После треволнений начала 1730 года и пышной коронации во дворце наступила размеренная жизнь. Описывая придворный и домашний образ жизни Анны Иоанновны, историки сравнивали императрицу с помещицей на троне, которая привезла в Москву «малообразованный ум с ожесточенной жаждой запоздалых удовольствий и грубых развлечений». Однако, водрузившись на русский трон, Анна Иоанновна желала не просто развлекаться. Она хотела иметь блестящий двор, который бы не уступал лучшим дворам Европы, и преуспела в этом.

Архитектурным обрамлением, сценой придворной жизни прежде всего являлись императорские дворцы и сады, на которые Анна взглянула по-новому. Резиденции прежних русских монархов ее не устраивали, так как были слишком скромными. Анне требовались здания, великолепно украшенные на барочный манер, с большим внутренним пространством и полным европейским набором парадных помещений для официальной придворной жизни. Зодчий, которому предстояло воплотить в жизнь эти архитектурные мечты, был найден в самой России. Им стал молодой итальянец – Франческо Бартоломео Растрелли. Этот архитектор, прославившийся грандиозными дворцами при Елизавете Петровне, впервые блестяще реализовал свой талант в 1730-е годы при Анне Иоанновне и благодаря ей.

Вид старого Зимнего дворца императрицы Анны Иоанновны со стороны Адмиралтейского луга (Дворцовой площади). Художник М. И. Махаев.

Сначала по высочайшему заказу в 1730 году в 58 дней он возвел для императрицы деревянные палаты в Кремле, получившие имя Зимнего Анненгофа. По реляциям самого Растрелли это был одноэтажный дворец в 130 комнат с «большой залой, украшенной многими колоннадами и отделанной лепниной, как и все парадные комнаты». В 1736 году здание перенесли на Яузу в Головинскую резиденцию, где в 1731 году Растрелли уже возвел двухэтажный Летний Анненгоф с 200 комнатами и большим залом. Рядом архитектор разбил новый сад с фонтанами и цветниками, а у моста построил манеж.

Портрет герцога Курляндского Эрнста Иоганна Бирона.

В январе 1732 года двор переехал в Петербург, и здесь началась новая страница творчества архитектора. Рядом с подготовленным для Анны дворцом адмирала Апраксина развернулось строительство выходящего на Неву и Адмиралтейский луг нового Зимнего дворца. Это грандиозное 4-этажное сооружение с мезонинами и подклетами было в основном завершено в 1733 году и окончательно отделано к 1737 году. Среди 200 комнат дворца имелись три аванзала, большой тронный зал с парадным тронным местом, галерея, украшенная зеркалами (реплика версальской зеркальной галереи!), среди парадных комнат – знаменитый янтарный кабинет и «оранжевая» комната для малых приемов и обедов, огромная домовая церковь, придворный театр, а также парадная мраморная лестница, множество переходов, лестниц и помещений для служб двора. Все парадные комнаты были украшены живописью и прекрасной позолоченной лепкой и резьбой. В том же 1732 году Растрелли построил для императрицы в Летнем саду новый Летний дворец из 28 апартаментов с большим залом и широким спуском к реке. Кроме этого, после избрания Э. Бирона герцогом Курляндским за счет русской казны Растрелли возвел великолепные 3-этажные дворцы в Рундале и Митаве.

В качестве основной загородной увеселительной резиденции Анна использовала петровский Петергоф. В 1735 году здесь был открыт знаменитый фонтан со скульптурой «Самсон, разрывающий пасть льву», символизировавший победу России над шведами под Полтавой.

Европейский блеск просторных и роскошных дворцов и новая придворная жизнь с приемами и празднествами требовали хорошего обслуживания и правильно составленного придворного штата. Решающую роль в его формировании сыграл обер-гофмаршал Р. Г. Левенвольде. В 1731 году он создал первый европеизированный штат, то есть перечень чинов с окладами, подчиненной ему Придворной конторы. По штату впервые был сформирован и круг команд двора – фурьерской, тафельдекарской, кофишенской, кухонь во главе с выписанным из Вены метрдотелем, мундшенской и других должностей и служб. Внутри штата большого двора была выделена комната юной Анны Леопольдовны. Сначала она состояла из 19 человек, но в 1739 году, перед замужеством, штат принцессы увеличили до 84 чинов. Всего же в Придворной конторе числились на службе около 1100 человек. Другими самостоятельными подразделениями двора являлись московская Главная дворцовая канцелярия с петербургской Дворцовой конторой, ведавшая дворцовыми имениями, императорская конюшня во главе с обер-шталмейстером и охота во главе с обер-егермейстером. Особые команды составляли служители загородных дворцов.

