Замок, казалось, вымер. Если утром по дороге в столовую мне время от времени попадались выряженные в обязательную форму слуги и даже пара-тройка расфуфыренных то ли гостей, то ли домочадцев, то теперь мне не встретилось ни души. Я беспрепятственно нашла лестницу; очень, очень, безумно долго спускалась, тихо тупея от повторяющихся движений и так и не изменившегося вида однотонной ковровой дорожки, а след-в-след за мной, дыша в спину, ступала упрямая мысль, что я что-то пропустила, что-то крайне важное…

В огромном светло-сером холле, насквозь продумываемом зябким вечерним ветром, так же никого не было. Сквозняк хлопал дверью, яростно трепал полупрозрачные занавески гигантских окон, и, кроме его жалобных завываний да ударов крепкой дубовой створки о косяк, ниоткуда не доносилось ни звука.

И вот тогда мне стало страшно. Не потому, что я на другой планете, черт знает насколько далеко от дома, — а потому, что я могу ни с того ни с сего на этой самой планете остаться одна-одинешенька. Ну не мог же такой большой замок просто взять и опустеть?

А потом вдруг поняла, что страх делится на две ровные половинки. И одна из них — не моя.

Ощущение было настолько непривычное, пугающее — и в то же время четкое, ясное и уверенное, что я поневоле схватилась за голову: мне казалось, что там сидят не только мои мысли…

Отлично. Вот и дожили до шизофрении. А стоит ли возвращаться? Еще пара-тройка таких деньков, и я стану практически неотличима от местных!

Глубоко вздохнув, заставила себя расслабиться и даже более-менее успокоиться. Что бы это ни было — такие глюки на пустом месте не появляются, раз не хочется звать сие чувство шизой — будет интуицией. Так что же она собирается сказать?

А страх — вторая его половина — спешил сообщить, что существует на свете такая штука, как потусторонний ужас насильственной смерти, и внушается она почему-то… мной? Да еще и носителя этого страха как такового в замке не обнаружилось — только терпко пахнущие ментальные следы, обрывки эмоций…

От ставших такими очевидными наблюдений резко заболела голова, и я уселась прямо на пол, сдавив пальцами виски и подтянув колени к груди. Какого черта я чувствую? Что этот лорд со мной сделал?..

Не знаю, сколько я просидела, бессильно сжимая раскалывающуюся голову. Боль постепенно уходила, оставляя после себя звенящую пустоту и недоверие — все? Вот так легко? И недоверие, как мне показалось, тоже было не мое. Но исследовать это ощущение я благоразумно не стала.

Улицы окрест тоже пропахли тем же страхом и спешным бегством. Я целенаправленно шла ко Дворцу, пересекая внушительных размеров светло-серую площадь — ту самую, посреди которой торчала башня, похожая на руку; из нее тянуло каким-то странным горьковатым ароматом, заставившим что-то внутри меня насторожиться, затаиться — и в то мгновение, когда я проходила мимо строения, необыкновенное чутье меня неожиданно покинуло, заставив остановиться, тряся головой. Но, впрочем, оно и к лучшему — глюки мучить не будут, решила я и продолжила шествие.

Стражи у главного входа во Дворец неприязненно покосились на меня и, не задумываясь, скрестили пики.

— Миледи Эртрисс не в курсе произошедшего? — зачем-то боязливо оглянувшись за спину, поинтересовался один из них.

— Да откуда Эри знать? — огрызнулся второй, тоже оглянувшись. Потом повернулся налево, направо, посмотрел поверх моей макушки на площадь и наконец осторожно снял шлем, прислонив копье к стене.

Я отступила на шаг назад, благо размеры «крыльца» позволяли и не такие маневры.

Под шлемом обнаружился довольно молодой мужчина, темноволосый и ухоженный; не то чтобы его можно назвать красивым, но что-то в нем было такое чарующе-гипнотизирующее, что заставило забыть обо всех проблемах — внимание поневоле концентрировалось на нем, без остатка, и этот человек, казалось, заполнял собой одним все мироздание. Улыбался он совершенно завораживающе: кроме этой сияющей, искренней улыбки в моем личном пространстве ничего не осталось, кроме одного осознания, портящего все впечатление.

Глаза у этого симпатяги были точь-в-точь как у лорда Дагаллиана — светло-светло-серые, почти белые, настороженные. Наблюдающие.

— Что знать? — уточнила я, отступая еще на шаг.

Но ответа не получила: сощурив неожиданно изменившие цвет глаза, «стражник» схватил меня за подбородок, притягивая к себе, и буквально пригвоздил тяжелым взглядом к месту. Я стояла ни жива ни мертва; по спине паникующими толпами бегали ледяные мурашки, а в голове билась одна простая мысль — да этот убьет, не задумываясь!

