45

Я стоял в центре зала, одновременно похожего и на библиотеку и на пещеру. Вокруг меня кругами расходился лабиринт монументальных книжных шкафов, полный глухих тупиков и небольших «комнат», обставленных столь же тяжеловесными столами. Одна из таких «комнат», но существенно большего, чем остальные, размера, и стала конечным пунктом моего путешествия. Путешествия, начатого даже не на вилле в окрестностях Венеции, и даже не в Гамбурге, где я постигал тайны древних текстов, или в Праге, где я впервые столкнулся с демонической сущностью по воле слепого случая. Пожалуй, все началось именно в тот момент, когда я впервые переступил порог адвокатской конторы в том самом безымянном городке на далеком севере. Ведь я так ни разу и не спросил Вильгельма, почему он решил спасти меня от страшной судьбы спившегося неудачника. Да, черт возьми! Всю жизнь я задавал непростительно, преступно мало вопросов! Возможно, многие беды можно было бы предотвратить, будь я хоть немного любознательнее.

Впрочем, повернуть время вспять было не в моих силах. В моих силах было только бороться за то будущее, которое казалось мне наиболее подходящим. Тем более, что буквально через несколько мгновений эта борьба должна была превратиться из красивой, хотя и немного приевшейся уже, метафоры в правду жизни. Враг мой предстал передо мной во всем своем отвратительном и противоестественном обличье. Тварь возвышалась над столом, стоявшим в центре «комнаты» и являвшимся, судя по всему, географическим центром всего зала, и делала вид, что внимательно и задумчиво читает книгу. Демон имел туловище, похожее на человеческое, но больше по размерам и более вытянутое по форме. Голова была яйцевидной формы с вертикально расположенными веками, и губами, настолько тонкими, что казалось, будто они отсутствуют вовсе. Нос, уши и даже отверстия, должные быть на их месте, отсутствовали. Из плеч росли крылья, подобные крыльям летучей мыши, заканчивавшиеся крючковатыми пальцами, которыми существо цеплялось за балки на потолке. А ниже пояса, вместо ног, торчали три пары рук, между которыми можно было разглядеть одновременно и мужские и женские гениталии.

«Почему каждый следующий демон, встреченный мной, оказывается гораздо гаже предыдущего?!» – не скрывая отвращения и брезгливости, промолвил я. Тварь встрепенулась, посмотрела на меня и ответила: «Зато все люди, встреченные мной, утомительно одинаковы. О, прости, ты же не человек… Даже не человек…». Демон расхохотался, почувствовав, что задел меня за живое. Я же не стал утруждать себя ответом и продолжением словесной дуэли. Молча взведя сразу оба курка пистолетов, расположившихся по обе стороны моего меча, я резко навел оружие на беса и выстрелил. Грохот и отдача даже для меня были достаточно чувствительными. Тварь же отреагировала молниеносно, вцепившись всеми руками в край стола, на котором сидела, и закрыв тело крыльями. Две освященные пули вгрызлись в цель и демона отбросило на несколько шагов назад. С жутким ревом он рухнул на пол, подняв облако пыли. Однако, этого оказалось недостаточно, чтобы отправить его обратно в пекло. Медленно мой противник поднимался. Пошатываясь и цепляясь за любую точку опоры, но поднимался.

Приняв более-менее устойчивое вертикальное положение, демон злобно посмотрел на меня, вытянув шею и наклонив голову набок. «Ты будешь умирать целую вечность!» – прошипел он, едва шевеля своими тонкими-претонкими губами. Я же прикидывал, какие шансы были у меня в рукопашной. Перезарядить пистолеты я уже не успевал, а разрядить оба ствола за раз было, конечно же, гениальным решением. Поскольку это не нанесло противнику смертельных ран, можно было никуда не торопиться и продумать свои действия. Тем временем, демон удивил меня еще раз – он согнулся, схватил передними руками свои изувеченные крылья и резким движением вырвал их из суставов. Пронзительный колючий крик снова огласил окрестности, а, вместе с ним, густая горячая кровь очень темного цвета фонтанами брызнула в стороны. Тварь же, превозмогая боль от полученных ран, деловито разрывала кожу на перепонках крыльев, что-то закручивала и заматывала этими обрывками. В итоге, этот кошмарный библиотекарь сжимал в руках два импровизированных меча, довольно длинных и гибких, чтобы наносить атаки с самых неожиданных направлений.

