Фирс провокационный вопрос явно не стал даже обдумывать.

Вместо ответа из горла моего утонченного, благовоспитанного художника вдруг вырвался вибрирующий, пробирающий до самых костей звериный рык; а цветок на его руке внезапно обзавелся бешеным количеством безумно острых даже на вид шипов. Шаман ташиев хищно выгнул спину, будто увеличившись в размерах, одним слитным движением оказался на ногах и без разговоров шагнул вперед, загораживая меня от фей, — а они невольно шарахнулись от него.

Осознанием меня пригвоздило к полу.

Он не собирался им ничего объяснять, и запугивать, в общем-то, тоже не хотел. Те же инстинкты, что не позволяли ему убивать других шаманов, те же, что вынудили перебить половину своего же отряда и обратить бывшего соратника в цветущий каштан, лишь бы не дать ему умереть, — необъяснимые, неотторжимые инстинкты истинного сына джунглей сейчас вопили в нем во весь голос, требуя оградить от любых посягательств бесценного старейшину. Пусть и не настоящего…

Та, Что Сильнее, восхищенно притихла за Гранью, с нескрываемым восторгом наблюдая за происходящим. Кажется, таким Фирс нравился ей еще больше — что не могло не настораживать, поскольку я и сама была готова расплыться в умиленно-восторженную лужицу.

Всю не шибко долгую, но зато чрезмерно переполненную событиями жизнь мне вдалбливали одну очень простую мысль: наследнице проклятой династии нельзя рассчитывать ни на кого, кроме себя самой. И на мою защиту до сих пор не вставал никто, кому бы за это не платили действительно баснословные суммы — чтобы такого «телохранителя» уж точно не смогли перекупить.

Шаману ташиев на хелльские заморочки плевать с высокой колокольни. Он защищал меня, потому что мысль о том, что кто-то может причинить мне вред, сама взвивала его на ноги и ставила в боевую стойку. Это было так непривычно и, чего греха таить, приятно, что я почти забыла, что Фирс готов убить за своего старейшину, а не за какую-то там свихнувшуюся Эданну.

Хотя крышу ему сорвало конкретно. Если сейчас не вмешаться, он и впрямь всю таможню перебьет.

— Назад, — приказала я и с ужасом поняла, что голос изменился под стать облику: такой тихий, скрипучий и дребезжащий, будто это мои последние слова.

Однако Фирс расслышал его даже лучше, чем мой собственный: тотчас покорно расслабил плечи, отступая в сторону и являя глазам фей меня — и в первое мгновение они шарахнулись от беспомощного старейшины ташиев так же, как и от нарычавшего на них шамана.

Я позволила себе кривую ухмылку. Феи уставились на предъявленный им кошмар, брезгливо кривя губы — и не в силах отвести глаз.

— Так что ташиям нужно в Сейвенхолле? — повторила таможенница. Вопросов у нее явно прибавилось, но решилась она только на этот — да и то Фирс дернулся, и на его цветке заметно прибавилось шипов.

О Ильвен, Великая, если я все-таки проберусь в их демонов Сейвенхолл, то первым же моим указом по возвращению на Хеллу будет создание посольства в святая святых фей. Тогда, по крайней мере, при последующих визитах у меня — да и у всех хелльцев — будет железная отмазка насчет цели визита!

Только вот что сказать им прямо сейчас? «Джунгли велели»? Не слишком-то убедительно… думай, принцесса, думай!

«Хочешь, подскажу?» — насмешливо поинтересовалась Та, Что Сильнее. Уж она-то точно вывернулась бы! И почему Фирс не захотел вытащить ее, а не меня?.. Я стиснула зубы, изо всех сил стараясь игнорировать ее задорный хохот.

Не можешь сказать правду — убей спрашивающего. Не можешь убить — что ж, лги изящно. Любимый папин принцип.

— Облава… — грустно проскрипела я издыхающим старушечьим голосом. — На нас устроили облаву. На этот раз — почти успешно. Нам нужно было сбежать как можно дальше… — вздохнула я и затихла.

— То есть вы прибыли просить Светлую Леди о… политическом убежище? — идеально очерченные губы фейской таможенницы искривила усмешка.

Я равнодушно кивнула, и, по всей видимости, это движение выглядело так, будто у меня сейчас отвалится голова, потому что обе феи нервно дернулись, не зная, за что хвататься.

— Можно сказать и так, — проскрипела я, и феи, убедившись, что я не рассыплюсь на части, заговорщически переглянулись и снова пакостно заулыбались.

