У нее была самая нежная кожа на свете. А на вкус она была еще слаще.

Джек не мог перестать целовать ей шею, плечи, медленно добрался до нежной груди и жадно припал к восставшему благодаря его усилиям соску. Она застонала, и это еще больше распалило его. Джек горел, как в лихорадке, не в силах справиться с непреодолимым, жгучим желанием, которое охватило все его тело. Он обнимал ее восхитительное, податливое тело, чувствовал своим каждый ее изгиб, впадинку и выпуклость. В ответ она сжимала его плечи и коснулась губами его напряженной шеи. Джек вздрогнул, наслаждаясь ее прикосновениями, приподнялся и посмотрел на нее. Она улыбнулась ему так нежно, что у него екнуло сердце. Господи, она была восхитительна! И он умирал от желания! Припав к ее губам, он опустил вниз руку, не в силах больше ждать. Она была готова, раскрыла ему навстречу ноги, что-то прошептала на ухо, но Джек не мог разобрать ее слов, готовый немедленно слиться с ней…

- Джек, эй, парень, вставай! Мы опаздываем!

Кто-то безбожно тряс его за плечи. Джек испытал такую боль, что зашумело в ушах. Он открыл глаза и с ужасом понял, что это был сон. Господи, ему снился самый восхитительный сон в жизни, но его разбудили в самый важный момент!

Он зарычал, сжав подушки. Черт побери, Кейт казалось такой реальной, что Джек поверил, будто она на самом деле лежит в его постели, рядом с ним, под ним. И позволяет целовать себя так, как только он этого хотел. Но это был всего лишь сон, игра воображения. Боже, он не мог так больше, он не мог больше сдерживать себя и свое желание к ней!

Медленно повернув голову к человеку, который заслуживал смерти, Джек увидел перед собой улыбающееся лицо Райана.

- Какого черта ты тут делаешь? - прорычал он, готовый убить его. - Кто тебе позволил войти сюда?!

- Никто, - спокойно ответил Райан, не подозревая о тех бедах, которые могли бы обрушиться на его светлую голову. - Я сам себе позволил.

- Но какого черта?

Неудовлетворенное желание сводило с ума. Тело ныло в самых чувствительных местах так, что Джеку было даже трудно двигаться.

Райан посерьезнел, увидев его пылающие глаза.

- Прости, если я потревожил тебя, но мы опаздываем.

Джек готов был разбить его голову. Не выдержав больше, он вскочил с кровати и, быстро надев халат так, чтобы прикрыть особо заметное место, направился к ночному столику, где лежал тазик с холодной водой. Он должен был освежиться, прояснить разум, чтобы убить кузена. Плеснув достаточно воды на лицо, он, наконец, спросил, обхватив дрожащими руками стол:

- Ты можешь, наконец, объяснить, почему оказался в моей комнате?

Райан отошел от кровати, глядя на напряженную спину кузена.

- Вчера мы были у Ромней, - осторожно начал он. - Вернулась их дочь Амелия, и мы договорились сегодня покататься по деревне и взглянуть на старинную церковь. Будут Майкл, я, конечно, Эдвард с женой и сестрой…

- Я никуда не поеду! - рыкнул рассерженный Джек.

- … и сестры Хадсон, - спокойно добавил Райан.

Джек застыл, а потом медленно провел рукой по намокшим волосам и взглянул на Райана, будь он проклят.

- Когда ты успел организовать эту прогулку?

- Когда ты ходил гулять по пляжу. - Райан был удивлен недовольным видом кузена. - Так ты поедешь с нами?

Джек долго смотрел на него, прежде чем дать какой-либо ответ. Как он мог отказаться от возможности снова увидеть Кейт? Как он мог проигнорировать малейший шанс украсть у нее поцелуй… Он вдруг нахмурился, тяжело вздохнув. Нет, на этот раз все будет иначе. Он хотел, чтобы она сама поцеловала его. Медленно подняв голову, Джек посмотрел на кузена.

- Когда выезжаем?

- В час дня мы встречаемся у дороги возле большого дуба.

Взглянув на часы, Джек остолбенел.

- Но ведь осталось полчаса!

- Дорогой кузен, тебе придется поспешить. - С этими словами Райан направился к двери, но у порога остановился и все же, осмелев, весело добавил: - Так и знал, что согласишься, если я скажу, что она едет с нами.

Он вовремя успел закрыть за собой дверь. Летевший вслед за ним графин вдребезги разбился о деревянную преграду.

***

Кейт любила старинную нормандскую церковь, которая стояла посередине деревушки.