Неизрасходованную на изготовление оружия кожу, демон просто приложил к ранам, отчего те практически моментально затянулись. «Что ж, – прошипел бес. – Теперь мы оба готовы!». И тотчас ринулся на меня, размахивая своим нелепым, но весьма опасным, оружием. Тварь двигалась дергано, но весьма проворно и практически непредсказуемо. Все, что я мог сделать, это всеми силами стараться избежать нескончаемого града ударов, обрушившегося на меня, казалось, со всех сторон. Нанося их, демон яростно шипел и брызгал смрадной слюной из оскаленной пасти. Ему явно нравилось происходящее и даже больше – даже бросив случайный взгляд на его гениталии, можно было заметить их сильное возбуждение. Зрелище было отвратительное, однако, гораздо больше волновало то, что мой меч не мог ничего сделать с оружием беса, хотя, должен был бы с легкостью разрубить эти куски костей. С другой стороны, удары я отбивал с не меньшей легкостью, будто демон размахивал двумя травинками.

Однако, стоило мне пропустить один скользящий удар, как я сразу позабыл о травинках. Каким-то невообразимым движением, демон закинул один из «мечей» мне за спину и резко дернул снизу вверх. Три длинных, острых как бритва, когтя оставили глубокие следы, разорвав плоть почти до костей. От резкой боли меня повело, и следующий удар я также пропустил. На этот раз, удар пришелся по левому боку и был гораздо более сильным – даже сейчас я готов поклясться, что слышал, как когти дьявольского отродья скребутся о мои ребра. Вот и настала моя очередь заливать кровью все вокруг. От боли и кровопотери начинало двоиться в глазах, но самое страшное – раны не затягивались. Точнее, затягивались, но настолько медленно, что вновь раскрывались при каждом движении. Из последних сил я рванулся назад и в сторону, максимально разрывая дистанцию, чтобы получить несколько драгоценных секунд передышки, но, в то же время, не потерять пространство для маневра. Споткнувшись, я упал и кубарем покатился по полу, завывая от боли. Еле шевеля окровавленными губами, я выдавил из себя строки единственного священного гимна, который помнил:

«Sanctus Dominus Deus Sabaoth.

Pleni sunt caeli et terra gloria tua.

Hosanna in excelsis».

46

Демон услышал мои слова и на мгновение замер, скорчив гримасу отвращения и яростно заморгав своими вертикальными веками. «Неужели ты думаешь, что Богу есть дела до такого как ты?! – с издевкой прокаркала тварь. – И, даже если бы он захотел спасти тебя… есть места, где у него нет власти!». Я незаметно усмехнулся – высокомерие, по всей видимости, действительно присуще всем без исключения адским отродьям. Это давало мне драгоценные секунды, необходимые, чтобы раны начали наконец затягиваться. Решив еще потянуть время, я промолвил: «Раз Господь наш позволяет всякой мерзости ползать по земле, значит, милость Его воистину безгранична!». Демона буквально перекосило от этих слов, его веки распахнулись от злобы и глаза едва ли не полностью вылезли из орбит. «Это Закон! – взревел он, брызгая слюной во все стороны. – Закон, на котором держится весь этот бессмысленный мир!». После, бес обвел рукой наш зал: «Здесь это всё. Весь Закон, все порядки, все устройство. В каждой из книг. Тысяч тысяч лет запретной, проклятой мудрости. Никто из ублюдков Адама не в состоянии постичь ее…».

«Ты разве забыл, бес? Я не ублюдок Адама. Я ублюдок ублюдков, ошибка природы, как ты и твое племя меня называете, – раны уже достаточно срослись, от боли и слабости все еще плыло перед глазами, но я был готов к еще одной попытке. – Я не ищу милости Бога, равно как и не ищу мудрости Сатаны. Я жажду лишь мести и гибели твоему роду!». Теперь уже я сам ринулся в атаку, собрав все оставшиеся силы. Единственный маневр, на который я мог рассчитывать в сложившейся ситуации, – прорваться сквозь защиту уродливого оружия демона и разделаться с ним на самой ближней дистанции. Раны твари, которые она прикрыла собственной кожей, как я уже заметил, залечивались быстрее, чем мои, однако, оторванные крылья так и не отросли. Это давало, хоть зыбкую, но надежду. Только бы я смог подобраться поближе, только бы я смог – когтистое «острие» одного из «мечей» просвистело возле моего лица, заставив отпрянуть в сторону, в следующий миг второй «меч» вынырнул снизу, норовя распороть мне живот. Я продолжил двигаться вбок, одновременно с этим, уверенно продвигаясь вперед.

