — его арбалетчики. Пять болтов — очень неприятная штука, даже учитывая мой панцирь.

— Представь себе, не…

Не закончив фразы, я упал на спину вместе со стулом, потянув за собой и стол, вложил в бросок все силы и швырнул стол в сторону арбалетчиков, стоящих у меня за спиной.

Звон тетивы и стук болтов оповестили меня о том, что арбалеты сработали. Совершенно естественная реакция на приближающийся крупный предмет, когда палец лежит на спусковом крючке, а подумать не остается времени. Я пнул стул в сторону Допра, заставив его отскочить в сторону.

Короткий взгляд на Сонъера. Тот понял все правильно — увидев, что я начал действовать, он прыгнул за стойку, уходя от болтов, а затем устремился навстречу мечникам. Если это не отменные мастера, то пару минут охотник продержится, и не только продержится, но и не даст мечникам атаковать меня. Остаются арбалетчики. Интересно, что они предпримут? Бросятся врукопашную или станут взводить свои машинки? В любом случае несколько секунд у меня есть. А вот Допр ждать не будет.

Все эти рассуждения, разумеется, не проносились у меня в голове в той самой последовательности, они отложились как данность, как часть общей картины. Три секунды — внимание на Допра, затем — контроль общей обстановки. Начали.

Я лежу, а человек со шрамом стоит, и не просто стоит, а уже вытаскивает меч. Короткий — то-то его было не видно под плащом.

Взмах ногами влево, Допр делает выпад в том же направлении, но меня там уже нет. Оттолкнувшись ногами от стойки, я откатился в противоположную сторону. Если это не запланировано заранее, изменить направление атаки быстро невозможно — у меня есть секунда, чтобы подняться и выхватить меч. Допр атаковал быстро, но я уже был наготове. Мы обменялись несколькими быстрыми ударами.

Взгляд налево. Как там арбалетчики? С места не тронулись, взводят свои машинки. Еще пара секунд — и пора. Секунда прошла.

— Болт! — кричу я что есть силы. Это сигнал для Сонъера, чтобы поостерегся стрелков. Швыряю в их сторону стул, чтобы не были слишком спокойны, чтобы начали стрелять сразу по готовности. Предугадать действия людей не так уж и сложно. Пора.

Иду на сближение с Допром, пропускаю скользящий удар по панцирю, но ловлю его руку в захват и направляю дворянина-наемника в полет в сторону его же арбалетчиков. Есть!

Четыре из пяти арбалетчиков выстрелили. Целились-то они в меня, но на моем месте оказался их предводитель. Один болт пролетел мимо, два попали в панцирь, который был у Допра под плащом, еще один угодил ему в руку. А вот на наручах Допр зря сэкономил — они защищали только внешнюю сторону руки.

Сонъер отчаянно звенел мечом, преграждая дорогу мечникам. Тем было тесно, они не могли атаковать охотника все одновременно, но все равно ему приходилось туго.

Я распахнул плащ и выхватил один из метательных ножей. Сейчас бы Мангу сюда — вот кто настоящий виртуоз в обращении с ножами. Но и мы с Сонъером кое-что можем. Кольчугу нож вряд ли пробьет, целим в ногу. Я метнул кинжал и отметил, как один из мечников с проклятиями отскочил в сторону, прыгая на одной ноге. Отметил краем глаза, не тратя драгоценного времени. Теперь мечники будут более осторожны и не станут наседать на охотника столь неосмотрительно.

Сонъер в долгу не остался: сделав шаг назад, он подхватил стул и не глядя швырнул его в арбалетчиков. Те шарахнулись в сторону. Атака, следующая от неожиданного противника, здорово сбивает с толку. Это была наша обычная тактика — если подвернулся случай метнуть что-нибудь в противника, то лучше целью избрать противника своего напарника. Такие неожиданные выпады иногда бывают весьма результативны и уж точно рассеивают внимание врага.

Раненый Допр отскочил за спины своих стрелков. Пора приниматься за арбалетчиков, пока они не взвели свои машинки снова. Прыжок вперед, удар мечом вправо, ножнами от меча — влево, уход в низкую стойку, подсечка. Один из противников с грохотом падает на пол, второй ранен — мой меч вспорол его кольчугу. Да, к этому, ребята, вы не готовы. Не привыкли вы к такому бою.

Один из стрелков все-таки успел взвести арбалет. Это не дело. Ныряю под стол ногами вперед и бью стрелка в живот. Палец его дрожит, болт срывается и летит в живот его же напарнику. Из арбалетчиков только один остается непострадавшим.

— А ты ловок, виконт! — прохрипел Допр. — Я тебя недооценил.

Дело здесь не в ловкости. Или, скажем так, не только в ловкости. Моя тактика строится на использовании естественных реакций человека, тех, что зовутся рефлексами. Например, если бросить что-то небольшое, человек скорее всего предмет поймает. Если бросить нечто большое — уклонится в сторону. Причем в семидесяти процентах случаев — вправо. Это происходит неосознанно, хотя уход влево более эффективен. Кроме того, приходится учитывать некоторые физические законы: инерцию, скорость движения и время, необходимое для смены направления, и еще много всего. Только так я могу эффективно противостоять тем, кто учился владению мечом с детства. Из всего этого выстраивается система боя, никому здесь не знакомая, кроме нескольких особо приближенных ко мне людей.

