Северные предгорья Турианского горного массива. Земля клана Черного топора.

В ту, свою первую ночь на новом месте, Тимур долго не мог уснуть. Едва он закрывал глаза, как в его голове разворачивались настоящие баталии. Сотни тяжеловооруженных гномов с безумными криками сражались друг с другом, между ними носились всадники люди, насаживавших таких же как и они на лезвия длинных пик. Кругом стоял дикий ор, звон боевого металла, предсмертное ржание лошадей… И вся эта какофония сразу же исчезала стоило ему только вновь открыть глаза.

Он ворочался на месте, то и дело поправляя продавленный матрас. Несколько раз вставал и ходил по извилистым коридорам, словно в поисках чего-то такого, что поможет ему уснуть. Потом ложился и все начиналось заново.

Словом к утру Тимур встал с «чугунной» головой и… ясным пониманием того, что так больше жить нельзя. И последнее болльше относилось не столько ко вчерашней бессоннице, сколько ко всей ситуации таковой.

— Если чего-то не начать делать, мы тут точно загнемся, — Тимур печально смотрел на крошечную, покрытую толстым слоем пыли, каморку, в которой он проснулся. — Ужас…, — уже в тоннеле по пути к главному залу он обратил внимание на физическое состояние встреченных гномов. — Определенно, загнемся! — вновь констатировал он, видя довольно много явно не доедающих детей и изнеможенных мужчин и женщин.

Чувствовалось, хотя он это понял уже вчера, в клане с пищей сложилась катастрофическая ситуация. Из разговоров бредущих впереди гномов выходило, что не хватало не только не продуктов с поверхности, но и своих, добываемых под землей. Посылаемые за грибами женщины все чаще приходили или с пустыми руками, или с каким-то крохами, которых не хватало даже для детей. Почти не стало грызунов, которых тоже употребляли в пищу. О людской пище вообще никто не говорил! Ее гномы могли только купить, клану почти нечего было предложить.

После всех этих полуподслушанных разговоров ему стало понятно, какого черта бывший хозяин этого тела забыл в древних штрека, которые еще пол столетия никто не посещал. Он просто пытался найти уже ставшую мифологической Черную жилу, будто бы бегающее месторождение самородного черного железа, изделия из которого ценились даже у эльфов. Похоже, он просто хотел досыта пожрать…

Последняя мысль его так зацепила, что он вприпрыжку побежал к матушке Шаше, чтобы расспросить ее обо всем этом.

— Матушка, — Тимур нашел ее в той самой каморке, где она, как и вчера, пыталась хоть как-то разделить на всех остатки вчерашней похлебки из грибов. — Матушка Шаша, — та встретила влетевшего к ней гнома встревоженным взмахами рук, думая что он опять что-то учудил. — Матушка Шаша, у нас, что совсем с едой плохо?

Та сразу же печально поникла. Для нее, ведавшей всеми припасами крошечного клана, было очень тяжело осознавать и тем более признавать, что ее клан настолько нищий, что не может досыта накормить даже своих детей.

— Плохо, очень плохо, — еле слышно начала она, наконец поднимая чуть заплаканные глаза. — Грибов становиться все меньше и меньше. Если так и дальше пойдет, то через пару недель мы с трудом сможем наскрести и на миску похлебки… Детки уж больно страдают. Им ведь другую пищу надо, а то совсем не растут они. Вона какие задохлики они у нас, — он с горестным видом кивнула на появившиеся в проходе пару детских мордочек, которые с ожиданием смотрели на них. — Идите, идите! — махнула она на них рукой! На столе все! — потом она снова повернулась к Тимуру. — Думаю, надо в другой клан проситься или до конца этого года из них доживет лишь каждый четвертый…

Тимур, крепко клацнув зубами, резко развернулся и унесся в сторону клановой кузницы, находившейся в дальних тоннелях. Пока его короткие ноги отбивали вытесанный камень прохода, он и так и эдак обдумывал пришедшую ему на ум мысль. «Какая к черту руда, какое золото? — ругал он сам себя и свои фантазии о новой жизни, посетившие его утром. — Еда нужна! Срочно нужна еда и много и разной! — звук от его башмаков гулко звучал по длинному и пустому тоннелю (в клановых кузницах уже давно было так, война выбила из рода самых-самых…). — Только бы Гримор, этот старый жук (единственный оставшийся кузнец в клане) был на месте и не стал артачитаться! А ведь упрется и тогда весь мой план накроется большим медным тазом!».