— Ты… — сероглазый удивленно моргнул, не отпуская, впрочем, моего подбородка. — Вот демон! Эри все-таки это сделала!

— Да-да, она все-таки попыталась вызвать демона, и у нее не получилось, — буркнула я, пытаясь вырваться. Ага, щаз, так он меня и отпустил! — И что теперь? Я домой хочу!

— Не получится, — вынес вердикт «стражник». — С двумя душами по планетам так запросто не шастают.

— С двумя душами? — замерла я. И наконец додумалась поинтересоваться: — Ты кто такой вообще?

— Ди, — окликнул сероглазого другой стражник, — оставь иллюзию и драпай отсюда. Через пятнадцать минут проверка постов, если ты намерен трепаться с посетителями, нас раскусят в два счета.

Эм? Кажется, я пропустила что-то действительно важное…

Сероглазый отрывисто кивнул и сорвался с места, перекинув меня через плечо, как мешок с мукой. От резкого движения выбило весь воздух из легких, и я даже заорать от возмущения не смогла — висела себе, судорожно пытаясь вздохнуть, и с тоской наблюдала, как отдаляется долгожданный Дворец и, скорее всего, моя возможность вернуться домой…

Но далеко, по счастью (или все-таки нет?) очередной похититель убегать не стал. Остановился, не добежав до конца лестницы несколько ступеней, задумчиво попрыгал на месте, снова выбив из моих многострадальных легких все, что они сумели набрать за эту пару секунд, и рванул вниз, резко затормозив на ближайшей ко Дворцу серой плите площади, которая незамедлительно взяла и перевернулась, отправив нас в короткий, но очень неприятный полет.

Приземлился сероглазый, как кошка: мягко и на все четыре конечности, естественно, уронив меня спиной на пол (землю?), и опять даже вскрикнуть не дал — сразу зажал рот ладонью, стоило мне набрать воздуха для выражения моего отношения к сложившейся ситуации.

— Потом, — примирительно сказал он, запрокинув голову и преспокойно наблюдая, как огромная каменная плита над нами становится на место, закрывая скудный вечерний свет. — Слушай, позже вряд ли будет время объясняться… я — Владыка Хеллы. Бывший.

— Ммм? — попыталась возмутиться я. Ладонь несколько испортила впечатление.

— Меня свергли только что, — буркнул он уже в кромешной тьме — плита встала в прежнее положение. — А Эртрисс час назад вылетела на Аррио на переговоры, спрятав свою душу в тебе. Не думал, что она решит стать личем, лишь бы со всем справиться, иначе бы и просить ее ни о чем не стал… Успокоилась? — поинтересовался сероглазый, осторожно убирая ладонь.

— Спокойней некуда, — прошипела я, выползая из-под него, но тут же уперлась затылком в стену. — И что мне теперь делать?

— Ждать, — честно ответил Владыка. Бывший. — Больше ничего не остается.

* * *

В каморке пахло затхлостью и плесенью: по всей видимости, знал о ее существовании только бывший Владыка Диллиан, не спешивший делиться новостью ни с придворными, ни со слугами.

Под ужасно низким потолком болтался сверкающий голубоватый шар, бросающий мертвенно-бледные отсветы на лицо сидящего передо мной человека и осклизлые стены. Невозможно даже подняться на ноги: только сидеть, скрючившись, чтобы не задевать головой плиту; вместо пола — старательно утоптанная влажная земля — но следы сапог если не все одинаковые, то уж точно одного размера. В углах скопились крошечные лужицы, полные живого и очень неприятного мельтешения.

— Надо переждать проверку постов, — проинформировал меня Его Величество. — Потом поднимемся, заберем одну вещь и уйдем из города.

— Вместе? — я скептически склонила голову к плечу.

— Есть другие предложения? — подначивающе усмехнулся Диллиан.

Я нахохлилась, исподлобья глядя на своего собеседника и в упор.

Что же такого нашла в этом человеке Эртрисс, что без сомнений отправилась на верную смерть? Мужчина как мужчина: прямые темные волосы до плеч, прозрачно-серые глаза под черными бровями, чуть полноватые губы — сейчас, в грязной каморке, под сиянием собственной магии, он казался совершенно обыкновенным, невзрачным мальчишкой, почти неотличимые копии которого толпами носились по узким улочкам Зельтийера. Он был Владыкой — но неужели леди ди Дара подкупило только это? Все-таки королевский трон стоит явно меньше, чем родная шкура.

Разве что… невольно вспомнилось первое впечатление, когда Диллиан, казалось, стал единственным и непоколебимым центром мироздания, надежным, уверенным и вечно улыбающимся. Замечательно, конечно, но эта иллюзия так легко разрушилась — в слизи и вони крошечной каморки согнувшийся в четыре погибели Владыка уже не выглядел таким величественным.