— Я же говорил, что главная твоя ошибка — самонадеянность, — бросил я дворянину-наемнику.

— Вперед! Добейте его! — крикнул Допр уцелевшему арбалетчику и тем двум его товарищам, которые были ранены несильно.

Те ринулись в атаку, дворянин же, пользуясь случаем, рванул к выходу.

Я обрушил на его голову стул, но услышал металлический звон. Звенела вовсе не голова противника — под шляпой у него оказался металлический шлем.

— Ничего, еще встретимся! — крикнул наемник от двери и на прощанье метнул в меня кинжал.

— Замри! — крикнул я, увидев, что рука дворянина пошла вверх.

Разумеется, он не замер, но бросок получился смазанным.

Действует это примерно так: мозг отдает команду, рука начинает двигаться по заданной траектории, в это время следует внешняя команда, противоречащая выполняемой программе. Внешняя команда имеет меньший приоритет, но на то, чтобы ее отменить, требуется время. В результате бросок получается сделанным не в полную силу. Следует добавить, что эффективно использовать этот прием можно только один раз. Если бросающий заранее настроен игнорировать внешние команды, толку от них будет немного.

Я уклонился от летящего кинжала и продолжил схватку со стрелками. Их предводитель бежал, бросив их здесь, и, видимо, этот факт окончательно погасил их энтузиазм. Через полминуты я уже смог присоединиться к Сонъеру. Один его противник был убит. Двое, включая того, в которого я метал нож, ранены. Охотник изрядно запыхался и получил царапину в шею. Увидев, что подоспела помощь, мечники поспешили ретироваться. Они пытались утащить с собой и раненых, но нам все же удалось перехватить одного из арбалетчиков.

— Милсдарь, не убивайте! — взмолился тот.

Пришлось пообещать сохранить его жалкую жизнь, если он все расскажет. Увы, знал он немного. Их компания была из тех, что рады разжиться чужим добром на большой дороге или в темном переулке. Не брезговали они и наймом в тех делах, которые не поручают официальным наемникам. О Допре арбалетчик почти ничего не знал.

— Он-то — птица совсем другого полета, не то что мы. Все больше с благородными знакомство водит, — не унимаясь, рассказывал раненый стрелок. — К нам обращается, когда что-то надо.

— А сам он из дворян или как?

— Да разве ж его спросишь?! Да вы и сами видели, милсдарь, такой горло перережет — и глазом не моргнет. Но по повадкам чувствуется, что не простой он человек.

Тоже мне, бедная овечка. Еще совсем недавно пытался застрелить нас с Сонъером.

— И где его можно найти?

— Не знаю, милсдарь. Как есть не знаю. Он сам нас находил, знал, что мы обычно обитаем в кабачке у Нижнего моста. Похоже, не из Занту он, но бывал здесь частенько.

— А тот мальчишка, что позвал нас сюда?

— Не знаю, не видел никакого мальчишки. Мы, значится, во дворе сидели, а потом перебежали к входу.

Был ли парнишка сообщником Допра или выполнял разовое поручение, не зная, зачем и почему, осталось неясно. Скорее всего — последнее.

— Не больно-то много ты знаешь.

— Пощадите, милсдарь! Я больше никогда! Провалиться мне на этом месте!

Цена этим клятвам — грош, а только не нужна мне его жизнь.

— Ладно, последний вопрос. Как вы сюда попали? В это помещение.

— Хозяин кабачка затеял ремонт на кухне, потому и посетителей нет. Мы его, значится, связали и заперли в дальней комнате. А там уже ждали сигнал.

— Так он здесь так и сидит?

— Куда ж ему деться.

Интересно, как бы бедолага выбрался, если бы мы не решили расспросить пленного?

Я кивнул Сонъеру на дверь, ведущую в подсобные помещения. Охотник исчез и через несколько минут вернулся с потрепанным и злым хозяином заведения и нанятым им для ремонта кухни печником.

— Наша благодарность вам, милсдарь. Без вас бы мы тут сгинули: комната без окон, двери прочные.

Кабатчик обвел взглядом разоренный зал и тоскливо покачал головой:

— Сколько всего попортили! Одни убытки!

— Пойдем, Сонъер. Больше нам здесь делать нечего.

— А я?! — взвился раненный в ногу арбалетчик.

— А что — ты? Ты просил тебя не убивать. Живи.

Кабатчик и печник бросали на разбойника недобрые взгляды.

— Пощадите, милсдарь! Возьмите меня с собой!

— С чего бы? Мы и так сделали тебе большое одолжение. Сумеешь договориться с этими людьми — твое счастье. Не сумеешь — твои проблемы. Меня твоя судьба не интересует.

— Возьмите меня на службу! Готов стараться за самую маленькую плату!

— И бесплатно не возьму.

— Это жестоко!

— Жестоко стрелять людям в спину и нападать на безвинных прохожих. Ты не один остаешься. Среди людей. А почему они так недобро на тебя смотрят, спроси у себя.

