Хадж – это священный обряд всей жизни. Возможность причаститься истинному верующему к своей мусульманской реликвии – это всё равно, что индус совершит паломничество к священной реке Ганг для купания и дальнейшего своего перерождения. Если дальше сравнивать этот обряд с другими обрядами остальных религий, то можно найти много общего. Сама Библия даёт подробное описание основного мусульманского обряда.

Итак, наступает такой момент в жизни, когда многие мусульмане устремляются в свой хадж. Они стараются решить дома всё свои хозяйские дела, соблюдают многодневный пост и молятся. А потом оставляют наследникам свою последнюю волю на случай, если не суждено вернуться, и едут в священный город Медину. В то далёкое время, когда не было ни самолётов, ни поездов, паломники шли пешком! И это на долгие годы отразилось на процессе – всем было предписано идти пешком! Потом многое упростилось, прогресс сказал своё решительное слово, но многие каноны так и остались незыблемыми. Со временем выработалась целая индустрия обслуживания верующих. Это многоуровневые структуры гостиниц, постоялых домов, аптек, специальных магазинов и пунктов питания, в которых соблюдались все требования и правила, отражённые в Коране. Всё это до сих пор работает на паломников. Верующий только должен иметь деньги, чтобы пройти такое испытание. Но не это главное, достаточно, скажем, даже крайнего минимума для бедняка, и у него всё получится. Сам обряд подчёркивает, что мусульмане все равны, они братья и имеют одного единого предка. Так, шаг за шагом, всем им предстоит одна дорога, описанная однажды в Завете, такая трудная дорога! Путь необходимый для каждого идущего.

Итак. Совершается пост в еде, проводятся регулярные молитвы – и это только одна, видимая для посторонних сторона подготовки. Между тем идёт полное очищение сознания, когда паломники пребывают в состоянии «ихрама», что буквально обозначает «посвящение», они запасаются терпением и уважением, это очень важно для будущего обряда. А вот внешняя сторона – это облачение. Все одеваются в простые хламиды, состоящие из двух кусков материи, схожих с погребальными мусульманскими одеждами. Два – в знак того, что они не соединены. Эти одеяния лишают тело всякого различия, придавая особую важность душе. И все люди выглядят одинаково, богатые и нищие, учёные и безграмотные! Обуваются в сандалии. И вот все правоверные выглядят уже одинаково. Всё лишнее остаётся за гранью.

Вещи – под замком, на хранении в гостиницах или на постоялых домах. Недвижимость – дома. Машины – на стоянке, за чертой города. Вот только личные мелочи! Очки. Часы. Связки ключей, чётки, кошельки и сумки для документов или банкнот – это единственное, что остаётся индивидуальным. Итак, одежда «от кутюрье» пастуха Авраама или её точная копия, которая не изменилась и за тысячу лет, теперь на каждом мужчине. У женщин немного всё иначе, они более закрыты, по традиции прикрыта голова специальным покрывалом или платком. Допускается нижнее бельё, ограничение в выборе материала.

Представьте себе Млечный путь! Круговорот тел в одном месте. Звёзды, светила, сконцентрированные в земной проекции. Люди. Много людей. Они медленно двигаются в большом бесконечном потоке. Никто не толкается, все устремлены к символическому центру их веры. Обращаются к Аллаху, возвещая о своей готовности почитать его и служить ему! Это основная молитва хаджа, «толбия»! Её повторят много сотен раз за эту неделю. Все! Каждый из них!

«Вот я пред тобой, Боже! Вот я пред тобой! Нет у тебя сотоварища, вот я пред тобой! Во истину. Хвала тебе милости и могущества! Нет у тебя сотоварища!» – повторяли все вокруг. Повторял и Мусса. Он в пути».

Вот высокий парень несёт на себе престарелую женщину, она уже не в силах сама ходить и вынести этот нелегкий путь.

«Кто она ему?»

«Вряд ли она его мать или родственница. Вероятно, что все её накопления ушли на эту поездку и оплату работы этого молодого человека. Он помогает совершать хадж таким вот беспомощным, как она».

