Северные предгорья Турианского горного массива. Земля клана Черного топора.
Глубокая ночь… В большом зале подземного города, где раньше стояли столы, сейчас вповалку лежали гномы. Малыши, детки по-старше прижимались к матерям, стараясь крепко уцепиться за краешек их рубах. Сон их после тех страшных событий был не крепок и тревожен. За ночь не раз то один то второй внезапно вскакивали с места и с дикими от страха глазами начинали всхлипывать и шарить руками, ища родную душу…
Вот и сейчас среди лежащих вповалку от страшной усталости гномов вдруг резко поднялся один и начал с силой тереть глаза. Казалось, прямо сейчас раздастся уже знакомый стон и плачь напуганного ребенка… Однако, поднявшаяся фигура оказалась на удивление большой и крепкой и явно не собиралась рыдать от страха.
Гном несколько раз мотнул головой словно пес, стряхивавший воды с мокрой шерсти, и на полусогнутых ногах стал медленно пробираться среди остальных лежавших.
— Точно ведь! Точно! Чего тут думать…, — еле слышно бормотал гном, время от времени приседа и всматриваясь в лежавшего. — Да, где же этот кузнец? Черт побрал бы эту темноту! Вообще что-то надо со светом думать… А, мать его, вот же он, — с довольным возгласом Тимур, наконец-то наткнулся на знакомую прожженную и пропахшую гарью плотную темную рубаху. — Да…
Он схватил крепко спавшего Гримора за плечо и начал энергично трясти, приговаривая при этом:
— Гримор, вставай! Гримор! Эй! Хватит мычать! — смертельно уставший старик, последние дни после нападения целыми сутками торчавший в кузне, ни как не желал просыпаться. — Гримор, черт бы тебя побрал! Слушай, что я придумал…, — кузнец с трудом поднял голову и не понимающими красными от недосыпу глазами пытался рассмотреть того, кто его разбудил. — Гримор, слышишь?
Взбудораженный пришедшей ему в голову идеей, Тимур продолжал тормошить кузнеца, пока, наконец, тот не заревел дурниной, бужа всех вокруг.
— Да, не ори ты! — Тимур с взъерошенными волосами наседал на Гримора. — Ты же говорил вчера, что у нас вообще ничего не осталось. Так, ведь?! Часть работников со страху перед новым нападением разбежалась! Другие работают из под палки, все глядя по сторонам, куда бы сбежать… В добавок с рудой полная беда, — Гримор вроде проснулся окончательно и с дикой тоской в глазах сидел на невысокой скамье. — Старые запасы почти все вышли. Угля, пережженного из дерева, тоже не хватает…, — Тимур говорил быстро-быстро, то и дело сбиваясь с шепота на нормальный голос. — Словом, везде засада! Говорил ведь?!
Кузнец снова и снова кивал головой, словно подтверждая каждое произнесенное слово.
— Да, да, да! — чуть не со стоном отвечал он. — Ироды эти совсем доконали наш клан… Ничего, почитай не осталось, ни мастеров толковых, ни железа доброго, ни угля горючего, — Гримор окончательно проснулся и беспросветная тоска от осознания невозможности что-либо исправить вновь навалилась на него со страшной силой. — Все, Колин… Кончились, внучок, топоры… Кончились…, — глаза старика потухли словно лапочка на «сдохнувшем» фонарике. — Видно, прогневили мы чем-то подгорных богов, раз не пожалели они ни стариков, ни баб с малыми детками, — могучие, перевитые мышцами, руки старика бессильно повисли вдоль тела. — Все…
Он опустил голову и продолжал что-то тихо про себя бормотать пока, наконец, его крепко, до клацанья в зубах, не встряхнули.
— Нет, старик, нет! — Тимур, напротив, чувствовал себя словно находящаяся на боевом взводе мина; его хотелось куда-то бежать и что-то срочно делать. — Это еще не все! Топоры еще живы… Слушай меня! — он снова встряхнул кузнеца, встретившего его равнодушным взглядом. — Нападение мы отбили? Отбили! Сейчас со стеной, к нам эта мелочь больше не сунуться. А другие, пока идет война, заняты, — парень пытался убедить старика, что положение их еще далеко до ахового. — Чего там у нас еще нет? Не хватает рабочих рук, так? — старик машинально кивнул. — Значит, они будут! — решительно сказал, как отрезал он. — И помогут на в этом беженцы…
Пришедшая в голову Тимуру идея, «своими ногами» росла из его сна о прошлой жизни. Конечно из всего сна он запомнил лишь крошечный кусочек, но и его хватило, чтобы идея почти сразу же приобрела законченный вид… Ему снилось, как большая группа беженцев с Донбаса переходила российскую границу. На той, так запомнившейся ему картинке, словно на фото впечатались потерянные лица бредущих по грязи людей… «Бесконечная колонная темных сгорбленных фигурок — пожилых, молодых, женщин, мужчин, детей, почему-то названных врагами целой страны, медленно тянулась из-за холма. Вот показались голова колонны — двое, старушка, закутанная в рваный пуховый платок, и молодая женщина с ребенком на руках. Они шли, всякий раз с трудом вытаскивая ноги из тягучей и липкой холодной грязи, которая казалось совершенно не желала выпускать столь желанную теплую добычу. Головы их были опущены, словно то, что ждало впереди, никого из них уже не интересовало… Следом за ними шел еще не старый мужчина с рукой на перевязи. Другой рукой он поддерживал шатающуюся от усталости женщину, которая вряд ли бы одна смогла сделать хотя бы один шаг. Едва же дойдя до блок поста, где женщину кто-то в белом сразу же перехватил у него, мужчина круто развернулся и пошел обратно. Метров через двадцать он снял со спины висевший там словно короткое весло автомат и пристроил его на здоровой руке…».