Мы вышли за дверь. О дальнейшей судьбе стрелка я ничего не знаю. Да, признаться, и не интересует меня она. Не верю я в скороспелое раскаяние пред угрозой расправы. Это как в том анекдоте получается: «Что только не придет в голову, пока летишь с десятого этажа». Не то чтобы я совсем не верю в возможность раскаяния. Раскаяние возможно, но оно как минимум требует осмысления. И подталкивает к искреннему раскаянию человека своя собственная совесть, а никак не внешняя угроза.

— Ну, что я говорил, мастер! Нас все-таки ждала засада, — сказал Сонъер.

Я пожал плечами. Засада действительно была.

— Кто бы мог подумать, что они решатся на такое наглое нападение. Видимо, нас ждали на подходе к представительству. Но кое-что мы все-таки узнали — имя нанимателя. Скорее всего это посредник, но даже его имя нам многое дает.

— Думаете, тот человек со шрамом сказал правду? Ведь он мог и соврать.

— Мог. Но вряд ли он это сделал. Слишком уверенно он себя чувствовал, слишком надменным был его тон. Надо разузнать, кто такой этот самый барон Липец. Идем, как и собирались, в представительство.

Через десять минут мы подошли к входу.

Великан-охранник приветливо нам улыбнулся, крупные люди часто бывают добрыми. Так и наш охранник, он старательно напускал на себя серьезность, отпугивая зевак, а на самом деле был человеком очень добродушным.

— Рад приветствовать вас, милсдарь. Проходите, вас ждут.

 

Глава 5

Более чем за полгода до того

Императорский дворец поражал роскошью отделки, массивными колоннадами, ажурными эстакадами и уносящимися в небо шпилями башен. Поражал тех, кто видел его в первый раз, но не переставлял удивлять, и тех, кому здесь доводилось бывать часто. Императорский дворец должен поражать — таково его прямое предназначение. Символ величия, символ незыблемости, символ императорской власти. Не для того же в самом деле построен этот комплекс зданий, занимающий более десяти гектаров площади, чтобы в нем проживал человек, пусть и не простой человек, а император? Разумеется, и для этого тоже, но это далеко не первое его предназначение.

Прилегающий к дворцу парк занимал добрых десять квадратных километров. Есть где развернуться караулам имперских гвардейцев, несущим службу по охране дворца. Сейчас в карауле стоял полк Тарнье. Граф Остер торопливо шел по дорожке, ведущей к дворцу, поминая недобрым словом традиции, запрещающие подъезжать ближе, чем на полкилометра к центральному зданию всем, кроме самого императора. Остальные должны были проделать оставшийся путь пешком. Даже он — один из знатнейших дворян империи!

Граф Остер был удостоен чести видеть императора без предварительной записи, которая велась на месяц вперед. Подобное исключение делалось лишь для избранных по личному соизволению императора, такая возможность считалась большой привилегией. Да что там, таковой она и была.

Всем известно — свита делает короля. Будь правитель хоть тысячу раз властным и независимым, влияние на него окружения неизбежно, исключения можно пересчитать по пальцам. Разумеется, влияние это не сравнится с императорской властью, но никто не всеведущ, и никто не может существовать в пустоте. Даже император. Так чье же влияние в такой ситуации будет большим? Не того ли, кто допущен к его императорскому величеству во всякое время? Конечно, любой вельможа поостерегся бы не только давать императору непрошеные советы, но даже и думать об этом, но ведь направить разговор в нужное русло, обладая должными умениями, достаточно легко: расставить акценты, приглушить или сгустить краски, умолчать о каких-либо фактах или преподнести их в выгодном для себя свете.

Разумеется, император был волен не слушать того или иного сановника, не приглашать его ко двору. Но что изменилось бы? Ровным счетом ничего. Место одних людей заняли бы другие, только и всего. Со своим мнением, со своими предпочтениями (тщательно скрываемыми явно и продвигаемыми тайно) и вкусами. Если не считать тех немногих, которые не имели ни вкуса, ни мнения, такие тоже встречаются. Порой из подобных людей вырастают неплохие исполнители, но и только. Более сложные действия предполагают наличие инициативы, а инициатива вынуждает иметь свое мнение (разумеется, вовсе не обязательно высказывать его направо и налево).

— Вас примут. Извольте подождать в приемной малого кабинета, — церемониймейстер слегка поклонился графу и распахнул дверь, первую в череде многих.

— Как здоровье его императорского величества? — спросил Остер. Спросил не потому, что это его интересовало, а потому, что не спросить было невежливо.

— Хвала создателю, император здоров.

Граф не стал задерживаться около церемониймейстера дольше требуемого и проследовал дальше, проходя через коридоры мимо слуг, которые с почтением распахивали все новые и новые двери.

Перед последними дверями застыл гвардейский караул во главе с лейтенантом. Больше в приемной никого не было. Часы посещений закончились, во внеурочное время сюда могли попасть только те, кому назначено, или те, кто входил в число приближенных. Прошло с полчаса, церемониймейстер появился на пороге малого кабинета и объявил:

— Его императорское величество ожидает графа Остера.

Лейтенант бросил на подошедшего графа внимательный взгляд и сделал шаг в сторону, освобождая проход. Граф часто бывал у императора, и его здесь отлично знали в лицо.

