Маленькому костру снилось, что он пробегает широкой дугой по звёздному небу, словно по раскинувшейся степи. Он презирал свой ненасытный голод. Он оскорблялся сознанием своей всепожираемости:

           - Благословенны круги, ограничивающие меня, - думал маленький костёр. И вздрагивал время от времени. И искры вестниками взлетали. - О, как я завидую брату, Небесному Творческому Огню! Он выбрал сердца человеческие! Как хотелось бы не опалять, но вдохновлять! О Агни, Отец-Огонь! Дозволь в следующем воплощении покинуть кострище и возжигать сердца Творцов. Не землю опалять, не камни плавить, но кострищем молитвы сердечной хочу быть.

     И звёзды сочувствовали маленькому костру. Лишь они помнили, что маленький костерок, рождённый старым пастухом среди забытых гор, некогда оказался в руках Герострата.

      И память преступления горит внутри маленького жёлто-оранжевого пламени. И всякий, кто присмотрится к любому самому лампадному огоньку, увидит зелёный тон Вечного Покаяния.