Выстроенная из серого камня в готическом мрачном стиле с высокими шпилями, она всегда производила неизгладимое впечатление на приезжих. Нью-Ромней входил в число “Пяти портов” графств Кент и Суссекс, которые покорил сам Вильгельм Завоеватель, едва ступив на Британский остров.

Основы Церкви Святого Николая заложил зять Вильгельма епископ Одо в 1086 году, но основные работы проводились в 12 веке масонами, прибывшими из французского Кана. И трудно представить, что в ту пору корабли причаливали прямо у церкви, потому что берег моря доходил до самих ее стен. Но обрушившийся в 1287 году Песчаный Шторм покрыл деревню таким толстым слоем грязи, гальки и песка высотой в четыре фута, что гавань исчезла. Об этих днях свидетельствовал уходящий на несколько футов вниз вход в саму церковь и крюки для привязки лодок, которые все еще сохранились на каменных стенах.

Кейт любила бывать здесь. Она всегда ощущала некое умиротворение, находясь в стенах прохладной церкви. Но не сегодня. Сегодня она не могла сосредоточить ни на чем.

Она видела его во сне! Подумать только! Итак, он закрепился в ее сознании настолько, что стал сниться ей. Причем сон этот не был обычным. Он не шутил во сне, не пытался подразнить. Он целовал ее! Так крепко, что кружилась голова. Так неистово, что сердце при пробуждении готово было выскочить из груди. Целовал так же откровенно, как в библиотеке лорда Кэвизела. Языком! И к своему ужасу Кейт не могла отрицать тот факт, что ей это понравилось. Даже во сне. Особенно во сне, потому что это длилось, казалось, целую вечность, а не как в прошлый раз.

А теперь она сидела в дальнем углу на скамеечке в церкви и была вынуждена слушать, как Райан весело рассказывает историю бывшего порта Ромней. Кейт честно пыталась сосредоточиться на его словах, но не могла, взволнованно ожидая появления того, о ком она, кажется, не переставал думать с тех пор, как встретила его.

Райан предупредил, что кузен немного задержится, но непременно придет. Они условились ждать его здесь, но его все не было. Кейт пыталась убедить себя в том, что не ждет его, но едва дверь церкви открылась, как она тут же повернулась в ту сторону и ощутила, как сердце сладко подпрыгнуло в груди.

Конечно, это был он!

В лучах солнца, окутавших его огромную фигуру, он казался опасным и в то же время таким притягательным, что Кейт не могла оторвать от него своего восхищенного взгляда. Она следила за тем, как он медленно вошел в церковь, прикрыв дверь, и стал оглядываться, словно ища кого-то. Когда его темный строгий взгляд остановился на ней, Кейт поняла, что он искал ее! Ей стало трудно дышать.

- А вот и ты, кузен! - радостно воскликнул Райан, прервав рассказ. - А мы думали, ты не придешь.

- Как видишь, я пришел. - Джек остановился недалеко от той скамьи, где сидела Кейт. Одна, в дали от всех. - Надеюсь, мое опоздание было простительным?

- Ты пропустил мой рассказ о церкви, но я могу начать…

- Не стоит! - быстро прервал его Джек, мечтая о том, чтобы его оставили одного. С ней. Господи, едва заметив Кейт, он больше ни о чем и ни о ком не мог думать! Память услужливо нарисовало ему видения из сладкого сна, в ушах прозвучал ее тихий стон, и все тело тут же отреагировало на это. Пытаясь дышать ровнее, он слегка севшим голосом спросил: - А что запланировано после твоего рассказа?

- Мы хотели посмотреть на старинный гобелен, который висит на втором этаже и…

- Отличная идея! Пойдемте?

Райан как-то странно посмотрел на него, потом кивнул и подал руку Алекс и Амелии, которых сопровождал.

- Хорошо, - сказал он, направляясь к выходу. - Этот гобелен стоит того, чтобы увидеть его.

Джек пропустил их, заметив как Майкл, этот невыносимый франт направляется в его сторону, вернее в сторону Кейт, которой и хотел, видимо, подать руку. Джек сделал шаг вперед, чтобы остановить мальчишку, как только тот посмеет приблизиться, но его удивила помощь, которая пришла с совершенно другой стороны.

- Майкл, - недовольным голосом позвала его Тори, которая сидела на передней скамейке и хмуро смотрела на молодого человека. - Ты не подашь мне руку?

- Я? - Майкл застыл на полпути, обернувшись к ней. - Но я хотел Кейт…

- Майкл, я, кажется, подвернула ногу и не смогу подняться без тебя. Ты мне не поможешь?

Раздираемый долгом и желанием он выбрал первое. Джек улыбнулся про себя, глядя на Тори, которая отличалась особой мудростью.