На того, по чьей просьбе я очертя голову бросалась в самые безумные переделки, он решительно не походил. Ни капли.

— У меня рога выросли? — настороженно поинтересовался Его Величество, обеспокоенно протирая лоб.

Типа неделикатный намек на то, что я слишком откровенно его разглядываю? Ну, если он собирался меня смутить, то выбрал не тот способ.

— Эртрисс не произвела на меня впечатление слишком уж легкомысленной девушки, — невинно отозвалась я. — Но я знаю ее совсем немного, так что поручиться не могу.

Диллиан ухмыльнулся одними губами, вперившись в меня взглядом — почти так же, как я за мгновение до этого рассматривала его, — а его глаза вдруг поменяли цвет с светло-светло-серого на тот самый темно-карий, который я привыкла видеть в зеркале.

— Вы с ней чертовски похожи.

— Не могу сказать, что меня это радует, — воинственно огрызнулась я. И тут же попрятала шипы-иголки, неловко поинтересовавшись: — Что это вообще за штука, когда глаза цвет меняют? И у Дагаллиана тоже такое было…

— Ясновидение, — этак буднично объяснил бывший Владыка. — При желании Ясновидящий может воспользоваться чужим зрением — при этом его собственные глаза меняют цвет.

— А сейчас ты через меня смотришь? — уточнила я, невольно поежившись. Не знаю, что там такого особо личного в том, как и что я вижу, но от его слов мне стало не по себе.

— Не бойся, — заговорщически хихикнул Диллиан. — Я не намерен казнить всех подряд, даже если кто-то воспринимает меня как серенького подростка, которому бы по-хорошему мамин подол не выпускать.

— Я подумала просто «невзрачный мальчишка», — покраснев, честно призналась я. Значит, вот что такое особо личное… и ведь отпираться смысла никакого!

— Таких подробностей я рассмотреть не могу, — пожал плечами Диллиан. — Все, что сказано — всего лишь мои домыслы. Я просто смотрю. А видение мира часто искажается в зависимости от отношения к окружающему.

— Довольно подло по отношению к тем, чьим зрением ты пользуешься, — с демонстративным спокойствием заметила я. Нет, так ты меня из колеи тоже не выбьешь.

— Зато удобно, — как ни в чем не бывало отозвался Владыка. — И, если что, то проверка уже прошла. Идем?

— А у меня выбор есть? — мрачно буркнула я, разминая затекшие конечности. — И, кстати, за чем именно мы идем и на кой я тебе там сдалась?..

— Ну, тут все просто, — обезоруживающе улыбнулся Диллиан. — Во время восстания меня убили, и мне бы очень хотелось, чтобы о воскрешении знало как можно меньше народу. Поэтому за моей короной пойдет леди Эртрисс ди Дара. Ужжжасно скорбящая.

— В роли Эртрисс, надо понимать, буду я… но… — сознание упорно отказывалось принимать сказанный бред за правду. Как вообще убитый может воскреснуть? Тут товарищ Иисус не пробегал?

— Просто при вперед аки танк, — посоветовал свергнутый и убитый, по-турецки сидящий рядом со мной Владыка, сгорбившийся, чтобы не задевать головой потолок. — От Эртрисс и так весь Двор шарахается ввиду ее профессии, а уж если Эри явится в отвратительном настроении… в общем, даже я бы предпочел слинять.

— Меня, конечно, радует, что мой двойник производит такое положительное впечатление, — ядовито заявила я, — но ты не хочешь объяснить мне…

— Корона ждет, — оборвал меня Владыка. — Или ты решила проболтать до следующей проверки?

РрРр… и что она в этом хаме нашла?!

У входа во Дворец дежурили уже почему-то совершенно другие стражники — при виде вполне реально разозленной меня в грязной ночной рубашке они вытянулись в струнку, вцепившись в копья так, будто собрались на них забраться, как кошка на дерево. Наличие у меня за спиной незарегистрированного гражданина в точно таких же доспехах, как и у них, бравых вояк уже не заинтересовало.

— П-по какой п-причине… — заикаясь, начал было спрашивать один стражник, осторожно скрестив со вторым отчаянно трясущееся копье.

Я смерила его максимально кровожадным взглядом, представив на его месте помесь ленивой офисной технички и свергнутого ныне хама-Владыки. У бедняги, кажется, даже забрало побледнело…

Копья исчезли как по мановению волшебной палочки, а вот внушительные двери мне пришлось распахивать самой: тяжеленные створки еле поддавались, и, кажется, мой авторитет едва не скатился по лесенке на площадь, но тут Его Величество наконец додумался, что такую махину мне одной уж точно с места не сдвинуть, и пришел на помощь. Ему сей эпохальный поступок дался на удивление легко: сказывалась сила то ли привычки, то ли мускулов.

