Эл спала крепко и безмятежно, как в детстве. И хотя, обед был более чем, обильным, «Слоники ей не снились». Так обычно говорила мама в детстве, когда Эл наедалась перед сном. Ей снилось, что она идет с мамой во Дворец пионеров, на занятия в изостудию. Эл так отчетливо видела все вокруг, как будто это был не сон, а явь, в которую она переместилась на машине времени.

Старый Дворец пионеров выглядел, действительно, каким-то сказочным. До революции это был Дворец Романовых в Ташкенте. Он был построен в 1891 году для Великого князя Николая Константиновича, сосланного в ссылку на окраину Российской Империи – в Туркестан. Это было длинное, двухэтажное здание, из светлого кирпича, разделенного центральным входом на два крыла, где в левом крыле располагались апартаменты князя, а в правом его жены. В подвале тоже были специально-оборудованные помещения для жилья, где даже в летнюю жару было прохладно. На территории вокруг дворца был разбит прекрасный сад. Неподалеку от Дворца стояла Иосифо-Георгиевская церковь, ставшая первым православным собором Ташкента. После революции, незадолго до своей смерти в 1918 году, князь Николай Константинович передал дворец в дар городу Ташкенту. Примерно, с сороковых годов и до начала девяностых во дворце располагался Дворец пионеров. Иосифо-Георгиевский же собор был закрыт в тридцатых годах, после чего его здание стало использоваться в качестве зрительного зала Ташкентского театра кукол, в котором маленькая Эл тоже была неоднократно, так как в нем какое-то время служил ее отец. Позже в 1995 году здание собора было снесено, а Дворец Романовых стал Домом приемов МИДа Узбекистана. Но это потом, в реальной жизни, а сейчас, во сне Эл волшебно и неожиданно вернулась в свое безмятежное, счастливое детство.

Она прошла сквозь кованые ворота, которые, как в детстве, показались ей невероятно высокими. Подошла к дубовым, двустворчатым, резным дверям, столь же огромным, как и ворота. Увидела по краям входной лестницы бронзовых оленей, с ветвистыми рогами, в натуральную величину. Потом она оказалась в круглом, большом холле, отделанном темным деревом. Эл ощутила, как и прежде, когда заходя, требовалось какое-то время, чтобы после щедрого ташкентского солнца, глаза привыкли к полумраку этого холла. Затем она поднялась по круглой, винтовой, железной лестнице на второй этаж и очутилась в любимой изостудии. У окна за своим столом сидела ее преподаватель Зоя Григорьевна, человек открывший Эл азы живописи. В большом зале здесь и там стояли тяжелые, алюминиевые мольберты. Кто-то из детей раскладывал свои принадлежности. Другая группа ребят окружала плотным кольцом Зою Григорьевну, желая показать свои работы. Эл огляделась вокруг, в поисках свободного мольберта. Она подошла к окну и выглянула на улицу, но вместо прекрасного сада Романовского дворца, увидела двор Зои, глухую стену соседского дома и гамак, в котором спал какой-то мужчина. Мужчина лежал спиной, поэтому было непонятно, кто это.

– Папа! – почему-то окликнула мужчину Эл.

Человек в гамаке ее не слышал.

– Папа! – повторила Эл, – Папочка, это я!

Мужчина продолжал неподвижно лежать в гамаке.

– Папочка, не оставляй меня, не оставляй, если ты меня любишь! Как я буду без тебя, без мамы, совсем одна? Папа, почему вы меня бросаете? Мне страшно, папа! – уже почти кричала Эл, пытаясь открыть окно.

Мужчина, как будто услышал ее и повернулся. Это, действительно, был отец. На вид ему было лет сорок пять, столько же ему было, когда не стало мамы. Только теперь Эл осознала, какими, в сущности, молодыми людьми были ее родители, когда они ушли в мир иной. Отца не стало в пятьдесят два года, разве это «возраст» для мужчины?! Что говорить о маме? Она умерла, не дожив одного дня до своего сорокатрехлетия! Господи, почему? Почему они? Почему так рано? Снова и снова спрашивала Эл, но ответа не находила.