Наконец, процессия, замыкающая виконтом Харлоу и его женой, двинулась к лестнице и вскоре исчезла на втором этаже. И они остались одни. Джек вдруг обнаружил, что Кейт стоит рядом с ним и вопросительно смотрит на него. У него заколотилось сердце, и задрожали руки. Поразительно, но он уже начинал терять голову.

- Милорд? - тихо позвала его Кейт, ощущая легкое волнение. Уж совсем быстро все поднялись на второй этаж. Или ей это показалось? Она ждала, пока он отойдет, чтобы пропустить ее, но он выглядел слишком напряженным и каким-то странным. И не сдвинулся с места. - Вы разрешите мне пройти?

Когда он повернулся и посмотрел на нее, Кейт застыла, пожалев, что вообще заговорила с ним. Он смотрел на нее таким тяжелым, опасным взглядом, что стало трудно дышать. Он вдруг медленно подошел к ней, обхватил руками ее талию и заставил пятиться. Обомлев, она все же подчинилась, настолько пораженная его действиями, что не стала сопротивляться.

Его близость и прикосновения рук заставляли затрепетать все тело. Она не стала даже возражать, слишком захваченная им, почти парализованная взглядом его начинающих темнеть глазами. Он завел ее за угол под небольшую арку, где царили тишина и полумрак, прижал ее к стене и сам прижался к ней так тесно, что она ощутила его сильное, твердое тело. Он так пронзительно смотрел на нее, что Кейт стала задыхаться.

- Что… что вы делаете? - невнятно молвили ее полураскрытые губы.

- Я хочу поцеловать тебя, Кейт, - прямо заявил он, подняв руку, и нежно погладил заалевшую кожу щеки подушечками пальцев. - Я безумно хочу этого. Ты позволишь мне?

Почему он спрашивал разрешение сделать то, что мог сделать и без ее разрешения? Кейт была сейчас в таком оцепенении, что вряд ли стала бы возражать. К тому же воспоминания о его поцелуях во сне, и том единственном поцелуе в библиотеке так отчетливо проступили в памяти, что Кейт не могла думать ни о чем другом. Только чувствовать его, смотреть в его пылающие глаза. И ждать…

- Ты позволишь? - снова прошептал он и, наклонив к ней голову, до боли нежно коснулся губами ее подбородка.

Кейт задрожала так, что стали подгибаться колени. Еле унимая стук сердца, и пытаясь не забыть дышать, она закрыла глаза от упоения, позволяя его теплому дыханию и губам коснуться своей щеки.

- Кейт, - прохрипел Джек, вдыхая сладкий запах сирени и ее неповторимый аромат, который кружил голову. Он был на грани, мысленно умоляя ей ответить, умоляя ее отреагировать, потому что ее кожа была во стократ нежнее, чем во сне. - Милая, умоляю, позволь мне поцеловать тебя. Иначе я просто сойду с ума.

Она буквально таяла, чувствуя, как еще сильнее сжимаются его руки вокруг ее талии, как он еще теснее прижимается к ней. И Кейт вдруг поняла, что его нежный натиск разрушает черный кокон, в который было обернуто ее сердце. И после этого в груди стало зарождаться нечто невообразимо прекрасное, хрупкое и такое необходимое. Она не могла отпустить его сейчас. Ни за что на свете не могла бы отказать ему. И себе тоже.

Кейт сама бы сошла с ума, если бы он не поцеловал ее сейчас. Подняв дрожащую руку, чтобы обнять его, чтобы не упасть, Кейт обхватила пальцами его затылок и еле слышно молвила:

- Поцелуй меня, прошу тебя…

Кейт даже не успела обнять его, когда его горячие губы накрыли ее раскрытые уста. Застонав, она упала в его крепкие объятия, сомкнув вокруг его шеи свои руки. Сердце встрепенулось от радости и сладкой неги. И впервые в жизни она всей душой отдалась поцелую. Она хотела этого больше всего на свете. Этого поцелуя. Поцелуя именно этого человека.

Они с первого дня стремились к этому, каждый по-своему. Но только теперь в этом было кое-что особенное, весьма значительное. Как для него, так и для нее.

Закрыв глаза, Кейт утонула в поцелуе, позволяя его губам исследовать себя с безудержным жаром и решимостью. Обняв ее одной рукой, он запрокинул ей голову назад второй. Спиной Кейт чувствовала прохладу каменной стены, а грудью ощущала твердость его груди. Он окружил ее со всех сторон, завладел не только мыслями, но и всеми чувствами.