— А, граф? Проходи. — Император небрежно махнул рукой и повернулся к степному орлу, которого кормил шариками сушеного мяса. Хищник клевал подношение с руки императора, защищенной специальной толстой кожаной перчаткой: иначе не миновать травм от ударов твердого, изогнутого клюва.

— Ваше императорское величество заставляет даже орла есть с рук! — воскликнул граф в преувеличенном восхищении.

— Разве ж это орел? Измельчала порода, — со вздохом отозвался правитель.

— Прикажите — и я доставлю вам нового. Лучшего из того, что можно поймать в бескрайних тилукменских степях.

Большая часть владений графа располагались на юге империи.

— Пустое, — император махнул рукой. — Орлы повывелись даже в степи. Что кочевники? Не шалят?

— Никто не посмел бы посягнуть на границы вашей славной империи.

— Думаю, ты следишь за этим, как никто другой, ведь твои земли расположены ближе всего к южной границе.

— Я рад служить вашему императорскому величеству там, где вы укажете, — поклонился граф.

На самом деле Остер был совсем не против обзавестись владениями и в центральных областях империи, особенно после того, как заработал водный путь на юг к вольным городам реки Хат. Проходившие через земли графа караванные тропы становились все менее оживленными, теперь купцы норовили снарядить корабли. Тот, кто не может организовать достаточно сильный караван, старается пристать к другим кораблям или отправляется в поход в складчину. Граф тоже был бы не прочь поучаствовать в водных походах на юг, но кооперироваться с купцами ему не позволяло самолюбие, а единоличное участие требовало хорошей базы на Ропе. Конечно, лучше всего было бы вообще прекратить эти водные походы, но упоминать об этом не следовало. «Не просите, сделайте так, чтобы вам самостоятельно пожаловали то, что нужно», — граф всегда следовал этому старому девизу и пока ни разу в нем не разочаровался.

— Так какие новости их степей? — спросил император.

— Тилукмены передрались между собой из-за титула славнейшего из ханов. И кое-кто этим умело пользуется. Абудагцы собирают жемчуг прямо под носом у кочевников.

— Я слышал об этом. Но как им удалось обосноваться?

— О, они поступили очень хитро: выкупили остров у хана Маджарга.

— Ты хочешь сказать, что кочевники соблюдают соглашения и не нападают на факторию?! — Император удивленно поднял брови.

— Конечно, нападают. Но здесь тилукмены перехитрили сами себя. Абудагцы отвалили им десять тысяч за остров посреди реки Хат и обещали платить по две тысячи золотых ежегодно. Маджарг дал согласие, намереваясь пересмотреть договор в свою пользу, когда появятся ловцы жемчуга.

— Десять тысяч золотом — немало для кочевников. Не удивлен, что они согласились. И что дальше?

— Абудагцы пришли под осень. Сразу полсотни кораблей. Никогда раньше река Хат не видала такой флотилии, если не вспоминать стародавние времена, когда движение по ней было оживленным. Но это было только начало. Корабли везли грузы, везли людей. Кстати, из империи туда тоже кое-кто подался. К осени на острове скопилось несколько тысяч человек, в основном строители и наемники. Когда весной у острова появились кочевники, там уже стояла крепость.

— Они построили крепость за зиму? Кто же за такое взялся?! — удивился император.

— Говорят, строительством руководили гномы, — отозвался граф.

— Эти коротышки везде успевают. Когда-то они входили в состав старой империи, жаль, что сейчас это не так.

— От них больше вреда, чем пользы. Поставки их железа сбивают цены, — посетовал Остер.

— Не до гномов сейчас. Что там с островом? Мне в общих чертах докладывали, но предпочитаю послушать подробности от человека, близкого к центру событий.

— Спешу исполнить, мой повелитель. Весной тилукмены заявили, что они пересмотрели условия соглашения, и потребовали платить по десять тысяч ежегодно. Абудагцы отказались. Тогда кочевники попытались выбить их с острова — собрали все лодки, которые смогли найти, и двинулись через реку к крепости.

— Весьма самонадеянно с их стороны, — отметил император.

— Вы, как всегда, правы, ваше императорское величество. Кочевники потеряли около сотни лодок и более тысячи воинов. Но наемникам этого показалось мало, и они высадились на берег. Ваше величество знает, как наемники относятся к кочевникам… — Остер хитро улыбнулся. — Десятилетиями абудагские караваны были любимой добычей степняков, и наемники припомнили все. Битва была горячей, а потери велики с обеих сторон. На остров вернулась едва ли половина наемников, участвовавших в вылазке, но кочевники вынуждены были отступить. Разумеется, они вернулись, но река не позволила им преследовать пехотинцев. Около недели нукеры хана Маджарга стояли на берегу, выкрикивали грозные проклятия и сыпали стрелами, из которых лишь малая часть долетала до острова, да и то на излете и при попутном ветре. Их кони съели всю траву поблизости, и кочевникам пришлось уйти. А может быть, им просто надоело смотреть на неприступную крепость.

— А что ловцы жемчуга? — поинтересовался император.