««Бог забирает лучших»? Но ведь рано или поздно Бог забирает всех, значит Богу – все едины, и для него нет ни лучших, ни худших. Тогда почему сначала Он забирает к себе людей талантливых, одаренных, да просто хороших людей? Забери сволочей, и перевоспитывай их там на облаках! Так нет. Такое впечатление, что Ему приятно окружать себя хорошими, интересными, добрыми людьми, а нам на земле, и все остальное сойдет? И где его справедливость и гуманизм, по отношению к тем людям, которые примут на веру этот тезис про «лучших»? Значит, если ты еще не умер, ты не «лучший»? Так, земляной червяк, который ползает по земле, изо дня в день, с очень смутными представлениями, для чего, и год от года теряющий дорогих ему людей, которые и есть «лучшие» для Бога?».

– Не понимаю, – вслух сказала Эл, проснувшись от собственных слов.

Она открыла глаза, огляделась. Вокруг была, уже привычная, и даже в чем-то милая ее взору, обстановка Зоиной комнаты.

«Вот бы выглянуть сейчас в окно, а там, в гамаке, и правда, спит отец. Родной, живой, здоровый…» На глаза навернулись слезы. Эл лежала неподвижно, не зная, что делать дальше. В доме было тихо.

«Сколько уже?» – подумала Эл.

Она смахнула слезинки со щек.

«Что мне делать? Как жить дальше? Уж лучше, и, правда, быть земляным червяком, всю свою жизнь, руководствуясь инстинктами, и не думая о Высоком, о Вечном. Не мучая себя бесконечными вопросами без ответов. А так, что получается? Бог наделил человека телом и душой. С одной стороны, мы животные, которыми руководят инстинкты, мы размножаемся “потому что так надо, а зачем тогда жить?”. А вот, именно, зачем вообще жить? Если ты рожаешь ребенка, и с самого начала знаешь, что он обречен, так же, как и ты, как и все вокруг. Сначала малыш будет радоваться каждому дню своей жизни, потом испытает шок, когда умрет его любимая собака, потом задумается о смерти, и на всю жизнь впадет в уныние, ступор, и ужас, с которыми будет, бороться, с переменным успехом, всю оставшуюся жизнь, отгоняя от себя “плохие мысли”? Если обстоятельства сложатся “удачно” для него, он на долгие годы сохранит “боль потери собаки”, не потеряв чего-то или кого-то большего. Как можно позднее похоронит родителей, и никогда не узнает беспредельной тоски, от потери собственных детей, но рано или поздно пойдет на какой-нибудь псевдонаучный тренинг, чтобы вернуть себе ощущение “радости бытия в каждом дне, как это было в детстве”. Или уйдет из жизни “на взлете”, если “повезет” стать “лучшим” в глазах Бога. Если же человеку будет суждено не стать “лучшим”, будет всю свою оставшуюся жизнь, доказывать, что он не – Посредственность, а Величина, и Бог просто “проглядел” его, не забрав к себе. Как не проглядел Он Пушкина в 37 лет, Лермонтова в 26, Есенина в 30, Маяковского в 36, Грибоедова в 34, Джона Леннона в 40, Виктора Цоя в 28, Мерлин Монро и принцессу Диану в 36 лет. Что говорить? Этот великий “скорбный” список можно продолжать, до бесконечности.

Другой же «червяк» смирится с тем, что «он пылинка на дороге Бытия», и перестанет вести эту бессмысленную борьбу, бессмысленную, потому что, смерть рано или поздно уравняет всех, а тогда к чему усилия, кто оценит? Он «сложит крылья» и начнет подгонять неизбежное, депрессией, таблетками, алкоголем, наркотиками, тут каждый выбирает по себе. Конец един для всех. Тогда к чему усилия?