Гримор, гном ну просто необъятных размеров (кое-кто из молодежи украдкой поговаривал, что его бабушка согрешила с троллем, и поэтому мол все в их семейке такие), встретил его довольно неприветливо. Скрестив свои тролльи лапищи на груди, он зло ожег взглядом непрошенного гостя.

— Чего надо? — хотя такой прием был еще дружелюбным, кого другого он мог и огреть чем-нибудь. — Дармоеды! Если бы раньше, кто заявился в кузню, то его бы своей задницей заставили пересчитать все ступени на главной лестнице, — вообще, стоя в ореоле разгорающегося горна, Гримор выглядел очень угрожающе. — Ну?

В эту секунду, Тимур отчетливо осознал, что его новый план вот-вот потерпит фиаско, даже не начавшись реализовываться. «Такому громиле что-то объяснять — это терять время, — мелькало у него в голове. — Ему, действительно, проще дать пинка какому-то ущербному гному, чем слушать его россказни…, — его аж пот пробил от осознания того, что секунды и терпение кузнеца улетучиваются с космической скоростью. — Черт… Ему сначала надо по башке врезать его же молотом, а потом о чем-то рассказывать… Точно!». Он вдруг вспомнил, чем прямо сейчас сможет заинтересовать Гримора, и возможно привлечь на свою сторону.

— Э-э, — осторожно начал Тимур, буквально за мгновение до «взрыва» покрасневшего как дьявол Гримора. — Лер мастер, вчера я был в дальней штольне… и какое-то железо, — казалось из ушей кузнеца, как из клапанов паровой машины, начал стравливаться пар; он явно заинтересовался. — Я упал в какую-то яму… Э-э-э… Там было много железа, разного.

Этот пробный шар, как оказалось попал точно в лузу. Гримор же был не просто клановым кузнецом, который еще не ушел искать счастью в другой клан. Он являлся одним из последних выживших после той бойни и прекрасно помнил времена рассвета клана Черного топора, когда в гигантских подгорных кузницах ни днем ни ночью не затухало пламя, а тяжелыми молотами било одновременно более сорока мастеров и столько же подмастерьев. В те дни сотни килограмм высококачественного металла наполняли кладовые клана и ждали своей очереди, чтобы превратиться в первоклассное оружие и прочные доспехи. Сейчас же в опустевших кузницах стучал молотом лишь один он, выправляя старые горные инструменты и посуду, что для мастера было сродни насмешке.

— Хм…, — вопросительно прохрипел Гримор, оказывая что спускать с лестницы пока никого не намерен. — Где железо?

«Все, рыбка заглотнуло наживку, — улыбнулся про себя Тимур, видя, как буквально весь подобрался кузнец. — Теперь главное не дать ей сорваться с крючка».

— Тама… в дальнем штреке, — стараясь не переигрывать, стал косить под дурачка парень. — Вот идешь, идешь… долго идешь, а потом раз и вот — впереди целый склад железа, — лицо кузнеца при этом объяснении скривилось, ведь по этому одному из самых древних, штреку можно было годами бродить, рискуя попасть под обвал, но не найти того, чего ищешь. — Это быстро, лер мастер. Идешь… идешь.

Однако, кузнец, прожив больше стал лет, был далеко не дурак. Определенно, на его пути встречались и более хитро вывернутые субъекты, не то, что гном, едва вышедший из детского возраста.

