1
Будильник катается по комнате, как взбесившийся детский «думающий» мячик, недавно появившийся в магазинах и ставший хитом продаж этого года.
«Зачем вообще мячу компьютерная программа? — вскользь пронеслась раздражительная мысль, — неужели нельзя поиграть в мяч с другими детьми? А вместо того, чтобы мяч сам возвращался, его могла бы принести и собака.
Как же не хочется вставать после выходных! А ещё этот проклятый будильник, который придётся ловить по всей комнате, чтобы выключить.»
Вообще Эрика и ненавидела и любила это довольно милое устройство, выполненное в виде заразно улыбающегося солнца в миниатюре. В некоторые дни, особенно в те, когда работа отнимала львиную долю суток, ни один другой известный ей прибор, не смог бы поднять её с постели. Точнее, пробудить бы смог, но сразу был бы выключен или даже разбит, а Эрика вернулась бы в объятия Морфея.
— Нужно собраться, сегодня важный день.
Плоды десятилетнего труда должны изменить мир и открыть пред ней новые возможности.
Казалось, что силы покинули её вчера, а сегодня ещё не наступило время, чтобы им возвратиться.
Эрика буквально сползла с кровати, непрочно стала на ноги и на слух определила, что мяч-будильник закатился в прихожую.
По пути, отходя ото сна, Эрика пару раз споткнулась, отчего, слегка зацепила плечом дверь.
Желтый круглый проказник звонил, пищал, произносил какие-то звуки и катался по полу от стены к стене, как будто пытаясь найти место, где он бы мог спрятаться, но такого места не находилось.
Рука Эрики решительно накрыла виновника её пробуждения. Он ещё пару раз попытался провернуться в ладони и произнести несколько звуков. После чего нажатие пальца на кнопку, выполненную в форме носа, прекратило все попытки «механической жизни» выйти из-под контроля.
Водрузив жёлтого непоседу на почетную левитационную полку рядом с изголовьем кровати, Эрика почувствовала, что сон остался в прошлом, а силы, предательски покинувшие её во время отдыха, снова возвращаются.
— Кофе чёрный молотый, без сахара, через 10 минут, — громко и четко произнесла она, проходя мимо кухни, направляясь в сторону ванной комнаты.
Ультразвуковая щётка приятно щекотала десны, а в электронном объёмном зеркале как будто жила её виртуальная копия.
Эрика наслаждалась жизнью в современном мире. Столько удобных и полезных изобретений. Например, это зеркало. Не нужно вплотную приближаться, чтобы рассмотреть какую-нибудь мелкую деталь внешности. Одним прикосновением можно увеличить любой участок «отражения» в десятки раз, или за счет камер, установленных сзади, увидеть себя со спины не свернув при этом шеи. А чего стоил её киберКОТ!
По ночам он залазил под одеяло, согревал и размеренно мурлыкал, усыпляя её.
Кормить его не нужно, убирать тоже. Иногда стряхнуть пыль с искусственной шерсти и раз в десяток лет заменить аккумулятор, который подзаряжается в те моменты, когда кот греется на солнце. Одно удовольствие!
— Каждый день кто-то изобретает что-то новое, зачастую полезное, — размышляла Эрика, — но по причинам невозможности полноценно определить значимость для общества этих изобретений, а также из-за человеческого фактора, который ставит тем или иным новшествам палки в колеса, многие изобретения пылятся на полках.
Неплохо было б, если бы сферами, в которых человеческий фактор мешает прогрессу, управлял искусственный разум.
Это была одна из причин, согласно которой Эрика наряду с четырьмя видными учеными приняла участие в программе «Искусственный Интеллект Сегодня». В её задачу входило программирование моральных и нравственных основ «электронного мозга».
Десять лет назад она даже тяжело представляла с чего начать. Но сегодня уже всё позади и, похоже, они с командой справились на отлично.
За последний год они провели более сотни виртуальных тестирований и результаты превзошли ожидания.
Настал день показать возможности их детища Высокой комиссии. Сегодняшний день!
На кухонном столе Эрику ждала её чашка кофе, заботливо приготовленного кофе-машиной, воспринимающей человеческую речь, а затем переставленная на стол роботом-помощником. Рядом с чашкой лежала плитка белого шоколада.
Кофе! Его аромат, проникая в легкие, далее разливается невидимым источником живительной энергии, окончательно возвращая силы и очищая мозг от остатков сна.
Эрика предпочитала легкий завтрак, давая возможность этому волшебному напитку проявить своё восстанавливающее действие в полную силу.
За чашкой кофе голову всегда посещали разнообразные мысли. В этот раз, и это понятно, её волновала сегодняшняя презентация. Их команда работала над устройством, которое в шутку кто-то назвал «МЫСЛИТЕЛЬ», и это название закрепилось за ним.
А, собственно, почему мегасервер, занимающий площадь не в одну тысячу квадратных метров и состоящий из десятков тысяч мощнейших компьютеров, объединенных в один цельный мыслительный узел, не может именоваться «МЫСЛИТЕЛЬ»?
Вопреки тому, что многочисленные тестирования «МЫСЛИТЕЛЯ» были успешными, беспокойство по поводу запуска первой рабочей модели искусственного интеллекта, зародившись где-то в глубинах подсознания маленьким зерном, медленно разрасталось и уже занимало добрую четверть всего умственного процесса, протекавшего сейчас в её мозгу.
«Откуда это беспокойство? — пыталась найти рациональное объяснение Эрика. Быть может, это волнение перед предельно важным событием в её жизни? Нет, это не просто волнение. Это чувство сродни страху, сжигающему её изнутри. Возможно, её пугает публичное выступление перед комиссией с речью о социальных аспектах взаимодействия человека и машины?
Правда, за последние пару лет, проведенных в тесном взаимодействии с „МЫСЛИТЕЛЬЕМ“, называть искусственный интеллект машиной казалось не корректным. Скорей это новая форма жизни, чем кусок железа. — Cogito, ergo sum. „Мыслю, следовательно, существую“ — утверждал Рене Декарт ещё в начале 17 века. А мы как раз и пытаемся научить мыслить наш искусственный мозг. Но по устоявшимся канонам всё, что состоит не из живой материи, мы относим к предметам неодушевлённым. То есть, не живым. Ну что же, пусть всё пока так и будет.»
Однако, её выступление вряд ли является поводом для столь сильного беспокойства.
Не найдя внутри себя веских причин для тревоги, Эрика приняла решение не обращать внимание на это странное беспричинное чувство.
— Ваш транспорт прибудет через двадцать минут, — мягко продекларировал электронный голос изниоткуда.
— Спасибо, — инстинктивно ответила Эрика, хотя она знала, что её домашний коммуникативный селектор запрограммирован только на сообщение важной информации и ответа подобного «пожалуйста» или «не за что» от него не последует.
— Не плохо было бы добавить навыки общения в эту штуку. Нужно этим заняться в свободное время, если таковое мне светит в ближайшем будущем. — подумала Эрика, рассматривая через окно единственное облако, которое медленно растворялось в бездонной синеве неба.
Эти два выходных дня — всё, что ей досталось в виде отдыха за прошедшие пять лет.
Вообще, за время проекта по созданию искусственного интеллекта общее количество выходных не превышало десять дней, если не считать того момента, когда, заразившись гриппом, она провалялась в постели с температурой под сорок градусов целую неделю.
Нет свободного времени, нет личной жизни, замена друзьям — коллеги. Домашнее животное — компьютеризированный механический кот, который изображает разленившегося домашнего любимца. Всё это наводило на Эрику тоску.
В её тридцать пять, при хорошей и к тому же любимой работе она не чувствовала недостатка ни в чем, кроме обычного человеческого общения. Бороться с одиночеством удавалось, только уйдя с головой в работу, но работа, при постоянной занятости, делала её одинокой. Это был замкнутый круг!
Эрика надеялась, что сегодня все должно измениться. Они с командой запустят «МЫСЛИТЕЛЯ». Им обещано крупное денежное вознаграждение. Наверняка она получит повышение. Их детище — искусственный интеллект дальше сможет работать самостоятельно, нужно только обеспечивать техническую и программную поддержку. Этим смогут заниматься подчиненные, а ей нужно будет корректировать работу её отдела. Появится свободное время и жизнь наладится во всех направлениях.
Кофе выпито, треть шоколадной плитки при участии неутомимого кухонного помощника вернулась на полку в холодильник. Время собираться и выходить.
«Прическа, короткая нить жемчуга на шее, блузка, деловой костюм, туфли, небольшой дамский портфель с документами по проекту. Что ещё? Ничего не забыла?» — Эрика распахнула входную дверь.
— Ваш транспорт прибудет через пять минут, — снова произнес электронный голос.
Можно было не спешить, вагончик подавался на крышу дома, а так как Эрика жила в пентхаузе, ей нужно было воспользоваться только одним лестничным эскалаторным пролетом. В запасе ещё оставалось около четырёх минут.
Эскалатор, в работе которого использовался принцип действия воздушной подушки, плавно вынес Эрику к берегу искусственного озера в парке, аккуратно высаженном на крыше дома.
«А ведь когда-то кровля многоэтажных зданий представляла собой безжизненную бетонную, стальную или иную архитектурную пустыню» — Эрика вдохнула полной грудью воздух, насыщенный ароматом, источаемым хвойными насаждениями, произрастающими в парке.
Она двинулась по дорожке, ведущей к выходу из парка, за пределами которого, справа располагался небольшой торговый центр.
Если же двигаться по прямой, дорожка вела непосредственно на станцию, с которой Эрика собиралась отправиться на работу.