Тепло его рук проникало в нее, заставляя трепыхаться. Она тихо застонала, и, воспользовавшись моментом, он углубил свой поцелуй. Кейт задохнулась и бессильно повисла на нем, чувствуя, будто жаркое пламя лизнуло ее с ног до головы. Невероятно, но внутри все вибрировало и рвалось к нему. Она хотела быть к нему как можно ближе, хотела, чтобы это длилось вечно. Он вызывал в ней немыслимые ощущения, и невозможно было устоять перед ним. И Кейт ответила на его поцелуй, коснулась его языком и поняла, что пропала навечно, когда он с рыком завладел ее губами.

- Кейт, - выдохнул Джек, задрожав. Такого дикого желания он никогда прежде не испытывал. Стоило ему коснуться ее, как он потерял голову, потерял себя, мечтая только о том, как утонуть в ней. Ее губы были слаще меда, тело льнуло к нему, воспламеняя его еще больше. Она хотела этого, она желала его и не стала противиться ему. Сама попросила поцеловать себя. И поцеловала в ответ. Одно это готово было сокрушить его железную волю. - Кэтти…

Кейт думала, что лишиться чувств, когда он набросился на нее с новой силой. Почему именно с ним ей суждено было познать эти дивные ощущения? Почему только он мог вызывать в ней эти неконтролируемые, острые, неподдающиеся объяснению чувства? С самой первой их встречи она каким-то образом понимала, что он мог сделать с ней, с ее душой, и всеми силами старалась противиться этому, но только теперь признала самой себе, что борьба бессмысленна.

Ее больше не интересовали вопросы. Ее не интересовали ответы. Боже, она так устала сражаться с самой собой! Теперь Кейт хотела не думать, а только чувствовать. Его.

С самого начала она была обречена на поражение, но это поражение не принесло ей боли или разочарования. Оно возродило в ней нечто прекрасное, от чего щемило сердце. Поэтому ей захотелось раствориться в его поцелуе и насладиться этим даром настолько, насколько он это позволит. Запустив пальцы в его мягкие волосы, она поцеловала его бесхитростно, от всего сердца, с ужасом осознавая, насколько дорогим он становиться ей.

И снова все изменилось. Он задрожал, а потом гортанно застонал, словно поцелуй дарил ему такой же восторг, такое же упоение, как и ей. Опустив руку, он прошелся по шее, плечу, вниз по обнаженной ключице, заставляя Кейт вздрагивать и плавиться от жара. И даже не думал останавливаться на достигнутом. Его рука двинулась дальше и на этот раз властно сжала упругую, подрагивающую грудь.

Теперь раздался стон Кейт, которая оторвалась от него, ловя ртом воздух, чтобы не задохнуться. Она и не думала, что ее грудь может быть такой чувствительной, пока он не коснулся ее. Невероятно! Он медленно мял холмик и неожиданно провел пальцем по напряженному соску, который стал проступать из-под тонкой муслиновой ткани. Кейт дернулась, почувствовав жаркую волну, которая прошлась по всему телу, и спрятала лицо у него на плече, позволяя ему все эти откровенные, греховные ласки.

Она стала прислушиваться к собственным новым ощущениям, которые вызывали в ней прикосновения его рук. И губ, которые приникли к ее шее, а затем медленно поползли к плечу, оставляя после себя почти настоящие ожоги. Кейт затаила дыхание, вдруг поняв, что губы повторяют маршрут недавно пройденной руки.

- О, не надо… подожди, - умоляюще прошептала она, пытаясь остановить его за волосы, но он даже не отреагировал. Приподняв ладонью ее грудь, он наклонил голову и коснулся губами белого полушария. - О Боже…

Кейт глухо застонала прямо ему в плечо, чувствуя, как пылает ее лицо, как наливаются жаром вены. И еще она чувствовала настойчивую пульсацию внизу живота, там, где этого не должно было быть. Кейт не понимала, что с ней происходит, но знала одно: если он прекратит это сейчас, она просто умрет.

Неожиданно, он поднял голову. Кейт дышала тяжело и прерывисто, еле стоя на ногах. Они заглянули друг другу в глаза, и страсть, полыхавшая там, опалила обоих.

Джек уцелевшей частью сознания понимал, что сейчас не самое подходящее место для поцелуя, который мог в любой момент перерасти в нечто более серьезное и опасное. Она была колдуньей, завладевшей его разумом, ведь рядом с ней он ни о чем кроме нее не мог думать. Он не представлял, как отпустит ее сейчас. Его тело изнывало от желания, сердце больно врезалось о ребра, но он пересилил себя. Потому что это была не только потребность тела.

Он хотел большего. Он и не думал, что такое возможно, что одним поцелуем женщина способна заставить его желать чего-то большего. Но он отчаянно рвался к этому большему, и знал точно, что Кейт могла дать ему то, что перевернет его душу.

