Как-то летним вечером мы сидели вдвоем за ужином. Уже несколько дней не было дождя, и город буквально плавился от жары. Воды Дуная обрели зеленоватый оттенок, и удушливый запах растекался по улицам. От стеклянных окон нашей веранды исходил сухой жар, томивший тело и душу. Я еще со вчерашнего дня ощущал боль в плечах, а сегодня она усилилась. Тяжесть в голове и сухость кожи под волосами довершали дело. Я провел рукой по волосам и подумал: пора стричься. Глянул на жену и заметил, что она отращивает волосы, хотя с тех пор, как женщины взяли в обычай носить мужскую стрижку, она стриглась коротко. Я сказал себе: для моей головы и короткие волосы невыносимы, а эта отращивает волосы, что твой павлин, и даже не спросит меня, идет ли ей. Правду сказать, длинные волосы украшали Дину, а вот мое поведение красивым не назовешь. Я отодвинулся от стола, как если б он сдавливал мне живот, отщипнул хлеба из середины буханки и принялся жевать. Уже несколько дней я не напоминал ей о том человеке, и излишне говорить, что и она его не поминала. В то время я с ней почти не разговаривал, а если разговаривал, то без раздражения.
Неожиданно я сказал: «Вот что я подумал».
Она кивнула и сказала: «Да, да, я так и знала». Я сказал ей: «Неужто ты знаешь, что скрыто в тайниках моей души? Если так, поведай мне».
И она прошептала: «Развод».
Говоря так, подняла ко мне лицо и с грустью на меня посмотрела. Сердце во мне оборвалось, и не стало духу. Я сказал себе: стыдись, убогий; как ты ведешь себя с женой, зачем ты ее огорчаешь. А вслух спросил негромко: «Откуда ты знаешь, что у меня на сердце?»
Она ответила: «А чем же я занята все эти дни? Да ведь я сижу и о тебе размышляю, друг мой».
«Так ты согласна?»
Подняла на меня взор и сказала: «Насчет развода?»
Я потупил взгляд и кивнул.
Она сказала: «Хочу я этого или не хочу, я буду рада сделать все, что ни попросишь, лишь бы облегчить твои муки».
«Даже ценой развода?»
«Даже ценой развода».
Знал я, какое сокровище теряю. Но слово было сказано, а желание сдержать гнев помутило мой рассудок, и я не мог рассуждать здраво. Всплеснул руками и сказал со злобой: «Ну вот и прекрасно».
Прошло несколько дней. Я не поминал перед нею ни о разводе, ни о том, кто навлек на нас беду. Я говорил себе: три года прошло с тех пор, как она вышла за меня замуж, может, пора уже вырвать из сердца ту историю. А если б я взял ее вдовой или разведенной, разве подвергнул бы нареканиям? Вот и тут надо считать, что я женился вроде как на вдове или на разведенной.
И коль скоро я пришел к такому суждению, принялся терзать себя за каждый день причиненных ей огорчений и решил непременно обращаться с ней по-доброму. Я тогда совсем другим человеком сделался и почувствовал, как во мне пробуждается та же любовь, что в начале нашего знакомства. Я уже полагал было, что все совершается по желанию человека и по его воле: захочет он — впускает к себе в сердце гнев, враждебность и ревность, а захочет — живет со всеми в мире. Если так, зачем мы сердимся и сами себе зло причиняем, мы ведь можем творить добро и жить в радости. Но тут случилось то, из-за чего все опять повелось по-прежнему.