Бенигна Готлиба Бирон.

Новая придворная жизнь требовала больших средств, и в 1733 году Анна Иоанновна росчерком пера резко увеличила ее финансирование, установив выделение из казны ежегодно «на содержание двора ее величества» огромную сумму в 260 тысяч рублей.

Кардинальные изменения претерпела официальная жизнь двора, превратившаяся в круглогодичную вереницу празднеств и увеселений. В ее основу легла сложившаяся при Петре I и его преемниках традиция ежегодных светских торжеств. При дворе Анны Иоанновны торжественно отмечали наступление Нового года, дни восшествия императрицы на престол (19 января) и коронации (28 апреля), дни рождения и тезоименитства всех членов правящего дома – самой Анны, ее сестер, племянницы и цесаревны Елизаветы Петровны. Кроме этого, двор праздновал дни орденских праздников и гвардейских полков.

Ежегодные торжества дополняли еженедельные увеселения, для которых были отведены определенные дни. По воскресным вечерам и четвергам петербургское общество и дипломатический корпус собиралось на куртаги – собрания двора для общения, игр и слушания музыки. По вторникам и пятницам посетителей двора ждали представления придворного театра. В дополнение к ним повестками двор собирали на публичные аудиенции, маскарады, празднования мира, свадьбы придворных фрейлин и по другим случаям. На празднествах при дворе в ходу были игры в карты (фараон или квинч), бильярд и шахматы. Танцевали контрдансы, польские и изобретенный русский контрданс. При этом открывали балы высокие особы, чаще всего любившая потанцевать цесаревна Елизавета Петровна. Что касается императрицы, то она танцевала только изредка. Пиршества при дворе проходили за столами, сервированными серебром, золотом и хрусталем, украшенными цветами и лентами. К столу подавали французские и венгерские вина. Пьянство Анна не любила, и при дворе оно было запрещено. Исключение составлял только праздник вступления Анны на престол, когда всем присутствующим было положено, встав на колено, выпить бокал вина за императрицу.

Дворец Бирона в Руентале (Рундале). Современный вид.

Особое место в придворной жизни имело заведение Анной Иоанновной придворного театра, вписавшего яркую страницу в историю отечественной культуры. В 1730 году на коронацию Анны Август II прислал из Дрездена нескольких итальянских певцов. Их искусство понравилось императрице, и она задумала завести у себя настоящую итальянскую оперу. В 1733 году в Петербург была выписана итальянская труппа, во главе которой стоял капельмейстер и композитор Франческо Арайя. Ее певцы, танцоры, комедианты и музыканты оркестра исполняли оперы и балеты, которые ставил танцмейстер Ланде, играли концерты во время застолий и придворных собраний. По отзывам современников, опера шла «дважды в неделю для развлечения ее величества», исполняемые «пьесы – итальянскае… комедия и интермеццо попеременно. Все актеры хороши, как и танцоры и музыканты». Для подготовки танцовщиков в 1737 году в Петербурге была открыта первая в России балетная школа, которая в настоящее время является старейшим балетным училищем в мире. В 1738 году из Лейпцига ко двору была также приглашена немецкая труппа для постановок комедий и фарсов.

«Шуты при дворе Анны Иоанновны». Художник В. И. Якоби.

Рядом со светскими увеселениями важной частью протокольной жизни двора при Анне Иоанновне вновь стали отправляемые в придворных храмах церковные службы. Как и во времена ее детства, они собирали двор по двунадесятым праздникам, в воскресные дни и дни светских торжеств, и сопровождались торжественными выходами-шествиями в храм монархини.

Ледяной дом.

Заведенный Анной порядок светских придворных собраний сохранился при русском дворе в течение всего XVIII века. Такое же значение имели и многие установленные ею этикетные нормы. Так, для придворных празднеств Анна впервые ввела протокольные виды платья. Указом от 31 декабря 1731 года придворным дамам было велено являться в дорогих робах, то есть в платьях на кринолинах, на празднества первой категории, к которым относились Новый год, дни восшествия на престол, рождения и тезоименитства императрицы и день ордена Андрея Первозванного. В остальных случаях дамами использовались распашные платья самары и кружевные фонтанжи на голове. Впервые для кавалеров орденов было введено орденское платье, а для летнего времени легкое платье светлых тонов, названное петергофским. Разумеется, сама Анна Иоанновна на раутах всегда была прекрасно одета в платья из дорогих тканей с множеством драгоценностей. Ее прическа была убрана по-французски и также с драгоценными камнями. При этом по обычаям западных дворов Анна меняла платья два или три раза в течение одного праздничного дня.

