— Да-да, Стелла, вот тебе прелести работы с чистокровными карнавалетами, — иронично жмурится Эмма. — Они ощущают такие раздвоения, растроения и прочие расслоения собственной личности постоянно. Они как флюгеры, готовы повернуться в любую сторону. И люди, с которыми они вдруг оказываются в тесном взаимодействии, тоже иногда испытывают нечто подобное и неожиданное для себя. Правда, это все сильно зависит от чувствительности и настроения самих этих людей.

Мы сидим в менторской и ждем Кикко, чтоб включить мониторы и приступить к просмотру того, чем Арчи вчера занимался в «Байковом сне» без моего надзора. Свою часть истории я уже рассказала.

— Думаю, надо обратить внимание еще и на травы, это дополнительная подсказка, — замечает Тильда. — В доме Арчи был целый гербарий — и хозяин того притона Стелле тоже в лохань трав сыпанул.

— Ты, кстати, использовала трофей, который с кухни стащила? — любопытствует Эмма.

— Неа. И еще я считаю, что Арчи не следует знать об этом моем трофее.

— А он считает, что нам не следует знать о его, — Аона расплывается в своей неповторимой материнской улыбке. — Он мне с утра не сказал, что принес что-то с Той Стороны. Хотя в целом на контакт уже идет, начинает понемножку общаться, почти не ерничает.

— Как вы думаете, от чего та крышечка? — Грабабайт серьезен и даже насуплен: ему ведь предстоит вот-вот давать серьезные показания!

Аонина улыбка дозревает до полноценного смеха — только никто не понимает, почему. Остальные менторы вместе со мной и Байтом уставились на нее в полном недоумении.

— Мыслить надо стратегически, мои хорошие, — поясняет наконец наша главная специалист по стратегии боя. — И учить матчасть. Повязка на глазах у Стеллы подбирает маски для объектов не рандомно. Она скрывает их, сохраняя весьма отдаленные намеки и связи между личиной и подлинником. Но иногда наоборот: там, где сам объект желает скрыть свою сущность, повязка стягивает с него покров обмана.

Грабабайт широко разевает свой розовый ротик — но это не зевок, а выражение изумления.

— Мальчик-карнавалет интуитивно потянулся к бестолковой непрактичной мелочевке. Кот подтвердил, что это действительно непонятно что и непонятно зачем. Но Стелла смогла рассмотреть причину того, почему крышечка позвала к себе Арчи…

— Он хочет улететь от нас? — шепчет кот.

— Крышка и крылья, выпускать на свободу, освобождать и распахиваться всем сердцем, сбросить оковы и спустить тормоза, — перебирает ассоциации Тильда.

— Неа, — Эмма легонько хлопает ладонью по столу. — Орел — герб одного из древних карнавалетских кланов.

Вильгельм чешет нос. Значит, известие его тоже проняло.

— Всего кланов, изначально стоявших у истоков породы, было — по разным историческим источникам — от девяти до четырнадцати. Как бы хроники ни спорили между собой, во всех версиях совпадают названия восьми кланов, так что в их существовании можно не сомневаться.

— Клан котов есть? — пищит Граба.

— Нет, — Эмма, как обычно, не склонна поддерживать эмоциональную болтовню вне сути дела. — От великого герба орлов отпочковались десятки родов разной степени знатности и успешности: Орланды, Орлеты, Орлонесы, Орлиджи, Орлизани, Орларлы… Всех не упомнишь. Этот животный тотем отлично передает множественную сущность карнавалетов. Если кто подзабыл биологию, напомню: каждый глаз орла способен сфокусироваться на двух предметах одновременно, то есть хищник в небе может высмотреть сразу четырех жертв. Веки при этом у него могут быть закрыты.

Байт недоверчиво ахает.

— Просто у орлов две пары век, — продолжает Эмма, — обе пары они закрывают только на время сна. Внутреннюю же пару опускают на время полета, что не мешает им следить за добычей. Они же на совершенно дикой скорости летают, около двухсот километров в час — представьте, с какой силой воздух бьет им по глазному яблоку!

— «Я стану наполовину спящим, чтоб не стать слепым и остаться зрячим,» — продолжает разматывать клуб метафор и ассоциаций Тильда.

— А потом орлы падают на жертву вооооот так! — дверь распахивается, Кикко врывается внутрь и хватает Байта на руки. Кот весело ластится к нему.

— Угу, — соглашается Эмма. — А еще, это плавное неподвижное парение орлов в воздухе — тоже иллюзия. Скорость гоночной машины они сохраняют даже тогда, когда не машут крыльями — такое вот особенное у этих крыльев строение.

