Совещание в гороно подходило к концу. Длилось оно уже более трех часов и сейчас заведующий отвечал на вопросы директоров школ.

Галина Анатольевна нетерпеливо посмотрела на часы. В школе у нее была назначена важная встреча с начальником участка строительно-монтажного управления по поводу ремонта крыши, и она нервничала, что может опоздать, а тот, не дождавшись ее, уйдет.

Заведующий Игорь Максимович Петров окинул взглядом присутствующих.

— Больше ни у кого вопросов нет?

— Не…е…т… — раздались с места голоса.

Но поднялась одна рука.

— Нина Федоровна, ну сколько можно задавать вопросов? Может, хватит? — возмущенно зашумели коллеги.

Но Нина Федоровна, не обращая внимания на ропот, поднялась.

— Игорь Максимович, скажите, пожалуйста, когда ГАИ возле школы поставит знак «Внимание, дети!»? Или мы будем ждать очередного ЧП?

Тот быстро записал что-то в блокнот и ответил:

— По этому поводу я разговаривал с начальником ГАИ. Он обещал в ближайшее время поставить знак… Товарищи, если вопросов больше нет, спасибо за внимание.

Галина Анатольевна быстро вышла из зала заседания. Пошла к секретарю, чтобы у нее забрать текущие документы для школы. В коридоре она встретилась с инструктором по кадрам, с которой была в хороших отношениях. Та, приветливо улыбаясь, подошла к ней и тихо, чтобы не слышали проходящие мимо директора школ, спросила:

— Ты учителя физкультуры себе еще не подыскала?

— Нет. Жду, когда ты мне поможешь.

— Сейчас в приемной у зава сидит молодой человек. После окончания института физической культуры его по направлению отправили к нам. Возьми его, не пожалеешь. Я с ним уже беседовала. Парень что надо. Спортсмен, диплом с отличием. Холост. Квартира есть, живет с матерью. Только надо опередить директора спортшколы Хачатурова, он хочет его к себе забрать и сейчас как раз у Петрова.

— Говоришь, парень хорош собой?

— Сама увидишь.

— Как звать его?

Та посмотрела в записную книжку.

— Бондаренко Олег Иванович.

Галина Анатольевна быстро направилась к заведующему. В приемной она увидела парня, догадалась, что это тот, о ком говорила инструктор, подошла к нему. Он встал и вопросительно посмотрел на женщину. Ей понравилось его открытое лицо.

Парень, не выдержав пристального взгляда женщины, смущенно опустил глаза.

— Я директор школы Галина Анатольевна, пойдете ко мне учителем физкультуры?

— Меня уже в спортшколу пригласили.

— Пригласили, но приказом по гороно еще не назначили. Я очень хочу, чтобы вы работали в моей школе. Сейчас зайду к заведующему и с ним этот вопрос решу. Не возражаете?

В ожидании ответа Галина Анатольевна еще раз непроизвольно окинула взглядом его мощную атлетическую фигуру. Парень ей понравился, и она уже не хотела его упустить.

— Олег Иванович, я жду ответа!

Парень, казалось, удивился, что его назвали по имени, но тут же спросил:

— А я справлюсь?

Наивный его вопрос еще больше укрепил уверенность Галины Анатольевны, что это стоящий парень и что от него будет польза для школы.

— Справитесь, еще как справитесь! Я сама вам буду помогать. Ну что, согласны?

Тот молча кивнул. Галина Анатольевна быстро вошла в кабинет. Петров и Хачатуров при виде ее замолчали.

— Игорь Максимович, я ровно на минуту. У вас в приемной сейчас сидит молодой человек. Он только что закончил институт…

— Галина Анатольевна, я понял, но, к сожалению, вы опоздали. Давид Самвелович уже его к себе забрал.

— Но приказа ведь еще нет! Я только что с ним беседовала, и он согласился работать у меня.

Хачатуров подскочил.

— Галина Анатольевна, это нечестно!

— Давид Самвелович, я уже больше трех месяцев без учителя физкультуры.

Но тот, не слушая ее, повернулся к Петрову.

— Ведь это же ясно, как божий день, что он больше спортшколе нужен, чем обыкновенной школе. Мастер спорта по самбо! А у меня уже год как вакансия тренера по борьбе. Нет, я его не отдам! Он у меня будет работать.

Галина Анатольевна с надеждой посмотрела на Петрова. Тот понял значение ее взгляда,

— Давид Самвелович, когда просит женщина, надо уступать.

— Я могу ей во всем уступить, но только не в этом!

— А давайте спросим у парня, где он сам хочет работать.

— Нет, так не пойдет! Я знаю Галину Анатольевну, она его уже обработала.

Галина Анатольевна не отрицала этого.

— Позовите его! — попросил Петров.

Галина Анатольевна открыла дверь.

— Олег Иванович, зайдите.

Тот вошел. Хачатуров повернулся к Петрову.

— Да вы посмотрите на него! Готовый тренер! А вы хотите, чтобы он с детворой занимался.

— Моя детвора, уважаемый Давид Самвелович, к вам в спортшколу ходит.

— Олег Иванович, — обратился Петров к Бондаренко. — Ты уже догадался, что спор идет по поводу тебя. Хочу знать твое мнение. Куда хочешь идти работать? В школу к Галине Анатольевне или в спортшколу к Давиду Самвеловичу?

Галина Анатольевна спокойно ждала, что ответит парень, но в душе уже не сомневалась, что он выберет школу, и не ошиблась.

— В школу.

Хачатуров усмехнулся:

— Через месяц ты драпанешь оттуда. Пока не поздно, пошли ко мне…

— Игорь Максимович, спасибо! — поспешно произнесла Галина Анатольевна и, взяв Олега Ивановича под руку, вывела его из кабинета.

Во дворе гороно их поджидала машина. Когда они сели в нее, полковник, сидевший за рулем и наблюдавший, с каким трудом втиснулся в машину парень, усмехнулся:

— Мой «жигуленок», юноша, на твой габарит не рассчитан.

— Вадим Егорович, знакомьтесь, это наш новый учитель физкультуры, — вмешалась Галина Анатольевна.

— Это уже хорошо! — довольно улыбнулся полковник и протянул парню руку. — А я военрук школы.

Через десять минут они подъехали к школе. Галина Анатольевна повела Олега к себе в кабинет. В приемной ее ждал начальник участка СМУ Хафизов.

— Олег Иванович, вы пока здесь посидите. Освобожусь, потом поговорим.

За печатной машинкой в приемной сидела секретарша и быстро печатала. Несколько раз она украдкой бросила на Олега любопытный взгляд, потом не выдержала, спросила:

— Вы, наверное, наш новый учитель физкультуры?

Тот молча кивнул. Секретарша прекратила печатать и, улыбаясь, произнесла:

— У меня сын в восьмом классе учится, все спрашивает, когда же у них будет учитель физкультуры…

Из кабинета вышла Галина Анатольевна, вслед за ней и Хафизов. Проводив его, директор вернулась.

— Людочка, после шестого урока совещание. Предупреди всех учителей. Ровно на пять минут. Олег Иванович, заходите в мой кабинет… Я немного расскажу, что представляет собой наша школа, чтобы вы были в курсе, а после уроков представлю вас педагогическому коллективу. С самого начала хочу предупредить, что школа особая, расположена в центре города, здесь проживает городское начальство. Соответственно, в нашей школе учатся их дети…

Олег, опустив голову, слушал. А на следующее утро начался его первый трудовой день.

Дарья Александровна прислушалась. В спальне дочери было тихо. Она повернулась к мужу, толкнула его в плечо. Тот, открывая глаза, сонно зашевелился.

— Иди, подними ее, — попросила Дарья Александровна.

Игорь Анатольевич с прикроватной тумбочки взял свои часы. Было полшестого утра. Он поднялся, пошел к дочери, включил свет.

— Ира, подъем!

Та, сладко улыбаясь, натянула на голову одеяло.

— Ира, вставай!

Она откинула одеяло, сонными глазами посмотрела на отца, нехотя встала. Ему стало жалко дочь. Каждый день та вставала в это время и бежала в спортшколу на тренировку. Там полтора часа занятий, потом полдня в обычной школе. Как она только справляется?

…На уроке истории Ира почувствовала, что ее клонит ко сну. До нее слабо доходил монотонный голос учителя. Она немного подвинулась, села так, чтобы из-за спины впереди сидевшего Алеши не было видно учителя. Положила голову на парту и впала в дремоту. Она даже не услышала, как раздался звонок с урока. Дверь открылась, и в класс вошла классный руководитель Наталья Ивановна. Стоял невообразимый шум.

— Ребята!… — стараясь перекричать их голоса, громко позвала учительница.

Постепенно они успокоились. Наталья Ивановна, покачивая головой, недовольно произнесла:

— Когда вы только угомонитесь? Сколько с вами на эту тему говорить? Перемена дается не для того, чтобы беситься, а отдохнуть и подготовиться к следующему уроку. Сейчас у вас урок физкультуры. Пришел новый учитель. Ведите себя так, чтобы мне не пришлось краснеть перед ним.

— Ура! — раздались голоса.

— Наталья Ивановна, а учитель мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Ура! — закричали мальчишки.

Толкая друг друга, все стали выбегать из класса, не терпелось посмотреть на новенького учителя. А Ира по-прежнему спала. Таня Гридина толкнула ее в плечо.

— Ира, пошли!

Но та, не открывая глаз, только сладко улыбнулась. Таня потрясла ее сильнее.

— Ира, пошли! Опоздаем на физкультуру.

Ира открыла глаза и сонными глазами уставилась на подругу.

— Я не пойду. И не мешай, я спать хочу.

— Наталья Ивановна сказала, что новый учитель пришел и очень строгий.

Но Ира не слышала ее. В классе, кроме них, уже никого не было. Таня последний раз потрясла подругу за плечо.

— Ира, пошли!

— Я же сказала, не пойду, — буркнула та.

— Ну, как хочешь, а я побежала.

В маленькой раздевалке стоял галдеж. Таня быстро переоделась и забежала в спортзал. Посредине зала стоял новый учитель физкультуры. Ребята с любопытством разглядывали его. Был он довольно высокого роста. Спортивный костюм подчеркивал его атлетическую фигуру. Давно раздался звонок на урок, а из раздевалки продолжали выбегать мальчишки и девчонки. Олег в свою очередь наблюдал за ребятами. Толкая друг друга, они пытались выровняться в шеренгу. 5 «А» класс… Не дожидаясь, когда ребята притихнут, он скомандовал:

— Равняй…сь!..

Голос учителя был настолько резким и волевым, что ученики сразу же притихли.

— Давайте знакомиться. Я ваш новый учитель, Олег Иванович Бондаренко. Занятия сегодня начались с опозданием на пять минут. Предупреждаю: впредь этого не должно повторяться. В следующий раз того, кто опоздает, к уроку не допущу. Это первое. Второе — без спортивной формы в спортзал не входить. Кому непонятно, могу повторить.

— Олег Иванович, но мы же не знали, что у нас сегодня будет физкультура, — загудели голоса.

— Знаю. Поэтому на первый раз прощаю. Еще будут вопросы?

Вопросов не было. Олег открыл журнал и приступил к перекличке. На фамилию Наумовой никто не отозвался.

— А где у нас Наумова?

Ребята молчали. Олег уже хотел сделать в журнале отметку, но раздался голос:

— Она в классе спит. И на уроки физкультуры не ходит.

Говорил худощавый мальчишка. Таня толкнула его в бок.

— Ябедник!

— А почему она не ходит? Освобождена? — спросил Олег.

— Нет, она чемпионка, и наша физкультура ей до лампочки, — объяснил тот же мальчишка и получил от рядом стоящей девчонки удар по затылку.

Ябедник в долгу не остался и сильно дернул девчонку за длинные косы. Та схватила его за уши, отчего мальчишка громко заорал.

— Прекратите! — потребовал Олег.

Но драчуны, не обращая внимания на учителя, усиленно шлепали друг друга куда попало. Олегу наконец удалось их разнять.

— Как тебя зовут? — спросил он у девочки.

— Таня Гридина, — поправляя волосы, ответила та.

— Так вот, Танюша, запомни: он поступил правильно, ответив на вопрос учителя, и никакой он не ябедник. Поняла?

Опустив голову, Таня старалась не смотреть на учителя. Олег Иванович окинул взглядом ребят.

— Кто с Наумовой сидит?

— Я, — отозвалась Таня.

Стало понятно, почему она яростно защищала Наумову.

— Гридина, сходи за ней. Скажи, что я зову.

Ира по-прежнему, положив голову на парту, сладко спала,

— Ира, вставай, тебя учитель зовет! — затормошила ее Таня.

Та, не отрывая головы от парты, тихо пошевелила губами:

— Не пойду.

Таня попыталась ее уговорить, но Ира, не слушая ее, сказала:

— Отстань!

Таня с сожалением посмотрела на подругу и выбежала из класса. В спортзале ребята уже разминались. Она подошла к учителю,

— Олег Иванович, у Иры живот болит. Она не может прийти.

Тот молча кивнул ей головой и велел встать в строй. Занятия проходили так интенсивно, что ребята не заметили, как пролетел урок.

Когда Таня вошла в класс, Ира по-прежнему спала. Она села рядом и потрясла ее за плечо. Та с трудом открыла глаза.

— Я сказала учителю, что у тебя болит живот.

Ира недовольно посмотрела на нее.

— У меня живот не болит, и зря ты ему наврала.

— Я же тебя спасала!

— Я его не боюсь, и не надо было врать.

— В следующий раз сама правду ему и скажешь! — обиделась Таня.

Прошло два дня. В 5 «А» снова подходил к концу урок истории. Как только прозвенел звонок, ребята, словно по единой команде, вскочили, схватили сумки со спортивной формой и, толкая друг друга, стали выбегать из класса.

Ира с удивлением наблюдала эту картину. Какой энтузиазм!

— Ты что, опять не пойдешь? — спросила у нее Таня.

— Не пойду.

— А если меня опять за тобой пошлют?

— Скажешь, что я на уроки физкультуры не ходила и не буду ходить.

— А зря. Знаешь, как интересно на его уроках?

— Для тебя интересно, а для меня нет…

В спортзале Олег окинул взглядом притихших ребят.

— С этого дня, в целях экономии времени, больше перекличку делать не буду. Кто отсутствует, скажет правофланговый.

— Нет Обухова и Наумовой.

— А что с ними?

— Обухов в больнице лежит, а Наумова в классе.

— Что, опять болит живот?