— Ну, говори, чего надо? — кузнец, последние пару лет перебивавшийся лишь крохами хорошего металла, был твердо настроен получить эту гору обещанного железа. — И не придуривайся!

— Хорошо, — Тимур решил раскрыть все карты; гном казался надежным как окружающая их скала и мог быть полезен в будущем. — Мне нужны тридцать мотыг, столько же лопат и топоров, — видя у того на лице формирующийся немой вопрос, парень сразу же добавил. — Можно из самого дрянного железа, какое есть.

Гримор вдруг тяжело вздохнул, словно ожидал от него услышать совершенно другое. Он повернулся к горну и несколько минут шевелил там здоровенной, с бедро теперешнего Тимура, металлической загогулиной. Постояв так немного, кузнец снова повернулся к гостю.

— Рассказывай, давай все, как есть, — казалось, он смотрел на него совершенно иначе. — Вижу ведь, задумал ты что-то, Колин сын Волгрина сын Борта.

Теперь тяжело вздохнуть пришел черед и Тимура. Полное наименование имени гнома, говорило о том, что собеседник считает тебя достойным для серьезного разговора и ожидает от тебя полной откровенности.

— Лер мастер, слышал ты наверное, что вчера завалило меня в дальнем штреке, — кузнец медленно кивнул в ответ на его слова. — Привиделось мне тогда кое-что, — Гримор продолжал внимательно слушать; к видениям в гномьей среде относились очень внимательно, считая такого рода явления посланиями свыше. — Кто-то большой, весь в тяжелых латах со мной говорил…, — кузнец наклонился еще ближе; шутить, рассказывая о встречах с божествами подгорного народа, у гномов было не принято. — Я, лер мастер, теперь знаю как накормить наш клан!

После этих слов отступать было уже поздно, и Тимур ухнул в «омут с головой», выкладывая Гримору собственноручно придуманный им план решения продовольственной проблемы в одном единственном клане.

— Я тут подсчитал, лер мастер, что если мы снарядим караван с выкованными инструментами и продадим их в ближайшем городке, — начал растолковывать свой план парень. — То сможем накупить еду на несколько месяцев.

Предлагаемый им план, конечно, не был лишен огрехов, но некоторые интересные вещи этого мира, о которых Тимур узнал только вчера, позволяли надеяться на успех. Как ему удалось выяснить во время вчерашних посиделок, гномы в принципе не делали сельскохозяйственных инструментов. Предложи такое любому уважающему себя мастеру в каком другом клане можно было смело рассчитывать на взбучку за такое оскорбление. Гномьи мастера делали, прежде всего, оружие — качественное, разнообразное, добротное оружие, чуть реже различные предметы роскоши, но никогда крестьянские орудия труда (справедливости ради здесь следует отметить, что все инструменты, имеющие хоть какое-то отношение к горному делу, были исключением — святым исключением). Таким образом, сельскохозяйственные инструменты выделывали сами люди, но, учитывая значительную стоимость железной руды из гномьих рудников, крестьянам приходилось обходиться одним топором на селение, деревянными мотыгами и лопатами.

— Хм…, — реакция кузнеца была на удивление немногословной и сдержанной, учитывая какое оскорбление ему сейчас нанесли. — Хм… Такое…, — вид закипающего Гримора Тимуру сразу не понравился; «похоже, с этим предложением он перегнул палку» — подумал парень.

В этот самый момент судьба решила вставить в этот непростой разговор и свои пять медных монет. В кузницу влетел маленький и шумный вихрь, который на проверку оказался совсем крошечной симпатичной гномой лет десяти с кучей коротких косичек, делавших ее очень похожий на гигантский одуванчик.

— Деда, деда, деда! — она пронеслась мимо Тимура и как жадный зверь вцепилась в толстую икру опешившего Гримора. — Смотри, что мне бабушка Шаша дала! Смотри! О! — перед глазами присевшего перед ней кузнеца оказалось все на всего яблоко — небольшое зеленое и сморщенное к тому же. — Видишь, видишь? — не унималась гнома, вертя им на вытянутой руке. — Деда, а что это такое?

