«Что? Как вы сказали, сударыня? Это Америга? Вы до сих пор думаете, что это Америга? Нет, право, эта земля никогда так не называлась! Это Гринландпорт! Наша великая колония!» – и старик опять изошёлся своим отвратительным хохотом…
Вербовщик
Вербовщик появился, как и обещал, ровно через неделю.
Это был высокий, сухой человек с длинными руками и сильными ногами, ещё не старик. В домотканой темной одежде, в длинном, тёплом плаще и длиннополой шляпе. На поясе он носил широкий кожаный пояс, который имел массу клапанов и карманов. Казалось, что ничего не цепляло постороннего взгляда, но вот – короткая сабля. Она была без ножен, в кожаном чехле, рукоятку украшал зеленый, чуть покрытый подволокой трещинок камень.
Семья уже все решила. Да, они переедут. Осталось только вовремя выехать, чтобы добраться до порта. Вербовщик опять, как и в первый раз, выложил свой кожаный кошелёк и бумажный свиток. Он уже был один раз в этом доме, вот появился во второй раз. Теперь на столе выросла стопка серебряных монет. Тут было целое состояние. Небольшой части этих сокровищ хватило бы, чтобы отдать долг хозяину земли и наладить дальнейшую жизнь. Но Ник, отец девушки, знал, что ему с падчерицей тут жизни больше не будет. Частые неурожаи и засуха сгубили все мечты. Весь собранный урожай ушел за долги. Плата за аренду земельного участка была неподъёмной.
Наступили лихие годины, когда гонения по религиозным мотивам в этой части страны усилились. Вот и появился такой человек, как Вербовщик. Он дает семьям новый шанс. Выдает аванс под расписку. Потом семья должна появиться в порту. Следовало заплатить долги, купить лошадей или быков. Снарядить повозку, запастись орудиями, оружием, провиантом, фуражом и зерном для будущих урожаев. О будущем долге никто не думает. Этот вопрос больше не упоминался. Семья переезжает, пересекает океан и становится жителями новой, далекой земли. Вассалами нового государства. Отец ставит роспись, он владеет письменностью, и его больше не трогают проблемы Старого Света.
Завтра они с дочерью соберут свой небогатый скарб и уедут. Их будут ждать в определенном месте ровно через неделю. И то, что этот вербовщик появился в доме, заслуга пресвятого отца их небольшой церковной общины. Все молитвы он проводил в разрушенной церкви. Там и собиралась эта его немногочисленная паства.
Другое, более крупное религиозное общество такого места – это католики. Они занимали все ведущие позиции во многих политических сферах. Были тут и протестанты, и представители других религиозных концессий, но данная община была самая бедная. Она даже не смогла восстановить свой старый храм, разрушенный после последнего нашествия наёмников с континента.
Но вот вдовец решил искать для себя и единственной дочери своей жены лучшей жизни. Община нашла помощь в лице этого человека.
Утром арендатор появился у хозяина земельного участка, местного лорда. Он принёс последнюю часть своего долга. В старом замке такого оборота дела никто не ожидал. Человек в дорогом камзоле должен был выдать расписку, но он не торопился. Сообщил, что крестьянин должен был восстановить пограничную стенку и вскопать треть земли под будущие посевы, как это было условлено раннее. Тот уговор не имел силы, потому что суховей сжёг молодые ростки, и только сильные побеги и сорняки смогли выстоять в этот год. А стена уже многие годы стояла разрушенной; чтобы сделать надлежащий ремонт, нужно было привезти очень много речного камня и собрать куриного яичного желтка для раствора. Камень возить следовало в паре с наёмным работником, на которого у крестьянина никогда не было денег. Работать просто, за «кормёжку» никто не желал.
Крестьянин открыл от изумления свой рот, он хотел что – то возразить. Да, его предупреждали, что так легко он не уйдёт. Но старый хозяин всегда хорошо к нему относился и часто давал время для отсрочки платежей, если была такая нужда. Но сегодня этот слуга не пустил его к своему хозяину. Сказал, что вчера лорд занемог и сегодня не принимает. Жди. И это было самое худшее. Писарь забрал всю сумму, но расписку так и не выдал. Без этого документа он не сможет пересечь границы графства и других рубежей, подвластных соседним лордам.