А вот холл за дверями оказался совсем другой — не тот, который я видела, когда впервые пришла во Дворец следом за Эртрисс.

— А…

«Стражник» легонько подтолкнул меня вперед, не позволив замереть шокированным сусликом, с грохотом захлопнул за нами двери, и лишь отведя меня подальше от них, соизволил пояснить:

— Дворец меняет облик в зависимости от того, кто сейчас в нем правит. Одно время, пока главой государства оставалась мама, тут вообще натуральные джунгли выросли прямо из мраморного пола.

— Угу, боюсь представить, что за серость сейчас протирает задом трон, — скептически пробормотала я.

Холл сузился почти до размеров обычного футбольного поля, а стены, пол и потолок покрылись довольно-таки однообразным светло-серым орнаментном, напоминающим кельтские мотивы, правда, не в том окрасе; помимо этого, куда-то пропала половина окон — хотя снаружи я вполне ясно видела белоснежные рамы высотой в несколько метров.

— Скрытная, — словно прочитал мои мысли Владыка, слепо вертя головой. Не удержавшись, я подкралась к нему и приподняла забрало — холл невидящим, расфокусированным взглядом обшаривали чьи-то серовато-зеленые глаза; но в тот миг, когда забрало замерло в верхней точке, Диллиан уже насмешливо рассматривал меня. И, очевидно, воспринимал окружающую реальность достаточно отчетливо.

— Мм… — все-таки смутилась я. — Просто любопытно было…

— Вы правда безумно похожи, — в этот раз улыбка у него вышла какая-то беспомощно-беззащитная. Владыка протянул было руку, чтобы взъерошить мне волосы — я напружинилась, приготовившись стоять насмерть за остатки прически, — но наградил задумчивым взглядом металлическую рукавицу и вовремя спохватился, что так он мне скорее череп прошибет. Хорошо все-таки, когда мужчина осознает свою силу…

— Так куда дальше? — вежливо сделав вид, что не заметила его жеста, поинтересовалась я. — Ты же не надеешься, что я сама догадаюсь?

— Дворец изменился, — мирно напомнил Диллиан. — Я понятия не имею, что тут где.

— Отлично, — тихо вздохнула я.

Чтоб я еще раз хоть на миллиметр сдвинулась с места, не узнав всех подробностей!!!

* * *

Пока все шло гладко. Раздраженная, постоянно подкалываемая хамоватым королем, я крайне удачно шугала всех, кто попадался на пути; слуги, казалось, растворялись в стенах, стоило мне оказаться в их поле зрения, а разодетые придворные натянуто улыбались, коротко бросая приветствия и скрываясь с глаз. Их, по всей видимости, как раз-таки заинтересовало наличие у меня за спиной стражника, которому, по-хорошему, нельзя было покидать пост; но, поскольку служивый сопровождал саму Эртрисс ди Дара, вопросов никто не задавал. Нас обоих это более чем устраивало.

Его Величество утверждал, что мне необходимо попасть аж на восемьдесят третий этаж, в крохотную каморку рядом с Тронным залом; о ее существовании нынешний узурпатор знать не должен, — корона хранилась там, в тайнике, ключом к которому являлась несравненная королевская кровь. Какие такие там особенные лейкоциты и какими бантиками они заплетаются, выяснить уже не удалось.

Меня несколько смущала одна деталь: судя по всему, поменялось не только оформление, но и местоположение комнат. Диллиан усиленно делал вид, что тайная комнатка просто обязана оставаться на месте, строя из себя оскорбленную невинность, когда я высказывала вполне законные сомнения на этот счет.

Шествие по Дворцу слилось в единое месиво: полутемные заброшенные коридоры, ярко освещенные — в жилой части, одинаково белоснежные и пустые; мерный шелест движущегося прямо под ногами мраморного пола, огромные окна, за тяжелыми занавесями на которых мелькает монотонно-серое небо; разъезжающиеся в стороны серебристые двери бесконечных лифтов и приглушенные металличе-ские звуки в шахтах.

— Слушай, а ты уверен, что нас там не поджидает теплая компания с холодным оружием? — растерянно поинтересовалась я, тихо дурея от этой пародии на лабиринт Минотавра.

— Нет, — честно отозвался из-за моей спины Владыка. — Собственно, поэтому с тобой иду именно я, а не наемные проводники.

— Гм, — притормозила я, — а Эртрисс умеет драться? Настоящая Эртрисс?

— Умеет, — ответил Диллиан и остановился. — Здесь все умеют хоть немного. А ты что, нет?

Я обернулась и с воинственным видом скрестила руки на груди.