Джек продолжал смотреть в ее затуманенные, потемневшие синие глаза и видел пылающую в них страсть, которую она не могла скрыть. Страсть, которую пробудил он, и теперь был ошеломлен этим зрелищем. Мягко коснувшись румяной щеки Кейт, он медленно провел большим пальцем по припухшей от его поцелуев нижней губе, а потом хрипло спросил:

- Ты не возненавидишь меня после этого поцелуя?

У Кейт больно сжалось сердце. Она не ожидала такого вопроса. Она вообще хотела, чтобы этот миг длился вечно, чтобы он обнимал ее и никогда не отпускал. Но затем она увидела это, увидела глухую и черную боль, которая появилась в его глазах. С самого начала она внушала в себе ненависть к нему, но не смогла возненавидеть его. Да и как она могла ненавидеть человека, который коснулся ее сердца? И эта боль…

Он смотрел на нее с такой печалью, что Кейт стало не по себе. Ей захотелось прогнать его боль, эту невыразимую муку. Ей было невыносимо видеть его таким. Его боль почему-то отзывалось в ее груди. Приподняв руку, она нежно погладила его по смуглой щеке, ощутив, как при этом он вздрогнул, и мягко прошептала:

- У тебя вкус яблок… Ты пахнешь яблоками…

Джек не успел среагировать, когда она сама, по собственному желанию потянулась к нему и так упоительно коснулась его губ, что у него едва не треснуло сердце от безграничной нежности к ней. Комок застрял в горле, от чего ему было трудно дышать. Он сжал ее в своих объятиях, чувствуя щемящее тепло в груди, которое охватывало его всего. Он был покорен и сражен ее поцелуем. Ему казалось, что само солнце коснулось его, озарив самые темные уголки души. Он хотел вжать ее в себя, сплавить с собой и никогда не отпускать.

Но раздался громкий стук дверей. Оба тут же замерли, оторвавшись друг от друга. Джек прижал к своей груди ее голову, и тихо попросил:

- Постой со мной еще немного. - Он зарылся лицом в ее душистые волосы, пытаясь взять себя в руки, пытаясь найти в себе силы, чтобы отпустить ее. - Не уходи…

И снова сердце ее болезненно сжалось от той муки, которая слышалась в его голосе. Кейт знала, что он необычный человек, но теперь поняла, что за его броней скрывается необъяснимая, острая боль, которая почему-то проступила в такой дивный момент.

Что его мучило? Что делало его таким уязвимым? Она обняла его и стала поглаживать напряженные плечи, пытаясь успокоить его, пытаясь еще немного пропитаться его теплом.

- Я съел яблоко перед тем, как прийти к тебе, - послышался его голос.

Он не сказал, прийти в церковь. Он шел именно к ней! Кейт еще теснее обняла его.

- Я заметила это, - улыбнулась она, ощущая щемящую радость, такую хрупкую, что любое неловкое движение могло разрушить это чудо. Но, вспомнив короткий разговор на пляже, она уже более серьезно спросила: - Почему именно яблоки?

Медленно приподняв голову, он посмотрел на нее своими серо-карими глазами, наполненными такой грустью, что Кейт снова захотелось поцеловать его.

- Я ведь говорил, что они когда-то спасли мне жизнь. Когда-нибудь я может, и расскажу тебе об этом.

Кейт нахмурилась, пристально глядя на него.

“Когда я заболел, я не мог есть ничего, кроме яблок”.

Вот что он сказал ей тогда на пляже. Леди Кэвизел рассказывала, как некая болезнь охватила весь дом Бьюмонтов, от чего умер старший наследник графа. А по слухам выходило, что именно Джек убил его. И Кейт вдруг ощутила острую потребность узнать, наконец, всю правду о том, что с ним произошло. Именно с Джеком. Она жаждала узнать причину его боли. Она уже была готова задать ему волнующий вопрос, но он мягко коснулся пальцем ее губ.

- Кэтти, - проговорил он, с нежностью глядя ей в глаза, - пообещай, что ничего не изменится между нами, если только не в лучшую сторону, когда мы выйдем из этой церкви.

Он просил не ненавидеть его, он просил ее не возводить новых стен вокруг своего сердца. Его глаза умоляли ее не отвергать его. Он просил слишком много, но Кейт с изумлением понимала, что хочет дать ему это, хочет сама этого большего. Потому что он мог дать ей то, что казалось, было давно потеряно для нее.

Он мог вернуть ей ее сердце. Он мог дать ей свое сердце. И глядя в эти манящие, такие уже полюбившиеся ею глаза, она ласково молвила:

- Я никогда не забуду эту церковь и этот день.

