Не потому, что я за все в ответе, Не оттого, что я во всем права, Но все, что ни случается на свете, На свой аршин я меряю сперва. И я — не испугаюсь и не спрячусь. И я — не из героев, а не трус. И я с неправды досыта наплачусь, Но все равно до правды доберусь. И я, как ты, крута и своевольна: Умру — не отступлюсь от своего. Но кто бы ведал, как бывает больно, Когда ты прав, а рядом — никого! Когда тебе больней и тяжелее И подступает «быть или не быть», Я каждый раз тоскую и жалею, Что не тебя мне выпало любить. Что, о тебе, печалясь и страдая, И наряжая в белое сады, Не женщина, а песня молодая Опять тебя уводит от беды. Ах, как тебе светло бывает с нею! И как она печальна и нежна! Но знаешь ты: она другим нужнее. И выпускаешь песню из окна. И нам ли плакать, что идет по свету Единственная милая твоя! Пусть кто-то злой сказал, что у поэтов Из глаз не слезы — строчки в два ручья. Уж коли так, то пусть — горьки и долги, Берут исток у этих грустных глаз Не два ручья — две будущие Волги, Вдоль щек твоих бегущие сейчас. Я выдумала, знаю, Волги эти. И ты — не плакал. Знаю. Неправа. Не обижайся. Просто все на свете На свой аршин я меряю сперва.