Лица не помню: разные черты, Как близишься, на свете проступают. Я вижу новый сон — в беспамятстве, как ты, И каждый предыдущий забываю.
Избавленной от прошлого вполне Мерещится при соприкосновеньи: Две тени в пустоте, в дорожном полусне Нездешнее бездомное мгновенье.
Тогда иду, не ведая пути, Попутчика в лицо не узнавая, И новые слова хочу произнести, Но каждое до времени растает.
Напомнишь ли: предчувствием беды Еще вчера мне виделось сближенье? Но ты забыл мои вчерашние черты, Насмешливостью пряча удивленье.

21–22 июля 1995

* * *

Из сна в другой — а снится, что проснулся, Запутались волокна тонкой пряжи, Забылся, заблудился, не вернулся Твой ангел ничего тебе не скажет.
Урывки сна — растерзанные клочья, Бессонница: на лбу и пальцах сажа… Ты можешь спать спокойно этой ночью Твой ангел ничего тебе не скажет.
Держите чутко ушки на макушке: Такие откровения — не лажа, Храните просветленных под подушкой… Но ангел ничего тебе не скажет.

Август 1995

* * *

Тлели угли: последним Ожидала я утро Я, покорная ветру, Разбросавшему кудри,
Быть блаженной до стона В предвкушении смерти Почитала и знала, Что хожу не по тверди,
Что моя оболочка Так бессмысленно вскрыта В неприкрытые щели Не грешно, не сердито
Свищет мглистый мой ветер Он погубит беззлобно Тело слабой улитки, Оголенной, ознобной.
Это будет не больно Все давно отболело, Я просила у ветра, Чтоб меня пожалели,
Чтоб задули последний Уголек оголтелый, Я играла, шутила И его проглядела,
И во сне прошептала: Этот — будет последним, А последнее утро Будет трепетно-летним,
И во сне проходила По знакомой дороге Всем чужая, хмельная: Ты, прохожий, не трогай,
Я тебе не попутчик, Не судья и не благо, Хорошо, что ненужной Догорела бумага…
Он пришел, ураганный Я смеялась и пела (Уголечек последний, Как же я проглядела?)
Он пришел, ураганный Я навстречу, дурная, Растопырила руки: Так, от края до края,
Весь ли мною впитался? Или вынул из тела… Чтоб со мной он ни сделал, Знаю только — летела.
Я летела, летела! Как сладки сновиденья, Если, жалости чуждой, Не страшиться паденья,
Я себя не жалела Невеликое дело От такого разбиться, И летела, летела.
До печенок родное Упоение ветром Я вдыхаю и слышу: Так волнуются недра
Пробужденных вулканов, Нет сквознячного страха! Из последнего пепла С небывалым размахом
Скоро вырвется пламя, Так покорное ветру, Разбросавшему кудри, Что, на жалость не щедрый,
Раздувает последний Уголек. Засыпая, Я его проглядела. И проснулась — живая.

Июнь 1995