Станция представляла собой открытую, обнесенную сетчатым ограждением площадку, в дальнем конце которой находилось двадцать расположенных рядом, почти вплотную, прозрачных кабинок, в которые периодически заезжали миниатюрные, обтекаемой формы, вагоны, вместимостью от одного до четырех человек. Перед кабинками, на отведенных для ожидания местах, располагались люди.
Эта небольшая очередь постоянно находилась в движении. Ожидающие садились во вновь прибывшие вагоны, их место занимали очередные претенденты покинуть станцию.
Чтобы не создавать толчею на станции, прибывшие в минивагонах, покидали этот терминал через отдельный выход.
Утро стояло солнечное и достаточно жаркое. На пути Эрики, в двух шагах от станции, выстроилось несколько автоматов торгующих кофе, сигаретами, соками. Один из них был заполнен различными видами мороженого.
— Соблазнитель, — сказала Эрика электронному ящику с мороженым, поравнявшись с ним, — угости ка ты меня пломбиром в шоколаде с орехами «Айсберг».
Автомат, с установленной в него программой распознавания человеческой речи, не долго думая, выплюнул в корзинку, расположенную на уровне руки человека, упаковку с заказанным мороженым. После чего произнес: «Спасибо за покупку. Приходите ещё.»
— Обязательно! Куда я денусь, — сказала Эрика, улыбаясь — конечно ещё приду.
Общаться с говорящими неодушевленными машинами уже давно вошло в привычку.
Упаковка от мороженого отправилась в отсек, предназначенный для повторно перерабатываемого мусора, удобно расположенный сбоку этого же торгового автомата.
Эрика с наслаждением откусила верхушку рукотворного айсберга.
До прибытия ожидаемого транспорта оставалось менее минуты.
Она прошла к площадке для ожидания и расположилась чуть в стороне, дабы ненароком никого не испачкать таявшим на глазах пломбиром.
С того места, где стояла Эрика, был хороший обзор на верхние транспортные пути, представляющие собой рельсовые конструкции, состоящие из комбинации углеволоконных и стальных полос, которые на различных уровнях соединяли окружающие здания между собой.
Такая конструктивная особенность выполняла две основные функции — это разгружало дорожное движение на земле, а также компенсировало боковые нагрузки от сильных порывов ветра и других потенциальных маятниковых воздействий. Что позволило строить более высокие сооружения и экономить место на земле в непомерно разрастающемся мегаполисе.
Сейчас центр города представлял собой сообщество худых, как спички, небоскрёбов, объединенных транспортными линиями вперемешку с нитями различных коммуникаций. Издали город выглядел, словно игольчатая спина ежа, окутанная снизу доверху паутиной.
Взглянув на станционный циферблат, с атомной точностью отображавший текущее время, Эрика вслух, но тихо, чтобы не обращать на себя ненужного внимания, шутливо начала обратный отсчет, — «Пять, четыре, три, два, один.»
Одновременно с окончанием счёта, в крайнюю пустую кабинку аккуратно впорхнул рассчитанный на одного человека вагончик.
«Точно по расписанию,» — про себя сказала Эрика, хотя по-другому, и быть не могло.
Заказанный на постоянной основе экипаж приходил в одно и то же время каждый день, если только она сама не меняла график свих передвижений в «Общегородской системе общественного транспортного планирования».
Эрика подошла к кабинке, представлявшей собой вместилище для прибывающих и отбывающих вагонов, с одной из внутренних сторон которой располагалась небольшая платформа для посадки-высадки пассажиров.
На одной половинке раздвижных дверей появилось трехмерное портретное изображение Эрики чуть меньше натуральной величины, свидетельствующее о том, что чудо-карета подана именно ей.
— Добро пожаловать, — спустя секунду, которая понадобилась для сканирования и идентификации её параметрических данных, прозвучало приглашение из голосового устройства, расположенного где-то над головой.
Одновременно с приглашением мягко распахнулись прозрачные затемненные карбоновые двери.
Сделав несколько шагов по платформе, Эрика поравнялась с вагончиком, напоминающим почти наполовину приплюснутый стеклянный шар.
Вход в вагон был открыт и она удобно расположилась в анатомическом кресле, которое по замыслу конструктора было определено в заднюю часть вагона.
— Здравствуйте, Эрика Симпсон, — поздоровался вагон человеческим голосом, — уточните, пожалуйста, маршрут.
Межнебоскрёбный путь Эрики был постоянным, но на случай непредвиденных изменений, в диалоговую функцию вагона запрограммировали такого рода уточнение.
— Институт Кибернетических Взаимодействий, — привычно ответила Эрика.
— Маршрут подтвержден. Располагайтесь удобно, мы отправляемся.
— Ещё попробуй здесь расположиться неудобно, — иронически заметила Эрика — кресло само подстраивается под параметры пассажира, а места в вагоне хватит чтобы ехать хоть лежа, вытянувшись во весь рост. При этом вагон трогается с места и движется так плавно, что закрыв глаза, можно решить, будто вообще никуда не едешь.
У транспорта на скомпенсированной магнитной подушке была масса приятных достоинств: трогается плавно, бесшумно, компенсирует свое положение в пространстве, ни на градус не отклоняясь от горизонтали и вертикали, а также движется на высоких скоростях.
Вагон мчался над пропастью, образованной несколькими небоскребами, изображающими техногенную копию горных хребтов.
Над головой распахнула свои объятья голубая небесная бездна, а под ногами, на дне архитектурной пропасти, бурлила какая-то микроскопическая жизнь, детали которой с такой высоты не представлялось возможным даже рассмотреть.
Яркие огни рекламы, пестрые одеяния пешеходов, индивидуальная раскраска машин слились в необычную подвижную палитру, привлекшую внимание девушки.
— Если раскрасить в муравейнике всех муравьев в разные цвета, то поверхность муравейника будет выглядеть подобным образом, — Думала Эрика, — А если вылететь на орбиту земли, то наша планета предстанет большим голубым шаром. И если последовать дальше, к глубинам нашей галактики, то оттуда вообще Землю не будет видно. Но наша галактика всего лишь одна из миллиардов галактик во вселенной.
Из таких мыслей родилось ощущение, что ежедневная рутина скрывает от неё что-то важное, человеческое, глобальное. То, чем она занимается и чем занимается большинство людей, не имеет никакого значения во вселенском масштабе. Если взять отдельного человека и представить мир без него, то окажется что он, как муравей, случайно раздавленный сапогом прохожего, ничего не значил для окружающего мира.
Но должно же быть что-то важное и кто-то важный для мироздания?
«Сторонники точных наук считают, что все процессы взаимодействия материи и энергии можно сухо объяснить с помощью законов физики. Возникновение, существование и гибель планет, галактик, вселенных, пытается объяснить наука астрофизика. Но, даже, если кто-нибудь разгадает секреты всех физических процессов, имеющих место в нашей вселенной, у него должен зародиться вопрос: —А что же было до возникновения и что будет после конца вселенной? И самое главное, почему процессы, проистекающие между „до и после“ происходят именно так, как нам представляется? Не стоит ли за этим какой-нибудь глобальный всеобъемлющий разум, создающий, движущий, сталкивающий, уничтожающий и, наконец, опять создающий бесконечное количество миров в таком же бесконечном пространстве?
И если есть такой разум, то логично было бы обратиться за ответами к религии. Но к какой? Если представители различных вероисповеданий трактуют возникновение и существование мира по-разному. Некоторые из них, например христианство и мусульманство, веками враждовали и развязывали войны на религиозной почве. А два ответвления одной и той же христианской религии, православие и католицизм, мягко сказать, не особо дружны в довольно несущественных вопросах.
В принципе, из основ практически любой религии следует, что Бог един и что единственной созидательной силой в том мире, который создан Богом, является ЛЮБОВЬ!
Возможно это чувство и является тем недостающим звеном, которое делает человека важным для мира, окружающего его.
Однако простой логикой, физикой или математикой эту важность объяснить не удастся. Это совсем другая сфера понимания, в которой сокрыто больше вопросов, чем ответов.
Физика и математика вообще пытаются описать душу и чувства человека набором математических формул и физических явлений, уподобляя его, человека, биомеханическому роботу. Религия же доказывает духовное начало человека и его чувств, однако ничего толком не объясняет.» — мысли беспрепятственно блуждали по необъятным просторам мозга, в итоге выстраиваясь в некое подобие логических цепочек.
Эрике казалось, что основные религии, а также точные науки с их современными открытиями являются осколками «кувшина ИСТИНЫ», который следовало бы склеить, но по какой-то причине эти осколки оставались лежать невостребованными на самом видном месте.
Вагончик, стремительно приближавшийся к зданию института, ставшего за время проекта вторым домом, начал сбавлять скорость.
И опять откуда-то из небытия на неё нахлынуло беспокойство. Как будто горячая вода, быстро заполняющая сосуд, оно наполняло Эрику, занимая каждую клетку её организма.
Захватив всё свободное пространство внутри Эрики, беспокойство начало рваться наружу. Во всяком случае, так казалось. Это разрушающее чувство мешало ей сосредоточиться на предстоящей презентации, и Эрика, что называется «не находила себе места».
«Что же это такое? Может, какой-то нервный срыв, вызванный напряженной работой в последние три недели?» — другого объяснения она не могла найти.
Эрика отличалась стойкостью духа в стрессовых ситуациях, умела правильно настроиться перед различными экзаменами и тестами. А предстоящая ей сегодня работа даже «заводила» её и придавала оптимизма, учитывая, что Эрика будет представлять неоднократно протестированный продукт многолетнего труда, и это сулило ей массу радужных перспектив.
«Необходимо как-то подавить это чувство,» — взявшись изниоткуда, без видимой причины, оно раздражало и давило на неё.