«Анна Иоанновна с арапчонком». Скульптор Б. К. Растрелли.

Особое внимание императрица уделяла «униформе» служителей своего двора. Как отмечал западный мемуарист (К. Р. Берк), повседневная ливрея русских пажей, лакеев, скороходов и гайдуков была «хуже нашей», а парадная «наоборот, слишком дорога для людей такого рода». С петровского времени в ходу была ливрея зелено-красных цветов, обложенная золотыми галунами, однако в 1739 году Анна Иоанновна сменила ее на одежду имперских черно-бело-желтых цветов.

Пышная публичная жизнь двора, построенная на европейский лад, контрастировала с повседневной частной жизнью императрицы, придерживавшейся «очень размеренного распорядка». По отзывам иностранцев, в зимнее время монархиня вставала между 6 и 7 часами утра, а летом еще раньше. Пила кофе или шоколад, который в ее покой могла принести по-домашнему в дезабилье мадам Бирон. В 9 или половине 10-го часа, когда Анна была уже одета и причесана, в придворной церкви или приемном покое начиналась утренняя молитва. Потом императрица занималась делами, принимала доклады министров и секретарей или же немного развлекалась – играла на бильярде, смотрела во внутреннем дворе травлю волков, стреляла по птицам из окон дворца. Иногда утром Анна совершала прогулки в санях или по саду, после которых в полдень следовал недолгий обед. Обычно он проходил вместе с семьей Э. Бирона.

После обеда по русскому обычаю Анна могла предаваться сну или же забавлялась с шутами, посещала живущих во дворце придворных дам или сыновей Бирона. Вечером во дворце устраивались куртаги, спектакли или празднества. В 8 часов императрица ужинала и до 10 вечера проводила время в беседах с Бироном и его семьей. Разумеется, обычный распорядок дня императрица совмещала с аудиенциями иностранным дипломатам, празднествами и воскресными службами. Разнообразили ее жизнь гулянья и поездки в пригороды Петербурга, охота и иные увеселения.

«Императрица Анна Иоанновна в петергофском тампле стреляет оленей». Художник В. И. Суриков.

Любимыми развлечениями Анны была стрельба в цель и охота. Для этого в галерее дворца в зимнее время устраивался тир, в котором Анна увлеченно стреляла в мишени. Летом потеха переносилась в Петергоф. Для удобств охоты императрицы в окрестностях столиц указами подданным строго запрещалось бить зверя и птицу в радиусе 30 верст. Однако охота могла происходить и в самих резиденциях. В устроенных в императорских садах Зверинцах содержались многочисленные животные и птицы, которых для «потех» со всей страны присылали ко двору. В нужное время их выпускали на волю и гнали перед беседками и укрытиями, из которых воинственная Анна-Диана стреляла из ружья или лука. Отчеты об охотничьих успехах публиковала пресса. Например, в одном из сообщений «Санкт-Петербургских ведомостей» 1740 года говорилось, что с 10 июня по 23 августа ее величество, забавляясь, собственноручно убила «9 оленей, 16 косуль, 4 кабана, 1 волка, 374 зайцев, 68 уток и 16 морских птиц». Для потех Анны русские послы за границей приобретали ей охотничьих собак. В Париже князь Кантемир купил 34 пары такс, а князь Щербатов привез из Лондона 63 пары собак, гончих, борзых и легавых.

Франческо Бартоломео Растрелли. Художник Л. К. Пфандцельт.

Блестящий вид приняла при Анне Иоанновне придворная конюшня. Благодаря увлечению конным делом Э. Бирона, лошадей лучших пород – испанских, английских, неаполитанских, арабских и других – из разных стран привозили в Петербург, где около Зимнего дворца для конных представлений был построен Манеж – «конская школа», отделанная внутри позолоченной лепниной и росписями.

Примечательной стороной придворных занятий и быта Анны было общение с наполнявшими комнаты дворца карликами и карлицами, горбунами, шутами и шутихами, калмыками и арапами. Все это напоминало московское детство Анны. От шутих Анна узнавала все городские новости и сплетни, которые дополняла своими рассказами бывшая в курсе всех столичных происшествий статс-дама Чернышева. Комнатные нравы Анны были просты – по ее приказаниям придворный поэт В. Тредьяковский, стоя на коленях, читал стихи, фрейлины пели и танцевали, а при высочайшем неудовольствии получали от государыни оплеухи или же отправлялись стирать белье на «прачешный двор».

