62. Ошибка Андропова

Брежнев сидел в кресле метрах в десяти от дома. На нем был спортивный костюм, на коленях лежала газета.

Андропов удивился: ни охранников, ни врачей поблизости не было. Не видно было и другого кресла, придется разговаривать стоя. Может быть, это и к лучшему. Доклад не займет много времени.

– Не оторвал вас, Леонид Ильич?

Брежнев посмотрел вокруг. Понял, что Андропову негде сесть:

– Скажи охранникам, чтобы принесли кресло.

– Я ненадолго. Просто короткая информация об Олимпиаде.

Брежнев требовал, чтобы любая мелочь, касающаяся Олимпиады, особенно, если речь шла о бойкоте, докладывалась ему лично.

Раньше Андропов начинал доклад Брежневу с новостей неприятных и заканчивал на мажорной ноте, даже анекдотом, Брежнев любил анекдоты. Но последнее время он начинал доклад с новостей хороших, потому что внимания стареющего генсека хватало только на первую часть доклада.

А хорошие новости сегодня были. Из Италии бойкотировать Олимпиаду будут только спортсмены военнослужащие; зато остальные – а их большинство – не только приедут, но будут выступать под национальным флагом. Это будет самая крупная команда из Европы. Приедут и испанцы. На открытии они пройдут под белым флагом с небольшой эмблемой Олимпийского комитета Испании в виде олимпийских колец и испанского флага под ними.

– Самаранч оказывает нам большую помощь.

Самаранч, тогда посол Испании в Москве, делал всё возможное для противодействия бойкоту Олимпиады; в скором времени должны были состояться выборы Председателя Международного Олимпийского комитета, и он рассчитывал на поддержку своей кандидатуры со стороны СССР и дружественных ему стран.

У Брежнева было хорошее настроение, новости ему понравились, и Андропов решил, что самое время решить вопрос о группе «Л», которую Брежнев распорядился расформировать год назад, а Андропов ограничился тем, что сократил ее в три раза.

– Вы дали указание расформировать группу «Ликвидация», – неуверенно начал он. – Мы это сделали, но я прошу у вас согласия сохранить костяк группы, чтобы не пропали наработки прошлых лет. Надо сохранить технику, оборудование.

Он хотел продолжить, но, на его удивление, Брежнев сразу согласился:

– Правильно. Правильно. Опыт терять нельзя.

– Мы хотим принять в группу нескольких женщин. Иногда бывают случаи, когда женщине легче добраться до человека, который нас интересует.

– А они не начнут работать против нас?

– У нас женщины все проверенные, идеологически устойчивые.

– Делай, что считаешь нужным.

Андропов решил переменить тему и вернулся к Олимпиаде:

– Самаранч помогает нам. И не только потому, что рассчитывает на нашу помощь при выборе Президента Олимпийского комитета, но и потому, что любит спортсменок – блондинок небольшого роста. Мы ему помогаем по мере возможностей.

– Ишь ты! Блондинки, спортсменки, маленького роста. Ты бы и мне помог, Юрий Владимирович. Поможешь?

Брежнев сказал это в шутливом тоне, в таком же тоне хотел ответить Андропов, но не смог. Получилось казенно:

– Сделаем.

– А мне маленькие никогда не нравились. А тебе как, Юрий Владимирович? Нравились маленькие? Блондинки.

Андропов сделал вид, будто не нашел, что ответить. Брежнев вздохнул:

– Годы, годы. Ничего не поделаешь. Есть еще что?

Андропов развел руками:

– Пожалуй, всё.

– Тогда позови охранника.

Андропов ушел, через полминуты появился охранник.

– Помоги мне.

Охранник помог Брежневу подняться, и тот медленно поплелся по направлению к дому.

«Сухарь он, Андропов, – думал он по дороге. – Баб не знает. На бабу можно рассчитывать во всем. Горы свернет. Но вот если ей приглянулся мужик, тогда пиши пропало. Оно и верно. Баба должна оставаться бабой».

* * *

Если бы кто-нибудь сказал Леониду Ильичу, что он – сторонник Песталоцци, он бы очень удивился.