— Гримор, война же кругом! Ты понимаешь меня? Еще неделя и до жителей Вилкова дойдет, что все это так просто не закончиться…, — лоб старика прорезало несколько новых морщин. — Амине ее отец рассказывал, что гномы тоже двинут на Ольстер. А тут по прямой каких-то сто — сто пятьдесят лиг! Словом все городки и поселки в округе рано ли поздно все это затронет, — до кузнец, наконец-то, начинало доходить то, что хотел предложить Тимур. — Надо бросить по всему баронству клич, что клан Черного топора не участвует в войне и примет всех, кто хочет спрятаться! Пусть едут к нам со всем своим имуществом, припасами, животными, — он очертил руками круг около себя. — В подземном городе места до черта и мы с легкостью всех разместим… Мы поднимем всех нищих, бродячих торговцев, купчин и разбойников, которые за миску похлебки или пару железок станут нашим радио…, — иногда забываясь он начинал вставлять странные и непонятные для окружающих словечки. — Возле каждой околицы, каждого колодца они буду рассказывать тяжелые с леденящим душу подробностями истории о войне! И не надо ни кого обманывать, у нас же полно этого…
От избытка переполнявших его чувств он аж встал. Быстро жестикулируя Тимур снова и снова рассказывал о своей идее.
— … Вот кто побежит из городков первым? Гримор? — тот все еще молчал, продолжая оценивать предложение. — Тот, кому есть что терять! Сначала верхушка, потом купцы, затем ремесленники. А вот их-то нам и надо! — продолжал Тимур, воодушевляясь от самим же нарисованной картины. — Понимаешь, старик?! Это же могут быть под сотню самых разных мастеров со своими семьями. Да, топоры, тогда станут…
Тут, вдруг, кузнец, резко вскинул голову.
— Что? Людишки станут частью клана? — для человека, с младых ногтей верившего в существование двух совершенно разных миров — мира гномов и мира людей, это был самый настоящий удар. — Ты что, Колин, помешался после полученной раны? — задыхающийся от возмущения старик тоже вскочил с места. — Мы старейший клан и никогда, ты слышишь, никогда люди не становились его…, — кузнец вдруг на какое-то мгновение замолк и тут же неуверенно и с неохотой продолжил. — Хотя… дед мне рассказывал об одном случае…
И Тимур не упустил своего.
— Вот! Видишь! Это же прекрасный шанс для нашего клана… И почему их сразу надо принимать в клан? — тут парень сделал небольшой реверанс в сторону кузнеца. — Сначала их приютим, покажем как у нас тут хорошо, — Тимур хитро улыбнулся. — И пусть другие воюют, раз им так хочется! Пусть! А мы же пока отсидимся тихонько. Торговлей займемся… Стены вон еще повыше и потолще сделаем. Пару — тройку катапульт и стрелометов поставим на башни… А по поводу руды и угля не беспокойся! Прогуляюсь я завтра с утречка в горы и пошукаю там немного…
Гримор уже выглядел не таким упертым, как несколько минут назад. Видимо, сегодняшние реалии и нарисованные тут же завтрашние перспективы произвели на старого кузнеца такое впечатление, что он начал сдавать свои позиции. А возможно тут сыграло и другое. Слишком уж легко и естественно Тимур пообещал найти железную руду и горючий уголь… Гном в первое мгновение даже подумал, что ослышался. Но тут до него сразу же дошло, что этот странный юнец говорил совершенно серьезно о по истине священных для каждого гнома вещах.
— Хорошо, Колин, — старик, наконец-то, махнул рукой. — Думаю, приют им дать надо, а там уж как дело пойдет…
Буквально вырванное таким образом согласие на прием на территорию клана беженцев Тимур начал реализовывать уже в это же утро.
