Еще какие-то сутки назад я и предположить не мог, как в очередной раз круто обернется моя судьба и вот теперь мне, промокшему, озябшему и изрядно уставшему, путь лежал на восток - туда, где в голубоватой дымке устремлялись к небу, словно подпирая низкие облака, острые зубья горной цепи.

Этот древний хребет, именуемый на картах как Танрро, был сравнительно невысок - мало какая из его вершин достигала трех километров. Но, несмотря на это, он был практически непреодолим. Существовало лишь несколько троп, более-менее безопасных для прохождения небольших групп людей. Ну а если речь шла об армии, то подходящей оставалась лишь одна дорога - центральный перевал, надежно перекрытый мощным оплотом Риндо.

Риндо. Город-крепость, возведенный многие века назад, еще в те времена, когда о Кшале тут никто и не слышал. Не раз захваченный и разрушенный до основания, - в последний раз именно при штурме войсками Владыки, - он, тем не менее, каждый раз восстанавливался - уж слишком выгодным было его местоположение.

И сейчас, когда городом правила твердая рука Наместника, Риндо был непреступен как никогда прежде.

Гарнизон насчитывал около десяти тысяч солдат даже в мирное время - много больше, чем могли прокормить скудные земли вокруг гор. Но город мог не опасаться голода, даже имея под стенами вражескую армию: по проходу было сравнительно легко доставить все необходимое - провиант, люди, оружие и все прочее бесперебойно поступало с той стороны хребта. Вся мощь западной части Империи Владыки могла неистощимым потоком поддерживать крепость, сдерживающую напор любого врага.

Единственный шанс захватить Риндо, как мне думалось, был не в долгой планомерной осаде. Нет, этот вариант был заранее обречен на неудачу, но вот если попробовать сломить крепость одним стремительным, мощным и, главное, внезапным ударом... Да, штурмующие в таком случае будут вынуждены дорого заплатить за победу, очень дорого. Но это был единственный способ взломать западные врата Кшалы и проложить для аг-наарской армии путь в ее центральные земли.

От этого варианта развития событий я и строил свои дальнейшие планы. Скоро - очень скоро, - грянет битва. Аг-Наар будет гнать свои войска вперед, пока у нее есть преимущество. Пока мощная, но неповоротливая армия Кшалы не пришла в себя окончательно, пока Наместник Аадэ-Ре не собрал у Риндо столько сил, что штурм крепости вообще потеряет всякий смысл. Поэтому я должен был идти к горному оплоту.

А какой у меня был выбор? Оставаться на оккупированной Аг-Наар территории, бегая и прячась от солдат жриц? Меня не слишком прельщала такая перспектива, но с другой стороны... Если я явлюсь в Риндо, то автоматически попаду под действие Призыва Наместника, то есть попросту буду мобилизован. Может, я и потерял память, но с какой стороны браться за меч - знаю. И нет и капли сомнений, мне придется сражаться. Воевать. Однако эта перспектива хоть и пугала меня, но... как ни странно, манила так, что я не видел в себе сил устоять перед этой тягой.

Тут слилось воедино многое. Мое желание отомстить за смерть близких мне людей. Вполне обоснованная ненависть к безжалостным аг-наарским ведьмам. Некая доля патриотизма - что ни говори, а Синуэда за прошедшие три месяца стала мне почти родной. А еще было и стремление опробовать свои силы: хоть столкновение со жрицами и подействовало на меня отрезвляюще, похоже, этого было недостаточно. Свою роль сыграло и самомнение: отчего-то меня не отпускала уверенность, что уж с теми-то навыками, кои мне достались от предыдущего владельца тела, я быстро смогу пробиться из рядовых солдат в офицерские чины.

Забавно: я отлично понимал всю глупость и опрометчивость своих мотивов и желаний, огромный риск, но совершенно не мог себя пересилить. Даже не то, что не мог, а... не хотел. Постоянно искал оправдания принятому решению - и, как ни странно, находил их. Это... несколько угнетало. Я хотел поступать в соответствии с доводами разума - но в некоторых случаях это противоречило моим принципам. И как тут быть? Оставалось только надеяться, что к приходу в Риндо я, все же, сумею достигнуть какой-либо определенности в мыслях.