Вот на носилках несут пожилого мужчину, если он умрёт, то по мусульманскому обычаю попадёт в рай! Носильщики выполнят последнюю волю этого человека. Все сосредоточенно смотрят вперёд, там впереди, в самом центре площади находится Чёрный Куб, Каабба, который следует обойти вокруг несколько раз. «Аль – Худжи – Аля Сфат» – это особый предмет, который исполнен в серебреном обрамлении, многие паломники пытаются прикоснуться к нему и даже поцеловать его. Пытаются и целуют, и уносятся дальше круговоротом. Именно это место горит идеальным блеском. Многие подходят близко, это часть церемонии.

«Вот он, Чёрный Куб!»

Но большинство из них будут просто счастливы видеть его собственными глазами, уже одно это наполняет их сердца религиозным трепетом.

Мусса идёт со всеми, мысленно читает суру из Корана. Его пальцы перебирают дешевые чётки, его сандалии поднимают клубы пыли. Эти дороги регулярно убирают, но идущие на обряд перемалывают своими ногами все камни в песок и пыль. Надо отдать должное, администрация священного города следит за состоянием всех дорог, их вовремя ремонтируют, всегда тщательно убирают и строят новые.

Мусса спрашивает себя:

«Не напрасны ли были все жертвы, которые пришлось допустить в этой жизни? Оправданна ли его погоня мести? Пусть погибшие в бою – они умирали за те идеалы, которые отстаивали, за те принципы, в которые верили, а что касается других людей?»

Он вспомнил тот бой, когда оставшихся в живых русских солдат хотели расстрелять и выставить вдоль дороги на показ и всеобщее обозрение. Притом, совершенно раздетых, голых. Мусса не одобрял такого отношения к пленным и к мёртвым тем более. Он одним высказыванием из Корана остановил насилие!

– Да, ты у нас Святой! Мусса! – громко сказал тогда Салават. Ему тоже было малоприятно такое отношение пакистанских союзников к пленным. Четыре человека – это рабы. Рабство – это их удел на многие годы, а если им повезёт, то какая-нибудь общественная организация выкупит их через «Красный Крест и Красный Полумесяц». Грязные, раздетые и оборванные они сидели со связанными за спиной руками и ждали своей участи. Все они были молодые, пока упёртые, но страх уже сковал их сердца. Пленных ждала незавидная участь. Вот их в очередной раз избили. И били, пока Мусса не прекратил этого.

«Враг, даже поверженный, достоин уважения!»

Потом им связали руки иначе – спереди, дали каждому нести по раненому человеку. Убитых тоже не оставили, не побросали. Тронулись.

* * *

Засаду устроили по всем правилам ведения боя, у каждого пулемётного гнезда был свой сектор обстрела. Так, на дороге стоял обычный пост солдат в форме Царандоя. Ничего не подозревающая колонна проходила мимо. Прошла группа сапёров. По команде афганского офицера солдаты заняли позицию, спрятались за надёжную ограду. Открыли огонь из нескольких видов оружия. Разделённые на две группы члены колонны оказались под обстрелом на открытой местности. Они тоже открыли оружейный «огонь» по этому афганскому посту, ругаясь матом, стали закидывать их ручными гранатами. И тут им с тыла ударил ещё один пулемёт. Прижал к земле всех. А через некоторое время стрелять в ответ было уже некому! В живых остались только сапёры, они отстреливались, пока не закончились все патроны. Потом их взяли в плен, взяли «голыми руками».

Тот пост был захвачен заранее, вечером. Сначала долго слушали эфир, выяснили суточный пароль, которым воспользовались впоследствии. Трупы солдат завалили мешками с песком. Потом переоделись и просто ждали. Всё было так просто, что никто сразу не смог бы в это поверить. Устроили засаду буквально на открытом месте. На штатном посту. Утром прошла большая автомобильная колонна. Это машины – «наливники» спешили за топливом. А потом показалась бронетехника. Стали ждать.