Улыбающийся Гримор мягко поднял ее на руки и несколько раз подбросил в воздух небольшое тельце, что вызвало в ответ бурю восторгов. «Святой огонь! — кузнец осторожно опустил ребенка на пол и чуть подтолкнул его из кузни. — Это же проклятое яблоко! Раньше такое мы бы побрезговали взять в рот… Кислое, с гнильцой… Святой огонь! Как же до такого мы докатились?!». Тяжело вздохнув своим мыслям, он развернулся и неожиданно для себя встретился глазами с Тимуром, так и продолжавшим стоять возле горна.

— Ладно, — сдался он и шаркая ногами пошел к горну; странно, но Тимуру на миг показалось, что после этих слов здоровенный гном-гора сделался меньше ростом. — Я не знаю, кто там тебе привиделся под камнями, но ради нее, — он кивнул на уже давно исчезнувшую гному. — Мои руки будут ковать что угодно! Тащи свое железо…, а то моих запасов не хватит.

Тут Тимур понимающе кивнул и ничего не говоря, сорвался с места и выбежал из кузницы. Сейчас, когда шестеренки плана начали медленно крутиться, нельзя было терять ни минуты. Ему еще слишком многое было надо… Надо притащить железо, надо договориться о выходе на поверхность, надо расспросить про дорогу, в конце концов надо найти попутчиков… Последнее, пожалуй, было самым главным на этот момент, ибо у клана не было ни повозки, ни лошади и осла, а нести на себе нужно было не менее пары центнеров металла. Однако, тут ему судьба вновь подкинула шанс и будущие попутчики сами буквально «нарисовались» на его дороге.

— Оба-на, гляди-ка Грум, наш дурень! — перегораживая тоннель, ведущий в главный зал, ему на встречу вышли двое закадычных друзей — Грум и Кром, которые и вытащили Тимура в прошлый раз из под завала. — Ну и че, нашел черную жилу? — откровенно издевался он.

Второй, судя по его ухмылке, тоже был не прочь посмеяться. Однако, парень им быстро перебил все планы, сделав безотказный ход.

— Жрать хотите? — судя по разинутым ртам и сглатывающим движениям кадыка удар был нанесен прямо в цель. — Много-много человеческой еды?! — в полумраке туннеля было прекрасно видно, как оба одновременно и синхронно кивнули головами, словно китайские болванчики. — Точно? — снова синхронный кивок и масляные глаза.

Вообще, оба гнома оказались довольно дружелюбными, несмотря на нагоняемую ими жуть. Главное было подобрать к ним ключик, оказавшийся, как это ни странно, обыкновенной едой.

— Будет много жратвы. Вкусной! Много! — это точно был гипноз; внутренне Тимур буквально ржал, видя как здоровые, поперек себя шире, гномы смотрели на него как кролики на удава. — Только сначала надо прогуляться до одного места, да кое-что потаскать!

После этого остальное оказалось «делом техники», а именно продолжительной беготни и утомительной говорильни. Клан в эти несколько дней оказался поистине подобен разворошенному муравейнику, а совместные обеды и ужины превратились в поле битвы. Его называли дурнем, непутевым, бестолковым сосунком и даже почему-то слизнем. Досталось даже Гримору, которого наградили званием выжившего из ума старого болвана. Словом, в клане никто особо не верил в то, что и удастся раздобыть еды, чтобы протянуть этот год…

— Иди, Колин сын Волгрина сын Борта! — провожать в дорогу их вышел только Гилмор. — И будь осторожен.

Он стоял у входа в подземный город до тех пор, пока последний из их крошечного отряда не скрылся из вида. «Похоже, старик, действительно, поверил в него, меня, — пронеслось в голове у Тимура, когда его широкая фигура исчезла за деревьями. — Значит, у меня есть шанс все изменить в этом сонном царстве».