“И тебя”, - добавило ее сердце.

***

Пикник у небольшого озера, задуманный графиней Ромней по поводу приезда дочери снова собрал всех дружных соседей. Кейт сидела на пледе под деревом и задумчиво смотрела на бирюзовую гладь воды. Ее жизнь менялась, несомненно, менялась, и прежде всего потому, что начинала меняться она сама. И все это проделал с ней человек, который целовал ее в нормандской церкви.

Он настолько сильно заполнил все ее помыслы, что вытеснил из нее весь остальной мир. Теперь она хотела видеть только его, хотела, чтобы он обнял ее и так же крепко целовал. Потому что именно в такие минуты она чувствовала себя живой, чувствовала такое безграничное счастье, что становилось даже страшно. В тот день на прогулке по деревне он ни разу не отошел от нее, рассказывал забавные истории о завоевании Британии Вильгельмом, о котором упомянул Райан. Джек был остроумным, интересным и хорошим раскатчиком. Кейт ловила себя на мысли о том, что с удовольствием слушает его. А потом он внимательно слушал ее.

А когда они пешком шли домой позади остальных, он держал ее за руку.

Она умирала от желания увидеть его снова. А когда он, наконец, появился в Ромней, Кейт мечтала только о том мгновении, когда он подойдет к ней.

Его представили смышленым детям Сесилии и Эдварда, которые удивленно смотрели на нового гостя. Кейт с любопытством наблюдала за этой сценой, с замиранием сердца ожидая, когда ж он посмотрит на нее.

- Какой вы большой! - воскликнула маленькая Сьюзан.

Брат ткнул ее в бок и извиняющимся взглядом посмотрел на виконта.

- Простите, милорд, - тоном взрослого наставника заговорил он. - Я еще не научил сестру держать свои чувства при себе.

Джек улыбнулся ему.

- Молодой человек, вы взяли на себя благородную миссию. Уверен, в будущем ваша сестра непременно оценит ваш труд.

После этого он, наконец, посмотрел в ее сторону. У Кейт сладко замерло сердце при виде его серо-карих блестящих глаз. Она умоляла его подойти, ждала, когда он шагнет к ней, но он слабо кивнул ей, еле заметно улыбнулся и отошел к графу.

Кейт застыла на месте, едва веря в то, что увидела. Он спокойно развернулся и ушел так, словно ее присутствие ничего не значило для него. Он игнорировал ее? Он не хотел подойти к ней! После того, что было! Это так сильно поразило Кейт, что она едва могла дышать, ощущая острую боль в груди.

Как так? Как такое могло произойти? Неужели она была так слепа, что позволила обмануть себя? Позволила себе поверить в нечто прекрасное, чего на самом деле не существовало? Ей почему-то стало казаться, что он не такой, как другие. Не как те двое, которые предали ее. Сердце сжала такая мучительная боль, что на глазах навернулись слезы, и Кейт быстро отвернулась.

Боже, что ей теперь делать?

К ее удивлению он присел возле нее на пледе и даже коснулся ее пальцев, которые покоились на пледе. Кейт застыла и резко убрала руку. Она была так зла на него, так сердита! Сердце все еще мучительно ныло, вспоминая его вероломное поведение. Она не хотела видеть его, не хотела даже разговаривать с ним!

Но, черт его побери, продолжала остро чувствовать его близость.

- Вы можете передать мне хлеба, мисс Кэтрин? - послышался рядом его до боли знакомый, мягкий голос.

Ей вдруг захотелось ударить его по голове хлебной корзиной. Она мечтала убежать отсюда, остаться одной и никогда больше не видеть его. Сжавшись, Кейт все же подчинилась, протянув ему корзинку с хлебом.

Только этого ему показалось мало.

- Благодарю, - кивнул он, взял один ломтик и вернул ей корзину. - Возьмите, вы очень любезны.

Она ничего не ответила и положила корзину на место.

- Хотите сыра? - снова раздался его голос.

Кейт скрипнула зубами и ответила, не глядя на него:

- Нет.

- А ветчины?

- Нет!..

- А что же вы хотите?

Сжав руки в кулаки, Кейт гневно посмотрела на него. Ей было ужасно больно и обидно за то, что он так бессовестно проигнорировал ее. Ей было ужасно больно от звука его глубокого голоса. И ей было больно видеть его таким веселым, когда все внутри разрывалось на части.

- Что я хочу - не должно вас заботить!

У него вдруг потемнело лицо, глаза сузились, и он подался чуть ближе к ней.