Правофланговый замешкался.

— Я жду ответа!

— Она на уроки физкультуры не ходит.

— Почему?

— Она ходит на спортивную гимнастику, и Иру наш бывший учитель освободил от физкультуры, — за него ответила Вика.

Олег Иванович посмотрел в сторону девчонки, которая сидела на скамейке. От уроков физкультуры она была освобождена по болезни.

— Сходи в класс, скажи Наумовой, что я ее вызываю.

Та кивнула головой, вышла из спортзала. Через минут пять вернулась.

— Олег Иванович, она не идет.

В ожидании реакции учителя ребята выжидательно смотрели на него. Олег Иванович обратился к Тане:

— Гридина, передай Наумовой: если не придет и на следующий урок, поставлю в журнал двойку.

На следующее занятие по физкультуре Ира вновь не пришла. Под взглядами притихших ребят Олег взял классный журнал и против фамилии «Наумова» вывел твердую двойку.

Ира не сразу поверила, когда узнала об этом, даже когда увидела в журнале собственными глазами. За пять лет учебы она редко получала четверку, а тут двойка…

Ира круто повернулась, выбежала из класса. Мимо проходила завуч. Увидев на ее глазах слезы, остановилась.

— Ирочка, что случилось?

Ира пыталась что-то сказать, но мешали слезы. Тамара Михайловна взяла ее за руку и повела в кабинет.

— Успокойся. Расскажи, что произошло.

— Мне учитель по физкультуре двойку поставил! — продолжая всхлипывать, ответила девочка.

— Гм… Раз поставил, значит, ты заслужила. В следующий раз постарайся исправить ее.

— Он несправедливо поставил! — громко крикнула Ира. — Я вообще не была на уроке физкультуры!

Завуч удивленно посмотрела на нее, взяла журнал, нашла нужную страницу, увидела двойку. Постепенно Ира успокоилась и рассказала, почему не ходит на физкультуру. Тамара Михайловна пообещала поговорить с учителем, вызвав его к себе через секретаря.

Приподняв голову, она хмуро окинула взглядом Олега, пригласила сесть и вновь стала писать. Олег терпеливо ждал, но время шло, а про него как будто забыли. Он посмотрел на часы: до начала урока оставалось несколько минут.

— Тамара Михайловна, извините, но я могу опоздать па урок.

Та, не поднимая головы, через оправу очков хмуро посмотрела на него и продолжила свою работу. Тогда он встал и молча направился к двери.

— Вернитесь! — раздался ее властный голос.

Но Олег уже бежал по коридору. Он спешил. За опоздание на урок он наказывал ребят и поэтому не имел права опаздывать сам.

Урок он провел вяло, из головы не выходила завуч. Он чувствовал, что она неспроста вызвала его к себе, и пытался понять причину.

После уроков он снова направился к ней. Когда вошел в кабинет, Тамара Михайловна недружелюбно окинула его взглядом.

— Садитесь.

Олег сел. И сразу же увидел журнал 5"А" класса, который лежал на столе.

— Объясните, почему вы поставили двойку Ире Наумовой.

— Без уважительных причин она пропускает третий урок. Я предупредил ее, что если не будет посещать уроки физкультуры, поставлю двойку. Вот и поставил.

— И вы считаете, что поступили правильно?

— Да.

— Вы, молодой человек, плохо знаете свои права и обязанности, — делая ударение на каждом слове, с сарказмом произнесла завуч. — За это двойки не ставят. Вы лично с Наумовой беседовали? Выяснили, почему она не ходит на ваши уроки?

— Нет.

— Плохо. Вам надо было с ней поговорить, узнать причину и убедить ее, чтобы она ходила на ваши уроки.

— Убеждать ученика, чтобы он посещал уроки — это в обязанности учителя не входит. Это обязанность ученика — посещать уроки. А бегать за каждым учеником и уговаривать его я не собираюсь.

По лицу Тамары Михайловны скользнула ехидная улыбка.

— Из вашего ответа, молодой человек, у меня складывается впечатление, что в университете вам недостаточно дали знаний.

— Я так не думаю. У меня красный диплом.

— Чтобы быть настоящим педагогом, красного диплома мало. Я прекрасно знаю, как современные студенты получают красные дипломы.

— Я не знаю, как в ваше время получали красные дипломы, но в наше приходилось основательно попотеть, чтобы его заслужить.

Тамара Михайловна уловила в голосе Олега сарказм и недовольно посмотрела ему в глаза. Олег спокойно выдержал ее тяжелый взгляд.

— Ну и как вы думаете оправдываться перед Наумовой?

— А я и не собираюсь оправдываться.

— Вы же несправедливо ей поставили двойку!

— Я так не думаю.

— Перечеркните двойку и рядом напишите, что оценка поставлена ошибочно.

— Нет, Тамара Михайловна, я этого не сделаю. Ошибки не было. А если Наумова еще раз без уважительных причин не придет на урок, еще поставлю.

Тамара Михайловна с негодованием смотрела на молодого учителя.

— Да вы хоть знаете, кто ее родители?

— Не знаю и знать не хочу. Я учу детей, а не родителей.

— Мне кажется, молодой человек, мы с вами не сработаемся. Советую над своим поведением хорошенько подумать. Можете идти.

Он встал, направился к выходу, но возле двери обернулся.

— Тамара Михайловна, простите за бестактность, но у меня есть имя — Олег Иванович.

Он увидел, как в гневе блеснули глаза завуча. Значит, он не остался в долгу. Но от этого разговора на душе остался неприятный осадок.

На следующей неделе Наумова вновь не пришла на урок. Он опять поставил ей двойку. Когда ребята сказали об этом Ире, она до того растерялась, что потеряла дар речи. Таня сочувственно смотрела на подругу.

— Сама виновата. Если бы ты знала, как он интересно проводит урок!

— Если тебе интересно, вот и ходи, а ко мне не приставай! На его уроки я все равно ходить не буду! — запальчиво крикнула девочка.

— Тогда Олег Иванович за четверть тебе поставит двойку и отличницей ты не будешь.

— Пусть попробует!

В класс вошла учительница по математике и с ходу стала писать на доске примеры. Ира смотрела на доску, но не могла сосредоточиться. Из головы не выходила двойка по физкультуре. Она не заметила, как возле нее остановилась учительница.

— Ирочка, почему не решаешь?

Ира, приподняв голову, посмотрела на математичку. Та потрогала ее лоб.

— Да у тебя температура! Сходи в медпункт. Пусть там осмотрят тебя.

Ира вышла из класса и, минуя медпункт, пошла в спортзал. Ей не терпелось увидеть учителя физкультуры и сказать ему, что он не имел права ставить ей двойки. Она подошла к спортзалу и осторожно приоткрыла дверь. Посередине зала, спиной к ней, одиноко стоял учитель физкультуры. Она ждала, когда он повернется, чтобы увидеть его лицо.

Олег услышал скрип двери, повернулся и увидел школьницу с короткой прической, неотрывно смотревшую на него своими большими зелеными глазами. Девочка была необыкновенно красива, и он залюбовался ею. Но длилось это сотые доли секунды. Приходя в себя, он спросил:

— Ты ко мне?

Она словно не слышала его вопроса и продолжала смотреть ему в глаза. Олег повторил свой вопрос. В ответ зеленоглазая отрицательно покачала головой и закрыла за собой дверь. Какое-то время он неподвижно смотрел на эту дверь, по-прежнему видя перед собой глаза девочки…

Послышались громкие голоса ребят. Начинался новый урок. Во время него в спортзал вошла секретарша.

— Олег Иванович, вас срочно вызывает Тамара Михайловна.

— Сейчас?

— Да.

— У меня занятия. Передайте, что приду после них.

После урока он направился к завучу. Шел и заранее предвидел неприятный разговор. Многие учителя были недовольны началом его работы. Во всех журналах пестрели двойки по физкультуре. Особенно возмутилась классный руководитель 11 «А» класса, когда он поставил двойку одному отличнику.

Возле кабинета завуча Олег чуть было не повернул назад, но, пересилив себя, постучал. Когда он вошел, Тамара Михайловна через оправу очков хмуро посмотрела на него.

— Молодой человек, вы бестактно себя ведете. Всего две недели работаете в школе, а среди учителей о вас сложилось уже определенное мнение. Конечно, не в вашу пользу. Один раз без моего разрешения вы вышли из кабинета. По этому поводу я с вами беседовала, думала, вы сделаете соответствующие выводы, но мне кажется, что вы меня игнорируете как завуча школы. Почему вы не пришли, когда я вас вызвала?

— Я не имею права уходить с урока.

— Раз я вас вызываю, вы немедленно должны прийти.

— Извините, Тамара Михайловна, но вы не имеете права срывать учителя с урока. И еще, если не секрет, позвольте узнать: чье это «определенное мнение», которое сложилось обо мне? Если вы имели в виду весь наш педагогический коллектив, то позвольте с вами не согласиться.

Завуч сняла очки и уставилась на него. Такого дерзкого поведения она явно не ждала. Она вообще не помнила, чтобы кто-то из учителей так нагло и вызывающе разговаривал с ней.

— Моего мнения достаточно?

— Думаю, да.

Олег заметил растерянность в ее глазах, она явно ждала другого ответа.

— Садитесь, — беря в руки журнал 11 «А» класса, буркнула она. — К вам подходила Ольга Федоровна по поводу оценки Харламова?

— Да.

— Ну и что вы скажете?

— Собственно говоря, мне по этой оценке нечего и говорить. Двойку я ему поставил потому, что он заслужил.

— В классе он единственный отличник. Вы это должны понять.

— Ваш намек, Тамара Михайловна, я прекрасно понял, но ничем не могу помочь. Харламову оценку надо заслужить своим трудом, а не прибегать к вашей помощи. А трудиться он не хочет. Я его предупредил, что такое отношение к физкультуре может отрицательно повлиять на его оценку. В ответ он высокомерно посмотрел на меня и с цинизмом спросил: «Вы так думаете?» Может, он по другим предметам и знает на «отлично», но по физкультуре даже на тройку не тянет. Я ему конкретно разъяснил, над чем ему надо потрудиться, чтобы исправить двойку. Он не понял меня и уже пропускает второй урок.

— Ваши уроки он пропускает по уважительной причине. У него есть медицинская справка, что болен.

— Он здоров, как бык. Если не верите моим словам, выйдите на улицу, и вы своими глазами увидите, как он с ребятами резвится на баскетбольной площадке.

Тамара Михайловна с трудом сдерживала себя. Разговаривать с этим непокорным юнцом становилось все труднее.

— Хорошо, оставим пока в покое оценку Харламова. А по поводу оценки Наумовой что скажете?

— Тамара Михайловна, а почему вас интересуют именно эти две сценки? Ведь я не только им ставлю двойки…

— Сегодня меня конкретно интересуют они, а не другие! — резко оборвала завуч. — Вы не ответили на мой вопрос.

— Честно говоря, я не знаю, что отвечать. Может, подскажете? — делая наивные глаза, спросил Олег.

Тамара Михайловна не выдержала, сняла очки и кинула их на стол. Некоторое время она молча смотрела на него. Олег увидел, как побагровело ее лицо и на нем выступили красные пятна. С трудом сдерживая себя, завуч сказала:

— Завтра я к вам приду на урок. А потом конкретно поговорим о методике вашей работы.

В ее голосе Олег уловил скрытую угрозу. Выходя из кабинета, столкнулся с военруком школы. Полковник, приветливо улыбаясь, остановился.

— По выражению твоего лица вижу, что тебе досталось. Я не ошибся?

Олег молча кивнул головой и хотел пройти мимо, но тот его удержал.

— Ты в шахматы играешь?

— Слабо,

— Пошли ко мне в кабинет. Сыграем одну партию.

— Вадим Егорович, времени нет. Сейчас полезу на крышу спортзала, надо ее подремонтировать. Когда дождь идет, в спортзале полно воды.

— Жаль. Найдешь время — заходи. Буду рад. А что касается Тамары Михайловны, близко к сердцу не принимай. Я ей кличку дал «железный Феликс». Жаль, что женщиной родилась, а то из нее получился бы отменный командир.

До самого вечера Олег работал на крыше спортзала. Когда наконец спустился с лестницы, увидел директора школы. Галина Анатольевна с улыбкой смотрела на него.

— Мне сказали, что вы занялись ремонтом. Я очень рада. Вам моя помощь нужна?

— Нужны смола и рубероид. — Заметив, что директор приуныла, тут же добавил: — Но я сам их достану. Мой школьный товарищ на стройке прорабом работает, я у него попрошу.

— Олег Иванович, еще одно дело… У меня Тамара Михайловна была и высказала ряд замечаний по поводу ваших оценок по физкультуре.

Директор увидела, как сразу изменилось лицо Олега. Опустив голову, он молча слушал ее.

— У вас на завтра сколько уроков?

— Шесть.

— После уроков зайдите ко мне. Поговорим. Хорошо?

Олег увидел ее доброжелательную улыбку. На душе стало тепло, и он молча кивнул.

— Сейчас вы домой идете? — спросила директор.

— Нет. Я организовал секцию по самбо, и у меня сегодня с ребятами первая тренировка.

— Много придут?

— Не знаю.

— Можно, я посмотрю вашу тренировку?

Олег не возражал.

В шесть часов вечера в спортзал набилось полно народу. А он-то переживал, что придет мало ребят. Теперь другая забота… Он озабоченно окинул взглядом лица притихших ребят. Вошла директор школы и скромно встала в стороне.

— Прежде чем начать тренировку, я бы хотел, чтобы вы знали мои требования. Первое: к занятиям будут допущены только те ребята, которые учатся без двоек. Второе: если среди вас есть куряги, выбирайте — или тренировка, или сигарета. Третье: искусство рукопашного боя, чему буду вас учить, служит защите слабого, а не нападению на него. Это коротко. Позже мы поговорим подробно об этом на нашем собрании, которое состоится в понедельник. Спортивная форма у всех должна быть единая. В городском спортивном магазине форма есть. Занятия — четыре раза в неделю. График занятий висит на доске объявлений. Вопросы есть?

Из строя раздался голос:

— Олег Иванович, а двойки не должно быть за четверть или текущей?

— О четвертной двойке и речи не может быть. Я имею в виду повседневные оценки.

По шеренге прокатился робкий шепот. Олег терпеливо ждал, когда ребята утихнут.