— Выходят на промысел каждый день. Наемники ставят на нужном участке реки три-четыре корабля с лучниками на борту. Расстояние между кораблями — метров триста. На пространство, которое они контролируют, выходят сотни лодок с ловцами. К вечеру они снимаются и идут в крепость на острове. Когда участок оскудевает, переходят на новый. Ловцы отчисляют наемникам процент.

— Да, там у них все поставлено на широкую ногу! — удивился император. — Такое предприятие не может работать само по себе, кто-то должен все это организовать.

— Есть у них что-то вроде администрации. Она сформировала первый десант и договорилась с кочевниками насчет острова. Она же следит за тем, чтобы ловцы рассчитывались с наемниками, а те не требовали сверх положенного, и разбирает все споры. В артели люди собираются сами, нырять за жемчугом может любой. Десять процентов с улова берет администрация, тридцать процентов — наемники. Не знаю всех, кто вложил в это деньги и все это придумал, знаю только, что к организации фактории на острове приложил руку градоначальник абудагского города Родерика.

— Вы хорошо осведомлены, граф. Я узнал несколько неизвестных мне ранее подробностей.

— Спасибо, ваше императорское величество. — Граф слегка поклонился. — Рад был поделиться тем, что знаю сам. События на юге развиваются бурно, но река Хат далека. Не тилукмены беспокоят меня в последнее время.

— Вот как? Тогда кто же?

— Не кто, а что. Меня беспокоит стабильность империи. — Граф Остер сделал прискорбное выражение лица, наглядно демонстрируя степень своей обеспокоенности.

— Что не так со стабильностью? — поинтересовался верховный правитель крупнейшего на континенте государства.

— Перемены, ваше императорское величество, не всегда к добру. Усиливающееся влияние гномов создает в обществе некоторую напряженность. Наши мастеровые страдают.

— Полно, граф, вы переоцениваете это влияние. Гномов не так много и поставки их кованых изделий лишь подстегнут старательность наших мастеровых.

— А стекло? Вас не беспокоит, сир, то, что транспортировка стекла тоже в их руках.

— А вот здесь, граф, ты попал пальцем в небо. Гномы привозят лишь малую часть стекла с юга. Герцог Фагуа ведет с вольными городами куда более оживленную торговлю, да и наши купцы не отстают. Я уж не говорю о купцах из Абудага. Как только заработал волок, по Ропе идут десятки их кораблей.

— Вот именно, ваше императорское величество, идут. А что нам с того? Да, они платят проездную пошлину, но это капля в море по сравнению с теми убытками, которые мы несем.

— Убытками? О чем вы, граф?

— О конкуренции. Абудагцы везут с юга товары, а потом продают их в наших же северных провинциях. А жемчуг? Большая часть торговли жемчугом сосредоточена в руках абудагцев и гномов.

— Это действительно так? — спросил слегка обеспокоенный император.

— Еще бы! На словах в фактории жемчуг продают всем, но почему-то большая его часть оказывается совсем не в тех руках, что хотелось бы нам. А этот выскочка, виконт, появившийся неизвестно откуда? Он перетаскивает корабли из реки в реку и набивает свои карманы. О том, что наши купцы несут убытки, он и думать не желает.

— Да, но с Абудагом нам ссориться не с руки. Не предлагаешь же ты закрыть волок?

— Нет. Это нецелесообразно. Хотя этот виконт неприлично разбогател.

— Один из виконтов разбогател, что здесь такого. Империи это только на пользу.

— Это создает нездоровый ажиотаж среди других. А герцог Фагуа?

— А что герцог? — поинтересовался император.

— Его влияние усиливается, и это не может не беспокоить меня, как верного подданного вашего императорского величества. Золото буквально рекой течет в казну Фагуа. Не удивлюсь, если скоро его казна станет больше императорской. При его титуле это очень опасное сочетание. Одни дворяне герцогства воздают хвалу своему сюзерену, но другие ропщут.

— Как «ропщут»? — удивился император.

— Разумеется не все, но недовольные есть.

— Можешь назвать имена?

— Это не так явно, ваше императорское величество. Слово здесь, реплика там. Нельзя сказать однозначно, что кто-то чем-то недоволен, но общая направленность настроений вызывает опасения. Спокойствие империи — слишком хрупкая вещь, поколебать его несложно. Сир, вы должны принять незамедлительные меры.

— Ты думаешь? И какие меры кажутся тебе необходимыми?

— Меры, которые позволили бы ограничить влияние герцога и некоторых его сторонников.

— Мне кажется, граф, вы преувеличиваете. Не все так плохо. Фагуа — верный подданный короны, и рост его влияния идет только на пользу империи.

— Может быть. Это всего лишь мое мнение, но прошу заметить, мнение патриота и вашего горячего сторонника.

— Я ценю подобную преданность, граф. Но мнение — это всего лишь мнение. Я не могу обвинить герцога на основании таких хлипких доводов.

— Обвинить его светлость? — с притворным ужасом воскликнул граф Остер. — Мне бы такого и в голову никогда не пришло! Я всего лишь высказал обеспокоенность развитием событий, и только.

— Я рад, что ты стоишь на страже интересов империи. Но если бы ты мог сказать что-то более конкретное…

— Увы, сир, я не располагаю фактами, — печально сказал Остер.