Едва взошло солнце и палатки еще оставшихся наемных работников стали различимы, как парень уже находился возле них с сонным Кромом.
— Ты же с ними много возился в последнее время? Так? — немилосердно зевавший здоровяк, как обычно напяливший на себя кучу всевозможного «боевого» железа, кивнул головой. — Тогда, смотри… мне нужны самые пронырливые из всей этой банды, — гном смотрел на него не понимающе. — Ну, самые хитрые, короче, кто меньше всех работает! — взгляд Крома вроде чуть просветлел; он, действительно, заприметил пару-тройку таких работников. — Вспомнил?! Ну, давай и тащи их сюда!
Тот, понимая все буквально, действительно, через пять или шесть минут притащил к Тимуру двоих щуплых мужичков за шкирку, и одного притворно стонущего парня своим ходом.
— Эти вот, вообще, не работали, а за похлебкой первые бежали, — он скинул на землю двоих. — Этот же болтает постоянно.
Тимур внимательно оглядел всех троих — без всякого сомнения, будущих своих вербовщиков. Он решил ничего нового не придумывать с ними и просто применить одну интересную социальную технологию из своего времени.
— Денег хотите? — сразу же, в лоб, задал он очень нетривиальный вопрос. — Денег, говорю надо? — двое пройдох тут же закивали головами, что-то сообразив; третий присоединился к ним через мгновение. — Хорошо… Это очень хорошо. Вижу люди вы серьезные, — Тимур немного поиграл у них на нервах, продолжая тянуть время. — Не буду вас обманывать, у меня для вас троих есть отличное предложение, — те снова закивали головами, словно что-то предвкушая. — Только для таких отличных парней, умеющих крутиться… Не то что остальные, — троица чуть расслабилась, не ожидая таких слов; если честно, не ожидали они и такой хитрой лести. — Мне нужны ремесленники, много ремесленников, — один из троицы сразу же хитро заулыбался. — Это не должны быть рабы, ясно! — тот тут же скривился. Словно надкусил кислое яблоко. — ремесленники самые разные. Кузнецы, жестянщики, бортники, сапожники… Любые! С детьми, с семьями, старые, хромые. Повторяю, любые!
Тимур тут же при них запустил руку в небольшой мешок на своем поясе, содержимое которого тут же негромко звякнуло, и вытащил небольшой золотой кругляш. Желтый блестящий кусочек металла (не зря же Тимур его вчера около полу часа яростно полировал каким-то тряпьем) сверкнул в лучах восходящего солнца и этот блеск отразился в глазах всех троих.
— Плачу такую монету за каждых трех мастеров. Если они будут с семьями и со своим скарбом, прибавлю еще одну, а может и две. Это смотря какие семьи… Приводите их, присылайте. Главное, чтобы они говорили, кто их послал сюда, — Тимур внутренне скривился, чувствуя себя настоящим работорговцем; хотя тут же он напомнил себе, что все это он делает во имя, в сущности, неплохих вещей. — Сейчас началась война и, думаю, заработать вы сможете много! — снова он помахал золотой морковкой перед троими. — Кстати, чем раньше вы отправитесь, тем больше можно заработать. И у вас еще будут конкуренты!
Те несколько секунд стояли на месте, смотря то на него, то на мешочек на его поясе, то друг на друга. Потом, вдруг двое первых резко сорвались с места и как метеоры рванули к воротам. Третий соображал чуть дольше. Он проводил их глазами и только потом побежал к своему шалашу, из которого тут же выскочил с небольшой котомкой.
— Ого-го! Нормально, так рванули! — Тимур сильно впечатлился эффектом своих слов. — Значит, надо бы еще парочку отправить.
Однако найти из оставшихся примерно тридцати с хвостиком работников таких же пройдох больше не удалось. В крепости остались самые настоящие работяги, которые тянули свою лямку от рассвета и до заката… Тогда Тимур решил сделать заход с другой стороны.
— Слушайте меня! — Кром, как раз, готовился вести их, эту свою бригаду, на заготовку леса для кузниц. — Все ли довольны здесь? Кормежка? Обращение? — народ выглядел сыто, хотя и довольно испуганно. — Нет ли вам здесь от гномов притеснения или обиды? — люди продолжали молчать, хотя некоторые робко отрицательно мотали головами. Сказать вам хочу, что никто вас против своей воли здесь держать не будет. Все вы вольны уйти по домам прямо сейчас! Вон ворота! С каждым я сразу же рассчитаюсь за работу, — народ немного заволновался. — Только знайте! Там, за стенами больше нет привычного вам мира! Там не будет спокойной жизни! За стенами идет война! На Ольстер и баронство идет шаморская орда… Вы хотите туда? В разорение, холод и голод?! — он словно заправский агитатор яростно жестикулировал. — Подумайте и вспомните о своих семьях! Пожалейте своих малых деток! — он махнул рукой на стену. — Посмотрите какие здесь мощные стены. В подземного городе много пещер. Когда придет холод каждая семья сможет там спрятаться… У нас много припасов и хватит на всех!