Днём им сообщили о колонне спешенных. Их решили «брать»! Бой шёл всего несколько минут, но тем, кто лежал на земле под обстрелом, он уже казался вечностью! Моджахеды не задерживались, выстрелы могли услышать со следующего поста. Их основная цель была парализовать движение в этом направлении. Но полевой командир, когда рассмотрел данный участок местности, то решил в большой бой не ввязываться. Потому что затяжные события привели бы к атаке с воздуха. Авиация или обычные вертолёты «сотрут их в порошок», так как отходить было некуда. Но имелось неподалёку взгорье, через практически открытые просторные равнины, которые следовало бы преодолеть почти бегом, очень быстро! Пакистанская группа была крайне недовольна выбором места. Наёмники хотели хорошо заработать, а для этого требовалось произвести много шума, сделать массовый подрыв тяжелой техники.

Уже следующая колонна наткнётся на остатки предыдущей колонны. Нарвутся на быстро расставленные мины. Вызовут поддержку с воздуха, займутся разминированием, сбором тел погибших. Крытые «КамАЗы» подгонят, чтобы загрузить в них останки солдат. Вертолёты вернутся ни с чем, вражеская группа ушла далеко. Пилот, с досады обстреляет «зелёнку», пустит несколько снарядов по двум ближайшим высотам, доложится о неудаче. В этот же день в двух других местах также будут совершены дерзкие нападения.

* * *

Мусса вернулся из далёкого перехода в толпу паломников. Идея взять пост заранее пришла в голову Муссе. Это значительно облегчала общую задачу. Когда они прибыли на равнину вечером, то было время подготовиться. Беспечность этих солдат вызывала у Муссы раздражение. Пост проверял только афганский транспорт, обыскивал обыкновенный гражданский автобус. Было решено подкрасться к ним поближе и захватить. Будь у них тут машина, это бы упразднило задачу: они бы подъехали и перестреляли всех. Но подходящего транспорта не было.

При наступлении темноты несколько человек ползком приблизились и напали. Не ожидавшие такого поворота бойцы поплатились своими жизнями.

«О, Аллах! Ты позаботился обо всех тех несчастных, которые не смогли выжить в эти годы!»

Потом Мусса вспоминает свою семью, всех вместе и каждого в отдельности. Его память хранила отрывки из его детства. Но всё это было только ярким пятном, таким далёким и светлым. Ещё он помнил слова молитвы того мальчика, которым был. Он вспомнил своё внутреннее состояние, когда был «остриём оружия Аллаха, обращающее всё в огонь и пепел!» Именно тогда он понял, что взвалил на себя очень тяжёлое бремя! Паломники бросают пригоршню камней, подобно старику Аврааму, чтобы отогнать искушение дьявола! Мусса тоже бросает камни. Дьявол искушал его:

«Будь Судьёй этого мира, возьми правосудие в свои руки! Верши дела сам!»

Так и в том случае, когда от его решения зависела дальнейшая судьба его родины.

«Мсти! Жги всё вокруг! Они виноваты!» – громко вещал голос. Мусса бросает в столб камень, отринув от себя гордыню:

«На всё воля Аллаха! И только его, и никого больше!»

Но дьявол жёг его изнутри, душил воспоминаниями:

«Даже любимый человек был против тебя! О чём это говорит? Ты против всех! Все против тебя! Протяни руку, и я дам тебе всё, что ты пожелаешь!»

Но в ответ летят только камни!

«Тогда отомсти своему дяде! Он не вправе носить святое звание! Прокляни его, и пусть он своей кровью заплатит за всё!»

И летят камни в ответ:

«Прощаю его! Пусть Аллах будет ему судьёй! Только он, и никто другой!»

«Друзья погрязли в грехах! Жажда наживы захлестнула всех. Наркотики стали смыслом их жизни! Братоубийственная война – бесконечна! Следует наказать их! И кто-то из них предал тебя в руки врагам!» – ещё громче шепчет голос. Но в ответ уже летят камни, его губы твердят:

«Аллах им судья! Он, и никто другой!»

Так изнеможённый, он опускается на землю, пьёт воду из фляги. Его «хадж» продолжается, ему осталось совсем немного. Ему и всем его сподвижникам по вере. Все они перенесли в эти трудные минуты что-то своё и сделали над собой усилие!