Когда-то от их дома и до главного тракта, пересекающего крупнейшую горную систему континента — Гордум, проходила широкая мощеная дорога, которая сделала бы честь и королевской площади. Сейчас же она представляла собой печальное зрелище. Массивные каменные блоки, лежавшие на выровненной земле, от ненастья и непогоды, разошлись. Из щелей между ними вверх потянулась высокая трава.

— Колин, может привал, а то жрать охота аж живот сводит. Вон слышишь, как он бурчит от этой грибной похлебки, — вдруг Грум добавил еще одну капельку яда в и без того уже тягостное настроение Тимура. — Вон как топыриться у тебя мешок. Матушка Шаша поди тебе чего вкусного положила.

Оба тяжело нагруженных гнома одновременно повернулись. Взгляд их внимательных глаз выжидающе уставился на Колина, который после обещанных гор провизии стал для них безоговорочным авторитетом.

— Да, Колин, неплохо бы закусить, — поддержал друга Кром, поправляя громадный под центнер веса рюкзак за спиной. — Что там у тебя в мешке?

Тимур же, не обращая внимания на просящие взгляды, прошел между ними. По его задумке до привала им еще следовало шагать пару часов, не меньше.

— Много там всего матушка Шаша положила, — бросил он наживку, отдаляясь от них. — Все свежее и вкусное! Вот пару лиг отмахаем и попробуем…

После этих слов можно было даже не оборачиваться. Обоих друзей за пару дней он изучил прекрасно.

— Подожди, Колин! — и точно, через пару секунд за спиной послышался громкий и гулкий топот по камням. — Мы идем!

Следующий час Тимуру пришлось выслушивать яростный спор своих попутчиков по поводу того, что из съестного было у него в мешке. В конце концов, они разъярились до того, что практически насели на него, требуя показать, что же там лежало.

— … Ты, горный троль, если не чуешь этого чудесного копченного аромата! — лицо Крома не просто красным, а бурым цветом налилось. — Это подземные крысы! Жирные, с корочкой!

Второй во время это тирады так яростно мотал головой, что Тимуру на какое-то мгновение испугался за ее целостность.

— Сам ты, горный троль! — наседал Грум, размахивая руками подобно ветряной мельнице. — Это нежные слизни, тушенные в соусе из черных грибочков! — в порыве спора он носом попытался влезть в мешок с продуктами, отчего Тимур покачнулся. — Я чувствую его это нежный аромат гнили!

Он с таким жаром описывал этот чудесный аромат, что Тимур и сам его почувствовал (или ему показалось, что он его почувствовал). А потом, до него дошло! Никакой чертовой гнили в продуктах не было и не должно было быть, так как он сам его укладывал.

— Стойте! — пот прошиб ему спину, неприятно холодя тело. — Да, замолчите вы оба! — Тимур резко остановился и стал оглядываться по сторонам. — Вы, что не чувствуете?

Гномы сразу же замолкли и подобно гончим псам начали втягивать воздух в ноздри. Что бы кто ни говорил о них, оба друга были чрезвычайно исполнительными.

Троица путешественников стояла прямо напротив густой рощи, которая буквально накрывала собой дорогу. Толстые стволы деревьев здесь стояли вплотную к мощеным плитам, переплетаясь между собой гибкими ветками в единую монолитную стену.

— Бросайте свои рюкзаки, — Тимур, вдруг резко свернул к одному из деревьев, возле которого, как ему показалось, был просвет. — Похоже, пришло время немного размяться.

Гномы несколько секунд переглядывались, затем как, те двое из ларца, довольно переглянулись и с металлическим звоном скинули свои мешки на землю. Тут же откуда-то из-за спин у них появились пара массивных боевых молотов, которыми в прошлую войну гномья пехота вколачивала в землю знаменитую тяжелую баронскую кавалерию.