Все было на самом деле просто. Дочь крестьянина была уже в том возрасте, когда можно было подумать о браке. Но брак с сыном писаря – это не самый лучший вариант для такой бедной девицы, как Беатрис. Ещё писарский сынок был с детства неуравновешенным подростком и вырос свирепым и неуправляемым. Такое наказание для многих отцов семейств! Они с ужасом ждали будущей его свадьбы. Получилось, что избранницу он так себе и не определил. И вот однажды это все было решено за него его отцом. Тот успешно теперь вел дела старого лорда, выдвинувшись из обыкновенных полковых писарей.
Когда весть о том, что свирепый тугодум и хулиган возьмет в жены Беатрису, красавицу дочь одного из фермеров, пронеслась по округе, то вздох облегчения пронесся среди отцов других семейств. Разорившийся фермер, вдовец. Какая разница? Это лучше, чем бесконечные нападки на семейства простых селян. Конечно, брак – это, прежде всего, договор, а крепкое хозяйство, породнившись с дворецким, могло рассчитывать на многие блага. Но не приведи Господь такого зятя!
Сынок пожелал поступить в королевскую гвардию, и его отец хотел осчастливить будущего гвардейца надежным браком, чтобы тем самым смягчить характер своего ребёнка и изменить судьбу.
Он приказал привести дочь фермера в замок. Повод к такому приводу он легко обосновал – оказать посильную помощь в наведении порядка в замке. Мол, такой девушке, как Беатрис, следовало поучиться хорошим манерам в благородном доме. Само по себе служба девушки в хозяйском доме – это большая привилегия, но больно уже несвоевременная.
Ни о какой поездке речи быть не должно, в переселении им было отказано. С вдовцом поехали два человека сопровождения. Один был бывший солдат-инвалид, теперь тоже старик. Полинялая шерстяная ткань старого мундира не только потеряла окраску, но и целостность, аккуратные заплаты легли ровными ромбами в местах потертостей. Сапоги ещё те, стёртые в одних местах, латаные в других, сбитые каблуки, сломанные металлические шпоры.
Кривые ноги выписывали кренделя на дороге, ему было трудно передвигаться самому, поэтому он предпочитал запрягать своего старого мерина. Конь безропотно нёс его сухое тело, нервно подрагивая боками от остатков шпор. Инвалид был легендой последней войны, крестьянин помнил его ещё молодым солдатом, пока пушечное ядро не свалило того с высокой стены. Солдат выжил, даже продолжал служить лорду, но лекарь неправильно наложил бинты на перебитые ноги, поэтому инвалидность была очень заметна. Старик страдал болями перед дождём, но ничем ему помочь никто не мог. Травы и обезболивающие снадобья стоили дорого, а крепкий деревенский самогон только притуплял боль.
Да, все его звали Чойсом – старик, старикашка Чойс.
«Вот ковыляет этот старикашка Чойс, сейчас достанется бедному псу, что вздумал беззаботно спать во дворе!»
Другой сопровождающий – Толстяк Берг. Человек известный своим невыносимым, сварливым характером. Человек без шеи, с толстым двойным подбородком, с невероятно большим животом, который трудно было опоясать ремнем, поэтому он использовал матерчатый, вечно грязный пояс. На голове у него был длинный, рваный чулок, скрученный в обычный головной убор. Берг потребовал, чтобы по приезде его как следует накормили, мол, он любит мясо молодого поросенка. И обязательно должно быть свежее пиво, мол, без свежего пива он за стол не сядет. Даже с тестем самого управляющего. Он сверлил конвоируемого своим взглядом, надеясь, что его не обломают. И всю дорогу готов был требовать для себя поблажек. Его осел очень часто откликался на такие речи своими криками, и уже нельзя было понять, кто из них говорит, а кто молчит. Конечно, старик – фермер был гостеприимным человеком, но сегодняшнее его положение исчерпало кредит вежливости. Он уже представил их у себя, дома, Берга, бесцеремонно шарящего в продуктах. От этих мыслей ему стало не по себе.
Он уже подумывал, как бы оглушить своих конвоиров, чтобы улизнуть из их лап.
Старик – инвалид практически молчал, его голос остальные слышали реже, но именно он был решающим в этом дуэте. Вдовец не знал, что ему предпринять, как вдали у дороги показалось большое дерево. Именно там делали остановку все проезжающие путники. Высоко на ветке висела грязная железная клетка для наказания бродяг, воров, конокрадов. Обычно клетка была занята очередным зловонным трупом, но в этот раз она была пустая. Птиц-падальщиков вокруг тоже не было.
Подъехали ближе. В тени дерева уже сидел один путник в тёмной одежде и в шляпе. Когда он поднял голову, то вдовец узнал его. Это был Вербовщик.
– Сколько тебя можно ждать?