Продвигаясь в направлении к перевалу через Танрро, я был вынужден держаться несколько в отдалении от дороги, двигаясь параллельно ей. Из-за того, что местность была холмистой, я не мог быть уверен в том, что, оставшись на наезженном пути, сумею заметить врагов раньше, чем они меня. Потому мне и приходилось идти через высокую - местами мне по колено, - влажную после недавнего ливня траву и сквозь встречающиеся вдоль дороги жидкие перелески. Понятное дело, что, избрав такой путь, я продвигался вперед намного медленней, чем мне бы того хотелось.

Таким образом, ближе к вечеру я был вымотан до предела, устал как собака, промок до последней нитки и зверски хотел есть, но все же был жив. Несколько раз я замечал пролетающие во весь опор вражеские конные разъезды, один раз по дороге, переходя с шага на рысь и снова на шаг, шумя и лязгая железом на всю округу, спешно прошел крупный отряд пехотинцев в четыре сотни мечей. Если бы не моя предосторожность с выбранным способом передвижения, то меня бы наверняка уже несколько раз заметили и убили. Как ни крути, а в поле у пешего убежать от всадника шансов практически нет. Как, впрочем, и от стрел лучников.

До Риндо оставалось не особо недалеко: погода мне благоволила, расчистив небо от низких дождевых облаков, и если бы я вышел на дорогу, то добрался бы до подъема на перевал, где наверняка обосновались передовые дозорные Кшалы, часа за четыре. Но ни сил, ни желания продолжать идти вперед у меня уже не осталось. Да и правая рука давала о себе знать: хоть я и подвязал ее, собирал по дороге лечебные травы, из которых делал компресс, все это помогало мало - плечо сильно опухло и побаливало. А хуже всего было то, что я являлся правшой, соответственно, и мечом в левой руке орудовал гораздо хуже.

Потому я начал искать себе удобное место для ночлега - мне нужно будет развести костер, найти или соорудить себе какую крышу над головой, чтобы согреться и обсохнуть. Но тут обязательно следует соблюдать осторожность: сделать все так, чтобы враги не заметили ни отблеска пламени, ни клочка дыма. И такой костер не разведешь абы где. Нужно учесть все: рельеф, направление ветра и многие другие мелочи. И, конечно же, нужно найти топливо для костра.

В идеале было бы устроить ночлег как можно дальше от проезжих путей - и я уже надумывал свернуть в сторону, как я заметил вдалеке несколько строений, что располагались у самой дороги.

Я задумался. Вполне вероятно, что дома, которые я вижу - это застава, курьерский пост. Ста как-то говорил, что несколько таких располагалось на каждой дороге от Риндо к границе. На них курьеры и прочие путешественники, имеющие на то право, меняли лошадей, а все остальные могли отдохнуть, напоить своих животных и перекусить сами. И хоть шансов на то, что в конюшне остался хотя бы самый захудалый и хромоногий скакун, не было, я мог найти там много чего полезного.

Но тут же пришла более трезвая мысль - спрашивается, зачем оно мне? Все, что мне нужно для ночлега, у меня есть: еда, вода, сухой трут и кремень для разжигания костра. Так что, подавив порыв помародерствовать, я уже собрался было начать отдаляться от дороги, чтобы обойти явно брошенную заставу, когда услышал далекий, но приближающийся перестук копыт.

Резко пригнувшись, я начал всматриваться в ту сторону, откуда дул ветер, принесший эти звуки. И вскоре увидел скачущий по дороге небольшой конный отряд. В этот раз врагов было мало: всего лишь пара десятков, но был и существенный минус, от которого я скрипнул зубами - судя по одеждам, аг-наарцев возглавляла жрица, едущая в первых рядах. Небольшой островок зелени пока прикрывал меня от них, но стоило бы мне метнуться влево или вправо, как меня бы наверняка заметили. Лечь и затаиться - тоже не вариант, верховые вполне могут заметить проплешину придавленной травы и подозрительный темный силуэт на земле.

Лишь мгновение мне потребовалось мне, чтобы взвесить все 'за' и 'против'. Определившись, я, пригнувшись так, чтобы меня было сложнее заметить, как можно быстрее ринулся вперед, к домам, замеченным мною ранее.