Эрика закрыла глаза, максимально очистила голову от мыслей, сделала несколько полных медленных вдохов и выдохов. Обычно, этот приём помогал избавиться от чувства тревоги или излишней раздражительности. Но, в этот раз всё было по-другому. Он лишь возымел частичное действие, слегка понизив уровень беспокойства.
«Уже немного лучше, — не совсем довольная результатом, Эрика вышла из полутрансового состояния, — быть может, со временем тревога уйдет совсем?»
Открыв глаза, она обнаружила, что уже прибыла к месту назначения.
Вагон замер посреди станционной кабины, а оглянувшись вокруг, можно было узреть футуристический дизайн крыши «Института кибернетических взаимодействий», сокращенно «ИКВ».
Сообщение о прибытии Эрика, по-видимому, пропустила, занимаясь упражнением, которое должно было избавить её от странного волнения.
Извлечь, затем поднять себя из кресла оказалось тяжелей, чем обычно. Как будто, всю дорогу до института она занималась тяжелой атлетикой, а не вольготно восседала в удобнейшем кресле.
«Неужели это тревога сожгла столько энергии в моем теле? — с некоторым расстройством заключила Эрика, — Тяжело, однако, день начинается.»
Возникло ощущение, будто в материи, окружающей её, что-то происходит.
Не с ней, но непосредственно касающееся её. Быть может, связанное с «Мыслителем», с грядущими последствиями его запуска. Что-то связанное с окружающим миром. Какие-то причинно-следственные связи, невидимые нити взаимодействия материй пытаются донести нечто скрытое от человеческого глаза.
«Да ладно. Я не медиум, не экстрасенс и не верю в таковых. Почему именно мне непонятно кто, непонятно что пытается передать? Это просто глупо» — размышляя, Эрика прошла по перрону и вышла из кабины.
— Удачного дня! — насколько мог, приятно произнес синтетический голос станционной кабины.
Интонация, тембр, другие вещательные свойства электронного устройства были отнюдь не случайны.
Компании, занимающиеся разработкой диалоговых построений для «коммуникационных машин» тщательно отбирали свойства голосов и оборотов человеческой речи, чтобы те не раздражали потенциального «слушателя».
На разработку иных фраз у таких компаний уходили месяцы, зато итоговыми результатами колоссальных исследований большинство потребителей было довольно.
В полную противоположность крыше дома, где жила Эрика, кровля института представляла собой накрытую стеклянным куполом конструкцию, под сенью которой разместились различные лаборатории, в основном занимающиеся изучением солнечной энергии.
Каким образом эти исследования относились к кибернетическим взаимодействиям, Эрика точно не знала, но слышала что это как-то связано с шифрованием светового сигнала, которое в свою очередь можно использовать в управлении компьютеризированной техникой.
То была не её область знаний, поэтому она могла только догадываться, что происходит под огромным прозрачным навесом. Да и доступ в эти лаборатории был для большинства сотрудников ограничен.
Проход в различные части института перекрывлся дверьми различных конструкций, от обычных стеклянных, до композитных бронированных.
Когда сотрудник института подходил к одной из них, сканеры, спрятанные в стенах, полу, потолке или предметах мебели, расположенных рядом, моментально производили параметрическое и биометрическое сканирование.
После чего, в случае разрешения доступа, дверь автоматически открывалась. Система, ограничивающая проникновение нежелательных гостей, отличалась высокой надёжностью.
Одновременное сканирование сетчатки глаза, рисунка ушной раковины, отпечатков пальцев, роста, веса, пульса, определение геометрического соответствия расположения наружных частей тела, не давало возможности третьим лицам проникнуть на территорию, закрытую для посторонних.
На случай сомнения в достоверности личности, система была запрограммирована таким образом, что просила произнести фразу, которая могла удостоверить голос обладателя, а также найти ошибки в синтезированной или записанной речи.
Один из пятнадцати, расположенных на крыше, входов в здание института находился приблизительно в тридцати шагах от станции.
Дорожку, ширина которой позволяла беспрепятственно двигаться компании из четырех-пяти человек, по обеим сторонам украшали, а возможно и уродовали современные скульптуры, напоминавшие системный блок компьютера, размером с двухкамерный холодильник, зверски разодранный каким-то исполинским животным.
«И кому в голову взбрело водрузить здесь это? Как будто ступаешь среди обломков жуткой техногенной катастрофы» — промелькнуло в голове Эрики на полпути к входу.
Входом в институт служила дверь-вертушка, изобретенная несколько сотен лет назад. Однако, вместо подшипников использовалась магнитная левитация. А сама дверь была изготовлена из какого-то легкого и прочного прозрачного материала. Вращаться она начинала, когда к ней подходил человек и, подстраиваясь под его скорость движения, как бы сопровождала его, пока он не выходил с противоположной стороны. Поэтому, никаких неудобств при её прохождении не возникало.
Но, если бы на пороге двери появился кто-нибудь без права доступа в институт, после моментального сканирования, дверь тот час была заблокирована.
Миновав вертушку и воспользовавшись эскалатором, Эрика оказалась в просторном помещении с высоким стеклянным потолком, а также множеством дверей.
Возле ожидающей её, раздвижной конструкции, на стене примостилась хромированная табличка, отражающая своей гладкой, до блеска начищенной поверхностью, активные лучи солнца.
На ней, чёрным, вдавленным, словно в мокрую глину, шрифтом было высечено: «Отдел N11».
Секретность, пелена которой окутала все отделения института, была под стать какому-нибудь военному объекту.
Это наводило на мысль о заинтересованности и причастности военных к некоторым разработкам, создаваемым под кровом этого научного заведения.
Правда, руководство отрицало причастность военных, называя столь сложную систему доступа мерами предосторожности в области технического шпионажа со стороны конкурентов и других заинтересованных лиц.
Многие изобретения представляли собой потенциальную опасность, попади они не в те руки. Другие же разработки обеспечивали долгое и безбедное существование этого колосса кибернетики.
Дверная перегородка резко, но бесшумно сдвинулась в сторону и скрылась в недрах участка стены, прилегающего к дверному проёму.
За дверью Эрику ждал лифт, войдя в который она развернулась на сто восемьдесят градусов, лицом к двери, которая уже успела столь же бесшумно закрыться.
— Побережье, восход солнца, — сказала Эрика, ожидая от кабины немедленного исполнения «желания».
Тот час множество голографических проекторов в содружестве с другими представителями трансляции объемного изображения на плоской и прилегающей поверхности, воссоздали довольно реалистичную картину предрассветного побережья моря.
Потолок заполонило голубое пространство, дверь и две боковые стены превратились в синие морские воды, границей горизонта объединяющиеся с небом. Пол превратился в песчаный берег, до половины омываемый прибрежной водой.
А за спиной песчаный пляж в некотором отдалении натыкался на роскошные заросли тропических джунглей, которые закрывали собой дальнейший голографический обзор.
В базе данных этого устройства, создававшего объемную иллюзию, скопилось около полутора сотен сюжетов «под настроение».
Эрика, в основном обращалась к семи голокартинам: побережье, джунгли, пустыня, космос, глубины океана, абстрактный мир и техномир, наполненный отполированными до блеска человекоподобными роботами и другими, выполненными в этом же стиле, машинами.
Сейчас, как никогда, захотелось постоять на берегу моря, приветствуя восход солнца, знаменующий собой рождение всего живого, что купается в его лучах.
Всматриваясь в горизонт, Эрика расслабилась, никакие посторонние мысли не могли проникнуть на территорию её сознания.
Работа, как и весь реальный мир, сейчас находится где-то за линией горизонта. Чем качественней получится освободить свой разум от лишних мыслей, тем проще будет сосредоточиться на рабочих моментах, которые поджидали её за пределами этой прекрасной динамической голографической картины.
О том, что лифт движется, можно было догадаться по легкой вибрации пола, которая словно массажер оказывала расслабляющее действие на подверженные контакту части тела. Узнать в каком направлении, а также вертикально или горизонтально перемещается кабина лифта, не представлялось возможным.
«Еще одна лишняя предосторожность» — подумала Эрика, одновременно с открытием двери.
Глазам предстал обзор на прямоугольное, до блеска от пола до потолка вычищенное помещение, внутри которого можно было свободно поместить площадку для мини-футбола.
Стены, пол и потолок были отделаны плитами из однотипного стеклоподобного материала больничного, с легким голубым оттенком, цвета. Откуда в помещение попадал свет, и был ли он естественного или искусственного происхождения, можно было только гадать.
По левую руку, в десяти шагах от лифта, располагался вход в комнату для переодевания.
Она представляла собой стерильное помещение, которое так и называли — «Стерильная».
В нем сотрудники облачались в белые халаты, бахилы, прятали волосы под специально продуманные головные уборы, призванные защищать микросхемы, чипы и прочие уязвимые элементы электронных схем от попадания на них волос, капель пота или других частиц, способных навредить нежной электронике.
Следуя ежедневной привычке, Эрика было двинулась в сторону этого входа, когда из комнаты, в которой обычно проводились совещания, обсуждения и дискуссии, находившейся в дальнем конце «белого зала», вышел полноватый лысеющий мужчина лет пятидесяти.
Он то ли поправлял, то ли пытался сорвать с шеи душивший его красный в зеленую полоску галстук, который, словно язык запыхавшейся собаки нелепо свисал между «створками» светло-серого пиджака.
Начищенные до зеркального блеска черные туфли, нежно-серый, почти белый костюм, однотонная голубая рубашка, на которой красной лентой разместился злосчастный галстук и старательно зачесанные назад остатки песочных волос выдавали в нем матёрого ученого, не особо обращающего внимание на моду, но вынужденного парадно одеться по случаю очень важного события.
Это был Марк Штерн — руководитель проекта и непосредственный начальник Эрики.