— По вашей реакции вижу, что у многих проблемы с учебой. Даю вам ровно десять дней, чтобы за это время успели ликвидировать пробелы в знаниях. Двойку получает только лодырь, не уважающий ни себя, ни других. Такого не хочу учить боевому искусству. Если больше вопросов нет, начинаем тренировку.

Галина Анатольевна, слушая Олега, сделала для себя открытие. Обаятельный и скромный в разговоре, он неожиданно предстал перед ней в другом облике. Разговаривал с ребятами жестко, по-мужски. За его голосом и поведением она разглядела волевого человека, который мог бы оказать ей большую помощь в воспитании многих нерадивых учеников. В педагогическом коллективе школы работали всего двое мужчин: отставной полковник по начальной военной подготовке и учитель по рисованию и черчению. С приходом молодого энергичного учителя многое в школе могло измениться к лучшему. Прежний безвольный учитель по физкультуре, от которого долгие годы она тщетно пыталась избавиться, оставил после себя разбитый и опустошенный спортзал. Все, что можно было поменять на бутылку спиртного, он поменял. А этот за две недели работы на свои деньги приобрел волейбольные и баскетбольные мячи.

Она с улыбкой посмотрела на строй притихших мальчишек. Те же влюбленно смотрели на своего учителя. Перед собой они видели сильного мужчину, на которого хотели быть похожими.

Галина Анатольевна подошла к Олегу.

— Олег Иванович, можно мне сказать несколько слов?

Тот удивленно посмотрел на директора.

— Извините, я вас не видел.

— Все нормально, — улыбнулась директор и повернулась к строю. — Спортивную форму вам не надо покупать. Школа сама приобретет.

В строю раздались радостные возгласы.

— Ну что, ребята, согласны с требованиями Олега Ивановича?

— Да…а!

— Тогда не буду вам мешать. Удачи вам.

Когда директор ушла, Олег с облегчением вздохнул и начал тренировку.

Вечером, лежа в постели, он долго не мог заснуть. Что-то его тревожило. Он думал о разговоре с завучем и предстоящей встрече с директором, но кроме этого было что-то другое, что не давало уснуть.

Неожиданно он понял, что это глаза незнакомой девчонки. И, словно наяву, снова увидел эти живые зеленые озера. Они смотрели на него. Он пытался отогнать наваждение, но ничего не выходило.

«Да что это со мной? — рассердился он. — Мало мне других неприятностей, так еще эти глаза какого-то ребенка…»

Олег встал, взял книгу и стал читать, но и это не помогло. Лишь под утро усталость взяла свое, и он заснул.

Утром мать с трудом разбудила сына.

— Вставай! На работу опоздаешь.

Он посмотрел на часы и пулей соскочил с кровати. По дороге в школу Олег вновь почувствовал волнение и, непроизвольно замедлив шаг, остановился. Он понял, что боится встречи с той незнакомой девчонкой. Мимо пробегали школьники.

— Здравствуйте, Олег Иванович! — обгоняя его, весело кричали ребята.

В ответ он кивнул головой и решительно ускорил шаг.

* * *

Из спортзала Ира вышла на улицу. Весь гнев, с которым она шла к учителю физкультуры, улетучился в то мгновение, когда увидела его. Она не могла понять, что с ней произошло. Почему, увидев его, растерялась...

Ира направилась к полосе препятствий, села на бревно и непроизвольно посмотрела в сторону спортзала. Ей вновь захотелодь увидеть нового учителя. Она соскочила с бревна, но возле двери в спортзал почувствовала страх, повернулась и пошла в класс.

После уроков ее ждала тренировка. И новость, которую сообщил тренер Константин Петрович:

— Через месяц едем в Новосибирск на межзональные соревнования. Готовься! На этот раз ты обязана победить!

Ира ничего не ответила, направилась в раздевалку. Во время тренировки Константин Петрович заметил, что Ира, как никогда, рассеянна. Автоматически выполняет элементы на снарядах, думая о чем-то постороннем. Когда она в очередной раз упала с бревна, тренер не выдержал:

— Ира, что с тобой?

Та, опустив голову, смотрела себе под ноги.

— Ты что, заболела?

Она отрицательно покачала головой.

— Если не заболела, тогда почему ты так плохо сегодня работаешь?

Ира исподлобья смотрела на тренера.

— Константин Петрович, можно я домой пойду?

— А кто за тебя будет тренироваться. Может, я? — недовольно спросил тот.

Обухов ждал ответа, но она, словно провинившаяся ученица, молча смотрела себе под ноги.

— Может, у тебя проблемы в школе?

Ира отрицательно покачала головой. Константин Петрович впервые видел ее в таком состоянии. Всегда веселая, жизнерадостная, заводила в команде, сегодня Ира была совсем другой.

— Хорошо, можешь идти. Завтра утром, в шесть, тренировка.

Ира молча кивнула, направилась в раздевалку. Константин Петрович озабоченно посмотрел ей вслед. Он очень дорожил этой девочкой. За всю многолетнюю тренерскую работу ему впервые встретилась такая одаренная спортсменка. Он возлагал на нее большие надежды. Иру давно заметил и старший тренер сборной Советского Союза. По секрету Обухову поведали, что тот хочет привлечь Иру в команду «Олимпийские надежды». Было лестно, что его ученицу заметили в верхах, но в глубине души не хотелось, чтобы от него ускользнули лавры будущих ее побед. А в том, что у Иры будут большие победы, он не сомневался.

Ира вышла на улицу. Посмотрела на хмурое небо и медленно пошла домой.

Шла и ни о чем не хотела думать, но мысли возвращали ее в школу… Домой идти не хотелось и она до самого позднего вечера бесцельно бродила по улицам города.

Дарья Александровна, возвратившись с работы, переоделась и направилась в ванную. Проходя мимо комнаты дочери, увидела на столе разбросанные учебники. Зашла в комнату и стала складывать учебники. Ее взгляд остановился на раскрытом дневнике. Не веря своим глазам, взяла дневник в руки. Ошибки не было. По физкультуре стояла двойка. Перелистала страницы, увидела еще одну двойку по тому же предмету. Она растерянно окинула взглядом комнату, как будто разгадка таилась где-то здесь. Снова взяла дневник и лихорадочно стала перелистывать его. В дневнике стояли одни пятерки, кроме физкультуры.

Когда в прихожей раздался звонок, Дарья Александровна вздрогнула, вскочила с дивана и пошла открывать дверь. Перед ней, озябшая от холода, стояла дочь. Ира молча прошла мимо матери, направилась к себе. Дарья Александровна пошла за ней. Ира, словно не замечая ее, направилась в ванную. В таком поведении дочери было что-то новое. «Наверное, стыдно за двойки», — подумала Дарья Александровна. Прежнее решение учинить Ире разгон сменилось жалостью. Она видела, что дочь подавлена, и решила просто поговорить с ней, когда та выйдет из ванной. Но проходили минуты, а та и не думала выходить. Мать не выдержала.

— Ира, ужин стынет. Ты скоро выйдешь?

— Выхожу.

За столом Дарья Александровна несколько раз пыталась завести разговор про двойки, но каждый раз, глядя на печальное лицо дочери, откладывала его. Ира ела плохо. Мать не выдержала, спросила:

— Ты не заболела?

Ира отрицательно покачала головой.

— Как у тебя с учебой?

— Нормально, — вяло ответила Ира,

Дарья Александровна встала, вышла из кухни. Через минуту она вернулась и положила дневник перед дочерью.

— Объясни, что это значит? — она показала на двойку.

— Двойка, — беззвучным голосом ответила Ира.

— Я не слепая, вижу. Я спрашиваю, откуда и почему эта двойка?

Ира молчала. И сколько ни старалась Дарья Александровна выведать у дочери подробности, так и не смогла. Та, не реагируя на эмоциональный взрыв матери, как партизанка, упорно молчала.

Ночью, лежа в постели, Ира неподвижно смотрела в потолок. Сквозь хрустальные подвески люстры она неожиданно увидела лицо. Оно могло принадлежать только одному человеку. Ира вздохнула, улыбнулась и сладко уснула.

Утром Обухов не поверил своим глазам: перед ним стояла прежняя озорная Ира. Облегченно вздохнув, он начал тренировку.

А через два часа, подходя к школе, Ира еще издали увидела мать. Та стояла с Тамарой Михайловной, они о чем-то разговаривали.

— Мама, можно тебя на минуточку?

Дарья Александровна отошла в сторону.

— Ты зачем в школу пришла?

— Я пришла разобраться с твоими двойками.

— Иди домой, я сама разберусь.

— Надо было раньше разбираться. Тамара Михайловна уже рассказала, как учитель по физкультуре необоснованно поставил тебе двойки. Я это так не оставлю! Я хочу видеть директора и этого учителя.

— Мама, прошу тебя, иди домой. Не надо этого делать. Я сама виновата. Он ни при чем. Пожалуйста…

Она не договорила. К ним подошла директор школы. Ира уныло побрела в класс.

В кабинете у директора Дарья Александровна бросила дневник на стол.

— Объясните, что это за двойки?

Галина Анатольевна, стараясь не замечать раздраженного тона посетительницы, спокойно произнесла:

— Присаживайтесь. Сейчас мы разберемся, — директор взяла дневник, мельком взглянула на оценку, отложила в сторону. — Я уже в курсе. Вчера мне Тамара Михайловна об этом говорила, а сегодня по этому поводу мне предстоит разговор с учителем. Он у нас новый. В этом году закончил университет. Опыта не имеет, вот и допустил ошибку. Но это дело поправимое. Думаю, вам не стоит волноваться.

— Ваш ответ меня не удовлетворяет. Ире незаслуженно поставили двойки, и я хочу, чтобы этот учитель сейчас же, в моем присутствии, извинился перед дочерью и в журнале исправил двойки.

По-прежнему не обращая внимания на грубый тон, директор попыталась успокоить Наумову. Ей не хотелось идти на конфронтацию с этой родительницей. Перед ней сидела жена зампредседателя горисполкома, а всякая ссора с такими персонами чревата последствиями не только для нее, а в целом для школы. Поэтому, с трудом сдерживая свое возмущение, директор вновь попыталась ее успокоить:

— Дарья Александровна, то, что вы требуете, невозможно.

— Почему невозможно? — вскинув брови, спросила та. — Тамара Михайловна мне рассказала, что Ира плакала, и ей с большим трудом удалось ее успокоить.

— Дарья Александровна, вы в курсе, что Ира не ходит на уроки физкультуры?

— Да, в курсе. Если мне память не изменяет, она освобождена от урока физкультуры.

— Да, вы правы. Бывший учитель физкультуры действительно освободил Иру от своих уроков, на что он не имел права. А новый учитель потребовал, чтобы она посещала его уроки, но Ира категорически отказалась выполнять это требование.

— Я что-то вас не пойму… Вы что, оправдываете учителя?!

— Он прав, когда требует, чтобы Ира ходила на уроки, а вот необоснованные двойки я не оправдываю, и по этому поводу сегодня, после уроков, у меня с ним беседа.

— Я требую, чтобы беседа состоялась именно сейчас, в моем присутствии!

— Но у него сейчас уроки, и я не имею права срывать их! Приходите к двум часам и мы поговорим.

Наумова с негодованием отвергла это разумное предложение.

— Если вы сейчас же его не вызовете, то дальнейшая наша беседа состоится в кабинете у заведующего гороно!

Некоторое время Галина Анатольевна молча смотрела перед собой. Всегда корректная, вежливая в общении с учителями и посетителями, никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяющая себе повысить голос, на этот раз она не выдержала. Надменный и приказной тон Дарьи Александровны задел за живое и она резко ответила:

— Нет, учителя с урока отзывать я не буду! А вы не позволяйте себе впредь разговаривать со мной таким неподобающим тоном!

Наумова прожгла директора испепеляющим взглядом.

— Попрошу дать мне чистый листок бумаги!

На этом листе она быстро что-то написала и положила его перед директором. Галина Анатольевна прочитала. Это было заявление, что мать требует выдачи документов дочери для устройства ее в другую школу.

— Дарья Александровна, я бы посоветовала…

— В ваших советах я не нуждаюсь! Соизвольте выдать документы. Для своей дочери я найду более достойную школу.

— Я в этом не сомневаюсь. Но как на это посмотрит Ира? Она же привыкла к классу. У нее здесь друзья…

— Пусть это вас не волнует. У нее и там появятся настоящие друзья.

— Неволить вас не буду, только жаль, что вы меня не поняли…

Директор вышла из кабинета. Через минуту она вернулась с личным делом Иры. Дарья Александровна взяла документы.

Когда она ушла, Галина Анатольевна устало присела на стул. Потом встала, достала из шкафчика флакон с валерьянкой.

Дарья Александровна поднялась на второй этаж. Звонок на перемену зазвенел очень кстати. Ира сидела за партой, когда в класс заглянула мать.

— Пошли домой! — только и сказала она дочери.

Та, безропотно сложив учебники в сумку, последовала за матерью. На улице Ира увидела в ее руках свое личное дело. Предчувствуя что-то нехорошее, она остановилась и, в упор глядя на мать, спросила:

— Мама, что случилось?

— В этой школе ты больше учиться не будешь. Сейчас пойдем в гороно и выберем тебе хорошую школу.

При мысли, что она больше не вернется к ребятам, с которыми проучилась с первого класса, Ире стало плохо. Потеряв дар речи, она смотрела на мать. По ее щекам текли слезы. Отрицательно качая головой, с трудом сдерживая себя, чтобы не разреветься, она тихо, но достаточно твердо произнесла:

— В другую школу я не пойду, буду учиться здесь!

Дарья Александровна с негодованием обрушилась на дочь:

— Не тебе решать! Будешь учиться там, где я скажу! Пошли!

Ира медленно попятилась, потом повернулась и побежала назад в школу.

— Ира, вернись! — громко закричала мать.

Но та, не слушая ее, вбежала в школу. Дарья Александровна в растерянности стояла посреди школьного двора и не знала, что делать. Потом решительно тоже направилась в школу. В 5 «А» классе Иры не оказалось. Дарья Александровна прошлась по всем этажам: Иры нигде не было и никто ее не видел. Наумова окончательно вышла из себя. «Ну, дрянная девчонка, ты у меня получишь».

Дома дочери тоже не было. По справочнику она нашла номер детской спортивной школы гимнастики, позвонила. Там ей ответили, что Ира на тренировку не приходила.

Наступили сумерки, дочь все не появлялась. Стоя у окна, Дарья смотрела на улицу. Нервы были на пределе.