Всадники скакали по дороге не во весь опор, крупной рысью, так что я оказался на месте хоть и немного, но все же раньше них, убедившись, это место на самом деле курьерская станция.

Обширные конюшни, амбары, харчевня, постоялый двор, колодец по центру подъездной площади и несколько жилых домов для работающих тут людей. С первого взгляда было ясно, что тут все разграблено - зияли чернотой распахнутые настежь двери и выбитые окна, возле домов валялись разбросанные, втоптанные в грязь вещи и разбитая посуда. Удивительно, что аг-наарцы не стали поджигать здания, сплошь состоящие из дерева.

Накинув плащ и затаившись в тени щели между близко стоящих домов, заваленной сломанными бочками и прочим хламом, я стал ожидать подхода всадников. Я опережал их не более чем на несколько минут. Время утекало сквозь пальцы, но идеи не спешили озарять меня. Что делать, если они вздумают встать тут лагерем или на ночевку? Оставалась слабая надежда, что этот отряд проскачет мимо, а если и задержится, то ненадолго. Хотя, судя по всему, они не спешат и вполне могут остановиться. И если задуматься, для меня такой ход событий тоже был весьма неплохим - ведь тогда я смогу попробовать украсть одну из их лошадей, когда аг-наарцы будут спать.

Всадники тем временем уже сбавили ход и въехали на заставу, однозначно дав понять, что мимо они не проедут. Я застыл. Меч, заблаговременно освобожденный от ножен, был в моей руке. Снова оно, то состояние... Во рту пересохло, по нервам напрягшихся рук и ног словно затанцевали крохотные уколы, сердце будто начало биться реже. Я весь сосредоточился на происходящем. Несмотря на усталость, уже долго не отпускавшую меня, я был готов к возможной схватке.

Аг-наарцы негромко переговаривались друг с другом, шагом разъезжаясь по округе, осматривая место своей временной остановки. Кажется, кто-то из них рассказывал какую-то забавную историю - а два других его слушали, изредка разбавляя повествование негромкими смешками и комментариями. Ничего особенного - но ни слова о том, что они остановятся тут надолго.

Мысленно я вздохнул - кажется, не видать мне скакуна, на котором я смогу добраться до города.

Четверка всадников проехала мимо меня, так и не заметив. К этому моменту я уже смирился с неудачей своей затеи, выглянул из своего укрытия, глядя им вслед... И тут же спрятался обратно, через секунду выглянув снова, но уже гораздо осторожнее, буквально одним краем глаза. Один из четверых верховых, как назло, оказался жрицей, на встречи с которыми мне последние несколько дней просто неимоверно 'везло'.

Группа подъехала к колодцу.

- Напои лошадей! - судя по голосу, аг-наарская ведьма была еще совсем юна, но ее спутники тут же спешились и бросились исполнять ее приказ.

- Да, госпожа! Желаете чего-то еще?

- Нет. Исполняйте.

Жрица и самый старший из сопровождающей ее тройки воин остались верхом, а двое других воинов споро направились к возвышавшемуся по центру площади большому каменному колодцу с воротом и здоровенной бадьей на цепи.

И один из них, неся для склонившегося над поилкой тусэ`таэ ведро с водой и решивший подцепить сапогом большую кучу серого, непонятного тряпья, наваленную прямо у борта колодца, вдруг споткнулся и чертыхнувшись, едва не растянулся на земле.

Но это оказалось не тряпье - куча слегка зашевелилась, и оттуда кто-то недовольно буркнул. Жрица и трое ее воинов вздрогнули и напряглись, подбирая поводья и кладя руки на оружие.

Находясь за спинами врагов и ведомый любопытством, я осторожно выглянул из-за угла чуть больше. Что-то мне подсказывало, что сейчас их внимание будет сосредоточено на кое-чем другом.

- Эй! Ты еще кто такой? - с угрозой спросил один из аг-наарцев. Острием короткого копья он расшевелил и откинул в стороны лоскуты и лохмотья. - Что?.. Девчонка?

И действительно. Тем, кто сидел у колодца, укутавшись в какое-то рванье, была однозначно девушка. Даже скорее, как и сказал всадник, девчонка лет пятнадцати-шестнадцати. Не особо высокая, слегка чумазая, с короткими, немного недостающими плеч пепельными, вкривь и вкось обрезанными волосами, она хмуро поглядела на аг-наарцев и, как мне показалось, и с вызовом дернула головой.