- Ошибаешься, потому что меня заботит все то, что связано с тобой! - почти гневно заявил он, пристально глядя ей в глаза. Кейт была так поражена, не ожидая подобной реакции, что не смогла возразить ему. А потом совсем неожиданно его взгляд смягчился, глаза потеплели, и он уже со знакомой ей так хорошо нежностью прошептал: - Что с тобой, милая?

И Кейт захотелось расплакаться. А еще лучше - ударить его! Он мог буквально за секунду перевернуть ей душу так, что она была готова упасть ему в объятия и просить держать ее так вечно. Господи, она так отчаянно хотела, чтобы он не лгал ей, не играл ею! Потому что с каждым днем ее чувства к нему становились все сильнее.

- Вы… у тебя, кажется, были важные дела с графом Ромней, - наконец проговорила она севшим, дрожащим голосом.

Джек нахмурился, наблюдая всю эту бурю чувств на ее лице и в глазах. В них он видел страх. И боль! Это потрясло его до глубины души.

- Почему ты решила, что у меня были важные дела с графом?

Она опустила голову, словно не могла больше смотреть на него, и это ранило Джека. Что с ней твориться?

- Ты так рвался поговорить с ним…

Он еще пристальнее вгляделся ей в лицо.

- Рвался? - повторил он медленно и вдруг замер, поняв, о чем она говорит. Он не подошел к ней с момента появления в имении графа, и видимо это ранило ее. Она решила, что он избегает ее. Поэтому в ее глазах была боль! Боже, если бы она знала, с какой силой он рвался именно к ней! Как его тянуло к ней, как он хотел быть с ней! - Кэтти, - строго позвал ее Джек. - Посмотри на меня! - Медленно, она все же подняла к нему свои голубые глаза, наполненные такой грустью и болью, что у него сдавило в горле. - Ты понятия не имеешь, что я чувствую, когда вижу тебя. Что заставило тебя думать, будто какие-то выдуманные дела с графом могут заботить меня больше, чем ты? Будь мы одни, я бы с огромным удовольствием показал тебе, какие дела стали меня заботить, едва я увидел здесь тебя.

Он так выразительно посмотрел на ее губы, что Кейт невольно покраснела, отчетливо поняв, что он имел в виду. Сердце стало биться так неистово, что ей было трудно дышать. Значит, она ошиблась! Неправильно все поняла! Господи, Кейт испытала такое облегчение, что готова была броситься ему на шею и зацеловать его только за то, что он даже не думал о том, в чем она подозревала его! Она медленно подняла руку и хотела, было дотронуться до его руки, лежащей совсем близко от нее на пледе, но ее остановил его хриплый голос:

- Фея, если ты дотронешься до меня, я вполне могу забыть, что мы сидим на глазах у всех.

Теперь уже расслабившись, Кейт запрокинула голову, пристально глядя ему в глаза, и так мило улыбнулась ему, что у Джека перехватило дыхание. Он был поражен тем, с какой быстротой грусть на ее лице сменилось неподдельной радостью, а глаза ее засверкали внутренним светом. И все потому, что он развеял ее глупые сомнения.

Господи, он готов был наброситься на нее прямо тут! Ее улыбка манила и зачаровывала. Он так скучал по ней! Он не видел ее со вчерашнего вечера, когда проводил ее до ворот Клифтон-холла. Джек уже не знал, как долго еще сможет сдерживать себя?

Их отвлек подошедший к графу дворецкий, за которым шел незнакомый мужчина в дорожном запыленном костюме. Создавалось впечатление, что он довольно долго скакал на лошади. Граф, сидевший рядом с дядей Бернардом и лордом Кэвизелом, обернулся к дворецкому, который тут же сказал:

- Милорд, к вам прибыл посыльный из военного министерства со срочным посланием. Он говорит, что приказано вручить вам лично.

Воцарилась такая тишина, что стало больно ушам. Посыльный из военного министерства мог означать только одно: есть новости о Себастьяне. И раз его самого здесь нет, а послание срочное… Кейт резко повернулась к Тори, которая сидела чуть дальше от нее. Оцепенев, она побледнела так, что казалось, сейчас потеряет сознание. Сердце сжалось от дурного предчувствия, и только Кейт хотела встать и подойти к сестре, как ее остановил голос не менее бледного графа, который взглянул на прибывшего.

- Как вас зовут? - обратился граф к нему.

- Ричард Доунсон, милорд. У меня срочное послание от Министра.

С этими словами он протянул запечатанный красным сургучом письмо. Граф не спешил взять его, но все же пальцы сжали послание. Он сломал печатку.

Тори хотелось крикнуть, чтобы он этого не делал. Нет! Этого не могло быть! Это неправда! Он не мог умереть и оставить ее одну. Она хотела встать и прогнать этого незваного гостя. Она хотела уничтожить письмо. Но сердце сжалось от такой немыслимой боли, что Тори стала задыхаться.