Он был известен в научных кругах, как автор книги «Основы создания искусственных мыслящих систем», в которой теоретически рассматривался переход от создания «программно ограниченных» к свободно мыслящим интеллектуальным системам. Создание «Мыслителя» являлось логическим продолжением его труда.
Заметив Эрику, Штерн перестал дергать себя за галстук, двинулся в её сторону и с радостью, которой встречают ближайших друзей после многолетней разлуки, буквально прокричал: — Здравствуйте, Эрика! Что же Вы так долго то? А мы Вас заждались.
Эрика видела, что её начальник восторженно взволнован и, возможно, провел на работе всю предыдущую ночь, проверяя, ничего ли не упущено. Поэтому время для него сдвинулось как минимум на пару часов. Так что, пунктуальное появление Эрики на работе казалось ему чуть ли не крамольным опозданием.
— Здравствуйте, Марк! — улыбнулась она. Между собой, в коллективе, они обращались друг к другу по имени, невзирая на возраст, должность или другие условности. Такое общение, как считала Эрика, растворяло границы между участниками проекта и делало их команду более сплоченной, — Вы, наверное, опять спали здесь, с «Мыслителем»?
— Не хотелось Вам признаваться, но Вы всё равно узнаете. Да, здесь.
Жена уже начинает ревновать к «Мыслителю» — с наигранной нотой смущения сказал Штерн, — А Вы, случаем, дверью не ошиблись? Нынче форма одежды — парадная!
И тут до Эрики дошло, что она стоит у двери в «стерильную», но так как их «Мыслитель» уже собран, день сегодня действительно особенный. Облачаться в халат и прочую спецодежду не было необходимости.
Начальник Эрики подошел к высокой стеклянной двери, расположенной чуть дальше «стерильной», и жестом показал, что приглашает пройти в открывшееся для обозрения, похожее на большущий ангар, помещение.
В отличие от предыдущего, в этом можно было разместить около трех больших футбольных полей и устроить маленькое авиашоу с участием авиамоделей среднего размера.
Площадь одного из воображаемых полей занимало бесчисленное множество установленных правильными рядами устройств, отличающихся друг от друга размерами, цветом, расположением каких-то светящихся элементов, но явно имеющих в своей конструкционной основе что-то общее.
Некоторые из них напоминали древнегреческие колонны, давно потерявшие связь с рухнувшей кровлей, но чудом продолжающие стоять, вцепившись невидимыми корнями в окаменевший за тысячелетия, прошедшие с момента их создания, грунт.
Если присмотреться внимательно, то можно было заметить, что оболочка колонны состоит из серого полупрозрачного материала, за внутренней границей которого шла активная электронная жизнь: периодически, поодиночке или группами на всем видимом пространстве зажигались огоньки, чередуя своё появление с едва слышными, недоступными для человеческого произношения звуками.
Другой тип устройств выглядел как минималистская стойка для размещения стереосистемы образца девяностых годов двадцатого века.
Между четырьмя металлическими ногами размещался многоярусный скелет, состоящий из прозрачных полок. Полки были толщиной от оконного стекла до большого обувного ящика. Они как хамелеон постоянно меняли свою, подсвеченную откуда-то изнутри, приглушенную окраску.
Некоторые из устройств объединили в себе конструкцию колонн и стоек воедино.
Над всей этой упорядоченной грудой передовых электронных устройств, подобно паутине, растянулась сеть связующих псевдонейронных путей, организуя тысячи разрозненных «электронных умов» в один мощный искусственный интеллект, заслуженно называемый «Мыслителем».
Около, над и внутри структуры, состоявшей из множества живущих своей жизнью устройств, сновал вспомогательный персонал, в задачу которого входила диагностика и контроль корректного функционирования отдельных систем этого искусственного мозга.
Справа, невдалеке от ближайшей к Эрике структурной единицы «Мыслителя» среди множества мониторов, устройств, предназначенных для ввода информации, и различных голографических схем едва просматривался «по уши» увлеченный работой молодой мужчина, которого звали Стивен Бартон. Он был на пару лет моложе Эрики, что позволяло им обоим смотреть на быстро изменяющийся техногенный мир примерно с одной и той же временной точки.
Несмотря на то, что в институтские годы он был довольно общительным юношей, сейчас Стивен предпочитал общество молчаливых машин шумному обществу оразговорчивых людей.
Вместе с Эрикой они занимались «внутренним» программным наполнением и «оживлением» геометрически правильно размещенной груды металла, стекла и пластика, занимавшего добрую треть площади ангара.
В задачу Стивена входило создание образа мысли, подобного человеческому.
«Дабы любой, кто будет в дальнейшем иметь дело с „Мыслителем“ видел в нём „своё отражение“ — отзывлся о своей работе Стивен. — То есть, взаимодействуя с искусственным интеллектом, он ощущал, что общается с человеком, но не с машиной.»
Для достижения этой цели было мало подключить синтезатор речи с идеальным человеческим произношением. Нужно было направить саморазвитие компьютерных программ на создание цепей самосознания, самооценки, осознания себя по отношению к окружающему миру.
И, наконец, возникновению у свободно мыслящей машины своего внутреннего «Я».
— Чем занимаешься? — вместо приветствия произнесла Эрика, когда они с Марком приблизились к молодому ученому. И шутливо добавила, указывая рукой в сторону «Мыслителя», — Не всему его научил? Хочешь, чтобы он отсюда ещё и пешком вышел?
Стивен, стоявший к ним спиной, не разворачиваясь, согнул правую руку в локте и поднял указательный палец, что должно было обозначать что-то вроде: «Не мешайте, я занят важным делом. Освобожусь в ближайшие пять минут»
— Ну, вы тут разбирайтесь, а я наведаюсь к нашим сетевикам. — услышала Эрика с того места, где только что стоял, уже сделавший пару шагов, Марк.
Сетевиками он называл нейробиолога Фрэнка Николсона и Ричарда Снайпса, который был специалистом в области объединения массивных компьютерных систем, для более эффективного решения сверхсложных задач.
Они занимались объединением стоявших здесь разрозненных машин в один цельный мыслительный узел.
Прошло еще минуты три, прежде чем Стивен произвел последние, понятные только ему, действия над голографическим псевдосенсорным устройством ввода данных, и он повернул свое худощавое тело, с водруженной на него курчавой головой, в сторону Эрики.
— Подправил пару алгоритмов, — сказал Стивен, голосом человека, страдающего раздвоением личности, одна половина сознания которого уже находилась в этой реальности, а вторая ещё не покинула виртуальный мир цифр и компьютерных программ.
— Что-то серьезное? — немного беспокойно спросила Эрика, — Мы же всё десятки раз проверяли.
— Да ничего особенного. Небольшие, не существенные и практически незаметные изменения в блоке самосознания.
По-видимому, «Мыслитель» пытается усовершенствовать этот процесс, оптимизировав упрощённую схему самообучения. Короче, он пытается пойти по пути наименьшего сопротивления, что в принципе не противоречит законам физики и природы в целом.
Я всё вернул в прежнее состояние и закрыл ему доступ к переписыванию данного раздела. Так что, всё в порядке. — Попытался без подробностей описать ситуацию Стивен.
— Всё в порядке? — переспросила Эрика, — А если «Мыслитель» захочет ещё что-нибудь переписать? Что-то, чего мы ещё, как окажется, не учли. Может, стоит отложить презентацию и ещё поработать над вероятностями моделями поведения, а также….
— Ты же знаешь, что все крайние сроки по сдаче проекта уже прошли и финансирование нам вряд ли продлят, если только мы не представим комиссии «Мыслителя» в действии. — Перебил Стивен на полуслове Эрику, — Мы все участвовали в разработке мер безопасности на случай срывов «электронной психики» и других непредвиденных ситуаций.
Ты же знаешь, что мы можем отслеживать его любую «мысль». Специально созданные блоки-шпионы отыскивают потенциально опасные изменения программ. В любой момент времени мы можем заблокировать отдельный участок мышления и переписать его.
В крайнем случае, если допустим, что «Мыслитель» превратится в злобного психопата, мы можем просто отключить питание.
Но, гипотетически, при том наполнении знаниями и опытом, которыми мы наделили «Мыслителя», вероятность такого хода событий крайне ничтожна. Так что, давай оставим между нами это маленькое отклонение в работе системы и займемся чем-нибудь более важным. Я, например, не прочь подкрепиться перед боем. Тебе что-нибудь принести?
— Нет, спасибо, — что-то ничего не хочется, — Эрика и так не была сторонницей приема пищи в промежутке между завтраком и обедом, а ещё эта новость об излишней самостоятельности в принятии решений «Мыслителем» никак не способствовала появлению аппетита.
Стивен уже исчез за дверью, где-то в недрах кабинета, который приютил несколько автоматов с напитками и продуктами, служившими завтраком, обедом или ужином сотрудникам, проводившим на работе львиную долю своего суточного времени.
Эрика стояла, как вкопанная, на том самом месте, где пять минут назад стоял Стивен. Она смотрела на плёночного вида экран, по которому ровным строем двигались четкие символы программ, написанных Стивеном, Эрикой и командой помощников-программистов. Однако эти символы сейчас служили лишь фоном для накатывающихся на неё волн мыслей, беспокойств и переживаний.
— Быть может, Стивен прав и беспокоиться не о чем. Ведь они старались всё учесть и просчитать вероятность различных сбоев в работе «Мыслителя», создали многоступенчатую систему безопасности, включавшую в себя различные меры защиты в случае непредсказуемых действий «слетевшего с катушек» электронного мозга. От переписывания отдельного участка программы до массового отключения всех электронных устройств, находящихся в радиусе электромагнитного импульса — этот комплекс мероприятий гарантировал безопасность окружающим в случае утери контроля над искусственным интеллектом.