- Эй, да нам повезло! - молодой парень, смеясь, обернулся к своим товарищам. - Вы же не против поразвлечься, а? Если госпожа позволит, конечно...

И солдат подобострастно чуть склонился и поглядел на жрицу, чье красивое лицо презрительно сморщилось.

- Пока кони пьют и отдыхают, делайте, что хотите, - бросила она в ответ и отвернулась.

А солдатня разразилась довольно-предвкушающим смехом.

- Ну что, красотка, может, скажешь для начала, как тебя зовут? - воткнув копье в землю и подходя к жертве, растянул в усмешке губы аг-наарец.

- Зачем тебе мое имя... - голос девчонки звучал чуть глуховато и с легкими вибрирующими нотками, - ...мертвец?

Удара не заметил никто: лишь вскинулось тряпье, что-то мелькнуло - и в сторону от воина густо, как из вылитого ковша, плеснуло кровью, сплошь залив его соратника, стоящего рядом. Алые струи брызнули вверх и по сторонам, а облаченная в шлем голова начавшего падать мужчины внезапно завалилась назад, как капюшон, удерживаемая на плечах только лоскутами кожи шеи. Неведомая же девка, уже привстав, сжимала в когтистой, окровавленной пятерне вырванное горло, вместе с мышцами, хрящами гортани и несколькими позвонками.

На пару секунд все, - в том числе и я, - словно онемели.

- Развлечений хотите, отребье жриц? - речь у нее была все же очень странной - на многих согласных прорывалось некое глухое ворчание. - Я вам устрою развлечения!

- Ах ты тварь... - попытался достать ее копьем конный воин, но та, отшвырнув кусок кровоточащего мяса, ладонью схватила длинный наконечник сразу за лезвием и дернула на себя, без видимого труда вырывая оружие из руки аг-наарца. И тут же с силой толкнула его назад, да так, что древко, уткнувшись в живот всадника, выбило его из седла.

Все это произошло буквально в одно мгновение: только что она стояла, а в следующую секунду аг-наарец уже со всхлипом падает спиной на дорогу. Что еще более удивительно - обратная сторона копья вышла у того из спины! Это с какой же силой ударила эта девчонка, раз тупое древко смогло насквозь пробить плоть, несмотря на кожаный доспех?

- Ну, как? - из-под спутанных волос недобро сверкнула красноватым отблеском пара широких зрачков. Третий воин, попытавшийся со спины пырнуть убийцу своих соратников мечом, закричал, схватившись за заплывающее кровью лицо - когти не глядя полоснули его по глазам, а затем следующий молниеносный удар ногой отправил его в колодец, судя по крику и громкому 'бултых!' бывшим довольно глубоким. - Нравится вам такое развлечение? Лично мне так оно очень даже по душе!

- Сдохни! - опомнившаяся жрица, сидящая на скакуне дальше всех от колодца, ударила магией, посылая во врага струю огня, но ее противница тоже не стояла столбом, тут же сорвавшись с места и сокращая дистанцию.

Высокий прыжок - и в лицо ведьме полетел, рассыпаясь в воздухе, весь большой комок рванины, закрывая ей обзор, но та, догадавшись о таком прикрытии атаки, не глядя послала какое-то режущее заклинание, с шипением рассекшее сверкнувшим полукругом разлетающееся тряпье и все, что было за ним.

Вот только за ним никого не было: у жрицы взлетели вверх брови, округлились глаза, она, о чем-то догадавшись, начала поворачиваться в седле, но было уже поздно - девка, ужом проскользнув под брюхом тусэ`таэ, взвилась в воздух за спиной ведьмы.

Вот тут ее, лишившуюся своих драных хламид, я смог рассмотреть более тщательно - атлетичное, крепкое тело, перевитое жгутами мышц, одетое в короткие штаны чуть выше колен, перемотанные полосами серой ткани грудь, предплечья и ноги. И одновременно - небольшие, треугольные черные уши над взметнувшимися пепельными волосами, клыкастый оскал хищника и сплошь обросшие черно-белой шерстью руки до локтя и ноги до колена. И острейшие, звериные когти на всех двадцати пальцах.

