Будущее, особенно в кризисные периоды, находится во тьме, в зоне большой неопределенности. Кое-что сегодня можно сказать, прежде всего, о IV квартале 2009 г. В первой части я попытался, насколько это возможно сейчас, обрисовать возможность и опасность второй волны финансово-экономического и социального кризиса, которая накатится на страну, по-видимому, осенью или зимой и будет связана с долговым кризисом – со значительным невозвратом взятых предприятиями и организациями страны долгов, прежде всего, у отечественных банков, а также у зарубежных инвесторов. Если величина невозврата нашим банкам составит 10%, то подавляющая часть банков, в основном, справится с таким невозвратом за счет собственных средств, а если нужно, привлечет дополнительные кредиты ЦБ. Больше негативных последствий может быть для самих предприятий, ибо у них нет прибыли в таких размерах, чтобы отдать 90% причитающегося долга. Если они и отдадут эти долги, то в значительной мере используют на это часть своих оборотных средств и вынуждены будут сократить производство, начать новый тур сокращения затрат, в том числе и числа работников. Может снизиться производство и возрасти безработица. Вопрос заключается в том, насколько существенным будет это падение производства и рост безработицы. По-видимому, банки могут пережить и 15% невозврата, хотя для этого им потребуется более существенная помощь Центробанка и, возможно, даже правительства. Их положение, разумеется, ухудшится, они станут хуже кредитовать реальный сектор, который дополнительно просядет из-за нехватки финансовых ресурсов.
Настоящие трудности могут случиться, если фактический невозврат превысит 25%. Тогда потребуется серьезное напряжение сил и средств и правительства, и Центрального банка, чтобы справиться с этой волной, к которой мы практически плохо подготовлены. Подготовлены мы плохо из-за того, что в отличие от многих других стран у нас нечетко определилось понятие «плохого» долга, не созданы структуры, которые скупают и занимаются им. На региональном и федеральном уровне эти «плохие» долги не отслеживаются. Статистика просроченных долгов ничего общего с действительностью не имеет и преуменьшает реальные цифры в разы по понятным причинам. Банкам невыгодно показывать размер «плохих» долгов, тем более если никто не собирается им помогать в их реструктуризации, скупке, отсрочке и т. д.
В любом случае, прежде всего, пострадают предприятия и организации, реальный сектор, который после выплаты долгов (а нажим на него будет огромен со стороны банков) нуждаются в деньгах. Да и законы здесь на стороне банков. Мы это видим на примере тяжбы ГАЗа и Альфа-банка, где Альфа-банк «мертвой хваткой» вцепился в автозавод и добился решения суда о возврате кредита. Но представьте, что таких ГАЗов тысячи, и всем им госбанк не поможет. Он может помочь единицам, крупным системообразующим предприятиям, да и то не всем.
У самих госбанков денег не так уж много, да и прибыльность низкая – Сбербанк и ВТБ до последнего времени попросту убыточны. Да и самим этим и другим банкам до конца этого года надо отдать более 60 млрд долларов иностранным инвесторам. А это почти 2 трлн рублей. И вряд ли все это можно будет реструктурировать и везде получить отсрочки. Многие иностранные банки сами в непростом положении и хотели бы вернуть свои деньги.
Что касается предприятий и организаций, то они должны вернуть иностранным банкам в 2009 г. 86 млрд долларов, а это уже 2,7 трлн рублей и большая часть долгов падает именно на четвертый квартал. Много неопределенностей впереди и трудно все скрупулезно прокалькулировать – на сколько можно договориться с иностранными банками об отсрочке платежей, на какой период, под какие условия, насколько это можно сделать с нашими банками, какая прибыльность будет у самих предприятий или не будет никакой. Тогда из чего отдавать долги? Насколько сегодня у них остра проблема нехватки оборотных средств, могут ли они дальше хозяйствовать хотя бы на достигнутом уровне или им придется еще сокращаться из-за нехватки финансовых ресурсов? Вопросы, вопросы и вопросы…
Ясно одно – лучше быть подготовленными к худшему, и совсем будет хорошо, если мы будем готовы к худшему, а оно не случится. «Подушка безопасности», которая здесь может быть припасена, лишней для выхода из кризиса, конечно, не будет. Есть много эффективных направлений, куда хотелось бы вложить средства, если бы они были.
