Давно это было, очень давно, даже не сегодня утром, да, точно не сегодня, и, может быть, даже не вчера… Кудлатые эфьлы, друзья полуночных звёзд, сегодня на рассвете пели луне могучую песнь о великом дворовом псе Киселе и его сахарных косточках и других богатствах. Говорят, что стройные быстроногие тлори, которым вечно некогда, — даже они обещали иногда рассказывать эту легенду своим маленьким тлорикам. А ведь когда взрослые тлори говорят о чем–то хорошем, то глаза их лучистые так и сияют, сияют…

Жил–был колорь эфьлов Кисель. Это кличка такая, а собака–то хорошая была, бодрая. Та ещё собака. Крутился Кисель вдоль дворовых палат колоревских — возле самых–самых щедрых мусорных бачков, искал, искал косточку свою сахарную … Никак отыскать не мог. И вот он всё бегает, нюхает землю: то остановится, то голову поднимет, то призадумается… Ничего не помогает добру молодцу… А на детской площадке, в песочнице, играли серьёзные такие добрые трудолюбивые дети. И закапывали они в песок какой–то тайный маленький секрет. Дело это серьёзное, не каждому малышу под силу правильно закопать маленький секрет, чтобы его ниоткуда не было видно.

Кисель сразу почуял, что там, в песке, что–то есть. Смотрит: дети в стайку сбились, шепчутся, озираются, пальчиками прямо в лунку закопанную тычут. Колорь эфьлов тоже обожал разные тайны. Забрался он прямо в песочницу и давай секрет раскапывать. Ребятишки как закричат на него все хором. Одна девочка маме побежала жаловаться, а двое отчаянных парней — Валерик и Мишка — не испугались собачьего колоря и начали его из песочницы выковыривать. Кисель был вежливым кобельком, детишкам силой на силу не отвечал, однако же и не сдавался сразу, уворачивался, снова лез в песочницу. Тогда самый маленький герой, Павлик, сел в изнеможении в уголочек песочницы и заплакал. Кисель услышал это, прекратил препираться, подскочил к малышу и стал того успокаивать: терся влажным носом, жалостливо заглядывал в глаза, поскуливал. Малыши сразу подобрели, начали гладить собаку. А девочка, которая ходила за мамой, вернулась и первая предложила угостить пёсика чем–нибудь… Столько сокровищ Киселю давненько не доставалось.

Ребятишки на отзывчивую собачью душу откликнулись сразу и дружно: пирожков, мяска, косточек, даже корма собачьего натаскали Киселю изрядно. Впервые в жизни чувствовал он себя настоящим эфьлийским колорём. Так его девочка назвала, та самая, которая к маме хотела побежать, но раздумала и вернулась.