Тут один мужик, заросший черным волосом как медведь, крикнул из толпы.
— Господин, господин, — Тимур повернулся к нему. — Семейка моя в Вилькове осталась. Думая я денежку здесь заработать им на пропитание… Разрешите, моих привести! Жинку, да двух дочек! — Тимур тут же мысленно потер ладони; его план и здесь вроде начал срабатывать. — Разрешите, господин! Я отработаю! Все отрабатываю…
Парень сразу же ответил.
— Всем нашим работникам клан дозволяет приводить в крепость свои семьи. Слушайте внимательно и передайте другим! Клан Черных топоров открыт для всех честных людей, которые знают как держать в своих руках топор, молот или лопату. Мы всем рады! Приходите сами, приводите свои семьи, зовите своих родственников!
Словом, Тимуру только через пару часов удалось приступить к своему главному на сегодня занятию, от результатов которого зависела дальнейшая судьба всего клана.
Словом, Тимуру только через пару часов удалось приступить к своему главному на сегодня занятию, от результатов которого зависела дальнейшая судьба всего клана…
— Открывать, мастер Колин? — Тимура окликнул задорный голос с надворотной башни. — Сейчас, сделаем, — в это же мгновение массивная железная решетка, наглухо перекрывавшая выход из крепости, начала ползти вверх.
Тимур, голова которого была забита предстоящим лазаньем по горам, даже голову не поднял. Он спокойно ждал, пока решетка освободит проход. Все это время парень в полголоса бормотал, размышляя таким образом о предстоявших поисках. Вообще, эта привычка к нему как-то незаметно приклеилась, а в последнее время он, вообще, стал ловить себя на том, что устраивал сам с собой целые беседы.
— Проклятье… кровь из носу руда нужна…, — до наблюдателей на башне доносились лишь обрывки слов, часто совершенно им непонятных, что еще больше подогревало и без того пристальное внимание со стороны гномов и людей. — Вот тебе и лозоходство…Мать… лженаука… И что, работает ведь! Ладно, хрен с ними… главное, сосредоточиться…
Со стороны это, действительно, смотрелось очень и очень подозрительно и вызывало опасливый шепот…
— Ты дурень! — буром пер на второго один из гномов на надворотной башне. — Да, любой знает, что среди гномов не может быть магов! Наши предки чем-то прогневали подгорных богов и они лишили нас этого.
Второй бородач и не думал уступать, яростно тыкая пальцем в сторону уходящего Тимура.
— Я дурень?! Сам ты, ходячая отрыжка подгорного тролля! Клянусь своей бородой, — при этих словах он не произвольно схватился тщательно расчесанную бороду — предмет своей гордости. — Мастер Колин самый настоящий маг! Ты видел, что у него было сейчас в руках? А? Какая к троллям веточка? Это же настоящий торнхил, как в книге памяти! — гном не на шутку завелся, своим пузом толкая своего оппонента. — Ведь сказано же, что только торнхил в руках истинного избранника подгорных богов поможет видеть сквозь камень…
Но всего этого Тимур не слышал, он в это время бодро вышагивал по направлению к облюбованному ранее ущелью, которое у местных пользовалось нехорошей известностью.
— Посмотрим… посмотрим…, — негромко бормотал парень, подходя к краю ущелью и всматриваясь вниз. — Что-то пустовато тут. Ни растений, ни букашек-таракашек… Пусто… Ладно, хватит болтать.
Тимур взял ивовую рогульку и попробовал, как делал это раньше, очистить сознание. Именно так искать что-то потерянное и учил его в свое время дедушка, единственный в целой области доморощенный специалист по нетрадиционному поиску воды.
— Черт! Не получается, — что-то мешало ему расслабиться. — Бл-ть! Булыжники какие-то…, — Тимур чуть не поскользнулся на очередном гладком камне. — А это еще что такое? — он вдруг уловил какой-то странный запах. — Как пахнет-то приятно… У-у! Свежестью какой-то…, — он спускался в ущелье все ниже и ниже. — Как бы здесь чем не надышаться, — вдруг Тимуру пришла в голову малоприятная мысль. — Не зря же никто не хотел сюда идти… Но черт, как же приятно пахнет! Просто ужас, как приятно! Вот же, бл-ть!
Нога парня вдруг совершено неожиданно погрузилась во что-то мягкое, хотя он поверхность здесь выглядела совершенно твердой. Его сапог почти по щиколотку погрузился в какую-то черную жижу, которая чавкала с характерным звуком.