Пока все обдумывают информацию, Вильгельм включает мониторы — и мы видим, как хозяин гостиницы ведет Арчи на чердак. Мальчик держится спокойно и невозмутимо, по сторонам почти не оглядывается, обстановка дома его не интересует.

На чердаке очень уютно, несмотря на отсутствие окон: приземистая и широченная кровать, торшер с абажуром в виде апельсина, черно-золотые кувшин и таз для умывания на полу в углу. Хозяин бормочет всякую дежурную ерунду и желает Арчи спокойной ночи. Тот как ни в чем не бывало раздевается, залезает под одеяло, тянется к торшеру — и тут вспоминает, что по моей просьбе надо прикарманить какой-нибудь предмет. Берет первую попавшуюся ерунду с тумбочки, приподнимается на локте, дотягивается до на спинку стула повешенных брюк и сует крышку в карман. Все. Никакой заинтересованности в процессе, никаких лишних слов. Старик даже байки ему не успел рассказать — я слишком рано его внизу перехватила.

Но что же заставило Арчи одеться и спуститься в банную?

Байт пыхтит, хочет вставить замечание, но сдерживается.

На последних секундах записи мониторы показывают, что мальчик, так и не успев заснуть, безо всякой видимой причины встает и покидает спальню.

— Ну, каков будет доклад шпиона? — щекочет кота Кикко.

— С чердака хозяин пошел ужинать. Внизу на кухне он ел пироги, квашеную капусту и сухари. А потом, — кот грозно нахохливается, — спустился в банную, взял топор и пилу и поднялся к чердаку. Возле чердака есть кладовка, куда он положил инструменты — но не глубоко, а на пол к самой двери, чтоб можно было быстро достать. Однако пила зацепилась за косяк и не прорезала его — оказалась незаточенной. Хозяин поморщился противно-препротивно и снова пошел вниз, где его застала Стелла.

Я напрягаюсь. Если Та Сторона дирижирует всеми событиями и персонажами таким образом, что роль играет буквально каждая секунда — значит, дело исключительно важное. Но в чем заключается суть этого дела, и какой в нем интерес для Той Стороны?

— Да уж, камин натопить он летом решил… — вздыхает Аона. — Арчи хотели убить и разрезать на куски. Стеллу, может быть, тоже.

— У меня такое впечатление, — Тильда нервно тянет саму себя за палец, — что жизнь Арчи на Большой Земле находилась под угрозой, и поэтому ему потребовалась помощь Стеллы. Видимо, устранить ту угрозу не получалось уже никаким способом, кроме как физически избавиться от ее источника.

— Тогда почему он об этой помощи просил, а теперь не хочет делиться с нами никакой информацией? — не могу сообразить я. — Может, уже получил, что хотел? Оказался в безопасном месте и чувствует себя здесь спокойно?

Вильгельм косится на меня своим стальным взглядом и возражает:

— Мне со стороны видней. Из всех киллеров, способных взять на себя функцию защитника для беспомощной жертвы, ты выделяешься одним редким и безупречным качеством. Ты не просто не задаешь вопросы — тебя вообще как будто нет. Ты даже не личность, ты безотказная тень с ножом в руке. Идеальный вариант для тех заказчиков, кому есть что скрывать.

Кикко поддерживает коллегу:

— Скрывать там есть что. Как я уже говорил, детально изучать ту местность, откуда мы телепортировали Арчи, очень сложно. Но удалось установить одну беспрецедентную особенность: там уникальным образом нарушена структура перегородки между Этой и Той стороной.

Темнокожий ментор сжимает ладони в воздухе, плавно разводит их, и между ними протягивается ровный прямоугольник нейтрально-голубого оттенка — почти как коврик для мыши, только насквозь прозрачный. К преподаванию и пояснению в Ритрите подходят серьезно, с использованием самых совершенных средств визуализации.

— В нормальном состоянии перегородка на всем своем протяжении обладает одинаковой толщиной и не допускает разрывов. Но в той местности — смотрите…

Кикко дергает пальцами, и плоскость «коврика» местами собирается в бугорки и складки. Там, где ее ткань оказывается натянутой чересчур туго, она рвется, образуя прорехи разных размеров и форм.

— Чем конкретно чреват такой дефект перегородки, сказать пока трудно…

— Наверное, — перебивает его Тильда, — наибольшую опасность представляют дыры, где Та Сторона вплотную соприкасается с Этой. Их следовало бы закрыть и заткнуть — крышкой.

Грабабайт покусывает себя за кончик хвоста — напряженно размышляет. Мне вспоминаются крылья орла на ладони Арчи.

Эмма нехотя соглашается с Тильдой:

— Как вариант, как вариант…