Конкретное предложение состоит в том, что надо немедленно начать подготовку антикризисных мер на случай второй волны, изучив опыт других стран по борьбе с «плохими» долгами. И здесь нельзя отдать предпочтение банкам, предвидя их трудности. Надо с полной мерой ответственности понимать, что вторая волна кризиса является отнюдь не только финансовая, а своими последствиями она может иметь новое сокращение производства, рост безработицы, снижение реальных доходов и весь букет негативных последствий кризиса.
Так или иначе, время вспять не повернешь, и вскоре, хотим мы или нет, столкнемся лицом к лицу со второй волной кризиса. И, наверное, как-то ее преодолеем с меньшими или большими потерями, с совсем плохими или просто плохими ее последствиями, с отсрочкой платежей, которые будут доставлять головную боль в последующие месяцы 2010 г., а может быть, и в следующие годы или все-таки большую часть вопросов удастся как-то урегулировать в нынешнем году. Чтобы узнать ответы на эти вопросы, ждать придется недолго.
Вторая волна кризиса, естественно, потребует существенного увеличения новых средств на четвертый этап антикризисных мер.
Министры финансов «восьмерки» ведущих стран мира, собравшиеся в июне на совещание об антикризисных мерах, призвали мировое сообщество сократить затраты на антикризисные меры и выразили обеспокоенность чрезмерной суммой этих затрат, огромными дефицитами бюджетов многих стран со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.
Я не думаю поэтому, что на четвертый этап антикризисных мер сможет быть направлено более 1–1,5 трлн рублей. Я надеюсь, что этих средств хватит, чтобы в значительной мере смягчить долговой кризис и для предприятий, и для банков в том случае, если сумма невозвращенных долгов составит 15–20%. Но эта сумма может быть превышена. И такие возможности в резервах в России есть, хотя их использование крайне нежелательно в том случае, если невозврат долгов превысит 20-процентную норму.
Мы все надеемся, что 2010 г. будет более легким в сравнении с 2009 г., что отдельные развитые страны покажут положительную, пусть небольшую, 1–2–3% динамику, что темпы роста в Китае и Индии, а может быть, и в других развивающихся странах существенно поднимутся, что Россия избежит нового спада в 2010 г., который заложен в пессимистический вариант, разработанный Минэкономразвития.
России будет помогать, по-видимому, постепенный рост цен на нефть, который недавно прошел 80-долларовый барьер за баррель нефти и может достигнуть 90 долларов в зимний период 2010 г., когда спрос на нефть поднимется, а ее предложение из-за сниженных инвестиций в предшествующий период может оказаться недостаточным. Постепенно начнется рост потребления и других видов сырья. В Европе уже сегодня есть робкие признаки повышения спроса на природный газ. Потихоньку начнет возрождаться черная и цветная металлургия, расти спрос на удобрения и продукты лесопереработки. Из-за активизации на фронте атомных электростанций постепенно будет расти спрос на урановую руду и ТВЭЛы и т. д.