Для меня все стало очевидно: эти четверо были мертвы уже тогда, когда потревожили это существо. Без вариантов. Их врагом оказался вовсе не человек.

Удар когтистой лапой-рукой пришелся по спине жрицы, пропоров ее от лопаток и глубоко войдя в тело в районе почек. Та пронзительно завизжала, выворачиваясь и занося руку с полыхнувшим малиновым светом магическим 'кастетом'-артефактом, но ее противница попросту сдернула жрицу с коня, отшвырнув прочь, как куль, и прыгнула за ней следом. А потом...

Словно несколько шматов парного мяса были брошены в работающий вентилятор - кровь и красные ошметья веером полетели во все стороны. Звук разрываемой плоти. Лопающихся мышц и сухожилий, хруст ломающихся костей, и все это - под не прекращаемый аккомпанемент воплей жрицы, моментально превратившихся в захлебывающиеся, булькающие хрипы и слабнущий вой.

Разумеется, такой 'концерт' не могли не услышать все прочие аг-наарцы, и когда несясь галопом, на центр заставы влетел весь остальной отряд, девка, убившая за пару минут троих воинов и жрицу, тут же бросила свою последнюю, разорванную от горла до живота и плавающую в луже крови жертву, одним длинным прыжком, как кошка на забор, вскочила на седло ближайшего тусэ`таэ. Вцепилась в него когтями рук и ног и, изогнувшись, издала такой могучий и яростный звериный рык, что даже я со своего расстояния увидел, как завибрировали ее спина и плечи.

Ее рычание, просто немыслимое для тела девушки-подростка, окончательно убедило меня в том, кого я имел сомнительное удовольствие наблюдать в схватке прямо сейчас.

А конь, на спине которого расположилась эта жуткая особа, от ужаса выпучил глаза, пронзительно заклекотал и рванул прочь со своей всадницей с такой скоростью, которой от него вряд ли кто смог бы добиться плетью или шпорами.

Аг-наарцы с криками и воплями устремились в погоню, ну а я не стал досматривать, чем закончится это преследование. И так было ясно, что девчонку им не поймать. Вместо этого я тихо, стараясь даже не дышать, скрадывая шаг, направился прочь отсюда.

Крики, полные гнева и страха, клекот безжалостно понукаемых тусэ'таэ, удаляющийся топот копыт - вот все, что я слышал.

'Бегите-бегите, - злорадно подумалось мне. - За потерю жрицы вас всех точно по головке не погладят!'

Прежде мне не доводилось сталкиваться с подобным, но я догадался, что здесь произошло. Оставаться тут было весьма рискованно, надо было бежать, бежать как можно скорее и как можно дальше. Как можно дальше от этого существа. Допустим, что она и впрямь терпеть не может аг-наарцев, особенно если вспомнить сказанное ей перед тем, как она начала убивать. Но это ничего не меняет: когда такие, как она, ощутят запах и вкус крови - они превращаются в безумных монстров, которых уже ничто не может удержать.

Прижимаясь к стенам домов, я продолжил красться прочь. Несмотря на все мои усилия, страх все же начал брать свое. Я чувствовал, как сердце все быстрей и быстрей начинает колотиться о ребра. Дыхание стало тяжелым, по спине и затылку гулял холодок, а в животе появилось неприятное, тянущее ощущение. Слишком уж пугала меня перспектива столкнуться с садэ, или, как их именовали в простом народе, 'подобной'. Будь я даже в отличной форме, здоровым, отдохнувшим и с рабочей правой рукой - я бы все равно ни за что не рискнул бросить ей вызов. Ну а сейчас же - тем более.

- От тебя... пахнет смертью, - уже знакомый, глуховатый и вибрирующий на согласных голос, раздался спереди и я замер, как налетев на стенку, с сердцем сначала рухнувшим в желудок, а затем резво подскочившим прямо к горлу. - Странно... Пахнет твоей смертью. Но ты жив...

Она беззвучно вышла из-за угла, уже успев где-то разжиться длинным шерстяным плащом, и я даже не хотел думать о судьбе его предыдущего владельца. Капюшон был откинут, ткань у ворота - в свежих бурых пятнах. И красные капли на лице и светлых волосах.

- Плохой запах. Но уже старый, - она повела аккуратным носом, чуть дернув ноздрями. - Не опасен.