— В моем мире считается варварством решать проблемы с помощью кулаков, — твердо заявила я, благородно забыв количество вооруженных конфликтов за последнее столетие. Мы ведь все об этом очень жалеем, не так ли?

— Плохо, — констатировал Его Величество и приподнял забрало. — Ладно, посмотрим, как все сложится. Если что — я прикрою.

Ах-ха. И отчего же мне не стало спокойней?..

В Тронном зале вполне могли разминуться две многотысячные армии, так и не узнав о существовании друг друга. Потолок терялся где-то далеко наверху; из огромных окон падал тихий серовато-белый свет, которого, впрочем, было явно недостаточно — в отдалении о стен царил пыльный полумрак. Где-то вдалеке смутно угадывались очертания пышно убранного возвышения, где, по идее, размещался трон.

Стражники, дежурившие у входа, о чем-то перешептывались — шелестящие звуки метались по безумно громадному помещению, отражаясь и многократно усиливаясь эхом.

— Куда теперь? — тоже шепотом поинтересовалась я. И едва не подпрыгнула на месте: мой голос рванулся исследовать дальние закоулки, постепенно превращаясь в неживой, потусторонний шорох.

Диллиан уверенно повернулся к трону и застыл, дожидаясь, пока я двинусь в указанном направлении. Покосившись на Владыку — черт, а ведь он в этой пустующей громадине — дома! — я покорно потопала к возвышению, стараясь не обращать внимания на то, что благодаря проклятому эху в зале, казалось, пресловутые армии и пытались разминуться. Причем шли обе армии строго в ногу.

Движущийся за мной Диллиан в тяжеленных латах не издавал ни звука, но удивляться этому уже не было сил.

Путь казался практически бесконечным: я шла и шла, за спиной металось треклятое эхо от моих шагов и неслышно крался Владыка Хеллы, шепоток стражников у дверей скребся в темных углах, как стая ополоумевших мышей; далекие люстры под потолком холодно поблескивали поднадоевшим серовато-белым светом, бросая неровные блики на паркет. Трон приближался постепенно, точно в замед-ленной съемке, и в огромном зале он выглядел заброшенной безделушкой, занятной, но совершенно бесполезной вещицей — незнакомый металл на поверхности, неудобная даже на вид подушка, высокая спинка и покрытые причудливым узором подлокотники. Однако, несмотря на заметную потрепанность, что-то гипнотизирующе-привлекательное в нем было — не красота, не древность и не ценность; что-то, что приковывало взгляд и не позволяло его от-вести. В этом хозяин и вещь имели определенное сходство.

Я остановилась у нижних ступеней, бессмысленно уставившись на потертую алую ковровую дорожку; то ли смутные воспоминания о просмотре исторических фильмов, то ли обычное женское чутье подсказывало, что дальше идти мне нельзя, да и не особо нужно. Ни с того ни с сего пришло на ум, что я в упор не помню, как называется сама правящая династия, хоть и знакома лично с Владыкой…

…который тем временем, не особо отвлекаясь на мой задумчивый вид, приподнял ковровую дорожку, сосредоточенно поводил под ней рукой и с торжествующим «Аха!!!» вытащил удлиненный ключ из того же металла, что покрывал трон. И аккуратно водрузил потертую алую материю на место, разгладив складки.

— И от чего ключ? — глупо поинтересовалась я, напрочь забыв о коварном эхе, которое тотчас же подхватило мой голос, как ребенок новую игрушку, и понеслось с ним по залу.

— От замка, — глубокомысленно заявил Диллиан и демонстративно повернулся налево, где за троном, на стене, красовался внушительных размеров гобелен, изображающий, по всей видимости, карту Хеллы. Мельком отметив, что на оной почти нет гор, а океан всего один и какой-то подозрительно крохотный, я безразлично пожала плечами и направилась к сему эпохальному творению. Хоть убей, не представляю, как можно так долго, нить за нитью, ткать огромное полотно, навскидку четыре на четыре метра, да еще с такими подробностями, вплоть до мелких деревушек!

И еще интересно, неужели тайную комнату до сих пор не обнаружили, если она так примитивно упрятана?

Не успела я произнести столь очевидную мысль вслух, как Владыка, бросив на меня косой взгляд, осторожно гобелен в сторону, вставил ключ прямо в полотно, в почти незаметную глазу прореху, и осторожно повернул — один раз по часовой стрелке и три раза — против.

Ничего не произошло.

— И что теперь? — скептически поинтересовалась я. Государь отчего-то совершенно не выглядел растерянным или удивленным; подманил меня рукой, заставив втиснуться между стеной и гобеленом (тяжелый, чертяка!), и бесцеремонно толкнул в пропахшую пылью шерсть.

Никакой преграды я не встретила.

Пролетела, как сквозь воздух, через полотно, и выпала с другой его стороны, еле успев выставить вперед руки, чтобы защитить лицо. А потом спохватилась и быстро вскочила на ноги, осматриваясь.