Удача улыбнулась мне и я оказался сзади и левее демона. Имея всего несколько секунд, пока отродье не развернулось, я просто не мог не воспользоваться выпавшим шансом. Две руки из четырех, на которые опирался демон, находились в пределах досягаемости, примерно на уровне моей груди. Резко развернувшись всем телом, я обрушил на них свой клинок. Освященная сталь сделала свое дело безупречно – одна рука твари оказалась отрублена у основания, вторая – в районе локтя. Демон с визгом завалился на правый бок, едва не придавив меня к полу. Я отпрыгнул и приготовился к новому натиску. Тварь же, отбросив один из «мечей», попыталась опереться на оставшуюся справа руку и встать. С первой попытки это не получилось и я не стал ждать дальше. Быстро приблизившись к чудовищу и без труда отбив несколько нервных выпадов, я перехватил руку, сжимавшую второе оружие и отрубил ее также у локтя. После этого, пинком перевернув демона на спину, я с размаху наступил на его мерзкие гениталии.

«Ты был абсолютно прав, я буду умирать целую вечность, – я методично топтал корчащегося в агонии беса. – И именно поэтому, ты сейчас лежишь в луже собственной крови, изрубленный на куски». Я всадил меч в грудь твари, проламывая ребра в поисках ее черного, исполненного злобы и скверны, сердца. Тварь же уже была не в силах кричать от боли и просто пронзительно хрипела, периодически срываясь на мерзкий свист. Моя боль уже почти прошла, хотя, общая слабость осталась, напоминая о том, что мне нужна свежая кровь. Пить кровь поверженного существа я брезговал, поэтому решил закончить свои дела здесь как можно быстрее. Опустившись на колени перед лицом демона, я схватил его голову одной рукой, а большой палец второй воткнул ему в глаз: «Если ты дашь мне то, что я ищу, я позволю тебе сказать, как тебя убить». Бес ответил: «Никак меня не убить, это лишь оболочка. Можешь терзать мое тело сколько угодно, пока из меня не вытечет вся кровь и не переломаются все кости. И потом потрать свою вечность, чтобы найти нужную книгу». Тварь плюнула мне в лицо своей гнилой кровью.

И внезапно я понял самое главное. Я встал, вытер руки о штаны. Это не сильно помогло, но немного успокоило. Подойдя к ближайшему книжному шкафу, я взял первую попавшуюся книгу, после чего обернулся к демону: «Ты лжешь, как всегда. Закон – один, мудрость – одна, следовательно, книга тоже всего одна». Тварь взвилась от бессильной злобы и заметалась по полу, насколько позволяло ее изувеченное тело. Я оказался прав. Я снова одержал победу в своей маленькой войне. Возможно, этим я развязал войну большую. Но я готов был с этим жить и держать ответ перед любым судом, если возникнет такая необходимость. «Спасибо, бес, – произнес я на прощание. – С тобой было весело. Теперь же я пойду дальше сквозь свою вечность, а ты оставайся истекать кровью, как того пожелал». Сжимая меч в одной руке и вожделенный гримуар в другой, оставив позади умирающего демона, изрыгающего совершенно безумные проклятия мне вслед, я побрел к выходу, озираясь по сторонам в ожидании возможного нападения прочих обитателей монастыря.

Однако, мне никто не встретился. Я совершенно спокойно поднялся по лестнице, ведущей из библиотеки в верхние помещения. Никакого колдовства, смущающего разум, более не ощущалось, меня окружали обычные унылые стены пустых строений. Теперь казалось, что последний человек был здесь несколько веков назад, а вполне возможно, что ни один человек здесь никогда и не был вовсе, если не считать моей Шарлотты и прочих несчастных жертв дьявольских козней. Хотя, если бы моя любимая бывала здесь, то демон непременно вспомнил бы об этом, чтобы задеть меня еще сильнее. Что ж, значит, не одно подобное гнездилище спрятано в здешних горах и прочих удаленных от ненужных глаз местах. Даже мечтать о том, чтобы чистить всю землю от этой заразы, было неимоверно глупо, тем более, что это была не только моя война. А если гораздо более могущественные силы терпят существование всех этих смрадных язв, то мне явно лучше сконцентрироваться на собственных скромных целях.