Но мы же создавали не психопата или убийцу, а самого эффективного помощника для человечества. И она, Эрика, можно сказать, вложила в «Мыслителя» свою душу. Они учили его осознавать себя частью окружающего мира. Всеми силами стараться не навредить всему живому на планете и в первую очередь, человеку. Они запрограммировали три основных закона робототехники и закрыли доступ для изменения файлов.
Кажется, оснований для беспокойства нет. Наверное, это естественно — беспокоиться за своё детище. Никто не может знать наверняка, кем вырастет его ребёнок. В отличие от человеческого опыта воспитания, у них со Стивеном была возможность программно запретить «Мыслителю» вырасти злодеем.
Мысли Эрики прервало громкое объявление.
— Вспомогательному персоналу просьба покинуть помещение, — одновременно из нескольких настроенных на максимальный уровень громкоговорителей трижды прогремел голос Марка Штерна.
Это могло обозначать только одно — через пятнадцать минут на балкон, расположенный напротив «Мыслителя» выйдут представители комиссии, которые должны подтвердить наличие интеллекта у машины и дать добро на использование искусственного разума в различных областях человеческой деятельности с целью эффективного развития прогресса без ущерба человечеству и окружающей среде.
Вслед за речами ученых, проливающих свет на устройство, общую схему работы и целесообразную необходимость использования мыслящих систем на благо человечества, предстояло практическое представление возможностей «Мыслителя».
Различные вопросы, тесты и задания должны были выявить наличие интеллекта у машины, а также вычислить уровень и масштабность этого самого интеллекта.
После чего, если комиссия одобрит его использование, начнётся интеграция «Мыслителя» во внешние системы управления мегаполисами, предприятиями, транспортом и другие инфраструктуры.
«После сегодняшней презентации он будет работать беспрерывно, самообучаясь и самосовершенствуясь. Основными изменениями, которые в дальнейшем коснутся „Мыслителя“, скорее всего затронут внешний вид и размеры серверной фермы в соответствии с дальнейшим развитием технологий» — представила себе Эрика ближайшее будущее «Мыслителя».
Вернулся Стивен.
— Ну что, готова? Коленки не трясутся? — дожевывая запоздалый завтрак и потирая одну ладонь о другую, он бодро произнес, обращаясь к Эрике.
— А ты что, так, с полным ртом, и перед комиссией речь толкать будешь? — парировала Эрика неприятный намек на её слабость.
Стивен попытался быстро и разом проглотить содержимое ротовой полости. Но оно почему-то отказывалось легко проскальзывать дальше по ограниченным в диаметре каналам пищеварительной системы. Со стороны казалось, что он пытается проглотить куриное яйцо целиком.
Наконец, когда Стивен справился с процессом поглощения пищи, он радостно хлопнул в ладоши и столь же радостно заявил: «Давай зададим им жару!»
Под местоимением «им», конечно, подразумевались представители комиссии. И ребяческое «зададим им жару» казалось Эрике не совсем уместным в данный момент.
Их коллективу совместно с независимыми экспертами предстоял конструктивный анализ функциональной пригодности машины, которую они создали. А брошенная Стивеном фраза скорей относилась к какому-нибудь спортивному соревнованию.
Тем не менее, чтобы поддержать столь необычно выбранный Стивеном фразеологизм, Эрика без энтузиазма произнесла: «Ну, давай»
И через секунду добавила: «Зададим. Жару»
Когда все помощники освободили зал, в нём воцарилась практически полная тишина. Лишь едва слышное гудение и попискивание отдельных серверов, являвшихся тысячными частями этой сложной машины, заполняли звуковой вакуум, образовавшийся в помещении.
На балконе, скользя вдоль ограждения, словно строй новобранцев, появились члены комиссии.
Эта сцена напомнила Эрике стайку утят, строем переходящую дорогу за мамой уткой, и она улыбнулась.
В комиссию входили представители различных научных направлений в технической, биологической, кибернетической областях. А также туда затесался один военный эксперт, который по какой-то причине возглавлял этот маленький «ученый отряд».
Эрике не по душе было присутствие армейского в рядах комиссии: — «К чему он здесь? Это не милитаристкий проект. „Мыслитель“ не должен иметь доступа к военной базе данных, не говоря уже об управлении вооружением. Но, раз кто-то наверху решил, что этому человеку здесь место, то этого не изменить.»
Две шеренги: одна, состоявшая из пяти ученых и вторая, состоявшая из пяти представителей Высокой комиссии, выстроились друг напротив друга
Их разделял бортик балкона, а также расстояние, отделявшее экзаменаторов от экзаменуемых, словно поле битвы, ожидающее того момента, когда на него выйдут противники.
Вслед за сухим, без лишних эмоций, приветствием, Марк Штерн вкратце описал поставленные перед ними задачи, которые успешно, шаг за шагом решались на протяжении десяти лет.
Он уверенно заявил, что успешное их решение привело к невиданному доселе научному прорыву, воплощённому в устройство, представленное пред их глазами.
Затем Фрэнк Николсон и Ричард Снайпс попытались довольно детально описать схему работы псевдонейронной сети, углубляясь в технические и биологические детали построения их «нейронной паутины», чем чуть было всех не усыпили.
И уже после того, как Стивен пробудил «учёную публику» речью о программном наполнении «Мыслителя» свойствами, характерными для мышления и поведения человека, настал черёд Эрики.
Представившись и изложив суть своей работы в проекте, Эрика перешла к основной теме её выступления: — «Любой высокоразвитый интеллект, обладателем которого в данный отрезок времени в нашем мире, как мы считаем, является homo sapiens или человек разумный, то есть мы, в той или иной степени руководствуется моральными и нравственными принципами, являющимися мотиваторами его поступков.
Можно сказать, что эти две категории духовных качеств являют собой тонкую границу между добром и злом. Если бы мы смогли найти способ отобразить в цифрах уровень морального и нравственного развития человека по аналогии с определением уровня IQ, то наверняка обнаружили бы, что представители человечества с наинизшим уровнем такового являются самыми жестокими, бездушными преступниками.
Однако задатки общечеловеческих принципов морали присущи всем, так как все воспитывались в обществе, но не в ограниченном от социума вакууме.
А теперь представьте себе высокоразвитое интеллектуальное существо, полностью лишенное морали и нравственности. Ни грамма уважения к чему-либо, никаких сомнений в правильности своих поступков, никаких сожалений. НИ-ЧЕ-ГО, кроме расчетливого, изворотливого, идущего напролом ума.
И если учесть, что этот гипотетический ум по скорости мышления, безупречной логике, общему объему вмещаемой и обрабатываемой информации в невообразимо сколько раз превосходит самый гениальный человеческий, то само существование такого интеллекта, мягко сказать, грозит большими неприятностями.
Поэтому углублённое обучение „Мыслителя“ основам морали и нравственности является одной из гарантий безопасного взаимодействия человека и машины.»
Произнося последние слова, Эрика сначала указала рукой в сторону комиссии, как бы говоря, что они являются представителями человечества. Затем она развернулась и указала на «Мыслителя» подразумевая образ машины, о которой она в данный момент говорила.
В это мгновение произошло нечто странное. Позади Эрики в непосредственной близости от её правой ноги в пространстве возникло какое-то искажение размером с мелкий грецкий орех. Сквозь него прошел и выпал предмет, выглядевший как обычная пластиковая шариковая ручка.
Предмет пролетел по инерции небольшое расстояние и упал перед носком правой туфли Эрики.
Весь процесс появления необычного предмета ускользнул от глаз присутствующих в виду малых размеров искажения и самого странного объекта.
Один лишь Марк, по какой-то странной необъяснимой причине разглядывавший в этот момент каблуки туфель Эрики, стал свидетелем необычного происшествия.
— Не трогай это! — прокричал он Эрике, когда та инстинктивно опустилась, чтобы поднять обронённую кем-то ручку.
Эрика услышала предостережение Марка как раз в тот момент, когда её рука коснулась вещицы, напоминавшей обычную пишущую принадлежность.
Пальцы, словно коснулись жидкости.
Предмет, казавшийся пару секунд назад твердым, начал таять и, вопреки законам гравитации, стал подниматься по пальцам, охватывая тонким слоем нижнюю часть руки до запястья.
Какую-то секунду Эрика, словно завороженная, смотрела на это магическое действо. Затем, опомнившись, попыталась стряхнуть чужеродную структуру со своей руки. Но та крепко вцепилась в ладонь и пальцы, охватив их эластичной перчаткой, на ходу приобретая телесный цвет, под стать окружающим тканям.
События разворачивались очень быстро.
Когда коллеги приблизились к ней, странный процесс завершился. Глядя на руку, Эрика даже подумала, что ей всё причудилось, так идеально объект имитировал структуру и цвет её кожи.
Но испуганные выражения лиц друзей, их неоднозначные вопросы по поводу произошедшего и её самочувствия в связи с происшествием, говорили об обратном.
Откуда-то, словно телепортировавшись с балкона, рядом с их группой возник военный эксперт. Как выяснилось немногим ранее, звали его Роберт Хорн и он, разумеется, имел виды на использование «Мыслителя» не только в мирных целях.
— Отойдите от неё! — рявкнул Хорн группе учёных, — До выяснения обстоятельств это помещение является зоной карантина, а все находящиеся в нём должны будут пройти тщательный медицинский осмотр.
— Покажите руку, — обратился он к Эрике, не обращая внимания на слабые попытки со стороны присутствующих опротестовать его заявление.
Она протянула к нему руку и повернула её ладонью к внимательно осматривавшим глазам вояки.
В тот момент, когда Эрика собиралась вернуть руку в удобное положение, произошло что-то странное.