И впрямь — каморка, особенно после старинного, пугающего величия Тронного зала. Помещение больше всего напоминало кладовку, где хранятся старые газеты и фотографии да всякий ненужный хлам: пожелтевшие от времени бумаги громоздились угрожающе накренившимися башенками, занимая почти все пространство — унылые стопки высились на видавшем виды столе, рассохшемся и наверняка скрипучем стуле, бесформенными кипами валялись на полу, покрытые толстым слоем пушистой серой пыли, словно одеялом. Разорванным в нескольких местах.

Вряд ли следы в пыли могли принадлежать человеку: слишком широкая и длинная стопа, словно незваный гость вдруг решил, что подпиленные охотничьи лыжи — последний писк сезона; на подошве красовался один-единственный рисунок — лист, формой немного напоминающий кленовый. Владыка, увидев «дыры» в ровном пылевом слое, заметно погрустнел, словно грузчик при виде тяжеленного мешка.

— Корону, как я понимаю, уже сперли до нас? — на всякий случай уточнила я.

Диллиан, рассматривая следы, с тоской кивнул.

— И как именно, если замок без твоей крови не открыть?

— Я сказал — без королевской крови, — мрачно буркнул Его Величество. — Тот, кто здесь был, вполне может именоваться королем.

Владыка осторожно опустился на колени, поворошив ничем не отличающуюся от остальных кипу бумаг; безнадежно вздохнул, высвобождая руку из лат, хищно покосился на украшающий стену декоративный меч и, отвернувшись, укусил себя за палец.

Единственная аккуратная капелька упала в серую пыль — и тотчас исчезла. Вместе с пылью, башенками из пожелтевших бумаг и почему-то столом. Рассохшийся стул остался на месте — только вместо кривых ножек вдруг появился высокий деревянный ящичек, к боку которого Диллиан без промедления приложил пора-ненный палец.

Маленькая дверца распахнулась; внутри, на характерно продавленной по кругу синей подушечке, лежал тот самый лист, чье изображение красовалось на подошвах «лыжника»; его ровным слоем покрывали те же змейки, что и в книгах в доме Дагаллиана.

— Вот старый паршивец, — выразил свое негодование Владыка, убирая палец от ящичка и вперившись в текст.

Все тотчас вернулось на свои места — и стол, и хлам, и даже пыль лежала так, словно ее никто долгое время не тревожил. Его Величество вертел в руках одинокий кленовый листик, беспомощно глядя на него серовато-белыми глазами, в которых, казалось, время от времени пропадали зрачки.

— Да что конкретно случилось-то? — не утерпела я.

— Корону забрал один мой старый знакомый, — процедил сквозь зубы Диллиан. — Заявил, что иначе меня в гости не заманишь… старый паршивец, нашел время! Он ж живет у демона на рогах!

— Не в прямом смысле, надеюсь? — без особой надежды уточнила я, но тут мое исконное невезение меня подвело:

— Нет, — отозвался Владыка. — Но очень далеко. Боюсь, что этот узурпатор фигов может добраться до короны раньше меня…

— Ну так чего мы тут рассиживаемся? — с непонятно откуда взявшимся азартом поинтересовалась я.

Отчего-то происходящее все больше и больше напоминало мне беготню по высшим бюрократическим инстанциям за мифическим штампом на великую бумажку, которую надо оформить всенепременно быстрее конкурента, — что-то в этом было такое родное и привычное, что в события просто невозможно не втя-нуться…

* * *

На обратной дороге мы столкнулись с дворецким. Средних лет мужчина, на полпальца выше Диллиана — тот самый мужик при полном параде, что сломя голову несся навстречу Эртрисс во время моего первого визита во Дворец; но вот то, что его ноги на пару миллиметров утопают во мраморном полу, словно не-отъемлемая его часть, я заметила только сейчас.

— Ваше Величество, — вежливо поклонился он так и не вылезшему из доспехов Владыке, которого, по идее, просто никак не мог узнать, — миледи. Если позволите, я думаю, вам не следует задерживаться. Его Величество Эсеро отбыл около часа назад, и их колония…

— Я понимаю, — прервал его Диллиан, приподняв забрало. — Как обычно, на восход?

— Разумеется, — невозмутимо отозвался на этот шифр дворецкий и еще раз поклонился. — Прошу меня извинить, дела.

— Конечно, — безобидно хмыкнул бывший Владыка в ответ, вернув забрало на место.

А дворецкий как ни в чем ни бывало шагнул в стену — и будто растворился: сначала вдруг стал полностью мраморным, потом покрылся вязью цветочной резьбы, а затем выпуклость в форме человеческого тела плавно втекла в камень, словно так оно и было.