Когда с работы пришел муж, она коротко рассказала, что произошло. Оба отправились на поиски дочери. У одноклассницы Тани, с которой дружила Ира, ее тоже не оказалось. Пришлось возвращаться. Подходя к дому, они увидели Иру: та сидела возле подъезда. Дарья подскочила к ней и с ходу врезала дочери пощечину. Муж с трудом удержал жену. Дома Дарья снова набросилась на дочь. Она готова была растерзать девочку. Ира спокойно, словно это ее не касалось, молча слушала упреки и угрозы матери. А потом Дарья обрушила весь свой гнев на мужа. Между родителями вспыхнула ссора по поводу воспитания дочери. Чтобы не слушать их, Ира ушла к себе.

Утром она на тренировку не пошла, а собралась в школу. Из кухни выглянула мать.

— Ты куда? — преграждая ей дорогу, спросила Дарья.

— В школу.

— В эту школу ты больше не пойдешь! Вчера я звонила заведующему гороно. Сейчас мы с тобой пойдем в 65-ю школу. Это недалеко от нас. Школа передовая. Там…

— Мама, я буду учиться только в своей школе.

— Нет, ты будешь учиться там, где сказала я! И не смей мне возражать! Слышишь? Не смей!

Иру испугало выражение лица матери, она не осмелилась больше возражать.

В 65-й школе их словно ждали специально. Директор и два завуча радушно встретили их, пригласив на беседу. Ира, опустив голову, слушала, как мать ругала школу, где она училась. Лично сама директор повела Иру в класс, где ей предстояло учиться. Ее посадили с очкастым мальчиком, которого директор назвала самым способным учеником не только в классе, но и в школе.

Ира дождалась звонка, собрала портфель, вышла из класса и побежала в свою школу. Минут через двадцать она вошла в свой класс. Ребята молча смотрели на нее. Она села на свое место. Таня не выдержала, радостно улыбаясь, сжала ее руку.

На перемене Ира пошла в спортзал. Учитель сидел за столом и что-то писал. Олег догадался, кто стоит перед ним, он уже знал, какой скандал учинила ее мать в кабинете директора, и напряженно ждал, что скажет девочка. Та сказала:

— Моя фамилия Наумова. Можно я буду ходить на ваши уроки?

Он хотел громко и внятно сказать «да», но вместо этого молча кивнул головой. Девочка улыбнулась.

— Спасибо, — сказала она и выпорхнула из кабинета.

Олег с облегчением вздохнул.

Галина Анатольевна, проходя по коридору, увидела Иру, подозвала к себе.

— Ира, ты что здесь делаешь? Ты же должна быть в 65-й школе.

— Я оттуда ушла. Учиться там не буду.

— А мама?

Ира молчала. Галина Анатольевна не знала, что делать. Она не хотела очередного скандала, и так вчера состоялась неприятная беседа с заведующим гороно. Подняв голову, Ира посмотрела на директора. Та увидела в ее глазах мольбу.

— Галина Анатольевна, я не хочу там учиться. Пожалуйста…

— Хорошо, иди в класс. Я позвоню твоей маме и попрошу, чтобы она разрешила тебе остаться в нашей школе.

— Спасибо, — тихо прошептала Ира.

Галина Анатольевна погладила ее по голове, пошла в десятый класс, где у нее был урок истории. После урока она позвонила Дарье Александровне. Та, услышав, что Ира вернулась в прежнюю школу, просто вышла из себя. Галина Анатольевна, чтобы не оглохнуть от ее крика, отодвинула трубку от уха. Она терпеливо ждала, когда Наумова успокоится, но так и не дождалась.

Дарья Александровна первая оборвала разговор. Директор прислушалась к коротким гудкам, осторожно положила трубку и стала ждать звонка от вышестоящего начальства. Но проходили часы, а ее никто не беспокоил. Лишь перед уходом домой раздался звонок. Звонила директор 65-й школы, интересовалась Ирой. Галина Анатольевна посоветовала ей оставить девочку в покое.

На следующий день Галина Анатольевна послала секретаря в 65-ю школу за личным делом Иры.

* * *

Олег с волнением ждал, когда в 5 «А» классе будет его урок. Он пытался понять, отчего эта девчонка, которую мимолетно видел всего два раза, так сильно действовала на него.

Когда в спортзал вошли ребята и стали в строй, он сразу увидел ее. В какое-то мгновение их глаза встретились. Ира с улыбкой смотрела на учителя. Он проводил урок, а сам постоянно ощущал на себе взгляд девчонки. С трудом преодолевая волнение, он довел урок до конца. Когда раздался звонок на перемену, обрадовался.

После занятий Олег зашел к себе в кабинет и стал заполнять журнал. Его взгляд непроизвольно остановился на фамилии Иры. Против нее одиноко стояли две двойки. Он улыбнулся и захлопнул журнал. Настроение было великолепное, и ничто не предвещало, что надвигается второй конфликт.

Через два урока в спортзал пришел 10 «А» класс. С первого же дня у Олега не сложились отношения с отдельными ребятами, особенно с Оверченко. Тот занимался боксом и верховодил не только в классе, но и в школе. Урок Олег начал в обычном режиме, с бега. Олег, стоя посередине зала, руководил разминкой. Неожиданно позади него раздался звук падающего тела и громкий крик. Повернувшись, он увидел лежавшую на полу Светлану Тарасову. Руками держась за колено, она громко стонала. Он подошел к ней и увидел кровь, стекающую из раны. Олег приподнял ее.

— Иди в медпункт!

Хромая, она направилась к выходу, но не дойдя до двери, вернулась, подошла к Оверченко и размахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но тот увернулся.

— Идиот! — в истерике закричала девушка. — Ты за это ответишь!

Олег подошел к Оверченко.

— Это ты ей ножку подставил?

— Нет.

— Олег Иванович, он врет! — вмешалась одна из учениц. — Это он подставил!

Оверченко, зло сверкая глазами, повернулся к ней.

— Ты пожалеешь!

— Я жду ответа, — более требовательно произнес Олег.

— Ну, допустим, я? — вызывающе глядя учителю в глаза, ответил Оверченко.

— Я тебя удаляю с урока, но прежде чем уйти, ты должен попросить у Тарасовой прощения.

Тот ухмыльнулся и направился к двери.

— Вернись.

Оверченко остановился и, продолжая ухмыляться, смотрел на учителя. Олег, не обращая внимания на его вызывающий вид, спокойно произнес:

— Проси прощения,

— Не дождетесь.

— Если ты мужчина, поступишь так, как я сказал.

— По-вашему, я — баба?

— Если не попросишь прощения, выходит так.

— А может, вы за меня попросите? — продолжая нагло улыбаться, спросил Оверченко.

Весь класс напряженно следил за их поединком. Олег спокойно ответил:

— Я попрошу у нее прощения за такого наглеца, но и тебе придется это сделать.

— Я же сказал: не дождетесь!

— Ты, юноша, ошибаешься. Думаю, для тебя будет лучше, если извинишься.

— А если нет, что ты сделаешь?

— Во-первых, не тыкай, я не твой товарищ. И если бы я не был твоим учителем и это происходило бы в другом месте, ты бы узнал, что я с тобой сделал бы. Не отнимай у меня время. Проси прощения.

Оверченко усмехнулся, повернулся, чтобы уйти, но Олег схватил его за локоть.

— Я же тебе сказал: прежде чем уйти, проси прощения!

Оверченко резко выдернул руку, отскочил в сторону, принял боксерскую стойку.

— Ну, давай, подходи!

— Ты глупый и не понимаешь, что делаешь.

— Что, струсил?

Олег краем глаза видел, как класс напряженно ждал, что он предпримет. Отступать было поздно. Он подскочил к Оверченко и молниеносно применил прием. Тот полетел на пол. Не давая ему опомниться, прижимая его к полу, применил болевой прием. Оверченко дико взвыл.

— Проси прощения!

— Не дождешься, — от боли скрежеща зубами, прохрипел парень.

Олег не заметил, как из спортзала выбежала одна из школьниц. Через минуту она привела в спортзал Галину Анатольевну. От увиденного та опешила.

— Олег Иванович! — крикнула она. — Отпустите его!

Но он, словно не слыша окрика директора, еще сильнее надавил на локтевой сустав поверженного противника.

— Проси прощения!

От страшной боли у Оверченко глаза наполнились слезами.

— Прости… — хрипло произнес он.

— Громче, чтобы весь класс слышал!

Но тот только мычал. Галина Анатольевна подбежала к ним.

— Олег Иванович, отпустите его!

Олег освободил его руку, встал. Оверченко с трудом поднялся и с ненавистью посмотрел на учителя.

— Ты у меня кровью харкать будешь! Понял? — заорал он и, пошатываясь, направился к выходу.

— Оверченко, — позвала Галина Анатольевна, — вернись!

Но тот ударом ноги открыл дверь и, выходя, с силой захлопнул ее. Директор повернулась к учителю.

— Олег Иванович, объясните, что произошло?

Опустив голову, словно провинившийся ученик, Олег молча смотрел себе под ноги. Потом тихо сказал:

— Виноват, не сдержался.

— Галина Анатольевна, Олег Иванович не виноват! Это Оверченко виноват! — раздались голоса девчат.

В общем хоре голосов, которые яростно защищали учителя, трудно было что-то разобрать.

Но зная семью Оверченко, директор поняла, что ей не миновать очередного скандала и, чтобы защитить учителя, решила выяснить у ребят, что же произошло на уроке.

— Ребята, каждый из вас должен написать объяснительную. Олег Иванович, вы тоже напишите. После уроков зайдите ко мне.

Когда директор школы вышла, Олег посмотрел на ребят.

— Ну что, продолжим или?..

— Продолжим!.. — дружно крикнули ребята.

В оставшееся время урок прошел на высшем уровне. Отсутствие Оверченко положительно подействовало на ребят и они, как никогда, занимались с большим желанием.

Не прошло и часа, как из гороно раздался звонок. Галина Анатольевна, поднимая трубку, грустно улыбнулась. «Началось!» — подумала она и не ошиблась.

— Слушаю.

— Здравствуйте, Галина Анатольевна, Петров беспокоит. Что опять у вас произошло?

Она коротко рассказала зав. гороно об инциденте на уроке физкультуры.

— Почему вы об этом мне сами не доложили? Вы в курсе, что Оверченко в больнице и его родители, которые только что были у меня, собираются на вашего учителя в суд подавать?

— Игорь Максимович, в этом конфликте не только учитель виноват…

— Виноват, еще как виноват! Завтра жду от вас подробную объяснительную. Что-то я вашу школу не узнаю. Передовая школа дает ЧП, и не простое ЧП. Чтобы учитель ломал своему ученику руку — ну это знаете ли…

— У него действительно сломана рука? — обеспокоенно спросила она.

— Мне его мать так сказала. Галина Анатольевна, я вынужден высказать вам свое неудовольствие вашей работой, что вынуждает меня направить в вашу школу комплексную группу. До свидания.

Галина Анатольевна положила трубку, задумалась. «Нет, в обиду я Олега Ивановича не дам!» — решила она и позвонила в городскую больницу родительнице ее ученика, которая работала главврачом. Спустя несколько минут она уже знала результат. Перелома не было, только ушиб плеча.

Она позвала секретаря.

— К четырем часам пригласи на совещание администрацию школы, Олега Ивановича и классного руководителя 10 «А» класса,

В указанное время в кабинете директора собралось все руководство школы. Последним в кабинет вошел Олег. Тамара Михайловна с холодной усмешкой посмотрела в его сторону. Тот, не обращая внимания на ее ядовитый взгляд, сел рядом с полковником. Вадим Егорович ободряюще подмигнул Олегу.

Галина Анатольевна устало окинула взглядом присутствующих, тихо произнесла:

— Ну что, начнем? Я надеюсь, все уже в курсе, что произошло на уроке физкультуры?

— В курсе, — подала голос Тамара Михайловна. — Не мешало бы послушать самого виновника.

— Ну что же, давайте послушаем Олега Ивановича.

Олег встал и коротко рассказал, что произошло. Когда он сел, слово опять взяла Тамара Михайловна. Она произнесла пламенную речь, обвиняя Олега во всех смертных грехах, и прежде всего в строптивом характере, в неумении работать с детьми. Она привела в пример, как он необоснованно и несправедливо ставит ученикам двойки. Под конец потребовала, чтобы директор строго наказала его.

Когда она замолчала, Вадим Егорович, покачивая головой и усмехаясь, произнес:

— После ваших слов, уважаемая Тамара Михайловна, я пришел к выводу, что Олега Ивановича пора к расстрелу приговорить.

— Вы неудачно шутите, Вадим Егорович. Кто перед руководством гороно будет отвечать. Вы?

— Безусловно, не я, но и вам нечего за это переживать. Как только комиссия придет, вы но старой привычке сразу же уйдете на больничный. Вот только мне непонятна ваша позиция. Почему в этом инциденте вы обвиняете только Олега Ивановича? Как бы вы сами поступили, если бы оказались на его месте? Если бы были мужчиной, конечно.

— Слава Богу, я женщина, — с сарказмом парировала завуч.

— Я в этом не сомневаюсь, но вы не ответили на мой вопрос.

— Вы что, хотите, чтобы я, как мальчишка, набросилась на ученика?

— Тамара Михайловна, он набросился не на ученика. Ученик так с учителем не повел бы себя. Перед ним был распоясавшийся хулиган. Олег Иванович поступил правильно и за это его надо хвалить, а не ругать.

— Вы так думаете?

— Да, именно так и думаю. Он поступил правильно, это мы должны признать и сказать ему спасибо. Ваш Оверченко — злостный хулиган. Он терроризирует всю школу. Ведет себя нагло. В открытую курит, и вы об этом лучше меня знаете. Вы в курсе, что уже месяц, как я его к своим урокам не допускаю?

— Вы не имеете права этого делать!

— Да, не имею. А он имеет право издеваться над учителями и своими товарищами? На днях со слезами из этого класса вышла учительница английского языка. И на все это вы, уважаемая Тамара Михайловна, смотрите закрытыми глазами, потому что вы пользуетесь услугами его матери.

— Как вы смеете?! — задыхаясь от возмущения, крикнула завуч.

Вмешалась директор.

— Тамара Михайловна, пожалуйста, успокойтесь, а вы, Вадим Егорович, следите за своими словами. Мы все знаем, что Оверченко — не подарок, но учитель ни при каких обстоятельствах не имеет права подымать руку на своего ученика…

— Ударили по левой щеке, подставляй правую? — ехидно спросил полковник.