Есть и такие, которым удается дольше остальных, пребывать в сладком самообмане под названием «Жизнь прекрасна!». «Как же иначе?» восклицают они, не утруждая себя даже вдуматься в смысл этого клише? Жизнь красива, другими словами? И почему люди так много внимания уделяют «Красоте»? «Красота спасет мир» сказал когда-то Достоевский. Эл никогда не нравилось это выражение из «Идиота», и хотя многие литературные критики, разжевывают фразу, объясняя, что речь идет о «красоте духовной», в народ ушла фраза «о красоте», так и повторяют, по сей день. Эл же считала, что правильнее говорить: «Доброта спасет мир», потому что доброта – это явление только с одним знаком, положительным, в отличие от Красоты, которая бывает и жестока, и надменна, и глупа. Хотя и фраза «Доброта спасет мир», не была по душе Эл, потому что она считала, что этот мир ничто не спасет. Как можно «спасти мир» заведомо обреченный на гибель, на конец, как хотите, называйте. Ну не вязалось в голове у Эл, как это «изгнанные из Рая» на землю люди, спасут себя, свой род, свою цивилизацию, если, как минимум рано или поздно погаснет солнце? Религия говорит о том, что Спаситель для того и являлся на Землю, чтобы даровать людям «жизнь вечную», но «после смерти». Что ж хорошо, а как быть с той жизнью, которую человек оставляет здесь, на земле, к которой, если повезло, прикипел и душой, и телом? Ее-то он будет вынужден оставить, все равно, а ведь именно эту свою жизнь человек боится потерять.

Эл с удовольствием взяла бы на веру философию реинкарнации, если бы не одно «но». Какой прок от бессмертия твоей сущности, способной перевоплощаться из одного тела в другое, если ты ни черта не будешь помнить, о своих прошлых жизнях? Ведь именно страх потерять навсегда твое сегодняшнее воплощение, которое ты осознаешь «здесь и сейчас» единственно реально для тебя. Именно твои родители, друзья, современники дороги тебе и интересны, именно к этому своему телу ты прикипел всей кожей с мясом. Даже если ты, умирая здесь, сохраняешь свою бессмертную душу где-то там, в новом теле и новом месте, здесь-то ты умираешь навсегда. Значит, смерть и есть то, что о ней говорят. Смерть – это забвение, полное забвение и прощание со своей жизнью, пусть сложной, пусть не всегда счастливой, для кого-то недолгой, но единственно реальной для всех нас. Поэтому и глубоко верующим человеком Эл, так и не стала до сих пор. В поисках ответов на свои вопросы, она все равно натыкалась на предел, под названием смерть. Христианство обещает «загробную жизнь» каждому смертному, одним, правда, в райских кущах, другим на «адской кухне», это можно понять, каждому воздастся по заслугам его. Сложнее же представить себя бестелесным облаком, перелетающим от одной яблони к другой, и получающим от этого «райское наслаждение». Еще призрачней и туманней ситуация с облаком, поджариваемым на сковороде.

– Окстись, мил человек! – воскликнет глубоко верующий, – это же иносказание!

– Понимаю, но можно, хотя бы у «последней черты» дать мне реальную картину моего будущего, если оно есть?

– Нельзя – продолжил разговор невидимый Собеседник.

– Почему?

– Так устроен мир.

– Кем так устроен мир?

– Мир сотворил Бог.

– Для чего?

– Для спасения твоей души, смертный грешник.

– А если не «грешник»?

– Значит, попадешь в рай.

– То есть вернешься туда, откуда был когда-то изгнан? Значит жизнь – это наказание? А вовсе не «подарок небес», «счастливый случай», «удача альфа-сперматозоида»? Значит, Бог когда-то, устав от одиночества сотворил себе сына своего Адама, потом, не сильно утруждаясь, из готового уже ребра Адама, сотворил Еву, как принято говорить «по образу и подобию своему». Но как же так? Какой забавы для, Он не создал их бестелесными, «по образу своему»? Зачем наделил пытливым умом, жаждой приключений и такими несхожими, а оттого такими притягательными друг для друга телами?