Он видел, что зерно сомнения заронено. Что касается фактов, то их у графа на самом деле не было.

— Когда появятся, тогда и продолжим этот разговор.

— Как будет угодно вашему императорскому величеству, — поклонился Остер.

— Жду тебя на следующей неделе. — Император кивнул, давая понять, что аудиенция закончена.

Убедил ли его граф? Разумеется нет. Но тень сомнения уже появилась. К тому же герцог Фагуа в последнее время и в самом деле неприлично разбогател, а об этом виконте Вике вообще рассказывали массу удивительных историй. Один только волок с повозками на железных колесах чего стоит. А устройство, которое само превращает бревна в доски… Даже шипучее игристое вино, которое герцог поставляет в столицу, говорят, его изобретение. Как досадно, что этот человек — верный сторонник герцога.

Граф оставил императора Некуша III погруженным в думы и поспешил на встречу с человеком, которому отводилась немаловажная роль в его планах.

Как и многие родовитые дворяне империи, Остер имел собственный дом в столице. К сожалению, дела не позволяли ему жить здесь постоянно — немалые владения на юге требовали его присутствия. Пусти дела на самотек — и не заметишь, как все начнет разваливаться. Приходилось довольствоваться временными приездами в главный город империи, проводя в нем в общей сложности не более трех-четырех месяцев в году.

Не проживая постоянно в столице, граф не вел еженедельных приемов, как это было принято во многих домах, предпочитая довольствоваться приемами внеплановыми или аудиенциями, если в них была нужда. На сегодняшний вечер Остер отправил приглашение своему земляку и дальнему родственнику, тот ответил согласием и должен был прибыть с визитом. Граф не рассчитывал, что пробудет у императора так долго, и потому спешил. Его гость был менее родовит, чем сам граф, но положение его обеспечивало независимость от многих, в том числе и от самого Остера. Граф имел на родственника определенные виды, а значит, заставлять гостя ждать было бы неразумно.

— Погоняй! — крикнул Остер кучеру, лишь только устроился в карете.

Не прошло и четверти часа с возвращения графа домой, как слуга доложил:

— Ваша светлость, барон Лефлер просит его принять.

Это был тот самый ожидаемый визит, и граф не замедлил с ответом:

— Проси.

Барон появился на пороге в шитом золотом гвардейском мундире. Остер раскрыл руки для объятий и поспешил навстречу:

— Рад тебя видеть, дорогой племянник!

Если честно, то племянник был троюродным, но могло ли это сделать чувства графа менее пылкими, особенно если племянник этот смог занять неплохую должность при дворе.

— Спасибо, дядюшка. — Лефлер закрутил ус и стиснул графа в стальных медвежьих объятиях.

Барон Лефлер был молодцеват и порой излишне прямолинеен. Завзятый бретер и любитель женщин, он был чужд чересчур хитроумных интриг, предпочитая делать ставку на напор и решительность. В свои тридцать с небольшим Лефлер уже являлся командиром гвардейского полка. Правда, любой командир пехотного легиона имел под своим началом больше воинов, но гвардия всегда была в империи на особом счету.

— Как служба, любезный племянник? — поинтересовался граф.

— Хвала императору, неплохо, — довольно отозвался гость.

— Все мы желаем долгих дней и благоденствия его императорскому величеству.

— Гвардия всегда на страже его интересов.

— Не сомневаюсь, барон, не сомневаюсь. К сожалению, не все в империи разделяют наши патриотические чувства. Встречаются и те, кто вольно или невольно вредит интересам империи.

— Так ли это? Императору стоит лишь назвать нам их имена!.. — воскликнул Лефлер. — Мы все готовы выполнить его приказ.

— Да, это так, — согласился дядюшка. — Но всегда ли следует медлить, когда долг истинного патриота призывает к действиям? Нужно ли ждать?

Барон задумался. Слова дядюшки были сплетены слишком искусно, чтобы на них можно было ответить однозначно.

— Действовать без приказа? — уточнил он.

— Если нахал оскорбит тебя на улице, не станешь же ты ждать приказа, чтобы с ним разделаться? — притворно удивился граф.

— Это совсем не одно и то же, — возмутился племянник.

— Жаль. Очень жаль, что для некоторых честь империи и личная честь не одно и то же. — Голос Остера был полон горечи. Можно было подумать, что он и в самом деле об этом сожалеет.

— Для гвардии нет высшей чести, чем отстаивать интересы императора.

— Так и я о том же! — воскликнул граф. — Разве я призываю нарушить приказ? Я первый возмутился бы против такого предложения.

— Что-то я не пойму вас, дядюшка, — сказал Лефлер.

— А не подкрепиться ли нам, любезный племянник? — спросил хозяин дома, чувствуя, что разговор заходит в тупик.

«Дела пошли. Мог бы и раньше предложить», — подумал барон.

«Я и не догадывался, что этот солдафон окажется таким упертым», — подумал граф.

— Охотно. Ничто так ни способствует беседе, как плотный обед, — согласился гвардеец.

Они перешли в столовую, куда были поданы приличествующие случаю блюда и напитки.