— Вадим Егорович, пожалуйста, не перебивайте. Олег Иванович виноват. Надо было проявить сдержанность, а не поддаваться на провокацию.

— Да если бы Олег Иванович не защитил честь той девчонки, как бы он после этого смотрел в глаза ребятам? У меня в «А» были занятия, и ребята в один голос встали на защиту Олега Ивановича. Они одобряют его и говорят, что учитель поступил правильно. А если бы он отступил, то в глазах ребят стал бы трусом. Почему мы боимся признать, что в данной ситуации учитель был прав? За недопустимое нарушение школьного устава я бы на месте директора исключил Оверченко на месяц из школы.

— Хорошо, что вы не директор, — съязвила Тамара Михайловна, — а то мы без работы остались бы. Как вы, офицеры, работаете в армии, по телевизору каждый день смотрю. Армию развалили, там одна дедовщина.

— Уважаемая Тамара Михайловна, при таком личном вашем попустительстве и покровительстве школьным хулиганам мы в армии и пожинаем плоды вашего труда. А что касается вашей боязни, что останетесь без работы, вам нечего этого бояться. У вас пенсия давно в кармане и вам пора на заслуженный отдых.

Завуч, словно ужаленная, вскочила и, сверкая от негодования глазами, выбежала из кабинета.

— Вадим Егорович, зачем вы так? — упрекнула Галина Анатольевна. — Теперь она надолго на больничный уйдет.

— Галина Анатольевна, извините, что не сдержался. Но вы же сами видите, что с первого дня прихода Олега Ивановича она буквально терроризирует его. За неделю она пять раз посетила его уроки. Копается в его конспектах. Вместо помощи молодому учителю ищет одни недостатки. Всегда озлобленная. С ней невозможно разговаривать, она говорит сквозь зубы. Вчера я подошел к ней по поводу расписания занятий, она даже не стала меня слушать.

— Вадим Егорович, разговор не о Тамаре Михайловне. Вы лучше подскажите нам, какое решение принять.

— Решение одно, — подала голос молчаливо сидевшая до этого организатор по внеклассной работе Светлана Борисовна. — Действия Олега Ивановича считать правильными.

Спорили долго, но к единому мнению так и не пришли. Галина Анатольевна в душе была на стороне Олега Ивановича, но как руководитель она не имела права об этом сказать. Гороно ждал другой реакции. Так и не придя ни к какому решению, разошлись. Олег вышел из кабинета в удрученном состоянии. Полковник взял его за локоть.

— Пошли ко мне!

В кабинете военной подготовки полковник открыл шкаф, вытащил бутылку водки, налил в стакан, протянул Олегу.

— Вадим Егорович, я не пью, да и тренировка у меня сегодня.

— У меня сегодня годовщина смерти отца, — тихо сказал полковник. — В сорок третьем пришло извещение, что пропал без вести. Я хорошо помню отца. Мы с мамой провожали его на фронт. Он поднял меня высоко над головой и сказал: «Сынок, в доме ты остаешься за меня. Береги маму. В обиду никому ее не давай!»

Он замолчал. Олег увидел, как повлажнели его глаза.

— Когда я закончил военное училище, я написал письмо в военкомат, откуда он был призван, и получил ответ: «В 1943 году пропал без вести», А в этом году я поехал в военкомат и потребовал, чтобы мне показали киту, где регистрируют погибших и без вести пропавших. Нашел в их амбарной книге фамилию отца. Напротив фамилии написано: «Пропал без вести». Я закрыл книгу, но какое-то чувство вновь заставило открыть ее и поискать отца среди погибших. Нашел его фамилию, напротив написано: «Погиб 8 марта 1943 года под Новороссийском, в районе села Грушевая».

Вадим Егорович замолчал, снова налил в стакан. Рука его слегка тряслась. Молча выпил и вновь заговорил. Ему хотелось выговорить то, что терзало его душу.

— Я поехал туда, где он похоронен. В селе Грушевая нашел памятник. Там похоронены восемь солдат. Шесть фамилий известны, а двое без фамилии. Рядом братская могила. Там похоронены 1700 солдат, 200 старшин и сержантов и 120 офицеров. На бетонных плитах написаны фамилии погибших. Ищу отца. Несколько раз перечитывал фамилии, но так и не нашел. В конце списка погибших написано, что фамилии 204 солдат и сержантов неизвестны. Я стою, а у самого слезы на глазах. В душе кричу. «Отец, прости, что так долго тебя искал! Только отзовись, какой могиле мне поклониться!» Вот так, спустя столько лет, я встретился с отцом. Поехал в Новороссийск, купил два букета цветов и положил к обеим могилам. На каникулах повезу маму.

Он налил водку в стакан, выпил, снова налил, протянул Олегу. Тот взял и грустно произнес:

— У меня тоже отец погиб. На оборонном заводе возник пожар, отец хотел вынести секретные чертежи, но не успел. Балка придавила. Я тогда еще не родился. Когда он погиб, мама была в роддоме. Родные и близкие ждали, когда она родит меня, чтобы после сказать ей об отце.

Он замолчал и молча выпил.

— Олег, а мама вышла замуж?

— Нет. Она все верила, что когда-нибудь откроется дверь и отец войдет в дом.

Вадим Егорович вновь налил в стаканы.

— У человека два дома: один — над землей, другой — под землей. Пока доберемся до второго нашего вечного дома, перегрыземся, как уличные собаки. В армии я учил солдат ненавидеть американский империализм. Те, в свою очередь, в таком же духе воспитывали своих по отношению к нам. Л ведь у нас и у них одна Родина — наша планета, ма тушка Земля, которая нами разделена. Говорят, в древности какой-то греческий философ каждое утро, выходя из дома, простирал руки к небу и произносил: «О Господи! Благодарю Тебя за то, что на пороге моего дома мир. Благодарю Тебя за то, что я и моя семья живы и здоровы. Позволь же мне своими мозолистыми руками украсить этот день, чтобы завтра я мог вновь обратиться к Тебе с этими же словами!» Давай выпьем за эти мудрые слова и чтобы на пороге нашего дома был вечный мир.

Он выпил, поставил стакан на стол, вопросительно посмотрел на Олега, который не притронулся к стакану.

— Вадим Егорович, сегодня у меня с ребятами тренировка. Пить больше не буду.

— Это хорошо, что ты не пьешь. Я тоже не любитель выпить, но иногда хочется, и не просто выпить, а напиться, чтобы все забыть. Ты заметил, как взбесилась Тамара Михайловна? Пятый год работаю в школе и за это время ни разу не видел, чтобы она улыбнулась. Ей бы кожаную куртку, наган и она чапаевскую Анку за пояс бы заткнула… А духом ты не падай. Впереди у тебя долгие годы, и за это время все может быть… Ты рыбалку любишь? Вот и хорошо. В субботу поедем на рыбалку.

— В субботу я не могу. У меня с ребятами тренировка.

— А ты дай им выходной.

— Не могу.

— Тогда давай на воскресенье. У тебя удочки есть?

— Нет.

— Ничего, пара удочек для тебя найдется.

В воскресенье, как и договорились, Вадим Егорович рано утром заехал за Олегом и они поехали на рыбалку. Выехав за город, машина помчалась по проселочной дороге.

— И далеко ехать? — спросил Олег.

— Нет, рядом. Километров шестьдесят… Знаешь, какая там рыбалка? Сазаны — как поросята. Во! — бросив руль, полковник широко развел руки.

Олег слушая его, в душе улыбался.

— Знаешь, чем мне рыбалка нравится? — И, не ожидая ответа, полковник сам же объяснил: — Смотришь на поплавок и весь мир, с его радостями и болячками, исчезает. Мозг полностью их отключает, видишь перед собой только один поплавок. А когда он начинает дергаться, весь напрягаешься и если рыба, да еще крупная, по воде начинает куролесить, дух захватывает. Словами это не передашь. Рыбалка — эта настоящая музыка!

Неожиданно Вадим Егорович повернул разговор в другую сторону:

— Олег, я несколько раз наблюдал за тобой, как ты занятия проводишь. Не буду особо хвалить, но ты молодец. Однако меня беспокоит другое: за целый урок ты ни разу не улыбнешься. Словно перед ребятами не живой учитель, а робот. Да, учителю надо быть серьезным. Но дети нуждаются в улыбке учителя, в его доброте. Вот ты понаблюдай за нашим директором. Почему учителя горой стоят за Галину Анатольевну? Потому что она добрая, ласковая и, главное, порядочная. Смотришь на нее и поневоле стыдно становится, если ты чем-то провинился. Замечательная женщина! Ты обратил внимание, как она одевается? Каждый день что-то новое. В школу идет, как на праздник. И дружеская обстановка в нашем женском коллективе только благодаря ей. По соседству с нами 18-я школа. Там директор — настоящая мегера. Маленькая, худенькая. Весь коллектив держит в страхе и в напряжении. С людьми разговаривает таким тоном, будто перед ней преступники. Я беседовал с ее военруком, он собирается из школы уходить, говорит: нет больше сил на эту сварливую бабку смотреть. Не позавидуешь тем, кто там работает.

— Если она такая, почему ее не снимают с работы?

— У руководства гороно за свой «железный» характер она пользуется особым авторитетом. Школа в основном держится за счет ее заместителей. Завучи у нее — самые сильные в городе. Вот тебе и директор! Разве можно ее сравнить с нашим директором? Школа должна быть царством добра и ласки. Это я к тому, чтобы ты на свой молодой ус намотал, что к детям нужен особый подход. Их надо любить и строго с них спрашивать, тогда они поймут, что ты от них хочешь…

Возле конца посадки полковник остановил машину. Полевая дорога расходилась в двух направлениях. Когда машина выехала на ровную полевую дорогу мимо поля кукурузы, он вновь завел разговор.

— У тебя девушка есть?

— Нет.

— А была?

— Нет.

— Ты что, ни с кем не встречался?

— Некогда было. Учеба, спорт.

— Встречаться с девушками — дело нехитрое. Ты в этом деле не спеши. Парень ты видный. Главное, не ошибись. Найти верную жену — в наше время проблема. Ты посмотри, что вокруг делается. Вчера в газете статистические данные напечатали по разводу в стране. Процент развода среди молодежи перевалил за 60. Миллионы детей находятся в детдомах. Это при наличии 95 процентов живых родителей! Понял? И в войну такого не было…

Он замолчал, впереди показалась ровная гладь водоема. Они вышли из машины. Стояла удивительная тишина, только лягушки весело вели переговоры между собой и, словно соревнуясь, старались перекричать друг друга. Свет утренней зари отражался в зеркальной поверхности воды. Раздался всплеск.

— Сазан гуляет, — тихо сказал Вадим Егорович.

Олегу не повезло: он ничего не поймал. Но Вадим Егорович, поймавший огромного сазана, подарил его Олегу, сказав, что дома у него холодильник и без того полон рыбой, и что вообще рыба — не главное в рыбалке…

* * *

Утром, по дороге в школу, Олег встретил Иру. Та просто стояла и смотрела в его сторону. Он подумал, что она ждет подругу.

— Доброе утро, Олег Иванович.

— Здравствуй, Ира. Ты кого-нибудь ждешь?

— Вас.

— А что случилось?

— Завтра я еду на соревнования в Новосибирск. Решила вас предупредить.

— Надолго?

— На две недели.

— А с учебой как?

— А мне, когда еду на соревнования, учителя дают задание, и я в свободное время самостоятельно занимаюсь.

— Трудно самой усваивать науки?

— Нет. Девчонки из сборной помогают.

— У тебя какой разряд?

— Первый взрослый.

— Желаю удачи.

— Спасибо, Олег Иванович. Я вам значок привезу.

Они подошли к школе. Ира попрощалась с ним и побежала в класс.

* * *

Лежа на верхней полке плацкартного вагона и глядя в потолок, Ира мечтательно улыбалась. С ней что-то происходило, а что именно, она не могла понять. Каждое утро, шагая в школу, она думала о встрече с Олегом Ивановичем и тогда на душе становилось тепло и уютно. На переменах она бежала в спортзал и, стоя в проеме открытых дверей, молча наблюдала за ним.

Перемену в поведении Иры первым заметил тренер. К тренировкам девочка стала относиться более серьезно. Особенно она преображалась, когда выполняла вольные упражнения и, словно ласточка, парила над ковром. Ира была удивительно красива и изящна. Наблюдая за ней, Константин Петрович не скрывал своего удовлетворения. От девочки исходило какое-то излучение. Она словно светилась. Импульсивная, впечатлительная, она с каждым днем становилась взрослее и женственнее. Обухов заметил, что она подолгу разглядывает себя в зеркале. «Взрослеет!» — подумал он.

Через два дня после приезда в Новосибирск начались соревнования. В группе спортсменок-перворазрядниц Ира уверенно захватила лидерство, но произошло непоправимое: на предпоследнем снаряде, на бревне, делая сальто назад, она сорвалась и упала. Ира потеряла драгоценные баллы и перед вольными упражнениями но сумме баллов была лишь на пятом месте. Чтобы войти в тройку призеров, ей надо было совершить чудо и получить за вольные упражнения высший балл, что было нереально, так как за два дня уже прошедших соревнований судьи никому еще не поставили такую оценку. Судейская бригада, как никогда, была придирчива к спортсменкам и безжалостно наказывала их за малейшую погрешность.

Перед выходом Иры на помост Обухов подошел к ней, наклонился и тихо прошептал:

— Сотвори чудо. Ты это можешь!

Она вышла на помост и стала на краю ковра. В ожидании музыки закрыла глаза и неожиданно, словно наяву, увидела Олега Ивановича. Когда раздалась музыка, она вздрогнула и стремительно понеслась по ковру… Ему навстречу.

Судьи единогласно выставили ей высший балл. Чудо свершилось.

Константин Петрович не заметил, как подошел старший тренер сборной страны Кныш.

— Твоя? — спросил Ренальд Иванович.

Константин Петрович, в душе холодея, кивнул головой.

Он понял, что неспроста старший тренер сборной интересуется Ирой. Может и забрать ее к себе.

— Сколько ей лет?

— Двенадцать.

— А на вид старше. Наверно, из-за роста. Если она и дальше будет расти, из нее гимнастка международного класса не получится. Есть таблетки, замедляющие рост. Посоветуй ей их принимать. Хотя вряд ли она на это пойдет… Но если хочешь получить за нее заслуженного тренера, шевели мозгами. Не переживай, сейчас я ее у тебя не заберу, но если ты ее подготовишь на кандидата, возможно, мы обратим на нее внимание. Желаю удачи!