Его вопрос был направлен к вдовцу, как будто бы они недавно расстались.
– Согласно договору тебя ждут на борту.
– Этот человек должен его сиятельству…
Мрачный взгляд оборвал старика на полуслове. Вдруг острый клинок вылетел из-под плаща и описал круг. Удар шпаги встретил другой клинок. То была короткая морская сабля. Оружие очень хорошо пригодное для ближайшего боя в тесных помещениях. В момент, когда следовало идти на абордаж, и длинные клинки теряют преимущество, потому что следует с силой рубить концы, рвать тяжелые паруса и снасти. Ударом увесистого эфеса можно было сломать все конечности врагу. Оказалось, что старый вояка встретил достойного противника. Пару выпадов и старик был опрокинут на спину, оглушен.
Берг уже слез с осла и пытался обойти противника, чтобы напасть со спины. У него на поясе всегда была обшитая кожей дубинка. Удар острого клинка, и его толстые штаны сползли, завязли в ногах, оружие выпало, а он сам получил кулаком отметину в лоб. Металлическая защита вывела Берга в бессознательное состояние, он от удивления закатил глаза.
Вербовщик наклонился к телу, потом повернул голову к старику.
– Поехали, нас уже ждут.
Он просто перешагнул через тело первого бойца и направился к лошади. Его конь был привязан к кусту возле дерева, он мирно щипал траву и его абсолютно не волновали крики людей. Можно было подумать, что он глухой, но, наверное, всё дело в соответствующей тренировке.
Они отъехали. Берг, озираясь, встал, еле смог натянуть свои порванные штаны. Потом он привёл в чувство старика солдата. Вместе они решили вернуться в замок за подмогой.
Вербовщик направился сразу к мосту. Там была граница земель этого графства. Хотя мост и имел вооруженный пост, там пропустили их без всяких слов. На той стороне реки их уже ждали. Беатриса. Оказывается, что её уже вывез священник. Он сделал это сразу, как только отец выехал в замок. Тот небольшой багаж, что они успели приготовить заранее, вместился на обычную повозку средних размеров. Девушка выехала под видом помощницы на ярмарку. Пока никто ничего не знал, можно было уезжать.
Так и получилось. Несколько верховых прибыли за беглецами в дом арендатора. Там было пусто, очаг был ещё теплый. Но многие вещи отсутствовали. Скота у них всегда много не было. Всем известно, что была только лошадь, на которой арендатор уехал, и бык, которого всегда запрягали в плуг, чтобы возделывать землю. Имелось еще пару коз. Все это должно было оставить массу следов в пути. Погоня разделилась. Трое кинулись к мосту, на восток. Трое поехали на юг, к далёкому южному посту. Надежной связи тогда не было, поэтому никто не успел сообщить о подозрительном человеке, который хорошо владел саблей.
* * *
На пути беглецов был ещё один пост, но путники, благодаря вербовщику, имели надежные документы, поэтому их пропустили. Ничего их больше не задерживало, но они свернули на дорогу, ведущую к пустынной части побережья.
Про арендатора говорили, что он должен был графу свою дочь, или, что это была дочь самого графа. Такой слух пронёсся сразу, и все почему – то забыли, что сам граф уже давно безнадежно болен и ничем сам не распоряжается. За беглецами выехал отдельный отряд. Они надеялись, что очень скоро настигнут их и приведут обратно. Именно поэтому Вербовщик повел своих подопечных старой окольной дорогой, которой никто никогда не пользовался.
Так они выиграли целый день. Правда, им пришлось ночевать под повозкой, у небольшого костра, но крупных диких зверей в округе давно не было, поэтому эта ночь прошла спокойно. Зато Вербовщик привел свое снаряжение и одежду в порядок. Потом он отлучился на полчаса и принёс тушку огромного зайца. Тут же он её разделал и порубил на части. Беатрис вытащила домашний хлеб, яйца, овощи и сметану. Когда в котелке закипел бульон, она быстро приготовила вкусную похлёбку. Перед трапезой священник предложил помолиться, но Вербовщик игнорировал эту часть традиции. Тогда священник перекрестил пищу, воздал богу должные слова и успокоился.
Все ели, молча, но могли бы и похвалить девушку.
Быстро всё убрали. Улеглись. Вербовщик остался у костра. Его конь вздрагивал от каждого ночного звука. Где – то в темноте бродил мелкий хищник и отблеск огня для него был крайне неприятен. Но никто этой ночью их не беспокоил.