— Что за?.. — уже не надеясь на нормальные объяснения происходящего, пролепетала я. — А если ты так…

— Если я так сделаю, то расшибу себе лоб или помну шлем, — честно ответил Диллиан. — Дворецкий появился в тот момент, когда пропал главный архитектор Дворца и его имя исчезло со всех бумаг. Отец говорил, что он совсем не меняется. Но магией от него никогда и не пахло, — Его Величество растерянно пожал плечами. — Все, что я в действительности знаю о собственном дворецком — это то, что он всегда служит только нашей династии и почему-то в любой момент времени может определить, где я нахожусь.

— А как его зовут?

— Дворецкий.

— Аа… — обескуражено протянула я. Длинный список под заглавием «Не понимаю!» увеличился на еще один пункт. — Ладно, в этом дурдоме и не то возможно. А что за Эсеро?

— А это, собственно, тот самый старый паршивец, который украл мою корону, — сообщил и без того очевидное Владыка. — Сейчас нам надо догнать его колонию, отвесить ее главе хороший подзатыльник, забрать безделушку… а там посмотрим.

«Там посмотрим». Многообещающе и тоскливо, но, в самом деле, что мне делать, кроме как надеяться на Его Величество?

— Колонию? — переспросила я, решив хотя бы пополнить знания об этом странном местечке.

— Тилры живут колониями, преимущественно под землей.

— Мм? — совсем растерялась я.

— Сама увидишь, — отрезал Диллиан, неделикатно подтолкнув меня вперед.

То, что мы втихаря угнали со Дворцовой стоянки, усыпив стражу, больше всего походило на помесь летающей пластинки с велосипедом. Устройство состояло из двух тонких металлических кругов: на одном размещалось нечто вроде штурвала, на втором — кресло, украшенное сложной конструкцией ремней безопасности; если там где-то и подразумевалось наличие двигателя, то он себя ничем не выдавал — ни шума, ни вибрации. Может, магия — я уже готова верить в любой идиотизм, лишь бы он работал…

Все это пластинчатое безобразие непонятно как держалось в полуметре от земли и реагировало на наклон корпуса: наклонишься вперед — полетит вперед, откинешься назад — остановится и опустится вниз; а вот с какой стати нужно поворачивать «штурвал» влево, чтобы поехать направо, и почему это нельзя исправить той же магией, для меня так и осталось загадкой. Как бы то ни было, устройство пере-мещалось со скоростью хорошего велосипеда и, в принципе, для недалеких поездок вполне годилось.

Черт возьми, именно недалеких!!!

Каменную глыбу Дворца мы огибали добрых несколько часов; к тому моменту, когда за очередной башней показалась, наконец, широкая проторенная дорога из города, впереди уже забрезжил робкий серенький рассвет; но на мне все еще сказывались сутки, почти полностью проведенные в постели, а Владыка… да кто его знает, может, ему и вовсе спать не нужно. Зато желудки у нас урчали практиче-ски в унисон, выводя такие сложные рулады, каким позавидовал бы любой менестрель.

— Приедем к Эсеро — опустошим все кладовые, — клятвенно пообещал Диллиан, поймав мой жалобный взгляд.

— Заметано, — воодушевленно кивнула я. — Кстати… может, все-таки расскажешь, что ты там за бред нес про воскрешение? У вас это действительно возможно? Пока время есть…

— Угу, — помрачнел Владыка. — В общем…

Династия, к которой принадлежал Диллиан, — династия Эйлэнна — никогда особо к власти не стремилась. Поначалу это было обычное благородное семейство, славное в основном тем, что большая часть его отпрысков в бесшабашной юности всенепременно либо прибивалась к шайкам разбойников, либо радостно пускалась в плавание по крохотному океану с очередной порцией пиратов. Кто-то впо-следствии выкручивался, кто-то — нет, но о близости ко Двору никто не грезил даже как о возможной индульгенции.

Еще на том этапе род Эйлэнна перебежал дорогу роду Серого Сокола — приезжей семейке откуда-то с окраины Альянса Двух Галактик. За давностью событий забылось, что именно произошло, — но от возможности оскалить клыки в сторону соперника не отказывался ни один из кланов.

А потом королеву прежней династии угораздило выйти замуж за некоего Калта Эйлэнна, показавшего себя отличным полководцем в очередной пограничной стычке, и вся власть фактически перешла к его роду. Но, несмотря на свалившуюся на них ответственность, от характерной бесшабашности новые правители отказываться не собирались: одна из наследниц, невзирая на требования собственного наставника, выдернула из местного Ада настоящего демона — так, за компанию, чтоб было с кем поболтать вечерами. Разъяренная тварь, поняв, что как минимум до смерти нахалки ей придется торчать на поверхности, изображая преданного товарища принцессы, недолго думая проклял всю династию, пообещав, что представители ее всегда будут жаждать лишь свободы, но никогда не смогут покинуть трон, будучи прикованными к одному месту. Впоследствии этот самый демон, включив наконец соображалку, осторожно науськал род Серого Сокола, и тот недоученную магичку прикончил, но к тому моменту у нее наблюдалось порядка двух наследников, от того же самого демона и рожденных, что, впрочем, папашу не остановило — его и след простыл, а проклятие начало действовать.