Когда тот отошел, Обухов с облегчением вздохнул. К нему, улыбаясь, подошла Ира. Он обнял ее, поцеловал в щеку.

— Молодец!

Домой Ира возвращалась в прекрасном настроении. Ей казалось, что поезд едет слишком медленно. Ночью они приехали в родной город. А рано утром Ира, словно на крыльях, летела в школу. Возле спортзала она остановилась и неожиданно почувствовала волнение. Она не могла понять, что с ней происходит. Немного постояв возле двери, она передумала заходить в спортзал и медленно стала подниматься по лестнице. Но на площадке остановилась и побежала вниз. Желание увидеть его, рассказать о своей победе, пересилило все остальное.

Олег сидел за столом и просматривал конспект предстоящего урока. Неожиданно он почувствовал на себе взгляд. Приподнял голову и увидел зеленые озера — глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Молчание нарушила Ира.

— Здравствуйте, Олег Иванович,

В ответ он молча кивнул, потом спохватился и спросил:

— Как выступила?

Она достала из сумки грамоты и медали за призовые места, положила перед ним. Олег, рассмотрев их, улыбнулся.

— Поздравляю. Я рад за тебя.

— Я могла бы и первое место занять, но упала с бревна.

— Ничего страшного. Еще не раз будешь падать. Это спорт.

Она села и, глядя ему в глаза, неожиданно спросила:

— Олег Иванович, а у вас девушка есть?

Вместо того, чтобы отчитать девчонку за глупый вопрос, Олег отрицательно покачал головой.

— А почему? — не унималась та.

— Жду, когда ты подрастешь, — решил отшутиться он. Некоторое время Ира молча смотрела на него. Он перелистывал конспект.

— Вы правду сказали?

Олег приподнял голову.

— А что я сказал?

— Вы сказали, что будете ждать меня.

Он хотел ответить, что пошутил, но, увидев выражение ее глаз, замешкался. Девочка ждала серьезного ответа.

— Буду ждать, но с одним условием: если станешь олимпийской чемпионкой.

— Я стану! — уверенно произнесла она и вся засияла. — Олег Иванович, вы только ждите меня и ни с кем не встречайтесь. Хорошо?

Он не знал, что ответить. Его выручили ребята, вошедшие в кабинет.

— Олег Иванович, можно взять мячи?

После второго урока за ним пришла секретарша.

— Вас вызывает директор. Пришла мать Оверченко. Она в истерике.

В кабинете директора чересчур полная женщина высокомерно окинула его взглядом и отвернулась. Лицо у Галины Анатольевны было бледное,

— Олег Иванович, пожалуйста, садитесь. Это мать Саши Оверченко. Лично от вас она хочет услышать о конфликте с ее сыном. Расскажите…

— О каком конфликте вы говорите? — резко оборвала Наталья Валентиновна. — Не конфликт, а избиение моего сына! Он ему руку поломал, а вы — конфликт! Я с вами не согласна!

— Положим, руку он вашему сыну не поломал. Вчера я ходила в больницу и видела Сашу. В палате с другими больными он азартно играл в карты. Пожалуйста, Олег Иванович, расскажите, как все произошло.

Олег молча смотрел себе под ноги. Настроение было паршивое. Возникло желание плюнуть на все, уйти из школы, и он готов был это сделать, но, взглянув на директора, остановил себя и стал рассказывать,

Дверь тихо отворилась, вошел полковник. Осторожно ступая, он сел за стол против женщины. Олег говорил коротко. Не дослушав его, Наталья Валентиновна грубо оборвала:

— По-вашему выходит, что Саша виноват?

— Да, виноват, — решительно произнес Олег.

— А вы что, не виноваты?

— Я тоже виноват. Мне надо было вообще его к урокам не допускать…

— Я на вас в суд подам!

— Делайте, что хотите, но вашего сына я больше к уроку не допущу.

— Вы так думаете?

— Да.

— А вам не кажется, что вас самого к урокам нельзя допускать?

— Простите, пожалуйста, — подал голос полковник, — я военрук этой школы, учу вашего сына. Позвольте спросить: вы бы хотели узнать правду о вашем сыне?

— Можете себя не утруждать! Я заранее знаю, какую вы ему дадите характеристику, но я своего сына знаю лучше. Он не такой, как вы думаете.

— Это хорошо, что вы мои мысли читаете. И все-таки я бы хотел, чтобы вы набрались терпения и выслушали меня. Думаю, это в ваших интересах. Вы в курсе, что уже больше месяца я не допускаю его к своим урокам?

— И за что вы его выгнали?

— За избиение ученика 10 «Б» класса. У меня от ребят есть объяснительные. Ваш сын эгоист, настоящий циник. В армии я прослужил 32 года и за это время ни разу такого подобного экземпляра, как ваш сын, не встречал. В школе он терроризирует всех. Ходят слухи, что он обирает малышей. Неужели вы, как мать, не видите, что он не такой, каким вы его хотите нам показать? Внешне он безукоризнен. Выглажен, одет по последней моде. Парень что надо, но в душе, простите за грубую откровенность, гнилой… Я понимаю, что вам трудно слушать нелицеприятные слова в адрес вашего сына, но мы желаем и вам, и ему добра. Если вы сейчас его не остановите, будет поздно и в дальнейшем его остановит милиция. Нам надо вместе подумать…

— Я больше не хочу вас слушать! Прекрасно поняла, к чему вы все это клоните. Наговаривая на моего сына, вы хотите оправдать своего коллегу. Не выйдет! Я на него в суд подам!

— Жаль, что вы нас не поняли. На днях к Галине Анатольевне приходили родители Светланы Тарасовой — девочки, которую обидел ваш сын, просили совета, подавать на вашего сына в суд или нет. И Галина Анатольевна уговорила их не делать этого. Я бы вам посоветовал так же поступить. Олег Иванович очень порядочный учитель. Таких надо еще поискать. Его мы в обиду никому не дадим и, пожалуйста, без угроз. В городе вы личность известная. Если люди узнают, что и на вашего сына в суд подали…

Думаю, это не в ваших интересах. Судить его, конечно, не будут, но общественного резонанса вам не миновать.

— Вы что, решили меня шантажировать?

— Да побойтесь Бога! У меня даже в мыслях не было, — развел руками полковник.

Женщина демонстративно отвернулась от него.

— Галина Анатольевна, я бы хотела наш разговор закончить наедине.

Мужчины вышли. Вадим Егорович с сочувствием посмотрел на Олега.

— Выше голову, дружище! Это пока цветочки, ягодки впереди. Но если любишь спокойную жизнь, пока не поздно, драпай из школы!

После обеда директор вызвала их обоих к себе. На столе у нее возвышался торт. Сама Галина Анатольевна улыбалась.

— Мужчины, садитесь, я вас чаем угощу!

Полковник усмехнулся.

— Если моя интуиция меня не подводит, мы выиграли бой.

— Вы нравы. И спасибо вам: если бы не ваше вмешательство, я не знаю, чем эта история закончилась бы. Она забирает обратно свое заявление. Но поставила условие: Саша должен ходить на ваши уроки.

— Нет, я его не допущу!

— Вадим Егорович, я ей слово дала, что он будет допущен к вашим урокам.

Он хотел вновь ответить отрицательно, но увидел умоляющее выражение ее глаз.

— Что ж… Раз вы дали слово, пусть будет по-вашему.

— Спасибо, Вадим Егорович. А сейчас кушайте торт!

— Только торт, Галина Анатольевна, по-моему, с этого юноши причитается. Олег, рядом со школой магазин. Шампанское ждет тебя.

Олег встал, но директор остановила его.

— Не надо, обойдемся без шампанского.

Олег хотел снова сесть, но полковник недовольно посмотрел на него.

— Олег, ты в армии служил?

— Нет.

— Будешь служить. Выполняй мой приказ.

Олег улыбнулся и быстро вышел. Военрук посмотрел ему вслед.

— Хороший парень. Он мне нравится. Он стоит того, чтобы за него драться.

Минут через десять Вадим Егорович уже открывал шампанское. Галина Анатольевна взяла фужер, растроганно обвела взглядом мужчин.

— Как я рада, что вы у меня есть. Спасибо вам.

— Это вам спасибо, — не остался в долгу Вадим Егорович. — За вас, Галина Анатольевна!

* * *

После школы Ира пошла на тренировку. Первыми словами, которые тренер услышал от нее, были:

— Константин Петрович, я хочу стать олимпийской чемпионкой!

«Хотеть не вредно», — чуть было не ответил тот, но, увидев ее сияющие глаза, передумал.

— Ты можешь стать олимпийской чемпионкой. При условии…

— Работать, работать и работать… — опережая его, быстро протараторила Ира.

— Не перебивай, когда я говорю!

— Извините.

— Ты не ошиблась. Да, надо работать, но это еще не все. Посмотрим твои плюсы и минусы. Первое — ты работяга, с этой стороны претензий нет. Второе — ты одаренная, это тебе досталось от природы или по наследству, хотя твои родители гимнастикой не занимались. Третье… — он задумался.

— А минусы? — спросила она.

— Минусы? — некоторое время он молча смотрел на нее, обдумывая, как поделикатнее выразиться. И неожиданно для нее произнес: — У тебя для гимнастики рост большой. Сейчас тебе двенадцать, а по росту ты догнала шестнадцатилетних гимнасток. Твой рост тебе недобрую службу сослужит. Ты хорошо смотришься на вольных упражнениях, а на остальных снарядах неважно. Если твой рост не остановить, самое большее — получишь мастера спорта и на этом твоя спортивная карьера закончится.

— А что надо сделать, чтобы я не росла?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Есть много способов. Главное, чтобы ты этого сама захотела.

Ира слушала его и в знак согласия кивала головой.

На следующий день, стоя недалеко от пятиэтажного дома, где жил Олег, Ира ждала, когда он появится. Как только тот вышел из подъезда, девочка пошла ему навстречу.

— Здравствуйте, Олег Иванович!

— Здравствуй, Ира. Ты что здесь делаешь?

— Вас жду.

— Опять едешь на соревнования?

— Нет. Просто вас ждала.

— Ира, давай договоримся. Больше не приходи. Хорошо?

— Почему? — удивилась она.

— Ну как тебе объяснить… Это неприлично. Если бы ты жила в моем доме — другое дело, а ты живешь далеко отсюда.

— Ну и что? Мне нетрудно пробежаться к вам.

— Ира, неужели ты сама не можешь догадаться?

— А зачем догадываться? Мне приятно вас встречать.

— Ира, я учитель, ты можешь это понять?..

— Я знаю, что вы мой учитель, но я не пойму, что здесь плохого?

— Неприлично. Понимаешь?

Нет, она не понимала. Ее детский ум не мог постичь, почему по утрам «неприлично» приходить к нему, чтобы вместе идти в школу…

После уроков Ира заглянула к Олегу. У него в кабинете были мальчики. Она скромно встала возле дверей в ожидании, когда он останется один. Когда ребята ушли, он посмотрел на нее.

— Ты ко мне?

— Да, Олег Иванович. Мне надо с вами поговорить.

— Слушаю.

— Олег Иванович, у вас какой рост?

— 186 сантиметров.

— А вам нравятся стройные девушки?

Он вопросительно уставился на нее. Она ждала ответа.

— Конечно, нравятся.

— А если девушка будет маленького роста?

— Не понял. Может, объяснишь?

— Ну, вы полюбили бы девушку маленького роста, как я?

— А при чем здесь рост?

— Как при чем? Вы же сами сказали, что вам нравятся стройные девушки.

— А разве в росте дело? Лишь бы она была хорошим человеком. А ты что, боишься за свой рост?

— Боюсь, Олег Иванович, — тяжело вздохнув, как взрослая, произнесла она. — Мне тренер сказал, что если я и дальше буду расти, то олимпийской чемпионкой не стану.

— Ошибается твой тренер. Ты видела Ларису Латынину?

Ира молча кивнула.

— Разве рост помешал ей стать чемпионкой олимпийских игр? А Нелли Ким? Людмила Турищева? А Саади была вообще рослая.

— А Корбут, Олег Иванович, была маленькая.

— А мне маленькие гимнастки не нравятся. Мне их по-человечески жалко. Многие тренеры в ущерб женственности превращают гимнасток в роботов. Они думают только о победах. О том, что этой гимнастке не вечно заниматься спортом, они порою забывают.

Он заметил, как изменилось лицо девочки. Ему стало жаль ее.

— Но тебе нечего бояться. Ты будешь стройная. За один твой рост судьи поставят высший балл.

— А мой тренер посоветовал мне замедлить рост.

— Не надо этого делать!

— Тогда я не стану олимпийской чемпионкой.

— Ты будешь олимпийской чемпионкой.

— Вы в этом уверены?

— Да. Потому что ты этого хочешь.

С минуту помолчав, девочка спросила:

— Олег Иванович, а можно мне с вами дружить?

— Конечно, можно. — Он улыбнулся.

— По-настоящему?

— А что, дружба бывает не по-настоящему?

— Не знаю. Но мне бы хотелось, чтобы вы пришли мне на помощь, если я попаду в беду. А если вы попадете, я приду к вам на помощь… И еще хочу, чтобы вы больше ни с кем не дружили.

Глядя в ее большие наивные глаза, он снова улыбнулся.

— Насчет дружбы с другими я не могу дать тебе слово. У меня много друзей, а что касается преданности в дружбе, в этом можешь быть уверена,

— Дружбу я имела в виду не с мужчинами, а с девушками.

— С какими девушками?

— Ну, чтобы вы не встречались с девушкой. Хорошо?

Он растерялся и не знал, что ответить.

— Хорошо? — снова спросила она и протянула ему руку.

Он сам, не желая этого, протянул навстречу свою. Ира вложила в его широкую ладонь свою детскую ручку. От этого прикосновения он неожиданно почувствовал странное волнение. Невидимое тепло от ее руки разлилось по всему его телу. Стыдясь этого ощущения, он разжал ладонь.

— Спасибо, Олег Иванович. Я буду вашим другом. До свидания.

— Погоди, а как насчет оценки? Ты думаешь исправлять?

— А вы поставьте мне пятерку. Мы же теперь друзья!

Он засмеялся.

— Так не пойдет. Слышала такую поговорку: дружба дружбой, а дело делом. Пятерку заработаешь своим трудом. Завтра у вас урок физкультуры и ты мне сдашь зачет по прыжкам в длину. Полазаешь по канату…

— Олег Иванович, но ведь все это я на тренировке прохожу! Я…

— Твоя гимнастика — это добровольное дело, а здесь школьная программа и ты наравне с классом обязана сдавать то, чему я тебя учу. Поняла?

