На огромной клумбе у вокзала, Ветром наклоненная к земле, Поздняя ромашка замерзала, Трепеща на высохшем стебле. Выгибала тоненькое тело И сопротивлялась, как могла. Словно до последнего хотела Быть хоть каплей летнего тепла! …Поезда вдали гудели встречным. Люди шли, от ветра наклонясь. И ромашка чем-то бесконечным Показалась каждому из нас: Чистой веткой молодой березки. Тополиным пухом по весне. Первым снегом. Брызгами известки На еще некрашеной стене… Не одно, наверно, сердце сжалось: Что поделать — каждому свое! Только в сердце врезалась не жалость — Маленькое мужество ее. На бессмертье я не притязаю. Но уж коль уйти — не тосковать, Так уйти, чтоб, даже замерзая, Хоть кому-то душу согревать.