Но ситуация с ценами на нефть может не только улучшиться, но и ухудшиться, и риск этого ухудшения, на мой взгляд, пожалуй, выше. Дело в том, что существующая цена на нефть – около 80 долларов, по мнению специалистов, содержит значительную спекулятивную часть, связанную со спекуляцией фьючерсов на нефть, бесконтрольная торговля которых в 8–10 раз превышает реальные объемы на нефтяных рынках. Президент США Б. Обама внес в Конгресс США предложение по ужесточению финансовой системы США, установления контроля над производными ценными бумагами, ограничения торговли нефтяными фьючерсами рамками реальной торговли нефти. К тому же намечено запретить пенсионным фондам США, сосредоточивающим главную массу «длинных» денег, участвовать в финансовых операциях с фьючерсами. Это приведет (в случае принятия этих мер, которые в октябре уже одобрены Финансовым комитетом Палаты представителей) к снижению экспортных цен на нефть. Но насколько? Если на 5–10 долларов, то это не так сильно повлияет на макроэкономику России. А если цена снизится, скажем, до 40 долларов, что не исключено, то последствия будут просто трагическими и для доходов населения, и для доходов бюджета, и для экономического развития страны, поскольку все перечисленное во многом финансируется доходами от нефти и газа. Надеюсь, что этого обвала цен на нефть не случится.
Однако, не стоит слишком обольщаться насчет 2010 г. и предаваться иллюзиям. Чем кризис дольше, тем он мучительнее. Многие предприятия пребывают в депрессии, в стагнации, к которой трудно привыкнуть и из которой трудно выйти, особенно при дорогих кредитах и высоких ценах. Судя по действиям правительства, оно не собирается предпринимать кардинальных усилий для того, чтобы переломить инфляцию и снизить процентные ставки ниже 10%, что позволило бы создать более благоприятные условия для выхода из кризиса.
Ясно, что задачи 2010 г. будут другими, чем задачи 2009 г., когда необходимо было смягчить экономические и социальные последствия кризиса, не допустить массовых банкротств банков и предприятий, не допустить слишком большого роста безработицы, значительного снижения реальных доходов, особенно низкооплачиваемых слоев населения, например, пенсионеров. В определенной мере это удалось.
Теперь в 2010 г. на передний план выдвигается задача «разморозить» экономику, раскрутить ее, чтобы началось оживление, чтобы из месяца в месяц темпы экономического роста, пусть не намного, но нарастали, чтобы, пусть медленно, но жизнь людей начала бы улучшаться, а безработица снижаться. Таким путем мы начнем выходить из кризиса и постепенно вставать с колен, куда пригнул нас столь глубокий и жестокий кризис. Поэтому на 2010 г. потребуется принципиально другая программа антикризисных мер, совмещенная с программой модернизации экономики. Задача будет состоять в том, чтобы использовать шанс России выйти из кризиса окрепшими, повзрослевшими, поумневшими, извлечь максимум уроков и начать новую вдохновляющую экономическую и социальную политику, которая вскоре приведет к позитивным сдвигам в структуре нашей экономики, в росте эффективности, в постепенном увеличении роли инновационного сектора в развитии страны.
И все это будет сопровождаться преимущественным ростом благосостояния людей, которые вновь обретут утраченную было в кризис веру в завтрашний день. Многие отправные точки этой новой 2010 г. заложены в Антикризисной программе 2009 г. и преимущественно в его втором разделе «О приоритетах среднесрочной политики и их соотношении с антикризисными мерами». В программе 2010 г. лозунги этого второго раздела предстоит превратить в конкретную систему мероприятий по стимулированию экономики страны на выход из кризиса, на оживление и подъем.
Ключевое значение в России для снижения инфляции имеет поведение государства, которое должно сделать ставку на снижение, а не на ежегодное повышение цен, как было до сих пор. В 2009 г. именно государство дало отмашку на высокую инфляцию, намного подняв цены на газ, электроэнергию, другие коммунальные услуги и квартплату. В ближайшее время хотелось бы этого избежать, а, напротив, перейти к жесткой антимонопольной политике, применив драконовские меры против многочисленных монопольных организаций России и их руководителей, повышающих цены и перекладывающих тяготы кризиса на потребителей. Антимонопольная деятельность, против таких «священных коров», как Газпром, препятствующий развитию добычи газа независимыми производителями, Роснефть, Аэрофлот, Связьинвест и др., должна быть активизирована. Настало, на наш взгляд, время выдвижения антимонопольной борьбы на первое место среди приоритетных действий государства.