– Если бы они не ослушались Бога, и не вкусили «запретного плода», они бы никогда не узнали ни о наготе своей, не о различиях.

– Тогда зачем Бог так рисковал своими детьми, зная, что в его саду растет Древо познания добра и зла, и даруя детям своим сущность не только духовную, но и физическую? И почему не предупредил детей своих, что в дебрях Райского сада есть Змей искуситель, которого надо бояться и избегать? Вот я и думаю, а любил ли Бог детей своих? Может это у Него, «все как у людей»? Не все же становятся хорошими родителями, родив ребенка?

Эл пребывала между сном и явью, но ей не хотелось прекращать этот разговор.

– Ты говоришь вещи крамольные – припечатал богобоязненный Собеседник.

– Отчего же? Я просто пытаюсь понять, чтобы принять.

– Читай Библию, там все написано!

– Серьезно? – Эл почувствовала, как улыбнулась невидимому Собеседнику, – Больше всего люблю именно этот совет, а какую именно Библию читать, в чьем изложении, переводе? Чтобы прочесть «все версии», извини за приземленность, мне надо уйти в монастырь, и там под сводами кельи до конца дней своих пытаться не только прочесть все 77 канонических книг, признаваемых в православии, но еще и попытаться их понять, осмыслить и принять. Хороший совет, добрый. А точно нет другого способа обретения Бога?

– Нет.

– Жаль. Жаль, потому что я всей душой хочу постичь Божественный замысел, но снова и снова, открывая библию и читая родословие Иисуса, я чувствую, что не продвинусь дальше «Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его», и не найду ответа, на главные вопросы.

– Какие, например?

– В чем смысл жизни? В чем этот пресловутый «Божественный замысел»? Для чего нас выдергивают из Небытия, на короткий миг, показывают все прелести Бытия, чтобы потом опять превратить в Ничто, с Бессмертной Душой, в лучшем случае, до конца Времен, пребывающей в нирване, в худшем – в муках вечных. Для чего?! И как это духовное в нас может примириться с нашим физическим? Умы, от науки, взвешивая покойника, говорят об изменении веса, об уменьшении его в первые минуты, после смерти человека, тем самым доказывая, наличие души, отделяемой от тела. И что? Не греет. Люди, пережившие клиническую смерть, перебивая друг друга, рассказывают о полете в ярко освещенном тоннеле. То есть они практически доказали, что перед тем, как уйти в Небытие, душа человека, несется по какому-то светлому тоннелю. А как быть с грешниками? Или этот тоннель единственный переход отсюда туда, а уж потом начинается «размещение», кому вверх, а кому вниз? А что если «полеты» не моя стихия, и что если я не люблю скорость? А если я хочу перед смертью поплавать напоследок в море-океане, например? Так нет, мне даже в последний миг не дали выбора. «Лети, говорят, на Белый свет, и может быть, в конце, тебя встретят усопшие родственники». Не греет.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – в очередной раз припечатал невидимый Собеседник.

– Так объясни! Объясни, как это, созданные «по образу и подобию» Самого, могли оказаться столь слабыми, чтобы поддаться искушению? Значит и Бога можно «искусить», главное найти его «слабое место»? И не сотвори Он своих непослушных, неразумных детей, кому было бы нужно Древо познания Добра и Зла, если все сущее вокруг свято и безгрешно? И за чьи души боролись бы тогда силы Света и Тьмы? Поэтому мне кажется, что Бог сотворил себе не детей, а игрушки.

– Не говори так, это хула на Бога!

– Ерунда. Это не хула, а попытка понять! И почему это Он ограничил возможности человеческого мозга, если даже самые высокие умы человечества, используют только около 10 % своих потенциальных возможностей.

– Не доказано, пока это только ничем не подтвержденная гипотеза.