Я отскочил назад, выставив перед собой меч. Подобная ухмыльнулась, обнажив во вполне человеческом рту набор совершенно не полагающихся человеку клыков.

'Она же... как животное. Чувствует страх. Нельзя показывать ей, что я боюсь'.

Медленно опустив оружие, я усилием воли заставил себя хоть немного успокоиться, а садэ прищурилась, молча вглядываясь в меня слегка флуоресцирующими в полумраке подворотни светло-карими глазами с крупными, круглыми зрачками, на дне которых вспыхивал багрянец. Памятуя о том, что если смотреть хищнику в глаза, он может воспринять это, как вызов, я все же отвел взгляд немного в сторону. Мы несколько секунд стояли, не двигаясь. А потом она, медленно качнув головой, развернулась и просто беззвучно исчезла за поворотом, откуда и пришла.

- Ха? - я в недоумении стоял, не зная, что и думать. Я считал, что наткнулся на кровожадного монстра и минуты мои сочтены - но нет же, я снова жив. Без сомнений, эта девчонка - садэ. Та, кто делит свое тело и душу со зверем. Так почему же... Хотя какая разница? В отличие от тех четырех неудачников, меня не разорвали на куски. Нужно радоваться хотя бы этому.

* * *

Хоть я и был укутан в плащ почти с головой, утренний холод разбудил меня довольно рано. Несмотря на то, что сейчас было окончание лета - в Даймоне этот сезон назывался Хоэн-Са, 'Время Листвы', - по утрам в предгорье было весьма прохладно. В целом, ночлег прошел много лучше, чем можно было ожидать. В половине дня хода от дорожной заставы, из которой мне удалось выбраться незамеченным, я обнаружил подходящее место для костра, прикрытое большим валунами на опушке молодого леса.

Топлива для огня тут было в достатке. Перекусив тем, что взял в Синуэде, высушив одежду у небольшого костерка и просохнув сам, я затоптал огонь и улегся спать, закутавшись в плащ. Лег я прямо на землю, на том самом месте, где горел костер: прогретая и сухая почва давала тепло, как хорошая печка.

Протирая глаза, я сел. Светило еще не появилось, хотя на горизонте уже занимался красной пеленой рассвет. Получается, проспал я немногим более шести часов? И то ладно.

Я снова укутался в плащ в попытке согреться, как тут взгляд мой запнулся о какую-то неправильность в окружении. Разуму, еще не до конца отошедшему ото сна, потребовалось несколько секунд, чтобы понять то, что прежде идентифицировало мое подсознание. И едва это произошло, как тут же все остатки сонливости с меня как рукой сняло.

Было еще слишком темно, чтобы разглядеть все в деталях, но я мог с уверенностью сказать: вчера вечером, когда я пришел сюда, тут определенно не было того, что я видел сейчас. Там, где кончался лес и начиналось открытое пространство, в десятке метров от меня лежало на земле нечто большое и темное.

'Это еще что такое? - я встал. - Точно не камень - я бы обязательно запомнил его. Какое-то животное..?'

И тут меня пронзила догадка. Догадка, от которой невольно захотелось нервно сглотнуть.

'Не может же это быть... она, верно?'

Но мысль, раз возникшая в голове, никак не желала уходить прочь.

Наклонившись, я коснулся рукояти меча, что лежал рядом со мной, в ножнах. Привычное движение пальцами - и с тихим щелчком они раскрылись. Осторожно, опасаясь, что сталь зашелестит, я вытянул лезвие из устья. Если я прав в предположении о том, что - или, вернее, кого, - я вижу сейчас, то бегство мне не поможет. Как, вообще-то, и меч, если задуматься, но с оружием в руке я хотя бы чувствую себя уверенней.

Освободившись от плаща, я, крадучись, двинул вперед. Шаг, другой, третий... глаза постепенно начали привыкать к окружающему мраку. Вот до моей цели остается лишь пара метров. Мне уже понятно: то, что находится здесь, живое. Я вижу, как оно ритмично раздувается - дышит. Я даже слышал сопение при каждом вздохе.

Чувствую, как потеют мои ладони; хорошо, что рукоять обтянута кожей и не выскользнет.