Россия получает рекордный урожай пшеницы. Ее цена снижается. Почему не сокращаются цены на хлеб и другие мучные товары? В 2–3 раза снижаются цены на нефть. Почему не снижаются цены на билеты Аэрофлота, которые стоят дороже аналогичных и даже более комфортабельных зарубежных авиалиний? На этом фоне «белой вороной» выглядит Трансаэро, которая объявила снижение цен на зарубежные полеты. Это единственная, кстати, компания, которая в непростых сложившихся условиях увеличивает перевозку пассажиров при значительном снижении пассажирооборота у Аэрофлота.
Почему в Москве главными пропагандистами высоких цен на жилье являются руководители ее мэрии? На каком основании многие кафе и рестораны Москвы, Санкт-Петербурга, других крупных городов держат цены на свои услуги существенно выше, чем аналогичные организации в других странах мира? И вообще надо подробнее исследовать, как оказалось, что Москва стала одним из самых дорогих городов мира? Откуда и по каким ценам здесь закупается продовольствие, которое продается по предельно высоким ценам, намного выше, например, чем в Америке или в Германии, в то время как вокруг Москвы много мест с низкими ценами.
Перечень таких и подобных вопросов можно продолжать. Ни один из этих и подобных случаев не должен остаться без детального разбора с информацией общественности, с наказанием виновных, если таковые окажутся, с баснословно высокими штрафами в адрес монополий, устанавливающих монопольные цены, и муниципалитетов, ограничивающих конкуренцию.
Представляется, что если все эти меры осуществить, то инфляцию можно будет снизить для начала до 5–7% в год, что резко облегчит выход из кризиса, поскольку позволит в 2–3 раза снизить процентные ставки на кредит.
Из факторов, содействующих инфляции в период кризиса, можно назвать два: во-первых, удорожание импорта из дальнего зарубежья в связи с ростом курса евро и доллара по отношению к рублю. Но доля импорта в ВВП России составляет около 15% после его сокращения; во-вторых, увеличение дефицита бюджета и склонность «закрыть» дефицит с помощью печатания денег. В западных странах, особенно в США, антикризисные меры проводятся за счет госбюджета и у них нет резервов возмещать выбывающие доходы, как в России. И путем покрытия дефицита бюджета выпуском государственных ценных бумаг им удается не только удержать инфляцию, а перейти к дефляции, к снижению розничных цен. Нам надо последовать примеру развитых стран.
Сокращение инфляции, конечно, – важной условие выхода из кризиса. Однако даже 5–7% инфляция недостаточна, чтобы этот выход оказался бы относительно быстрым и менее болезненным. Поэтому мы должны использовать и другие открывающиеся возможности. Главная, на наш взгляд, из этих возможностей, это развитие импортозамещения и экспорта готовой продукции.
Эти возможности открываются у нас благодаря повышающемуся курсу доллара по отношению к рублю. С 23,5 рублей курс доллара поднялся до 36,5 рублей, то есть на 55% за 6 месяцев. Удорожание доллара по отношению к ценам на внутреннем потребительском рынке составило около 40%. Потом курс доллара установился на уровне 29–30 рублей, что выше докризисного уровня на 25– 30%. При таком повышенном курсе доллара импортные товары из дальнего зарубежья, – а это более 85% всего импорта, дорожают, примерно, на 40%. В условиях кризиса доходы у предприятий и населения сокращаются, и они не могут в сколько-нибудь значительных размерах покупать дорожающие импортные товары. И поэтому импорт резко сократился – за 9 месяцев 2009 г. на 46%, даже больше, чем снизился экспорт. Мин экономразвития предсказывает сокращение импорта с 293 млрд долларов до 190 млрд долларов в 2009 г. или на 100 млрд долларов. На наш взгляд, сокращение импорта может быть даже большим.