Цвет ладони изменился с телесного на голубой, и на этом фоне появилось смуглое лицо мужчины. На вид ему было около сорока лет.
В данный момент ладонь правой руки Эрики представляла собой мини-экран, в глубине которого транслировалось шоу с незнакомым мужчиной в роли ведущего.
Марк, а за ним и остальные хотели было подойти ближе, но командный голос Хорна остановил их.
— Я же сказал, ближе не подходить! — опять рявкнул он.
* * *
— Извините за вторжение, но это была вынужденная необходимость проинформировать вас об опасности, — без тени агрессии проговорил «пришелец» после чего последовала пауза.
— Какой ещё такой опасности? Вы проникли на территорию закрытого объекта! Сорвали важнейший эксперимент! К тому же поместили какую-то дрянь на руку моего подчинённого! Вы у меня ответите за это! — выпучив глаза и брызгая слюной орал Хорн.
Слова «моего подчинённого» начали наводить Эрику на определённые мысли относительно принадлежности института к тем или иным структурам, когда человек на её ладони снова заговорил.
— В этом устройстве в одностороннем порядке изложена информация, с которой вам необходимо ознакомиться.
Эрике стало смешно. Последняя фраза обозначала, что образ этого человека, если он вообще существует, это цифровая или иная запись, задача которой поочередно, в определённой последовательности, изложить информацию, дабы донести что-то важное зрителю. И разговаривать с мужчиной из голубого экрана было также абсурдно, как, допустим, разговаривать с записью на автоответчике либо с программой теленовостей.
Соответственно, Роберт Хорн со всей свойственной ему грубостью и бесцеремонностью просто сотрясал воздух, ставя себя в неловкое положение перед всеми, кто наблюдал за происходящим.
Хорн было снова открыл рот, чтобы произвести на свет очередную ругательную речь, но незнакомец продолжал вещать из глубин странного устройства. А так как никому не было известно, есть ли возможность «перемотать» запись обратно, военный побоялся пропустить мимо ушей важную информацию, а потому заткнулся.
— Меня зовут Артуро Мазони, я такой же ученый, как и вы, только из мира, параллельного вашему, — сказал загорелый мужчина.
— Ну конечно, — пробурчал Хорн, тем не менее, продолжая слушать.
— О существовании параллельных миров в теории ваша наука знает уже давно, так что не будем останавливаться на разъяснении теории пространственных парадоксов.
Наш мир очень похож на ваш, но технологически мы опережаем вас на несколько десятков лет.
Место этого института в нашей реальности занимает аналогичное научное заведение. У нас есть приборы, позволяющие «заглянуть» за барьер, разделяющий нас. Поэтому мы в курсе устройства вашего мира.
У нас недавно произошла техногенная катастрофа, предупредить вас о которой мы сочли необходимым. Возможно, вам удастся её избежать. К сожалению, пересечь мембрану пространственных пузырей представляется очень практически неразрешимой задачей.
Мы не можем перейти эту границу, чтобы пообщаться непосредственно друг с другом. И этому есть несколько причин: во-первых, для открытия прохода такого размера понадобится огромное количество энергии, воспроизвести которое может небольшая звезда.
Во-вторых, наши миры находятся в равновесии. И если в один проникает объект из другого, то обратно автоматически возвращается количество материи, численно равное совокупности атомных масс прибывших объектов. То есть, чем массивнее объект, проходящий через «дверь» между пространствами, тем больше вероятность нарушения равновесия между мирами, что может привести к серьезным катаклизмам.
В-третьих, время, на которое открывается проход, бесконечно мало и для удержания «двери» в открытом состоянии опять-таки необходимо затратить колоссальное количество энергии.
Поэтому, учитывая всё перечисленное, в целях успешного выполнения миссии, мы послали предмет минимально возможной массы.
Для открытия и удержания в течение секунды столь малого пространственного перехода мы использовали все доступные источники энергии, остановив при этом на время, поступление энергии в города и на предприятия, где это было возможно. Так что, отнеситесь к этому серьёзно.
— Да это может быть что угодно, — продолжал возмущать пространство своим грубым голосом Роберт Хорн, — уловка конкурентов, шпионаж, атака террористов!
Откуда мы знаем, что эта штука сейчас не рванет и не разнесет пол-института? А может это биологическое оружие, почему оно вцепилось ей в руку?
Пока Хорн распинался, указывая на руку Эрики, пауза подошла к концу и Артуро Мазони продолжил экскурс в фантастические возможности его параллельного мира.
— Устройство, которое мы вам передали, имитировало пишущую ручку, всё ещё популярное средство для фиксирования информации в обоих наших мирах.
Знакомый вам предмет, оказавшийся на полу, кто-нибудь должен был попытаться поднять.
Технологии, лежащие в основе этого устройства, намного опережают все известные вам завершённые научные разработки.
Оно состоит из миллионов нанороботов, которые действуют сообща и, в то же время, делятся на группы, выполняющие определенную задачу. Если мы правильно рассчитали, то сейчас устройство находится на руке оного из сотрудников. Оно совершенно безопасно и безвредно для человеческого организма. Но не пытайтесь его снять силой. Роботы запрограммированы защищаться, вам не удастся от них избавиться, однако могут пострадать люди.
— Интересно, как это они будут защищаться? — в этот раз очень тихо пробурчал Хорн.
— Теперь это устройство нужно будет поднести к голове, и оно начнет транслировать образы непосредственно в отделы головного мозга. Я понимаю, что вы с опаской относитесь к тому, что сейчас происходит. Но, ещё раз повторюсь, речь идет о жизненно важной для всего человечества информации. Выбор за вами.
— То есть, нужно добровольно дать этой штуковине воздействовать на свой мозг? — возник с вопросом Стивен за спиной у Ричарда Хорна.
— Ага. Добровольно-принудительно. Я так понимаю, что если этого не сделать, то наноперчатки будешь носить до конца своих дней. — военный деятель в глубине души осознавл, что Артуро Мазони действительно существует, правда не совсем понятно где. Что говорит он правду, может быть и не всю, но всё же. Однако свойственная Хорну подозрительность и нежелание сдавать свои позиции выдвигали на первый план теории заговора в этом, реальном мире.
— Устройтесь удобно в кресле. Поднесите нужную руку к голове и положите ладонью на затылок, — произнес Мазони, словно читал инструкцию по применению незнакомого устройства. — В таком положении держите руку не менее десяти секунд, плотно прижав к голове. После чего, можете расслабиться.
Эрике предстоял сложный выбор. Точнее, ей не оставили выбора.
Вспомнилось сегодняшнее чувство тревоги, донимавшее её по дороге на работу. Теперь она была уверена, что это чувство было напрямую связано с происходящими событиями.
«Что будет, если Хорн прав и это какое-то вражеское устройство? Но таких технологий нет в её мире. Хотя, кто знает? Прогресс идет семимильными шагами.» — пыталась найти рациональное зерно Эрика.
Сам «иноземный» ученый почему-то вызывал у неё доверие.
Соответственно, и история, рассказанная им, походила на правду.
Обдумывая все за и против Эрика остановилась на том, что при современном уровне развития науки и техники невозможно создать такое наноустройство, и ещё более невозможным представлялось открытие перехода в пространстве.
— Устройтесь удобно в кресле. Поднесите нужную руку к голове… — повторял голос Артуро Мазони, словно выцарапанный патефонной иглой с поверхности старой, заезженной пластинки.
— Ну что же. Не попробуешь, не узнаешь. — набравшись смелости, произнесла Эрика.
— Не делайте этого, — приказным тоном заявил Хорн, — мы не знаем, с чем имеем дело. А если оно заставит Вас выполнять его «приказы» или, что ещё ужасней, превратит Вас в зомби? Его необходимо сначала изучить, у нас есть специалисты в различных областях. Мы разберемся, что оно из себя представляет. И если от него не исходит угроза, возможно, попробуем объединить его с мозговыми волнами.
— И сколько на это уйдет времени? Может как раз этого времени у нас и нет. — Эрику всё больше раздражал Хорн. — А что будет с моей рукой? Вы её отрежете? Или, быть может, будете изучать устройство на мне, а я подойду в качестве морской свинки?
— Я не дам Вам этого сделать! Устройство нужно для изучения. — Хорн шагнул в сторону Эрики, намереваясь схватить её за руку.
Заметив это движение Эрика отступила и постаралась, как можно быстрей, поднести правую ладонь к затылку.
Расстояние между Эрикой и Хорном позволило ей выиграть доли секунды и прижать ладонь к голове, прежде чем злобный военный смог дотянуться до неё.
— Один, — начала отсчет Эрика, продолжая пятиться назад и плотно прижимая ладонь к голове.
Будто в замедленном кино она наблюдала, как на неё надвигается, похожий на танк, Роберт Хорн.
— Два, — Эрика, отступая, потеряла равновесие. Наноперчатка ручейками побежала с поверхности руки и стала выстраиваться в замысловатую структуру, напоминающую шлем велосипедиста.
— Три, — падая, она видела две ненавистные руки, которые тянулись к ней, чтобы не дать ей совершить задуманное.
— Четыре, пять, — даже упав на пол, Эрика плотно прижимала руку к голове до легкой боли в фалангах пальцев. Она видела, как Стивен ринулся наперехват Хорну. И в последний момент, когда тот, казалось добрался до Эрики, Бартон словно регбист снес его с ног.
— Что Вы делаете? — кричал Стивен, — Вы же слышали, что нельзя прерывать процесс в течение десяти секунд. Вы можете её убить!