– Вот именно, загадок и секретов столько в самом человеке, где уж ему понять окружающее. В этом я тоже вижу несправедливость, если хочешь, все слишком туманно, слишком завуалировано. По мне так, нереально за одну человеческую жизнь, и постичь Божественный замысел этой жизни, и понять свое предназначение в этой жизни, и быть состоятельной личностью в социуме, и не сойти с ума от всего этого. Зачем тогда человеку было даровано стремление и умение созидать? Ну, сослал бы Бог провинившихся детей на землю, типа «в угол поставил». Дал бы время осознать «неправильность» своего поступка, и назад к себе, заключил бы в любящие, отеческие объятия. Так нет же, переводя на современный язык, «за разбитую вазу, отдал своих детей в детский дом»! Где нет четких правил, где человек человеку волк, и каждый счастлив в одиночку. Мало того, за детское ослушание одного «изгнания» Ему показалось мало, и Он повелел, чтобы детей его отныне сопровождали «изнурительные труды, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжкая до некоторого времени жизнь на земле, странствования, и напоследок телесная смерть». И не собирался Он вовсе, возвращать домой своих, провинившихся детей, иначе не наделил бы их смекалкой и жаждой знаний, «сжалился», так сказать. Тогда эти двое, оказались на «грешной земле». Заметь, изначально было определено, что «грешники оказались на грешной земле». Вопрос, а Земля-то, когда согрешить успела перед Богом? Потом эти двое, некогда любимые, а теперь изгнанные, сначала, наверное, замерзли – научились добывать огонь. Затем проголодались – научились охотиться, от снега и ливней – спрятались в пещере, которую со временем стали облагораживать. Потом им пришлось разделить обязанности, он – добытчик, она – мать и хранительница очага. Дальше ты знаешь, человек от момента «изгнания из Рая», все более ли менее четко записывал и сохранил до наших дней. Один век сменял другой, люди не вымирали, а развивались. Совершенствовались орудия труда, человеческой душе захотелось прекрасного, и он стал рисовать на стенах своей пещеры, и мурлыкать что-то себе под нос, после «барашка на вертеле», в обществе своей подруги и их детей. Так начиналось Искусство, потребность уже духовная, а не физическая.

Не уничтожил людей ни Ледниковый период, ни войны, ни болезни, неизвестно откуда сыпавшиеся, на головы человеческие. Со временем «дети» выросли, сформировали свои «правила общежития», пусть несовершенные, но понятные и свои. Жизнь на Земле стала тем, чем является и по сей день, выживать «не благодаря, а вопреки», со смутным представлением «для чего?». И так как на вопрос «для чего?», у каждого был собственный ответ, и все они были неправильными, на Его взгляд, не желая больше видеть «моральное разложение» и без того, грешных, по «факту рождения» детей своих, отправляет Он на землю Сына своего. Спасителя. Потом приносит его в жертву, дабы даровать людям искупление от грехов. Вознесшись на небо, в Царствие небесное, Спаситель даровал людям «жизнь вечную», но «после смерти». Ну, не может Бог Отец отказаться от этой забавы, под названием «Смерть». После себя Спаситель оставляет людям Священное Писание, как основной закон жизни на земле. И мы, каждый по мере своих сил, пытаемся строить свою жизнь «по закону Божию», с переменным успехом. Но чем больше лет проходит «от рождества Христова», тем глуше звучат Заповеди Христовы. Почему так?

– Это не так.

– Так. Я понимаю служителей церкви, которые осознанно выбирают себе эту стезю, и стараются следовать ей, ведя жизнь праведную, по заповедям Его и во имя Его. Или людей, уходящих в монастырь. Но все не могут уйти в монастырь, кому-то нужно лечить, учить людей, тушить пожары, снимать кино. И как быть обычному человеку, не готовому отказаться от всего мирского, да еще, получившему «в наследство» родителей, убежденных атеистов? Молчишь? То-то. Поэтому, я считаю, что Заповеди все меньше слышны, чем раньше, в другие века, когда не было науки, а умами умело управляли люди, использующие невежество и страх перед неизведанным. А вот родился в ХХ веке на русской земле талантливейший человек Владимир Семенович Высоцкий, проживший, между прочим, всего сорок два года, но успевший оставить, кроме прочего, строки:

– Так «что ж там ангелы поют такими злыми голосами»? Молчишь? Вот и у меня сотни вопросов без ответа. СПГС мне мой покоя не дает.