Путем нехитрых опытов выяснилось, что, если хоть кто-нибудь из династии Эйлэнны не появляется в Зельтийере в течение трех месяцев, вокруг начинают происходить наистраннейшие вещи — то на город не пойми откуда налетит цунами или тайфун — это в паре сотен тысяч километров от ближайшего моря! — то разразится эпидемия какой-нибудь болезни с характерно магическим запахом, но лечащейся исключительно возвращением путешественника на опостылевший трон…

Вскоре стало очевидно, что династия с легкой руки демона стала неистребляемой: после нескольких гражданских войн и революций, в ходе которых тщательно убивали всех из рода Эйлэнна, где-нибудь на окраинах города в течение все тех же трех месяцев обнаруживался чудом выживший наследник. А потом включилась местная Гильдия Магов, радостно объявившая, что рассчитала наконец мощь проклятия: если оно не сбудется, то отдача от него сотрет в пыль добрых полгорода.

Но Серый Сокол как с цепи сорвался, потрясая длиннющими свитками с родословными и яростно утверждая, что трон на самом деле принадлежит им, а того самого полководца, женившегося на королеве, Эйлэнна у них нагло переманила! Выслушав их доводы и тщательно обследовав род на предмет еще од-ного проклятия, гильдейские маги развели руками и посоветовали обратиться к целителям…

Как бы то ни было, на данный момент насчитывалось порядка пятидесяти попыток свергнуть Эйлэнну, из них десять — почти удачные: Владык успешно мочили в сортире, но затем узурпаторы бесследно исчезали, а через некоторое время объявлялся очередной наследник.

В этот раз все вышло несколько сложнее. Диллиан клялся и божился, что наследников наделать еще не успел, а братьев или сестер не подарили родители, — то есть проклятие вполне могло и не сбыться… но в тот момент, когда Серый Сокол вонзил в спящего Владыку меч, в его покои вошла Паучиха — так прозвали добрые служанки и горничные свою не менее добрую и миролюбивую начальницу.

Девица разбила о голову убийцы первую попавшуюся вазу, и, добив бессознательного вражину, воскресила Диллиана, отдав за него свою жизнь.

— Вот так просто?

Мы успели отъехать на порядочное расстояние от города, углубившись в окружающий его со всех сторон лес; блеклый солнечный свет осторожно крался меж темной листвы, рисуя на дороге нечеткие наброски будущих дождливых кру-жев.

— Отчего просто-то? — мрачно поинтересовался Владыка. — Она-то мертва! Просто добровольно умерла, чтобы я жил…

— То есть?

— Меня действительно убили, — отозвался Диллиан, отчего-то нервно пригладив левую половину груди, словно баюкал застарелую рану. — А когда кого-то убивают, в Аду должна добавиться еще одна душа. Но чья она, как правило, никто не смотрит, и можно воскресить недавнего мертвеца, умерев за него…

Его объяснения прервал чудовищный грохот откуда-то сбоку.

Из подлеска выскочило нечто четвероногое, в панике заорало в нашу сторону и рвануло вперед, чтобы скрыться в кустах; следом, подняв бешеный гвалт, с крон ближайших сорвалась стая темно-зеленых пичуг, а потом поперек дороги, шелестя листвой и протестующее похрустывая ломающимися ветками, с грохотом упало здоровенное дерево, напоминающее клен-переросток. У основания ствол будто перекусили — оборванная древесина, капающий сок.

— Бобры-мутанты? — предположила я, бодро давая задний ход.

— Бобры? — удивленно обернулся Диллиан. — Вы тилров так называете?

— Нет, бобры короны не тырят. И королей у них нет, — призналась я и истерично расхохоталась.

Да что за место такое дурацкое?! То балдахином кровати чуть не придавило, то едва не пристрелили — и ведь до сих пор не знаю, кто! — а теперь еще и деревья поперек дороги падают. А что, если бы я пролетела немного дальше?..

Грохот приближался; из придорожных кустов сорвалась еще одна щебечущая стайка, и свет перегородила основательная махина, по форме больше всего похожая на помесь краба с деревянной бочкой.

— Здорово! — пискляво проговорила махина, остановившись. — Ди, А Эри разве не удрала?

— Я ей удеру, — ответствовал Владыка, сияющее улыбаясь.