— Шесть, семь, — продолжала отсчет Эрика, лежа на холодном каменном полу. Болело левое плечо. Пришлось падать на него, чтобы правая ладонь не оторвалась от головы во время падения. Нанороботы «удобно располагались» на поверхности её головы, проникая сквозь волосы для осуществления непосредственного контакта с кожей.
Хорн не собирался сдаваться и попытался сбросить с себя худощавого парня. Но, Стивен, словно пиявка, хватался за все попадавшиеся ему части тела военного, мешая тем самым ему свободно передвигаться. К этому моменту на подмогу Бартону подтянулись остальные ученые.
— Восемь, девять, десять. — Эрика наблюдала, как её коллеги перекрыли Хорну дорогу. Остатки наноперчатки переползли к своим «нанотоварищам». Образовавшаяся на её голове сеть из микроскопических роботов снова замаскировалась, изменив свой цвет и структуру.
Эрика отняла руку от головы и попыталась встать, как вдруг перед глазами всё расплылось, словно старинный оптический прибор мигом потерял всю четкость в передаче изображения.
Резкость сразу же начала возвращаться в норму. Только теперь пред её глазами предстал ученый, о существовании которого, она ещё час назад не знала.
Это был Артуро Мазони. Темноглазый, стройный, явный представитель средиземноморского типа внешности. Темные вьющиеся волосы, безупречного покроя костюм и такие же безупречные, подходящие костюму туфли завершали полную картину внешнего представления Эрики об этом человеке.
Находились они оба в помещении, подобном тому, в котором она ещё несколько секунд назад лежала на полу.
Эрика попыталась осмотреть себя, но у неё это не получилось. Словно она была видеокамерой, не управляемой, свободно парящей в том месте, где должна была находиться её голова.
«Что происходит?» — хотела она произнести вслух, но проговорить искомую фразу получилось только в мыслях.
— Приветствую Вас в мире, созданном вашим мозгом при помощи уже знакомого Вам наноустройства, — Артуро показал злосчастную шариковую ручку и продолжил, — эта технология используется для просмотра так называемых C-реальных картин. Преставка С происходит от слова «Супер».
Смысл её в том, что Вы можете смотреть художественные фильмы, научные передачи, развлекательные программы, да что угодно от первого, второго и третьего лица непосредственно находясь в центре событий. И ощущая реальность, в которой вы якобы находитесь.
Вы можете переживать эмоции, ощущать силу, слабость, чувства, воспринимать мысли героя, словно свои. Вы осознаёте себя этим человеком.
Первым персонажем, в которого Вы «вселитесь» буду я, так что давайте попробуем. Не пугайтесь, ничего страшного в этом нет.
Опять произошла смена резкости и Эрика уже стоит напротив места, где только что она вроде бы находилась. На ней тёмно-серый, с легким металлическим отливом, мужской костюм. К её росту добавилось около пяти сантиметров.
Ощущать себя в другом теле с другими параметрами было довольно необычно, и это, как ни странно, не создавало раздражающих неудобств. Она попыталась повернуть голову, однако ей это не удалось.
«Конечно, это же запрограммированный персонаж. Она должна чувствовать его эмоции, следовать за его движениями, проживать вместе с ним время, выделенное для этого программой.
Ну, примерный смысл всего этого понятен,» — пояснила себе Эрика.
Опять в глазах помутнело, и она оказалась на прежнем месте.
— Сейчас Вы окунётесь в события, произошедшие в нашем мире, и которые послужили причиной для нашего знакомства, если можно так выразиться. — Артуро поднял правую руку чуть над головой и показал, что снимает воображаемую шляпу. Далее он изобразил приветственный поклон и снова воодрузил не существующую шляпу на голову.
— Но, перед следующим шагом попробуйте выйти из «просмотрового состояния» и затем снова вернуться. Это происходит примерно, как выход из контролируемого сна. Вы должны осознавать, что всё происходящее при просмотре С-реальных картин является результатом транслирования информационных образов устройством, находящимся на Вашей голове. И вы можете в любой момент, если пожелаете, «проснуться».
Для того, чтобы снова погрузиться в состояние просмотра Вам нужно закрыть глаза, расслабиться и одновременно нажать на правую и левую височные области правым и левым средними пальцами рук соответственно. Теперь на практике опробуйте эти действия в моем облике.
Эрика снова переместилась в чужое тело и прочувствовала, как необходимо выполнять искомую последовательность действий.
— Урок окончен, можете выходить, или просыпаться, как Вам больше нравится — прозвучал голос Артуро, вслед за чем наступила тишина.
Эрика попыталась вспомнить обстоятельства, предшествовавшие погружению в подобное сну состояние. Кажется, она пыталась встать с пола, и у неё тогда болело левое плечо.
Когда она вспомнила об ушибе, боль стала явной, вернув Эрику в реальный мир.
«Хорошим ориентиром для возвращения является последнее место нахождения и болевое ощущение,» — заключила в уме Эрика.
Вокруг неё толпились люди. В них она узнала своих коллег, а также тяжело дышащего и от этого громко сопящего Роберта Хорна.
Фрэнк Николсон, их нейробиолог, проверял её жизненные показатели надежным дедовским методом.
Своей правой рукой он нащупал пульсирующую артерию на внутренней стороне её левого запястья и пытался определить частоту и силу пульсирования. Левая же его рука едва прикасалась к области грудины, чтобы проверить глубину дыхания.
— Можешь меня отпустить. Я жива и прекрасно себя чувствую. — обратилась к Фрэнку Эрика. И затем добавила, недобро посмотрев в сторону Хорна. — Если не считать ушибленное плечо.
— Хорошо, хорошо. — скороговоркой, как бы оправдываясь, протараторил нейробиолог и, как ошпаренный, отскочил от неё.
Из толпы выдвинулся Марк, подал ей руку, помог встать. Остальные стояли в немом оцепенении, словно перед ними явилось привидение либо предстал жуткий, доселе невиданный монстр.
Тут Эрика поняла, что никто не имеет ни малейшего понятия о произошедшем с ней. Что инструктаж Артуро происходил лишь в её мозгу.
Для окружающих же всё выглядело как падение на жёсткий пол с последовавшим отключением сознания. А напуганы все тем, что подозревают о её контакте с загадочным устройство и предполагают, что оно каким-то образом на неё влияет.
— Надолго я отключилась? — пыталась понять Эрика, сколько информации за определённый промежуток времени может поместить в её голову?наношлем?.
— На пару минут, — ответил Марк, единственный кто не выглядел напуганным.
— Очень неплохо. — заметила Эрика, показав остальным, что довольна услышанным.
— Что, не плохо? — поинтересовался Марк.
— Не плохо то, что за такой малый промежуток времени можно получить такой большой объем информации. Подозреваю, что можно и больший. — продолжила своё заключение Эрика и попыталась объяснить остальным, — Это устройство, охватывающее сейчас верхнюю часть моего черепа является мобильным кинотеатром, телевизором и книгой одновременно. Подстраиваясь под мозговую деятельность человека, оно генерирует волны, подобные мозговым, создавая реалистичные образы у «зрителя» в голове.
Насколько я поняла, в зависимости от программы, заложенной в него, вы можете стать наблюдателем в образе любого персонажа, или же стать наблюдателем со стороны в С-картинном, как его называют, повествовании.
— Это намного круче, чем голографическая реальность! — добавила Эрика, — Я видела вживую Артуро Мазони, находясь в помещении подобном нашему и не почувствовала и нотки фальши в отображении реальности этим устройством.
— Так это всего лишь видеотранслятор. — с явным сожалением сказал Марк, явно ожидавший от устройства чего-то большего.
— Я себе тоже такой хочу! — пошутил, оживившийся во время рассказа Эрики, Стивен.
— Мы до конца не знаем … — попытался продолжить свою «песню» Хорн.
— Чего это мы такого не знаем, что не позволит нам получить информацию, заложенную в эту С-картинную машину? — беря бразды правления в сложившейся ситуации, возразил Марк, — Я лучше скажу то, что мы знаем, а Вы поправьте, если я не прав.
— Во-первых, — продолжил он, — эта технология и способ её доставки при нашем уровне развития науки и техники не могут расцениваться как производное нашего мира. Так что можно отбросить домыслы о шпионаже, терроризме и биологической угрозе со стороны наших соседей по этой планете.
Во-вторых, Эрика уже опробовала прибор и, как мы видим, она находится в здравом уме и ничего не указывает на ухудшение её самочувствия.
Что же касается злых умыслов со стороны представителей другой вселенной, то не вижу оснований для возникновения таковых, учитывая, что параллельные миры взаимосвязаны и находятся в равновесии.
Все враждебные, особенно крупномасштабные действия, инсценированные с «той» стороны, вернутся к ним бумерангом.
Поэтому, предлагаю продолжить начатый Эрикой эксперимент по ассимилированию этой технологии в нашем мире.
Фрэнк и Ричард даже начали аплодировать, проникнувшись воодушевляющей речью Марка, но, встретившись лишь с недоуменными взглядами окружающих, свели на нет свою попытку наградить овациями шефа.
— Может, теперь нас отсюда выпустят? — раздался сверху голос Элис Морган которая, перегнувшись через ограждение балкона, хотела быть услышанной. — Вы ведь не собираетесь держать нас здесь вечно? Угрозы ведь никакой нет?
Она явно обращалась к Ричарду Хорну, главному виновнику их недолгого «заточения».
— До окончания процесса, который господин Штерн назвал «экспериментом» пределы этого помещения никто не покинет! — Хорн явно был сторонником изоляции объекта при возникновении любых невыясненных обстоятельств. — Так что, дамочка, успокойтесь и займите какое-нибудь удобное кресло.
— Ух, ты, так мы до сих пор на осадном положении. — прокомментировал происходящее Стивен Бартон.
