Бывают в жизни глупые обиды: не спишь из-за какой-то чепухи. Ко мне пришел, довольно скромный с виду, парнишка, сочиняющий стихи. Он мне сказал, должно быть, для порядка, что глубока поэзия моя, И тут же сразу вытащил тетрадку — свои стихи о сути бытия. Его рука рубила воздух резко, дрожал басок, срываясь на верхах. Но, кроме расторопности и треска, я ничего не видела в стихах. В ответ парнишка, позабыв при этом, как «глубока» поэзия моя, сказал, что много развелось поэтов и настоящих, и таких, как я. Он мне сказал — хоть верьте, хоть не верьте, — что весь мой труд — артель «Напрасный труд», а строчки не дотянут до бессмертья, на полпути к бессмертию умрут! …Мы все бываем в юности жестоки, изруганные кем-то в первый раз. Но пусть неумирающие строки большое Время выберет без нас. А для меня гораздо больше значит, когда, над строчкой голову склоня, хоть кто-то вздрогнет, кто-нибудь заплачет и кто-то скажет:                       — Это про меня.