* * *
Что касается погони, то уже утром отряд достиг следующего крупного населенного пункта на этой дороге, но там они узнали, что беглецов тут так и не было. Перед пунктом стояла застава, стража искренне была изумлена новостям, но ничем помочь они не могли. Тут до них дошло, что беглецы могли воспользоваться другой дорогой.
А между тем, других слухов о переселенцах было достаточно. Люди снимались с обжитых мест и отправлялись в неведомые края. Туда, где новые колонии нуждались в новых жителях. Но чаще всего такими переселенцами были солдаты Её Величества. Или пойманные на воровстве преступники, уголовники всех мастей. Редко кто сам мог позволить оплатить такие длительные транспортные расходы.
* * *
Погоня настигла беглецов на одном перекрёстке. Как раз там, где месяц назад вздернули бедолагу Билла. Его труп оставили висеть в огромной старой стальной клети.
Людей графа было четверо. Они спешились. На этот раз вперед вышел вдовец. Он сказал, что сам никуда не поедет и дочь никому не отдаст. В руках он держал острый кол. Четверка была вооружена дубинками, и только один имел старую шпагу. У вояки имелся ещё пистолет, но это было последнее средство убеждения.
Несмотря ни на что, атака закончилась ничьёй. Это чужак достал длинный кнут и стал нарезать такие петли, что сначала здорово так заломило в ушах от его свиста. А потом буквально у каждого появились кровоточащие порезы. Он не дал им даже шанса! У Большого Берга подкосились ноги – от вида крови, наверное. Следующая жертва сразу же задохнулась в крепкой петле кнута.
Тогда старый воин достал пистолет. Стал чиркать кремнем, но у него мало что получалось. Тут сказалось плохое отношение к пороху или к оружию в целом. Тогда чужак опять проявил свое невероятное мастерство – оружие отлетело в сторону. Очередная атака завершилась позорным бегством двоих к своим лошадям. Толстяк Берг снова валялся на земле! Тут он лежал, молча, и притворялся, что потерял сознание. На этот раз его связали, осла конфисковали.
Беглецы быстро собрались и уехали. Толстяк сразу очнулся, пытался встать, но мешали его невероятный мешок – живот и отсутствие некоторых мышц тела. Освободиться сам он также не смог. Он пытался! Но узел, стянутый этим человеком, только становился плотней и медленно затягивался от всех его усилий.
Тут очнулся второй боец. Он разочарованно заревел и перевернулся в пыли. И тоже ничего не смог сделать. Так они и лежали, пока случайный прохожий не распутал эти диковинные узлы. Время было потеряно. Куда делись беглецы? Об этом тоже никто ничего не понял. Стало понятно, что этот незнакомец что – то такое знал, что и делало его в этой жизни сильным, бесстрашным и уверенным в себе человеком. Он хорошо знал местные тропы и уводил беглецов, пока непонятно с какой целью, из этого и соседнего графств.
А то, что им был нужен отдельный порт, это никому в голову не пришло.
Соседнее графство имело хороший причал, куда рыбаки стремились встать в непогоду. И там пристав имел в казну постоянную выручку. О другом месте речи никогда не шло. Очень скоро эту погоню прекратили. Беглецы прождали в пещере, о которой мало кто знал из чужих и, вероятно, не помнил из местных. Следы от животных и от повозки они замели срезанными ветками. В пещере пришлось перевязать пасть ослу и замотать рты козам. Жечь костёр путники поостереглись, он мог запросто выдать их местонахождение. Рано утром они покинули свое убежище, чтобы пройти вдоль берега по песку несколько миль. То, что тут не было никакой дороги, плотный песок – всё это очень сказалось на скорости путешествия. Ещё такая ходьба очень утомляла всех.
Беатрис часто останавливалась лицом к морю, как бы пытаясь прочесть в узоре морских волн свою дальнейшую судьбу. Но холодное море не могло знать будущего этой девушки. Пятнадцать лет. Красивое, тонкое лицо. Длинные светлые волосы, но спрятанные под платком. Загорелые крепкие руки. Фигура ещё не до конца сформированной женщины. Вообще, многие выходят замуж и раньше, но вдовец не желал своей падчерице плохой жизни.
Да, она не была его родным ребенком. Когда он взял в жены одинокую бездомную женщину с ребенком, то не думал, что будет любить Беатрис как родную дочь. И, тем более что свежа ещё память о её матери. Она умерла десять лет назад, оставив их одних. Девушка ходила в воскресную школу и умела читать. Это было очень необычно, ведь такие способности были очень редки. Именно старый граф поощрял обучение, но религиозное вероисповедание у пришлых людей вызывало недовольство у многих местных жителей. Давно прошла та война, когда наёмники с континента повернули против короля. Годы голода и засухи, повальных болезней и новых набегов чужестранцев. Всё это позади. Вот оно – веяние далекой новой колонии. Люди устремились туда, порой даже не по своей воле.