Тем временем граф развернул пергамент и стал тихо читать содержимое, не глядя на застывших гостей и членов своей семьи. В слух.

- Милорд, спешу сообщить вам, что вчера недалеко от Брюсселя, возле деревушки Ватерлоо состоялась решающая битва между войсками Наполеона и нашего доблестного герцога Веллингтона. Благодаря мудрым решениям и блестящей тактике Веллингтон одержал окончательную победу, навеки сокрушив врага. - Граф медленно поднял голову и посмотрел на серое лицо своей жены. - По крайней мере, мы избавились от этого тирана.

- Господи, Артур, - убитым голосом взмолилась графиня, - читай дальше.

Сжав челюсть и посуровев, граф склонился над письмом.

- Однако засим фактом я должен поведать вам и плохие новости. - Раздался крик графини, но ее муж не остановился, хотя его руки стали заметно дрожать. - После победы в штабе собрались все офицеры, кроме майора Береджера, который отважно сражался в этой нелегкой для всех битве. - От этих слов графиня не выдержала и разрыдалась. К ней подбежала Амелия и обняла безутешную мать, сама глотая слезы. - Вашего сына нет ни в списках раненых, ни в списках убитых, поэтому есть все основания предположить, что он все еще жив, но никто не знает о его местонахождении. Надежда есть, и вы не должны ее терять. Мы нашли человека, который видел майора. По словам юного солдата, майор был сильно ранен в бедро и руку, когда на укрепление на холме Угумон, которое защищал майор, напал противник. Из того месива никто не выжил, но среди трупов тело вашего сына…

- Отец! - громко прервал его Эдвард, не в силах больше слушать это.

В одночасье на смену веселью пришло горе и страдания. Все было слишком очевидно: “месиво… никто не выжил”… Разве мог тяжелораненый Себастьян остаться в живых после такого?

Объятый горем граф, встал и, пошатываясь, ушел в сторону дома, ничего не видя вокруг. Тетя Джулия и леди Нэнси со слезами на глазах бросились к графине, чтобы успокоить ту, а жена викария оттащила от нее рыдающую Амелию. Сесилия обняла дрожащего мужа.

Это было ужасное зрелище. Но более страшная картина предстала перед Кейт, когда она вновь взглянула на Тори. Взгляд остекленевших глаз сестры ужаснул ее больше всего на свете. В ее глазах стояла такая боль, что у Кейт перехватило дыхание. Она вскочила и бросилась к ней, наконец, став свидетелем истинных чувств Тори.

- Боже мой, Тори, - прошептала Кейт, обняв сестру, которую сотрясала такая крупная дрожь, что она могла рассыпаться на части. Но она даже не отреагировала на прикосновения Кейт. Она застыла и невидящими серыми глазами смотрела сквозь Кейт. - Ради бога, Тори, скажи что-нибудь!

Но Тори не произнесла ни слова. Она вообще ни на что не реагировала. Это испугало Кейт так сильно, что ее саму стало трясти от страха и боли. В этот момент ей на плечо легла чья-то рука. Резко обернувшись, она увидела перед собой смуглое, такое дорогое лицо человека, который смотрел на нее так, будто был готов взять на себя ее боль. И боль Тори.

Кейт не заметила, как по щеке скатилась одинокая слеза признательности и чего-то еще, от чего болело сердце и щемило в груди. Она была так рада ощутить его прикосновение, его присутствие. Она была безумно благодарна богу за то, что Джек оказался рядом с ней.

- Вам лучше поехать домой, - хриплым от переполнявших его чувств голосом произнес Джек. Он и не думал, что слеза человека способна сотворить с ним такое, но когда увидел, как с влажной длинной ресницы на бледную щеку Кейт упала слезинка, у него перевернулась душа. Героическая и стойкая Кейт! Как бы он хотел сейчас обнять ее, успокоить, но ее сестра нуждалась в этом больше всех присутствующих здесь. Девушка была неравнодушна к майору, Джек заметил это еще в тот день во время ужина, но не думал, что все так печально закончится. Сглотнув ком в горле, он нежно посмотрел на Кейт. - Отвези ее домой, милая.

Кейт хотела бы прижаться к нему, но Тори сейчас нуждалась в ней больше, чем когда-либо.

- Д-да, - прошептала она, обняв окаменевшую Тори. - Ты прав.

Не сдержавшись, он быстро провел теплыми пальцами по ее холодной щеке, стерев влажную дорожку, на которую не мог смотреть, а потом глухо попросил:

- Будьте осторожны.