'Ударить? Или нет? Захотела бы она меня убить - сделала это, пока я спал. Да и убить подобную с одного удара у меня никак не выйдет'.

Дыхание существа изменилось. Стало реже. Силуэт зашевелился. Просыпается?

'Сейчас или никогда!' - я ринулся вперед, занося меч для удара... но остановился, внезапно поняв, кого именно я перед собой вижу. Тихий клекот, уже знакомый мне, послужил подтверждением этому.

Тусэ`таэ. Но откуда тут взялась эта хладнокровная лошадь?!

Вчерашним днем несколько из них лишились своих всадников по вине подобной, но каков был шанс, что одна из лошадей набредет именно на меня? Он был ничтожен, практически равен нулю. Так что это точно не случайность.

Я обошел животное, кругом. Тусэ`таэ медленно, даже лениво следила за мной, поворачивая голову. Скорей всего, это было обусловлено природой - будучи все же рептилиями, тусэ`таэ были малоактивны в холодное время.

От моего внимания не ускользнула и еще одна важная деталь. Лошадь была привязана к шесту, торчащему из земли. Я осмотрел его - и тут же многое прояснилось. Личность того, кому я обязан появлением скакуна, теперь не подлежала сомнению. Шест оказался древком копья, и такое оружие я видел только у аг-наарских всадников - короткое, с длинным, листообразным острием и кожаной оплеткой посередине древка. И оно на половину длины - около метра! - было вбито в твердую, каменистую землю острием вверх. Только у садэ может хватить силы совершить такое.

Выпрямившись, я огляделся. Не то, чтобы я ожидал прямо сейчас увидеть ту девчонку... или, убереги Смерть-Мать, ее, но уже в истинном облике. Это было скорей неосознанное действие, порыв, неконтролируемый разумом.

Я никого не увидел в окружающей темени. Даже если подобная и таилась где-то рядом, одно то, что она привела тусэ`таэ, пока я спал, показывает, что сейчас девчонка не покажется мне на глаза.

Но все-таки - зачем ей помогать мне?

* * *

Лошадь холодным утром было очень вялой и мне пришлось изрядно постараться, чтобы заставить животное подняться и пойти вперед. И даже так - она еле переступала ногами, но я не жаловался, ведя ее под уздцы. Понимал, что скоро эта задержка окупится сторицей - как только взойдет солнце и тусэ'таэ разогреется, я смогу на ней в считанные часы достигнуть Риндо. А до этого времени - до рассвета, - осталось ждать не так уж и долго.

Меня не отпускало некое тревожное ощущение. Да и лошадь, не смотря на всю свою вялость, так же нет-нет, да начинала тревожно стрекотать и фыркать, настораживая кожистые уши. Животные обладают восприятием более чувствительным, чем люди. А лошади же... Мои воспоминания о старом мире говорили - в этом плане сложно найти животных более чутких к опасности. И, похоже, тусэ'таэ так же обладали этим свойством в не меньшей степени.

И все это вместе могло означать только одно - садэ была где-то рядом. И она следила за мной.

Зачем? Охотится, подобно дикому зверю? Но почему тогда не убила меня, пока я спал? И зачем привела мне тусэ'таэ? Или... Может, добыча, представляющая собой пешего, раненого и уставшего человека попросту неинтересна подобной? Тогда это означает, что как только я сяду на лошадь - она начнет охоту?

Как мило с ее стороны... Тогда все обретает смысл. И подаренное мне время на отдых. И тусэ'таэ. И даже копье, что было рядом с животным - таким намного сподручней сражаться с хищным зверем, чем мечом. Не удивлюсь даже, если садэ охраняла меня ночью от других опасных обитателей холмов - чтобы никто не испортил ей удовольствие. Грядущее кровавое развлечение.

Я плохо себе представлял, какими категориями может мыслить существо, увиденное мною вчера. Но некоторые выводы напрашивались сами собой. Девчонка - если ее так можно назвать, - определенно не отличалась кротким нравом и избытком милосердия. Разодранные в лоскуты аг-наарские неудачники были тому отличным свидетельством. Но и назвать ее чудовищем, бездумно убивающим всех без разбору, мой язык тоже не поворачивался: все же, я столкнулся с ней лицом к лицу - и до сих пор жив. Очевидно, что не все откровенно жуткие слухи, ходящие о садэ, верны.