47

Овладев заветным сокровищем, я отправился в обратный путь с ближайшим закатом. И этот путь нельзя было назвать легким, ни при каких условиях – словно сама природа возненавидела меня и всеми силами стремилась, чтобы я сгинул навеки в какой-нибудь из бездонных ледяных пропастей. Я никак не мог найти правильное направление, хотя помнил дорогу, по которой пришел к монастырю, наизусть и был совершенно уверен, что мог бы вслепую повторить весь маршрут от самой Венеции. Однако, снова и снова я сворачивал не в ту сторону, ориентировался не по нужной вершине, и так далее, и тому подобное. Снежные бури не раз настигали меня, заставляя проводить по нескольку ночей в тесных пещерах, едва защищавших от солнечного света с наступлением утра. От мучительной голодной смерти я спасался, без разбора охотясь на диких зверей, крайне редко, но, все же, попадавшихся мне на глаза. Питаться кровью животных это ужасно и отвратительно, моя драгоценная, не удивлюсь, если почти любой из нас предпочтет умереть в безумии, нежели опуститься до этого.

Но я выжил. Не знаю, двигал ли мною банальный страх смерти или же, наоборот, осознание и стремление к какой-либо высокой цели, но я категорически не мог позволить себе сгинуть столь бездарно, бессмысленно и, главное, бесследно. Пожалуй, более правдивым будет сказать, что только моя гордыня и ненависть не давали мне сломаться в те жуткие, полные безумного черного отчаяния, ночи. Те мои качества, которые упорно портили мне жизнь и в человеческом облике и последующую, и от которых я столь же упорно, сколь и безуспешно, пытался избавиться, в сложившейся ситуации пришлись как нельзя кстати. Каким-то странным и до сих пор необъяснимым для себя образом, я сумел направить всю мощь своих чувств на обеспечение собственного же выживания. И (черт возьми!) я справился, если не на отличном, то явно на очень хорошем уровне. Хотя, в подобных ситуациях уместнее говорить просто – справился или нет. Нельзя перепрыгнуть пропасть наполовину. Нельзя выжить наполовину. Особенно, если ты понимаешь, что пропасть уже не перепрыгнул.

И чем дольше я плутал, тем сильнее было ощущение того, что я не закончил какое-то крайне важное дело, и не смогу покинуть поглотивший меня лабиринт скал и ущелий, пока не разберусь с ним. Вот, очередная буря заперла меня в пещере на несколько ночей. Сначала я сидел недалеко от входа, надеясь на быстрое завершение буйства стихии, однако, когда понял, что ждать еще долго, решил обследовать свое убежище. Пещера оказалась не такой уж и маленькой – довольно просторный тоннель вел от входа, делая пару изгибов по пути, в обширный зал с неожиданно крутыми сводами. Из него уходили еще два тоннеля, один из которых заканчивался тупиком, а второй представлял замкнутое кольцо. Какое-то неестественное умиротворение чувствовалось во всем этом месте, но я списал это на общую раздраженность и уныние – слишком долго я скитался среди гор и слишком устал от тщетности своих скитаний. Обойдя пещеру вдоль и поперек, я присел прямо на пол, опершись спиной об одну из семи массивных колонн, державших потолок.

Некоторое время я смотрел в пустоту перед собой.

Потом стал развлекать себя начертанием странных знаков на пыльном полу.

Чертил я прямо пальцем, знаки получались корявые, но… очень знакомые…

Влекомый внезапно нахлынувшим странным чувством, я поспешил раскрыть дьявольскую книгу. Только сейчас я осознал, что так ни разу не заглянул в нее, хотя, именно ради нее и затевалось мое путешествие. Что мешало мне раньше – боязнь узнать, что я ошибся в выборе? Вряд ли. В этом я был абсолютно уверен. Как, впрочем, был абсолютно уверен и в том, что не смогу сам прочесть ни слова. Откуда же взялась эта уверенность? Всего лишь, на основании стен, исписанных словами на неведомом языке и таких же закорючках в книгах, виденных мной до победы над хранителем дьявольской библиотеки. А с чего я, вообще, решил, что эти закорючки – слова и язык?! Черт побери, демон сумел-таки меня перехитрить! Ведь, что может быть страшнее и губительнее, чем невозможность насладиться плодами собственных усилий?! Сам того не понимая, я лишил смысла свою победу, цели свое путешествие и завел сам себя в этот угрюмый лабиринт без выхода.