В любом случае, высвобождаются определенные ниши на рынке продовольствия, легкой промышленности, продуктов лесопереработки, машин и оборудования, химической промышленности и некоторых других отраслей, куда незамедлительно могут войти российские производители. Лучше всего для этого оказать помощь импортозамещающим предприятиям и отраслям, например временно снизив им налоговую нагрузку, в том числе НДС, дать таможенные льготы, помогающие развитию импортозамещающих производств, предоставить выгодные кредиты под государственные гарантии и т. д.
Соответственно, рост курса доллара значительно увеличивает прибыльность экспорта, поскольку за заработанный доллар теперь на внутреннем рынке можно купить товаров на 30% больше, чем раньше. У нас крайне слабо развит экспорт готовой продукции, особенно с высокой добавленной стоимостью. В новых благоприятных условиях здесь можно будет сделать рывок, опять-таки дав экспортные, таможенные и другие льготы для экспорта готовых изделий.
В свое время в начале 1990-х гг. так поступила Индия. В то время импорт намного превышал экспорт из Индии. И чтобы сбалансировать платежный баланс, в Индии было принято специальное постановление по поощрению экспорта готовой продукции с понижением налогов, установлением льгот по таможенным пошлинам и т. д. И это сразу же подхлестнуло экспорт готовой продукции из Индии, в том числе инновационных товаров и услуг. Среди последних особенно быстро увеличилось оффшорное программирование, которое затем стало объектом повышенного внимания Индийского правительства с установлением дополнительных льгот. Это, как известно, вывело Индию на второе место в мире по экспорту математических программ, который в прошедшем финансовом году превысил 35 млрд долларов. Это вчетверо превышает весь экспорт вооружений из России и почти столько же, сколько составит экспорт природного газа или экспорт всех металлов из России в 2009 г. и, примерно, равен суммарному экспорту в докризисный год продукции химической промышленности, лесного комплекса, машин и оборудования в страны дальнего зарубежья.
Первые признаки кризиса в России можно было ощутить по начавшемуся снижению фондового рынка в России во второй половине 2008 г. Однако, как говорилось выше, признаки внешнего воздействия накатывающихся волн кризиса были затушеваны внутренними событиями – историей с Мечелом и грузинско-осетинским конфликтом, за которыми не сразу разглядели реальную причину значительного сокращения фондового рынка.
О начале кризисных явлений со всей очевидностью стало ясно только в октябре 2008 г., когда началось реальное торможение в социально-экономическом развитии страны и как снежный ком очень быстро стали нарастать негативные тенденции. Октябрь был последним месяцем, когда основные макроэкономические показатели России были в плюсе, то есть увеличились в сравнении с предыдущим периодом 2007 г. Они увеличились, но темпы их роста были существенно ниже, чем в первые три квартала 2008 г. Хотя к тому времени началась рецессия в Европе, в США принимался антикризисный «План Полсона», началось банкротство банков и инвестиционных компаний на Западе, наши финансово-экономические органы, по-видимому, не придавали этому существенного значения и не ожидали прихода в Россию финансово-экономического кризиса. Именно к этому времени относится печально знаменитое изречение министра финансов России А. Кудрина о том, что Россия «единственный в мире островок стабильности». Звучали заявление о том, что у нас столько резервов, что мы готовы помогать выйти из кризиса другим странам, рассматривалась всерьез возможность выделения 4-миллиарднодолларового кредита Исландии и т. п.
Подобные действия свидетельствовали о непонимании того, что происходит и будет происходить. Да и позднее, когда начался обвал промышленности и реальных доходов, наши руководители все еще говорили о том, что рецессия только на Западе, а у нас финансовые трудности и, конечно, никакого кризиса нет и быть не может. Но лучший учитель – жизнь. И жизнь показала, что Россию тоже захватил глубокий и всесторонний финансово-экономический кризис. Он начался, как и на Западе, с кризиса финансов: обвал фондового рынка России в пять раз, острый кризис ликвидности и необходимость срочно оказать помощь многим банкам, начавшийся массовый невозврат кредитов и со стороны организаций, и со стороны населения, особенно по ипотеке, сворачивание ипотеки.