Слишком мало информации. Сейчас я сильно жалел, что почти не спрашивал Ста о подобных - тогда мне это казалось чем-то маловажным и несущественным. Никак не думал, что мне угораздит столкнуться с одним из представителей этого не особо многочисленного вида. А ведь лекарь наверняка мог рассказать мне о подобных много больше, чем знал любой селянин Синуэды, от которых я и подчерпнул большинство своих сведений.

Ста вообще знал слишком много такого, что никак не могло быть известно простому деревенскому лекарю. Другим вопросом было то, что вытягивались из него эти знания с величайшим нежеланием и скрипом...

В целом, для меня неважно, какие мотивы движут садэ. Главное неизменно. Где-то рядом бродит существо, способное убить меня безо всякого затруднения. Это... пугало. И раздражало. Понимание того, что я в случае схватки мало что смогу противопоставить подобной, сильно злило меня и эта злость даже перебарывала инстинктивный страх перед опасным хищником.

Я постарался привести свои мысли в порядок; вот уж чего мне точно не помешает, так это трезвый разум. Стоит взглянуть на ситуацию отстраненно, все тщательно обдумать.

Мое состояние по сравнению со вчерашним днем значительно улучшилось. Опухоль на руке практически спала - то ли все же помогли компрессы, то ли свою роль сыграло мое отменное здоровье. Плюс, несмотря на то, что я, буквально, спал на голой земле, чувствовал себя вполне отдохнувшим. Складывалось впечатление, что мне не впервой спать так, под открытым небом. Еще один эпизод из прошлой жизни охотника за головами?

И все же... Даже не смотря на это, свои шансы выжить при столкновении с садэ я оценивал, как очень низкие. Девка была не по-человечески быстра и сильна. Распутывая повод подаренной мне лошади, я немало повозился с вбитым копьем - мне, здоровому и сильному мужчине, пришлось несколько раз раскачивать его в земле, налегая всем телом, чтобы извлечь оружие.

С аг-наарцами она расправилась вообще с пугающей легкостью; уверен, пожелай садэ того - и она смогла бы в одиночку перебить их всех. А если мои знания о подобных верны, то она продемонстрировала в той скоротечной схватке на курьерской заставе далеко не все свои возможности. Подобные должны уметь полностью обращаться в зверя, в то время как девчонка изменилась лишь частично.

Хуже всего было то, что угроза мне исходила не от простого хищника. Нет. Это был, по сути, зверь с человеческим разумом. А значит - создание куда как более хитрое и жестокое, чем его природный аналог. Поведение обычного животного я, опираясь на опыт своей предыдущей жизни, еще как-то мог бы предсказать. Но вот с садэ ситуация будет иная.

А может, я зря себя накручиваю? Кто знает, возможно, я слишком предвзят по отношению к этой девчонке? Может, все, что она хотела - это просто помочь мне?

'Но зачем тогда она преследует меня?' - разумно возразил мне внутренний голос. Я снова огляделся, не сдержавшись от кривой улыбки. Эта ситуация скоро доконает меня: недалек тот час, когда я вслух начну разговаривать сам с собой.

Естественно, и в этот раз я никого не увидел. Хоть вокруг и стало ощутимо светлее - корона Силара уже начала выглядывать из-за горизонта, - садэ умело пряталась от моих глаз. В складках местности, коих в холмам было в изобилии, мог спрятаться даже не один человек: целая сотня солдат могла бы подкрасться ко мне незамеченной. Я задумался - а не пойти ли мне по гребню одного из холмов; так я с большой долей вероятности смогу ее заметить. Но отбросил эту мысль. Так я мог спровоцировать девчонку на агрессию. Лучше поостеречься.

- А ты что думаешь? - тихо спросил я медленно шагающую рядом со мной лошадь, поглаживая ее по крупу. Шершавая чешуя тусэ'таэ была приятной на ощупь. - Чего она хочет? Убить нас?

Животное, скосив на меня зеленовато-желтый глаз с вертикальным зрачком, негромко заклекотало; мне этот звук показался похожим на смех. Я и сам в ответ не удержался от смешка.

- Согласен, дожил... Уже с лошадью разговариваю. Надо бы тебе хоть имя дать...