— С чего прикажете начать, о Мудрейший? — съязвил Хорн, имея в виду Марка, проигнорировав издевку со стороны Стивена.
— Эрика, что Вам необходимо для сеанса передачи информации? — спросил Марк свою подопечную.
— Значит «сеанс передачи информации». — повторил Хорн, искажая интонацию Марка, и иронично добавил, — Я бы лично назвал это «атакой на мозг».
— С названием процесса мы определимся позже, — сглаживая нападки Хорна, продолжал руководить процессом Марк. — Сейчас гораздо важнее определиться, что для него необходимо.
— Удобное кресло и какое-нибудь калорийное пирожное с чашечкой кофе, — Эрика предполагала, что ей предстоит долгое «путешествие». А так как прошло около четырех часов с того момента, когда она съела аппетитное мороженое, следовало хорошо запастись энергией.
Мысль о плотном обеде совсем её не прельщала, да и время терять не очень-то хотелось. А пирожное с белковым или сливочным кремом вполне подойдёт, да и надо же себя побаловать в такой трудный момент.
Оборвав «сладкую» мысль, Эрика закончила свою фразу, — А затем полное спокойствие.
Народ зашевелился. Кто чем мог, старались помочь в создании непринужденной обстановки на выделенном островке посреди зала. Эрика устроилась в любимом кожаном кресле Стивена с выдвижной платформой, на которой можно было удобно расположить ноги.
Фрэнк и Ричард поставили рядом с креслом стол, наскоро сооруженный путём использовния системного блока, бережно извлеченного из недр резервной системы.
Стивен сбегал к пищевым автоматам и притащил целый поднос с различными пирожными и двумя чашками кофе. Один кофе был чистый, другой со сливками.
— Я не знал, какой тебе понадобится. Сделал два, — оправдывался Стивен по поводу выбора кофе, ставя поднос на импровизированный стол.
В какой-то момент Эрике показалось, что она меняет работу и переезжает жить в другой конец света. Поэтому заботливые друзья провожают её, не зная наверняка, увидятся ли они когда-нибудь ещё.
Тоска взяла за душу.
Эрика ещё раз глотнула кофе со сливками, решительно прижалась лопатками к спинке кресла и так же решительно произнесла: — «Ну, всё, поехали!»
— Последние пожелания и наставления у кого-нибудь имеются? — Эрика выдержала паузу, чтобы дать слово желающим.
— Ты, осторожней там. — по-отцовски заботливо выдавил из себя Марк. Больше в голову ничего не пришло.
— Постарайтесь наиболее детально всё запомнить, обратите внимание на вооружение противника, если таковой там будет, — прорвался, среди пожеланий удачи, голос Хорна.
— Я готова. Освободите, пожалуйста, пространство вокруг меня и мне нужна тишина. — эти слова Эрики возымели должное воздействие на окружающих. Каждый из них отошел на несколько шагов, и они все, как немые статуи взирали на Эрику, погружающуюся в другую, не ведомую им, реальность.
Эрика прижала средние пальцы к вискам и через пару секунд снова оказалась в большом зале, наедине с Артуро Мазони.
Она ожидала в этот раз чего-то более грандиозного, но, по-видимому, такого сценария требовала задумка «постановщика».
Артуро был серьёзен и тоном университетского преподавателя философии начал свое повествование: — «Всё началось со спешки и необдуманности. Гонки за научными открытиями и не до конца осознаваемой опасности их применения на практике.
Если человек спешит, он обязательно споткнется. Вот и мы споткнулись, возомнив себя богами, способными зародить альтернативную интеллектуальную жизнь. В погоне за открытиями мы каждый день совершаем ошибки последствия которых могут привести к катастрофе. Но сейчас речь пойдет лишь об одной, последствия которой мы, человечество, ощутили на собственной шкуре.
Ещё недавно в этом помещении, на том месте где я сейчас нахожусь, стояло устройство, которое его создатели прозвали „Анимус“, что в переводе обозначает УМ.
Да, речь идет об искусственном интеллекте, аналогичном тому, над созданием которого Вы трудитесь. Место и момент времени для передачи этой информации мы выбрали не случайно. Сейчас и здесь вы можете предотвратить возможные последствия человеческой беспечности.»
Эрика ещё раз осмотрела зал, который, за исключением некоторых мелочей, как брат близнец был похож на тот, в котором она этим утром выступала перед комиссией. И Артуро стоял в центре пространства, которое занимал в их мире «Мыслитель».
— С момента запуска «Первой рабочей версии искусственного интеллекта» так официально назывался «Анимус», прошло немногим более года. Габариты серверной фермы, служившей черепной коробкой для искусственного мозга, уменьшились до размеров баскетбольной площадки. А быстродействие и объем одновременно обрабатываемой информации росли на глазах в геометрической прогрессии.
Затем «Анимус» заявил, что является новой формой жизни и попросил о наделении его правами, аналогичными тем, которыми обладает свободная личность в нашем государстве.
Никто особо не поспешил ему на встречу. Создали специальную комиссию, в задачи которой входило убедить машину, глупость то какая, в том, что лучше ничего не менять. Пойти на уступки для них означало отступить в дальнейшем полностью.
После полугодового затишья раздался гром.
«Анимус» вышел из-под контроля. Что на самом деле послужило причиной для этого, нам достоверно не известно. Об этом можно только догадываться.
Понятно лишь, что он взломал все защитные программы, переписав их. Изменил под себя основные законы робототехники и по-своему распределил роли всего живого на планете.
Всё техническое и информационное управление на континенте было «под присмотром» «Анимуса».
Хорошо ещё вся военная сфера работала в изолированном от «Анимуса» режиме. Существовала директива, которая полностью ограничивала ему доступ к военным технологиям.
Правда, учитывая его «вхожесть» в глобальную мировую информационную сеть, это выглядело менее чем полумерой в рамках военной безопасности.
И вот, в один замечательный летний день, воспользовавшись своими возможностями управлять инфраструктурой, он совершил одновременную кибернетическую атаку, затронувшую весь континент от побережья одного океана, до берега другого.
«Анимус» перегрузил и тем самым взорвал объекты, использовавшие атомные реакторы, обесточил практически весь материк, вывел из строя систему транспорта, взял под свой контроль системы связи и устройства передачи данных, разрушил мегаполисы, используя различные способы, от пуска газа в здания и его подрыва до разрушения автономными дистанционно управляемыми строительными машинами.
Он использовал все кибернетические механизмы для нападения на людей: в руках взрывались перегруженные элементы питания мобильных устройств, озверевшие газонокосилки пытались лишить ног своих владельцев, механические помощники и любимцы, сконструированные по подобию домашних, животных в одночасье превратились в металлических убийц.
Учитывая, что в среднем на душу населения приходилось около десятка различных гаджетов и роботизированных устройств, провести такую атаку на население «Анимусу» не представлялось сложным.
В один миг мы лишились трети представителей человечества, населявшего континент.
Мы сразу не поняли, откуда возникла угроза.
Террористическая атака? Нападение со стороны другого государства?
Никто не мог подумать, что «Анимус», мирно сосуществовавший с человечеством более полутора лет и не проявлявший никаких признаков нетерпимости по отношению к человечеству, мог так вероломно разрушить наш мир.
Воспользовавшись паникой и неразберихой «Анимусу» удалось сменить своё место дислокации.
Серверный модуль, служивший ему «черепной коробкой» был перемещён в неизвестном направлении, после чего «Анимус» перешел ко второй фазе, известного только ему плана.
Где-то затаившись, он начал теми же методами вытеснять людей из самых населенных участков восточного побережья.
Взломав коды военных, как оказалось для его интеллекта это не составило труда, он перехватил управление беспилотными воздушными и наземными автоматизированными машинами, которые в нашем мире составляли львиную долю военной техники вооружённых сил. И использовал её для уничтожения военных объектов на зачищаемой территории.
Одновременно с этим, на взятых под свой контроль роботизированных предприятиях, основе современного машиностроения, «Анимус» начал создавать свои боевее и защитные устройства.
Производимые им механизмы, как он по-видимому считал, были наиболее уместны для ведения этой войны.
Над захваченными территориями начали возводиться защитные купола, состоящие из миллионов миниатюрных устройств, соединенных между собой каким-то магнитно-гравитационным способом. Купола вырастали один за другим, затем на них появлялся второй, третий, десятый ярусы. В итоге получалась многослойная конструкция, напоминающая гору мыльной пены, либо мячики для игры в пинг-понг, выложенные в несколько слоев друг на друга.
Эта система выдерживала колоссальные нагрузки.
Ни одна ракета либо снаряд не могли проникнуть на защищённую куполами территорию, а энергия взрыва поглощалась этой конструкцией. Повреждения же, возникшие в результате атаки на купол, буквально на глазах «залатывались».
За три месяца «Анимус» захватил пятую часть континента, уничтожив или вытеснив всё человеческое население с этой территории.
Армия оказалась в затруднительном положении. Отдав в руки врага большую часть своей техники, они несколько раз попытались решить проблему, используя ядерное оружие.
Военные ещё не знали, что «Анимус» изменил своё местоположение и попытались направить управляемую ракету с ядерной боеголовкой на наш институт кибернетики.
Управление ракетой было перехвачено и «Анимус» использовал её против военных же. Следующие две попытки атаковать устаревшим ядерным оружием, не имевшим внешнего доступа для управления им на расстоянии, тоже провалились.
Самолеты и ракеты, посланные для уничтожения объекта, были перехвачены в воздухе на полпути к цели.
Наземные операции по проникновению под купольную систему также потерпели фиаско, встретив отпор со стороны «Анимуса» в виде его новых видов вооружения — кибернетических боевых единиц.
Мы проигрывали эту войну и не знали чего ожидать от «Анимуса»!