Жил в маленьком городе один хороший портной. Вечно ему что–нибудь заказывали, и он шил для всех, как умел. И все были довольны, потому что давно привыкли к нему и знали какой он душевно ранимый: иголкой поранится — ладно, стерпит, а вот если словом его кто–то обидит, он тут же встаёт и в себя уходит.
Уйдёт, бывало, в себя и сидит там сиднем целыми днями, на улицу не выглядывает даже. На своих обижается. Чужих–то в городе не было тогда: все — свои. Люди приходят к нему. Стучатся. Зовут. А бесполезно. Как отсидит своё, выйдет на свободу, улыбается, воздухом дышит, птичкам радуется. Вот и славно.
Приходит к нему как–то заказчик незнакомый, откуда взялся — непонятно, наверно в гости приехал, солидный–пресолидный, таких сразу видно — большой: штаны заказывает и рубаху с длинными рукавами. А к ним — ещё фрак, а к фраку ещё галстук–бабочку, да ещё плащ на всякий случай. Приличный заказ. Портной всё на бумажечку записал, размеры с заказчика снял и отпускает его.
А тот ни в какую — не уходит, да ещё и говорит «Шей немедля! Хочу посмотреть, как ты мою одежду портить будешь!» Обидно ведь, да?
Ух, портного так и подмывало тут же в себя уйти, но пожадничал, уж больно заказ–то большой. Прикинулся, что не расслышал. А Заказчик дальше говорит:: «Из моего материала шить будешь. Мне другого не надо. А я рядом постою, чтобы ты ни единого кусочка не украл».
Опять портной обидеться захотел И опять пожадничал с заказом расставаться, стерпел. Надо же! На себя не похож стал из–за денег! Ай–яй–яй! Где твоя гордость?
Сшил портной одежду незнакомцу, денег ждёт за работу.
— Сначала всё примерить надо, ишь ты — скорый какой — буркнул заказчик и пошел с одеждой в примерочную переодеваться.
И не выходит оттуда. А портной волнуется. Ждал, ждал, не выдержал, открывает примерочную. А там! А там!!!! А там!!!!!!! Слон. Во фраке, в штанах, в рубахе, при бабочке — собой любуется, плащ примеривает.
— Деньги на бочку! — завопил со страха портной.
— Какие деньги? Ты что? С ума сошел? Ты где видел, чтобы животные людям деньги платили? Пока–пока, дружище! — подмигнул слон портному, сел в машину и уехал.
Заплакал портной горькими–прегорькими слезами, ушел в себя и заперся там от обиды на весь мир. Даже если ты — слон, — ну, и что? Всё равно ведь обманывать — нехорошо. Ты рассчитайся сначала за работу, а потом уже иди себе куда хочешь подобру–поздорову.
Текут портняжьи слёзки ручьем. Надо бы их вытереть. Полез он в карман за носовым платочком. А там только клочок ткани, из которой заказ шился, а носовой платочек, значит, в автомобиле со слоном укатил. Ладно. Утер слёзки портной, решил выйти из себя. Вышел, глянул на себя в зеркало — нет портного, заяц натуральный в портновской одежде! Ткань–то волшебная оказывается! Ой–ёй–ёй! Как жить дальше? Как заказы принимать? Из родного дома же соседи выгонят, не узнают, скажут — чужак!
Выбежал заяц на улицу и поскакал за слоном. Пусть он его теперь спасает. Зайцы быстро бегают, не то что портные. А всё равно — еле догнал слона. Хорошо, что тот тихонечко ехал, правила дорожные не нарушал.
— Ты кто? — спрашивает слон.
— Я — портной, — отвечает заяц, да как расплачется опять, — спасите, помогите, дяденька слон!
— Ах, вот оно как! Всё–таки украл у меня ткань! Мошенник!
— Я нечаянно перепутал! Не нужно мне вашей ткани, дяденька, отдайте мне мой носовой платочек!
И правда, платочек у слона оказался.
— На, бери! Только мне мою ткань сначала отдай…
Оба довольные обменом, направились они в разные стороны. Про деньги портной даже поминать не стал. Зачем они зайцу–то? Слону это понравилось. Он сказал, что к утру у портного всё пройдёт. Волшебство действует только когда ты тканью пользуешься. А когда не пользуешься — всё проходит.
Проснулся утром портной. Посмотрел на себя в зеркало, а там счастье ему улыбается — его родное лицо! Как же это хорошо: иметь своё собственное лицо, не терять его никогда, и не уходить в себя, не обижаться, чтобы потом из себя выходить не пришлось. Больше портной никогда такого не делал. И жил себе счастливо. Спасибо дяденьке слону — научил! Нечаянно, правда, но ничего, и так сойдет, лишь бы на пользу.