Самым известным развлечением императрицы, несомненно восходящим к петровскому двору и его знаменитому всешутейшему и всепьянейшему собору, были шуты. Впрочем, при Анне они потешались не над невежеством и предрассудками старины, а забавляли императрицу веселыми выходками, поясничаньем и прибаутками. Особое веселье начиналось, когда шуты изображали несушек, снесших яйца, для чего садились на лукошки и кудахтали, или же когда становились гуськом, лицом к стене, и по очереди толкали один другого, а потом начинали отвешивать друг другу оплеухи, таскать за волосы и царапаться. Пикантность этим занятиям, заставлявшим хохотать весь двор, придавало то, что среди шутов были лица знатных фамилий.

Всего в шутовском штате было шесть человек. От Петра Великого перешли к племяннице знаменитый шут Иван Балакирев и португалец «самоедский король» д’Акоста. Неаполитанец Пьетро Мира по прозвищу Педрилло появился в России уже при Анне. В Петербург он прибыл как скрипач и буф итальянской оперы и здесь перешел на более прибыльную и «веселую» должность. Остальные трое шутов являлись представителями титулованной русской знати, которым императрица, вероятно, мстила за свои прошлые обиды.

Полупомешанный камергер князь Никита Фёдорович Волконский был «пожалован» шутом из-за неприязни к его покойной жене, урожденной Бестужевой-Рюминой, причинившей при прежних царствованиях много обид Анне. Пожилой и болезненный, князь был вызван ко двору, где среди прочего ухаживал за любимой собачкой императрицы по кличке Цитринька. Другим шутом был граф Алексей Петрович Апраксин, племянник петровского адмирала Фёдора Матвеевича, он исполнял свою шутовскую роль с ревностью и слыл «несносным», обижал окружающих и не раз бывал за это от них битым. Князь Михаил Алексеевич Голицын, внук знаменитого фаворита царевны Софьи – Василия Голицына, в шуты попал за прегрешение. Будучи за границей во Франции, он женился на итальянке самого низкого происхождения и принял католическую веру. Когда случившееся открылось, Анна сочла князя слабоумным, расторгла его брак, выслала жену на родину, а князя пожаловала в шуты. Обязанностью Голицына было подавать императрице квас, за что он получил прозвище «квасник». Свадьба князя-«квасника» с престарелой шутихой калмычкой Авдотьей Ивановной, получившей в честь любимого блюда императрицы фамилию Буженинова, стала одним из самых знаменитых действ времени правления Анны Иоанновны.

Готовила увеселение, получившее название Ледяной дом, маскарадная комиссия во главе с А. П. Волынским. По замыслу камергера Татищева для молодых на Неве у Зимнего дворца и адмиралтейства был сооружен дом, сложенный изо льда с ледяными камином, мебелью, статуями, светильниками, сервизом, ледяными пушками во дворе и прочим. Все это было подсвечено огнями. Для курьезной свадьбы со всей России было свезено 150 пар представителей разных народов. Участники увеселения – абхазы, остяки, мордва, чуваши, вятичи, камчадалы, калмыки и другие – были одеты в национальные одежды и имели свои национальные музыкальные инструменты.

6 февраля 1740 года, после того как было совершено бракосочетание «молодых» в церкви, по улицам города состоялось маскарадное шествие, двигавшееся на санях, запряженных верблюдами, оленями, собаками, волами и прочими животными. Открывали свадебный поезд молодожены, сидевшие в железной клетке на спине живого слона. Пир с национальными блюдами и песенно-танцевальным представлением был устроен в манеже. В завершение его В. Тредьяковский прочел оду в честь молодых. Потом шествие отправилось в Ледяной дом, где бедных шутов-молодых уложили спать на ледяную кровать, и к дому приставили караул.

Таким был двор, домашняя жизнь и развлечения императрицы Анны, странным образом смешавшие утонченные европейские новшества и дикие нравы старого московского двора. Идеализируя черты характера и правление Анны Иоанновны, Б. Х. Миних среди прочего отмечал, что «государыня… любила порядок и великолепие, и никогда двор не был так хорошо устроен, как при ней…». В этом он был прав, так как в сущности именно Анна Иоанновна первой создала в России блестящий европейский двор.