Девочка нехотя кивнула головой.

— Ну, если поняла, беги на урок, а то опоздаешь.

Когда Ира ушла, Олег с облегчением вздохнул и неожиданно почувствовал, что на лбу выступил пот.

Вечером, помогая матери готовить ужин, Ира завела разговор про свой рост и сказала, что советует тренер. Дарья Александровна отреагировала резко:

— Твой тренер дурак! Даже не смей его слушаться!

— Мама, тогда я не стану олимпийской чемпионкой!

— Ну и не надо.

— Нет, мама, я должна стать олимпийской чемпионкой!

Дарья Александровна недовольно посмотрела на дочь.

— Ты что, собираешься всю жизнь спортом заниматься? Спорт пришел и ушел, а рост остается до самой старости. Ты же вчера видела по телевизору конкурс красоты. Просто любо смотреть на этих стройных красавиц. Когда ты подрастешь, тебе можно в конкурсе красоты участвовать, а ты хочешь остаться коротышкой… Я завтра же пойду к твоему тренеру. Пусть только попробует на твой рост повлиять! Я ему такое устрою…

— Мама, не надо! Я сама решу, что мне делать.

— Я тебе так решу, что чертям тошно будет. Только посмей! Узнаю, на этом и закончится твоя гимнастика. До сих пор не могу себе простить, что послушалась твоего отца и разрешила тебе на гимнастику ходить. Однажды я увидела, как ты ударилась животом о снаряд. Я в обморок чуть не упала. Придет время, и ты выйдешь замуж. Сможешь ли родить ребенка? Вот послушай мать: бросай ты эту гимнастику, а если не можешь без спорта, переходи на художественную. Мне она больше по душе. Там девчата на девчат похожи. А в спортивной гимнастике"? Плечи широкие, сами короткие. Я разговаривала с тренером по художественной гимнастике, ты ее знаешь. Она обратила на тебя внимание и хочет, чтобы ты к ней перешла.

— Нет, мама, я буду заниматься спортивной гимнастикой.

На следующий день Ира сообщила тренеру:

— Константин Петрович, я не хочу быть маленькой.

Он понял, что она имеет в виду.

— Это дело добровольное. Но тебе с твоим ростом будет трудно.

— Не переживайте, я вас не подведу. Вот увидите, я стану олимпийской чемпионкой! — И неожиданно для тренера она побежала к бревну, взлетела наверх и три раза сделала «колесо».

Константин Петрович не верил своим глазам. Она выполнила элемент из программы мастеров спорта международного класса. Он еще не учил ее этому, а она свободно и легко выполнила сложнейший элемент.

Ира соскочила с бревна и с улыбкой подошла к тренеру.

— Я стану олимпийской чемпионкой! Вы только верьте мне. Мой рост помехой не будет! Я воспользуюсь им, чтобы он помог в моей мечте.

Он хотел возразить, сказать, что именно высокий рост станет помехой ее мечте, но передумал.

На тренировках Ира стала неузнаваема. Она буквально выжимала из себя все, что могло дать ее хрупкое тело. Если что-то не получалось с первого, второго раза, она делала это в третий, четвертый и лишь тогда отходила от снаряда, когда уже не было сил. Порою тренеру приходилось буквально выгонять ее из спортзала. Он понимал, что если она и дальше будет так заниматься, то рано или поздно сломается.

В очередной раз, когда Ира полетела с бревна и, прихрамывая, полезла обратно, он подошел к ней, схватил за руку и снял с бревна.

— Ты что, сдурела? Хочешь обогнать время? Куда ты спешишь? У тебя вся жизнь впереди! Придет и твое время. Ты же подорвешь свой организм! Ты этого добиваешься?

Ира молчала. Он еще долго выговаривал ей. Девочка неожиданно заплакала. Он присел рядом, обнял за плечи.

— Я чувствую, что тебе не терпится стать взрослой. Не спеши расстаться со своим детством. К нему у тебя возврата не будет. А цель, которую ты поставила перед собой, от тебя не убежит. Главное, не спеши. Гимнастика стала сложной, и ее просто так, наскоком мы с тобой не возьмем. Да, тебе хочется выполнять более сложные элементы. Тебе не по душе, что к ним я тебя веду медленно, но ты должна понять, что так надо. Доверься мне, а без этого у нас ничего не получится. Поняла?

Ира, вытирая слезы, молчала.

— Значит, ты не поняла меня… Альбина! — он подозвал одну из девушек, которые занимались вольными упражнениями.

Та подбежала к нему.

— Сбегай в тренерскую, на столе лежит тетрадь и авторучка, принеси, пожалуйста.

Через минуту та вернулась.

— А теперь, Альбина, напиши мне из тригонометрии любую формулу.

Та удивленно посмотрела на тренера.

— Пиши!

Она написала формулу, протянула тренеру.

— Спасибо, можешь идти.

Он протянул тетрадь Ире.

— Раскрой скобки!

Та посмотрела на формулу.

— Мы такое еще не проходили.

— Я знаю. И сколько бы ты ни старалась, ты не решишь. Потому что ты учишься в пятом классе, а формула из десятого. Ты хочешь обогнать самое себя? Попробуй! Но у тебя ничего не получится. Всему свое время. Поняла?

Он погладил ее по голове, встал и медленно пошел в раздевалку. Ира еще долго сидела и размышляла над словами тренера.

* * *

Незаметно пролетело время. Наступили летние каникулы. Тренер дал Ире месяц на отдых, и она вместе с родителями собралась ехать в гости в Иркутск, к бабушке — матери отца. Перед отъездом Ире хотелось повидать Олега Ивановича. Она уже больше месяца не видела его. После долгого колебания она решилась и впервые пошла к нему домой.

Дверь открыла красивая белокурая женщина. Ира догадалась, что это мать Олега Ивановича.

— Здравствуйте.

Елена Владимировна, непроизвольно любуясь девочкой, кивнула в ответ.

— Олег Иванович дома?

— Нет. Он уехал к другу.

— А когда он приедет?

— Обещал в понедельник.

Елена Владимировна заметила, как потускнели у госгьи глаза.

— А что Олегу передать?

— Скажите, что приходила Ира.

Как только она произнесла свое имя, Елена Владимировна улыбнулась.

— Так вот ты какая! Мне Олег часто о тебе рассказывал. Проходи, я тебя чайком угощу. Звать меня Елена Владимировна.

Ира колебалась. Елена Владимировна взяла ее за руку, ввела в дом. Усадила на диван. Из комода достала альбом с фотографиями.

— Пока я буду на кухне чай готовить, ты посмотри альбом Олега.

Ира открыла альбом. На нее смотрел маленький и остриженный наголо мальчишка… Девочка не заметила, как в зал вошла Елена Владимировна. Та опустилась рядом с ней и стала рассказывать историю каждой фотографии. Потом они пили чай. Незаметно между ними установились теплые, непринужденные отношения. Ире казалось, что она давно знает эту женщину и что часто бывала в этой уютной квартире.

Неожиданно Ира спросила:

— Елена Владимировна, а у Олега девушка есть?

— Нет, Ирочка. Он ни с кем не встречается. У меня на работе есть одна прелестная девушка. Закончила институт, умница, скромница. Хочу ее с Олегом познакомить, а он ни в какую.

— А почему?

— Не знаю, доченька. Говорит: отслужу армию, вернусь и тогда выберу себе подругу жизни.

— А когда Олег Иванович в армию пойдет?

— Не знаю. Ему отсрочку дали.

Елена Владимировна не заметила, как у Иры заблестели глаза. Расстались они тепло. Ира шла домой в самом прекрасном настроении. На улице ласково грело солнце. От счастья ей хотелось закружиться в вальсе, и она не удержалась… Резко остановилась, вспомнив про желание Елены Владимировны познакомить сына с девушкой. Радужное настроение улетучилось в одно мгновение, вместо него в ее юное сердце вселился страх. Неужели он будет встречаться с девушкой? Хотела вернуться назад, сказать Елене Владимировне, чтобы она не знакомила Олега Ивановича ни с кем, но тут же поняла, как это глупо и бесполезно…

другие дома, и особняк долгое время пустовал, но потом местные власти решили устроить в нем детскую библиотеку. В этой же библиотеке, после ухода на пенсию, стала работать и Анна Дмитриевна…

Ире не терпелось поскорее увидеть бабушку, и она первой вбежала на веранду, открыла дверь.

Анна Дмитриевна, лежа на диване, читала. Внучка буквально налетела на нее.

— Бабуля!

— О Господи! — только и могла произнести обрадованная бабушка.

Сидели за столом допоздна. Когда стали укладываться спать, Ира попросилась к бабушке. Та с удовольствием согласилась. В постели, прижавшись к ней, Ира неожиданно спросила:

— Бабуля, а во сколько лет можно влюбляться?

В комнате было темно, только бледный свет луны проникал в окно. Но Анна Дмитриевна видела глаза внучки.

— Наверное, в любом возрасте. С первого шага, который ребенок делает по земле.

— Бабуля, я про настоящую любовь спрашиваю! Ну вот ты, сколько тебе было лет, когда ты влюбилась в дедушку?

— Четырнадцать. Тогда я училась в женской гимназии, с. ейчас в ней музей. У нас был вечер, и наш директор пригласил мальчиков из мужской гимназии. На танец меня анганжировал высокий, красивый юноша, Я никогда раньше с мальчиками не танцевала, испугалась и отказала ему. А он смотрит на меня и не может оторвать взгляда. И тогда я пошла. Это был твой будущий дед.

— Ты сразу его полюбила?

— Нет. Он долго ухаживал за мной.

— А как он сказал, что любит?

— Очень просто. Однажды пришел на очередное свидание, принес большой букет роз и сказал: «Я люблю вас».

— А ты?

— Я молчала.

— Почему?

— Ирочка, а ты случайно не влюбилась?

Ире хотелось признаться, но она боялась выдать свою тайну. Анна Дмитриевна это поняла и опередила ее:

— Любовь, Ирочка, — это божественный дар. Если когда-нибудь в твоем сердце вспыхнет любовь, то полюби один раз и на всю жизнь.

— Бабуля, а как узнать, что он любит?

— А ты ему посмотри в глаза и там все прочтешь.

«Читала и не раз, — хотела ответить она, — но не прочла».

— Бабуля, а на сколько он должен быть старше?

— Кто знает… Мы с твоим дедом были одногодки. Знаешь, порою нам было очень трудно. Мы ни в чем не уступали друг другу. Я думаю, муж должен быть старше жены, ну хотя бы года на четыре-пять.

Ира лихорадочно стала думать, на сколько Олег Иванович старше ее. По подсчетам, выходило на десять лет.

— Бабуля, а если он намного постарше?

Та удивленно посмотрела на внучку. Ира испугалась, что она разгадает ее тайну, быстро закрыла глаза.

— Давай спать.

Две недели пролетели, как один день. И все было бы прекрасно, если бы не Ирина тревога. Ей казалось, что за то время, пока она в гостях, Елена Владимировна обязательно познакомит Олега с той девушкой. Она буквально рвалась домой, и когда отец намекнул, что не против еще с недельку пожить здесь, Ира запротестовала, сказав, что ей надо тренироваться.

Перед отьездом Анна Дмитриевна повела Иру к себе в комнату. Из небольшого шкафчика, обшитого резной панелью, она достала маленькую шкатулку, открыла ее.

— Это кольцо, Ириша, мне подарила моя мама. Теперь оно твое. Береги его. А будет у тебя дочь, передашь ей.

Она взяла руку внучки и надела кольцо на указательный палец. Увы, кольцо было велико. Анна Дмитриевна с сожалением посмотрела на Иру.

— Бабуля, когда я подрасту, тогда и подаришь.

— Я, может, и не доживу до этих лет. Возьми сейчас.

В комнату вошла Дарья Александровна. В руках дочери

увидела бриллиантовое кольцо.

Олег Иванович. Она опешила. Хотела крикнуть, но он уже был далеко. Терпеливо стала ждать его возвращения. Через час, завидев его издали, пошла навстречу.

— Здравствуй, Ира! Ты что здесь делаешь?

— Здравствуйте, Олег Иванович. Ходила к подруге и случайно увидела вас, — на ходу придумала она.

Олег, вытирая со лба пот, с улыбкой смотрел на Иру.

— Мама сказала, что ты перед отъездом приходила к нам. Как отдохнула?

— Хорошо.

Он посмотрел на часы. Она испугалась, что он уйдет, и, набравшись смелости, спросила:

— А Елена Владимировна дома?

Он кивнул головой.

— А можно мне ее увидеть?

— Можно. Пошли к нам.

Войдя в прихожую, Олег крикнул:

— Мама, принимай гостью!

Из кухни выглянула Елена Владимировна. Увидев Иру, радушно улыбнулась, подошла к ней и обняла.

— Здравствуй, доченька. Ты давно приехала?

— Вчера вечером.

— Пошли, на кухне посидишь.

На кухне Елена Владимировна внимательно посмотрела на нее.

— Ты очень похорошела. Как отдохнула?

— Спасибо, хорошо.

Ира стала рассказывать, как она ходила в лес по ягоды, а самой не терпелось спросить про девушку. Быстро закончив свой рассказ, она спросила:

— Елена Владимировна, а вы Олега Ивановича познакомили с той девушкой?

— С какой девушкой?

— А помните, вы говорили, что у вас на работе есть девушка, с которой Олегу Ивановичу надо познакомиться.

— Нет, не познакомила. Я ему говорила, а он и слушать не хочет.

Ире захотелось подскочить в Елене Владимировне и расцеловать ее. Душа ликовала. Страх, который постоянно преследовал ее, исче;.

В кухню вошет Очег. Он сел за стол и, улыбаясь, произнес:

— А ты здорово подросла. Тебя и не узнать…

До самого обеда она пробыла в гостях. Ей было здесь так уютно, что не хотелось уходить. И все-таки надо было идти. На улице, задрав голову, она отыскала окно квартиры Бондаренко, в надежде, что на нее смотрит Олег Иванович. Но его не было. Ира не обиделась. Она была и так уже счастлива. Счастлива тем, что Олег Иванович не встречается с той девушкой.

* * *

Когда девочка ушла, Елена Владимировна сказала:

— Олег, мне кажется, что Ира влюблена в тебя,

— С чего ты взяла?