Итак, я распахнул гримуар. Практически на середине, на случайной странице. На долю секунды мне показалось, что книга сама раскрылась передо мной, будто распутная девка, ожидающая соития. Когда я коснулся древней страницы, через все тело прошла волна совершенно противоестественного жара, сменившегося столь же резким холодом. Пещера, давшая мне убежище, заполнилась столь непроглядной тьмой, что даже я не видел ничего дальше вытянутой руки. Спустя некоторое время тьма стала абсолютной, подобно той, сквозь которую я шел в монастыре, спускаясь по узкой лестнице в библиотеку. Я буквально всем своим телом ощущал, что парю в пустоте. Вокруг не было ничего – ни пещеры, ни Альп, ни всего остального мира. Был только я и книга, наполненная древним знанием, зловещим и запретным. И я впитывал это знание всем своим телом, так же, как и ощущал окружившую меня пустоту. Все эти заповеди, заклинания и формулы проникали сквозь кожу, и кровь разносила их по всему телу с каждым ударом внезапно забившегося сердца.

Это была сила превыше жизни и смерти. Что-то совершенно за пределом моего понимания и, более того, за пределом самого закона Творения нашей Вселенной. Мое сердце стало биться вновь, постоянно ускоряя темп. В конце-концов, скорость стала настолько высокой, а удары настолько сильными, что оно разорвалось на части. После чего, срослось и снова повторило свой нелепый забег бесчисленное множество раз. Мои внутренности завязывались узлом, лопались, восстанавливались и снова разрывались. Кости трещали, выворачиваясь под самыми невероятными углами. Несколько раз я обильно харкнул кровью на страницы книги, но та в мгновение ока впиталась в пергамент, как-будто ничего никогда и не было. Эта адская пытка продолжалась целую вечность. Вероятно, ни один из людей не перенес бы и самого ее начала, бездарно скормив свою душу гримуару. Я же продержался до самого конца, не выпустив книгу из рук и почти не отводя глаз от страниц, переворачивавшихся самими собой.

48

Я так и не понял, в какой момент тьма поглотила меня окончательно. Я просто открыл глаза, будто от долгого и крепкого сна, и обнаружил себя лежащим на холодном влажном полу пещеры. Гримуар небрежно валялся передо мной, уже изрядно вымокший. Я поднялся на ноги, осмотрелся. Не заметив ничего нового или подозрительного, поднял книгу с земли, отряхнул и пролистал несколько страниц. Ничего не произошло. Теперь в моих руках была самая обычная книга, отличавшаяся от миллионов других только тем, что написана на совершенно чуждом человеку языке. Тем не менее, я знал каждое слово в ней. Знал каждое слово и… не мог ни одного вспомнить. И еще я знал, что смогу провести любой ритуал, произнести любое заклинание, из описанных в гримуаре. Произнести без малейшей ошибки или запинки. Я до сих пор не могу объяснить, откуда взялось это знание. Это что-то сродни умению ходить – кажется, что ты всегда это умел.

Я подошел к выходу из пещеры. Было слегка за полдень, судя по яркости солнца. Буря давно закончилась. Я дождался ночи и покинул свое убежище. Осмотревшись, я понял, что нахожусь совсем недалеко от дороги, по которой пришел к проклятому монастырю. Не особо удивившись этому, я быстро сориентировался и не менее быстро зашагал в сторону дома. Путь предстоял неблизкий, а времени на скитания меж скал и так было потрачено слишком много. Я возвращался в Венецию практически тем же маршрутом, что и шел из нее. Сами места не претерпели каких-либо значимых изменений, кроме тех, что принесла развернувшаяся во всю красу зима, а ощущение присутствия демонических отродий стало заметно слабее. Такое впечатление, что остались только самые сильные и максимально разумные сущности, вероятно, не нуждавшиеся в постоянной подпитке своих жизненных сил из бесовских червоточин. Вся же мелочь, если их можно так назвать, либо разбрелась либо подохла. По крайней мере, мне несколько раз попадались останки довольно характерного вида.