Тимур медленно подошел к заинтересовавшему его дереву и осторожно раздвинул плотно росшие ветки. Оказалось, интуиция его не подвела. Прямо за деревом, заваленная ветками, стояла небольшая повозка с высокими бортами, над которыми была натянута плотная темная ткань. Рядом с ней лежала лошадь со вспоротом брюхом, от которой ощутимо несло падалью.

— Черт, что вы пыхтите как тролли! — возмутился парень громким пыхтением, который, казалось, издавался крадущимися за ним гномами. — Ничего не слышно!

— Это не мы, — обиженно пробухтели оба гнома, с другой стороны от него. — Это там! — они сразу же кивнули на густой кустарник в стороне от повозки.

Парень по удобнее перехватил короткий клинок, раздобытый им в одной из кладовых, и громко прокричал:

— Эй, там, выходи, пока я стрелу не пустил! — он подмигнул стоявшим недалеко от него гномам, которые понимающе заулыбались. — Слышишь?! Не балуй там!

В кустарнике кто-то сразу же зашевелился и негромко застонал, а потом проговорил:

— Молодой человек, если вы и из чего можете в меня выстрелить, то только из своего пальца… Я прекрасно вижу вас, — чувствовалось, что спрятавшемуся тяжело говорить. — И вообще… я не могу выйти. У меня нога сломана… Но если вы мне поможете, то уверяю вас, торговец Мирчо будет вам очень обязан, — он на несколько секунд замолк, а потом продолжил хриплым голосом. — А торговцу Мирчо, можете мне поверить, можно верить. Это вам любой подтвердит в округе…

«Ни хрена себе, отошел с дороги! — Тимур не верил в такую удачу. — Встретить в этой дыре именно того, кто нам и нужен… Настоящий торговец — это же наше все!».

— Грум, Кром, давайте, вытащите его, — те неуверенно пошли в сторону кустарнику, не выпуская тяжеленых молотов. — Только осторожнее там! Он нам пригодится!

После недолгого шебуршания и тихих стонов на белый свет гномы вытащили полного как сдувшийся шарик мужичка. Со охами и ахами его посадили возле дерева, где наконец-то, его и удалось расспросить обо всем здесь случившемся.

— Позвольте представиться, уважаемая публ…, — машинально он начал выдавать, чувствовалось, домашнюю заготовку и поперхнулся, столкнувшись со взглядом ухмыляющегося Тимура. — Мое имя Мирчо из славного городка Зверч. Как вы уже поняли, я торговец, — он махнул рукой на повозку и останки лошади. — И такое со мной впервые…

Потерявшие интерес к человеку гномы копошились возле его повозки, рассматривая то ли ее колеса, то ли борта. Тимур же напротив всем своим видом изобразил удивление, поощряя торговца на дальнейший рассказ.

— К сожалению, в последнее время ремесло торговца стало довольно опасным, но…, — он важно поднял свой толстый палец вверх. — при этом остается довольно прибыльны делом! Уж поверьте мне, я в этом деле не одну собаку съел! Ха-ха!.. А теперь позвольте мне полюбопытствовать, что здесь, довольно далеко от великих гор, делают столь юные гномы из…, — он еще раз внимательно вгляделся в затейливую вязь рунной вышивки на рукавах рубахи Тимура. — Из клана Черного топора? — судя по нескрываемому интересу, с которым он разглядывал троицы и их громадные баулы, торговец почувствовал запах наживы.

Тимур сразу ему ничего не ответил. Он повернулся в сторону своих соклановцев.

— Оставьте в покое повозку! — те с виноватым видом оторвались от уже почти снятого колеса. — И тащите сюда свои рюкзаки… А вы, уважаемый Мирчо из Зверча, не хотите ли разбогатеть?

Чтобы понять всю эластичность человеческого лица, нужно было видеть, какую бурю эмоций в этот момент изобразил торговец. Чего только здесь не было: и удивление, и неверие, и подозрительность, и еще много чего…

— Хочу! — хрипло и жадно пробормотал торговец, не сводя глаз с двух громадных баулов, которые притащили гномы. — Конечно хочу…