— Повара у вас просто отменные, любезный дядюшка, — нахваливал гвардеец еду, не забывая щедро запивать ее лучшим вином.

— Что есть, то есть, — согласился Остер. — К тому же я всегда рад родственникам. Жаль только, они не всегда хотят меня понять.

— Не все в моей власти. — Гвардеец развел руками. — Да и понять вас, дядюшка, порой непросто.

— Но в нашей власти позаботиться о благополучии рода. Это тоже наш долг, такой же, как и долг перед империей.

— Поясните, прошу. Если речь идет о том, чтобы поступиться честью…

— Да нет же! — воскликнул Остер. — Как ты… — Здесь граф запнулся, он чуть было не сказал «туп», но вовремя спохватился. — Как ты тверд в своих заблуждениях, любезный племянник! Я тебе толкую о действиях на благо империи. Если кроме блага империи они послужат и твоему личному благу, что же в этом плохого?

— В этом я ничего плохого не нахожу. Но о чем, собственно, речь?

— О сущем пустяке. Речь идет о том, чтобы в рамках приказа… Я еще раз повторяю: в рамках приказа действовать чуть более усердно и проявить чуть больше самостоятельности в борьбе с врагами империи.

— Всего-то?

— Согласись, это долг каждого патриота.

— Соглашусь. Но о каком приказе вы говорите?

— Об этом пока не время. Я жду от тебя помощи, дорогой племянник, в нужный момент. Помощи и усердия.

— Помочь родственнику — долг каждого благородного человека, — сказал гвардеец.

Граф облегченно вздохнул, он никак не думал, что этот разговор окажется таким трудным. Право, даже с императором было легче общаться. Правда, там он ограничился только намеками. Ох и непроста доля завзятого интригана!

— Попробуй вот этого поросенка, племянник, — предложил хозяин дома. — Повар приготовил его по специальному рецепту.

— Благодарю, дядюшка.

— Да, ты напомнил мне о том, что мы родственники, — спохватился граф. — Разве не долг одного родственника заботиться о благополучии другого? Столичная жизнь требует больших трат, нам-то в провинции попроще. Прими от старика небольшой подарок.

Граф снял с пальца кольцо с крупным сапфиром и протянул гвардейцу. Безделушка стоила добрую тысячу золотых, подарок был поистине щедрым.

— Спасибо, граф, — ответил барон, нимало не смутившись. — Родственные узы есть родственные узы.

— Так я могу рассчитывать на твою помощь?

— Всегда готов помочь родственникам, — браво ответил Лефлер и добавил: — В рамках приказа.

Они продолжили ужин, разговаривая большей частью о новостях столицы и их родного края. Часа через два барон засобирался восвояси, весьма довольный нанесенным визитом. Граф Остер вздохнул с облегчением. Перстня было жаль, но усердие гвардейцев, проявленное в нужный момент, было ему необходимо.

«Ничего, — вздохнул граф, — все окупится, лишь бы довести план до конца».

Следующий день Остер начал с разбора корреспонденции. Поступили отчеты из поместья — требовалось их просмотреть и дать соответствующие указания секретарю. Кроме всего прочего пришло долгожданное письмо из Занту, а с курьером прибыла свежая газета. Человек, ее отправивший, писал, что она только что появилась, он скакал почти без остановок, но в представительстве этих коротышек газета появилась еще вчера. Граф с досадой скрипнул зубами, посмотрев на дату отправления. Его курьеры отставали от курьеров гномов более чем на сутки. Технология доставки пока была графу не ясна полностью, удалось лишь установить некоторые пункты на дорогах, где газета появлялась более-менее регулярно.

Остер прочитал «Весть» от начала до конца и заскрипел зубами. Ну почему такая замечательная мысль пришла в голову не ему! Этот пройдоха Вик даже здесь зарабатывает деньги. К счастью, он не понимает, что за инструмент попал к нему в руки. С помощью этой самой «Вести» можно горы свернуть. Самое интересное, что газет появляются одновременно сотни. Как все-таки это делается? Граф не раз пытался выведать технологию изготовления, но все усилия пошли прахом.

Нет, он должен заполучить все эти секреты. Увы, виконт Вик — один из приближенных герцога Фагуа, действовать против него приходится с большой оглядкой. Герцог даже ему не по зубам, его авторитет и влияние сравнятся разве что с властью императора.

Чудные машины, чудные корабли, стекло и газета. Имея все это в своем распоряжении, граф мог бы тягаться могуществом с самим императором. Да что там, он простер бы свое влияние далеко за пределы империи.

Первый шаг сделан, осталось лишь следовать в выбранном направлении. Граф был полон решимости довести свой план до конца. Итак — сначала герцог. Необходимо лишить виконта его поддержки, тогда можно будет действовать более открыто.

К следующей аудиенции у императора Остер постарался подготовиться, изыскав новые аргументы для проводимой им идеи. Некоторые из этих аргументов стоили ему немалых денег: увы, наглядность дорого обходится.

Император был в приподнятом настроении по поводу недавно состоявшейся охоты и встретил гостя с широкой улыбкой:

— Итак, чем порадуете, граф?

Остер поклонился:

— Примите небольшой подарок, ваше императорское величество.

