Однажды вечером, когда всё–всё уже прошлым–прошло, и, наконец–то, наступило долгожданное хорошим–хорошо, стало вдруг сразу и всюду очень тихо. Ни шороха. Ни ветерка. Всё будто замерло где–то там, внутри себя. Всего лишь на миг. Наверное, замечталось от счастья. Оно ведь бывает же где–нибудь, да? Говорят, что бывает. Маленькое такое, светлое, тёплое, своё, родное. Оно может и не маленьким быть, просто робким. Спрячется в комнате и сидит там, стесняется.

А вообще–то оно веселое и смешливое. Как с утра прыгнет под потолок, как вылетит в трубу! Ого–го — ещё как! А то ещё по небу куролесит от радости, что на воле. Ночью — до звёзд рукой достанет, днём — до солнца. Достанет до него, обожжётся, ойкнет и опять в трубу прячется, дует на ладошку. Надо же: такое большое, а такое маленькое. Всплакнет потихоньку и носиком сопит. Ничего. Пройдёт. Это же счастье, что всё так легко обошлось.

Могло быть и хуже. Вот вчера, например, могло быть, но не стало, потому что уже не будет. Зашло к счастью в гости прости–прощай. Проститься пришло. Опять куда–то собралось поскитаться. Зашло. Чемоданчик поставило. Обрыдалось, как положено на прощаниях, а потом жалостливо так говорит:

— Ты, счастье моё, пошло бы со мной хоть раз, а?

— В том–то и дело, что не твоё я, понимаешь? Как я своих–то оставлю? На кого? Как людям без счастья? Никак.

— А ты ненадолго. Записку оставь и, айда, странствовать хоть раз в жизни! Я бы с тобой не прощалось тогда, не плакало горькими слезами. Вот…

Заморочило прости–прощай счастью голову и воспользовалось им, замороченным, связало его в узелок, в чемоданчик спрятало и бежать.

Бьётся счастье в чемоданчике, кричит, домой просится, умоляет вернуть его поскорее. Прости–прощай молча крылья свои распахнуло и полетело, счастливое, в дали–дальние. А чемоданчик, между прочим, коготком держит, не отпускает от себя.

Вернулись люди домой с работы, глядят: нет в жизни счастья! Горе–то какое! Ну, прямо, уже и жить вроде незачем. Вышли во двор, сели на скамеечку и печалятся сами с собою.

Счастье про всё знает! Ну, как такое стерпеть, когда родные люди в беде? Стало друзей на помощь звать. Друзья как услышали, так сразу на помощь и явились: ветер прости–прощая щекочет, звезды — искры ему в глаза пускают, а солнышко — макушку печёт.

Прости–прощай такого не выдержал, сдался. Открыл чемоданчик, развязал счастью ручки–ножки и даже прощенья попросил.

А счастье огромным сделалось, тут же домой вернулось. Прости–прощай в тот дом больше не заглядывает. И правильно. Зачем? Такое счастье — когда все дома!