В ноябре финансовый кризис резко перерос в общий экономический кризис с падением промышленности на 8,7%, резким снижением инвестиций, отменой или замораживанием многих инвестиционных проектов, массовым пересмотром инвестиционных планов. Предприятия стали сдерживать зарплату, в несколько раз выросла задолженность по зарплате, более чем на 8% снизились реальные доходы. Лидерами кризиса стала металлургия и связанные с ней отрасли, железнодорожный транспорт, производство и продажа легковых автомашин. Стало сокращаться жилищное строительство. Начались массовые увольнения рабочих, остановка конвейеров, переход на 3– и 4-дневную рабочую неделю и т. п. С августа стал сокращаться экспорт в связи со снижением цен на нефть и газ. В ноябре на 20% снизился импорт.
Стало ясно, что в 2009 г. нас ожидает крупномасштабный кризис с «жесткой посадкой» всей экономики и социальной сферы. В декабре Минэкономразвития сделало первый прогноз показателей на кризисный 2009 г., а по итогам декабря уже в январе был сделан второй, более суровый прогноз с предсказанием большей глубины кризиса. Февральские прогнозы предсказали дополнительные сокращения производства, инвестиций и реальных доходов и намного больший рост безработицы.
Финансовый кризис перерос в общеэкономический кризис, а тот в свою очередь на глазах перетек и в социальный кризис.
Предсказывается, что дно экономического кризиса будет достигнуто к середине или, скорее всего, к концу 2009 г. Уже в январе убытки предприятий и организаций, в наибольшей мере ощутивших на себе кризис, уравновесили или даже превзошли размеры прибыли, остающейся у более благополучных компаний. Отсутствие прибыли в целом по промышленности, а тем более по всему реальному сектору, где в худшем положении оказалось строительство, транспорт, сельское хозяйство, привело к тому, что многие не смогли отдать часть зарубежных и отечественных кредитов. Государство не в состоянии было помочь всем. И поэтому на весну, лето и осень ожидается большое число банкротств, слияний и поглощений банков, предприятий и организаций.
Массовый невозврат кредитов, в том числе, отечественным банкам, а также трудности у них в выплате ранее взятых зарубежных кредитов может вызвать вторую финансовую волну кризиса, которая может привести к значительному, в несколько раз, сокращению числа банков и финансовых структур. Напомним, что число банков и кредитных учреждений составляло около 1100. Многие прогнозируют, что их число сократится до 500, 300, а «горячие головы» предсказывают сохранение 100 или даже меньше только крупных банков.
Мое мнение, что все же часть средних и относительно небольших банков, работающих с мелким и средним бизнесом, может выжить и сохраниться. Вряд ли нужно насильственно, как многие предлагают, ликвидировать эти банки, имеющие свою нишу на региональном рынке. Новое обострение финансового кризиса в условиях большого падения промышленности, продолжающегося роста безработицы и высокой инфляции к осени и зиме может создать тяжелую социально-экономическую обстановку в стране, и особенно в отдельных регионах. К тому времени резервы страны сократятся и нельзя будет провести столь же мощное накачивание банков и промышленности деньгами, как это делалось в первое полугодие протекания кризиса. Да и бюджет страны с большим дефицитом и сниженными расходами вряд ли сможет здесь помочь. В лучшем случае он будет помогать региональным и местным органам власти снять пики социально-экономической напряженности.
Боюсь, что неэффективная связка полуобанкротившейся финансово-банковской системы с лежащей на дне промышленностью и проваливающейся все ниже социальной сферой вызовет затяжку кризиса, обострение отдельных его проявлений в том случае, если мы заблаговременно, прямо сейчас, не начнем активно действовать по мобилизации резервов и возможностей вывода страны из кризиса.
Многое, разумеется, будет зависеть от складывающихся международных условий, о которых мы еще специально скажем. По мнению многих экспертов, которое я разделяю, западный мир и большинство развивающихся стран начнут выходить из кризиса раньше, чем Россия, что в какой-то мере облегчит и ей путь наверх.