— Я заметила по ее глазам. Когда она смотрит на тебя, в них только любовь.

— Тебе показалось.

— Нет, сынок, не показалось. В прошлый раз, когда она была у нас, я рассказала ей про девушку, с которой хотела тебя познакомить. Если бы ты видел тогда, как изменились у нее глаза! Даже трудно передать… Я тогда этому не придала значения, а когда она сейчас спросила об этом и я ответила, что ты не хочешь знакомиться с той девушкой, глаза у нее засветились.

— Мама, о чем ты говоришь? Она же ребенок!

— Сейчас ребенок, а через несколько лет будет невестой.

— К тому времени, когда она невестой станет, я для нее буду старик.

— Олег, да побойся Бога! Какой же ты старик! Тебе сейчас двадцать четыре года, а ей сколько?

— Наверное, двенадцать-тринадцать.

— Через шесть лет ей будет восемнадцать, а тебе тридцать.

— Мама, ты что, всерьез?

— А почему бы нет?

— Ты меня удивляешь. Если она, как ты говоришь, влюбилась в меня, то это у нее детское увлечение и оно быстро пройдет.

Мать пристально посмотрела на него и покачала головой.

— Нет, сынок. По ее глазам вижу, что это не детское увлечение. Да и сердце мне подсказывает, что это у нее очень серьезно.

— Да она еще не доросла до того, чтобы быть серьезной!

— Ты, сынок, ошибаешься. В этой девчонке есть что-то такое, что не всем дано. Если она полюбила, то раз и навсегда.

— Ты так думаешь?

— Да, сынок.

— И что ты мне посоветуешь?

— Я и не собираюсь тебе советы давать. Пусть твое сердце подскажет, что делать.

— Мама, я же ее учитель. У-чи-тель… Кто-нибудь узнает, засмеют. Ну, училась бы она в десятом, в одиннадцатом, как-то можно было бы понять. Но она же в пятом классе! Это смешно.

— Между прочим, она в шестой перешла.

— Да пусть даже в восьмой! Все равно она ребенок.

— А мне кажется, что Ира о себе так не думает.

— Она в облаках витает, поэтому возомнила себя взрослой.

Елена Владимировна подошла к нему, потрепала ею по щеке.

— Не обманывай меня. Я по твоим глазам вижу, что она тебе тоже не безразлична. А если я не права, давай пригласим в гости Вику. Она тебе понравится.

— Мама, ты опять за свое? Мне никто не нужен.

— Ладно, не буду больше. Ты поможешь мне ковры потрясти?

Спустя два дня Ира вновь пришла к ним. Елена Владимировна была рада от души. Обе устроились на кухне, а в зале переживал Олег: ну как завести разговор с этой строптивой девчонкой и сказать, чтобы больше не приходила к ним? И чтобы выбросила из головы то, о чем думает. Он твердо решил уловить момент и все это сказать, прямо ей в глаза.

В дверях показалась Ира. Глаза их встретились. Олег открыл было рот, чтобы все сказать, и тут же закрыл его. Ох уж эти глаза…

В зал вошла Елена Владимировна, увидела их, молча смотревших друг на друга, улыбнулась.

— Пошли обедать.

Ира покраснела, встала.

— Спасибо, Елена Владимировна, но мне надо на тренировку.

— Ты поешь, а потом пойдешь.

— Мама, спортсмены перед тренировкой не едят, — вмешался Олег. — Если у нее будет полный желудок, она потеряет равновесие на бревне и полетит на землю.

Ира засмеялась.

— Не на землю, а на маты.

— А на чем маты лежат? На воде?

Когда Ира ушла, Елена Владимировна строго посмотрела на сына.

— Об одном прошу: не вздумай ранить ее душу. Может, со временем это у нее, как ты говоришь, и пройдет, но сейчас не убивай ее чувства. Она счастлива. А ты радуйся, что такое юное создание полюбило тебя.

— Ты про ее любовь так уверенно говоришь, как будто она призналась тебе.

— Об этом говорят ее глаза. А свою любовь она будет держать в тайне. Придет время, и она сама о ней скажет. Я наблюдала за тобой. В разговоре с ней ты очень груб. Будь немножечко с ней понежнее. Ты же сам видишь, что она еще дитя, а дети в таком возрасте очень ранимые.

— Мама, может, хватит на эту тему?

* * *

Летние каникулы пролетели незаметно, и незаметно пролетели первые недели учебы.

Однажды в школе, проходя мимо туалета, Олег услышал отборный мат. Он зашел в туалет. Там коромыслом стоял табачный дым. Ребята, увидев учителя, выбросили сигареты в унитаз и испуганно уставились на него. Лишь один Оверченко продолжал демонстративно курить. Олег подошел к нему.

— Может, выбросишь?

— Сигарета дорогая, и я не могу себе позволить такую роскошь. Может, вам дать покурить?

Олег понял, что тот в открытую толкает его на очередную провокацию. С трудом сдерживая себя, чтобы не влепить ему по зубам, он вновь потребовал, чтобы тот бросил сигарету, но Оверченко только вызывающе ухмыльнулся. Из коридора донесся звонок на урок. Ребята, до того молчаливо наблюдавшие за учителем, быстро проскользнули мимо него и выскочили из туалета. Оверченко нарочно бросил окурок мимо унитаза и хотел выйти, но Олег схватил его за локоть и сильно придавил. Глаза их встретились. Оверченко, ехидно улыбаясь, спросил:

— Опять хотите сломать мне руку?

— Сломаю, если не поднимешь окурок.

— Не дождетесь. И советую отпустить мою руку. Вам же будет хуже.

— Я еще раз повторяю тебе: подними окурок!

Оверченко попытался освободить руку, но Олег крепко

держал ее. Неожиданно Оверченко размахнулся свободной рукой и нанес Олегу удар в область живота. От резкой боли тот на мгновение расслабил руку, и Оверченко воспользовался этим и рванул к двери. Но в последний момент Олег успел подставить ему подножку и тот полетел на пол, но тут же вскочил. Открытую им дверь загородил военрук. Оверченко попытался проскользнуть мимо, но Вадим Егорович оттолкнул его обратно в туалет и закрыл дверь на крючок. Олег, полусогнутый, все еще не мог прийти в себя от боли.

— Олег, он что, тебя ударил?

Тот отрицательно покачал головой. Но Вадим Егорович понял, что это не так и, свирепо глядя на Оверченко, со всего размаху влепил ему пощечину, а потом схватил за ухо.

— Ты, сволочь, на кого руку поднял?

От боли у того исказилось лицо.

— А ну, пошли к директору.

Но Олег остановил его.

— Вадим Егорович, не надо. Я сам с ним разберусь. Потом. Сейчас пусть уходит.

Военрук схватил Оверченко за шиворот, открыл дверь и с силой вышвырнул из туалета. Тот с грохотом упал на пол, потом вскочил и, трусливо оглядываясь, побежал.

— Я был в классе, когда прибежали мальчишки и сказали, что Оверченко вам грубит, — объяснил военрук. — Нет, Олег Иванович, ты как хочешь, но безнаказанно это оставлять нельзя. Надо директору сказать.

— Не надо! Я же сказал, что сам с ним разберусь.

Военрук посмотрел на бледное лицо Олега и понял, что

тот не хочет предавать этот инцидент огласке. Если он станет достоянием гласности, лучше уходить из школы…

Вадим Егорович направился в класс, где учился Оверченко.

— Ольга Федоровна, можно вашего Оверченко на пять минут?

Учительница молча рукой показала Оверченко на дверь.

Тот взял дипломат и последовал за военруком. В классе военной подготовки Вадим Егорович закрыл дверь на ключ и вплотную подошел к Оверченко.

— Ты, недоделанный ублюдок, долго будешь терроризировать школу?

Тот с опаской посмотрел на военрука.

— Отвечай, когда тебя спрашивают!

Оверченко, опустив голову, трусливо молчал.

—’ Вот что, юноша. Сейчас я пойду к директору и поставлю условие: в школе должен остаться или ты, или я. Другого не будет. Добрый тебе совет: если не хочешь, чтобы дело дошло до суда, беги за своей мамашей, добровольно заберите документы и дуйте в другую школу. На этот раз ваш номер не пройдет и мохнатая лапа твоих родителей не'спасет.

Когда Оверченко ушел, военрук сел за стол, задумался. Его волновала судьба Олега. Боясь, что конфликт между Олегом и Оверченко может принять нежелательный оборот, решил о случившемся все же доложить директору. Галина Анатольевна, выслушав его, побледнела. О таком ЧП, когда ученик поднимает руку на учителя, за свои двадцать лет педагогической работы она не слыхала. Поэтому произнесла:

— Я доложу об этом заведующему гороно!

Но Вадим Егорович был против.

— Не надо этого делать. Если мы это дело предадим широкой огласке, потеряем Олега Ивановича. Он из школы уйдет. Надо срочно вызвать мать Оверченко и рассказать, как это было. Женщина она неглупая, и, чтобы спасти сына, переведет его в другую школу.

— А если она этого не сделает?

— Тогда вы, как директор, выбирайте. Или мы с Олегом Ивановичем уходим из школы, или этот подонок. Одного я не пойму… Почему вы не можете вышвырнуть его из школы? Соберите педсовет. Выслушайте учителей, Вынесите постановление и исключите из школы.

— Чтобы его исключить, надо предать огласке то, что произошло в туалете, без этого мы не сможем его исключить. Нас затерроризирует гороно. Выход один. Надо поговорить с его матерью.

— А если она действительно не согласится?

— Честно говоря, не знаю, что и придумать. Нет у меня таких прав, чтобы за курение или пропуски уроков ученика, а тем более старшеклассника, из школы исключать. Я сейчас позвоню Оверченко. Расскажу, что натворил ее сын. Посмотрим, что она на этот раз предпримет.

Спустя час в кабинет военной подготовки заглянула улыбающаяся Галина Анатольевна. Вадим Егорович понял, что ей удалось уговорить Оверченко забрать документы.

— А теперь надо поговорить с Олегом Ивановичем, — посоветовал военрук. — Он в подавленном состоянии. Парень хороший, умница, трудяга и жалко будет, если он из школы уйдет. Я слышал, что его заманивают в детскую спортивную школу. Надо нам его удержать.

— Я сегодня же поговорю с ним. Да, Вадим Егорович, пришло распоряжение из военного комиссариата и гороно. Будут проверять наличие материальной базы по начальной военной подготовке. Как у нас с этим делом?

— У нас все в порядке. Думаю, по итогам вновь займем первое место.

Директор окинула довольным взглядом кабинет, с благодарностью посмотрела на полковника. За три года работы в школе он сделал очень многое. Поднял на высокий уровень преподавание начальной военной подготовки. Оборудовал кабинет, привел в порядок полосу препятствий. На всех соревнованиях среди юношей города по допризывной подготовке школа постоянно занимала призовые места, а в этом году они в командном зачете стали чемпионами города. На всех совещаниях школу приводили в пример как образцовую в патриотическом воспитании подрастающего поколения.

Олег ремонтировал в спортзале брусья. Увидев директора, насторожился.

— Олег Иванович, если не трудно, после обеда зайдите с Вадимом Егоровичем ко мне на кофе.

— Спасибо, Галина Анатольевна, но я кофе не пью.

— Когда вас приглашает директор, тем более женщина, никогда не отказывайте. Это неприлично.

— Виноват.

Директор повернулась, чтобы уйти, но остановилась.

— Да, чуть не забыла. Приходила мать Оверченко. Она забрала документы, не хочет, чтобы ее сын учился в нашей школе. Жаловалась на Вадима Егоровича, на его предвзятое отношение к ее сыну. Я думаю, мы ничего не потеряли. Кстати, вчера на уроке в 11"Б» классе я у ребят поинтересовалась их мнением по поводу уроков физкультуры. Они довольны вами, но жалуются, что вы даете им большую нагрузку. Может, полегче?

Доброжелательно улыбаясь, она вышла.

После уроков Олег заглянул в кабинет военрука. Тот играл в шашки с семиклассником. Олег посмотрел на доску. Явный перевес был на стороне Андрея. Но Вадим Егорович не сдавался.

— Вы посмотрите на этого героя! Собрался у меня выиграть! Я ему предлагаю боевую ничью, а он ни в какую. Ну и молодежь пошла! Так и норовят стариков обыграть. Ладно, Андрей, предлагаю ничью.

Тот захлебнулся от возмущения.

— Вадим Егорович, какая ничья, вы же проиграли!

— Кто, я проиграл? Да я никогда и никому в жизни не проигрывал! Понял? Знаешь, по шашкам какой у меня разряд?

Он замолчал, словно обдумывая, какой же разряд себе присвоить. Олег улыбнулся. Было видно, что Вадим Егорович тянет время, чтобы Андрей окончательно не разгромил его.

Наконец военрук сказал:

— Ладно, сегодня твоя взяла. Приходи завтра.

Андрей, довольный, выбежал вприпрыжку из кабинета.

— Вот чертенок! Играет — будь здоров. Я ему посоветовал пойти в шахматный клуб. Голова у него хорошо работает… Ты чего такой кислый?

— Нас директор на кофе приглашает.

— Когда?

— Сказала, после уроков.

— Раз начальство приглашает, надо идти.

— К директору приходила мать Оверченко. Забрала документы и устраивает сына в другую школу.

— Да ты что? — сделал удивленные глаза полковник. — Жаль. Я бы здесь из него все соки выжал.

Когда они зашли к директору, на столе увидели большой торт и дымящий ароматом кофе.

— Ого! — покачивая головой, произнес Вадим Егорович. — Стол накрыт, словно сегодня праздник.

Галина Анатольевна с улыбкой посмотрела на них. Не успели они сесть, как дверь открылась и с шумом вошли учителя с огромным букетом цветов.

— Дорогая Галина Анатольевна! От имени педагогического коллектива нашей школы поздравляем вас с присвоением звания заслуженного учителя РСФСР.

Вадим Егорович и Олег слышали об этом впервые. Но им стало неудобно, что они пришли с пустыми руками. Директор пригласила учителей за стол, но те поблагодарили ее, вышли.

— Галина Анатольевна, почему же вы не сказали нам? Получилось как-то неловко… — произнес военрук.

В ответ директор мило улыбнулась Вадиму Егоровичу, разрезала торт и первый кусок положила перед Олегом Ивановичем.

— Вы — наше будущее, вам первому.

— А я прошлое? — возмутился Вадим Егорович.

— Нет, вы наше светлое настоящее.