— Что это? Зеркало? Тонкая работа… — Император рассмотрел вещицу. — Гномы делали? А ты, граф, говорил, что от них нет никакой пользы. Где бы мы брали такие редкие вещи?

— Лучше бы, сир, вы поинтересовались, где я взял именно эту вещь.

Это был именно тот вопрос, ради которого и было сделано столь дорогое приобретение.

— И где же? — с интересом спросил Некуш.

— Я выкупил эту вещицу у баронессы Флоренс. Между прочим, пришлось заплатить триста золотых, за меньшую сумму расстаться с зеркалом она не захотела.

Император рассмеялся:

— Граф, вы стали коллекционером? Понимаю баронессу — она женщина. Зачем вам-то понадобилась эта вещь? К тому же вы могли бы купить зеркало и дешевле, заказав его столичным купцам. Да, это редкость, но для вас бы они расстарались.

— Вы перестанете смеяться, сир, когда узнаете, откуда эта вещь у баронессы.

— И откуда же?

— Это подарок герцога Фагуа. Я уверен, даже вы, сир, не можете позволить дарить такие вещи мимолетному увлечению.

Император перестал смеяться. Зеркала являлись большой редкостью, их не было в открытой продаже даже за большие деньги, приобрести их можно было только по специальному заказу.

— Что хочет этим сказать герцог? Не желает ли он возвыситься выше самого императора? — добавил Остер, чтобы подлить масла в огонь.

Слова попали в цель, от хорошего настроения императора не осталось и следа.

— Это всего лишь безделушка, — сказал Некуш. — Стоит мне приказать…

— Не сомневаюсь, ваше императорское величество. А вот герцогу даже приказывать не надо.

— Что ты заладил: герцог, герцог, — недовольно сказал император. — Других новостей, что ли, нет?

— Есть и другие. Вы новую газету видели, сир?

— Еще нет. Там есть что-нибудь любопытное?

— Боюсь навлечь гнев вашего императорского величества.

— Дай я сам посмотрю. — Император подвинул «Весть» к себе и углубился в чтение. — Любопытно. Пустяки. Так, а это что? Турнир мечников в Занту. Герцог что, решил провести дополнительный набор в гвардию?

— Он собирает лучшие мечи со всей империи.

Император закусил губу.

— И все равно я не могу предпринять против него решительных действий. Все-таки он мой двоюродный брат, а все это очень косвенные улики.

— Вы совершенно правы, сир. Обвинить герцога невозможно, но этого и не требуется. Вот если бы удалось отослать его куда-нибудь на длительное время…

— Да куда же? Герцог не посыльный, я не могу направить его с поручением как простого курьера.

— Но все же он ваш вассал. Как и все мы. Надо придумать дело, достойное герцога.

— Откуда такому взяться? У герцога много людей, он всегда сможет перепоручить выполнение задания кому-нибудь из них.

— Значит, надо придумать что-то такое, что герцог не сможет перепоручить.

— И что же это может быть? Важные переговоры с Абудагом?

— Не годится, — отозвался граф. — Переговоры на высшем уровне могут вестись только по очень значимым вопросам. А если они увенчаются успехом? Это еще больше повысит авторитет Фагуа как в империи, так и на международной арене.

На самом деле причина, по которой Остер забраковал этот вариант, была другой. Абудаг был слишком близко, движение между ним и империей оживленное, новости доходят быстро. Нет, графу требовалось спровадить герцога как можно дальше.

— Тогда мне ничего не приходит в голову, — признался Некуш.

— Позвольте, сир, я подумаю над этим.

— Позволяю, — согласился император. — Но предупреждаю, я буду очень придирчив. И рассмотрю ваши варианты, граф, со всей возможной строгостью.

Граф откланялся. Задачу на себя он взвалил немалую: задание должно быть ответственным — достойным герцога, путь должен быть неблизким и пролегать подальше от населенных мест.

Полторы недели граф ломал себе голову, задание усложнялось тем, что к нему нельзя было привлечь большое количество людей. Он в который раз пересмотрел геральдику и историю герцогского рода. Наконец, в своей библиотеке он наткнулся на информацию, которая не могла его не заинтересовать. Вскоре ответ на вопрос императора был у Остера готов. На следующий день он отправился к Некушу.

— Чем порадуете, граф? — спросил император при встрече. — Если помните, я обещал быть строгим и предвзятым.

— Помню, ваше императорское величество.

— Итак.

— Хочу сказать лишь одно слово — Румиланта.

— Румиланта? — Император в изумлении вскинул взгляд. — Это же легенда! Сведения о ней отрывочны и недостоверны!

— Вы правы, сир, это легенда. Но легенда, достойная королей.

— А если все-таки…

— Решать вам, ваше императорское величество. Хранить спокойствие империи и незыблемость императорской власти — ваша первейшая прерогатива.

— Румиланта!.. — Повторил император. На одно мгновение его посетило желание все бросить и поехать самому, но властитель постарался отогнать подобные мысли.

Да, это то, что может заставить герцога пуститься в путь. Два дня император пребывал в сомнениях, затем обмакнул перо в чернильницу и начал писать. Собственноручно, не доверяя содержимое письма писарю.