Выход из кризиса, преодоление стагнации, особенно стагфляции, если не удастся преодолеть инфляцию, является трудным и болезненным делом. Тяготы выхода из кризиса, к сожалению, почти во всех случаях перекладываются на население, что бы власть при этом не говорила.
Небольшое экономическое оживление в России начнет сказываться на макропоказателях, может быть, даже уже с 2010 г. Но безработица, возможно, еще будет расти, и не исключено, что реальные доходы продолжат свое снижение. Зная эти тенденции, конечно, можно им противостоять, приняв специальные меры, и это, безусловно, нужно делать.
Описывая такую этапность финансово-экономического кризиса 2008–2010 гг., я исхожу из оптимистических предположений и применительно к возможностям выхода из кризиса в России. В то же время, нельзя исключить и более негативных вариантов:
1. Правительству и Центральному банку не удастся справиться с инфляцией, как не удавалось справиться до сих пор, и инфляция не только не сократится, а продолжит свой рост, особенно благодаря раздутому дефициту бюджета, нежеланию принять радикальные меры по сокращению бюджетных расходов, сокращению численности чиновников и их заработков, как это делается в бизнесе, нежеланию коренным образом реконструировать, а значит, и удешевлять жилищно-коммунальную сферу, освобождать бюджет от излишних социальных расходов, значительная часть которых в связи с предоставлением льгот по квартплате и оплате коммунальных услуг в значительной мере достается зажиточным семьям, для которых не вводится налог на их большие квартиры, дома, дачи, земельные участки, что могло бы хоть как-то скомпенсировать положение дел.
2. Импорт сократится не так сильно, как мы предполагаем, а главное – вскоре начнет расти, а курс доллара раньше, чем ожидалось, снизится по отношению к рублю и импортозамещающие отрасли лишатся своих преимуществ перед импортерами. К тому же правительство откажется поощрять импортозамещение. Этот фактор не сыграет своей роли в выводе России из кризиса. Сказанное, естественно, относится и к экспорту, в том числе готовой продукции, для которого не будут установлены новые льготы и он, как и сейчас, будет предоставлен сам себе.
3. Западные страны осуществят запущенные в дело планы по значительной экономии нефти и газа и ограничению торговли фьючерсами нефти. Их спрос не только не возрастет, а будет сокращаться, и поэтому экспортная цена на нефть и газ заметно не поднимется, а даже снизится, и будет колебаться в районе 40– максимум 50 долларов, что при сокращающейся добыче нефти не принесет нам дополнительной валютной выручки.
4. Западный капитал из-за высоких рисков в России и не очень внятной для них внешнеэкономической политики, односторонне направленной на соблюдение своих интересов при недостаточном учете интересов партнеров и нежелании идти на компромиссы, не потечет в Россию, как раньше, а предпочтет Китай, Индию, Бразилию и другие развивающиеся страны, и из России будет продолжаться отток капиталов, лишающий экономику средств для выхода из кризиса в условиях сокращающихся, когда-то казавшихся необъятными, золотовалютных резервов. При этих неблагоприятных условиях финансово-экономический кризис перерастет в депрессию, в стагнацию, из которой при высокой инфляции мы 2–3 года не сможем по-настоящему выбраться. Были изложены оптимистическая и пессимистическая точка зрения на этапность и продолжительность кризиса, возможные сроки его преодоления. Но подчас оценки оптимистов и пессимистов смещаются. Например, сейчас идет кризис. Огромное падение произошло в ноябре 2008 г. Еще большее в декабре. Пока рекорд сокращения производства поставлен сначала в январе, потом – в мае, немного не дотянул до цифр негативного «рекорда» – август. Но в июле и августе прогрессирует опасная тенденция углубления спада реальных доходов и, особенно, розничной торговли, что свидетельствует о сокращающемся спросе со стороны главной силы – населения со всем будущим негативом последствий.