— Светлую Леди известят о вашем прибытии, — жизнерадостно осклабившись, сообщила одна из таможенниц. — Но этот, — пренебрежительный тычок пальцем в сторону Тамаза, — в Сейвенхолл не идет!

— Почему? — ожил наконец Фирс, видимо, осознав, что мне уже ничего не грозит.

— Запрет Совета, — невозмутимо ответил вместо них сам Тамаз. И даже бровью не повел, когда весь экипаж как по команде уставился на него, сосредоточенно решая — навалять ему прямо сейчас или все-таки дождаться ухода проверки. — Только вот интересно: что скажет Совет, если вы сейчас нарушите мое право Договора?

— Право Договора? — хором переспросили Фирс и одна из таможенниц. Феи метнули в мою сторону настороженный взгляд, чтобы тотчас вернуться к попыткам испепелись оным попавшего в немилость соотечественника. А Тамаз продолжал расслабленно улыбаться, покачиваясь с пятки на носок, и от его безмятежной улыбки отчего-то еще сильнее захотелось засветить ему в глаз.

— Она подписала Договор, — подтвердил представитель Сказочного Народца, небрежно кивнув в мою сторону. — Я должен провести ее в Светлейший Сейвенхолл и вернуть обратно целой и невредимой в установленный срок.

Феи вдруг резко выпрямились, будто палку проглотив, и уставились на соотечественника со странной смесью омерзения и восхищения во взгляде.

— Подонок, — неожиданно спокойно и единодушно высказались таможенницы, и широкая улыбка Тамаза незамедлительно засияла еще ярче, словно он получил самый желанный на свете комплимент. Впрочем, обойти договор о запрете посещения Сейвенхолла, составленный самими феями — да, это нужно суметь…

Понять бы еще только, что вообще происходит!

— Итак, таможня астероида Лорианы, разумеется, не станет препятствовать исполнению моего Договора? — улыбка этого мерзкого типа грозила покинуть пределы его же лица.

— Разумеется, — отрешенно повторила фея. И тоже улыбнулась — и от этой милой улыбки по моей спине под толщей ташийской иллюзии промаршировал целый полк нервных мурашек. — Если, конечно, все прочие отсеки в порядке и никаких взрывов в космопорте не последует.

— Мясо выкинем у вас же, — мрачно вклинилась Роллина, скрестив руки на груди и недобро покосившись на Фирса.

— Мы все равно должны осмотреть весь корабль, — обернулась к сестре капитана таможенница.

— Ну так за чем дело-то встало? — пожал плечами Сунар.

Люк гостевой каюты скользнул на место, и из меня будто весь воздух выпустили — до меня только сейчас дошло, в каком напряжении меня держало присутствие фей. Фирс ссутулился и с облегченным вздохом подошел ко мне, и я на автопилоте протянула руки ему навстречу.

— Я думал, я их… — придворный художник запнулся, то ли не желая осознавать произошедшее, то ли просто не в силах произнести вслух, что едва не убил представителей фейской таможни. Тряхнул головой, так и не договорив, по-медвежьи неуклюже плюхнулся рядом и уже почти привычно сгреб меня в охапку.

Я обняла его в ответ — сначала осторожно, желая подбодрить и успокоить; но бороться с порывом прижаться покрепче, спрятаться ото всех проблем за крепким мужским плечом — не оказалось сил… и я сдалась. Расслабилась в теплых мужских руках, рассеянно мазнула губами его шею, усмехнулась, когда он покрылся мурашками от прикосновения, и спрятала лицо у него на груди.

Не знаю, какой могла бы быть моя жизнь без него. Не хочу знать.

Потому что в ней совершенно точно не будет возможности плюнуть на то, что за задвинувшимся люком полно постороннего народа, и нетерпеливо теребить демоновы непослушные пуговицы на его рубашке, краем глаза подметив, как ближайшие к выходу деревья потянулись друг к другу, стелясь по стене и заклинивая механизм открытия. Не будет блаженного забытья, когда в голове не остается места даже для самой простой мысли, а весь мир вокруг сжимается до его запаха и замыкается в бесконечный круг его объятий, не теряя ни капли смысла и содержания — но становясь цельным. Не будет твердой уверенности, что теперь — все на своих местах, все в порядке. Все хорошо, пока он рядом.

Обо всех препятствиях и последствиях можно будет подумать после. Сейчас все равно не получится.