– Твой Синдром Поиска Глубинного Смысла тут не причем. Может что-то надо просто «взять на Веру»?

– Так просто «взять на Веру»? Ну, тогда скорректируйте, как-то под день сегодняшний, всю эту историю «про Изгнание из Рая», исправьте «странности» в отношении Бога к детям своим, я не знаю, как, но сделайте Писание понятным современному человеку. Понятным и убедительным. Если бы я знала, что нужно сделать, чтобы Бог стал ближе, современным людям, меня бы стали считать «Вторым пришествием», наверное. И, кстати, может быть пришло уже время для «Второго пришествия», хотя солнце и звезды еще не померкли, ведь сказано в Ветхом Завете – «Перед ними потрясется земля, поколеблется небо; солнце и луна помрачатся, и звезды потеряют свой свет. И Господь даст глас Свой пред воинством Своим, ибо весьма многочисленно полчище Его и могуществен исполнитель слова Его; ибо велик день Господень и весьма страшен, и кто выдержит его?» Может иносказание и есть, в этих предрекаемых катаклизмах, предшествующих Второму пришествию, и образно говоря, над современным человеком уже «погасло солнце», освещающее дорогу праведной жизни?

«Во всем мне хочется дойти до самой сути», как видишь, не мне одной. Разве можно сказать об этом лучше, чем Борис Пастернак?

– Хотя, своей внутренней гармонии, я смогу достичь только через познание окружающего мира и сути вещей. Не могу я просто «принять на Веру», понимаешь? Ты здесь? – вслух спросила Эл и открыла глаза.

«Караул! Это паранойя! Теперь это точно паранойя! С кем я сейчас говорила? Мне страшно!» – сказала про себя Эл, усевшись на край кровати. Ее знобило. Эл набросила на себя халат и вышла из комнаты. Зои нигде не было. Эл прошла в ванную комнату и включила холодную воду. Умываясь, она твердила про себя «Я в порядке, я в полном порядке! Это сон!».

Эл умылась и уже собиралась вернуться в свою комнату, как в дом вошла Зоя. У нее в руках было небольшое ведро, полное персиков.

– Откуда это, Зоечка?

– Ричард приходил, пока ты спала, зай, угостил нас «по дружбе», – ответила Зоя и подмигнула Эл, – кстати, он пригласил нас сегодня на ужин.

Эл сделала вид, что удивлена.

– Знаю, знаю, у вас там молодежная компания собирается, а я пойду со своим другом, – сказала Зоя и опять подмигнула Эл.

– Другом?

– Да, с Зурабчиком.

– Бойфренд? – пошутила Эл.

– Скорее «вечный жених», – пошутила в ответ Зоя, – знакомы уже лет десять.

– Давно. Так что же до сих пор не вместе?

– А нам и так, вроде, неплохо, да что мы все с тобой болтаем? Надо уже собираться, выходим через два часа.

– Хорошо, Зоечка, бегу собираться, – ответила Эл и пошла в свою комнату.

Эл подошла к окну. Пустой гамак напомнил ее странный сон. Поддавшись нежданному порыву, она взяла пастельные мелки, планшет с чистым листом бумаги и начала рисовать. Эл рисовала быстро и вдохновенно. Она не вспомнила бы сейчас, когда последний раз, она рисовала, вот так, поддавшись желанию. На листе бумаги возник пустой гамак, растянутый между яблонь, со свисающим до земли пледом, за ним глухая стена соседского дома, и все это утопало в осенней листве. В реальности, листва за окном еще не начала опадать, а умиротворяла зеленью красок, но Эл увидела этот сад осенним. Картина удалась. Эл смотрела на свой рисунок и не знала, радоваться ей или плакать. Радоваться от того, что рисунок так хорош, или всплакнуть, от вида заброшенного осеннего сада, с пустым гамаком.