Священник тоже решил уйти. У него не осталось тут ничего, кроме его веры, которая должна объединять людей, а не, наоборот, разъединять их. Его вера – это нечто новое в религиозной сфере. Так получилось, что всю Европу охватило это течение, но тут, на отдельном острове с ним жестоко борются. Его молодые адепты с оружием в руках защищали свое право, но теперь они все ушли в подполье. Быть может, на новой земле хватит места для них, и именно там вспыхнет яркая звезда новой мессии.
Вдовец тоже был раньше бесстрашным наёмником, но попал в плен и ему подарили жизнь. За это он десять лет служил графу. Это было несколько лет с копьём в руках, а потом после серьёзного ранения – легкий труд. Ему дали возможность заняться земледелием. Участок был частично раскорчеван, но остальную часть ему пришлось очистить самому. Это заняло ещё несколько лет его жизни. Дом он тоже построил не сразу, долго возводил то одну стену, то другую. Но для временного жилья он сразу вырыл землянку.
Потом он клал кирпич, выравнивал участок, поднимал и крепил балки, стелил крышу. Ещё им было вырыто несколько колодцев. Если первые три были часто пустые, то два последних не пересыхали даже в годы большой засухи.
Теперь он сидел в повозке и шаг за шагом проходил всю свою прошлую жизнь. Он помнил, как был счастлив, когда встретил мать Беатрис!
Беженцам было трудней всего. Они, женщина и её маленькая девочка, были беззащитны, и, казалось, что не нужны никому. От голода могли протянуть ноги, а просить милостыню возле ворот, под проливным дождём могли до бесконечности. Он увидел её тонкие руки в старых лохмотьях, запомнил её глаза, полные отчаянья. Они встретились возле замка, где женщина ещё надеялась получить хоть какую – то работу. Он забрал их к себе, в дороге дал им кусок хлеба на двоих, укрыл попоной от проливного дождя. А когда приехал, то оказалось, что они обе заснули. Вот они открыли глаза и оказались в небольшом дворике, посреди его пока маленького хозяйства, где большая собака, молча, носилась по кругу на привязи. Это был двор, который упирался в лес. Именно этот тёмный сосновый лес следовало вырубить. Пригласил в землянку, поужинать в его небольшом становище. Они, молча, согласились. Он вошел первым, быстро развел костёр, поставил небольшой казан. Когда огонь разгорелся, то гости увидели небольшую комнату в свете этого огня. Они сели на топчаны, стали терпеливо ждать, что будет дальше. Ник несколько раз выходил из землянки и возвращался.
Он сразу закинул в казан некоторые мясные и овощные заготовки. Готовить особенно было нечего, он жил небогато. Но этого было достаточно, чтобы накормить горячей похлебкой своих гостей. Тепло очага уморило пришельцев, они заснули на своих местах. Землянка была очень просторной, там хватило место всем. Но пока Хозяин спал отдельно за занавеской. Но именно потом он решил, что следует достроить дом.
Кстати, её звали Сара. И временную работу она потом получила в замке, когда за неё перед графом попросил Ник. Скоро она вышла за него замуж, это было небольшое торжество.
Именно война сдвинула всех со своих насиженных мест, и, по сути, феодальный строй закрепил этих людей на новом месте. Но смутные времена многое изменили. Граф мог дать своим людям то, что им так не хватало – это защиту и землю в аренду. Обычно это происходило насильно, скажем, целый населенный пункт передавали верному вассалу. И уже вассал должен был заставить всех исправно работать, чтобы платить господину. Таким вассалом стал для господина и бывший военный писарь, его нынешний управляющий. И тот терпеть не мог арендатора.
Отношения между ними не сложились ещё потому, что беженка оказалась очень смазливой, и многие засматривались ей вслед. Это было очень трудно, но Ник имел крепкие кулаки и очень хорошую репутацию.
Несколько лет совместной жизни создали устойчивые семейные отношения.
Так семья успешно занималась хозяйством. Ник возделывал землю, жена помогала собирать урожай. Дочь незаметно росла, помогала своей матери и новому отцу. И всё было замечательно, если бы однажды у женщины не пошла через нос кровь, и скоро она не умерла. Это была неизвестная пока болезнь, которая унесла с собой много жизней.