Прошел я и мимо злополучного постоялого двора, не так давно ставшего мне домом и могилой для остальных постояльцев. Здание было сожжено до тла, хотя, я оставлял его целым. Выяснять причину пожара, да и просто задерживаться без веской причины, не было никакого желания, и я просто прошел мимо. Собственно, какая мне разница, что там произошло после моего ухода? Да и вариантов было не очень много – либо какой-нибудь бродяга неудачно заснул у камина или опрокинул светильник по пьяни, либо окрестные мужики, каким-то образом прознав про случившееся, собрались всем селом, да и предали огню проклятый дом. Нельзя было исключать еще и обычное попадание молнии в грозу и совсем необычное, типа визита демона, любящего лакомиться тухлятиной и жечь костры. Главное, что ни один из возможных вариантов не указывал на меня. Этого хватало, чтобы спокойно идти дальше. Тем более, что судьба приготовила мне еще одно испытание в этом путешествии.

Я был тогда примерно в паре ночей ходьбы от Венеции. Близилось утро, и нужно было найти себе надежное пристанище. Неподалеку я заметил старую мельницу и направился в ее сторону, решив, что ничего лучше подобрать уже не успею. По непонятной тогда причине в сердце появилась некая тревожность, похожая на тревожность зверя, обнаружившего за собой слежку. Я не придал этому значения. Не придал значения и большой черной тени, промелькнувшей надо мной несколько раз. Уже не впервые летучие твари рассекают ночное небо в моем присутствии. По каким-то причинам я им совершенно не интересен. Все произошло, когда до мельницы оставалось с полсотни шагов. Черная тень, кружившая надо мной, резко метнулась вниз и врезалась в землю, чуть дальше расстояния моего удара мечом, подняв облако пыли. Когда пыль рассеялась, я увидел нагого мужчину огромного роста, восседавшего на не менее чудовищных размеров черном волке. У мужчины была голова ворона и два крыла: одно росло из спины, что логично, а второе – вместо левой руки. В правой руке он держал массивное копье, на поясе висел древнего вида золотой меч.

Присмотревшись получше, я заметил, что черный окрас волка не является естественным – это была обгоревшая дочерна плоть. Наездник так же был частично обгоревшим, по крайней мере, его птичья часть. Верхняя половина человеческой части тела демона была белой и чистой, без малейших изъянов, будто у ангела. Ниже пояса же все тоже обгорело и, судя по всему, намертво слиплось со спиной и боками волка. Без лишних разговоров я вытащил меч, пожалев о том, что не зарядил стволы пистолета. Демон тоже не стал раздумывать и ринулся в атаку. Расстояние, разделявшее нас, мы преодолели за пару секунд. Я ловко увернулся от клыков волка и нанес несколько размашистых ударов. Пара пришлась волку по морде и оставила после себя вязкие борозды кровоточащих ран, остальные же демон с легкостью блокировал своей рукой-крылом, будто щитом. Противник не спешил атаковать, выжидая удобный момент для выпада.

И он его дождался! Копье ударила меня в грудь, почти по центру, проломив грудную клетку, едва не задев позвоночник и пройдя насквозь. Я отшатнулся от неожиданной боли. Демон же, отпустив древко на мгновение, перехватил его чуть выше и толкнул еще сильнее, пригвоздив меня к земле. Однако, я еще был полон сил и активно пытался освободиться, попутно грозно, хоть и бестолково, размахивая мечом. Демон отошел от меня на безопасное расстояние, развернул голову затылком ко мне (я смог разглядеть там красивое, хотя и так же, обугленное лицо) и произнес: «Так вот ты какой, вампир, укравший один из наших гримуаров… Я ждал… даже не знаю, чего я ждал… Ты выглядишь, как обычный человек, но твоя ненависть… О! Я чувствую ее! Она… она такая чистая! Как твоя любовь, из которой растет твоя ненависть…». Демон объехал меня вокруг: «А еще в тебе много сомнений. Ты даже не всегда уверен, к какому племени принадлежишь… Что ж, сейчас я дам тебе шанс. Я не стану тебя убивать. Тебе достаточно вынуть копье из себя, добежать до мельницы и ты спасен, если я правильно помню ваши привычки». С этими словами демон развернулся и погнал волка вдаль. Я не стал терять ни минуты и принялся выкорчевывать намертво засевшее копье. Ветер донес до меня прощальные слова демона: «На всякий случай запомни мое имя. Я – маркиз Андрас! А знаешь ли ты, кто ты есть?!». Я замер, сплюнул кровь и прокричал вслед демону и навстречу безжалостно восходящему солнцу:

«Я – Гёте, проклятый кровопийца!

Я – Гёте, Потрошитель демонов!

Я – ГЁТЕ!»